Сегодня мой очередной день рождения. И сегодня снова мне пришла во сне Сестра. Без изысков, в скучном и привычном своем сияющем образе. Это такая традиция, единственное, в чем она пунктуальна. Она даже не разговаривает со мной, это наскучило нам обеим давным-давно, но надо поддерживать хотя бы видимость отношений - мы же Сестры...
Все началось в Барселоне много лет назад. В той Барселоне, которой больше нет. Мой проигрыш, epic fail, как принято нынче говорить. Теперь Барселона - ее. И ноги мои, меряя шагами меченую землю, напоминают мне это печальное событие.
Я была так юна, что если замолкала, было слышно, как сквозь мою голову дует ветер. Талантлива, будто творец решил создать сверкающий многогранный бриллиант, минуя стадию алмаза. И беспокойна как ветер. Сама весна во плоти. Избалованная вниманием и талантом, я не замечала ничего и никого, мир словно существовал для меня одной и только для того, чтоб отражать мое совершенство.
О Сестре и ее людях я знала, но никогда не думала особенно много. Какое мне дело? Сестра мне казалась далекой буйной стихией на другой стороне света, которая никогда не тронет мой прекрасный сверкающий мир. Тогда она явилась мне впервые, перед тем днем рождения, который должен был открыть двери во взрослую жизнь, день, указывающий дорогу для дальнейшего роста моих способностей.
Она сияла, как наверное, не смогло бы и солнце, но свет ее не слепил и не жег, он словно убаюкивал и успокаивал, обещал счастье и надежду, ее волосы струились по плечам и волнами стекали с тела, тонкие изящные руки отливали перламутром, взгляд ее прекрасных глаз источал такую заботу и нежность, что любой захотел бы пасть ниц перед ней ради ее благосклонности. Ее совершенство покоряло. Она протягивала ко мне руки и улыбалась.
- Наконец-то я нашла тебя, - ее губы продолжали улыбаться, а речь бархатом шуршала напрямую в моем мозге, - теперь мы будем вместе всегда.
Я слышала в ее словах что-то неправильное, нечестное, но, завороженная ее образом, не могла ничего даже подумать толкового, однако никакой радости или счастья не чувствовала. И утром, размышляя над своим сном, поняла, что меня насторожило в ее словах. Сестра на самом деле очень могущественна. И могущественна и мастер интриг и обмана. Обычно у нее для всего есть ее слуги, но я - особый, видимо, случай. Но при ее могуществе найти меня можно было бы в первые дни моего появления на свет. Зачем было ждать столько лет?
Это был день моего рождения, начатый тревожно и без улыбки. Я чувствовала, как тучи накрывают мою радужную долину. Но что я могла поделать со стихией?
Все видели мое настроение, но не расспрашивали ни о чем, полагая, вероятно, что у меня печаль перед тем, как покинуть обитель детства и это просто тоска по уходящему безвозвратно времени.
Слуга Сестры появился в обед. Юности не свойственно долго переживать и я вовсю веселилась с друзьями, наслаждаясь из обществом, которое мне следовало покинуть уже завтра. Я не думала о будущем, все мне давалось легко и приятно, словно я не училась, а вспоминала слегка забытое. Но в тот момент, когда дверь открылась перед представителем Сестры, мой мир вздрогнул и все веселье померкло как свет дня перед грозой. Мое состояние разделяли почти все, кроме того рыжего вихрастого вредного мальчишки, чье имя проклято с того дня, но образ будет преследовать меня вечно. Он смотрел на нас с превосходством, даже презрением, хотя сам был чуть способнее скамьи. Он подошел так близко, чтобы ее шепот слышала только я.
- Сегодня всем воздастся по заслугам, - прошипел мне в лицо, - и тебе в особенности.
Когда я вспоминаю его, мне теперь почему-то кажется, что его глаза уже в тот момент не были живыми. Или, может, последующие мгновения сыграли свою роль потрясения и смешали все в моей памяти.
Мэтресса пригладила свои и без того гладкие черные волосы, растянула губы в улыбке и как можно беззаботно сказала:
- Дети, у нас уважаемый гость, давайте примем его как следует по законам вежливости и гостеприимства!
Быстро построив нас так, что я была задвинута так далеко за спины товарищей, как это вообще возможно, она, не переставая приветливо улыбаться, стала рассказывать о нашей жизни, достижениях и способностях, утаивая почему-то сведения обо мне. Но мне было не до справедливости. Страх разъедал горьким потом мне кожу, я опустила глаза в пол и старалась выглядеть как можно незаметнее, слиться с пространством или стать прозрачной.
Стать слугой Сестры означало и почет, и уважение, обеспеченное будущее, но, увы, полностью лишенное своей воли существование. Многие, кто не дотягивался до общей планки, мечтали быть избранными слугами Ее. Для меня же это было бы хуже смерти и я даже старалась дышать пореже, чтоб на меня не упал выбор.
- Благодарю, - прошелестел совершенно мертвым голосом, - но сегодня мне нужен только один из ваших воспитанников. Точнее, одна.
И он вытянул руку, указывая прямо на меня.
Эта храбрая женщина взяла меня за руку и задвинула за свою спину. Ее ладонь была ледяной, влажной и дрожала.
- У моей дорогой воспитанницы, - она взглянула на меня. Лицо ее было таким бледным, что черные блестящие глаза словно заполняли все его, оно было похоже на лунное затмение, и я поняла, что хотя я и уже обречена, она будет бороться за меня до конца, - день рождения. Уважаемый господин не может забрать ее против ее воли. Завтра она покинет обитель по своему выбору.
И она как можно вежливее улыбнулась и ободряюще сжала мою ладонь. Это ее последнее прикосновение я пронесу в сердце сквозь века, так как не было больше человека, предпочитавшего предательству смерть.
Слуга Сестры даже не сказал ничего. Просто в ту же секунду мэтресса перестала жить. Я видела, как из ее тела уходит душа, как глаза покидает блеск, а рука ее все также продолжала сжимать мою, словно пытаясь защитить и после смерти.
- Дитя, следуй за мной, твое место - рядом с Госпожой, - голос слуги приказывал и заставлял подчиниться, мое же существо всеми своими силами противилось и упиралось.
Мой мир только что разбился со смертью мэтрессы, первые шаги взрослого пути начались с жертвы ради моей жизни, и это было совсем не то, что я видела своим будущим. И не хотела его. Я хотела свою жизнь, полную открытий и экспериментов, я должна была сиять самой яркой звездой во имя бесконечности мироздания, сколько мечт, надежд и ожиданий... И все это останется здесь, в этой мертвой холодной руке мэтрессы, в ее застывшем взгляде и этой невыносимой жуткой тишине, которая била по ушам и распыляла мое сознание.
Мне казалось тогда, что время не идет, что это мгновение длится уже вечность. Теперь-то я знаю, что оно не закончится и обречено повторяться вечно, пока кто-то из нас с Сестрой не победит в этой партии, но тогда...
Я каким-то нечеловеческим усилием заставила себя отвести глаза от тела мэтрессы и встретилась взглядом с рыжим засранцем. Он был бледен и тоже боялся, но все же торжествующе усмехался. И я все поняла и вспомнила тысячи жизни до этого, все усилия, которые разрушил один человек.
Ярость придала мне сил. Я разжала свои занемевшие губы и даже не сказала, выдохнула "Нет".
Много, много лет спустя мой любимый, слушая о моем кошмаре, успокаивал меня, омывая мои волосы водами священной реки:
- Разве ты могла что-то сделать? Разве в силах ребенка было противостоять?
А в памяти падали и падали один за другим мои друзья, товарищи по учебе и детским играм, кровь их покрывала пол блестящим бордовым ковром и мой крик несся над новым алтарем алчности моей Сестры.
Я прокляла ее имя и ее ублюдка, его сердце я вырвала своими руками и обрекла на вечное бестелесное скитание, лишив шанса перерождения.
Слуга Сестры забрал меня ценой жизней населения целого города. На его месте теперь красивейший город, а дороги покрыты письменами, восхваляющими Сестру, лишенную мной имени. И мне каждый шаг отдается болью проигрыша и потери тысяч жизней. Для Нее же это - лишь один из способов получить желанное.
Обитель, как и моя память, в руинах, могла ли я что-то сделать?
Имя Сестры моей в моей власти и это спасло меня от рабства, но не спасло от дальнейших потерь. И тот день перед моим днем рождения, когда любимый омывал мои волосы, воды священной реки окрашивались красным, словно живая кровь текла из моей памяти, но волны не могли ее успокоить и смыть все свершенное, как предполагалось ритуалом. В ту ночь сияющая Сестра посетила меня вновь и я увидела ее истинное лицо за сияющей иллюзией. Красивые губы, просвечивающие острый частокол зубов демона, усмехались, глаза, полные тьмы, рассыпающиеся туманом волосы...
- Ты моя, - шептал ее голос, - и все твое - мое. Смирись. Ты можешь быть счастлива как человек, жить столько, пока не надоест, иметь любые сокровища мира. Смирись. Иди ко мне. Ты моя. А я - твоя. Мы - Сестры. Мы едины. Иди же.
- Мы равны. Я не должна быть твоей. И я не хочу тебя, - каждый день рождения она приходила ко мне во сне и звала, соблазняла, но я каждый миг помнила мэтрессу и других детей, моих тогдашних ровесников и малышей, всех, и ради них, ради их будущих воплощений и жизней научилась отказываться от посулов Сестры.
- Ты узнаешь, - усмехалась она, - ты - моя, убедишься...
И эта потеря острым клинком будет ранить меня больше последующих. Клянусь, я жалела, что не поддалась на уговоры Сестры! И ненавидела себя, слабую и жалкую, не сумевшую поднять рукИ на того, кого выбрало мое сердце и кто предал этот выбор.
Что стоят слова человека, которые наутро превращаются во вчерашнюю слежавшуюся траву? Потом я много раз жалела, что священная река не обагрилась повторно кровью предателя, но сердце, этот кусок собственной плоти, предало меня и я не сумела воздать причитающееся...
Слабость человека в его привязанностях. В будущем, Великий Учитель говорил мне это. Он смотрел прямо в пустыню моей души. Я соглашалась с ним, и в его присутствии мне становилось легче. Он был поистине Великим Учителем, и весь мир был ему виден. Все, что когда либо жило или будет жить, было частью его бытия. А я была камнем и воды его лишь обтекали меня, но не делали подобными себе. Я следовала за ним бесконечное количество шагов и разговоров, молчание и покой были его спутниками, временно прислуживавшими и мне. Он был вне влияния Сестры. Он знал Ее, но был способен не противостоять. Я не знаю, как получилось так, что такие люди, как Учитель, стали вообще возможны, как Она пропустила за порог своих иллюзий. Наверное, он был особенным, посланцем Источника, несущим истину и поддерживающим равновесие между тьмой Сестры моей и Светом Изначальным. Подарком судьбы и светом звезд на печальной моей тропе.
- Все повторяется, - его сухая теплая рука дружески сжимала мою ладонь, - однажды преданный будет предан многажды. Но и верность и отвага твоего друга будет сопровождать тебя вечно. Все пришло из ниоткуда и вернется туда, вне зависимости от любых действий. Все, что кажется важным, обречено обратиться в прах, так как тело не вечно и боится смерти, лишая страхом себя памяти и возводя иллюзорные идеалы.
Путь бесконечен. Под звездами, облаками, дождем и в тени, везде я пыталась постичь эту истину. И уже знала, что заберет Сестра себе в подарок в мой следующий день рождения. Учитель тоже знал это и не пытался воспротивиться. Этого я не понимала. И задала вопрос.
- Боясь потери, ты теряешь каждую секунду больше, чем то, с чем так не хочется расставаться. Боясь смерти, больше, чем умираешь. Тело хрупко и обречено на разрушение, каждый раз рождаясь, не может усвоить опыт прошлого и предпочитает забыть его, а не вырасти под него. И погибает под грузом ошибок. Но всегда есть шанс, даже в самой плотной стене есть трещина. Мироздание против жертв, и всегда дает возможность избежать насилия. Сила не в упорстве. Сила в твоем сердце, и этого никто не сможет отнять, и сама уже не отдашь. Не печалься по закату, приветствуй рассвет. Одно невозможно без другого, и вместе они составляют единое целое.
В ночь перед тем моим днем рождения Сестра впервые угрожала.
- Покорись мне, - ее волосы превратились в водоворот тьмы, в котором уже невозможно было разглядеть лица, но зачем мне ее лицо? - Я в каждом вдохе и выдохе любого существа, кто жил или будет жить. Все живое подвластно мне! Покорись и сохранишь жизнь этому разглагольствующему человечку!! Или я заберу у тебя все, что будет тебе приносить радость и счастье, все, что важно, и все, что ты любишь. Довольно уговоров.
Водоворот ее слов и сна затягивал, и я боролась с этим течением изо всех сил, зная, что там, за пределами сна происходит что-то непоправимое. Проснувшись, я бросилась к Учителю, но застала уже только его тело. Он лежал с закрытыми глазами, спокойный и умиротворенный, и улыбался. Я опустилась рядом с ним, и вина изъедала мое сердце. Еще одна жертва нашего противостояния. Что-то мешает мне сдаться, не иллюзия ли это? Стоит ли винить Сестру, когда я сама отдаю ей самое ценное?
Что-то подтолкнуло меня на выход из хижины и я увидела как встает солнце.
Есть такая легенда, что люди однажды так привыкли к солнцу, что решили, что оно им принадлежит и стали его уговаривать посветить там, посветить сям, а потом и вовсе решили поработить его и сдать в аренду каким-то соседям. Солнце оскорбилось и ушло, и накрыла мир тьма, и пошел дождь, который залил всю землю, оставив только одну гору. Люди взобрались на гору и стали звать солнце назад. Солнце посмотрело на глупых человечков и сжалилось, вернулось на небосклон, но чтобы люди не забывали о своей ошибке, стало покидать на ночь людей, оставляя их в кромешной тьме.
Эту легенду я и вспоминала, когда смотрела на восход после заката жизни моего дорогого Учителя. Люди предавали солнце не раз, такова уж их природа, а оно продолжало светить им. Солнце вставало, раскрашивая розовым золотом макушки деревьев. И вместе с его светом зарождалось какое-то новое чувство в моей груди. Что-то, чего еще не было.
Как только солнце достигло верхушек деревьев я пошла прочь, не останавливаясь и не оглядываясь, куда глядят глаза.