Постапокалиптические цвета неба говорили о том, что смерть прошлась и по этой планете. Огни потухали. Несколько круглых дронов медленно угасали, передавая сигнал в никуда. Выжженное поле. По моей информации человек столетиями, из поколения в поколение, вновь и вновь сжигал и убивал. Почему? Я не знал ответа. Мой создатель не дал мне человеческой натуры. Я не был человеком. Я был одиноким роботом на умирающей планете. Благодаря очередной ошибке человека передо мной стоял вопрос: куда идти? Здесь я обслуживал дроны. Моя задача была проста. Когда все стало гореть, я один остался в нижнем секретном бункере, где я должен был починить ключевые чипы двух машин. Когда я вышел из него, я остался сам и кажется осознавал, что это вкус послесмертия. Но я жил. Я всего лишь машина. Я не умел почувствовать это, но я знал, что должен был чувствовать человек. Архитектор моей механической души вложил в меня человеческие черты, но я не был запрограммирован делать больно человеку. Я не мог и не знал как это делать. А вот люди умели. Люди, которые управляли другими машинами.
Я шел целый день в направлении соседней станции. Моя логика подсказывала мне, что там могли быть выжившие. Основной удар пришелся именно по нашей станции. И я был единственным вышившим среди машин и людей. А там мог остаться хоть кто-то. Я видел огонек впереди. Это была надежда.
Когда я добрел, то увидел лишь очередного угасающего дрона. Все дроны упали. Сеть дронов была уничтожена. Да и никто не будет искать оставшихся в живых. Машины тем более. Корпорация сдала эту планету. Она найдет другую. А здесь возможно когда-нибудь что-нибудь будут создавать будущие расы.
Я услышал что-то. Это был мужской голос. Я увидел мужскую фигуру, которая что-то или кого-то несла на руках. Голубоватое солнце этой планеты уже садилось. И фигура человека подсвечивалась этим холодным уходящим светом. Солдат в форме без опознавательных знаков и чипов. Он увидел меня и звал меня на помощь. Роботы призваны помогать человеку. А я не был военным роботом, на моей металлической голове светился зеленый свет. Это означало, что я не умею и не смогу причинять боль человеку.
Скорее, ты, железяка! - кричал солдат. Я быстро пришел к нему. На его руках была женщина. По чипам на ее форме я определил, что она была из нападавших. Что смотришь? - вновь закричал человек, - ты что так туп и не видишь, что ей и мне нужна помощь? Прекрати сканировать ее, мы сейчас тут все приговорены. Нам нужно выжить.
Женщина была без сознания. Мы донесли ее до ближайшего сооружения. Это была столовая, разрушенная, но устоявшая в отдельных отсеках. Мы нашли медицинский отсек, солдат в момент перепрограммировал меня на медицинские знания. Каждый робот-помощник был также снабжен чипом медицинской помощи для человека. Я начал заниматься женщиной и оценивать ее повреждения.
Какая корова! - возмущался военный, - чем только кормят этих белых ублюдков? Делай что надо, консервная банка!
Женщина была плотного телосложения, было видно, что она ежедневно тренировалась и была сложена для боя. У нее были короткие светлые волосы и ни чем не приметные черты лица. Внезапно она открыла глаза. Я заметил, что цвет ее глаз был голубой. У нее были крупные глаза. Теперь я осознал, что именно это могло означать что-то выразительное на всем ее лице.
Все, ты помог ей? Все в порядке, да? Теперь посмотри, что стало с моей задницей! Ладно, приятель... - он смотрел на меня в недоумении. Я видел боль на его лице, но он своим видом все-таки скрывал, что тоже был ранен. Женщина лежала в кресле, приходя в себя от шока, а я чинил мужчину. Его ранения были серьезнее, чем у блондинки. Мужчина был смуглым и темноволосым. У него были крупные карие глаза. Он был солдатом наших станций. Стандартный военный. Среднее телосложение, средний рост, неприметный. Но голос его был сейчас очень громким. У него была почти нестерпимая боль.
Я ничего не помню, - начала говорить женщина.
Это лучше для тебя, - ответил ей мужчина.
Я не был запрограммирован, чтобы говорить.
Скажи мне, что случилось. Почему я здесь? Я помню, что я вылетала на машине со станции, - продолжала она.
А ты не заметила, что у меня карие глаза и темные волосы? - спросил он ее.
Ты работаешь у нас на обслуживании? - в ответ спросила его она.
Иди-ка ты, твое звание наверняка ниже моего. Я никогда не буду обслуживать твою толстую белую задницу, - ответил он.
Теперь понятно, ты не наш, - сказала она, - но я все-равно не понимаю где я и зачем.
Я хотел сказать людям, что скорее всего смерть взяла большинство людей на станциях этой планеты. Но я не мог говорить.
Да, да, железяка, я тоже обычно довольно молчалив, но сегодня мне хочется поговорить. Тебе тоже? - спросил меня человек. Я кивнул в ответ.
Он начал смотреть на свои приборы, искать связь. Но я-то знал, что все дроны и сеть спутников были уничтожены при ударах. Связываться было не с кем. Хотя у меня были различные координаты и карты внутри, я хотел помочь людям.
Мужчина подошел ко мне и открыл экран посреди моего туловища. Он рассматривал все мои данные, перешел к информационным базам по координатам и станциям на планете. Аварийные планы отхода со станции. Ни одна станция не высылала сигнала.
Сейчас наберем еды и пойдем дальше, - сказал мужчина, - я нес эту корову от соседней станции. Там ничего не было. Здесь хотя бы осталась столовая. Как нам повезло. Сейчас наберем каких-нибудь продуктов, воды и пойдем дальше. Ты их понесешь, железяка! Я помогу даме. Ни одного аппарата, ни одной машины. Кроме тебя. Все уничтожены. Только эти упавшие дроны лежат кругом. И я уверен, что эти ублюдки, которые нас всех гноят тут, не прилетят помочь нам.
Женщина прихрамывала, опираясь на мужчину. Робот нес на себе контейнеры с питанием. Они шли по выжженной планете. Серая пустыня, местами упавшие дроны, куски металла и ничего более. Ранее они здесь были ради ресурсов. Сейчас здесь было пусто.
Мы добрели до полуразрушенного ангара. Там мы смогли найти место для отдыха. Я мог не отдыхать, но мне нужно было пару часов для перезарядки. Люди хотели спать. Женщина постоянно молчала, мужчина периодически ругался на всех и всё. Я понимал, что причина такого поведения была в его ранах. Я отключил часть своих устройств и обездвижил себя. Перезарядка.
Женщина не отходила от мужчины. Я отвернул свою голову от них, но сам наблюдал боковыми сенсорами.
Почему ты спас меня? Ведь мы из разных армий, - спросила его она.
А ты не видишь, что они уничтожили очередную планету, и возможно мы тут вдвоем в этой серой дыре совершенно одни, не считая железяку? - спросил ее он.
Не знаю, я работала в разведке, ваши станции я облетала много раз. Никто не собирался нападать сейчас. Я не понимаю, что произошло? - задавала она вопросы себе.
Какая разница, ты сама знаешь, что обычно после зачистки планеты таким как мы с тобой никто не помогает, - смотрел он ехидно на нее, - нас обучают в массовом порядке, тебя и меня вполне можно заменить.
В том направлении было ваше поселение, - продолжала она, - там возможно мы что-то найдем.
Да, да, туда я нас и веду, там может быть что-то есть, - нервно кивал он.
Как тебя зовут? - спросила она его.
Эван, - ответил он, - просто Эван.
Приятно познакомиться, меня зовут Ирма Вольф, - ответила женщина.
Мне тоже, - сказал Эван.
Они уснули, под моим пристальным взглядом. Я следил за ними, я должен был помогать им. Утром мы все пошли дальше. Пол дня и мы добрели до того, что осталось от поселения. Уцелел один дом на краю поселения, один из десяти, которые использовали местные. Он был пуст. Там не было ни людей, ни машин. Все бежали и видимо где-то нашли свой покой.
Это было типичное строение, оборудованное минимумом удобств. Но там была еда, осталась какая-то питьевая вода, одно место для отдыха. Там же осталась вода для мытья. По сути это был не дом, а своего рода контейнер, оборудованный как небольшая квартира.
Мне напоминает это микрофермы, оборудованные для разведения скота, - сказала Ирма, - такие я видела маленьким ребенком у нас дома. Неужели вы можете жить в таких контейнерах?
Нет, я в таких контейнерах не живу. Я жил на станции в лучшем месте. Я же сказал, что выше тебя по званию. Чипы я выкинул, у тебя я снял их на станции. Нам они не нужны, - сказал он.
Я догадывался, что он снял опознавательные чипы, чтобы его и ее случайно не подстрелила какая-нибудь уцелевшая машина, например. Но вряд ли что-то или кто-то еще уцелел после побоища.
Ирма все время о чем-то думала. Скорее всего она хотела узнать, что произошло. Из ее слов было ясно, что она не помнит последний день перед апокалипсисом на этой планете. Почему она оказалась на станции врага? Почему она была спасена этим чужим человеком?
Я чувствую себя плохо, - сказал Эван.
Я осмотрел его. Вновь сменил повязки на ранах. Он должен был отдохнуть какое-то время, иначе бы он мог потерять много сил.
Мы останемся здесь, пока мне не станет лучше, - сказал военный, - я еще не решил куда идти.
Хорошо, конечно, - ответила Ирма.
Я приготовил им питание, нашел некоторые дополнительные запасы. Но и моя энергия доходила.
Останься на перезарядке, я попробую разобраться сама с питанием, - сказала блондинка.
Она еще что-то из еды нашла на кухне. Нашла напитки и принесла это все в отсек отдыха к Эвану.
Эван, тебе плохо? Я принесла кое-что, - она протянула ему еду и напиток.
Благодарю, - он настолько ослаб, что не мог много говорить. Но он хотел есть. Эван съел и выпил все, что она ему принесла.
Я бы хотела посмотреть твои раны, я не думаю, что робот все оценил. У меня есть аттестация по военной медицине. Я бы хотела проверить, - сказала она.
Хорошо, посмотри, - тихо сказал Эван.
Она разглядывала его раны на руках и шее. Она проверила состояние сосудов, пощупала целостность костей. У нее было небольшое устройство, которое могло проверить температуру тела, наличие бактериального заражения и многое другое. У Эвана была повышена температура, Ирма сделать ему необходимую инъекцию.
Поспи, - сказала она.
Ты вколола в меня свой змеиный яд, спасибо, теперь я усну, - сквозь боль шутил он.
Несколько дней мы провели в этом контейнере. Ирма ежедневно следила за состоянием Эвана. Он шел на поправку. Запасов еды могло хватить надолго. Нам некуда было спешить. Сигнала ни откуда не поступало. Все то же апокалиптическое небо, серая пустыня и голубой холодный свет солнца. Необычная атмосфера. Хорошо температура на планете позволяла этим двоим жить. Кислорода было достаточно.
Вечером они разговаривали о разных вещах, событиях, немного отодвигая свои различия. Я не видел различий в этих людях. Для меня, робота, это были особенности сборки. Разного цвета детали и запчасти. Одного я не понимал, почему люди делятся на мужчин и женщин. Конечно, я знал, суть в размножении. Но ведь природа и их создатель могли задумать их иначе. Мы роботы не нуждались в партнере, не нуждались в этих разговорах наедине.
Я понимал, что они хотят, чтобы я вышел оттуда, где были они вдвоем. Я вышел. Я вышел из этого контейнера. Я сел на серую пыль пустыни и смотрел на звезды. И никак не понимал их создателя. А также не понимал есть ли у них создатель.
Ты не скучаешь по музыке? - спросила Ирма Эвана.
Нет, я скучаю по выпивке, - ответил Эван, - петь я умею сам. А вот хорошего вина здесь нет.
А я скучаю по музыке, я не могу спокойно заснуть, если не слушаю музыку, - сказала блондинка, - в моей машине я встроила в наушники проигрыватель. Последнее, что я помню, это моя машина. Я летела.
Я же говорил, что я для тебя же лучше ничего не помнить, - сказал военный.
Странно, нет, действительно странно, последнее, что я помню... неважно, - вновь задумалась она.
Эван, отчего у тебя такие раны на теле, как ты спасся? Ведь будь ты наверху, ты бы не выжил, - спросила она.
Хочешь знать? Я вел допрос. Тот, кого я допрашивал, пытался бежать и оставил на мне эти раны, - ответил он, - допросы ведутся в особом помещении, внизу, там же была камера для задержанного.
Он сбежал? - спросила Ирма.
Да, да, да... Задержанный на воле, - ответил Эван.
Тебе повезло, что после таких ранений и после всего остального, что случилось, ты остался жив, - сказала она.
Это тебе повезло, - сказал он, - хотя, конечно, я рад, что ты женщина.
Что ты имеешь в виду? - с удивлением посмотрела на него она.
Я начал поправляться, но ты можешь и дальше ухаживать за мной, это куда приятнее, чем когда за мной ухаживает молчаливый робот, - смотрел он на нее.
Она отвернулась от него. И отсела. Он привстал и прикоснулся к ее спине. Видимо Эван действительно поправлялся, он больше не ругался и говорил спокойнее и тише. Я сидел снаружи и смотрел на звезды. Я думал о создателе этих людей. Я был уверен, что если кто-то создал меня, робота, то и у людей есть тот, кто их собрал. Роботы глупые, я должен это признать. Наше сознание ограничивается тем, что вложил в нас создатель. Но иногда мне казалось, что я человек. Не знаю как описать это состояние. Я вроде бы понимал то, что творилось в мыслях людей. Мне кажется я понял, что эти двое стали ближе друг другу. Страх, одиночество, боль и неизвестность сблизили их. Он не использовал ее так же как меня, он разговаривал с ней иначе. Я бы хотел, чтобы они разговаривали со мной как с человеком. Только зачем это мне? Я всего лишь машина. Попробую вновь перезарядить себя.
Мы остались в контейнере. Похоже каждый вечер им было все интереснее и интереснее разговаривать друг с другом, а я всегда выходил сидеть на серой пыли и смотрел в небо. У меня были однотипные мысли. Хотя возможно это не были мысли. Ведь я робот. Можно ли назвать поиск информации мыслью. Я даже не знаю, что такое человеческая мысль изнутри. Но описание ее я знаю. Пусть будет так. Я робот.
Я помню лишь один вечер, когда оба они засыпали. Вдруг Эван сквозь сон схватил и душил Ирму. Я не понимал, что происходит. Она ударила его в лицо, и он очнулся от своего состояния. Через какое-то время они заговорили друг с другом.
Что это было? Ты хочешь убить меня? - кричала на него Ирма
Какого черта? Ты хотел убить меня, - громко сказала она.
Это ты хотела убить меня тогда на допросе, - сообщил Эван.
Воспоминания стали возвращаться к Ирме, постепенно она вспомнила день перед тем, что выжгло эту планету. Они были врагами тогда. Сегодня они были вместе. Я был роботом, который выходил вечерами и смотрел на небо.
Иногда я пытался высылать сигнал. Нас могли заметить. Хотя всем известно, что корпорации оставляют своих военных на выжженных планетах вроде этой. Возможно я глупый робот и я молчу, но я научился писать. И тогда я высылал сигнал. Космические партизаны, которые отказались по этическим соображениям работать на две корпорации, которые разделили людей по цвету и форме сборки, проверяли эту планету на наличие выживших. Этим двоим и мне повезло. Меня научили писать. Они предлагали мне научиться говорить, но я все же считал, что мой долг молчать. Я пришел помочь людям. Мне незачем говорить лишнее.