У большого, раскрытого окна на узенькой лавке отдыхала эльфийка. Она сидела боком к деревянной стене, согнув ноги "домиком" и обняв их руками. Длинные, еще влажные после мытья волосы с тремя темно-рыжими прядями были заплетены в косу из кос, бледно-желтый шелк с красной вышивкой покрывал ухоженную кожу. С высоты своего особняка эльфийка смотрела на улицу: на большие дома и маленькие домики в кроне соседнего дерева, на едва видную за ними площадь вдалеке - солнце недавно опустилось в плотную листву, и небо над городом постепенно темнело.
В комнату постучались. Женщина вскинула голову, будто опомнившись, отвернулась от окна.
- Да?
Плотная штора отдернулась, открыла проем, и в комнату вошла невысокая, полная служанка в зеленой рубахе до колен.
- Госпожа, гости скоро придут. Вам бы хоть на стол взглянуть, чтоб знать, что приготовлено-то.
- Хорошо, - Телитаайэ поднялась с лавки. - Ступай.
Дождавшись ухода служанки, женщина отошла от окна и принялась растирать затекший до бесчувствия копчик и ниже. Это была последняя за день возможность сделать что-то для себя - потом придут гости. Собирались только дорогие сердцу родственники, дети и друзья, но это не отменяло правил приличия. Любой благородный настолько привык читать каждое движение, кивок или улыбку другого, что не мог отвлечься даже в окружении близких.
Снова отдернулась штора, и в комнату без стука вбежал десятилетний сорванец - сын служанки, уже успевший где-то перепачкать новые штаны.
- Тетя Тели, там папка горячий хлеб передал к столу и пироги, - задыхаясь, выпалил он.
- Как ты меня назвал?
- Тетя Тели! - задорно повторил мальчишка. - Вы ведь мне тетя! А мамке - сестра дальняя.
Женщина прищурилась. Она задумалась, выдержат ли длинные полы праздничного халата бросок, но лишь на миг. Метнувшись к нахалу, эльфийка ловко схватила его за ухо и хорошенько дернула на себя.
- За что?! - жалобно заскулил тот.
- За что? - зло повторила хозяйка. - Сейчас узнаешь... и еще получишь.
На кухню, где суетилась служанка, мальчишку буквально втащили. Он пытался упираться и одновременно бежать впереди госпожи, чтобы ухо болело чуть меньше, но то и другое получалось плохо.
- Что случилось? - охнула Мейна, едва не выронив глиняные тарелки. - Ты что опять натворил?
- Ничего! - всхлипнул сын, растирая ручьи по щекам. - Я правда...
- Он заявил, - холодно перебила Телитаайэ, - что я прихожусь ему теткой, а тебе, соответственно, сестрой.
- О Духи... - выдохнула служанка. - Горе мое... Беги к отцу в пекарню... я с тобой потом разберусь.
- Но мам!
- Быстро!
Стоило сыну протопать по всему дому и хлопнуть входной дверью, как Мейна обежала кухонный стол, упала на колени в ногах хозяйки.
- Госпожа, не гневайтесь, госпожа, - запричитала она. - Он же, госпожа, оболтус у меня. Кто ж ему сказал-то? Да я ж не знаю даже, госпожа. Может, кто выдумал чего? А если и правду сказали, так я все равно дурь-то эту выбью из него да скажу, что врали все. И мужу скажу - он добавит.
- Мужа хотя бы сюда не вмешивай, - проворчала Телитаайэ. - Встань.
- Да я ж ему не скажу, что оно правда-то, - со всем простодушием объяснила служанка.
После такого ответа женщина могла только вздохнуть - она не стыдилась своей матери, такой же служанки, но давать друзьям и недругам лишний повод для сплетен не хотелось. В последнее время братья и сестры по роду Харсай так заспешили к власти, что стоило ждать ответных ударов даже по тихим семьям. Это немало волновало Телитаайэ, ибо в жизни ее и супруга было слишком много интересного, чтобы их долго не замечали. Впрочем, сейчас тревожиться стоило не из-за слухов о ее происхождении - это были мелочи.
Вечер продолжался. Входная дверь впускала вместе с порывами прохладного ветра то семейную пару, то эльфа в дорогом халате с ниткой золота, то скромно одетую эльфийку. Встреченные служанкой, гости проходили в большой зал из светлого дерева. Там одни тепло обнимали хозяйку дома, другие легко кланялись ей в знак почтения к равной. Телитаайэ улыбалась и кланялась в ответ.
- Дядюшка... - она радостно обняла совсем молодого на вид эльфа, знавшего ее с малых лет. - Ты все-таки пришел.
- Пришел, пришел, - гость хохотнул в ответ, потом заглянул ей в глаза и стал тише, серьезнее: - Как ты?
- Все хорошо, - так же тихо ответила она.
- Где Аренвальд?
- С детьми. Таш согласился представить ему свою подругу, и младшая, сам понимаешь, хвостом за братом, - женщина улыбнулась, потом вздохнула. - Прости, мне нужно принять остальных.
Обменявшись несколькими словами с хозяйкой дома, гости переходили друг к другу: здоровались, знакомились, узнавали последние новости. Кто-то оставался возле картин на стене или вставал у окна, свернув деревянные жалюзи. Кто-то сбивался в небольшие компании, обсуждал общие дела. За стол не садились. Подушки вокруг низкого стола пустовали все до одной. Только иногда кто-нибудь из гостей подходил с бокалом, и Мейна доливала легкого вина. Все ждали. Аренвальд опаздывал.
- Сколько вы уже вместе? - вопрос дяди заставил Телитаайэ вздрогнуть.
- Что?
- Ты смотришь на дверь, - он мягко улыбнулся. - Вы давно вместе?
- Ты спрашивал меня на прошлую годовщину, - отпив из бокала, напомнила женщина.
- Извини, забыл.
Эльф продолжал улыбаться: спокойно, тепло и, наверное, ободряюще.
- Ташу девятнадцать... Значит - двадцать два года.
- Значит, ему за пятьдесят?
- Пятьдесят три.
- Много, - тихо отметил эльф.
- Много, - одними губами признала племянница.
Новый глоток темно-фиолетового, почти черного вина кольнул кончик языка. Снова вздохнув, женщина добавила:
- Сложно сказать... Он говорил, что в их мире год немного отличается - возможно, он чуть моложе.
- Не переживай, - эльф взял племянницу за руку, сжал пальцы до боли.
Он собирался сказать еще что-то, но открылась дверь в прихожую, и следом в зале появился Аренвальд. Высокий, мощный мужчина был не ниже многих эльфов, но гораздо тяжелее и шире в плечах. Открытое лицо расчерчивали тонкие дорожки морщин - в углах глаз, поперек лба - и крапинки незаживающих шрамов. В золотых волосах до плеч седина казалась органичным дополнением, и только линия висков стала заметно выше, чем была в молодости. Впрочем, взгляд останавливался не на ней, но на двух рыжих прядях и на зеленых глазах: задорных, усмехающихся. Хозяин дома, старый друг, человек - войдя, он мгновенно привлек внимание всех гостей. Общие знакомые собрались у входа, и последовали новые приветствия, поклоны, вежливые и искренние вопросы. Подруга, давно не навещавшая их семью, поздравила обоих с годовщиной свадьбы. В ответ Аренвальд напрягся, поднял руку.
- Рано.
Мимо ближайших, но все же чужих ему эльфов мужчина протиснулся к супруге, крепко обнял ее за плечи и прилюдно поцеловал: слишком долго, горячо и жадно, чтобы это было на публику. Потом отпустил, отступил на шаг.
- Я жду.
Телитаайэ резко выдохнула, вскинула голову.
- Аренвальд Харсай, я, Телитаайэ Харсай, при благородных свидетелях вызываю тебя на поединок за все твои земли: выбор оружия свободный, поединок до сдачи или до смерти.
- Я принимаю вызов и выбираю точку поединка - сейчас, в соседнем зале.
Супруги жестоко сократили церемонию, но никто не вышел с протестом. По маленькой группе друзей побежал шепот: удивленные вопросы одних, ответы других. Вскоре смолкли даже тихие разговоры - все внимание сошлось на человеке и эльфийке. Телитаайэ оглядела собравшихся, остановилась взглядом на своем дяде.
- Побудешь еще раз моим свидетелем? - тихо, без намека на церемонность спросила она.
Тот только кивнул. Затем Аренвальд выбрал второго свидетеля, и все гости перешли в указанный зал. Там было пусто. Еще вчера убрали все: столики, подушки, даже ковер с пола сняли. Остались только доски.
Вскоре появились две фигуры в деревянных расписанных масках. Первая фигура чуть выше, заметно шире другой, вторая - стройная, идет бесшумно. На первой красный костюм с оранжевыми разводами внизу: толи пламя разгорается, толи кровь стекает неровными дорожками; на второй темные, почти коричневые штаны и рыже-глинистый халат. Оба поединщика в доспехах из толстой кожи. Оба безоружны.
- Выберите оружие, - велел свидетель Телитаайэ.
Это началось не сегодня. Третий год супруги сходятся в поединке. Третий раз поводом становятся их общие земли, но причина в другом.
- Короткий меч и легкий щит, - объявил Аренвальд.
- Длинный меч и магия, - отозвалась эльфийка.
Мейна уже ждала с оружием - все было подготовлено заранее.
- Господин... - служанка вручила щит и начищенный клинок, повернулась к второй фигуре. - Госпожа...
Люди стареют. Люди боятся старости: бессилия, болезней. Право воина - умереть в бою.
По команде свидетелей две фигуры разошлись к стенам зала. Подняли оружие к груди, поклонились друг другу.
- К бою, - велели обоим.
Аренвальд пошел в атаку. Он прикрыл грудь щитом, бросился вперед. Миг, и он начал замах. Тели рубанула по правой ноге. Ее меч был длиннее, и мужчине пришлось закрываться. Клинки со звоном столкнулись, взвизгнули. Эльфийка оттолкнулась, вывернула мужу за спину. Он мигом развернулся. Атаковать было поздно, и Тели отступила.
Все началось три года назад - заболела голова, закололо сердце. Тогда Аренвальд сказал, что уходит воевать. Его отговаривали: просили, заклинали. Он остался, но взял с жены клятву: раз в год будет поединок до первого его поражения. "Это бой до смерти, - сказал он тогда. - Поддашься - я убью тебя... Потом все равно уйду воевать".
Тели сложила пальцы в магический символ. Аренвальд метнулся к ней. Эльфийка вскинула руку, шепнув одно слово: "Свет". Вспышка ударила ярко, больно. Мужчина отшатнулся - на миг он ослеп. Тели скользнула вбок. Собравшись, Аренвальд закрыл щитом шею и широко рубанул мечом. Женщина не ждала атаки - замахивалась. Она успела лишь до боли вывернуть запястье, поставить клинок острием вниз. Снова лязг - слабый на исходе удар встретил непрочную защиту.
Все началось даже раньше - когда взятый в плен человек встал на Путь Хартанана. Или когда молодой воин вступил в отряд, где Телитаайэ выносила раненых с поля боя и делала все, чтобы те дожили до медика.
- Человеку здесь не место, - возмутилась она тогда.
- Он остается, - отрезал командир.
- Вытаскивать его не буду - нечего из-за него надрываться.
- Крошка, я сам тебя вытащу - не переживай.
Человек среди эльфов - Аренвальд был напористым, упрямым, отчаянным. Он мог броситься в любую авантюру и это пережить. Он мог предложить выйти за него замуж через месяц знакомства и после отказа повторять это каждую неделю. Впрочем, он не изменился.
Эльфийка ударила пяткой мужу в колено. Нога рассекла воздух, неловко опустилась на пол. Мужчина разорвал дистанцию, расцепил мечи. Новый цикл - противники разошлись, сблизились на два удара. Длинный меч врезался в щит, короткий свистнул в воздухе. Поединщики снова разошлись. Мужчина действовал осторожно, но долгий бой был выгоден вечно молодой сопернице. Что-то мешало ему давить силой и напирать как раньше. Что-то изменилось, и это пугало. Хотелось ошибиться - хоть раз. Сделать неловкое движение, дать шанс на точный удар. Хотелось споткнуться, промахнуться - поддаться.
Две фигуры кружили по залу. Он - воин, она - лишь помощник на поле, и он проигрывал. По его плечу уже текла кровь, левая рука двигалась хуже. Эльфийка была невредима. Новая атака. Мужчина бросился вперед глупо, неосторожно - он провоцировал на последний удар. Женщина внутренне сжалась, коротко размахнулась, рубанула. Он увернулся так ловко, будто и не было его. Тели оказалась с опущенным мечом и противником сбоку. Щит с грохотом врезался в маску. Перед глазами потемнело. От боли и силы удара женщина отшатнулась назад, и что-то толкнуло ее под колени. Едва упав, она начала перекат в сторону, но клинок врезался ей в шею - до крови. Теплая дорожка побежала к плечу, вторая, от носа, стекала по губам. От боли хотелось закрыть лицо руками, но Тели не двигалась - она ждала. Он поверил в свою победу? Решил, что жена поддалась? В самом деле, не было ли намеренной ошибки? Ни одной? Если была... Женщина закрыла глаза.
- Сдаешься? - раздался приглушенный его маской вопрос.
- Сдаюсь.
Острое лезвие исчезло. Чтобы сдержать поток соленой воды, Телитаайэ пришлось зажмуриться. Когда она снова открыла глаза, Аренвальд уже выходил из зала со служанкой - отдых был ему необходим. К оставшейся на полу эльфийке первым подошел ее свидетель.
- Вот видишь, - он стянул с нее залитую кровью маску, - все обошлось.
Телитаайэ потянулась обнять дядю, спрятать лицо на его груди, как делала в детстве. Лишь через миг она осеклась, провела пальцами по мокрой губе.
- Дядюшка, у тебя найдется платок?
Тот со смехом протянул лоскут чистой ткани, помог подняться. Держа платок у разбитого носа, женщина улыбалась. Она пока боялась поверить, что все хорошо еще на один год, но спокойствие уже вернулось в душу. Сейчас оно боролось со страхом потери, с незначительной болью, но исход боя был предрешен. Пока все хорошо.
- Госпожа... - неуверенно обратилась Мейна, возникшая в дверях. - Там гонец с письмом ждет... Он уже давно ждет. Я его не могла пустить раньше - не до того ж было. Я сказала, пусть мне письмо отдаст, а он уперся - говорит, только хад-Телитаайэ.
- Впускай.
Каждый на Пути Хартанана быстро привыкал принимать гостей после боев. Быть в красных разводах или стоять с бегущей по коже темной дорожкой не считалось неряшливым или неприличным. Главное - как воин себя держит. Убрав платок, Телитаайэ выпрямилась, подняла голову. Она просто перестала замечать разбитый нос и глубокий порез на шее, требовавший перевязки. Вошедший эльф ответил тем же - он спокойно прошел в зал, будто на полу и не было множества влажных клякс.
- Хад-Телитаайэ, - гонец поклонился и вручил женщине свиток.
- От кого он? - негромко спросил стоявший за ее спиной дядюшка.
- Не знаю, - эльфийка повертела свиток в руках, нашла подпись. - От Ллодканея? Странно...
Запечатанное послание вызвало неподдельный интерес, как хозяйки дома, так и ее дяди. Тем не менее, его пришлось отложить. Гости, праздничный ужин, шумные поздравления - свиток вынули из ящика, лишь поздней ночью, когда все разошлись по домам.
В кабинете Телитаайэ было спокойно и почти темно. Единственный горящий светильник не столько разгонял темноту, сколько очерчивал длинные, густые тени. Вокруг письменного стола лежали обычные подушки и стояли мягкие кресла, перенятые у людей без неудобных ножек. Хозяйка дома снова сидела на узкой лавке под окном, глядя на город сверху вниз. Ее дядя, давно нетрезвый, развалился в одном из кресел и допивал последний бокал вина. Аренвальда не было - он ушел спать, как только за последним гостем закрылась дверь.
- Слушай! - воскликнул оставшийся ночевать эльф. - Мы чуть не забыли про письмо от этого мерзавца. Ты слышала? - говорят, он отравил соперника на последнем поединке.
- Не слышала, - в окно ответила женщина. - Мы не общались с тех пор, как он пригласил на свою свадьбу меня без Аренвальда.
- Интересно...
Поставив бокал на пол, эльф поднялся и прошел к столу, достал из ящика свиток.
- Можно?
Телитаайэ кивнула, и вскоре мужчина принялся читать послание вслух:
- "Дорогая моя сестра"... Так, это неинтересно. Дела у него хорошо... Он желает тебе того же. Вот!
Эльф прочитал что-то молча, потом развернулся к окну и одним движением опустил жалюзи. Перед женщиной с тихим шуршанием развернулась тонкая деревянная стена.
- Что такое? - недовольно спросила эльфийка, поворачиваясь к дяде.
- Слушай: "Вам известно, что я не всегда одобрял ваш выбор супруга. Теперь же хочу признаться, что годы, прожитые вами вместе и проведенные им на Пути Хартанана, изменили мое мнение об этом человеке"...
- Интересно, почему, - хмыкнула Телитаайэ.
- Слушай. Эту часть его извинений можно пропустить... Дальше: "До меня дошли сведенья, что, быть может, на наши земли пришли не только захватчики. Поговаривают - разумеется, не без должной осторожности - что с людьми возможна даже торговля. К сожалению, сам я несведущ в этих вопросах. Я абсолютно не сомневаюсь, что вы осведомлены значительно лучше меня и сами увидите выгодность торговли с людьми, если таковая возможна. Поэтому буду крайне признателен, если вы согласитесь посетить мой дом с вашим супругом и обсудить этот вопрос лично. Если вам будет угодно, берите в путешествие и детей - я смогу представить мою супругу всему вашему семейству. Да благословят Боги ваш Путь. Ллодканей Харсай".
- Надо же, как раскланивается, - усмехнулась женщина, - с детьми приглашает.
- Поедешь? - сворачивая письмо обратно, спросил дядя.
- Поеду, - она помолчала, потом вздохнула. - Я не знаю, сколько еще Аренвальд продержится. Дети скоро женятся... Не продавать же их богачам за земли. Но если дробить наши нынешние владения, ничего не останется. Если с людьми возможна торговля, то, воспользовавшись этим, род Харсай может стать сильнее - гораздо сильнее.
Дядя прошел обратно к креслу, взял пустой бокал. Он перевернул сосуд донышком вверх и задумчиво проследил, как последняя фиолетовая капля покатилась по стенке, упала на пол. Его племянница взглянула на пятнышко, появившееся на ковре, но смолчала - не хотелось что-то выговаривать эльфу, по сути, ее воспитавшему.
- В этом ты права, но... Если, получив новые возможности, Ллодканей встанет во главе рода, это может плохо кончиться, - теперь эльф рассуждал на удивление трезво. - Он расчетлив, но не признает запретов.
- Кто встанет во главе рода - это еще вопрос, - холодно отметила Телитаайэ.
- Милая, не считаешь же ты, что можешь его победить?
- Я - нет. Аренвальд, увы, тоже. Есть Таш - он растет быстро, и в его жилах течет кровь человека. Ты помнишь, сколько поединков в молодости выиграл Аренвальд? Отец ведь мне ничего не оставил, и особняк, наши земли - это все его победы.
- Помню, - дядя кивнул. - Но обучить Таша - это долго. Что будешь делать пока?
- Помогать Ллодканею. И следить, чтобы он не добился всего слишком быстро.