Обнаженная девушка на антикварной кровати. Загорелая кожа выгодно контрастирует с ледовой белизной хлопка простыни. Красивая кровать и красивая девушка. Умное лицо с выразительными зелеными глазами, прямым носом и пухлыми чувственными губами - последние выглядят так, будто под завязку накачаны силиконом, но стоит присмотреться - и становится ясно, что они на самом деле настоящие. Так же, как и ее груди, что прекрасно видны через объектив видеокамеры. Фигура этой молодой дамы великолепна. Как раз такую и можно было бы назвать непреходящим идеалом женской красоты. Она не из матрон, балансирующих на грани между пикантной полнотой и безобразной жирностью. Но и не героиновая модель, на чьем флаге начертан девиз "Виват, анорексия!". Золотая середина. Причем "золотая" - в самом прямом смысле этого слова. Бронзовый загар покрывает все ее тело, а огненно-рыжие волосы волнами ниспадают на плечи. Глаза с интересом смотрят в камеру. Девушка ждет.
Камера закреплена на высоком штативе, таким образом, что в объектив попадает не только роскошное тело девушки, но и пространство за ней. Вид спереди, но в то же время - сверху и под углом. Это нужно снимающему, чтобы самому попасть в кадр.
А вот и он. Что называется, "мачо". Надо сказать, весьма достойная партия для той, что терпеливо застыла на белом хлопке. Литые рельефные мускулы, несколько эффектных татуировок... Ну, разумеется, член. Эрегированный. Сантиметров, этак, двадцать.
Наташа почувствовала, что начинает возбуждаться, и рефлекторно сдвинула колени.
Лицо мужчины в кадр покамест не попадало. Только его затылок. Коротко стриженые черные волосы, слегка присыпанные серебристой пылью седины.
Почему-то особое внимание Наташи привлекла красноватая родинка у него на шее. Ну ничего в ней не было выдающегося, в этой родинке, а глаза все равно не могли оторваться!
В левой руке мужчина держал черную тряпицу.
Он подошел к своей подруге, продемонстрировав камере гладкие накачанные ягодицы. Взял правой рукой член и несколько раз провел им по губам девушки. Та рассмеялась и лизнула набухшую головку острым розовым язычком. Сообразно логике, за этим должен был последовать минет. Но не последовало.
Вместо этого мужчина завязал девушке глаза.
Красавица продолжала улыбаться, а "мачо", обойдя ее, взобрался на кровать и пристроился сзади. То, что случилось дальше, выглядело не слишком эстетично, но отнюдь не отвратительно. Наклонившись над очаровательной попкой, мужчина выпустил изо рта струйку прозрачной слюны, метя аккурат между сочных ягодиц своей партнерши. Только наивный ребенок не догадался бы, зачем это было сделано...
Было заметно, что рыжая слегка напряглась. Но она не стала противиться, вырываться, увертываться. Так требовали правила игры.
Они ведь играли...
В тот момент, когда член погрузился в пещерку ануса, девушка вскрикнула. А после - стиснула зубы, снося последовавшие ритмичные удары в прямую кишку. Мужчина довольно хмыкал. Опустив правую руку вниз, под женский живот, он нащупал клитор и принялся ласкать его, чтобы партнерша тоже могла испытать оргазм.
Это несколько облегчило ей неудобства, причиняемые толстым членом в заднице. Болезненное выражение сползло с лица рыжей. Через несколько минут она уже сладострастно всхлипывала и, похоже, притерпелась к неизбежной при первом таком проникновении боли.
Наташа почувствовала, как между ног у нее проступает влага. Это тоже было неизбежно, как и легкий стыд, охвативший ее при мысли о том, что в комнате присутствует мужчина. Он не мог, разумеется, прочитать ее мысли. Но, вполне вероятно, догадывался, как молодой женский организм реагирует на происходящее по ту сторону экрана. Уши следователя Гавриловой стали пунцовыми.
Парочка из видеозаписи забилась в синхронном экстазе. "Как это им удалось, интересно? - подумала девушка-следователь. - Для такого ведь тренироваться надо. А если в попку, так и того тщательнее".
Мускулистый "мачо" тем временем вытащил член из потерявшего девственность ануса своей подруги (орган лишь слегка обмяк), соскочил с кровати и вновь подошел к рыжей спереди.
"Он что, даже не помоется? - подумала Гаврилова, глядя, как мужчина подносит головку к ярким губам. - Фу, гадость какая!".
Член не выглядел особо грязным, да красавица и не видела его, но... как она могла начать делать минет, прекрасно зная, где только что побывал пенис ее партнера?! "Извращенцы какие-то", - брезгливо поморщившись, подумала Наташа. Неэстетичность происходящего слегка охладила нараставшее в низу живота возбуждение. Стыд тоже развеялся, и к мочкам ушей вернулся обычный телесный цвет.
"Мачо" кончил во второй раз. Мутная струйка спермы стекла из уголка рта рыжей и, нарушив белоснежную гармонию, шлепнулась на простыню.
Наташа перевела взгляд на сидевшего в углу майора Воронцова.
- Вы мне скажете, что все это значит? - спросила она, облизнув пересохшие губы. - В чем состав преступления? На несовершеннолетнюю она не похожа. Или ее насильно в это вовлекли?
- Ты смотри, смотри, - кивком головы майор указал на экран. - Там сейчас как раз самое... интересное начнется, - слово "интересное" он произнес будто бы через силу.
Наташа снова повернулась к телевизору. Там почти ничего не изменилось - качок опять овладевал своей пассией, на этот раз - вполне традиционным способом, хоть и в той же позе. Гаврилова вновь почувствовала сладкий зуд в паху.
Это все же была не обычная порнозапись. Но в тот момент, когда Наташа поняла это, она подумала, что лучше посмотрит тысячу фильмов с маркировкой ХХХ, и пусть там будут показаны самые мерзкие, тошнотворные извращения, лишь бы записанное на этом проклятом диске никогда не происходило...
Стоны рыжей красавицы становились все более страстными, а лицо того, кто подарил ей эту страсть - все более злобным. Словно то, чем они занимались, было этому мужчине неприятно. Гаврилова начала догадываться, чем все это может закончиться. Да, скорее всего, сейчас он начнет избивать свою женщину. Это не извращенец, а обыкновенный любитель чужих страданий и унижений, этакий домашний террорист. Таких полно по улицам бродит.
Но... догадка была неверной. В тот момент, когда рыжая, запрокинув голову, испустила финальный оргазменный крик, "мачо" достал из-под матраса нож и, схватив девушку за волосы, перерезал ей горло.
Все было по-настоящему. Настоящий нож, реальная кровь, подлинный предсмертный хрип.
И неподдельная смерть.
Отбросив орудие убийства, мужчина продолжил совершать фрикции и кончил уже в мертвое тело.
Наташа метнула взгляд на Воронцова и увидела, что тот, побледнев, вцепился в края столешницы. На лбу майора выступили крупные бусины пота.
- Дальше смотри, - сдавленным голосом произнес шеф.
И она посмотрела. Ей пришлось наблюдать за всем, что было записано на диске. Ни одному чокнутому режиссеру не пришло бы в голову снять такое непотребство. Нож вернулся в руку убийцы, чтобы колоть и резать остывающую мертвую плоть. Безумный зверь бесчинствовал на экране, уничтожая то, что еще минуту назад являлось эталоном красоты. Он изуродовал ее лицо - сорвав повязку, выковырнул глаза, потом отсек нос и надрезал уголки рта, превратив девичий лик в нелепую маску смерти. Исполосовал лезвием спину и живот, отрезал пальцы. Алые брызги летели во все стороны, перепачкав и убийцу и кровать. Происходящее сопровождалось дикими воплями и омерзительным хохотом.
"Если это случилось в обычной городской квартире, то где же были соседи?", - подумала Наташа. Даже перед лицом гнуснейшего зрелища ее не покинула склонность к логическим рассуждениям.
Казалось, предел безумства уже достигнут, но... это был еще не конец. Перевернув мертвую девушку на спину, маньяк принялся потрошить ее, швыряя петли кишок прямо в объектив камеры. Гаврилова поняла - еще минута, и она потеряет сознание. Или наблюет на пол в кабинете начальника. Закрыв глаза руками, Наташа попросила Воронцова выключить, что он, не без облегчения, и сделал.
- Ну и что ты об этом думаешь? - спросил майор, когда капитан Наталья Гаврилова, отдышавшись, подняла на него взгляд ставших вдруг мокрыми глаз.
- Это... Это у нас, в Подрайске? - пустым механическим голосом произнесла женщина.
- А хер его знает, - пожал плечами начальник. - Запись - да, в городке всплыла. А уж где ее делали - пока не известно.
- Откуда она взялась? - Наташа немного собралась с мыслями и постаралась вести разговор сообразно своему статусу. Хотя больше всего ей сейчас хотелось забиться в угол и плакать несколько часов кряду.
- Мужик один принес. Он этот диск в видеопрокате взял, представляешь?
- В обычном прокате? - глаза Гавриловой стали едва ли не вчетверо больше. - С каких это пор там такие гадости на полках стоят?
- Вот в этом-то все и дело. Взять он хотел обычный фильм ужасов, - Воронцов протянул Наталье пластмассовую коробку от DVD. "Колыбель кошмаров", - прочитала Гаврилова. С обложки скалился какой-то жуткий волосатый тип с кольцом в губе. Впрочем, в жизни этот человек наверняка был тихим и скромным примерным семьянином. Не то что татуированный "герой", учинивший адскую резню в простой российской квартире.
- Значит, кто-то брал этот фильм до него и подменил диск, - произнесла Наташа. - Случайно или намеренно.
- Случайно, скорее всего, - сказал Воронцов. - Эти любители острых ощущений до такого могут докатиться, что порой застрелиться хочется. Фильм этот, - майор кивнул на коробку, - я, кстати, видел. Дочка притащила. Там примерно то же самое показано. Только понарошку, разумеется.
- Вы думаете, это кто-то из местных сделал?
- Диск в коробку уж точно местный положил. Я успел в прокате выяснить - "Колыбель кошмаров" у них давно в ассортименте. Да блин, месяц назад эта самая коробка у меня на телевизоре валялась. Вопрос весь в том, где наше "кино" снято. И если в Зарайске - то это ЧП такого масштаба, что лучше бы у нас Усама Бен Ладен на центральном рынке гексогеном барыжил.
- Так что, будем дело заводить? - уточнила Наташа, аккуратно положив упаковку от диска на стол.
- Какое дело? - усмехнулся Воронцов. - Ты забыла главный принцип нашей работы? Нет тела - нет и дела. Пока всего лишь нужно выяснить, откуда взялся диск. Выйти на этого любителя "ужастиков". Он, может, просто-напросто из Интернета скачал эту... Господи, и слова-то не найдешь! - майор с размаху хлопнул ладонью по столу. Было заметно - Воронцову очень не хочется, чтобы запредельная видеозапись имела подрайское происхождение.
А уж как Наташе этого не хотелось! Не потому даже, что в этом случае ей пришлось бы взять на себя расследование грозившего оказаться долгосрочным и запутанным дела. Просто Гврилова не хотела верить, что в тихом подмосковном Подрайске - городе, где она родилась и выросла - может найтись такое чудовище. Кого-кого, а столь гротескно жестоких маньяков в городке отродясь не водилось. И потому Гавриловой был абсолютно понятен и близок цинизм начальника. Шеф тоже не хотел появления в заголовках столичных таблоидов "подрайского мясника". Никто этого не хотел. Даже сам "мясник", если он действительно проживал в Подрайске.
Разум, последовательный и робкий, советовал не лезть чересчур глубоко. Не было ведь ни трупа, ни свидетелей, ни даже малейшего намека на то, что жуткая игра действительно происходила где-то по соседству. Разум вещал, что стоит, пожалуй, ограничиться поисками владельца диска. Они же наверняка окажутся бесплодными, эти поиски. Максимум. Что может дать беседа с продавцом-консультантом в салоне - так лишь приметы клиента, бравшего "Колыбель кошмаров" предпоследним. А разыскивать по приметам парня, против которого даже не возбуждено уголовное дело... В городе с населением в триста тысяч человек это задача для Шерлока Холмса, а не для следователя убойного отдела.
Так говорил разум.
Но совесть не позволяла двинуться этим путем.
Поэтому, выйдя из кабинета начальника, Наталья Гаврилова направилась не к себе, а в дежурную часть, где поинтересовалась, не поступало ли за последние несколько дней заявлений о пропаже молодых девушек.
Игра...
В чертовом "фильме" все началось с этого. Он включил цифровую видеокамеру и предложил своей подруге "поиграть". Оба они были еще одеты.
Вот и первая несостыковка. По идее, они должны были обо всем договориться задолго до того, как начала работать камера. По крайней мере, так обычно бывает в подобных случаях. А тут - чистейший экспромт. И, стоит отметить, рыжая не сразу на него согласилась...
Стало быть, он хотел, чтобы на диске запечатлелось все. Не только секс и убийство, но и предшествовавший этому разговор. Он - сумасшедший режиссер-убийца - считал, что именно во "вступлении" заложена основная мысль...
Значит, он стремился к тому, чтобы эту запись кто-то увидел?! Он сам положил диск в путешествующую по рукам коробку и принес ее в видеопрокат?!
Такого не могло быть. Даже самые отъявленные безумцы всегда старались скрыть следы своих преступлений. Гаврилова не смогла припомнить ни одного маньяка, который начал бы похваляться своими "подвигами" раньше, чем был схвачен. Разве что Джек Потрошитель, но и тут нельзя ничего утверждать наверняка - письма в лондонскую полицию мог написать кто угодно...
"Подруга, ты его просто переоцениваешь, - мысленно произнесла Гаврилова. - Это во-первых. А во-вторых - еще не факт, что запись была сделана в нашем городе".
В дверь постучали.
- Да-да, войдите, - сказала Наташа. В кабинет шагнул лейтенант из дежурной части. В правой руке он держал лист бумаги. В левой - несколько глянцевых фотографий.
- Вот, - сказал офицер, положив бумаги на стол. - Заявление. Насчет пропавшей девушки.
- Спасибо, - Гаврилова старалась держаться уверенно, но сердце ее в этот миг отчаянно колотилось. Лейтенант, козырнув, удалился. Наташа, прижав ладони к вискам, несколько минут сидела неподвижно, не в силах заставить себя посмотреть на снимки. Потом она все же решилась, протянула руку и осторожно взяла самый верхний.
Взглянула - и тотчас, будто обжегшись, выронила карточку. Та, как назло, упала лицевой стороной вверх. С нее на Наташу смотрела та самая рыжая девушка из кошмарной видеозаписи.
В голове зазвучали гулкие удары Царь-колокола. Или, может, выстрелы Царь-пушки. Через мгновение Наташа сообразила, что это - всего-навсего чьи-то быстрые шаги в коридоре. В кабинет без стука вошел Воронцов.
- Тело нашли, - плюхнувшись на стул, сказал майор.
- Где? Как? - пролепетала Гаврилова.
- В мусорном баке, в одном из дворов. Расчлененка. В сумке. Хотя, конечно, может, и совпадение, - пробурчал шеф.
- Нет. Не совпадение, - Наташа протянула ему заявление и снимки. - Это она.
- А, черт! - взревел майор, взглянув на фотографии. - А впрочем, и хорошо, что не совпадение. Тогда бы нам два убийства тянуть пришлось, - Воронцов снова произнес предельно циничную фразу, но и на этот раз он был совершенно прав.
- Значит так, - произнес майор, барабаня пальцами по столешнице. - Труп уже везут к нам. Кто заявление принес?
- Ее муж, - сказала Гаврилова, бросив быстрый взгляд на документ.
- Муж? - шеф удивленно приподнял брови. - Так девчоночка-то, оказывается, гулящая была. Вот и догулялась... Ладно. Созвонись с ее мужем... точнее, вдовцом и вызови его сюда. Поделикатней только там.
- Значит, дело поручено мне? - зачем-то спросила Наташа.
- Ну а кому еще? - пожал плечами Воронцов. - Кто у нас лучший следователь в городе? Не я же. И уж тем более не Панов.
Побывав в Москве, многие провинциалы - живущие, скажем, в кубанских станицах или небольших городках близ Ростова - долго еще находятся под впечатлением от увиденного и прочувствованного. Некоторым после пары таких поездок хватает тем для разговоров на всю оставшуюся жизнь - так же, как людям, которые имели неосторожность отслужить в армии. И, разумеется, большинству путешественников хочется вновь побывать в Москве и, если получится, остаться там навсегда.
Но далеко не всем хватает средств и смекалки, чтоб зацепиться и удержаться. Немало переселенцев оседает в Московской области. И тут они сталкиваются с довольно-таки непонятным и неприятным явлением.
От пригородов столицы подсознательно ждешь того же уровня по всем направлениям - в культуре, экономике, безопасности и общественной жизни. Но близкое знакомство с местной реальностью может оказаться неожиданно болезненным. В книжных магазинах почему-то нет модных бестселлеров, которые с легкостью можно найти в южном "захолустье", откуда ты сюда прибыл. На сцене городского театра - если таковой вообще существует - идут замшелые постановки "заслуженных деятелей культуры", не бывшие актуальными даже в премьерный год и, конечно, не ставшие интереснее за прошедшие с тех пор два десятилетия. А современную музыку можно услышать лишь из мобильных телефонов немногочисленных местных неформалов.
Что же касается экономики... Зарплаты в Подмосковье далеко не столичные. Поэтому те из местных жителей, кто порасторопнее, стараются забить теплые местечки как раз в Москве. Что уж и говорить о ее ближайших сателлитах, если даже из Твери многие каждый день едут на работу именно в сердце Родины.
Оно же, сердце это, как всем прекрасно известно, не резиновое...
Подрайск, расположенный в сорока километрах южнее российской столицы, был, с одной стороны, типичным подмосковным городом, а с другой - несколько выбивался из характерной для области общей канвы. По крайней мере, в местный театр Мельпомена хоть изредка, но заглядывала, и постановки его были известны далеко за пределами Подрайска. Да и "продвинутых" молодых людей здесь проживало немало - некоторые городские рок-группы успели уже поиграть на международных фестивалях в Западной Европе. Но этого было недостаточно, чтобы подрайская жизнь не выглядела столь же блеклой, скучной и медленной, как и в огромном большинстве российских провинциальных городов.
Ну что ж... По крайней мере, спокойно.
Несмотря на то, что Подрайск развивался по тем же законам, что и страна в целом, даже в лихие девяностые здесь никогда не совершалось более трех убийств в месяц. Что, учитывая немалую, в общем-то, численность населения, - сущий пустяк.
Народ здесь был такой. Пускай скучный - зато миролюбивый.
Что же касается новейшего времени, то криминальный мартиролог города являл собой ныне картину еще более невыразительную, нежели культурная жизнь какого-нибудь Ситне-Щелканово. Одна лишь бытовуха да несчастные случаи - и далеко не в циклопических масштабах. Милицейского капитана Наталью Гаврилову такое положение дел вполне устраивало.
Ее коллега, старший лейтенант Сергей Панов, гордец и карьерист, наверняка имел на данный счет другие соображения. С такой статистикой, как в Подрайске, феноменальной карьеры не сделаешь - ну а на чем подняться, если раскрывать почти нечего? Панов недолюбливал Гаврилову, поскольку самое громкое преступление последних лет - жестокое убийство бездомного мужчины - было поручено ей.
Пьяные малолетки, возомнившие себя "санитарами общества", насмерть запинали одного из городских бомжей. История получила громкий резонанс, поскольку один из убийц являлся недоделанным сатанистом. Кое-кто из газетчиков даже пытался представить тот случай как ритуальное жертвоприношение. Ну а Наталья Гаврилова получила за раскрытие убийства бродяги свои капитанские погоны.
И вот оно - новое убийство, переходящее границы стандартных для Подрайска ситуаций. Переходящее всякие границы. Наташа подумывала о том, чтобы передать жуткое дело Панову, но... такой шаг мог нанести серьезную обиду майору Воронцову. Владислав Павлович был другом семьи Гавриловых и всячески поддерживал Наташу после трагической гибели ее родителей в автокатастрофе. Именно его стараниями девушка без проблем поступила на юрфак МГУ, по окончании которого и пришла работать в милицию родного города.
Убитую девушку звали Алла Юрасова. Она училась на программиста в подрайском институте. Недавно Алле исполнилось двадцать. Господи, всего двадцать лет...
Тяжело вздохнув, Гаврилова надписала новую картонную папку и вложила туда заявление со снимками. "Надо будет еще распечатать несколько кадров с видеозаписи", - подумала она. При этой мысли глаза следователя вновь наполнились слезами.
Роняя теплые капли на корпус телефона, Наташа набрала внутренний номер старшего лейтенанта Карпова и поручила оперу связаться с мужем погибшей. У нее попросту не осталось душевных сил, чтобы сделать это самой. А ведь прямо сейчас нужно было идти в морг - взглянуть на тело, которое уже успели привезти и исследовать...
- Черт! Ну за что мне это все? - Гаврилова взяла в руки папку и с размаху хлопнула ею по столу. И еще с минуту сидела неподвижно.
Будто ждала ответа.
- Тело убитой расчленено, вероятнее всего - при помощи бензопилы, - в голосе пожилого судмедэксперта Петра Прозорова сквозила смертельная усталость. Она же давным-давно отпечаталась на его бородатом лице. - Причиной же смерти, на мой взгляд, является...
- Не надо, Петр Аркадьевич, - тихо произнесла Гаврилова. - Я знаю, как ее убили.
- Да? - "властелин морга" снял очки и удивленно посмотрел на Гаврилову. - И откуда же?
- Еще до того, как было обнаружено тело, в отдел попала видеозапись убийства, - пояснила Гаврилова. Ей, наконец, удалось взять себя в руки, и воспоминания об увиденном в кабинете начальника больше не вызывали желания зарыдать. - Человек, который это сделал, установил в комнате камеру.
- Что-то вроде тех мексиканских киноподелок с реальными убийствами? - спросил эксперт, имея в виду регулярные публикации в бульварных газетах. Эти статьи были предметом активного обсуждения среди школьников, студентов, доминошников во дворах, алкоголиков в пивных и старушек в очередях. - Я бы этим журналистам яйца поотрывал, честное слово. Начитается народ их писанины, и вот результат. Он был в маске?
- Нет, Петр Аркадьевич, - покачала головой Наталья. - Не было никакой маски. Эта мразь засветилась по полной программе. Не знаю уже, случайно или намеренно.
- При любом раскладе, он - полный даун, - почесав бороду, сказал Петр Аркадьевич. - Это ж ведь и фоторобот составлять не надо. Вы его мигом найдете.
- Да, - кивнула Гаврилова, - если он еще в городе. Можно взглянуть? - Наташа подошла к накрытому простыней телу Юрасовой.
- Да, но может, лучше, я... сам тебе все расскажу? - Прозоров понимал, что Наташа в первую очередь - молодая женщина, которой не пристало смотреть на такие вещи, а лишь во вторую - следователь убойного отдела.
- Я должна посмотреть, - сказала Гаврилова, хотя, конечно, делать это ей страсть, как не хотелось. - Только лицо.
- Конечно, - Прозоров откинул простыню в верхней части стола.
Глеб поднимался по ступеням милицейского управления, тяжело дыша, как бегун, заканчивающий марафонскую дистанцию. Сердце бешено колотилось, перед глазами плясали черные точки. Юрасов пребывал в таком состоянии с той самой минуты, когда ему позвонил оперуполномоченный... как, черт возьми, его фамилия? Рыбкин? Окунев? Пескарев? Да какая, к дьяволу, разница? "Приезжайте, чтоб уточнить кое-какие подробности", - сказал старлей. Так бывает только в одном случае. По заявлению о пропаже людей менты звонят только в одном-единственном распроклятом случае!
После разговора с оперуполномоченным Глеб так разнервничался, что даже не стал садиться за руль - доехал до милицейского штаба на автобусе.
- Здравствуйте, - Глеб склонился к окошку дежурного. - Я к старшему лейтенанту Щукину.
- К Щукину? А у нас такого нет. Может быть, к Карпову? Его как только не называют, - улыбнулся сержант.
- Да-да, точно, к Карпову. Глеб Юрасов.
- Вроде, и простая фамилия, а путаница все равно возникает постоянно, - словоохотливому стражу порядка явно было скучно на его посту. - В пятнадцатый кабинет идите, - сержант внес данные Глеба в журнал посещений. - Распишитесь только.
Старший лейтенант Карпов оказался невысоким, но широкоплечим мужиком м ежиком светлых волос на голове и стальными глазами-пулями. "Парень явно нюхнул пороху где-нибудь в Чечне или Южной Осетии, - подумал, взглянув на него, Глеб. - У простого подмосковного мента не может быть такого взгляда, проработай он хоть десять лет в убойном отделе".
Черт! Этот Карпов - он ведь и в самом деле опер из убойного отдела! А стало быть...
Лицо старлея раздвоилось перед глазами. Потом перед ними вдруг возникла стая жужжащих мух. Титаническим усилием воли Глеб выдернул свое сознание из душного провала, в который оно уже начало погружаться. Опер ничего не заметил.
- Здравствуйте, - рукопожатие Карпова было таким же тяжелым, как и его взгляд. - Вы, стало быть, Юрасов?
- Да, - кивнул Глеб. - Вы меня вызывали.
- Старший оперуполномоченный Андрей Карпов. В общем-то, я всего лишь посредник. Меня просила связаться с вами следователь Гаврилова. Так что давайте пройдем в ее кабинет, - старлей двинулся к выходу.
Гавриловой на месте не оказалось, но кабинет ее не был заперт. Этому факту тихонько порадовался про себя Карпов. В противном случае ему пришлось бы посадить визитера у себя и торчать в кабинете до тех пор, пока на горизонте не появилась бы Наталья.
- А в чем суть дела, вы мне можете сказать? - поинтересовался Юрасов.
- Что-то насчет заявления, - сказал Андрей. - Сейчас найду Наталью, она вам все и объяснит, - Карпов пошел к лестнице.
- Где Гаврилова? - спросил он у шедшего навстречу краснолицего ефрейтора. Тот пожал плечами. Карпов виновато оглянулся на Глеба и несколько раз ткнул пальцем в сторону двери - заходи, мол, в кабинет. Юрасов так и поступил.
Зрелище, конечно, было не из приятных, но после того, что она видела в записи, Наташа могла более-менее спокойно смотреть на конечный результат.
Оставайся у нее какие-либо сомнения относительно совпадения личности трупа и девушки из видеозаписи, в этот миг они рассеялись бы окончательно. Гаврилова видела те самые ужасные повреждения, которые нанес своей жертве неизвестный маньяк. Выколоты глаза, отрезан нос, рассечен рот. Кожа мертвой девушки была уже тронута разложением. Но не слишком сильно - должно быть, со дня убийства прошло не так уж много времени.
"Как же нам повезло, что этот любитель "ужастиков" побежал с диском в милицию, а не в редакцию газеты, - подумала Гаврилова. - Надеюсь, шеф взял с него подписку о неразглашении".
- Достаточно, - произнесла следователь. Прозоров вернул верхний край простыни на место.
Дверь мертвецкой приотворилась. В образовавшемся проеме возникла голова оперуполномоченного Карпова.
- О, Наташка, вот ты где, - обрадовано сказал Андрей. - Там к тебе заявитель пришел. Глеб Юрасов. Я его в твоем кабинете посадил. Кстати, закрывать бы надо, когда уходишь. А то, чего доброго, преступники все дела потырят.
- Спасибо, Андрей, - в отличие от него, привыкшего на войне спать и подкрепляться рядом с искалеченными трупами, Наталья не могла себе позволить даже улыбнуться, находясь в морге. - Я сейчас подойду.
Одна-единственная мысль пульсировала под крышкой черепа, но этого было достаточно, чтоб лишиться покоя на весь оставшийся день. Да только вот отложить до вечера или на завтра не выйдет - Глеб Юрасов, муж погибшей девушки, уже сидит в твоем кабинете, на втором этаже. А стало быть, нужно идти туда, чтобы увидеть в глазах Глеба немой вопрос, ответ на который придется дать не кому-нибудь, а тебе. Но как это сделать? Как?!
Вот перед этой ситуацией Гаврилова была готова спасовать. Сказать кому-то, что самый дорогой для него человек лежит в подвале кучей гнилого мяса - это покруче будет, чем бросить беглый взгляд на ту самую кучу...
Гораздо круче.
Так что, сорвать со своих плеч погоны и, не входя к себе в кабинет, настрочить заявление об уходе? Пусть дело об убийстве Юрасовой ведет Панов? Пусть летят в тартарары дружеские отношения с шефом?
"Нет, Гаврилова. Держись. Нужно держаться. До кабинета идти еще десять минут. За это время ты успеешь придумать, как сообщить ему о смерти Аллы. В конце концов, это он - мужик, и это у него должны быть стальные нервы. Не умрет. И в обморок не грохнется. Скорее уж, я... грохнусь".
Десять минут пролетели быстро, но Наталье так и не удалось придумать ничего путного. Однако, когда она вошла в кабинет и посмотрела в глаза сидевшего за столом мужчины, то поняла - необходимости в этом нет никакой.
Он знал.
Реакцию следователя Глеб списал на эффект неожиданности. Должно быть, Карпов не успел сказать ей, что Юрасов уже в кабинете - Гаврилова закончила какие-то свои дела, вернулась на рабочее место и увидела там абсолютно незнакомого мужика. Потому и застыла на пороге, вытаращив глаза и нелепо открывая рот в тщетных попытках что-то сказать.
Потом она вдруг развернулась на сто восемьдесят градусов и метнулась обратно в коридор.
Глеб приподнялся, пытаясь понять, что происходит. На мгновение он даже забыл о цели своего прихода сюда.
"Андрюша!", - раздался из коридора отчаянный женский крик. Кричала Гаврилова. А звала, скорее всего, Карпова. Кто-то бежит. "Это он! Это убийца!", - кричит женщина-следователь.
"Что? При чем здесь какой-то убийца?".
Он так ничего и не понял. Даже когда в кабинет Гавриловой шагнул Карпов с пистолетом в руке. С чего это вдруг старший оперуполномоченный взял Глеба на прицел? Зачем нужны наручники, а главное - почему они защелкнулись на его, Юрасова, запястьях?
Карпов и будто из ниоткуда возникший парень в форме сержанта вывели Глеба из кабинета Натальи Гавриловой и в буквальном смысле потащили по коридору к лестнице. Юрасов был ошеломлен происходящим настолько, что даже не пытался сопротивляться. Впрочем, учитывая наличие у скрутивших его людей огнестрельного оружия, это было бы полнейшим безумием.
- Что вы делаете? - спросил Глеб у Карпова. - Куда вы меня ведете?
Обычно в подобных случаях стражи порядка глумливо отвечают "Сейчас увидишь". Шедший справа сержантик именно это и сказал. Но опер Карпов, бывший несколько более интеллигентным, чем в российской милиции принято, соизволил-таки прояснить ситуацию.
- В камеру, - коротко произнес он.
- За что? - попробовал продолжить диалог Глеб.
Но на этот раз Андрей промолчал. Не потому, что считал ниже своего достоинства общаться с задержанным.
Просто он сам не знал, за что волочет Глеба Юрасова в изолятор. Капитан Гаврилова назвала этого человека убийцей - а сомневаться в ее словах у Карпова оснований не было.
Майор потряс своей бульдожьей головой и попросил еще раз все рассказать. Владислава Павловича Воронцова, в отличие от некоторых его коллег по званию, нельзя было назвать тупицей. Но для того, чтоб "въехать с первого захода" в то, что прозвучало сейчас из уст следователя Гавриловой, ему в буквальном смысле не хватило мозгов.
Да и никому бы не хватило.
- Муж убитой, подавший заявление о ее пропаже, - с расстановкой произнесла Наталья, - и есть ее убийца. Тот самый человек из видеозаписи. Совпадения быть не может.
Воронцов и присутствовавший в кабинете Карпов переглянулись. Один из них видел упомянутую запись, но пока не встречался с Глебом Юрасовым. Другой - с точностью до наоборот.
- Так, и что же это получается? - начальнику убойного отдела, похоже, удалось собраться с мыслями. - Парень забавы ради выпотрошил собственную жену, а после решил замести следы. Подал заявление - дескать, девушка пропала без вести, а я не при делах. Но прокололся - причем так прокололся, что уже не сможет отмазаться.
- Вы, может, и меня просветите, а? - не выдержал Андрей. - Что за убийство, про которое я ничего не знаю?
- Сегодня утром один мужик притащил в управление DVD, на котором записана сцена убийства, - пояснил Воронцов. - Причем такая сцена, что и у тебя, наверное, волосы дыбом встанут, - майор имел в виду участие Карпова в обеих чеченских кампаниях. - Главная фишка в том, что диск этот всплыл в простом видеопрокате. Понял теперь, какие "режиссеры" с нами по одним улицам гуляют?
- Так что, этот жлоб на видео снимал свои "развлечения"? - недоверчиво произнес Карпов.
- Ага, - кивнул Воронцов. - А потом пошел сдавать диск в прокат и случайно сунул в коробку свое домашнее видео. Нет, ты представляешь, Андрюха, - в своей обычной манере цинично усмехнулся майор, - мы в один день и об убийстве узнали, и тело нашли, и, похоже, убийцу поймали. И все это - еще до обеда.
- На рекорд тянет, - согласился Андрей. - Жаль, в книгу рекордов Гиннеса такие вещи не заносят.
"А вот судьба несчастной Аллы, похоже, их нисколько не заботит, - горестно подумала Гаврилова. - С ней-то, с судьбой, уже решено, но все-таки... девку выпотрошили, на куски порубили, а они лыбятся". Впрочем, к такому поведению коллег Наталья давно привыкла.
- Мне кажется, запись оказалась там не случайно, - сказала она.
- Что ты имеешь в виду? - насторожился майор Воронцов. - По-твоему, этот мужик, как его там, кстати?
- Глеб. Глеб Юрасов.
- Так что, ты думаешь, этот Глеб специально отнес диск в прокат? Чтобы весь город увидел, как он свою жену убивает? Наташ, вот что-что, а эта идея явно зародилась у тебя на почве переутомления. Не выдумывай. Не бывает так.
И он был прав. История, кажется, знавала случаи, когда убийцы подбрасывали куда-либо видеохроники своих кровавых эскапад. Но те ребята перед началом съемки надевали маски. И убивали ублюдки безродных бродяг и проституток, а не любимых красавиц-жен.
И, уж конечно, не в собственных спальнях они это делали.
Так что Гаврилова не стала пытаться убедить начальника в своей правоте. В конце концов, верно ведь все - убийца схвачен и водворен в камеру. Осталось лишь провести совсем небольшое следствие - ведь горячие следы не успели еще остыть - чтобы прокуратуре было легче работать с делом в суде. И вскоре маньяк-режиссер Юрасов сменит стены подрайского следственного изолятора, который ввиду отсутствия в городе напряженной криминальной обстановки, располагался прямо в здании ГУВД, на другие - куда как более мрачные, неприветливые и холодные.
Именно так и должно быть.
Именно так и происходит всегда.
Ну, почти всегда.
Некая тревожная мысль все-таки продолжала назойливой мышью скрестись в затылке капитана Натальи Гавриловой. Она не имела касательства к дальнейшей судьбе Юрасова. Что-то, уже случившееся, шло вразрез с произведенными логическими построениями и с логикой как таковой...
Но что?
- Так, пойду-ка я, пожалуй, взгляну на него, - сказал, вставая, Воронцов. - Не каждый день в родном изоляторе Джек Потрошитель кантуется.
Как и очень многие другие вещи, правила обустройства помещений, предназначенных для лишения свободы, не изменятся в России никогда.
Это может случиться только после того, как в стране свершится фундаментальный переворот - и далеко не политический. Только после того, как люди перестанут думать, что если раньше что-то делалось строго определенным образом, то и дальше следует делать эту вещь ровно точно так же, пускай она и выйдет совершенно непригодной к употреблению. Иначе - в случае нарушения традиций - из-за облаков свесится к земле боженька, погрозит нерадивым мастеровым пальчиком и скажет "Ай-ай-ай! Не возьму вас, собаки, в Рай!".
Согласно невесть кем установленной традиции, мелкие изоляторы в небольших населенных пунктах должны быть лишены приличного санузла. До относительно недавнего времени то же правило действовало и в отношении крупных "зон". Впрочем, на тот момент, когда Глеб Юрасов очутился в камере подрайского изолятора, "мода" оснащать зековские "апартаменты" современными туалетами докатилась далеко не до всех российских колоний и тюрем.
Тем, кто их проектировал и строил, почему-то было невдомек, что раньше - то есть, в прошлые века - унитазов в камерах не было вовсе не потому, что так положено. Просто в те стародавние времена унитазов не было нигде. Даже представители высшего общества, если в разгаре бала их вдруг беспокоил кишечник или мочевой пузырь, шли с этой проблемой в специальную комнату, сплошь уставленную горшками. По слухам, Александр Пушкин впервые встретился со своим будущим убийцей как раз в такой горшечной.
Больше всего, конечно, Глеба беспокоило не то, что в течение некоторого времени ему придется ходить на "парашу" - здесь функции оной исполнял здоровенный алюминиевый бачок, в каких кипятили белье в советских прачечных. Юрасов был потрясен случившимся и в первую очередь желал узнать, за что же его сунули в камеру. Даже мысли о судьбе жены на несколько минут отступили на второй план. Сейчас они постепенно возвращались. И, соединившись с другими мыслями, привели Глеба к единственно верному выводу.
"Да это же ясно, как Божий день! - обхватив голову руками, подумал Глеб. - Кому-то из них нужно получить очередную "галочку" и продвинуться по службе. И они решили назначить меня убийцей Аллы. Вот дьяволы-то, а!", - Юрасов сжал кулаки и с силой стукнул по деревянным нарам, на которых сидел.
Глеб никогда прежде не попадал в подобные места. Даже в вытрезвителе ни разу не отдыхал, хотя в студенческие годы возносил обильную дань известной традиции. Поэтому представление о том, что должно происходить в локациях, неотъемлемыми атрибутами которых являются "шконка" и "параша", Юрасов имел весьма смутное, основанное исключительно на эпизодах криминальных сериалов и статьях из бульварных газет.
Наиболее характерным персонажем и в том и в другом случае являлся бывалый урка, начинавший с нажимом выспрашивать у новичка обстоятельства его прежней жизни и, собственно, попадания на "кичу". К счастью, в камере, где сейчас находился Глеб, такого "кадра" не оказалось - Юрасов был здесь вообще один. К счастью - в первую очередь для самого потенциального соседа-забияки, ибо Глеб непременно сорвал бы на нем всю накопившуюся злость. Что-что, а ставить людей на место Юрасов умел хорошо.
Если только речь не шла о людях в форме и с пистолетами.
Алла наверняка мертва. Раз менты считают его виновным, у них должны иметься доказательства преступления, которое он "совершил". Скорее всего, у них на руках есть труп. Труп его жены Аллы. "Черт! - Глеб еще раз стукнул кулаками по доске. - Надо выбираться отсюда. В конце концов, сейчас не тридцать седьмой год. И насчет Аллы тоже надо выяснить. Дьявол, более дурацкого недоразумения в моей жизни никогда не было!".
Первым делом нужно связаться с адвокатом. Написать заявление на имя начальника изолятора. Значит, прямо сейчас следует подозвать охранника и попросить его принести бумагу и ручку. Стоп!
Обшарив свои карманы, Глеб рассмеялся. Задержание происходило так быстро, что никто и не подумал его обыскивать. Все, с чем Глеб явился в городское управление внутренних дел, осталось при нем. Ключи от квартиры и машины, КПК и, разумеется, мобильный телефон. Не нужно никакого заявления. Достаточно отправить СМС работавшему на Юрасова юристу. Так все пройдет намного быстрее.
Но отправка СМС оказалась и единственным, что он успел. В тот самый миг, когда сообщение устремилось в космос, чтобы, спустя несколько секунд, спикировать на телефон адвоката, в двери камеры отворилось окно "кормушки", и внутрь заглянул милиционер. То явно был не охранник. Такой вывод Глеб сделал по его комплекции - было заметно, что визитеру пришлось встать на цыпочки. Это позволило узнику разглядеть у него на плечах погоны майора. Стало быть, кто-то из начальства пожаловал. Что ж, весьма своевременно...
- Здравствуйте, - сказал, вставая, Глеб. - Я бы очень хотел услышать от вас, за что меня задержали.
- Это что такое?! - вместо ответа закричал майор, увидев в руке Юрасова телефон. - Откуда у него мобила?
- С собой была, наверное, - произнес кто-то за его спиной.
- Так почему не обыскали? Немедленно заберите! - майор исчез из проема, уступив место амбалу-охраннику. Забряцали ключи. Глеб понял, что конструктивного диалога, скорее всего, не выйдет.
В течение следующих нескольких минут телефон и содержимое карманов Глеба перекочевали в здоровенные лапы вертухая. Майор вошел в камеру и остановился у входа, сложив руки в замок за спиной. В коридоре Глеб заметил Карпова и Гаврилову. Последняя, как показалось Юрасову, смотрела на него чересчур уж пристально. Но ему это было безразлично.
- За что меня задержали? - повторил Глеб, глядя на майора. - И что с моей женой?
- А то ты не знаешь, - усмехнулся милицейский начальник. По интонации, с которой это было сказано, Глеб понял, что получил ответ на оба вопроса сразу.
- Я не убивал Аллу, - произнес Юрасов.
- Если не убивал - значит, пойдешь домой, - пожал плечами майор. - Разберемся. Ремень и шнурки изыми у него, - эти слова были обращены уже к охраннику.
"Разговор окончен", - мрачно подумал Глеб. Безропотно вынул из джинсов ремень, расшнуровал ботинки. А после - растянулся на "шконке", игнорируя присутствие ментов. Им, кажется, тоже было на него наплевать. Или нет - если судить по взгляду Гавриловой и по последней фразе лысого майора?
- Странный какой-то маньяк, - обронил тот, выходя из камеры.
"Маньяк? Какой еще маньяк? Они что здесь, с ума все посходили? Что с Аллой? Если ее убили, то почему они ничего не скажут? Да это просто роман Кафки какой-то!", - Глеб с силой впечатал кулак в синюю бетонную стенку. Боли он при этом не почувствовал.
"Ничего, - подумал Юрасов. - Сейчас приедет Вадим, и это проклятое недоразумение разрешится. Загнобить меня тайком они не смогут".
- Никто тебе не поможет! - раздался вдруг рядом чей-то противный голос. Не противный даже, а откровенно мерзкий - будто у кого-то в заднице вдруг вырос язык, а после задница эта простудилась и охрипла.
- Что?! Кто это здесь?! - Глеб мгновенно принял сидячее положение и потрясенно уставился на пол в центре помещения - там клубилось небольшое зеленое облачко.
- Я - твоя самая страшная сказка, - прозвучало из него. По камере начало расползаться отвратительное зловоние. Глеб зажал двумя пальцами нос.
- Что, не нравится, как я пахну, да? - насмешливо произнес гнусный фальцет. - Терпи, сука! Бог терпел - и нам велел!
- Кто ты? - Глеб смотрел на облако широко раскрытыми глазами.
- Ну потерпи немного, мой милый! - издевательски выкрикнул голос. - Сейчас ты сам все узнаешь!
Зеленая муть начала концентрироваться, принимая контуры какого-то существа. Через несколько минут перед Глебом на полу стоял кошмарный монстр, испугаться которого мешали только его размеры. Тварь была ростом с откормленного кролика, решившего вдруг начать ходить на задних лапах.
Но вот во всем остальном она ничуть не походила на добродушного ушастого зверька...
Скорее уж на игуану - но антропоморфную, комплекцией отдаленно похожую на человека. Мощные задние ноги и короткие лапки-руки. Извивающийся длинный хвост. Морщинистая морда, главной "достопримечательностью" которой являлись два ряда блестящих зубов. С черепа монстра свисали несколько прядей рыжих волос. Красные глаза смотрели на Глеба Юрасова с невыразимой ненавистью. Посмотри на него так какой-нибудь человек - непременно нарвался бы на выяснение отношений.
Но Глеб прекрасно понимал, что видит перед собой не человека, а... нечто, абсолютно чуждое человеческой природе. Теоретически в то, что среди обитателей планеты Земля может обнаружиться подобное создание, можно было еще поверить. Если б только оно не говорило. И не было так похоже на вурдалака из древнего дешевого ужастика.
Закончив свое воплощение, монстр осклабился и сделал что-то вроде реверанса. Дескать, а вот и я! Это могло показаться забавным, но Глеб уже понял - сегодня весь день творится что-то не то. Конкретное "не то", раз уж дело дошло до таких вещей.
- Кто ты? - Глеб убрал руку от лица. В ноздри ворвался мерзкий гнилостный запах, но Юрасов решил, что лучше притерпеться к нему, чем гундосить, как переводчик-видеопират.
- Я - тот, кто еще недавно был тобой, - проскрипела тварь.
- Как это - ты был мной? - Юрасов напрягся. Кто другой в этой ситуации уже лез бы на стенку, вопя от ужаса, но Глеб никогда не жаловался на слабые нервы. К тому же, он видел в своей жизни достаточно, чтобы знать - возникающие из ниоткуда говорящие монстры - не самый неприятный сюрприз, который может преподнести окружающее мироздание. И прекрасно понимал, что сможет раздавить гнусного собеседника в лепешку, просто топнув ногой.
- Не помнишь, - заухмылялся зеленомордый урод. - Ну разумеется, ты не помнишь. Если бы помнил, значит, я прокололся. А я еще ни разу не прокалывался, Глебушка.
При звуке своего имени Юрасов вздрогнул. Его будто жаром обдало - чего не случилось даже в момент появления твари.
- Так, - сглотнув слюну, произнес Глеб, - мое имя ты знаешь. Может, и сам... само представишься?
- Охотно, - монстр скорчил омерзительную гримасу. - Меня зовут Гниздра. Я элементер.
- Я слышал о вас, - прошептал Глеб. - А имя твое тебе идеально подходит, - сказал он уже тверже.
- Ох, ну спасибо, - Гниздра начал подпрыгивать на одном месте, суча передними лапками и издавая звуки, похожие на обезьяньи крики. Обернувшись таким образом вокруг своей оси, он остановился и вновь, не мигая, уставился на Глеба. - Слышал, говоришь? Значит, происходящее не является для тебя каким-то особенным шоком. А вот это уже - моя недоработка. Обожаю смотреть, как людишки пугаются до усрачки.
- Не мог бы ты выражаться поприличнее? - Юрасов поморщился. - Ты отвратительно выглядишь, от тебя воняет, да еще и сквернословишь, как привокзальный бомж.
- А ты у нас, значит, вежливый, да? - Гниздра начал противно хихикать. Только так и мог смеяться уродливый монстр. Или наоборот - так мог смеяться только уродливый монстр. - Посмотрим, как запоешь, когда узнаешь, зачем я здесь!
"Интересно, что будет, если в камеру сейчас заглянет горилла в форме, - подумал Глеб. - Увидит ли охранник эту зверушку? Слышит ли он наш разговор?".
- Ты начинаешь мне надоедать, - прикрыв ладонью рот, Юрасов демонстративно зевнул. - Говори, с чем пожаловал, или я лягу спать.
- Попробуй только, я тебе член отгрызу, - окрысился Гниздра. "Вот на кого он похож больше всего, - понял человек. - Не игуана это никакая, а радиоактивная крыса-мутант!".
- Ты даже на нары-то ко мне взобраться не сможешь, задохлик хренов, - отмахнулся Глеб.- Сейчас как пну тебя, в парашу улетишь!
- Молодец, вот это по-нашему, - Гниздра аж затрясся весь. - Я с нетерпением жду, что ты скажешь дальше.
- Ты сказал, что мне никто не поможет, - промолвил Глеб. - Что ты имел в виду?
- А ты сам еще разве не догадался? - уродец казался искренне удивленным. - Некому тебе помочь, Глеб. Ты попал в невозможную ситуацию. Тебя подставил Запретный мир.
То, что вы никогда в своей жизни не встречали утконоса, не является поводом сомневаться в самом существовании этих зверей. К вам никогда не вламывались с обыском агенты спецслужб, но поверьте - есть довольно много людей, которых они периодически навещают. А в одной из кенийских тюрем томится арестованный за наркоторговлю несчастный негр, сводный брат которого занимает пост Президента Соединенных Штатов Америки. Невозможное возможно. И вовсе не обязательно даже верить в это. Просто оно однажды может случиться и с тобой тоже, а чем все закончится - то уж зависит от степени твоей подготовленности.
Глеб Юрасов в свои тридцать два года был подготовлен к встрече с потусторонней пакостью достаточно хорошо. Уже хотя бы то, что он не отрицал безоговорочно реальности этого пласта жизни, позволило Глебу не испугаться "до усрачки", как выразился его омерзительный гость.
Элементеры. Это словечко встречалось Юрасову довольно часто - в книгах, статьях и беседах с людьми, которые находились в "теме". Злобные духи, стремящиеся причинить как можно больше страданий тем, кого изберут своими жертвами. Правда, обычно это выражается в бесконечной череде разнокалиберных неприятностей, которые, в конце концов, вынуждают человека самостоятельно наложить на себя руки. Ссоры с родными, близкими, любимыми людьми. Постоянные поломки аппаратуры, от которой зависит карьера. Неудачи абсолютно во всех начинаниях. Регулярные столкновения с криминалитетом или возникающие на пустом месте проблемы с законом. Всевозможные гнусные совпадения, где каждый подвернувшийся под ногу камень, каждое грязное пятно на одежде является звеном одной гибельной цепочки. Не просто "черная полоса", а беспросветная вязкая чернота со всех сторон и на семь футов вверх...
В жизни Глеба ничего подобного прежде не происходило. Напротив - весьма неплохо до совсем недавнего времени складывалась его жизнь. Но вот - накрыло. Причем капитально накрыло, будто они решили отказаться от своей обычной тактики и в течение одного дня до смерти заплевать его своей протухшей эктоплазмой. Вон, один из них даже показался ему воочию...
"Ты еще как прав, ублюдок, это действительно невозможная ситуация.
Но вот помощники у меня найдутся.
Правда... сначала неплохо было бы выбраться из подвала".