Сержант Кернер, борясь с отдышкой, торопливо надевал тяжелую кожанку на меху. Одеяние было тяжелым, а с Кернера пот и без него лил ручьями. Сигнал тревоги застал по пути в столовую, поэтому он мчался всю обратную дорогу как угорелый. А еще на улице стояло самое жаркое на его памяти лето.

Летние ботинки перекочевали на полку личного шкафчика. Ноги парились в высоких меховых унтах. Но сержант был не первый год в Имперском Флоте и успел привыкнуть к особенностям своей работы.

Накинув поверх куртки флак-жилет и прицепив к поясу кобуру с лазерным пистолетом, Кернер начал методично щелкать замками подвесной системы парашюта. Когда лязгнуло последнее крепление, сержант схватил в охапку кожаный шлемофон со змеями проводов, меховую шапку, меховые же перчатки, не забыв при этом про стандартную гвардейскую каску, и поспешил на седьмую стояночную площадку.

Как этот несуразный угрюмый коротышка попал в Имперский Флот? Очень просто. Он был родом из захудалого сельскохозяйственного мирка, где правит патриархальный уклад, и шанс чего-либо добиться в жизни есть только у рослых мужланов. В свои неполные шестнадцать Кернер заведовал ремонтом всей техники поселения, но это не обеспечивало ему достаточного статуса. Девушки смеялись и обходили его стороной. Но вскоре стало не до смеха - в этот звездный кластер пришла война.

Имперские космические баржи пришли за рекрутами. Но один челнок не взлетел бы без опоздания, если бы Кернер не отремонтировал его. Пилотов и штатного бортинженера впечатлила искусность проделанной работы. К сожалению, у них не было связей в Adeptus Mechanicus, поэтому Кернер стал техником Флота, а позже был переведен в летный состав.

Мимо бредущего к стоянке сержанта прогремел опустевший автозаправщик. На самой стоянке у самолета собралась необычная компания. Кернер привык к виду четырех техников и сентинел-погрузчика, подвешивающего сквозь распахнутые створки люка тяжеленные бомбы в гулкий отсек, скупо освещаемый дежурным красным светом. Теперь же только двое техников заканчивали загрузку лент амуниции в оборонительное вооружение. Зато прямо под свободным бомбовым отсеком по стойке смирно стояли девять здоровенных солдат в панцирной броне и камуфляже незнакомой расцветки. У каждого за спиной необычная винтовка, поверх шлема - очки ночного видения, лица скрыты изолирующими противогазами. Штурмовики. Элита Имперской Гвардии. А на поясе у каждого... Точно! Гравшют. Такие не выдают даже нам, экипажам стратосферных бомбардировщиков. Благодаря лазерному дальномеру гравшют срабатывает за две секунды до приземления, сбрасывая скорость с семидесяти до двух метров в секунду. Штурмовики ночными птицами бесшумно падают с неба, зачастую прямо в расположение противника. Их тихий стиль работы резко контрастирует с громоподобным приземлением спускаемых капсул космодесантников. Но обнаруженный штурмовик - мертвый штурмовик.

Десятый боец, видимо лейтенант, привычно сжимая под мышкой планшет с полетным заданием, о чем-то шептался со штурманом Маркусом Теллем. И только капитан неизменно ходил по крылатой машине и вокруг, и придирчиво осматривал каждый лючок и каждую заклепку, ни на минуту не прекращая ворчать что-то себе под нос.

Металлические лесенки зазвенели в такт спускающимся с фюзеляжа техникам. Кернер уже поставил неповоротливый меховой сапог на первую ступеньку и взялся за поручень, как его окликнул капрал Тюльков:

- Здорово! Как всегда в своей каске?

- Орк подери твою иронию, - зло подумал сержант, забираясь выше, под тень хвостового оперения. Кернеру предстояло пройти по узенькому уступу на высоте трех метров. Плевое дело, если только на вас не надет армейский бронежилет поверх зимней кожанки, и в задницу не толкает увесистый тюк парашюта.

- Ну вот, наконец, я и на месте, - выдохнул Кернер, пытаясь уместиться на маленьком сиденье между ящиками боекомплекта и комбайном auspex-сканера задней полусферы. Сержант продолжал развивать мысль, но уже про себя полемизируя с капралом:

- Разумеется, в каске! Это же не верхняя турель, где у стрелка кресло с керамитовой бронеспинкой и заголовником, где сдвоенный тяжелый болтер легко управляется благодаря сервоприводу, и где не рискуешь повредить шланг кислородной маски об острые ребра радиатора auspex-сканера. В верхнюю турель даже попасть можно из главного прохода в фюзеляже, что избавляет от утомительной эквилибристики.

В хвостовой оборонительной точке было куда неудобнее. Неимоверная теснота даже не позволяла поставить автомат наведения, хвала духу Машины, еле втиснули коллиматорный прицел. Ради сохранения центровки планера даже не поставили армапласовые бронепанели. Стрелка защищали только тонкие пласталевые листы обшивки и вера в Императора. Скромный боекомплект к спаренному тяжелому болтеру требовал от стрелка не только меткости, но и выдержки. Зато хвостовой стрелок Мародера ценился почти так же, как и штурман-стрелок носовой турели. Офицеру-штурману было тоже тесновато. Две лазерные пушки дружелюбно примостились по бокам, хорошо еще носовой auspex-сканер был вынесен за пределы турели. Да и пользоваться орудиями приходилось нечасто. Все-таки стратосферный бомбардировщик, а не ударный самолет. И даже пилоты орочьих истребителей были не настолько глупы, чтобы идти на Мародер лобовой атакой.

За спиной же пилота кроме бронеспинки кресла покоился мерно отливающий серым адамантиновый куб командно-топливного агрегата. Печать с черепом по центру черно-белой шестеренки убедительно говорила, что непосвященным вскрывать это жилище духа Машины крайне не рекомендуется. А посвященными были только техножрецы Adeptus Mechanicus. Впрочем, этот самый КТА был надежнее всех остальных частей самолета, причем вместе взятых.

Сам того не замечая, сержант приступил к предстартовой проверке. Поворот турели на четыре часа с четвертью, затем на семь и три четверти. Скрип вентиля, скачок стрелки манометра, и холодный кислород уже обжигает горло несмотря на летний зной, а на десяти километрах вряд ли будет приятнее.

Самолет заскользил по рулевой дорожке. Чуть задержался у начала взлетной полосы, подтверждая разрешение на вылет. Четыре турбины заревели, выходя на форсажный режим. Только так можно было поднять с земли в воздух угловатую махину, изначально рассчитанную на старт с космических кораблей Имперского Флота. А пока бетонная полоса скользила под тенями прямых рубленых крыльев. Темный Век Технологий закончился десятки тысячелетий назад, а с ним ушло даже начальное представление об аэродинамике. Но вот из хвостовой турели стало видно почти всю бетонку. Мародер нехотя, словно сомневаясь, оторвался от взлетной полосы. Настал самый гадкий момент. Машина устремила нос в небо, а хвостовая турель просела почти до земли. Сердце стрелка замерло, проваливаясь вместе с турелью. Сержант участвовал в завершающей кампании Второй войны за Армагеддон, но так и не привык к этому. Кернеру оставалось только ненавидеть краткий миг взлета, тихо поминая добрым словом неведомых криворуких интерпретаторов Стандартного Конструкционного Шаблона. Сердце забилось, но только когда турбины успокоились, а тяжелый бомбер достиг крейсерской скорости.

Самолет снизился и нырнул в облака. За стеклом проносились молочно-мутные тени. Внизу показалась земля. Динамика полета внезапно изменилась. Это особенно ощущалось в хвостовой турели. "Открылись бомболюки" - привычно подумал Кернер, с интересом пытаясь разглядеть штурмовиков, покидающих Мародер, на фоне вечнозеленого леса. Из-за неимоверно неудобной позы заныла спина. Прошла еще минута, тяжелый самолет вздрогнул, возвращаясь к номинальному режиму полета. Что ожидало штурмовиков там далеко внизу, под кронами стометровых тропических исполинов, можно было только гадать. Зеленый океан простирался до самого горизонта, и это на высоте в десять тысяч. Под крылатой машиной проплывала безупречная зелень экваториальных джунглей, без единого намека на просвет. Турбины взвыли, унося бомбардировщик ввысь за облака, а сержант усиленно думал: "Как же их будут забирать оттуда? Валькирия там же не сядет. Впрочем, это уже не наша забота".

Самолет коснулся земли. Амортизаторы стоек шасси жалобно всхлипнули, колеса оставляли за собой широкие черные следы. Мародер вырулил на стоянку и остановился. Сержант выключил auspex, едва не обжегшись о раскаленную массу рифленого радиатора.

А к бомбардировщику потянулась вереница машин: заправщик и два трояна, груженых бомбами. Колонну замыкала штабная саламандра. И вот уже слышится по внутренней связи незатейливая перебранка пилота с начальником авиабазы. Причина - получен приказ на немедленный вылет. Бомбить объект, лежащий на пути домой. Неужто штурмовики так быстро добрались до цели?

Вряд ли, но приказ есть приказ. Хотя auspex еще не остыл. Он вообще должен охлаждаться шесть часов, иначе есть риск... Ну, довольно об этом.

И опять тяжелая механическая птица натужно отрывается от полосы, проседая хвостом. Опять екает сердце. Опять холодный кислород дерет горло.

Два лайтнинга сопровождения покачали на прощание крыльями и, заложив крутой вираж, ушли на базу. Минутой позже хвостовой auspex-сканер пискнул, и все его огоньки померкли.

- Все! Гикнулся обзор задней полусферы, -раздалось в наушниках пилота-капитана, который в ответ лишь пожал плечами. Ремонт подобной аппаратуры был в ведении техножрецов Марса, да и сканер не ломался. Когда остынет - заработает вновь.

Тень тяжелой механической птицы плыла по далеким облакам. Над облачностью все было спокойно. Внезапно бомбардировщик сильно тряхнуло, да так, что сержант лязгнул зубами. Кернер увидел, как удаляются пронизавшие облачность столбы черного дыма. Обстрел ракетами. А если бы работал auspex... Турбины сменили тональность. Пилот повел машину на снижение. Не было смысла маячить наверху, ежели тебя засекли. А неприятности только начинались.

Когда до облаков оставалось чуть-чуть, из рыхлой белизны вынырнули три орочьих летуна. Мародер окунулся в молочную пелену. Звено последовало за целью, сокращая дистанцию. Auspex продолжал надменно молчать в ответ на щелчки активатора. Бой в облаках, да еще без сканера: что может быть скоротечнее?

Над турелью протянулась двойная пылающая нитка. Это проснулась верхняя оборонительная установка. Трасса лениво приблизилась к левому истребителю и стеганула по вражескому крылу. Орк задымился и отстал, быстро исчезнув в белом киселе облаков. Тюльков сбил противника, впрочем, уничтожение не подтверждено. По крайней мере, повредил истребитель, но незамедлительно получил за это только словесный подзатыльник от командира. Сбивая самолет, капрал выпустил в молоко добрую треть боекомплекта. Подобная щедрость здесь редко прощается.

- Десять минут до точки доставки, - четко отрапортовал штурман Маркус. Враги, будто услышав это, не оставляли попыток зайти в хвост и дать залп с близкой дистанции. У орков ничего не выходило, и они со злости начали дырявить огромные крылья. Протектированные топливные баки быстро затягивались, но какая-то часть горючего все равно терялась. Так говорили приборы.

Самолет перешел в пологое пикирование. Пилот-орк переусердствовал с рукояткой сектора газа и подошел слишком близко. Пунктирные строчки двумя огненными саблями разрубили истребитель на несколько частей. Последний пилот звена отошел на безопасное расстояние. К нему подплыли еще два характерных крылатых силуэта.

Нутром сержант Кернер ощутил, что готовится ракетная атака. Сбивать ракеты без автоприцела, без показаний auspex-сканера было чистейшей авантюрой.

- Ну, возможно, одну я и собью, - мрачно подумал Кернер. Как оказалось, подумал вслух. Бомбардировщик клюнул носом, и турбины начали пожирать драгоценные минуты форсажного ресурса. А противник не желал отставать.

- Пять минут до точки доставки, - спокойно доложил штурман, - нам нужно оторваться, Пикируй круче.

- Это не тандерболт, - огрызнулся пилот, - рули попадут в тень.

Штурман и сам прекрасно знал, что бывает, когда рули попадают в аэродинамическую тень, поэтому замолчал и стал сосредоточенно подстраивать прицел для бомбометания.

- Сброс! - прозвучала долгожданная команда. С земли открыли редкий сопроводительный огонь. Штурман глянул на дисплей носового сканера:

- Набирай высоту, быстро!

Мародер задрал нос. Скорость сразу начала падать, а турбины продолжали реветь на форсаже, не замечая отсутствия смертоносного груза.

- Придется ставить на капремонт, - посетовал Маркус, - штурвал на себя!

- Будет срыв потока! - прорычал в ответ пилот.

Под самолетом бушевало море заградительного огня.

Кернер почувствовал непреодолимое желание зевнуть. Все-таки тяжелый день выдался. Два перелета. Отказ auspex-сканера. Непродолжительный, но жестокий бой. Сквозь пробоины корпуса свистел ледяной ветер. Мерный гул турбин убаюкивал. Позади крыльев в солнечном свете сияла радуга. В шлемофоне шептала тишина. А в минуты боя наушники разрывались от непрерывного потока емких непристойностей. Сейчас же вместе с тишиной нахлынула вялость. Взгляд полный апатии скользнул по скромной приборной доске. Индикаторы отвечали таким же равнодушием. По бокам от круглого циферблата на кислородном баллоне расходились фиолетовые круги. Стрелка манометра подрагивала ниже нуля.

- Наверное, травит где-то... - меланхолично подумал Кернер. В наушниках что-то шумело. Что-то очень важное, но очень тихое и далекое.

- Разберусь, когда будем дома, - сержант зевнул и закрыл глаза...