В тот памятный день мы с Витькой Калиновичем и нашей молодой овчаркой Индусом вышли в дозор - мы обучали нашу собаку работать в ночном рейде.
И когда мы шли по берегу Буга, вдруг появилась странная белая пелена. Она окутала всю реку и начала медленно подниматься вверх. Я посмотрел на часы - было 2.50 по нашему, минскому, времени.
- Что это такое? - удивленно протянул Виктор. - Что-то на туман не похоже.
Индус был того же мнения - пес прижал уши к голове и подвывал, прижимаясь к нашим ногам.
Действительно, странный туман поднимался все выше и выше к небу. Пока не образовалась дуга купола. Затем этот купол начал переливаться всеми цветами радуги! Мы завороженно наблюдали за ним.
Наконец сияние исчезло, и в тот момент поднялся сильный восточный ветер. Я посмотрел на часы - десять минут длилось отмеченное нами загадочное природное явление.
-Даниил! - Виктор тронул меня за обшлаг рукава - Ты слышишь? Там, у пшеков, что-то странное происходит.
Он был прав - на польской границе слышался шум, рокотали моторы. Вдруг от польского берега Буга донесся плеск. Индус насторожился, потянул поводок.
- Нарушитель? - предположил Калинович.
- Так, внимательнее! - велел я. - Возможно, контрабанда какая? Если это наркокурьер, он, возможно, станет отстреливаться.
Кивнув мне, Витька - хвост* спустил Индуса с поводка, и мы побежали за собакой. На бегу я докладывал по рации:
- Фиксируем нарушение границы.
Тут Индус залаял и метнулся к выбиравшемуся из воды человеку в штанах и рубашке с вышивкой. Покрой одежды был какой-то странный. Может, он на заказ или дома шил?
Человек не сопротивлялся - он поднял руки и быстро, горячо заговорил, мешая польские и русские слова:
- Пан жолнеж - пограничник, меня зовут пан Тадеуш Спых, я из польской деревни Грязевка. Проше провОдить меня к пану официэру - у меня важная новость. Сегодня фашисты нападут на Советский Союз! Я видел - они собирают войска близ вашей границы! Много танков, пистолетов**. А когда я был рядом с рекой, я слышал, как летят самолети люфтваффе.
Витька растерянно посмотрел на меня. Я незаметно для поляка покрутил пальцем у виска. Деревенский сумасшедший, или из дурки сбежал - что с него возьмешь?
С неба донесся странный рокот - уо-уо-уо. Совсем как немецкие самолеты в кино про войну! А в сумраке за границей мы заметили какое-то движение. Чуть погодя низко над нами пролетел самолет с белыми крестами на черных крыльях.
- Немцы! - воскликнул поляк.
Тут до нас донесся грохот, земля под ногами затряслась. Небо осветилось - со стороны польской границы ударила артиллерия.
Зажужжала моя рация - на связь вышел начзаставы Сергей Руткевич - наш суровый и придирчивый капитан, мужчина лет под сорок, после гибели жены в автокатастрофе всецело посвятил себя погранслужбе - он не покидал заставу даже на ночь.
- Что такое, млять! - ругался он - Что происходит? А вы что отметили на границе?
- Командир - сообщил я - это война! НАТО напало. С нами какой-то поляк, он говорит странные вещи...
- НАТА? - поляк недоумевающе смотрел на нас - Гитлер, германы напали. Не какая-то ваша НАТА.
- Так... - голос командира построжел - Я уже поднял заставу в ружье. Приказываю вести наблюдение. К вам отправляю подмогу - десять бойцов с пулемётом и АГС.
- Иди вперед! - приказал я поляку и отвел его подальше от реки в лес, не выпуская из поля зрения ни на миг. Виктор остался вести наблюдение за польским берегом реки, спрятавшись в нашей нычке.
Вскоре на том берегу появились хорошо освещенные луной фигуры в форме фельдграу и знаками... СС. Эсэсовцы? Помилуй Боже! Откуда им взяться?!? Реконструкторы чертовы, что, так балуются? Странно. Ведь прошлым летом они уже приезжали на консультацию. И мы, помнится, тоже вместе с реконструкторами работали - показывали, как действуют пограничники. А польские реконструкторы не стали бы устраивать такие глупости, как моделирование перехода границы. И почему луна такая яркая? Вроде она должна быть в другой фазе да и располагаться как-то иначе... И к тому же на горизонте на востоке... Не понял? Рассветает?
Эсэсовцы тащили с собой резиновые лодки.
- Так - докладывал по рации Калинович - Они спустили лодки, плоты, идут к нашему берегу. Все вооружены.
- Жди. Если они дойдут до середины реки...
- Есть. Жду.
И вот раздался предупредительный выстрел.
Послышался голос Калиновича:
- Вы нарушили границу Республики Беларусь. Приказываю немедленно прекратить действия по пересечению границы и вернуться к себе. Иначе будет применено оружие на поражение.
Эсэсовцы, плывшие в лодке, недоуменно завертели головами, один вскинул винтовку, раздался выстрел.
Со стороны, где прятался Калинович, протрещала автоматная очередь. Несколько фигур упали из лодки в воду.
С той стороны затрещали выстрелы. Перепуганный поляк, прижавшись к земле, шептал молитву. Я перекинул мой автомат на одиночные выстрелы, выцелил какого-то стоявшего на берегу немца, который, размахивая руками, отдавал приказы. Выстрел - и немец упал.
Десять минут спустя к нам подошла подмога. По немцам ударил огонь из пулемёта, АГС и "калашей". Эсэсовцы поспешно отступили.
Командир отделения, сержант Романов, хмуро распорядился:
- Калинович, Книжица, забирайте поляка и следуйте на заставу!
Бой
Рассвело. Мы с Калиновичем прибыли на заставу и теперь отдыхали рядом с пулеметом, на дне нашего окопчика.
От границы слышалась пальба и взрывы - немцы гвоздили артиллерией позиции группы Романова. Сам Романов, отбив три атаки немцев, отступил на заставу. Он привез трех тяжелораненых и двух убитых.
Всем стало ясно - началась война. Был разбомблен в пух и прах мемориал, установленный на месте довоенного здания нашей погранзаставы, пострадала соседняя деревня Пасивка - оттуда с известиями прибежал сын нашего пограничника Сергея Небогатова. Кроме того из деревни пришли два десятка мужчин и присоединились к пограничникам. И теперь бойцы поспешно занимали боевые позиции. Даже семерых пограничников, только что вернувшихся из ночного дозора, и тех приставили к делу.
Сейчас капитан Руткевич допрашивал доставленного бойцами из другого дозора, Иваном Сергийчуком и Петром Брониславским, немецкого офицера со знаками отличия гауптмана. Сам гауптман Алекс Вайс попал в плен так - его группа попыталась высадиться на наш берег, но была уничтожена ребятами, а сам немец легко ранен.
Пан Тадеуш, накормленный и получивший смену одежды, сейчас дремал в предоставленной ему по распоряжению командира комнате.
Наконец командир вышел к нам, утирая пот с лысины красным клетчатым платком.
- Только что связался с Брестом. В городе идут бои. Сначала мы считали, что напало НАТО. Но теперь, после допросов поляка и немецкого офицера, а также информации из других источников, приходится сменить точку зрения.
- И кто? - ребята недоуменно начали переглядываться.
- Фашисты напали. Из 1941 года.
- Не может быть! Фантастика! - зашумели солдаты - Переносов во времени не существует!
- Как там ни было - прибыли ли фашисты к нам из сорок первого или это мы провалились на место СССР 1941 года - но разбираться будем потом! - голос командира перекрыл гомон пограничников. - Сейчас главное - защитить нашу Родину от врага! Все готовы? Генерал Максимчук приказал мне - пленного немца, как "важную птицу", еще бы, офицер из мотопехотной дивизии СС "Рейх" и пана Спыха - отправить в ближайший город на БТР вместе с ранеными. Также БТР заберет из соседней деревни женщин и детей - поморщившись, распорядился он.
Солдаты бросились исполнять распоряжения. Погрузили раненых в БТР, затем в машину сели поляк и немецкий офицер в сопровождении пятерых бойцов. БТР выехал с территории заставы и скрылся за поворотом дороги.
В шесть часов утра над нашими головами появились "юнкерсы" в сопровождении "мессершмиттов". Началась бомбежка.
Бомбежка длилась, как нам показалось, много часов. На самом деле, как я потом определил по часам, прошло не больше минут пятнадцати-двадцати.
Мы все пережидали в наших боевых укрытиях, когда закончится рукотворный ад. Где-то далеко отсюда на востоке, на горизонте, полыхали зарницы орудийных выстрелов.
Что-то ударило меня в бок. Я глянул краем глаза - осколок авиабомбы вонзился в мой бронежилет.
- Спасибо, друг! - мысленно поблагодарил я спасший мою жизнь бронежилет.
Фашистские самолеты висели над нами - истребители барражировали в небе над нашей заставой, бомбардировщики пикировали, сбрасывая бомбы.
Внезапно два "юнкерса" вспыхнули огненными шарами, а немного погодя появился наш самолет - истребитель МИГ-29. Его напарник, видимо, действовал где-то поблизости - сами мы его не видели.
Истребитель атаковал фашистов. Сразу задымил "Мессершмитт", и нелепо крутясь в воздухе, полетел вниз, за лес. Следом истребитель одной - единственной очередью разнес в пыль третий "юнкерс".
Мессершмитты попробовали атаковать наш МИГ-29 - но где было угнаться древним винтовым самолетам за детищем конструкторской мысли двадцать первого века! Наш пилот походил на свирепого волка, ворвавшегося в отару овец.
Поняли это и немцы - они рванулись в разные стороны. Юнкерсы, изрядно поредевшие в числе - я точно мог сказать, что было сбито как минимум пять бомбардировщиков, поспешно удалялись на запад. Чуть поодаль них мчался на запад единственный уцелевший самолет из пяти "мессершмиттов".
Я навсегда запомнил сине-бледное лицо пилота одного из сбитых юнкерсов - полыхающий самолет в пике пролетел низко над нами и я хорошо рассмотрел фашиста - его губы шевелились: он не то матерился в адрес нашего летчика - "ферфлюхтерусишкёмпферпилотен", не то читал последнюю молитву.
МИГ-29, позже прозванный немецкими летчиками "последней молитвой аса", покачал крыльями в небе и повернул обратно на восток. А мы радовались как дети и ободряюще кричали вслед летчику. Тут послышалась команда начзаставы:
- Внимание! Противник производит пехотную атаку с поддержкой бронетехники!
Из леса показался какой-то странный танк. Да это же панцер-III! Рядом с ним пригибаясь, шли фигуры эсэсовцев в серо-зеленых мундирах с закатанными рукавами. Как же их много! Немцы шли пригнувшись, высматривая малейшее шевеление на нашей разбомбленной заставе. Постепенно они выпрямлялись и торопливо бежали к нам. Засвистели пули. Грохнул взрыв немецкого снаряда.
Рявкнул гранатомет "Муха". Танк, наводивший пушку на оставшиеся от нашей казармы руины, споткнулся, замер на месте. От него начал подниматься черный ядовитый дым, несколько немцев, посеченных осколками, упали. В то же время я медленно навел пулемет на врага. По фашистам ударила первая очередь, вторая...
Немцы залегли. Из леса по нам начала бить артиллерия. Мы снова укрылись в окопах. Под прикрытием артиллерии эсэсовцы продолжили наступление на заставу, хотя то там, то сям падали, нелепо вскинув руки, тела, за миг до этого бывшие живыми людьми.
Мы отбили девять атак, а во время десятой атаки немцы ворвались на территорию заставы. Начался бой. Кое-где уже происходили рукопашные схватки.
Мне в плечо с близкого расстояния ударила пуля. Я потерял сознание.
Четвертый день войны.
Добро пожаловать в ад, генерал-лейтенант!
Очнулся я в немецком госпитале где-то в Польше. За два дня меня кое-как подлечили и направили на допрос к немецкому генералу.
"Пауль Хауссер" - прочитал я на медной табличке кабинета. И сразу вспомнил все, что читал о войне или видел в музейных экспозициях, посвященных началу вторжения фашистской Германии на нашу Родину - этот генерал командовал той самой эсэсовской дивизией Рейх, которая сейчас поломала немало зубов о нашу заставу.
Генерал-лейтенант Пауль Хауссер, командующий дивизией СС "Рейх" удивленно разглядывал лежащие на столе автомат типа АКСУ, мобильный телефон, какие-то другие предметы, стоявший у его стола трофейный гранатомет "Муха", затем воззрился на меня так, как будто я был марсианским солдатом. Перевел взгляд на переводчика и начал допрос...
Данные из архива абвера. Под грифом "Совершенно секретно". Раздел "Необъяснимое"
Фамилия: Книжица
Имя: Даниил
Отчество: Петрович
Звание: сержант
Должность: командир наряда погранзаставы
Книжица родился 04. 08. 1980 года в Минске в семье военнослужащего. Он роста среднего, характер спокойный, обстоятельный. После окончания средней школы в 1997 году отправился служить в армию - по распределению военного комиссариата был определен в погранвойска. После окончания двухлетнего срока армейской службы, произведен в лейтенанты и направлен на заставу "Верность", где нес пограничную службу до самого 26 октября 2010 года (22 июня 1941).
Сам Книжица, как он утверждает, встретил войну на границе. На вопрос, как он отреагировал на появление группы немецких солдат, ответил странным заявлением о "баловстве "реконструкторов". На просьбу уточнить этот термин, Книжица пояснил, что так называют в странах бывшего СССР команды и клубы, которые воссоздают в мельчайших подробностях исторические сражения или отдельные фрагменты боевых действий. Есть течения эльфов и орков (уточнить! П.Х.)
Пограничники обстреляли группу солдат (при этом был застрелен роттенфюрер Иоганн Лихтенберг), а затем после подхода подкрепления, успешно препятствовали всем попыткам переправы через Буг немецких подразделений. Подавить действия пограничников удалось только с помощью артиллерии.
Сам Книжица в это время доставил на заставу задержанного на границе неизвестного (возможно, пропавший без вести гауптман СС Алекс Вайс? - согласно показаниям русского пленного, гауптман Вайс по приказу командира заставы был немедля отправлен в глубокий тыл).
Книжица же принимал участие в боевых действиях - вел пулеметный огонь по наступавшим подразделениям СС "Рейх". В ходе боя был ранен, захвачен в плен в бессознательном состоянии.
Доставлен в военный госпиталь, устроенный у деревни Ёжовка. После операции и лечения направлен на допрос к генералу Паулю Хауссеру...
Приложение.
Доклад штурмбаннфюрера Вольдемара Грабке.
Данная неприятельская погранзастава вела активный автоматно-пулеметный огонь и успешно применяла неизвестные типы вооружения. Девять атак было отбито, и только на десятой атаке удалось захватить укрепление неприятеля.
Кроме того, был замечен самолет противника (или два - показания свидетелей расходятся) неизвестной марки, который провел успешную атаку на проводившие бомбежку заставы "юнкерсы".
На заставе было обнаружено много вооружения неизвестных марок и типов - его эффективность демонстрируют потери, понесенные штурмовыми подразделениями в ходе боевых действий против заставы, продолжавшихся 4 часа вместо расчетных 60 минут.
Общие потери:
1 панцер-III
300 убитых солдат СС
1200 раненых.
Из-за необычности всех сопутствующих обстоятельств - как-то:
- обнаруженные в покинутой деревне брошенные машины, некоторые из них, если верить внешнему осмотру - выпущены в Германии (фирмы "Мерседес-Бенц", BMW)
- газеты, напечатанные "в октябре 2010" - как найденные в руинах заставы, так и в деревне.
- аппаратура непонятного назначения и миниатюрные переговорные устройства.
- несовпадение общих планов близлежащей территории с довоенными картами.
- я, Вольдемар Грабке, принял решение направить захваченных в плен раненых бойцов противника в расположенный в Польше госпиталь, чтобы обеспечить получение вышестоящим командованием более подробных данных...
...Закончив допрос, Хауссер указал на разложенные перед ним "артефакты"
- Что это такое, доннерветтер? Такого оружия я никогда не видел!
Переводчик, рослый немец со знаками различия шарфюрера, перевел мне его вопрос.
Я слабо усмехнулся, поморщился от боли в простреленном плече.
- Могила всей немецкой армии. В русской версте - для друга нашей страны - один шаг, а вот врагу каждый шаг придется оплачивать собственной кровью. Ведрами.
Хауссер мрачно переглянулся с переводчиком, что-то сказал.
- Господин генерал спрашивает, являлись ли бойцы вашего погранотряда элитной частью НКВД? - перевёл немец.
- Нет. Просто пограничная застава. А элитные части - вот где! - я махнул на сторону востока. - Сейчас они, не сомневаюсь, перемалывают ваших солдат.
Затем я неожиданно для себя загробным голосом произнес, глядя в расширившиеся глаза эсэсовца:
- Добро пожаловать в ад, генерал-лейтенант СС Пауль Хауссер! Не волнуйтесь, вашим солдатам хватит места в адских котлах. И для Гитлера тоже свой котёл найдется, когда мы до него доберемся.
Переводчик замахнулся на меня кулаком, но Хауссер движением руки остановил его и спросил:
- Но почему в 1939 году мы ничего похожего не видели у вас?
- Очень просто - продолжал куражиться я над фашистом - Прибалтика и Западная Украина с Западной Белоруссией - это МАЛЕНЬКИЕ боевые операции. Зачем демонстрировать вам НАСТОЯЩИЙ уровень боеспособности нашей армии?
- Следовательно, Маннергейм... - вырвалось у Хауссера.
Я ничего не ответил, только многозначительно пожал плечами и посмотрел вверх, как будто намекая, что, да, были некие секретные переговоры в ОЧЕНЬ высоких сферах.
Хауссер начал ругаться. Он схватился за стоявший на столе телефон и долго с кем-то говорил. Затем он зло посмотрел на меня, выпил стакан воды.
- Мы несем чудовищные потери! Мои мальчики потеряли только на границе несколько сотен солдат! - прошептал Хауссер. - Да, ваш Сталин достойный ученик китайских полководцев - "Хочешь победить врага - убеди его в своей слабости..." И мы все поверили вам, поверили - а теперь... - голос Хауссера потух.
Вошли два эсэсовца. По тому, как уважительно посматривали они на мою форму, я догадался, что они, видимо, участвовали в пограничных боях, возможно, даже с моей заставой.
Хауссер посмотрел на меня и на плохом русском проговорил:
- Возможно, шталаг научит тебя, как следует вести себя в присутствии представителя высшей расы, руссише швайн!
Так я оказался в знаменитом шталаге номер триста семь.
Колокола над Вислой
Пятый день войны
- Данька...
- Тшшш - шепчу я Сергею Иванцевичу, бойцу с нашей заставы, задержавшей фашистов на четыре драгоценных часов войны.
Тот кивнул, брезгливо отодвинул миску с какой-то бурдой и пододвинулся ко мне.
Иванцевич был сильно контужен во время бомбежки, а после боя его, без сознания, подобрали немецкие врачи - какой-то ретивый фашистский командир посчитал необходимым пощадить раненых. Да и немного нас, пограничников, уцелело - из сотни бойцов после сражения выжило примерно пятнадцать человек - так утверждал Желобкович.
Вместе со мной в Шталаг-307, Демблинскую крепость, близ города Бяла Подляска, попали четверо - Сергей Иванцевич, Иван Желобкович, Николай Петров и Адам Влодек, поляк из-под Минска.
Здесь же, в концлагере для военнопленных, оказалось множество самых разных людей - и советские солдаты 1941 года из "Белостокского котла", и милиционеры со собровцами из приграничных городов, и солдаты разных полков и бригад армий Беларуси, Литвы, Украины... и даже несколько натовских солдат, которых немцы взяли в плен в Литве. Зачем нас всех собирают тут - понятно каждому: немцам нужна информация...
Сергей кивнул и нахмурился.
- Даниил, как ты думаешь, сколько мы тут пробудем?
- Недолго. Месяц, не больше - если конечно не переведут под Берлин.
- А с чего им нас куда-то переводить?
Я постучал по лбу
- Информация, друг, информация. Мы можем дать им немало информации о том, что произошло, о разных непонятных вещах, которые они нашли в наших городах. А теперь рассказывай, что удалось разузнать?
- Тут сплошной винегрет. И наши пограничники, и городские менты, и мало того, красноармейцы из 1941 года... А кроме того, я беседовал с... Иванцевич растерянно крутит головой - моим двоюродным дедом - именно в его честь меня и нарекли. Он, как я знаю из рассказов родных, погиб в концлагерях в 1942 году. Под Белостоком, тридцатого июня сорок первого попал в плен, потом лагеря... В Освенциме он и сгинул...
- На этот раз не сгинет - тихо бросаю я. - Вытащим мы и твоего двоюродного деда, и всех наших, кто воевал и погибал тогда в ТОМ 1941... Очень у нас большой долг перед нашими предками...
Иванцевич согласно вздохнул.
- Понимаешь... Я не смог сказать деду, что мы все, что они строили, создавали, по сути дела, просрали! Понимаешь? Предали ради сладкой заграничной булочки и модных тряпок... Они ведь верили, что у нас в 2010 году уже коммунизм будет, счастье на земле... - тихо обронил он. - Будем строить города на Луне и Марсе...
- По крайней мере - кивнул я на перевязанную голову Иванцевича - тебе смотреть в глаза твоего двоюродного деда не стыдно. Мы тоже делали свое дело, может, не так хорошо, как они, но делали...
Мой товарищ слабо улыбнулся.
Я деловито перешел на другую тему.
- Еще в госпитале я надумал вот что... - и тихо изложил товарищу свой план. - И деда своего попытайся подключить к делу - закончил я.
- Хорошо - кивнул Иванцевич.
День шестой
В барак вошли два надзирателя.
- Номер 2467, номер 2469! - выкрикнул толстый немец. - На выход!
Мы - теперь просто номера. У нас больше нет имен. Имена остались там, на свободе.
Я поднялся вместе с Желобковичем с нар и мы оба направились на выход. Немцы конвоировали нас, держа под дулами шмайссеров.
Желобкович и я же бросали по сторонам быстрые внимательные взгляды, изучая расположение патрулей и казарм.
У приземистого кирпичного здания склада мы расстались - нас повели в разные стороны. Меня привели в комнату.
Высокий худой немец в белом халате ученого поправил очки на носу, приказал мне подойти и указал на стоявшую на столе микроволновую печь.
Вместе с ним в комнате двое - пухленькая блондинка-стенографистка с авторучкой - похоже, "трофейной", и пожилой мужчина со знаками отличия шарфюрера.
- Герр Отто Шмидт, технический специалист из берлинской лаборатории фирмы "Сименс" желает знать, как работает вот эта вещь? - пожилой перевел мне вопрос ученого.
Я заметил на столе у ученого пару бутербродов и начал:
- Герр Шмидт, вы позволите показать, как можно готовить еду с помощью микроволновки?
- Демонстрируйте - Шмидт старается не показать, как он заинтересован.
- Вот смотрите - я беру со стола пару бутербродов на тарелке, ставлю их в печь, включаю ее. - Это режим "поджарка"...
Всего пара минут и тосты готовы.
Немец буквально обнюхал бутерброды, откусил кусочек, повернулся к стенографистке и начал что-то диктовать ей. Переводчик же переводил ему мои объяснения.
Вошли два солдата с какой-то коробкой, поставили на стол и выслушав техника, забрали микроволновку.
Переводчик и стенографистка извлекли из коробки... - душа моя буквально запела при этом, - мощный радиопередатчик! Похоже, фашисты захватили его на каком-то военном складе у границы или разграбили магазин.
Я постарался скрыть обуревавшие меня чувства.
- Вот смотрите... - сказал Шмидт - Что это такое? Настолько я понимаю, этот аппарат, по-видимому, связан с радио. Я изучил несколько похожих аппаратов, найденных после боев на ваших заставах. Но я не обнаружил ни радиоламп, ни других знакомых мне радиодеталей.
- Радио очень изменилось за почти семьдесят лет, герр Шмидт - объяснил я и начал грузить его всей информацией из того, что знал и читал по истории радио за семьдесят лет
Мстительно усмехнулся про себя, заметив, какой сделался у Шмидта ошеломленный и потрясенный вид.
- Так, показывайте, как работать с этим вашим радиоприемником?
- Охотно.
Разбираюсь с радиопередатчиком, налаживаю его, ловлю то передачи из Осло - встревоженный голос диктора что-то говорит о баталии за Нарвик и десанте русских моряков на побережье страны, то Лондон передает, что их премьер-министр Черчилль в ближайшее время вылетает в Москву, то...
- Говорит Москва... - слышится из радиоприемника голос русского диктора.
А дальше... - замечательные для меня и моих товарищей по плену и горестные для немцев новости: на Украине в ходе боев освобожден город Львов. В результате операции спецназа захвачен нацистский преступник Роман Шухевич со своей любовницей, бывшей депутаткой львовского сейма Ириной Фарион. Российские войска завершили окружение танковой группировки фашистского генерала Гота в Вильнюсе, в Калининградской области началось наступление...
Помрачневший Шмидт, выслушав переводчика, распорядился, оборачиваясь к вошедшим солдатам:
- Увести его.
Ночь со дня шестого на день седьмой.
Узники барака не спали. Все, стараясь не шуметь, наблюдали, как в полуслепом свете лампы четверо парней режутся в карты.
Николай Петров, "из сорок первых", как у нас называли наших солдат из того 1941 года, назначенный "капо" - старшим по нашему блоку, стоял у приоткрытой двери, наблюдая в щель.
Наконец он тихо кивнул нам - патруль из двух солдат уже прошел, а следующий пойдет только через полчаса. Орднунг! В отличие от знакомой мне реальности, немцы не поленились, возможно, из-за нашего "особого статуса", вооружить внутреннюю охрану не только дубинками, но и парабеллумами. Что ж, это нам даже на руку.
- Начинаем! Всем ждать сигнала - проносится команда по казарме. И не в одной ней - везде, по всему лагерю, повторяется одна и та же команда, а кое-где душат и стукача-либераста - так с легкой руки "десятых" - людей из 2010 года, прозвали пошедших на службу к фашистам предателей. Осталось только как можно аккуратнее снять часовых на вышках.
Несколько заключенных то по одному, то по двое как можно незаметнее и бесшумнее выскальзывали из бараков - это бойцы, до войны служившие в СОБР и в спецназе.
Быстрые тени скользят мимо стен крепости, замирают, когда начинает гулять луч прожектора. Темнеют от крови кинжалы, отобранные у убитых надзирателей.
Луч прожектора быстро - тире-тире-тире - пробегается от стороны в сторону перед входом в наш блок. Это условный сигнал.
Мы, ранее молчаливые, покорные заключенные шталага-307, в одно мгновение превращаемся в грозную силу - теперь мы - солдаты. Солдаты России, какие бы ни названия она не носила в разные эпохи - Российская Империя, Советский Союз, Российская Федерация...
Все, что я помню из той яростной ночи - краткие, отрывочные картины. Короткий ночной бой с охраной концлагеря... С захваченных нашими бойцами вышек по фашистам бьют пулеметы. Немцы обескуражены, растеряны. Те из охранников, кому повезло выскочить из блока охраны и не попасть под кинжальный огонь пулеметов, как овцы, мечутся по территории концлагеря, а мы расправляемся с ними - и в этой сутолоке не обходится без жертв с нашей стороны...
- К складам! - бросил я Иванцевичу и Влодеку.
Мы вместе, пригибаясь, поспешили к складскому помещению, тому самому, где еще днем нас расспрашивали сименсовские техники.
Среди стащенных немцами в склады микроволновок, мобильников и прочей лабуды нашлись и несколько хороших радиопередатчиков.
Я начал набирать код нашей воинской части, к которой принадлежала моя погранзастава...
День седьмой
- Внимание! Воздух! - пронеслось по крепостной стене.
Где-то на западе загрохотала бомбежка, небо осветилось всполохами.
Сергей Тихонович, дед Иванцевича, схватился за винтовку.
- Не стрелять! - закричал я. - Это приказ!
- Но...
- Это наши! Наши вертолеты!
Чуть погодя огни бортовых прожекторов первого "мишки" осветили территорию Демблинской крепости и вертолет благополучно сел на плац, где обычно мы, военнопленные, выстраивались на утреннюю перекличку.
Открылся люк, показался человек - на его форме были погоны полковника.
- Так! - он деловито оглядел нас. - Молодцы! Какие же вы молодцы!
- Рады стараться! - гаркнул кто-то.
- Служу трудовому народу! Служу России! - проносится по толпе.
****
К утру в захваченную нами Демблинскую крепость прибыли пять вертолетов. Часом ранее звено бомбардировщиков нанесло авиаудары по близлежащим позициям немцев, а истребители очистили небо от "худых".
Вертолеты привезли зенитные установки, ящики с автоматами Калашникова, а также на них начали прибывать псковские десантники - бойцы третьей, пятой и знаменитой шестой рот. И командование намеревалось продолжать подбрасывать подкрепления.
Когда вертолеты увезли тяжелораненых и больных узников шталага, мы приступили к оборудованию огневых точек. Решено было, опираясь в том числе и на поддержку местного населения, удерживать крепость до подхода главных сил Объединенной армии.
Я же, несмотря на уговоры врачей, решил остаться, чтобы продолжать бить фашистов.
Вечер седьмого дня.
Минск. Республиканская клиническая больница. Отделение хирургии.