Ветер, словно брошенная на произвол судьбы дворняга, переворачивал и обнюхивал рваные целлофановые пакеты, пластиковые бутылки и холодные угли от людских костров. Едва заприметив запоздалого прохожего, в одно мгновение, он срывался с места, ему хотелось забраться как можно глубже в лес, затаиться в нем, спрятаться, чтобы никто не видел его мокрых грустных глаз - только среди глухих дворов он находил покой, уединение и мог забыться глубоким сном, лишь иногда позволяя своему тяжелому дыханию потормошить бока рекламных щитов.
Я знаю, что стоит только попросить, приласкать, поманить его - он подхватит любого на кончик своего мокрого носа, преданно оближет тёплым языком и позовёт туда, где никто никогда ещё не был. Он покажет мир таким, какой он есть. Вот и я как плохо натянутая на глаза шляпа от порыва ветра срываюсь куда - то на ночь глядя, подальше от дома.
На моём пути из глубин неосвещенных лестничных пролётов несносно разит отсыревшим табачным дымом и мочёй. Прислонившись спиной к стене, я прислушиваюсь к натяжению стальных тросов поднимающегося лифта, к спотыкающимся в темноте лестничной площадки шагам и закрываю глаза.
Сознание предательски молчит, в очередной раз заставляя довериться неизбежному - как будто ты спишь, но понимаешь, что проснуться не можешь, и тебе остаётся только как - то скоротать время до наступления того момента, когда всё снова встанет на свои места. Большего от тебя не требуется. Когда вернешься домой, ты так и сделаешь. Будешь коротать время, втайне от других прожигать свою жизнь, словно опасаясь встретиться с чем - то ещё более неприятным.