(I)

Давно над далью облака темнели,
на юг грачи летели чередой,
и листва в ожидании метелей 
облетала в аллее городской

Она бродила в осенней скверности,
ей под нОги ложился желтый лист
И на промокшей улице Верности
играл на фортепьяно пианист

(II)

В переулках тайно светила луна,
где в липах грустил золотой рояль,
и девушка, словно музыкой пьяна
с лица скинула темную вуаль

По белым нотам струилась соната,
А в округе городской ни души
И пианист в вечерний час заката
напевал для прохожей госпожи:

(III)

А в городе печалится ненастье,
и чернота сменила в небе синь,
но на душе тепло с мечтой о Насте,
в холодном сердце сладкая теплынь

Вечер скрылся за хмурыми масками
Он на продрогшей в тумане листве
рисовал нежно синими красками
Ее облик на промокшем окне.

(IV)

Загрустила северная столица 
В преддверии листопадной вьюги 
Он смотрел на незнакомые лица, 
и искал глаза верной подруги 

А на скамье лежал печально конверт 
в нем написано, больше не зови
Я Вам оставила на память портрет, 
и яркий свет, не гаснущей зари

(V)

А в городе печалится ненастье,
и чернота сменила в небе синь,
но на душе светло с мечтой о Насте,
в холодном сердце сладкая теплынь

Ночь пролила в небе звездные краски
и туман спит на упавшей листве
В больной душе нежнее нету ласки,
чем ее взгляд, всплывающий во мгле

(VI)

В парке смолкли осенние гастроли 
на проспекте, не видна афиша
И пианист один в сердечной боли 
тоскует на бульваре Парижа 

В вечерней серенаде поющих вьюг
плачет гроздью алая калина 
и он верил, ее славный Петербург
проснется под звуки пианино