Деревня, она так устроена, что в ней живности много всякой: коровы рогатые козы бодатые, петухи клевачие. О собаках и говорить не приходится. Одно слово - лают. Польза от них, может, и случается, но главное украшение в доме - это, конечно, кот. Умиление сердцу, когда на окошечке с геранью или старом крылечке сидит здоровенный мордастый котище! Лапка к лапке. В глазах блаженство. Копилка, а не кот, хоть картину с него пиши. Не лягается, не бодается, за велосипедами не гоняется, а замурлычет - радио выключай и слушай. В общем, чудо деревенской природы.
А между тем, если заглянуть поглубже в кошачью жизнь, то оказывается, она вовсе не сахар, и не мёд, и не сливки какие-нибудь. Кошачья жизнь - это подвиг, приключения и ночные кошмары. Вот вам пример: деревня Хвосты. Двадцать дворов - двадцать котов. Про всех, конечно, не расскажешь, но про самых отчаянных - обязательно.
Лунная болезнь
Жил в той деревне рыжий кот, Чингисханом звали. Повышенной боевитости котик: рубец на рубце, шкура - что тёрка. К старости, когда силы сдавать стали, он одним своим видом врага на испуг брал. Вот какая с ним история приключилась.
Дело к вечеру было. Гулял этот котик вдоль забора туда-сюда. Подошёл к нему приятель, соседский кот Бусый.
- Пошли, Чингисхаша, к Трофимычу на чердак гнездо голубиное смотреть. - Не хочется что-то, - рыжий отвечает. - Иди один.
- Боишься его?
- А то нет! Всем известно, Трофимыч - первый коту враг. Своему Ваське и то каждый день хвоста крутит, а чужому - и не кажись.
- Да мы на цыпочках как-нибудь.
Ладно, пошли коты на цыпочках. Только на крышу забрались, как назло, хозяин покурить вышел. Прилегли коты, затаились. А дед сел на завалинку и на звёзды засмотрелся. Небо бездонное, сказочное, так и манит к себе. Размечталось ему. Глянул на крышу - а там что-то рыжее, пушистое лежит. Тихо лежит - не шевелится.
- Надо же, - обрадовался дед, - шапка лисья!
А не подумал: откуда ей взяться ночью на крыше? Вот вступило в голову: шапка и шапка. Может, звезды на него так подействовали. Взял Трофимыч лестницу, приставил, вверх лезет. Бусый перепугался, рыжему шепчет:
- Засекли нас, уходить надо.
- Подожди,- отвечает тот. - Видишь, он безоружный. Может, ещё обойдётся.
Забрался дед на крышу, руку за шапкой протянул. Вдруг шапка как взовьётся! Как встанет на кривые ноги! Да как покажет свой единственный жёлтый клык! Обомлел Трофимыч: чудовище перед ним - плоское, вроде трактором перееханное, и голова, как будто отдельно от туловища вращается. Глаза косые, уши рваные. А хвост есть или нет - этого дед не разглядел. Это он уже на земле лежал.
-Что с ним, Чингисхаша? - удивился Бусый. - Поскользнулся, наверно?
-Может, и поскользнулся, - отозвался рыжий.- Только, мне кажется, он нас не узнал. Руку тянет, а глаза - добрые, добрые. Никогда его таким не видел. Заболел дед. У людей это - лунная болезнь называется.
-Что за болезнь такая? На луну воют?
-Нет, на крыши по ночам залазят.
-Какая же это болезнь, по крышам лазить?
-Я же говорю - у людей, а не у котов. Мы - лунатики от природы.
Спустились приятели в огород и долго ещё про лунную болезнь говорили. Что, да почему... И будет ли Трофимыч теперь каждую ночь на крышу залазить?
- Тогда беда, - вздохнул Бусый. - Где только он эту болезнь подхватил?
- Как где? - удивился Чингисхан. - Известно, от Васьки своего заразился.
Соленые огурцы
У Васьки жизнь не складывалась. При таком хозяине какая жизнь? Пропитание скудное: что утром поел - тем и к вечеру закуси. Ходил по дворам, подъедался. Тут как-то с Тихоном Петровичем разговорился.
Тихон Петрович, конечно, не его поля ягода. Котик гладкий, убористый. Мышей в глаза не видел. Да никто от него работы и не требовал, напогляд держали, для народа. "Полупородистый", - хозяйка говорила.
Вот разговорился Васька с ним за жизнь. А тот спрашивает:
- Что ты любишь больше всего на свете?
Васька думал, думал...
- Мойву, - говорит, - люблю.
- Фу, мойву... Хоть бы сказал - индейку.
- А что это - индейка?
- Индейка - это курица такая, только большая, как гусь! А что ты, Васёк, не любишь больше всего?
Васька думал, думал... Всё бы съел, что ни дай! Потом вспомнил:
- Собак не люблю.
- Собак? Это все не любят. А я вот не люблю солёные огурцы.
- А что это - солёные огурцы?
- Ты, Васька, что-то в еде совсем не разбираешься. Солёные огурцы - это деликатес такой, изысканная пища.
- Почему же ты их не любишь?
- Да, наелся уже. У нас целая кладовка этих огурцов. Забрался я как-то туда. Вкусненького захотелось.
- Это я понимаю, - поддержал Васёк.
- Забрался, вижу: курица на столе в пакете лежит, только ноги торчат. Стал
я пакет зубами со стола тянуть, а курица возьми, да и зацепись одной ногой за банку с огурцами. Я и опомниться не успел - банка вдребезги!
- Ошибся ты, Тиша. Надо было тебе курицу прямо на столе есть.
- В том то и дело, промахнулся. Хозяйка моя, Алевтина, прибегает. Думал, прибьёт меня, спрыгнул со стола, сижу, в отчаянье огурцы нюхаю. А она как заохает: "Надо же! Первый раз вижу, чтобы кот солёные огурцы ел!" С этого всё и началось. Теперь всем гостям хвастает: "Представляете, наш Тихон Петрович ест солёные огурцы!" Тащат меня к столу и начинают этими огурцами кормить.
- Ну, а ты?
- Глотаю понемногу... Чего не сделаешь ради славы.
- Да, тяжёлая у тебя жизнь, - посочувствовал Васька.
- Ох, и не говори, Васёк, всю судьбу мне та банка поломала.
Очень дикая мышь
Беседовали котики, беседовали, вдруг, откуда ни возьмись, - Трофимыч. Коты, на всякий случай, в лопухи махнули, только он их даже не заметил. Сразу к хозяйке:
- Выйди, Алевтина! Дело к тебе есть.
Вышла Алевтина Матвеевна на крыльцо, видит: дед ни в себе.
- Что с тобой, Трофимыч? Никак с крыши свалился?
- А ты откуда знаешь? - испугался дед.
- Да я пошутила. Уж и пошутить нельзя!
- Ничего себе шутки! У меня все бока болят, а ты шутки шутишь. Слушай лучше, что скажу. Зверь в деревне появился. Похож на лисью шапку, но с глазами и клыками. Сам видел.
- Да, где видел-то?
- На крыше, у трубы. Потом он в огород убёг. По кустам так и пошёл, так и пошёл... Утром смотрю - всю клубнику истоптал.
- А-а, этот, - Алевтина махнула рукой. - Он ничего, не вредный. Я тоже видела. Просто мышь с колючками, и всё.
- Какая мышь? Говорю тебе - лиса, но с бандитской мордой.
Дед повернулся и двинулся дальше по деревне, правду искать. Вылезли коты из лопухов, приободрились немного.
- Слышал, - Васька говорит, - беда какая.
- Какая беда? - не понял Тихон Петрович.
- Мыши с колючками появились. - Ну, и что?
- А как я их колючих есть буду? Теперь точно следующую зиму не протяну. С голоду помру.
- Так это же только одна мышь, и та - беглая.
- Как это, беглая?
- Беглая, блудная мышь. Она сбежала и заблудилась в огороде. Теперь в сарае у бабки Матрёны вместе с кроликами сидит.
- Так её уже поймали?
- В клубнике хозяйка моя нашла. Пошла ягоды собирать - а там зверь. Теперь артиста ждут.
- Какого артиста?
- Который у бабки Матрены жил и мышь эту дрессировал. Дрессировал, дрессировал - она и сбежала. - Вот бы на неё посмотреть, - вздохнул Васька. - Большая, наверно, хвостатая. А, может, это и не мышь вовсе, а ёж какой-нибудь?
- Сам ты - ёж! Настоящая мышь! Бабка говорила: "Дикообразой зовут, потому что очень дикая."
День рождения
Дед Трофимыч обежал полдеревни, рассказывая о бандитском звере. А Чингисхан в это время, ничего не подозревая, ждал Бусого около поленницы. Уже и поросят покормили и корову подоили, а Бусого всё не было.
- В чём дело? - думал рыжий,- Спит он, что ли? Вон и Мишка с Пашкой - хозяева его, целый день во дворе строят что-то. А Бусого ни слышно, ни видно.
- Может, рыжего возьмём? - донёсся до кота Мишкин голос.
Чингисхан с интересом прислушался.
- Его ещё поймать надо. А потом, он слишком старый, нагрузки не выдержит, - ответил Пашка.
- Какая нагрузка? Привяжем верёвкой - сиди себе и сиди.
Чингисхан прямо окаменел от такого заявления.
- Что я - собака что ли - на верёвке сидеть? - расстроился кот, - Никак, братья будку строят, а Бусого, наверно, в собаки записали. Вот почему его нет - на верёвке сидит.
Чингисхан потихоньку отполз к забору и стал, крадучись, обходить двор, заглядывая во все углы.
- Где же они его привязали? - думал кот.
Бусого нигде не было. Вдруг до рыжего донёсся знакомый сладостный звук. Для каждого кота этот звук - музыка сфер и пение души. Кот услышал смачный хруст жирного рыбьего хвоста. Звук доносился из бани, запертой на висячий замок.
- Бусый, это ты? - шёпотом мяукнул Чингисхан.
- Я, - отозвался Бусый, громко жуя и давясь костями.
- На верёвке сидишь?
- Ты что, ошалел? Не видишь, рыбу ем?
- Как я тебя через стенку увижу? Ты почему под замком?
- Сам не знаю. Мишка с Пашкой посадили. Рыбы навалили - гору! Вот последнюю доедаю.
В это время в окно высунулась тётка Настя.
- Эй, Мишка, Пашка, - крикнула она сыновьям, - отоприте-ка баню, да воды натаскайте. Я сегодня топить собралась.
Мишка, нехотя, достал из кармана ключ. Дверь открылась. Переваливаясь с боку на бок, через порог вывалился толстый, как сосиска, кот.
- Ты что это? - обомлел Мишка. - Всю рыбу съел? Пашка, смотри, он всё слопал.
- Как всё? - отозвался брат.- Я же сказал ему: "По одной рыбине в день!"
- Сказал... - передразнил Мишка. - А он тебя не слышал. Тоже мне, тренировка называется. Как его такого в плаванье отправлять? Он сразу всё съест, а потом
с голоду умрёт.
- Да, - вздохнул Пашка, - ничего не понимает. Хоть бы на завтра немного оставил. Ведь так хорошо придумали: к мачте покрепче привязать, запас рыбы на неделю положить (по одной рыбине в день). Плыви себе и плыви. Уже и плот готов. Может, кролика в плаванье отправим? Травы ему побольше?
Чингисхан с Бусым были уже далеко от бани и ничего этого не слышали.
- За что они тебя так обкормили? - удивлялся рыжий.
- Не знаю,- облизнулся Бусый.- Может, у меня сегодня День рождения?
Капкан
Повезло Бусому: обжорство спасло его от дальнего плавания на плоту. А вот над Чингисханом тучи сгущались. Кто-то посоветовал Трофимычу поставить на неведомого зверя капкан. Не долго думая, дед расставил капканы по всему огороду, а один даже у себя на крыше.
- Домой не пройдёшь, - жаловался Васька Бусому. - Все кошачьи тропы капканами перегородил. Того гляди - попадёшься. И кого он ловит в огороде? Зайцев что ли?
- Болезнь у него, - отвечал Бусый.- Сначала ночью по крышам лазил, теперь - в охотники ударился. Надо ему к Валерьянычу сходить.
Валерьянычем коты звали местного фельдшера, от которого всегда заманчиво пахло валерьянкой.
- Нет, - вздохнул Васька. - Это у него от злости. Животину помучить - любимое дело. Никакой управы на него нет.
Тут как раз Чингисхан подошёл, в разговор вмешался.
- Капканы обсуждаете? Подумаешь, проблема какая!
- Тебе - не проблема. А мне - в огород не выйди, - обиделся Васька.
- Значит так, - предложил рыжий. - Каждый приносит по дохлой крысе - и всё.
- Как это всё? - удивился Бусый.
- Что тут непонятного? Положим крыс в капканы, они захлопнутся - и гуляй сколько хочешь.
- Отчего, Чингисхаша, ты такой умный? - восхитился Васька.
- Жизнь меня сильно била, - отозвался рыжий.
Вечером Трофимыч зашёл к бабке Матрёне чай пить.
- Что-то ты, дед, задумчивый какой сегодня. То кричишь - спасу нет, то - слова не вымолвишь. Случилось чего?
- Я вот что думаю, Матрёна. Крыса, она может, к примеру, на крышу залезть?
- Зачем это крысе на крышу залазить? Она ведь не ворона.
- Сам знаю. А всё-таки, может она залезть или нет - вот в чём вопрос?
- Подожди, дед. Ты же говорил, что лиса у тебя на крыше была.
- Так это когда было! А сегодня - крыса. Хорошо, что я капкан на крышу поставил. Она сразу попалась.
- Что-то, Трофимыч, у тебя в доме неладно, - покачала головой бабка Матрёна.- Сходил бы ты к Сычихе. Она хоть и колдунья, но добрая душа. Может, поможет чем?
Озарение
Баба Соня, или Сычиха, как её звали за глаза, жила на краю деревни. Она была вовсе не какая-нибудь бабуся-ягуся, а вполне приличная старушка в белом платочке. Только любила на картах гадать, да варила в горшке что-то непонятное. Зато кот у неё жил настоящий колдовской, чёрный-пречёрный, Багиром звали. Многие в деревне на него плевались и обходили стороной. Особенно боялся его шофёр Костя.
- Если такой чертяка дорогу перебежал, - говаривал он, - плюй, не плюй, а обяза-тельно или в канаву заедешь, или в столб врежешься. Поэтому я пассажиров с хорошим зрением люблю, чтобы предупреждали, какой кот на горизонте показался. Рыжий кот - езжай вперёд, серый кот - езжай вперёд, чёрный кот - езжай в обход. Вот такой кошачий светофор.
Багир этих предрассудков не понимал. Он мирно дремал на печи, когда в избу вошёл Трофимыч.
- Что, дед, маешься? - встретила его Сычиха.
- Маюсь, Сонюшка, маюсь, - простонал дед жалобным голосом. - Вот пришёл за избавлением.
- От чего же избавиться хочешь?
- Так ведь зверьё ко мне на крышу зачастило. Покоя лишился. Уж ты отвадь, будь добра.
- Дай-ка, взгляну. - Сычиха раскинула на столе карты. - У тебя дома скотина имеется?
- Имею, конечно. Кота имею, Ваську.
- Это хорошо, это к добру. Бьёшь его?
- Как не бить? Бью помаленьку.
- Это плохо, это не к добру. Карты показывают, будто зверь, которого ты ищешь, Ваське твоему родня.
- Да Васька то у меня безродный совсем. Откуда родне взяться?
Тут дед Трофимыч взглянул на печь и увидел Багира. Багир лежал, закрыв глаза, но уши явно не спали и, как локаторы, ловили каждое слово.
В голове у Трофимыча что-то зажужжало и щёлкнуло, внезапное озарение про-яснило ему всю ситуацию.
- Как я сразу не догадался? - подпрыгнул дед. - Родственнички, значит, навещают. Ну, кот, ну, рыжий, ну, бандит! Только бы поймать!
Трофимыч выскочил на улицу, бормоча разные проклятия в адрес Чингисхана.
Фараон
В это время в старой заброшенной конюшне проходило кошачье собрание. Обсуждали последнюю новость. Алевтина Матвеевна поехала на рынок покупать козу, а привезла ещё одного кота. Муж её никак не мог понять, куда же девались деньги? То, что кот стоит столько же, сколько коза, он верить отказывался. Тихон Петрович же не мог понять самого главного: зачем нужен второй кот, если есть уже один, то есть он самый?
- Привезла, - жаловался Тиша друзьям, - мясом накормила, целый день с коленок не спускает. Говорит, "перс" какой-то породистый.
- А на кого похож? - спросил Бусый.
- На кролика пухового похож, очень шерстнатый. А называется, представьте себе, Фараон!
- Это какая фара? От машины что ли? - не понял Васька.
- Фараон, значит - милиция, - объяснил всезнающий Чингизхан. - Наверно, этот кот раньше в милиции подъедался.
- Ну, пошли, поехали, - перебил их Тихон Петрович. - Говорят вам: породистый выставочный кот. На базаре за большие деньги куплен. А фараон - это царь такой.
- Царей нам здесь только не хватало, - вздохнул Бусый. - Чувствую, намучаемся мы с ним. И, вообще, первый раз слышу, чтобы котами торговали.
- Там, на рынке, хозяйка говорила, котов - видимо-невидимо! Собаки есть, голуби, рыбы живые, и даже мышей продают, - выпалил Тихон Петрович.
- Неужели мышей за деньги продают? - удивился Васька. - Где же коту денег на мышей взять? Нет, в городе точно с голоду помрёшь.
- Он хоть по-кошачьи то говорит? - поинтересовался Чингисхан.
- Не знаю, - зевнул Тихон. - Мы с ним ещё не знакомились.
Тут в маленьком окошке конюшни показалась чья-то тень. Коты расступились, и на пол бесшумно спрыгнул Багир.
- Сидите?
- Сидим. Чего тут спрашивать? - обиделись коты.
- А то, что Трофимыч сюда идет, ружьё несёт, - ответил Багир. - Тебя, Чингисхаша, ищет.
Услышав эту новость, коты потихоньку начали разбегаться в разные стороны. Остались только Багир и Чингисхан. Пошептавшись, они спрятались в соломе и стали ждать. Войдя в конюшню, Трофимыч сладким, сахарным голосом позвал:
- Кис, кис, кис... Кис, кис, кис...
Конюшня молчала. Трофимыч подошёл к яслям и заглянул на дно. Вдруг солома под его ногами зашевелилась и прыгнула, причём, одновременно: в окно и в двери.
Дед от неожиданности нажал на курок. Ружьё выстрелило вверх. Крупная дробь ударила по ветхой балке, подпиравшей остатки прогнившей крыши. Балка хрустнула, как ветка на морозе, и доски обрушились на Трофимыча горной лавиной.
Грохот выстрела и рухнувшей крыши хоть и был слышен далеко, но привлёк внимание только удиравших в разные стороны котов. Окольными путями Багир с Чингисханом вернулись к конюшне и, убедившись, что противник временно обезвре-жен, отправились по своим делам. Дела эти заключались в том, что Багир залез обратно к себе на печь досыпать. А рыжий, наоборот, потащился в гости, да ни к кому-нибудь, а к кошке Марьяне.
Серебряный хвост
Кошка Марьяна была такая красавица, какие бывают только в сказках, и то в самых волшебных. Хвост - шерстинка к шерстинке, глаза, как звёзды, на гру-ди - белая манишка. И характер самый романтический: два часа может на окне сидеть - не шелохнётся, птичек слушает. Все коты в деревне в ней души не чаяли, но она ни на кого внимания не обращала. Однажды приснился ей сон. Идёт по деревне кот: шёрстка - серебряная, когти - медные, зубы - золотые.
- Всем котам - кот! - рассказывала она. - Вот бы такого встретить!
Услышал это Бусый. А у него дома как раз забор серебряной краской красили. Дай, думает, попробую. Каких чудес на свете не бывает? Вдруг угожу?
Ходил Бусый около ведра с краской, ходил, никак прыгнуть туда не решался. Хотел о забор потереться, да он уже высох. Что делать? Тут коту повезло. Мишка с Пашкой на улицу вышли, увидели Бусого около ведра и, каким-то чудом, желание его угадали.
- Давай, кота покрасим,- предложил Мишка.
- Да он же весь слипнется, - возразил Пашка.
- Расчешем потом. Будет у нас серебряный кот.
- А вдруг краска ядовитая? Отравится ещё, - засомневался Пашка. - Сначала надо на хвосте попробовать.
Кот был просто счастлив, когда его взяли за шкирку и обмакнули хвостом в краску. Хвост сразу стал тяжелый и мокрый, к тому же - тонкий, как карандаш. Потом хвост подсох и стал похож на блестящую палку. Мишка с Пашкой ликовали, а Бусый, не сомневаясь в своей красоте, смело пошёл к Марьяне в гости. Только стал к калитке подходить, навстречу - Васька.
- Что это у тебя с хвостом? - спрашивает.
- Не видишь? Серебро. Настоящее! - похвастался Бусый. - Только что покрасил.
- Будь другом, Бусый. Нельзя ли и меня немного покрасить? Так хочется серебряным походить.
- Нет, Васёк, ты уж извини. Тебя покрасить - потом Тиша запросится и Чингисхан. Что же, у нас вся деревня крашеная будет? Марьяне только один кот во сне приснился.
Кошка, увидев Бусого, пришла в восторг от его серебряного хвоста. И Бусый стал считать себя самым счастливым котом на свете. Но, буквально на следующий день, шерсть на хвосте начала вылезать. Через неделю хвост полностью облысел.
Довольным в этой истории остался только Васька.
- Хорошо, что меня не покрасили, - радовался он. - Мало ли, что ей приснится! Вдруг она завтра летающего кота во сне увидит? Что же тогда - крылья отращивать?
Черепаховый окрас
Отправился рыжий к этой красавице Марьяне. Новость-то у него была первосортная! Кошечка на заборе сидела, ну, и он пристроился.
- Всё, Марьяша, сбылась твоя мечта.
- Это какая такая мечта?
- Кота заморского в деревню привезли.
- Неужели серебряного?
- Не знаю, не видел. Но, говорят, очень дорого стоит. Алевтина Матвеевна его вместо козы купила.
- Как вместо козы? Он что, и молоко даёт?
- Не знаю, не видел. Может, и дает. Кто их заморских знает?
Тут Марьяна дальше слушать не стала. Чего зря слушать? Лучше своими глазами посмотреть. Спрыгнула она с забора, хвост причесала и пошла.
Подошла к дому, все окошки обглядела - нет кота заморского, на крышу посмотрела, на крыльцо - нет нигде. В это время Тихон Петрович из погреба вылез.
- Нет, Тиша, я по делу к вам, - смутилась красавица. - Очень хочется на кота заморского взглянуть.
- А-а, так ты к Фараону? - разочарованно вздохнул Тихон. А ему на улицу нельзя, хозяйка не позволяет.
- Да в чём же он провинился? Утащил чего-нибудь?
- Ну, ты скажешь! Зачем ему таскать? Его с утра до вечера кормят, лопнет скоро
- Так заболел что ли?
- Здоров. Чего ему сделается? Только хозяйка говорит, что он совершенно домашний.
- Интересно, - мяукнула Марьяна. - Значит, он - домашний, а мы - дикие что ли?
- Теперь уж я не знаю, - вздохнул Тихон. - Может, и одичать придётся. Чувствую, выгонят меня. Фараону подушку шёлковую сшили, а мне в погребе обедать пришлось. Вот какие дела.
- Ладно, Тиша, не расстраивайся. Лучше скажи: серебряный он или нет?
- Кто сказал, что серебряный? Вовсе не серебряный. Пёстрый, как курица. Хозяйка говорила: черепаха какая-то.
- Какая черепаха?
- Не знаю. Сказала: благородный черепаховый окрас.
- Ах! - воскликнула Марьяна. - Такого и во сне не приснится!