Огромное рыжее солнце карабкалось по Восточному склону Горы. Оно отражалось в разноцветных осенних деревьях, красных черепицах Набережной и перьях петуха Карима. Карим жил вместе с лесником на восточном склоне Горы. Встречая солнце, он, как всегда, тряхнул роскошным красным гребнем и закукарекал, что было мочи...
В этот же момент, как всегда, опаздывая на восемнадцать минут, зазвонил будильник Менситы. Менсита жила почти в центре города и, конечно, солнце не могло заглядывать к ней в окна, но она мгновенно оценила время. Через две минуты одеяло валялось в одном углу комнаты, ночная рубашка - в другом, а Менсита, на ходу пытаясь застегнуть пряжки на комбинезоне и держа во рту дюжину шпилек, ставила на плиту кофе и яичницу.
Так начиналось почти каждое утро - яичница подгорала, кофе получался отменный, Менсита теряла одну-другую шпильку, и черная копна непослушных вьющихся волос, конечно, не поддавалась никаким ухищрениям. Потом Менсита искала по всей квартире большую сумку через плечо и метлу, громко ругаясь на будильник, а тот отвечал из комнаты виноватым позвякиванием.
Наконец, она выскочила из квартиры, скатилась по лестнице и побежала, топча кроссовками древнюю мостовую Города-под-Горой. Почти весь город еще спал, а Менсита опаздывала на работу - она была Дворником.
Менсите ужасно хотелось спать, но когда она выскочила на Набережную, сон как рукой сняло. На мгновение она остановилась, восторженно вдыхая осенний утренний воздух, а потом ринулась вперед - навстречу солнцу, воздуху и работе.
Набережная - единственное место, где Город выходит из-под Горы на поверхность, здесь он стоит сразу н двух берегах - рядом с воздухом и водой. Сверкающий водопад и быстрая река разрезают Набережную на две части. А сейчас это было чуть ли не самое замечательное место в городе. Дома, и мостовые, и река были сплошь покрыты желтыми, рыжими, золотыми красными листьями и солнечными бликами. А деревья еще только начали облетать...
Менсита кружилась по улицам - сметая листья, чтобы освободить место новым, уничтожая дурные мысли и настроения, оставленные вчерашними прохожими, и собирая все ценное, интересное и просто забавное, что можно подобрать на улице. Это была ответственная работа. Специальными действиями уничтожить все плохое и ненужное, если не уничтожается - отправить в пылемот, а все хорошее - в сумку. Особо ценные вещи Менсита рассовывала по карманам. Ценная идея - какому-нибудь ученому, детский смех - соседскому мальчишке, забытый кем-то акцент - Борху, вдруг купит, старый чудак?
Менсита шла по улицам, приближаясь к окраине Города. Если останутся силы - а они останутся! - она выйдет из города по Дороге и пройдет, сколько сможет, пока ее сумка и снаряжение не станут неподъемными.
На первый зеленый камень Менсита наступила еще почти налегке. Постепенно зеленых плиток в мостовой становилось все больше и больше, и вот девушка уже шла прочь от Города по Зеленой Дороге. Здесь валялось куда меньше всякой всячины, зато она была куда интереснее. Менсита очень любила выходить за пределы Города. Не то Дорога каждый день бежала по новому пути, не то у Дворника была отвратительная память, но каждый день, идя по Дороге, она замечала что-нибудь, чего не видела никогда раньше. Сегодня это был фонтанчик, сложенный из обветрившегося желтого камня, на выходе из города. Менсита легла животом на теплый камень и заглянула в воду. Вода была чистая и прозрачная, было видно дно с проступающей сквозь зеленоватый налет мозаикой. Менсита опустила руку в воду и устроила там небольшой шторм. Вода потемнела, и оттуда на девушку строго посмотрел какой-то угрюмый дяденька. Менсита испугалась было, но потом показала дяденьке язык и, мокрая и довольная, соскочила обратно на Зеленую Дорогу.
Шагов через сто после фонтанчика Дорога делала поворот. Это тоже было что-то новенькое, но к такому ее поведению девушка давно привыкла.
Менсита уже подошла к повороту, но тут из-за него вдруг раздался совершенно ужасающий, нечеловеческий рев, потом он перешел в плотоядное рычание и постепенно стих... Деревья, стоящие у дороги, затряслись от этого рева, обрушив на землю целый желто-красный дождь из листьев. Менсита съежилась и похолодела. Ничего страшнее ей в жизни слышать не приходилось. Когда рев стих, она постояла немного и сделала осторожный шаг вперед. Потом еще один. Остановилась и подумала. Ну кто мог так страшно рычать? Лев, тигр? Или какое чудовище пострашнее? И тут Менсита ужасно разозлилась - какого дьявола! Какое-то мелкое чудище мешает ее любимой прогулке! Разозлившись, Менсита быстро пошла вперед, но едва она сделала три шага, новый рев сотряс землю. На сей раз он был еще громче и явно ближе. Менсита присела от неожиданности, а потом развернулась и быстро-быстро побежала обратно. Остановилась она только у бассейна, села, тяжело дыша, на парапет...
Хорошее настроение как рукой сняло. Менсите было страшно, и в то же время она была ужасно зла.
Она сидела, мрачно глядя на поворот, и отбивая метлой прерывистый ритм. Тени от деревьев нервно подрагивали, а солнце смотрело на мир безразлично и чуть настороженно.
--
Привет! - Вдруг громыхнуло у нее за спиной. Менсита, ушедшая в свои мрачные мысли, чуть не свалилась. Она резко обернулась. Со стороны Города к ней подошел мужчина средних лет довольно могучего сложения с огненно-рыжими волосами, спускающимися на плечи не слишком ухоженными локонами. Одежда - жилет, штаны и сапоги - была, по всей видимости, ношенной переношенной. Только рубашка сверкала белизной, но была мятой, а одна из кружевных манжет была порвана.
--
Привет! - Повторил незнакомец. - Что-нибудь случилось, девочка? Я не могу тебе помочь?
--
Вряд ли. - Мрачно ответила та.
--
Что ты делаешь здесь в такую рань?
--
Работа.
--
А кем, если не секрет?
--
Я - Дворник! - Свирепо сказала Менсита.
--
А я - Мастер. Меня зовут Бертран.
--
Очень приятно
--
Кажется, не очень. Ты на редкость недружелюбна. - Спокойно заметил Бертран. На редкость толстокожий тип.
Он сел рядом с Менситой и стал что-то насвистывать. Слух у него был отвратительный, но девушка начала успокаиваться.
--
И докуда пойдем? До Сертина или сразу до Столицы?
Менсита промолчала.
Они уже почти подошли к следующему повороту, как вдруг давнишний рев сотряс мир.
Бертран остановился в настороженной напряженной позе, Менсита схватилась за его рукав.
--
Слышал? - Шепотом спросила она.
--
Умг. - Мрачно ответил Бертран. И достал меч. Раньше Менсита его не заметила - он был укреплен в ножнах на спине на ортский манер. Бертран поудобнее перехватил меч, хмыкнул и медленно пошел к повороту.
После поворота он опять остановился. На Дороге по-прежнему никого не было. Только разноцветный ковер осенних листьев лежал на зеленых плитках дороги.
--
Очень интересно. - В полной растерянности произнес Бертран.
--
Да.
--
Пойдем дальше?
--
Пойдем.
Они медленно двинулись вперед. Бертран то и дело оглядывался на кусты и деревья, растущие вдоль дороги, и водил кончиком меча из стороны в сторону.
--
Ох. - Вдруг тихонько произнесла Менсита.
--
Ты что? - Резко обернулся Бертран.
--
Ты посмотри! - Менсита смотрела на дорогу рядом с собой. Сначала Бертран ничего не увидел, но вдруг... Перед Менситой на ярких листьях сидел некто в поллоктя размером покрытый изумрудно-зеленой шерстью, обхватив голову ложноручками, и смотрел на них огромным карим глазом, другой глаз был прикрыт длинными пушистыми ресницами. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Потом существо вдруг открыло второй глаз.
--
Люди, - тихо и спокойно произнес он.
Менсита вздрогнула.
Бертран мрачно смотрел на неведомое создание. Потом поморщился.
--
А ты-то кто?
И тут существо издало тот самый ужасающий рев, который так потряс Менситу. Оно сидело, обхватив голову ложноручками, ревело и стонало, и огромные прозрачные капли катились и катились из глаз. Постепенно вся изумрудно-зеленая шерстка промокла насквозь.
- Да это ты плачешь, - удивленно протянула Менсита. И добавила ласково, - маленький...
Она протянула было руку к изумрудному созданию, но Бертран резко остановил ее.
- Не трогая его! Он может быть опасен!
Менсита отстранила руку Бертрана.
- Прекрати! Маленькому плохо.
Она опустилась на колени и осторожно положила руку на мокрую шерстку.
- Малыш... - Ласково шепнула она. - Ну, не плачь, маленький. Что случилось? Хороший малыш.
Постепенно рёв стал стихать, и из маленького подрагивающего существа доносилось только затухающее рычание. Потом он зажмурился и замер под глядящей его рукой Менситы.
- В чем дело-то? - Не выдержал, наконец, Бертран.
Менсита шикнула на него, но малыш открыл глаза и тяжело вздохнул.
- Я не знаю, кто я, - с выражением вселенской скорби ответил он.
Потом вздохнул еще раз, и деревья сотряслись ярким дождем.
- Я все знаю! - Пафосно продолжал изумрудный малыш. - Все, что есть на свете, все, что можно и нельзя себе представить, сущность всех явлений. Но я не знаю, кто я! Это ужасно. Сердце мое холодное, как гранит, и разрывается, как... как...
- Только не плачь! - Быстро вставила Менсита. Существо задумчиво посмотрело на нее, вздохнуло и неожиданно спокойно сказало:
- Ладно. Не буду.
- Спасибо! - С искренним облегчением отозвался Бертран.
Некоторое время все трое молча смотрели друг на друга. Потом Менсита прервала молчание.
- Ну и что же нам с тобой делать?
- А что? - Озабоченно отозвался малыш, - что вы собираетесь со мной делать?
- Помочь, конечно. Вот только, как?
Малыш подозрительно глянул на Менситу.
- Вы правда хотите мне помочь?
- Конечно! Эй, Бертран! Бертран, ты куда? - Менсита мигом вскочила и бросилась за исчезающим за поворотом Бертраном. Догнав, она подпрыгнула, ловко схватила его за ухо и резко развернула.
- Куда это ты собрался? - Недобро прищурилась она.
- Ну, я это, пошел...
Куда пошел? - Угрожающе протянула Менсита.
- Туда! - Кивнул Бертран. - Ау-у-у-у! Ухо-о.
- Ты! - Менсита еще раз дернула его за ухо. - Да как ты смеешь! Рыцарь, чтоб тебя! Маленькому плохо! Тебя никогда не учили, что маленьким надо помогать?
- У меня не было мамы. Ай!
- Ну и что, у меня тоже не было мамы. Это, знаешь ли, общее знание. Рассеянное в пространстве.
- Менсита, девочка, ну отпусти, - взмолился, наконец, Бертран. - Не могу я больше ввязываться в каждую историю, которая сваливается на мои рыжие лохмы.
Менсита отпустила ухо.
- Ты ведешь себя, как сопливый мальчишка! - Строго сказала она.
В этот момент к ним подкатилось изумрудное существо. Оно двигалось, как амёба, выдвигая ложноножки. Неожиданно быстро.
- Ну? - Спросил он.
- Мы попробуем тебе помочь. - Сказала Менсита.
- А он?
- И он тоже.
- Правда?
- Да. - Мрачно ответил Бертран.
- Как здорово! - Неожиданно радостно воскликнул малыш. Потом подкатился к Бертрану и прижался к его ноге. - Ты мне сразу очень понравился.
Бертран удивленно глянул на него. А потом улыбнулся.
Менсита молча кусала губы.
- Но как же тебе помочь? Ты хоть что-нибудь знаешь о себе?
- Только не плачь! - Быстро вставил Бертран.
- Помню. - Неожиданно легко согласился малыш. - Помню такое большое, белое и лохматое. А еще помню, что я пришел по этой тропинке.
Менсита и Бертран одновременно повернулись. В кусты уходила тропинка.
- Ну, - задумчиво сказала Менсита, - большое и белое может быть твоей мамой. Ты же тоже мохнатый.
- Ну-ну, - как-то скептически отозвался малыш.
- Но мы вполне можем пойти по этой тропинке, чтобы узнать, что на другом ее конце. - Подытожил Бертран. - На что нам торочать тут?
- Правильно! - подхватила Менсита. И первой ломанулась в кусты по полузаросшей тропинке.
Малыш с готовностью последовал за ней. Последним, тяжело вздохнув, полез в кусты Бертран. Вновь помрачневшая физиономия его повествовала всему миру, что ее владелец - величайший мученик всех времен и народов.
Долго ли, коротко ли шли они, только есть хотелось все больше, а останавливались они лишь затем, чтобы дать Менсите время изничтожить очередную пакость, валяющуюся на дороге.
- Здесь осталось немного недобрых намерений, - объясняла Менсита, интенсивно размахивая метлой. Бертран и Малыш, зевая, внимали ей, сидя на поваленном стволе. - Жаль, но это, кажется, не все. Было бы куда лучше, если бы этот человек оставил здесь все недоброе.
- Это не человек, - зевнув, поправил Малыш.
- А кто? - Без особого энтузиазма поинтересовался Бертран.
- Зверь или птица...
- А ты-то откуда знаешь? - Подозрительно поинтересовалась Менсита, обнюхивая метлу.
- Я все знаю, - скучным голосом объяснил Малыш, - кроме...
- Знаем, - быстро прервал Бертран, - можешь не говорить.
- И правда, - растерянно признала Менсита. - Кажется, птица.
И они пошли дальше.
Солнце карабкалось все выше, желто-зеленые деревья сменялись мрачными хвойными гигантами. По лесу полз липкий туман. Тропинка стала темной и холодной, все вокруг - неприветливым и угрожающим.
- Неприятное место, - пробормотал Бертран.
- Да уж, - отозвался идущий перед ним Малыш. И вдруг чуть не наткнулся на остановившуюся Менситу.
- Вы только посмотрите!
Перед Менситой поперек тропинки стоял вросший в землю валун с какой-то надписью.
ДОБРО ПАЖАЛОВАТЬ
ДАЛЬШЕ ПО
ТРОПИНКИ!
ЛЮДАЕД
- Ой-хо! Это надо... - Присвистнула Менсита. - Здесь неграмотности - гора и еще маленькая кучка...
- Меня больше волнует другой вопрос, - вставил Бертран. - Здесь вполне доходчиво объяснено, что нас ждет впереди. А другой тропинки нет.
Малыш быстро согласно закивал. При его строении это выглядело очень забавно.
Но Менсита, казалось, их не слышала. Она встала перед камнем на колени и пыталась исправить орфографические ошибки. Камень оказался неожиданно мягким, но девушка чуть не обломала себе все ногти, прежде чем нашла маленький твердый камушек.
Потом она вскочила и начала с остервенением подметать вокруг камня.
- Менсита! - Не выдержал, наконец, Бертран. - Брось ты свою метлу, давай лучше думать, что делать дальше.
- Я - дворник.
- Городской дворник. Брось.
- А что делать? - Менсита вдруг остановилась прямо перед Бертраном и посмотрела ему в глаза снизу вверх. - У нас есть варианты? Малыш помнит, что шел по тропинке. Тропинка здесь одна, и мы по ней пойдем. Но, поверь мне, лучше будет, если хотя бы за спиной у нас не останется никакой пакости.
Некоторое время они стояли молча, глядя друг другу в глаза.
- Ладно, девочка, - сказал, наконец, Бертран. - Дометай скорее, и пойдем вперед.
Менсита серьезно кивнула и снова заработала метлой.
Потом они обогнули камень и пошли дальше. Теперь впереди шел Бертран, девушка двигалась сзади и чуть сбоку, замыкающим был Малыш.
Вдруг тропинка резко вильнула, и друзья оказались на небольшой полянке, образованной путем выламывания кустов и деревьев по обе стороны от тропинки. Кое-где даже валялись целые выкорчеванные ели. Приглядевшись, Менсита охнула, а Бертран присвистнул. Все пространство поляны было неравномерно усеяно всякой всячиной. Здесь было много одежды, была конская упряжь, даже одна поломанная карета. Кое-что было совсем новое, а были вещи, сгнившие настолько, что было уже невозможно разобрать, что это вообще такое. То тут, то там среди всего этого белели кости, в основном, человеческие. Отдельной горкой на краю поляны лежали лошадиные кости.
- Странно, - негромко сказала Менсита. - Столько костей, можно сказать, свалка трупов, а почти не пахнет.
- А чему здесь пахнуть? - Раздался вдруг громовой бас. - Я все съел.
На сей раз Менсита вскрикнула и вцепилась в Бертрана, да так, что тот чуть не выронил меч.
На противоположном краю поляны сидел людоед. Он был огромен. Лицо его было покрыто жесткой щетиной, грязные космы торчали во все стороны. На нем были обшарпанные малиновые шаровары, огромные меховые ботинки и косуха, которая была ему явно мала. Завершало картину огромное волосатое брюхо и палица, сделанная, по всей видимости, из столетнего дуба.
- Пожаловали, милые, - довольно хихикнул он. - Замечательно. А то я все запасы конины успел уже употребить. - И он, поморщившись, посмотрел на гору лошадиных костей. - Ну-ка, девочка, подойди сюда.
- Но-но! - Бертран поднял меч. - Полегче.
- Да положи ты эту железяку, - безмятежно откликнулся Людоед. - Мою кожу он все равно не прошибет.
Менсита тревожно глянула на Бертрана.
- Он правду говорит?
- Ага, - спокойно отозвался тот. - А даже если прошибу, у него видишь, сколько жира?
- А может, убежать?
- Я бегаю очень быстро, - сообщил Людоед. - Я, между прочим, даже чемпион. Догоняю лошадь в галопе за три минуты.
- Рада за тебя, - сухо ответила Менсита.
- И хорошо, - потер руки Людоед. - Все равно я тебя съем.
- И меня? - Дрожащим голосом спросил Малыш.
Людоед с трудом нагнулся, чтобы разглядеть Малыша - огромный живот его очень мешал. Потом задумчиво почесал щетину и осведомился:
- А ты кто?
И тут Малыш не выдержал и зарыдал. Дело в том, что он, действительно, был еще очень маленьким, почти новорожденным. Кроме того, он был весьма впечатлительным, и вынести столько несчастий зараз было для него нелегко. Он страдал, не зная, кто он, а Людоеда ужасно боялся. И от горя и страха он заплакал так горько и громко, как не плакал еще никогда. Бертран и Людоед заткнули уши. Людоед затравленно озирался в поисках убежища, а Бертран ругался во весь голос последними словами - благо его все равно никто не слышал. Менсита же изо всех сил держала метлу, которая пыталась улететь, сшибленная звуковой волной.
Наконец, Малыш устал плакать и постепенно стих. В лесу повисла гробовая тишина.
Людоед и Малыш в ужасе воззрились друг на друга. Наконец, Малыш спросил:
- Так ты меня съешь?
- Нет уж, живи, - угрюмо ответил Людоед. - Ты все равно мелкий. А этих я съем, - и он со свирепой миной повернулся к Дворнику и Мастеру.
- У меня предложение, - тихо сказал Бертран.
- Не пройдет, - отозвался Людоед. - Все вы меня обмануть хотите, а я хочу есть.
- Замечательно. Съешь меня. - Так же спокойно продолжал Бертран.
- Ну и?..
- А ее отпусти.
- Что-о-о?! И это ты, клоп, мне указываешь, кого есть, а кого нет?
- Слушай, Людоед. Посмотри, какой я большой. А она - мелкая. Ну зачем тебе она?
- Пригодится. - Деловито хмыкнул Людоед.
- Ну уж нет. - Рассердился, наконец, Бертран. - Если ты не отпустишь ее, я тебе всю еду испорчу.
- Этой железкой?
- Нет. Я просто сожгу и ее, и себя.
Людоед разразился утробным хохотом.
- Зря смеешься. Я, между прочим, волшебник.
- Врешь. - Не слишком уверенно сказал Людоед.
- Ну, не верь. Прощай, Менсита! - И Бертран поднял руку.
- Стой! - Рявкнул Людоед так, что иголки посыпались с елок. Я еще не сказал, что не согласен. Только ты дай слово...
- Какое?
- Что сам не убежишь.
Бертран высокомерно рассмеялся.
- Я сказал. - Потом он с той же неподражаемой величавостью кивнул Менсите на тропинку. - Идите!
- Ты что, с ума сошел? - Зашипела на него девушка.
- Иди.
- Не пойду. Я с тобой останусь.
- Иди, я сказал.
- Я тебя сюда притащила...
- Да что ты к ней пристал, - вмешался, наконец, Людоед, - сказала же, что не хочет идти. Хочет остаться со мной. Это притеснение прав личности, дорогой мой.
- Я тебе сейчас утрою притеснение, - буркнул Бертран. Он подошел к Менсите, обнял ее за плечи и негромко сказал на ухо:
- Иди, тебе сказано. Без вас у меня есть шансы выпутаться, а с вами - никаких. Ну! - И он подтолкнул ее. Менсита посмотрела на него, закусила губу, потом порывисто обняла его.
- Пока! До свидания.
И она быстро пошла по тропинке вперед, мимо Людоеда и дальше.
- Малыш! Быстрее!
Сзади до нее донесся голос Бертрана.
- Ну вот, Людоед, а теперь давай... - но слова утонули в шуме деревьев, а Менсита шла вперед очень быстро, глотая слезы. Ей было ужасно стыдно, что она ушла, страшно за Бертрана, жалко Малыша... Она остановилась у обочины, прислонившись спиной к большой сосне. Малыш уселся перед ней на тропинку.
- Зачем ты плачешь?
- Плачут не зачем, а почему. Из-за Бертрана.
- Зря. У него большие шансы выжить.
Менсита посмотрела н Малыша потрясенно.
- Откуда ты знаешь.
- Я знаю все. Пойдем дальше.
Менсита некоторое время молча смотрела на него, потом кивнула и пошла вперед.
Менсита и Малыш шли по тропинке через лес. Постепенно стало светлее, мрачные ели сменились какими-то неизвестными лиственными деревьями. Где-то даже защебетали птицы, скрытые листьями.
Менсита подобрала лист, упавший с огромного дерева, которое стояло рядом с тропинкой.
- Ты знаешь, - задумчиво обратилась она к Малышу, вертя в руках находку, - однажды мне пришлось быть на пиру у одной герцогини. Это не очень щедрая женщина, но все же... Так вот блюда там были примерно такого же размера.
- Кажется, это не самое интересное, что можно найти в этом лесу, - отозвался Малыш.
- И что же тут есть еще? - Менсита бросила лист и пошла вслед за Малышом.
- Посмотри, какая интересная трава.
Менсита посмотрела на землю. С обеих сторон от тропинки рос густой подлесок, и рассмотреть траву было непросто. Но удивительная трава росла уже и на тропинке и чем дальше, тем больше ее было. Она была белесая, сероватая, и еще - она стелилась по земле жестким ковром.
- Да что де это такое! - Охнула Менсита. - Ты посмотри, ее делается все больше и больше!
- Угу...
- А вдруг, когда ее станет совсем много, она опутает нас и не отпустит?
- Нет, - спокойно откликнулся Малыш, - ничего она нам не сделает. Она неживая.
-Ну... - Менсита беспокойно огляделась, - росянка вон тоже, можно сказать, неживая, а как насекомых ест.
- Эта совсем неживая. - Не совсем понятно объяснил Малыш и еще быстрее двинулся дальше. Менсита только вздохнула и повыше подняла метлу, чтобы не цепляться за траву.
Когда трава стала совсем густой, они вышли на поляну.
Посреди поляны прямо из седой травы росла башня - такая старая и кривая, что странно было, почему она вообще не развалилась давным-давно. Странная трава росла и по ее стенам, свешивалась из несимметричных окон и с крыши - крыша была плоской, и из-за массивных зубцов ее совсем не было видно. Внизу башни Менсита заметила небольшую дверцу.
- Вдруг там есть кто-нибудь, кто сможет нам помочь? - Путаясь в траве, она подошла к двери и постучала.
Никто не ответил.
Менсита постучала еще раз, громче.
- Хэй! Есть тут кто-нибудь? Хозяин, покажись!
Менсита прислушалась. Никто не отвечал.
- Ау! Мы...
- Кричат, кричат, сколько можно?! - Оборвал ее ворчливый голос. Девочка и Малыш вздрогнули.
- Могу поспорить, что хозяин сидит на крыше, - пробормотал Малыш.
- На крыше, где же еще мне сидеть! - Между зубцов на башне высунулась голова в высоком темно-синем колпаке, усеянном звездами. - Просто слов нет! Молодые люди, для кого у двери домофон, объясните мне?
- Э-э... - Менсита перевела взгляд на дверь. Рядом, и впрямь, обнаружился домофон. Она нажала кнопку "Вызов". Раздался писк, голова исчезла, и ворчливый голос донесся уже из домофона.
- Так-то лучше... А то стоят тут, кричат. Ваши мамы огорчились бы, молодые люди...
- Извините, пожалуйста, - Менсита чувствовала себя крайне неловко. Ей даже показалось, что Малыш немного покраснел под зеленым мехом.
- Конечно, извините... - голос стал слегка насмешливым. - Все-то вы так. Набедокурите, потом - извините. А на следующий раз опять все то же самое. Что извиняться, коли не думать, и опять все то же самое повторять?
- Извините, мы больше не будем, - шепотом протянул Малыш.
Повисло напряженное молчание.
- Извините, пожалуйста, а вы к нам не спуститесь? - Наконец, очень вежливо поинтересовалась Менсита. - Мы хотели бы поговорить с Вами...
- По-моему, мы и так отлично разговариваем. А вообще, - добавил голос чуть мягче, - извини, девочка, но я не могу к вам спуститься.
- Почему?
- Я Звездочет. И я так долго сидел на крыше и считал звезды, что моя борода выросла, опутала башню и половину леса. Теперь я не могу уйти с крыши...
Менсита, потрясенная, посмотрела на трав - и впрямь, то была не трава, а волосы, спутанные и седеющие.