Аннотация: Polleo in "H" Olim Via Аудио версия рассказа на канале в YouTube.
- ... Я и сама не знаю, зачем еду. Столько лет прошло. Разве можно что-либо вернуть?..
"Вот и я не знаю, зачем еду... Много лет живу с родителями в другом городе, а лет пять назад неудержимо захотелось увидеть места своего детства. Вот с тех пор несколько раз в год - обычно это зависит от маршрутов моих командировок - проезжая мимо останавливаюсь в этом городе на день. А ведь никто из родственников тут давно не живёт", - думала я, слушая в пол уха разговаривающих между собой попутчиц, едущих со мной в одном купе. "Обыкновенно приезжаю к восьми утра, гуляю по знакомым мне местам, смотрю на людей... Двадцать лет прошло, а город совершенно не меняется".
Впрочем, на этот раз всё было немного иначе: я приехала в город своего прошлого на рассвете. До начала движения городского транспорта было примерно два часа. Прошла в зал ожидания вокзала и устроилась на единственном свободном кресле, что находилось между ларьком "Газеты - Журналы" и женщиной лет пятидесяти. Из-за большого количества дорожных вещей добродушно настроенной соседки свою спортивную сумку пришлось поставить недалеко от ларька с прессой, у себя на виду. Чашка выпитого чая растеклась теплом по уставшему телу. "Пожалуй, немного посплю...", - только и успела я подумать, как сидящая рядом женщина извлекла из одной сумки своего багажа толстую книгу в рыжем кожаном переплёте и надписью, выдавленной изысканным золотым шрифтом. "Надо же, такую дорогую книгу брать с собой в дорогу..."
- Да, эта книга мне очень дорога, - ответила соседка, улыбаясь и поглаживая ладонью страницы раскрытой книги. Но так естественно она это сказала, что совершенно не удивила тем, что смогла угадать мысли. - Книги бывают разными. Чтение иных книг не только не приносит пользы, но и отнимает важные минуты наших жизней.
Слова женщины были тихими и спокойными, как детские колыбельные. Я улыбнулась и закрыла глаза, растворяясь в лёгком кружеве мягких слов новой знакомой:
- Есть книги важные для нас, но читая их, мы ничего не понимаем. Страницы таких книг для нас пусты. А изысканные переплёты - тяжелы и немного вычурны. Но проходит время, и наш разум проникает в суть изысканного шрифта, переворачивая изношенные странички наших жизней и начиная запись с нового листа...
Начало дня выдалось серым. Август всегда казался мне тканью, выгоревшей под лучами летнего солнца. Полотном с незатейливым растительным орнаментом, аккуратно уложенным мастерицей-природой у наших ног. Я свернула с широкой улицы проспекта в знакомый мне с детства двор. У большого жилого дома из восьми подъездов росли плодовые деревья. Серебристым налетом прикрыла свои сочные плоды слива. Тихое утро - будни городских дворов.
- Здравствуйте, вы ищите Полину?
Просто из-за моей спины появился пожилой мужчина с густыми волосами и окладистой бородкой, выбеленными сединой. Он обратился ко мне и, тут же подхватив за руку под локоть, решительно притянул к себе. Мимо меня на скорости промчалась легковая машина, окатив сзади воздушной волной. Благодарность и испуг смешались в выражении моего лица, но не было слов...
- И не говорите, - успокоил меня старик. - Оглядываясь назад, понимаю, что вся жизнь, не лишь мгновения, стремительны...
- А откуда вы знаете Полину? - приходя в себя, спросила я. "Он назвал имя моей школьной подруги? Она тоже была влюблена в Митю. А Митя любил меня... На первом курсе института мы поженились. Полина организовала весёлую студенческую свадьбу "Третий День Апреля". С неё начались сто тридцать два дня семейного счастья..." - В августе Митю сбила машина... Простите, - я поняла, что произношу мысли вслух.
- Нет, не извиняйтесь - я знаю о Мите от вашей подруги, - мужчина подвел меня к подъезду дома и, открыв дверь, пригласил зайти. - Вы ведь покинули город спустя пару месяцев после того случая? Даже Полина не смогла вас остановить.
- Да, мой отец подал рапорт о переводе в другой город, и мы уехали. Папа с мамой решили, что так будет лучше для меня.
- А вы сами? - осторожно спросил старик, поворачиваясь ко мне и стараясь заглянуть в глаза.
- Мне было всё равно.
Негромкий звук закрывающейся двери за спиной обратил моё внимание на пространство внутри подъезда. Здесь не было привычных лестниц на верхние этажи. Был длинный широкий коридор с мягким электрическим освещением вдоль уходящих в глубину стен коричневого цвета - в тон с дверью самого подъезда. В удивлении и некотором замешательстве я повернулась к своему собеседнику.
- Вы вероятнее всего уже и не помните, но именно после тех событий ваша подруга задумала создать книгу, - мягко уводя от назревающих вопросов, произнес старик.
Эта фраза напомнила мне последний разговор с Полиной. Она рассказывала о том, что наши жизни похожи на книги, которые нам вручаются при рождении. Внешний вид, формат и толщина тома зависит от того, что мы уже прежде о себе сложили. Но страницы всех книг чисты. Мы сами заполняем их шагами по собственной жизни. У людей "с книгами в дорогу" сюжеты незатейливы, картинки вместо качественных иллюстраций, шрифт прост и язык несложен. Формат - потребительский, большие тиражи...
- Да, я вспоминаю о её мечте: создать книгу, в которой можно было бы переписывать страницы в написанной нами судьбе, - ответила я, обращая внимание, что мужчина, мягко поддерживая меня под руку, ведёт вперёд по коридору. Теперь наши ноги ступали по песку, покрывающим пол небольшим слоем.
Постепенно его становилось всё больше.
- Откуда здесь песок? - Удивленно спросила я, немного устав от пути.
- Это и не песок, а страницы её книги. Редкое издание: рыжий кожаный переплёт с золотым тиснением на обложке... - удаляясь перекатами от стены к стене, прозвучал голос седого старика.
Я обернулась, но не увидела никого. Пройденное пространство коридора было тёмным и холодным. А передо мной возникла песчаная стена, высотою до самого потолка.
- Ну, что ж вы медлите? Смелее! Давайте я вам помогу - в четыре руки будет быстрее, - неведомо откуда мимо меня прошёл мужчина моих лет и, показывая личный пример, полез штурмовать песчаную стену.
Я последовала за ним. Взбираясь, скатываясь и вновь начиная новый подъем, я и незнакомец добрались до самого верха.
- Вместе! - крикнул он, и мы дружно навалились на песчаную преграду. Стена обрушилась, мягко с потоками песка спуская нас на пол.
- К Полине - туда, а мне в другую сторону. Пока, - улыбнулся мой помощник, взмахнув рукой и удаляясь в пустоту, пройденного мною коридора.
Физическая борьба с преградой совершенно отвлекла меня от мыслей о подруге. Теперь, отряхивая вездесущий песок, я пыталась объяснить себе всё происходящее и приготовится к тому, что мне ещё предстоит пережить.
- Здравствуйте, я - сын Полины. Вы хотели поговорить? - Из неосвещенной части коридора ко мне вышел молодой человек лет восемнадцати в мокрой, уже не белой футболке и длинных, ещё менее определимых на цвет и таких же мокрых бриджах. Он держал в руках сандалии, а его ноги были босы, мокры и совершенно перепачканы уличной грязью. "Видимо серое утро всё же вылилось щедрым дождём...", - подумала я.
- Да, наверное, хотела, - пытаясь вспомнить, когда именно это говорила, ответила я юноше.
- Тогда пойдёмте, мне необходимо привести себя в порядок.
Мы вышли в помещение на несколько деревянных дверей. Прямо перед нами была дверь со стёклами. Сын подруги обратил моё внимание, указывая на центральную дверь:
- Там выход, ко мне - сюда, - открыл передо мной дверь справа и пригласил зайти.
Яркий свет просторной комнаты контрастом резанул по глазам. Я невольно зажмурилась и прикрыла ладонью лицо. Почувствовала тепло, и приятный запах весенней зелени: "Юность...", - мелькнуло у меня в голове. И я улыбнулась.
- Яркий свет? Видимо, вы долго шли по коридору. Сейчас пройдет, - я услышала голос молодого человека и опустила ладонь.
Юноша уже принял душ и переоделся. Его выгоревшие белые волосы оттенялись загаром. Улыбка открыта, речь приветлива, но грустные, совершенно грустные серые глаза...
- Мама вышла замуж за друга Мити - вскоре после вашего отъезда. А через полгода после моего рождения с ним развелась - отец измучил её своею ревностью. Кажется, она всех любила, но никого так и не полюбила. Только и думала - о книге. Искала что-то, писала... и всё ночами, только бы никому не мешать. И очень торопилась: "времени жаль, времени жаль..." Лет пять назад мама собрала все свои бумаги и ушла. Днём бабушке с дедушкой сообщили, что Полина полдня была на встрече в книжном издательстве, к обеду пришла на работу и умерла сидя за рабочим столом, от остановки сердца.
- ...И ушла тихо, чтобы никому не мешать, - прошептала я. Слова, путаясь, сбились в горле в колючий комок. Закружилась голова.
- Извините, я не предложил вам присесть, - парень придвинул ко мне стул, - я сейчас принесу воды.
Чуть сладкая прохлада воды вернула мне возможность спокойно говорить. Взгляд скользнул по комнате. Здесь было чисто и уютно, хоть и стояло несколько кроватей, подобно комнатам в студенческих общежитиях. На прикроватных тумбочках были расставлены сувенирные фигурки из недавних путешествий по родной стране, фотографии в рамках, лежали книги - Бунина, Толстого, Андреева и другие дорогие для владельцев вещи. На одной из тумбочек я заметила уже знакомый мне рыжий переплет из кожи. Книга была такой же, как та, что я видела в руках общительной женщины из зала ожидания. Немного приподнявшись, я смогла разглядеть золотое теснение названия, сделанное на латыни:
"Поллео ин "АШ" Олим Виа", - тихо прошептала я и удивилась. - "Книга Полины?"
В комнату из кухни вернулся её сын.
- А как тебя зовут? - переводя взгляд с книги, спросила я.
- Меня зовут, Алексей. Я сейчас принесу нам кофе.
- Подожди, а это..., - я не находила слов, чтобы сложить их в понятный вопрос и лишь смогла перевести взгляд на рыжий кожаный том книги.
- Да, это книга моей мамы. Её принес курьер из издательства... через месяц после того, как она умерла. Хотите знать, о чём она? Я тоже, - досадная улыбка мелькнула на лице Алексея. - Но я не смог её прочесть - в ней совершенно чистые страницы. Возможно, она не для меня. Может, вы посмотрите?
- Нет. И не ищи в ней "чужие следы". Там чисто. Это твоя книга. Заполни каждую её страницу жизнью. Шагами, поступками, делами, чувствами, которые не стыдно было бы перечитать...
"...и которые не были бы серыми и пустыми, как двадцать лет моего одиночества", - договорила мысленно я.
Алексей в задумчивости направился на кухню:
- Я принесу кофе.
Я встала и взглянула на рыжую обложку книги, сверкающую золотым шрифтом в ярком освещении комнаты. Вспомнила лицо, непослушные кудри русых волос и весёлый смех Полины, уносящийся вдаль беззаботного детства... И, неожиданно для самой себя, женщину из зала ожидания. "Сколько же книг заказала в издательстве Полина?"
Поддаваясь собственным мыслям, я торопливо покинула комнату Алексея и через стеклянную дверь вышла из здания.
Ноги несли меня сами. Знакомыми улицами. К зданию железнодорожного вокзала.
Я зашла в главный холл и с удивлением обнаружила, что внутренняя обстановка теперь изменилась. Зал ожидания, как и двадцать лет назад, находился на втором этаже вокзала. По обе стороны просторного холла опять расположились билетные кассы. На прежнем месте остались "Газеты - Журналы" и моя спортивная сумка, оставленная мною у этого ларька.
- Вы уже так быстро вернулись? - приветливо спросила девушка, продающая прессу. - С вашей сумкой всё в порядке, вот только книга... вы бы переложили её в середину сумки. Видно же, что она очень дорогая...
Продавщица начала рассказывать мне случаи багажных пропаж, но я уже не слышала её. Мой взгляд остановился на сумке. Из бокового кармана которой, наполовину торчала рыжая кожаная книга с золотым тиснением, сделанным на латыни изысканным шрифтом...
- Проснитесь.
Сквозь лёгкий туман затухающих образов я открыла глаза.
- Восемь утра. Вы просили разбудить вас, - тихонько теребя меня за плечо, произнесла женщина из газетного ларька.
- А сумка?
- С вашей сумкой всё в порядке, вот только... книга.