Вольская Елена Львовна : другие произведения.

Миражи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Героиня романа "Миражи" родилась на окраине большого города в бедном заводском районе. Лиза Лактионова рано поняла, что ее красота - это билет в другой мир. Мир денег, успеха и счастья. Она знает верный способ достичь желаемого. И кажется, что она уже достигла своей цели, но дорога жизни делает крутой вираж... Все события и персонажи вымышлены, и любое совпадение случайно.
   В мае, когда на Струшне расцвели сады, Вера Лактионова родила дочь. Не хотела она рожать дочь в мае. Люди говорили, что рожденные в мае обречены маяться всю жизнь. А такой судьбы для своей единственной дочери Вера не хотела. Да и какая мать захочет? Все желают для своих детей лучшей доли, чем та, которая выпала им самим.
  
   Лактионова была женщиной симпатичной и необычайно женственной. Замуж выскочила сразу после школы и, как положено, через девять месяцев родила дочь. Жила Вера тихо, размеренно, без особых потрясений. Впрочем, так жили все обитатели Струшни.
  
   Струшней горожане прозвали заводской район, который вольготно раскинулся на правом берегу Днепра. Застроена Струшня была сплошь частными домами, которые с самой весны утопали в зелени садов. Достаток люди здесь имели разный и жили как в деревне, все и обо всех знали. Весны, лета и осени обитатели Струшни почти не замечали, пропадая целыми днями на своих огородах. Зиму перезимуют и опять - на огороды. И так из года в год.
  
  Наверное, от этой однообразной и скучной жизни много пили. Но кто сейчас не пьет? Пьют все. Выпивал и муж Веры Алексей. Правда, Вера говорила подругам, что человек он смирный, добрый, не ругается и руки не распускает, как другие мужики. Так что жить с ним было можно, только вот любовь ушла куда-то, просочилась, словно сквозь пальцы песок. Да что о ней жалеть, о любви этой? Что было - то прошло.
  
   Да, не такой безрадостной жизни хотела Лактионова для своей подрастающей дочери. Мечтала Вера о том, что вот подрастет ее девочка и найдется хороший человек, который заберет Лизу из этого проклятого тихого омута в другую прекрасную жизнь. И тогда жизнь самой Веры станет более счастливой, наполненной приятными заботами и хлопотами, ведь непременно появятся внуки, которым можно будет отдать всю свою нерастраченную любовь и нежность.
  
   В самом конце семидесятых на другой стороне реки началось грандиозное строительство большого микрорайона. Соседи рассказывали Вере, что в растущих как на дрожжах девятиэтажных домах, квартиры будут какой-то особенной планировки: комнаты просторные и светлые, коридоры длинные и широкие, а санузел раздельный. Не то что эти крохотные хрущевки, в которых даже два человека разминуться нормально не могут, и жильцы этих маленьких каморок сидят друг у друга на голове.
  
   Лактионова охотно поддерживала эти разговоры с соседями, и ей очень нравилось красивое название, которое дали микрорайону - Фатинка.
  
   Шли годы. Подрастала Лиза. А на другом берегу Днепра, расстраивалась и расширялась Фатинка. Многие обитатели Струшни с завистью смотрели на Фатинку и мечтали получить в новом чудесном микрорайоне квартиру. Особенно сильным это желание было весной, когда разливающийся в половодье Днепр предательски подтапливал дома Струшни, стоящих у самой кромки воды.
   Каждую весну и Вера мечтала о новой квартире на левом берегу Днепра. Но ее старый дом сносу не подлежал, и мечта по-прежнему оставалась мечтой.
  
   В свою семнадцатую весну дочь Веры расцвела. Метаморфоза, происшедшая с девочкой была столь сильной, что родители и соседи диву давались. Никто от младшей Лактионовой такой полной и совершенной перемены не ожидал, потому что из некрасивого, нескладного и угловатого подростка Лиза превратилась в высокую стройную блондинку с точеной фигурой. Особенно хороши были васильковые лучистые глаза девушки, наивный взгляд которых притягивал и манил. Лицо девушки было ослепительно красивым и на нее заглядывались все, невзирая на пол и возраст. Мужчины поглядывали на девушку с восхищением, а женщины - с не скрываемой завистью. Сама же Лиза довольно быстро осознала, что заметно отличается от своих подруг и лицом и фигурой. А еще она поняла, что ее красота - это золотой билет в новую жизнь, в которой не будет нищеты, старого разваливающегося дома, вечно пьяного отца, печальной матери и ненавистного огорода. Только ей надо умело распорядиться божьим даром и продать его как можно дороже. И кто знает, может быть сможет она перебраться с правого берега реки на берег левый. И будет она жить на Фатинке в большой светлой квартире, о которой с раннего детства мечтала вместе с матерью.
  
   Далее левого берега реки ее мечты пока не устремлялись.
  
  
  
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  
  СТАС
  
  
   Глава 1
  
  
   Лиза сидела перед зеркалом и внимательно рассматривала свое лицо. На Струшне говорят, что она красавица. Наверное, это так и есть. Люди не врут. Правда, несмотря на свой совсем еще юный возраст, Лиза Лактионова отлично понимала, что к словам других людей следует относиться осторожно. Глядя тебе в глаза, люди довольно часто говорят одно, а думают совершенно другое. Но сейчас, всматриваясь в свое отражение, девушка не сомневалась, что она и правда хороша. Очень хороша.
  
   От лица Лизы и в самом деле было трудно отвести взгляд. К своим несомненным достоинствам девушка относила гладкую матовую кожу, тонкие изогнутые брови, красивой формы нос и васильковые бездонные глаза. Аккуратно очерченные губы казались девушке немного полноватыми, но это даже нравилось ей. Лиза старалась чаще улыбаться, так как знала, что улыбка идет ей и придает особое очарование. Густые пепельные волосы, которые сейчас небрежно рассыпались по плечам, были особой гордостью девушки. Тонкая талия, высокая грудь и длинные стройные ноги с узкими лодыжками тоже нравились ей. В общем, как ни крути, у нее было много достоинств и не было практически никаких недостатков. Соседи поговаривали, что характер у нее вздорный. Но ей было абсолютно наплевать на то, что говорят соседи. Главное, что она любит и ценит себя, и другой такой Лизы Лактионовой в природе просто не существует.
  
   - Да, не принцесса, а королевна! - сказала Лиза удовлетворенно своему отражению и засмеялась, потому что тут же вспомнила эпизод из любимого фильма. - Вот только, где этот принц, который полюбит меня, как Настеньку? Да тот богатенький Морозко, который приданого даст? Нет ни того, ни другого. Так что, Лизка, придется тебе все это самой добывать.
  
   Девушка отложила зеркало, лениво потянулась и осмотрела свою комнату. Узкий диванчик, трехстворчатый шкаф, да старенький письменный стол со стулом - вот и вся обстановка. Только блеклые занавески в розовую клеточку с незамысловатыми рюшками немного скрашивали убогую обстановку.
  
   За окном бушевал май.
  
   Лиза поднялась со стула, подошла к окну, распахнула его настежь и с удовольствием вдохнула ароматов весеннего сада. Господи, как хорошо дышится, но как же ей скучно! Недавно исполнилось восемнадцать, а в жизни ничего не меняется. Изо дня в день все одно и то же. Тоска.
  
   Краситься не хотелось, да и особой нужды не было. Максим любит ее такой, какая она есть. Без косметики. Если хорошенько подумать, то Павлов ей и не нужен вовсе. Встречается она с ним так, от нечего делать. Ну и чтобы не выглядеть белой вороной среди сокурсниц. Все девчонки из ее группы уже давно бегали на свидания, а потом на переменках весело обсуждали своих парней: куда ходили, сколько раз поцеловались. А иногда расписывали достоинства своих ухажеров в постели. Врали, наверное, напропалую, но истории эти были забавными, и слушать их было интересно. Вот и она, чтобы не отставать от подружек завела себе парня. Конечно, Павлов симпатичный, слов нет. И любит ее. Но он не принц, и не предел ее мечтаний, так что рассчитывать бедному Максу не на что. Робкий и застенчивый Павлов, который и слова не может вымолвить в присутствии других людей, совершенно не соответствовал портрету мужчины ее мечты.
  
   Лиза глубоко вздохнула. Еще годик придется помучиться в училище, но потом она станет вольной птицей. Захочет - замуж выйдет, а захочет - уедет куда-нибудь подальше из этой ненавистной Струшни. И тогда она сама себе будет хозяйкой. Это же так просто - идти за своей мечтой. Главное - ничего не бояться и твердо знать, чего хочешь. А уж она-то точно знает, чего хочет.
  
   Лиза придвинула стул к окну и присела, подперев рукой подбородок. Через невысокий редкий забор она наблюдала, как обитатели Струшни копошатся в своих огородах, или бегут по каким-то только им известным делам. Вся эта обыденная суета напоминала Лизе мышиную возню. Вроде бы что-то и делается, да только толку от этих действий нет никакого. Кругом беспросветный мрак и нищета. Нет, так жить она не будет никогда.
  
   Сразу после школы Лиза поступила в училище, которое готовило швей. Училась так себе, ни шатко, ни валко. Она никогда с неба звезд не хватала. Да и зачем напрягаться? Поэтому аттестат девушки пестрел тройками. Однако специальность была нужна. Так, на всякий случай. Мало ли как жизнь сложится? А на хлеб зарабатывать, сидя за швейной машинкой все же лучше, чем к станку становиться. Мать по наивности своей уговаривала в институт поступать. Но в какой институт сунешься с такими отметками? Да и сушить мозги за науками еще целых пять лет страсть как не хотелось. А очень хотелось другого. Свободы. Той свободы, которая и приведет ее к заветной цели.
  
   Прикрыв глаза, Лиза представляла себя в объятиях красивого и сильного мужчины намного старше себя. Нет, его лица сейчас она не видела, а лишь ощущала на себе его нежные прикосновения и жаркие объятия. Воображение девушки рисовало огромную кровать с безукоризненно белыми и туго накрахмаленными простынями. На этой шикарной кровати она, абсолютно голая, отдавалась любовнику со всей страстью, на которую только была способна. И ее воображаемый любовник был очень богат. Богат так, что дух захватывало. Чем он занимается, где работает и каким образом зарабатывает деньги, знать ей совершенно незачем. Главное, что у него много денег, очень много! И он любит ее, а она его...
  
  - Доченька, иди ужинать, - позвала Вера дочь, приоткрыв дверь в ее, и вернула девушку с небес на землю. - Максим уже минут пятнадцать топчется у калитки.
  
   - А я и не заметила, как он подошел. Ничего, подождет. Нечего раньше времени приходить, - недовольно буркнула Лиза и посмотрела на мать. Вот явилась и не дала помечтать. И так всегда, как только она задумается о чем-то приятном, так сразу кто-то придет и разрушит ее сладкие мечты.
  
   Девушка неохотно поднялась со стула и пошла за матерью на веранду, где уже был накрыт стол к ужину.
  
   - Ну, зачем ты так, доченька. Максим парень неплохой. И нравишься ты ему. Не надо, Лиза, мальчика обижать. Он, может, судьба твоя, - завела разговор Вера, накладывая жареную картошку в тарелку дочери. Затем она выудила из дымящейся кастрюльки сосиску и аккуратно пристроила ее рядом с золотистой картофельной соломкой.
  
   - Мама, ну какая такая судьба? О чем ты говоришь? - Лиза состроила недовольную гримасу и поковыряла вилкой в тарелке. Есть совершенно не хотелось.
  
   - О том, о самом. Замуж надо вовремя выходить, и за того, кто тебя любит, - быстро заговорила умудренная жизненным опытом Вера и примостилась на стареньком табурете рядом с дочерью.
  
   - А как же мои чувства?
  
   - И ты полюбишь Максима. Со временем, - ответила Вера и ее печальные глаза затуманились воспоминаниями о давно ушедшей юности. - Я, когда выходила замуж за твоего отца, страстью к нему не пылала. Я полюбила его позже. Да, ладно, что старое вспоминать. А ты, ешь, давай...
  
   - Что-то не хочется.
  
   Лиза отодвинула тарелку и опять посмотрела на мать. Мама еще совсем молодая женщина, а выглядит как древняя старуха. А заношенный халатик словно прилип к ней. Сколько Лиза помнила себя, столько помнила этот старенький ситцевый халатик. Хоть бы мать купила себе что-то новое. Так нет, все денег жалеет.
  
   - Мама, давай прекратим этот разговор. Надоело! Я тебе уже тысячу раз говорила, что Павлова я не люблю и замуж за него не собираюсь. Поняла?
  
   Резкость в голосе дочери слегка озадачила Веру, и она укоризненно покачала головой.
  
   - Поняла я, поняла, Лиза. Только смотри, милая, не пожалей потом.
  
   Да, дочь совсем уже взрослая. И такая красавица. А кругом столько соблазнов и мужчин, желающих заполучить ее красоту. Лиза по Струшне пройти спокойно не может - все оглядываются ей вслед. А Максим парень хороший, добрый и не пьет. Он был бы отличным мужем дочери. И она была бы спокойна за будущее своей дочери. Конечно, хотелось, чтобы парень больше зарабатывал. Он любит Лизу, это видно сразу. И в конечном итоге, не все решают деньги. Главное - чувства. Хорошо бы иметь и то и другое одновременно. Но в жизни чудес не бывает. А жаль.
  
   Лиза же в этот момент почувствовала лишь раздражение. В последнее время эти разговоры мать заводила довольно часто. И всякий раз девушке приходилось делать над собой неимоверное усилие, чтобы не поссориться с матерью. Как объяснить ей, прожившей никчемную жизнь с горькой пьяницей, что не о Павлове она мечтает? Что может дать ей молокосос? Такую же серую и постылую жизнь, какой живет мать. А сколько он зарабатывает? Может по меркам матери и обитателей Струшни и неплохо. Но это не те деньги, которые нужны ей, Лизе. Если бы он был, например, инженером или военным. Тогда совсем другое дело. А так, простой водитель. Без амбиций и главное - без стремления и желания стать кем-то в этой жизни.
  
   Лиза опять с отвращением посмотрела на старенький халатик матери, а потом перевела взгляд на ее узловатые пальцы, которые видели маникюр только по большим праздникам. Давний перманент тоже очень старил мать, а большие выразительные глаза, казалось, никогда не излучали счастья. Лизе подумалось, что мама постарела сразу, как только вышла замуж. И теперь эта старая, неухоженная и уставшая от жизни женщина учит ее жизни. И чему может научить ее мать? Только тому, что знает сама. А эта наука ее совершенно не устраивает. Она хочет для себя другой жизни и добьется своего рано или поздно. Лучше, конечно, раньше. Так что, как ни крути, а в этой новой жизни Павлову места нет. И не будет она отдавать свою красоту бедному Максу. Она достойна лучшего.
  
  
  Глава 2
  
  
   Павлов стоял у калитки Лактионовых уже минут сорок. Лиза всегда заставляла его долго томиться ожиданием, словно проверяла на прочность. Но он был готов стоять у дома Лизы вечно.
  
   С Павловым такое происходило впервые. До встречи с Лизой Лактионовой у него на счету было немало увлечений. Но те чувства, которые он испытывал, находясь рядом с этой девушкой, первое время юноша объяснить не мог. Но позднее он осознал, что хочет ее как никакую другую женщину прежде. То, что он влюбился в красавицу с первого взгляда, он понял сразу. Всякий раз, когда он касался своей новой подруги, его тело охватывал озноб. Противная дрожь мешала нормально дышать и говорить. Да, он хотел ее всем своим естеством, но действовать решительно почему-то не решался. За все время, что они встречались, Максим мог себе позволить только невинный прощальный поцелуй.
  
   Ночами, после свиданий с красавицей, он часами ворочался в постели и не мог уснуть. Закрыв глаза, Павлов представлял Лизу в своих объятьях. Такую мягкую, податливую, нежную. С каждым днем его видения становились все более откровенными и более чувственными. Иногда ему казалось, что все происходит наяву. А когда желание вырывалась наружу, на какое-то время он чувствовал себя счастливым. Но потом, очнувшись от сладких грез, Павлов понимал, что это лишь игра его воображения, а не реальность. И от этого становилось тоскливо и почему-то очень жаль себя.
  
   Наконец дверь дома открылась, и Лиза вышла на крыльцо.
  
   - Ты долго торчишь тут? - равнодушно поинтересовалась девушка.
  
   - Не очень, - ответил Павлов и натянуто улыбнулся. Противная дрожь вновь пробежала по телу.
  
   - Куда пойдем?
  
  "Опять - ни рыба, ни мясо", - подумала Лактионова, демонстративно зевнула и приблизилась к Павлову.
  
   - А куда ты хочешь?
  
   - Павлов, ну хоть бы один раз ты предложил что-нибудь. Все ждешь, пока я возьму инициативу в свои руки, - с пол-оборота завелась девушка. Заискивающий и какой-то виноватый голос Максима не вызвал в ней ничего кроме раздражения.
  
   А Павлов как зачарованный смотрел на девушку. Какая она красивая! Стройная, худенькая. Белый тонкий свитер плотно облегает высокую грудь. Джинсы сидят как влитые. А в васильковых бездонных глазах можно утонуть. Он просто сходит по ней с ума.
  
  - Ну, хочешь, пойдем в кафе. Или в кино, - очнулся Максим и робко взял девушку под руку.
  
   - Так в кафе или в кино? - высокомерно поинтересовалась Лиза и улыбнулась.
  
   Эта милая улыбка слегка приободрила застенчивого кавалера, и он радостно ответил:
  
   - Сначала в кафе, а потом в кино.
  
   - Сидеть будем на последнем ряду? А целоваться будем? - уже откровенно ерничала девушка.
  
   - Будем, - с сияющей улыбкой подтвердил Павлов и они, весело переговариваясь, направились к троллейбусной остановке.
  
   Кафе "Молодежное", как всегда, было забито до отказа. На входной двери висела табличка "Мест нет". Это заведение пользовалось большой популярностью у городской молодежи. Здесь неплохо кормили, но еще лучше готовили коктейли. Кафе располагалось в центре города на Губернском валу, со смотровой площадки которого был виден Днепр во всем своем великолепии. Лиза любила это место и могла часами смотреть на реку, которая неспешно несла свои воды не ведомо куда.
  
   У входа в кафе толпились нарядно одетые парни и девушки. На невысоком крыльце стоял атлетического вида охранник в строгом черном костюме. Он был серьезен, и на заискивающие просьбы молодых людей пропустить в кафе не поддавался. Он запускал внутрь заведения столько людей, сколько его покидало. Лизе и Максиму ничего не оставалось делать, как терпеливо дожидаться своей очереди. Наконец из кафе вывалилась довольно большая компания, и охранник пропустил парочку внутрь.
  
   - Что тебе заказать? - спросил Павлов, когда сквозь плотную толпу весело галдящей молодежи они пробрались к стойке бара.
  
   - "Маргариту".
  
   Лиза быстро обвела взглядом зал, утопающий в клубах табачного дыма. Парни и девушки, беззаботно переговариваясь, смаковали свои разноцветные коктейли, в которые шустрый бармен старательно не доливал положенное количество спиртного. Из больших колонок, разместившихся по углам зала, раздавался чарующий голос Риккардо Фольи, который страстно пел о любви.
  
   - Будем свободный столик искать или за стойкой выпьем?
  
   - Мне все равно, - равнодушно произнесла Лиза и еще раз огляделась, а потом, резко дернув Павлова за рукав пиджака, громко выкрикнула: - Макс, посмотри: за столиком у окна есть два свободных места. Пойдем туда?
  
   - Но там ребята какие-то сидят, - неуверенно произнес Максим. - Они вряд ли согласятся...
  
   Но Лиза, не дослушав юношу, уверенно направилась к приглянувшемуся столику.
  
   - Ребята, можно нам присесть здесь? - без всякого смущения обратилась Лактионова к молодому человеку, который, как ей показалось, был старшим в небольшой компании модно одетых и уже изрядно выпивших парней.
  
   - Вообще-то, мы против, - мгновенно отреагировал парень, скорчив недовольную гримасу. Он пристально посмотрел на Лизу, затем перевел свой внимательный взгляд на Павлова, который держал бокалы в руках, не решаясь поставить их на стол. Секунду поразмыслив, хозяин застолья неожиданно согласился: - Ну да ладно. Садитесь. А ты, парень, счастливчик. Девочка твоя больно уж хороша. От ее компании мы отказаться никак не можем. Правда, ребята?
  
   Молодые люди громко заржали и закивали в знак согласия. Павлов встревожено взглянул на Лизу и сквозь зубы процедил:
  
   - Пойдем, поищем другое место.
  
   - Ну, зачем же, Максим? - Лиза дерзко посмотрела в глаза незнакомца. - Зал битком набит. Мы можем еще долго ожидать, когда место где-нибудь освободится.
  
   - Как скажешь, - обреченно согласился Павлов, поставил бокалы на стол и неохотно придвинул девушке стул.
  
   Лиза и Максим уселись за стол и оба чувствовали себя скованно. Они изредка перебрасывались незначительными фразами, больше прислушиваясь к тому, о чем беседуют их соседи по столику. Казалось, что компания, которая так нелюбезно их встретила, не обращает на них внимания. Но Лиза, потягивая "Маргариту", иногда замечала, что хозяин застолья иногда останавливает на ней свой пристальный взгляд. От этого взгляда ей становилось не по себе. Лиза уже начала сожалеть о том, что настояла на своем. Но встать сейчас и уйти, было не в ее характере. Да к тому же молодой человек, который так откровенно разглядывал ее, был классно одет, чисто выбрит, а его холеные руки говорили о том, что физической работой он себя не обременяет. И к тому же он был очень хорош собой. Высокий лоб, красивый прямой нос и озорные карие глаза мужчины все больше привлекали внимание Лизы. Правда, циничная улыбка незнакомца слегка настораживала, но обволакивающий бархатный голос действовал успокаивающе. Иногда поглядывая на Павлова, Лиза думала о том, что Максим по всем статьям явно проигрывает незнакомцу.
  
   - Ладно, ребята, расслабьтесь, - покровительственно снизошел до них парень минут через сорок и приветливо добавил: - Давайте познакомимся. Все же за одним столиком сидим. У нас весь вечер еще впереди.
  
   - Я Максим. Павлов. А мою девушку зовут Лиза.
  
   Павлов порывисто вскочил и через стол протянул руку хозяину застолья. Мужчина вежливо ответил на рукопожатие. Присев на место, Максим покровительственно обнял Лизу, но она резким движением высвободилась и недовольно встряхнула головой. Ее шикарные волосы разметались по плечам.
  
   - Очень приятно, Лиза, - мягким баритоном произнес молодой человек. - Я Стас Илларионов. А это мои друзья: Леня, Паша и Виктор. Теперь давайте выпьем за знакомство. Давай, Максим, мы тебе водочки нальем.
  
   Стас потянулся за бутылкой водки, а Павлов простодушно накрыл ладонью свою рюмку.
  
   - Нет, нет, мне нельзя. Мне завтра рано на работу.
  
   - И что это у тебя за работа такая, что ты как мужик водки выпить не можешь? - приподнял брови Павел, накалывая на вилку кусочек ветчины.
  
   - Я водитель, - запинаясь, ответил Павлов, - и завтра у меня первая смена.
  
   - Ага, понятно. А тебе, Лиза, можно выпить? Может, шампанского? А хочешь яблоко?
  
   Илларионов выбрал в вазе самое большое яблоко и протянул девушке. При этом он по-прежнему пристально рассматривал ее, совершенно не обращая внимания на суетливые движения Максима, который, плеснув в свою рюмку водки, опрокинул ее в рот. А Лиза неожиданно для себя покраснела и, улыбнувшись, приняла протянутое яблоко.
  
   - А ты знаешь, Лиза, что у тебя очень красивая улыбка? - сделал комплемент Стас и налил шампанского в бокал девушки. - Вот сейчас мы и выпьем за твою улыбку. Ребята, у меня есть тост. За самую очаровательную улыбку в мире!
  
   Друзья хором поддержали тост Стаса и с видимым удовольствием выпили.
  
   Лактионовой все больше и больше нравился Стас. Он располагал к себе, и к тому же был необыкновенно обаятелен. Лиза сидела словно загипнотизированная, и уже не могла отвести взгляд от нового знакомого. Стас был весел, сыпал анекдотами и смешными историями. Он был в ударе. Его возбуждение передалось и друзьям. Они громко смеялись над каждой шуткой друга и от души подтрунивали над Павловым, до которого смысл сказанного доходил позже других. Максим уже не отказывался выпить с новыми знакомыми, и Лиза видела, что он быстро пьянеет. Но Павлов ее больше не интересовал.
  
   Спустя некоторое время Максим взглянул на часы и заплетающимся языком произнес:
  
   - Лиза, нам пора. В кино опоздаем.
  
   - Это в какое же кино ты собрался, Макс? - небрежно развалившись на стуле, поинтересовался Илларионов. - Мы только-только раззнакомились. У нас такая чудесная компания. Да и твоя девушка очень хочет остаться. Правда, Лиза?
  
   Лиза утвердительно кивнула. Она почувствовала, как от взгляда карих глаз Стаса по ее телу разливается приятное тепло, а внизу живота сладко ноет. С ней происходило что-то невероятное. Новизна чувств пугала и возбуждала одновременно. И сопротивляться этому сил не было.
  
   - Ну, в самом деле, зачем вам уходить. Время еще детское. Сейчас закажем горячее и продолжим банкет, - горячо поддержал Стаса Павел, коротко стриженый блондин с мощным торсом. Он хорошо знал охотничьи повадки своего друга. И Павел был уверен, что у новой добычи друга нет ни малейшего шанса выбраться из западни. А девчонка уже попалась в сети, и теперь только дело времени, когда она целиком и полностью будет принадлежать Стасу.
  
   - Мы остаемся, - приняла решение за двоих Лиза.
  
   - Вот и ладненько.
  
   Илларионов плеснул водки в рюмку Павлова и жестом подозвал официантку.
  
   В конце застолья Максим был уже совершенно пьян и в кино не торопился. Новые знакомые оказались приятными ребятами. Лиза тоже была всем довольна. Лицо девушки порозовело, глаза искрились весельем, а с губ не сходила улыбка. Неожиданно она поднялась и, наклонившись к другу, тихо сказала:
  
   - Я выйду на минутку.
  
   - Куда?
  
   - Как куда? В дамскую комнату, - Лиза раздраженно мотнула головой.
  
   - Я провожу тебя, - пролепетал Максим и попытался подняться со стула, но сделать это ему не удалось.
  
   - Нет, нет, сиди. Я быстро, - остановила его Лиза и потрепала по плечу, затем взяла сумку и быстрым шагом покинула зал.
  
   Лактионовой было жарко и немного мутило от выпитого. Она подошла к умывальнику и вымыла лицо холодной водой, причесала волосы. Потом достала помаду и подкрасила губы. Сейчас девушка уже сожалела, что не нанесла макияж перед свиданием с Павловым. Вот так всегда! Как только не подкрасишься, так сразу встретишь парня, перед которым хотелось бы предстать во всей красе. Но, наверное, у Стаса уже есть девушка. И ей, Лизе, не на что рассчитывать. Да к тому же у нее имеется Максим, который напился, как последняя свинья!
  
  Лиза нахмурилась, еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале и вышла на улицу. Ей хотелось подышать и в тишине подумать. Возле кафе уже не было столпотворения. Да и строгого охранника тоже не было видно.
  
   На город опустилась ночь, теплая и звездная. По площади прогуливались влюбленные. Кто-то стоял на смотровой площадке и наблюдал за стареньким буксиром, медленно рассекающим темную воду реки. А у входа в кафе, на красивой витой скамейке, сидели влюбленные и самозабвенно целовалась.
  
   - Вышла подышать?
  
   От неожиданности Лактионова вздрогнула.
  
   - Да. Душно в зале.
  
   Лиза не слышала, как Илларионов приблизился к ней, но сразу узнала его голос. А он стоял так близко, что девушка почувствовала приятный запах его одеколона.
  
   - Ты часто здесь бываешь? - спросил Стас.
  
   Он предложил девушке сигарету и поднес зажигалку.
  
   - Нет, не часто, - глухо ответила Лиза и, стараясь защитить огонек от легкого порыва ветерка, нечаянно коснулась его руки. Это прикосновение подействовало на нее, как удар тока. Мужчина осторожно провел рукой по ее спине и тихо, едва слышно, спросил:
  
   - Хочешь, я отвезу тебя домой?
  
   Она кивнула. Стас осторожно вытянул из ее пальцев сигарету и небрежно выбросил в урну.
  
   - Тогда поехали?
  
   Лиза опять кивнула и на ватных ногах пошла вслед за Стасом к подержанному зеленому "Мерседесу", который был припаркован недалеко от кафе. Стас остановился возле машины, неожиданно резко привлек девушку к себе и страстно поцеловал. У Лизы закружилась голова, и она едва устояла на ногах.
  
   - А может, поедем ко мне?
  
   Стас немного отстранился и с надеждой заглянул в бездонные глаза девушки.
  
   - Хорошо, поедем, - пролепетала Лиза.
  
   По лицу мужчины пробежала удовлетворенная улыбка и он, открыв дверцу автомобиля, помог девушке забраться в салон.
  
   Все что происходило дальше, происходило, словно в тумане. Лиза помнила, как села в машину Стаса и как старалась дышать глубоко и ровно, пытаясь справиться с охватившим ее волнением. По дороге они болтали о чем-то незначительном, но целиком сосредоточиться на теме разговора Лактионова не могла. Она находилась в каком-то странном оцепенении и на вопросы нового знакомого часто отвечала невпопад. Лизе показалось, что до дома Илларионова они доехали очень быстро. А когда они поднялись в его квартиру, также быстро она оказалась и в его постели. Лиза ощутила себя лишь тогда, когда Стас вошел в нее, и она испытала боль. А он пораженный тем, что стал первым мужчиной в жизни девушки, начал нежно целовать и ласкать ее разгоряченное тело. Он произносил какие-то слова и его бархатный голос успокаивал и куда-то манил. От нежности своего нечаянного любовника Лиза забыла о боли и, провалившись в сладостный туман, отдалась ему снова.
  
  
   Спустя некоторое время Лиза расслабленно лежала в объятьях Стаса и прислушивалась к своим новым ощущениям. Она отдыхала, и в душе ее царили покой и умиротворение.
  
   - Да, удивила ты меня, детка. Не думал я, что такая красавица может быть девственницей, - прервал молчание Стас, перебирая шелковистые волосы девушки. Лиза еще сильнее прижалась к любовнику и робко провела рукой по его мускулистой груди.
  
   - Я рада, что это случилось. Я теперь настоящая женщина?
  
   - До настоящей женщины тебе еще надо немного подрасти, - улыбнулся Стас одними губами, тогда как выражение его лица было серьезным и казалось он обдумывает что-то.
  
   Лиза приподнялась на локте и вопросительно посмотрела на красивое лицо Стаса.
  
   - Как это?
  
   - Очень просто. Тебе многому еще нужно учиться. И я помогу тебе стать настоящей женщиной, - с легкой усмешкой ответил Стас и прикрыл глаза, - а теперь давай поспим немного.
  
   Лиза опустила голову на плечо Стаса и боялась пошевелиться, чтобы не потревожить сон своего первого мужчины. Ей было непривычно и очень неудобно лежать рядом с ним, но выбраться из объятий любовника она не решалась. В эти минуты Лиза думала о том, что переспала с мужчиной в первую же встречу и отдалась человеку, о котором, в сущности, ничего не знает. Но раз за разом, мысленно прокручивая происшедшее, она улыбалась, потому что сейчас чувствовала себя очень счастливой. Она улыбалась своему новому ощущению женщины и своей новой будущей жизни. Непременно радостной и счастливой. С улыбкой же она погрузилась в сон, крепкий и спокойный.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
   Вера расхаживала по комнате в необычайном волнении.
  
   - Мать, ну что ты мечешься? Сядь и успокойся, - проворчал Алексей. Он снял очки и отложил газету.
  
   - Леша, как мне быть спокойной? Уже три часа, а нашей красавицы до сих пор нет! Может, случилось что? Может, сбегать к соседке и позвонить в больницу? Или в милицию?
  
   - А может сразу в морг? - съязвил муж. - Вера, гуляет наша дочь со своим парнем. Дело молодое. Вспомни хоть нас в этом возрасте. Мы тоже с тобой гуляли по Струшне до утра.
  
   - А они в город поехали. Сам знаешь, какое сейчас время. Хулиганов развелось столько, что вечером страшно выйти на улицу. Постоянно слышишь: то того побили, то того порезали! Боюсь я, Леша, - Вера остановилась посреди комнаты, - за девочку нашу боюсь. А вдруг обидит кто?
  
   - Вера, она с Павловым, - Алексей опять зашелестел газетой. - Чего бояться? Он же мужик, в самом деле. Заступится, если что.
  
   Но уверенность мужа не смогла развеять тревогу женщины. Нехорошие предчувствия тяжелым камнем легли на душу.
  
   - Да, какой он мужик. Сопляк еще! Лиза вертит им, как хочет. А он, как телок на веревочке: куда она его поведет, туда он и бежит. А ему характер проявить надо. С нашей дочерью по-другому нельзя, сам знаешь норов ее. Он парень не плохой, и нравится мне. Но слишком уж мягкий.
  
   Вера присела на диван рядом с мужем. Ее пальцы нервно теребили воротник халата.
  
   - Мать, говорю тебе: успокойся и пошли спать, - потребовал Алексей и опять отложил газету: - Поверь, Вера, все будет в порядке. Возраст у них сейчас такой. Только дай погулять.
  
   - Если хочешь спать - иди. А я ждать ее буду, - Вера упрямо поджала губы и не двинулась с места.
  
   Лактионов, зевая, поднялся с дивана, сладко потянулся и неуверенно переспросил:
  
   - Так, я поду, Верочка? А?
  
   - Иди, иди, - с обидой в голосе пробормотала Вера.
   "Вот и начались мои бессонные ночи, - подумала она. - Вот и дождалась я ночных бдений. Как вести себя с ней теперь? Как оградить от беды?"
  
  
   А в это время Павлов сидел на скамейке у дома Лизы и пытался прийти в себя. Эта майская ночь была на редкость теплой. Запах жасмина одурманивал и отрезвлял одновременно. Максим помнил, как с новыми приятелями допивал водку, как потом пытался искать Лизу, обходя все ближайшие дворы и заглядывая в беседки, замусоренные обрывками бумаги и пустыми бутылками. Ему не хотелось верить в то, что Лиза бросила его и, не предупредив, куда-то уехала с этим неприятным мужиком.
  
   Это же надо было так напиться. И она, стерва, тоже хороша. Укатила с первым встречным. Но он не позволит так с собой обращаться! Лактионова еще приползет к нему на коленях, когда этот наглый тип бросит ее. Она приползет, как миленькая! Еще будет валяться в ногах, и просить прощения. А он подумает, прощать ее или нет. Он, конечно, простит. Но потом. Позже. И тогда будет делать с ней все что захочет.
  
  
   Вера пересела к окну. Она смотрела в ночь и ждала свою непутевую дочь. Как тихо в доме. Женщина уже вволю наплакалась. Теперь глаза ее были сухи, но веки припухли и покраснели. Вокруг рта обозначились глубокие морщины. В душе постепенно закипала злость, но еще больше Веру терзал страх, который все нарастал и ширился, заполняя собой все вокруг.
  
   Уже шесть утра. А дочери все нет и нет. "Хоть бы была жива. Я ей все прощу. Только бы она была жива!" - как заклинание повторяла Вера снова и снова.
  
   Около половины седьмого внимание Веры привлекла машина, медленно двигающаяся по дороге. Зеленый автомобиль остановился как раз напротив их дома. Из него вышел довольно высокий темноволосый мужчина, а вслед за ним и ее дочь. Лиза не торопилась. Она еще некоторое время разговаривала о чем-то с незнакомцем. Потом они обнялись и застыли в долгом поцелуе. Первым желанием Веры было выскочить на улицу и за волосы притащить мерзавку в дом. Но, почувствовав облегчение оттого, что та жива и здорова, решила дочь не позорить. Да и устраивать скандал в присутствии незнакомого мужчины она остерегалась.
  
   Вера наблюдала, как Лиза нехотя высвободилась из объятий молодого человека, подождала пока тот сядет в машину, помахала рукой и медленно вошла в калитку.
  
   - Мамочка, а почему ты не спишь? - сделала удивленное лицо Лиза, когда тихонько пробралась в дом. Девушка включила свет и взглянула на изможденное лицо матери, по-прежнему сидящей у окна.
  
   - Почему не сплю? - тихо спросила Вера, а потом истерично закричала. - Тебя жду, потаскуха! Ты знаешь, который сейчас час?
  
   Вера подскочила к дочери и со всей силы наотмашь ударила ее по лицу, выплеснув всю свою боль и ночной страх.
  
   - Мама, ты что? - Лиза дотронулась рукой до щеки, которая запылала огнем. От обиды на глаза девушки навернулись слезы.
  
   - Плачешь? Чего теперь тебе плакать? - все больше распалялась Вера. - Это я должна плакать, что не уберегла дочь. Кто он? Кто этот человек, с которым ты шлялась всю ночь? Отвечай!
  
   - Стас.
  
   - Стас? Какой такой Стас? А где Максим? - ошарашенная Верочка тяжело опустилась на продавленное кресло.
  
   - Не знаю.
  
   - Как не знаешь?
  
   - Не знаю я, где Павлов твой! Не знаю и все. Оставь меня в покое! Я устала, и спать хочу.
  
   - Она устала, видишь ли, я...
  
   Но Лиза, не дослушав мать, бросилась в свою комнату. Громко хлопнув дверью, в изнеможении повалилась на диван. Ее душили слезы и обида. За что? За что мама ударила ее? Почему мама не хочет понять, что она уже взрослая и сама может распоряжаться своей жизнью? Это ночное приключение самое яркое и счастливое событие в ее жизни, ведь до сих пор с ней ничего подобного не происходило. Стас очень понравился ей, и она ни о чем не жалеет. Лиза натянула на себя одеяло, но, закрыв глаза, девушка представила картину своего пробуждения в квартире Стаса.
  
  
   Она проснулась от шума льющейся воды в душе. Стаса рядом не было. Лиза приподнялась на локте и осмотрелась. Их вещи были разбросаны по всей комнате в полном беспорядке. Рядом с широкой кроватью стояла бутылка какого-то вина и два бордовых бокала на высоких длинных ножках. Спальня была небольшой, и в ней с трудом помещался красивый румынский гарнитур. Определить живет ли Стас один, или у него есть жена, Лиза не смогла. Неожиданно она почувствовала боль внизу живота и опять легла, с головой накрывшись одеялом.
  
   - Лиза, ты спишь? - в проеме двери стоял абсолютно голый Стас.
  
   - Нет, не сплю, - девушка высунула голову из-под одеяла и, увидев обнаженного любовника, покраснела.
   - Чего ты застеснялась, дурочка? - засмеялся Стас. - Хочешь душ принять?
  
   - Да.
  
   - Я там приготовил тебе большое полотенце. Иди! Или помочь тебе? Хочешь?
  
   Лиза отрицательно покачала головой:
  
   - Отвернись, Стасик, я встану, - попросила Лиза. Она все еще закрывала тонким одеялом свое нагое тело и не решалась опустить руки, крепко сжимающие у шеи белый пододеяльник. От неожиданного предложения Стаса она смутилась и еще больше покраснела.
  
   - Ни за что! - Озорные огоньки заплясали в глазах мужчины.
  
   - Ну, прошу тебя, - Лиза умоляюще посмотрела на любовника и попыталась улыбнуться.
  
   - Ладно, если ты такая стеснительная...
  
   Стас демонстративно отвернулся, а Лиза, отбросив в сторону одеяло, вскочила и бросилась в ванную комнату. Она с удовольствием встала под горячий душ и долго наслаждалась сильными струями воды, смывая с себя прошлую жизнь. Она почему-то отчетливо понимала, что сейчас с ней происходит именно это. Через пятнадцать минут Лиза услышала стук в дверь и нетерпеливый голос Стаса:
  
   - Милая, ты что там, утонула? Выходи! Я приготовил поесть. Я голоден, как волк.
  
   - Да, да, я сейчас, - отозвалась Лиза.
  
   Лактионова закрыла кран и посмотрела на себя в большое зеркало, висевшее на стене ванной. Ей казалось в эту минуту, что из зеркала на нее смотрит какая-то другая Лиза. Новая и очень счастливая. Девушка провела рукой по мокрым волосам и улыбнулась. Потом, смущаясь и краснея, она вернулась в спальню. Большое махровое полотенце, обернутое вокруг тела, не скрывало ее великолепной фигуры. Постель была перестелена, а на маленьком столике, примостившемся у кровати, стояла тарелка с бутербродами и большие синие чашки с золотым ободком.
  
   - Иди ко мне, девочка, - поманил пальцем девушку Стас, оглядывая ее с ног до головы. Он протянул руки к Лизе и глухо повторил: - Иди ко мне, не бойся.
  
   Лиза нерешительно приблизилась к любовнику. Стас усадил ее себе на колени и принялся нежно целовать. Сначала шею, потом грудь, постепенно высвобождая ее прекрасное тело от ненужного сейчас полотенца. Лиза чувствовала, как Стас напряжен и едва сдерживает себя, чтобы не наброситься на нее. Но она и сама желала близости, поэтому крепко обняла Стаса и страстно ответила на поцелуй. Потом они провалились в пропасть.
  
   - А ты будешь хорошей ученицей, - спустя некоторое время, удовлетворенно произнес Стас. Затем он присел на край кровати и с аппетитом принялся жевать бутерброд. - Садись рядом со мной, - мужчина похлопал рукой по постели. - Ешь и не стесняйся, набирайся сил. Чай только вот остыл.
  
  - Неважно.
  
  - Ты хорошо себя чувствуешь?
  
   - Да. Только живот немного болит.
  
   - Ничего, это скоро пройдет. Не волнуйся. - Молодой человек потянулся за часами, лежащими на столике. - Ого! Уже половина шестого.
  
   - Сколько? - воскликнула Лиза, и резко подхватилась с кровати. Она начала лихорадочно собирать свою одежду. А потом второпях оделась, достала из сумочки помаду, зеркальце и принялась красить губы.
  
   - Лиза, ты чего? - Стас удивленно наблюдал за девушкой. Он был поражен той скорости, с которой Лиза собралась домой.
  
   - Стасик, мама меня убьет! - взволнованно задышала Лиза. - Я еще никогда так поздно не приходила! Или рано?
  
   Стас захохотал и повалился на кровать. Немного успокоившись, сказал:
  
   - Не волнуйся, милая. Я тебя отвезу домой и, если что - буду защищать как лев. Тебя никто и никогда обидеть не посмеет.
  
   И Лиза как-то сразу поверила его словам. Она присела на краешек кровати и терпеливо ожидала, пока Стас допивал свой чай, одевался и искал ключи от машины. Его неторопливые сборы немного приглушили волнение, однако мысли о том, что дома непременно разразиться скандал, не давали покоя. Наконец Стас спросил:
  
   - Ну что, поехали? А то ты сидишь, как на иголках. Боишься? Не бойся - я с тобой, - покровительственно произнес Стас и, беззаботно поигрывая брелком, направился в прихожую, а Лиза принужденно улыбнулась, вскочила и побежала вслед за Стасом к двери.
  
  
   Павлов закурил последнюю сигарету, смял пустую пачку и бросил ее под скамейку. Сигарета догорела быстро. Накуриться он не успел, а во рту ощущалась лишь приторная горечь. Юноша поднялся, сделал несколько приседаний, и тут же увидел приближающийся "Мерседес". У дома Лактионовых машина остановилась, и из нее вышел Стас. Лиза, выпорхнув из машины, подошла к поклоннику и прильнула к его груди.
  
   Прощающаяся парочка Максима не заметила. Оно и к лучшему. Сейчас выяснять отношения, и ругаться с Лизой было бесполезно. Да и со Стасом разборки устраивать не время. Все это еще впереди.
  
   Сейчас, когда Павлов видел счастливые лица любимой девушки и своего нечаянного соперника, сомнений в том, как они провели эту ночь, не осталось. От красивого и самодовольного лица любовника Лизы Павлова бросило в дрожь. Как же он ненавидел Стаса в эту минуту. В голове стремительным вихрем закружилась мысли. Он должен отомстить! И ей, и ему, этому подонку, который так нагло увел его девушку. Только сначала надо сделать попытку вернуть Лизу. И вернуть ее необходимо, во что бы то ни стало. Пока не поздно. А если уже поздно? То... тогда он убьет их. Сначала его, а потом и ее. И если даже он сядет за это в тюрьму, то жалеть об этом не будет. Он отомстит и тем будет счастлив.
  
   Максим сплюнул и еще какое-то время потоптался на месте. Затем скорым шагом направился к стоянке такси. Он катастрофически опаздывал на работу и неприятностей будет тьма. Но, что такое неприятности на работе, по сравнению с тем, что Лиза изменила ему? И по сравнению с тем, что он намеревается совершить в самое ближайшее время.
  
  
   Глава 4
  
  
   Лето было на исходе. Обитатели Струшни все свое свободное время проводили на огородах. Урожай в этом году обещал быть неплохим, и работы было много. Но за праведными трудами местные сплетницы успевали обсудить и последние новости. На Струшне ничто и никогда не оставалось незамеченным. Так и новые перемены, происходящие в жизни красавицы соседки, вызвали много разговоров. Нешуточные страсти разгорались тогда, когда началось бурное обсуждение главного вопроса: женится ли на Лизке новый кавалер, который лихо подъезжает к дому Лактионовых на зеленом "Мерседесе" или нет. И почти все жители Струшни сходились в едином мнении - не женится. Хотя, кто знает? Иногда и такое случается, когда обеспеченный мужчина берет в жены простушку. А Лизка Лактионова - красавица и других таких на Струшне нет. Так что имеется все же у девчонки шанс выскочить замуж за хозяина "Мерседеса", но уж очень небольшой.
  
   Соседи пристально наблюдали, как с каждым днем хорошеет Лиза. Как у нее появляются наряды, о которых местные девушки могут только мечтать. Да и золотых украшений у Веркиной дочки заметно прибавилось. Что и говорить: повезло девчонке. Только обитатели Струшни почему-то не замечали особой радости на лице матери красавицы. Вера выглядела грустной и озабоченной. На вопросы соседок отвечала односложно и неохотно, и в подробности жизни дочери не вдавалась.
  
   Лиза стояла перед открытым шкафом и решала сложную проблему. Она уже около часа примеряла то одно платье, то другое и все не могла сделать выбор. Сегодня день рождения Стаса. Ему исполнилось двадцать пять, и вечером в "Молодежном" соберутся все его друзья. Лиза почти никого из приглашенных Стасом людей не знала, кроме тех парней, с которыми познакомилась на той вечеринке, когда увидела Стаса впервые. И сегодня она должна выглядеть лучше всех.
  
   Лиза вытащила из шкафа финский костюм цвета фиалки. Это был подарок Илларионова. Костюм очень подходил к ее глазам и состоял из гофрированного платья и гофрированного же блузона с тонкой шелковой вышивкой по воротнику. Где Стас раздобыл сей великолепный наряд, Лиза не знала. В магазине купить такую вещь было практически невозможно. В дефиците было все: и еда, и одежда, и нарядная обувь. Но Лизе не нужно было об этом беспокоиться. За нее беспокоился Стас. Довольно часто он привозил ей и продукты, которые достать было просто невозможно. Глядя на эти неимоверные дефициты, мать всякий раз задавала ей одни и те же вопросы: где Стас берет все это, сколько это стоит и не вор ли он. Под словом вор Вера явно имела в виду бандит или преступник. Вопросы матери были наивными и глупыми, и Лиза каждый раз раздраженно отвечала:
  
   - У него на базах есть друзья, вот они и достают ему все. Так что не волнуйся. И не доставай меня больше своими дурацкими вопросами. Не хочешь - не ешь.
  
   Вера лишь покачивала головой, но отведать деликатесов не отказывалась.
  
   Лиза опять приложила костюм к себе и удовлетворенно хмыкнула. Она уже собиралась примерить наряд, как в дверь ее комнаты раздался тихий стук.
  
   - Мама, чего ты стучишь? Заходи, - не отрываясь от своего отражения в зеркале, громко сказала Лиза.
  
   Дверь приоткрылась. Девушка обернулась, и от неожиданности застыла. В комнату вошел Павлов. Он был одет в свой самый лучший костюм и выглядел торжественно строгим.
  
   - Здравствуй, Лиза.
  
   - Привет, - разочарованно протянула девушка и не сдвинулась с места.
  
   - Не ожидала?
  
   Незваный гость положил букет хризантем на стол и водрузил туда же большую коробку с тортом.
  
   Повисла неловкая пауза.
  
   - По правде говоря, нет. Чего это ты надумал явиться сюда? Я тебя, кажется, не приглашала, - вызывающе произнесла Лиза и с видимым сожалением повесила костюм на дверцу шкафа. - Чего надо?
  
   - А мне что, уже и прийти к тебе нельзя без разрешения? - моментально завелся Павлов, но быстро взял себя в руки и пояснил: - Я соскучился по тебе. Мы не виделись с того дня, как ты бросила меня кафе одного. Я не мог ничего поделать с собой, и я заходил несколько раз, но тебя невозможно застать дома.
  
   Максим осторожно присел на стул и исподлобья посмотрел на девушку.
  
   - Иди, поставь чайник. Чаю выпьем.
  
   - Чего это ты здесь командуешь? У меня абсолютно нет времени чаи с тобой распивать,- Лиза передернула плечами и отвела взгляд.
  
   - Так, значит, для меня у тебя времени нет, а для Стаса есть? - Павлов криво ухмыльнулся, разглядывая девушку в упор. Господи, какая же она красивая! Даже сейчас, когда злится. Он так давно не прикасался к ней, не слышал ее голоса. И он так хочет ее.
  
   - Да, есть! У меня для него всегда время есть, - с вызовом ответила Лиза. - И не зли меня, Максим, а то поругаемся. Чего пришел?
  
   - Присядь, Лиза. Я хочу поговорить с тобой, - не обращая внимания на раздраженный тон Лизы, терпеливо произнес Максим.
  
   - О чем? - спросила Лиза и неохотно присела на диван.
  
   - О нас, - просто ответил он.
  
   - Прошло слишком много времени, чтобы говорить о нас, тебе не кажется?
  
   - Лиза, я долго думал над тем, что случилось... - нерешительно начал Павлов, едва сдерживая волнение.
  
   - Да уж, долго.
  
   - Не перебивай меня, пожалуйста, - молодой человек несколько секунд помолчал, подбирая слова. - Так вот, Лиза, я люблю тебя и прошу тебя выйти за меня замуж. Я тебе все простил и никогда тебя ни в чем не упрекну.
  
   - Что? - от возмущения Лизу бросило в краску. - Ты меня простил? Не упрекнешь? Да за что же? - Лиза недобро рассмеялась. Ее глаза наполнились негодованием. - Да кто ты такой, чтобы говорить мне такое? Да знаешь ли ты, что я счастлива и что я люблю Стаса? И он меня тоже любит. Я счастлива, как никогда!
  
   - Лиза, это я люблю тебя! - Максим вскочил, не в силах усидеть на месте. - Поняла? А не он! Ему нужно от тебя только одно. Я знаю!
  
   - А тебе этого не нужно? Нужно, да еще как! Ты уже давно хочешь переспать со мной, - Лиза просто захлебывалась от возмущения. - Да только я тебе не позволяла. Вот ты и бесишься. И никакая это не любовь вовсе! Да и что ты можешь мне дать?
  
   - А что дает тебе он? - вскричал Павлов. Он вплотную приблизился к девушке и уже не скрывал своей ярости.
  
   - Да все! Деньги, любовь! Вот, полюбуйся, - Лиза оттолкнула Павлова, подбежала к шкафу и резко дернула его дверцу: - Вот! Смотри! Ты можешь мне это все купить? Нет? Конечно, нет! Так, как ты осмелился заговорить со мной о женитьбе? Да ты и себя прокормить не можешь, не то что семью!
  
   Лицо Максима исказилось болью. Неужели все зашло так далеко? Он видел сейчас перед собой абсолютно другую Лизу. Такой он ее не знал. Теперь у него не осталось надежды на то, что он сможет быть рядом с ней, любить ее и наслаждаться ею. Павлов сделал шаг к Лизе, грубо схватил ее за руку, бросил на кровать и все телом рухнул на нее. От боли и страха Лиза попыталась кричать, но юноша зажал ее рот левой рукой, а правой, остервенело распахнув халат девушки, принялся срывать трусики. Лиза корчилась под тяжелым телом Максима и пыталась сбросить его с себя. Но из железных тисков разъяренного мужчины вырваться было невозможно. Когда Лиза уже начала терять последние силы, Павлов неожиданно обмяк, выпустил ее и повернулся на спину.
  
   Лиза медленно поднялась, одернула халат и брезгливо посмотрела на бледное и какое-то усталое лицо Максима. Затем ее взгляд скользнул вниз, и она увидела на его брюках мокрое пятно. Девушка громко и истерично засмеялась:
  
   - Ну что? Доволен? Получил то, что хотел? Да ты ни на что не способен. Ты даже со мной справиться не можешь, слабак. Убирайся вон! Ненавижу тебя. И никогда, слышишь, никогда здесь больше не появляйся!
  
   Павлов медленно поднялся и с ненавистью посмотрел девушке в глаза. От этого взгляда она отшатнулась:
  
   - Ты еще об этом пожалеешь, тварь, - тихо, почти без эмоций, произнес он, сжимая кулаки. - Ой, как пожалеешь.
  
   - Иди, иди, импотент проклятый! И закрой за собой дверь. Сквозит.
  
   Максим, не оборачиваясь, быстро вышел. Когда за ним закрылась дверь, Лиза в изнеможении опустилась на диван и заплакала.
  
  
   Глава 5
  
  
   - Что-то она опаздывает, - пробормотал Илларионов, переминаясь с ноги на ногу. Он стоял у входа в кафе и нетерпеливо поглядывал то на часы, то на проезжающие мимо такси.
  
   - Да не волнуйся ты так. Скоро приедет, - попытался успокоить друга Павел, которому не терпелось поскорее сесть за стол и выпить чего-нибудь покрепче. Сегодня у друзей выдался тяжелый день, и хотелось расслабиться. Но Павел преданно стоял рядом с другом, не решаясь оставить его одного.
  
   - Она всегда приезжает вовремя. На нее это не похоже. Может, случилось что?
  
   Стас вновь посмотрел на часы.
  
   - Да не накручивай ты себя! Явится, никуда не денется, - уверенно сказал Павел и протянул другу пачку сигарет.
  
   - Не хочу.
  
   Спустя минут десять, Стас сдался:
  
   - Ну что, Станкевич, пошли водку трескать? Гости уже заждались нас.
  
   - Давно пора, - быстро согласился Павел. - Первую рюмку выпьем и выйдем еще раз. Да, Стасик, крепко же ты запал на эту девчонку, - зацокал языком Станкевич. - Я даже не ожидал от тебя такого.
  
   - Я и сам этого не ожидал, - напряженно отозвался Стас, а потом вздохнул: - Ладно, двигаем, брат, больше ждать ее не будем.
  
   - Слушай, а почему Игорь не приехал?
  
   - Его нет в городе, а подарок он мне заранее сделал.
  
   Мужчины направились в небольшой банкетный зал, о существовании которого многие посетители популярного кафе даже не догадывались. О том, что в "Молодежном" есть банкетный зал, знали только завсегдатаи заведения.
  
   Небольшими группами гости Стаса стояли вокруг стола и с вожделением взирали на напитки и изысканные закуски. Все ожидали приглашения именинника и вполголоса обсуждали причину, по которой банкет все не начинается.
  
   Когда Стас появился в зале, с разных сторон послышались нетерпеливые голоса:
  
   - Стас, кого ждем? Не пора ли за стол?
  
   - Да, да... Прошу к столу, - именинник еще раз посмотрел на часы и недовольно покачал головой, но затем улыбнулся и весело произнес: - Ну что, друзья, давайте веселиться. Пить, курить и морально разлагаться можно сразу!
  
   Гости засмеялись банальной шутке, быстро расселись за столом и принялись открывать бутылки с шампанским и водкой.
  
   Лиза появилась в кафе, когда торжество было в самом разгаре. Она приостановилась у дверей банкетного зала и, поискав глазами именинника, направилась к нему.
  
   - Какой приятный сюрприз! Наконец ты соизволила появиться, - Стас поднялся и сделал шаг навстречу девушке. На удивление, Илларионов был абсолютно трезв.
  
   - Стас, прости меня за опоздание, - Лиза поцеловала именинника и вручила подарок. - Поздравляю тебя, милый. С днем рождения!
  
   Илларионов усадил девушку рядом с собой на единственный пустующий стул и широко улыбнулся. Лиза выглядела потрясающе. Безукоризненный макияж, безупречно уложенные волосы и костюм, подаренный им девушке, делали ее необычайно красивой в этот вечер. Он привстал из-за стола и громко произнес:
  
   - Дорогие друзья, я хочу представить вам мою девушку. Ее зовут Лиза. А с тебя, дорогая, тост.
  
   - Да ей как опоздавшей полагается штрафная, - наперебой развязно загалдели гости, откровенно рассматривая новую подружку Стаса.
  
   Лиза поднялась. От волнения у нее дрожали колени, и она смущенно выдавила:
  
   - Стас, я поздравляю тебя. Я желаю тебе здоровья, потому что я всегда хочу видеть тебя здоровым. Я желаю тебе зарабатывать много денег, потому что я хочу, чтобы ты был богатым. А еще я желаю тебе, чтобы ты был счастливым.
  
   Гости одобрительно зашумели, кто-то вежливо похлопал. Все подняли бокалы и с удовольствием выпили. Илларионов был доволен. Он оглядывал гостей и замечал завистливые взгляды, обращенные на него и Лизу. Его подруга произвела фурор. Некоторые из друзей увидели сегодня его девушку впервые, и Илларионов не сомневался, что реакция на ее появление будет именно такой - восторженно-завистливой.
  
   - Чего тебе положить? Салат? - поинтересовался Стас, когда Лиза облегченно выдохнула и уселась на стул, обитый красным велюром.
  
   - Давай. Хотя я не очень голодна, - тихо сказала Лиза. От всеобщего внимания ее лицо раскраснелось, а глаза заблестели. В эту минуту Лактионова была так хороша, что у Стаса перехватило дух. Он наклонился к девушке и сделал комплимент:
  
   - Какая ты красивая сегодня. У меня просто слов нет. Но я хочу знать, детка, почему ты опоздала? Случилось что?
  
   - Нет, не волнуйся. Просто я долго не могла решить, какое платье надеть, - объяснила Лиза, но за ее словами Стас почувствовал настороженность.
  
   - Ты мне что-то недоговариваешь. Ладно, позже поговорим.
  
   Тосты следовали за тостами, и Илларионов благосклонно их принимал. Лиза исподтишка наблюдала за гостями Стаса. Она видела, что среди присутствующих здесь людей ее любовник пользуется большим уважением. Гости Стаса были хорошо одеты. Чувствовалась, что деньги у них водятся. Женщины пользовались дорогой косметикой, да и украшения на них были не из дешевых. Мужчины же держались уверенно и немного вызывающе, словно именно они были хозяевами на этом празднике жизни. Лактионова часто ловила на себе их многозначительные взгляды и от этого смущалась и краснела. Позднее она просто перестала обращать внимание на это и почувствовала себя увереннее. Поначалу она прислушивалась к бесконечным сомнительным разглагольствованиям гостей Стаса о жизни и к их разговорам о том, как надо делать деньги. Девушке очень хотелось знать, кто все эти люди и чем они занимаются. Как когда-то хотелось знать, кем же работает и сам Стас. Но он никогда не говорил с Лизой о своей работе. На ее вопросы Илларионов беззаботно отвечал, что работа у него не пыльная и очень прибыльная, что ей не стоит вникать в его дела и что она должна знать только одно - ей хватит и на тряпки, и на украшения. А еще она должна знать, что он строит квартиру на Фатинке, и что если она будет хорошо себя вести, то, возможно, и она будет жить в его новой трехкомнатной квартире.
  
   Банкет был нескончаемо долгим, и постепенно Лизе надоело делать умное лицо и изображать веселье. На самом же деле ей было скучно. Стас постоянно с кем-то что-то обсуждал и все меньше уделял ей внимание. А его друзья были уже так пьяны, что им тоже было не до нее. Лиза все чаще и чаще мысленно возвращалась к инциденту с Павловым и не знала, как ей рассказать об этом любовнику, чтобы не навлечь на себя его гнев.
  
  Около двух часов ночи гости начали расходиться. Лиза и Стас вышли из кафе последними.
  
   - Мы поедем сейчас ко мне, - категорично сказал Илларионов и его хрипловатый голос выдавал нетерпение. - Я не мог дождаться, пока они все разойдутся.
  
   - Нет, Стас, отвези меня домой, пожалуйста. Я очень устала.
  
   В рассеянном свете фонарей Илларионов увидел, как побледнело лицо Лизы.
  
   - Детка, никаких "нет". Это мой день, и я хочу, чтобы эту ночь ты провела со мной. Отказа я не приму!
  
   В голосе Стаса зазвучали стальные нотки, и Лиза почувствовала, что он будет настаивать на своем. А когда он нежно коснулся кончиками пальцев ее подбородка и улыбнулся, девушка поняла, что сопротивление бесполезно и она сделает так, как он хочет.
  
   Пока они усаживались в такси, Лиза напряженно думала о том, что будет, когда Стас увидит синяки, оставленные ненавистным Павловым. Кожа ее была очень нежной, и предательские синяки проявились моментально. На одно Лиза уповала, что Стас пьян и ничего не заметит.
  
   Как только они поднялись в квартиру Стаса, он тут же принялся раздеваться.
  
   - Ты видела, как меня уважают друзья? - Стас торопливо расстегивал рубашку. - Раздевайся скорее, мне не терпится лечь с тобой в постель. А ты обратила внимание, как все пялились на тебя? Лиза, ну что ты копаешься?
  
   Голый Стас уже лежал на кровати поверх покрывала и с недоумением смотрел на девушку, которая все еще не решалась снять платье.
  
   - Сейчас, Стасик, только свет погашу.
  
   - Нет, свет оставь. Я хочу тебя видеть.
  
   Лиза прекрасно понимала, что Стас сгорает от нетерпения. Она принялась медленно стаскивать с себя платье, оттягивая минуту, когда ей придется как-то объяснять свое странное поведение. А Стас не пропускал ни одного ее движения. Дыхание его участилось.
  
   - Что это? - неожиданно резко спросил он.
  
   - Где? - Лиза сделала глубокий вдох.
  
   - Что это за синяки у тебя на руках и спине? Чья это работа? Ты что, другого завела?
  
  Стас приподнялся на локте и в изумлении уставился на обнаженное тело подруги. Неприятные догадки и подозрения промелькнули в его глазах.
  
   - Нет, Стасик, нет! - сердце Лизы бешено заколотилось. - Это все он.
  
   - Кто?
  
   - Да Павлов...
  
   Лиза опустилась на кровать и затравленно посмотрела на любовника. Она с ужасом наблюдала, как трезвеет Илларионов и как меняется его лицо. Скулы мужчины заходили, а глаза моментально стали злыми и колючими.
  
   - Что он сделал с тобой? Он изнасиловал тебя?
  
   - Нет, Стас. Он не смог. Он кончил почти сразу, когда навалился на меня и поэтому ничего сделать не смог. Я защищалась, как могла, - сдавленно и неестественно тихо ответила Лиза.
  
   - Так ты из-за этого подонка опоздала?
  
   Лиза кивнула и опустила глаза.
  
   - Вот же мразь! - взревел Стас и грязно выругался.
  
   Лиза вздрогнула, но Илларионов привлек девушку к себе, поцеловал в плечо и, сменив тон, произнес:
  
   - Бедная моя девочка... Все уже позади. Не бойся.
  
   Руки мужчины нежно ласкали ее грудь, бедра. Его поцелуи были нежными и успокаивающими.
  
   - Стас, я люблю тебя. Тебя одного, - Лиза, наконец, обрела дар речи. Она обвила руками шею Стаса и крепко прижалась к его мускулистому телу. Все напряжение трудного дня постепенно уходило. А от ласковых прикосновений Стаса сладко заныло внизу живота.
  
   - Запомни, - страстно шептал Стас, - никто и никогда не посмеет тебя обидеть. Никто и никогда.
  
   Он пробежал руками по ее груди, перевернул на спину и мягко вошел в нее. Теперь Лиза полностью отдалась в его власть. А когда из ее груди вырвался крик блаженства, она почувствовала себя на небесах. Ощущаемый сейчас ею полет был не сравним ни с чем, испытанным ею ранее. Она не понимала где она и что с ней. Паря где-то высоко, она услышала тихий и довольный голос Стаса:
  
   - Вот теперь ты настоящая женщина. Ты быстро учишься, любимая.
  
   Лиза благодарно улыбнулась и положила голову на его плечо. Волосы ее разметались, и он нежно перебирал пальцами шелковистые пряди. Через некоторое время Лиза спокойно задышала, и Стас понял, что она уснула.
  
  Мужчина еще некоторое время лежал без сна и смотрел в потолок. Сейчас его мысли витали очень далеко. Когда Илларионов принял решение, он закрыл глаза и спустя мгновение провалился в беспокойный сон.
  
  
   Глава 6
  
  
   Конец смены. Часы перевалили за полночь. Павлов вышел из гаража и неторопливой походкой двинулся в сторону проходной. На улице накрапывал мерзкий холодный дождь. Так же мерзко было и на душе.
  
   - Максимушка, - вахтерша Люся Мыскина всегда называла его только так, - ты что-то рано. Смена же еще не закончилась.
  
   - Сегодня и не моя смена. Я вышел на дополнительный рейс, - неохотно отозвался Павлов.
  
   - Домой?
  
   - А куда же еще?
  
   - Ты работаешь завтра?
  
   - Да, во вторую.
  
   - Хорошо.
  
   - Ну, пока, - безразлично попрощался Максим и, подняв воротник ветровки, покинул проходную.
  
   - Пока, - вдогонку Павлову побормотала Люся.
  
  Она опять будет сожалеть, что не смогла завязать разговора с Павловым. И сегодня, впрочем, как и всегда, он смотрел на нее, как на пустое место. А с каким бы удовольствием она составила ему компанию. Вот шла бы с ним под дождем и радовалась. И ни дождь, ни противный холодный ветер ей не были бы помехой. Вахтерша на минуту представила себе эту картину и грустно улыбнулась. Этот симпатичный водитель давно нравится ей. Он спокойный, вежливый и учтивый. Многие девчонки заглядываются на него, но ни на одну из них он не обращает внимания. Точно так же он не обращает внимания и на нее. Мужики в гараже поговаривали, будто девушка у него есть - необыкновенная красавица. Правда, ее никто не видел. Но Люся почему-то верила, что у Павлова девушка должна быть непременно красавицей. А как же иначе? В глубине души Мыскина понимала, что этот парень слишком хорош для нее. Молодой, красивый. И, что немаловажно, холостой.
  
   Сама Люда считала себя симпатичной, но она очень комплектовала по поводу своей полноты, носила одежду только свободного покроя, скрывая, как ей казалось, свою безобразную фигуру. Пышные формы Люси притягивали взоры мужчин много старше ее, но такое положение вещей вахтершу совершенно не устраивало. Ей хотелось, чтобы именно Павлов разглядел ее внутреннюю красоту, мягкий характер и покладистость. Она мечтала только о Павлове. Люся с превеликим удовольствием построила бы ему глазки, но... да, было еще одно "но", которое сдерживало молодую женщину. Все дело было в возрасте. Она была старше Максима на целых восемь лет. И это обстоятельство угнетало женщину, как угнетало и то, что ее мечты в отношении симпатичного водителя никогда не превратятся в явь.
  
   Люся вздохнула и с этими мрачными мыслями уткнулась в журнал. Но сосредоточиться на статье о том, как быстро и легко похудеть, так и не смогла. Перед глазами по-прежнему стоял он, Максим. Такой красивый, равнодушный и недосягаемый.
  
   А Павлов, покинув проходную, сразу же забыл о миловидной вахтерше. Вот уже который день подряд он спешит после работы к дому, где живет его враг. Илларионова Максим ненавидел так, что при мысли о сопернике у него темнело в глазах. Уже больше трех месяцев он вынашивает план своей мести. План был хорош во всех отношениях. Ну что может быть проще, чем подкараулить подонка ночью, и в темноте безлюдной арки дома, всадить нож в его сердце? И с особым удовольствием несколько раз повернуть острое лезвие в кровавой ране. Пусть эта сволочь помучается напоследок, как мучается сейчас он от ревности и мысли о том, что навсегда потерял Лизу.
  
   Это страстное желание увидеть кровь соперника, день ото дня становилось все сильнее, превращаясь в навязчивую идею. Павлов окончательно утвердился в своем намерении убить Стаса после встречи с Лизой. Да, он облажался по самое не могу. Вспоминая сейчас свой неожиданный позор и ее отвратительные слова, а также взгляд полный ненависти и презрения, натолкнули Максима на мысль, что необходимо наказать и ее. Лактионова тоже получит свое, но только чуть позже.
  
   Но как ни хорош был план, осуществить его пока не удавалось. Ненавистный Стас практически никогда не возвращался домой один. Чаще всего он приезжал с Лизой. Обнявшись, они заходили в подъезд, а от их счастливых лиц становилось тошно. Тогда холодная ярость накатывала стремительной волной. И хотелось покончить с этими двумя тут же, в сию секунду. Огромной силой воли приходилось сдерживать себя. Потому что убить обоих сразу, в его планы не входило.
  
   Иногда Стас возвращался домой с другой девушкой. И где он только находил их? Молоденьких и очень симпатичных. Тогда становилось обидно за Лактионову. Она, дура, даже не догадывается, что любовник обманывает ее с другими. Но и эти мысли приходилось отбрасывать. В его душе не должно быть места для жалости к той, которая предала его, обманула и вышвырнула из своей жизни, как надоевшую собачонку.
  
   В другие же дни Стаса привозили домой какие-то бугаи, глядя на которых не возникало сомнений в том, что эти парни уголовники. И справиться с ними в одиночку шансов у него не было никаких.
  
   Так что... Так что оставалось только терпеливо ждать удобного момента, подогревая себя ненавистью к ним обоим. А удобный случай рано или поздно обязательно представится. Павлов в этом не сомневался.
  
  
   Куртка от непрерывного дождя промокла насквозь. Молодой человек передернул плечами. Мерзкая, мерзкая погода. Может, домой поехать, а к дому Стаса прийти завтра?
  
   Максим остановился на тротуаре и нерешительно огляделся. До дома Стаса топать еще минут десять, а он совсем продрог и руки стали деревянными. Да, лучше отложить все до завтра.
  
   Павлов развернулся и зашагал к остановке. Сейчас он приедет домой, мама напоит его горячим чаем, и он завалится спать.
  
   Когда Максим подходил к своему подъезду он услышал, как где-то недалеко завизжали тормоза резко остановившейся машины. Он оглянулся и увидел, как к нему быстро приближаются четверо парней в темных спортивных костюмах. Павлов не успел даже испугаться, как почувствовал острый удар в живот. Он скорчился от боли и застонал. Затем его ударили чем-то тяжелым по голове. Павлов упал на мокрый асфальт и закрыл голову руками. Парни избивали его со знанием дела, молча и сосредоточенно. Вскоре Максим потерял сознание и не слышал, как выскочивший на балкон сосед на всю улицу заорал дурным голосом:
  
   - Подонки! Что вы делаете? Прекратите! Сейчас милицию вызову!
  
   Молодые люди, не обращая внимания на вопли мужчины, довели свое дело до конца. Затем не торопясь вернулись к машине, которая быстро умчались в ночь, оставив на земле распростертое, все в крови, тело Павлова.
  
  
   Глава 7
  
  
   В это воскресенье Лиза совершенно не знала, куда себя девать. Она просто умирала от скуки. Девушка взяла "Бурду" и лениво принялась перелистывать страницы модного журнала.
  
   - Лиза, чем занята? - на пороге неожиданно возникла худенькая и невзрачная девушка.
  
   - Да, ничем, - неохотно отозвалась Лактионова, не отрываясь от журнала. Она не особенно жаловала соседку и никогда с ней не дружила. Дина любила посплетничать, и всегда была в курсе всех событий, происходящих на Струшне, в то время как саму Лизу мало интересовали и ее соседи, и их жалкая жизнь.
  
   Дина же настойчиво набивалась к Лизе в подруги. У красавицы-соседки еще в школе было много парней. Все девчонки в классе завидовали Лактионовой и потому тихо ненавидели. Никитчук тоже была из их числа, но в глубине души она лелеяла мечту о том, что когда-нибудь кто-то из отставных кавалеров одноклассницы все же обратит внимание и на нее, поэтому старалась во всем угождать Лактионовой и держаться к ней поближе. Но долгожданного чуда не произошло, и парни по-прежнему обходили ее стороной. Дина Никитчук не была совсем уж наивной дурочкой и отлично понимала, что ее внешность не идет ни в какое сравнение с красотой Лизы. А теперь вот бывшая одноклассница завела себе постоянного парня, так что рассчитывать больше не на что. Ухажера как не было, так и нет, и в ближайшем будущем познакомиться с кем-то у соседки возможности уже не будет. Это обстоятельство злило и раздражало Никитчук, но вот так сразу отказаться от своей мечты ей было сложно.
  
   - "Бурду" читаешь? - то ли спросила, то ли констатировала факт Дина. - Может в центр прогуляемся?
  
   - Не хочется мне. Да и Стас приехать должен, - соврала Лиза и неохотно отложила журнал.
  
   - Ты же по воскресеньям с ним не встречаешься, - голос Никитчук был небрежным, но в ее глазах светились огоньки злорадства.
  
   - С чего ты взяла? - довольно сухо поинтересовалась Лиза и из-под густых ресниц взглянула на Дину.
  
   - Я все вижу и все знаю, - многозначительно улыбнулась соседка и своего взгляда не отвела.
  
   - Ты что же следишь за мной?
  
   - Нет, Лактионова, не слежу. Только знаю я, чем твой дружок занимается по воскресеньям, - ответила Дина и мерзко хихикнула. В эту секунду она была очень довольна собой. Именно она первой преподнесёт заносчивой соседке неприятный сюрприз и откроет тайну, о которой та, возможно, и не догадывается. И впредь не будет задирать свой нос и смотреть на всех свысока.
  
   - Ну, что ты можешь знать, Дина? - заинтригованная Лиза опустила глаза, пытаясь скрыть растущее любопытство. - Раз уж начала, то говори.
  
   - Я и рассказать могу, и даже показать, - ехидно произнесла соседка.
  
   - Дина, да что показать-то? - Лиза опять раздраженно взглянула на гостью.
  
   - А давай прогуляемся до центра. Сама все и увидишь.
  
   Странно. То, что Никитчук ей завидует это давно известно. Но почему сегодня она так необычно ведет себя? Здравый смысл подсказывает, что неспроста, ой, неспроста, заявилась эта дура сегодня. Она явно что-то знает.
  
   Эти мысли роем пронеслись в голове Лизы, и она мгновенно приняла решение.
  
   - Так и быть, Никитчук, прогуляемся по городу. Только мне собраться надо. Видишь, я в халате.
  
   - Хорошо, хорошо, Лиза, переодевайся. Я подожду, - облегченно выдохнула Дина и, едва сдерживая ликование, уселась на жесткий стул.
  
   Лиза неторопливо сняла халат, причесала шелковистые волосы и некоторое время раздумала над тем, собрать ли их в хвост, или оставить распущенными. Она тянула время, чтобы не показать насколько ее взволновало неожиданное приглашение Дины. Через двадцать минут соседка нетерпеливо заерзала на стуле и поглядела на часы.
  
   - Мы что торопимся? - слегка растягивая слова, спросила Лиза.
  
   - Не очень.
  
   - Так и не дергайся. Сейчас глаза подкрашу и пойдем.
  
   Лиза достала из косметички тушь, плюнула в нее и принялась неторопливо подкрашивать ресницы маленькой кисточкой.
  
   - Ты и так красивая. Тебе косметика не нужна, - с оттенком зависти вздохнула Дина, - не то что я. Без краски даже в магазин выйти не могу.
  
   - Не переживай, подруга, ты не одна такая, - Лиза отложила тушь, подправила помадой губы, придирчиво осмотрела себя в зеркале и, когда не нашла никаких изъянов, отодвинула зеркало и косметичку в центр стола. Затем подошла к шкафу, достала теплый свитер, джинсы и переоделась. - Ну вот, кажется и все. Я готова. Пошли?
  
   - Пошли, - Никитчук резво вскочила и заторопилась к выходу.
  
   - Не беги ты так, - Лиза едва поспевала за шустрой соседкой, на ходу натягивая куртку.
  
   Девушки вышли на улицу.
  
   - Так куда мы идем?
  
   - К новому кафе, что открылось на углу Юрьевской и Центрального проспекта, - слегка задыхаясь от быстрой ходьбы, охотно пояснила Дина. - Только нам надо выбрать место такое, чтобы он нас не увидел.
  
   - Кто он? - Лиза опять начала терять самообладание.
  
   - Да Илларионов твой! - поспешно ответила Дина. Она шла широкими шагами и изредка поглядывала на безупречно красивое лицо Лизы, стараясь отыскать в нем признаки волнения, или хотя бы озабоченности.
  
   - Слушай, что ты все секретничаешь? - насторожилась Лиза. Ей начало казаться, что Никитчук просто дразнит ее.
  
  - Потом сама все поймешь, - недобро ухмыльнулась соседка, и ускорила шаг.
  
   Осень уже полностью вступила в свои права. Низкие тяжелые тучи нависли над городом, не решаясь пролиться дождем. Изредка поглядывая на черное небо, Лиза уже начала сожалеть о том, что поддалась на уговоры Дины выйти в город. Лактионовой казалось, что холодный принизывающий ветер продувает ее насквозь. Она подняла воротник куртки, засунула руки в карманы и с неприязнью посмотрела на Дину. А та, не обращая внимания на холод и многозначительные взгляды Лактионовой быстро шла по улице к своей цели. Совсем скоро она испытает чувство удовлетворения и зависть перестанет грызть ее. Она насладится зрелищем униженной Лизы, да еще и расскажет всем на Струшне кто такой этот Илларионов.
  
   Наконец девушки подошли к кафе.
  
   - Ну, что ты хотела показать мне? - нетерпеливо спросила Лиза, оглядываясь по сторонам.
  
   - А который час?
  
   - Около семи.
  
   - Уже скоро, - уверенно сказала Дина и неожиданно сильно дернула Лизу за рукав куртки. - Видишь?
  
   - Нет. А что я должна видеть? - Лиза повертела головой.
  
   - Машину Стасика видишь? - почему-то зашептала Дина.
  
   - Да. Вижу.
  
   Краем глаза Лиза заметила знакомый автомобиль, но Никитчук резко увлекла ее за угол дома, в котором и расположилось кафе с незатейливым названием "Пирамида". Теперь девушки наблюдали за происходящим из-за угла.
  
   Зеленый "Мерседес" остановился у входа. Сначала из машины выбрался сам Стас, а вслед за ним и симпатичная девушка. Она была очень молоденькой. Косметика на лице девицы отсутствовала, а длинные прямые волосы были собраны резинкой. Коротенькая черная юбочка едва прикрывала ее округлый зад. Тоненькая курточка была распахнута, а белая льняная блузка наглухо застегнута до самого воротничка. Девушка напомнила Лизе невинную школьницу. Было заметно, что девушка едва справляется то ли с холодом, то ли с волнением. Она напряженно улыбалась и заискивающе смотрела на Стаса. Стас же, напротив, был спокоен и деловит.
  
   - Так, Юля. Это твое место, - услышала Лиза голос возлюбленного. - Отсюда ни шагу. Я пока посижу в машине, а когда клиент подойдет, я сам договорюсь с ним о цене. Будь хорошей девочкой и ничего не бойся.
  
   Илларионов покровительственно похлопал девушку по плечу.
  
   - Волнуюсь я, Стасик, - капризно пролепетала Юля, криво улыбнулась, попыталась справиться с молнией на курточке и робко добавила: - Может... Может в другой раз? А?
  
   Девушка с надеждой вновь взглянула на Илларионова. Ее крайнее смущение и неловкость мужчине были совершенно безразличны. Он был непреклонен и строг.
  
   - Все волнуются, детка, в первый раз. Не ты первая, не ты и последняя. И сделай милое лицо. Поняла?
  
   Юля обреченно кивнула, а Стас вернулся в машину.
  
   Озадаченная Лиза, сию же минуту хотела подбежать к машине и поговорить со Стасом, чтобы все выяснить. Здесь и сейчас. Эта сцена говорила сама за себя.
  
   Лиза рванулась к машине Стаса, но Дина схватила ее за руку.
  
   - Пусти! Да, отпусти ты меня! Я хочу поговорить с ним! Я должна все знать!
  
   Лиза попыталась вырваться из цепкой хватки соседки и на ее лице проступили яркие алые пятна.
  
   - Ты что, сдурела? Хочешь на скандал нарваться? Не делай глупостей. После поговоришь. Сейчас ему твои разборки ни к чему. Он и говорить с тобой не станет. Он же на работе, - возбужденно затараторила Дина, наслаждаясь своей победой. Ее губы растянулись в ехидной улыбке. Именно так она представляла себе эту сцену.
  
   В какой-то момент в глубине души Дины шевельнулась нечто похожее на жалость к заносчивой красавице. Но Никитчук быстро подавила в себе это чувство. Сейчас она торжествовала и была очень довольна собой. И каким это было наслаждением видеть расстроенное и в один миг подурневшее лицо Лактионовой! И благодаря ей Лиза поймала своего любовника с поличным и теперь бросит его, и будет жить так, как живут все на их районе.
  
   А Лиза застыла на месте. Ее состояние было близко к ступору. Затем словно очнувшись, она резко вырвала свою руку, которую по-прежнему крепко сжимала Дина, и бегом устремилась в ближайшую подворотню. Глазами отыскала свободную скамейку, подбежала к ней и села, облокотившись на жесткую спинку. Немного отдышавшись, Лиза принялась нервно шарить в сумке в поисках сигарет. Пачку она нашла быстро, а вот спички, как назло куда-то провалились. Наконец Лиза выудила спички и нервно закурила. Руки ее дрожали, а мысли путались. Лиза делала одну глубокую затяжку за другой. Не докурив сигарету до конца, бросила ее под ноги и достала другую. Дрожь постепенно прекратилась и теперь девушка попыталась сосредоточиться и разобраться в своих мыслях и чувствах.
  
   Быстро стемнело. Но время словно остановилось. Лиза не видела никого и ничего вокруг. Пустым взглядом она смотрела перед собой, не в силах додумать до конца ни одной мысли. Через некоторое время на скамейку рядом с ней плюхнулась запыхавшаяся Дина.
  
  - Дай и мне сигаретку.
  
   Лиза без слов протянула Никитчук пачку сигарет и спички.
  
   - К девчонке подошел мужик какой-то, - начала Дина, неумело затянулась и, подавившись дымом, закашлялась. - Он явно в больших годах. Стас с ним быстро договорился. Девчонка эта уже уехала, а Стас зашел в кафе. Он, наверное, и сейчас там, - быстро доложила обстановку Никитчук и обратила на Лизу немигающий, настороженный взгляд.
  
   Лиза молчала. Шок постепенно проходил. Теперь она смогла спокойно сосредоточиться. Надо срочно решить, что ей со всем этим делать. Поговорить со Стасом? А что он ответит? Скажет правду? И что дальше? Ведь не ее же, в конце концов Стас вывел на панель, а какую-то совершенно незнакомую девчонку. Та, наверное, сама этого хотела, иначе не согласилась бы. Стас любит ее, Лизу. И она его тоже. И на самом деле, какое имеет значение, как ее парень зарабатывает на жизнь? Абсолютно никакого. И поведение этих девчонок ее не касается.
  
   Сейчас Лиза почему-то была уверена, что есть и другие девочки, которые работают на ее любовника. Да бог с ними, с этими девчонками! Есть спрос - есть и предложение. Так было всегда. И так будет всегда. В этом мире ничего не меняется. И надо смотреть на вещи трезво, без розовых очков. Да к тому же деньги, как известно, не пахнут, даже заработанные одним местом. Словом, ничего страшного не происходит. И переживать на сей счет, нет нужды. И ее это не касается. Да, совершенно не касается! Сейчас ей нужно волноваться совершенно по иному поводу. И чем скорее она об этом поговорит со Стасом, тем лучше.
  
  Лиза окончательно успокоилась, выбросила догоревший до самого фильтра окурок и поднялась со скамейки.
  
   - Ладно, подруга, - неожиданно спокойно сказала она и посмотрела в черное небо. - Спектакль окончен. Пошли домой. Дождь вот-вот начнется.
  
   И тут, словно услышав ее, сначала робко, потом все сильнее и сильнее полил дождь. Девушки моментально промокли.
  
   - Побежали! Спрячемся где-нибудь, - прокричала Дина.
  
   - Нет, я пойду домой пешком, - с каким-то непонятным упрямством сказала Лиза, убрала со лба мокрые волосы и побрела через двор к арке.
  
   Дина некоторое время потопталась на месте, принимая решение, а затем неохотно засеменила вслед за Лизой, проклиная в душе и свою нерешительность, и погоду, и глупую соседку, которая рискнула пойти домой пешком под холодным проливным дождем.
  
   Они шли молча. Дина не решалась заговорить первой. Она не видела в глазах Лактионовой ни слез, ни разочарования, или, на худой конец, беспокойства. Она, как и всегда, видела перед собой высокомерную и невозмутимую особу, которой нет дела до того, что происходит вокруг.
  
   Никитчук вдруг подумала, что ее коварный план не удался. От минутного триумфа, который она испытала у "Пирамиды" не осталось и следа. И всю дорогу до дома, девушку беспокоила только одна мысль, что сегодня в лице соседки она приобрела врага. Не простит ей Лактионова представления у кафе. Ох, не простит!
  
   - Кто еще знает об этом? - бесстрастно спросила Лиза, когда девушки подошли к Струшне.
  
   - Пока никто, - тихо ответила Дина, почему-то испугавшись этого бесцветного голоса Лактионовой.
  
   - Я хочу предупредить тебя, подруга, - голос Лизы не предвещал ничего хорошего, - если по Струшне поползут сплетни обо мне и Стасе, я тебя смешаю с землей. Поняла?
  
   - Поняла, Лиза, - с готовностью кивнула мокрой головой Дина, избегая неприятного взгляда соседки.
  
   - И в мой дом больше ни ногой! Поняла?
  
   - Да. Но... Но я не боюсь твоих угроз, Лактионова.
  
   - И напрасно, - теперь в голосе Лизы зазвучала прямая угроза и Никитчук поняла, что лучше помалкивать. И надо держаться от непредсказуемой соседки на расстоянии пушечного выстрела. Так будет спокойнее.
  
  
   Глава 8
  
  
   Как ни странно, в понедельник Лиза проснулась в отличном настроении. От вчерашних переживаний не осталось и следа. Правда, немного болело горло. Прогулка под проливным дождем дала все же о себе знать.
  
   Сегодня осень неожиданно подарила прекрасный день, солнечный и удивительно теплый, словно решила порадовать горожан в преддверии стремительно приближающейся зимы. О вчерашней непогоде напоминали лишь лужи на тротуарах, да раскисшая от влаги земля.
  
   Собираясь на работу, Лиза думала о том, что надо непременно сходить в поликлинику и попросить у участковой врачихи больничный. Уже до смерти надоело ненавистное ателье и однообразная работа. А еще больше, клуши, сидящие за швейными машинками и не интересующиеся ничем, кроме сплетен, мужиков и тряпок.
  
   Теперь она должна заботиться не только о себе, и неделька отдыха будет весьма кстати. А еще надо обязательно сходить и на прием к гинекологу. Месячные задерживаются уже на две недели, и это явный признак того, что она залетела. Пока об этом никто не знает, ни мама, ни отец, ни Стас. Вот когда врач подтвердит ее беременность, тогда уж она и сообщит всем приятную новость. То, что для окружающих эта новость будет хорошей, Лиза не сомневалась. Как не сомневалась и в том, что аборта не будет делать ни при каких обстоятельствах. Она хочет этого ребенка и будет рожать.
  
   Этот понедельник ничем не отличался от череды других рабочих дней. Та же нудная работа за швейной машинкой, те же пустые разговоры и такая же неимоверная скука. Радовало одно - Стас обещал приехать за ней пораньше и отвезти в поликлинику.
  
   - Лактионова, Стас твой подъехал, - сообщила Наташа Ремезова, единственная задушевная подружка Лизы в швейном в цеху ателье.
  
   - Правда?
  
   Лиза отдернула тюль и выглянула в окно. Действительно, машина Стаса уже стояла у бордюра. Но до конца смены оставался еще целый час, хотя они договаривались встретиться после работы.
  
  - Лиза, ты иди, а я скажу Сергеевне, что тебе нездоровится. Ты жаловалась, что у тебя горло болит. Мне даже врать ей не придется, - мягко, слегка картавя, произнесла Наташа.
  
  Из-под черных ресниц Ремезова смотрела на Лизу с некоторой долей зависти. Нет, ее зависть не была черной. Наташа по-своему любила подругу и была к ней очень привязана, но все же поклонник Лизы был очень хорош собой, и, что немаловажно, - у него водились денежки. Не было сомнений в том, что этот парень любит Лизу. Ремезовой тоже хотелось любви и очень хотелось замуж. Но пока она жила лишь ожиданием счастья и, как говорили девчонки в цеху, была в поиске. И насколько этот поиск затянется, одному только богу было известно.
  
   - Наташа, спасибо тебе, - Лиза благодарно улыбнулась подружке, - но я все же отпрошусь у Сергеевны сама. Ты ведь знаешь ее, с нашей начальницей лучше не ссориться.
  
   - Что правда, то правда, - легко согласилась Наташа, помахала подруге рукой и наклонилась над машинкой.
  
   Лиза взяла сумку и, подхватив курточку со спинки стула, подошла к большому зеркалу, висящему недалеко от входной двери в цех. Своим видом она осталась довольна. Горящие в предвкушении свидания глаза и счастливая улыбка делали ее сейчас очень привлекательной. Девушка сорвала с головы косынку, тряхнула головой и принялась расчесывать густые волосы.
  
   - Хороша, хороша, - ядовито высказалась Зоя, молодая и сильно располневшая женщина. Она стояла за раскройным столом и в упор смотрела на Лизу. - Иди уже, а то твой ухажер заждался.
  
   - Подождет, никуда не денется, - не оборачиваясь, небрежно бросила Лиза и вышла из цеха.
  
  Заведующая ателье Антонина Сергеевна Пряхина, женщина, отягощенная тремя детьми и слегка попивающим мужем, кандидатом исторических наук, на работе отдыхала. Дома у нее не было свободной минуты. Она постоянно что-то готовила, стирала, убирала. Делала с детьми уроки и ухаживала за мужем, которого ничего, кроме истории средних веков, не интересовало. Человеком он был замкнутым, погруженным в себя и, говорили, талантливым.
  Пряхина боготворила мужа и мечтала увидеть его профессором и деканом исторического факультета.
  
   Ателье Антонины Сергеевны было самым лучшим в городе. Классные мастерицы, умело подобранные ею в течение нескольких лет, обшивали жен городской верхушки. Клиентки были очень довольны работой ателье и периодически подносили Сергеевне подарки в знак благодарности. Пряхина весьма охотно принимала подношения и очень умело использовала свои знакомства в решении проблем. Своих и чужих. Посему имела репутацию женщины, которая может все.
  
   Со своими подчиненными Антонина Сергеевна была строга и спуску никому не давала. Дисциплину держала железную. Но вместе с тем она была добра и отзывчива. Если у кого-то из ее подопечных случалось горе, могла и посочувствовать, и пожалеть, и слезу пустить вместе с бедолагой. И самое главное - всегда помогала, чем могла. Именно за это и любили Антонину Сергеевну все без исключения, и ссориться с ней не хотели.
  
   - Можно? - спросила Лиза и заглянула в кабинет заведующей.
  
   - Входи, входи, Лактионова, - пригласила Лизу заведующая, не поднимая головы. Женщина сидела за столом и что-то сосредоточенно писала.
  
   - Можно мне уйти сегодня пораньше? - робко спросила девушка, присаживаясь на краешек стула.
  
   - Что случилось? - Антонина Сергеевна подняла голову и внимательно посмотрела на Лизу. Зеленые глаза Пряхиной, умело подведенные черным карандашом, были большими и выразительными. Волосы, выкрашенные хной, блестели в лучах солнца, проникающих сквозь не очень чистое стекло окна, забранного безобразной решеткой.
  
   - Вчера под дождь попала. Горло очень болит, - Лиза кашлянула для вида и отвела взгляд, - еле смену отработала.
  
   - Температура есть? - в голосе заведующей прозвучали сочувственные нотки.
  
   - Вроде нет, не чувствую.
  
   - Видела в окно, что поклонник твой приехал, - ухмыльнулась Сергеевна, не спуская пристального взгляда с Лизы.
  
   - Да, приехал, - щеки девушки покрылись легким румянцем.
  
   - Красивый парень, - протянула заведующая. - Может, Лиза, ты замуж собралась?
  
   - Нет пока.
  
   - Не зовет? Или сама не хочешь? - любопытная Антонина Сергеевна отложила ручку и с отвращением отодвинула на край стола папку с документами. Чувствовалась, что она рада представившейся возможности отвлечься от работы. Пряхина всей душой ненавидела писать отчеты, докладные записки и вести прочую документацию, что вменялось ей в обязанности. От нелюбви к этой рутинной работе, она старалась сделать ее как можно быстрее и аккуратнее, и сдать начальству в положенные сроки с тем, чтобы к ней больше не возвращаться. Поэтому вышестоящее руководство ценило Сергеевну как грамотного, аккуратного и толкового работника.
  
   - Пока не зовет, - Лиза удобнее уселась на стуле, потому что поняла - беседа с заведующей может затянуться на неопределенное время.
  
   - А ты сделай так, чтобы позвал, - прямо высказалась Сергеевна.
  
   - Как это? - Лиза удивленно вскинула брови.
  
   - Тебя, Лактионова, что, учить надо? Мне казалось, что ты девушка сама себе на уме, - снисходительно улыбнулась заведующая и, откинувшись на спинку стула, улыбнулась. - Мой вот тоже долго ухаживал за мной. Все никак не решался замуж позвать. Ну, а потом я сказала, что беременна. И он как человек интеллигентный и порядочный сразу же мне предложение сделал. Так что иной раз нам, женщинам, самим приходится брать инициативу в свои руки. Смотри, не затягивай с этим делом. Если, конечно, он тебе нужен, твой красавчик, - закончила свою тираду заведующая и придвинула папку с документами поближе.
  
  Женщины немного помолчали. Каждая думала о своем. Наконец Лиза прервала затянувшуюся паузу:
  
   - Так я пойду?
  
   - Ну что с тобой поделаешь, Лактионова. Иди. Завтра выйдешь?
  
   - Не знаю. Я сейчас к врачу еду. Спасибо вам, Сергеевна.
  
   - Да не за что, - ответила Пряхина и уткнулась в бумаги.
  
   Лиза выпорхнула из ателье, и беззаботно размахивая сумочкой, направилась к "Мерседесу",
  а Наташа наблюдала в окно, как ее подружка села в машину и поцеловала своего кавалера. Парочка еще какое-то время о чем-то поговорила, и автомобиль медленно отъехал от ателье. "Какая она все-таки счастливая, эта Лизка!" - опять чуть-чуть позавидовала Наташа и принялась строчить очередной шов.
  
  
   Глава 9
  
  
   Как только Лиза села в машину Стаса, она почувствовала, что хочет его. От этого неожиданно нахлынувшего чувства она пришла в смятение. Внутри у нее все горело, и она едва сдерживала себя от желания уговорить Стаса прямиком отправиться к нему домой.
   Но Стас отвез ее сначала в поликлинику, где она получила вожделенный больничный лист на целую неделю. Потом у Центрального универмага он встретился с седым высоким мужчиной, отталкивающая внешность которого вызвала у Лизы смутное чувство отвращения. В открытое окно автомобиля Лиза наблюдала, как незнакомец передал Стасу увесистый пакет и мужчины, пожав друг другу руки, разошлись. В машину Стас вернулся весьма довольный этой встречей.
  
   - Ну что, детка, поедем ужинать? Есть повод замыть удачно завершенное дело, - небрежно бросив пакет на заднее сидение, удовлетворенно произнес Стас и повернул ключ зажигания. Мотор послушно заурчал, и машина мягко тронулась с места.
  
   - А у меня для тебя есть приятная новость, - Лиза нежно коснулась руки любовника.
  
   - Что за новость? - Стас перевел машину в левый ряд и увеличил скорость.
  
   - Не спеши. Позже расскажу, - загадочно улыбнулась Лактионова и поправила свои роскошные локоны.
  
   - Ну не хочешь сейчас говорить - не надо, - легко согласился Стас и предложил: - А поехали в "Избушку". Там все и расскажешь.
  
   - Поехали, - радостно отозвалась Лиза и расслабленно откинулась на спинку кресла.
  
   Стас часто привозил ее в "Избушку". Этот небольшой ресторанчик уютно расположился в лесном массиве недалеко от города. Стилизованное под деревенский дом строение, со всех сторон было окружено высокими соснами. А если углубиться немного в лес, то неожиданно деревья отступали, и открывалась необыкновенная картина: большое и чистое озеро неспешно накатывало свои воды на золотистые пляжи. Ивы с длинными ветвями, опускающимися к самой воде, словно разглядывали свое отражение в глади водоема. У причала стояли лодки, слегка покачиваясь на тихих волнах в ожидании любителей водных прогулок, а пряный запах сосен наполняли легкие чистым и живительным воздухом. Здесь было как-то спокойно и умиротворенно, словно природа специально замерла, давая горожанам насладиться вожделенным отдыхом от ежедневной суеты, проблем и смрада большого города. "Маленькая Швейцария" - так любовно называли это место все, кто хоть однажды побывал здесь.
  
   Когда влюбленные подъехали к ресторану, Стас плавно затормозил у крыльца. Лиза первой вышла из машины и в который раз поразилась тишине, царящей вокруг. Только высокие сосны лениво раскачивались и источали аромат, от которого кружилась голова. Девушка огляделась вокруг и удивленно произнесла:
  
   - Стасик, что-то я не вижу ни людей, ни машин...
  
   - Да, странно. Здесь всегда многолюдно, даже в будние дни.
  
   Стас поднялся по ступеням, подошел к двери и потянул ее на себя. Дверь не поддалась. Он быстро пробежал глазами по табличке на двери и громко рассмеялся.
  
   - Какие мы с тобой, Лизка, дураки! Сегодня же понедельник! Выходной. Как мы могли забыть?
  
   - И правда, у них в понедельник выходной, - удрученно произнесла девушка.
  
   - Не огорчайся, детка. Пойдем на берег. У меня в багажнике есть кое-что. Я заезжал на рынок и купил немного еды. И бутылочка вина тоже найдется. Мы устроим себе классный пикник.
  
   - Но уже темнеет, - с сомнением в голосе сказала Лиза.
  
   - Ну и что? Ты боишься? - в глазах мужчины заиграли озорные огоньки.
  
   - Нет, с тобой я ничего не боюсь, Стасик. Только земля будет мокрая после вчерашнего дождя, и холодно, - закапризничала Лактионова.
  
   - Ничего страшного, детка. Я обо всем позабочусь.
  
   Стас вернулся к машине, открыл багажник и вытащил пакет с едой. Затем выудил одеяло и сказал:
  
   - Ну что? Пойдем к озеру?
  
   Лиза согласно кивнула и пошла вслед за Стасом. Ее настроение поползло вверх. Она чувствовала, что этот вечер обещает быть особенным.
  
   Они устроились на берегу. Стас с улыбкой наблюдал, как Лиза, тихонько напевая, раскладывает на одеяле нехитрую снедь. "И хорошо, что ресторан закрыт", - подумал Стас. Неожиданный пикник у озера - это замечательное завершение удачного дня. И возможно сегодня он сделает Лактионовой предложение, от которого она не откажется. Он уже давно подумывал о том, чтобы предложить Лизе жить вместе. Эта девушка очень нравилась ему. Она настоящая красавица, да к тому же и не дурочка. Да и в постели очень хороша. Со временем поднаберется опыта и будет неотразима в искусстве любви. Он у нее первый мужчина и это очень тешит самолюбие. Хочется оберегать ее, защищать и быть для нее всем. Может быть, он даже влюблен в нее. Конечно, сначала в отношении Лизы у него были совершенно другие планы. Но довольно скоро он понял, что отдавать эту девушку кому-то другому ему совершенно не хочется даже несмотря на то, что Игорь не одобрял его связь с Лизой. Ну и черт с ним, с этим Игорем, он, Стас, тоже имеет право быть счастливым и жить так, как ему хочется.
  
   - Так, что за новость у тебя, детка? - устраиваясь удобнее на одеяле, поинтересовался Стас.
  
   - Скажи мне, Стас, ты любишь меня? - Лиза немного напряглась в ожидании ответа.
  
   - Что за странный вопрос? Конечно, люблю. Как можно тебя не любить? - шутливо отозвался Илларионов, наливая красное вино в маленькие пластиковые стаканчики.
  
   - Стасик, я серьезно спрашиваю, - надула губы Лиза.
  
   - А я серьезно отвечаю, - Стас поднял стаканчик и с нежностью посмотрел на девушку. - Давай, девочка моя, выпьем за тебя.
  
   - Нет, не за меня нужно сейчас выпить, - Лиза опустила глаза.
  
   - А за кого? - Стас удивленно вскинул брови.
  
   - За нашего ребенка, - тихо ответила Лиза, все еще не осмеливаясь посмотреть на любовника.
  
   - Что? - судорожно сглотнув, Илларионов недоуменно уставился на подругу. Затем одним глотком выпил содержимое стаканчика. - Ты уверена? Ты была у врача?
  
   - Да уверена, но у врача я еще не была. Собираюсь на этой неделе. Ты, что не рад? - у Лизы предательски задрожали губы. Она с тревогой посмотрела на Стаса.
  
   - Просто... все так неожиданно, - пробормотал Илларионов. С минуту он помолчал, затем взял Лизу за руку и притянул девушку к себе.
  
  - А знаешь, рано или поздно я должен был стать отцом. Так пусть это произойдет сейчас. И на самом деле я очень рад. Честно.
  
   - Правда? - вымученно улыбнулась Лиза.
  
   - Правда, - подтвердил Стас и нежно обнял девушку.
  
   А она страстно прижалась к его груди и страстно поцеловала. Волна желания вновь захлестнула Лактионову, и она глухо попросила:
  
   - Стасик, поехали домой.
  
   - Да, да... поехали, - согласился Стас, чувствуя, как содрогается тело Лизы под его сильными руками.
  
   Они поспешно собрали вещи и направились к машине. Напряжение, в котором пребывала Лиза все нарастало. Возле машины она остановилась и каким-то неестественным сдавленным голосом произнесла:
  
   - Мне холодно, согрей меня.
  
   Стас прижал ее к себе, а она лихорадочными движениями принялась расстегивать пояс его брюк. Потом они быстро забрались на заднее сиденье автомобиля, и Лиза окончательно потеряла голову. Она выполняла каждое желание любовника, она была воском, тающим в его руках. Она наслаждалась сама и дарила ему наслаждения все больше и больше. И когда общая судорога слила их воедино, Лиза испытала полный восторг и застонала.
  
   На какое-то мгновение в машине повисла тишина.
  
   - Сейчас я отвезу тебя домой, к маме, - хрипло сказал Стас. Он дрожащей рукой провел по ее волосам и, справившись с дыханием, добавил: - Ты пока поживешь у нее. А как только я закончу отделку квартиры, ты переедешь на Фатинку. Мой сын должен жить в нормальных условиях, а не на Струшне, среди этого сброда.
  
   В эту минуту Лиза вдруг поняла, что сейчас приобрела над Стасом огромную власть. И теперь она упивалась этой властью. Отныне он будет делать все, что она пожелает.
  
   - А почему ты решил, что будет сын? - счастливо засмеялись Лиза, поправляя пришедшие в полный беспорядок волосы.
  
   - Потому что я хочу, чтобы это был сын. А потом мы родим и дочь. Согласна?
  
   - Да.
  
   Стас пересел за руль и завел мотор, выехал со стоянки и повел машину по лесной дороге. В салоне было темно, и только цифры светились на приборной доске. Если бы в этот момент Стас повернулся и посмотрел на Лизу, он был бы неприятно поражен выражением ее лица. Это было лицо торжествующей хищницы, которая одержала свою первую победу в схватке с противником. Она ликовала. Теперь она полностью осознавала, какое мощное оружие имеет в своих руках. И отныне она умело будет им пользоваться и тогда, когда это будет ей необходимо.
  
   Но Стас не обернулся и ничего не заметил. Он внимательно смотрел на дорогу, осторожно выезжая из леса на городское шоссе.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 10
  
  
   Павлов попытался пошевелиться и открыть глаза. Но боль, пронзившая его, опять отправила в небытие.
  
   Алла Федоровна сидела на стуле у кровати сына. Ей казалось, что она уже выплакала слезы на всю оставшуюся жизнь вперед. Но, глядя на изуродованное лицо сына, не могла сдерживать себя. Бедный, бедный мальчик! За что? За что бог так поступил с ним? И с ней? Он - ее единственная отрада в жизни. Он - смысл ее жизни. Она растила его одна и давала ему все, что могла. Хороший, добрый мальчик. Никому не сделал ничего плохого. Как она радовалась, когда Максим заговорил о том, что собирается жениться. И Лиза ей нравилась. Красивая. Но потом, что-то не заладилось у них. Сын как-то вдруг изменился, стал грубым и злым. На ее вопросы не отвечал, и постепенно ее беспокойство начало перерастать в панику. Как мать она понимала, что с сыном происходит что-то нехорошее. И все из-за нее, из-за Лизы этой. Если бы Максим поделился с ней своими горестями, она как мать обязательно нашла бы нужные слова, утешила бы, дала бы верный совет. Но сын ничего не рассказывал и совета не просил. Дурачок. Кто, как ни мать все поймет, поможет, утешит и даст совет?
  
   - Ну, как он? - в больничную палату, едва дыша, на цыпочках вошла Люда.
  
   - По-прежнему, - тускло отозвалась Павлова и вытерла опять накатившиеся слезы.
  
   - Не плачьте, Алла Федоровна. Все будет хорошо. Он поправится, - Люся осторожно погладила Аллу Федоровну по плечу. - Следователь звонил? Говорил с вами?
  
   - Да, сегодня утром. Только что я могла рассказать? Я ничего не знаю.
  
   - Да, - Люся с жалостью посмотрела на Павлова, и ее сердце защемило от боли. - Только Максим может сказать, кто его так зверски избил.
  
   - Следователь спрашивал, будем ли мы заявление писать. Я сказала, что будем, - продолжала Алла Федоровна, промокнув слезы маленьким носовым платочком. - Соседа нашего, Степановича, что милицию и скорую тогда вызвал, опросили сразу, как только это случилось. Но и он мало что мог рассказать. Видел, как били эти подонки моего сыночка, и как спокойно уходили словно не боялись никого и ничего. Вот и все.
  
   Алла Федоровна закрыла лицо руками и тихо заплакала. Люся опять участливо погладила женщину по плечу.
  
   - Ну, успокойтесь... Не надо плакать. Все будет хорошо.
  
  
   Максим медленно приходил в себя. Он с трудом приоткрыл глаза.
  
   - Мама...
  
   - Сыночек, дорогой! Люда, беги за врачом, скорее! Максим, как ты?
  
   - Нормально.
  
   - Сынок, что у тебя болит?
  
   - Все.
  
   - Ты помнишь, что произошло?
  
   - Да.
  
   - Кто это сделал?
  
   - Не знаю, - едва ворочая языком ответил Павлов.
  
   - Как не знаешь? Ты...
  
   - Сколько я здесь?
  
   - Уже несколько дней.
  
   - Лиза знает?
  
   Алла Федоровна ответить не успела. В палату вошел врач. Это был худощавый, невысокого роста молодой мужчина, с уже намечающимися залысинами.
  
   - Пришел в себя? Замечательно. Просто прекрасно, - Валерий Лукич проверил пульс, уселся на предложенный Аллой Федоровной стул и дружески подмигнул: - Ну что, парень... Скажем прямо: повезло тебе! Отделался ты легким испугом. Мы быстро поставим тебя на ноги. Ребра срастим, гематомы уберем, голову вылечим. А вы, милые дамы, идите и отдыхайте. Приходите завтра. С вашим Максимом все будет в порядке. Он сильный парень. Организм у него крепкий. Так что справится.
  
   От уверенного тона доктора Алле Федоровне стало легче.
  
   - Сынок, я приду завтра. Отдыхай, милый, - Павлова погладила Максима по голове и попыталась улыбнуться.
  
   - Хорошо, мама, - прошептал Павлов и поморщился от боли.
  
   - И я приду завтра, можно? - Люда смотрела на бледное лицо Максима из-за плеча Аллы Федоровны. Она замерла в ожидании ответа и в ее глазах светилась надежда.
  
   - Да, - пошевелил губами Максим и прикрыл глаза.
  
   Женщины, покинули плату и спустились в больничный дворик. Они неторопливо подошли к скамейке и присели. Торопиться обеим было некуда. Первой нарушила молчание Люда:
  
   - Как думаете, Алла Федоровна, найдут этих бандитов?
  
   - Не знаю, милая, - ответила Алла Федоровна и приложила мокрый платочек к глазам. - Да и не это сейчас меня беспокоит. Мне хочется, чтобы Максим скорее поправился.
  
   - Да, да. Вы правы, - поспешно согласилась Люда. Сейчас она подумала о том, что Павлов непременно поправится. И необходимо подумать о том, как стать нужной ему и, что немаловажно, его матери. А там, глядишь, Максимушка оценит ее старания и обратит на нее внимание как на женщину. А там... Но так далеко вахтерша боялась заглядывать, чтобы не спугнуть судьбу.
  
  
   Глава 11
  
  
   В течении всего дня Лизу распирало желание поделиться с кем-нибудь сногсшибательной новостью. Но рассказать о том, что она скоро переедет к Стасу было некому. Родители ушли на работу, когда она еще спала. В ателье ехать не надо - больничный лист позволяет наслаждаться бездельем целую неделю. И придется ждать вечера, чтобы объявить родителям о ее скором отъезде из проклятой Струшни. Лиза снова и снова перебирала в памяти вчерашний вечер. Он был самым счастливым в ее жизни. И теперь ее жизнь будет состоять только из таких счастливых вечеров и конечно же дней и ночей.
  
  Вчера она все сделала правильно. Она подобрала удобный момент, чтобы объявить Илларионову о своей беременности. Классный секс в машине тоже сыграл свою роль. И теперь Стас полностью заглотил наживку и уже не сорвется с крючка. А это значит, что ее будущее предопределено.
  
   Лиза поднялась со своего старенького дивана и подошла к зеркалу. Она скинула ночную рубашку и придирчиво оглядела свое тело. Да, изъянов нет. Красивая стройная фигура, длинные ноги, большая упругая грудь и плоский живот. Девушка сделала шаг к зеркалу и стала внимательно вглядываться в свое лицо. Лицо гладкое, чистое, кожа нежная. Теперь она сможет ухаживать за ним более тщательно. За деньги Стаса она купит себе любой крем, даже самый дорогой, французский. И сможет ходить к косметологу хоть каждый день. Ведь Илларионов любит ее за красоту и не будет скупиться на всякие приятные мелочи типа помады, туши или духов. Отныне у нее будет все самое лучшее.
   Лиза провела руками по животу. Да, беременность может испортить фигуру. Но кто сказал, что это навсегда? Надо будет быстро вернуть свои прежние формы, чтобы Стас вновь захотел ее, как хочет сейчас.
  
   Девушка прикрыла глаза и представила картинку вчерашнего страстного и безудержного секса. Она вспомнила тот экстаз, который испытала и от этого внизу живота вновь начало разгораться пламя желания. Лиза вздрогнула и выплыла из сладостных воспоминаний. Она открыла глаза и осмотрелась. Убогая комната, смятая старая простынь, под ногами дешёвый, весь в проплешинах, старый ковер. Нет! Ее судьба - жить в другом доме, в другой обстановке и с другими людьми! И надо бежать отсюда пока не поздно и пока Струшня не превратила ее в подобие матери. И она сделает все, чтобы никогда сюда не вернуться.
  
  
  - Мамочка, у меня есть для вас с отцом две новости. Первая хорошая, вторая - очень хорошая. С какой начать? - спросила Лиза за ужином, приготовлению которого посвятила всю вторую половину дня.
  
   Вера и Алексей переглянулись.
  
   - У нас тоже для тебя есть новость. Но, наверное, не такая хорошая, - в словах Веры сквозило легкое беспокойство.
  
   - Давай, доченька, выкладывай свои хорошие новости. Я люблю хорошие новости, - глава семьи поднялся из-за стола и подошел к холодильнику. Затем, открыв дверцу, выудил бутылку пива и с видимым удовольствием приложился к горлышку.
  
   - Леша, ну, сколько можно? - укоризненно пробурчала Верочка. - Все не напьешься никак.
  
   - А за Лизкины хорошие новости надо выпить? Надо! Да и под голубцы грех не выпить. Видать дочь целый день у плиты стояла, чтобы нас порадовать.
  
   - Так мы еще не знаем, что отмечать-то. А повод для выпивки ты всегда найдешь.
  
   - Я скоро перееду к Стасику, - сообщила Лиза, не обращая внимания на перепалку родителей. Она обвела их взглядом и добавила: - В его квартиру на Фатинке.
  
   - Что? - не поверила Вера, а старший Лактионов не донес бутылку до рта для очередного глотка любимого им напитка.
  
   - Что слышали, - отрезала Лиза. - Я скоро буду жить в новом микрорайоне. Ты ведь всегда мечтала об этом, мамочка.
  
   - Да уж, - Вера была сражена наповал. Она растерянно посмотрела на мужа, а затем вновь взглянула на дочь и поинтересовалась: - Но я так понимаю, что это первая новость? А вторая?
  
   - Вы скоро будете дедушкой и бабушкой, - поспешно ответила Лиза, и смущенный румянец разлился по ее щекам.
  
   Вера прикусила губу, а Алексей поперхнулся и тупо уставился на дочь.
  
   - Вот, это да... и вправду новость, так новость...
  
   - Ты в положении? - тревожно перебила мужа Вера, не веря своим ушам.
  
   - Да.
  
   - Какой срок?
  
   - Еще не очень большой.
  
   - А твой знает? - выдохнул Алексей и опять приложился к бутылке.
  
   - Знает и он очень счастлив, - заверила отца Лиза.
  
   - А свадьба, когда? - Вера отложила вилку, которую до сих пор держала в руке. Ей уже расхотелось есть, и она отодвинула в сторону тарелку с голубцами.
  
   - Не знаю пока. Мы со Стасом об этом еще не говорили, - Лиза сложила руки на коленях и подумала о том, что родители как-то странно реагируют на такие замечательные новости.
  
   - Ну как же так, доченька? - недоумевающе спросила Вера и посмотрела на мужа, словно ища у него поддержки. - Без свадьбы никак нельзя, правда, Леша?
  
   Но Лактионов молчал. Его лицо посерело, и он хмуро уставился в пол. Атмосфера в кухне накалялась.
  
   - А ты пригласи его к нам, - попыталась разрядить обстановку Вера. - Мы поговорим с ним, обсудим все.
  
   - Да, что обсуждать, мама? Мы решили жить вместе, чего же еще вам надо? - возмущенно спросила Лиза.
  
   - Нет, дочь! Так не годится! Он должен в первую очередь уважить нас: меня и мать, - наконец вышел из ступора Лактионов. - Он должен прийти и попросить твоей руки у меня, твоего отца. И у матери тоже. Как это принято у людей, - слегка заплетающимся языком, принялся высказывать свое мнение Алексей, распаляясь с каждым словом все больше и больше. - Мы же родители твои в конце концов! И он должен спросить у нас, согласны ли мы! А может, мы не согласны тебя за него отдавать? Может, не нравится он нам? Может, у нас на примете есть кто-то другой тебе в мужья?
  
   - Леша, помолчи! Что за ерунду ты несешь, в самом деле! - раздосадованная Вера дернула мужа за рукав свитера. - Доченька...
  
   - Так вы что, не рады? - истерично вскричала Лиза. В ее глазах заблестели слезы. - Я думала, вы будете счастливы, что моя жизнь наладилась, что я нашла человека, который любит меня и хочет жить со мной, что у меня ребенок будет.
  
   - Лиза, успокойся. Мы конечно же рады, - поспешила успокоить Вера дочь. - Если будешь счастлива ты, то и мы с отцом будем счастливы. Но я хочу, чтобы у тебя было все как у людей: свадьба, белое платье, фата...
  
   - Да кому она на хрен нужна эта свадьба? Чтоб всю Струшню водкой напоить? - взорвалась девушка. - Перед кем вы хотите выпендриться? Перед этими нищебродами и алкашами, которые мне завидуют и тихо ненавидят?
  
   - Лиза, что ты говоришь? - Вера взмахнула руками и в эту минуту поняла, что совершенно не знает свою дочь. Вера даже не догадывалась, что ее девочка на самом деле думает о людях, живущих рядом с ними бок о бок всю жизнь. Эта вырвавшаяся наружу ненависть испугала Веру.
  
   А тем временем Лиза резко выскочила из-за стола. Бездонные васильковые глаза девушки высохли и наполнились гневом. Она встала в центре кухни и завопила:
  
   - Мне плевать на то, что вы хотите. И будет так, как решит Илларионов! Мне и без вашей свадьбы с ним будет хорошо! И не вам решать, как мне жить дальше! Я имею право распоряжаться своей жизнью так, как хочется мне, а не вам!
  
   - Успокойся, Лиза, и сядь на место! Мы с отцом тебе еще свою новость не рассказали, - строго приказала Вера, меняя тему неприятного разговора. Она стараясь дышать ровно и глубоко, чтобы унять охватившее ее волнение.
  
   Лиза несколько секунд помолчала, бросила на родителей полный негодования взгляд, но нехотя вернулась к столу.
  
   - Что там у вас? - уже спокойнее спросила она, присев на стул, но внутри нее по-прежнему клокотала ненависть.
  
   - Несчастье с Максимом случилось, - как можно мягче сказала Вера.
  
   - А мне что до этого? - грубо спросила Лиза и вызывающе посмотрела на мать.
  
   - Ты все же с ним дружила. Вы встречались долго, - напомнила Вера.
  
   - Ну и что? Это было давно и неправда. Его проблемы меня совершенно не волнуют! - девушка обвела недобрым взглядом родителей. Если бы они только знали, как Павлов поступил с ней. Не делали бы сейчас такие печальные лица.
  
   - И все же ты должна знать, что Максим в больнице. Он в тяжелом состоянии в реанимации лежит. Его сильно избили. Его мама говорит, что он может инвалидом на всю жизнь остаться.
  
   Лиза жестко усмехнулась:
  
   - Так что мне теперь голову пеплом посыпать из-за того, что Павлова кто-то избил? Не дождетесь! Лучше бы радовались за дочь! Вместо того, чтобы слезы по этому дураку лить. И давайте есть, а то голубцы совсем остынут.
  
   Сейчас Лиза испытывала смешанное чувство гнева и отвращения и к Павлову, и к родителям. Они испортили ей настроение. Не такой реакции она ожидала от них. Но, с другой стороны, что с них взять? Живя на Струшне, другим вряд ли будешь. Струшня - есть Струшня. Слава богу, что она скоро вырвется из ее плена. И никогда больше сюда не вернется.
  
   Спустя полчаса Лиза встала из-за стола и молча ушла в свою комнату. А Алексей печально посмотрел на жену и тихо сказал:
  
   - Да, мать, вырастили мы с тобой эгоистку и бездушную блядь. Наплачемся мы еще с ней. Вот увидишь. - Лактионов тяжело вздохнул и спросил: - Водку ты куда спрятала, Вера?
  
  
   Глава 12
  
  
   Наконец наступил долгожданный отдых. Первую неделю отпуска Люда всегда проводила у матери. Тусклый и сонный районный городок, где она выросла, навевал тоску. И если бы не слабое здоровье матери, Люда не задерживалась бы здесь и на один день. Навестила бы мать и домой.
  
   В этот отпуск поездка к матери откладывалась на неопределенный срок. Дома Мыскину удерживали дела поважнее, чем нудные разговоры с матерью о бывших одноклассниках, слабом здоровье и безденежье. А более всего Люду угнетали постоянные вопросы матери, когда же она найдет себе мужа.
  
   Сегодня нужно одеться наряднее и подкраситься более тщательно. Скрыть растущую вширь, как на дрожжах фигуру, можно новой блузкой черного цвета. Но черный цвет ее старит. В этот день хочется выглядеть моложе своих тридцати двух. Но не такой уже, черт возьми, это большой возраст! Хотя, смотря с чем и с кем сравнивать. А сравнивать есть с кем: Максим Павлов на восемь лет моложе ее. И в этом вся проблема. Угораздило же ее влюбиться в мальчишку! Но она знает одну пару, где жена старше мужа на десять лет. И, кстати, живет эта семья хорошо. Душевно. Может быть она такая и крепкая эта семья, потому что жена старше и умнее своего мужа? Кто знает?
  
   В ту роковую ночь, когда с Павловым случилось несчастье, Люся была на дежурстве. База узнала о происшествии только на следующий день и когда позвонила Светка Петрова, ее сменщица, Люда еще была в постели, отсыпаясь после бессонной ночи.
  
   - Люська, - возбужденно заорала в трубку подруга, - ты стоишь или сидишь?
  
   - Лежу я, - спросонья недовольно пробурчала Мыскина, когда после шестого звонка подняла трубку телефона в прихожей. - Чего разоралась?
  
   - Я не ору, а ты сядь, подруга! Новость у меня есть для тебя. Неприятная.
  
   - Что случилось? - сходу заволновалась Люся, и сон как рукой сняло.
  
   - Павлов твой в больнице. Без сознания.
  
   Спина Люды сразу покрылась холодным потом. Ноги предательски подкосились, и она прислонилась к стене, чтобы не упасть.
  
   - Его побили сильно парни какие-то. Вся база гудит, - продолжала Света. - Я вот сразу решила тебе позвонить. В больнице он...
  
   - В какой больнице? - перебила Люда с нарастающей тревогой.
  
   - В городской. На Маяковского.
  
   Первым желанием Люси было бросить трубку и бежать. Бежать куда? Кто она ему? Не жена, не любовница и даже не подруга. Так, просто знакомая вахтерша.
  
   - Люська, ты что, онемела? - нетерпеливо донеслось из трубки.
  
   - Нет, нет. Я слушаю тебя.
  
   - Ты не слушать меня должна, а собираться и ехать в больницу.
  
   - Зачем?
  
   - Как это зачем? - удивилась подруга. - Быть рядом с ним. Или ты его уже не любишь? Ты сама мне говорила, что давно сохнешь по нему.
  
   - Да, он мне не безразличен, - обреченно выдохнула Люся.
  
   - Так и действуй.
  
   - Что значит - действуй?
  
   - А то и значит! Если ты любишь, то должна быть рядом с ним в трудную минуту. Поддерживать его, заботиться о нем. Мужики это ценят. Сделай так, чтобы он начал нуждаться в тебе. И тогда он твой!
  
   Советы подруги вызывали раздражение. Но в чем-то Светка была права. Определенно права.
  
   - Но если ты сейчас ничего не предпримешь, то найдется другая. И тогда у тебя не будет ни одного шанса заполучить Павлова. Поняла?
  
   - Я-то поняла, но...
  
   - Тогда поднимай свою задницу и - вперед! Моя мама всегда говорила: "Под сидячий зад ручейки счастья не потекут". А моя мама, ты знаешь, женщина умная и практичная. Так что, подруга, все сейчас в твоих руках.
  
   Люда положила трубку. Да, соблазн быть рядом с Павловым был очень велик. А как он воспримет ее появление? А его мать? А вдруг там окажется его девушка? А вдруг он придет в себя и прогонит ее? Вопросов было много. Но необходимо на что-то решаться. И что она думает так много? Надо ехать. А там... А там: будь что будет!
  
  Городская больница располагалась в центре города. Старые больничные корпуса, выкрашенные в тусклый серый цвет, были окружены вековыми деревьями. Чисто подметенные дорожки вились от здания к зданию. На территории больницы было очень тихо и пустынно.
  
   Люда не сразу отыскала справочное бюро. Сестричка, бойкая девчушка лет восемнадцати, довольно быстро отыскала фамилию Максима в списках вновь поступивших больных, выдала белый халат и внятно объяснила, где находится отделение реанимации.
  
   Люда шла по пустому мрачному больничному коридору. Стены были выкрашены в какой-то ядовитый зеленый цвет, а окна плотно закрыты. Противно пахло хлоркой и еще чем-то странным. "Вне всякого сомнения именно так пахнет горе", - подумала женщина. Она приблизилась к столику дежурной медсестры и робко поинтересовалась:
  
   - В какой палате Павлов?
  
   - А вы кто? - подняла глаза медсестра.
  
   - Я с работы.
  
   - К нему нельзя. У него доктор.
  
   - А как он?
  
   - Пока без сознания, - равнодушно ответила медсестра. - Вон, видите? На банкетке сидит его мать. Она заходила в палату. Сейчас ожидает, когда врачи выйдут.
  
   - Спасибо.
  
   Люда подошла к матери Максима и осторожно присела рядом.
  
   - Здравствуйте. Я Люда. Мы с вашим сыном вместе работаем.
  
   Миловидная женщина лет пятидесяти отняла руки от заплаканного лица.
  
   - Здравствуйте, а я мама Максима. Алла Федоровна я.
  
   Женщины некоторое время молчали, разглядывая друг друга.
  
   - Мне сестричка сказала, что Максим еще без сознания, - первой прервала неловкую паузу Люда.
  
   - Да. Это так.
  
   - Что врачи говорят?
  
   - Говорят, что делают все возможное. И надо надеяться на лучшее, - глаза женщины опять стали влажными.
  
   Люде очень хотелось обнять и утешить эту симпатичную женщину, но было неловко.
  
   - Я уверена, что все обойдется. Максим обязательно поправится. Вот увидите! - горячо воскликнула Люда.
  
   - Дай бог. Мне говорят, чтобы я домой шла. А как я его здесь оставлю?
  
   - Вам надо отдохнуть. В отделение можно и позвонить. Хотите, я вас провожу? А завтра мы придем вместе. Прямо с самого утра.
  
   - Ну хорошо, Людочка, - Алла Федоровна неохотно поднялась. - Может вы и правы. Пойдемте.
  
   Женщины покинули больничный корпус и, миновав двор, вышли к автобусной остановке.
  
   - Люда, а вы не торопитесь? - робко поинтересовалась Алла Федоровна.
  
   - Нет, не тороплюсь. А что?
  
   - Понимаете, мне не хотелось бы сейчас быть одной, - призналась Павлова. - Может поедем ко мне? Я вас вкусным чаем напою. А вот и мой автобус.
  
   Люда, не поверив в свою удачу, согласилась, и вслед за Павловой забралась в автобус.
  
   Всю дорогу до дома Аллы Федоровны женщины говорили о Максиме. Строили предположения о том, кто так подло мог с ним поступить и успокаивали себя тем, что Максим молод и силен, и что страшное с ним не случится.
  
   Квартирка Павловых была небольшой, но очень чистой. Обстановка скромная, но мебель подобрана со вкусом. Особую страсть хозяйка квартиры питала к фиалкам. Люся даже не смогла сосчитать, сколько вазонов с цветами стояло на подоконниках и на столе в гостиной.
  
   Потом они пили чай и опять говорили о Максиме и о том, что жизнь, порой, выкидывает такие коленца, что становится страшно. В этот же вечер Мыскина поведала Алле Федоровне и свою нехитрую историю. Собственно, и рассказывать особенно было нечего. С ней никогда и ничего не происходило.
  
   На следующий день Люда приехала к Павловой, но дома ее не оказалось. И Мыскина отправилась в больницу, где и застала Аллу Федоровну сидящей у постели сына.
  
   С этого дня женщины стали неразлучны.
  
  
   И теперь, спустя два месяца после трагического происшествия, Мыскина уже считала Аллу Федоровну своей подругой. Только Максим был к ней по-прежнему абсолютно равнодушен. Мыскина остановила свой выбор на темно-синем платье из джерси, которое скрывало полноту и делало ее моложе.
  
   До Павловых Люда добралась быстро и по мере того, как она приближалась к заветному дому, ее настроение еще больше улучшилось от предвкушения очередной встречи с Максимом.
  
  
  
   - Здравствуйте, Алла Федоровна. Как он сегодня? - поинтересовалась Люда, как только вошла в квартиру Павловых.
  
   - Так же. Проходи, Людочка. Я рада, что ты приехала. Платье у тебя миленькое и очень идет тебе.
  
   - Спасибо.
  
   - Присаживайся на диван, - пригласила Алла Федоровна, когда женщины оказались в гостиной. Сама же Павлова пристроилась в кресле напротив Люды. - Не нравится мне его состояние. Волнуюсь я за него. Лежит целыми днями и в потолок смотрит. Почти ничего не ест. Врачи советуют его психиатру показать.
  
   - Зачем? - удивленно подняла брови Люда. - Зачем ему психиатр?
  
   - Говорят, что травма головы дает о себе знать. А я думаю, что здесь другое.
  
   - Что?
  
   - Мне почему-то кажется, что он по Лизе тоскует. Прямо сохнет по ней. Помнишь, я тебе рассказывала о девушке, которую любил он очень.
  
   Люда кивнула.
  
   - Да, у нас на базе говорили, что красавица она каких поискать.
  
   - Красавица. Да только... Тварь она редкостная.
  
   - Почему?
  
  - А потому, что ни разу не пришла его навестить. И даже не поинтересовалась, что с ним и как. Он постоянно в больнице меня спрашивал о ней. А дома он от каждого телефонного звонка вздрагивает.
  
   - Если она до сих пор не дала о себе знать, значит, у нее кто-то другой есть, - предположила Люда и выжидательно посмотрела на собеседницу.
  
   - Думаю, что есть, - твердо заявила Павлова. - А еще мне кажется, что из-за нее, из-за Лизки этой проклятой, моего Максима избили. Я долго думала над этим. И пришла к выводу, что это так и есть. Если бы она была ни при делах, и была бы хорошим человеком, то обязательно бы навестила сына. Все-таки они долго встречались, и он жениться на ней хотел. И говорят, что ее новый ухажер с бандитами дело имеет. Может, это он все и устроил. Как думаешь?
  
   - Даже не знаю, что и сказать вам, Алла Федоровна, - протянула Люда, ей с трудом удавалось скрывать свою радость. У Лизы есть другой. И она у Павловых не была ни разу. Максим ей не нужен. И можно ее не опасаться.
  
   - Я думаю, что мне надо следователю рассказать о Лизе и ее новом поклоннике, - с сомнением в голосе сказала Павлова. - Пусть милиция проверит их.
  
   - Алла Федоровна, возможно вам стоит это сделать. Только прислушается ли к вам следователь? Может быть он вообще закрыл это дело и возиться с ним больше не захочет. Вот в чем вопрос.
  
   - Может быть и так, но я буду настаивать на том, чтобы бандитов этих нашли. Я не отступлюсь. Мне очень жалко Максима, - всхлипнула Павлова и горестно вздохнула.
  
   - А можно я зайду к нему?
  
   - Ну, чего ты спрашиваешь? - всплеснула руками Алла Федоровна. - Конечно можно.
  
   Люда поднялась, приблизилась к спальне и постучала в дверь. Но приглашения не последовало и Мыскина без разрешения вошла в комнату Максима. Он лежал на узкой тахте, повернувшись лицом к стене. Из старого кассетного магнитофона доносилась какая-то грустная мелодия.
  
   - Максим, - тихо позвала Люда.
  
   Он повернул голову. Люся была поражена выражением его глаз. Они были тусклыми и безжизненными.
  
   - Максимушка, посмотри до чего ты себя довел, - укоризненно произнесла Люда. - Бледный, лицо осунулось, глаза тоскливые.
  
   - Люда, зачем ты пришла? Что тебе нужно от меня?
  
   - Мне? От тебя? Ничего.
  
   "Не дай бог сейчас расплакаться", - подумала Люся, а вслух сказала:
  
   - Тебе нужно встряхнуться. Выйти на улицу, подышать свежим воздухом.
  
   - Зачем? Какого черта вы все пристаете ко мне? Надоели, - раздраженно сказал Максим и опять отвернулся к стене.
  
   Но Люся не намерена была отступать. Ей некуда было спешить, и у нее было достаточно времени для осуществления своего плана. Женщина опустилась на тахту рядом с Максимом и осторожно коснулась его руки.
  
   Час спустя, Алла Федоровна осторожно приоткрыла дверь в комнату сына. Увиденная картина зародила в ее душе робкую надежду: Люда и Максим сидели рядом, его голова покоилась на пышной груди симпатичной вахтерши. Молодая женщина нежно поглаживала сына по плечу и на ее лице блуждала мечтательная улыбка. Максим же был расслаблен и спокоен. Таким Алла Федоровна не видела его уже давно.
  
   "Слава богу, - подумала женщина и тихо прикрыла дверь, - может все еще и образуется?"
  
  
   Глава 13
  
  
   В течение следующих пяти лет Лиза была необычайно счастлива. Она не замечала того, что мир вокруг стремительно меняется. В магазинах полки наполнялись продуктами, которые еще не так давно надо было доставать. И тряпки не надо было выискивать по базам и у фарцовщиков, переплачивая втридорога. Теперь нужны были только деньги. Много денег, чтобы ни в чем себе не отказывать.
  
   Собственно, и тогда, когда Лиза поселилась в квартире Стаса на Фатинке, и сейчас, у нее всего было в достатке. Стас не жалел денег для нее и сына. Она так и не призналась мужу в том, что знает, как Стас добывает большую часть своих денег. Со временем у него появился и легальный доход. На волне открывшихся возможностей, Илларионов создал свой кооператив и, пользуясь своими многочисленными связями, преуспел. Его цех по пошиву верхней одежды работал почти круглосуточно и денежный поток из тонкого ручейка постепенно превратился в бурную реку.
  
   Лизу такое положение вещей устраивало. Она была женой успешного предпринимателя, а о второй нелегальной деятельности мужа она старалась не думать. Вскоре после тягостного разговора с родителями Лиза переехала на Фатинку. Она молча собрала свои вещи, села в машину Стаса и уехала из родного дома.
  
   Грустная Вера стояла на крыльце дома и, взглядом полным тоски, провожала дочь.
  
  Алексей попрощаться с Лизой так и не вышел. Он был страшно обижен и на дочь, и на зятя. Впрочем, молодого человека, который увез его дочь, зятем трудно было назвать. Так, сожитель. Временный или постоянный покажет время. А может он чего-то не понимает в современной молодежи? Илларионов так и не пришел просить у него руки дочери, а Струшня так и не дождалась свадьбы красавицы. Разговоров по этому поводу было много. Но сплетники поговорили, поговорили, да и перестали. И больше не досаждали Лактионовым расспросами. У самих забот был полон рот. Надо было выживать в смутные времена больших перемен и пытаться приноровиться к новым условиям жизни. Страны, в которой они родились и привыкли жить, гарантировавшей им спокойное без особых потрясений существование уже не было. А новая - дать привычной им с детства жизни не могла или не хотела. Теперь каждый был сам за себя. И это новое положение пугало и все больше приносило новых забот и проблем, решать которые было неимоверно трудно. То ли старое мышление мешало, то ли лень. Зато обитатели Струшни знали единственно верный и так хорошо знакомый им путь забыть обо всем. И пить на Струшне стали много больше, чем прежде.
  
   Не стал исключением и муж Веры. Алексей Лактионов допивался до бесчувствия, заливая дешевым вином обиду на дочь, на беспросветную муторную жизнь и на судьбу-злодейку. Собутыльники частенько вносили его в дом, бросали как дрова на пол веранды и убегали, опасаясь гнева Веры. Она и ругалась, и плакала. А бывало, что неделями не разговаривала с мужем. Но все было напрасно. А потом, устав от регулярных запоев мужа смирилась, как-то сникла и в одночасье постарела.
  
   В один из пасмурных осенних дней, пьяный Лактионов уснул на скамейке возле собственного дома и не проснулся. Его сердце не выдержало чрезмерных многолетних возлияний.
  
   Вера Лактионова осталась одна.
  
   На похоронах Алексея Лиза не плакала. Ей было жаль отца. Но его смерть ничего не меняла в ее собственной жизни. Было жалко и мать. Но у мамы остались она, Лиза, и внук Антошка. Внука Вера боготворила, так что ей было ради кого жить. И о матери можно было не беспокоиться.
  
   Теперь у Лизы осталось только одна, пока еще не осуществившаяся мечта. И только ее воплощение в жизнь волновало Лизу. Но она знала, что получит желаемое, как до сих пор получала от жизни все, чего хотела.
  
  
   Глава 14
  
  
   - Сегодня тебя ожидает сюрприз.
  
   - Приятный?
  
   - Очень. Ты будешь довольна, детка.
  
   Илларионов любил заниматься сексом по утрам. Сейчас он расслабленно отдыхал после близости и нежно целовал запястье Лизы, которая обессилено прикрыв глаза, лежала рядом. Теперь он просто не представлял своей жизни без нее. Лиза оказалась хорошей ученицей и в постели дарила ему такую бешеную и неистовую любовь, что он поражался, насколько быстро проснулась в ней женщина - страстная и необузданная. Стас и сам был искусным любовником, чутким и не эгоистичным, поэтому в их постели царила полная гармония, которая делала их счастливыми. Так что, в свое время, он сделал правильный выбор, несмотря на то, что Игорь был против его связи с Лизой. В конце концов, никто не имеет права вмешиваться в его личную жизнь: ни Игорь Георгиевич, ни мать, ни сестра, которые почему-то невзлюбили его Лизу с самого первого дня знакомства. Вероятно, у каждого из них есть свои причины не любить ее, но ему было на это наплевать.
  
   Пора было вставать, но покидать теплую постель не было никакого желания. Дел на сегодня было запланировано много. Он уже давно не отдыхал и порядком устал от каждодневной суеты. Хорошо бы с Лизой и сыном выбраться на природу, отвлечься от дел и на какое-то время забыть обо всем.
  
   В последнее время что-то беспокоит его. Пока нет видимых причин волноваться. В цеху дела идут хорошо, просто отлично. С девочками тоже проблем нет. Шестерки, торгующие валютой, работают аккуратно. Конкуренты не досаждают. Менты прикормлены. Но интуиция подсказывает, что необходимо быть начеку.
  
   - Так, что за сюрприз? - Лиза томно потянулась.
  
   - Сюрприз тогда сюрприз, когда он неожиданный. Ладно! Подъем! Иди, завтрак приготовь, - Стас шутливо подтолкнул Лизу и сам нехотя поднялся. - В три часа приезжай ко мне в контору. Только не опаздывай. У меня день сегодня расписан по минутам.
  
   - Как скажешь, милый, - отозвалась Лиза, поворачиваясь к стене, но Стас резким движением сдернул с нее одеяло и уставился на безукоризненное тело, не в силах скрыть своего восхищения. Ее нагота всегда вызывала у него желание. Вот и сейчас он почувствовал, что хочет ее вновь. Соблазн вернуться в постель был велик, но Стас неимоверным усилием справился с собой и ласково сказал:
  
   - Лизка, вставай, ну, пожалуйста. У меня очень мало времени. Я в душ.
  
   Лиза поднялась с постели, накинула розовый воздушный пеньюар и отправилась в кухню. Она поставила чайник на газ и закурила.
  
   Что же за сюрприз приготовил ей Илларионов? Но как ни расспрашивай, сейчас он ничего не скажет. Это в его характере. Стас умел молчать.
  
   Может быть он решил отвести ее в загс? Илларионов прекрасно знает, как она хочет этого. Хочет с самого первого дня их совместной жизни. Когда она родила сына, то в глубине души надеялась, что он сделает предложение. Но, увы! Этого знаменательного события не произошло. И она, и Вера не могли понять, почему Стас не хочет оформить отношения официально. Сыну он дал свою фамилию, но ставить штамп в паспорте отказывался категорически. Лиза не упрекала Илларионова за это, потому что чувствовала, что ни к чему хорошему это не приведет. Она не хотела его потерять. Она была счастлива, любила и была любима. Кроме того, Стас баловал ее и сына, ни в чем им не отказывал. Она тратила его деньги, не задумываясь о том, что вся эта прекрасная жизнь может когда-нибудь закончиться. Она была себе хозяйкой и делала все, что хотела. После родов она еще больше похорошела и постоянно чувствовала на себе откровенные взгляды других мужчин. Но другие мужчины ее совершенно не интересовали. У нее был Илларионов, который нисколько не ревновал ее к другим мужчинам и ухаживаниям своих же друзей. Да никто в их окружении и не осмелился бы серьезно приударить за ней. Стаса хорошо знали и боялись.
  
   - Так ты запомнила? В три часа! И паспорт захвати, - уже стоя на пороге квартиры, снова напомнил Стас.
  
   - Помню, помню, не волнуйся! - в голосе Лизы звучала радость. Кажется, ее мечта сегодня осуществится. - А ты что, завтракать не будешь?
  
   - Нет, я уже опаздываю на встречу. На работе перекушу.
  
   Лиза услышала, как захлопнулась входная дверь. Она выглянула в окно. Илларионов вышел из подъезда и скорым шагом направился к машине, потом обернулся и помахал ей рукой. Она помахала в ответ. Этому нехитрому ритуалу они следовали несколько лет и ни разу от него не отступали.
  
   Когда машина Стаса выехала со стоянки, Лиза подошла к телефону и набрала номер матери:
  
   - Мамочка, ты не можешь прийти ко мне? Надо с Антоном посидеть.
  
   - Случилось что? - сходу встревожилась Вера.
  
   - Нет, у нас все в порядке.
  
   - Когда надо?
  
   - А можешь прямо сейчас?
  
   - Что за срочность такая?
  
   - Мне Стас сюрприз какой-то готовит. Я думаю, что мы заявление в загс понесем.
  
   - Ну, наконец-то, - удовлетворенно выдохнула Вера и перекрестилась. - Слава богу, услышал он мои молитвы. Я так рада, доченька!
  
   - Да, да, мама. Я тоже рада, - перебила Веру Лиза. - У меня сегодня много дел... Я хочу успеть в парикмахерскую. Да к Оксанке надо забежать. Она мне новые туфли привезла из Италии.
  
   - Хорошо, хорошо, доченька. Я скоро буду.
  
   Вера положила трубку и довольно улыбнулась. Как долго она ждала этого дня! Лиза выйдет замуж, а внук будет при настоящем отце. Вера в одно мгновение собралась и вышла из дому. Она всегда с радостью присматривала за малышом. А нянчить внука приходилось часто. Лиза со Стасом вечерами дома не сидели: то в кино им надо, то в гости, то в ресторан. Теперь, когда она вышла на пенсию, времени свободного было достаточно, и Вера по первому же звонку бежала к дочери.
  
   - Ты Антошу покормила? - с порога строго поинтересовалась Вера.
  
   - Нет еще, мама, ты его сама покорми, когда он проснется, - Лиза чмокнула мать в щеку и пошла одеваться. Она по-прежнему была в розовом пеньюаре, сквозь который просвечивали все ее достоинства.
  
  - Ты так и перед Стасом гуляешь? - Вера укоризненно покачала головой.
  
   - Да, а что? - через плечо бросила Лиза.
  
   - Да неприлично это, перед мужиком голой бегать!
  
   - Во-первых, Стасик мой муж, а во-вторых, он любит, когда я так хожу, - Лиза остановилась и повернулась к матери. Вся ее поза выдавала недовольство. - Я, между прочим, у себя дома и здесь мне никто не указ! Проходи... и не причитай. Надоело.
  
   Вера не нашлась, что ответить дочери, тихо вздохнула и прямиком отправилась в детскую. Внук еще спал. Кругом царил хаос. Белье, одежда и игрушки Антоши были разбросаны по комнате. "Все, как всегда, - подумала Вера и принялась раскладывать вещи по своим местам, - я бы так не смогла. Не смогла бы жить в таком беспорядке. Это же надо иметь такую квартиру шикарную и так запустить ее. И как только Стас не видит этого бардака? Ну что с них возьмешь, с мужиков этих? Наверное, порядок в доме для них не главное".
  
   - Мама, я ухожу.
  
   - Ты надолго?
  
   Но вместо ответа Вера услышала стук закрывшейся двери.
  
  
   Глава 15
  
  
   - Мне туфли нравятся. И цвет подойдет к любому платью.
  
   - Да, Лиза, - согласилась Оксана, наблюдая, как Лиза вышагивает в новых туфлях по ковру. - Цвет слоновой кости ко всему подойдет.
  
   - Смотри, Оксана, шпилечка высокая и тонкая, а ощущение такое, словно я в тапочках хожу.
  
   - Естественно, Лиза. Это - "Ларенца". А не хухры-мухры какие-нибудь!
  
   Оксана, высокая полная женщина, начала торговать обувью недавно. Но у нее быстро появилась довольно солидная клиентура. Это были женщины обеспеченные, понимающие толк в отличной именной обуви. Дамы денег на себя не жалели, и Оксана беззастенчиво этим пользовалась.
  
   - Сколько? - Лиза подошла к трюмо и все не могла отвести взгляда от своей точеной ножки в элегантной туфельке.
  
   - Двести, - Оксанка обезоруживающе улыбалась.
  
   - Ты что с ума сошла? - у Лизы брови поползли наверх от наглости деловой Оксаны.
  
   - А что ты хотела, подруга? Это настоящая Италия. А не советская фабрика индпошива. Хочешь быть красивой - не жмись. Да и Стас, я знаю, ничего для тебя не жалеет. Слушай, тебе что его денег жалко? Все в городе знают, что он капусту лопатой гребет.
  
   - Тебя это не касается, - резковато произнесла Лиза.
  
   - Ладно, ладно, - сбавила обороты Оксана. - Не злись. У меня еще и классная сумка под эти туфельки есть.
  
   Оксана подошла к шкафу и потянулась к антресоли.
  
   - Вот смотри!
  
   Сумочка тоже была хороша.
  
   - И цвет точь-в-точь такой же! - изумилась Лиза.
  
   - Вот именно. Это ансамбль. У каждой уважающей себя женщины к туфлям должна быть и сумочка той же фирмы. Это стильно и круто, - со знанием дела констатировала Оксана.
  
   - Сколько за сумку хочешь? - у Лизы загорелись глаза, и она подумала: "Вот теперь надо торговаться и сбивать цену. Оксана накручивает процентов двести и от того, что я попытаюсь скинуть пару долларов эта торгашка не обеднеет".
  
   - Триста.
  
   - Ну, Оксана, ты даешь, - разочарованно протянула Лиза. Таких денег у нее с собой не было.
  
   - Если у тебя денег с собой таких нет, потом принесешь, - словно услышав мысли Лизы, предложила Оксана.
  
   - Нет, Оксанка, дорого, - простонала от огорчения Лиза.
  
   Немного помявшись и быстренько сложив в уме несколько цифр, Оксана сдалась.
  
   - Ладно, Лизка! Так и быть. Только для тебя. Скину немного. За все - четыреста.
  
   - Триста пятьдесят.
  
   - Триста семьдесят пять.
  
   - Триста пятьдесят, - не сдавалась Лиза.
  
   - Ладно! Забирай.
  
   Лишиться такой отличной клиентки не хотелось. Оксана знала, что даже если она немного сегодня потеряет, то завтра найдет намного больше. Хотя, чего лукавить? Ничего она не теряет!
  
   А довольная Лиза все крутилась перед зеркалом и восхищалась своим отражением.
  
   Она вышла из квартиры Оксаны в новеньких туфельках и стильной сумочкой через плечо, и теперь путь ее лежал в парикмахерскую.
  
  
   В салоне красоты, как всегда была очередь, невзирая на полдень и разгар рабочего дня. Но Лизу это обстоятельство нисколько не смутило. Ирочка Клугман примет ее вне очереди. Лиза уже давно подружилась с этой молодой очаровательной еврейкой. Руки у Иры были золотые. Она несомненно была талантлива. Клугман могла соорудить чудо на голове клиентки даже из трех волос.
  
   Ирочка была замужем за русским, имела трехлетнего сынишку и решала стратегически важный вопрос: как уговорить мужа уехать в Израиль. Сашка же категорически отказывался ехать неведомо куда и незнамо, как он выражался, зачем.
  
   - Ира, примешь меня?
  
   - И тебе привет Лиза, - Ирочка, добродушно улыбаясь, на секунду отвлеклась от стрижки. Из непривлекательной женщины, сидящей в кресле, она пыталась сделать красавицу. - Подождешь?
  
   - Естественно.
  
   Через полчаса Лиза уже сидела в кресле перед огромным круглым зеркалом.
  
   - Что будем делать? - дежурно поинтересовалась мастер.
  
   - Немного концы подравняй и уложи красиво.
  
   - Хорошо.
  
   Ирина приподняла волосы. Покрутила ими и так, и этак. Потом удовлетворенно хмыкнула и принялась за работу.
  
   - Как дела у тебя? - прервала молчание Лиза.
  
   - Да, как всегда. В борьбе.
  
   - Сашка твой еще не созрел?
  
  - Не-а, - ответила Ира, продолжая осторожно работать ножницами.
  
   - Не стриги коротко.
  
   - Не волнуйся. Тут, видишь ли, возникла еще одна проблема. Теперь и мой отец Сашке подпевает. Мы уже с матерью не знаем, что и делать. Теперь двоих приходится уговаривать. Родственники в Нетании уже все подготовили. Ждут наших телодвижений. А мы застряли из-за того, что уперлись они оба, как два барана.
  
   - Боятся, наверное, ехать в чужую страну.
  
   - А чего бояться? Там будет не хуже, чем здесь. Я буду работать. Мне нет разницы, где прически делать. И здесь дамы хотят быть красивыми, и там тоже. Работы я не боюсь, ты, Лиза, это хорошо знаешь.
  
   - Да, что правда, то правда, - согласилась Лиза.
  
   - Я клиентуру и там быстро наработаю. У Сашки хорошая специальность. Он токарь неплохой. Работу всегда найдет. Только что работать придется больше - это да. А в остальном, все как здесь.
  
   - А климат?
  
   - А что климат? Адаптируемся. Не вижу проблем. Ну вот и все. Как тебе?
  
   - Отлично!
  
   Лиза была довольна. Сооруженная Ириной прическа очень шла ей. Виски были открыты, шикарные волосы красивыми локонами подали на плечи. Благодарная Лиза украдкой сунула деньги в кармашек передника мастерицы.
  
   - Не иди в кассу. Я сама заплачу.
  
   - Спасибо, Лиза.
  
   - Что я буду делать, когда ты уедешь?
  
   - Найдешь кого-нибудь еще. Мастеров хороших много, - с легкой грустью в голосе сказала Ира.
  
   - Нет, Ирочка, ты одна такая.
  
   Девушки обнялись.
  
   В предвкушении приятного события Лиза отправилась в контору Илларионова пешком. Было достаточно времени, чтобы прогуляться по городу. Сентябрь в этом году выдался на редкость теплым. Лиза неторопливо шла по Центральному проспекту. При каждом удобном случае она заглядывала в витрины магазинов и с удовлетворением отмечала, что выглядит идеально. Она ловила на себе завистливые взгляды женщин и заинтересованные у мужчин. Многие мужчины оборачивались ей вслед. От этого всеобщего внимания душа красавицы ликовала.
  
   В прекрасном настроении Лиза вошла в кабинет Стаса.
  
   - Детка, ты выглядишь потрясающе! - Стас поднялся из-за стола, вплотную приблизился к Лизе и обнял за талию. - Ты самая красивая женщина в мире.
  
   Он страстно поцеловал ее и тут зазвонил телефон.
  
   - Да, да, мы уже едем! Будем минут через пятнадцать, - Стас положил трубку и с сожалением произнес: - Не время расслабляться, детка. Нас ждут. А так бы я с большим удовольствием...
  
   - Стас, поехали, - заглянул в приоткрытую дверь Павел Станкевич. - Лиза, привет!
  
   - Привет!
  
   - Мы уже идем, - Стас легонько подтолкнул Лизу к выходу. - Пашка, отвези нас на место и дождись, пока мы дело сделаем, а потом подбросишь до ресторана и... свободен!
  
   - А назад как вы доберетесь?
  
   - На такси, не волнуйся.
  
   Стас отдавал приказы своему другу уже сидя в машине. Лиза смотрела в окно и никак не могла сообразить, куда они направляются. Кажется, центральный загс находится в другой части города. Может Пашка везет их окольными путями специально, чтобы усилить эффект от сюрприза?
  
   Наконец машина остановилась.
  
   - Детка, выходи. Приехали.
  
   Лиза вышла из машины и недовольно поморщилась.
  
   - Пошли, пошли, что встала? Тебя ждет обещанный сюрприз.
  
   Довольный Илларионов уже поднимался по ступенькам нотариальной конторы. Лиза попыталась справиться с разочарованием, и, натянуто улыбаясь, догнала Стаса.
  
   Без стука и, не обращая внимания на тихий ропот посетителей нотариальной конторы, Стас вошел в кабинет.
  
   - Здравствуйте, Станислав Александрович. Проходите, - с милой улыбкой поздоровалась нотариус Елена Ивановна и обратила свой взгляд на выглядывающую из-за широкой спины Стаса Лизу. - Это я так понимаю, Елизавета Алексеевна?
  
   - Да, - Илларионов пропустил Лизу вперед и подвинул ей стул.
  
   - Присаживайтесь, пожалуйста. Паспорта с собой?
  
  - Ты не забыла паспорт, Лиза?
  
   - Нет, Стасик.
  
   Лиза достала из сумочки паспорт и передала его нотариусу.
  
   - Вам придется немного подождать, пока мы внесем паспортные данные Елизаветы Алексеевны в дарственную. Всего несколько минут.
  
   Лиза вопросительно посмотрела на Стаса.
  
   - Какая дарственная?
  
   - Извините, я оставлю вас на минутку, - Елена Ивановна взяла со стола какие-то бумаги, их паспорта и вышла.
  
   - Лиза, я решил подарить тебе квартиру на Фатинке. Помнишь, когда ты Антошку родила, я сказал тебе, что подарок сделаю.
  
   - Но ты подарил мне кольцо тогда, - совершенно растерялась от происходящего Лиза.
  
   - Кольцо - мелочь. Я хочу, чтобы мой сын жил в нормальных условиях, если что...
  
   - О чем ты? - сразу испугалась Лиза.
  
   - Не волнуйся ты так. Это я так, к слову.
  
   - У тебя все в порядке?
  
   - Конечно, дорогая, - голос Стаса был по-прежнему уверенным и веселым. - Как же иначе. По-другому и быть не может.
  
   Лизу одолевали противоречивые мысли. С одной стороны, от сегодняшнего дня она ожидала совершенно другого. И испытала жуткое разочарование. Но с другой стороны... С другой стороны, заполучить квартиру в собственность - это просто здорово! Да, сюрприз Стасику удался. А загс? Ну что, в самом деле, она переживает? Она неожиданно получила квартиру. И штамп в паспорте тоже получит. Рано или поздно. Лучше, конечно, раньше. Но всему свое время. Она подождет.
  
   Когда Лиза уже вполне справилась с собой, в кабинет вошла нотариус.
  
   - Вот, все готово. Вам только необходимо расписаться. Прошу, Станислав Александрович. Здесь... здесь и здесь. Спасибо. Теперь вы, Елизавета Алексеевна. Замечательно, - нотариус улыбнулась. - Поздравляю вас, Елизавета Алексеевна.
  
   - Спасибо.
  
   - Лиза, поцелуй меня, дорогая! Или ты не рада?
  
   - Рада, Стасик, еще как рада! - воскликнула Лиза и бросилась в объятья Илларионова. - Спасибо тебе. Я люблю тебя!
  
   А Елена Ивановна смотрела на эту счастливую пару и думала о том, что вот уже наступили те времена, когда богатые мужики начали дарить своим любовницам квартиры. Конечно, девушка красива, слов нет. Но как видно не только своей красотой она взяла этого парня. Есть в этой девушке что-то такое, особенное, чего нет у нее самой. И совершенно неожиданно для себя, Елена Ивановна испытала неимоверную зависть. Это чувство было столь сильным, что она испугалась. Непроизвольным движением руки нотариус дотронулась до своей правой щеки, словно пыталась закрыть ладонью ужасные рубцы, которые остались после давнего ожога. Эти рубцы обезобразили ее, прежде такое красивое лицо. Елена Ивановна стеснялась своего уродства, но с этими страшными рубцами ей придется жить до конца дней.
  
   Потом Елена Ивановна устыдилась своих мыслей и покраснела.
  
   Но счастливая парочка ничего этого не заметила. Обнявшись, Лиза и Стас уже покидали кабинет смущенного нотариуса. Им не было никакого дела до душевных переживаний бедной женщины.
  
  
   Глава 16
  
  
   Зазвонил телефон. Вылезать из теплой ванны не хотелось. Но настойчивые звонки не прекращались. Лиза нехотя поднялась, закуталась в необъятное мягкое полотенце и босыми ногами пошлепала к телефону.
  
   - Да, я слушаю.
  
   - Лизка, привет!
  
   - Наташка! - воскликнула Лиза и на ее губах заиграла улыбка.
  
   - Она самая. Давненько мы с тобой не виделись! Ты совсем забыла нас. Не заходишь, не звонишь. Девчонки обижаются, а Антонина Сергеевна говорит, что зазналась ты.
  
   - Глупости, ничего я не зазналась. Просто дел много.
  
   - А какие у тебя могут быть дела? Сидишь дома, не работаешь.
  
   - Ты считаешь, что, если женщина сидит дома, так у нее и дел нет? - в голосе Лизы чувствовалось раздражение.
  
   - Нет, нет, дела, конечно, есть, - тут же пошла на попятный Ремезова. - Я имею в виду, что ты на работу не ходишь.
  
   - Не хожу и не собираюсь. После рождения Антошки, Илларионов запрещает мне даже думать о работе, - хвастливо высказалась Лиза.
  
   - Повезло тебе со Стасиком твоим.
  
   - Наташа, а что ты хотела?
  
   - Хотела поговорить с тобой, встретиться. Тут, кстати, и повод есть.
  
   - Какой?
  
   - Скоро юбилей у нашей Сергеевны. Ей сорок пять стукнет в субботу.
  
   - Неужели?
  
   - Да. Мы с девчонками хотим ее поздравить. Может и ты присоединишься к нам? Сергеевна обещала проставиться. Посидим, как раньше, поговорим. Ну, что придешь?
  
   - Когда?
  
   - В эту пятницу, в конце рабочего дня.
  
   - Даже не знаю... - засомневалась Лиза.
  
   - Ну приезжай, Лизка! Мы давно не виделись. Всем интересно посмотреть какой ты стала, - принялась уговаривать Наташа. - К тому же у меня потрясающая новость есть.
  
   - Ладно. Уговорила.
  
   - Здорово! Так до пятницы?
  
   - Да.
  
   Лиза положила трубку и задумчиво отправилась варить кофе. Зачем согласилась? Им, конечно, интересно поглазеть на нее. Завидовать будут, потом обговаривать. Она одна из цеха так удачно устроилась в жизни. Остальные девчонки, как прозябали раньше, так прозябают и сейчас. С другой стороны, Сергеевна тетка нормальная и поздравить с юбилеем ее надо. Теперь встает вопрос, что подарить? Все-таки Пряхиной исполняется сорок пять. А это серьезная дата. Может купить тот миленький кофейный сервиз, что видела в универмаге на прошлой неделе? И цветы естественно. А что надеть? Ладно, до пятницы есть еще время подумать над этим.
  
   В назначенную пятницу Илларионов подвез Лизу к ателье к семи часам.
  
   - Когда за тобой приехать?
  
   - Даже не знаю, Стас. Я сама доберусь, когда все закончится. Антошку не забирай, пусть он у мамы заночует. Я с ней договорилась.
  
   - Хорошо, дорогая. Много не пей, - шутливо сказал на прощание Стас.
  
   - Не волнуйся, - засмеялась Лиза, - ты знаешь, какой из меня питок. Я после первой рюмки косею.
  
   - Это истинная правда, - легко согласился Стас и засмеялся.
  
   Лиза осторожно, чтобы не испортить букет выбралась из машины и направилась к ателье.
  
   Из кабинета заведующей доносились музыка и громкие голоса.
  
   - Можно?
  
   Лиза переступила порог комнаты.
  
   - Вот так сюрприз! Лактионова! Собственной персоной! - обрадованная Антонина Сергеевна поднялась навстречу гостье. Глаза женщины блестели, а лицо было красным от выпитого.
  
   - Поздравляю вас, Сергеевна. Здоровья и счастья вам!
  
   - Присаживайся, Лизочка! Какой шикарный букет! Что в коробке? - довольная Пряхина готова была сию же минуту заглянуть в коробку, перетянутую золотой ленточкой. - Присаживайся, Лактионова. Наливайте, девочки, нашей Лизке штрафную!
  
   Девушки, сидящие за столом, при появлении Лизы заметно оживились и откровенно разглядывали ее.
  
   - Лиза, садись рядом со мной, - пригласила Наташа. - Надя, подвинься.
  
   Лиза с трудом втиснулась между бывшими сослуживицами и подняла рюмку.
  
   - Поздравляю, Сергеевна, с днем рождения!
  
   - Лактионова, только дату вслух не произноси. А то мне страшно становится, - возбужденная Сергеевна опрокинула рюмку водки в рот. - Кушайте, девочки, не стесняйтесь.
  
   Мастерицы дружно выпили и принялись за закуску.
  
   - Я очень рада, Лиза, что ты пришла. Как поживаешь? Как сынуля твой подрастает?
  
   - У меня все хорошо. А вы как?
  
   Девчонки наперебой принялись рассказывать о своей жизни. Тосты сменялись тостами. А житейские истории однообразно походили одна на другую.
  
   Постепенно Лиза начала тяготиться пьяной женской компанией. Она уже не делала заинтересованного лица. Эти женщины были очень далеки от нее, и их жизнь Лизе была абсолютно безразлична. Она уже начала жалеть, что приехала и лихорадочно искала повод, чтобы покинуть шумное застолье.
  
   - Лизка, что ты хмурая такая? - дернула Наташа под столом ее руку.
  
   - Что-то устала я.
  
   - Наверное, тебе скучно с нами.
  
   - Да нет...
  
   - Я же вижу, - горько произнесла Наташа, - у тебя другая жизнь и другое общество. Мы теперь...
  
   - Лактионова, может хочешь в ателье вернуться? - сквозь гомон услышала Лиза голос заведующей.
  
   - Нет, Сергеевна, не имею ни малейшего желания.
  
   - А то ведь я возьму тебя обратно. С превеликим удовольствием! - язык заведующей заплетался.
  
   - Спасибо, Антонина Сергеевна. Но я на работу возвращаться не собираюсь.
  
   - И правильно, Лизка! Что это за работа! Платят мало, а пахать надо много, - загомонили мастерицы. - Сиди дома, возле мужа своего. Нечего тебе здесь делать.
  
   - Лиза, а я замуж выхожу, - тихо на ухо сказала Наташа.
  
   - Когда? - Лиза изумленно посмотрела на счастливую подружку.
  
   - Через месяц. На свадьбу придешь, подружка?
  
   - Обязательно, Наташенька! Я так рада за тебя! А кто он? Я его знаю?
  
   - Нет, я с Николашей познакомилась в прошлом году. Он курсант. На последнем курсе учится. Военным инженером будет.
  
   - И увезет тебя, подружка, далеко-далеко отсюда, - мечтательно произнесла Лиза и почему-то почувствовала легкий укол зависти.
  
   - Да, Лизочка, увезет, - улыбнулась Ремезова, - и я очень счастлива. И ты себе даже не можешь представить, как я счастлива. Только мама страшно переживает, что я буду жить где-то на краю света.
  
   - Ничего не поделаешь, подруга. Где муж, там и жена.
  
   - Да, - счастливо согласилась Ремезова.
  
   Еще около часа Лиза просидела в ателье и каждую минуту сожалела о том, что отказалась от предложения Илларионова забрать ее с пирушки бывших коллег по работе. Она не долго была предметом обсуждения этих завистливых и уставших от жизни женщин. Постепенно они переключились на своих клиенток, злобно обсуждая их самих и их мужей, и любовников. А затем с упоением принялись делиться своими неприятностями и бедами. Эти жалобы на жизнь утомили Лизу и когда она все же поднялась из-за стола и вежливо попрощалась, то испытала чувство неимоверного облегчения, словно сбросила со своих плеч тяжелый груз. Оказавшись на улице, Лактионова дала себе слово, что больше никогда не появится в ателье с его затхлой и удушливой атмосферой.
  
  
   - Как погуляла? - сходу поинтересовался Стас, как только Лиза вошла в квартиру.
  
   - Как говна поела, - честно призналась Лиза. Она устало сбросила туфли и отправилась в ванную.
  
   - Что так?
  
   Илларионов стоял у открытой двери и наблюдал, как она снимает с себя одежду.
  
   - Да достали меня эти пьяные бабы! Бесконечно выслушивать их жалобы на жизнь - тоска смертная!
  
   - Сочувствую.
  
  - Правда? Только Наташка Ремизова меня порадовала.
  
  - Чем же, позволь узнать?
  
   - Замуж она за военного собралась. Через месяц свадьба. Нас с тобой пригласила, - Лиза включила душ и встала под горячую струю.
  
   - Можно к тебе? - в голосе Стаса Лиза уловила нотки желания.
  
   - Стасик, тебе все можно, - счастливо засмеялась Лиза и протянула к нему руки.
  
  
   Глава 17
  
  
   Сегодня с самого утра Лизу охватила страшная тоска. И причин для тоски у нее не было никаких. Все было, как всегда. Ранний подъем, легкий завтрак. Стас никогда плотно не завтракал. Чашка кофе, да бутерброд с колбасой или сыром. Но было что-то, совершенно не- вписывающееся в обычное утро. Да, она вспомнила. Стас не обернулся как всегда прежде чем сесть в машину. Не обернулся и не помахал рукой.
  
   В последнее время он стал каким-то раздраженным и злым. На ее вопросы отвечал односложно или не отвечал совсем. Часто возвращался с работы позднее обычного. Меньше занимался с сыном. И только в постели он расслаблялся. Она делала все для того, чтобы ему было хорошо. Но даже сексом они теперь занимались все реже. Илларионов ссылался на усталость, а она не настаивала.
  
  Она ждала Стаса к ужину. Антошка возился с игрушками в своей комнате. Раздавшийся телефонный звонок почему-то сильно испугал Лизу, и она не решалась снять трубку. Телефон звонил не переставая.
  
   - Алло, слушаю, - настороженно произнесла она в трубку.
  
   - Лиза, это я, - торопливо заговорили в трубке. Лиза без труда узнала голос Паши Станкевича, - ты только не волнуйся. Стаса арестовали прямо в конторе. Сейчас идет обыск. К тебе тоже могут прийти. Так что, если есть что прятать - спрячь. Я уезжаю из города. Мне не звони. Держись. Пока.
  
   - Паша, подожди, - но из трубки раздавалась короткие гудки.
  
   Лиза в смятении опустилась на стул. Почему? За что? Мысли разбегались. Ее начало знобить. Паника усиливалась с каждой секундой. Руки предательски задрожали, и чтобы унять этот тремор, Лиза нервно сцепила пальцы.
  
   Что сказал Станкевич? Могут прийти с обыском? Но зачем? Что они собираются здесь искать? У нее ничего такого нет! А деньги и украшения? Паша сказал, что они могут прийти. Надо спрятать деньги и украшения. Немедленно! Но куда? Ведь все заберут! Как она будет жить дальше?
  
   Лиза лихорадочно начала метаться по квартире. Она достала с антресоли большую дорожную сумку и принялась бросать в нее все, что попадалось под руку. Затолкала норковую шубку и дубленку. Нет, надо успокоиться, проверить все шкафы и комод. Без нервов и паники. Она ничего не должна пропустить. Ни единого документа, ни бумажки!
  
   Лиза притащила тяжелую сумку в спальню и присела на корточки рядом с комодом. За постельным бельем она нащупала коробку, которой там не должно было быть. Она достала ее, открыла и в ужасе плюхнулась на пол. В желтом промасленном пергаменте лежал пистолет. Лиза осторожно взяла его в руку. Черная сталь холодила ладонь. Пистолет был тяжелым. Она минуту, не отрываясь, смотрела на смертельную игрушку. Как он мог держать такое в доме? Как посмел подвергать ее и сына опасности? Он чего-то боялся? Но это уже не важно. Важно избавиться поскорее от него. А куда выбросить? Лиза совсем растерялась. В доме его оставлять никак нельзя и времени на раздумья мало.
  
   Из стопки белья Лиза выхватила полотенце и лихорадочно принялась протирать пистолет. Не должно быть на нем отпечатков. Ни Стаса, ни ее. Лиза осторожно вернула пистолет в коробку, но засовывать в сумку не стала.
  
   Немного переведя дух, Лактионова принялась выбрасывать вещи из ящика комода. Там лежала заветная шкатулка, в которой она хранила свои драгоценности. Женщина сняла с пальцев кольца, расстегнула браслет и отправила их в шкатулку. Где еще могут быть деньги? Лиза вскочила и бросилась к шкафу. Что было силы, потянула за угол, но платяной шкаф мертво стоял на месте. С третьей попытки ей удалось немного сдвинуть его. Рука вполне могла дотянуться до заветного пакета. Выудив на свет увесистый сверток, Лиза затолкала его на дно сумки. Ну вот, кажется и все. Нет! Еще не все.
  
   Подхватив сумку, Лиза выскочила на лестничную клетку и позвонила в квартиру Сидоровны.
  
   - Чего ты так трезвонишь? - из-за двери послышались шаркающие шаги соседки. Потом старуха долго всматривалась в глазок.
  
   - Это я, Лиза. Ваша соседка, откройте, - Лиза в нетерпении переминалась с ноги на ногу.
  
   - Что случилось? Пожар у тебя, что ли? - раздался недовольный голос Сидоровны.
  
   - Сидоровна, откройте, ну, пожалуйста, скорее.
  
   - Чего надо? - высунула седую голову старуха.
  
   - Можно я сумку у вас оставлю? А заберу завтра утром, - задыхаясь от волнения, попросила Лиза.
  
   - Ну, оставляй, - милостиво разрешила Сидоровна. - Что у тебя стряслось, Лиза?
  
   - Да, так, ничего... просто, пусть сумка постоит у вас до завтра. Хорошо?
  
   - Ну пусть постоит, - соседка пропустила Лизу в квартиру.
  
   - Куда можно поставить?
  
   - Ну поставь сюда, что ли, - Сидоровна распахнула дверь стенного шкафа.
  
   - Не поместится, - разочарованно вздохнула Лиза.
  
   - Да, сумка большая у тебя. Так давай, Лизка, на балкон. Что ей за ночь сделается?
  
   - Ничего.
  
   - Вот и я так думаю.
  
   Лиза затолкала сумку под маленький диванчик, совершенно непонятным образом уместившемся на соседском балконе, и только теперь облегченно выдохнула.
  
   - Здесь она вам мешать не будет, Сидоровна?
  
   - Нет, не будет, - согласилась ничего не понимающая соседка и вопросительно уставилась на Лактионову. - Так что у тебя случилось, Лизка? Что прячешь-то? И от кого?
  
   - Да ничего я не прячу, - Лиза старалась не смотреть на старуху, - просто...
  
   - Ладно, ладно, не хочешь - не говори, - умерила свое любопытство Сидоровна. - Не волнуйся, сохраню твои вещи в целости и сохранности.
  
   - Спасибо вам, Сидоровна. Я пойду?
  
   - Иди, иди, чего уж там...
  
   Лиза вернулась в свою квартиру и огляделась.
  
   - Да... как Мамай войной прошел. Антоша, иди сюда.
  
   Испуганный мальчик готов был разреветься от непонятного поведения матери. Лиза взяла на руки сына и крепко прижала к груди.
  
   - Не волнуйся, милый. Все хорошо, все будет хорошо, - приговаривала она, успокаивая то ли сына, то ли себя.
  
  
   Но ни в этот вечер, ни ночью с обыском в ее квартиру так и не пришли. Страх перед неизвестным будущим парализовал Лизу и не позволял трезво оценить ситуацию. Она едва дождалась, пока сын уснул. Надо было привести в порядок разгромленную квартиру. Лактионова словно сомнамбула ходила по квартире и тупо соображала, где раньше находилась та или иная, поднятая с пола вещь. Когда она наткнулась на коробку с пистолетом, то долго не могла сообразить, как та оказалась в ванной. Но вспомнить об этом Лизе так и не удалось.
  
   Спустя некоторое время уже ничто не напоминало о недавнем беспорядке. Лиза удовлетворенно вздохнула и вышла в коридор. Натянула куртку и покинула квартиру.
  
   Ночь была какой-то черной и очень холодной. В своих благополучных квартирах счастливые люди давно спали и видели радужные сны.
  
   Лактионова скорым шагом шла к новому мосту. На другой стороне Днепра спокойно спала мама. Она еще и не подозревает, что жизнь показала ей, Лизе, свой волчий оскал.
  
   Пусть мама выспится, и беспокоить ее пока не надо. Пусть об аресте Илларионова она узнает утром, когда наступит новый день, и эту новость она примет легче, чем ночью. Ночью все всегда воспринимается острее и ужаснее.
  
   А вдруг Стаса арестовали по ошибке? Может его выпустят завтра? Нет, уже сегодня. Время давно перевалило за полночь. Он вернется домой, и они заживут как прежде беззаботно и счастливо. Но в глубине души Лиза понимала, что в этом аресте не было ничего случайного. Рано или поздно это должно было случиться.
  
   Лиза остановилась на середине моста. Холодно. Очень холодно.
  
   Озябшими руками она достала из-под куртки коробку. Открыла ее. Может оставить его себе? Мало ли что. Но Лиза быстро поборола искушение. Она опустила руки над водой и выпустила коробку, которая быстро исчезла в мутных водах Днепра.
  
   С обыском пришли вечером следующего дня.
  
   Следствие, вызовы на допросы и суд над Стасом Лиза пережила словно во сне. Вынесенный приговор разлучал ее со Стасом на долгие десять лет.
  
   И теперь надо было как-то жить дальше.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  
  
   ТРОФИМ
  
  
   Глава 1
  
  
   Наверное, в эту минуту Максим должен был испытывать радость. Но на душе была пустота. К тому же его слегка потрясывало. Мать одевалась и наводила красоту в соседней комнате, а он тупо пялился в телевизор, не понимая, о чем говорит молодая и очень симпатичная дикторша.
  
   Вчера приходили ребята с работы, и он напился до поросячьего визга, и сегодня абсолютно не помнил, чем все закончилось. Он просто вырубился за столом. Очнулся уже в кровати от того, что жутко болела голова, и хотелось блевать.
  
   Все утро мама отпаивала его каким-то настоем. Но травы не помогли, и ему по-прежнему было муторно, голова раскалывалась, и идти никуда не хотелось. А хотелось лечь на свой диван, укрыться с головой и погрузиться в спасительное забытье.
  
   - Сынок, я готова. А ты как себя чувствуешь?
  
   Принарядившаяся мать наконец соизволила выйти из своей комнаты. Ее глаза светились от счастья, и Максим отметил про себя, что она словно помолодела лет на десять: такой счастливой он давно уже ее не видел.
  
   - Нормально, - буркнул Павлов и тяжело поднялся с дивана. Каждое движение отдавалась в голове сотней отбойных молотков.
  
   - Это же надо было так напиться. На тебя было страшно смотреть, - Алла Федоровна укоризненно покачала головой. - Мне было так неудобно перед твоими гостями. Я понимаю, что повод был замечательный. Но зачем же так портить себе праздник? Люсеньке не понравится твой вид. Она расстроится, а ей волноваться нельзя. Может молоко пропасть, - на лице Аллы Федоровны отразилась легкая озабоченность.
  
   Глупые причитания матери страшно раздражали. По-прежнему мозг сверлила только одна мысль: послать все к черту и вернуться в постель. Но Павлов сделал неимоверное усилие и ответил:
  
   - Имел право.
  
   - Да, да, конечно, имел. Но всегда и во всем надо знать меру. Ладно, сынок, пошли. И сумку не забудь прихватить.
  
   Павловы вышли на улицу. Март в этом году выдался бурным. Прошлогодний снег быстро таял, ночной морозец сковывал лужи, так что обычной в эту пору года грязи и воды было не много.
  
   Алла Федоровна решительно двинулась к автобусной остановке и Максим едва поспевал за ней. На свежем воздухе ему стало еще хуже: в висках стучало, а желудок свело судорогой. Павлов приостановился, немного отдышался и поплелся за матерью, которую казалось совершенно не трогают его мучения.
  
  Около одиннадцати Павловы подошли к корпусу родильного отделения той же больницы, где когда-то Максим отходил от жестокого нападения. Как и следовало ожидать, тех отморозков, которые его избили так и не нашли и сейчас, стоя у больничного корпуса, Павлов вновь ощутил приступ тошноты. Он судорожно сглотнул и принялся шарить глазами по зданию в поисках нужного окна.
  
   На третьем этаже, где расположилось послеродовое отделение, на каждом окне были приклеены листки с номерами палат. Родственники и молодые отцы останавливались против нужного окна и стояли в ожидании счастливого момента, когда им продемонстрируют новорожденных детей. Снизу трудно было рассмотреть личико маленького человечка, туго завернутого в пеленки, однако это обстоятельство никого не смущало.
  
   Максим тоже пристально всматривался в окно палаты номер девять, где находились жена и его дочь. Вскоре он заметил какое-то движение в окне. Это была Люда, которая бережно держала в руках белоснежный сверток. По лицу Людмилы легко можно было прочесть эмоции, которые ее обуревали. Женщина была счастлива и очень довольна собой. Но Павлов отметил про себя, что жена еще больше раздалась вширь и напомнила ему бесформенную глыбу льда, которая такой и останется на всю оставшуюся жизнь. Павлов скривился, но тут же взял себя в руки и изобразил улыбку.
  
   - Смотри, сынок, девочка-то на тебя похожа, - от умиления Алла Федоровна прослезилась и приветственно помахала невестке рукой.
  
   - Кажется, она на Люсю больше похожа, - неуверенно отозвался Максим, но внутри шевельнулось что-то похожее на гордость.
  
   Да, у него родилась дочь. Павлов еще до конца не понимал, что он уже отец, но прислушавшись к своим внутренним ощущениям осознал, что отныне несет ответственность за эту хрупкую жизнь, которую он дал этой крохе вопреки своим желаниям и мечтам.
  
  
   С той злополучной ночи время для него остановилось. Он медленно приходил в себя и много думал о том, что жить совершенно не хочется. Ради кого и ради чего ему жить? Он сам отдал Лизу этому подонку Илларионову. Он сам своими руками оттолкнул ее от себя. Он ее обидел. Но он так хотел ее! Ее одну. И даже теперь, стоя у роддома, при воспоминании о Лизе у Павлова запотели ладони. Он ничего не мог поделать с собой. Это была болезнь. Тяжелая, и без надежды на выздоровление.
  
   Тот роковой случай не дал ему привести в действие свой план. Стас опередил его. В том, что его избили люди Илларионова, у Максима не было никаких сомнений. Его просто предупредили, чтобы он держался подальше от Лактионовой. А потом ему уже было не до мести. Он был слаб, одинок и несчастен. А может он просто жалкий трус и в этом все дело? Разгуливать ночью с ножом одно, а воспользоваться им - другое?
  
   Мама говорила, что Люсю им бог послал, тогда, когда он в ней нуждался. Но мама ошибалась. Люся ему была совершенно не нужна. Да, она приходила, сидела возле него, что-то говорила. И однажды, когда она начала раздеваться перед ним, он испытал отвращение и приступ тошноты. Ее голое тело было каким-то отталкивающим, безобразным. У нее все было большим: и грудь, и бедра, и живот. Ему никогда не нравились такие женщины. Тем не менее, когда голая Люда подошла к кровати и нежно провела рукой по его животу, опускаясь все ниже и ниже, его плоть затрепетала. Он притянул ее голову к животу. Люда дотронулась губами до его горячей кожи. И теперь, когда ее губы проделывали тот же путь, волна желания исказила его лицо. Он властно руководил ею, и она не сопротивлялась. Тело его содрогалось от наслаждения.
  
   Когда все закончилось, он сделал тяжелый выдох и замер. Люда же осторожно прилегла рядом, словно боялась, что он прогонит ее. Но он благодарно погладил ее по округлому бедру.
  
   - Знаешь, раньше никто со мной такого не делал.
  
   - Тебе было хорошо?
  
  - Да, очень.
  
   - Хочешь еще? - женщина страстно прильнула к нему и коснулась пальцами его члена.
  
   - Да.
  
   И она проделала все это вновь, только медленнее и нежнее.
  
   А утром Максим проснулся один. Страстной вахтерши в комнате не было и ничто не напоминало о том, что произошло ночью. Но, как ни странно, мрачных мыслей тоже не было.
  
  
   Глава 2
  
  
   - Вот, черт! Еще один ноготь сломала, - Лиза посмотрела на руку и горько усмехнулась. Все, как всегда. Где тонко, там и рвется.
  
   Лактионова предприняла еще одну попытку отыскать нужную ей вещь и опять начала копаться в шкафу. Но та, как назло все не находилась. "Куда же я засунула ее? Хоть убей, не помню", - подумала она, закрыла шкаф и отправилась в кухню. Взглянула на полку и среди баночек со специями увидела искомый предмет. Шкатулка палехской работы перекочевала на стол.
  
   Лиза присела возле стола и откинула крышку. Да... Содержимое заветной шкатулки таяло с астрономической скоростью. На какое время ей хватит этого? Ненадолго. И это последнее, что у нее осталось. Почти все деньги ушли на адвоката Стаса, да на передачи. А еще жить как-то нужно. Теперь перед ней на самом дне шкатулочки покоились остатки былой роскоши.
  
   Кто-то позвонил. Лиза вздрогнула и быстро захлопнула шкатулку. Потом торопливо вернула ее на прежнее место и отправилась открывать дверь. Лиза посмотрела в глазок и на секунду заколебалась, открывать дверь или нет. Но, тяжело вздохнув, нехотя повернула в замке ключ и сняла цепочку. Открыла дверь и, молча пропустила гостей в квартиру.
  
   - Здравствуй, Елизавета.
  
   В квартиру вошла миниатюрная брюнетка. Она беспардонно оглядела Лизу с головы до ног и неопределенно хмыкнула. Потом женщина по-хозяйски двинулась вглубь квартиры. За ней семенила невысокая девушка, походившая на Стаса. Девушка была вызывающе ярко накрашена, а мелирование делало ее старше лет на пять. Масса бижутерии, украшавшая девушку, делала ее похожей на новогоднюю елку.
  
   Что им опять надо? На лице Лизы появилась злость, но, когда брюнетка оглянулась, Лиза уже натянуто улыбалась.
  
   - Извини, что без звонка. Проходили рядом и решили заглянуть к вам. Где мой внук?
  
   - Антоша у мамы. На Струшне. Может вы чаю хотите, Ольга Владимировна? - любезно спросила Лиза, пытаясь играть роль радушной хозяйки.
  
   - Не откажусь.
  
   - А ты, Вика?
  
  - Мне кофе, - высокомерно усмехнулась девушка, - я пью только кофе. Или ты уже забыла?
  
   Лиза поставила чайник на огонь и вернулась в гостиную, где ожидали ее появления гостьи, удобно раскинувшись на мягком диване.
  
   - Как поживаешь? - лицо Ольги Владимировны выражало бесконечное презрение.
  
   Не обращая внимания на неприятный взгляд матери Стаса, Лиза опустилась в кресло.
  
   - У меня все хорошо. Просто отлично!
  
   - Правда?
  
   Взгляды двух женщин встретились. Лиза опять испытала чувство злости. Она злилась всегда, когда встречалась с матерью Илларионова. Сказать, что она недолюбливала эту самовлюбленную женщину - ничего не сказать. Она ненавидела ее и прекрасно знала, что та тоже не испытывает к ней светлых чувств.
  
   Пока Илларионов был на свободе, Ольга Владимировна никак не проявляла своего недовольства тем, что Стас привел Лизу в свой дом. Нет, Илларионова не ревновала сына к заносчивой девчонке, но она на все сто процентов была уверена, что Лиза не та, за кого себя выдает. Ольга Владимировна уже давно убедила себя в том, что этой хабалке нужен не ее сын, а только его деньги. И что эта манипуляторша, просто использует Стаса в своих корыстных целях тоже ясно как божий день. Ольга Владимировна не хотела ссориться с сыном из-за стервы со Струшни. Стерва - это было единственное слово, которое Ольга Владимировна использовала, обсуждая Лактионову со своими многочисленными приятельницами. И это слово очень подходило этой наглой девице, которая игнорировала ее саму и не предпринимала даже самых мизерных попыток найти с ней, матерью Стасика, общего языка. Ольга Владимировна Илларионова ждала от сожительницы сына уважения, преклонения и благодарности за то, что она вырастила и воспитала такого хорошего, чуткого и внимательного мужчину. А ведь ее Стас дал этой стерве сытую и обеспеченную жизнь, и к тому же вытащил из вонючей дыры.
  
   - Как здоровье Антона? - холодно поинтересовалась Ольга Владимировна.
  
   - Хорошо.
  
   - Почему ты не разрешаешь ему бывать у нас?
  
   - Он сам не хочет, - пояснила Лиза, но в ее голосе прозвучал вызов.
  
   - Неужели? - равнодушно спросила Илларионова.
  
   Лиза чувствовала, что с каждой минутой закипает все больше и больше. Она уже едва сдерживала себя, чтобы не выгнать из дому эту нахалку, вместе с ее инфантильной дочкой, которая в этот момент беззастенчиво шарила глазами по комнате словно приценивалась и примерялась к шикарной обстановке гостиной.
  
   - Собственно, мы пришли по делу, - пытаясь скрыть некоторую нервозность, произнесла Ольга Владимировна и смахнула с юбки невидимую пылинку.
  
   - Какому?
  
   О цели визита Илларионовых Лиза догадалась сразу, как только незваные гостьи переступили порог ее дома и теперь настороженно ожидала следующего шага матери Стаса.
  
  - Я настаиваю, милая, чтобы ты съехала из этой квартиры. И как можно скорее. Сколько времени тебе нужно, чтобы убраться отсюда? - уверенно пошла в наступление Ольга Владимировна.
  
   - Вы это серьезно? - в глазах Лизы опять заметались огоньки ненависти.
  
   - Более чем, - брюнетка положила ногу на ногу и поправила юбку так, чтобы на ней не было ни единой морщинки. Затем подняла глаза на Лизу и ядовито улыбнулась.
  
   - А это ты видела? - Лиза дерзко сделала рукой непристойный жест.
  
   - Что? Что ты себе позволяешь? - от такой наглости Лактионовой у Ольги Владимировны глаза полезли на лоб. - Как ты смеешь, дрянь? Ты в своем уме?
  
   - Мамочка, успокойся, - Вика нервно заерзала на диване, осторожно прикасаясь рукой к матери.
  
   - Я настоятельно требую, чтобы ты в три дня убралась отсюда! - сорвалась на крик Илларионова. Ее искаженное гневом лицо в один миг утратило свою привлекательность.
  
   В глубине души Лиза уже ругала себя за невоздержанность. Но поделать с собой ничего не могла. Эмоции перехлестывали через край. Надо было немедленно прекращать этот разговор. Но сначала все же необходимо внести ясность в создавшуюся ситуацию.
  
  - Я не знаю, почему ваш сын не рассказал вам о том, что эта квартира моя, - спокойным тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнесла она. - Я не собираюсь выслушивать ваши оскорбления. Я в своем доме. И вам лучше бы убраться отсюда, и как можно быстрее.
  
   - Ты, что же, стерва, выгоняешь меня из квартиры сына? - не могла успокоиться Ольга Владимировна. А Вика переводила недоуменный взгляд с одной женщины на другую.
  
   - Именно. Выгоняю. Эта квартира уже давно не принадлежит Стасу. Она моя. Мне Стас ее подарил.
  
   - Как подарил? - опешила Вика.
  
   - А вот так! И к вашему сведению, у меня и документ есть, подтверждающий это, - бесстрастно заявила Лиза.
  
   - Какой документ? - Ольга Владимировна напряженно и недоверчиво посмотрела на Лизу.
  
   - Дарственная, заверенная у нотариуса. Так что вам, мои дорогие, лишить меня и сына квартиры не удастся.
  
   Мать и дочь опять переглянулись.
  
   - Я не верю ей, мамочка. Она лжет. Стасик не мог этого сделать.
  
   - Нет, Вика, - ехидно улыбнулась Лиза, - я не лгу. И дарственная в надежном месте.
  
   - Можешь показать? - облизнула губы Вика.
  
   - Могу, но не хочу.
  
   - А придется! Показывай! - приказала Ольга Владимировна.
  
   С чувством собственного превосходства Лиза поднялась с кресла и, улыбнувшись одними губами, согласилась:
  
   - Ну, ладно, так и быть...
  
   Когда Лиза покинула гостиную, Вика со слезами на глазах посмотрела на мать.
  
   - Мамочка, Статик не мог так поступить с нами! Он не мог отдать этой твари квартиру, она его заставила. Эта квартира должна была стать моей.
  
   - Да не реви ты, - Ольга Владимировна осторожно освободила свою руку и погладила дочь по голове. - Она врет, я уверена. Не волнуйся только. А если это и правда, мы придумает что-нибудь. И эта квартира обязательно будет твоей, доченька.
  
   - Не обольщайтесь, Ольга Владимировна. У вас ничего не выйдет.
  
   Лиза остановилась в проеме двери и слушала, о чем говорили женщины. Потом она вернулась в кресло и вытянула правую руку, демонстрируя документ.
  
   - Вот, видите?
  
   - Дай, я прочту, - поднялась Ольга Владимировна.
  
   - В руки вам я его не дам. Читайте так.
  
   Илларионова в растерянности осталась стоять на месте и с ненавистью смотрела в холодные глаза Лизы.
  
   - Ты мне отвратительна. Ты еще пожалеешь об этом, дрянь!
  
   - Не надейтесь. А теперь: вон! Вон из моей квартиры! Обе! - Лиза рукой указала на дверь.
  
   - Ты не знаешь с кем связываешься, хабалка! Пойдем, Вика.
  
   Ольга Владимировна резко развернулась и быстрым шагом вышла прочь. А Вика, качнув крупными серьгами, выпалила:
  
   - Дура! - и бросилась вслед за матерью.
  
   Когда за женщинами громко захлопнулась дверь, Лиза громко рассмеялась. Она победила и на сей раз.
  
  
   Глава 3
  
  
   Люда взмахнула рукой, вслед мужу и свекрови. Отошла от окна и положила дочь на кровать. Малышка сладко спала. Люда принялась доставать из пакета аккуратно упакованную свекровью еду. Какая же хорошая женщина ее свекровь! Именно Алла Федоровна настояла на том, чтобы Люда переехала в их квартиру еще до свадьбы.
  
   В тот счастливый субботний день Люда, как чувствовала, надела свое самое лучшее платье. Она приехала в гости к Павловым ближе к вечеру. Алла Федоровна хлопотала на кухне. Максим, как всегда, находился в своей комнате и слушал "Машину времени".
  
   - Ну, как он сегодня? - поинтересовалась Люда, с трудом втискиваясь на табурет между столом и холодильником на кухне Павловых.
  
   - Да, по-прежнему, Людочка, - уныло ответила Алла Федоровна и разлила горячий чай по чашкам. - Вот же слышал, что ты пришла, но не соизволил даже выйти и поздороваться.
  
   - Ничего страшного...
  
   - Ему бы пора встряхнуться и начинать жить по-человечески. А он придет с работы, закроется в комнате и до бесконечности Макаревича этого слушает. Может позвать его?
  - Как хотите, Алла Федоровна.
  
  - Ладно, позову его чуть позже. Мы с тобой даже толком и не поговорили. Скажи-ка мне, Люда, ты к матери своей поедешь? Ты ведь в отпуске кажется?
  
   - Да, в отпуске. Но ехать к маме пока не собираюсь.
  
   - Бери, Люда, печенье, - удовлетворенно кивнула Павлова и придвинула к гостье розетку с выпечкой. - Сама испекла утром. Максим любит его.
  
   - Да куда мне печенье? Расту, как на дрожжах, - усмехнулась Люда и отправила печенье в рот.
  
   - Не фигура важна для женщины, а характер добрый.
  
   - Не скажите, Алла Федоровна. Красивая фигура характеру хорошему не помеха. Я на разных диетах сидела, голодать пыталась и хоть бы что. Пару килограммов сброшу и все.
  
   - Люда, ты симпатичная женщина. И добрая. Ты мне очень помогла тогда.
  
   - Ну, что вы, - смущенно улыбнулась Люда. - Любая бы на моем месте поступила так же.
  
   - Не скажи. Может сама Максиму чай отнесешь, а заодно и поговоришь с ним?
  
   - С удовольствием.
  
   Люда подхватила поднос, заставленный снедью заботливой рукой Павловой, и отправилась в комнату Максима. Да, именно сейчас она должна осуществить свой простой план. Другого случая может не представиться. Она застанет Павлова врасплох и удивит его.
  
   Когда Люся вошла в спальню, то молча поставила поднос на журнальный столик. Затем так же молча разделась и приблизилась к тахте, на которой лежал Максим со страдальческим выражением лица. Вскоре это выражение сменилось на недоумение, а потом на брезгливость. В какое-то мгновение Люда растерялась, но отступать уже было поздно. Она опустилась на колени, оголила его живот Максима и спустила трусы. А потом доставила ему наслаждение. И Максим был благодарен ей за это. В тот момент самым важным для Мыскиной была именно его благодарность, а не удовлетворение собственного желания, возникшего сразу, как только она дотронулась губами до его плоти. Да она пока и не рассчитывала на нечто большее.
  
   Эта их первая ночь, проведенная вместе, была бурной, хотя о себе Люда не думала совершенно. Большого удовольствия от первой близости с Максимом она так и не получила, как ни старалась. Но Мыскина была почему-то уверена, что будут и другие ночи. Вот тогда она испытает оргазм, которого так страстно желала в эту ночь.
  
   Едва забрезжил рассвет, она тихонько поднялась, также неслышно оделась и покинула дом Павловых. По дороге домой Мыскина все время улыбалась и надеялась, что ей никогда не придется сожалеть о случившемся.
  
   Эта ночь оказалась не единственной. Люда часто приходила к Павловым, оставалась с Максимом на ночь и тихо покидала квартиру с рассветом.
  
   Максим постепенно привыкал к ней. На его лице уже не проступала гримаса безразличия и брезгливости. Это радовало и обнадеживало. Однако Люда хорошо понимала, что Максим не любит ее и вряд ли когда-нибудь испытает к ней это прекрасное чувство. Его любовь воспринималась милой вахтершей как далекая планета, до которой долететь она не в состоянии, как бы не стремилась к ней ее душа и тело, жаждущее нежности и ласки.
  
  
   Дочь заплакала и Люда опустилась с небес на землю. Пора кормить малютку. Соседки по палате уже приложили к груди своих младенцев.
  
   - Ты, о чем задумалась, Людка? Дочку свою корми, время пришло, - Тася, женщина лет тридцати пяти, трогательно поглаживала своего сына по щечке. - А муж у тебя симпатичный.
  
   - Да, Максим мужчина красивый, - согласилась Люда, бережно прижимая дочь к себе.
  
   - Подозреваю, что моложе он тебя намного.
  
   - Есть такое дело...
  
   - На сколько?
  
   Совсем еще молоденькая, почти девочка, Маша с крайним любопытством взглянула на Люду своими огромными зелеными глазами.
  
   - На восемь лет, - просто ответила Люда и принялась кормить дочь.
  
   - Ну, это не много, - Тася уложила сына в кроватку и полезла в тумбочку. Выудила банку с бульоном и начала усердно работать ложкой.
  
   А Люда опять погрузилась в воспоминания.
  
  
   Прошло несколько месяцев после той памятной ночи. В очередной свой визит к Павловым, Люда застала Аллу Федоровну в несколько возбужденном состоянии.
  
   - Люда, разговор у меня к тебе есть.
  
  - Что случилось, Алла Федоровна? - сразу насторожилась Люся.
  
   - Скажи... - женщина немного помолчала, и словно решившись на что-то, прямо спросила: - Ты Максима любишь?
  
   - Люблю, - робко ответила Мыскина и растерянно посмотрела на Аллу Федоровну.
  
   - Так что вы, в самом деле, как дети малые? Ты думаешь, я не знаю о ваших ночных развлечениях? - Алла Федоровна вопросительно уставилась на молодую женщину, а потом, вымученно улыбнувшись, сказала: - Поверь, Люда, я ничего не имею против ваших свиданий. Но... Но так продолжаться дальше не может.
  
   Люда опустила глаза. Ей почему-то стало стыдно. Хотя, чего здесь стыдиться? Они с Максимом люди взрослые.
  
   - Ты не тушуйся, милая. Просто я считаю, что вам пора уже жить вместе. Так что, давай-ка, Люда, перебирайся к нам.
  
   - Что? - Люда подняла голову и увидела озорные глаза Аллы Федоровны.
  
   - То, что слышала. Переезжай к нам, - уже серьезно повторила Павлова.
  
   - А как же Максим? Захочет ли он? Я не думала ни о чем подобном. Честное слово, - совершенно растерялась Люда.
  
   - Так подумай! - в голосе Аллы Федоровны послышались строгие нотки. - Мы с Максимом уже говорили об этом. Он собирается сделать тебе предложение. Но ты меня, пожалуйста, не выдавай, Люся. Максим будет злиться, когда узнает, что я говорила с тобой на эту тему.
  
   Мыскина была сражена наповал. Неужели ей все это не снится? Она так долго мечтала об этом. И сейчас, когда до счастья было рукой подать, ей захотелось плакать. На больших глазах Люды навернулись слезы.
  
   - Ну, что ты плачешь, дурочка? - мягко улыбнулась Алла Федоровна.
  
   - Спасибо вам... - начала было Мыскина.
  
   - Ну, ну, не стоит, - Алла Федоровна приблизилась к молодой женщине и обняла ее. - Я ведь думаю о счастье своего сына. И вижу, что любишь ты его. А для меня самое главное, чтобы моего сына любили, и чтобы он был счастлив.
  
   - Но он не любит меня, - возразила Люда. - Я знаю.
  
   - Как говорили в старину: стерпится - слюбится, - опять перебила Мыскину Алла Федоровна. И несмотря на то, что Алла Федоровна по-прежнему улыбалась, глаза ее были грустны. - Вы обязательно будете счастливы, - добавила Алла Федоровна, но в ее голосе Люсе послышалась неуверенность.
  
  
   Глава 4
  
  
   Господи, как же сегодня холодно! И надо же было выбрать именно такой морозный день.
  
   Лиза стояла у входа в кафе. Ноги в высоких черных замшевых сапожках промерзли кажется до костей. Короткая юбка едва достигала колен, а песцовый полушубок продувало со всех сторон. Может вернуться домой? Залезть в горячую ванну и оставить эту глупую затею?
  
   Лиза уже представила себя в ванной, как услышала неприятный, с характерным акцентом, голос:
  
   - Девушка, а ты случайно не замерзла? Может погреть тебя? А то я могу, - мужчина двусмысленно засмеялся. - Такая красивая девушка, а стоишь одна. Ждешь кого?
  
   - Нет, не жду! - Лиза вызывающе посмотрела на темноволосого мужчину, который откровенно рассматривал ее в открытое окно иномарки.
  
   - Поехали, покатаемся!
  
   Колебания девушки были недолгими.
  
   - Можем и покататься.
  
   - Сколько?
  
   - Что, сколько? - напряженно поинтересовалась Лиза.
  
   - Во сколько мне обойдется наша поездка?
  
   До Лизы наконец дошел смысл вопроса.
  
   - Сто, - с вызовом ответила она. Отступать было поздно.
  
   - Не многовато ли будет? - в голосе мужчины послышалось удивление.
  
   Лизу охватила нервная дрожь. Или это на улице так холодно?
  
   - Сто, - повторила она и удивилась, что произнесла цифру так уверенно, будто это было для нее чем-то привычным и обыденным.
  
   - Ладно, садись! Для такой красавицы ничего не жалко, - пригласил мужчина и открыл дверцу автомобиля.
  
   - Как зовут тебя?
  
  - Лиза, - просто ответила Лактионова и с удовольствием забралась в теплый салон.
  
   - Куда поедем, Лиза? Кстати, меня Эдиком звать, - представился мужчина и завел мотор. - Так, куда?
  
   Лиза назвала адрес. Она потерла окоченевшие руки и подумала о том, что должна бы сейчас испытывать сомнения и страх. Но ни страха, ни сомнений не было. Было желание скорее сделать то, что задумала.
  
   Лиза исподтишка рассматривала мужчину. Средних лет, добротно одет и машина у него не из дешевых. Но страшен, как смертный грех. Но какая, собственно, разница - красив он или нет, стар или молод. Главное, чтобы деньги были. А все остальное не имеет никакого значения.
  
   Ей нужны деньги. Всего одна ночь, и она на какое-то время решит финансовый вопрос. И для Эдика она - девушка на одну ночь. Никаких тебе обязательств, страданий и переживаний.
  
   Всего одна ночь. А там, она что-нибудь придумает.
  
   - О чем думаешь, красавица? Давай в магазин заедем, - вдруг предложил Эдик. - Что купить тебе? Вина? Шампанского?
  
   - Сам решай. Мне все равно.
  
   Эдик притормозил у ближайшего гастронома.
  
   Может, пока не поздно, выйти из машины и поехать домой? А что потом? Сидеть без денег и голодать? Или вернуться в ателье? Антонина Сергеевна несколько раз уже звонила ей и звала на работу. Но какой в этом смысл? За две копейки гнуть спину за машинкой? Нет! Она никогда не вернется в этот гадюшник, тем более, что когда-то поклялась себе в этом. А клятвы надо держать.
  
   Через двадцать минут Эдик вышел из магазина с большим пакетом, осторожно поставил его на заднее сидение и довольно ухмыльнулся:
  
   - Ну вот, красавица, теперь можем ехать к тебе в гости. На моей родине не принято в гости к девушке приходить с пустыми руками. Поехали?
  
   Лиза согласно кивнула. После томительного ожидания, наполненного сомнениями, хоть какое-то действие все же лучше, чем бездействие. И теперь не будет соблазна прекратить этот фарс под названием: съем мужика за деньги. Лиза горько улыбнулась своим мыслям и по-прежнему заставляла себя думать о том, что другого пути выбраться из тисков нищеты у нее просто нет.
  
   Они довольно быстро оказались у дома Лактионовой. Неожиданно ее охватила паника, и она опять начала терять контроль над собой.
  
   - Здесь есть стоянка?
  
   - Можешь оставить машину у подъезда. С ней ничего не случится, - глухо отозвалась Лиза. Ее ладони вспотели, а зубы отбивали чечетку.
  
   - Как скажешь, - отозвался Эдик и мягко притормозил у подъезда Лактионовой. - Выходи.
  
   Лиза послушно открыла дверцу. Ноги вдруг стали ватными и, пытаясь выбраться из машины, Лиза зацепилась высоким каблуком за ворсистый коврик.
  
   - Ой, я зацепилась! - вскрикнула Лиза, проглотив неприятный ком в горле.
  
   - Сейчас я помогу тебе, красавица, не волнуйся.
  
   Эдик резво выскочил из машины, бегом обогнул ее и приблизившись к Лизе, высвободил ее ногу.
  
  - Ну вот, порядок, - голос Эдика звучал сдавленно и неестественно, выдавая его крайнее нетерпение оказаться в квартире и овладеть женщиной. Ему очень повезло, что такая шикарная красотка согласилась перепихнуться с ним. И не важно, что придется заплатить сто баксов, хотя эти деньги маленькими не назовешь. Зато он сможет похвастаться перед своими друзьями и распишет эту ночь во всех ее пикантных подробностях. Лучший друг Бадалян охренеет от зависти.
  
   Лиза моментально сообразила, что этот неприятный во всех отношениях мужчина едва сдерживает себя. Он крепко, словно боясь, что девушка убежит, взял ее под руку и повел к подъезду. От его мертвой хватки паника Лизы росла и ширилась. И уже не хватало воздуха в легких, чтобы дышать. Захотелось закричать и позвать на помощь. Эдик как- будто прочел ее мысли и заторопился:
  
   - Пойдем, скорее. Не бойся. Я не страшный. Тебе понравится.
  
   Лиза собрала все свое мужество и спросила:
  
   - А с чего ты взял, что я боюсь?
  
   Она открыла дверь подъезда и пропустила мужчину вперед.
  
   - После тебя, моя прелесть.
  
   Лиза вошла в подъезд, а Эдик, стукнув ладонью по лбу, воскликнул:
  
   - Я же забыл в машине пакет! Ты постой здесь, а я быстренько мотнусь к машине и обратно.
  
   "Вот он, удобный момент. Мужик не знает номера квартиры и не найдет меня! А если он спросит у соседей, где я живу? Конечно узнает, любой с удовольствием укажет на мою квартиру", - этот внутренний монолог Лиза прокрутила в голове с астрономической скоростью. А потом едва слышно произнесла вслух:
  
   - Я не имею права поддаваться эмоциям. Я приняла решение и не отступлю.
  
  В этот момент довольный Эдик, потрясая пакетом, возник у Лизы за спиной.
  
   - Молодец, дождалась меня. Какой этаж?
  
   - Пятый.
  
   Эдик нажал кнопку вызова лифта и спросил:
  
   - Ты живешь одна?
  
   - Да, - соврала Лактионова.
  
   - Это хорошо.
  
   - Почему?
  
   - Как почему? Нам никто не будет мешать.
  
   - А-а...
  
   Когда Эдик вошел в квартиру вслед за Лактионовой, он удивленно присвистнул.
  
   - Не ожидал, что ты так живешь.
  
   - Как так? - не поняла Лиза, снимая шубку.
  
   - Ну, не как ...
  
   - Как проститутка? - подсказала девушка. Она уже немного справилась со своим волнением, и паника отступила. В конце концов она у себя дома и теперь ей нечего бояться.
  
   Но вместо ответа, Эдик бросил пакет на пол, взревел и принялся срывать с Лизы одежду. Это было так неожиданно, грубо и свирепо, что она инстинктивно принялась отбиваться. Потеряв терпение, Эдик скрутил ее руки, потащил в гостиную и повалил на диван. Затем принялся целовать. Щетина мужчины колола лицо, а его движения доставляли боль. И ничего кроме боли и отвращения Лиза в этот момент не испытывала. Ее душили отчаяние, страх и обида. Хотелось кричать и плакать.
  
   Через некоторое время, Эдик удовлетворенно вскрикнул и затих. Затем поднялся и бросил на нее косой взгляд:
  
   - Это все, что ты могла мне предложить за сто баксов?
  
   Лизу поразил его тон Эдика - ужасающе надменный и ледяной. Она злобно взглянула на мужчину. Его тело было покрыто черными волосами, дряблый живот свисал, а ноги были худыми и совершенно непропорциональными.
  
   - А что я могла сделать, когда ты набросился на меня, как зверь? - у Лизы подкатился комок к горлу, и она с ужасом почувствовала, что сейчас у нее начнется рвота. Она вскочила с дивана и бросилась в туалет, выдавив на бегу: - Подожди, я сейчас вернусь.
  
   Склонив голову над унитазом, Лиза пыталась избавиться от омерзения и отвращения. Когда ей стало немного легче, она встала под душ. Холодные струи воды обтекали ее тело, над которым сейчас было совершено насилие. Но винить в этом было некого кроме себя.
  
   Лиза сняла с вешалки белый махровый халат, закуталась в него и взглянула в зеркало.
  
   - Да, - сказала она своему отражению, - в гроб кладут краше. Говорят, что мой дом - это моя крепость. Ни хрена! И в твоем собственном доме любой подонок может обидеть тебя. Надо гнать эту сволочь вон из дома. Но сначала надо забрать свои деньги. А если он обманет и денег не даст? Что делать тогда? Не драться же с ним, в самом деле.
  
   Лактионова взяла щетку, причесала волосы, вдохнула больше воздуха и вышла из ванной.
  
   А в это время на кухне Эдик, с голым торсом, босой, но в брюках, как ни в чем не бывало раскладывал по тарелкам еду. В центре стола стояла бутылка шампанского и фужеры. Бутерброды были нарезаны аккуратно. Фрукты красиво разложены в вазе. Выражение лица Эдика было спокойным и совершенно непохожим на то, какое Лиза видела некоторое время назад.
  
   - Садись, красавица, за стол. Шампанское пить будем, - по-хозяйски пригласил ночной гость.
  
   От такой наглости Эдика Лиза потеряла дар речи.
  
   - Садись, садись, - настойчиво повторил мужчина и подвинул Лизе стул. - А ведь ты не профессионалка, - заключил он, разливая шампанское по фужерам.
  
   - Что, так заметно? - Лиза выпила содержимое своего бокала до дна. - Еще налей.
  
   - Конечно, заметно. Слушай, а ты не напьешься? - в голосе Эдика сквозила легкая тревога. - У нас еще целая ночь впереди. Но не переживай, я не буду тебя ни о чем спрашивать. Мне знать о твоих делах ни к чему.
  
   - И правильно, - легко согласилась Лиза и залпом осушила еще один бокал.
  
   - Полегче, полегче, дорогая, - Эдик протянул Лизе бутерброд с колбасой. - Ешь! Я не люблю пьяных девиц.
  
   Эдик подождал, пока Лиза прожует бутерброд и демонстративно начал расстегивать пояс брюк.
  
   - Теперь пора вернуться в постель, - резко произнес мужчина, опуская брюки и оголяя свой огромный член. - Смелее! Что же ты сидишь? Поднимайся!
  
   На душе Лизы опять стало мерзко и гадко. Она опять струсила. Но надо довести дело до конца. Иначе денег она не увидит, как собственных ушей.
  
   - Ладно, как скажешь. Пойдем в спальню, там все же удобнее, - она призывно посмотрела на гостя и выдавила из себя улыбку.
  
   Эдик, подхватив штаны, охотно пошлепал за Лизой. На его лице легко можно было прочесть желание и предвкушение удовольствия. Да, эта девушка не профессионалка, но она красива и к тому же натуральная блондинка. А еще у нее великолепная фигура и грудь и шикарная задница. Она не чета тем потаскушкам, чьими услугами он пользуется время от времени. И сейчас он заставит эту красотку отработать обещанные деньги. По полной программе.
  
  
   Глава 5
  
  
   Как и предсказывала Алла Федоровна, Максим сделал ей предложение. Правда, в своих мечтах Люся представляла себе это событие по-другому. Ей хотелось романтического ужина, тихой приятной музыки и шампанского. В ее мечтах все должно было случиться или в хорошем ресторане, или, на худой конец, на природе.
  
   Но долгожданные слова она услышала поздно ночью в постели.
  
   - Тебе было хорошо? - голос Павлова был равнодушным и каким-то обыденным.
  
   - Конечно, все было замечательно, - в который раз соврала Мыскина.
  
   Это уже стало входить в привычку: изображать оргазм и радость от близости с любимым. И если в самом начале их связи Люда надеялась на то, что все наладится и Максим будет ласковым и внимательным к ней, будет прислушиваться и к ее желаниям, то она жестоко ошибалась. Теперь она с горечью понимала, что в постели Максим будет только брать, ничего не давая взамен.
  
   Такое положение вещей Люсю не совсем устраивало. Она хотела быть счастливой во всем. И в постели тоже. Но было бы крайне глупо с ее стороны заострять внимание на сексе. Ведь не это главное в ее жизни. Главное, что она рядом с любимым. Чего же еще ей желать? Многие женщины живут, не испытывая удовлетворения от близости с мужьями. И живут же! Не ропща и не жалуясь. И, наверное, она тоже принадлежит их числу. В конце концов, Павлову хорошо с ней, и он хочет ее.
  
   - Люся, я вот долго думал...
  
   - Да, дорогой? - Люда приподнялась на локте и посмотрела на любимое лицо. Как он хорош! Тонкий с горбинкой нос, карие выразительные глаза. Лицо любовника уже не было таким бледным и изможденным, как раньше. Павлов слегка поправился, и Люсе казалось, что и в плечах он стал шире. Максим был прекрасно сложен, и его тело опять вызывало у женщины желание.
  
   Люда мягко поцеловала его в губы.
  
   - Подожди, Люся, - немного отстранился Павлов, - я хочу поговорить с тобой.
  
   - О чем?
  
   - О нас с тобой, - Максим помолчал, словно собираясь с духом, а потом быстро произнес: - Давай жить вместе.
  
   - Но мы и так вместе, Максимушка.
  
   - Я совсем не это имел в виду, - немного раздраженно сказал Павлов.
  
   - Ты что же, мне предложение делаешь?
  
   - Да. Делаю. Как ты на это смотришь? Ну на то, чтобы нам пожениться.
  
   - Как смотрю? - Люся счастливо засмеялась. - Да я, Максимушка, смотрю положительно. Я согласна.
  
   - Вот и хорошо. Завтра и отнесем заявление в загс. Чего тянуть?
  
   Павлов обнял Люду и страстно поцеловал. Она ответила на поцелуй и всем телом прижалась к любимому. Теперь она будет настоящей женой Павлову. Картинки счастливой семейной жизни пронеслись перед глазами со скоростью экспресса. Вот они, счастливые, стоят в загсе в окружении родных и друзей. Свадьба непременно будет в самом дорогом ресторане. А вот они идут по городу, и все оборачиваются им вслед. Ее муж на руках несет сына. А может дочь? Да какая разница, сын это или дочь? Сначала она родит сына, а потом и дочь.
  
   Неожиданно счастливые видения растаяли. "Он меня не любит!" - тревожно застучало в висках Мыскиной. Но волна острого желания захлестнула эту последнюю и такую несвоевременную сейчас мысль. Возбуждение уже переливало через край. Но Павлов издал гортанный звук, содрогнулся в экстазе и затих. И через мгновение провалился в сон. А Люда, закусив губу, едва сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Ее разочарование было столь велико, что первым желанием было разбудить его и высказать все, что накопилось в душе. Но она, не шевелясь, лежала на спине и широко открытыми глазами смотрела в потолок.
  
   Утро было ясным. И все ночные переживания показались ей сейчас глупыми и смешными. Сегодня она не покинула на рассвете дом Павловых, как обычно. Она тихо лежала с закрытыми глазами рядом с Максимом и ждала, пока он проснется. Люся слышала, как поднялась Алла Федоровна и принялась хлопотать на кухне. Вот и началась ее тихая и мирная семейная жизнь. На душе было спокойно.
  
   - Люся, вставай! Пора уже, - проснувшийся наконец Максим потормошил Люду за плечо.
  
   - Давай еще полежим. Куда спешить? - томно ответила Люда и повернулась к Павлову.
  
   - Сегодня ты осталась...
  
   - Да, осталась. Мне так хорошо с тобой. Спокойно.
  
   - И мне. Я рад, что ты не ушла, - в голосе Максима появились какие-то новые нотки, которых прежде Люся не слышала.
  
   - А ты уверен, что хочешь на мне жениться? Ты правда этого хочешь?
  
   - Да, я хочу этого.
  
   Павлов улыбнулся, а его уверенный тон разогнал последние сомнения в душе Люси. Она облегченно вздохнула и нежно поцеловала Максима.
  
   - Не сейчас, - остановил он Люду, - мама не любит, когда опаздывают к завтраку. Подъем!
  
   Павлов резво выскочил из кровати и натянул трико.
  
   - Я жду тебя на кухне, - добавил он и вышел.
  
   Когда Мыскина появилась в кухне, она была крайне смущена.
  
   - Доброе утро, Алла Федоровна, - Людочка натянуто улыбнулась.
  
   - Доброе, садись к столу, завтракать будем, - приветливо пригласила хозяйка. - Как спала?
  
   - Хорошо.
  
   - Вот и замечательно. Вся семья в сборе, - радушно улыбнулась Алла Федоровна.
  
   В комнате повисла неловкая пауза.
  
   - Что это у вас лица такие серьезные? - Алла Федоровна накладывала в тарелки омлет, поглядывая на смущенного сына и будущую невестку. - Людочка, чаю тебе налить?
  
   - Спасибо, Алла Федоровна, я сама.
  
   - Сама, так сама. Так, что случилось? - нетерпеливо поинтересовалась Алла Федоровна.
  
   - Мама, я сделал Люсе предложение. Мы сегодня понесем заявление, - сухо доложил Павлов и отправил очередную порцию омлета в рот.
  
   - Господи, хорошо-то как! - всплеснула руками Алла Федоровна. - Я очень рада за вас, мои дорогие. Я ужин приготовлю праздничный. Надо же отметить это событие! Люда, ты поможешь мне?
  
   - Конечно, Алла Федоровна. С удовольствием! - зарделась Мыскина. В этот момент ее душа ликовала.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 6
  
  
   А Эдик оказался не таким уж и противным. И даже оставил ей не сто, а целых двести долларов. Когда Лиза провожала его до двери, Эдик неожиданно нежно взял ее руку и поцеловал.
  
   - Лиза, ты не будешь против, если я тебе позвоню как-нибудь, а?
  
   - Нет, Эдик, не буду.
  
   - Ты очень красивая девушка, Лиза, - глаза ночного гостя заблестели от приятных воспоминаний. Он улыбнулся: - Ты мне очень понравилась. Я и представить себе не мог, что ты способна на такие штучки.
  
   "Еще бы! - подумала Лиза. - Кто еще будет тебя так ублажать, хотела я бы знать. Спасибо Стасику. Я прошла у него отличную школу".
  
   Но вместо этих слов, уже готовых сорваться с языка, она сказала совсем не то что думала:
  
   - Я рада, что тебе понравилось. Звони.
  
   Когда за Эдиком захлопнулась дверь, Лиза вернулась в спальню. Присела на край кровати и посмотрела на деньги, лежащие на тумбочке. Две бумажки зеленого цвета радовали глаз. Этого ей хватит на какое-то время. Но чего ей стоило их заполучить! Ну, да ладно! Что сделано, то сделано. И возврата к прошлой жизни нет. Этой ночью она перешагнула черту и разделила свою жизнь на "До" и "После".
  
   Лиза медленно поднялась и посмотрела на перевернутую вверх дном постель. Ее передернуло от омерзения, и она принялась лихорадочно стаскивать постельные принадлежности. Это был совершенно новый розовый льняной комплект, которым она до сих пор не пользовалась и приберегала для особого случая. И вот этот красивый комплект оказался одноразовым. Лиза схватила ворох белья и пошла в кухню. Достала мусорное ведро и без сожаления начала заталкивать в него грязный, пропахший сексом и первым любовником комплект. Затем удовлетворенно вздохнула и пошла в ванну.
  
   Она долго лежала в горячей воде. Ей казалось, что вот сейчас она смоет с себя грязь прошедшей ночи и все станет, как прежде. Но при воспоминании о двух бумажках, заработанных ею ночью, иллюзии растворились как дым.
  
   Завтра она не пойдет на угол Центрального проспекта и Юрьевской. Весь вечер она посвятит себе. Она заслужила отдых и проведет вечер в одиночестве.
  
  
   Лиза шла по Центральному проспекту. Семь часов вечера. Люди спешат домой. А ей спешить некуда. Как хорошо никуда не торопиться! Просто идти по улице и ни о чем не думать. Внимание Лизы привлекла неоновая вывеска "Домино". Прежде она никогда не была в этом баре.
  
   Лактионова спустилась по крутой винтовой лестнице вниз и была поражена красивым интерьером. Мягкий приглушенный свет оригинальных бра, был каким-то интимным. Стены задрапированы натуральным шелком. Миниатюрные столики и стулья были расставлены вокруг красиво подсвеченного фонтана. Ненавязчивое журчание воды, было отличным фоном тихой и приятной музыке. Свободных мест было мало. Но Лиза заметила пустующий столик у самого фонтана. Она присела за столик и с удовольствием закурила.
  
   - Что будете заказывать? - молодой симпатичный официант поставил перед ней чистую пепельницу и протянул меню.
  
   - Мартини, пожалуйста.
  
   - Лед? - услужливо наклонился к ней молодой человек.
  
   - Да, пожалуй.
  
   Лиза курила и смотрела на тонкие струи фонтана. Она расслабилась, но чувствовала, что посетители бара, особенно мужская ее часть, изредка бросают на нее весьма недвусмысленные взгляды.
  
   Раньше, в прошлой жизни, она никогда и никуда не выходила без Стаса. Он всегда был рядом, и это обстоятельство не позволяло ей задумываться над тем, какое впечатление она производит на окружающих. Она всегда чувствовала себя защищенной. И ей не было дела до того, как смотрят на нее и что при этом думают о ней другие мужчины.
  
   Но сегодня она кожей чувствовала на себе их заинтересованные взгляды. И ей это нравилось. Вдруг она поняла, какая мысль будоражила и не давала ей покоя весь день. Изменить любимому человеку легко. Очень легко! И это открытие настолько поразило ее, что она растерялась. Но, как же так? Почему она не испытывает сейчас ни сожаления, ни раскаяния? Ведь отвратительная ночь с Эдиком - это первая ночь, которую она провела с другим мужчиной. До сих пор у нее не было никого, кроме Стаса. Он был ее первым мужчиной, и она любила его. Так, почему сейчас она ничего не чувствует? Неужели все так просто? И слова "верность" и "измена" ничего не значат?
  
   Лиза уже давно осушила свой бокал до дна. Внимательный официант принес второй.
  
   Лактионова пригубила напиток. Стас еще долго будет далеко от нее. И стоит ли хранить верность и ждать его? Он не просил ее об этом, а совсем наоборот.
  
   Сейчас Лизе почему-то вспомнилось их последнее свидание. В тот день, когда она приехала в колонию, она обратила внимание на то, как похудело и осунулось лицо Стаса. Он говорил резко, а в его глазах безысходность сменялась злостью.
  
   - Лиза, я вот что подумал...
  
   - Что? - она встревожено посмотрела на Стаса.
  
   - Не приезжай ты ко мне больше. Устраивай свою жизнь.
  
   - Но, как же так? Ты, что меня больше не любишь? Я не понимаю. А, как же ты? - растерялась Лиза и у нее задрожали губы.
  
   - А что я? Не плачь, пожалуйста. Я не могу видеть твоих слез, - тоскливо произнес Илларионов и закурил. - У меня все нормально. Ребята меня поддерживают. Не забывают. У меня все необходимое есть. А тебе надо Антона поднимать. Деньги есть у тебя?
  
   - Еще кое-что осталось, - слезы катились по щекам Лизы. - Ты не волнуйся, нам хватит. Я справлюсь.
  
   - Хорошо.
  
   - Я люблю тебя, Стасик. Я буду ждать тебя.
  
   - Не стоит, - холодно отозвался Стас.
  
   В ту минуту Лиза почувствовала, как невидимый барьер встал между ними. Она не могла понять, почему Илларионов принял такое важное решение за нее. Почему отказывается от нее, от сына и от того, что было между ними. Она почувствовала себя брошенной и одинокой. Где-то внутри вызревало отчаяние...
  
   - Девушка, можно нарушить ваше одиночество? - сквозь пелену воспоминаний Лиза услышала мужской голос.
  
   Она встряхнулась и подняла глаза на мужчину, стоящего возле ее столика.
  
   - Что вы сказали? - рассеянно переспросила она.
  
   - Можно присесть за ваш столик? - вежливо повторил высокий натуральный блондин плотного телосложения.
  
   Лиза оценивающим взглядом осмотрела его с ног до головы и разрешила:
  
   - Присаживайтесь.
  
   Мужчина присел напротив нее и жестом позвал официанта.
  
   - Вам заказать что-нибудь? - приветливо улыбнулся незнакомец.
  
   Лиза отрицательно покачала головой.
  
   - И все же позвольте угостить вас. Что пила девушка? - блондин вопросительно посмотрел на официанта.
  
   - Мартини, - охотно отозвался тот.
  
   - Два мартини. Мороженое. И смени лед, он почти растаял.
  
   Официант слегка наклонил голову и отправился к стойке бара выполнять заказ.
  
   - Не сочтите мой вопрос банальным... но, что делает такая красивая женщина в баре одна? - немного наклонившись к Лизе, вкрадчиво поинтересовался незнакомец.
  
   - Я просто шла мимо и решила зайти. Я раньше никогда не была в этом баре, - Лиза потянулась за сигаретой.
  
   Блондин помог ей прикурить, закурил сам, вальяжно откинулся на спинку хрупкого стульчика и принялся откровенно разглядывать Лизу. Она немного смутилась.
  
   - Почему вы так смотрите на меня? - в ее голосе чувствовался вызов.
  
   - В нашем городе не часто можно встретить такую красавицу, - улыбнулся мужчина и вновь пристально посмотрел Лизе в глаза. Она не отвела взгляда. Было в этом человеке что-то настораживающее, опасное и... привлекательное. Лиза подумала, что он очень выделяется среди посетителей бара своей самоуверенностью и наглостью.
  
  - Я уверена, что у нас очень много красивых девушек, но если они не встречались на вашем пути до сих пор, то мне очень жаль вас, - с презрением сказала она.
  
   - Ну, вы и штучка, - откровенно рассмеялся блондин, но его голубые водянистые глаза на выкате, оставались серьезными.
  
   Лиза улыбнулась и затушила сигарету.
  
   - Трофим Николаевич, ваш заказ, - вежливо обратился официант к блондину, осторожно расставляя приборы на столике.
  
   - Трофим Николаевич? - Лиза удивленно приподняла брови. - Наш официант знает вас?
  
   - Да. И не только он, - добродушно отозвался мужчина, - а знаешь, что, Александр, принеси-ка ты нам шампанского.
  
   - Как скажите, Трофим Николаевич, - улыбнулся официант и быстро отошел от столика.
  
   Лиза была заинтригована.
  
   - Вот вы уже и знаете, как меня зовут, - тембр голоса блондина был бархатным и приятным. - А как зовут вас?
  
   - Елизавета Алексеевна.
  
   - Очень приятно, Елизавета Алексеевна, - иронические нотки блондина почему-то не понравились Лизе. - Давайте выпьем за наше знакомство.
  
   Лиза сделала глоток мартини и опять закурила. "Что это я так часто курю? И почему нервничаю? Почему я чувствую себя так неловко в компании этого человека?" - подумала Лиза и, глубоко затянувшись, быстро выпустила дым, который сизым облачком повис над столиком.
  
   - О чем вы опять задумались, Елизавета Алексеевна?
  
   - Да так, ни о чем, - слетело с губ Лактионовой.
  
   - Ну, не стоит так много думать. Красивым женщинам это не идет, - опять иронично высказался Трофим Николаевич.
  
   Лиза промолчала. Как надоел ей этот человек! Взял и испортил вечер, который она хотела провести в одиночестве: спокойно, без суеты и необходимости вести пустые банальные беседы с кем бы то ни было.
  
   - Пригласите, пожалуйста, нашего официанта. Я хочу расплатиться, - Лиза потянулась за сумочкой.
  
   - Вы уже уходите? - притворно огорчился блондин.
  
   - Да. Мне пора.
  
   - Что ж. Очень жаль. А деньги свои уберите, Елизавета Алексеевна, - Трофим Николаевич небрежно взмахнул рукой. - Я заплачу.
  
   - Нет, я сама, - Лиза встала и бросила несколько купюр на стол.
  
   - Как хотите, - небрежно согласился мужчина и тоже поднялся. - Позвольте мне хотя бы проводить вас до гардероба.
  
   - Не стоит. До свидания.
  
   - Всего хорошего, Елизавета Алексеевна, - на лице Трофима заиграла лукавая улыбка. - Надеюсь еще увидеться с вами.
  
   - Ну, это вряд ли, - зло отозвалась Лиза, и быстрым шагом покинула, уже не казавшийся ей таким симпатичным, бар.
  
  
   Глава 7
  
  
   Уже несколько дней Максим не находил себе места. Он не мог думать ни о чем, кроме одного: какой найти предлог, чтобы уйти из дому в субботу вечером. Сказать, что у Ваньки день рождения? Так Люська непременно захочет составить ему компанию. Соврать, что кто-то из приятелей лежит в больнице? Но больных не посещают поздним вечером. Что же делать? А может, просто собраться и выскользнуть из дому без всяких объяснений?
  
   Он обязательно должен увидеть это еще раз, чтобы убедиться в том, что не ошибся. А может быть, все это ему просто привиделось? И та женщина была вовсе и не Лиза? Но очень велико было сходство той проститутки с любимой. Правда, он не видел Лизу уже давно, и та особа была ярко накрашена, а Лактионова никогда так вызывающе не красилась. И никогда так вульгарно не одевалась.
  
   И не могла это быть она! Просто не могла! Не могла Лиза стоять на перекрестке Центрального проспекта и Юрьевской. На этом хорошо известном в городе месте, где торговали любовью. А его Лиза не такая. Она не легкомысленная дура, которая пойдет торговать собой. Нет, она не способна на это, и ему показалось.
  
   Но сомнения, как червь, точили душу. Надо убедиться в том, что он ошибся. Иначе ему не будет покоя ни днем, ни ночью, и он будет бесконечно прокручивать в мозгах одну и ту же картину: высокая блондинка стоит на углу и поджидает мужика, потом подъезжает машина, она недолго о чем-то говорит с водителем и садится в машину.
  
   Без пяти девять вечера, Павлов начал заметно нервничать. Он так и не нашел причины, чтобы выбраться из дому.
  
   - Максимушка, идем, а то фильм уже начался, - позвала Люся из гостиной.
  
   - Сейчас иду, - неохотно отозвался он. Но вместо того, чтобы присоединиться к жене, он вышел в коридор, натянул куртку и, тихо открыв дверь, выскользнул на лестничную площадку. Так же тихо прикрыл за собой дверь и побежал по ступенькам вниз.
  
   - Алла Федоровна, вы слышали?
  
   - Нет, а что?
  
   - Кажется, дверь входная хлопнула.
  
   - Нет, тебе показалось, Людочка, - Алла Федоровна взглянула на невестку поверх очков.
  
   - Пойду все же, посмотрю.
  
   Люся поднялась с дивана, заглянула в спальню и с удовлетворением отметила, что малышка крепко спит. Она обратила внимание, что в коридоре горит свет. Оглядевшись, Люда заметила, что на вешалке нет куртки мужа. Дверь же была закрыта.
  
   - Максим, - позвала Люда мужа.
  
   Но Павлов не отзывался. Люся прошла в кухню, но и там мужа не было. В тревоге она заглянула в ванную комнату. Она тоже была пуста.
  
   - Алла Федоровна!
  
   - Чего кричишь? - оторвалась от телевизора свекровь, раздраженно поднимаясь с места.
  
   - Максима нигде нет, - с неподдельной тревогой проговорила Люся и оглянулась на подошедшую свекровь.
  
   - Как это нет?
  
   - Нет и все!
  
   - Ну и чего ты разволновалась, глупенькая? Он, наверное, вышел на улицу воздухом подышать. Скоро вернется, - принялась успокаивать невестку Павлова. - Идем, а то самое интересное пропустим.
  
   Люся нехотя поплелась в гостиную. Сердце ее было неспокойно. Она уже несколько дней замечала в муже странности. Он стал часто задумываться о чем-то, отвечал невпопад, заводился на пустом месте. И вот теперь ушел куда-то, не предупредив ее.
  
   Определенно с ним что-то происходит. Что-то нехорошее.
  
   Люда тяжело опустилась в кресло и попыталась сосредоточиться на фильме. Но это ей не удавалось. Она видела лишь немую картинку: Андрей Миронов что-то озорно говорит Никулину, а тот глупо ухмыляется в ответ. О чем идет речь, Люда понять так и не смогла. Тяжелым обручем голову сдавил только один вопрос: куда ушел муж на ночь глядя?
  
  
   А тем временем Максим быстрым шагом приближался к троллейбусной остановке. Если ему повезет, он застанет ту женщину на месте. Если нет, то он будет приезжать на этот проклятый угол до тех пор, пока не убедится, что эта женщина не Лактионова. И тогда он спокойно сможет жить дальше.
  
   А если это Лиза? Что ему делать тогда? Поговорить с ней? Уговорить бросить мерзкое ремесло? Но тогда, ему надо предложить ей что-то взамен. А что он мог дать ей? Он женат, у него подрастает дочь, и денег таких, к которым привыкла Лиза у него нет. В бизнесмены его не тянуло. Не чувствовал он, что сможет взвалить на себя эту огромную и тяжелую ношу. Не сможет он взять на себя ответственность за дело, за себя и за других людей. Его вполне устраивает работа в автобусном парке. Он по-прежнему водит автобус. Да, зарплата у него неплохая. Она устраивает Люсю. У жены простые запросы и непритязательные желания. А вот Лиза... Лиза привыкла жить на широкую ногу и это надо принять как данность.
  
   Когда Павлов узнал, что Илларионов угодил за решетку надолго и что Лиза осталась одна, первым его желанием было броситься к ней и молить ее о прощении. Уговаривать и настаивать на том, чтобы она позволила ему быть рядом, любить ее и оберегать. Но память упорно возвращала Максима к их последней встрече. Его конфуз и ее оскорбительные слова, брошенные ему вслед, сковывали сильнее льда. А ее взгляд полный ненависти и презрения доводил до отчаяния. Он не церемонился с ней в тот роковой день и теперь расплачивается за ту страшную ошибку тем, что не может находиться рядом с любимой женщиной в тяжелое для нее время.
  
  
   Максим вышел из троллейбуса и увидел ее издалека. Да. Это несомненно была она. Высокая, красивая. Ее светлые локоны развевались на ветру. Она держалась уверенно. Милая улыбка играла на ярко накрашенных губах.
  
   Павлов ускорил шаг. Но вдруг остановился. Он увидел, как к Лактионовой приблизился какой-то человек. Он был немолод. Седые, почти белые волосы были коротко пострижены. Лицо было неприятно отталкивающим. По внешнему виду невозможно было определить, чем занимается этот человек - одет он был скромно и неброско. Однако чувствовалась в нем какая-то сила и властность.
  
   Мужчина сказал Лизе несколько слов и по ее лицу Максим определил, что она удивлена и немного напугана. Затем она облегченно улыбнулась мужчине, хотя в глазах затаилась тревога. Старик, пристально рассматривая Лизу, продолжал говорить. Она несколько раз согласно кивнула, и они направились к стоящей неподалеку машине. За рулем серебристого "Мерседеса" сидел молодой человек с тяжелым взглядом и лысой головой. Его бычья шея едва умещалась в воротничке темной рубашки. Парень широко распахнул дверь перед седым мужчиной. Он неторопливо пристроился рядом с водительским креслом. Лиза же неохотно уселась на заднее сидение.
  
   Машина мягко тронулась с места и проехала мимо Павлова, по-прежнему стоящего посреди тротуара. Ему на секунду показалось, что Лиза заметила его. На ее лице мелькнуло удивление. А Максим, словно оцепенев, еще некоторое время стоял на тротуаре и провожал глазами, удаляющийся по Центральному проспекту автомобиль.
  
  
   Глава 8
  
  
   Лиза сидела в машине и заметно нервничала. Ее тонкие, с ярким маникюром пальчики, теребили цепочку лакированной сумочки. Сегодня она была настроена на работу, но совершенно не ожидала такого поворота событий. И неожиданная встреча со старым знакомым Стаса ее ввергала в шок. И надо же было встретить этого неприятного типа именно сейчас, когда она поджидала друга Эдика Алекса Бадаляна. Да еще этот инфантильный придурок кажется видел, как она садилась в "Мерседес". Да черт с ним, с Максимом. А вот чего хочет от нее этот змееподобный старикан - это уже другой вопрос.
  
   Когда старик подошел к ней, Лиза узнала его с трудом. Ведь видела она его очень давно, да к тому же всего один раз и то мельком. Тогда этот человек ей очень не понравился. А сейчас, она просто испугалась его появления и интуитивно чувствовала, что от этой встречи ничего хорошего ожидать не приходится.
  
   - Ну что ты там сидишь, как мышь? Поговори со мной, Лиза, - проскрипел старик.
  
   - О чем? - спросила Лиза и насторожилась.
  
   - О жизни своей, - старик обернулся и внимательно взглянул на Лактионову. Потом он растянул губы в змеиной улыбке, но глаза его были какими-то стеклянными и непроницаемыми. Что-то прочесть в них было невозможно.
  
   - А что о ней говорить? Живу, да и все, - неуверенно произнесла Лиза, а потом добавила: - Как все.
  
   - Нет, не как все ты живешь, лапушка. Я уже давно за тобой наблюдаю.
  
   - Правда? - выдохнула Лиза и ощутила, как животный страх закопошился где-то в районе солнечного сплетения.
  
   Старик отвернулся и вперил взгляд в лобовое стекло. Спустя десять минут старик нарушил свое молчание и приказал:
  
   - Юра, притормози у самого входа. А ты иди за мной.
  
   От властного голоса мужчины, Лизе стало еще страшнее. Старик вышел из машины и подал ей руку, помогая выбраться из "Мерседеса".
  
   - Этот ресторан принадлежит моему хорошему знакомому. Здесь есть отдельные кабинеты. Вот там мы с тобой и пообщаемся, - пояснил старик, указывая рукой на недавно открывшийся ресторан. Неоновая вывеска "Метро" светилась ярко и празднично.
  
   Серьезный швейцар открыл большую стеклянную дверь и подобострастно поклонился старику. А он надменно кивнул и пропустил Лизу вперед. Со второго этажа доносилась приятная мелодия. В холле стояла дорогая кожаная мебель и элегантные стеклянные столики с хрустальными пепельницами. В зале и кабинетах "Метро" курить было запрещено, поэтому гости предавались этому занятию в просторном холле, вольготно развалившись на мягких диванах и креслах. Неслышно работающие кондиционеры мгновенно очищали воздух от табачного дыма. Лизе показалось, что в холле прохладно и ее зазнобило. Двигаясь вслед за стариком, девушка обратила внимание, что публика была здесь непростой и явно принадлежала миру больших денег. Женщины и мужчины были дорого и изысканно одеты. А на некоторых дамах переливались бриллианты, стоимость которых выходила за рамки представлений Лизы об их истинной цене.
  
   - Тебе холодно? - заботливо спросил спутник Лизы.
  
   Она кивнула.
  
   - Ничего, сейчас согреемся, - уголками рта улыбнулся мужчина.
  
   В это время к ним приблизился мужчина средних лет в черной тройке.
  
   - Игорь Георгиевич, где желаете поужинать: в общем зале или в кабинете? - услужливо поинтересовался администратор ресторана.
  
   - Зеленый кабинет свободен?
  
   - Да.
  
   - Ну, тогда мы с моей дамой ужинать будем там.
  
   - Прошу, - администратор сделал приглашающий жест. Он проводил пару в маленький, но очень уютный кабинет, выдержанный в зеленых тонах. - Сейчас к вам подойдет официант. Может быть у вас есть особые пожелания?
  
   - Нет, подавайте все, как обычно, - старик небрежно махнул рукой, отпуская мужчину.
  
   Игорь Георгиевич галантно придвинул Лизе стул, обитый зеленым гобеленом, и тускло произнес:
  
   - Я люблю это место. Здесь тихо и нам никто не помешает.
  
   Лиза напряженно смотрела на старика.
  
   - Расслабься, Лизавета. Я привез тебя сюда не для собственного удовольствия. И тебе не нужно бояться меня. Я твой друг.
  
   Лиза села, выпрямила спину и скептически скривила губы.
  
   - Мы сегодня просто поближе узнаем друг друга. И я уверен сблизимся. И станем хорошими друзьями, - совершенно не обращая внимания на гримасу на лице девушки, продолжил Игорь Георгиевич. - Ну что, по коньячку за знакомство?
  
   - Давайте, - Лиза по привычке потянулась за сигаретами.
  
   - Здесь не курят, - остановил ее старик, - но, если тебе уж так хочется, ладно - кури, - милостиво снизошел Игорь Георгиевич. - Принесите пепельницу даме, - старик повернул голову к официанту, который уже расставил закуски на столе и стоял за спиной старика, ожидая распоряжений.
  
   Молодой человек быстро покинул кабинет.
  
   - Ну что, Лиза, за знакомство?
  
   Они выпили.
  
   - Давай я за тобой поухаживаю.
  
   Игорь Георгиевич положил в тарелку Лизы бутерброд с черной икрой.
  
   - Ох, и уважаю я икорку, - старик с удовольствием отправил бутерброд в рот и причмокнул тонкими губами.
  
   После первой рюмки коньяка Лиза немного расслабилась, а ее щеки порозовели. Она откинула волосы назад и осторожно спросила:
  
   - Вы хотели со мной о чем-то поговорить?
  
   Старик сощурился и пристально посмотрел ей в глаза. В этот момент Лизе показалось, что он видит ее насквозь. Он этого змеиного всепроникающего взгляда ей опять стало жутко. Она опустила ресницы и попыталась вновь справиться с волнением.
  
   - Ты давно навещала Стаса? - как-то по-домашнему поинтересовался Игорь Георгиевич, разливая коньяк.
  
   - Давно.
  
   - Почему?
  
   - Он не хочет меня видеть, - с горечью ответила Лиза и честно призналась: - Он хочет, чтобы я устраивала свою жизнь без него.
  
   - Что ты охотно и делаешь, - холодно констатировал старик.
  
   - Да! А что мне еще оставалось делать? - крик злобы и отчаяния вырвался из груди Лизы. - Деньги закончились. Надо было что-то есть. И кормить сына. Я продала уже все свои драгоценности.
  
   - Ну, цацки - дело наживное. Утри слезы, милая, - Игорь Георгиевич подал Лизе салфетку.
  
   Она высморкалась и сказала:
  
   - Да, я пошла туда, где Стасик девушками торговал. И не жалею об этом. Эта такая же работа, как и всякая другая. Но только разница в том, что за эту работу хорошо платят.
  
   Лактионова вдруг успокоилась, глаза ее высохли и уже светились гневом.
  
   - И не вам меня осуждать!
  
   - А я тебя, милая, и не осуждаю. Выпей-ка еще и не злись, - примирительно произнес Игорь Георгиевич.
  
   Лиза залпом опрокинула коньяк в рот и закурила.
  
   - Ну и сколько же ты зарабатываешь? - вкрадчиво поинтересовался старик.
  
   - Достаточно, чтобы нормально кушать. И на тряпки новые тоже хватает.
  
   - А сын твой живет с тобой? - задал следующий вопрос старик, словно допрашивал ее как подследственную.
  
   - Нет, он теперь у мамы, на Струшне, - покорно ответила Лиза, не смея молчать.
  
   - Она знает?
  
   - Вы что? Зачем ей это знать? Ей этого знать ни к чему. Я даю ей деньги и ...
  
   - Не говоришь, каким местом они заработаны, - цинично продолжил за Лизу Игорь Георгиевич.
  
   Лиза покраснела от негодования. Как смеет этот старик допрашивать ее, читать ей морали и нагло подкалывать ее? Она женщина свободная, самостоятельная и никто ей не вправе указывать как ей жить и что делать. Где был этот гад, когда Стаса посадили? Где он был, когда она продавала последнее? И кто вообще он такой? Лактионовой очень хотелось задать старику эти вопросы, но спросила она о другом:
  
   - А вам-то, что до этого?
  
   - Мне? - криво усмехнулся Игорь Георгиевич. - Ровным счетом ничего. Просто мне Стаса очень жаль. Если он узнает, кем работает его сожительница, он страшно расстроится, - скорбно покачал головой мужчина. - Стас мне как сын. И я знаю, что он очень любил тебя.
  
   И тут Лизу понесло:
  
   - Если бы любил, то женился бы на мне. И не сел бы в тюрьму. И если он вам как сын, так почему вы его не отмазали? Ведь, я так понимаю, это было в ваших силах? Но вы ничего не сделали для него! Ничего! Это я наняла адвоката! Это я таскала ему передачи в тюрьму, - не своим голосом кричала Лиза.
  
   - Замолчи, девка, - очень тихо, но внятно остановил девушку старик. Она сразу почувствовала, что он едва сдерживает гнев. - Не твоего ума дело, что я делал и чего не делал. Тебя это не касается. Тебе нужно знать только одно: он всем там обеспечен, и мы не бросили его, как тебе кажется. И выйдет он оттуда тогда, когда мне это будет необходимо. Усекла?
  
   - Неужели? - скривилась Лиза и выпустила дым прямо в лицо старику.
  
   - Если ты думаешь, что денег, которыми ты оплатила адвоката, было достаточно, то ты, милая, ошибаешься. И к твоему сведению, ему дали минимальный срок из возможного. Так что не обольщайся на свой счет, дорогуша.
  
   Игорь Георгиевич отвел взгляд от клокочущей от ненависти Лизы и склонился над своей тарелкой. Затем очень аккуратно нарезал сочную отбивную и с удовольствием отправил кусочек в рот.
  
   В кабинете повисла тягостная тишина. Лиза сомневалась в словах, сказанных этим неприятным и страшным человеком. Но она боялась нарушить молчание первой и ожидала его следующего хода.
  
   - Собственно, - не заставил долго себя ждать старик, - я не для этих разборок пригласил тебя сюда.
  
   - А зачем же?
  
   Игорь Георгиевич проигнорировал ее вопрос и продолжал неторопливо есть.
  
   - Так зачем же? - опять начала терять самообладание Лиза.
  
   - Сейчас узнаешь.
  
   Лизе показалось, что она услышала шипение змеи, тихо выползающей из-за камня.
  
   Мужчина спокойно отложил вилку и нож, вытер салфеткой тонкие губы, налил в фужер минеральной воды и сделал глоток. Он все делал медленно и обстоятельно.
  
   - Я, милая, хочу предложить тебе работу. Очень хорошую работу. И очень хорошо оплачиваемую.
  
   - Какую? - такого резкого поворота в разговоре Лактионова не ожидала. Ее глаза засветились надеждой.
  
   - Девушки по вызову, - без каких-либо интонаций ответил старик.
  
   - Что? - глаза Лизы моментально потухли. Лактионова была не просто разочарована, она была шокирована.
  
   А Игорь Георгиевич между тем продолжал:
  
   - Это все же лучше, чем мерзнуть на улице и продавать себя первому встречному за рубль.
  
   - Не вижу разницы, - огрызнулась девушка.
  
   - А разница есть и весьма существенная, - Игорь Георгиевич улыбнулся, а Лизе показалось, что это улыбка змеи, которая вновь готова наброситься на нее.
  
   - Я надеялась на другое... - пролепетала она.
  
   - На что же, милая? Что ты умеешь делать? У тебя, как я знаю, есть специальность. Но ты же не вернулась в ателье? Нет. Хотя тебя туда приглашали. И ты могла вернуться. Но ты не захотела. И к твоему сведению, это я просил Пряхину взять тебя на работу.
  
   - Вы? - Лиза удивленно подняла брови.
  
   - Я. Я вообще-то многое сделал для тебя, милая. И я многое знаю о тебе. Даже больше, чем ты думаешь.
  
   - Что же вы еще знаете?
  
   - А знаю я, милая, что у нас были другие планы насчет тебя.
  
   - У кого это у нас?
  
   - У меня и Стаса.
  
   - Как это?
  
   - Он и тебя хотел вывести на угол, да только, дурачок, влюбился. И ты подошла ему в постели так, что он не захотел с тобой делиться ни с кем.
  
   - Нет! Вы лжете! В ваших словах нет ни грана правды! Стас не мог со мной так поступить, - застонала Лиза и вскочила. Стул с грохотом упал на пол.
  
   - Подними стул и сядь! - приказал Игорь Георгиевич. - Сядь и успокойся. Чего вскочила? Ведь не поступил же, не так ли? Он не выполнил мой приказ. Но... Я простил его. И ты должна благодарить именно меня за то, что я разрешил Илларионову безбедно жить с тобой.
  
   - Благодарить? Вас?
  
   Мысли Лизы окончательно спутались в жесткий узел. Она уже не понимала где правда, а где ложь. И как относиться к непристойному предложению шефа Илларионова. Теперь она окончательно утвердилась в своем предположении, что Игорь Георгиевич не просто знакомый Стаса, он - его хозяин и босс. А теперь этот человек хочет заполучить и ее, и заставить работать на себя, как долгие годы работал на него Илларионов.
  
   Лиза подняла стул, села и закрыла лицо руками. Господи, какая гадость! И что делать? Она вновь стоит перед нелегким выбором. Отказать этому человеку можно, но что потом?
  
   - Ну, ну, милая, успокойся, - Игорь Георгиевич легонько дотронулся подушечками пальцев до ее руки. Лиза содрогнулась от омерзения.
  
   - А теперь послушай меня, детка, и хорошо подумай над тем, что я тебе скажу. У меня есть много добрых знакомых, людей весьма обеспеченных, можно сказать, богатых. Эти люди много работают и им недосуг снимать девочек на улице. Они пекутся и о своем здоровье тоже. Им надо иногда расслабиться в компании красивой и сексапильной женщины. Иногда им нужно, чтобы красивая девушка сопровождала их в поездках, или была рядом на серьезных переговорах. И здесь нужна девушка, красивая, умная и мастерица в постели. Ты ведь такая Лиза? Правда? Стас говорил, что в постели равных тебе нет.
  
   Лиза отняла руки от лица и с ненавистью смотрела на собеседника.
  
   - Что смотришь? Или я неправду говорю? Ты сама сделала выбор, когда вышла на панель, милая. Теперь тебе остается только принять мое предложение и зарабатывать на ту жизнь, к которой ты привыкла и всегда стремилась.
  
   - А если я откажусь? - прошептала Лиза.
  
   - Это вряд ли, - усмехнулся мужчина, - потому, что с этого дня к тебе на улице не подойдет ни один мужчина. Поверь, я об этом позабочусь. И теперь, только я буду говорить тебе, с кем встречаться и когда. Будешь слушаться - я тебя не обижу. Все твои клиенты будут люди богатые и платить будут хорошо, так что ты уж постарайся, поработай на совесть. Но если ты сейчас откажешься, то я гарантирую тебе, что какой-нибудь мерзавец изуродует твое прекрасное лицо. Будет ли это нож, будет ли кислота - я не знаю. Но точно знаю одно, что никто не поможет тебе в случае чего. А за моей спиной, ты будешь как за каменной стеной. Ты будешь в полной безопасности, детка.
  
   Когда старик произнес "Детка" Лиза вздрогнула. Именно Стас так называл ее. Лизе показалось, что эта мерзкая тварь по имени Игорь Георгиевич прикоснулась своими грязными руками к ее сокровенному, личному. Так называть ее мог только Стас и больше никто.
  
   А Игорь Георгиевич, не дожидаясь ответа Лизы, достал из кармана пиджака мобильный телефон и набрал номер.
  
   - Поднимись. Надо отвезти девушку домой, - затем он холодно посмотрел на Лизу и со сталью в голосе сказал, - собирайся, тебе пора домой. Провожать не буду. У меня здесь еще одна встреча назначена.
  
   Спустя несколько минут в дверь тихо постучали, и в кабинет заглянул водитель Игоря Георгиевича.
  
   - Только, смотри, будь осторожней, - сказал мужчина, не оборачиваясь вслед уходящей Лизе. И она поняла - эти слова были адресованы ей.
  
  
   Глава 9
  
  
   Вера сидела на скамейке у своего дома и наблюдала за веселой ватагой мальчишек, которые играли в войну, гоняясь друг за другом с игрушечными автоматами. Озорниками командовал, раскрасневшийся от беготни Антошка. В этом сентябре мальчик пойдет в первый класс, а Лизка так и не определилась, в какую школу его отдавать: то ли на Фатинке, то ли ближайшую к Струшне.
  
   Когда Стаса арестовали, Вера Лактионова забрала внука к себе, потому что дочери надо было успокоиться и прийти в себя. Потом, как-то сама собой пришла мысль, что Лизе необходимо отлаживать жизнь заново и искать человека, который станет ее внуку хорошим отцом. Тогда Вера и приняла решение оставить Антошку у себя. Пусть доченька устраивает свою жизнь, а она, Вера, с удовольствием будет воспитывать мальчика. А когда Лиза устроится, то и заберет сына к себе.
  
   С предложением матери Лиза согласилась быстро, обещая навещать их как можно чаще и деньги давать регулярно.
  
   - Какой август нынче выдался хороший.
  
   Рядом с Верой на скамейку опустилась Анна Петровна, по-простому Анька, грузная женщина лет сорока пяти, которая безвылазно прожила на Струшне всю жизнь.
  
   - Да. Очень теплый август, - легко согласилась Лактионова.
  
   - Смотри, твой-то Антон верховодит всеми, точно, как твоя Лизка в детстве.
  
   - Что правда, то правда, - согласилась Вера. - Как Динка твоя, Аня, замуж не собирается?
  
   - Ой, Верочка, я и хотела поделиться с тобой радостной новостью. Наконец, сподобилась и моя Диночка. А то я, честно говоря, уже и не чаяла внуков дождаться, - радости соседки не было предела.
  
   - А кто он?
  
   - Да никто! Просто парень. Работяга.
  
   - А зовут как?
  
   - Иван.
  
   - Хорошее простое имя, - вздохнула Верочка.
  
   - Чего вздыхаешь?
  
   - Да, так... - неопределенно отозвалась Вера.
  
   Женщины помолчали.
  
   - Да, Верочка, забыла сказать. У Динкиного кавалера квартира есть. Однокомнатная, правда. Не хоромы, как у твоей Лизки, но моя девка тоже будет иметь свой угол. Будут жить у него, а не толпиться в нашем доме. Мой-то рад так, что не могу словами передать! Они в последнее время ругались сильно. Гришка обзывал ее старой девой, а она его... ой, Вера, даже не буду повторять ее слова.
  
   - Так и не повторяй. Я очень рада за Диночку, - в голосе женщины слышалась легкая зависть. Вот и Динка уже замуж выходит, а ее Лиза по-прежнему одна.
  
   - На свадьбу-то придешь, Вера? А?
  
   - Пригласите - приду. Чего не прийти и не поздравить Дину с таким днем. Что в подарок готовить?
  
   - Я думаю, постельное белье не помешает, - ответила практичная Анька.
  
   Женщины опять помолчали. Только Лактионова чувствовала, что Анька искоса поглядывает на нее и не решается о чем-то спросить.
  
   - Ну что мнешься, соседка? Спрашивай.
  
   - Вера, ты только не обижайся на меня, - Аня заискивающе посмотрела на соседку.
  
   - Да, говори, чего уж там.
  
   - Понимаешь, люди на Струшне говорят о Лизке нехорошее.
  
   Вера вскинула на соседку глаза:
  
   - Что именно? Я ничего плохого о дочери не слышала.
  
   - Тебе бы никто и не сказал. Ведь уважают тебя у нас. Да и Лешку твоего любили... так что никто не решился бы.
  
   - А ты решилась значит?
  
   - Мы с тобой, Верочка, всю жизнь по соседству живем. Дружим с детства. Так кто, как не я скажет тебе...
  
   Лактионова уже начала терять терпение.
  
   - Да не тяни ты, Анька, кота за хвост, - все же разозлилась Вера. - В чем дело?
  
   - Люди говорят, - Аня почему-то стала говорить шепотом, - что Лизка твоя, как бы это мягче сказать... - Аня пыталась подобрать нужное слово, - работает девушкой легкого поведения.
  
   - Кем, кем? - не поняла Вера.
  
   - Ну той, которой деньги платят за постель, - выдохнула Анька.
  
   - Проституткой что ли? - резко спросила Вера, называя вещи своими именами.
  
   - Вот-вот, - согласно кивнула соседка и вся, как будто сжалась.
  
   - Да ты, Анька, что, сдурела? - засопела от злости Лактионова. - Да как у тебя, бессовестной, язык повернулся такое говорить о моей девочке? Что вы все тут, в самом деле, с ума восходили что ли? Пропились уже до белых чертей и несете ерунду всякую! Какой-то дурак принес сплетню, а вы и рады ее смаковать! - Вера подхватилась со скамейки, приложила руки к бокам. Лицо ее исказилось от ярости.
  
   - Запомни, Аня, все это неправда. Моя Лиза хорошая и порядочная девочка.
  
   - Но люди видели... - не унималась Аня.
  
   - Какие люди? Кто конкретно? Назови мне того человека, и я пойду и посмотрю ему в глаза! Пусть он сам мне все расскажет, - Вера заводилась все сильнее. Но затем, приложив руку к сердцу, тяжело опустилась на скамейку.
  
   - Верочка, тебе плохо? - встревоженная не на шутку, Аня принялась обмахивать руками, ставшее в один миг бледным лицо Верочки. - Может скорую вызвать?
  
   - Нет. Не надо. Сейчас пройдет, - Вера с трудом ворочала языком.
  
   - Ну, ладно, ладно, успокойся. Я за валидолом сбегаю.
  
   Со всей возможной прытью Анька бросилась через дорогу к своему дому и так же быстро вернулась назад, зажав в ладони валидол.
  
   - Возьми, Верочка, положи под язык, - хлопотала соседка возле соседки. - Прости ты меня, глупую бабу. Прости.
  
   - Да, чего уж там, - тихо произнесла Вера, боясь пошевелиться. Боль все не уходила. У Лактионовой было такое впечатление, что ей в сердце вонзили раскаленный нож. Дышать было нечем.
  
   Появившийся неожиданно Гриша дрожащими руками протянул Вере большую чашку.
  
   - Что это? - слабо спросила Вера.
  
   - Не бойся, соседка, не водка, - осклабился мужчина. - Вода. Попей.
  
   Вера выпила холодной воды и еще некоторое время сидела, боясь пошевелиться. Потом сделала глубокий вдох, и устало произнесла:
  
   - Отпустило немножко.
  
   - Ну и слава богу. А то я так сильно испугалась...
  
   - Что это ты, Верка, надумалась за сердце хвататься? - проявил заботу Гришка. - Ты это, давай не шути так.
  
   - Да какие тут могут быть шутки, Гриша, - устало сказала Лактионова и поднялась со скамейки. - Спасибо вам.
  
   Не прощаясь с соседями, пошатываясь, Вера вошла в дом. Нет, глупая Анька обманула ее.
  Не могла Лиза, не могла... И тут же женщина подумала, что чувствовала она неладное давно. Сердце матери не обманешь. Она вспомнила, как в последнее время здоровались с нею соседи. Здоровались, опуская глаза. Значит, знала вся Струшня о Лизкиных похождениях. И, как всегда, она, мать, узнает обо всем последней. Она не замечала в дочери никаких перемен. Ее ничто не настораживало. Только тревожно ныло сердце по вечерам, а валерьянка с пустырником желанного эффекта не давали. И вот, пожалуйста, прихватило сегодня сердце не на шутку.
  
   Завтра она непременно поговорит с дочерью. Обязательно завтра. Сегодня же она очень устала.
  
  
  Глава 10
  
  
   Лиза не выходила из квартиры уже несколько дней. Она чего-то ждала, и вздрагивала при каждом телефонном звонке. Торопливо снимала трубку и с облегчением вздыхала, когда не слышала на другом конце провода шипящего змеиного голоса.
  
   Несколько раз звонил Эдик и напрашивался в гости.
   Лиза отвечала отказом, ссылаясь на нездоровье. В последнее время она встречалась с Эдиком довольно часто. Армянин всегда был весел, денег не жалел и Лизе даже начинала нравиться его компания. Она уже не испытывала отвращения к Эдику, как, впрочем, и к его другу Алексу Бадаляну, который в каждый свой приезд из Еревана баловал ее привезенными фруктами, бастурмой и толмой с капустой. К другим своим любовникам Лактионова не испытывала ровным счетом ничего. В глубине души она уже почти примирилась со своей жизнью, но встреча с Игорем Георгиевичем нарушила уже как-то устоявшееся существование.
  
   В эти дни ожидания Лизу терзал страх. Страх перед будущим. Когда она пыталась представить себе какой она будет лет через пять, то не видела ничего кроме грязной дороги по которой уныло бредет одна. Иногда она задавала себе вопрос: а куда она, собственно бредет? Но ответа не было.
  
   Сегодня суббота и скоро полдень, а она все не поднималась с постели. Ночью спала отвратительно - мучили кошмары, да и голова побаливала, наверное, подхватила какой-то осенний вирус. Надо бы встать, выпить чашку кофе, а потом принять аспирин. Лиза потянулась, присела на кровати и обвела взглядом спальню в поисках халата.
  
   Раздался звонок в дверь. Поскольку халат на глаза не попался, Лиза в одной ночной рубашке, босиком, отправилась открывать дверь. На пороге стояли мама и Антон.
  
   - Ты что, все еще валяешься в постели? - возмутилась с порога Вера, - уже день на дворе, а ты в ночной рубашке.
  
   Антошка радостно бросился Лизе на шею.
  
   - Мамочка, я так скучал.
  
   - И я тоже очень соскучилась, - радуясь встрече с сыном широко улыбнулась Лиза. Она крепко обняла худенькое тело сына и принялась целовать его хитрое личико. - Ты что, плохо кушаешь, сынок? Худенький какой-то стал, бледный.
  
   - Нет, мамочка, бабушка меня очень хорошо кормит. Просто я расту быстро, - со знанием дела ответил мальчик. - Я пойду в свою комнату, мне нужно водяной пистолет поискать.
  
   - Иди, иди, - женщина ласково посмотрела вслед сыну.
  
   - Ты завтракала? - услышала Лиза из кухни голос матери.
  
   - Нет еще.
  
   Лиза пошлепала в кухню. Очень хотелось курить. Она подошла к окну, достала из пачки сигарету и присев на подоконник, закурила.
  
   - Что куришь натощак? Вредно это. Поела бы сперва, - бурчала Вера, нарезая мягкий батон.
  
   - Мама, что это ты злая такая сегодня с утра, - Лиза настороженно посмотрела на мать.
  
   - Уже день в самом разгаре, а не утро. Чем занималась вчера, доченька? - вкрадчиво поинтересовалась Вера, заливая кипятком растворимый "Нескафе".
  
   - Да ничем. Дома сидела, телевизор смотрела. А что? - Лиза взяла со стола чашечку с кофе и сделала небольшой глоток.
  
   - Ты на работу, как я вижу, не торопишься устраиваться? - как бы между прочим, спросила Вера.
  
   - Я ищу работу. Подходящую.
  
   - Это какую же?
  
   - Ну, чтобы была непыльная, и чтобы хорошо платили, - Лиза переместилась с подоконника к столу и открыла принесенный матерью йогурт.
  
   - Сдается мне, доченька, что такая работа у тебя уже есть, - горько произнесла Вера и села напротив дочери.
  
   Лиза заметила, как вокруг глаз матери образовались глубокие складки, а губы задрожали.
  
   - О чем это ты? - бесстрастно спросила Лиза.
  
  Старшая Лактионова многозначительно взглянула на дочь.
  
   - Ты не знаешь?
  
   - Нет.
  
   - А я думаю, что очень хорошо знаешь, - Вера едва сдерживалась, чтобы не сорваться на крик.
  
   - Слушай, - в голосе Лизы зазвучали металлические нотки. - Хочешь что-то сказать - говори! А нет, так, давай, прекращай свое нытье.
  
   - Я никогда не думала, что вырастила дешевую распутницу, - тихо сказала Вера и в ужасе расширила глаза, когда услышала громкий смех дочери.
  
   - Я дешевая распутница? Ну ты и удивила меня, мама! - Лиза продолжала истерически хохотать. - Нет, дорогая моя, - девушка вдруг резко прекратила смеяться, - я не настолько дешево стою, как тебе кажется! Я не простая дешевка. А скажи-ка мне, мамочка, задавала ли ты себе вопрос, откуда у меня берутся деньги, которые я тебе даю?
  
   - Я думала, - неуверенно произнесла Вера, - это деньги, которые от Стаса тебе остались.
  
   - От Стаса? Нет, моя дорогая! Тех денег давно уже нет. И побрякушки мои мы все давно проели. Вот так-то!
  
   Насмешливо-язвительный тон Лизы поверг старшую Лактионову в ужас. Она запылала от стыда, приложила ладони к щекам и обезумившими глазами посмотрела на дочь.
  
   - Так это все правда, - прошептала Вера и уже не в силах совладать с собой, зарыдала.
  
   Лиза подошла к матери и осторожно погладила ее по седым волосам:
  
   - Не плачь, мама, - сердце Лизы сжалось от жалости к матери и к себе, - не плачь, прошу тебя. Все образуется. Все будет хорошо. Ты только не плачь.
  
   В эму минуту дверь кухни приоткрылась и в проеме показалась белобрысая голова Антоши.
  
   - Мамочка, ты что, не слышишь? Телефон звонит, - доложил мальчик и, увидев плачущую Веру, наивно спросил: - А чего бабушка плачет?
  
   - Ничего, Антошка, ничего. Просто у бабушки сердце болит, - ответила сыну Лиза и в эту минуту она даже не подозревала насколько была близка к истине.
  
   Когда Лиза направилась к телефону, Вера принялась лихорадочно искать валидол. Но заветного лекарства в аптечке у дочери не оказалось. Женщина опять опустилась на стул, прикрыла глаза и прошептала:
  
   - Господи, за что?
  
  
  
   - Почему так долго не подходишь к телефону, милая?
  
   Вот, только этого ей сейчас и не хватало! Позвонил-таки мерзкий старик. И в самый неподходящий момент.
  
   - Здравствуйте, Игорь Георгиевич, - Лиза внутренне напряглась и попыталась придать голосу уверенности.
  
   - Я хочу видеть тебя сегодня вечером.
  
   - Вы свидание мне назначаете? - попыталась пошутить Лиза.
  
   - Ничего личного, детка. У нас с тобой сегодня состоится деловая встреча, - жестко сказал Игорь Георгиевич. - Юра заедет за тобой в восемь вечера. И выглядеть ты должна ослепительно.
  
   Лиза услышала короткие гудки. "А он даже не поинтересовался: могу ли я сегодня вечером, согласна ли я", - подумала Лиза и медленно опустила трубку на рычаг.
  
   - Доченька, кто звонил? - Вера вошла в гостиную, держась за сердце.
  
   - Мой новый работодатель, - с содроганием ответила Лиза.
  
  
   Глава 11
  
  
   Без пятнадцати восемь раздался настойчивый звонок в дверь. Лиза посмотрела в глазок. На площадке, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Юра. Девушка нехотя открыла дверь.
  
   - Ты готова? - безразлично поинтересовался водитель и по совместительству охранник Игоря Георгиевича
  
   - Да.
  
   - Выходи, я жду тебя в машине, - не дожидаясь ответа, Юра начал спускаться по лестнице.
  
   Лиза подхватила сумочку и, захлопнув дверь, направилась к лифту.
  
   В машине оба молчали. Лизе очень хотелось спросить у Юры куда они направляются, но, взглянув на его каменное, ничего не выражающее лицо, задать вопрос не решилась.
  
   Однако, спустя некоторое время Лактионова поняла, что они подъезжают к тому же ресторану, где Игорь Георгиевич сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться.
  
   Так же молча, охранник провел Лизу в любимый ее новым хозяином зеленый кабинет. Юра постучал и, открыв дверь, подтолкнул Лактионову вперед.
  
   - Заходи, заходи, милая, - Игорь Георгиевич поднялся навстречу девушке и приветливо улыбнулся. Встал и его гость, на которого Лиза поначалу не обратила внимания. Она перевела взгляд с Игоря Георгиевича на второго мужчину. От удивления глаза ее округлились. Это был Трофим Николаевич.
  
   - Вы знакомы? - заметив замешательство девушки, поинтересовался старик.
  
   - Да, Игорь, мы уже встречались, - подчеркнуто небрежно ответил Трофим. Он вплотную приблизился к Лизе и галантно поцеловал ее руку.
  
   Лактионова с какой-то нервозностью вырвала руку и подумала: "Да что это за день такой невезучий? Мне только этого альбиноса сегодня не хватало!"
  
   - Мы встретились случайно в "Домино", - пояснила девушка. - Я так, поняла, что Трофим Николаевич довольно часто там бывает.
  
   - А как же ему там не бывать? - откровенно засмеялся Игорь Георгиевич. От его внимательного взгляда ничего не ускользало, и странное поведение Лизы его слегка озадачило. - Он там хозяин. Кстати, милая, этот ресторан тоже принадлежит господину Подольскому.
  
   - Ты удивлена? - Трофим Николаевич по-прежнему не спускал своего пристального и изучающего взгляда с окончательно растерявшейся Лизы. Такого поворота она не ожидала. - Если бы ты задержалась тогда ненадолго, я бы тебе сказал об этом. Но ты так поспешно удрала, что мы и познакомиться как следует не успели.
  
   - Зато сейчас у вас будет такая возможность, - многозначительно высказался Игорь Георгиевич. - Ты ведь, Лиза, не будешь возражать?
  
   - Нет, - слетело с ее губ. Она уже сложила два и два и поняла, что именно Трофим станет ее первой работой на старика.
  
   - Вот и замечательно, - хозяин ресторана широко улыбнулся и сделал приглашающий жест. - Прошу к столу.
  
   Какое-то время мужчины говорили о своих делах, и Лиза даже не пыталась вникать в их беседу. Она целиком погрузилась в свои мысли. Вот и все. Теперь - она игрушка Трофима. Но, наверное, все же лучше, что это будет он - богатенький владелец ресторанов, а не какой-то урод типа Эдика, который поставляет фрукты на рынок. Трофим необычный мужчина. У него решительный подбородок, внушительная фигура и проницательный взгляд. Правда блеклые глаза, светлые брови и ресницы не делают его красавцем. Но природная харизма так и прет из него. Сейчас он так откровенно сверлит ее взглядом, что становится не по себе. Ну и пусть! Он имеет на это право. Он купил ее. И с этим она ничего поделать не может.
  
   - Лиза, ты сегодня умопомрачительна, - прервал размышления Лактионовой Трофим Николаевич.
  
   - Ты мне льстишь, - кокетливо улыбнулась Лиза и встряхнула головой, словно сбрасывая оцепенение и возвращаясь в действительность. Играть так играть! Именно этого они все хотят: непринужденных и легких отношений с веселой и красивой женщиной.
  
   - Я всегда говорю правду и ничего кроме правды, - озорные искорки заиграли в глазах Трофима.
  
   - Так что с твоей новой задумкой? - видимо продолжая прерванный разговор, спросил Игорь Георгиевич.
  
   - Извини, Игорь, я немного отвлекся. В субботу приезжает Марио. Будем подписывать контракт, - уже совершенно серьезно ответил Трофим, разливая рубиновое вино по бокалам. - Кстати, это вино его подарок.
  
   Трофим передал бутылку Игорю Георгиевичу, который принялся внимательно изучать этикетку.
  
   - А кто этот Марио? - спросила Лиза.
  
   - Это мой итальянский компаньон. Мы хотим открыть сеть маленьких кофеен под общим названием "Да Винчи". Мы предложим посетителям разнообразные чаи, кофе и десерты. Ну, и конечно, отличные итальянские вина.
  
   - А деньги? У тебя хватит средств? - оторвал глаза от этикетки Игорь Георгиевич и взглянул на Подольского.
  
   - Об этом, Игорь, давай поговорим при следующей встрече, а то милая дама уже окончательно заскучала с нами, - Трофим осторожно коснулся руки девушки. - Хочешь еще вина?
  
   - Пожалуй.
  
   - Ну, а мне пора... - решительно поднялся из-за стола Игорь Георгиевич. - Время позднее, пора отдыхать. Давай, Трофим, на днях созвонимся и встретимся. У нас, я думаю, есть что обсудить.
  
   Подольский поспешил к гостю. Они пожали друг другу руки, и старик похлопал Трофима по плечу:
  
   - Девушка-то хороша, не правда ли? - змеиная улыбка, так хорошо знакомая Лизе, промелькнула на лице довольного старика.
  
   - До встречи, Игорь, - Трофим проводил гостя до двери и вернувшись за стол, предложил: - Ну что, Лиза, продолжим банкет?
  
   Лиза испытала неимоверное облегчение, когда за стариком закрылась дверь. Теперь она уже вполне овладела собой и происходящее не вызывало у нее отторжения.
  
   - Продолжим, Трофим Николаевич.
  
   - Ты необыкновенно красивая женщина. Ты мне понравилась еще тогда, в баре. И мне было очень жаль, что ты убежала. Почему ты убежала, Лиза?
  
   В замешательстве девушка не знала, что сказать.
  
   - Просто... просто, ты так бесцеремонно нарушил мое одиночество, что я разозлилась. Я хотела побыть одна в тот вечер.
  
   - Прости. Может быть я действительно был несколько назойлив, но меня еще никто так поспешно не покидал. Обычно женщины ищут меня сами, и я решаю, когда им уйти, - холодно сказал Трофим, но тут же открыто улыбнулся: - Надеюсь, сегодня ты не убежишь?
  
   - Нет.
  
   - Чудесно. Расскажи мне о себе, Лиза.
  
   Под его сверлящим взглядом Лиза опустила глаза и тихо сказала:
  
   - А зачем тебе это? Что ты хочешь знать? - Лиза пожала плечами, - Мне и рассказывать-то особенно нечего. Я была замужем. У меня есть сын.
  
   - А что стало с твоим мужем? Вы разошлись?
  
   - Можно считать, что и так, - Лиза вскинула глаза на Трофима и с горечью произнесла: - Он в тюрьме.
  
   - Ты любишь его? - продолжил допрос Трофим, по-прежнему не спуская своего внимательного взгляда с девушки.
  
   - Какое это сейчас имеет значение? - Лиза недобро прищурилась. - Для тебя это имеет значение?
  
   - В общем-то нет, не имеет.
  
   - Так зачем ты спрашиваешь меня об этом?
  
   - Потому что я хочу знать с кем имею дело. Ну ладно. Куда поедем? К тебе или ко мне? - спросил Трофим, словно решив поставить точку на неприятном разговоре. Затем он посмотрел на часы, взял со стола сигареты и поднялся.
  
   - Если хочешь, можем поехать ко мне. Мне все равно, - безразлично ответила Лиза и сделала шаг навстречу Трофиму.
  
   Через некоторое время, когда они сели в машину, Лиза назвала свой адрес, но Трофим, обернувшись к ней, сказал:
  
   - Я передумал. Мы не поедем к тебе.
  
   Лиза, не понимая почему Трофим так неожиданно переменил свое решение, вопросительно уставилась на него.
  
   - Мы поедем ко мне, - категорично заявил Трофим и завел мотор. - У меня дома есть мартини, который ты так любишь. А еще я хочу, чтобы ты посмотрела, как я живу.
  
   Квартира Подольского находилась в элитной трёхэтажной новостройке в самом центре города. Просторные апартаменты, выдержанные в пастельных тонах, с массивной мебелью из натурального дуба и мягкими, заглушающими шаги коврами, впечатлили Лактионову. Здесь было очень чисто и все вещи находились строго на своих местах. С первого взгляда Лизе даже показалось, что здесь никто не живет. Лишь только в спальне чувствовалось присутствие хозяина. На широкой кровати лежал халат Трофима, а на оригинальной вешалке возле большого окна висел костюм, который, по всей видимости, он надевал накануне. Признаков, что здесь бывают женщины Лиза не обнаружила, и это ее скорее насторожило, нежели обрадовало.
  
   После короткой экскурсии по квартире Трофим привел Лизу в гостиную.
  
   - Устраивайся, где тебе нравится, - любезно пригласил он, - а я принесу нам выпить.
  
   Лиза устроилась в кресле и осмотрелась. Она сразу определила, что здесь совсем недавно был сделан ремонт. Мебель была новой. Дорогой ковер покрывал почти весть пол. Больше всего ее поразила аккуратная ниша в стене, за стеклом которой стояли миниатюрные статуэтки древнегреческих богинь. Лиза не удержалась и подошла поближе рассмотреть их.
  
   - Что, нравится? - спросил, появившийся с бутылкой и бокалами, Трофим. - Это подарок моих друзей на новоселье. Я закончил отделку квартиры совсем недавно. Вообще-то я живу за городом. У меня там домик маленький есть. Ты когда-нибудь увидишь его. В городе ночевать я остаюсь редко. Только тогда, когда этого требуют дела.
  
   - Ты знаешь, я сразу почувствовала, что ты здесь редко бываешь, - сказала Лиза, принимая из рук Трофима бокал с мартини. - Мне нравится здесь. Уютно, но не чувствуется женской руки.
   - Ты права. Женщин здесь еще не было. Ты первая.
  
   Трофим вплотную приблизился к ней, взял из ее руки бокал, поставил на стеклянный столик и обнял Лизу за талию.
  
   - Пойдем в спальню, - хрипло сказал он и поцеловал Лизу в губы. "Теперь я должна выполнить свою работу, для которой меня нанял мерзкий старик..." Но додумать до конца она не смогла. Близость Трофима пробудила в ней желание, которое она когда-то испытывала к Стасу. Она мягко ответила на поцелуй. Очутившись на широкой кровати, Лиза сорвала с себя платье, затем нижнее белье и уселась на бедра Трофима, а потом целиком отдалась во власть страсти. Она чувствовала жаркое прикосновение его рук, которые гладили ее спину и ягодицы. И когда настал тот упоительный момент, которого они оба ждали, их тела свела общая судорога. Трофим приглушенно застонал, а Лиза, едва справляясь с учащенным дыханием, коснулась губами его губ и легла рядом.
  
   Трофим наклонился над ней и с нежной настойчивостью принялся целовать ее снова. Он заглянул в ее синие глаза, которые были наполнены вожделением. Теперь он властвовал над ней, а она безропотно подчинялась каждому его движению. Мужчина окончательно потерял голову и контроль над собой. Когда Лиза громко застонала, он кончил, пораженный тем наслаждением, которое испытал сейчас. Трофим лег на спину, и устало прикрыл глаза.
  
   - Тебе понравилось? - Лиза провела рукой по его груди.
  
   Он перехватил ее руку и поцеловал ладонь. Лиза поняла, что это было молчаливый ответ на ее вопрос.
  
   - Мне пора? - она осторожно высвободила свою руку. В эту минуту она хотела убедиться в своей власти над ним. Она ждала слов благодарности и уговоров остаться. Но услышала расслабленный и какой-то безразличный голос:
  
   - Если ты хочешь уйти, я тебя не держу. Где выход ты знаешь.
  
   Лиза напряженно помолчала, затем быстро поднялась и оделась. Она совершенно не ожидала такой реакции Подольского. Было в его поведении что-то обидное, унизительное. Лактионова с трудом сдерживала свои эмоции. Она торопливо вышла, и громко хлопнув дверью, начала спускаться по широкой мраморной лестнице, покрытой яркой ковровой дорожкой.
  
   На площадке второго этажа Лактионова заметила на подоконнике банку из-под кофе, заполненную окурками. Она прислонилась к стене, достала из сумочки сигареты, засунула сигарету в рот и сделала глубокую затяжку. Лиза вспомнила, что не курила почти целый вечер. Она не заметила, как докурила сигарету почти до самого фильтра. Бросила окурок в банку, закурила вторую и медленно вышла на улицу.
  
   Лиза шла по ночному городу и думала о том, что ситуация, в которой она оказалась до банальности проста. Мерзкий старик продал ее, как вещь. Она вещь и больше ничего. И рассчитывать на то, что Трофим будет относиться к ней иначе, было просто глупо. Он использовал ее сегодня, как и многих других раньше и, не задумываясь, бросил.
  
   Сегодня она просто выполнила свою работу, вот и все. Теперь встает вопрос: кто будет следующим?
  
  
  Глава 12
  
  
   Утром следующего дня Лактионова еще валялась в постели, когда раздался телефонный звонок. От его назойливой трели Лиза попыталась спрятаться, накрыв голову подушкой. Но телефон все звонил и звонил. Видимо тот, кто был на противоположной стороне провода, решил свести ее с ума. Девушка тихо выругалась, откинула подушку и нехотя пошла к телефону. Как только она решила снять трубку, звонки прекратились.
  
   - Ну что за сволочь звонила в такую рань? - сказала она в сердцах и отправилась в душ.
  
   Из ванной комнаты Лиза вновь услышала звонки. "Подождешь", - злорадно подумала она и нанесла шампунь на волосы.
  
   Когда она входила в кухню, то чувствовала себя свежей и отдохнувшей. "А Трофим совсем неплох в постели. Хам, правда, редкостный, не соизволил, скотина, даже провести до двери, - думала Лиза, заваривая крепкий кофе. - Он приятный мужчина, и что немаловажно - богатый. Наверное, умный, если сеть ресторанов имеет. И мерзкий старик что-то хочет от него, раз подложил меня в его постель. Впрочем, какое мне дело до их отношений?"
  
   Лиза закурила и с удовольствием сделала глоток обжигающе горячего кофе. Но получить удовольствие любимого напитка ей так и не удалось. Раздался звонок на этот раз в дверь.
  
   Лиза неохотно поставила чашку на стол и вышла в коридор:
  
   - Ну кто там еще? - раздраженно сказала она, открыла дверь и оторопела. На пороге стоял Трофим Николаевич Подольский собственной персоной.
  
   - Вот, решил сам заехать. Ты так поспешно удрала вчера, что я даже не успел с тобой рассчитаться. И мне кажется, что у тебя уже входит в привычку бегать от меня.
  
   Лиза сделала шаг в сторону, пропустила гостя в квартиру и сухо произнесла:
  
   - Лучше поздно, чем никогда.
  
   - Ты чем-то недовольна? - Трофим обезоруживающе улыбнулся. - Ну прости меня, Лиза, за ранний визит. Хотя он и не совсем ранний. Скоро одиннадцать. А я сегодня на ногах с шести утра.
  
   - Проходи. Чай, кофе?
  
   - Ни то и ни другое. Спасибо.
  
   Они пришли в кухню, Лиза опустилась на стул и жестом пригласила Трофима присесть.
  
   - Ну, а я допью свой.
  
   - Дело хозяйское. Вот тебе за вчерашний секс, - Трофим бросил на стол конверт. - Здесь компенсация и за то, что ты ушла от меня вчера злой и расстроенной.
  
   - Тебе показалось, - Лиза положила ногу на ногу. Полы ее халата разошлись, и взгляд Трофима моментально сфокусировался на голом колене девушки. Девушка неторопливым движением поправила халат и вопросительно посмотрела на Подольского.
  
  - Что-нибудь еще?
  
   - Да. Я хочу, чтобы в субботу вечером ты была со мной на ужине в честь Марио. Соберутся мои компаньоны, директора ресторанов и друзья. Ну и итальянцы, конечно. Я хочу, чтобы ты затмила всех женщин, которые там будут. И ты должна произвести неизгладимое впечатление на Марио. От этого вечера многое зависит. И я хочу, чтобы мой гость был всем доволен. Поняла?
  
   Лиза кивнула.
  
   - Здесь, - Трофим Николаевич показал глазами на конверт, - достаточно денег и на новое платье, и на туфли, и на приличную косметику. Дешевых вещей не покупай. Я не хочу, чтобы Марио подумал, что я жалею денег для своей женщины. Поняла?
  
   - Поняла.
  
   - Мне уже пора, - Трофим начал двигаться к выходу. - Учти, я больше не потерплю твоих побегов. Это уже начинает превращаться в закономерность. Ты будешь уходить тогда, когда я этого захочу.
  
   Уже стоя на площадке, Трофим оглянулся и добавил:
  
   - Я заеду за тобой в субботу. Часов в шесть.
  
   Лиза захлопнула дверь и вернулась к своему кофе. Он был холодным. Она вылила остатки кофе в мойку и поставила турку со свежей водой на газ. Пока вода закипала, Лиза решила заглянуть в конверт, оставленный Трофимом. Содержимое конверта не только удивило ее, но и несказанно обрадовало. Она перебирала зеленые купюры снова и снова. Да, Трофим не пожадничал. А может Игорь Георгиевич и не такой уж мерзкий урод? Возможно старик предоставил ей шанс вернуться к прежней беззаботной жизни. И этот шанс она не упустит. Ни за что!
  
  
  Глава 13
  
  
   После той злополучной субботы Максим каждый вечер приходил на то место, где видел Лизу в последний раз. Он часами простаивал напротив злополучного кафе, но Лактионова больше не появилась ни разу.
  
   Сегодня он тоже пришел к "Пирамиде". Быстрым взглядом скользнул по девушкам, толпящимся у входа в ожидании клиентов. Лизы среди них не было. Вдруг он заметил, как одна из девушек направилась в кафе. Подружки что-то недовольно прокричали ей вслед, но та лишь раздраженно отмахнулась.
  
   Павлов последовал за проституткой и, войдя в кафе, застал симпатичную коротко стриженную брюнетку у барной стойки. Девица заказала себе пива и закурила. Максим пристроился на высоком табурете рядом с ней и сделал вид, что изучает меню, одновременно искоса поглядывая на девушку.
  
   - Хочешь, я подскажу тебе что заказать? - проститутка оценивающим взглядом посмотрела на Павлова и отхлебнула из бокала. Ее чувственные губы растянулись в дежурной улыбке. - Я знаю всю их кухню.
  
   - Еда меня не интересует. Я бы выпил, как и ты пива.
  
   - Вова, налей парню пива. Только свежего. Понял?
  
   Брюнетка сделала знак бармену, чтобы тот наполнил еще один бокал.
  
   Бармен понимающе кивнул.
  
   - Ты, я вижу, часто здесь бываешь, - констатировал Максим и сейчас откровенно пялился на проститутку. Это была миниатюрная миловидная девушка лет двадцати - двадцати пяти. Держалась она уверенно и несколько развязно. Голос с хрипотцой, выдавал курильщицу с большим стажем. Лицо девушки было покрыто толстым слоем грима, который скрывал нездоровую кожу.
  
   - Да, довольно часто, - просто ответила девушка и выразительно посмотрела на свой пустой бокал.
  
   - Молодой человек, повторите девушке пиво, - обратился Павлов к бармену, а потом повернулся к девушке: - Может тебе чего покрепче?
  
   - Нет, сегодня только пива, - с сожалением вздохнула проститутка.
  
   Вова опять молча кивнул и поставил перед брюнеткой новый бокал.
  
   - А ты симпатяга, - после очередного глотка янтарного напитка произнесла нараспев девушка. - Как зовут тебя?
  
   - Максим.
  
   - Слушай, Максим, - девушка заискивающе посмотрела на Павлова, - не хочешь пойти со мной?
  
   Максим несколько растерялся от быстрого и такого бесцеремонного приглашения проститутки, что на минуту задумался.
  
   - Хочу, - согласился он и нервно кашлянул. Затем попросил у бармена счет, и вышел из "Пирамиды" вслед за девушкой. Та же довольная собой, что-то весело защебетала, взяла Максима под руку и повела к стоянке такси.
  
   Квартира, в которую привезла девушка Павлова, была небольшой, но на удивление опрятной. Окна были закрыты, поэтому в квартире стоял противный запах не выветрившегося табачного дыма. Максим с досадой поморщился.
  
  - Так быстро собиралась на работу, что не успела проветрить, - девушка, заметив недовольную гримасу Павлова, открыла створку окна и впустила в квартиру живительный вечерний воздух. - Я много курю в последнее время.
  
   - Что так? - Максим стоял посреди комнаты и не знал, как себя вести дальше.
  
   - Да то одно случится, то другое, - неопределенно высказалась брюнетка, расстегивая пуговицы шелковой блузки. - А ты чего стоишь? Помочь тебе раздеться?
  
   Девушка заметила замешательство на лице Максима и невесело усмехнулась:
  
   - Ты что, парень, в первый раз снял девушку?
  
   Павлов ничего не ответил и начал неловко расстегивать пояс брюк.
  
   - Позволь, я тебе помогу, - проститутка деловито подошла к Павлову и привычными, отработанными движениями рук начала его раздевать, небрежно бросая одежду на продавленное кресло.
  
   После того, как все закончилось, Максим запоздало спросил:
  
   - Как тебя зовут?
  
  - А я что, не представилась тебе? - хихикнула девушка.
  
   - Нет.
  
   - Таня. Меня зовут Таня.
  
   - Очень приятно, Таня.
  
   - В самом деле? Тебе в самом деле было приятно?
  
   - Да, - расслабленно отозвался Максим, хотя он не смог бы правильно сформулировать то, что чувствовал сейчас. Наверное, смесь удовлетворения с какой-то запредельной брезгливостью.
  
   - Слушай, парень, а давай выпьем за знакомство, - вдруг оживилась Таня, которая лежала на боку возле Павлова. - Хочешь? Мой рабочий день на сегодня закончен, так что я могу позволить себе роскошь расслабиться немножко.
  
   - Давай.
  
   Таня легко подскочила с дивана и голышом проскользнула в кухню. Вернулась девушка довольно быстро. В руках она несла поднос, на котором стояла початая бутылка "Столичной" и неприхотливая закуска в виде толсто нарезанного хлеба и пары соленых огурцов. На отдельной тарелке лежало нечто похожее на котлеты.
  
   Девушка поставила поднос на диван и пристроилась рядом с сидящим Максимом.
  
   - Котлеты я не разогревала, - как бы извиняясь, сказала девушка.
  
   - Неважно, и так сойдет, - легко согласился Павлов и разлил водку по стопкам.
  
   Они чокнулись, выпили. Максим с некоторым сомнением положил котлету на хлеб и поднес ко рту. На удивление котлета оказалась вкусной. Он с удовольствием откусил от огурца и почувствовал, что на самом деле проголодался.
  
   - Ты ешь, не стесняйся. Огурцы делала моя мама. Она большой специалист в этом деле. Вообще-то я своих клиентов никогда не угощаю. Ты такой у меня первый.
  
   - Правда? - с полным ртом, спросил Максим и потянулся за вторым огурцом.
  
   - Ешь, ешь, - разрешила Таня, - сейчас еще принесу.
  
   На сей раз девушка принесла литровую банку, в которой маленькие, один в один, огурчики плавали в светлом рассоле.
  
   - Наливай по второй, - приказала Таня и села, прислонившись спиной к спинке кровати.
  
   - Слушай...- неуверенно начал Максим, не глядя на девушку, - ты знаешь Лизу?
  
   Таня удивленно вскинула брови:
  
   - Лактионову что ли?
  
   - Да.
  
   - А ты откуда ее знаешь? - моментально насторожилась Таня. - Может быть это ее ты высматривал? И ее хотел снять?
  
   В глазах проститутки заблестела обида. Павлов понял, что у девушки пропало настроение и она не может скрыть своего разочарования.
  
   - Нет, нет, - поспешил успокоить девушку Максим. - Я просто увидеться с ней хотел, поговорить. Мы с ней старые знакомые, а я давно ее не видел.
  
   - Так почему ты не искал ее в другом месте. Дома, например, - съязвила девушка.
  
   - Да домой идти к ней как-то неудобно. Вдруг ее муж дома?
  
   - Да какой там муж... - теперь в глазах девушки появился недобрый блеск. - Налей-ка еще.
  
   Таня опрокинула рюмку в рот, вытерла тыльной стороной ладони рот и равнодушно произнесла:
  
   - Муж этой Лактионовой давно на нарах отдыхает. И париться ему еще там, ой как долго придется. Так что наша красавица теперь девушка свободная. Хотя...
  
   - Что? - вырвалось у Павлова и грубо схватил девушку за руку.
  
   - Ты что? Мне больно, - взвилась Таня и выдернула руку. - И что это ты, парень, так заволновался? Что-то здесь явно не так.
  
   Девушка с сомнением встряхнула крашеными волосами и уставилась на Максима.
  
   - Так что ты хотела сказать? - Павлов сдавленно повторил свой вопрос, и почувствовал, как под ложечкой неприятно засосало и мгновенно пересохло во рту. Максим провел шершавым языком по сухим губам.
  
   - Слушай, Максим, не волнуйся ты так. А на-ка выпей еще! - Таня разлила остатки водки в рюмочки и залпом выпила. Ее примеру последовал и Павлов.
  
   - Так, вот...
  
   Язык у девушки заплетался и Максим понял, что та уже изрядно пьяна. Она немного помолчала, словно собиралась с мыслями и продолжила:
  
  - Лизка больше не работает с нами.
  
  - Почему? - быстро спросил Павлов.
  
   - Она теперь у нас повышение получила, - проститутка неестественно и зло рассмеялась. - Представляешь, Игорь ее теперь под богатеньких решил подкладывать.
  
   - Как это?
  
   - Ну как... Да очень просто! Есть, например, богатенький Буратино, которому некогда девушку на улице подбирать, так он звонит Игорю и говорит: "Хочу, мол, блондинку с большой грудью, или брюнетку с аппетитным задом. Пришли мне ее туда-то и во столько-то. Заплачу хорошо". Вот наш Игорь и подбирает девушку на заказ. А потом денежки его водитель забирает. Десять процентов девушке отдает, а остальное, козел старый, оставляет себе. Девушки не жалуются. Это все же лучше, чем на улице стоять. Да еще клиенты оставляют кое-какие деньжата. Да подарки иной раз перепадают. Вот и Лиза твоя теперь...
  
   - А кто этот Игорь? - нетерпеливо перебил Таню Павлов.
  
   - Тебе лучше не знать. Он страшный человек. Кстати, Лизкин муж на него работал. Я Стасика хорошо знала. Он над всеми точками старшим был и находился к Игорю ближе всех. Думаю, на побегушках Стас был у старика. Девчонки говорили, что Игорь однажды очень сильно разозлился на Илларионова и даже хотел его из дела выкинуть. Почему - этого я не знаю. Но скоро простил его старый хрен и даже помог Стасу бизнес свой организовать. Говорили даже, что и денег под это дело дал. Как бы в долг, под проценты мизерные. Но в должниках у Игоря долго никто не ходит. Боятся.
  
   - Ты говоришь Игорь, этот старик... это такой высокий худой мужик в годах с седыми волосами?
  
   - Да, - Таня утомленно прилегла и закрыла глаза. - Прости, парень, что-то сморило меня, - совсем тихо пробормотала девушка, и через минуту уже громко храпела.
  
   Павлов поднялся, и быстро оделся. Затем достал из заднего кармана брюк портмоне и пересчитал содержимое, выудил несколько купюр и брезгливо бросил их на поднос.
  
  
   Глава 14
  
  
   Да, надо признать, что безмятежно-счастливой жизни с Максимом у нее не получилось. Хрупкий мирок благополучия, выстроенный ею в сознании, рушился с астрономической скоростью и превращал все ее надежды и мечты в руины. Смириться с этим Люся не могла. Необходимо было что-то предпринять, как-то выправить ситуацию и вернуть жизнь в прежнее русло. Но как это сделать Люся пока не представляла.
  
   И тогда она приняла решение навестить мать, чтобы хоть ненадолго вырваться из удушливой атмосферы квартиры Павловых, передохнуть и спокойно осмыслить происходящее. Алла Федоровна хотела составить ей компанию, но Люся решительно настояла на том, чтобы свекровь осталась дома. Павлова конечно обиделась. Ну и черт с ней! Переживет как-нибудь. Пусть Алла Федоровна сидит в городе и пасет своего любимого сыночка, контролируя каждый его шаг.
  
   Сейчас Люся сидела в переполненном душном вагоне электрички. Анечка дремала у нее на коленях. Пухленькая мордашка дочери покрылась бисеринками пота и Люся, аккуратно, чтобы не разбудить дочь, провела влажной салфеткой по лбу девочки. Но неотвязные мысли продолжали цепляться одна за другую, не давая ни секунды покоя.
  
   Как она была счастлива, когда родилась дочь! Казалось, что рождение ребенка сблизит ее с мужем и сгладит неприятные шероховатости в их отношениях. Но этого не произошло. Стало только хуже.
  
   Глядя на дочь, Люда припомнила тот день, или лучше сказать ночь, когда Максим, не предупредив ни ее, ни свекровь ушел куда-то и вернулся лишь под утро. Они со свекровью просидели всю ночь на кухне в ожидании блудного мужа и сына. Тогда Люся почему-то была уверена, что ничего плохого с ним не случилось. Она точно знала - сегодня Максим не пришел домой, потому что он у другой женщины. И это знание разрывало ее душу в клочья. Ну чего ему не хватало? Любви, ласки, нежности? Она давала ему и первое, и второе, и третье. Так ей, во всяком случае, казалось. И это был самообман, который затмевал правду. А правда была в том, что Максим не любит ее и никогда не будет относиться к ней так, как она того заслуживает.
  
   На протяжении всей ночи ее просто трясло от обиды и отчаяния. Алла Федоровна успокаивала ее как могла. Но свекровь волновалась за жизнь сына, а не за то, что он сейчас лежит в чьей-то чужой постели и получает удовольствие от утех с другой женщиной. И от этого в ту ночь Люся почувствовала, как в ее душе начинает зарождаться ненависть к свекрови.
  
   И противная память вновь выбросила картинку той страшной ночи.
  
   - Люся, давай в больницу позвоним, - уже, наверное, в десятый раз сказала свекровь, - а вдруг опять что-то нехорошее с ним приключилось?
  
   - Я чувствую, что с ним все в порядке, - раздраженно ответила Люда. - Просто...
  
   - Что просто? Как ты не можешь понять? Я волнуюсь за него. Я мать и хочу знать, что он жив и здоров, - Алла Федоровна тоскливыми глазами посмотрела на невестку. - И я не могу понять, почему ты упрямишься.
  
   - А знаете, что я думаю? Я думаю, что он сейчас кувыркается в постели с какой-то сучкой и ему абсолютно наплевать на то, что мы ждем его и волнуемся. Он забыл, что у него есть и мать, и жена, и маленькая дочь. И ему насрать, что он поступает с нами, как последняя свинья.
  
   - Да что ты говоришь такое? Люда, опомнись! Я тебя просто не узнаю. Ты совсем сошла с ума от ревности.
  
   - Вы так считаете? Нет, я не сошла с ума. Просто он такой же кобель, как и все другие мужики, - от гнева у Люды потемнело в глазах.
  
   В обидных и таких несправедливых словах невестки было столько горечи и злобы, что Алле Федоровне сначала стало страшно, а потом нестерпимо жаль невестку. Павлова видела, как исказилось от душевной боли лицо Люды, как припухли веки от слез, а на щеках появился нездоровый румянец. Надо признать, что эта страдающая сейчас женщина была хорошей женой сыну. Люда оказалась отличной хозяйкой: бережливой и очень чистоплотной. И до этого момента они мирно уживались под одной крышей и по-прежнему дружили. Но с тем, что сейчас в запале высказывала невестка Алла Федоровна соглашаться не желала.
  
   - Нет, нет. Этого не может быть! Максим на такое не способен.
  
   - Так скажите мне на милость, куда это он по вечерам уходит в последнее время?
  
   - Ну, я не знаю, - вопрос в лоб совершенно сбил с толку Аллу Федоровну.
  
   - А я знаю! Он у нее! У Лизки этой! - выкрикнула Люся и на ее глазах заблестели слезы. - Вы когда-нибудь спросили, каково мне приходится с ним?
  
   - Люся, ты что? О чем ты говоришь?
  
  - Я все делала для того, чтобы он был счастлив. А он... он никогда не любил меня. Он только принимал мою любовь. Он по-прежнему любит эту тварь. А мне как будто делает одолжение, когда со мной в постель ложится. Вот Анечка родилась. Много ли времени он с ней проводит? Может вы не обратили внимания, но он еще ни разу не взял ее на руки.
  
   - Люся...
  
  - Ну что Люся?
  
  - Максим любит Анечку. Только он, как все мужчины стесняется показать свои чувства.
  
  - Неужели?
  
  - Вот когда Анечка подрастет, тогда уж он и будет с ней возиться. А что касается Лизы, то я не думаю, что Максим встречается с ней.
  
   Конечно, свекровь защищает сына как любая мать. Но в ту ночь Люся ожидала от Аллы Федоровны совершенно другого. Ей хотелось, чтобы свекровь была на ее стороне, уговаривала, успокаивала и по-женски сочувствовала. Но Алла Федоровна защищала сына и пыталась убедить в том, что Максим ей не изменяет.
  
   Когда начало светать и женщины уже устали от пустых препирательств, они услышали, как открывается входная дверь. Они бросились в прихожую. Лицо Максима было каким-то серым и осунувшимся. Его рассеянный взгляд говорил о том, что его мысли витают где-то очень далеко.
  
   - Где ты был, сынок? - как можно мягче поинтересовалась Алла Федоровна, тревожно вглядываясь в пустые глаза сына.
  
   Люся же молча стояла за спиной свекрови. Она скрестила руки на груди и с нетерпением ожидала ответа мужа.
  
   - Не ваше дело, - отрезал Максим и бросил куртку возле вешалки. - Идите спать и не смотрите на меня, как на врага народа.
  
   - Сынок, мы ведь очень волновались за тебя. Мог бы позвонить и сказать, что задержишься.
  
   - Алла Федоровна, да что вы с ним, как с маленьким мальчиком говорите? - сорвалась на крик Люся. - Посмотрите на него: он же плюет на нас и на наши чувства! Он где-то шляется ночами, а мы должны все это терпеть! И это наше дело, Максим! Так что рассказывай! Мы ждем.
  
   Павлов исподлобья посмотрел на мать и жену и с ненавистью прошипел:
  
   - Как же вы мне надоели. Оставьте меня в покое раз и навсегда!
  
   Максим обошел оторопевших женщин и побрел в спальню.
  
   - Дорогой, давай поговорим, - Алла Федоровна кинулась вслед за сыном, но он не обернулся и демонстративно захлопнул дверь перед самым носом матери.
  
   - Ну что, получили? - Люся затравленно посмотрела на свекровь. Та лишь печально покачала головой и, опустив взгляд в пол, ушла спать.
  
  
   А вот, наконец, и вокзал. Люда, держа дочку на руках, подхватила сумку и вышла на перрон. Сейчас она всеми силами пыталась обрести душевное равновесие. Не стоит расстраивать мать и показывать своих чувств. Надо сделать вид, что она счастлива и всем довольна.
  
   Мария Николаевна, которая около получаса ожидала прихода электрички, радостно кинулась навстречу дочери.
  
   - С приездом, Людочка. Как доехала? Анька давно спит? Может разбудишь ее, а то вечером спать не уложим, - закудахтала Мыскина, выхватывая из рук Люси дорожную сумку.
  
   - Нормально, мама. Только душно было. Осень на дворе, а тепло как летом, - ответила Люда и легонько потрепала дочь по щечке. - Простись, милая. Мы приехали.
  
   Девочка открыла глаза и еще не вполне проснувшись, недоуменно оглянулась вокруг. Потом прижалась к матери и сердито посмотрела на бабушку.
  
   - Что Федоровна с тобой не приехала? Ведь собиралась, - Мария Николаевна, тяжело дыша, быстро засеменила к автобусной остановке, на которой уже собралась внушительная толпа, высадившихся из электрички пассажиров.
  
   - Мама, куда ты торопишься?
  
  - Если мы не поспешим, то опоздаем на наш автобус. Следующий будет только через сорок минут, - пояснила Мария Николаевна и еще ускорила шаг.
  
   Женщины успели на свой автобус вовремя, кое-как втиснулись в переднюю дверь набитого битком салона и через двадцать минут уже входили в деревянную калитку, которая держалась только на честном слове. Переступив порог родного дома, Люся поняла, как она соскучилась и по матери, и по старому дому, и даже по своему сонному городку. Окна старого деревянного дома были распахнуты настежь, а из большого ухоженного сада доносился аромат скошенной травы. На столе чистенькой веранды стояла тарелка с большими спелыми яблоками, выставившими напоказ свои сочные спелые бока.
  
   Люся опустила дочь на пол, а сама взяла самое большое яблоко и с каким-то особым удовольствием вонзилась в него зубами.
  
   Мария Николаевна подхватила внучку на руки:
  
   - Иди, внученька ко мне. А ты, Людка, вещи распаковывай, пока я Анечку буду кормить.
  
   Но Люся вышла из дому, присела на скамейку под кустом сирени и прикрыла глаза. "Как хорошо дома!" - подумала она и с аппетитом откусила еще от спелого и необыкновенно вкусного яблока.
  
  
   Глава 15
  
  
   Несколько дней проведенных дома, немного успокоили расшатавшиеся нервы Люси. И жизнь уже не казалось такой беспросветной. В сущности, она сама хотела выйти замуж за Павлова и с самого начала прекрасно знала, что Максим ее не любит. Она надеялась на чудо. Но чудес, как известно, не бывает. Вот и ее это самое чудо обошло стороной. Зато у нее есть дочь. И это главное в ее жизни на данный момент. Но мужа Люся любила по-прежнему сильно и какой-то болезненной любовью. И потерять его не хотела. Она часто думала, что возможно ей необходимо научиться прощать мужа, его невнимание, безразличие и холодность. И возможно, когда пройдет время, то все само собой как-то устроится и утрясется.
  
   После той ночи, Максим больше не выходил по вечерам и ночевал дома. Он словно смирился с чем-то, и, казалось, успокоился. Он так и не рассказал куда ходил, где ночевал и с кем. На следующий день Люся побоялась выяснять отношения дальше, словно взорвавшись тогда, как паровой котел, она выбросила пар неимоверного разочарования жизнью, и постаралась взять себя в руки. Она старательно делала вид, что ничего не произошло. Жизнь постепенно возвращалась в привычную колею, но Люся чувствовала - что-то неуловимо изменилось не только в муже, но и в ней самой. Холодность и отчужденность между ними возрастали с каждым днем. Они почти не разговаривали и практически перестали заниматься сексом. В те редкие ночи, когда Максим снисходил до нее, он быстро делал свое дело и, отвернувшись к стене, моментально засыпал. Это уже входило в привычку. Люся не роптала и ждала подходящего случая, чтобы наладить отношения.
  
   И со свекровью после той ночи отношения складывались не лучшим образом. Алла Федоровна вопросов не задавала и в их жизнь с Максимом не вмешивалась. Она всю себя отдавала внучке. Но Люся подозревала, что для свекрови главное сын, его счастье и его интересы. А она, да, впрочем, и Анечка, у Павловой всегда будут на последнем месте.
  
   - О чем задумалась, дочка?
  
   - Да так, ни о чем, - неопределенно пожала плечами Люся.
  
   Женщины сидели на веранде и нарезали яблоки для варенья. Дверь на улицу была открыта, и доносившийся шелест мелкого дождя навевал тоску.
  
   - Ты, Людка, что-то совсем загрустила. С мужем что ли не ладится?
  
   - Нет, у нас все хорошо. Все в порядке.
  
   - Ну меня-то хоть не обманывай. Вижу я все...
  
   Люся тяжело вздохнула:
  
   - Я не знаю, что мне делать, мама.
  
   Мария Николаевна вскинула мудрые глаза на дочь.
  
   - Мне кажется, что Максим никогда не будет меня любить так, как я его. И мне кажется, что он по-прежнему любит ее. Ты знаешь о ком я, - Люся потянулась за очередным яблоком. Оно было красным и почти без червоточин. Женщина повертела ароматное яблоко в руке и отложила на стол. Взяла другое, быстро разрезала пополам и с каким-то ожесточением принялась вырезать его червивую сердцевину.
  
   - Он встречается с ней? - осторожно спросила Мария Николаевна, опустив глаза.
  
   - Понятия не имею.
  
   - Ты говорила с ним? А что Федоровна, догадывается?
  
   - А что Федоровна? Ей спокойно, когда у ее сыночка все хорошо. Она со мной на эту тему не разговаривает. А у него спрашивать бесполезно, он ничего не скажет. А вдруг это и не Лиза вовсе, а какая-то другая стервь?
  
   - Ты думаешь, что у него есть другая женщина?
  
   - Не знаю, - Люся передернула плечами и мелко порезала уже очищенное яблоко. - Мама, закрой дверь, холодно мне что-то.
  
   Мария Николаевна поднялась с низенькой скамеечки и неохотно закрыла дверь. Затем прислонилась к стене и осторожно сказала:
  
   - Слушай, что я тебе скажу, доченька...
  
   Люся напряглась и повернула голову в сторону матери.
  
   - Есть в Павловке, деревеньке заброшенной, что километрах в пятнадцати от нас, бабка одна. Она знахарка. Старая, правда, очень, но люди говорят, что зашёптывает она беды хорошо. Говорят, что и лечит людей от всех болезней. Может и погадать. Я вот тут подумала: может быть тебе съездить к ней? А?
  
   Люда нахмурилась:
  
   - Да ты что, мама? Какая бабка? Какая знахарка? Ты и в самом деле считаешь, что какая-то полоумная старуха сможет мне помочь?
  
   Мария Николаевна молча кивнула. Она не спускала пристального взгляда с дочери и видела, что та все же задумалась над ее словами.
  
   - Люда, почему бы и не попробовать? - тихо, но настойчиво спросила Мария Николаевна.
  
   - Что попробовать?
  
   Измученный и затравленный взгляд дочери очень не понравился женщине.
  
   - Заговорить твоего мужа от этой Лизки, да и приворот к себе сделать.
  
   - Мама, ты с ума сошла! - вдруг громко и истерично рассмеялась Люся. - О чем мы, вообще, говорим?
  
   - Ты напрасно смеешься, доченька, - Мария Николаевна опять присела на свою скамеечку и принялась за работу. - Вот совсем недавно она заговорила от водки соседа Ваньку. Ты должна помнить его. Захаров его фамилия. Вы еще в школе вместе учились. Так вот теперь он даже на пиво не смотрит и от лимонада шарахается, как от отравы.
  
   Люда недоверчиво передернула плечами, а Мария Николаевна продолжила:
  
   - Говорят, что эта бабка многое может, и народ бы к ней валом валил, если бы до Павловки добраться было проще. Деревенька-то вымирающая, и туда никакой транспорт от нас не ходит. Ехать нужно на своей машине.
  
   Мать говорила так убедительно, что Люся не сдержалась и спросила:
  
   - А как я туда доберусь?
  
   - Этот же Ванька, сосед, на хлебозаводе работает водителем, он тебя и подкинет до Павловки. По дороге пусть он расскажет тебе, если мне не веришь, как запивался, неделями из дому не выходил. Чуть работы не лишился. Уходил в такие запои, что даже работать не мог. Он хлеб развозит по району. Так вот и посоветовали ему люди обратиться к этой бабке. Он тоже не верил, что она в состоянии от водки его заговорить. Но побывал он у нее только один раз и - как рукой сняло. Его жена Светка говорила, что мужики даже поспорили, что через месяц он опять в бутылку начнет заглядывать. Но Ванька даже запаха водки не переносит. И уговаривали его мужики и водку в воду подливали. Бесполезно! Светка его повеселела сразу, расправилась вся, похорошела. Большое дело, когда мужик не пьет.
  
   - Ну, я не знаю, - неопределенно произнесла Люся, она о чем-то сосредоточенно думала, глядя перед собой, крепко сжимая в ладони очередное яблоко.
  
   - Хочешь, я поговорю с Ванькой, - упорно наступала Мария Николаевна. Вдруг ее глаза загорелись: - А хочешь, я прямо сейчас к ним и сбегаю? Вдруг Ванька дома?
  
   Люся устало кивнула, - спорить с матерью бесполезно. А Мария Николаевна бодро подскочила с табуреточки и, поспешно набросив дождевик, резво выскочила из дому.
  
   Ожидая мать, Люся поставила на плиту тазик с сиропом, засыпала порезанные дольками яблоки и, помешивая большой деревянной ложкой, задумчиво смотрела в окно веранды. Дождь накрапывал так же настойчиво и нудно, стекая по стеклу извилистыми ручейками.
  
   Она, конечно, слышала, что есть такие необычные люди, которые лечат травами, и заговоры на воде всякие делают. Но поможет ли ей это? Одно дело мужа от пьянки отворотить, а другое - соперницу убрать из жизни раз и навсегда. Это, наверное, очень сложно и не всякой бабке под силу. И вряд ли старуха из глухой Павловки сможет сделать так, чтобы Максим полюбил ее. Это совсем уж из разряда фантастики. Да, сомнительно. Но попытаться все же стоит. А вдруг и правда старуха поможет? Теперь главное, чтобы Ванька не отказался довести ее до деревушки этой.
  
   Люся сняла первую пенку с варенья и с удовольствием попробовала ее. Она любила первую пенку от варенья. Это напомнило ей детство, когда она, девчонкой, с нетерпением ожидала, пока закипит и загустеет сладкое варево, чтобы потом насладиться долгожданным лакомством. Жаль, что Анечка, набегавшись за день на свежем воздухе, рано запросилась спать и не попробует этой вкуснятины. И решается она на это колдовство только ради Анечки и своей семьи, и будущей счастливой жизни.
  
   Мария Николаевна не заставила себя долго ждать.
  
   - Хорошо, что небо немного просветлело. Дождь скоро кончится. Будем надеяться, что завтра будет хорошая погода, - доложила Мыскина, шагнув через порог. Затем по-хозяйски заглянула в медный тазик и деловито поинтересовалась: - Чувствуешь аромат какой? Сколько уже кипит?
  
   - Пятнадцать минут.
  
   - Снимай! Пусть остывает, - лицо Марии Николаевны засветилось. - Тебе, доченька, повезло. И Ванька дома оказался, и завтра он везет хлеб в Павловку. Так что все складывается очень хорошо!
  
   - А в котором часу мы поедем? - непонятно почему разволновалась Люся. - Сколько денег надо взять с собой? И с Ваней тоже нужно будет рассчитаться.
  
   - В шесть. Ванька за тобой заедет в семь, а рассчитываться с ним не нужно. Он сказал, что с удовольствием прокатится с тобой. Дорога неблизкая и ему с попутчиком будет веселее. Тем более, что вы давно не виделись, вот и поговорите. Бабка эта денег не берет. Ей нужно продукты привезти. И купить бутылку водки, на всякий случай. Хотя, постой, покупать поллитру не надо. У меня на всякий случай припрятана одна в укромном месте. Говорят, что она и воду заговаривает, и водку. Может и вино. Ну, что привезешь с собой. Но мне сдается на водке заговор будет сильнее. Так что ты давай, банки под варенье стерилизуй, а я кое-что соберу тебе в дорогу.
  
  
   Глава 16
  
  
   Всю последнюю неделю Лиза пребывала в отличном настроении. Холодный, с ранними заморозками октябрь, не мог испортить ее ощущение счастья. Забавно. Но то, что еще год назад казалось неприятным и безысходным, сегодня обернулось другой, совершенно неожиданной стороной.
  
   - Дорогая, не забудь купить мне "пумовские" шорты. Те, что мы видели в магазине Олега. Да еще присмотри новый лосьон. И лезвия для бритвы. Деньги я оставлю на столике в холле, - давал последние указания Трофим перед выходом на работу.
  
   - Хорошо, не волнуйся, я все помню, - довольная и немного возбужденная Лиза подкрашивала лицо, стоя перед зеркалом в ванной комнате.
  
   - Я ушел...
  
   Лиза услышала, как захлопнулась входная дверь и решила не спускаться на первый этаж, чтобы запереть дверь. Она и сама скоро отправится по делам, так что лишний раз по лестнице можно не бегать.
  
   Завтра она впервые в жизни отправится на отдых. Да не куда-нибудь, а за границу. Ее ждет заманчивый и прекрасный Кипр. Вопрос с поездкой решился неожиданно быстро. У Трофима появилось несколько свободных недель в октябре. Две итальянские кофейни он открыл в августе и сентябрь показал, что заведения принесут неплохую прибыль - народ валом валил, не жалея денег на дорогие итальянские вина и изысканные десерты. Трофим был очень доволен и тем, что проект осуществился в неимоверно короткие сроки. Он много и упорно работал, отказывал себе в выходных, и вот теперь он решил позволить себе роскошь немного расслабиться.
  
   Когда Подольский впервые заговорил об отдыхе, Лиза не надеялась, что он предложит ей провести этот отпуск вместе. Даже несмотря на то, что она больше не работала на старика и уже около полугода жила вместе с любовником в его "маленьком домике", как однажды самодовольно выразился Трофим. "Маленький домик" оказался огромным двухэтажным коттеджем с большой террасой и ухоженным двором с миленьким патио, вымощенным по кругу каменными плитами. На заднем дворе дома был размещен настоящий очаг, а нарядная садовая мебель утопала в зелени деревьев, высаженных в керамические кадки. Видимо именно здесь хозяин дома принимал гостей, скрывая их от любопытных взглядов соседей. По иронии судьбы "маленький домик" расположился на берегу того самого озера, где она когда-то объявила Стасу о том, что ждет ребенка.
  
   От этого воспоминания Лактионовой немного взгрустнулось, но она когда-то дала себе слово больше о прошлом не думать, поэтому сходу переключилась на мысли о Трофиме. Да, достался ей Подольский нелегко. Ох, как нелегко...
  
  "Ну вот, опять в голову лезет какая-то ерунда. Что было, то было. И это вчерашний день. Сегодня у меня все хорошо, просто отлично!" - подумала Лиза, улыбнулась своему отражению и спустилась в холл. Там она пересчитала деньги, оставленные Трофимом и небрежно засунула их в сумочку.
  
   На этот раз Трофим не поскупился. Надо отдать ему должное - на себя любимого он денег никогда не жалел. Нельзя сказать, что Подольский был жаден, но он строго контролировал домашние расходы, впрочем, как и покупки Лизы. Иногда Трофим заставлял ее брать чеки в магазинах, чтобы свести свой баланс. Это занудство поначалу раздражало Лактионову, но потом ей пришлось принять все как есть. Ведь в конце концов он считал свои деньги, а не чужие. И чего греха таить, ей он ни в чем не отказывал, если она просила. А просить она уже научилась, умело используя его слабое место. А слабым местом, как ни банально это звучит, оказался его член. И за удовольствие, полученное в постели, Трофим готов был платить и платить весьма щедро. Чтобы получить желаемое ей не надо было изворачиваться и днями скулить, выпрашивая деньги, а просто в постели надо было удовлетворить все его сексуальные потребности, и он моментально раскошеливался.
  
   Лактионова еще раз взглянула в роскошное зеркало холла, сняла с рогатой вешалки тоненькую кожаную куртку и с легким сердцем покинула дом.
  
   Лиза с удовольствием бродила по магазинам и купила все, что просил Трофим. Теперь ее путь лежал к Оксане. Дела Оксаны процветали. Она открыла маленький бутик, и он ломился от именной обуви, сумок и аксессуаров. Сегодня покупателей было много. Летний сезон закончился. Оксана устроила распродажу и пригласила своих постоянных клиентов первыми отобрать желанные модели именной обуви. Лиза тоже была среди их числа, поэтому рассчитывала прикупить к поездке что-нибудь оригинальное, да еще с хорошей скидкой.
  
   - Лизка, привет! Что-то давненько я тебя не видела. Если бы не позвонила тебе вчера, так ты бы еще до зимней коллекции не появилась, - обрадовано сказала Оксана, заметив приближающуюся девушку.
  
   - Привет, Ксюша, я тоже рада тебя видеть, - искренне сказала Лиза и обняла приятельницу.
  
  
   - Ну покажись! - Оксана обошла вокруг Лактионовой, придирчиво осматривая ее одежду и обувь. - Ну, мать, ты, как всегда хороша! Джинсики сидят, как на манекенщице. Но ботиночки не мои. А курточка - просто прелесть! Не китайская, слава богу.
  
   Искренняя похвала подруги польстила Лактионовой, и она улыбнулась:
  
   - Да и ты, подруга, выглядишь на все сто! Похудела, похорошела.
  
   - Да, я очень старалась. Мой Сергей говорит, что у меня и подержаться-то теперь не за что!
  
   Женщины засмеялись.
  
   - Ну что, на распродажу пришла?
  
   - Да. Хочу какие-нибудь шлепки купить по пляжу бегать.
  
   - Да какой в октябре пляж? - удивилась Оксана.
  
   - На Кипре, дорогая, на Кипре, - не замедлила похвастаться Лиза.
  
   - Да ну? Ты летишь на Кипр? С кем? Когда? - от такой сногсшибательной новости у Оксаны округлились глаза.
  
   - Завтра. С Трофимом.
  
   - Погоди, погоди... Высокий симпатичный блондин? Хозяин "Да Винчи"?
  
   - Он самый.
  
   - Ну, ты даешь, - изумленная Оксана плюхнулась на черный кожаный диванчик, который стоял возле большого окна, открывающего прекрасный вид на еще зеленый сквер. На этом мягком диване любили посидеть и посплетничать покупательницы дорогой обуви, попивая предложенный радушной хозяйкой кофе. - То-то я слышала, что Трофим завел себе постоянную мадам. Но я и представить не могла, что это ты.
  
   - Да, Оксанка, это я. Но я пришла не свою жизнь обсуждать, а по делу. Давай посмотрим, что у тебя есть. Времени у меня в обрез, мне собираться надо. Сама понимаешь...
  
   - Понимаю. Идем, я все тебе покажу.
  
   Еще минут сорок Лиза не могла определиться с выбором и, наконец, остановилась на белых плетеных босоножках и светлой пляжной сумке.
  
   - Комплект? - весело спросила Лиза.
  
   - Комплект, - со знанием дела согласилась Оксана, и они опять засмеялись. - Ты, когда вернешься, обязательно зайди ко мне. Расскажешь, как отдохнула.
  
   - Непременно, - Лиза помахала на прощание рукой и выпорхнула из магазина.
  
  
   Глава 17
  
  
   Дорога в Павловку была долгой и нудной. Ванька заехал за Люсей ровно в семь, и чувствовалось, что он рад их встрече и возможности поговорить о жизни. Собственно, это был не столько диалог двух людей, чье детство и юность прошли на одной улице. Это был исключительно Ванькин монолог о нем самом. Именно так воспринимала Люся, не прекращающийся словесный поток соседа.
  
   Сначала они долго ехали по шоссе, но, когда свернули на проселочную дорогу, машину начало подбрасывать на ухабах.
  
   - Да, Людка, дорогие здесь плохие, - констатировал факт неугомонный водитель. - Дальше еще хуже будет. Так что ты держись! Вот сколько езжу, все диву даюсь, неужели нельзя дороги в порядок привести? Так же машину быстро загубить можно. А деревня эта, вообще, какой-то край света. У них ни магазина нет, ни телевизоров. Конец Двадцатого века на дворе, а люди словно в первобытном обществе живут. И не переезжают же никуда! Я просто удивляюсь...
  
   - А может им ехать некуда? - умудрилась вставить слово Люся.
  
   - Да, как же некуда? У всех родственники в городах есть. Дети, внуки... Слушай, ты бы позволила Николаевне жить одной в такой дыре? Нет. И я свою мамашу обязательно бы забрал. А если заболеет человек? А вдруг скорая помощь будет нужна? Ну, к примеру, аппендицит у кого случится? Что тогда? Вот и я говорю: ложись, да помирай.
  
   Люся краем уха слушала, о чем говорит Иван, и думала о том, что будет если знахарка не поможет. Как жить тогда дальше? И ответа на этот вопрос не находила. Ее размышления прервал довольный голос Ивана:
  
   - Ну, Людка, подъезжаем. Скоро уже будем на месте. Я остановлюсь на площади и пока буду продавать хлеб, ты иди в крайний дом слева от дороги. Там и живет Прохоровна.
  
   И правда, лес неожиданно расступился, и Люся с облегчением увидела небольшую деревеньку со старыми покосившимися домами. По раскисшей от дождя дороге, они въехали на центральную площадь. Люся подумала, что "площадь", слово, совершенно неподходящее для большой поляны посреди деревни. Колодец с журавлем. Некое подобие базарчика, деревянными прилавками которого никто уже давно не пользовался, но почему-то не разобранными на дрова. Старухи, сгрудившиеся кучками в ожидании машины с хлебом. Эта картина заброшенной деревеньки, которую наблюдала сейчас Люся, наполнила кадры какого-то старого фильма про коллективизацию и отозвалась в груди женщины щемящим сочувствием.
  
   Ванька остановил машину в центре поляны, и старухи с сумками быстро выстроились в очередь. Водитель открыл створы фургона и приступил к нехитрой торговле.
  
   Люся грузно вылезла из кабины. Немного потопталась на месте, разминая затекшие ноги. И, подхватив сумку, отправилась к дому, где, как говорил Ванька, жила Прохоровна.
  
   Домик знахарки был на удивление крепким. Аккуратный палисадник и чистый уже убранный огород, говорил о том, что женщина, живущая здесь, работать не ленится. Люся поднялась на крыльцо и робко постучала.
  
   - Заходи, заходи, чего стучишь? - из-за двери раздался строгий голос хозяйки.
  
   Люся прошла темные сени и в открытую дверь небольшой, но светлой комнаты, увидела женщину. Она что-то писала, сидя за широким столом, покрытым чистой с вышивкой скатертью. Очки, сидящие на самом кончике носа, придавали хозяйке дома сходство скорее с сельской учительницей, нежели с гадалкой.
  
   - Ну что остановилась? Проходи, не бойся, - женщина сняла очки и ясными синими глазами посмотрела на визитершу.
  
   Люся опасливо вошла. В первое мгновение, она подумала, что перед ней дочь Прохоровны, но, подойдя ближе увидела, что женщина, сидящая перед ней, немолода. Глубокие морщины избороздили ее некогда красивое лицо. Седые, почти белые волосы, были заплетены в жиденькую косу и уложены вокруг головы. Скрюченные застарелым ревматизмом пальцы осторожно держали шариковую ручку и немного подрагивали. Только молодой голос и лучистые глаза выбивались из представления Люси о том, как должна выглядеть бабка-шептуха.
  
   - Садись, - пригласила старуха и показала рукой на старый стул. - Не бойся, тебя выдержит.
  
   Прохоровна улыбнулась и от ее улыбки Люся немного успокоилась. Она присела на краешек стула и не в силах сдержать слез, заплакала.
  
   - Чего плачешь? А я ведь тебе еще ничего не сказала, - немного обеспокоилась Прохоровна. - Погадать хочешь?
  
   Люся кивнула и, утерев слезы рукой, сказала:
  
   - Я и погадать хотела, и...
  
   - Ладно, потом скажешь, чего еще ты хотела. Для начала, давай милая, я карты разложу, - перебила старуха и достала из-под скатерти затрепанную колоду. - Достань три карты.
  
   Прохоровна протянула Люсе колоду, и та дрожащими пальцами вытянула три карты.
  
   - Клади рубашками вниз, - строго приказала Прохоровна. - Как зовут тебя?
  
  Проницательный взгляд знахарки действовал как рентген. Люсе показалась, что старуха видит ее насквозь.
  
   - Люда, Людмила, Мила, - бормотала под нос старуха, переворачивая одну за другой карты, которые Люся боязливо положила на стол.
  
   На белой скатерти Прохоровны открылись трефовый король, туз пик и пиковая шестерка.
  
   Старуха еще раз внимательно посмотрела на Люсю и начала раскладывать карты из колоды, что-то пришептывая губами.
  
   - Ну что могу тебе сказать, Мила. Здоровье у тебя хорошее. Дочка есть, и муж у тебя есть. Любишь ты его давно и сильно. И боишься ты его потерять больше всего на свете. И скажу тебе честно, - старуха немного наклонилась вперед, - отпусти его.
  
   - Что? - Люся от неожиданности дернулась на стуле.
  
   - Говорю: отпустить его надо, - повторила Прохоровна, строго глядя прямо в глаза Люсе. - Не твой это человек и твоим никогда не будет.
  
   - Но как же так? Он мой муж, у нас дочь. Как я дочь без отца ставлю? Я люблю его. Я жить без него не могу! - торопливо заговорила Люда и из ее глаз опять брызнули слезы.
  
   - Не плачь, милая, слезами горю не поможешь. У твоей дочери всегда будет отец, и он всегда будет рядом с ней. За это не волнуйся.
  
   - А как же я? Что будет со мной?
  
   - Ты еще встретишь человека на своем пути, - уверенно сказала Прохоровна и собрала карты.
  
   - Но я никого не хочу, кроме Максима! - упрямо вскричала Люся.
  
   Старуха осуждающе покачала головой и тихо сказала:
  
   - Он всю жизнь будет любить только одну женщину. И не тебя. И очень скоро его жизнь переменится, да так сильно, что он сам не будет этого ожидать.
  
   - А что будет с этой женщиной? Ну... с той, которую он любит?
  
   - У нее своя жизнь. Непростая, - глядя мимо Люси, неопределенно высказалась Прохоровна.
  
   - Он будет с ней? - в голосе Люси прозвучала настойчивость и робкая надежда.
  
   - Нет, не будет. У него другая, отдельная и от нее, и от тебя судьба...
  
   Люся слушала старуху, затаив дыхание. Затем облегченно выдохнула и посмотрела с мольбой на гадалку:
  
   - Прохоровна, миленькая, сделайте так, чтобы он забыл ее и остался со мной! А? Ну, пожалуйста! Я знаю - вы можете. Люди говорят, что лучше вас нет...
  
   - Не льсти мне. Я-то конечно могу это сделать, но кому от этого будет хорошо?
  
   - Всем.
  
   Прохоровна поднялась из-за стола, внимательно посмотрела на Люсю и сказала:
  
   - Я знаю, что ты приехала ко мне за этим. И я сделаю то, что ты хочешь. Только помни, ничего путного из этой затеи не выйдет. И наступит день, когда ты очень сильно об этом пожалеешь...
  
   - Нет, нет! Не пожалею! Честное слово! - взволнованно пообещала Люся и крепко прижала руки к груди. - Я готова на все! Только бы он полюбил меня, и всегда был рядом!
  
   - Как скажешь, милая, - неохотно согласилась старуха, и аккуратно приподняв край скатерти, засунула под нее карты. Затем старательно разгладила на вышиванке невидимую складку и вышла из-за стола. - Что ты привезла с собой? Водку?
  
   - Да.
  
   - Давай бутылку, и иди погуляй немного. Минут через двадцать возвращайся. Я сделаю так, как ты хочешь.
  
   Обрадованная Люся вскочила со стула, поставила на стол пакет с едой, приготовленный для старухи Николаевной. Быстро выудила из него бутылку "Столичной" и с чувством воскликнула:
  
   - Спасибо вам, Прохоровна!
  
   Но старуха лишь досадливо махнула рукой и скрылась в глубине дома.
  
   Люся вышла на улицу. Она присела на ступеньки, еще мокрого от ночного дождя крыльца и уставилась на дорогу. Довольные жительницы Павловки с сетками полными хлеба, возвращались по домам. Видимо Ванька уже закончил свою торговлю. Старухи с любопытством поглядывали на Люсю и приветливо здоровались.
  
   Двадцать минут ожидания показались Люсе бесконечными. Она то и дело поглядывала на часы. Когда стрелка часов достигла нужной отметки, Люся поднялась, поправила юбку и постучала. Не услышав ответа, неуверенно открыла дверь и вошла в дом. Она заметила Прохоровну сидящей за столом, на том самом месте, где застала ее впервые. Перед старухой стояла бутылка водки, горлышко которой было закупорено пластмассовой пробкой.
  
   - Значит так, Мила, - ясные глаза старухи в упор смотрели на остановившуюся в проходе женщину, - я сделала так, что ни на одну женщину, кроме тебя, он смотреть не будет. Когда приедешь домой, сделай ужин вкусный, накорми его хорошо. Бутылочку эту поставь, но сама выпей только три рюмки. Запомнила? Под водочку он поест с аппетитом. Поговори с ним о том, как ты любишь его, и как жить без него не можешь. Ночью ублажи его, как сможешь. Не перечь ни в чем. И все будет так, как ты хочешь. Только помни, что мужика заговорами не привязывают на всю жизнь. Если в срок, на который я его заговорила, ты не сможешь его удержать, то никто тебе больше не поможет. Я черными делами не занимаюсь и на всю жизнь заговоры не делаю. Опасно это. И теперь только от тебя будет зависеть вся твоя дальнейшая жизнь.
  
   - А на какой срок?
  
   - На один год.
  
   - Ну, это большой срок, - выдохнула Люся, и ее глаза осветились надеждой.
  
   - Как сказать, милая, как сказать... Так, ты все поняла?
  
   Женщина согласно кивнула.
  
   - А теперь иди, и ко мне больше не приезжай.
  
   - Спасибо вам, Прохоровна, - с чувством воскликнула Люся и, схватив бутылку, бросилась из дома.
  
   - За это спасибо не говорят, - проворчала ей вслед Прохоровна и укоризненно покачала головой.
  
  
   Глава 18
  
  
   Ларнака встретила Лизу и Трофима прекрасной солнечной погодой. Еще в самолете стюардесса объявила пассажирам о том, что температура воздуха на земле плюс двадцать пять градусов.
  
   - Не может быть, чтобы в октябре здесь было так тепло, - Лиза удивленно посмотрела на Подольского, который смаковал "Бужеле" из пластикового стаканчика и просматривал какую-то газету.
  
   - Это Кипр, дорогая. Здесь почти весь год солнце, - со знанием дела ответил Трофим, не отрываясь от газеты.
  
   - А зима здесь не бывает?
  
   - Бывает, но зима очень мягкая. На Кипре отдыхать хорошо в любое время года, - Трофим допил вино и жестом подозвал стюардессу. - Еще принесите, пожалуйста.
  
   - Простите, к сожалению, сейчас не могу. Мы уже заходим на посадку. Видите, табло уже загорелось. Пристегнитесь, пожалуйста, - стройная стюардесса мило улыбнулась и двинулась по салону к своему креслу.
  
   Трофим разочарованно вздохнул и застегнул ремень.
  
   - Лиза, тебе помочь?
  
   - Нет, я справлюсь сама.
  
   Самолет приземлился как-то очень быстро. Лактионовой даже в какой-то момент показалось, что самолет падает. Она вцепилась в подлокотники кресла и с тревогой смотрела в иллюминатор.
  
   - Не бойся. Мы не падаем, - заметив страх Лизы, попытался успокоить ее Подольский и пояснил: - Здесь короткая взлетная полоса.
  
   Лиза благодарно улыбнулась, с нетерпением ожидая окончания посадки. Выйдя на трап самолета, она глубоко вдохнула и поразилась яркому солнцу, заливающему аэропорт и окрестности.
  
   Таможенный досмотр прошел тоже быстро. На получение багажа ушло немного больше времени, и Лиза с удовольствием разглядывала путешествующую публику. Англичане, немцы, французы выглядели холеными и довольными жизнью. Трофим чувствовал себя уверенно, не в пример Лизе, которая робко следовала за ним по пятам, боясь потерять из виду.
  
   Подольский так же уверенно вывел ее из здания аэропорта и направился к стоянке такси. Симпатичный грек на английском языке поинтересовался куда их отвезти, и Трофим назвал отель. Пока таксист загружал в багажник их чемоданы, Лиза оглядывалась по сторонам. Вокруг все было необычным, интересным и привлекательным.
  
   - Не верти головой, как хабзайка. Садись в машину, - раздраженно сказал Трофим и открыл перед Лизой дверцу такси.
  
   Лиза забралась на заднее сиденье и спросила:
  
   - Тима, а это большой отель?
  
   - Нет. Маленький, - ответил Подольский и уселся рядом.
  
   Лиза разочарованно вздохнула:
  
   - А почему маленький?
  
   - Потому, что я не люблю больших отелей. А в этом отеле я почти каждый год отдыхаю, и мне нравится, что в нем почти никогда не бывает русских.
  
   - А кто там отдыхает?
  
   - В основном англичане. Есть немцы. Иногда останавливаются американцы. Ты не волнуйся, скучно нам не будет. Там все продумано. Увидишь.
  
   Лиза прекратила задавать вопросы и принялась разглядывать красоты Кипра в окно. Все ей было в новинку: и природа, и дома, и люди. Это была ее первая поездка за границу, и теперь она наслаждалась новыми впечатлениями и при этом светилась от радости. Трофим иногда брал ее с собой в командировки, и каждый раз она получала удовольствие от новизны ощущений. Но сейчас она испытывала еще огромное удовлетворение от того, что понимала - эта поездка переносит ее в другую жизнь, совершенно отличную от той, которую она знала до сих пор. Теперь она не просто девчонка со Струшни. Теперь она возлюбленная богатого бизнесмена, который возвысил ее над всеми обитателями ненавистного района. И может быть, со временем, Трофим полюбит ее так, что сделает предложение. И она станет женой одного из самых влиятельных людей в городе. И здесь, на Кипре, ей представится возможность еще сильнее привязать к себе непредсказуемого любовника. Если он привез ее с собой сюда, значит у нее есть отличные шансы заполучить его целиком и полностью. Ведь добилась же она, в самом деле, того что живет теперь в его доме на правах хозяйки. А сколько унижений она прошла до этого, что и вспомнить страшно! Сколько времени терпела несносный характер Подольского, который оказался махровым эгоистом, и только его персона и его желания были важны для него. Вот она и выполняла безропотно каждое его желание и любой каприз. Но все это время ее согревало и поддерживало только одно - других женщин кроме нее у Трофима не было. А значит, он нуждается в ней. Отныне так будет всегда. И совместный отдых на Кипре поможет ей закрепить свою победу и упрочить пока еще шаткий и сомнительный статус любимой женщины.
  
  
   Лиза заметила, что водитель-грек с интересом рассматривает ее в зеркале заднего вида. Подольский же не обращал внимания ни на заинтересованного грека, ни на Лизу. Он равнодушно смотрел на дорогу, желая только одного - поскорее добраться до отеля и принять душ.
  
   Вскоре машина затормозила у небольшого четырехэтажного отеля Айа-напы. Ниоткуда возник швейцар и, приняв из рук водителя багаж, внес его в просторное фойе. Лизу поразила удивительная чистота вокруг и приятная расслабляющая тишина. Неслышно работал мощный кондиционер и холле отеля было очень свежо. Худенькая невзрачная гречанка самозабвенно терла стекло входной двери. Вновь прибывшие гости отеля, весело переговариваясь, сидели в красивых плетеных креслах в ожидании окончания регистрации и ключей от номеров. Группа была довольно большой, и Лиза подумала, что это, наверное, англичане.
  
   - Лиза, посиди там, - Трофим указал рукой на свободное кресло в центре холла. - Я пока решу все вопросы.
  
   Девушка кивнула и направилась к свободному креслу. Она кожей чувствовала, как мужчины провожают ее глазами. Ей стало немного неловко от этих откровенных взглядов, она занервничала и неуклюже опустилась в кресло.
  
   Трофим простоял у стойки администратора недолго, и уже через двадцать минут пара вошла в свой номер.
  
   Лиза сразу подбежала к окну и открыла балконную дверь. Вышла на просторную лоджию и замерла в восхищении от великолепной картины, увиденной ею. Прекрасный песчаный пляж, казался золотым. Чистую воду залива Нисси лихо рассекали скутеры. Где-то вдали смелый парашютист следовал за моторной лодкой. Во внутреннем дворике отеля было два бассейна. Возле большого бассейна под разноцветными зонтиками отдыхали любители спокойного отдыха. В маленьком детском бассейне весело плескалась детвора. Вышколенная обслуга неслышно фланировала, предлагая гостям отеля напитки и мороженое.
  
   Чистый морской воздух был необычайно сладким. Лиза задышала полной грудью и все не могла надышаться.
  
   - Тиша, представляешь, я дышу здесь, словно воду пью, - восторженно произнесла Лиза, возвращаясь в номер. - Как же здесь здорово!
  
   - Согласен, дорогая. И в этом нет ничего удивительного, ведь это остров. Чур, я первый в душ. А ты разбери сумки, - приказал Трофим и скрылся за дверью ванной комнаты.
  
   Лактионова разбирала багаж, когда в дверь номера тихо постучали. Лиза открыла дверь и увидела стоящего на пороге портье. Молодой человек вежливо поздоровался и, пройдя в номер, поставил на стол бутылку красного вина и вазу с фруктами. Затем вежливо раскланялся и передал Лизе конверт.
  
   - Спасибо, - улыбнулась девушка и когда за греком закрылась дверь, достала из конверта карточку отеля с текстом на английском языке. Единственное, что Лиза смогла понять из послания это только то, что оно предназначалось Трофиму.
  
   Спустя пятнадцать минут Подольский вышел из душа. На его мускулистой груди поблескивали капельки воды. Светлые волосы были зачесаны назад, открывая холеное и довольное лицо.
  
   - Что тут у нас?
  
   - Принесли вино и фрукты, пока ты принимал душ. Тебе и послание передали, - Лиза подала Трофиму конверт.
  
   - Хорошо, сейчас посмотрю, - Трофим достал из бара два бокала и открыл вино. Затем он быстро пробежал глазами по тексту и воскликнул: - Здорово! Вот это сервис! Представляешь, хозяин отеля в знак благодарности прислал нам в подарок вино и фрукты как постоянным клиентам. Давай-ка выпьем, вино здесь неплохое. А еще для меня есть сообщение. Через несколько дней к нам присоединятся Марио и Фиби.
  
   - Что? - поперхнулась Лиза. - Откуда они знают, что мы здесь?
  
   - Я накануне нашего отъезда говорил с Марио по телефону и рассказал, что две недели мы проведем на Кипре. Вот он и решил составить нам компанию.
  
   - Ну, ладно, Марио, но Фиби... - недовольно притянула Лиза и закатила глаза.
  
   - Ну, чем ты недовольна? Нам с ними будет веселее. Лично я против ничего не имею. Марио мой компаньон, как ты знаешь. Отпуск, проведенный вместе с ним, будет только на пользу моему бизнесу. Я же не могу приказать ему не приезжать. Ты не маленькая девочка и должна понимать, что бизнес превыше всего и связь с зарубежными партнерами поддерживать необходимо. И, пожалуйста, не надо капризничать, - Трофим улегся на широкую кровать с бокалом вина и включил телевизор. - Иди в душ, и побыстрее возвращайся.
  
   Трофим похлопал ладонью по кровати и призывно посмотрел на Лизу.
  
   - Хорошо, я быстро, - вынужденно согласись Лиза, но прекрасное настроение было испорчено напрочь.
  
   Лактионова вошла в ванную комнату, и еще раз удивилась чудесам цивилизации. Полы ванной комнаты оказались с подогревом, красивая плитка с греческим орнаментом была хороша, флаконы с шампунями и гелями поражали разнообразием, а банные халаты казались мягкими и пушистыми. Пока Лиза находилась в ванной, маленький вентилятор, запрятанный в стене, нагнетал в комнату теплый воздух.
  
   - Вот же живут люди, - неизвестно зачем вслух произнесла Лиза и встала под теплую струю воды. А еще она подумала о том, что совсем некстати заявится сюда Марио со своим отвратительным Фиби, и целых две недели ей придется терпеть общество итальянца и его отвратительного друга.
  
  
   Глава 19
  
  
   Люся вернулась домой в полной уверенности в том, что теперь ее жизнь наладится. Она свято верила в то, что заговор Прохоровны круто изменит ее жизнь.
  
   Муж и свекровь встретили ее без особых эмоций, но Люся не стала выяснять причину возникшей между ними холодности. Все было ясно и так. Трещина, возникшая в их отношениях до ее отъезда к матери, не только не затянулась, но еще больше увеличилась.
  
   Следующий день после возвращения домой тянулся для Люси медленно. С самого утра она слонялась из угла в угол, все еще раздумывая над тем, стоит ли поить мужа заговоренной водкой. Ей не давали покоя слова Прохоровны, что заговор был сделан только на один год. Ну что же, год - это немалый срок. И за это время многое может измениться. И не стоит откладывать в долгий ящик осуществление задуманного. Чего тянуть?
  
   Люся немного повеселела и принялась готовить ужин.
  
   - Мы гостей ждем? - в кухне появился помятый Павлов.
  
   - Нет, Максимушка, просто я очень соскучилась по тебе пока гостила у мамы. Хочется отметить свой приезд. У нас так давно не было праздников, - Люся радостно сверкнула глазами и продолжила стряпню.
  
   - И охота тебе возиться?
  
   Максим отрезал кусок колбасы, взял со стола батон и вернулся к телевизору. Да... Люди говорят: стерпится - слюбится. Месяц сменяется месяцем, а он так и не может заставить себя полюбить жену. Она совершенно безразлична ему, а порой вызывает чувство раздражения. Зачем он женился тогда? Мама этого очень хотела, и он послушно сделал так, как хотела мама. И Мыскина. Конечно, он благодарен Люсе, что в трудный период его жизни она оказалась рядом. Но благодарность - это не есть любовь. Как ни крути.
  
   Иногда ему кажется, что он покорно идет за своей судьбой. День прожит и ладно. Но разве это жизнь? Неужели все так живут? Пресно и неинтересно. Он просто существует в пространстве и времени. И это тоскливое существование - плата за регулярный секс с женой. Но кроме постели их ничего не связывает. А дочь? Он любит свою девочку так, как может, и всегда будет заботиться о ней. Но, наверное, где-то есть другая жизнь, полная событий и приключений. И есть другие женщины, которые могут доставить удовольствие не хуже Люси. И есть Лиза.
  
   Павлов еще долго лежал, размышляя над своей жизнью. Как долго он еще будет влачить это существование? И что с ним будет дальше, если он оставит все, как есть? А проблема заключается в том, что он бесхарактерный и слабый. И ему, по сути, лень что-то менять.
  
   Вот совсем недавно ребята из парка агитировали его поехать на Север денег подзаработать. Говорят, что водители там нужны, чтобы людей по вахтам развозить. Качают частники газ день и ночь, и деньжищи гребут лопатой. Но и платят работягам хорошо, никто не жалуется.
  
   Пока Люся была в отпуске, он несколько раз пытался поговорить на эту тему с матерью. И каждый раз он слышал только одно и то же:
  
   - Брось эту затею, сынок! От добра - добра не ищут. У тебя здесь семья, работа, квартира. А что ждет тебя там? Ребята твои говорили, что придется жить в вагончиках. Кто тебе постирает и приготовит? Все придется делать самому. Может быть ты и заработаешь неплохо, но стоят ли деньги тех лишений, которые тебе придется терпеть? Подумай, сынок. Хорошенько подумай.
  
   Да... Мама, как всегда, во всем права. С ней трудно спорить. И стоит ли менять эту беззаботную жизнь на что-то другое?
  
  
   День стремительно убывал и на город опустились сумерки.
  
   Люся постелила на кухонный стол белую скатерть и выставила приборы. Ну вот, кажется все готово. Женщина достала из холодильника заветную бутылку и водрузила ее в центр стола. Как хорошо, что свекрови нет дома. Нет дома и Анечки. Алла Федоровна отправилась к подруге в гости и прихватила внучку с собой. Никто мешать не будет. Этот вечер они с Максимом проведут вдвоем.
  
   Люся сделала все так, как велела Прохоровна. Выпила с мужем только три рюмочки и, накладывая еду мужу в тарелку, следила за тем, чтобы его рюмка была полна. Она смотрела на мужа восхищенными глазами и во всем с ним соглашалась. Люся, как бы невзначай, касалась его руки и при каждом удобном случае целовала мужа. Она льстила ему и не скупилась на комплементы.
  
   - Слушай, Люся, ты сегодня какая-то странная. Просто не узнаю тебя, - захмелевший Павлов, прищурившись, исподлобья поглядывал на жену.
  
   - Я очень скучала по тебе, милый. Мы давно уже не проводили вечер вдвоем. И честно скажу, - Люся посмотрела на мужа томным взглядом, - мне не терпится пойти в постель.
  
   - Правда?
  
   Люся кивнула и опустила глаза, чтобы Максим ненароком не увидел в ее глазах странного блеска. Блеска ее торжества. Пока все идет так, как надо. Водка выпита, ужин подходит к концу. И ее ожидает незабываемая ночь. Эта ночь должна стать решающей в их отношениях, и от этой ночи зависит вся их дальнейшая жизнь. Он никогда не догадается о том, что она сегодня сделала.
  
   - Ну пошли, если тебе так хочется, - Максим, слегка пошатываясь, поднялся со стула и уперся пьяным взглядом в жену.
  
   Люсе не понравился этот прищуренный и какой-то странный взгляд мужа, но раздумывать над этим временем не было. Она вскочила и покорно пошлепала за мужем в спальню. Но, не дойдя до двери нескольких шагов, Максим резко остановился и, повернувшись к Люсе грубо схватил ее за руку. Резко притянул к себе, развернул к стене и приказал:
  
   - Нагнись, быстро!
  
   - Максим, ты что, с ума сошел? Мне больно! - закричала Люся. Она попыталась вырвать прижатую к спине руку, но Павлов властным движением наклонил ее к стене, грубо сорвал трусики и, стянув с себя трико, сильными толчками вошел в нее. Люся захлебнулась от боли и застонала. Она вновь попыталась вырваться из рук мужа, но он, глухо вскрикивая, продолжал. Люся уже не сопротивлялась и отдалась этому ритму, понимая, что новые эмоции постепенно захватывают ее. В эти минуты она чувствовала необыкновенное удовольствие. И теперь ей не надо было обманывать ни его, ни себя. Когда из груди ее вырвался крик, она порадовалась тому, что пика экстаза они достигли вместе. Это было так неожиданно и ново, что из ее глаз полились слезы.
  
   - Ну что? Ты довольна? - тяжело дыша, проговорил он, натягивая трико. - Хочешь еще? Ну, а я уже сыт тобой по горло.
  
   - Какая ты скотина, - сквозь слезы выкрикнула Люся, поправляя одежду, - как ты мог так поступить со мной? Я из кожи вон лезла, чтобы доставить тебе удовольствие, старалась угодить тебе! А ты унизил меня, растоптал!
  
   - Но разве тебе было плохо? - криво ухмыльнулся Павлов.
  
   Люся опустилась на пол, силы разом покинули ее. Она беспомощно покачала головой:
  
   - Как ты мог? Как ты мог так поступить со мной? Я хотела, чтобы все было не так.
  
   - А, как? Поднимайся. Скоро мама с Аней вернутся, - обыденно сказал Максим и брезгливо отвернулся.
  
   Когда муж скрылся в глубине квартиры, Люся тяжело поднялась и утерла слезы. Она была потрясена до глубины души тем, что испытала сейчас. И хотя она не так себе представляла их близость сегодня, она была почему-то счастлива в эту минуту. И она напрасно упрекала Максима. Она плакала не от обиды, а от новых острых ощущений, ранее ей неведомых. Значит, Прохоровна не обманула. Значит, все теперь будет по-другому. И это только начало ее новой жизни.
  
  
   Глава 20
  
  
   Несколько дней Лиза наслаждалась спокойным отдыхом. Трофим оказался прав. В этом отеле отдыхали только англичане и немцы. Это были семейные пары с детьми. Лиза поразилась тому, что никто не кричит, никто никого не беспокоит. Все вокруг спокойны и вежливы. Да и дети ведут себя пристойно, как и положено хорошо воспитанным отпрыскам благополучных родителей.
  
   Лиза и Трофим сидели в шезлонгах у бассейна, неспешно попивая холодное пиво.
  
   - Тима, может быть и не приедет твой любимый Марио, - лениво, подставляя солнцу свое безупречное тело, произнесла Лиза, - мы уже несколько дней здесь, а его все нет.
  
   - Не обольщайся, дорогая, он обязательно появится. Не сегодня, так завтра. Кофе хочешь?
  
   Лиза кивнула. Подольский подозвал официанта, бесшумно разносящего заказы гостей отеля.
  
   Молодой красивый грек остановился возле Трофима, выслушал его и, кивнув, неслышно удалился.
  
   - Симпатичные мужчины, эти греки, - Лиза смотрела вслед уходящему официанту.
  
   - Зато их женщины не отличаются красотой, - Трофим улыбнулся и передвинул шезлонг в тень. Он принялся намазывать на тело крем против загара. За эти несколько дней под солнцем кожа Подольского обгорела и приобрела медно-красный цвет, что очень беспокоило его.
  
   - Мне очень нравится здесь... Давай, дорогой, я тебе помогу.
  
   - Давай, - согласился Трофим, передал Лактионовой крем и лег на живот. Легкими осторожными движениями Лиза наносила крем на спину любовника, а он блаженно прикрыл глаза и улыбнулся: - Какие у тебя мягкие и нежные ручки.
  
   В это время к ним приблизился служащий отеля:
  
   - Извините, господин Подольский, вас к телефону.
  
   - Спасибо.
  
   Трофим неохотно поднялся и натянул шорты.
  
   - Не скучай, дорогая, я быстро. Думаю, что это Марио звонит. И не делай, пожалуйста, такое кислое лицо, - скривился Подольский и отправился в холл к стойке администратора.
  
   Настроение Лизы мигом испортилось. Можно считать, что для нее приятный отдых закончился. И теперь оставшиеся дни придется терпеть общество шумных и своеобразных итальянцев. Собственно, Марио был неплохим человеком, но вот его друг...
  
   Лиза передвинула свой шезлонг в спасительную тень, опустилась в него, вытянула длинные стройные ноги и закрыла глаза. Сейчас ей припомнился день, когда она впервые увидела Марио.
  
  
   В ту субботу, Подольский, как и обещал, заехал за ней ровно в шесть часов. Он был великолепен в своем сером шелковом итальянском костюме. Дорогой галстук, дорогая рубашка, дорогие часы. И кожаные, сшитые по индивидуальному заказу туфли. Трофим как будто сошел с обложки модного журнала. Лиза тогда еще подумала, что мужчины очень быстро научились тратить свои деньги на себя и на свой внешний вид. После серой и невзрачной совковой одежды, которая не отличалась ни цветом, ни покроем, и уравнивающая всех в своем убожестве, теперь можно было позволить себе иметь индивидуальность, приобретая дорогие и изысканные вещи. А этот костюм выделял Трофима из толпы даже теперь, потому что он хотел выделяться и, самое главное, мог себе это позволить. Чувствовалось, что он тратил на себя деньги щедро и беззаботно.
  
   - Лиза, ты великолепна, - сказал Трофим с порога, оглядывая ее с головы до пят.
  
   Лактионова довольная комплиментом, покрутилась, демонстрируя вечернее облегающее платье с разрезом от бедра. Затем выставила безупречную ногу в черном чулке и засмеялась:
  
   - Ну, как? Понравлюсь я твоему компаньону?
  
   - Вне всяких сомнений, - широко улыбнулся Трофим. - Поехали?
  
   На той вечеринке гостей было немного. Но все эти люди были богаты и знали себе цену. Марио появился в небольшом банкетном зале в сопровождении молодого и очень привлекательного молодого человека. Юноша был высок и строен. Черные волосы спадали на плечи мягкими волнами. Тонкий нос с горбинкой и пронзительные карие глаза юноши сразу понравились Лизе. Но она долго не могла сообразить, что в этом красавчике было не так. Лишь спустя некоторое время она поняла. Безвольный рот, капризная улыбка, пренебрежительный и высокомерный взгляд молодого человека действовали отталкивающе. Ну, а Марио, мужчина лет пятидесяти, с седыми висками и небольшим брюшком, напротив, располагал к себе.
  
   - Марио, как я рад тебя видеть, - Трофим искренне пожал гостю руку. - Познакомься, это Лиза.
  
   Марио полными губами слегка коснулся руки Лизы и с улыбкой, медленно и тщательно подбирая русские слова, сказал:
  
   - Очень, очень рад, Лиза. Вы очень красивы. Ты счастливчик, друг мой. А это Фиби.
  
   - Это ваш сын? - наивно поинтересовалась Лиза и взглянула на Фиби. Она почувствовала, как стоящий рядом Трофим напрягся.
  
   Но Марио обезоруживающе улыбнулся и ответил:
  
   - Нет, Лиза, но он мне почти как сын.
  
   Лиза недоуменно взглянула на Трофима и тот, чтобы сгладить неловкость, громко сказал:
  
   - Дорогие гости, прошу к столу.
  
   За столом Лиза сидела рядом с Марио и пыталась развлекать гостя, как могла. Она мило улыбалась и занимала его разговорами. Она очень хотела понравиться этому приятному итальянцу. Марио был вежлив, не скупился на комплементы и часто приглашал ее танцевать. Но только изредка Лиза замечала на себе недовольный и ревнивый взгляд Фиби. И понять странного поведения юноши, она не могла. Но в самом конце вечеринки, ситуация неожиданно прояснилась.
  
   К концу банкета Лиза чувствовала себя уставшей. Обязанности хозяйки вечеринки очень утомили ее, и чтобы немного отдохнуть от музыки и бесконечных разговоров, она решила спуститься в холл гостиницы, на втором этаже которой и располагался ресторан. Лактионова присела в кресло и расслабленно закурила. Внезапно глаза Лизы округлились, и она закашлялась, подавившись сигаретным дымом. По лестнице спускался Марио, обнимая своего спутника. Фиби, улыбаясь, что-то говорил на ухо компаньону Трофима. Затем Марио коснулся толстыми короткими и наманикюренными пальцами щеки юноши и как-то томно рассмеялся. Наверное, Фиби говорил о чем-то очень приятном, потому что глаза итальянца в эту минуту излучали столько нежности, что у Лизы уже не оставалось сомнений в том, что перед ней любовники. Это открытие было столь ошеломительным, что Лиза быстро затушила сигарету и готова была провалиться сквозь землю, только бы эта пара не заметила ее. Марио действительно не увидел ее, увлеченный разговором с Фиби. Ну, а Фиби, поравнявшись с Лизой, лишь скользнул по ней презрительным взглядом и тут же отвел глаза.
  
   Необычная пара, мило беседуя, вышла на улицу. Лиза уже решила вернуться в зал, как увидела Трофима, быстро спускающегося по лестнице.
  
   - Почему ты здесь? Я тебя искал повсюду. Поднимись наверх и жди меня в зале. Гости еще не собираются расходиться. Я только отвезу Марио и Фиби домой, а потом вернусь назад.
  
   Трофим уже коснулся двери, как Лиза потянула его за рукав:
  
   - Ты знал?
  
   - Что знал?
  
   - О них.
  
   Трофим сразу понял, что она имеет в виду.
  
   - Знал, - отрезал Подольский, - и тебя это, Лиза, совершенно не касается. Возвращайся к гостям.
  
  
   Лиза не ошиблась в том, что с приездом итальянцев, ее отдых не будет теперь таким спокойным и безмятежным, как раньше. Единственное, что ее радовало, так только то, что Марио снял маленькую виллу на побережье и жил со своим любовником там.
  
   Теперь компании некогда было валяться на пляже или у бассейна. Они взяли напрокат машину и путешествовали по побережью.
  
   Лиза была в восторге и от дельфинария, и от аквапарка. Она даже училась играть в гольф в окрестностях небольшой деревеньки Переклиша. В Пафосе ей больше всего запомнилась дегустация вин, а в Куриуме она с особым восторгом взирала на легендарный камень Афродиты.
  
   Ей очень нравилось теплыми вечерами сидеть в уютных тавернах и наблюдать за легкой, как ей казалось, жизнью таких симпатичных и гостеприимных киприотов. Ей нравилось и то, что Трофим, не жалея денег, покупал ей все, что она просила. Но в тоже время, порой она чувствовала себя лишней в этой мужской компании. Мужчины говорили в основном по-английски, и она не понимала, о чем. Иногда Трофим переводил ей смысл сказанного. Марио обращался к ней редко. Он был целиком поглощен Фиби. Иногда ей казалось, что Фиби ненавидит ее, но понять за что именно, не могла.
  
   Вторую неделю их отпуска, Трофим большую часть времени проводил с друзьями и практически игнорировал ее. Иногда она задавала себе вопрос: почему Подольский взял ее с собой? И ответ напрашивался сам собой. Она здесь с ним только для удовлетворения его примитивных и низменных инстинктов. А когда она надоест ему, он выбросит ее без сожаления, как использованный презерватив. И тогда злость и разочарование охватывали ее. И она начинала ненавидеть своего любовника.
  
   Но ночами, она забывала обиды, потому что в это время суток Трофим принадлежал только ей. Она пыталась доставить ему наслаждения как можно больше и ждала от него благодарности.
  
   Но Подольский со свойственной ему наглостью все принимал как должное, и той душевной близости между ними, о которой Лиза мечтала, по-прежнему не было.
  
   Она перестала предохраняться и решилась на шаг, который, как она считала, приведет ее к заветной цели.
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  
   МИТЯ
  
  
  Глава 1
  
  
   Дмитрий Ильич Куприянов с нетерпением ожидал конца рабочего дня. Настроение по десятибалльной шкале можно было оценить на одиннадцать. Сегодня ему исполнилось сорок, и он весь день находился в предвкушении предстоящего банкета. Жена Маргарита, или, как он с нежностью называл ее, Маргоша, просила пышный юбилей не устраивать. Как-то не принято в народе отмечать сорокалетие. Но Дмитрий Ильич не обращал внимания ни на приметы, ни на предсказании, ни на гороскопы, которыми увлекалась жена. Он верил только в себя и в свою удачу, которая шла рядом с ним всю его жизнь. Он создал свой бизнес с нуля. Сейчас работа в собственной кампании приносила ему не только отличные дивиденды, но и доставляла моральное удовлетворение. Куприянов любил делать деньги, а деньги любили его. К своим сорока годам он уже имел все, о чем мечтал в своем бедном, граничащим с нищетой, детстве. Он выстроил отличный дом, в котором было тепло и уютно. У него прекрасная семья - любящая жена и двое сыновей. Он высок, строен и хорош собой. Чего еще может желать от жизни умный, упорный и целеустремленный мужчина в сорок лет? Это большая удача полностью реализоваться в жизни к этому прекрасному возрасту. Ты еще молод, здоров, полон сил и готов идти дальше по пути приумножения всего того, что имеешь на данный момент.
  
   Да, к своим сорока годам Дмитрий Ильич уже твердо стоял на земле. В своем кругу слыл человеком деловым и порядочным, его уважали и к его мнению прислушивались. Время от времени, он позволял себе расслабиться в компании друзей или какой-нибудь милой девушки. Но эти ничего не значащие для него романы с другими женщинами, на его семье нисколько не отражались. Семья для него была той святыней, ради которой он жил и трудился сутками напролет.
  
   Куприянов был уверен в том, что не позволит себе и никому другому разрушить все то, что создавал годами. И эта уверенность позволяла ему смело смотреть в будущее, легко преодолевая трудности, которые встречались на его пути.
  
   На свой юбилей Дмитрий Ильич пригласил только самых близких друзей. Всего гостей соберется человек двадцать пять, и каждому он сможет уделить внимание, с каждым посидит, поговорит и поднимет рюмочку хорошей водки за свое здоровье. И, конечно же, за удачу.
  
   И ресторан он выбрал самый дорогой в городе, с отменным меню и вышколенной обслугой. Этот ресторан принадлежал его лучшему другу Трофиму. С Трофимом Подольским Дмитрий Ильич учился в одной группе политехнического института. После института они на некоторое время потеряли друг друга из виду, разъехавшись по направлению в разные города. И через несколько лет были несказанно рады неожиданной встрече в родном городе, где каждый уже имел свое дело и определенный достаток. Разница между ними была лишь в том, что Дмитрий Ильич был счастливо женат на Маргарите и растил сына, а Трофим был холост, и обзаводиться семьей не спешил.
  
   Гости, собравшиеся в точно назначенное время, завалили юбиляра подарками и цветами. Маргоша была очень хороша в своем маленьком черном платье с бриллиантовой подвеской на тонкой золотой цепочке. Эта высокая стройная брюнетка отличалась изысканными манерами и необыкновенным шармом. Она была счастлива в замужестве и ее спокойная, размеренная семейная жизнь отражалась и на ее лице - холеном, ухоженном и без единой морщинки. Рита Куприянова выглядела значительно моложе своих лет, хотя она была ровесницей своему мужу.
  
   Маргоша приветливо всем улыбалась и рассаживала гостей за стол в банкетном зале без спешки и суеты.
  
   - Митенька, по-моему, кого-то не хватает. Два места за столом пустуют, - тихо сказала Маргоша мужу, нежно коснувшись его руки.
  
   Счастливый юбиляр окинул взглядом стол и так же тихо произнес:
  
   - Нет еще Трофима с его новой пассией. Он обещал сегодня всех нас с ней познакомить. До сегодняшнего дня ее никто из наших друзей не видел. Даже странно... а вот и они.
  
   Дмитрий Ильич поднялся со своего стула и направился навстречу запоздавшим гостям.
  
   Трофим вошел в банкетный зал в сопровождении молодой женщины. Дмитрию Ильичу показалось, что он никогда не встречал такой красивой девушки. От такой красоты просто дух захватывало. Женщина было не просто красива, она была ослепительно красива.
  
   Подольский, приветственно улыбаясь, приблизился к юбиляру и с чувством сказал:
  
   - Поздравляю, Дима! Прими мой подарок, - Трофим нарочито торжественно вручил имениннику маленькую коробочку, завернутую в праздничную яркую упаковку. - Подарок мой, Димка, невелик, да очень дорог.
  
   - Спасибо, дружище, - с чувством произнес Дмитрий Ильич и шутливо добавил: - Я нисколько не сомневаюсь в твоей щедрости.
  
   Мужчины пожали друг другу руки и Трофим, пропустив вперед незнакомку, представил:
  
   - Познакомься, Дима, это Лиза - моя подруга.
  
   Дмитрий Ильич галантно поцеловал равнодушно протянутую женщиной руку.
  
   - Очень рад. Присаживайтесь, пожалуйста. А вы, Лиза, не стесняйтесь. Вы среди друзей, - Куприянов заглянул в бездонные васильковые глаза красавицы, и на его губах заиграла легкая улыбка. Лиза улыбнулась в ответ:
  
   - Я тоже вас поздравляю, Дмитрий Ильич. Трофим много рассказывал о вас.
  
   - Надеюсь хорошее? - произнес Дмитрий Ильич.
  
   - Только хорошее, - Лизе с первого взгляда понравился импозантный именинник и его бархатный голос. Движения мужчины были лишены резкости, однако проницательный взгляд серых глаз выдавал в нем человека умного и целеустремленного.
  
   - Прошу, присаживайтесь, - пригласила гостей и Маргарита. Она стояла рядом с мужем и оценивающим взглядом скользила по туалету и украшениям подруги Подольского. "Этой блондинке не хватает вкуса и выглядит она вульгарно - слишком много косметики на лице, но кожа у нее хорошая", - мысленно сделала вывод Куприянова, пока шла к своему месту за праздничным столом.
  
   Подольский знал почти всех гостей Дмитрия Ильича. Со многими из них он соприкасался по бизнесу, с некоторыми был дружен. Он сразу заметил, что его спутница произвела большое впечатление на гостей Дмитрия Ильича и самого юбиляра. Это льстило самолюбию, но не более того. Он никогда не ревновал Лизу к другим мужчинам, по одной простой причине: он не любил ее. И даже тогда, когда он предложил Лактионовой переехать в его дом, сделал это только лишь ради своего удобства. Она всегда должна быть под рукой - красивая и очень сексуальная кукла. Относительно отношения Лизы к нему, он тоже не питал никаких иллюзий, потому что знал - Лиза с ним только из-за его денег и положения в обществе. Трофим хорошо понимал, что рано или поздно она начнет посягать на его свободу и требовать закрепления отношений, но менять свой образ жизни не хотел. Ну, а воспоминания о том при каких обстоятельствах он познакомился с Лизой, сводили на нет все ее жалкие попытки утвердиться в роли жены и хозяйки его дома.
  
  
   Дмитрий Ильич весь вечер был необычайно возбужден и весел. Он изредка поглядывал в сторону Лизы, которая, казалось, не обращает на него внимание и полностью сосредоточена только на Подольском.
  
   В самый разгар вечера, когда оркестр заиграл лирическую мелодию, Дмитрий Ильич, оставив жену в кругу весело болтающих о чем-то приятельниц, подошел к Трофиму и Лизе.
  
   - Трофим, можно я приглашу твою очаровательную даму на танец?
  
   - Юбиляру разрешено все! - несколько развязно развалившись на стуле, ответил Подольский и хитро подмигнул другу. - Только смотри, Димка, не уведи ее. Мне она самому нужна.
  
   Лактионова проигнорировала пошлость Трофима и, поднявшись со своего места, взяла именинника под руку:
  
   - Пойдемте, Дима. Я и сама хотела пригласить вас, но все не решалась.
  
   - Вы такая нерешительная? - Дмитрий Ильич проникновенно заглянул в глаза девушки.
  
   - Нет, напротив. Я бойкая и смелая. Но вы танцуете только с женой, и я думала, что вы весь вечер будете танцевать только с ней.
  
   Они вышли в центр зала и несколько минут танцевали молча. Лиза прижалась к Дмитрию Ильичу, и под своими руками он почувствовал мягкое и податливое тело девушки. Это необычайно возбуждало.
  
   - Вам нравится здесь? - Дмитрий Ильич отстранился и взглянул на Лизу.
  
   - Да, все очень мило, - под его заинтересованным и изучающим взглядом лицо девушки слегка порозовело.
  
   - У вас красивые глаза, Лиза, как васильки, голубые и нежные, - сделал не отличающийся оригинальностью комплимент Дмитрий Ильич и сильнее прижал женщину к себе.
  
   - Вы находите? По-моему, вы, Дима, романтик...
  
   - А еще... у вас красивые волосы и великолепная фигура, - продолжал наступление Дмитрий Ильич. - Теперь я понимаю, почему Трофим так долго скрывал вас от всех нас.
  
   - Спасибо за комплимент, но ваша жена, Дима, тоже очень красивая женщина.
  
   - Я это знаю и очень горжусь ею.
  
   Между ними завязалась легкая беседа. Лиза отвечала на вопросы непринужденно и с долей юмора. Она все больше и больше нравилась Куприянову. И ему уже не хотелось отпускать эту красивую женщину от себя.
  
   Когда музыка смолкла, Дмитрий Ильич взял Лактионову за руку и предложил:
  
   - Может быть спустимся в бар и выпьем чего-нибудь?
  
   - Я ничего не имею против вашего предложения, Дима, но как же ваши гости?
  
   - Мы совсем ненадолго оставим их. Они танцуют и не заметят нашего отсутствия. Так как? Идем?
  
   Лиза кивнула, и они покинули банкетный зал. Минуя небольшой холл, пара спустилась по крутой винтовой лестнице в бар. В полусвете красивых бра Куприянов заметил свободный столик. Когда они устроились на жестковатом диванчике, Дмитрий Ильич жестом подозвал официанта и заказал два бокала шампанского.
  
   - Как долго вы знакомы с Трофимом? - спросил Дмитрий Ильич, прикуривая сигарету. Затем предложил сигарету и Лизе, но та отказалась и пригубив шампанское неопределенно ответила:
  
   - Достаточно долго.
  
   - Он вам нравится?
  
   - А почему вы меня об этом спрашиваете? - сейчас слова Лактионовой прозвучали ясно и холодно.
  
   - Ну, не злитесь, - обезоруживающе улыбнулся юбиляр. - Извините, если допустил бестактность. Просто, я очень уважаю и люблю Трофима и хочу, чтобы он был счастлив. Ему до сих пор не очень везло с женщинами.
  
   Лиза вопросительно посмотрела на Дмитрия Ильича.
  
   - А теперь ему повезло? - так же холодно поинтересовалась Лиза.
  
   - Думаю, что да, - Дмитрий Ильич взял ее руку и поцеловал.
  
   Лиза резче, чем требовалось, вырвала свою руку и поднялась с дивана:
  
   - Мне кажется, что нам пора возвращаться к вашим гостям, Дмитрий Ильич.
  
   - Если вы настаиваете... - Куприянов и нехотя поднялся. Он осторожно взял девушку под руку, и они, не произнося ни слова, вернулись в банкетный зал.
  
   Куприянов подвел Лизу к Трофиму и с любезной улыбкой поблагодарил за танец.
  
   На протяжении всего вечера гости требовали к себе внимания юбиляра и до конца банкета Дмитрий Ильич больше к Лизе не подходил. Он танцевал только с женой. Маргоша конечно же заметила длительное отсутствие мужа и подруги Трофима в банкетном зале, но подумала, что ничего странного и необычного в этом нет.
  
  
   Глава 2
  
  
   Утром следующего дня Дмитрий Ильич после некоторых колебаний позвонил в дом Трофима в надежде, что Лиза снимет трубку. И как только услышал ее голос, ощутил легкое волнение и что-то похожее на чувство вины перед Подольским. Но Куприянов быстро справился с нежелательными эмоциями и пригласил любовницу друга на ужин. Но та отказалась, сославшись на дела. Отказ женщины нисколько не огорчил Куприянова, он ожидал чего-то в этом роде, но решил не оставлять своих попыток соблазнить красавицу. Он всегда добивался желаемого. Рано или поздно он покорит и эту, пока недоступную ему, женщину.
  
   Но быстрой победы над Лизой не получилось. Куприянов звонил и просил о встрече, а она всякий раз отказывала.
  
   Довольно скоро Дмитрий Ильич понял, что влюбился как мальчишка в девушку своего друга с первой встречи. Это было банально до смешного. Но Куприянову стало не до смеха, когда все его мысли стала занимать только Лиза. Куприянову трудно было сосредоточиться на делах, другие женщины перестали его интересовать вовсе, а Маргоша уже не казалась такой привлекательной, как раньше. Но Куприянов по-прежнему не желал отказать себе в удовольствии увидеть ее хотя бы еще один раз. Однако все его попытки встретиться с Лизой ни к чему не приводили. Потом он решил с головой окунуться в работу, но образ подруги Трофима по-прежнему преследовал его повсюду. И ничего с этим Дмитрий Ильич поделать не мог.
  
   На протяжении двух месяцев после своего юбилея, Куприянов не созванивался и не встречался с Трофимом, пока тот неожиданно не появился в его офисе сам.
  
   - Ты занят, Димка? Не помешаю? - Трофим шагнул в кабинет, широко распахнув дверь.
  
   - Заходи, дружище, заходи, - приветливо произнес Дмитрий Ильич и указал рукой на кресло, стоящее рядом с его письменным столом. - Давненько мы не виделись. Куда пропал? Выпьешь чего-нибудь?
  
   - С удовольствием выпью, - Трофим плюхнулся в кресло и, положив руки на стол, принялся нервно барабанить пальцами по столешнице.
  
   - Что это ты такой нервный сегодня? Коньячку?
  
   - Давай, Митька, коньячку. Мне, собственно, все равно что пить сейчас. Я не отказался бы и от водки.
  
   - Да ты, Трофим, как я вижу, расстроен не на шутку, - Куприянов подошел к сейфу, стоящему в углу кабинета и выудил бутылку дорогого французского коньяка. Затем вернулся к столу и, сняв трубку телефона, набрал несколько цифр. - Катюша, принеси, пожалуйста, бокалы и что-нибудь к коньячку. И кофе... Закуску сейчас. Кофе можно немного попозже. И для всех - я занят, - Дмитрий Ильич положил трубку и обратил внимательный взгляд на Трофима. - Так, что у тебя стряслось? Что-то плохое?
  
   - Да вот не знаю, Дима, плохое у меня случилось или хорошее, - возбужденно высказался Подольский и замолчал, но барабанить по столу перестал и развалился в кресле.
  
   В этот момент в кабинет вошла Катя, высокая длинноногая девушка. Мило улыбнувшись мужчинам, она поставила поднос с бокалами и легкими закусками на стол и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.
  
   Дмитрий Ильич разлил коньяк, и Трофим, опрокинув в рот крепкий напиток, пояснил:
  
   - Понимаешь, Лиза, стерва эта, преподнесла мне неожиданный сюрприз. Она ждет от меня ребенка, и я думаю, что все произошло на Кипре. Я, дурак, брал ее с собой в отпуск.
  
   - Что? - поперхнулся коньяком Куприянов.
  
   - А то, что слышал! Она собирается от меня рожать! Говорит, что аборт уже поздно делать. А на черта мне этот ребенок? - трясущимися от негодования руками, Трофим закинул лимон в рот, разжевал его и скривился.
  
   - Но мне показалось, что она тебе нравится, - задумчиво отозвался Дмитрий Ильич, согревая в руках бокал с коньяком.
  
   - Да, нравится, но...
  
   - Ну так и женись на ней, - перебил друга Куприянов и выпил содержимое бокала, не почувствовав вкуса. - Сколько ты уже будешь ходить в холостяках? Пора бы уже подумать и о семье.
  
   - А зачем мне жениться? И тем более на этой твари? - вскрикнул Трофим. - Я не люблю ее, понимаешь? И никогда не любил. Да, она красива и хороша в постели. Но здесь, - Трофим постучал пальцем в области сердца, - нет ничего. И к тому же ребенок у нее уже есть. Мальчик.
  
   - Вот как? - Дмитрий Ильич откинулся на спинку кресла.
  
   - Да, не отрицаю, мне хорошо с ней в постели. Не стыдно в компании показаться. Но не более того!
  
   Трофим вновь наполнил бокалы. Мужчины молча выпили. Каждый думал о своем. Куприянов решал, как отреагировать на слова друга, потому что ситуация была очень непростой. А Подольский искал предлог, чтобы поскорее избавиться от любовницы и ее ребенка.
  
   - Трофим, успокойся! - первым нарушил молчание хозяин кабинета. - Ты ведь даже не представляешь, как тебе повезло. Такая женщина тебя полюбила. Ребенка от тебя рожать собралась.
  
   - Слушай, - Трофим зло посмотрел на Куприянова, - а ведь я видел, как ты обхаживал ее на своем юбилее. Она тебе тоже понравилась? Да? Ну, признавайся! А... молчишь. Значит, я прав. О да, она умеет завлекать. Сначала недотрогу из себя строит, а потом на голову садится. Димка, не обольщайся! Она совершенно не та, за кого себя выдает. Ты знаешь, как я нашел ее?
  
   - Откуда мне знать? Ты мне никогда об этом не рассказывал.
  
   - Так вот, мне ее подсуетил Игорь. Ты знаешь его... самый главный сутенер и ростовщик в городе.
  
   - Игорь Георгиевич, что ли? - Дмитрий Ильич от удивления приподнял брови.
  
   - Да, он. Я элементарно снял Лизку за бабки на ночь, - Трофим хлебнул из бокала. Его язык уже слегка заплетался, - у меня тогда были с ним общие дела. Мне пришлось взять у него денег под проценты, когда я новый ресторан открывал. Так вот, в тот день мы хотели проценты обсудить и сроки возврата долга, а он приехал с ней. Я уже видел ее раньше, но поближе познакомиться не получилось. Дикая она была какая-то. А Игорь, к твоему сведению, нашел ее в хорошо известном тебе месте, где таких красоток пруд пруди. Она там промышляла без его ведома. Шестерки ему донесли. Игорь сначала наказать ее хотел, но потом передумал. Предложил ее мне. В тот вечер, я думаю, он в долю со мной хотел войти и задабривал меня, но я с ним быстро рассчитался. А немного погодя, я ее выкупил у Игоря. И, признаюсь, за совсем небольшие бабки.
  
   - Нет, этого не может быть, - голос Куприянова предательски дрогнул, и Трофим не понял к чему, собственно, относятся эти слова друга.
  
   - Может! - горячо воскликнул Трофим. - И еще, как может. Да и не любит она меня. Она любит только мои деньги. Я уже довольно давно содержу ее и ее сына. Она тянет из меня бабки с охренительной скоростью. Так вот, теперь она решила повесить на меня еще и второго своего ублюдка! - Трофим пьяно рассмеялся и взмахнул рукой: - Наливай, Димка. И я совсем не уверен, что это именно мой ребенок, понимаешь?
  
   - Что ты теперь намерен делать? - сухо и бесцветно спросил Куприянов.
  
   - Это я у тебя хотел спросить, что мне делать. Хотел совета у тебя, как друга попросить. Да что-то подсказывает мне, что не услышу от тебя ничего путного. Ты сам попался, - пьяно ухмыльнулся Трофим. Он провел рукой по своим коротко стриженым волосам и уткнулся взглядом в стену.
  
   - Я не знаю, что сказать тебе, Трофим, - Дмитрий Ильич потянулся за ломтиком лимона. Лимон оказался таким кислым, что хозяин кабинета поморщился.
  
   - Зато я знаю теперь, что мне делать! - Трофим неожиданно громко хлопнул рукой по столу и резко поднялся. - Я дам ей то, чего она хочет больше всего. Я дам ей столько денег, что она отвяжется от меня раз и навсегда!
  
   И Подольский, не попрощавшись, пулей вылетел из кабинета Дмитрия Ильича.
  
  
   Глава 3
  
  
   Каждый новый день, как две капли воды походил на предыдущий. Монотонность жизни изматывала и доводила до отчаяния. Мало этого, Люся все больше действовала на нервы своим каким-то фанатичным желанием ему угодить. Они чаще начали ругаться и обвинять друг друга во всех смертных грехах. После этих ссор, хотелось выпить. И забыться. С каждым днем он пил все больше, не обращая внимания на увещевания матери и ее слезы. Все сложнее становилось подниматься с постели по утрам.
  
   Павлов четко осознавал, что пьет гораздо больше обычного, но поделать с собой ничего не мог. И уже несколько раз его не допускали на линию. Захарович, главный механик, предупредил, что и вовсе может отстранить его от работы, если он не перестанет злоупотреблять спиртным.
  
   А накануне он злоупотреблял целых три дня. И сейчас, проснувшись с тяжелой головой и растрепанными чувствами, он стоял в ванной и смотрел на себя в зеркало. И с трудом узнавал себя. Это был какой-то другой мужчина, но только не он, Максим. Глаза запали, волосы потеряли блеск, кожа обтянула скулы. А майка висела, как на вешалке. В общем, видок был еще тот.
  
   Пока он пялился на себя в зеркало, безмерная усталость навалилась опять. Это состояние пугало и начинали закрадываться мысли, что он чем-то болен и серьезно.
  
   Павлов открыл кран с холодной водой и встал под душ. От сильных ледяных струй он постепенно начал приходить в себя. Что с ним происходит? Когда все это закончится? Надо решаться, потому что, если он ничего он изменит сейчас, он превратиться в никчемного алкаша, опустившегося и зловонного. И если он не сделает то, что задумал в ближайшее время, потом уже будет поздно.
  
   Максим выключил воду и взял чистое махровое полотенце. С каким-то тупым остервенением, он принялся растирать свое тело. Эта процедура окончательно привела его в чувство, и он почувствовал себя бодрее. Из кухни доносился запах жареной картошки, и Павлов почувствовал приступ острого голода. Сегодня. Он решит все сегодня.
  
  
   - Что-то ты долго сидел в ванной, - проворчала Люся, накладывая большой ложкой дымящуюся картошечку в тарелку. - Чаю сейчас налить?
  
   - Нет, чуть позже.
  
  Максим присел за стол. Мать молчала и пила кофе, а Аня крошила булку на стол, выбирая изюм.
  
   - Аня, прекрати сорить! - строго приказала Алла Федоровна внучке и с состраданием посмотрела на сына. - Как чувствуешь себя, сынок?
  
   - Отлично, мама, - ответил Максим и оглядел женщин. Затем, собравшись с духом, без всяких предисловий жестко объявил: - Я сегодня уезжаю.
  
   - Что? - в один голос воскликнули женщины.
  
   - Вы не ослышались. Я сегодня уезжаю в Москву. Ночным поездом.
  
   Алла Федоровна и Люся переглянулись.
  
   - С чего бы это ты надумался туда ехать? - первой пришла в себя Люся. - Что ты там забыл, в этой Москве?
  
   - В Москве я сделаю пересадку и поеду к Ваське, в Салехард. Он там нормально устроился и уже давно зовет меня.
  
   - Но как же так? Мы же обсуждали с тобой это, Максим, - горестно произнесла Алла Федоровна.
  
   - Что обсуждали, Алла Федоровна? Так вы знали, что он собирается уезжать и мне ничего не сказали? - Люся в недоумении уставилась на свекровь.
  
   - Люся, - раздраженно отозвалась Алла Федоровна, - все это были пустые разговоры. И я была уверена, что это только слова... и Максим никуда и не собирается ехать.
  
   - Да вы... вы просто с ума сошли! Как вы посмели молчать об этом? Вы не имели права скрывать это от меня!
  
   - Замолчите! Обе! Я принял решение. И никто не сможет помешать этой поездке. Слышите?
  
   Анечка тревожно смотрела на взрослых, и на ее испуганных глазках выступили слезы.
  
   - Доченька, не плачь, - Люся погладила девочку по светлым вьющимся волосам, а затем, усадив ее себе на колени, прижала к себе. - А как же мы?
  
   - А что вы? Я буду работать и присылать вам деньги.
  
   - А твоя работа? Ты же не можешь вот так просто уйти с работы, - ухватилась за соломинку Алла Федоровна.
  
   - Я не вижу в этом никаких трудностей. Я напишу заявление, а Люда передаст его в отдел кадров. Вот и все.
  
   В кухне повисла тишина. Говорить больше было не о чем.
  
   - Я пошел собирать вещи, - решительно сказал Максим и поднялся из-за стола.
  
   - Я помогу тебе, сынок, - засеменила за сыном Алла Федоровна, стараясь не смотреть невестке в глаза.
  
   Когда мать и сын покинули кухню, Люся крепче прижала к себе хрупкое тельце дочери и подумала: "Не смогла..."
  
  
   Потом они стояли на перроне вокзала как чужие. Максим отрешенно смотрел куда-то в сторону. А она не решалась задать ему вопрос, который терзал ее весь этот день. Вот уже раздался гнусавый женский голос, объявивший посадку на его поезд. Они так же молча, направились к восьмому вагону. Павлов подал проводнице билет. Симпатичная девушка равнодушно посмотрела в билет и так же равнодушно произнесла:
  
   - Девятнадцатое место. Проходите.
  
   - Да, да... сейчас. Ну что, Люда, будем прощаться?
  
   - Максимушка, может передумаешь? - наконец выдавила из себя Люся. На ее глаза навернулись слезы, и она едва сдерживала себя, чтобы не разрыдаться на виду у всех. Но ответ она знала.
  
   - Нет, не передумаю, - с непонятным упрямством ответил Павлов. - Ты прости меня, Люся. За все. Но я должен уехать.
  
   Он неуклюже обнял ее, небрежно коснулся губами щеки и поднялся по ступенькам в вагон.
  
   - Максим...
  
   Павлов нехотя оглянулся и, помахав на прощание рукой, проговорил:
  
   - Я напишу.
  
   И скрылся в вагоне.
  
   Люся пошла вдоль поезда, вглядываясь в окна, в надежде увидеть его еще раз. Но Максим не посмотрел в окно, а она остановилась и сквозь пелену слез провожала взглядом удаляющийся состав.
  
  
   Павлов дал о себе знать, когда добрался до места. Он сообщил, что устроился на работу в какую-то крупную газовую компанию. А потом - тишина. Несколько месяцев от мужа не было вестей. И все это время Люся жила в тревожном ожидании письма или хотя бы звонка от него. Но муж молчал. Это молчание доводило ее до полуобморочного состояния. Как он там? Здоров ли? И чего ему не хватало дома, среди женщин, которые любят его?
  
   После той памятной поездки в Павловку, жизнь, как ей казалось, начинала понемногу налаживаться. Максим как-то вдруг успокоился. Перестал волноваться без причины, и никуда не отлучался из дому по вечерам. Он все больше времени стал проводить с дочерью, и наблюдать за их совместными играми было забавно и приятно.
  
   Интимная жизнь тоже налаживалась. Ни он, ни она никогда не вспоминали о том животном и необузданном сексе в коридоре. Но Максим, словно пытаясь сгладить свою вину, стал более внимательным к ней. Хотя, зачастую, он ласкал ее машинально, по привычке. И ей тогда казалось, что он просто отбывает некую повинность. Но все же иногда, она испытывала удовольствие от близости с ним. И в те минуты она была счастлива.
  
   Только эта безмятежность как-то вдруг начала рушиться. Максим все чаще и чаще возвращался с работы навеселе. Он был разговорчив, находился в приподнятом настроении и много шутил. Но на следующий день, мучаясь от похмелья, становился раздражительным, вспыльчивым и грубым. Она сначала терпела, а потом начала роптать. И тихие ссоры, постепенно переросли в скандалы.
  
   В эти часы, Алла Федоровна покидала дом, не в силах слушать крики сына и невестки. Она понимала, что все это до добра не доведет. Но по-прежнему в жизнь семьи не вмешивалась. И отъезду сына даже была немного рада. В доме, наконец, воцарились мир и покой.
  
  
  
  
  Глава 4
  
  
   Лиза неожиданно проснулась. За окном глубокая ночь. И очень холодный февраль. Да, уже февраль. Как быстро летит время.
  
   В квартире тепло и очень тихо. Дети спят. Спит в детской комнате и мама.
  
   Мама, дорогая мамочка... Она всегда рядом, чтобы ни случилось. Только мама была рядом после ареста Илларионова. Теперь вот, нет ни подруг, ни друзей. А мать Стаса, которая обвинила ее во всем, что произошло, даже не попытались как-то помочь и утешить. И виделись-то они последний раз в день, когда Илларионова пыталась отжать у нее квартиру.
  
   Все, как будто растворились, и вокруг нее вдруг образовалась такая звенящая пустота, что хотелось выть. Словно всех этих людей никогда и не было в ее жизни.
  
   Интересно, знает ли Наташка Ремезова, что у нее родился Глеб? Ну откуда ей знать? Она в Чите сейчас. Живет со своим офицером да радуется жизни.
  
   Мысли, роившиеся в голове, не давали успокоиться и уснуть. Лиза повернулась на спину, закинула руки за голову и уставилась в потолок. Лгать самой себе не было нужды. И надо себе откровенно признаться, что в ее жизни сложилось все не так, как она хотела.
  
   Верочка... преданная и такая добрая. Когда родился второй сын Глеб, мама без лишних слов переехала к ней и теперь помогает растить двоих детей. Верочка никогда не осуждала ее, чтобы она ни делала. Мама не осудила и тогда, когда были прожиты все деньги и драгоценности, спрятанные у старухи соседки, и она отправилась на угол того самого кафе, где продавали себя девочки Стаса.
  
   Она пошла туда от отчаяния и страха перед будущим. И самое главное, чтобы прокормить себя и сына. Шаг этот дался ей очень нелегко, и только она одна знает сколько раз выходила из дому и возвращалась назад, не доходя даже до троллейбусной остановки.
  
   Но Стас приучил ее жить на широкую ногу, а корячиться за швейной машинкой не хотелось. Зато на заветном месте она могла бы легко и быстро заработать столько денег, что смогла бы вернуться к той жизни, к которой привыкла. Но была еще одна причина, толкавшая ее к пятаку возле "Пирамиды". Здесь она надеялась встретить человека, который дал бы ей все, чего она только пожелает. Одного единственного, как говорили девчонки Игоря, богатенького Буратино, который вытащил бы ее из нищеты и обеспечивал бы так, как это делал когда-то Илларионов. Стас... Он по-прежнему сидит и по-прежнему не отвечает на ее письма. Он бросил ее и, судя по всему, отбыв свой срок, к ней возвращаться не собирается.
  
   Да, с этой верой в свою звезду она все-таки вышла на угол кафе, отбрасывая страх и брезгливость. Она внушила себе тогда, что эта работа такая же, как и всякая другая. Только лучше оплачиваемая.
  
   И ей опять повезло. Она встретила Трофима. И жизнь опять вернулась в прежнюю колею. Ну, не совсем в прежнюю. Трофим ее не любил, она знала это наверняка. Порой он был жесток с ней и обращался, как с вещью, но она все сносила и прощала. Подольский не скупился и не жадничал. И у нее опять появились деньги и украшения. И до поры она не тяготилась своим двусмысленным положением. Она жила тогда в полной уверенности, что рано или поздно своего непременно добьется и Трофим женится на ней. Надо было только немного потерпеть и сделать все для достижения своей цели. А терпеть и молчать она умела. И упорства ей было не занимать. А исполняя его капризы, она думала о том, что это лишь временные трудности и, пережив их, она опять вернет себе прошлую жизнь. К счастью, и мерзкий старик со временем перестал досаждать ей. Еще один только раз он воспользовался ею и больше никогда не давал о себе знать.
  
   Когда Подольский предложил ей переехать в его дом, она была несказанно рада, потому что это был знак того, что она нравится Трофиму и нужна ему. А та незабываемая поездка на Кипр и вовсе была подарком судьбы. Хотя и на Кипре не все складывалось так, как она хотела. Но там она забеременела вторым сыном. И это была ее очередная победа. Так она думала тогда.
  
   Но, увы, все ее мечты оказались миражом...
  
   Стаса теперь она вспоминала все реже. Поначалу она часто писала ему и даже один раз навестила в колонии. Но он там, а она здесь. Единственное, за что она может поблагодарить сейчас Илларионова, так это за квартиру на Фатинке, которую он подарил ей. Это был поистине царский подарок. Потому ни его мать, ни сестра, как ни пытались выселить ее и сына из квартиры, сделать ничего не смогли. Частную собственность еще никто не отменял, и свора адвокатов не нашла ни лазейки, чтобы выставить ее и Антошку в поганую Струшню.
  
   Но почему ей не спится? Что тревожит ее? Или она чего-то ждет?
  
   Подольский. А этот самовлюбленный хлыщ оказался редкостным подонком и сволочью. Как только узнал о ее беременности, сразу же выбросил ее из своего дома, как старый и ненужный хлам. Сейчас даже вспоминать не хочется выражение его лица и слова, сказанные ей в след. Было унизительно и гадко.
  
   Когда она приехала в свою квартиру, то очень долго стояла под душем, смывая с себя оскорбления и обиду.
  
   Да... где-то она просчиталась. Чего-то не досмотрела. Что-то не учла. А возможно и действовала слишком прямолинейно. Ей не хватило выдержки дожимать Подольского постепенно, не форсируя события. Наверное, в этом была ее главная ошибка
  
   Первое время она пыталась встретиться с Подольским, поговорить. Все ждала, что тот одумается и вернется. Но ни встретиться с бывшим любовником, ни поговорить все не удавалось. Подонок упорно избегал ее. Она думала, что, когда родится сын, Трофим появится на Фатинке и изменит свое решение. Но, увы! Из роддома ее забирала мама, а не он, отец ее второго сына.
  
   Правда, если быть честной с собой до конца, не таким уж и негодяем на самом деле был Трофим. Было ведь у них много и хорошего. Когда Глебу исполнился месяц, бывший любовник все же объявился. Он принес деньги. Много денег. Это были отступные.
  
   Но это было совсем не то, чего она ждала от бывшего любовника.
  
   В тот день она хотела показать ему своего мальчика. А вдруг сердце Подольского растает при виде сына и у него пробудятся отцовские чувства? И он, как настоящий мужчина и порядочный человек, не сможет бросить сына. Но ни о какой порядочности и речи даже не было. Трофим был тверд в своем решении. Ребенка увидеть не захотел и объявил, что больше ни ей, ни ее сыну он ничего не должен. И пусть она сама разбирается со своими проблемами. И его она больше не увидит. Пусть найдет себе другого дурака, который будет содержать ее с выводком в придачу. А если она вздумает подать на алименты, то он ее жизнь превратит в ад, потому что никому не позволено шантажировать его и манипулировать им. С тем и ушел из ее жизни, громко хлопнув дверью.
  
   В тот день она много плакала. Мама успокаивала ее, как могла. И тогда она твердо решила, что больше никогда она не унизится ни перед одним мужчиной, и больше никогда не будет бояться, плакать и просить.
  
   Вот только, как жить теперь одной с двумя детьми? Как поднимать их? Денег Трофима хватит на какое-то время. А что потом? Как жить дальше?
  
   С этими тягостными мыслями Лиза провалилась в тревожное забытье.
  
  
   Глава 5
  
  
  Сквозь сон Лактионова услышала требовательный плач Глеба. Неохотно разомкнула глаза и посмотрела на будильник. Оказывается, она и спала-то всего около двух часов.
  
  Лиза чувствовала себя разбитой и несчастной. Но надо подниматься и кормить малыша. Впереди новый длинный, безрадостный день и привычные хлопоты.
  
   Она встала с постели и подошла к зеркалу. Так отвратительно она еще не выглядела никогда. Лиза небрежно собрала растрепанные волосы резинкой и провела указательным пальцем по опухшим глазам, в которых уже прижилась смертельная тоска. Потом она собрала на талии ночную рубашку в кулак и в ужасе замерла. Предательские жирные складки на животе и боках уродовали ее некогда стройную фигуру. Грудь, от распирающего ее молока, напоминала коровье вымя, а рукава рубашки трещали на полных руках.
  
   - Ну и страшилище, - сказала Лиза своему отражению и с отвращением одернула рубашку. Лучше и вовсе не подходить к зеркалу, чтобы лишний раз не расстраиваться. Толстая, никому не нужная корова.
  
   Аромат свежезаваренного кофе ощущался даже в ванной. Чашечка кофе - вот, что ей необходимо сейчас. Но Лиза вспомнила, что пить кофе пока не желательно, так что придется обойтись чаем. Мама, как всегда, уже приготовила завтрак. И сварила ненавистную манную кашу. А Глеб уже орет во весь голос, он хочет есть. Сыну уже восемь месяцев, а она все еще кормит его грудью. Может быть, она и толстая такая, что не решается перевязать грудь. Но надо поторопиться, а то крик Глеба разбудит Антошу.
  
   - Как спала, доченька? Выглядишь ты какой-то усталой, - Верочка поставила перед дочерью тарелку с кашей.
  
   Лиза с Глебом на руках присела за стол и брезгливо отодвинула тарелку, обнажила грудь и принялась кормить сына.
  
   - Где Антошка? Почему не идет завтракать?
  
   - Спит еще. Я его будить не стала. Вчера вечером не могла оторвать его от телевизора, - торопливо отчиталась Вера, наливая кофе в свою чашку.
  
   - Мама, я же просила тебя, - в голосе Лизы слышалось раздражение, - не давай ему допоздна засиживаться перед экраном. Зрение у него падает. Нагрузка на глаза большая и...
  
   Однако Лиза не успела закончить фразу до конца, как послышалась трель звонка.
  
   - Кого это еще там принесло с утра пораньше? - испуганно сказала Вера и засуетилась: - Пойду посмотрю.
  
   Вера торопливо засеменила в коридор. Открыв дверь, она увидела на пороге высокого мужчину в дорогой дубленке, который нервно засовывал в карман кожаные перчатки.
  
   - Здравствуйте, извините, а Лиза дома? - вежливо поинтересовался ранний визитер. Улыбка незнакомца располагала.
  
   - Здравствуйте. Она дома.
  
   - Пригласите ее, пожалуйста, - бархатным баритоном произнес мужчина.
  
   - Лизочка, доченька, к тебе пришли, - громко позвала дочь Вера, откровенно разглядывая мужчину.
  
   - Мама, кто там? - раздраженно отозвалась Лиза, отнимая ребенка от груди. Она поднялась, запахнула халат и с ребенком на руках вышла из кухни.
  
   - Лиза, здравствуйте.
  
   - Дима? - изумленная Лактионова растерянно смотрела на гостя. - Как вы здесь оказались? Зачем вы здесь?
  
   - Лиза, можно мне войти? - с вежливой твердостью спросил Дмитрий Ильич и сделал шаг в открытую дверь. - Извините за раннее вторжение.
  
   - Ну, проходите, раз пришли, - запоздало разрешила Лиза. - Мама, возьми Глеба.
  
   Лиза осторожно передала матери сына, и заинтригованная Верочка под красноречивым взглядом дочери скрылась в глубине квартиры.
  
   - Идемте на кухню, там и поговорим.
  
   Лактионова развернулась к Куприянову спиной и двинулась по коридору. Дмитрий Ильич в некотором замешательстве посмотрел ей вслед, затем аккуратно повесил дубленку на вешалку и, осматриваясь, последовал за неприветливой хозяйкой. От его проницательного взгляда ничего не ускользало. Квартира была обставлена дорого, но все вокруг было как-то неряшливо и запущено.
  
   - Присаживайтесь, - Лиза настороженно посмотрела на гостя. - Может, кофе хотите?
  
   - Не откажусь, - подчеркнуто небрежно ответил Куприянов и опустился на стул.
  
   Пока Лиза варила кофе, они молчали. Никто не решался заговорить первым. Лиза поставила перед гостем чашку с крепким и ароматным напитком.
  
   - Спасибо, Лиза. А вы, что не пьете? - Дмитрий Ильич неторопливо размешивал сахар в чашке.
  
   - Я еще кормлю сына грудью и кофе не пью.
  
   - Понятно, - Дмитрий Ильич сделал глоток. - Кофе у вас замечательный.
  
   - Вы что-то хотели? - нетерпеливо поинтересовалась Лактионова и уперлась спиной в прикрытую дверь. Ее взгляд был по-прежнему настороженным. - Чем, собственно, обязана?
  
   - Я хотел вас увидеть, Лиза. Меня долго не было в городе. Я уезжал за границу и не знал, что...
  
   - Вы не знали, что Подольский бросил нас? Меня и сына? - как-то равнодушно спросила Лиза. - Вот теперь знаете. И что?
  
   Женщина отошла от двери и села напротив гостя.
  
   - Вы только не обижайтесь на меня... Я немного рад этому, - смущенно произнес Дмитрий Ильич и виновато улыбнулся.
  
   - Рады? Чему же здесь радоваться? - Лиза вся сжалась и дерзко вскинула на гостя глаза.
  
   - Просто... Просто я люблю вас, - неожиданно вырвалось у Дмитрия Ильича. Он совсем не это хотел сказать сейчас, но остановиться уже не мог. - Люблю давно. Я влюбился в тебя, Лиза, в нашу первую встречу. Я ведь пытался встретиться с тобой. Я звонил, но ты не хотела меня видеть. Потом я надолго уехал. И теперь, когда вернулся, узнал обо всем. И вот пришел, - сумбурно говорил Дмитрий Ильич, нервно перебирая в пальцах маленькую ложечку.
  
   - Зачем? Зачем ты пришел? - Лиза опустила глаза и взволнованно задышала. Голос ее прерывался. - Что тебе надо от меня? У меня двое детей. Я...
  
   - Это хорошо, когда есть дети. Я хочу помочь тебе, я хочу быть рядом с тобой. Я люблю тебя так, как не любил никого. И мне нет дела до того, как ты жила раньше и сколько у тебя детей. Я очень люблю тебя, и это главное, - от волнения лоб Куприянова покрылся испариной. Господи, как он хотел ее сейчас! Как давно он мечтал сжать ее в своих объятиях. Как она красива даже сейчас, в домашнем халатике и с небрежно собранными волосами. Если бы он мог, он сейчас же приблизился бы к ней, распустил бы ее волосы, обнял...
  
   Но Лиза по-прежнему холодно молчала, не поднимая головы. Она замерла, закусив губу, и не отвечала на неожиданное и страстное признание Дмитрия Ильича. Мысли, одна смелее другой, вихрем закружились в голове. Она прекрасно осознавала, что судьба вновь улыбнулась ей. И тогда, когда она этого совершенно не ожидала. Внезапно ночные переживания и страхи показались ей ничтожными и смешными. Он хочет ее - это ясно. И он ее получит! Только тогда, когда она сама этого пожелает. И отныне она не повторит прежних ошибок. Теперь судьба преподнесла ей того долгожданного мужчину, от которого она возьмет все, чего не смог дать ей Стас, и не захотел дать Трофим. Ей повезло снова. Очень повезло!
  
   А Дмитрий Ильич был поражен ее молчанием. Каждая минута ее молчания превращалась в пытку. Он не знал, что делать сейчас и как вести себя дальше. Он совершенно растерялся от неловкости создавшегося положения.
  
   И Лиза, словно почувствовав его состояние, подняла свои васильковые лучистые глаза, в которых не было больше ни злости, ни тоски, ни печали.
  
   - Дима, я тоже рада тебя видеть. Ты понравился мне в нашу первую встречу, но я должна доверять тебе. Я слишком часто ошибалась, и меня часто предавали. Мою любовь еще нужно заслужить, - она вымученно улыбнулась и коснулась пальцами его руки.
  
   - Лиза, - он накрыл ее руку своей теплой и мягкой ладонью, и облегченно выдохнул: - Для тебя я готов на все! Поверь, я говорю правду.
  
   - На все ли? - Лиза недоверчиво прищурила глаза.
  
   - На все! - без колебаний ответил Куприянов.
  
  
   Глава 6
  
  
   Начинать жизнь с самого начала, оставляя в прошлом все беды и печали никогда не поздно и даже, на удивление, очень приятно. Начать жизнь с белого листа и забыть все, что было с тобой до сих пор, удается далеко не каждому. Но она это сможет. Лиза в этом совершенно не сомневалась, когда, закрыв за Куприяновым дверь, уселась в свое любимое кресло. Конечно, новую жизнь она должна начать с самого главного - с себя. Надо вернуть себе былую красоту и привести в порядок фигуру. Это - первое. Второе: новый гардероб. И непременно надо купить все самое лучшее и самое дорогое, что она сможет найти.
  
   Лактионова достала из кармана халата деньги, которые как-то неуклюже и очень стесняясь, всучил ей Куприянов. Как же он был смешон в тот момент! Покраснел, как мальчик, и, слегка заикаясь, предложил ей деньги. Господи! Ну, когда же мужики поймут, что, если они хотят видеть рядом с собой красивую женщину, нужно раскошелиться! Ведь красота требует затрат. И каких!
  
   Лиза ехидно улыбнулась. Она вспомнила, как сначала отказывалась от денег, но он настаивал. Наивный! Он все принимал за чистую монету. И ее слезы, и ее негодование. А потом она дала себя уговорить. Как он был доволен собой, как был горд, что помогает ей в трудную минуту! И в благодарность за помощь, она разрешила ему поцеловать себя на прощание.
  
   Вера же с тревогой и с нетерпением ожидала, когда незнакомец покинет квартиру. Она не выпускала из комнаты Антошку, рвавшегося посмотреть, с кем разговаривает так долго мама. И когда Вера услышала, что за гостем закрылась дверь, она окликнула дочь:
  
   - Лиза, ушел твой знакомый?
  
   - Да, ушел. Иди сюда, мама! Посмотри!
  
   Вера вошла в комнату дочери и уставилась на купюры, небрежно брошенные дочерью на журнальный столик.
  
   - Что это?
  
   - Не видишь? Деньги.
  
   - Откуда столько? - поразилась Вера.
  
   - Куприянов принес.
  
   - А кто этот Куприянов?
  
   - Друг Трофима, - Лиза поерзала в кресле. - Только, пожалуйста, не делай такое несчастное лицо. Да, друг Подольского. Как оказалось, я ему очень нравлюсь... и уже давно.
  
   - Ой, доченька, что же это такое происходит? Зачем тебе наживать еще неприятностей? - Верочка горестно посмотрела на Лизу. - Ведь неспроста же он приходил в такую рань? Что ему надо-то от тебя? Ведь ты так обожглась уже, и у тебя двое детей. Тебе о них теперь надо думать, а не о хахалях своих.
  
   - Вот я и думаю, мама! И, пожалуйста, оставь свои причитания! И не вмешивайся в мои дела. Я уж с ними сама как-нибудь разберусь.
  
   Вера обреченно покачала головой.
  
   - Как же, разберешься, - проговорила Вера, но посмотрев на довольное лицо дочери, осеклась: - Делай, Лизка, как знаешь! Только смотри, не пожалей потом.
  
   - А что ты мне предлагаешь? Одной всю жизнь жить? Этих мужиков надо использовать, на полную катушку, - Лиза возбужденно поднялась и заметалась по комнате. - И брать от них все, что только можно!
  
   - Пока, доченька, они брали от тебя все, что хотели, и оставляли подарочки эти! - Верочка кивнула в сторону Антоши, который уже сидел у телевизора и не обращал внимания на женщин, поглощенный очередной серией мультика под странным названием "Покемоны".
  
   - Мама, я сама разберусь со своими делами. Ладно? Дима хороший человек.
  
   - Откуда ты знаешь? Эти богатенькие все хороши до поры до времени. Подумай, доченька, не делай ошибки. Он тоже может бросить тебя. И он, наверное, женат?
  
   Лиза не была готова к такому вопросу. Она остановилась посреди комнаты и с вызовом посмотрела на мать:
  
   - Ну и что из того? Да женат! Но сегодня женат, а завтра холост. И что дальше?
  
   Вера поняла, что спорить с дочерью бесполезно. Она, как и всегда, все сделает по-своему. Старшая Лактионова в сердцах махнула на дочь рукой и вышла.
  
   А Лиза перевела дыхание и вернулась в кухню к давно остывшему завтраку.
  
  
   С этого дня Лиза больше времени стала проводить перед зеркалом. Записалась в тренажерный зал, регулярно вызывала на дом парикмахера, маникюршу и массажистку. Она приводила себя в порядок. И чтобы похудеть и вернуть себе прежние формы, села на жесткую диету. Дима должен видеть ее каждый день такой, какой она была в момент их первой встречи.
  
   Следующие полтора года Лиза опять чувствовала себя счастливой. Она вернула себе прежние формы и красоту. Ей не было нужды плакать и переживать. Дима вихрем ворвался в ее жизнь и круто изменил ее. Она с удовольствием слушала его рассказы о делах и с воодушевлением обсуждала его планы. Они долго могли сидеть у телевизора, обнявшись и попивая то пиво, то дорогое вино. А часы, проведенные в его объятиях, доставляли ей истинное наслаждение.
  
   А Куприянов поражался новизне ощущений, которые дарила ему Лиза. Первая их близость запомнилась ему тем, что каждое ее прикосновение обжигало как огнем. Ее мягкие руки плавно скользили по его телу. Она доводила его до исступления, до потери контроля над собой. В ее объятиях он забыл обо всем на свете, желая только одного - продлить эту сладостную пытку и потом испытать экстаз, который вырывался наружу вместе с его криком. Он никогда ранее не кричал, ни тогда, когда был в постели с женой, ни с другой женщиной. В момент возбуждения он говорил Лизе какие-то слова, но не помнил какие именно. Потом он отдыхал и спустя некоторое время с сожалением оставлял ее в постели одну, желанную и такую любимую. Он без труда читал в ее глазах разочарование от того, что покидает ее, но сделать ничего не мог. Он должен был возвращаться домой.
  
   Так повелось, что Дмитрий Ильич навещал Лизу и детей несколько раз в неделю. Дарил подарки и давал денег столько, сколько она просила. Но каждый вечер, проведенный с Лизой и ее детьми заканчивался одним - он всегда возвращался домой к жене и своим детям.
  
   Лизу такое поведение любовника настораживало. Но более всего ее расстраивало то, что Куприянов никогда не появлялся с ней и в обществе. Он словно прятал их связь от чужих глаз. Но пока она не могла, не смела настаивать на открытости их отношений. Она знала, что еще для этого время не пришло. Надо немного подождать того дня, когда он сам не сможет больше скрывать их связь. И как приблизить этот день Лиза знала. Она была уверена, что старый и проверенный ею способ на этот раз обязательно сработает.
  
  
   Глава 7
  
  
   Июль в этом году выдался дождливым, но жарким. Вера переехала с детьми на Струшню еще в середине мая. Она считала, что мальчишкам лучше дышать свежим воздухом на Струшне, чем глотать пыль на асфальте Фатинки. Да и в огороде полно дел, и дом надо привести в порядок. Лиза не сопротивлялась. На маму можно положиться, и мальчики будут в порядке, а у нее появится больше времени для себя и для Димы. Она будет с ним каждую минуту и привяжет к себе так сильно, что никто не сможет разорвать эту связь. И тогда он бросит свою семью и его не надо будет делить ни с Ритой, ни с какой другой женщиной.
  
   Сквозь неплотно прикрытую штору пробивался свет. Лиза лежала на широкой постели в объятьях Куприянова и отдыхала после бурного секса. Простыни были влажными и смятыми. В комнате было жарко, и Лиза хотела подняться, чтобы открыть окно, но Дмитрий Ильич нежно коснулся ее руки и чуть хрипло произнес:
  
   - Не вставай, пожалуйста.
  
   - Я только окно приоткрою...
  
   - Не надо. Я хочу, чтобы ты была рядом.
  
   Лиза наклонилась над любовником и посмотрела на его спокойное красивое лицо. Куприянов расслабленно лежал с закрытыми глазами. Ровный, словно точеный нос, решительный подбородок, волевой рот и посеребренные виски. Митя с каждым днем нравился ей все больше, и это немного напрягало и настораживало. Жизненный опыт подсказывал, что не стоит расслабляться и влюбляться в Куприянова. Как только она даст себе слабину и начнет поддаваться его обаянию или слишком явно проявлять нежные чувства, то все покатиться в тартарары, и она вновь потеряет завоеванные с таким трудом позиции. Так что нужно быть осмотрительней и не западать на его смазливое лицо и признания в любви. И эти слова о любви, пока лишь только слова, конкретных и решительных действий с его стороны пока не наблюдается.
  
   - Дима, почему мы с тобой никуда не выходим? - капризно заговорила Лиза, стараясь подобрать нужные слова. - Прошло уже полгода, как мы встречаемся, а ты ни разу не пригласил меня ни в ресторан, ни к друзьям, ни загород. Я ничего кроме кухни и детей не вижу. Мне надоело сидеть дома.
  
   Дмитрий Ильич открыл глаза и нежно взглянул на Лактионову.
  
  - Дорогая, я люблю тебя. Ты же знаешь. Но я все-таки женат. Меня хорошо знают в городе, и мне не хотелось бы давать людям повода к ненужным разговорам и сплетням. Не стоит пока афишировать наши отношения. Это может повредить моему бизнесу, - мягко ответил Куприянов и нежно провел рукой по бедру Лизы, но она обиженно отстранилась.
  
   - А я хочу, чтобы все знали, что ты любишь меня, а я тебя, - женщина капризно надула губы. - Что в этом плохого? А люди поговорят и перестанут. Долго скрывать наши отношения мы все равно не сможем.
  
   - Наверное, любимая, ты права, но еще не время.
  
   - Для чего не время? Не время сказать всем, что мы любим друг друга? - Лактионова повернулась на спину и состроила недовольную мину, а Дмитрий Ильич наклонился над ней и нежно коснулся ее губ:
  
   - Ты действительно любишь меня?
  
   - Да, я очень люблю тебя. Я хочу всегда быть рядом с тобой. Мне не нравится, что ты уходишь. Ты еще ни одной ночи не провел со мной. А еще...
  
   - Что, милая? - Дмитрий Ильич коснулся ее груди и почувствовал, как волна страсти охватила его. Он желал ее каждой клеточкой своего тела. - Чего ты хочешь, любимая?
  
   - Я хочу ребенка... Твоего, Димочка, ребенка. Я хочу этого больше всего на свете. Поцелуй меня, - простонала Лиза. - Обними меня покрепче.
  
   Куприянов страстно прижал Лизу к себе. Он хотел сделать ее счастливой, так как был счастлив сейчас сам. И пусть будет так, как она хочет. Они любят друг друга, и никто помешать их любви не может. Никто и ничто.
  
  
   Глава 8
  
  
   Бывают же в жизни такие счастливые дни, когда все получается! И весь день ты живешь в предвкушении праздника и счастья. И даже погода соответствует твоему настроению. На улице тепло и солнечно. Легкий ветерок обдувает разгоряченное лицо.
  
   Люся вышла из парикмахерской очень довольная работой Германа, самого лучшего и самого дорогого мастера в городе. И, несмотря на его неправильную ориентацию, о чем Люся догадалась сразу, она без сомнений отдалась его умелым рукам. Герман творил чудеса, и Люся была рада, что записалась именно к нему и что не пожалела денег на этого, как сейчас говорят, модного стилиста, обвешанного дипломами международных конкурсов. Ведь теперь она могла себе это позволить. Герман сделал ей слегка удлиненное каре и осветлил волосы. Люся нутром чувствовала, что прическа очень красит ее и, самое главное, делает моложе. А великолепный льняной костюм придавал ее фигуре стройности. Она очень похудела за последние полтора года. Она очень старалась. Конечно до девушки с обложки журнала, который она пролистала, дожидаясь своей очереди к Герману, ей еще далековато. Но ведь это только начало, и теперь она ни за какие коврижки не вернется к прежнему весу.
  
   Павлова застегнула новый плащ на все пуговицы. Все же не так тепло, как ей показалось сразу. Свободный плащ сейчас скрыл ее достижения. Но когда Максим увидит, как она похудела и похорошела, то будет очень поражен. И ее новый облик станет для мужа большим сюрпризом.
  
   У нее сегодня праздник. Максим приезжает. Она так и не поняла из последнего телефонного разговора, приедет ли он в отпуск или возвращается домой совсем. Очень хотелось, чтобы он больше никуда не уезжал. Она так соскучилась и так тосковала по нему все это время.
  
   Алла Федоровна тоже ожидает сына с нетерпением. Свекровь сейчас возится на кухне. Она обещала испечь свой фирменный торт, что случалось только по большим праздникам. Свое кулинарное чудо она сделала и в первый приезд Максима из Салехарда, спустя полгода после его неожиданного и странного отъезда, практически бегства.
  
   Тогда она была очень обижена и на мужа, и на свекровь. Люся терзалась мыслями о том, что не смогла удержать Максима подле себя. А еще больше она испугалась, что потеряла его навсегда. Но к счастью ее опасения были напрасными. Несколько месяцев спустя после отъезда, Павлов прислал письмо, где подробно описал, как доехал и как устроился. А через неделю после первого письма, она получила почтовый перевод и, взглянув в этот невзрачный квиток, не поверила своим глазам. Сумма, которую прислал муж, равнялась трем ее месячным зарплатам! Это было так неожиданно и невероятно, что она, опустившись в кресло, заревела и в волю наплакавшись, громко позвала свекровь.
  
   Алла Федоровна прибежала на ее крик, на ходу вытирая мокрые руки кухонным полотенцем.
  
   - Чего раскричалась словно пожар у нас?
  
   - Посмотрите, что здесь написано. Или мне это только кажется? - Люся ткнула пальцем в строку, где была прописана сумма перевода.
  
   Алла Федоровна осторожно взяла квитанцию и ахнула:
  
   - Вот это да! Мы таких денег никогда и не видели. Вот сынок удивил, так удивил! Ну, Люсенька, поживем и мы теперь. Не все этим бизнесменам процветать. Теперь и мы поживем, как люди нормальные живут. Вот правду люди говорят: все что ни делается - все к лучшему. А мы с тобой расстраивались, что Максимушка наш тогда уехал. Какие ж мы с тобой были дуры! Вместо того, чтобы переживать, нам радоваться надо было!
  
   Алла Федоровна счастливо засмеялась, обняла невестку и тоже немножко всплакнула.
  
   - Да... - только и смогла произнести Люся и тут же вспомнила, как надеялась, что из этой затеи с Севером у мужа ничего не выйдет, что помыкается он там и быстро вернется домой. И все возвратится на круги своя. Но как оказалось, она ошибалась. И этот перевод тому подтверждение.
  
   Разлука с мужем была невыносимой. Она потеряла покой и сон. И очень часто вспоминала предсказания Прохоровны и страшилась того дня, когда все сказанное старухой сбудется. Ну, а когда Максим приехал в отпуск, то ни она, ни Алла Федоровна его просто не узнали. За такой короткий срок Максим изменился. Очень изменился. И Люся была вынуждена признать, что в лучшую сторону. Павлов словно повзрослел. Плечи его расправились, он заметно поправился и черты лица его несколько огрубели, обветрились. Это был уже зрелый мужчина, уверенный в себе и знающий, что делает и зачем. И в ту первую ночь его приезда, Люся почувствовала, что он соскучился по ней, что он хочет ее. Это была непередаваемая ночь. Максим был ласковым и требовательным. Он был нежным и неистовым одновременно. И Люся была счастлива как никогда.
  
   Десять дней отпуска Павлова пролетели как одно мгновение, и вот теперь Люся спешила на вокзал встречать мужа, которого по-прежнему безумно любила.
  
   Московский поезд прибыл точно по расписанию. Встречающие толпились на перроне и вглядывались в открывающиеся двери вагонов в надежде увидеть поскорее своих любимых, друзей или родственников. Люся тоже не была исключением. И когда она заметила Максима, показавшегося в тамбуре вагона, бросилась к нему навстречу.
  
   - Максимушка, дорогой, с приездом! Как я рада тебя видеть!
  
   Они обнялись и замерли на секунду. Потом Павлов отстранился, посмотрел на нее и сухо поздоровался:
  
   - Здравствуй, Люда. А тебя просто не узнать.
  
   - Да? Тебе и в самом деле нравится, как я выгляжу? - Люся поправила волосы, которые и так находились в идеальном порядке.
  
   - Да. Нравится. Как мама? Как Анечка?
  
   - У нас все хорошо, дорогой, - проворковала Люся и взяла мужа под руку. - Ну что, поехали домой?
  
   Павлов кивнул, и они направились к привокзальной площади.
  
  
   Глава 9
  
  
   Рита Куприянова сидела в ресторане и пила в одиночестве до самого закрытия. Сегодня она решила напиться до потери сознания. Но алкоголь совершенно не брал ее. Она трезво смотрела на происходящее в зале. Веселые, довольные собой и своей жизнью люди развлекались на полную катушку. Она же не была ни весела, ни довольна своей жизнью. Изредка мужчины пытались присаживаться за ее столик в надежде завязать знакомство. Но она отвечала односложно и порой даже грубо. И кавалеры сразу понимали - дама не в настроении, и отходили от ее столика слегка разочарованными. К полуночи Маргоша вернулась домой, легла в постель, но уснуть не могла.
  
   Сегодня, как и вчера, впрочем, как и позавчера, место в постели рядом с ней пустовало. Она прижала к лицу подушку мужа и тихо завыла. Она завыла, как раненый зверь, которому только что отрубили лапу. Ощущение открытой раны, которая болела нестерпимо, было очень сильным. Ей казалось, что из этой открытой раны вытекает алая горячая кровь. Ее кровь. И как только вся кровь просочится в никуда, она умрет. Вот и хорошо, что она умрет. Ей сразу станет легче. Она больше не будет ощущать этой страшной душевной муки от предательства самого дорогого ей человека. Как он мог так поступить с ней? Как мог бросить ее и детей ради этой дряни? Какое право он имел разрушить в один миг все то, что они создавали вместе долгие годы? Чем так зацепила ее Митю эта мерзавка? Почему он не подумал о будущем своих сыновей? И о том, что будет дальше с их семьей? Может она опоила его чем-то? Приворожила? А может она о любви знает то, что ей, Маргоше, не дано знать? Но Митя всегда был доволен их сексом, и она сама получала необыкновенное чувственное наслаждение и никогда не представляла другого мужчины в своей постели. Никого кроме Мити.
  
   На том злосчастном юбилее она видела, что эта женщина понравилась Мите. Но не придала значения этому. Она была слишком уверена в себе. Нет, это не то слово. Она была просто самоуверенной дурой! Она не боялась потерять мужа. И напрасно. Эта самоуверенность сыграла с ней злую шутку. Она не забила тревогу даже тогда, когда в конце мая совершенно неожиданно в отсутствие мужа ее навестил Трофим Подольский.
  
   - Чем занимаешься, подруга? - весело, с самого порога, поинтересовался он, небрежно бросив барсетку на столик, стоящий рядом с вешалкой. Подольский, как всегда выглядел безупречно. Он был одет в светлые льняные брюки и дорогую голубую тенниску, которая очень подходила его глазам. Маргоша сразу обратила внимание на светло-коричневые плетеные туфли, которые стоили немалых денег. Куприянова всегда восхищалась умением Трофима одеваться. Он всегда был элегантным, и от него пахло хорошим парфюмом. Мужу же она сама покупала вещи, потому что знала - Митя полностью полагается на ее вкус.
  
   - И тебе привет! - так же приветливо и беззаботно поздоровалась Маргоша. - Что не на работе? И каким ветром тебя занесло ко мне?
  
   - Да вот, ехал мимо... Дай, думаю, жену друга навещу. Я не вовремя?
  
   - Не волнуйся, - ответила Маргоша, пропуская Трофима в дом. - Я совершенно свободна. Проходи в гостиную. Чай? Кофе?
  
   - Нет, Рита, спасибо. Просто воды. Жарко сегодня, - Трофим вальяжно развалился в кресле, обитом дорогим шелком с золотой нитью. - Вы собираетесь в отпуск?
  
   - Нет еще, - Куприянова подала Трофиму стакан с водой и уселась напротив гостя на диване.
  
   - Митя ничего на лето не планирует. Работы много. В сентябре в Италию поедем. Там у него дела какие-то намечаются. Совместим его работу с отдыхом, а потом в Германию. Дом смотреть.
  
   - Да не скажи, подруга, - Подольский с удовольствием отхлебнул из запотевшего стакана и поставил его на изящный стеклянный столик. - Работы у Митьки много. Я бы даже сказал слишком много.
  
   - Что ты имеешь в виду? - насторожилась Маргоша.
  
   Трофим немного помялся, но все же решился:
  
   - Ритуля, ты помнишь женщину, с которой я был на Димкином юбилее?
  
   - Да, очень хорошо, - Маргоша потянулась за сигаретой. - Куприянов с ней даже потанцевал разок. Тебе повезло, Триша. Она очень привлекательна.
  
   - Рита, теперь так же повезло и твоему мужу, - Подольский щелкнул зажигалкой и дал хозяйке прикурить.
  
   Маргоша вопросительно уставилась на Трофима. Взгляд ее был спокоен.
  
   - Ты поняла, что я сказал, Рита? - настойчиво переспросил гость. - Чего ты молчишь?
  
   - Ты хочешь сказать, что он отбил ее у тебя? - Маргоша сбросила пепел в большую хрустальную пепельницу, и легкая улыбка пробежала по ее губам.
  
   - Нет, - резко произнес Трофим и пристально посмотрел Рите в глаза. - Я хочу сказать, что я бросил ее, а он подобрал. И представь себе, что встречается он с ней уже довольно давно.
  
   - Но он всегда вечерами дома. Я не замечаю в его поведении ничего такого, чтобы меня могло насторожить, - Маргоша затушила сигарету и в упор уставилась на Трофима.
  
   - Он встречается с ней днем в ее квартире, Рита.
  
   - А зачем, собственно, ты мне об этом рассказываешь? - холодно поинтересовалась Маргоша. - Даже если это и так, то все это несерьезно. И скоро закончится. Митя никогда не заводил серьезных романов на стороне. Я уверена в этом. А если он и позволил себе немного пошалить и повеселиться, так что в этом такого? На нашей семье это не скажется, - уверенно добавила она и принялась нервно крутить обручальное кольцо на пальце.
  
   - Ты напрасно так думаешь, - серьезно ответил Трофим, и, откинувшись на спинку кресла, придал лицу озабоченность. - Ты не понимаешь, Марго, она способна на многое! И если Лактионова поставила перед собой цель, то не успокоится до тех пор, пока не добьется своего. Маргоша, прошу тебя, не пускай все на самотек. Я очень уважаю тебя и люблю по-своему. Потому и приехал тебя предупредить. Лиза опасна. А Митька, по-видимому влюбился. И крепко. И мне жаль его. Пойми, - в голосе Трофима чувствовалась неподдельная забота, - я не ревную. Я расстался с ней давно и не хочу видеть ее больше никогда. Даже несмотря на то, что она родила от меня сына. Когда мы с ней расходились, я просто откупился от нее. И отряхнул руки. Вот и все!
  
   - Ну, ты и подлец, Подольский! - от возмущения глаза Маргоши заметали молнии. - Как можешь ты говорить мне все это! Меня совершенно не интересуют подробности твоих любовных похождений. Откупился он! Как можно бросить своего ребенка? Не понимаю... Я, честно говоря, не думала, что ты способен на такое, Трофим.
  
   - Я рассказываю тебе об этом потому, что Митька ей тоже не нужен, - сдерживая свое раздражение, постарался как можно спокойнее сказать Трофим. Он выпил остатки воды и, покручивая в ладонях пустой стакан, уже не сдерживаясь, резко пояснил: - Ей нужны только его деньги! Понимаешь? И она будет высасывать из него все, что только сможет!
  
   - Слушай, Подольский, давай прекратим этот разговор, - Маргоша поднялась с дивана. - Ты сам себе противоречишь. То нужен он ей, то не нужен. Я уверена в Мите. Ничего серьезного там нет и быть не может. Понял?
  
   - Понял! Я-то понял, - ответил, поднимаясь, Трофим. - Но только не говори потом, что я тебя не предупреждал, подруга.
  
   Трофим поставил стакан на столик и быстро вышел.
  
   Тогда у Куприяновой остался очень неприятный осадок на душе от странного визита Трофима. Но в поведении мужа она по-прежнему не замечала ничего не обычного, потому и выбросила все это из головы. И тревогу не забила. А что касается Трофима... Он взрослый мальчик и поступает так, как считает нужным. И осуждать его за неблаговидные поступки она не имеет никакого права.
  
   А в преддверии нового года, в доме Куприяновых разразилась гроза.
  
   Глава 10
  
  
   В этот злополучный день ничто не предвещало беды и Маргоша пребывала в отличном настроении. Она очень любила новогодние праздники. Обычно семья Куприяновых в полном составе встречала новый год вне дома. Рите очень понравилась прошлогодняя поездка в Вильнюс. В отеле, где они решили встретить новый год, публика собралась солидная. Это все были люди семейные и, что радовало, их круга. Прекрасный фуршет, великолепное новогоднее представление с отличными певцами и весьма неплохим кордебалетом, а также праздничный фейерверк запомнились Куприяновым надолго. Правда, у мальчишек был отдельный праздник. Часов в десять аниматоры собрали всех детей и отвели в отдельный банкетный зал с празднично накрытым столом и большой нарядной елкой. Детей развлекал городской театр марионеток. Мальчишки на протяжении еще нескольких дней с восхищением описывали фантастическое действо, костюмы и артистов, которые умело манипулировали потрясающими куклами. Там же Дед Мороз вручил детям и подарки, заранее приготовленные родителями. Аниматоры вывели ребят из банкетного зала только перед самым фейерверком, когда веселая толпа отдыхающих, с бокалами шампанского в руках, уже собиралась на террасе отеля в предвкушении наступления нового года и восхитительного зрелища, сопровождающегося классической музыкой.
  
   Этот же новый год Митя решил встретить дома. Накануне они обсудили список гостей, и Маргоша весь день была занята тем, что составляла меню праздничного стола.
  
   Сыновья скоро вернутся из бассейна. Митя обещал на работе не задерживаться. Так что ужинать они будут вместе. В последнее время им крайне редко удавалось провести вечер всей семьей. Митя много работает. А мальчики уже почти взрослые и у них свои друзья и интересы.
  
   Раздавшийся телефонный звонок прозвучал неожиданно громко.
  
   - Маргарита Павловна?
  
   - Да, я слушаю, - Куприянова внутренне сжалась от внезапно накатившей тревоги.
  
   - Вы меня не знаете и мое имя вам знать ни к чему. Я хочу вам сказать, что ваш муж вам изменяет, - торопливо высказалась женщина, голос которой Маргоше был не знаком.
  
   - Я ни с кем и никогда не обсуждаю своего мужа, - Маргоша поморщилась от отвращения и ледяным тоном добавила: - И слушать о нем гадости не намерена. Прощайте...
  
   - Подождите, не бросайте трубку, - немного задыхаясь, еще быстрее заговорила женщина. - Вы знаете Лизу? Вы знаете, что она любовница вашего мужа? А вы знаете, что она беременна от него и что ей скоро рожать?
  
   - Прекратите нести вздор. И не звоните сюда больше никогда!
  
   Незнакомка ехидно рассмеялась, а Рита со всей силы бросила трубку на рычаг и тяжело опустилась в кресло. Ее зазнобило, и она застегнула теплый вязаный жакет на все пуговицы. Что за бред несла эта женщина? Какой ребенок? Но припомнив дребезжащий смех звонившей женщины, Рита вздрогнула от омерзения и подумала: "Фу, какая гадость! И все это полнейшая чушь. И хватает же совести у людей звонить в чужой дом и кляузничать". Однако страх гадкой змеей вползал в душу. Маргоша почувствовала приступ тошноты и ее мысли приняли другое направление: "Неужели все это правда? Неужели все так серьезно, и Подольский не солгал?"
  
   Куприянова попыталась отогнать от себя страшные мысли, но в глубине души зрела уверенность в том, что сейчас она услышала чистую правду. Да, ей было удобно и спокойно пребывать в неведении, находясь в своем тихом и спокойном мирке, где она была так счастлива. И разрушать этот счастливый мир она не хотела. Она не хотела задумываться над тем, что Митя не так ласков с ней в последнее время и над тем, что были дни, когда он возвращался домой и от него пахло спиртным и чем-то еще, едва уловимым. Может быть это был запах другой женщины? Она не обращала внимания на то, что Митя стал тщательнее следить за своей внешностью. Более тщательно, чем обычно. На предупреждение Трофима она не отреагировала, отмахнувшись от неприятной новости, как от назойливой мухи. И Мите она ничего не сказала, промолчала. Может быть боялась услышать страшную истину, не желая расстаться с иллюзией крепкого и счастливого брака? А может быть уже тогда надо было бить во все колокола, все выяснить и прекратить связь мужа с этой девкой в зародыше? И теперь не пришлось бы мучиться страхом и подозрениями.
  
   Нет! Все это ложь! Наглая и противная ложь! Митя не такой, он слишком любит ее, чтобы так подло предать. И Куприянов никогда не оставит семью. И эта нелепая интрижка скоро закончится. И выяснять отношения с мужем она не будет, потому что верит ему безоговорочно. Но почему грудь сдавила смертельная тоска и она чувствует себя одинокой, преданной и несчастной?
  
   Опустив плечи, Рита медленно побрела в кухню, достала из шкафа бутылку вина и наполнила высокий бокал до самого края. Затем залпом выпила все вино до дна и без сил опустилась на стул.
  
  
   Вечером, когда вся семья собралась за столом, Маргоша едва справлялась со своим волнением. В поведении Димы по-прежнему не было ничего странного и подозрительного. Он с удовольствием поглощал свои любимые колдуны и был весел. Куприянов обсуждал с мальчиками их планы на будущее. Сама же Маргоша говорила мало и едва дождалась окончания ужина. Сыновья отправились в свою комнату, а Митя принялся помогать ей убирать посуду.
  
   - Ты сегодня, Маргоша, какая-то грустная. Я видел, что ты ела без аппетита. Колдуны были на редкость хороши! Спасибо. Может тебе нездоровится? Что бы ты хотела получить в подарок на Новый год? - Куприянов заботливо дотронулся до плеча жены.
  
   - А подарок, Митенька, я уже получила сегодня! И я абсолютно здорова. А вот ты, дорогой, наверное, болен. И думаю, что уже давно, - Рита выключила кран с водой, бросила недомытую тарелку в мойку и обернулась к мужу.
  
   - Ритуля, ты это о чем? - удивленно поднял брови Дмитрий Ильич.
  
   - А о том, что ты болен ложью, - криво усмехнулась Рита, по ее лицу катились слезы, а пальцы нервно теребили кухонное полотенце.
  
   - Рита, - Дмитрий Ильич хотел обнять ее, но она с отвращением отшатнулась от мужа.
  
   - Не приближайся ко мне и не трогай меня! - визгливо выкрикнула она. - Ты не смеешь прикасаться ко мне после того, как обнимал эту дрянь! Как ты мог так долго обманывать меня и изменять с этой шлюхой? И после всего этого ложиться в мою постель? - Рита бросила полотенце на стол, закрыла лицо руками и уже не могла сдерживать рыданий.
  
   - Рита, успокойся. Присядь, - Куприянов обнял жену за плечи, усадил на стул и подал салфетку. - Ну, успокойся, пожалуйста. Раз уж тебе кто-то доложил о Лизе, давай поговорим спокойно как цивилизованные люди.
  
   Дмитрий Ильич подвинул стул к жене и, присев на краешек, взял в свои руки горячие ладони Риты.
  
   - Давай, Рита, спокойно поговорим.
  
   - Поговорим? Спокойно? Как я могу с тобой спокойно разговаривать? - Куприянова, все еще всхлипывая, уныло взглянула на мужа.
  
   - Я хочу, чтобы ты выслушала меня. И поняла. Я полюбил ее... Лизу... Я давно хотел тебе обо всем рассказать, но не решался. Я не знал, как разрулить эту ситуацию. Я люблю детей и очень уважаю тебя. Но я полюбил! Понимаешь? И у меня должен родиться ребенок. Его я оставить не могу. Я не могу жить без Лизы. Я хочу быть с ней.
  
   - Нет! - Рита отчаянно замотала головой. - Нет, это не правда! Ты лжешь...
  
   - Нет, это правда, - упрямо наклонив голову, произнес Дмитрий Ильич.
  
   - А как же мы? - глаза Маргоши расширились от ужаса. - Что будет с нами? Как ты представляешь теперь нашу жизнь?
  
   С каждой минутой Рите становилось все страшнее. Ведь Подольский предупреждал ее и оказался прав во всем. И утренний мерзкий звонок...
  
   - Рита, я хочу переехать к Лизе и ее детям. Я буду помогать тебе и мальчикам. Вы не будете ни в чем нуждаться. Я обеспечу вас так, что вы не будете чувствовать разницы...
  
   - Разницы в чем? - Рита вырвала свои руки и отчаянно взмахнула ими. - В том, что у меня был муж, а теперь не будет? А у мальчиков теперь не будет отца?
  
   В этот момент Рита выглядела злобной фурией. Она размахнулась и со всей силы ударила мужа по лицу.
  
   - Ты хочешь уйти? Так уходи прямо сейчас! И никогда сюда больше не возвращайся!
  
   Маргоша подхватилась с места и бросилась в спальню. Заперев дверь на ключ, повалилась на кровать и застонала. Она схватила подушку и впилась в нее зубами, чтобы не закричать от бессилия, отчаяния и неимоверной душевно боли.
  
   На крики матери из своей комнаты выбежали сыновья.
  
   - Папа, что случилось? Почему мама кричала?
  
   Дмитрий Ильич поднялся и, всматриваясь в лица сыновей, честно ответил:
  
   - Мальчики, мы с мамой расходимся, и я уезжаю. Но... но это совсем не значит, что я бросаю вас. Простите...
  
   Куприянов, опустив голову, прошел мимо детей. Мальчики непонимающе переглянулись и двинулись вслед за отцом:
  
   - Папа, почему ты уезжаешь? Я ничего не понимаю, - старший Никита догнал отца и схватил его за локоть.
  
   - Сынок, - Дмитрий Ильич мягко отвел руку сына, - я временно поживу в другом месте. Присмотри за мамой, пожалуйста.
  
   Дмитрий Ильич поднялся в кабинет, небрежно бросил в дорожную сумку какие-то вещи, папки с документами и спустился в гараж.
  
   Выезжая со двора, он думал, что покидает свой дом навсегда.
  
  
   Спустя некоторое время, Маргоша отбросила подушку, поднялась с постели, накинула черный кружевной пеньюар и подошла к большому зеркалу в красивой резной раме. С зеркала на нее смотрела растрепанная и несчастная женщина. Но она все еще была хороша собой. Высокая, с великолепной фигурой стройная брюнетка. Лицо красивое и без морщин. Холеная. Она всегда следила за собой и никогда не выглядела на свои годы. Сейчас ее лицо побледнело и немного осунулось. А глаза блестят каким-то нездоровым блеском, но это даже идет ей. Страдание придало ее лицу некое новое выражение тихой печали. Пусть он запомнит ее такой. Красивой и печальной. Пусть потом всю оставшуюся жизнь мучается от сознания того, что это он убил ее. Ту, которая его так любила и не представляла своей жизни без него.
  
   Куприянова открыла комод, достала аптечку и не торопясь пошла в кухню. На столе стояла бутылка коньяка. Она налила коньяк в хрустальный стакан. Затем открыла аптечку, достала флакончик с таблетками и высыпала их на стол. Маргоша аккуратно выложила таблетки в ряд и не спеша начала глотать одну за другой, запивая содержимым хрустального стакана.
  
   Теперь она не будет страдать и мучиться. Отныне она будет совершенно свободна.
  
   Маргоша вернулась в спальню, легла на кровать и закрыла глаза.
  
  
   Глава 11
  
  
   Лиза посмотрела на часы. Скоро за ней приедет Дима. За ней и сыном.
  
   Рождение третьего сына стало для Лизы настоящим праздником. Дима тоже был рад тому, что родился именно сын. Он каждый день навещал ее в больнице. Лактионова лежала в отдельной палате. Деньги Димы обеспечили ей уход, какой и был положен жене богатого бизнесмена. Нет, они с Куприяновым еще не расписались, но сейчас это большой роли не играет. Главное, что Дима рядом с ней и она счастлива. Счастлива необыкновенно. Она любит и любима самым классным мужчиной из всех, которых знала когда-то.
  
   Сейчас она удивилась, что впервые подумала о том, что любит Куприянова. Сначала ей было приятно играть роль слабой и незащищенной женщины, нуждающейся в заботе и поддержке сильного мужчины. У нее никогда не возникало сомнений в том, что он любит ее и верит ей безоговорочно. Поэтому и претворение ее плана в жизнь не встречало на пути никаких преград. Куприянов был заботлив, внимателен и нежен. Всегда и во всем уступал ей. И может быть, именно поэтому, вопреки данному себе когда-то слову, она расслабилась и дала волю чувствам. А когда накануне нового года он приехал к ней и сообщил, что ушел от Риты, она была искренне рада и ликовала. Теперь Дима принадлежал ей полностью, и его не надо было больше ни с кем делить. И это была ее очередная, но самая главная победа в тяжелой борьбе за обеспеченную и такую прекрасную жизнь.
  
  
   Дмитрий Ильич подъехал к роддому, как и обещал ровно в полдень. Корзину с цветами и коробки конфет для персонала ему помог вынести Кирилл, высокий атлетического сложения парень, который работал с Дмитрием Ильичем уже около трех лет. Лиза, счастливо улыбаясь, в сопровождении приятной женщины в белом халате вышла на крыльцо больницы. Дмитрий Ильич поцеловал Лизу и бережно принял сына из рук акушерки.
  
   - Димочка, посмотри, - Лиза откинула край белого одеяльца, в котором сладко посапывал младенец, - сын - точная твоя копия.
  
   Куприянов улыбнулся.
  
   - Что правда, то правда, дорогая. Поехали домой.
  
   Они направились к машине, возле которой стоял водитель Дмитрия Ильича. При приближении босса с младенцем на руках, Кирилл услужливо открыл дверцу машины:
  
   - Поздравляю, Дмитрий Ильич!
  
   - Спасибо, Кирилл. Лиза, садись назад, - приказал Дмитрий Ильич. - И возьми, пожалуйста, сына.
  
   - Димочка, ты купил новую машину, пока я тебе наследника рожала? - удивилась Лиза, удобнее устраиваясь на заднем сидении.
  
   - Дорогая, это подарок, - загадочно улыбнулся Дмитрий Ильич.
  
   - Тебе ее подарили?
  
   - Нет, - засмеялся Дмитрий Ильич, - это мой подарок тебе. За сына.
  
   - Что? Ты это серьезно?
  
   - Серьезно.
  
   - Ой, Димка, спасибо! - безупречно красивое лицо Лактионовой засветилось радостью. - Такого подарка я не ожидала. Я и водить-то не умею...
  
   - Ничего страшного, научишься, - Дмитрий Ильич сел рядом с Кириллом и взмахнул рукой.
  
  - Поехали.
  
   - Я очень люблю красный цвет, - тараторила Лиза, оглядывая салон автомобиля. - И внутри все так красиво. А это кожа? А какая коробка передач? Это "Рено"?
  
   - Да.
  
   - Как здорово! Мои подружки с ума сойдут от зависти!
  
   - Я рад, что угодил тебе, дорогая, - счастливый Дмитрий Ильич повернулся к Лизе. - Сейчас я отвезу тебя домой и вернусь на работу. А вечером мы отметим рождение сына как полагается.
  
   - Как скажешь, Димочка, - легко согласилась Лиза и крепче прижала дорогой сверток к груди.
  
   Спустя час Куприянов появился в своем офисе. Сотрудники фирмы, встречающиеся на пути, поздравляли его. Он понимал, что кто-то поздравляет его искренне, кто-то нет. Но его мало волновало, что думают по сему поводу его подчиненные. Он был счастлив. У него родился еще один сын. Но в приемной его ожидал неприятный сюрприз. У стола секретарши стоял Подольский и что-то говорил ей. Наверное, это было что-то приятное. Катя смущенно улыбалась и смотрела на Трофима глазами полными обожания.
  
   Дмитрий Ильич нахмурился и приостановился у стола секретарши.
  
   - Какими судьбами, Трофим?
  
   - Здравствуй, Дима, - Подольский повернулся к Дмитрию Ильичу и протянул ему руку.
  
   Куприянов сделал вид, что не замечает протянутой руки. Он недовольно взглянул на девушку и строго сказал:
  
   - Катя, я какое-то время буду занят, и прошу ко мне никого не пускать.
  
   Секретарша согласно кивнула и, просмотрев запись звонков шефу, поспешила доложить:
  
   - Дмитрий Ильич, вам звонили из больницы. Просили перезвонить, как только вы появитесь. А еще вам звонил...
  
   - Хорошо, Катюша, я перезвоню всем чуть позже. Давай список, - Дмитрий Ильич бегло пробежал глазами по фирменному бланку и открыл дверь своего кабинета. - Проходи, Трофим, присаживайся. Давненько мы с тобой не виделись.
  
   Хозяин кабинета удобно расположился в кресле.
  
   - Так что за дело у тебя ко мне? Без дела ты бы не пришел. И учти, у меня времени в обрез.
  
   - Нам нужно кое-что обсудить, Дима.
  
   - Что именно? - спросил Дмитрий Ильич, не скрывая раздражения.
  
   - Я знаю, Дима, что сегодня ты хотел бы меня видеть меньше всего. Я тебя поздравляю.
  
   - Спасибо, - Дмитрий Ильич исподлобья взглянул на Подольского.
  
   - Дима, - Трофим без приглашения сел в кресло, положил ногу на ногу, немного помолчал, и глядя Куприянову прямо в глаза, произнес: - Я хотел поговорить с тобой о Рите.
  
   - Ты выбрал для этого разговора не очень подходящий момент. И что о ней говорить?
  
   - Тебя угрызения совести не мучают?
  
   - А тебя? - ни один мускул не дрогнул на лице Дмитрия Ильича.
  
   - Причем здесь я? Это не я довел Риту до психушки. А ты.
  
   - А когда ты бросил Лизу одну с двумя детьми, что чувствовал ты? - с трудом сдерживая свой гнев, отозвался Дмитрий Ильич. - Готов поспорить, что никаких угрызений совести ты тогда не испытывал.
  
   - Это разные вещи. И не смешивай все в одну кучу, Куприянов! Мы сейчас говорим о Рите, а не об этой дряни.
  
   - Не смей оскорблять Лизу в моем присутствии! - Дима громко ударил ладонью по столу. - Я не намерен с тобой ее обсуждать, как, впрочем, и Риту! И если у тебя все, я был бы рад, если бы ты покинул мой кабинет. У меня очень много работы сегодня.
  
   - Ты чуть не убил Риту. Ты разрушил ее жизнь! - не обращая внимания на слова Дмитрия Ильича, упорно продолжал Трофим. - Ее попытка самоубийства на твоей совести.
  
   - Нет, дружище! Это был ее выбор! Она сама так решила! - Куприянов отрицательно покачал головой, отводя взгляд от непроницаемого лица Трофима.
  
   - Это ты заставил ее страдать. И ты виноват во всем, - запротестовал Подольский. - Ты променял чудесную женщину на тварь...
  
   - А тебе что до этого? Что за охота тебе копаться в чужом грязном белье? - перебил Трофима хозяин кабинета и резко поднялся, сжимая кулаки. - Что ты суешь нос в мои дела? Разбирайся лучше со своими! И давай прекратим этот разговор. Он ни к чему хорошему не приведет.
  
   - Не заводись, Куприянов. Просто я хочу поговорить с тобой как с другом, - настаивал Трофим. Он тоже поднялся с кресла и, спрятав руки в карманы брюк, вплотную приблизился к Дмитрию Ильичу. - Во всяком случае я думал, что мы все еще друзья. Но теперь вижу, что ошибался. Да, я беспокоюсь о Марго. Я всегда любил ее, но никогда не говорил об этом, потому что она была твоей женой. И мне ее судьба не безразлична.
  
   - Вот и замечательно! У тебя все?
  
   Мужчины зло сверлили друг друга взглядом.
  
   - Нет, не все, - горько усмехнулся Трофим. - Очень хочется дать тебе в морду, но я мараться о тебя не стану. Но я уверен, что ты еще рассчитаешься за все, что сделал Марго.
  
   - Да пошел ты...
  
   Трофим резко развернулся и быстрым шагом покинул кабинет. А Куприянов нервно выхватил из кармана пачку сигарет и закурил. Пальцы его слегка подрагивали. Что за день сегодня такой? Любит он Риту, оказывается... Бред какой-то.
  
   Дмитрий Ильич сделал глубокий выдох и устало опустился в кресло. Несколько минут он сидел неподвижно, потом достал из стола визитницу и принялся искать нужную ему карточку. Затем снял трубку телефона и набрал номер клиники, где лежала Марго.
  
   - Александр Матвеевич, здравствуйте! Это Куприянов.
  
   - Добрый день, Дмитрий Ильич. Рад, что вы так быстро отозвались на мой звонок, - на другом конце провода едва слышно прошелестел голос доктора.
  
   - Простите, что-то я вас плохо слышу. Вы искали меня, Александр Матвеевич?
  
   - Да. Подождите секундочку, сейчас провод поправлю.
  
   В трубке раздался тихий треск.
  
   - Что-то случилось? - нетерпеливо спросил Дмитрий Ильич, когда связь стала сносной.
  
   - Не волнуйтесь, - голос врача звучал гораздо громче и увереннее. - Я хотел встретиться с вами и поговорить о вашей жене.
  
   - Ей хуже? - пальцы Дмитрия Ильича вновь предательски задрожали.
  
   - Нет, нет! Но мне необходимо переговорить с вами с глазу на глаз, - настаивал Александр Матвеевич.
  
   - Хорошо, я сейчас приеду.
  
   Ну что за день сегодня такой? Хочется поскорее приехать домой к Лизе и сыну, а он вынужден разгребать в одночасье свалившиеся проблемы. Сначала Трофим, теперь вот и Александр Матвеевич будет загружать его по полной программе. И чем он может помочь Рите? Александр Матвеевич Максимов - лучший психиатр в городе. После того, как Риту откачали, именно к Максимову в отделение он определил бывшую жену. Куприянов надеялся, что Рита выберется из депрессии быстро. Однако прошло уже полгода, как она находится в клинике, а говорить о ее полном выздоровлении все еще не приходится.
  
  
   Глава 12
  
  
   В кабинете психиатра было уютно: мягкий диван и кресла, журнальный столик со стопкой журналов и множество вазонов с цветами. Хозяин кабинета, невысокого роста, пухленький и абсолютно лысый мужчина, восседал за письменным столом в кожаном офисном кресле. Он что-то быстро писал. Когда Дмитрий Ильич вошел в кабинет, Максимов поднял голову и приветливо улыбнулся:
  
   - Проходите, проходите, уважаемый Дмитрий Ильич. Жду вас, - мягкий голос доктора действовал успокаивающе, а добрые глаза Александра Матвеевича излучали внимательное участие.
  
   - Что случилось, доктор? - напряженно поинтересовался Дмитрий Ильич, присаживаясь на стул.
  
   - Не буду вас долго задерживать, поэтому сразу перейду к делу. Мы готовим Маргариту Павловну к выписке. И через пару дней ее можно будет забрать домой.
  
   Доктор покопался в стопке бумаг и выудил историю болезни Маргоши, пробежал глазами по последней странице и озабоченно взглянул на Дмитрия Ильича.
  
   - Однако меня беспокоит то, в какой обстановке Маргарита Павловна будет жить дальше.
  
   - Что вы имеете в виду, доктор? - поерзал Куприянов.
  
   - Дело в том, что как врач, я хорошо осведомлен по какой причине ваша жена предприняла попытку суицида. И вы тоже хорошо знаете об этом, Дмитрий Ильич, - доктор помолчал. - Мы сделали все, что могли, чтобы помочь ей справиться с этой ситуацией. Однако, за весь период лечения, меня настораживал один факт: Маргарита Павловна категорически отказывалась говорить о вас. И все то время, что Маргарита Павловна находилась в нашей клинике, она ни разу не пожелала вас видеть.
  
   - Да, я понимаю... и что?
  
   - Хорошо, что вы все понимаете. Но вы должны также понимать и то, что ее психика крайне неустойчива. И любая негативная ситуация может вновь спровоцировать болезнь. Она нуждается в тихой и счастливой обстановке. Да, мы дадим ей нужные препараты, которые она теперь будет принимать постоянно. Но самое главное для вашей жены - это стараться избегать волнений, переживаний и потрясений. Вы согласны со мной?
  
   - Да.
  
   - Прекрасно, - улыбнулся Александр Матвеевич. - А лучше всего ей на пользу пошла бы смена обстановки. Следует найти место, где она смогла бы начать жизнь заново. Другой дом, другой город. А еще лучше - страна. Вы понимаете?
  
   - Не совсем...
  
   - Полная перемена в жизни даст ей и новые приятные ощущения. И поможет быстрее забыть обо всем, что с ней произошло.
  
   - Но здесь я вряд ли смогу чем-то помочь. У меня своя жизнь и другая семья, - твердо сказал Куприянов и улыбнулся. - Недавно у меня сын родился...
  
   - Прекрасно, поздравляю, - расчувствовался доктор, но также твердо посмотрел Дмитрию Ильичу в глаза. - Однако Маргарите Петровне будет нужна ваша помощь.
  
   - Моя? - нахмурился Дмитрий Ильич, не ожидавший такого поворота в разговоре. Он и так сделал для Риты все, что мог. Чего еще хочет от него этот человек?
  
   - Рано или поздно, - мягко продолжил врач, - она пожелает с вами встретиться. И от вас будет зависеть, как эта встреча произойдет. Вы должны быть предельно внимательны к ней, деликатны и осторожны. И примите совет доброго друга, не врача, а именно друга, - подошел к главному психиатр, - поговорите на болезненные для вас темы с психологом. Есть у меня приятельница... Анна Тихоновна. Она отличный специалист в области психологии семейных отношений. Она поможет вам.
  
   - Вы считаете, что мне это необходимо? - Дмитрий Ильич недоверчиво взглянул на врача.
  
   - Я уверен в этом, Дмитрий Ильич, - беспристрастно ответил Александр Матвеевич. - Вам тоже нужна помощь. И там вы ее найдете.
  
   Покидая кабинет Максимова, Дмитрий Ильич поймал себя на мысли, что возможно и Трофим, и профессор правы. Он и только он виноват в том, что Рита сотворила с собой. Он все это время хотел стереть из памяти тот день, когда он ушел из дому, а спустя несколько часов ему позвонил сын и прокричал в трубку, что он виновен в том, что мама умирает. От страха за жизнь Риты ему стало трудно дышать. Будто в бреду, он бросился в больницу и с облегчением узнал, что жизнь ее уже вне опасности. Но чувство вины тяжелым камнем легло на душу, и только в объятиях Лизы он испытывал блаженное расслабление, и на время забывал о том, что чуть не потерял женщину, которая была ему по-прежнему не безразлична. Годы, прожитые с Ритой, невозможно было в одночасье вычеркнуть из памяти. И надо признать, что это были счастливые годы.
  
   А Лиза? Лиза - его любовь и страсть. Она так любит его. И родила ему сына. И он безмерно благодарен Лизе за то, что она дает ему. Он сделал для Риты все, что было в его силах. И у нее все будет хорошо. А он по-прежнему будет наслаждаться жизнью рядом с любимой женщиной и детьми. Возврата к прошлому нет.
  
  
   Глава 13
  
  
   Даже в самом кошмарном сне Алле Федоровне не могло привидеться то, чем обернется второй приезд сына в родной дом. Как она радовалась, когда Максим все же женился на Люсе, доброй и милой женщине. А когда родилась Анечка, так и вовсе ее радости не было предела. Но все разрушилось в один миг, и теперь она пожинает плоды своего поступка. Может быть она сделала ошибку, когда сосватала их? Может быть надо было дать сыну шанс самому решать свои проблемы? Но она мать, и она делала все только из самых добрых побуждений. Да и как было позволить сыну погибать тогда от тоски и тяжелейшей депрессии? Нет, нельзя было оставлять все без своего участия. И сделала она тогда все правильно. В этом она сомневаться не должна. Но что делать сейчас?
  
   Алла Федоровна посмотрела на часы. Скоро одиннадцать. А Люси все нет и нет. Где же она болтается, в самом деле?
  
   Алла Федоровна вернулась в гостиную и включила телевизор. Рассеянно пощелкала кнопками пульта, но ни одной интересной программы так и не нашла. Одни сплошные войны и катаклизмы, которые действовали на нервы и пугали своей мощью и непредсказуемостью. А ее нервы расшатаны уже до предела. Своих катаклизмов в доме хватает.
  
   Внучка спокойно спит в своей комнате и не подозревает, что все в их семье перевернулось с ног на голову. И как теперь все сложится дальше одному только богу известно.
  
   Да... Она никак не ожидала такого поворота событий.
  
  
   Сын и невестка приехали с вокзала довольно скоро. Люся была возбуждена. Глаза ее светились счастьем и радостью. А сын поздоровался как-то сухо. Только Анечку он подхватил на руки с улыбкой, когда та выбежала ему навстречу.
  
   Пока Максим переодевался и приводил себя в порядок с дороги, они с Люсей накрыли на стол. Потом все сидели за праздничным ужином, пили вино и говорили о чем-то незначительном. Только Алла Федоровна поймала себя на мысли, что сын ведет себя как-то странно. Отстраненно, что ли. Он говорил мало, все больше слушал их и о чем-то сосредоточенно думал.
  
   - Сынок, что ты странный какой-то? - не выдержала Алла Федоровна и с тревогой рассматривая мрачное лицо сына. - Или тебе не нравится ужин?
  
   - Нет, мама, спасибо. Все очень вкусно, - отозвался Максим, старательно отводя взгляд.
  
   - Ну что вы от него хотите, Алла Федоровна? Максим с дороги, устал, - заговорила Люся, подкладывая еду в тарелку мужа. - Может, дорогой, ты отдохнуть хочешь? Так скажи. Я постель расстелю.
  
   - Нет, Люда, спать я не хочу. В поезде отоспался. Я, - Павлов немного помялся, а потом, жестко посмотрев на жену и мать, напряженно произнес: - Я хочу с вами кое-что обсудить.
  
   - Что? Что ты хочешь обсудить? - Люся почувствовала, как у нее тревожно заныло сердце.
  
   - Я приехал всего на три дня. Потом я возвращаюсь в Москву.
  
   - Зачем? - выдохнула Алла Федоровна.
  
   - Понимаешь, мама, - Максим опять посмотрел на мать. Его взгляд был упрямым и жестким. - Я хочу обосноваться там и открыть свое дело.
  
   Алла Федоровна, не веря своим ушам, ошеломленно взирала на сына. А Люся выронила вилку, которой пыталась подхватить кусочек мяса.
  
   - Но как?
  
   - Я за это время заработал достаточно денег. Я экономил и собрал приличную сумму. Кроме того, я познакомился с одним человеком, с которым и буду открывать фирму. Коля Сафронов, москвич. Мы с ним вместе работали. Как-то поговорили однажды и решили...
  
   - Но почему ты с нами не посоветовался, - оборвала мужа Люся, которая едва владела собой.
  
   - Сын, да ты просто рехнулся! - вскрикнула Алла Федоровна и откинулась на спинку стула. - Твоя фирма существует лишь в твоем воспаленном воображении! Тебе, Максим, точно лечиться надо!
  
   - Мама, я ожидал от тебя другой реакции. Неужели ты не понимаешь? У меня цель в жизни появилась! И я верю, что у меня все получится! И бьюсь об заклад, что не пройдет и года, как я поднимусь, стану твердо на ноги. Может даже разбогатею.
  
   Люся прищурилась и ехидно перебила мужа:
  
   - А чем ты будешь заниматься? На чем собираешься подниматься?
  
   - Мы с Сафроновым решили песцов и норок разводить. Будем шить шубы.
  
   За столом повисла напряженная тишина.
  
   - Но это еще не все... - холодно процедил Павлов.
  
   - Что еще? - Алла Федоровна в недоумении уставилась на сына.
  
   Максим положил руки на стол и сцепил пальцы. Потом посмотрел на Люсю и твердо произнес:
  
   - Люда, я встретил другую женщину, и я хочу подать на развод.
  
   Люся словно окаменела. Она сидела неподвижно и широко раскрытыми глазами смотрела на мужа. Потом, словно стряхнув оцепенение, вскочила и бросилась вон из кухни. Через некоторое время из спальни раздались безудержные рыдания.
  
   Мать и сын смотрели друг на друга и молчали.
  
   Потом они еще долго сидели за столом и говорили. Люся плакать перестала, но к ним больше так и не вышла. Павлов показал матери фотографию женщины, на которой хотел жениться. Со снимка на Аллу Федоровны смотрела молоденькая девушка. Худенькая и невзрачная. Но когда сын говорил о ней, Алла Федоровна услышала в его голосе столько теплоты, что поразилась. Никогда еще ее сын так не говорил о другой женщине. Даже о Лизе.
  
   Максим уехал на следующий день. Он не мог больше оставаться в доме и видеть почерневшее от горя лицо Люси. На прощание он сказал, что деньги для дочери будет высылать регулярно, и попросил, чтобы она, Алла Федоровна, присматривала за Аней. Ну, а Люся пусть поступает так, как захочет. Захочет - пусть живет здесь, не захочет - пусть уезжает к матери. Ему все равно. Только Аня непременно должна быть рядом с Аллой Федоровной.
  
  
   Вот так и живут они теперь втроем. Алла Федоровна, Люся и Анечка.
  
   За годы, прожитые вместе, Алла Федоровна привыкла к Люсе, да и своей жизни без внучки уже не представляла. Вот и уговорила Люсю остаться, когда та собралась уезжать к матери. Только вот спокойной жизни у нее теперь не стало. Люся словно с цепи сорвалась, ударилась во все тяжкие. И сладу с ней нет. И терпеть надо все, стиснув зубы, потому что сыну обещала Аню вырастить.
  
   Алла Федоровна посмотрела на часы. Время давно перевалило за полночь. Надо идти спать. А Люся? Люся вернется. Она всегда возвращается.
  
  
   Глава 14
  
  
   Куприянова вышла на террасу. Она зябко куталась в большую вязаную шаль. Эту шаль когда-то ей подарил Митя. Реденький дождь, начавшийся с самого утра, набирал силу. Капли воды, барабанившие по навесу, не раздражали, а, напротив, успокаивали.
  
   Рита села в садовое пластмассовое кресло и закурила. Но тут же погасила окурок в пепельнице, которая стояла на полу рядом с вазоном с цветами. После больницы она курила редко, делала пару затяжек и бросала сигарету. Ей уже давно казалось, что она не живет, а просто существует во времени и пространстве. И этот дождь вполне соответствует ее настроению. Пасмурному и тоскливому. Та счастливая жизнь, которая у нее была когда-то, осталась в прошлом. А может, и не было ее вовсе, этой счастливой жизни?
  
   И мама, и отец настаивают на ее разводе с Митей. Но она не желает об этом ни говорить, ни думать. После всего того, что она пережила, на душе осталась лишь пустота. Эту пустоту заполнить нечем. Родители, которые теперь живут в ее доме, и любимые сыновья были очень рады ее возвращению. Она это чувствовала. Но они разговаривают и обращаются с ней, как с маленькой несмышленой девочкой. А это слегка раздражает. Как раздражают и частые визиты Подольского. Что ему нужно от нее? Это ведь именно он привел в их с Митей жизнь Лизу, женщину, которая забрала все. Украла и растоптала жизнь, которую они с Митей столько лет строили.
  
   Интересно, что она без боли думает сейчас и о Мите, и об этой женщине. Наверное, он счастлив с этой тварью.
  
   Рита подумала сейчас еще и о том, что хотела бы увидеть выражение Митиных глаз, когда они встретятся. Встретятся? А нужно ли ей это?
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 15
  
  
   Дина в нетерпении поглядывала в окно. Наступила долгожданная суббота. Сегодня она встретится со своей давней соседкой. Та обещала приехать в гости. Выполнит ли Лактионова свое обещание? Верилось в это с трудом, но подготовиться все же стоит.
  
   Несколько дней тому назад они случайно встретились на Центральном проспекте у универмага. Дина узнала бывшую соседку без труда. Лактионова выглядела такой же эффектной, красивой и довольной собой. И такой же надменной. Только глаза Лактионовой уже не были такими лучистыми как прежде. И тогда Дина подумала, что груз прожитых лет все же оставил свой след на бывшей подруге. А еще Никитчук хорошо помнила, как ощутила острый укол зависти. За всю свою недолгую жизнь Никитчук никогда и никому так не завидовала как Лактионовой. Да, жизнь у Лизки удалась. Не то что у нее самой.
  
   Со своим мужем Дина прожила недолго и вот теперь воспитывает дочь одна. Алименты скудные, работа осточертела. И одолевает ее смертельная скука. Она, как и Лизка, сумела выбраться из Струшни. Мужу досталась от бабки маленькая квартирка в центре города и при разводе Дина отсудила ее у недалекого Петьки. Теперь он частенько наведывается в гости, а иногда, находясь в легком подпитии, пытается уложить ее в постель. Изредка она соглашается, но чаще прогоняет назойливого Перта прочь. Все зависит от настроения. Желание ложиться в постель с бывшим мужем накатывает крайне редко. Сходиться с ним она не собирается, но природа все-таки периодически требует свое. Вот она и ведется на уговоры Петьки переспать. Другого-то мужика нет, и, судя по всему, в ближайшем будущем не предвидится. А вот Лактионова меняет мужиков как перчатки. Да не просто мужиков, а богатых бизнесменов, дающих ей такую жизнь, о которой можно только мечтать.
  
   Никитчук опять выглянула в окно. Дочка сидит с подружками в песочнице. Девочка она послушная и никогда без разрешения со двора не убегает. Ага! Вот во двор въехала красная машина. Может это Лактионова прикатила? Точно, она! И посмотрите! Вырядилась под цвет машины. Костюмчик брючный в тон автомобилю. И туфельки на высоком каблуке тоже красные, замшевые. Интересно, как она водит машину на таком высоком каблуке? Может сменку возит в багажнике?
  
   Дина выскочила в прихожую и распахнула дверь:
  
   - Думала, что обманешь и не приедешь.
  
   - Я никогда не обманываю своих подруг, - проходя в квартиру, сдержанно произнесла Лиза. - На-ка вот, держи! Это Машке твоей подарок и нам кое-что к чаю.
  
   Женщины плавно переместились на кухню.
  
   К чаю в пакете оказалась бутылка дорогого вина, конфеты, апельсины, сервелат и многое другое, чего Никитчук позволить себе не могла из-за патологической жадности. Она привыкла экономить каждую копейку, потому что страшно боялась нищеты.
  
   - Лизочка, ну зачем ты так много всего привезла! - обрадовано воскликнула Дина, и начала быстро выкладывать еду на стол. - Я пирог испекла к твоему приезду.
  
   - Дина, я пироги не ем. Я фигуру соблюдаю. Я не могу позволить себе распускаться. Мой Дима толстых не любит, - в голосе Лизы зазвучали самоуверенные нотки, которых раньше Никитчук из уст своей бывшей соседки не слышала.
  
   - А я вот расту, как на дрожжах, - похлопала себя по бокам Дина. - Мечу все подряд и не могу остановиться. Скоро в дверь не пройду.
  
   - Так закрой свой рот на замок и толстеть не будешь! - Лактионова высокомерно осмотрела подругу с ног до головы. - Нельзя себя распускать, подруга. Ни в коем случае!
  
   - Лизочка, садись за стол, - сменила тему хозяйка дома. - Вина выпьешь?
  
   - Нет. Я за рулем, - Лиза примостилась на шатком табурете и огляделась. - Да, серовато у тебя, подруга.
  
   - Нормально, Лизка. Как у всех, - беззаботно ответила Никитчук и разлила вино в рюмки. - Кстати, я видела из окна, как ты подъехала. Красивая машина у тебя.
  
   - Мне и самой нравится. Мне ее Куприянов подарил, когда я Андрюшу родила. Ну ладно, так и быть, немножко выпью с тобой. За встречу? - Лиза подняла рюмочку.
  
   - Давай! - кивнула Дина.
  
   Женщины выпили.
  
   - Ты, Дина, кушай, не обращай на меня внимания. Я не голодна.
  
   Лиза взяла нож и принялась чистить апельсин, а Дина ела и смотрела на свою бывшую соседку. Так же хороша. Волосы красиво уложены в модную прическу. Костюм, как перчатка, ладно облегает ее стройную фигуру и высокую грудь. И не скажешь, что у этой женщины трое детей. Затем взгляд Никитчук остановился на холеных, с красным маникюром, пальцах подруги.
  
   - Красивое кольцо у тебя, Лизка! Это бриллианты?
  
   - Конечно. И сережки тоже с бриллиантами, - Лактионова повернула голову, демонстрируя бывшей соседке дорогие серьги.
  
   - Димин подарок? - прожевав бутерброд, завистливо поинтересовалась Дина.
  
   - А-то чей же?
  
   - Любит он тебя, наверное, сильно?
  
   - Да, любит, - уверенно сказала Лиза и отправила очередную дольку апельсина в рот.
  
   - А ты?
  
   - Я тоже люблю его, - после короткой паузы ответила Лиза.
  
   - А как же Стасик?
  
   - Что Стасик? - Лиза вызывающе взглянула на подругу.
  
   - Скоро выходит? - Динка поднялась, достала из духовки ароматный пирог и принялась его нарезать.
  
   - Года через два. Дина, не режь, пусть пирог остынет.
  
   - Ничего с пирогом не случится. Пишет? - Никитчук разложила пирог по тарелкам и разлила вино вновь.
  
   - Нет, - честно ответила Лактионова. В ее голосе не было ни сожаления, ни печали.
  
   - Жалко его. Парень он был неплохой. Давай, Лиза, выпьем за него. Все же он твой первый мужчина. И любил он тебя.
  
   - Любил-то, любил, - Лиза пригубила вино, и задумчиво устремила взгляд куда-то вдаль. - Только вот, сколько я натерпелась из-за него...
  
   - Ну ты, дорогая, отлично знала, с кем живешь.
  
   - Да, Никитчук, благодаря тебе.
  
   Женщины рассмеялись, вспоминая тот дождливый день.
  
   - А вот скажи мне, Динка! Ведь специально ты меня потащила в город тогда? Хотела насолить мне? - несколько оживилась Лиза.
  
   - Лизка, да ты что? - притворно отмахнулась Дина. - Я только хотела, чтобы ты знала, как Стасик деньги заколачивает.
  
   - Ладно, ладно, Дина, - примирительно похлопала подругу по руке Лиза. - Не оправдывайся. И не будем старое ворошить. А выпей-ка еще вина и расскажи мне, как ты живешь. А то, что это мы, в самом деле, все обо мне, да обо мне?
  
   - Да, что, Лиза, рассказывать? - тяжело вздохнула Никитчук и скрестила руки на груди. - Живу, как все. Дочку воспитываю. Но скажу честно, любви хочется. Надоело мне одной жить. Тоска смертная! Вот ты всегда находила себе мужиков легко, да не просто мужиков, а все сплошь богатых и красавцев, каких поискать, - уже открыто, не сдерживая зависти, произнесла Дина.
  
   - Что правда, то правда, подруга, - согласилась Лиза и скривила губы. - Я никогда не разменивалась по пустякам, как некоторые. Я всегда знала, чего хотела. Думаешь, мне легко было? Все мужики одним миром мазаны, чтоб ты знала. Они все хотят одного. Они хотят, чтобы их любили и ублажали, и всегда им подчинялись, выполняя все их прихоти. И поверь мне, Дина, исключений из этих правил не бывает.
  
   - Ты, Лиза, что-то не похожа на ту, которая будет ублажать. - удивленно вскинула брови Никитчук.
  
   - Тебе это только так кажется, - горько сказала Лиза. - А может только сейчас меня любят и ублажают. А раньше? Тебе и в страшном сне не могло присниться, как мне все доставалось.
  
   Дина хмельными глазами смотрела на Лактионову, и в ее душе робко зашевелилась жалость. Надо же! Оказывается, Лизка тоже страдала.
  
   - Бедная ты, Лизочка... - в глазах хозяйки дома сейчас можно было прочесть сочувствие и понимание.
  
   - Да ничего я не бедная! - неожиданно разозлилась Лиза. - На себя посмотри. Корова коровой, а еще мужика хочешь нормального найти. Да кто на тебя, рохлю такую, посмотрит? Ты, когда на себя в зеркало смотрела в последний раз? А в парикмахерской, когда была?
  
   - Давно! Ну и что? - теперь уже и Никитчук повысила голос. - Сидишь за моим столом, в моем доме и меня еще и хаешь!
  
   - Ну ладно, прости. Не хотела я тебя обидеть. Налей лучше вина, - примирительно сказала Лиза и подставила свою рюмку.
  
   - Ладно, прощаю, - махнула рукой Дина и, наполнив рюмочки, нетрезво спросила: - За что выпьем, подруга?
  
   - За наше, Диночка, здоровье! За молодость и красоту, которая уходит так быстро.
  
   - Да, за красоту и молодость, - согласилась Никитчук и выпила рюмку до дна. - А скажи-ка мне, Лактионова, Дима-то хоть расписался с тобой?
  
   - Нет еще, - откусывая от еще теплого пирога, ответила Лиза.
  
   - Но сына записал на свою фамилию?
  
   - Конечно.
  
   - Так почему он не женится на тебе?
  
   - Он говорит, что Ритка, его бывшая, согласия на развод не дает, - недобро усмехнулась Лиза.
  - Да и невозможно было раньше расписаться. Все что-то мешало. То она сначала траванулась, дура... еле откачали...
  
   - Да ты что? - задержала дыхание Дина.
  
   - Потом она в психушку загремела, - как-то буднично продолжала Лиза.
  
   - Ужас! Бедная женщина.
  
   - Да никакая она не бедная! - с нескрываемой злобой вырвалось у гостьи. - Димка нашел ей врача хорошего. Положил ее в отдельную палату, чтобы она не видела других сумасшедших. Питание у нее было отличное. Носились там с ней, как с писаной торбой. Лекарства давали ей все самые лучшие. Он постоянно ездил туда...
  
   - И что? - в нетерпении Дина поерзала на табурете.
  
   - Да ничего, - Лиза в сердцах бросила на тарелку недоеденный пирог. - Он говорил, что Ритка, видите ли, общаться с ним не желает!
  
   - Расстраивался из-за этого?
  
   - А ты как думаешь? - холеное лицо Лизы исказилось от гнева - эмоции уже перехлестывали через край.
  
   - Да... все-таки они столько лет вместе прожили, - не переставая удивляться реакции Лизы, попыталась смягчить ситуацию Никитчук.
  
   - Вот именно! Прожили! - все не успокаивалась гостья. - Она пожила за ним, как королева. Вот и я теперь хочу пожить так же!
  
   - А с детьми он встречается? - продолжала свой допрос Никитчук, испытывая облегчение от того, что в жизни Лизы не так все радужно, как ей представлялось раньше.
  
   - Да. Регулярно. Я бы запретила, да не могу. Я не хочу обострять с ним отношения. И изменить я ничего не могу, - неожиданно для себя разоткровенничалась Лиза.
  
   - Да, дела... Вот ведь, как в жизни бывает, - сочувственно покачала головой Никитчук и подумала, что на людях Лактионова хорохорится из последних сил, а на душе, видать, на самом деле у нее гаденько.
  
   Лиза тоже молчала. Она уже сожалела о том, что приехала к Никитчук, и о том, что не смогла сдержаться и выложила той все, что мучило в последнее время. Откровенничать с Диной явно не стоило. Теперь вся Струшня будет знать о ее жизни и злобно смаковать последние новости о ней.
  
   - А если она позовет его когда-нибудь? - прервала молчание Дина. - Как думаешь, вернется он к ней?
  
   - Нет, не думаю. Он меня любит... Меня и детей!
  
   - Хорошо, если так, - не поверила Дина и опустила взгляд.
  
   А Лиза взглянула на часы и неожиданно засобиралась:
  
   - Ладно, Динка, мне пора. Дел еще много.
  
   - Не уходи, Лиза. Мы так хорошо и душевно сидим. Когда еще доведется свидеться?
  
   - Нет, нет, мне пора.
  
   - Пора, так пора, - неохотно согласилась Дина. - Хорошо, что ты заехала. Мы отлично посидели! Спасибо за подарки Машке.
  
   - Да, не за что. Звони, - Лиза поднялась, застегнула пиджак и быстрым шагом направилась к двери.
  
   - Хорошо, позвоню обязательно! - удивленная таким неожиданным решением Лактионовой уйти, Дина протянула к ней руки.
  
   Женщины обнялись, и Лиза быстро спустившись вниз, пошла к машине. Она села за руль и еще несколько минут не вставляла ключ в зажигание. Какая-то мысль беспокоила ее. Что-то Никитчук сказала такое, что неприятно укололо. Ах, да! "Если она позовет!" Как поведет себя Дима, если и в самом деле Ритка захочет вернуть его? Никитчук хоть и дура набитая, а мысль выдала здравую. Она, Лиза, об этом не думала. А стоило бы! А раз она предупреждена, значит вооружена. И надо быть начеку, чтобы все было под контролем. Не зря она побывала в гостях у Динки. Ох, не зря!
  
  
   А Дина наблюдала в окно, как Лиза села в свою шикарную машину и еще долго не трогалась с места. "Да, пусть подумает, стерва! Ей есть, о чем подумать. Хотела похвастаться передо мной! Подарки привезла! Унизить меня своими подачками хотела? Так, нет! Получи по носу! И жди, когда судьба спустит тебя с небес на землю. И вернет туда, откуда ты вышла!"
  
   Никитчук злорадно засмеялась, открыла окно и позвала дочь домой.
  
  
   Глава 16
  
  
   Самолет приземлился благополучно. Дмитрий Ильич никогда не любил летать. Но в последнее время пользоваться услугами Аэрофлота приходилось часто. Этого требовала работа. Еще в прошлом году он подписал с немцами выгодный контракт. Стороны были весьма довольны положением дел. Он расширял свое производство пластмассовой посуды, а немцы открывали для него новые рынки сбыта. Куприянов уже начал присматривать небольшой домик в Дортмунде. Ему нравилась Германия, и он подумывал о том, чтобы переехать в этот красивый и уютный город навсегда.
  
   Неплохо обстояли дела и с итальянцами. У людей появилось больше денег, и они не прочь были покупать качественную и красивую мебель. Торговля дорогой итальянской мебелью тоже приносила приличный доход. Так что на дела жаловаться не приходилось.
  
   В аэропорту Куприянова встретил Кирилл.
  
   - С приездом, Дмитрий Ильич. Домой? - поинтересовался водитель и поставил дорожную сумку шефа в багажник.
  
   - Нет. В контору, - Дмитрий Ильич сел в машину и бегло просмотрел список входящих звонков в "Мотороле".
  
   - Елизавета Алексеевна просила вас привезти из аэропорта прямо домой, - Кирилл завел мотор и мягко тронулся с места.
  
  - Дома что-нибудь случилось? - Куприянов озабоченно взглянул на шофера.
  
  - Нет. Все нормально.
  
  - Значит, поехали в офис, - твердо ответил Дмитрий Ильич и включил радио. Зазвучала приятная музыка. Куприянов сомкнул веки, пытаясь отдохнуть от долгого перелета.
  
   Ехать домой совершенно не хотелось. В последнее время он все чаще задерживался в офисе. А иногда после работы отправлялся в какой-нибудь кабак и в одиночестве напивался. Ему хотелось расслабиться и отдохнуть от всего. У Куприянова все чаще возникало желание разобраться в себе и в том, что с ним происходит, и ответить на ряд вопросов, которые навязчиво сверлили мозг: почему жизнь не кажется ему такой легкой и простой, как раньше? Откуда берется эта усталость и недовольство собой? Что с ним не так?
  
   Прошло уже достаточно много времени с того дня, когда он круто изменил свою жизнь и соединил свою судьбу с женщиной, которую безумно полюбил. И теперь ему некого винить в том, что та счастливая жизнь, к которой он так стремился, разрушая все на своем пути, теперь превращается в пытку. Лиза с каждым днем становится все мелочнее и все требовательнее. Она всем недовольна, постоянно выдвигает какие-то претензии и ставит условия. Она стала такой рядом с ним? Или она всегда была вздорной и взбалмошной особой? А он, охваченный страстью, ничего не замечал? Или не хотел видеть в своей любимой женщине примитивную женщину с неуемными требованиями и амбициями?
  
   И что-то незримо удерживает его от последнего решающего шага - женитьбы на ней. А ведь он хорошо знает, что стать его официальной женой - это самое сокровенное желание Лизы.
  
   Да, ее можно понять. Ей хочется узаконить их отношения. Хотя, по сути, какая разница, есть штамп в паспорте или нет? Он делает для любимой и детей все, что в его силах. Но с каждым днем запросы его новой семьи только увеличиваются. Лиза постоянно интересуется его делами. А самый главный вопрос, который она задает: сколько денег он заработает на той или иной сделке стал постоянным речитативом. Она даже как-то заикнулась о том, что хочет работать. И не где-нибудь, а в его фирме. Тогда он шутливо ответил, что, мол, его жены работать не должны. Их обязанность состоит в том, чтобы смотреть за собой, детьми и домом. А уж зарабатывать деньги - это его прерогатива.
  
   Но такой ответ не удовлетворил Лизу, и она несколько дней с ним не разговаривала и не подпускала к себе. Это было похоже на шантаж, глупый и примитивный. Лиза пыталась держать его на коротком поводке, манипулировать им. И это отталкивало от нее и вызывало раздражение. Никто и никогда не позволял себе так с ним обращаться. И даже сама мысль об этом, вызывала у Куприянова гнев.
  
   Со временем он стал понимать, почему Лиза рвется к нему на работу. Она хочет контролировать его везде: и дома, и на работе. Она хочет знать о каждом его шаге, где бы он ни находился. А это утомляло и неимоверно раздражало. А может быть все гораздо проще? Может быть, утолив свою страсть, он стал остывать? И то, что он принимал когда-то за любовь, было на самом деле лишь увлечением? Сильным, страстным, но все же увлечением?
  
   Куприянов открыл глаза, провел рукой по лицу и посмотрел на дорогу.
  
   - Что с вами, Дмитрий Ильич? - обеспокоено поинтересовался Кирилл.
  
   - Ничего... Просто устал.
  
   - Может, все же домой?
  
   - Нет. Ты знаешь, что я своих решений не меняю.
  
   Рита... Маргоша такой не была. С ней он был свободен. Она никогда не задавала лишних и неудобных вопросов. Она все понимала и доверяла ему полностью. Она не контролировала каждый его шаг, не капризничала по пустякам. Она всегда была другом и помощником.
  
   Он по-прежнему официально женат на Рите. Хотя, при последней встрече она сказала, что не будет возражать против развода. И это было ее право развестись с ним. Двусмысленная ситуация, в которой она оказалась, естественно, тяготит ее. И он должен, наконец, дать ей то, о чем она просит. Вся эта нелепая ситуация слишком затянулась. Рита должна быть свободной и устраивать свою жизнь. Она по-прежнему привлекательна и может сделать другого мужчину счастливым.
  
   Офис был пуст. Рабочий день давно закончился. Только охранник был на своем посту. Куприянов поздоровался с ним и поднялся в кабинет. Сел за стол, снял трубку телефона и набрал номер. На том конце трубку долго не снимали, а потом он услышал тихий голос:
  
   - Алло.
  
   - Рита...
  
   - Да, Митя, слушаю.
  
   - Привет, - Дмитрий Ильич постарался придать голосу уверенности.
  
   - Здравствуй, Митя. Как долетел?
  
   - Хорошо. Устал, правда, немного. Чем занимаешься?
  
   - Ужин готовлю, - буднично ответила Маргоша.
  
   - Как мальчики? У них все в порядке?
  
   - Да, Митя, не волнуйся. У нас все хорошо.
  
   - Как ты себя чувствуешь? - Дмитрий Ильич закурил.
  
   - Спасибо, хорошо, - также спокойно и безучастно ответила Марго.
  
   - Можно мне приехать? - решился Дмитрий Ильич.
  
   - Зачем? - Куприянов услышал в голосе Риты нескрываемое удивление.
  
   - Я хотел бы повидаться с вами. И поговорить с тобой о разводе, если ты конечно не будешь против.
  
   Рита немного помолчала и очень сухо ответила:
  
   - Хорошо, приезжай. Если поторопишься, то успеешь к ужину.
  
  
   Глава 17
  
  
   Рита положила трубку и еще какое-то время смотрела на аппарат. Волнение перед предстоящей встречей с мужем нарастало. Это чувство она теперь испытывала всякий раз, когда он звонил или приезжал в их, когда-то общий дом.
  
   Покидая клинику, Куприянова дала себе слово не расстраиваться, не переживать и не волноваться, как бы ни складывались обстоятельства дальше. Дверь в старую жизнь с лязгом захлопнулась. В новой же жизни главным приоритетом для себя Рита обозначила покой и сохранение душевного равновесия. А еще следовало избегать мыслей о муже. Доктор настоятельно рекомендовал переключаться на что-нибудь приятное и позитивное, и она дала себе слово неукоснительно следовать этому совету.
  
   Но не думать о Куприянове и переключаться Рита не могла. И все из-за этих проклятых снов, в которых Митя часто является ей. А один странный сон она запомнила особенно отчетливо. Она видела, как идет по широкому шоссе, навстречу поднимающемуся из-за далекого горизонта солнцу. Она была совершенно одна на этой широкой дороге. Ей было холодно, страшно и одиноко. Но она упорно идет вперед. Вдруг она слышит шелест приближающейся машины. Но ни остановиться, ни сойти с дороги она не может. Ноги словно приросли к серому асфальту. А тем временем страх перерастает в неконтролируемую панику. Вот уже машина поравнялась с ней, и боковым зрением она замечает мужчину, отдаленно напоминающего Митю. Мужчина, резко останавливает автомобиль рядом с ней, открывает окно и со всей силы что-то швыряет на обочину. Она успевает рассмотреть, что это пара красивых белых туфель. Затем мужчина открывает дверь автомобиля и жестом приглашает ее внутрь. Она, нисколько не раздумывая, прыгает в машину. Холод и страх неожиданно пропадают. Водитель вжимает в пол педаль газа, и автомобиль на огромной скорости устремляется вперед. И теперь она отчетливо видит, что за рулем сидит Куприянов. Он улыбается. И в это мгновение она понимает, что их путь еще не окончен. Ей очень хочется, что бы это было так...
  
   В это утро Рита проснулась в приподнятом настроении. Она с аппетитом позавтракала и спустилась к матери в сад.
  
   - Как спала сегодня, доченька? - Елена Дмитриевна срезала розу и вдохнула ее аромат. - Какой изумительный запах! Поможешь мне?
  
   - С удовольствием, - Рита взяла секатор, лежащий в плетеной корзинке и срезала цветок.
  
   - Мне, мамочка, приснился сегодня странный сон, - Рита, продолжая срезать цветы, рассказала сон матери.
  
   - Мне кажется, доченька, что этот сон вещий. Думаю, что все у вас с Дмитрием Ильичом наладится.
  
   - Но, как это может быть? Мы уже так долго живем порознь.
  
   - А кто в этом виноват? Ты сама не хотела его видеть, - упрекнула дочь Елена Дмитриевна, опустилась на скамейку и принялась обрезать шипы с цветов.
  
   - Да, не хотела, - вынужденно согласилась Рита.
  
   - Он беспокоился о тебе все это время. Он постоянно звонил мне и интересовался твоим здоровьем. Пока ты была в клинике, он часто приезжал к мальчикам. Он по-прежнему о них заботится. Куприянов хороший отец. И тебе, Рита, наконец, необходимо определиться.
  
   - С чем?
  
   - С тем, чего ты хочешь на самом деле, и как собираешься жить дальше, - Елена Дмитриевна вздохнула и добавила: - Потому что долго продолжаться это не может. Либо ты подаешь на развод, либо ты должна простить и помириться с Куприяновым.
  
   - Простить? Помириться? Он же предал меня и бросил ради этой шлюхи, - вскричала Рита и побледнела.
  
   Елена Дмитриевна уже пожалела, что завела этот непростой разговор. Дочь еще принимает лекарства, и волновать ее не следовало бы. Но пора ей что-то решать. Здоровье Риты напрямую зависит от того, в какой обстановке она будет жить дальше. Дмитрий Ильич, конечно, обеспечивает их, но его звонки и визиты к мальчикам приносят много волнений. И не только дочери, но и мальчикам, и ей самой. Рита во время коротких свиданий отца с детьми не выходит из спальни. Она сидит в одиночестве и ожидает того момента, когда Дмитрий Ильич покинет дом. И одному богу известно, что Рита чувствует при этом и о чем думает.
  
   - В жизни всякое бывает, - задумчиво продолжала Елена Дмитриевна. - Нельзя просто так вычеркнуть из жизни все то, что между вами было. Честно говоря, мы с отцом думали, что ты сильнее.
  
   - Он застал меня врасплох, - Рита опустилась на скамейку рядом с матерью. - Я такого от него не ожидала.
  
   - Рита, что было, то прошло, - мягко произнесла Елена Дмитриевна и заботливо погладила дочь по руке. - Не надо, доченька, жить прошлым. А надо научиться прощать и жить сегодня. Ты уже не девочка, да и мы с отцом не всегда будем рядом с тобой. Подумай об этом. Пройдет совсем немного времени и у мальчиков тоже будет своя жизнь. Что останется тогда тебе? Как ты будешь жить?
  
   - Я не хочу об этом думать, - Рита отвела взгляд.
  
   - А придется, Рита! И чем скорее, тем лучше, - вздохнула, Елена Дмитриевна. - Ты еще очень хороша собой. И ты сможешь найти человека, который полюбит тебя.
  
   - Такого, как Митя больше нет, - с тоской в голосе сказала Маргоша, секунду помолчала и добавила: - Он такой один.
  
   - Вот и ответ на все вопросы, - улыбнулась Елена Дмитриевна. - Ты ведь по-прежнему любишь его?
  
   - Да. Я и не скрываю этого. Но если он не хочет меня? Если он не хочет возвращаться ко мне?
  
   Рита повернулась к матери, и в ее глазах Елена Дмитриевна прочла и сомнения, и неуверенность, и страх в завтрашнем дне.
  
   - Так поговори с ним. Ты все почувствуешь сразу, поверь мне, дорогая. Возможно, он уже сожалеет о том, что сделал. Но не решается это обсудить с тобой. Время ведь все расставляет на свои места. И поверь мне на слово, доченька, страсть проходит, а настоящая любовь остается.
  
   - Да, да. Время... Возможно, уже поздно...
  
   - Ты не можешь этого знать, пока не поговоришь с ним, - настаивала на своем Елена Дмитриевна.
  
   - Может быть, мама, ты и права.
  
  
   После этого разговора с матерью Рита несколько дней не могла решиться позвонить Дмитрию Ильичу. Но потом все же набрала номер офиса мужа.
  
   - Катя, здравствуйте, - спокойно сказала она в трубку.
  
   - Ой, Маргарита Павловна, здравствуйте, - растерялась секретарша и доложила: - А Дмитрия Ильича нет на месте. Он с немцами обедает. Будет еще не скоро. Что-нибудь передать ему?
  
   - Нет, не надо, Катюша, спасибо. Я перезвоню ему на сотовый.
  
   - Хорошо, Маргарита Павловна.
  
   Но Рита не перезвонила. Сделать второй звонок она не смогла. Решимости не хватило.
  
   Однако вечером она услышала голос мужа.
  
   - Рита, здравствуй. Ты мне звонила? Что-то случилось? - обеспокоено поинтересовался Дмитрий Ильич.
  
   - Нет, Митя, ничего не случилось. Просто я хотела поговорить с тобой.
  
   - О чем? - Куприянов напрягся в ожидании ответа.
  
   - По поводу развода, - правильные, как казалось Маргоше, слова слетели с губ, и тут же она почувствовала, что сожалеет о сказанном. Но отступать уже было поздно.
  
   - Мне сейчас приехать? - Дмитрий Ильич почувствовал какое-то разочарование, и вопрос его прозвучал неожиданно резко.
  
   - Если можешь, - тихо ответила Маргоша и положила трубку.
  
   В тот вечер они говорили, о чем угодно, только не о разводе. Рита чувствовала, что не сможет заговорить об этом первой. Не затрагивал эту тему и Куприянов. В их доме ничего не изменилось. В нем было так же тепло и уютно, как и прежде.
  
   - А здесь все по-прежнему, - задумчиво произнес он.
  
   - Митя, это ведь и твой дом тоже. Ты можешь приходить сюда, когда пожелаешь. И можешь находиться здесь столько, сколько захочешь.
  
   - Рита...
  
   - Я понимаю, что у тебя новая семья. Но мальчики скучают по тебе и хотят чаще видеть тебя.
  
   - А ты?
  
   Тогда Рита оставила этот вопрос без ответа, но она уже твердо знала, чтобы ответила сегодня.
  
  
   Глава 18
  
  
   Дмитрий Ильич ощущал некоторую неловкость, входя в дом. Он привычно бросил ключи от машины на угловой столик и прошел в гостиную. Вся семья уже сидела за столом.
  
   - Митя, присаживайся. Ты как раз вовремя. Чего тебе положить? - будничные и такие привычные слова Риты подействовали на Куприянова успокаивающе. У него возникла иллюзия непрерывности жизни, словно и не было тех двух лет, проведенных им вне этого дома.
  
   Сыновья подбадривали его взглядами. И Дмитрий Ильич вдруг осознал, что его ждали здесь и рады ему. Это было чувство, которое у него возникало всегда, когда он возвращался домой. В той, прошлой жизни. Сейчас же многое изменилось. Он разрушил свой дом своими руками. И только он в ответе за это.
  
   Дмитрий Ильич уселся на свое обычное место за столом и обвел глазами домочадцев. Ничто в словах родных, ни в их действиях не говорило о том, что он сегодня здесь просто гость. Все было как всегда: мило, уютно и трогательно. Даже Елена Дмитриевна вела себя так, словно ничего не случилось. А тесть, как всегда, сходу принялся обсуждать новости политики.
  
   В девять часов вся семья устроилась на диване перед телевизором. Но вскоре сыновья и родители Риты тактично покинули их, понимая, что ему и Маргоше есть чем поговорить наедине.
  
   - Как хорошо у вас! - вырвалось у Дмитрия Ильича.
  
   - Митя...
  
   Он прижал Риту к себе. И она не отстранилась.
  
   - Маргоша, мне не хочется уходить.
  
   - Я и не гоню тебя.
  
   Куприянов обнял Риту и поцеловал. Он чувствовал запах ее волос, мягкость губ и легкую дрожь ее такого желанного сейчас тела. А она крепче прижалась к нему и ответила на поцелуй нежно и требовательно.
  
   - Пойдем в постель, - смущаясь своего предложения, тихо произнесла Рита, и провела ладонью по его небритой щеке Куприянова.
  
   - Не дразни меня, Маргоша. Ты действительно этого хочешь? - Дмитрий Ильич заглянул в глаза жены, и увидел в них желание, нетерпение и даже какую-то решимость.
  
   - Я очень соскучилась, Митенька. Я хочу тебя, - призналась Маргоша и обвила шею Куприянова руками. А затем притянула его к себе и поцеловала, вложив в свой поцелуй всю свою страсть, долгое ожидание близости с ним и сохраненную ею любовь.
  
   От этого долгого поцелуя у Дмитрия Ильича застучало в висках и желание запульсировало где-то внутри. Он легко подхватил Маргошу на руки и понес в спальню. Там он бережно уложил ее на кровать и хрипловато сказал:
  
   - Я тоже очень соскучился...
  
   Куприянов осторожно расстегнул верхнюю пуговицу блузки жены, затем провел рукой по ее роскошным ногам в черных чулках. Он чувствовал запах ее тела, такой знакомый и такой родной и понял, как хочет ее тела, и ее прикосновений. Он снимал с Риты одежду, и она разглядывала его так, словно видела впервые. Теперь им предстояло заново узнать друг друга.
  
   - Митя, я так люблю тебя. Ты и только ты один нужен мне, - слетело с губ Маргоши. Она прижалась к нему, и Дмитрий Ильич почувствовал, как судорога желания пробежала по ее телу. Она глухо застонала, и он не в силах больше сдерживаться, вошел в нее. Куприянов слышал свое отрывистое хриплое дыхание и приглушенные стоны наслаждения жены, но он желал продлить как можно дольше эти счастливые мгновения, чтобы потом вместе с ней оказаться на вершине блаженства.
  
   Это было что-то совершенно новое в их близости. И эта новизна ощущений придавала их любви какой-то животной страсти, ранее ими не испытанной.
  
   - Митя, с нами такого раньше не было, - спустя некоторое время прошептала Маргоша, пребывая в блаженной истоме.
  
   Они лежали, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга.
  
   - Просто мы соскучились друг по другу, - Куприянов ощущал тепло шелковой кожи жены, сердце его по-прежнему учащенно билось.
  
   - Всякий раз, когда ты рядом со мной, или дотрагиваешься до меня, со мной творится что-то невообразимое, - призналась Маргоша, повернулась на спину и устремила взгляд вверх.
  
   - Дорогая, тебя что-то тревожит? - в голосе Риты, что-то насторожило Дмитрия Ильича и он, склонившись над ней, заглянул в ее глаза.
  
   - Я совсем не хочу усложнять тебе жизнь, Митя...
  
   - О чем ты?
  
   - Все так сложно, - протянула Маргоша и посмотрела на мужа.
  
   Эта резкая смена в настроении жены была неожиданной.
  
   - Тебе было хорошо со мной?
  
   - Да, но чувствую, что я словно одержима тобой... Мне было очень плохо без тебя и сейчас я опять боюсь потерять тебя. Это так страшно, Митя. Мир вокруг рушится, когда обманываются ожидания. Ты слишком много значишь для меня.
  
   - Милая, тебе нечего больше бояться, - Дмитрий Ильич обнял жену. - Я тебе обещаю, что все у нас будет хорошо. Ты веришь мне? Ты только прости меня за все, что я натворил. И за ту боль, которую причинил тебе.
  
   - Ничего больше не говори, Митенька, - Маргоша притянула его голову к себе и накрыла его губы своими губами.
  
   Когда Куприянов уснул, Рита лежала в его объятиях и боялась пошевельнуться. Она боялась спугнуть те счастливые мгновения их близости, которые она пережила вновь. Маргоша снова и снова вспоминала все, что произошло между ними этой ночью. Она поняла, как сильно изголодалась по его телу, рукам и губам. И ей становилось страшно от мысли, что это может больше не повториться. И что, обретя его сейчас, она может потерять его вновь. Нет! Этого не должно случиться. Теперь она не совершит прежней ошибки. Она будет бороться за свою любовь. И за свою семью. У нее достаточно сил для этого. И они с Митей еще смогут быть счастливы.
  
   Утром Рита проснулась от поцелуя. Дмитрий Ильич уже был одет и сидел на кровати рядом с ней.
  
   - Ты уже уходишь? - Куприянова резко села на кровати и ее охватила паника.
  
   - Да, пора на работу, - как можно мягче произнес Дмитрий Ильич и поцеловал ее руку.
  
   - Когда ты вернешься? - в глазах жены было столько тревоги, что Куприянов растерялся.
  
   - Маргоша...
  
   - Нам было так хорошо этой ночью, - возбужденно заговорила она. - Ты не можешь уйти сейчас просто так, не пообещав мне вернуться.
  
   - И мне было хорошо с тобой, - Дмитрий Ильич опустил глаза, не в силах смотреть Рите прямо в глаза. - Поверь, я рад тому, что произошло между нами, но мне необходимо немного времени, чтобы разобраться во всем. И подумать. Пожалуйста, отпусти меня сейчас.
  
   Вдруг Маргоша успокоилась и тихо сказала:
  
   - Митя, я все понимаю. Только... Только думай, пожалуйста, быстрее.
  
  
   Глава 19
  
  
   Спустя час, Куприянов вошел в свою приемную.
  
   - Катюша, привет, - бодро улыбнулся он секретарше.
  
   - Здравствуйте, Дмитрий Ильич. Вас тут Елизавета Алексеевна обыскалась...
  
   - Да?
  
   - Она звонит целое утро и все спрашивает, когда вы появитесь в офисе. Честно говоря, я не знала, что и отвечать ей.
  
   - Теперь, если она позвонит, можешь сказать, что я на месте. Кто еще спрашивал меня?
  
   - Федоров, да Анна Николаевна. Она бумаги хотела подписать.
  
   - Сообщи ей, что я ожидаю ее в кабинете. А потом, Федорова пригласи.
  
   - Хорошо, Дмитрий Ильич.
  
   Как только Куприянов переступил порог кабинета, сразу же раздался телефонный звонок. Услышав голос Лизы, Дмитрий Ильич поморщился.
  
   - Дима, где ты был? Что с тобой стряслось? Я ждала вчера тебя весь вечер. Ты не отвечал на мои звонки! Я не знала, где тебя искать. Морги и больницы все обзвонила. А ты, скотина такая, жив и здоров! - Лиза истерично кричала в трубку, и Дмитрий Ильич не прерывал ее, давая возможность выговориться.
  
   - А ты хотела бы узнать, что я умер? - попытался он все перевести в шутку.
  
   - Ты просто дурак! - взвизгнула Лактионова.
  
   - Прекрати, пожалуйста, истерику, - Дмитрий Ильич немного помолчал и добавил: - Я был у Риты.
  
   - Что? Где ты был? - злобно прошипела Лиза.
  
   Дмитрий Ильич закурил, выпустил дым и ровным голосом ответил:
  
   - Ты не ослышалась, Лиза. Я был у своих.
  
   - Так, Дима, давай-ка приезжай домой. Прямо сейчас, - приказала Лиза.
  
   - Я не могу приехать сейчас. У меня много работы накопилось. Освобожусь - приеду.
  
   - Тогда я сейчас сама приеду к тебе, - прокричала Лактионова и бросила трубку.
  
   Спустя некоторое время, Лиза ворвалась в кабинет как фурия. Ее лицо было искажено ревностью и гневом. От этого оно вдруг показалось Дмитрию Ильичу некрасивым и отталкивающим. Словно кто-то сорвал с красивой женщины маску, и теперь он видел перед собой не ту Лизу, которую любил и страстно желал когда-то. Он видел хищницу, которая, теряя свою добычу, была готова на все.
  
   Анна Николаевна, сидевшая напротив него, поспешно принялась собирать документы, разложенные на столе.
  
   - Давайте, Дмитрий Ильич, продолжим чуть позже, - женщина укоризненно взглянула на Лактионову и покинула кабинет директора.
  
   - Могла бы и постучать в дверь, а не врываться, как вихрь, - Куприянов внутренне напрягся и приготовился к скандалу. Но Лиза поразила его тем, что просто опустилась на стул, и устало сказала:
  
   - Дима, я волновалась, я всю ночь не спала. Поехали домой. Прошу тебя, поехали...
  
   Лиза посмотрела на любовника глазами полными слез. Когда она ехала в офис Куприянова, ей хотелось разорвать его в клочья. Она мысленно готовилась к этой встрече и подыскивала самые оскорбительные слова. Она жаждала унизить и растоптать его. Ей хотелось ударить его и выплеснуть наружу свое негодование и страх. В этот момент Лактионова остро почувствовала, что теряет Куприянова и все то, что он давал ей. И лишиться этого Лиза не могла, да и не хотела. Она привыкла к жизни без забот и хлопот. Она привыкла чувствовать себя защищенной, обеспеченной и счастливой. От привычки жить хорошо, беззаботно и не думая о завтрашнем дне, отказаться было невозможно, как невозможно было и оказаться там, откуда она с таким трудом выбиралась всю свою жизнь и потратила столько времени и сил. Она просто не сможет жить по-другому. Она не умеет жить по-другому.
  
   Однако сейчас, наблюдая за Куприяновым, который был на удивление спокойным, уверенным в себе и своей правоте, поняла, что криками и угрозами она ничего не добьется.
  
   - Лиза, я хочу сказать тебе, что не сожалею о том, что произошло, - Дмитрий Ильич выпрямил спину и жестко добавил: - И просить прощения у тебя не собираюсь. Если ты хотела услышать от меня извинения, то ты ошиблась. И обсуждать с тобой свои поступки я не намерен. Если ты помнишь, Рита по-прежнему моя жена, и я вправе видеться с ней тогда, когда пожелаю.
  
   - Ах, вот как ты заговорил? - Лактионова подхватилась со стула. Глаза ее были сухи и злобно сверкали. Сейчас ей хотелось кричать от бессилия, но боясь переборщить, Лиза решала не поддаваться своим чувствам.
  
   Между тем, Куприянов внятно и даже миролюбиво продолжил:
  
   - Лиза, присядь и успокойся. Здесь не место устраивать сцены. Тем более, что у меня для твоих спектаклей просто нет времени. Мы поговорим обо всем позже.
  
   - Когда? - женщина по-прежнему стояла, как пригвожденная к своему месту, не спуская взгляда с Куприянова.
  
   - Не знаю, - неопределенно ответил Дима. - Возможно, завтра. И сегодня я не приеду домой.
  
   - Что? Что ты говоришь? - до Лизы едва доходил смысл сказанного Димой. Она не верила своим ушам. Не хотела верить!
  
   - Мне какое-то время необходимо пожить одному и подумать, - твердо произнес Дмитрий Ильич, повторив ту фразу, которую накануне сказал Марго.
  
   - О чем подумать? - растерялась Лиза, голос ее задрожал. - Ты бросаешь меня?
  
   - Я сказал, что мне нужно подумать, - Куприянов поднялся, подошел к Лизе и взял ее под руку, подталкивая к выходу. - Обманывать тебя, Лиза, я не хочу. И я сообщу тебе, когда приму решение.
  
   - Какое решение? Где ты будешь жить? У нее? - Лиза покорно шла рядом с Дмитрием Ильичом к двери.
  
   - Я сказал тебе, что я хочу пожить один. Возможно, я сниму номер в гостинице. По поводу денег не волнуйся. Бедствовать ты не будешь.
  
   - Что? Что я скажу детям? - Лиза вырвалась из цепкой руки Куприянова и отшатнулась от него.
  
   - Правду.
  
   - Какую правду? - Лактионова задохнулась от гнева и с ненавистью посмотрела на Дмитрия Ильича.
  
   Он промолчал.
  
   Лиза подошла к двери и коснулась рукой ручки. Затем, секунду подумав, обернулась:
  
   - Ты не можешь со мной так поступить! Я не позволю тебе так со мной поступить! - прошипела она и выскочила в приемную.
  
   За Лизой захлопнулась дверь и в кабинете Куприянова повисла тяжелая тишина. Дмитрий Ильич подошел к окну и настежь распахнул его, словно выпуская наружу скопившуюся отравленную грязную атмосферу кабинета, и впуская свежий и чистый воздух. Он рассеянно выглянул на улицу. Куприянов безразлично наблюдал, как Лиза выскочила из здания и бегом бросилась к машине, которую он подарил ей когда-то. Полы ее плаща развевались на ветру. Она нервно скинула плащ, уселась за руль и завела двигатель. Автомобиль с визгом рванул со стоянки.
  
   Дмитрий Ильич вернулся к столу, выдохнул и нажал кнопку селектора:
  
   - Катюша, пригласи Федорова, пожалуйста.
  
   - Хорошо, Дмитрий Ильич, сейчас.
  
   Он опустился в кресло. Рабочий день был в самом разгаре.
  
   А в это время Лиза на большой скорости удалялась от офиса Куприянова. Она не знала, куда сейчас ехать. Однако решение пришло, само собой. Лактионова с остервенением вжала педаль газа в пол и устремилась туда, где ожидала одним махом решить неожиданно возникшую проблему.
  
  
  Глава 20
  
  
   Маргарита Павловна не чувствовала себя так хорошо уже давно. Даже невзирая на то, что не смогла сдержать своих эмоций, когда прощалась с Митей. Потом она на какое-то время уснула, а, проснувшись, ощутила себя бодрой и полной сил. Хотелось жить и радоваться жизни. Она приняла душ и, завернувшись в полотенце, отправилась пить кофе. И кофе был сегодня на редкость хорош.
  
   Маргоша выглянула в окно. Отец что-то мастерит в беседке, а мама, по-видимому, как всегда, дает ему очередной совет. Эта мирная картинка тоже порадовала ее. Мальчишки на занятиях, и до обеда она совершенно свободна. Может прическу изменить? Она начала новую жизнь, и новая стрижка будет знаменовать собой все новое, что теперь ее ожидает. Рита была почему-то уверена, что все будет хорошо. Так сказал ей Митя. И ей очень хотелось, чтобы так и было.
  
   Куприянова оделась в свой самый любимый брючный костюм и уже была готова спуститься вниз, как услышала в холле голоса. Рита вышла из спальни и направилась к лестнице.
  
   - Рита дома?
  
   Женский голос показался Маргоше знакомым. Она наклонилась над перилами и посмотрела вниз, но ничего не увидела.
  
   - Да. Но она еще не вставала, - ответила неуверенно мать.
  
   - Так пойдите и посмотрите! - приказал тот же голос. - Я хочу с ней поговорить.
  
   Теперь сомнений не было. Маргоша узнала голос. Голос женщины, которая так изменила ее жизнь.
  
   - Кто это со мной желает поговорить? - Куприянова начала медленно спускаться по лестнице. Она была неотразима в бежевом брючном костюме и кремовой блузке. Высокий каблук дорогих туфель делал ее стройнее. Волосы она тщательно уложила и нанесла макияж, который был едва заметен. Маргоша спускалась с высоко поднятой головой, но в ее глазах отражалась буря, которая бушевала в ее душе. Она остановилась на последней ступеньке и открыто посмотрела незваной гостье прямо в глаза:
  
   - Что вам здесь нужно? - холодно спросила Рита.
  
   - Я хочу обсудить... - Лиза сделала ей шаг навстречу.
  
   - Мне нечего с вами обсуждать.
  
   - Риточка, кто эта женщина? - Елена Дмитриевна переводила удивленный взгляд с одной женщины на другую.
  
   - Не волнуйся, мама, это - никто. - Рита взглянула на мать и грустно улыбнулась, потом опять перевела взгляд на Лизу. - Уходите! Вам не место в моем доме.
  
   Маргоша едва сдерживала себя. От подступившей к горлу тошноты у нее закружилась голова. Но она не снизойдет до банальных разборок с этой женщиной и не покажет ей своей слабости. Куприянова развернулась и начала подниматься по лестнице вверх.
  
   - Рита, подожди! - крикнула ей вслед Лиза.
  
   Но Рита не обернулась.
  
   - Ну, уходите же, женщина, - Елена Дмитриевна открыла дверь и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. - Видите, моя дочь не желает с вами разговаривать. Уходите, - настойчиво повторила она, у нее уже не было никаких сомнений, кем была эта красивая блондинка.
  
   Елена Дмитриевна желала, как можно скорее выпроводить любовницу Куприянова и броситься к дочери. Она боялась, что дочь опять сорвется и весь тот ад, который они не так давно все пережили, повториться снова.
  
   Когда Рита скрылась из виду, Лиза вышла на крыльцо дома и услышала, как за ней громко захлопнулась дверь.
  
   Лактионова медленно спустилась с крыльца и побрела по чисто выметенной дорожке к кованой калитке. Она уже не сдерживала своих слез. Она опять проиграла. И этот проигрыш был самым крупным и страшным в ее жизни.
  
  
   * * *
  
  
   Стоял теплый солнечный апрель. Вера неторопливо развешивала свежевыстиранное белье в саду.
  
   - Тетя Вера! Лизка дома? - полная, ярко накрашенная женщина помахала Вере рукой.
  
   - Дома, дома. Заходи, Дина. Она в своей комнате. Только стучи громче. Она еще спит.
  
   - Спит? Так поздно? - Дина удивленно приподняла брови.
  
   - Да вот, вернулась часа в два ночи. Все не отоспится никак, - тяжело вздохнула Лактионова и прицепила очередную прищепку. - Взвалила на меня все, а сама шастается, незнамо где, - принялась жаловаться женщина. - Ты бы поговорила с ней, Дина. Сил моих больше нет. Ее пьянство и гулянки скоро меня в могилу сведут!
  
   Никитчук вошла в дом и громко постучала в дверь комнаты Лизы.
  
   - Кто там? Чего стучишь? - глухо раздалось из-за двери.
  
   - Лиза, это я, Дина, - женщина приоткрыла дверь и просунула голову в проем. - Можно к тебе?
  
   - Да, заходи раз пришла.
  
   Дина вплыла в комнату. Лиза лежала на диване в одежде. Волосы находились в беспорядке, косметика расплылась по лицу. Глаза подруги были красными и ничего не выражали. Кожа на лице отдавала желтизной. От прежней красоты Лактионовой не осталось и следа.
  
   "Господи, неужели можно опуститься так быстро?" - подумала Никитчук и, освободив от вещей стул, присела рядом с диваном. Она брезгливо скривилась, почувствовав едкий запах перегара и грязного тела, исходящий от соседки.
  
   - Выпить хочешь? - зашевелилась Лиза, пытаясь оторвать голову от подушки. - У меня есть еще немного водки где-то. Если только мамаша не припрятала.
  
   Лактионова с трудом поднялась с кровати и принялась за поиски.
  
   - Лиза, может не надо?
  
   - Тебе может и не надо, а вот мне просто необходимо поправить здоровье. Мы вчера с Юркой лихо погудели. Чего пришла?
  
   - Давно тебя не видела. Я к маме приезжала. Дай, думаю, зайду, подружку навещу. Как поживаешь, Лиза?
  
   - Как видишь, отлично. Будешь? - Лиза выудила из шкафа бутылку с остатками водки. - Пошли, Динка, на кухню. Закуску соорудим.
  
   Шаркая тапками по полу, Лиза пошла в кухню, а Никитчук неохотно поплелась за ней.
  
   - Садись, подруга, выпьем, - Лиза разлила водку по рюмкам и плюхнулась на стул. - Ну что, подруга, за встречу?
  
   Женщина с ужасом наблюдала, как Лактионова опрокинула рюмку водки в рот, удовлетворенно икнула и провела рукой по губам. "Ну прямо как мужик!" - подумала Никитчук и отвела взгляд.
  
   - Лиза, может, не пей ты, а? - Дина принялась смахивать невидимые крошки со стола. Видеть такой свою подругу было невмоготу.
  
   - Это почему? У меня может праздник! - наливая очередную порцию, Лиза расплылась в пьяной улыбке.
  
   - Какой?
  
   - Я квартиру на Фатинке продала хорошо. Мне этих денег надолго теперь хватит! Вот так-то, - Лиза выпила и с удовлетворением потерла ладони.
  
   - Что?
  
   - А что слышала! Говорю тебе: я квартиру продала, - Лактионова скрестила руки на груди и ухмыльнулась. - Я теперь богатая невеста!
  
   - Лиза, ты с ума сошла! - отшатнулась Динка. - Как можно?
  
   - Нет, дорогая, не сошла. И мне все можно. Своими вещами я могу распоряжаться так, как хочу! И никто мне не указ.
  
   - А что тетя Вера? Она тебе разрешила?
  
   - А кто это, интересно, ее спрашивал? - слегка пошатываясь на стуле, Лиза вылила остатки водки.
  
   - Ты закусывай Лиза, закусывай, - Дина подвинула ближе к подруге тарелку с холодной жареной картошкой. - А мальчики где?
  
   - Бегают, наверное, по Струшне. Так, чего ты приперлась? - вполне осмысленно спросила Лиза.
  
   - Я хотела рассказать тебе, что недавно Максима Павлова встретила на улице. Он приехал из Москвы. Такой важный стал, просто не узнать его. Он за дочерью приехал, решил ее где-то за границей учить. Кажется, в Англии. Хвастался, что процветает и шубы свои продает в основном за границей. Вот если бы ты тогда не бросила его, жила бы за ним сейчас, как у бога за пазухой.
  
   - Пусть за ним его жена живет, как у бога за пазухой, мне он никогда не был нужен. Он женился на этой корове... Люське...
  
   - Да и не с Люськой он живет вовсе. У него другая жена и есть от второй жены мальчишки-близнецы.
  
   - А что с коровой-то этой стало?
  
   - Говорили, будто загуляла она сильно.
  
   - И не удивительно. От него все бабы гуляют, - криво ухмыльнулась Лиза и поковыряла вилкой в тарелке.
  
   - А о Диме твоем слышно что-нибудь? - спросила Никитчук, исподтишка наблюдая за Лизой, которая без аппетита жевала картошку.
  
   - Никакой он не мой! Она его забрала у меня, стерва. Она даже со мной поговорить тогда не захотела. Гордая такая! Я хотела по-нашему, по-женски, поговорить с ней. А она меня выгнала. Жизнь мою сломала, сука, - пьяные слезы покатились по дряблым щекам Лактионовой.
  
   - Подруга, ну не плачь, пожалуйста, а то я заплачу с тобой за компанию, - пожалела Лактионову Дина и погладила ее по плечу.
  
   Лиза злобно сверкнула глазами и сбросила руку подруги.
  
   - Не нуждаюсь я в твоей жалости! Что это вы все надумались меня жалеть? Тебе все интересно знать? Так вот, это она уговорила его уехать. Теперь вот живет с ним, как барыня, в этом, как его... - Лиза закатила глаза, силясь припомнить название города. - А, не важно, в Германии, одним словом... и по другим заграницам с ним разъезжает! Хотя, это я должна была с ним там жить, и по Италиям, да Кипрам кататься. А он бросил меня. Меня и детей, - Лиза обреченно вздохнула и повертела в руке пустую бутылку.
  
   - Ну, допустим, детей он не бросал, - несогласно покачала головой Дина. - Мне тетя Вера говорила, что он регулярно деньги вам высылает.
  
   - Да что это за деньги? - запротестовала Лиза. - Копейки! По сравнению с тем, что Ритка имеет.
  
   - Ничего себе копейки! Да я, если хочешь знать, - Дина от возмущения чуть не подпрыгнула на стуле, - на эти деньги я могла бы месяц жить и ни в чем себе не отказывать!
  
   - Так это ты! А я привыкла к другой жизни, - Лиза подняла голову и расправила плечи. - Вот и Юрка говорит, что я бы могла с Димки больше поиметь! Юра хороший. Он меня понимает. Мы может, даже и поженимся.
  
   - Как же! Женится он на тебе! - Вера уже давно прислушивалась к разговору подруг. Она стояла в дверном проеме, прислонившись к косяку, и с грустью смотрела на дочь. - Ему только деньги твои нужны, чтобы глотку регулярно заливать. Машину-то вы давно пропили. Теперь вот и квартиру ты продала потому, что боишься, что бросит он тебя, как только деньги твои закончатся.
  
   - Нет, неправда это! Он меня не бросит. Он любит меня!
  
   - Ну, ну...
  
   Вера обреченно повернулась и вышла на крыльцо. Она безучастно смотрела на улицу и на проходящих мимо ее дома людей.
  
   Годы незаметно пробежали, просочились, как песок сквозь пальцы. Кажется, что она и не жила вовсе...
  
   Вера мысленно проклинала все на свете... И жизнь, и судьбу, и ненавистную Струшню.
  
   Но скоро май и день рождения дочери. Вера Лактионова хорошо помнила, что очень не хотела рожать дочь в мае, потому что знала, - рожденные в мае, маются всю жизнь. Вот и мается всю жизнь и ее доченька.
  
   Не такой доли она хотела для своей девочки. Да и какая мать хочет? Но Струшня цепко держит обитателей в своем тихом омуте. И не всякий может вырваться из ее плена. А может Струшня и не виновата в судьбе дочери? Может это сама Лизка построила свою жизнь так, как хотела, и так, как смогла?
  
   Но на этот вопрос Вера ответа не знала. Она все еще надеялась, что появится человек, который уведет ее девочку в новую прекрасную жизнь. И в этой новой жизни больше не будет горя и печали. И она, и дочь обязательно будут счастливы.
   Вера тяжело вздохнула, медленно вошла в дом и тихо закрыла за собой дверь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"