Аннотация: Даже не знаю, как и охарактеризовать этот рассказ в двух словах. Это просто моя небольшая фантазия на тему... Какую? Ответ внутри.
Мужская доля
Я бежал по лужам босиком, держа в одной руке туфли на высоком каблуке, а в другой пышный рыжий парик. Улочка здесь расширялась, и мне пришлось нырнуть в темную вонючую подворотню. На секунду пришлось остановиться, чтобы восстановить дыхание, все-таки давно я так не бегал, и прислушался. Погоня не заставила себя долго ждать, на улице послышался топот ног и женские крики. Я прижался к мусорному баку, пачкая такое красивое платье, голубое с ромашками, и постарался вообще не дышать, чтобы не выдать своего местоположения. Убегать уже не было никаких сил, погоня длилась минут тридцать. Тень подворотни, рожденная поздними сумерками, надежно скрыла меня, окутав непроглядным одеялом мрака.
Через две минуты в поле моего зрения появились три высокие мускулистые женщины, одетые в зеленую милицейскую форму. Они часто дышали - погоня тоже отняла у них много сил. Одна из служительниц закона вгляделась в темную подворотню и сделала два шага в моем направлении. Я постарался вжаться в мусорный бак еще сильнее, хотя куда сильнее - спина и так чувствовала каждую шероховатость искореженного металла, молясь всем известным мне мужским богам, чтобы милиционерша не задела меня ногой. Видимо, молитвы мои были услышаны, так как служительницы закона, стоявшие на улице, начали разговор.
- Машка, да нет его там, не стал бы этот самец прятаться, не такой характер у них. Надо улицу прочесать, если не найдем, объявим в розыск. Все равно не скроется.
- Ага, - женщина, стоявшая буквально в трех метрах от меня, имела очень низкий суровый голос, - и перезаражает еще кучу народа. К тому же, если у него, по-твоему, не такой характер, то почему он дал деру?
- Да никого он не заразит, - третья женщина вступила в полемику, - все уже привиты давно. А если нет, то сами виноваты. Пойдем, поймают его, никуда не денется.
- Ладно, - Машка смачно плюнула в темноту и присоединилась к своим коллега, и они дружно удалились. Через две минуты голоса перестали звучать вдали.
Я тихо выдохнул. Пришлось посидеть в темноте еще четверть часа, чтобы удостовериться, что меня перестали искать. Пока. Я аккуратно одел парик обратно, на свою лысую и блестящую от пота голову, запихнул ноги в неудобные туфли и осторожно выглянул из подворотни. Улица была тиха и пустынна. Все, хватит искать приключений на свою пятую точку, надо идти прямиком домой.
Я уверенной походкой от бедра, выделывая ягодицами профессиональную восьмерку, шел мимо старой заброшенной школы и думал. Чертовы женщины, чертовы законы. Где это видано, чтобы весь сильный пол объявили преступниками. ВСЕХ. Как так получилось? Да все очень просто.
Когда я был маленьким, ну в смысле не совсем маленьким, лет пятнадцать, где-то в сороковых годах двадцать первого века, наши бравые русские ученые, пытались вывести новый штамм бактерий. Цель у них, конечно, была благая: микроорганизмы должны были в сотни раз увеличить человеческий иммунитет. Хотели как лучше, а получилось как всегда - они все-таки где-то ошиблись. Полученный штамм обладал некоторыми особенностями, о которых никто не мог подозревать заранее. В первую очередь, это просто нереальная скорость распространения. Микроорганизмы были способны заразить людей многотысячного города всего в течение суток, передаваясь по воздуху, воде, оседая на одежде граждан и шерсти животных. И это было бы даже хорошо, если бы бактерии действительно выполняли те функции, для которых они были созданы. Но, как вы понимаете, это не так.
Вместо поддержки, штамм атаковал иммунитет, атаковал быстро и стремительно, подавляя его в течение недели. Человек умирал от простой простуды, как при СПИДе. Но гораздо быстрее. И это вторая особенность. А третья... Хм. Этому новому виду бактерий в большинстве своем были подвержены мужчины. Женщины, конечно, тоже, но в гораздо меньшей степени. Этого, кстати, никто так и не объяснил, а ведь двадцать пять лет прошло. Если учесть, что вероятность смерти у мужчин от нового штамма была 99,9%, то у женщин от силы процентов двадцать. Вроде немного, да? Ан, нет.
К счастью, хотя может и к несчастью, я попал именно в ту десятую процента представителей сильного пола, которые не были подвержены действию смертоносной болезни. Здесь-то нас всех и ждала неожиданность.
После того, как ужасные бактерии, или "мужская смерть", как прозвали их в народе, выкосила большую часть населения Земли всего за год своего существования, началось что-то невообразимое. Поскольку мужчин почти не осталось, женщины взяли бразды правления государствами в свои мягкие и не пригодные для этого руки. И первое, что сделали новые Клары Цеткин, так это поставили всех выживших мужчин в категорию "вне закона". Вы спросите, зачем? Ведь если мы не умерли, то здоровы. Но, как уже не раз показывал мне мой жизненный опыт, женская логика - не всегда логика. Конечно, не стану отрицать, я лично видел пикеты и митинги в защиту выживших мужчин. Но они были столь малочисленны и неуверенны, что их просто задавили авторитетом.
Где-то через пять лет вся шумиха утихла, жизнь начала приходить в порядок. Разумеется, возникла проблема с продолжением рода. Но здесь другие хитроумные ученые тоже чего-то там придумали, и частично решили проблему. Вот так. И к чему же мы сейчас пришли, спросите вы. Где же сейчас жалкие остатки былого патриархата? Сложно ответить. Часть, конечно, сидит по специальным тюрьмам и изоляторам. Они уже устали доказывать и говорить, что здоровы, превратившись всего лишь в жалкие придатки своего самого ценного органа. Они стали просто донорами семени (кстати, почему-то его женщины брали без рассуждений о возможности заражения смертельными бактериями). А вторая часть ведет теперь очень странную жизнь, такую как я. Мы ходим на шпильках, в париках, каждый день выдергиваем волосы из лица и бреем ноги, красим ногти и умеем поддержать беседу о последних новинках от модных кутюрье. Теперь мы - женщины. Ну в смысле не совсем женщины, пол мы не меняли. Нам пришлось раствориться в дамском обществе, притворится его элементами и стараться скрывать нашу истинную сущность. Именно поэтому я и убегал от милиции - меня раскусили. Теперь вопрос моей поимки - лишь дело времени и моей удачливости, но я так просто не сдамся.
Дорога до дома оказалась совсем короткой, дворами я добрался до небольшой трехэтажки за пятнадцать минут. К счастью, на улицах не встретилось ни одной женщины, тем более милиционерши. Лестница старенького подъезда тоже не удивила меня ночными сюрпризами, я нажал на кнопку звонка перед черной железной дверью. Глазок загорелся светом прихожей, щелкнул замок.
- О Боже, Леш, что с тобой случилось? - миниатюрная блондинка с удивительно живыми глазами напугано посмотрела на меня. Я приложил палец к губам, недоверчиво посмотрел на двери соседок и юркнул в квартиру. Знакомьтесь, это моя девушка, Аля. Про нее стоит рассказать отдельно.
Аля была достаточно молода, всего двадцать пять. Она, так скажем, дитя нового времени, родилась уже после эпидемии, в новом феминистическом обществе. С самого детства ее мама компостировала мозг маленькой девочки, что мужчины - это зло, это зараза, и вообще мы виновны во всех смертных грехах. Но по своему характеру Аля всегда была бунтаршей, старалась делать все не так, как от нее ждут, пыталась показать свою индивидуальность. Поэтому случайное появление преступника в бегах в ее жизни только добавило огонька в глаза и так достаточно задорной девушки. Вы спросите, как мы познакомились? Точнее, как она узнала о моих гендерных особенностях? Все банально и пошло. Одним летним вечером я сидел в баре и пытался залить свое горе большим количеством выпивки. И в один прекрасный момент алкоголь попросился наружу. Ну вы же знаете, как устроены женские туалеты? Это одна дама, которая десять минут крутится перед зеркалом и припудривает носик, и длинная очередь. Поэтому нужда потянула меня на улицу в ближайший безлюдный закоулок. Там собственно я и был замечен вместе с моим непотребством. Стоит отдать Але должное, она не стала кричать или паниковать, лишь тихо ойкнула и предложила укрытие. Что двигало ей в тот момент, мне до сих пор не понятно, но я благодарен моей девушке. И вот уже около года мы живем вместе, она помогает мне с выбором одежды, учит женским манерам и привычкам, готовит, убирает. В общем, рай для нормального мужчины, не будь я наполовину женщиной.
Хотя стоит заметить, что учитывая мое гендерное начало, Аля была одной из самых счастливых девушек в округе, чем вызывала к себе зависть и подозрения. Но поверить, что она лесбиянка, ее знакомым было гораздо проще и комфортнее, чем подозревать меня в моей естественной натуре.
- Я раскрыт, - только и удалось выдавить мне, закрывая за собой дверь. Аля еще больше перепугалась и критически оглядела мой внешний вид.
- Как это случилось? - моя любовь взяла меня за руку и повела на кухню. Там, пока я во всех красках пересказывал ей события минувшего вечера, она налила мне горячего чая с шиповником и накормила печеньем.
- И что ты собираешься делать?
- Не знаю. С одной стороны, мне опасно оставаться в городе, потому что милиция непременно начнет докапываться до сути, а с другой, побега, наверняка, от меня сейчас и ждут, так что было бы безопасней просто кардинально сменить внешность, прикупить еще пару паричков, придумать новый макияж. Как считаешь? - вы не подумайте, что я неуверенный, просто Аля понимала женскую психологию нового времени намного лучше меня.
- Думаю, второй вариант приемлемей. Давай завтра с утра все еще раз обдумаем и решим, что делать. А пока ты иди отдыхай, мне тут полочку одну прибить надо.
- Так давай я прибью, - все-таки мужское начало во мне есть!
- Зачем, - не поняла Аля. Ну вот как ей объяснить, что такое мужчина? Естественно, что она не знакома с теми стереотипами, по которым жили раньше. Она никогда не видела ухаживания, цветов, ей никогда не подавали руку при выходе из транспорта, не открывали перед ней дверь. "Новые" женщины привыкли полагаться только на себя, ведь теперь нет сильного и слабого пола, есть единственный. Я, не говоря ни слова, просто взял со стола отложенный молоток, и проследовал к месту ремонта. Когда-нибудь я смогу втолковать ей, что женщина должна быть хрупкой и уступать всю тяжелую работу мужчине.
Ночь прошла спокойно, не учитывая моей возросшей тревожности. Я просыпался от каждого шороха за дверью и звука проезжающих машин. Утро наступило для меня как избавление от надобности лежать и бояться всего на свете.
Я тихонько вылез из кровати и прошел на кухню, щелкнув пультом телевизора. Снова реклама. Стоит ли упоминать, что теперь телезрительницы были избавлены от роликов про лекарства для потенции, мужские средства гигиены и прочие штуки. Все теперь сверкало с телевизора стразами начищенными туфлями на высоком каблуке. Бесконечные тампоны, прокладки, депиляторы и кремы для лица. И вы знаете, к некоторым роликам я, к большой неожиданности для себя, стал прислушиваться.
Аля появилась на кухне через двадцать минут, ничего не говоря, уселась напротив и взяла меня за руку. Я внимательно посмотрел на нее и вздохнул, один вопрос мучал меня уже давно, и вот пришло время его задать.
- Любимая, как ты думаешь, женщины счастливы без мужчин? - сказал я это тихо, неуверенно, боясь обидеть мою девушку. Но Аля была не из тех, кого можно задеть вопросом, пусть даже и с подвохом.
- Ты знаешь, трудно сказать. Я не видела другого общества, не знаю, как принято было вести себя с мужчинами. Мне очень нравится быть с тобой, и я никогда бы не захотела променять это на одиночество или ребенка из пробирки. Все-таки что-то в отношениях между мужчиной и женщиной есть, что крепко-накрепко привязывает друг к другу и не отпускает.
- В мое время это называли любовью, настоящей любовью между людьми. Хотя для тебя это слово, наверное, давно приобрело другое значение.
- Да, ты прав. Для нас осталась только любовь к Родине, к природе, к матери. Но что-то засело где-то там, - Аля прижала ладонь к сердцу, - и оно говорит мне о невозможности жить без тебя. Я просто не смогу больше быть одна.
Я обнял любимую, и на душе у меня стало очень спокойно, словно и не было вчера никакой погони, никаких страхов. Почему так бывает, кто мне объяснит? Как присутствие другого человека может принести столько комфорта, избавить от душевных волнений. Загадочна природа человека.
Где-то через час длительных сборов, наведения марафета и подбора гардероба, мы с Алей отправились за покупками, все-таки надо было как-то обновить свою внешность. Моя зая пыталась оставить меня дома одного, увещевая на опасность появляться сейчас на улицах и все такое. Но и в этот раз мое мужское забытое начало взяло вверх. Кто же я такой буду, если стану дрожать в родном углу. Я не трус, даже если мне немного страшно.
Вы знаете, в чем-то Аля была права, когда говорила о счастье женщин. В мое время прекрасная половина всегда ругала мужчин, говорила, что от нас одни беды и страдания. В ходу были такие поговорки: "Все мужики - козлы", "Зачем ради ста грамм колбаски заводить целую скотину?". И это было нормой. С одной стороны наших дам можно было понять, все-таки мужчины не ангелы. А с другой, сейчас, наблюдая за женщинами каждый день, общаясь только с ними, я пришел к выводу, что стержень-то надломлен. Нет уже довольных лиц вокруг, разве что детские, нет искренних улыбок. Многие девушки уже не носят короткие мини-юбки и блузки с большим вырезом, не наносят на лицо тонны косметики, не пытаются казаться слабыми. А все почему? В мое время, я как-то спросил у своей бывшей девушки, для чего та наносит столько макияжа, для кого? Ведь одного мужчину она уже завоевала, я здесь, я ее люблю. На что она ответила, мол, "я чувствую себя уверенней, мне не надо пытаться кого-либо соблазнить". А ведь если вдуматься, то это была ложь. Женщина с древнейших времен начала заботиться о своей внешности, носить украшения, использовать благовония только ради одной цели - заполучить самца. Возможно, конечно, что по прошествии нескольких веков приоритеты изменились, но не слишком сильно. И это подтверждалось моими наблюдениями. Сейчас дамы не так активно конкурировали между собой, не мерялись длиной каблука и дороговизной сумочки, они были естественны, не пытаясь кому-то чего-то доказать. И это, к слову, их и злило. Настроение такое я охарактеризовал бы как "вечный ПМС".
Шопинг нам быстро наскучил. Мы заглянули в небольшую кафешку, находящуюся напротив супермаркета и решили здесь передохнуть, выпив кофе и расслабившись. Но, видимо, судьба совсем отвернулась от меня.
Буквально в двух столиках от нас сидела немного подвыпившая троица, которая громко смеялась и рассказывала друг другу анекдоты достаточно пошлого содержания. И черт меня дернул, супергероя хренова, попросить их вести себя потише. Я подошел к столику этих пьяных созданий, когда сердце мое ушло в пятки. Передо мной, уже в гражданской форме и хорошем расположении духа, сидели три вчерашних милиционерши. Все-таки милиция, какого бы пола она ни была, не изменилась.
Дальнейшее я помню плохо, служительницы закона, даром что выпили наверно литра два водки, узнали меня сразу, даже не помогли новый парик и макияж. Я попытался скрыться, но запнулся о стул, который какая-то крашеная стерва не вовремя отодвинула, решив пройтись до туалета. Асфальт прыгнул мне в лицо, сзади, в затылок, прилетел ощутимый удар ноги. Сознание помутнело, лишь крик Али стал последним, что я услышал.
* * *
Очнулся я в изоляторе. По крайней мере, именно на изолятор данное помещение было похоже. Голые стены, жесткие нары, никаких окон и монолитная железная дверь. Унылая картина, не правда ли?
Что было дальше мне теперь не хочется и вспоминать. Ежедневные допросы, вспышки фотоаппаратов. Один раз даже журналисты с камерами пришли, все-таки сенсация - мужчина прожил в женской среде больше пятнадцати лет. Однажды, одна из моих тюремщиц по секрету сказала мне, что скоро я буду переведен в закрытую тюрьму для мужчин, и скорее всего до конца жизни.
Приблизительно так и закончилась бы моя короткая история, если бы не одно "но". За день до отправки мне разрешили увидеться с Алей. Она сидела за пуленепробиваемым стеклом и, со слезами на глазах, сжимала дрожащими руками трубку разговорника. Я устало плюхнулся на стул и посмотрел на нее. Мне было жаль Алю, жаль ее чувства.
Она рассказала, что, в принципе, ей ничего не сделают. Покрывательство мужчин в современном обществе не практиковалось, и ей даже обвинения выставить не смогли. А вот что будет со мной...
Мы проговорили целый час. Обо всем: о нас, о моем будущем, о том, что она будет часто навещать меня, о чем-то отвлеченном. И когда тюремщицы пришли за мной, то она напоследок шепнула лишь одну фразу.