Аннотация: Что будет, если маньяк с топором начнет читать книжки.
Причина для убийства
Владимир Воробьев
Пустое холодное здание. Не жилой дом, что-то большое. Может школа или магазин. Огромные - почти до пола - грязные окна. В небе плывут серые зимние облака. Снаружи солдаты. Проехал грузовик. Показалось несколько людей с автоматами. Толик и еще несколько человек в этом здании. Это их ищут. Хорошо еще, что нет следов - накануне выпал снег. Мебели в здании нет, спрятаться негде. Толик и другие лежат возле подоконников. У стенки под подоконником самое надежное укрытие - если кто-нибудь заглянет в окно, снаружи их не видно.
Лежать трудно - трудно ничего не делать. Все время хочется выглянуть, посмотреть, не ушли ли солдаты. Но этого делать нельзя. Достаточно малейшего блика на стекле, и начнется пальба. Толик в который раз пожалел, что ввязался в это дело, когда внизу хлопнула дверь. Кто-то шел по коридору. Господи, только не сюда. Пусть он пройдет мимо...
С этой мыслью Толик проснулся. Проснулся в гостиничной кровати. Солнечное летнее утро, жара. А его колотит дрожь. Как обычно.
Толик ненавидел свои сны. Еще какое-то время он лежал, прислушиваясь к колотящемуся сердцу и вспоминая быстро забывающийся сон. Получалось, что во сне его должны были убить. И шансов спастись не было. Додумав досюда, Толик постарался сон забыть и думать о хорошем. О хорошем думать не получилось. Толик вспомнил все навалившиеся за последний месяц проблемы и проснулся окончательно. Перспектива отчисления из института за хвосты и спор с преподом, долги за металлодетектор, путаница с документами на землю, наезд ментов, эти сны, в конце концов. И самое главное. Он. Писателишка задрипанный.
Толик уже давно подозревал, что его жизнь ему не принадлежит, что ею распоряжается кто-то другой. Слишком уж бурной была его биография. В неполные двадцать семь он успел побывать продавцом на рынке, сварщиком на заводе в Польше, менеджером в торговой сети, которая потом развалилась, даже лесорубом. Он собирал чернику и лисички в черниговских лесах, спускался в пещеры и собирал компьютеры. Даже байкером успел побывать. Теперь он был "черным археологом" и собирался через неделю ехать в Крым. На "сезон". Если повезет откопать что-то ценное и удачно его продать, все проблемы будут решены. Все кроме одной. Эту проблему надо решить сегодня. Писателишку придется убить.
Дело в том, что Толик был персонажем, героем книги, вернее цикла книг, и его жизнь полностью зависела от фантазии его автора. Он узнал об этом недавно, случайно прочитав одну из книжек про себя. Он до сих пор помнил это неприятное чувство узнавания, наваливающееся ощущение беспомощности и странное стыдное чувство, как будто ты оказался голым посреди людной площади.
Хорошо еще, что его автор строго придерживался реалистического метода и не пытался писать фантастику. Толик как-то прочел фантастический роман. Вот где он бы не хотел оказаться. В том романе автор начал с того, что без причины покалечил своего героя до полусмерти и кое-как залатал, используя проходившего мимо чародея. А потом несчастной жертве экспериментов пришлось биться с монстрами. С каждой главой чудовища становились все кровожадней, а борьба с ними все бестолковей. Все, кого угораздило оказаться неподалеку от главного героя гибли как мухи, а до финала дошел только жалкий обрубок некогда славного героя, снова подлатанный приблудным колдуном. Наверное, автор берег своего героя для запланированного продолжения. Толик припомнил некоторые эпизоды того романа и содрогнулся. Читать фантастический ужастик, зная, что все это выдумка - одно. А вы попробуйте его читать, зная, что в любой момент можете оказаться на месте жертвы. Стоит только кому-то захотеть.
К счастью, Толик уже две недели знал, кому именно он обязан своим счастьем. Матвей Перепутин. Начинающий писатель и графоман со стажем. Это ради него Толик тратит последние деньги на номер в задрипанной гостинице. Он выследил писателя. Проследил каждый его шаг. Со встречи с читателями до этого уездного городка. Сегодня вечером он его убьет. Толик оделся и вышел, прихватив сумку со всем необходимым. Скоро, уже скоро.
Он перекусил парой холодных пирожков на рынке. Немного побродил по городу. Мысли упорно возвращались к писателю. Халтурщик. Берется писать о человеке, а сам не знает даже элементарных вещей. Толик припомнил Польшу. Каково это - попасть в другое государство. Просто так. С кондачка. Без денег, без знания языка. Ну это ладно, зато сварку освоил. А сбор черники? Ему обещали, что там можно озолотиться, черника мол в цене. Ну, да. В цене. Это она в Европе в цене. А ему платили за килограмм черники жалкие девять гривен. Если черники было больше, цена снижалась и пришлось месяц торчать в лесу с утра до вечера, чтобы хотя бы насобирать на обратный билет.
А нынешнее его занятие? Кому нужен писатель, который пишет о черном археологе, заставляет его заниматься поиском и продажей амуниции времен Второй Мировой, и не знает, что гранаты и мины могут взрываться даже через шестьдесят лет? Толик вспомнил, как разлетался по небу костер, куда они с друзьями сунули ржавую гранату... Тогда его ударило горящим поленом, шрам до сих пор остался, а если бы это был осколок? Не-ет, убивать надо таких писателей.
Толик взглянул на часы и поднялся с лавочки. Пора.
Писатель жил в небольшом домике на окраине городка. Толик аккуратно отодвинул задвижку на калитке и вошел во двор. Собака не залаяла. Недаром он прикармливал ее все эти три дня. Прежде чем вламываться в дом, Толик заглянул в окно. Перепутин был один. Он сидел за столом в середине комнаты и печатал что-то на примитивной пишущей машинке. "Даже ноутбука нет. Как он это потом набирает?" - удивился Толик. Убедившись, что все в порядке, Толик постучал в дверь. Писатель открыл, у него даже цепочки на двери не было. В домашнем халате и больших очках он выглядел на удивление жалко. Толик сбил интеллигента на пол и поволок в комнату. Заранее приготовленным скотчем примотал поганца к стулу. Запер дверь. Незачем привлекать внимание. Когда он вернулся в комнату, писатель так и сидел на стуле. Даже не попытался освободиться. Толик достал из сумки инструменты для пыток и разложил на столе.
--
Сейчас ты мне за все ответишь, падла. - процедил сквозь зубы, снимая с интеллигента очки. Очки он демонстративно раздавил ногой.
--
За что? Что вы хотите? - спросил перепуганный писатель.
--
Ты еще спрашиваешь? Не узнал? О чем ты думал, скотина, когда меня сочинял? Ты хоть раз подумал обо мне, как о человеке? Ты думаешь, легко быть героем твоего романа? Да ты о кошках писать не способен, а берешься обо мне писать. Ты знаешь, сколько я из-за тебя пережил? Ты знаешь, что такое отчаяние?
Судя по виду автора, что такое отчаяние он только что понял, и теперь быстренько в него погружался. А Толик продолжал разоряться.
--
Я тебя, сволочь, убью. Но не сразу. Постепенно. Так, чтобы ты умолял меня о пощаде.
Он схватил пишмашинку и бросил ее в телевизор. Кинескоп с громким хлопком взорвался, а Толик пожалел, что уже разбил писательские очки. Надо было подождать, чтобы он получше разглядел, как Толик громит его дом. Но сделанного не воротишь. Он продолжил разгром.
Писатель оказался слабым. Он начал плакать и заикаться еще до того, как Толик перешел к пыткам. А когда Толик начал прикручивать его проволокой за горло к трубе отопления - сам придумал, никто не подсказал! - писатель обгадился и убивать его стало противно. По инерции Толик еще включил паяльник, но продолжать уже не хотелось. Не такого результата он ожидал. Не об этом мечтал, просыпаясь по утрам в холодном поту. Толик остановился и подумал. В нем зрело новое, свежее ощущение. Есть ведь еще один способ.
Он размахнулся и заехал писателю в морду. Голова того беспомощно дернулась и стукнулась об трубу.
--
Живи, сволочь. Я передумал. И не вздумай книжки писать. Особенно фантастику. Узнаю - убью.
Толик еще немного полюбовался, как писатель часто кивает головой, сплюнул, и сунул своей жертве плоскогубцы. Захочет - распутается. А потом вышел в наступающие сумерки.