Жестокий сквозняк со стороны набережной Обводного канала то и дело сотрясает старый парк, уныло воет в провисших трамвайных проводах на Лифляндской, настойчиво ломится в железную ограду манежа.
А дождь...
Мелкий, холодный, колющий лицо и руки.
Боже, а грязь-то какая!
Липкая, скользкая.... Мерзость а не грязь! В такую упадёшь - до Рождества не отмоешься. Да-а-а... Новый год на носу...
Настроение, в котором я покидал манеж, было под стать погоде. Отягощённый как минимум двойной, на коня и на тренера, обидой (первый - не слушался, второй - орал) я брёл по аллее, едва переставляя натруженные ноги, ведя в поводу своего высоченного рыжего Канта.
Вот и конюшня...
Мы шагаем по длинному гулкому коридору, и лошади настороженно смотрят нам вслед из-за решётчатых дверей денников.
Я насухо вытер мокрую шерсть Канта, осмотрел стрелки копыт, одел в попону, обозвал напоследок "конём в пальто" и сдав его дежурному конюху, с чистой совестью направился домой, искренне рассчитывая на душ, горячий чай и минимум восемь часов крепкого сна.
Даже толком не успев придумать достойную причину для срочного побега домой, я оказался в тесной каморке стены которой были увешаны фотографиями знаменитых и не очень лошадей, в компании с начинающим спортсменом Сашкой по прозвищу Анчоус, товарищем по несчастью.
Несчастье заключалось в следующем.
В нашем клубе существовала неплохая традиция - под новый год катать на санях приходящих в парк детей.
Данное мероприятие имело такой успех, что в прошлом году ближайший к парку детский сад упросил нашу администрацию устроить им персональный прокат. Но наши клубные активисты решили прокатом не ограничиваться, и пошли дальше. В итоге у них родилось целое новогоднее конное шоу - с Дедом морозом, снегурочкой, подарками, катанием на тройке, катанием верхом и прочими радостями.
Вообще-то, к этому детскому саду у нас всегда отношение было особое. Почти все дети посещающие его часто бывали в парке и не просто хорошо знали нас и наших лошадей но и, что называется, отличали вальтрап от путлища.
Более того! Я лично наблюдал двух карапузов самозабвенно игравших не во что-нибудь а в "расчистку копыт": один держал под уздцы большую пластмассовую лошадь, а второй тщетно пытаясь отодрать от фанерной подставки её заднюю ногу, синея от натуги и злости орал:
-Штой шмилно жалажа кливоногая!
Словом, мы не посмели бы обойти вниманием подрастающую смену и в этом Новом Году, если бы... инициативу не перехватил другой детский сад. Уж и не знаю, что посулил отдел образования несгибаемому Ржевскому, однако тот легко согласился.
Согласились и наши активисты, да вот только после провального выступления на осенних спортивных сборах, творческая активность их упала до нуля.
Загруженный делами начкон сам вспомнил об обещанном празднике за четыре дня до оного, и узнав что у нас не то что конь, - конюх не валялся, пригрозил неприятностями.
Неприятности начались вчера.
Лёха Мартынов, наш прошлогодний Дед Мороз, неизвестно за какие грехи был "высажен" лошадью. Пролетев метра три Мартын аккуратно приложился физиономией о стоявший поблизости чухонец. По окончанию тренировки придя в "амуничник" и увидев Лёху, мы поняли что в качестве Деда Мороза его не то что в детский сад, в колонию строгого режима не пустят.
Злая участь не миновала и нашу Снегурочку - девушку Таню, получившую за патологическую скромность и странную любовь к серому цвету прозвище Мышь.
На сегодняшнюю тренировку Татьяна почему-то не явилась.
Ржевский незамедлительно нас озадачил: во-первых, необходимо было найти замену пострадавшему Деду Морозу, во-вторых - вызвонить пропавшую снегурочку, и в-третьих - придумать хотя бы жалкую пародию на новогоднюю сказку, чтобы уж совсем стыдно перед детьми не было.
Начали с Мыши.
Я подошёл к телефону и набрал её номер.
- Я заболела... - ответила Мышь голосом вокалиста группы Напалм Дэт.
Положив трубку я не без злорадства покосился на начкона.
Ржевский это стерпел, но тут же отправил Сашку скалывать лёд со ступеней конторы, за версию сценария новогодней сказки в коей фигурировал избитый пьяными снеговиками Дед Мороз.
Мерно тикал будильник, с трудом закипал на чахлой плитке чайник, настроение перед праздниками портилось. Через приоткрытую дверь тренерской было слышно, как настойчиво стучит копытом в дверь денника чья-то лошадь.
Окончательное решение принятое Ржевским, как всегда было пронизано махровым деспотизмом.
Начкон снял трубку.
- Алло! Черников? Максим, слушай меня внимательно...
Затем Максу было доступно объяснено, что если послезавтра, в девять тридцать он не появится в оговоренном заранее детском саду в качестве традиционного Деда Мороза,
- ... твою Гейшу я передам... я передам... а хоть бы и Павликовой.
Трубка ответила гудками, и я отчетливо представил как Макс, изрыгая безумные богохульства, мечется по квартире, расшвыривая мебель и обдирая со стен обои.
Гнедая англо-тракененская красавица Гейша, лошадь с грацией пантеры и нравом юного ангела, была предметом чёрной зависти конников всего нашего клуба. Впрочем, почему только нашего?
Безмерно счастливый оттого, что мне выпало весьма скромное поручение подготовить и доставить в детский сад "новогоднюю" лошадь я, наконец, отправился домой.
С лошадью было проще всего.
Пятнадцатилетнему серому терскому мерину в жизни в общем-то везло. Попав в надёжные руки опытного берейтора, он избежал многих превратностей, коих хватает в жизни любой спортивной лошади. Наверное, поэтому был он тихим, послушным и ласковым, хотя и несколько туповатым. Не подфартило мерину лишь с именем.
Впрочем, о каком везении может идти речь, если суждено ему было родиться от брака Цимбалиста и Цунами.
Мерина звали Цып-Цып...
Утром, в половине девятого у входа в конюшню меня неожиданно встретила зверски простуженная, чуть живая героическая Мышь. Прохрипев что-то вроде "друзей в беде не бросают" она помогла мне привести Цып-Цыпа в надлежащий вид и довести его до места назначения.
У ворот детского сада нас уже поджидал Макс с посохом в одной руке и сумкой с реквизитом в другой. Макс замёрз и был зол как перетянутый подпругой жеребец. Повертев в руках длинную белую бороду на резинке и красную шапку, он с тяжким вздохом отправился в корпус переодеваться а я, оставив лошадь под присмотром Мыши, пошёл извещать сотрудников детсада о нашем прибытии.
Молоденькая воспитательница волновалась не меньше нашего. Она показала мне спортивную площадку с установленной подле беседки ёлкой и спросила, когда мы будем начинать.
- Да хоть сейчас. - бодро ответил я, и воспитательница отправилась за детьми.
"Ой, нет! Не та публика!" - пронеслось у нас в мозгах, когда на заснеженную спортивную площадку высыпали зрители. Это были не прошлогодние доверчивые ребятишки, беззаветно верящие в Деда Мороза, а весьма критично настроенные хулиганистые воспитанники "нулевого" класса.
- А где лошадка? - развязно осведомился явный хулиганский лидер, в жёлтой вязаной шапочке. Молодая воспитательница немедленно втолкнула его обратно на террасу. Девушка казалась растерянной. Возможно, она и неплохо ладила с младшими детьми, но не с этими головорезами. Появление грозной полной заведующей и суровой пожилой медсестры, наконец восстановило порядок.
- Ти-ши-на! - рявкнула заведующая, - Ребята...
Далее последовала короткая лекция на тему, какой весёлый праздник Новый Год, какие замечательные животные лошади, и как прекрасно, что спортсмены КСК "Иппик" одно такое животное в детский сад привели. Овации были жидкими: дети жаждали лошадь, а не предысторию к ней.
- Так давайте хором позовём Дедушку Мороза, - восторженно подхватила молоденькая воспитательница, - ну же, дети... хором! Дедушка Мороз!
- Де-ду-шка Мо-ро-о-о-оз!! - с энтузиастом поддатых дембелей подхватили дети.
Дед Мороз не заставил себя ждать.
Лихо "вырулив" из-за кирпичной пристройки, Макс помахал нам, а затем дал Цып-Цыпу шенкеля и припустил по аллее строевой рысью.
Внезапный порыв ветра сдул с физиономии Деда Мороза усы. Макс попытался их поймать, едва не свалился, с досадой махнул рукой и направил коня прямиком к калитке. Весело цокая подковами, гордо потряхивая волнистой серой гривой, Цып-Цып идеально вписал свой стройный корпус в узкий дверной проём. В отличие от Деда Мороза, забывшего убрать с колен длинный "дедморозовский" посох.
- ... мать!!! - почему-то вспомнил близкую родню Макс, перелетая через конский круп, точно сражённый пулей кавалерист.
- ... твою... - добавил он, с грохотом приземляясь на мирно стоящие у забора деревянные лопаты и железные скребки для чистки снега, - Чтоб...
...далее следовал "Монолог человека упавшего с лошади", в наиболее развёрнутой и наименее печатной версии...
А в публике мы всё-таки не ошиблись. Терраса едва не развалилась от грянувшего дружного хохота. Цып-Цып потрясённо хлопал глазами, переводя их с детей на Макса, с Макса на детей...
Лидер в жёлтой вязаной шапочке, носился по площадке как футболист забивший решающий гол и воодушевлённо цитировал наиболее понравившуюся ему часть "Монолога..." Медсестра тщилась его поймать.
Макс, со съехавшей на левое ухо бородой, как раз закончил чтение "монолога", и видимо не зная чем ещё развлечь окружающих, принялся стаскивать с себя штаны. (Позже он упрямо твердил, что просто хотел посмотреть на очередной заслуженный синяк, но Ржевский ему не верил).
- Он не нарочно... - извинялась Мышь голосом людоеда, а молодая воспитательница в панике пятилась от неё.
Мятежный ребёнок был, наконец пойман и унесён.
- Хулиганьё!!! - всё более расходилась заведующая, - Уходите!!! Убирайтесь! И лошадь свою...
Грохот, звон и истошное ржание заставили всех подпрыгнуть на месте и замолчать.
Заскучавший на привязи Цып-Цып попытался (благо позволял длинный повод) стянуть с ветки приглянувшуюся ему яркую гирлянду и опрокинул на себя ёлку...