- Почему не на субботнике? - грозный окрик начальника конюшни отвлек нас с Максом от медитативного созерцания труда дежурных.
- А у нас тренировка в четыре, - в один голос соврали мы, - а потом работа Проблеска: час шагом плюс две репризы рысью, по пятнадцать минут, а еще...
- Я же говорил, что тренировки не будет, субботник, - раздраженно перебил нас Ржевский (прозвище начкона) - а Проблеска еще ветеринар не смотрел, так что марш денники отбивать! Второй, третий и пятый! Только кобылу не в леваду а на плац выведите.
Трехлетняя ганноверская кобылка по кличке Саппли (Сопля, как прозвала ее наша ветврач), избалованный своенравный чертенок, вечно доставлявшая хлопоты конюхам и наездникам, сегодня была подозрительно спокойна: без лишней возни позволила надеть уздечку, безропотно дала отвести себя на плац. Надежно закрыв ворота, я вернулся в конюшню.
Увлекшись работой мы с Максом совершенно забыли про Соплю, а вспомнили только когда услыхали, что на плацу происходит нечто, вообще ни во что не укладывающееся!
По пыльному плацу, на немыслимой скорости носилась какая-то истерически визжащая темно-коричневая "колбаса" (при детальном рассмотрении оказавшаяся невесть как пролезшей за ограду таксой). За "колбасой", задорно задрав хвост, гулко топоча и пыхтя как взбесившийся компрессор, гонялась Сопля, с явной целью тюкнуть "колбасе" копытом по темечку.
Вокруг ограды, не многим, уступая в скорости, металась истошно блажащая: "Чарли! Чарли! Чарли!", хозяйка.
Мы с Максом растерянно переглянулись.
Сопле ничего не угрожало, таксе вообще-то тоже, однако грядущий скандал принимал уже отчетливые и весьма грозные очертания. Собиралась толпа, состоящая в основном из праздно шатающейся молодежи и охочих до "жареных" фактов пенсионеров.
Развязка была на редкость неожиданной!
Потеряв траекторию, хозяйка "колбасы" завывая как сбитый самолет, влетела в штабель аккуратно сложенных пестрых жердей и стоек, предназначенных для сооружения конкурных препятствий. Плод полуторачасового труда дежурных по плацу, разлетелся как от прямого попадания снаряда, зато громоподобный треск рушащейся конструкции привлек внимание кобылы. Потрясенная катастрофой Сопля тут же забыла об уничтожении таксы, замерла, насторожив уши осторожно приблизилась к ограде, уперлась носом в решетку и широко раздув ноздри внимательно всмотрелась в копошащееся под жердями существо.
"О, как...", очевидно произнесла бы Сопля, умей она говорить.
Подвыпившая, патлатая, неформального вида молодежь неприлично громко хохотала. Мы с Максом старательно делали вид, что с трудом успокаиваем ангельски спокойную Соплю. Многострадальные дежурные, многословно и вычурно ругаясь, засыпали песком с опилками, огромную дыру под оградой, прорытую охваченной стремлением спастись, таксой, в то время как начкон и тренер извлекали из под груды жердей ее хозяйку, верещащую, как разъяренный волнистый попугайчик.
- Развели собак! - в свою очередь орал на нее Ржевский, размахивая руками, будто флотский сигнальщик. Хозяйка таксы пыталась вцепиться ему в физиономию.
Пенсионеры хором обвиняли в случившемся городскую администрацию.
Лишь давно забытая всеми Сопля, беззастенчиво толкала меня своим носом в плечо, выпрашивая сахар...