Потрескавшиеся камни мощёной дороги, по которым мерно отбивает завораживающий ритм конь. Эти земли уже несколько месяцев не видели дождей, и местные жители умирали один за другим от голода и нехватки воды. А ещё эта война, которая забрала на фронт столько сильных мужчин, которые может быть ещё бы как-то смогли спасти свои семьи от полного разорения и следующей за ним неминуемой смерти. Но нет. Никого не осталось кроме женщин, детей и совсем немощных стариков...
Над полем кружит вороньё. В нос бьёт отвратительный запах тысяч разлагающихся тел. Повсюду виднеются останки телег, воткнутые в землю знамёна. Конь без седока останавливает свой неторопливый шаг и озадаченно поводит ухом. Откуда-то с поля до него донеслись столь знакомые боевому скакуну звуки - лязг стали. Конь встревожено захрапел и продолжил свой путь всё в том же неспешном темпе, что и до этого. Какое ему дело до этих странных звуков? Пусть бьются себе, ему-то какое дело? Наконец благородное животное скрывается за горизонтом, оставляя эти мёртвые, проклятые земли, которые несколько дней назад были щедро политы кровью простых солдат, которые отдали свою жизнь, чтобы кто-то из высокопоставленных интриганов где-то там, очень далеко отсюда, в столице, получил своё золото или же поднялся ещё выше по карьерной лестнице. Однако ещё не все на этом поле боя, кажется, покинули мир живых, и отошли к предкам. К дороге горячий ветер снова принёс звуки боя. Магический взор устремляется по направлению к этим звукам, через трупы людей и останки нежити. Вся кровь и чёрная магия уже впиталась в землю, навеки оставив свой неизгладимый след проклятья. Долго тут ещё не будет расти ничего, кроме красных маков, и не мало людей пропадёт здесь, заснув, и уже никогда не проснувшись. И вот магический глаз видит перед собой человека, который вытирает окровавленный меч о труп убитого им вервольфа. Человек оборачивается и смотрит прямо в глаза мага. Нет сомнений, он почувствовал присутствие здесь кого-то постороннего, но оно и неудивительно, ведь этот "чужой" и не старался скрываться. Даже наоборот, он хотел, чтобы человек его заметил, чтобы знал и помнил о том, что он вряд ли когда-нибудь сможет остаться один, ведь маг всегда будет следить за ним.
Человек прячет меч в ножны и закутывается в бесформенный тёмно-коричневый плащ с капюшоном, который полностью скрывает его фигуру. Он, буквально шагая по трупам, которые распространяли ужасный смрад на всю округу, отправляется к дороге, на которой его уже ждут двенадцать товарищей в точно таких же плащах. В ответ на немые вопросы человек просто кивает, подбирает у тела рядом с дорогой копьё, втыкает его в землю, повязывает красную ленту на древко оружия уже мёртвого война и становится в хвосте отряда, оставляя зловещий знак развеваться на обжигающем ветру. Они все выстраиваются в колонну и безмолвно шагают по дороге. Сейчас они напоминали похоронную процессию...или духов дурных предзнаменований из древних легенд, которые направляются в ближайшую деревню, чтобы дать людям понять, что надежды уже нет. За ними всегда по пятам следовала смерть, от которой не было спасения. Но эти люди не были вестниками бед. Они те, кто предотвращал большие беды...правда за счёт бед более маленьких. Они всегда работали по принципу меньшего зла, сейчас просто не оставалось другого выхода.
Подкованные сталью сапоги отбивают свой особый, давящий на сознание такт. Впереди виднеются чьи-то знамёна. Они слабо колышаться, не давая точно разглядеть на них символ с такого дальнего расстояния. Но этого было и не нужно. Они знали, что им будут оказывать сопротивление. Знали, что никому не захочется умирать, но у них не было другого выхода. Люди в плащах выстроились в шеренгу и продолжали всё так же неумолимо приближаться к выстроившимся у частокола людям, которые сегодня, скорее всего впервые взяли в руки оружие. Хотя нет. Среди них виднеются и солдаты в доспехах и кольчугах. Это именно они стоят под знаменем. Но истощённым, измученным и раненым солдатам тоже не светит уйти сегодня живыми. Солдаты натягивают луки. И вот дистанция сокращается до двухсот метров, и лучники неровным строем дают залп. Наспех обученные крестьяне больше сдирают руки и пальцы в кровь, но некоторым и них всё-таки тоже удалось пустить стрелу.
Люди в плащах останавливаются. Самые крайние из шеренги вскидывают руки вверх, и над ними образуется почти прозрачный купол, через который не смогла пройти ни одна стрела. Шеренга снова приходит в движение, постепенно ускоряясь и переходя на бег. Лучники побросали своё оружие, поняв, что здесь оперённая смерть им не поможет, и достали свои мечи. Здесь не было тех бойцов, которые обычно принимают на себя первый лобовой удар. Они все уже погибли в битве с нежитью. Они не знали, как правильно держать строй и что нужно делать, но как-то инстинктивно выстроились в более-менее ровную линию и выставили вперёд самодельные копья. Волна в виде тринадцати мужчин в плащах приближалась, а топот тринадцати пар ног слился в сплошной звук, будто шёл всего один великан. Но никто не отступил. У каждого из них где-то внутри теплилась безумная надежда на то, что они смогут пережить этот день и рассказать об этом своим внукам. О том, как они храбро защищали свой родной дом бок о бок со славными имперскими солдатами перед лицом тринадцати безликих демонов в плащах, в коих через множество лет и пересказов превратится чёртова дюжина людей из отряда Карателей.
Остаётся всего каких-то пятьдесят метров...сорок...тридцать...двадцать...десять...пять.
В воздухе одновременно сверкнуло тринадцать мечей. Будто это и не были вовсе разные люди, будто это было отражение одного и того же человека. Но разве может отражение обрубить копьё? Разве может оно сразу после этого воткнуть меч в грудь человеку и пролить на землю его кровь? Нет, не может. А вот каждый из этих людей смог. На землю почти в одну и ту же секунду падает тринадцать убитых людей, которые просто защищали то, что им дорого. Но Каратели не остановятся на этом. Им дан чёткий приказ: "Уничтожить всех жителей деревни под корень". И они с ужасающим профессионализмом делают свою работу, не щадя никого. Раз за разом поднимается и опускается меч, совершая смертельные удары, а холодные глаза с какой-то потаённой тоской смотрят на каждого человека, падающего перед человеком в плаще. Эта тоска навсегда застыла во взгляде каждого из отряда, но, не смотря на это, она по-прежнему остаётся живой, настоящей, человеческой. Спустя пятнадцать минут всё было кончено...
Каратели вытирают свои мечи о знамя и прячут их в ножны, снова запахиваясь в плащи. Они разделились и встали у северных и южных выходов из деревни - двух единственных. Маги подошли к первым домам и подожгли их, остальные же сделал то же самое с последующими домами, только уже с помощью факелов. Дом в центре деревни стал жертвой сразу двух факелов, которые кинул туда тот самый человек, который накануне убил вервольфа. Каратели молча переглянулись и стали ждать. Вскоре из деревни попытались бежать люди, но всех их встречала холодная и беспощадная сталь в руках людей в плащах. И вскоре в деревне больше не было никаких звуков, кроме потрескивания домов в огне, плясавшего в глазах каждого из людей, которые только что вырезали целую деревню. Чума - страшное бедствие и лучше пусть Империя пожертвует одной деревней, чем позволит, чтобы эта болезнь распространилась по землям и дошла до столицы, ведь если бы это случилось, то вряд ли бы Империя продолжала существовать.
Наконец, убедившись, что деревню точно никто не покинет, Каратели снова соединились в один отряд. Никто из них не произнёс ни слова с самого начала этой операции. Для них это было не впервой и это были не самые лучшие минуты их жизни, но они обязаны были выполнять приказы своего руководства - Великого Императора Унта VII Непобедимого и его первых советников. Беспокоило то, что подобных заданий становилось всё больше и больше. Можно даже сказать, что они почти вытеснили те поручения, которые раньше были рядовыми - зачистка логова тёмного колдуна, старых храмов, замков, срыв шабаша, убийство особо опасной нечисти.
Позади безмолвно шагающей колонны стал нарастать непонятный шум, который с лёгкостью можно было принять за надвигающуюся лавину, но это, разумеется, была не она. Все как один Каратели одновременно почувствовали на себе взгляд невидимого тёмного мага, и это послужило для них сигналом. Они развернулись лицом к деревне, которая ещё не успела скрыться за горизонтом, отмечая своё местоположение густым столбом чёрного удушающего дыма, и снова построились в шеренгу. Но вот один из отряда повернул свою голову направо, другой обернулся.
- Откуда точно идёт этот звук? - коротко спросил человек, стоящий в центре.
- Кажется, что отовсюду, - последовал ответ, и Каратели тут же образовали круг на дороге.
Маги вышли вперёд и начертили мелом на земле круг радиусом в пять метров, после чего вернулись в строй и стали ждать. Снова над отрядом повисла мёртвая тишина, а вот непонятный гул всё не хотел успокаиваться и нарастал, нарастал, нарастал. Будто это гудела сама земля, проклиная людей, которые только что убили ни в чём неповинных жителей. Каратели старались не вслушиваться в гул, но он то и дело возвращал их внимание к себе, давя на мозг, заставляя снова поднять голову и до боли в глазах всматриваться в заваленные трупами поля. Странно, что деревня уцелела в этой жестокой битве, ведь она находилась в самом эпицентре сражения, ставшего, наверное, точкой отсчёта конца Империи. Бесстрашные и ранее непобедимые легионы пали под натиском мёртвой армии, поднявшейся из глубин по непонятным причинам и ведомой чей-то незримой рукой. По всем правилам она должна была сгореть в первые же часы. Разве что её специально оставили для каких-то целей.
Сознание Карателей озарила единая молния. Всё это было ловушкой. Всё с самого начала было подстроено для того, чтобы они оказались здесь и сейчас. Император решил пожертвовать деревней и жизнями тринадцати воинов, чтобы оставить ещё хоть какую-то надежду на спасение страны. Он надеялся, что таинственный некромант сдержит обещание. Наивно с его стороны. Это идеальный план, ведь эти люди не могли ослушаться приказов своего Императора. И что-то им подсказывало, что тут всё будет устроено так, чтобы никто из них точно не остался в живых.
Каратели крепче сжали рукояти своих мечей. Воздух на горизонте задрожал, но это уже было не от жаркого солнца. Это множество призраков целой волной накатывало на Карателей, которые недавно точно также летели на жителей деревни, вот только теперь в роли жертв уже выступали сами люди в плащах. Призраки с нарастающим гулом приближались. В груди каждого из тринадцати как никогда отчётливо билось живое сердце, которому придётся сегодня остановиться. Гул уже невозможно было выдержать, он рвал барабанные перепонки и вызывал ужасную головную боль, из ушей Карателей потекла кровь, но они продолжали стоять. Они собирались принять свою смерть стойко, как сделали сегодня их жертвы. Первый ряд призраков уже подходит на расстояние удара и из ножен выскакивают клинки и нападавшие превращаются в горстки пепла и липкой массы. Всё быстрее и быстрее сверкали под палящим солнцем мечи Карателей. Пепел резал глаза, раны всё замедляли их движения, но вот им удалось откинуть волну нападавших, но не надолго, и их смыло. Последним, что они слышали, был торжествующий смех тёмного мага...
***
Боль в голове и во всём теле. Особенно там, где когда-то было сердце. Они помнят, как оно билось в тот последний бой и тот момент, когда оно перестало биться навсегда. Но никто из них не ушёл в загробный мир. Отряд Карателей остался жить после смерти. Пустая голова, безвольное тело и чья-то воля, заставляющая тебя опускать меч на головы личных легионеров, лица которых ты смутно помнишь, но лишь до того момента, пока маг не заметит своей ошибки и снова не заполнит полупрозрачную голову пустотой. Но губы всё-таки успели прошептать: "Прости, я этого не хотел". Все воспоминания остались где-то там, далеко, за зыбкой завесой тумана, за которой осталась их прошлая жизнь и всё, что теперь имеет смысл - это призрачный меч, разящий также, как и настоящий, и воля того, то не давал забыться вечным сном в покое.
Никто из них не хотел идти верёд, к тронному залу, но их повелитель продолжал упрямо двигать своих кукол вперёд, как обычно это делают придворные шуты со своими любимыми марионетками. А в голове каждого из тринадцати бывших Карателей до сих пор гремит тот шум, преследовавший их...уже очень давно. Легионеры перед ними стояли на смерть, но в их глазах призраки видели страх, даже не видели, просто чувствовали, ощущали его, и это странным образом подпитывало их силы, делая удары ещё смертоноснее, а голос повелителя ещё громче. И он приказывал им убивать.
Вот открывается дверь в тронный зал. Это последний рубеж. Его убранство великолепно, но никто из тринадцати не впечатлился им. Весь зал для них заволокло густым туманом, и отчётливо были видны лишь те, кто должен был сегодня умереть. Арбалетчики спустили крючки и навстречу призракам полетели калёные болты, но и их затуманенный взор Карателей не заметил. Кукловод справедливо решил, что им не за чем это видеть. Исчезают три призрака, рассыпавшись в прах, выдохнув своё последнее "спасибо". Теперь они свободны, теперь трое Карателей могут спокойно отойти в мир мёртвых и остальные это понимают, но как-то отрешённо. Они почти не замечают "гибели" товарищей и продолжают надвигаться на легионеров, которые уже даже не стараются перезарядить арбалеты. Они плотной стеной подставили крепкие щиты под удары призрачного оружия. За их спинами стоит сам Император, но он не подбадривает своих защитников, не отдаёт приказов. В тронном зале теперь слышно лишь дыхание легионеров. Призраки подходят на расстояние удара. Вернее, они не подходят, они просто наваливаются на щиты солдат Империи, как единое целое, точно разя клинками своих врагов поверх их прикрытия. Вскоре они погрязли в рукопашном бою. Кровь легионеров залила весь пол в тронном зале, а из призраков не пал ещё никто. Всё сильней в голове звучат слова-приказ, переходящие в истерический крик: "Убей! Убей их всех!". Всё нарастает гул в головах, и всё яростнее атакуют бывшие Каратели в надежде избавиться от него, от этой боли во всё теле, от тумана. Но это была лишь очередная ошибка мага. Не настоящая надежда, а лишь тень. Вскоре им опять становиться всё равно, и они продолжают опускать и поднимать мечи просто, потому что так надо. Последний из легионеров падает к ногам призраков, и убивший его безразлично смотрит, как по полупрозрачному лезвию стекает ярко-красная живая кровь. Один из бывших карателей ступает по трупам прямо к Императору. Он даже не заметил, как под его ногой захрустела чья-то шея, он просто не слышал этого, просто не мог слышать.
Император безмолвно застыл около своего трона. Он не попытается бороться за свою жизнь, он знает, что всё уже кончено, но ему больно за то, что вместе с ним придёт конец и Империи. Ему искренне жаль и сейчас он осознаёт все свои ошибки, но уже поздно. Если бы он мог всё вернуть, если бы был шанс, то он бы многое исправил, сделал по-другому, не допустил бы этой ужасной войны. Его грудь пронзает меч, и Император оседает на пол, заливая его своей кровью. Война была окончена...
***
Они открывают глаза, пробуждаясь ото сна, в который погрузились сразу после предыдущего боя, как происходило всегда. За их спинами затягивается чёрный провал перехода. Сейчас им снова прикажут убивать, и они пойдут и сделают это, потому что так им было велено, такова воля их повелителя. Десять призраков достают из ножен свои мечи и ждут приказа. Им всё равно, что пол под ногами завален ошмётками других слуг тёмного колдуна, ведь как можно беспокоиться за свою жизнь, если ты неживой? Вот, наконец, в головах раздался знакомый голос, который сейчас иногда срывался на крик, это понимали даже они, не смотря на затуманенные остатки разума, но они не обращают внимания, и делают шаг вперёд, как всегда вместе, как единое целое.
Снова всё вокруг заволакивает туман. Хотя какая разница? Никто из них не успел рассмотреть место, где им придётся драться. Да и не нужно было это никому из Карателей. Главное сейчас - это цель, которую было приказано убить, и они сделают это, как делали уже множество раз до этого. Перед ними стояло три высоких, расплывчатых фигур в чёрном. На их головы были накинуты капюшоны, и лицо представляло собой пугающий провал, в котором двумя угольками ярко светились человеческие глаза. Каратели быстро переходят на бег и разом наносят удар, но неизвестный враг в последний момент уходит из-под удара. Вот три фигуры стоят уже за спинами призраков, которые разворачиваются и снова готовятся пойти в атаку, их неожиданно останавливает другой голос, прорезавшийся сквозь крик их повелителя: "Остановитесь! Остановитесь!" - завывал неизвестный в их головах. Каратели приняли боевые стойки и ринулись на врага. За годы служения тёмному магу они привыкли подчиняться только ему, и даже такое необыкновенное событие, как чей-то чужой голос, отдающий приказы, уже не мог победить ту связь, которая образовалась между верными слугами и их повелителем, точно также как когда-то такая связь была между отрядом Карателей и Императором. Они привыкли к тому, что они теперь не живые. Даже к постоянной острой боли во всём теле они привыкли и теперь не замечали её. А, может, им просто не хватало времени, чтобы заметить, ведь они "засыпали" после каждого боя, и "просыпались" лишь затем, чтобы убить очередного противника своего повелителя. И вот, повинуясь новому крику темного колдуна, призраки снова атакуют своих противников, и на этот раз они принимают удар на себя. Каратели чувствуют, как их мечи погружаются в тела врагов, которые оказались вполне материальными, но вот только они не опускаются бездыханными на заросший мхом земляной пол, как все те, кого раньше разили их полупрозрачные мечи. Они остались стоять и их руки потянулись к шеям призраков. Шесть горсток пепла и слизи рассыпались перед ногами исконных хранителей кургана - драугров. Это точно были они. Те, кого боялись суровые жители севера. Те, кто будет хранить сокровища предков вечно, пока кто-то не освободит их. Те, кого нельзя убить обычным оружием. И те, от чьих рук сегодня во второй раз погибнут люди в плащах.
Призраки отступили на шаг. Теперь их осталось четверо. И где-то на задворках того, что осталась от разума они понимают, что ввязываться в бой бесполезно, и поэтому не нападают, но сковывающее их собственную волю заклятие и зов повелителя приказывают снова нападать. "Убить! Убить!" - звучит в их голове отчаянный крик тёмного колдуна. И ему начинает вторить второй голос: "Остановитесь! Остановитесь!". Постепенно оба голоса обретают над призраками одинаковую силу и смешиваются в адский шум, разрывая пленные души на части. Вот один из призраков хватается за голову и, издав леденящий душу крик, подобный тем, которыми пользуются баньши, чтобы разрывать сердца смертным, расщепляется на мелкие кусочки. Драугры становятся в круг около оставшихся трёх призраков и начинают кружиться в хороводе. Самое существо призраков пронзает жуткая, невыносимая боль, которая порождает в их душах крик, который вырывается наружу, отражаясь от стен, и возвращаясь к ним. Они сами слышат свой ужасный крик как никогда ясно, и видят дикую пляску драугров без пелены, которая покрывала их взор. Драугры начинают заунывно выть и протягивают свои руки к призракам. Их длинные исхудавшие пальцы касаются полупрозрачных светящихся тел и глаза бывших Карателей застилает пелена. На этот раз, кажется, навсегда.