Забабашкин Владимир Юрьевич : другие произведения.

Чеченский вираж

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Владимир Забабашкин
  
   Чеченский вираж.
   Повести и рассказы.
  
   Чеченский вираж.
   Повесть.
  
  
  Вот уж воистину, прошлое и настоящее принадлежит человеку, а будущее Богу, или року, или... ну в общем тому, кто умеет и имеет право управлять судьбой. И он это делает, доходя порой в своих импровизациях до болезненной изощренности при проведении дьявольских экспериментов, и заносит их результаты в какую-то книгу с бесконечным количеством страниц, при этом самодовольно хихикая и нетерпеливо потирая руки. Лихо закрутил... а может быть еще подправить эту жалкую судьбенку, переплести еще с чьей-нибудь...". И переплетает, мимоходом сталкивая людей лбами, с иллюзией случайности и... вроде бы все. Но нет, проходя замысловатые временные петли, люди вновь сталкиваются и сталкиваются вне зависимости от желания и никак не могут расцепиться, иногда всю жизнь.
  С этим прапорщиком Артем Брагин познакомился в учебке спецназа МВД, куда он попал после призыва как хорошо подготовленный физически, и между ними сразу же протянулась неуловимая нить неприязни, которая в процессе их вынужденного общения постепенно утолщалась, укоренялась, пока, наконец, не превратилась в толстый и незыблемый канат ненависти. Артем, имея подчеркнуто независимый и вольнолюбивый характер, тем не менее, прекрасно понимал, что служба есть служба, устав в армии незыблем, как вечность, и нужно со всем этим временно смириться, тем более, его наставники действительно являлись отменными профессионалами своего дела, умеющие внушить к себе уважение.
  Но в этом прапоре было что-то за гранью, какое-то гипертрофированное упоение собой, властью, желание унизить любыми способами, и не впрямую, а косвенно. Внешне все выглядело нормально - не придерешься, но в каждом его слове и поступке сквозила скрытая издевка, унижающая подначка с целью постепенного надламывания личности и затаптывания ее в грязь. Брагин не ломался, а платил своему сенсею (а прапорщик преподавал рукопашный бой) той же монетой. Он , будучи по природе немногословным, тем не менее, умел находить короткие и точные, подспудно уничижительные возражения, точно бьющие в болевые точки самолюбия. Эта своеобразная дуэль длилась непрерывно, и оба ее участника прекрасно понимали, что предстоит сшибка для окончательного выяснения отношений, а может быть и не одна, а там как судьба наметит.
  Фамилия прапорщика была Мотыль и кличка тоже Мотыль. Мотыль и Мотыль. Выглядел он внешне корневатым, неказистым, с длинными обезьяньими руками, но был жилистый и ловкий, с непонятной злобной внутренней силой, которая постоянно нависала над подчиненными ему солдатиками и незримо давила на них. В Брагине было непробиваемое противодействие напористому самодурству, неприятие любого вида давления, что и послужило дальнейшему развитию событий.
  Артем не страдал от изобилия физической подготовки в учебке, а напротив получал от этих тяжелых занятий удовольствие. Его крепкий организм был изначально приспособлен к перегрузкам, испытывал сладостную усталость после изматывающих упражнений и очень быстро восстанавливался. В этом не было ничего удивительного: Брагин имел разряды по нескольким видам легкой атлетики, был кандидатом в мастера спорта по акробатике и мастером спорта по боксу, выступал за общество "Трудовые резервы", где имел высокий рейтинг по всероссийским масштабам. Да и вообще, кроме спорта до службы он не имел никаких увлечений, да и не хотел их иметь.
  Стрелять Брагин научился быстро, но его не устраивали стационарные занятия в тире, где он по результатам был недосягаем для сослуживцев, и наставник, видя его талант и стремление к совершенству, разрешил индивидуальные занятия, не совсем бескорыстно, а предполагая выставить Артема на соревнования. Но тот об этом и не помышлял, а просто, насмотревшись американских боевиков, тренировался в стрельбе из немыслимых положений, в движении, при исполнении акробатических номеров, по македонмки, по неподвижным и движущимся целям и еще Бог знает как. В остальных дисциплинах Брагин тоже преуспевал, кроме рукопашного боя, но здесь вопрос был не в его способностях, а в отношениях с наставником, с этим самым Мотылем.
  В спаррингах и пробных боях Брагин шел в первых рядах, хотя были ребята и посильнее его - в спецвойска дохляков не брали. Многие имели пояса по различным видам восточных единоборств, кикбоксингу, встречались опытные боксеры и самбисты. Было с кем работать. Правда Артем имел скрытые козыри, которые не проявлялись на тренировках - обширная уличная подготовка с ее нестандартными подлейшими приемами, наработанными в постоянных юношеских потасовках...
  ... В его родном городе были две основные враждующие группировки малолеток: "гостиничные", к которым относился Брагин, и "фабричные", жившие в фабричном районе за мостом и девствующие вместе с монастырскими. Были еще "вокзальные", но они в "битве титанов" в расчет не принимались. Единственный в городе кинотеатр и расположенный напротив него парк культуры и отдыха считались нейтральной территорией. Здесь и происходили все основные стычки и разборки. Любое проходящее мероприятие, новый фильм в кинотеатре или дискотека в парке, неминуемо заканчивалась дракой с переменным успехом. Наступило время перестройки и, в отличии от рыцарских турниров шестидесятых и семидесятых годов, теперь какие-либо правила отсутствовали - дрались жестко и безжалостно. До смертоубийства, правда, не доходило, но надолго отправить в больницу или даже пожизненно покалечить могли. Война малолеток как зеркало отображала раздел сфер влияния между бандитскими структурами, который тогда шел полным ходом.
  Однажды после дискотеки Темка вместе со своим приятелем Аркашкой Шестопалом, заспорив о чем-то, отстали от своих и шли по аллее, не подозревая о надвигающейся опасности. А она возникла в виде стайки фабричных малолеток во главе с неким Филей. Их окружили и прижали к беседке. Бежать было бессмысленно - кругом безлюдье, да и не стал бы Брагин взывать о помощи. Он являлся воином по сути.
  - Ну что, кенты, приплыли, по блатному, с растяжкой процедил Филя и совсем не к месту добавил. - Это вам не в гостинице девок трахать, - тем самым подчеркнув принадлежность к клану.
  - Братва, да вы че! Мы же никого не трогали. Это не по честному, - заныл Шестопал. Артем молчал - он слышал про Филю, узнал его и понял, что пощады просить бессмысленно, нужно прорываться и других вариантов нет.
  - Козлы тебе братва, понял!? А честных в очко имеют, - продолжил Филя, а Брагин краем глаза заметил, что сбоку к нему подбирается кто-то из фабричных с недвусмысленными намерениями, и начал первым, нанеся отсекающий удар. Внешняя сторона кулака шарахнула по носу нападавшего.
  - Уй, больно! - раздался сдавленный голос и началась потасовка.
  Драться Темка умел хорошо - к тому времени он уже два года занимался в боксерской секции, поэтому, прижавшись спиной к беседке, ловко уворачивался от ударов, круша при этом носы и челюсти противников. Судя по возгласам, весьма успешно. Шестопала быстро свалили и он, поскуливая, лежал на земле где-то сбоку. На него не обращали внимания - все сосредоточились на Брагине. Их было человек шесть.
  "Левый прямой. Ага, попал! Отклонился... Чуть-чуть задело - фингал обеспечен. Целит в меня. Уклон. Провалился. Голова где-то рядом... Резко локтем в челюсть. Попал! Этот уже не боец. Пнули ногой в печень. Больно-то как! Надо терпеть. Филина рожа... Вот тебе! Хрясть! Попал по носу - теперь почешется. Нырок под чью-то руку и в поддых, в поддых. Хорошо. Кажется уйду Надо прорываться. Вперед! Ой...".
  Темка почувствовал острую боль в глазах, совсем ослеп и встал, бессмысленно надавливая на глазные яблоки пальцами. Его тут же свалили подножкой и начали подробно месить ногами, стараясь попасть, куда побольнее. Он сжался в клубок, зарыв голову между руками и прижав коленки животу, чтобы защитить самые уязвимые места - солнечное сплетение и пах, пытался несколько раз подняться, но его снова сбивали с ног и продолжали нещадно бить. Темка понял, что это конец.
  - Филя, завязывай, - раздался чей-то голос. - Я его узнал - это Брагин-младший. Его брат тебя удавит, если с ним что-нибудь случится.
  - Я сам кого хочешь удавлю, - заявил Филя, но в его голосе уже не было уверенности - он понял, кого имеют в виду. А в довершение ко всему в кустах мелькнули две тени. Главарь фабричных получил мощнейший пинок ногой по ребрам и, подвывая, катался по земле. Остальные были разметаны по сторонам ураганом крепких ударов и, трусливо пригибаясь, немедленно ретировались.
  - Темка, ты где? - раздался голос старшего брата Германа.
  Брагин-младший с трудом поднялся и подковылял к брату.
  - Ого, ходит! - усмехнулся Герман. - Значит жить будет. - Старший Брагин не был сентиментален и понимал толк в драках, разборках, блатных понятиях и еще много в чем подобном. - Ушами хлопать не будешь. - Герман закончил свой короткий комментарий, поднял за шиворот Филю, при этом хорошенько ему наподдав, и подвел его к беседке.
  - Так кого ты хочешь удавить, баклан?
  Филин корабль сделал "оверкиль" и начал поспешно тонуть.
  - Я... я пошутил, - боязливо и с трудом пробормотал он.
  - Не гони пургу, баклан. Заземлю. Завтра бабок принесешь за оскорбление. И не пытайся слинять. Я твоему Махно расскажу, как ты меня хотел удавить, так он тебя сам в конверт заправит. Ты понял? Завтра дошлешь. - Герман назвал сумму. - И не задолбись смотри. Пошел!
  Герман толкнул Филю, при этом дав ему здоровенного пинка вдогон.
  Домой, братишка, - приказал он Темке. - Матери скажешь, что упал с кручи. Мансур, посмотри. У него там все цело? - обратился он к стоящему рядом парню восточной внешности. Тот ощупал Темку, заглянул ему в лицо.
  - А за глаза чего цапаешь? Гер, ему плеск сделали.
  - Глаз не жопа - проморгается, - невозмутимо отреагировал Брагин-старший, достал сигарету и с удовольствием закурил.
  - Мансур, а что такое "плеск"? - подал голос Артем.
  Мансур объяснил, что это когда расслабленной кистью, кончиками пальцев бьют по глазам. Темка это запомнил и потом частенько применял на практике в уличных потасовках. Впоследствии он изучил много подобных штучек, не упомянутых ни в одном руководстве по рукопашному бою, ни в одном учебнике по восточным единоборствам...
  ... В процессе одной из тренировок прапорщик Мотыль устроил десятиминутный перерыв. У Брагина спарринг прошел успешно.
  - Научили тебя где-то ручонками сучить, - процедил прапор, покусывая травинку. Стояло теплое лето и занятия проводились на улице.
  - Сучить не ссучить, - отпарировал Брагин.
  - Что Вы имеете в виду, товарищ солдат? - Мотыль перешел на официальный язык устава.
  - Что слышали, то и имею, товарищ прапорщик.
  Такие взаимные подначки имели место между ними практически на каждом занятии.
  - А ножонки-то слабые - стрижешь ими как целка. - Мотыль не успокаивался. Его раздражение достигло критической точки.
  - Значит, у кого ноги сильные, тот уже не девственник, товарищ прапорщик, - невозмутимо констатировал Брагин. - У Вас ведь они сильные? - Напряжение достигло предела. Все с интересом наблюдали происходящее, ожидая финала острой сцены.
  - Может быть со мной поспаррингуешь, а, Брагин? - Ноздри Мотыля хищно раздувались. Он замыслил проучить наглеца.
  - Можно и с Вами, товарищ прапорщик. - Артем встал с земли.
  Они приняли стойку, некоторое время, как два петуха, походили друг около друга, намечая удары, потом нога Мотыля выстрелила, целя Брагину в грудь. Тот ушел, ответив прямым в голову. Попал! Прапорщик затряс головой. "Ладно, погоди, щенок!".
  Бой продолжался уже около минуты. Мотыль был сильнее и опытнее, но Артем держался, огрызаясь, порой весьма успешно, пока не нарвался на ловко проведенную подсечку и растянулся на траве. Прапорщик тут же подскочил и зафиксировал удар ребром ладони по горлу. Со стороны показалось, что зафиксировал, а на самом деле удар был и очень серьезный.
  У Артема потемнело в глазах, смазался окружающий пейзаж, дыхание перехватило, но он превозмог себя и, молча встав, посмотрел в упор на Мотыля. В его взгляде не наблюдалось страха, но только холодное бешенство.
  - Ну что, убедился насчет ног, товарищ солдат. Тренироваться больше надо. - Прапорщик держал на лице улыбку превосходства.
  - Товарищ прапорщик, - неожиданно спросил Брагин. - А ведь в реальных боевых условиях дозволительны любые приемы для подавления противника?
  - Естественно, - не задумываясь ответил Мотыль, глядя куда-то в сторону. - Хочешь что-то показать?
  - Давайте попробуем еще раз. - Артем проигнорировал вопрос прапорщика
  Опять встали в стойку. Брагин блокировал удар и неожиданно, расслабленными пальцами правой руки хлестнул Мотыля по глазу сильно и безжалостно. "Плеск!". Прапор взвыл по волчьи, одной рукой схватился за глаз, а другой начал делать движение, напоминающее движение шатунов паровоза. В этот момент Артем мог сделать с ним все, что угодно, но молча стоял, наблюдая за противником. Он тогда еще не сформулировал правило, которое потом носил в себе всю жизнь: притворись немощным, жалким, безопасным, а потом нанеси неожиданный и разящий удар. Мотыль это знал. Последовал внезапный и жесткий пинок в коленную чашечку и, когда Брагин согнулся пополам, жестокий апперкот коленом в челюсть. Теряя сознание, он успел почувствовать ботинок, впивающийся в грудную клетку. Минус два ребра.
  Провалявшись две недели в госпитале, Артем вернулся в учебку, жаловаться никому не стал и на вопросы по поводу инцидента отвечать отказывался. Но доброхоты-стукачи уже живописали все командиру и начались разбирательства, где Брагин заявил, что умысла в действиях наставника по рукопашному бою он не видит, что происшедшее есть чистейшей воды нелепая случайность, но он, рядовой Брагин, просит перевести его к другому преподавателю. Командир был тертый калач, приключений для себя не искал и отправил Артема в другую роту, где тот занялся тренировкой ног настолько серьезно, что домахался до полуфинала специального многоборья в общероссийском масштабе, и в рукопашной схватке встретился с... прапорщиком Мотылем. Брагин не был злобным по своей сути. Он был достаточно самолюбив, но не завистлив: кто-то лучше тебя, ну и ладно, значит сам виноват. Только вот не прощал он личных врагов, не столь уж многочисленных, и мстил им по полной программе. Если этого нельзя было сделать сразу, то предполагалось, что когда-нибудь подвернется случай, вновь столкнутся судьбы и... Артем верил в неминуемость и неотвратимость акта возмездия.
  В третьем раунде, выигрывая по всем показателям, Брагин внезапно покачнулся от легкого, ничего не значащего удара соперника и откинулся на канаты. "Притворись немощным, жалким...". А когда Мотыль с радостью бросился его добивать, Артем процитировал действием дела давно минувших дней, врезав прапору по коленной чашечке и страшным ударом колена в челюсть послав его в тяжелый нокаут.
  Это шло в разрез с правилами и тем более было сделано нарочито, поэтому произошел большой скандал: кто-то тыкал в Артема грозным перстом, кто-то прикрывал крылом с большими звездами, а кончилось все тем, что его спортивная карьера накрылась медным тазом, он оказался в чине сержанта внутренних войск в подразделении для проведения спецопераций и попал в солнечный Таджикистан для уничтожения банды афганских моджахедов, маленькой, но зловредной, постоянно терзающей Московский погранотряд. Банда канула в вечность, а Брагина с товарищами передвинули на несколько тысяч километров по той же широте. Салям алейкум, Северный Кавказ!
  Мотыль исчез из его поля зрения. Временно. К сожалению.
  
  
  При зачистке очередного юрта Брагин увидел высверк оптики метрах в пятидесяти от себя возле полуразрушенного обгоревшего дома. "Бинокль или прицел. И то и другое плохо", - машинально подумал он, падая на землю. Но не успел - раздался звук выстрела и в боку появилась теплая липкость, слегка засаднило.
  "Зацепил, сука!". Брагин начал играть мышцами живота - боль была не внутри, а где-то сбоку. "Не смертельно", - начал спокойно размышлять он, как будто решал от безделья прошлогодний кроссворд. Два года пребывания на Северном Кавказе в состоянии войны приучили его не поддаваться эмоциям, а выживать любым способом, при этом нанося урон противнику. А это он научился делать без раздумий и качественно.
  Ему, Брагину, было совершенно наплевать на политиков, потому что он их откровенно презирал и не верил ни одному слову. Его абсолютно не волновало кто и сколько наворовал миллионов в результате этих бессмысленных и дерганных наступлений и перемирий с шутовскими реляциями, он от души веселился, когда наблюдал по телевизору важного, усатого, похожего на откормленного кота телеведущего из известной аналитической программы, который между выборными рейтингами рассказывал сказки о войне на Северном Кавказе, придуманные продажными борзописцами. Единствен6но, чье мнение он уважал и считал единственно правильным, так это мнение командира роты с известной по всем российским ипостасям фамилией Пугачев. Это был человек исключительно грамотный. Он закончил юридический факультет университета, а уж какими ветрами, по каким запутанным тропам его занесло в спецназ МВД - одному Богу известно, а лишних вопросов Артем задавать не любил.
  В боевых условиях вся уставная субординация облетела как луковая шелуха - отношения, не взирая на звания, были простыми, зато дисциплина железная, поэтому в спецназе убивали редко. Пугачев говорил простые и очевидные вещи, не затуманивая их политическим флером.
  - Загнать их в горы к чертовой бабушке, как в доброе старое время, поставить казачьи заставы, вычистить "зеленку" полосой метров сто, чтоб втихаря подойти не могли и стрелять без предупреждения. Вот и вся проблема. И пускай сидят в своих суверенных горах хоть до конца света. Ведь все это мы уже проходили - даже Лермонтов здесь воевал, генерал Ермолов разбирался, не страдая человеколюбием. Сталин пошел еще дальше - сделал тотальную зачистку не в пример нам, мелкоте. И что? Предки для нас старались, а мы все просрали, вернулись на исходные позиции, чтобы вторично вступить в собственное дерьмо. Это только начало - потом не только вступишь, а жрать заставят. Тьфу ты! - Пугачев аж побагровел от возмущения.
  Все это Брагин постепенно осознавал, понимал бессмысленность переговоров с кавказцами, но это его не смущало. Будучи стихийным патриотом, он дожидался, когда его пошлют на задание, а уж там действовал по своему разумению, в меру своего понимания добра и зла. А проще - брал и отстреливал. Вот и все понимание.
  "Не смертельно, - подумал Артем. - Но крови можно много потерять". Он отполз за сруб колодца, стоящий поблизости. Стояла жара - разгар лета, но Брагину было все равно. Он давно уже ко всему привык, поэтому быстро задрал гимнастерку, достал пакет с медикаментами и начал рассматривать рану, представляющую из себя глубокую борозду, прочерченную в боку пулей. Кровь лила как из шланга. Артем зубами вскрыл пакет, достал тюбик с мазью и обильно смазал раненый бок. Посмотрел. Льющаяся кровь сводила его усилия на нет. Тогда он выдавил мазь на бинт и, наложив его на рану сверху, крест накрест заклеил пластырем. Потом поправил гимнастерку и придвинул к себе автомат. "Пора разобраться с этим хорьком. Хорошо стреляет. Если бы я вовремя не дернулся, то был бы уже на том свете".
  Брагин почувствовал, что сзади кто-то есть, резко обернулся и увидел Штыня и Стригунова, бойцов его взвода. Они передвигались скользящей профессиональной походкой вдоль улицы, постоянно зыркая по сторонам. Артем мгновенно сориентировался и подал условный, понятный им сигнал свистом, а когда они увидели его, махнул рукой, что означало "ложись и ползи сюда". Через пару минут бойцы оказались рядом.
  - Вон рядом с той хибарой - кукушка. Я слегка ранен, но двигаться могу. Нужно отработать этого хорька. Гранаты есть? - Брагин был конкретен.
  - Есть парочка, - ответил Штынь. - Как его делать будем?
  - Я подползу и расположусь напротив него. Вы подберитесь аккуратно с двух сторон и забросайте его гранатами. Под шумок - сразу туда, а я вас прикрою.
  Вскоре последовательно раздались два взрыва. Потом Брагин увидел бойцов, внимательно разглядывающих что-то, поднялся и подошел тоже. Картина была не из приятных: в луже крови, с развороченными внутренностями лежал мужчина с бородой и в зеленой повязке, здесь же, широко раскинув оголенные ноги, сломанной куклой валялась девочка лет двенадцати. Рядом находилась снайперская винтовка и крупнокалиберный обрез о двух стволах.
  - Во народец! Козлы вонючие, - сдавленным, осипшим голосом проговорил Штынь.- Ее-то зачем он сюда припер. Тьфу ты! - Далее последовал каскад отборной ругани.
  - Пошли ребята. Чего тут торчать. - Настроение у Брагина окончательно испортилось. - Вы дочистите юрт до конца, а я поковыляю к госпиталю. Доложите обо мне начальству. Все, я двинул.
  - Там в начале селения, в углу БМПэшка подошла. Ее подмаскировали, так что смотри внимательно. Они тебя до госпиталя подбросят, - посоветовал Штынь и бойцы спецназа двинулись вдоль улицы. Зачистка продолжалась.
  "Ведь не специально же мы ее", - уговаривал себя по дороге Брагин, но совесть его не была спокойна. Несмотря на привыкание к войне, есть какая-то нравственная грань, переступив которую человек превращается в зверя. Хотя это утверждение весьма проблематично. Звери просто так не уничтожают себе подобных, не говоря уж о самках. Скорее всего, человек, перешагнувший этот барьер, становится нелюдью, отвратительным монстром. А как порой трудно удержаться, чтоб не оказаться по ту сторону. Ох как трудно!
  Брагин добрался до госпиталя к вечеру. Ему обработали и зашили рану, после чего он был положен в так называемую палату - госпиталь был полевой, какие уж там палаты. Здесь находились выздоравливающие и легкораненые, которые маялись бездельем, беспрестанно шлепая предельно засаленными картами и травя байки и анекдоты. Был, правда, небольшой радиоприемник, который непрерывно журчал в углу на волне "Европа-плюс". Периодически его переключали на новости и от души материли правительство и депутатов. Ох, если бы они услышали эти словесные рулады в свой адрес - у них уши свернулись бы трубочкой. Но это тоже осточертело. Время застыло, но вскоре появилось неожиданное развлечение.
  В госпиталь доставили Пашу Штыня с курьезной раной. Он, лазая по развалинам, умудрился задницей поймать гвоздь, да так сильно, что в медицинской карте записали "ранение средней тяжести". Может фельдшер был большой шутник, а может Паша и правда сильно напоролся, но эта запись стала известна всему госпиталю ровно через пятнадцать минут. Все хохотали до умопомрачения. Штынь попросил положить его в палату к Артему, чтобы иметь хоть какую-нибудь моральную поддержку. Когда тот узнал, в чем дело, то сначала не поверил, а поверив, в течение двух минут пытался всхлипами давить смех. Но под напором реготавшей вокруг толпы не выдержал и тоже зашелся безудержным хохотом, предусмотрительно держась за бок, чтобы швы не разошлись.
  Палата моментально превратилась в своеобразный госпитальный музей: туда водили экскурсии, беспрестанно сновали одинокие паломники, на бедного Пашу показывали пальцем и непрерывно смеялись. Постоянно слышалась фраза "ранение средней тяжести".
  - Штынь, а может быть лепила ошибся. Может быть ты у нас тяжело раненый и тебе пора ампутировать жопу? - изгалялся сосед по койке. Брагин его резко прервал, пытаясь сымитировать злость.
  - Ты заткнись, салабон! - заорал он, но не выдержал и опять захихикал.
  Бедный Паша зарылся головой под одеяло, пытаясь заснуть. Но какой уж тут сон!
  В палату зашел полковник, начальник госпиталя. Губы его странно подергивались, но отец-командир умел держать себя в руках, хотя это удавалось ему с трудом.
  - Кто здесь Штынь? - спросил он начальственным тоном.
  Паша высунулся из-под одеяла и, увидев высокое начальство, попытался встать с койки.
  - Лежи, лежи, Штынь, не суетись, - остановил его полковник и на несколько секунд замолчал. Вся палата давилась в подушки. Наступила относительная тишина. - Вот что я хочу тебе сказать, - продолжил начальник госпиталя. - Ты не бери близко к сердцу - в жизни всякое бывает. А твоя рана - это просто подарок. Она поднимает моральный дух раненых. За счет этого они быстрее выздоравливают. Я не шучу. - Полковник сверкнул стеклами очков и, обведя взглядом палату, добавил. - А вы не больно-то. У парня несчастье. Поставьте себя на его место. - На этом выдержка у начальника иссякла и он, зажав рот рукой, выскочил из палаты.
  Брагина и Штыня выписали одновременно и отвезли в роту. Фельдшер, сделавший сакраментальную запись, а теперь занимающийся выпиской, не выдержал и брякнул напоследок.
  - Такой звезде госпиталя впору не "козла", а "Мерседес" подавать, - но осекся под суровым взглядом Артема и замолчал.
  Прибыв, Брагин доложился командиру взвода. Здесь же сидел майор Пугачев и разговаривал по телефону.
  - Ну что, заштопали, - пробурчал взводный. Он занимался какой-то писаниной и не отрывал глаз от стола. - Ты еще не совсем оправился, - продолжил взводный, не дождавшись ответа. - Ну так вот... Мы пока как-нибудь без тебя обойдемся, а ты временно пойдешь на блокпост - там двух бойцов ранило и вообще надо разобраться. Командует там наш, прапорщик - недавно прислали. Остальные - салаги зеленые.
  - А где этот... мичман Панин, который в интересное место ранен, - неожиданно подал голос Пугачев.
  - Там, в кустах скрывается, боится выходить. Не знает, как на люди показаться. Его с этой раной в госпитале до печенок достали, а здесь все начнется по новой, - пояснил Брагин.
  - Вот и его с собой заберешь от греха подальше, - сказал взводный. Вы оба контрактники, учить вас ничему не надо, а салаг поддержите. Там всякое сейчас может начаться - есть информация... Так что не расслабляйтесь. Поторчите недельку, а потом я вас оттуда заберу. Вопросы есть? Вопросов нет. - Взводный дал координаты блокпоста и Артем отправился искать Штыня.
  До нового, временного места службы они добрались минут за сорок - ротный отрядил им своего "козла".
  Блокпост представлял из себя неглубокий блиндаж, обложенный бетонными плитами, бруствер из мешков с песком и хилый шлагбаум, перекрывающий шоссе. За бруствером копошились трое солдат. К мешкам были небрежно приткнуты два крупнокалиберных пулемета, указывая дулами в небо.
  - Салабоны, есть салабоны - что с них возьмешь, - философски заметил Штынь. - Присылают Бог знает кого - не успеешь чему-либо научить, а его уже ранили или убили. А у прапорщика ихнего что, глаз нет? Их же сделают как кутят, в три секунды.
  - Прапорщик такой же как они, - буркнул Брагин. Его прислали неделю назад. Он хоть и наш, из спецназа, но войны не нюхал.
  Артем не питал ненависти к горцам. Пока. Они для него были конечно враги, но какие-то ненастоящие, как манекены в тире, по которым нужно попадать и не подставляться при этом самому. Лично ему они ничего плохого не сделали. "Убивают товарищей? Но ведь взаимно". Кавказцы думали иначе - дома их были разрушены, семьи разорены, а родные убиты. Они знали, за что воюют и мстят в отличии от русских.
  - Эй, воины! - обратился Брагин к солдатам. - Где ваш начальник?
  Профессионала видно сразу: по походке, по манере разговаривать, по тому, как он носит оружие и форму, словом, - по выправке. Молодые это сразу прочувствовали и поглядывали на сержантов с опаской и уважением.
  - Прапорщик в блиндаже, - ответил один из солдат, махнув рукой и странно хмыкнув. - А вы - подкрепление?
  - Мы доктора, - подал голос Штынь. - Лечим салаг от смерти. Слышали про такую болезнь? И еще проводим профилактику, чтобы они этой самой смертью не заболели. - В глазах бойцов сквозило непонимание, а Паша тем временем продолжал процесс воспитания. - Ты что пулемет как мотыгу используешь? Землю им кайлишь или как?
  "Он здесь разберется без меня", - решил Артем и зашел в блиндаж, откинув брезентовый полог.
  Внутри блиндаж выглядел на удивление просторно: было устроено несколько двухъярусных лежаков, в углу стояла печка-буржуйка с трубой, выведенной наружу, в качестве сидений использовались катушки из-под кабеля, справа, у стенки примостился Бог знает из чего слепленный стол, накрытый куском брезента. На нем были разбросаны яблоки, стояли откупоренные банки с консервами, тут же гордо возвышалась недопитая бутылка водки, а рядом восседал прапорщик Мотыль собственной персоной. Брагин, слегка оторопев, смотрел на него как на ожившую мумию. Линии судеб старых знакомых в очередной раз пересеклись.
   - О, какие люди забредают в нашу нору! - забалаганил Мотыль, узнав Брагина. - Какими судьбами? Вот неожиданный подарок! - Прапорщик был пьян до изумления.
  - Я там, где должен быть, а ты-то откуда взялся. - Артем ощутил в себе нарастающее чувство брезгливости.
  - В ссылке я, Артем. Сослали как декабриста. Или нет, не так. Меня направили штрафбат смывать кровью тяжкие грехи. "В прорыв идут штрафные батальоны", - витийствовал осоловевший прапорщик. - Давай выпьем, Брагин, за неожиданную встречу. Я знал, что ты придешь - мне звонили, да вот не дождался дорогого гостя, не дотерпел, выпил сам с собой. Да ты, Артем, не расстраивайся - у меня еще водка сеть, у меня ее как грязи... А кончится - еще добудем. Какие наши годы! - Мотыль пьяно захихикал, наслаждаясь своим мнимым всемогуществом.
  - Откуда спиртное взял? - Брагину надоели эти пьяные выступления.
  - Ну как откуда! Как будто сам не знаешь. Я по телевизору насмотрелся на ваши гешефты с местными, особенно на блокпостах. Вот и беру мзду натурой. Да и деньгами тоже - мне за державу не обидно, это она меня обидела. Халява, сэр!
  - По "ящику" врут не переставая, а те, кто брали мзду, уже червей кормят. Большинство из них. Ладно, давай выпьем по соточке. Только я не с тобой выпью, а сам с собой. - Брагин разлил остатки водки по стаканам, опрокинул спиртное в рот и зажевал яблоком. - А чего это ты вдруг пить начал? Раньше ведь и капли в рот не брал. А сейчас - как заправский алкаш.
  - Ох, это удивительная и чудная история. - Мотыль картинно вскинул руки, потом схватил стакан и проглотил водку. Закусывать он не стал, а лишь понюхал кусок черного хлеба. - Это целый роман с продолжением, телесериал, Санта-Барбара... А ведь все из-за тебя. Нет! - замахал руками прапорщик. - Я зла не держу. Кто старое помянет - тому глаз вон. После того, как ты меня отоварил на последних соревнованиях, я месяц в госпитале провалялся. Недооценил я тебя, Брагин... Ну да ладно. Потом вернулся в учебку, но какой-то другой. Засела во мне игла, змея подколодная и грызла, грызла... Я о тебе ни на минуту не забывал - все думал о мести, разыгрывал в воображении различные красочные сцены: как тебя встречу, что с тобой сделаю... Все это крутилось в моем воспаленном мозгу, как закольцованная кинолента, и не находило выхода. Эх, что я с тобой там вытворял, какую сладость испытывал! Потом стал выпивать - с водкой картины красочнее получались, сочнее. Дальше - больше. Стал приходить поддатым на тренировки. И ведь понимал, что нельзя пить, что добром это не кончится, но меня уже затянуло в какой-то заколдованный водоворот и понесло, понесло... Начальству естественно настучали. Сразу ко мне мер применять не стали. Предупредили раз, два... Командир меня знал давно, уважал, да и специалист я был неплохой. Так ведь, Брагин, неплохой? Потом меня вызвали в третий раз и предложили два варианта на выбор: либо вон из армии, либо написать рапорт о переводе сюда, на Кавказ, мол, здесь мне мозги быстро на место поставят. А куда мне без армии!? Прижился... Вот, написал рапорт и теперь здесь. Я же холостой, ты знаешь. Плевать мне на все! Узнал, что ты здесь, надеялся на встречу... А потом вся злость куда-то ушла, растворилась. Вот поверишь ли, ну ни капельки на тебя не злюсь. Давай еще выпьем. Мировую.
  - Пить ты больше не будешь, Мотыль, да и мне нельзя. Надо на посту порядок наводить. - Брагин говорил тихо, но неумолимо.
  - Какой еще здесь нужен порядок! Здесь и так все в порядке, - пьяно разглагольствовал прапорщик. - Халява, сэр!
  - Проспишься - тогда расскажу. - Брагин встал.
  - Нет, ты сейчас расскажи, - упорно требовал прапорщик.
  - Хорошо. - Артем опять сел на прежнее место. - Про Великую Отечественную фильмы смотрел, книжки читал? Так вот, здесь то же самое. Ядерных и нейтронных бомб не бросают. В землю зарываться надо, и чем глубже - тем лучше. А у тебя здесь как в цирке - видно со всех сторон. Если начнется что-либо серьезное, то эту коробочку... - Брагин обвел взглядом блиндаж, -... разнесут в шесть секунд. Мелко здесь. Мешочки с песком - не Бог весть какая защита, если мина, снаряд или граната. Только от пуль. Да у них "мух" как мух, - неожиданно скаламбурил он. - Ладно, я пошел. А ты ложись спать и не пей больше. Не выживешь ведь.
  Брагин вышел наружу. Работа под умелым руководством Штыня шла полным ходом - он знал свое дело туго. Бруствер сделали ниже, но охватили кольцом блиндаж. Шестеро солдат усердно орудовали саперными лопатами, зарываясь в землю, двое набивали землей невесть откуда взявшиеся мешки и закладывали ими прорехи в периметре. Паша знал цену времени и жестко подгонял бойцов, нещадно матерясь.
  - Живей, живей... Ты чего там раскорячился как беременная баба! Рожать собрался?! Я тебе говорю, Косолапов. Скворцов, ко мне! Косолапов, ты тоже. Так... - начал инструктировать Штынь подскочивших солдат. - Когда отроют окопы по полному профилю, сделаете две ниши вглубь, под углом и стаскаете туда все боеприпасы. А то будет вам посмертный салют. Эй, Мостыло, - прервался Паша, глядя на здоровенного детину в сбитой на бок пилотке. Он уже всех знал пофамильно. - Мостыло, ты прямо, как пальцем в жопе ковыряешься, а не копаешь. Да тебя можно в телегу вместо коня запрягать! Шевелись! Ну так вот. - Штынь продолжил инструктаж. - Пока они кротами работают, подсчитаете жратву, боезапас и сразу доложите. Вперед, гусары!
  Солдаты бросились выполнять команду - Штынь сумел им внушить, что шутки и игры кончились.
  - Как там прапорщик? - спросил он подошедшего Брагина.
  - В лоскуты пьяный. Я его еще с учебки знаю. На него не рассчитывай - дупель пусто. - Брагин на некоторое время задумался. - Паша, собери мне личный состав на пять минут - надо пару слов сказать.
  - Работы прекратить, все ко мне! - гаркнул Штынь.
  - Слушай сюда, воины, - начал Артем тихим отчетливым голосом, глядя на притихших солдат. - Здесь война, а не дискотека. Дежурства по шесть часов по трое: двое на бруствере, один на телефоне. При досмотре транспорта, двое работают - третий страхует из-за бруствера. Из двоих - один досматривает и проверяет документы, другой находится сбоку и сечет фишку, не перекрывая линию стрельбы третьему. За периметр без автоматического оружия и по одному не выходить. В случае чего - стрелять без предупреждения. Не ссыте - никто разбираться и наказывать вас не будет. При выходе наружу - оружие сразу снимать с предохранителя и досылать патрон в патронник. Теперь главное: во-первых, на дежурстве не спать, во-вторых, водку без команды не пить, в третьих, при нарушении первого и второго лично отметелю по полной программе. Разойдись, приступить к работе.
  - Я смотрю, салаги прониклись, - тихо сказал Брагин Штыню, когда все разошлись.
  - А куда они денутся, - усмехнулся Паша. - Жизнь научит. - Он ненадолго задумался. - Надо до темноты успеть. Давай тоже впряжемся. Что-то по дороге никто не ездит. Прямо-таки затишье перед бурей. Надо поглядывать. Ладно, двинули.
  Лето заползло в август. Было жарко и тревожно. Солнце катилось по редким облакам, склоняя день к вечеру. Вдалеке маячили горы, ломая линию горизонта.
  
  
   Белесое вылинявшее небо с низко висящим багровым солнцем обозначило раннее утро. Было еще свежо, но день намечался жаркий и томительный. Стояла исключительная тишина, разбавленная стрекотом насекомых и редкими криками птиц. Горы скрывались за вуалью дымки, как будто бы их никогда и не было.
  Ночную дежурную смену возглавлял Брагин. Вечером он доложил взводному обстановку, с трудом дозвонившись ему по телефону, и решил, что своему начальству пускай Мотыль докладывает сам, когда проснется. К тому времени все земляные работы были закончены, периметр замкнут и организованы пулеметные гнезда, сориентированные на юг, где располагалась вражеская территория. Хотя не совсем - на юго-западе находилась какая-то часть, то ли полк, то ли дивизия, зоной ответственности которой было и это направление.
  Брагин никак не мог понять смысл своего пребывания здесь, на блокпосту. Эти мысли мучили его всю ночь, он пытался найти какую-то логику в действиях начальства и не находил. "Загнать двух спецназовцев на блокпост - это абсурд, с подобным он сталкивался впервые. "Да ротный и полчеловека не отдал бы куда-то на сторону. Почему такая щедрость!?". Сам собой напрашивался вывод: намечается нестандартная, а может быть, и экстремальная ситуация, но в силу одному начальству известных причин, его, сержанта Брагина в это не посвятили, не посчитали нужным. "Какая-то игра в темную. Значит, нужно не просто рассчитывать на худшее, а принять это как аксиому".
  Артем, варясь в этом кавказском котле почти два года, имел множество примеров, когда из-за низкого профессионализма или просто природной бестолковости начальников в больших погонах бессмысленно гибли целые подразделения, людей подставляли, бросали, заставляли штурмовать то, что надо было осаждать и наоборот, загоняли бронетехнику как коров на бойню в такие места, что стыдно вспоминать. Кроме того работала адская машина политической конъюнктуры и финансовых интересов различных олигархических группировок, машина, перемалывающая все, что мешало ей двигаться к собственному, приватизированному светлому будущему, готовая ради этого растоптать интересы государства, жизни огромного количества людей и все, что попадалось на пути. Брагин постепенно осознал шулерские правила войны и в этих жестоких и безнравственных играх надеялся только на себя. Еще он верил своему ротному, с которым сблизился во время совместной службы и... больше никому.
  Штынь, будучи весьма неглупым парнем, все тоже понимал, поэтому крутился волчком, подгонял солдат и сам вкалывал как проклятый. Вот и сейчас он поднялся за два часа до заступления на боевое дежурство и заставил дежурную смену вычистить пулеметы, чем те в данный момент усердно занимались.
  Брагин не обсуждал с Пашей скользкий вопрос о непонятном пребывании на этом блокпосту, но постоянно улавливал в разговорах разные двусмысленности и намеки.
  Они стояли возле бруствера и смотрели на Юг.
  - Тихо как-то, не ездит никто... Не служба, а санаторий, - изрек Штынь, покусывая стебелек травы. - Ты что об этом думаешь?
  - То же, что и ты, - зло отрезал Брагин. - Попозже свяжусь с ротным - может он чего толкового скажет. А может все само собой прояснится. Как твоя задница с ранением средней тяжести? - Артем решил обратить разговор в шутку, снять напряжение.
  - Цветет и пахнет, - парировал Штынь.
  - То что пахнет - это точно. - И оба весело рассмеялись под недоуменными взглядами солдат.
  Из блиндажа вывалился заспанный Мотыль и начал с изумлением рассматривать фортификационные изыски спецназовцев.
  - Ну вы, ребята, даете, просипел похмельный прапорщик и икнул. - Никак воевать собрались. Прямо Порт-Артур.
  - Собрались-то собрались, да только воевать нечем, - сказал Штынь с неприкрытой злостью. - У тебя всего треть боезапаса и жратва почти на нуле. Вы что, пировали тут всю неделю?
  - Да не подвезли вовремя... - начал оправдываться протрезвевший Мотыль, осознавая свою вину. Разрасталась длительная пауза, готовая перерасти в вечность.
  - Иди, звони своим. Пускай вышибают у интенданта все, что положено. Делай, делай, голубочек белый, - наконец проговорил Брагин не терпящим возражений тоном.
  Мотыль, хоть и числился номинально начальником поста, но понимал, что власти у него здесь больше нет, поэтому возражать не стал и скрылся в глубине блиндажа.
  - Черта лысого он там добьется. Во всяком случае, в ближайшее время. А у нас его мало... наверное. Нужно решать эту проблему своими возможностями... - Брагин не успел договорить, потому что Штынь дернул его за локоть.
  - К нам гости, Тема. - И он кивнул в сторону дороги. Метрах в двухстах не доезжая блокпоста пылили жигули-шестерка и покачивался автобус. - Веселье начинается, к столу, господа!
  - Пойду я, - сказал Брагин. - Дай мне кого-нибудь в пару, а дальше, как договаривались, - и, еще раз взглянув на приближающийся транспорт, двинулся в блиндаж за автоматом.
  Штыня учить было не надо.
  - Скворцов, ко мне!
  Подбежал юркий солдатик, действительно чем-то напоминавший птицу, и вопрошающе посмотрел на Пашу.
  - Пойдешь в паре с сержантом Брагиным на досмотр. Остальные по местам. Оружие к бою! - гаркнул Штынь, сам пристраиваясь у пулемета.
  Легковушка и автобус остановились в ожидании, не доезжая нескольких метров до шлагбаума. В жигулях за рулем сидел молодой вихрастый парнишка лет шестнадцати-семнадцати. Рядом с ним на переднем сидении развалился пожилой бородатый мужчина в папахе и в рубашке с закатанными рукавами. Автобусом управлял некто в типичной кавказской кепке размером с волейбольную площадку, а в салоне в одиночестве томилась молодая женщина в цветастом платке.
  - Пока не высовываться, - предупредил Брагин и, перевалившись через бруствер, медленной, небрежной походкой зашагал к машинам. За ним, на шаг сзади, с правой стороны, как это и полагается, следовал Скворцов с автоматом наперевес.
  - Выйдите из машины и предъявите документы, - предложил Брагин пожилому горцу. Тот охотно вылез и протянул советский паспорт. Их документы в существующей обстановке Артема мало интересовали, но формальности нужно было соблюдать, чтоб внушить уважение и оказывать психологическое давление на возможного противника. - Куда следуем?
  - Слушай, мы яблоки везем на продажу, груши везем... Пропустишь, да? Мы отблагодарим, - затараторил горец, улыбаясь. Зубы у него были отменные. - Давай, дорогой, договоримся.
  - Документы водителя. - Брагин никак не реагировал на недвусмысленные предложения, выдвигаемые пожилым. Тот опять заулыбался и развел руками.
  - Да он мальчик еще. Откуда у него документы. Сейчас у нас не выдают никаких документов. Пропусти, а?
  - Мальчик, а за рулем сидит. - Артем специально тянул время, делая все нарочито медленно, задавая никому не нужные вопросы, тем самым нервируя возможного противника и провоцируя его на активные действия. К ним блокпост был готов. Скворцов стоял сзади не шевелясь и зорко поглядывал на происходящее.
  - Слушай, дорогой, ты ведь не ГАИ, да. Пусть ездит. Кому еще ездить. Я не умею, а больше никого у меня нет.
  - Откройте багажник и салон, - после некоторого раздумья продолжил досмотр Артем. "Ничего особенного у них в этой машине нет. Если есть - то в автобусе. Вон, брезентом что-то накрыто. Сейчас посмотрим, что у тебя за груши-яблоки...". В жигулях все оказалось чисто. "Сейчас я тебе устрою цирковой номер! Закрутишься волчком!".
  - Вы можете проезжать. Автобус пока останется, - сказал Брагин, отслеживая реакцию горца.
  - Слушай, дорогой, как же я без яблок! Мы вместе. - Мужчина начал нервничать, беспричинно прищелкивая пальцами. - Давай договоримся. Я тебе тысячу баксов дам. Ну, согласен?
  - Тысяча долларов - это хорошо, - задумчиво проговорил Артем. - Я подумаю. Но документы у водителя автобуса я все равно проверю. Садитесь в машину. Я подумаю.
  После приглашающего жеста к Брагину подошел молодой мужчина, вылезший из автобуса. На нем болтался не в меру широкий пиджак. Артему это сразу не понравилось. "Ему холодно что ли?" - насторожился он. Сейчас градусов двадцать пять тепла. И напряженный какой-то, глазами зыркает". Паспорт у водителя автобуса естественно имелся. А иначе и быть не могло.
  Брагин положил локоть левой руки на дуло автомата, что для Штыня означало "Приготовиться", и еще раз мазнул глазами по лицу и фигуре стоящего напротив мужчины. "Левый бок оттопыривается. Вооружен. Поэтому и в пиджаке, чтоб не светить ствол. Но это еще ни о чем не говорит - они здесь все с оружием, от мала до велика. Ладно, играем дальше".
  - Теперь досмотрим товар. Откройте автобус.
  Наступил критический момент, ради которого ломалась вся эта комедия. Брагин заметил, что водитель автобуса занервничал, лоб его покрылся мелкими капельками пота. И вовсе не от жары.
  - Ну зачем тебе это, - вымученно улыбнулся водитель. - Суета. Товар распаковывать, потом снова запаковывать... Тебе же тысячу долларов дают. Это много денег.
  - Мне надо посоветоваться с командиром. Немного подождите. Пошли, Скворцов. - Артем развернулся и не спеша направился к блиндажу, прекрасно осознавая, что в автобусе находятся не яблоки-груши, а, скорее всего, оружие. Он перелез через бруствер и подошел к Мотылю, сидящему прямо на земле.
  - Слушай, тебе сколько предлагали за провоз товара без досмотра? Ну, максимально?
  - Самое большое - ящик водки, - усмехнулся прапорщик. - А что? Больше дают?
  - Эти тысячу баксов предлагают. Многовато что-то...
  - Ну так и бери! Нормальная сумма. Задолбаешься такие деньги честным трудом зарабатывать. Хотя наш труд тоже относительно честный. Это с какой стороны посмотреть...
  Артем хотел дать ответ на словоблудие прапорщика, но не успел - раздался Резкий голос Штыня, рассматривающего что-то в полевой бинокль.
  - Тема, в автобусе под брезентом шевеление. Там люди.
  - Что ты сказал? - Но Брагину все уже было понятно.
  Он быстро подошел к пулемету, сдвинул в сторону сидящего возле него бойца, приладился и хлестнул длинной очередью над крышей автобуса. Выждав секунд десять, повторил. Горцы хорошо понимали язык выстрелов и быстро ретировались, подняв тучу пыли. Дорога опустела.
  - Тема, а что ты прямо по автобусу не шуранул? - спросил Штынь.
  - А вдруг там заложники. Наши. Во веселье было бы! - невозмутимо ответил Брагин, забираясь в блиндаж. Там он взял телефон и вызвал майора Пугачева. Никто не отвечал. Артем набирал минут десять непрерывно, пока не услышал голос.
  - Здесь майор Пугачев.
  - Это я, Василий Платонович. Нас только что пробивали на вшивость - пытались в автобусе скрыто протащить боевиков на нашу сторону. - Брагин доложил обстановку. - Товарищ майор, я не первый день замужем. Они явно что-то затевают. Зачем мы здесь? Какая наша задача? Вы что, на убой нас оставляете!?
  Телефон некоторое время молчал, потом раздался напряженный голос ротного.
  - Слушай меня внимательно. Перед вами никого нет - наши выровняли линию фронта. Сзади вас на пять километров тоже никого. Вы одни под небом. Ты и Штынь можете уйти - порядок навели и ладно. Но блокпост снимать не будут - это я точно выяснил. Поэтому салаги должны остаться и ввязаться в бой до прибытия подкрепления. Это приказ и не я его отдавал. Ты надеюсь, все понял? Теперь решай.
  - А что, духи наступать собираются? И когда?
  - Да. Будут. А потом наши пойдут в контрнаступление. А когда начнут наступать... В ближайшее время. Может быть уже... Ну что?
  Артем на некоторое время задумался, а потом ответил.
  - Да салабоны здесь десяти минут не продержатся. Они стрелять-то толком не умеют, не говоря уж об остальном. Мы со Штынем останемся, если Вы выполните наши условия. С голой задницей много не навоюешь. Вы меня хорошо слышите, товарищ майор?
  - Да, слышу, - раздался голос Пугачева. - Говори, что нужно - постараюсь помочь.
  Брагин и раньше собирался просить, чтобы подкинули боеприпасов, но получив последнюю информацию, он умножил на два то, что планировал и приплюсовал еще кое-что.
  - Нам нужно три боекомплекта, еще один пулемет ПК, винтовку СВД, тридцать гранат для "подствольника", один РПГ, двадцать противопехотных "блинов", батарейки для фонаря и БМП с боеприпасом, чтоб в случае чудес, было на чем сматываться. Знаю я эти контрнаступления. И еще пришлите недельный паек на одиннадцать человек. Потом... - Брагин на секунду замялся. - Необходимо передать командование постом мне или сержанту Штыню - прапорщик зеленый, не справится. - Об остальном Артем умолчал.
  - Хорошо, я согласен, - моментально отреагировала трубка. - К пятнадцати часам будет тебе БМП с грузом. Вам надо будет продержаться часа два. Я сам лично вас оттуда заберу.
  Через десять минут Мотылю позвонили и сообщили, что он временно переходит в подчинение сержанта Брагина. Прапорщик уже проникся ситуацией и не возмущался, понимая, что все правильно, только поинтересовался, что ему делать дальше. Артем поручил ему проведение стрелковой подготовки с личным составом, чем тот с большой пользой занимался до обеда.
  Штынь отловил бойца Косолапова, вышедшего в одиночку за периметр "до ветра", и в наказание заставил его копать яму для сортира. На вопрос, что, мол, мы теперь сюда ходить будем, Штынь невозмутимо ответил, что если припрет, так и в штаны будешь ходить.
  К пятнадцати часам (Пугачев слов на ветер не бросал) пришла БМП - боевая машина пехоты с требуемым боезапасом и продовольствием. Мотыль прекратил стрелковые упражнения и быстро организовал разгрузку, измотав бойцов в усмерть. При этом сам работал за троих - силы ему было не занимать.
  За обедом Брагин коротко изложил ситуацию и отправил всех отдыхать на два часа, кроме дежурной смены. Ничего не предвещало надвигающихся событий: солнце нещадно палило, раздев всех до трусов, но воды было достаточно - какая-то добрая душа догадалась рядом с блокпостом выкопать колодец; в сторону гор, то есть на юг, прострекотало два вертолета, в небе парил орел, высматривая добычу и казалось, что так будет продолжаться вечно.
  - Давай в "шашки" сыграем, - предложил Брагину подошедший Штынь и показал на горку противопехотных мин, лежащих около бруствера. - Вы с Мотылем будете таскать, а я устанавливать. Прикроемся с юга в шахматном порядке с общей растяжкой. Силки для куликов! И еще... Машину будем закапывать? Она нам не для войны, а для драпа.
  - Будем, - уверенно согласился Брагин. - Через пару часов поднимем бойцов и начнем. До темноты успеем. Ладно, давай противопехотные блины печь. Тащи сюда Мотыля - он в блиндаже кемарит. Салаг пока не трогайте - они и так еле ходят. Пускай поспят. Где кстати этот, водитель БМП?
  - Вместе со всеми отдыхает. Позвать?
  Через три минуты перед Артемом стоял заспанный солдат.
  - Тебя как зовут, воин?
  - Ефрейтор Коробов, к Вашим услугам, - усмехнулся тот.
  Брагин всегда плевал на уставные отношения, но сейчас было просто не до шуток, и в его голосе наметилась сталь.
  - Я спрашиваю, как тебя мама назвала, понял?
  - Геннадий. - У парня были пронзительно голубые глаза, просветленный, как у монаха, обезоруживающий взгляд и ярко-рыжие волосы. Злость у Брагина растаяла.
  - Ты знаешь, зачем ты здесь, Гена? Знаешь. Иди и занимайся машиной, проверяй все по десять раз, чтоб чудес не было, когда ехать надо будет. Времени у тебя до темноты. Потом мы зароем твою тачку. Да, да, в землю! - уточнил Артем, видя, что тот не понимает. - Давай, Гена!
  Вышел Мотыль в одних трусах, но подпоясанный ремнем, на котором болталась кобура с пистолетом Стечкина. Брагин оценил его предусмотрительность - работа предстояла пятидесяти метрах от периметра, а с "калашниковым" и минами не набегаешься. Он и сам жалел, что ничего не взял, кроме автомата, но кто знал.
  С минами управились за три часа: Мотыль таскал, Брагин рыл ямы, а Штынь устанавливал, произнося при этом какие-то одному ему понятные заклинания. Артем усмехнулся, но интересоваться и подначивать его не стал.
  Подняли солдат. Руководить рытьем траншеи для БМП Брагин поручил Коробову - ему выезжать, вот пускай и командует. Рыжий Гена проникся, бегал как заведенный, войдя в начальственный раж, давал кучу советов, по мнению Штыня бестолковых. Но никто из старших не вмешивался в процесс - каждый занимался своим делом. Наконец, убедившись, что работа пошла в нужном направлении, Коробов залез в машину, завел двигатель и сделал пару кругов, завоняв всю округу.
   К вечеру яма была готова и опробована - БМП выбиралась оттуда без труда. После этого машину поставили, по выражению Штыня, в стойло, накрыли брезентом и забросали сверху землей - бугорок и бугорок. Спать легли пораньше. Дежурить за старшего остался Мотыль.
  Среди ночи, с интервалом в пять секунд грохнуло два взрыва, резанули пулеметная и автоматная очереди. Раздался еще один взрыв, совсем близко - земля под ногами дрогнула.
  - Из подствольного гранатомета садят, значит они близко, - раздался в темноте голос Штыня. - Все быстро наверх. Оружие не забывайте. А то будет вам братская могила!
  Снаружи раздавалась беспорядочная стрельба. Брагин выскочил из блиндажа и увидел при свете звезд Мотыля, согнувшегося у пулемета, двух бойцов на бруствере и пчелиный рой выстрелов с южной стороны в районе минного поля. В руках у Артема был автомат с "подствольником", чем он немедленно и воспользовался, послав гранату в сторону противника и выпустив вдогон длинную очередь. В короткой вспышке возникли людские силуэты, по которым аккуратно настелил из пулемета Мотыль. Раздались гортанные вопли и крики. Стрельба с той стороны внезапно оборвалась.
  - Прекратить огонь! - крикнул Брагин. Наступила неожиданная тишина, прерываемая вскриками невидимого -противника. Там происходила какая-то возня.
  - Трупы и раненых забирают, - спокойно прокомментировал Штынь. - Хотели нас втихушку, тепленькими слепить. Вот вам! - И на фоне луны возник силуэт руки, обозначивший общеизвестный международный жест.
  Брагин посмотрел на светящийся циферблат - два часа ночи.
  - Всем отдыхать. Они до утра не сунутся. Дежурные смены по расписанию. По тому, что движется стрелять без приказа и раздумий. Все. Отбой.
  Утро обнаружило несчастье, случившееся ночью. Когда рассвело, Штынь обнаружил недалеко от блиндажа мертвого Косолапова. Он лежал на боку, свернувшись калачиком и схватившись руками за горло - в последние секунды жизни пытался заткнуть пальцами перебитую пулей артерию. И еще одно заставило Пашу задуматься - на севере звучала канонада, там шел полномасштабный бой. Он сразу же понял, что их маленькое подразделение оказалось в глубоком тылу противника. Его просто проигнорировали, обошли, оставив на потом и отступать или драпать им теперь некуда - нужно занимать круговую оборону, а там, что Бог пошлет.
  Штынь разбудил личный состав. Все окружили погибшего. Молодые еще ребята толком не осознали, не прочувствовали близость смерти - к этому нужно привыкнуть, а Брагину было откровенно жаль парня, возникло чувство вины.
  - Что ж, все там будем, - тихо сказал Штынь и смял с головы пилотку. - Давайте хоронить, пока есть возможность. Мостыло, возьми кого-нибудь и выкопайте могилу вон там. - Он махнул рукой куда-то в сторону. Потом взял саперную лопатку и быстро пошел в сторону минного поля.
  Стрелять при погребении Брагин запретил - "в бою отсалютуем". После похорон собрали военный совет. На севере не утихала канонада. Артем был краток.
  - Обещанное контрнаступление наших маловероятно. Рассчитывать можно только на себя. Штынь, организуй круговую оборону - оборудуй пулеметное гнездо на Север. Оттуда тоже могут пожаловать "гости". Кстати, что ты делал на минном поле?
  - Откопал себе индивидуальный окопчик плавно переходящий в могилку. - Паша был в своем репертуаре.
  - Ладно, понял. Можешь не объяснять. Мотыль, наладь третий пулемет - его даже не опробовали. Всем - проверить оружие и углубить норы. Если будут долбить чем-нибудь серьезным - отсиживаться там. Из блиндажа все вынести и туда не заходить - ему осталось жить до первого приличного боя. Все. Вперед!
  Прошло некоторое время, когда вдалеке на дороге появилась самоходная артиллерийская установка, САУ, в сопровождении воинов ислама. Не доехав с километр до поста, она остановилась.
  "Дорога им нужна", - подумал Артем. - "Теперь они нас в покое не оставят".
  Он вынул полевой бинокль и начал наблюдать за суетой около САУ: "духов" было человек тридцать, все действовали слаженно и целенаправленно - чувствовался немалый опыт в подобных операциях. В поле зрения попался сначала один, а потом второй миномет. Возле них возились расчеты. Все это происходило метрах в трехстах позади самоходки. Некто в папахе усердно жестикулировал, наверное руководил и был старшим. Воины ислама рассредоточились, шевельнулась пушка, выходя на прямую наводку...
  - Всем в укрытие! Мотыль, накрой их разочек и туда же.
  Все расползлись по заранее выкопанным норам. Прапорщик дал длинную настильную очередь, еще одну...
  - Уходи! - крикнул Брагин, наблюдая за происходящим. - Сейчас нас поджаривать начнут. - И сам юркнул под землю.
  Хлопнул пушечный выстрел, раздался взрыв, потом другой, заныли мины, громыхая, где попало, земля содрогалась, уезжая из-под ног, уши заложило, появился какой-то щекочущий холодок в середине груди... Сколько длилась эта вакханалия - никто не засекал, но внезапно стало тихо.
  Брагин выждал немного и, выбравшись из окопа, осмотрелся: самоходка горела, а по направлению к посту, петляя как заяц, бежал Штынь. Его преследовали несколько горцев, находящихся в нескольких десятках метров позади, и беспорядочно стреляли.
  "Сработал его индивидуальный окопчик", - подумал Артем. - "Надолго он им дорогу заткнул".
  Взяв автомат, он прицельно дал очередь, отсекая преследователей. Те залегли. К ним перебежками двигалось подкрепление, у некоторых были гранатометы.
  - Всем наверх, - скомандовал Брагин, - И давите их сразу из всех стволов.
  Через бруствер перевалился Штынь, запыхавшийся и довольный. На его правой ляжке расплылось кровавое пятно.
  - Что, опять гвоздь поймал? Ранение средней тяжести...- хмыкнул Артем.
  - Со второго раза накрыл из РПГ, - выдохнул Паша, игнорируя подначку. - Намертво.
  Тем временем оправившиеся от шока бойцы открыли плотный, давящий огонь из всех стволов по нападающим, не давая им поднять головы. В такой ситуации гранатометами горцы воспользоваться не могли - далековато. Они начли медленно отползать, огрызаясь автоматными очередями.
  - С Севера! - крикнул Мостыло и, подбежав к пулемету, начал стегать очередями по окрестностям. Брагин и Штынь даже не обернулись. "Дело житейское. Оперяются салаги". К северной стороне бруствера подскочили еще двое с автоматами и поддержали огнем. Артем провел биноклем по горизонту: противник везде откатывался. Судя по их поведению, горцы были в растерянности - отпора такой силы они не ожидали, это было для них большой неожиданностью, неприятным сюрпризом.
  - Сейчас отползут и опять начнут дрессировать минометы, - философски заметил Штынь, разглядывая царапину на ноге. - А ведь ты прав, Тема, это у меня не от пули - за какую-то проволоку зацепился, пока на пузе ползал, - И громко захохотал, прихлопывая себя по ляжкам.
  - С минометами я разберусь, - проговорил Брагин. - Хорошо мы их проучили, а то привыкли с салагами воевать, с пацанами... Короче, вы с Мотылем держите их на пулеметах, не давайте головы поднять, ребятам скажи, чтоб по сторонам посматривали, а я тут займусь кое-чем...
  Артем достал снайперскую винтовку, присланную ему майором Пугачевым вместе со всем остальным, и начал ее налаживать. Периодически, то один, то другой, стучали два пулемета - воины отрабатывали. Брагин нащупал оптикой оба миномета и на время затаился, водя перекрестием прицела от одного к другому. Расстояние было великовато, но это его не смущало. Приподнялся один из расчетов и Артем двумя точными выстрелами снял как в тире обоих чеченцев под аккомпанемент пулеметов. Потом еще одного...
  Горцы, вероятно поняв, что в лоб этот чертов блокпост не возьмешь, ретировались и скрылись из глаз за купой деревьев километрах в двух от позиции, таща за собой убитых и раненых. Среди Брагинского войска тоже было не все в порядке: один солдат был убит осколком мины, еще один плохо ранен в живот и было видно, что он долго не протянет.
  Приближался вечер, непредсказуемый и злой. Разговаривали мало, перебрасываясь редкими, необходимыми фразами. Наступило затишье перед бурей, и все это понимали. Проклятый блокпост, торчащий как кость в горле у противника и перекрывающий шоссе, подлежал неминуемому уничтожению.
  Чашки весов грядущих событий закачались в неустойчивом равновесии.
  
  
  После похорон двух убитых (раненый в живот не выжил) Брагин сидел на руинах блиндажа и думал о смерти. В голове его крутились строчки то ли из песни, то ли ранее слышанных стихов: "как приходим мы все ниоткуда, так уходим мы все в никуда...". Он не был по своей сути философом и воспринимал смерть как нечто естественное и обыденное, как явление природы без всяких таинств и мистики, тем более, на войне к ней привык, сталкиваясь с оной постоянно и во всех разновидностях. Но это были абстрактные смерти. Гибель близких Брагин тяжело переживал - только что рядом был человек и вот его уже нет. К этому не привыкнешь. За короткое, но насыщенное событиями время пребывания на блокпосту он успел привязаться к его обитателям и потерю любого из них воспринимал очень болезненно.
  Штынь и Мотыль молча сидели рядом. Прапорщик сильно изменился за это короткое время - стал более молчалив и терпим к людям. Наверное, прав был тот полковник, считая, что здесь действительно ему вправят мозги. Время покажет, время рассудит... А пока...
  - Послушай, Тема, - подал голос Штынь. - А телефон, интересно, работает? Давай поищем и позвоним нашему начальству - послушаем сказки про контрнаступление от этих говнюков. Мостыло, возьми лопату и попробуй дорыться до телефона. Ну что будем делать, господа-товарищи? Горцы больше на штурм не пойдут, они не такие дурные, а будут долбить нас издалека и пощипывать помаленьку, пока у нас боезапас и жратва не кончится.
  - К своим сейчас не прорваться, - констатировал Брагин. - За нами наверняка следят со всех сторон. Да если и не следят - все равно бесполезно, да и куда... Где сейчас наши?
  - Почему нельзя?! - немного подумав, возразил Штынь. - Можно и к своим... Только через вот так, - и он взялся левой рукой за правое ухо. - Поехали на Юг, по тылам. Нас там не ждут, ихних войск там мало - проскочим на халяву. А там в соседнюю республику. Хороший план, однако!
  - А как же горы? - попытался возразить Мотыль.
  - Есть немножко, - согласился Штынь, - но не Большой же Кавказский хребет. Так... кое-что. Иначе у нас будет восемь, то есть девять, про Гену чуть не забыл, ну да, у нас будет девять Александров Матросовых, только посмертно звания героя никому не присвоят, да и похоронят вряд ли. Где, кстати, этот крокодил Гена? Ефрейтор Коробов, ты где? Ау!
  - Он в машине копается, не ори, - остановил словесный поток Штыня Брагин. - Сейчас обедать будем - сам выползет на запах. Сколько до темноты осталось, часа два. Пожалуй ты, Паша, прав - двинемся на Юг.
  - Телефон работает, - неожиданно раздался радостный голос Мостылы
  - Иди позвони отцам-командирам. Скажи им последнее прости-прощай. Только побольше русского языка, Тема. - Штынь длинно и смачно выругался.
  Брагин взял пыльный телефон и связался с Пугачевым.
  - Здесь майор Пугачев.
  - Это сержант Брагин звонит. Как дела?
  - Вы что живы!? - прохрипел в трубке удивленный голос ротного. - Ну вы даете!
  - Нет, я с того света с вами разговариваю, - усмехнулся Артем. - Мы тут все ждем, когда Вы за нами лично приедете. Или как?
  - Подожди, Брагин, не мельтеши. Что-нибудь придумаем...
  - Да что ты придумаешь! - перебил Артем Пугачева. - Говно ты, ротный! - и он разомкнул связь. - Мостыло, собирай личный состав на обед.
  После того, как все поели, Артем подозвал к себе Коробова.
  - Слушай, Гена, внимательно. Я тебе сейчас буду задавать вопросы, а ты коротко отвечать. С машиной все в порядке?
  - Конечно. Она же практически новая.
  - С боеприпасами как?
  - Полный боекомплект и для пушки, и для спарки.
  - Сколько мы сможем проехать без дозаправки?
  - Ну, километров двести пятьдесят или больше. Но не меньше. Это уж точно.
  - Это радует. Паша, ты из БМП стрелять умеешь? - Брагин повернулся к Штыню. - Я имею в виду изнутри.
  - Еще как! - откликнулся Штынь. - И чего я только не умею...
  - Так вот, Гена... Как стемнеет, мы отправляемся на юг. Нужно добраться до гор. Не до этих. - Брагин махнул рукой в сторону Большого хребта. - Там свои есть... Пожиже конечно. Местность представляешь?
  - Нет, но у меня в кабине имеется карта.
  - Годится. И последнее. В машину можно забраться, не выезжая из траншеи?
  - Да, мы предусмотрели - выкопали сзади нишу.
  - Хорошо. Давай организовывай погрузку продовольствия и, как стемнеет, двинемся.
  Все начали готовиться к отбытию: Коробов занимался продовольствием, Мотыль выводил из строя пулеметы Калашникова. Из было три. Лишние боеприпасы положили на самом виду и Штынь заминировал их последней оставшейся миной. Брагин, взяв из машины карту, отрабатывал маршрут.
  Вечер подкрался незаметно, но темнело медленно - еще долго агонизировала заря, никак не желая умирать. Лица бойцов посуровели, даже Штынь помалкивал, не проявляя обычной словесной активности. Присели. Мотыль достал оставшуюся водку - выпили по сто грамм на дорожку. Молчали, курили, говорить не хотелось. Наконец стало темно. Выкатилась ненужная луна. Маленький отряд тихо погрузился в БМП, взревел мотор, и машина, резко выскочив из укрытия, рванула по направлению к рощице, разбрасывая гусеницами землю и напоминая разъяренного жука.
  - Паша, нас все равно засекут, вернее, уже засекли. Боевики там, в рощице или за ней. Долбани напоследок, а мы объедем их метров за сто, чтоб из гранатометов не достали.
  Штыню такие вещи лишний раз объяснять было не надо. Смачно заработала тридцатимиллиметровая пушка, а когда подъехали поближе, Паша начал лупить по предполагаемой позиции противника из спаренного пулемета.
  Рощу обогнули не доезжая и, пропахав с километр по грунту, выскочили на дорогу и понеслись по ней с максимальной скоростью. Свет от фар поедал куски ночи, выхватывая фрагменты местности: кусты, дорожные указатели, раздолбанную военную технику, огромные камни, возникающие на обочине. Километров через двадцать обогнули по грунту населенный пункт. Никто их не останавливал, никто ими не интересовался - мало ли кто может ездить ночью. Они находились в глубоком тылу - чужие здесь не ходят.
  Ехали всю ночь. Когда дорога ушла налево, двинулись напрямую, минуя естественные препятствия. Уже рассвело, когда были достигнуты нужные предгорья. Путь преградила небольшая речка. Форсировав ее, боевая машина пехоты остановилась - дальше ехать не было смысла, дальше ехать было некуда. Предстоял пеший поход. Выбравшись из машины, маленький отряд углубился в лесистые предгорья, так называемую "зеленку", вооруженный до зубов, с недельным запасом продовольствия.
  
  Эх, если бы все задуманные планы реализовывались, а желания исполнялись - как бы нам неинтересно жилось! Мы вымерли бы от тоски, проклиная это благолепие. Вот когда существуют проблемы, но небольшие, удары судьбы, но не смертельные, неудачи, но временные, тогда все встает на свои места. Ведь жизнь это полосатая тельняшка и, слава Богу, что она не превращается в однотонный свитер, представляющий из себя бесконечную серую полосу - пропадает острота ощущений. Но все это не зависит от наших желаний, судьба каждого расчерчена и расчислена в поле времени и, слава Богу, что нам не дано ее знать наперед.
  Действительно, почему бы Брагину с отрядом, помыкавшись немного по горам и преодолев трудности на уровне студенческих туристических походов, не добраться до соседней республики и, ну пускай не без трудностей, решить все свои проблемы. Хэппи энд. Все пляшут и поют, и в воздух чепчики бросают. Хотелось бы, но...
  На рассвете рассвирепевшие боевики начали массированный минометный обстрел проклятого блокпоста с расстояния, недосягаемого для прицельной стрельбы из любого вида стрелкового оружия. Ночную стрельбу из непонятного транспортного средства они никак не привязали к Брагинскому отряду - откуда у них транспорт, но доложили в штаб, что подверглись нападению какого-то блуждающего по тылам танка. Все это было достаточно странно, непонятно, поэтому никаких мер по произошедшему ночному инциденту предпринимать не стали. Ну танк и танк. Пострелял и ушел. Это была мелкая щепка в водовороте проводимой крупномасштабной операции. Аллах с ним! Но информация на всякий случай была передана во все полевые штабы и там осела до поры до времени.
  Обстрел блокпоста длился около получаса. Не видя никаких признаков жизни, горцы осмелели и стали приближаться к позиции врага, постреливая для порядка поверх бруствера. Внутри никого не было, ни убитых, ни раненых, а только лишь лежала горка ящиков с боеприпасами. Самый любопытный из боевиков подорвался на мине, сюрпризе Штыня, убив себя и ранив осколками нескольких своих кунаков, что еще больше разъярило горцев. Ругательства на смешанном языке лились непрерывно. Потом была обнаружена странная яма рядом с периметром. Гусеничные следы, тянущиеся в сторону рощицы, объяснили все: танк прятали здесь и ночью на нем уехали, о чем и было доложено своему полевому командиру.
   Это был невероятный позор. По законам гор и Ислама нужно было отомстить неверным, для чего отловить танк, отродье шайтана, во что бы то ни стало.
  Дело по танку поручили некоему Мусе, опытному и опасному боевику, с приданием ему группы из трех человек. Муса, порасспросив местных жителей, выяснил, что танка никто не видел, но нашлись свидетели, наблюдавшие, по описаниям, боевую машину пехоты. При чем здесь БМП, если танк. Мало ли БМП ездит. Дело зашло в тупик. Временно.
  Пастух преклонного возраста по имени Руслан, перегоняя баранов через речку, наткнулся на странную бронированную машину, названия которой он не знал, но тем не менее забрался внутрь, выгреб оттуда все, что посчитал ценным и, оттащив трофеи домой, рассказал одному из старейшин о своей странной находке. Далее, разными запутанными кавказскими тропами информация дошла до ближайшего полевого штаба, разместившегося на бывшей ракетной базе. После перекрестных переговоров между полевыми командирами все встало на свои места.
  Для поимки неверных был сформирован отряд охотников в количестве тридцати человек, который возглавил все тот же Муса. Им дали автотранспорт, оружие с боеприпасами и отправили по назначению, пообещав денежную награду.
  Итак. Пастух обнаружил БМП через час после того, как ее покинул отряд Брагина. Еще час информация шла до полевого штаба. Пятнадцать минут ушло на переговоры и выяснения и еще два часа на организационную возню, включая время на дорогу до проклятой БМП. Таким образом, отряд Брагина, превратившийся в дичь, имел запас времени четыре часа пятнадцать минут. Они об этом не знали, зато боевики не имели информации о количестве неверных, которых нужно поймать. Охота началась по всем правилам.
  Брагин по своей сути являлся убежденным пессимистом, не верящим ни во что и никому, и в своих расчетах на ближайшее будущее он всегда исходил из наихудшего варианта, а если впоследствии появлялся еще более худший, то основным сразу же становился именно этот исход событий. При этом, любое, даже маленькое улучшение воспринималось как подарок судьбы. В Бога Артем не верил, в того Бога, которого ему навязывали с детства, но чувствовал, что этим миром кто-то подспудно управляет, и все случайности являются частью закономерности чьей-то доброй или злой воли попеременно. А может быть - настроения. О далеком будущем он просто не думал - оно его не интересовало.
  Брагин считал, что если бы он уходил в одиночку, то его не поймали бы никогда или с очень большим трудом. С группой людей разной степени подготовленности, а сила передвижного отряда оценивается по самому слабому его члену, задача усложнялась во много раз, становилась чересчур хлопотной, а может быть и невыполнимой. Однако, попытка - не пытка.
  События закрутились в тугую спираль, уходящую в грядущее. А там было темно...
  
  
  Испещренное звездами ночное небо куполом нависало над горами, подмигивая сквозь кроны деревьев под аккомпанемент шуршания разного зверья и гортанных криков птиц. Дневная жара спала, а в зарослях леса было даже зябко, то ли от резкой перемены температур, то ли от мглистой сырости, незримо наползающей откуда-то снизу, из долины.
  Костра не разжигали - Брагин не обольщался насчет того, что их спокойно выпустят из взбаламученной республики и, нутром ощущая дыхание близкой погони, думал о более насущных проблемах: где и когда их достанут, как засечь врага пораньше и какие принять превентивные меры, чтобы иметь максимальные шансы на выживание. Пока все было тихо, вторые сутки. Шли только днем, в светлое время - ночь требовала тишины и осторожности с той и с другой стороны, поэтому с наступлением темноты отряд залегал в укромном месте и один человек посылался в дозор - фланировать метрах в ста сзади и, в случае опасности, уходить отстреливаясь, чтобы подать сигнал остальным, одновременно уводя противника в сторону от остального отряда.
  Вчера охранял Штынь, который и днем-то постоянно находился в режиме свободного поиска, шаря по окрестностям и периодически выскакивая как чертик из коробки, предварительно предупредив о своем приближении условным коротким свистом, чтоб свои не пристрелили ненароком. Сегодня дозорным был назначен солдат по фамилии Даньшин - тихий и обстоятельный деревенский парень.
  Бойцы лежали прямо на земле, забравшись глубоко в заросли кустарника и развлекались тихой перебранкой Мотыля со Штынем, похрюкивая от смеха.
  - Слушай, прапорщик, - витийствовал Паша. - Ведь каждый солдат мечтает стать генералом, так? А любой прапорщик хочет быть старшим прапорщиком. Спит и видит, как ему прицепят третью звездочку, и он будет обмывать ее водкой в компании таких же "шнурков" и балдеть от нежданной радости. Но ведь, Слава. - А Мотыля звали Славой. - Даже старший прапорщик все равно не птица и летать не сможет никогда, как бы не пытался. Три дырки на погонах это его потолок и он его не прошибет, и не заглянет выше, какой бы чугунной башкой не обладал.
  - Можно подумать, что ты другой, - вяло отругивался Мотыль. - Такой же сверхсрочник, как и я. Только ниже званием.
  - Не скажи, не скажи! Дело не в звании, а в жизненной философии. Я, по сути по своей, легионер, охотник-следопыт. Это моя жизнь, ибо для меня война, как говорится, мать родна. Кончится драчка здесь, подамся туда, где началась новая. А ты, Мотыль, нет. Тебя прислали сюда не воевать, а лечиться от пьянства.
  - Паша, а ты случаем не еврей? - прапорщик начал злиться. - Рассуждения у тебя какие-то кривые и фамилия подходящая.
  - Точно! - обрадовался Штынь. - Подпольный выкрест Рабинович из города Бердичева. А зовут меня Сруль. Сруль Евреевич Рабинович. Вот так-то.
  - А откуда ты на самом деле, - встрял в разговор Брагин, до сих пор молчавший с полузакрытыми глазами - он слушал ночь.
  - Я родом из польских шляхтичей. Но предки мои то ли проигрались в карты, то ли проворовались с конфискацией, и вместо родовых замков и фамильных драгоценностей оставили в наследство альбом с фотографиями усатых дореволюционных пижонов, шкатулку с любовными письмами одной из прабабушек и кавалеристскую саблю. Родители тоже не баловали меня своей любовью, а быстренько разженились в разные стороны, бросив малолетку на попечение двоюродной бабушки, тетки отца. Его в свое время тоже бросили на нее. Бабка еще жива, правда, глухая как пень, но в разуме, рассудительная...
  - Тихо! - внезапно прервал его Брагин, наработанным звериным инстинктом почувствовав изменение в обстановке. Из темноты дохнуло угрозой. Что-то было не так - в ночной музыке леса появился диссонанс, что-то инородное...
  Артем прислушался: сзади в непроницаемой темноте хрустнула ветка, кто-то шарахнулся и, внезапно и резко, острой зубной болью резанула короткая автоматная очередь. Это было последнее, что успел сделать рядовой Даньшин в этой жизни, почувствовав, как его схватили, зажали рот, и по горлу склизнуло что-то бритвенно острое, растворяя меркнувшее сознание в небытие. Раздалось несколько гортанных возгласов.
  - Ты все понял? - прошептал Штынь Брагину.
  - Да, Паша. Он мертв. - За время пребывания здесь они оба хорошо изучили местный язык.
  - Забирай народ и уходи, Тема. Я им тут голову поморочу, а потом вас догоню. Дай еще пару рожков и пяток лимонок.
  Штынь рассовал боеприпасы, выпустил длинную автоматную очередь и ломанулся наверх через кусты, создавая массу шума и отдавая мнимые команды. Рванула граната.
  Брагин двигался вдоль подножия гряды легким скользящим бегом, оптимальным для движения по пересеченной местности. Солдаты дышали ему в спину, кое-чему научившись за последнее время. Строй замыкал Мотыль, подгоняя отстающих. Сзади раздавалась удаляющаяся массированная перестрелка, сопровождаемая выкриками и взрывами гранат.
  "Они быстро раскусят эту комедию, но около получаса у нас есть, - подумал Артем, убыстряя бег. - "Мы засветились - дело очень усложняется. Теперь от нас не отцепятся и будут идти по следу как ищейки, пока не дожмут. Хорошо, что у них нет собак. Надо что-то придумать... А что тут придумаешь! Эх, один бы я ушел! А с этими... Ладно, разберемся постепенно. Будем пытаться".
  Все правильно мыслил Брагин, профессионально. Только он не знал, что по рации уже передано их местонахождение и высланы отряды для организации засад на вероятных путях следования беглецов. А путей этих было не так уж много.
  Двигались остаток ночи и полдня, делая трехминутные передышки и прихлебывая тепловатую воду из пластмассовых канистр, наполненных еще на блокпосту. На рассвете раздался условный свист Штыня, а следом появился и он сам, как ни в чем не бывало, улыбаясь в весь рот и подмигивая попеременно то одним, то другим глазом.
  - Дайте попить водички, воины. Как вы тут, не скучаете без меня? - Паша сделал несколько глотков и утерся рукавом. - Тема, нужно уходить вверх - они сейчас проскочат вперед по долине и зажмут нас с двух сторон. А наверху еще есть какие-то шансы. Зароемся, затаимся и будем помаленьку продвигаться.
  - Ты прав. Вперед! - Брагин первым полез по заросшему крутому склону, по обезьяньему цепляясь руками за кусты.
  Зажали их ближе к вечеру возле скалы шестиметровой высоты и Бог знает какой длины. Сначала раздался хлопок дальнего выстрела, и сержант Штынь закрутился на месте, схватившись за ногу. Потом раздались близкие автоматные очереди со всех сторон.
  - Ложись! К бою! Что делать - учить вас не надо, - рявкнул Брагин и подполз к постанывающему Штыню. - Что у тебя?
  - Зацепили хорошо, но ходить наверное смогу, а уж умереть - тем более, - мрачно пошутил Паша и вдруг, что-то увидев в стороне, дал несколько прицельных выстрелов по кустам. Там жалобно вскрикнули. - Один - один. Они нас изматывать будут, измором брать. Что делать собираешься? - Он вопросительно посмотрел на Артема.
  - Пока не знаю. Для начала надо тебя перевязать. Медикаменты у нас все вышли еще на блокпосту, не догадались Пугачеву заказать, а бинт кажется остался.
  Брагин помог Штыню оголить ногу. Тот был ранен в бедро, рана сильно кровоточила, но кость кажется была цела. Перевязанный сержант уполз занимать свое место в цепи обороны.
  Бой длился уже около двух часов. Противник имитировал атаки, заставляя бойцов огрызаться огнем, истощая их боезапас. А патроны на самом деле заканчивались, и опытный вояка по изменению плотности стрельбы всегда мог это определить. Дело двигалось к трагической развязке, безжалостной и неминуемой, хотя...
  Внезапно стрельба со стороны горцев стихла, и раздался усиленный мегафоном голос.
  - Я Муса. Сдавайтесь. Вам некуда деваться. Гарантирую всем жизнь. Иначе помрете. Спускайтесь вниз по одному, оружие держите ад головой и бросайте по команде. Я Муса, гарантирую всем жизнь. Сдавайтесь!
  Это обращение прокатилось по горам несколько раз, как будто запустили зацикленную магнитофонную ленту. Брагин внимательно прочесывал взглядом окрестности - не провокация ли и, наконец, крикнул в ответ.
  - Заткнись! Дай подумать десять минут.
  Назойливый голос затих. Зависла томительная пауза, как будто смотришь на никак не закипающий чайник. Молчание прервал Штынь, покрякивая от боли.
  - Ну что будем делать, господа-товарищи? Какие предложения? Здесь каждый сам хозяин собственной судьбе - голосовать не будем. Ну, что молчите!?
  Бойцы лежали, опустив глаза: кто закурил, кто покусывал травинку, надеясь на что-то, на чудо, на Бога, на Дьявола... Но время шло, часы неумолимо тикали, приближая миг ответственного решения ценою в собственную жизнь.
  - Ты сам что думаешь, командир? - прорвался голос Мостыло.
  - Приказать умереть я не могу, приказать сдаться - не имею права. Это дело индивидуальное. Каждый принимает решение сам. - Брагин неожиданно поймав на себе взгляд Мотыля, тягучий и умоляюще-пришибленный, все моментально понял. - Я вижу, Слава, что ты для себя все решил?
  - Жить хочется, Артем. Очень хочется. - Голос у Мотыля осел.
  - Если ты даже останешься жив, прапор, что маловероятно, то тебя будут держать в говне как грязное презираемое животное. Но скорее всего тебя убьют - уж больно они злы на нас. Только умрешь ты не в легкую, как в бою, а тебя приговорят к двум неделям смерти. Ты догадываешься, что такое приговорить к двум неделям смерти? Это когда в день по одной жиле вытягивают, - выложил Штынь на одном дыхании.
  - Кончай базар, - жестко отрубил Брагин. - Кто сдается - остается на месте, кто со мной - отползает вправо.
  К Артему присоединились сержант Штынь, ефрейтор Коробов и рядовой Мостыло. Рядовые Скворцов, Бурда и Кротов приняли сторону Мотыля. Все молчали.
  - Время кончилось, - вновь залаял мегафон. Даю вам пять минут на выход. Сдавайтесь! Это я, Муса.
  - Слушай, прапор, - быстро заговорил Штынь. - Они не знают, сколько нас здесь. Скажите, что больше никого нет. Вас все равно потом до жопы расколят, но дай нам хоть какое-то время на раздумье. А, прапор?
  - Хорошо, Паша, постараюсь, - ответил Мотыль тусклым голосом. Он был окончательно сломлен.
  - И еще "стечкина" оставь. С запасными обоймами, - добавил Брагин. - Тебе он не понадобится.
  Четверо встали с оружием, поднятым над головой, и нетвердыми шагами двинулись вниз по склону.
  В своей последующей жизни Артем несколько раз по серьезным каналам пытался узнать дальнейшую судьбу сдавшихся, но следы их так и затерялись.
  - Они сейчас проверят, все ли вышли - не дураки, - заговорил Штынь. - Давай вон туда. - Он указал на кучу хвороста, невесть кем оставленную метрах в десяти вниз по склону. - Авось проскочим на халяву.
  - Халява на свадьбе, а проверять они побоятся. Но охрану не снимут, а у нас ни пожрать, ни попить и патроны почти на нуле. Надо что-то другое, - медленно проговорил Брагин, вертя головой по сторонам.
  - Веревку бы, неожиданно подал голос Коробов. - Прицепить на нее груз и бросать. Может замотается вокруг того дерева наверху. А потом по ней залезть... Там ведь никого нет.
  - А у тебя мозги работают, Крокодил. - Брагин оценил предложение Коробова. Потом снял куртку и начал сматывать с пояса тонкий капроновый шнур, который всегда таскал с собой на всякий случай. - А что прицепить?
  - А вон, "стечкина", - предложил Мостыло.
  - Тяжеловат, но попробуем.
  После нескольких безуспешных попыток все поняли, что идея хороша сама по себе, но только теоретически. Тем временем начало постепенно темнеть, давая тайм-аут длиною в ночь. Настроение было унылое, безнадежное. Артем сидел, зарыв лицо в ладони, и напряженно искал выход из безвыходного положения, прокручивая в мозгу массу вариантов и придумывая немыслимые фантастические приспособления для того, чтобы забросить проклятую веревку. Потом он внезапно вскинул голову, коротко хмыкнул и сказал.
  - Гимнастическая пирамида. - Он вспомнил свои детские занятия акробатикой. - Гимнастическая пирамида. Не врубаетесь что ли? Ну что смотрите.
  Мостыло и Коробов Действительно смотрели на Брагина с недоумением. Сообразительный Штынь начал что-то понимать и уже собрался задать наводящий вопрос, но Артем не стал его слушать и приступил к реализации своего замысла немедленно.
  - Мостыло, как самый здоровый, прислоняется грудью к скале, ему на плечи встаю я, а наверх забирается Гена и забрасывает веревку - до дерева всего-то метра полтора останется. Штынь, в силу ранения, сидит и помогает советами. Поехали!
  Могучий Мостыло монументом встал внизу. Брагин, имея хорошую подготовку, быстро оказался у него на плечах. С Коробовым оказалось сложнее: он несколько раз срывался, увлекая за собой Артема, но все-таки установил равновесие, и с третьей попытки шнур захлестнулся вокруг дерева.
  - Полезай сразу наверх, - сдавленно прохрипел Артем Коробову, что тот и сделал. Немного отдышались.
  - Отвязывай пистолет и спускай второй конец веревки сюда. А ты, Мостыло, будешь работать подъемным краном, - скомандовал Брагин.
  Через несколько минут остатки отряда уже находились на скале. Внизу было тихо. Вероятно до утра. Судьба подарила им еще кусок времени, а значит, шанс прорваться и выжить.
  Отмахали километров пять от проклятого места. Шли медленно - Штынь заметно прихрамывал и постоянно отставал. Пришлось сделать привал, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Брагин сразу же провел полную инвентаризацию имущества: четыре автомата Калашникова, а патронов - на всех один рожок набирался, пистолет Стечкина с двумя запасными обоймами, два десантных ножа, у Артема и у Паши, саперная лопатка малая, пластмассовая канистра с двумя литрами воды - мало, четыре стандартных фляги, капроновый шнур длиной пятнадцать метров, один фонарик, работающий. В продовольственном мешке, который таскал Мостыло, пять банок тушенки и три пачки галет - пару дней можно протянуть. Медикаментов и перевязочного материала - нуль.
   Брагин вынул из-за пазухи карту и осветил ее фонариком: идти предстояло еще километров семьдесят по пересеченной местности, в том числе до границы - километров сорок. "В лучшем случае - дня четыре. Эх, если бы не Пашина нога! Выводы: нужно срочно искать воду и продовольствие. Автоматы без боезапаса - лишний груз, хватит одного. Пашина нога - проблема. Все".
  - Патроны - в один рожок, три автомата зарыть, поесть и отдыхать. На рассвете трогаемся. - Брагин, удовлетворенный законченной на сегодня работой, с наслаждением растянулся на земле и задремал с галетой во рту.
  
  Наутро Штынь не смог подняться - нога у него распухла и дергала острой болью при попытке на нее ступить. Его лоб был покрыт мелкими капельками пота.
  "Высокая температура", - определил Артем, посмотрел на бойцов и скомандовал.
  - Вы потащите Пашу, я - все остальное. Вперед!
  Местность была неровная, густо поросшая деревьями и кустарником, цепляющимся за одежду и царапающим лицо. Ни ключей, ни ручьев не попадалось - постоянно хотелось пить. Время двигалось к полудню и солнце припекало все сильней и сильней. Паша, подхваченный с двух сторон Мостылой и Коробовым, прыгал на одной ноге, но чувствовалось, что надолго его не хватит. Сделали привал. Съели на четверых одну банку тушенки, по две галеты и отхлебнули по глотку из канистры. Через полчаса двинулись дальше. Вскоре Коробов обнаружил какую-то яму с мутноватой водой. Напились и наполнили все емкости. На душе стало легче.
  Паше постоянно хотелось и надо было пить - вода тратилась быстро. Постепенно дневной свет истощился и сгустилась ночь. Съели еще одну банку тушенки с галетами. Отбой.
  В середине следующего дня Брагин, идущий впереди, неожиданно выскочил на небольшую поляну, поросшую травой и низкорослыми кустами, усыпанными мелкими желтыми цветками. Справа, около векового красавца-дуба притулилась то ли хижина, то ли сарай, сколоченный из досок и покрытый кусками рубероида. От него змеилась едва заметная тропинка, уходящая в заросли, вниз.
  Брагин жестом остановил идущих сзади, вынул пистолет и крадучись подобрался к постройке. Дверь была заперта на огромный ржавый гвоздь, ни вокруг хижины, ни, по-видимому, внутри никого не было. Артем осторожно отогнул гвоздь, переступил порог и осмотрелся: около кривоватого оконца стоял деревянный лежак с грязным матрасом, набитым соломой, выпучивающейся изо всех дыр, на стене висели дощатые полки, уставленные утлым кухонным скарбом, там же стояла надорванная пачка соли. В углу, на деревянном штыре висело какое-то шмотье, пол был грязный, заваленный обрывками бумаги и пустыми консервными банками.
  "Пастухи что ли здесь обитают...", - подумал Брагин и, выйдя наружу, махнул рукой - можно идти.
  Из леса показались бойцы, ведущие под руки Штыня, который едва ковылял. Паше было совсем плохо. Его сразу же завели в хижину, уложили на лежак, дали напиться и смочили лицо водой. Сели на пеньки, заменявшие в хижине стулья. Нужно было решать проблему продовольствия, воды и еще Бог знает сколько проблем.
  - Здесь где-то близко есть поселение, - задумчиво сказал Артем, как бы ни к кому не обращаясь. - По признакам... Слушай, Мостыло. Переоденься в какое-нибудь барахло. - Брагин жестом через плечо указал в угол хижины. - Я тебе дам денег - попробуй что-нибудь купить или добыть из жратвы. А ты, Гена, возьми автомат - будешь его прикрывать. Скрыто, конечно.
  - Понял, товарищ командир, - весело сказал увалень Мостыло, тут же раскопал какие-то грязные портки, драную клетчатую рубаху, натянул все это на себя и сразу стал похож на деревенского дурня.
  - Хорош! - с усмешкой прокомментировал рыжий Коробов. - Красавец! Впору жениться.
  - Давайте быстрее. Меньше разговоров, - начал подгонять их Брагин. - Мостыло, возьми на всякий случай веревку.
  И как в воду глядел, потому что вскоре увидел выходящего из леса Мостылу, тащившего на той самой веревке здорового, упирающегося изо всех сил барана. Рядом с автоматом наперевес вышагивал Коробов. По лицу его блуждала лучезарная улыбка. Рыжие волосы горели в лучах солнца.
  - Во, шашлык привел, - радостно сообщил Мостыло, в ожидании похвалы.
  - Тебя там не засекли? - Взгляд у Брагина был недоверчивым и колючим. - Тебя видел кто-нибудь? Где ты его взял? - Он указал на несчастное животное, которое успокоилось и только иногда жалобно помекивало.
  - Километра два отсюда еще одна поляна, намного больше этой, - рассудительно начал Мостыло. - Там паслась отара. Вокруг вроде никого, ну я и приарканил одного...
  - Вроде никого... - прервал его Артем. - За "вроде" здесь пулю в лоб дают, салабон хренов! Разделывать хоть умеешь?
  - А как же! И барана могу, и поросенка, и бычка...
  - Ты прямо мясник! - подковырнул его Коробов.
  - А я мясником до армии и работал, - невозмутимо парировал Мостыло и, на удивление быстро, заколол барашка, освежевал и, разделав тушу на куски, картинно разложил мясо на найденной в хижине клеенке. - Надо все это зажарить. Сырое мясо стухнет, а жареное долго продержится, надолго нам его хватит.
  Бывший мясник отлично знал свое дело: никому не доверяя, вырыл длинную прямоугольную яму, развел в ней огонь и быстро пережарил все, что только можно на деревянных палочках. Это было впечатляющее зрелище!
  Ели смачно и жадно, вонзая зубы в свежую жареную баранину и проглатывая куски практически не прожевав. Брагин отнес Штыню почки, подсел к нему и, глядя, как Паша поглощает пищу, сказал.
  - Мы сходим водичку поищем, а ты пока отдохни. Автомат я тебе на всякий случай оставлю. Как ты сам?
  - Не знаю, - тускло проговорил Штынь. - Идите, конечно.
  Артем поставил бойцам задачу и они разбрелись в разные стороны, понимая, что если рядом находится селение, то должен быть какой-нибудь ручей или речушка. Она и была. Только добраться не успели. Уже находясь на достаточном удалении от хижины, Брагин услышал короткую автоматную очередь.
  "Ах ты!". Он не раздумывая кинулся через заросли обратно, как лось, не разбирая дороги. Ветки зло хлестали по лицу, но он этого не замечал. Добравшись до поляны, Брагин осторожно выглянул из кустов. Около хижины возились четверо горцев в папахах, тихо переговариваясь. Но это было не все: на нижнем суку дуба висел Паша Штынь со вспоротым животом. Его босые ноги делали маятникообразные круговые движения.
  Брагин выхватил пистолет и аккуратно, как в тире, перестрелял всех. В точности попаданий он не сомневался, поэтому не раздумывая подбежал к дубу. Четверо горцев были мертвы. Появились испуганные Мостыло и Коробов.
  - Быстро снимайте Пашу, на себя и уходим отсюда. Здесь нельзя оставаться ни минуты. - Артем говорил спокойно, чтоб не нервировать бойцов, хотя внутри у него все бурлило. "Ах ты!".
  Хоронили Штыня на закате, когда солнце уже прикоснулось к горизонту. Сделали это молча и быстро, без лишних слов. Брагин взял автомат и глубоко всадил его в могильный холмик вместо креста, потом повернулся и немного постоял, не мигая глядя на солнце. Он плакал последний раз в жизни.
  
  
  Воины, выйдя из зарослей, неожиданно для себя оказались на виноградном поле, уходящим за горизонт. Полуденное солнце шпарило во всю. Сильно парило и зеленые полосы виноградных кустов по мере удаления растворялись в каком-то зыбком мареве, призрачной дымке, искажающей перспективу.
  - Куда-то добрались, - прокомментировал Мостыло, потирая свои огромные ручищи. - Ей-богу добрались! А, командир?
  Вдоль виноградника змеилась пыльная проселочная дорога. Брагин оценил обстановку и зашагал вдоль дороги, увлекая за собой остальных. Прошло около получаса, когда впереди показалось селение. Это придало сил и, ускорив шаг, они довольно быстро очутились на центральной улице возле колодца. Мостыло, ни слова не говоря, подошел к нему и стал накручивать ворот.
  Вволю напившись и наскоро умывшись бойцы прошли еще немного вперед, пока их глаза не уперлись в "жигули" шестой модели.
  - Слушай, командир, давай угоним тачку. Я это махом..., - предложил Коробов. - С раннего детства этим занимаюсь.
  - Здесь, между прочим, менты водятся, - окоротил его рвение Брагин. - Не Чечня. И так кто-нибудь довезет - у меня двухмесячная зарплата в кармане. Постойте пока здесь. Я сейчас.
  Артем подошел к дому, утопающему в зелени плодовых деревьев, толкнул калитку и очутился на маленьком забетонированном дворике. На крыльцо вышел парень чуть постарше его, одетый в майку и спортивные штаны. Он сложил руки на груди и вопросительно уставился на пропыленного и бородатого Брагина.
  - Тебе чего? - Его тон был весьма недружелюбен.
  - До ближайшей военной части довезешь за деньги? Много дам. - Брагин назвал сумму, составляющую для этих мест целое состояние.
  Парень задумался, поигрывая пальцами, и наконец сформулировал мысль, весьма правильную в данной ситуации, если принять во внимание внешний вид клиента, претендующего на услугу.
  - Деньги покажи.
  Брагин сунул руку во внутренний карман куртки и, вынув пачку купюр, потряс ими, как будто отгонял мух.
  - Согласен, - медленно проговорил парень, с опаской поглядывая на пистолет, откровенно болтающийся на ремне. Но деньги перевесили страх.
  После часовой езды по проселочным дорогам Артем увидел огороженную бетонным забором территорию, застроенную двухэтажными зданиями, покачивающиеся вдалеке локаторы, железные крашенные ворота со звездой и будку контрольно-пропускного пункта.
  "Приехали. Наверное командный пункт ПВО".
  Расплатившись, Брагин отпустил машину и, оставив бойцов лежать на травке, направился к КПП.
  - Эй, воин, - обратился он к дежурному. - Найди побриться.
  Солдат, взглянув на Брагина, понял, что спорить с ним чревато последствиями и, покопавшись в глубине будки, протянул кисточку, бритвенный станок, кусок мыла и литровую банку с водой.
  - Да ты не бойся, - успокоил его Артем. - Вот мои документы. - И он протянул дежурному удостоверение личности. Тот даже не стал смотреть, а просто махнул рукой.
  Брагин с большим трудом отскоблил щетину и, наказав своим подчиненным сделать то же самое, вернулся к КПП. Спросив, где штаб, он направился прямиком туда, по ходу дела схлопывая пыль с одежды. Войдя внутрь, он сразу сунул удостоверение дежурному прапорщику, сидящему за перегородкой типа аквариум, и сказал, что ему нужно срочно поговорить с командиром части. Прапор внимательно изучил документы и сказал, кивая в сторону спускающегося с лестницы полковника.
  - Да вот же он идет!
  - Разрешите обратиться, товарищ полковник, - отчеканил Артем, подойдя и вытянувшись соответствии со строевым уставом.
  - Обращайтесь. - Полковник с недоумение посмотрел на сержанта с погонами внутренних войск.
  - Сержант Брагин. Спецназ МВД. Вышел из окружения с двумя солдатами.
  Полковник, наверное, решил, что сержант спятил.
  - Из какого еще окружения!? Я что-то не пойму...
  - Из вражеского, - резко отрубил Артем. - Мне необходимо связаться с командиром своей части. - Он назвал номер. - И еще необходимо, чтобы Вы подтвердили мою личность, а то не поверят.
  От Брагина исходила такая мощная аура правоты его требований, что полковник смутился и, немного подумав, сказал.
  - Хорошо. Пойдемте ко мне.
  Они поднялись на второй этаж, прошли через приемную с девицей в военной форме и очутились в кабинете командира части, отделанного в соответствии с армейскими стандартами: стены, обитые мореной фанерой с налепленными сверху мебельными досками, и дырчатый навесной потолок, замазанный водоэмульсионной краской. Тут же находились столы, поставленные буквой "Т" и ряд стульев вдоль стены, казенного вида кожаный диван, наполовину заполненный книжный шкаф, огромный насыпной сейф и портрет маршала Жукова у изголовья, вероятно, в недавнем прошлом заменивший образ творца революции.
  - Скажите еще раз номер части - попробуем связаться по коммутатору, - попросил полковник и, пока Брагин говорил, он, открыв сейф, вынул оттуда конторскую книгу и стал ее листать. Потом взял трубку одного из телефонов. - Майор Пугачев, говоришь? Сейчас попытаемся.
  - ПЛОТ слушает. Что Вы хотите, товарищ командир. Это ефрейтор Гусева.
  - Леночка, дайте ПЛАМЯ. - Возникла пауза ожидания. - ПЛАМЯ? Это полковник Дроздов. Соедините меня с КАКТУСОМ. - Еще одна пауза. - Алло, КАКТУС? С Вами говорит командир ВЧ No... полковник Дроздов. Как мне связаться с майором Пугачевым?
  - Сейчас попробую набрать, - раздалось в трубке. - Ждите.
  Прошло две-три минуты.
  - Здесь майор Пугачев. Кто это?
  - Это полковник Дроздов говорит, командир ВЧ No... Тут у меня в кабинете ваш воин сидит. Брагин фамилия, сержант... Да, личность подтверждаю... Да полчаса назад.
  В трубке быстро заговорили. По мере получения информации брови у полковника то поднимались, то опускались, потом он стал почесывать нос, как-то странно поглядывая на Артема и, наконец, произнес.
  - Ну ты даешь, парень. - И передал трубку сержанту.
  - Брагин, ты как там оказался!? О тебе здесь легенды ходят. Мы уж тебя похоронили. Штынь с тобой?
  - Сержант Штынь погиб, но сейчас дело не в этом. Слушай меня внимательно, майор. Я не хочу больше воевать, не хочу больше служить. Сделай так, чтобы у меня не было проблем с увольнением. Это раз. Во-вторых, я вывел двух солдат - пускай срочно приезжает офицер из их части. Об остальных я ему доложу лично. Все. - Брагин передал трубку полковнику.
  Через пятнадцать минут Артем забрал своих разомлевших на солнце воинов - по распоряжению командира части им предоставили офицерскую гостиницу и поставили на довольствие.
  В номер их, шатающихся от усталости, отвел шустрый прапорщик с бегающими глазами - он был уже в курсе.
  - Постели вам сейчас принесут, - тараторил он, непонимающе наблюдая странную улыбку, которая появилась на лице Брагина при слове "постель". Вскоре все спали мертвым сном.
  Рано утром их разбудил запыхавшийся посыльный.
  - Вас срочно вызывают в штаб. Там лейтенант из вашей части приехал. У командира сидит.
  - Пускай сам сюда приходит, - буркнул Брагин и повернулся на другой бок. Посыльный стоял как живой вопросительный знак. - Не понял что ли? Так и передай.
  Посыльный исчез.
  Через некоторое время в номер вошел молодой подтянутый лейтенант, поздоровался и неловко уселся на край кровати. Все к тому времени оделись и привели себя в порядок. На несколько минут установилось молчание. Потом Брагин сказал.
  - Что ж ты, отец-командир, солдат своих бросил?
  - Я не являюсь их командиром, - ответил лейтенант, как бы оправдываясь. - Давайте ближе к делу. - Он вынул из планшета блокнот с авторучкой.
  - Ладно, Бог вам судья. Пиши. Прапорщик Мотыль - сдался в плен, рядовой Кротов - сдался в плен, рядовой Скворцов - сдался в плен, рядовой Бурда - сдался в плен. - Брагин из двух внутренних карманов вывалил на стол кипу документов и стал их брать по одному. - Рядовой Иваньков - погиб, рядовой Косолапов - погиб, рядовой Даньшин - погиб, рядовой Крынин - погиб. - Артем сделал паузу. - Ефрейтор Коробов - в наличии, рядовой Мостыло - в наличии. Ну что стоите, предъявляйте документы! - Солдаты торопливо зашарили по карманам. - И еще... Артем держал в руках последнюю книжечку, - Передайте в спецроту майору Пугачеву... сержант Штынь - погиб. Я - сержант Брагин.
  Лейтенант молча забрал документы и положил их в планшет. Потом спросил.
  - Вы сами куда, товарищ Брагин? Я на машине.
  - Добрось меня в город, до вокзала. И еше... пацаны хорошо воевали. Не забудьте про это. - Артем в упор посмотрел на офицера. Тот смутился.
  - Да мы все знаем. Пленные боевики такого про вас нарассказывали...
  Когда они вышли за КПП, день еще не разгорелся, но обещал быть жарким. У обочины пыхтел лейтенантский газик. Все забрались в машину и она сразу же тронулась.
  На вокзале обнялись. Брагин дал каждому по клочку бумаги со своим адресом. "Пишите, заезжайте...".
  Около билетных касс его остановил военный патруль, придравшись к форме одежды. Переписали его данные и пообещали сообщить в часть. Задерживать не рискнули.
  "Докладывайте, придурки!".
  Через три часа отходил его поезд. В жизни Артема наступил новый этап.
  Сержант Брагин, рядовой Мостыло и ефрейтор Коробов за проявленное мужество будут представлены к правительственным наградам. Но об этом Артем никогда не узнает.
  
  
   Бензиновый рейд.
   Рассказ
  
   Погода менялась несколько раз на дню, пугала дождем, но внезапно появлялся юго-восточный ветер, несколькими порывами отгонял тучи и солнце вновь впивалось жадными лучами в просыпающуюся природу. Подтаявший снег оставлял после себя грязно-бурые пятна, а деревья на склонах гор подернулись свежей зеленью, ухудшая видимость и образуя так называемую "зеленку". Это было на руку противнику, хорошо знавшему местность: перевалы, горные змеистые тропы, распадины и балки, где можно схорониться, дождаться одинокого солдата, отлучившегося по нужде, или отставшую группу бойцов, чтобы расстрелять их в упор как бестолковых куропаток, смакуя картину дезориентированных и умирающих врагов.
  После взятия Грозного федеральными войсками чеченцы обозлились, дрались отчаянно и безжалостно, мстя за разрушенные родовые гнезда и погибших родственников. Пленных они практически не брали, а если и брали, то для допроса и последующего уничтожения.
  Равнина кончилась, и войска вошли в лесистые предгорья, где из-за пересеченной местности применение тяжелой техники было сильно ограничено. Война стала напоминать партизанскую: с внезапными наскоками и откатами врага, засадами и минными сюрпризами. Но к этому постепенно привыкли и зря не подставлялись.
  Спецрота майора Пугачева, где служил Артем Брагин, после прохода регулярных войск занималась "зачисткой" населенных пунктов, параллельно уничтожая кустарные заводики для перегонки бензина, которых много развелось в последнее время в бунтующей республике. Это был один из источников финансирования для войны.
   Брагина во главе группы из пятнадцати бойцов послали в одно из селений, откуда по оперативной информации в больших количествах поступало контрабандное топливо, а аэрофотосъемка местности оказалась малоэффективной - ничего похожего на нефтеперегонный завод с воздуха не заметили.
  Местное население было настроено к бойцам враждебно, жители на вопросы отвечали уклончиво или вовсе отмалчивались, ссылаясь на незнание русского языка. Брагин начинал говорить с ними на чеченском, чем вызывал большое удивление, но мало что добился. Информацию давали только под угрозой смерти. Артем не применял карательных мер против мирного населения, хотя, понятие "мирное", воспринимал весьма условно, но с боевиками не церемонился, допуская при допросах применение любых методов давления. На войне как на войне. Поэтому Брагин подспудно искал зацепку, провоцировал чеченцев на активное сопротивление, чтобы развязать себе руки.
  Но население вело себя корректно, и никакого оружия в домах обнаружено не было. Поверхностные обыски ничего не давали, а копать глубоко просто не было времени.
  "Что-то здесь нечисто, - подумал Артем. - Уж больно они мирные. Так не бывает. Здесь явно какой-то подвох. Они нас терпят, чтоб мы не обнаружили нечто важное. Скорее всего, этот бензиновый завод".
  Вечерело, и пора было подумать о ночлеге, чтобы наутро продолжить поиски. "Не приходить же к начальству с пустыми руками!".
  Выбрали большой кирпичный дом, где раньше проживал какой-то местный руководитель. Бойцы сказали, что там кроме старухи и девочки-подростка никого нет. Брагин построил личный состав возле крепких ворот с коваными, узорчатыми петлями. Недоставало троих: сержанта Штыня и двух бойцов, посланных на разведку. В нескольких километрах от селения располагался бывший зенитно-ракетный дивизион, по словам жителей разворованный и заброшенный.
  - Наверное, там этот бензин и гонят, - предположил никогда не унывающий Штынь. - Но лучше б самогон. Железяк на территории много всяких осталось - вот и сварганили бы перегонный куб из подручного материала.
  - Может ты и прав, - поддержал его мысль Брагин. - Уж больно здесь все лояльные. Ты там поаккуратней, Паша. Если там завод, то его наверняка охраняют. Понюхай, чем пахнет, и сразу обратно. Доложим начальству, а те пусть сами разбираются.
  В течении дня Брагин слышал отдаленную стрельбу со стороны бывшей воинской части, но не придал ей значения, как обыденному явлению. Тем более выстрелы периодически звучали и с других направлений. Теперь, когда Штынь с бойцами не вернулся, дневная стрельба приобрела иной смысл.
  "Неужели они, - с тоской думал Брагин, - А мы и не пошевелились, чтоб помочь. Сейчас, по темноте туда не полезешь".
  - Разойдись. Все в дом. Боевое охранение по расписанию.
  Внезапно, в конце селения он увидел свет фар приближающейся машины.
  "Легковая... Кого это еще несет!?".
  - Все в дом. Ты и ты со мной.
  Артем с двумя бойцами залегли возле мостика через протекающую неподалеку речушку. В небе стояла ущербная луна, кое-как освещая окружающий пейзаж. Бревенчатый настил моста зиял прорехами и машина перед ним должна была неминуемо затормозить.
  - Как только въедет - стреляйте по колесам, - предупредил бойцом Брагин, но внезапно замолчал, глядя на мигающие фары. - Отставить. Это Штынь.
  - Точно! - подтвердил один из бойцов. - Сигнализирует шестьдесят девять.
  В роте существовала договоренность - идентифицировать "своего" можно было по числу шестьдесят девять, передаваемому морзянкой в любой форме: светом, совиным уханьем, хлопками... Здесь ошибки быть не могло - в приближающейся машине находился Паша Штынь собственной персоной.
  Вскоре он вылезал из машины. Даже в скудном свете можно было заметить, что он с ног до головы заляпан грязью. Следом показался второй боец. Третьего не было видно.
  - На заднем сиденье, - с тяжким вздохом пояснил Штынь, видя вопрос, стоящий в глазах Брагина. - Ранен и рана плохая - наверное, не выживет.
  - Где транспорт добыл? - Брагин подошел к машине и заглянул в заднее стекло. На сиденье лежал боец, поджав ноги к животу.
  - Взяли покататься в соседнем юрте. Только хозяин не знает. Надо же было раненого доставить, - начал оправдываться Штынь, но Брагин его прервал.
  - Раненого в дом к Кутову, - скомандовал он.
  Кутов был родом из Ямало-ненецкого округа, с детства промышлял охотой и знал толк в ранах. Вскоре машина, взревев мотором, медленно покатилась вдоль селения. Бойцы двинулись следом свободным строем, который замыкали Брагин с Штынем.
  - Ну что скажешь, Паша? Днем ты стрелял? - спросил Артем.
  - И я тоже, - хмыкнул Штынь. - Сначала все шло гладко. Дошли до этой части, если можно ее так назвать... Разруха полная! Сожженная техника, какие-то куски локаторов валяются, груды металлолома... И понимаешь, бензинчиком попахивает. Но ничего похожего на завод не наблюдается. Еще там ангар из гофрированных панелей и два подземных капонира. А ангар цел и ворота заперты. Я послал воина заглянуть внутрь, а там два бензовоза стоят и металлические емкости кубов по двадцать каждая. А кругом такая идиллия, птички поют, ни души... Я прикинул, что без присмотра такое хозяйство не оставишь и насторожился. Видно с юрта предупредили, что мы здесь, и заморозили перегонку. А может, и сами хозяева живут в юрте. Короче, подошли мы к капонирам. Я понимаю теперь, почему с воздуха ничего не увидели - холмы и холмы, покрытые травкой. А двери в капониры заперты и, похоже, что изнутри. Их просто так не возьмешь - из толстой стали сделаны. Но открыть надо. Вот и организовал я направленный взрыв из трех шашек. Дверь разворотило. Мы, как пыль осела, дернулись было внутрь, а оттуда как саданут из автоматов. И сбоку из-за кустов поддержали. Попали мы под перекрестный огонь. В капонир я пульнул гранату, и там заглохли. А из кустов стелят - башку не поднимешь. Слава Богу вход в капонир бетонными плитами огражден. Посидели мы там как крысы, а потом.... Ну ты же знаешь, Артем, я так не люблю - душа простора просит. Швырнул я на выстрелы пару РГДэшек и пошли мы на прорыв. Тут нашего бойца и ранило. Преследовать нас почему-то не стали. Взяли мы раненого на ремни, прошли сквозь лес - видим дом какой-то. А рядом с ним эта машина ветками подмаскирована. Мы ее завели и уехали. Вот так просто взяли и умыкнули тачку - никто не помешал... Короче, Артем, хоть я под землей не был, но завод точно там. Надо доложить и валить отсюда. Отбомбят без нашего участия.
  - Свалим, если дадут, - мрачно проговорил Артем. - Нас теперь нельзя отсюда выпускать - слишком много знаем. И доложить не сможем - рация накрылась. Трещит и не слышно ничего... Ладно, ночь проживем, а там примем решение. Ты займись охранением - поставь свои финтифлюшки. Могут ночью напасть.
  Штынь слыл мастером организации различных "сюрпризов" противнику: от установки мин-ловушек, до вывешивания гирлянды из консервных банок, чтоб звенели, если кто захочет скрытно пройти.
  Принятые меры безопасности оказались кстати - среди ночи на заднем дворе грохнул взрыв, и раздалась беспорядочная стрельба.
  - Подъем, оружие к бою, - гаркнул вскочивший Брагин. - Уходить через окна.
  Зазвенели оконные стекла. Артем выпрыгнул последним и в лунном свете увидел Штыня, присевшего за собачьей будкой.
  - Это моя игрушка сработала, - спокойно прокомментировал Паша, сунув губы в ухо Брагина. - А стреляют... Да черт знает кто там стреляет! Наше охранение, чечены... Давай включим иллюминацию, осветим так сказать цирковую арену.
  - Какую еще иллюминацию?
  - Фары машины как раз туда повернуты. Включу-ка я их.
  - Вперед! - дал добро Брагин.
  Штынь скрылся в темноте и вскоре задний двор залился ярким светом. Возле бревенчатого сарая возникли три фигуры в повязках на головах. По ним тут же кто-то отработал из автомата и они, задергавшись растерянными марионетками распластались на земле. Но из-за забора со всех сторон продолжалась интенсивная стрельба.
  "Обложили. Нужно уходить, прорываться...", - подумал Брагин.
  Появился довольный Штынь с гранатометом.
  - "Да будет свет" сказал монтер...
  - Выводи ребят из зоны обстрела, за сарай - и в прорыв. А я пока чеченов отвлеку, потом вас догоню, - прервал его словоизвержения Брагин. - Где пушку добыл?
  - В машине, в багажнике. И к ней пять выстрелов.
  Стрельба не прекращалась и с той и с другой стороны. Бойцы, засевшие кто где, не давали противнику проникнуть во двор. Фары тут же расстреляли, и вновь стало темно. Прозвучало несколько взрывов гранат.
  - Да нас здесь защемят..., - сдавленно прохрипел Штынь.
  - Что с тобой, Паша?
  - Да коленку зашиб об какую-то херню. Слушай, Артем, веди народ ты. А я вам ход гранатами пробью. - Клацнул гранатомет. - Во, первую зарядил! Я вас не потеряю, догоню - коленка чуть-чуть пройдет и догоню...
  - Давай. Я тебе шестьдесят девять отстреляю. Тогда и действуй.
  Артем метнулся к сараю. Вскоре раздался специфический свист - это являлось сигналом сбора. Начали подползать бойцы, огрызаясь автоматными очередями.
  - Все здесь? - через некоторое время крикнул Брагин.
  - Все, - ответил чей-то голос. - Только трое ранены и один умер. Это Василий, которого вчера.
  - Раненых на ремни и вперед. Сейчас нам Штынь ход проломит. При прорыве держаться плотнее, потом рассредоточиться. Сбор в рощице за мостом. Прекратить стрельбу!
  Бойцы перестали стрелять, противник тоже примолк, и в образовавшейся тишине явственно прозвучала автоматная очередь, отбивающая код Морзе. Шестьдесят девять.
  Последовательно грохнули два взрыва гранат. Раздались крики и стоны раненых. В заборе образовался пролом, через который плотной ощетинившейся группой, стреляя во все стороны, ринулись бойцы. Еще два взрыва. Это Штынь дал по краям, чтоб отсечь противника. Выстрелы, вопли, мат...
  - Они уходят, - раздался чей-то гортанный крик, но сорвался на хрип. Видимо кричавшего зацепило пулей.
  - Далеко не уйдут - везде наши, - раздался командирский голос. Следом прозвучало несколько фраз на чеченском языке.
  
  Когда стало светать, неистово запели соловьи, будоража душу. Воздух был прохладен и влажен. Отряд залег в заросшей балке в настороженном ожидании. Возле куста боярышника бугрились холмики трех свежевырытых могил. Выжил только один из раненых, но и он был плох. А еще при очередной перекличке Брагин не досчитался Глотова, бойца своей группы. Ночью он слышал два выстрела, но они прозвучали где-то сбоку, за пределами балки, поэтому Артем не придал им особого значения. Охранение не заметило, когда Глотов уходил - он никого не предупреждал. У Глотова имелось необычное хобби: он собирал наросты чаги на деревьях, за что и был прозван "ботаником".
  "Может, свои чертовы грибы пошел собирать, - зло подумал Артем. - Нашел подходящее время... А может ночью стреляли по его поводу? Или он сам стрелял?".
  Рядом с ним лежал Штынь, догнавший отряд ночью, и сосредоточенно разглядывал божью коровку, ползающую у него по ладони. Насекомое, достигнув вершины пальца, напружинилось, расправило крылья и улетело.
  - Хорошо живется божьим тварям - ни забот, ни хлопот, - прокомментировал Штынь. - Чтоб я так жил...
  - У них свои проблемы. Может быть похлеще, чем наши, - вяло отреагировал Брагин, цепляя взглядом окружающий пейзаж. - Что делать будем? Твое мнение?
  - Уничтожать завод, - как ни в чем не бывало предложил Штынь и, вновь поймав какого-то жука, пустил его по ладони. - Нас там не ждут, думают, что мы в бега ударимся, начнем кружить по лесам, чтоб добраться до своих. Тоже мне контролируемая территория - наших днем с огнем не сыщешь, а "духи" хозяйничают как хотят.
  Он зло сплюнул и вновь уставился на жука.
  - А с Глотовым что?
  - Сам найдется, если жив - где его искать... Ну так как насчет завода? Наделаем большого шороху и под шумок драпанем.
  - Пожалуй, что ты прав, тем более рация накрылась, чтоб ее... Сколько у нас тротила в наличии?
  - Брали тридцать килограмм на круг, полкило я истратил, стало быть, двадцать девять с половиной кило. При разумном использовании хватит, чтобы взорвать, допустим, Кремль. - Паша Штынь имел своеобразное чувство юмора.
  - Плевать на Кремль, собирай бойцов, - Брагин встал. Ему было не до смеха.
  
  По дороге в бывший дивизион их никто не беспокоил, как будто население вокруг вымерло. Дозорные, следующие впереди отряда, периодически сигнализировали, что, мол, все в порядке. Их действительно здесь не ждали. И на территории воинской части тоже. Штынь, забравшийся с биноклем на дерево, доложил, что ворота ангара открыты и к одному из бензовозов протянут шланг из капонира.
  - Качают бензин. Вот уже закачали. Перекинули шланг на следующий бензовоз. - Восседающий на дереве Штынь был похож на спортивного комментатора. - И нефть теперь понятно откуда берут - нефтепровод... километра три ... отсюда его видно. Все. Я слезаю.
  План нападения созрел быстро: Штынь с частью бойцов должен был подорвать ангар, создавая при этом как можно больше шума и параллельно обеспечивая прикрытие Брагину, а тот с остатками отряда в то же время проламывался в капонир, откуда качали бензин. А там по обстоятельствам. Но завод в любом случае подлежал неминуемому уничтожению.
   Брагин с группой добрался до края зарослей, находящихся в нескольких десятках метров от капонира. Далее было открытое пространство. В капонир, в обе стороны то и дело сновали вооруженные боевики в камуфляжной форме и зеленых повязках на голове. Несколько человек в брезентовых куртках возились возле ангара.
  Внезапно бензовоз со шлангом тряхнуло и в воздух взвился сноп пламени. Двое рабочих тут же превратились в живые факелы и, истошно крича, начали кататься по земле. Началась обильная стрельба, сопровождаемая матерными выкриками и яростными призывами: "вперед", "в атаку".
  "Целый театр устроили, - подумал Брагин. - Впечатляет".
  Чеченцы в камуфляже залегли за грудой металлолома и яростно отстреливались. Их поддержали из-за кустов, где видимо была расположена стационарная огневая точка, но Штынь о ней знал по прошлому рейду и принял превентивные меры. Ее забросали гранатами двое бойцов, посланных туда загодя.
  "Пора". Артем дал отмашку. Почти в упор расстреляв ничем не прикрытых со спины боевиков, группа устремилась к капониру. Кто-то попытался задраить вход изнутри, но не успел - туда раньше влетела граната. Оставив наверху прикрытие, Брагин с четырьмя бойцами углубился в подземные лабиринты, непрерывно простреливая пространство впереди себя. Добрались до главного зала, где и находилась установка для перегонке нефти. Судя по размерам, достаточно мощная. Возле нее возникла короткая перестрелка. Двое охранников остались недвижно лежать на бетонном полу, еще двое подняли руки. Брагину некогда было возиться с пленными, и их тоже пристрелили.
  - Приготовить установку к взрыву, - скомандовал Артем, а сам, взяв одного из бойцов, двинулся дальше по коридору.
   Двери боковых комнат были открыты. В одной из них Брагин заметил шевеление и, не раздумывая, дал туда длинную очередь. Ему ответили двумя пистолетными выстрелами. Находящийся рядом боец вскрикнул. Пуля угодила ему в предплечье. Брагин нырнул внутрь комнаты, проехался по полу на животе и, заметив притаившуюся в углу фигуру, отработал по ней из автомата. Чеченец дернулся и сполз вниз, оставляя на стене кровавую дорожку. Почувствовав подбородком что-то мягкое, Брагин приподнял голову и понял, что уткнулся в труп одного из боевиков. Он быстро осмотрелся и оторопел. На трубах парового отопления был распят еще один мертвец, тот самый пропавший боец. Глотов. Ботаник. На его горле зияла безобразная рана. По сути дела, голова была напрочь отрезана и держалась на позвоночных хрящах. Брагин посмотрел в его широко открытые глаза, но глаз не было - они оказались выколотыми.
  - Здорово над ним поработали. - Рядом стоял раненый боец. Его предплечье было перетянуто резиновым жгутом прямо поверх одежды.
  В комнату вбежал запыхавшийся Штынь.
  - Вы тут как, нормально? Надо взрывать и валить отсюда. В любой момент может придти подкрепление. Ого! - Он уставился на мертвого Глотова, потом скользнул взглядом по комнате. - Смотри-ка видеокамера. Интересно, работает? Так... включаем...
   Штынь запустил запись. На мониторе появилась комната, где они в данный момент находились, и распятый, но живой Глотов. Пошел звук.
  Голос за кадром: Вы здесь чужие и никогда своими не будете. Мы будем вечно воевать во славу Аллаха против гяуров. Вечно. Мы хотим сами пользоваться своими природными богатствами, а не давать их на разграбление кремлевским шакалам. Все равно, рано или поздно государство Ичкерия освободится от многовекового русского ига...
  - Во, лепит! Прямо трибун и оратор, - вклинился Штынь.
  - Тише, не шелести, - одернул его Брагин.
  ... не за горами. Мы научились воевать и побеждать. Мы не повторим ошибку Шамиля и не преклоним колена. С нами Аллах...
  - На Запад работают. А может на Восток, - вновь возник неуемный Штынь.
  ... ответь неверный, зачем вы здесь? Кто вас послал и с какой целью.
  Глотов: Я не знаю. Знает командир. Я исполнитель.
  Голос за кадром: А как фамилия командира? Кто у тебя командир?
  Глотов: Сержант Брагин по кличке Барс.
  Голос за кадром: Так зачем вас сюда послали? Отвечай! Не хочет. Но мы умеем превращать неверных в грязных и ползучих тварей. Ты будешь пресмыкаться и лизать мне ботинки, чтоб я тебя быстрей убил.
  Глотов: Я правда не знаю.
  Голос за кадром: Сейчас мы испытаем твою правду.
  В телевизоре показалась рука невидимого участника отснятой сцены с зажатым между пальцами гвоздем. План укрупнился, лицо Глотова заняло весь экран. Раз! Гвоздь вонзился в левый глаз. Глотов дернул головой и вскрикнул.
  Голос за кадром: Вот ты уже и одноглазый. Не мучь себя. Скажи, зачем вы здесь.
  Глотов: Я все скажу! Мы должны уничтожить завод по перегонке нефти. Я из спецназа МВД. Из роты майора Толмачева...
  Голос за кадром: Я все это знаю без него, а просто хочу продемонстрировать, в какую скотину можно превратить бойца российской армии. Сейчас ты будешь проклинать свою мать и обзывать ее грязными словами, а потом...
  - Выруби эту срань! - скомандовал Брагин и, не дождавшись реакции, сам выключил камеру. - Садист гребаный! Пускай с этим дерьмом ФСБэшники разбираются. - Он передал камеру стоящему рядом бойцу. - Лично отвечаешь за ее сохранность. Пошли!
  Вскоре раздалось два взрыва и аккуратные, покрытые мягкой травой холмы капониров превратились в развороченные груды из смеси бурой земли и металла. В небо устремились снопы пламени, заклубился черный дым, заслонив застрявшее на небосводе солнце. Бойцы заворожено смотрели на апокалиптическое зрелище.
  - Хорош глазеть. Пора отсюда выбираться.
   Брагин сплюнул, пристроил поудобнее на плече автомат и резко направился вглубь зарослей. Он чертовски устал за эти два дня...
  
  
  
   Кильки в томатном соусе.
   Рассказ.
  
  "Какие ж мельники все это намололи!?" - подумал Шорохов, с тоской глядя на руины здания, уныло раскинувшегося на противоположной стороне улицы. Это был то ли дом культуры, то ли еще какое подобное учреждение: вычурная лепнина, полукоќлонны, атланты и кариатиды, поддерживающие балконы... Только один из атлантов уже ничего не поддерживал, нелепо уставив каменные руки в небо, а второй вообще был обќрублен по пояс и из него торчал кусок арматуры.
  На Шорохова иногда находили подобные пораженческие настроения, когда он нахоќдился на распутье. Сейчас был именно тот случай.
  "Поди туда, не зная куда, убей Гараева и две недели сроку исполнения. Зачем им этот Гараев, мало ли таких Гараевых, здесь каждый третий такой же Гараев... Впрочем, какая мне к черту разница! Не захотели разъяснить - значит не положено. Но ведь не занимаќюсь я агентурной работой! А как его без агентуры достанешь. Он может находиться в любой точке - от Грозного, до Введено. Прикинется каким-нибудь чабаном... Тьфу ты!". Шорохов зло сплюнул.
  Его подразделению было поручено уничтожить полевого командира по фамилии Гаќраев. Приказ пришел из Москвы, и, скорее всего, местное начальство тоже не понимало смысл этой акции. Но... приказы нужно исполнять. Тут уж крыть нечем...
  "А если не удастся исполнить? Не расстреляют же. Надо было бы запросить дополниќтельные данные из Москвы насчет этого Гараева. Но ведь боятся наши местные начальќнички проявлять инициативу - чревато не в ту сторону креститься".
  Внезапно в комнату, где сидел Шорохов вихрем ворвался огромный рыжий детина в камуфляжной футболке. Это был старший лейтенант из их подразделения по фамилии Ведмедь, что очень соответствовало его внешности: больше двух метров роста и под сто двадцать килограмм сплошных мышц.
  - Иван, тут кое-что прорезается. Есть комбинация. Ребята выпускают колонну-лоќвушку.
  - Какие ребята, какую еще колонну? - Шорохов непонимающе смотрел на Ведмедя. - Гриша, говори яснее.
  - Хорошо. - Ведмедь тыльной стороной ладони отер пот со лба, взял табуретку, срабоќтанную умельцами из комендантской роты из снарядных ящиков, и уселся на нее верхом.
  - К десантникам пришел их стукач из местных и сказал, что на участке шоссе Грозќный-Гудерсмес люди Гараева организовали засаду: дорога в ущелье заминирована, а по сторонам ущелья не менее тридцати человек в засаде притаились. Ну вот, десантники и хотят уничтожить эту банду, а для этого посылают колонну-ловушку. Через два часа выќезжают.- Ведмедь замолк, ожидая реакции Шорохова.
  - Ты хочешь сказать, - после некоторых раздумий заговорил Шорохов, - что нам слеќдует захватить одного из "духов" и растрясти его насчет местонахождения Гараева?
  - Командир, ну ты просто Софокл, - не без издевки заметил Ведмедь. - Такой же умќный и догадливый.
  Отношения в подразделении были простыми и всяческие дружеские подначки не возќбранялись, а даже поощрялись для поднятия боевого духа.
  - При чем здесь философия, - поморщился Шорохов. - Софокл... Нашел кого в пример ставить! А мысль дельная. Там же уйдем из поля зрения. А то здесь на каждом углу глаза и уши оттопыренные... как у тебя. - Шорохов понял, что расквитался, видя, как Ведмедь покраснел. Он на самом деле имел большие уши, которые походили на вареники, от чего лейтенант сильно страдал. - Ладно, ладно, не бери в голову, то бишь в уши, - прервал не-ловкую паузу Иван. - Подбери еще двух человек и действуем. Количество там ничего не значит.
  - Ты сам пойдешь, командир? - поинтересовался Ведмедь.
  - А как же, - усмехнулся Шорохов. - Ведь заказ Москвы. Служануть-то надо. Давай, Гриша, не тяни время. И комплектуйтесь "Полным джентльменским набором" - идти черт знает куда придется. А может и еще дальше.
  - Черт у нас, однако, великий энциклопедист: когда никто ничего не знает, то черт все знает. Правда существует еще более великий энциклопедист из трех букв и первая из ни "х"... - Ведмедь любил побалагурить. Хлебом не корми.
   - Закрывай молотилку, - прервал его словоизвержение Шорохов. - Готовность час. Я сам о себе побеспокоюсь. Кто у десантников возглавляет операцию? Надо согласовать действия.
  
  Колонна на средней скорости двигалась по дороге. Впереди шел бронетранспортер, за ним - два "Урала" с брезентовым верхом. Колонна и колонна. Это только с первого взгляда, если не заглядывать под брезент. А там все борта кузова были обложены мешќками с песком, стояли зенитные установки, крупнокалиберные пулеметы и сидели до зуќбов вооруженные десантники.
  Небо было покрыто пластами облаков, но дождя не намечалось, хотя и слегка парило. Дорога вползала в долину, по бокам которой виднелись склоны, поросшие низкорослым лесом и кустарником. Постепенно долина начинала стягиваться в ущелье.
  Шорохову объяснили, где находится предполагаемая засада, но, тем не менее, он зорко смотрел по сторонам через специально прорезанную дыру в брезенте.
  "Уже скоро. Главное нам с десантурой друг друга не перестрелять. Да вроде бы догоќворились... А чечены ничего и не подозревают. Последним смеется тот, кто стреляет первым, как говорил один генерал. Так... - Он посмотрел на часы. - По времени - мы уже где-то рядом...
  Машина резко тормознула и замедлила ход. Это был заранее оговоренный условный сигнал.
  - Пошли, - коротко бросил Шорохов и четверо спецназовцев спустя несколько секунд очутились на пыльной дороге. Шорохов мотнул головой вправо, и группа быстро скрыќлась на заросшем склоне. Колонна продолжала свой ход.
  Бронетранспортер заполз за поворот, проехал еще несколько десятков метров, когда его внезапно подбросило взрывом. Машина задымилась и встала. Водителя к этому вреќмени внутри уже не было - он покинул БМП минутой раньше, заклинив педаль газа. Со склонов, справа и слева полились обильные автоматные очереди, нацеленные в "Уралы", ухнула граната. Чеченцы ликовали, но внезапно события начали развиваться не по их сценарию: брезент с кузовов сдуло, как ветром и оттуда по ним начали лупить зенитки и поливать настильным огнем крупнокалиберные пулеметы, не давая поднять головы. Из кузовов выскакивали бойцы и, пользуясь прикрытием, углублялись в заросли склонов, тем самым, уходя из зоны обстрела. Чеченцы дрогнули и начали отходить, огрызаясь огќнем. Вслед за ними бросились десантники.
  "Гон начался", - зло подумал Шорохов, услышав взрыв, а потом интенсивную стрельбу. Его группа перекрыла лощину, наиболее пригодную для отхода противника.
  - А если они пойдут в другом месте? - предположил лежащий рядом Ведмедь. - Мало ли что взбредет им в голову.
  - Могут, конечно... - медленно проговорил Шорохов, в нетерпении покусывая какой-то сучок. - Только откуда чечены знают, что мы здесь. А эта лощина - самое удобное меќсто. Сюда они попрутся - не волнуйся. Ты главное "языка" аккуратно возьми. А то ведь придавишь ненароком. Давай, Гриша, готовность номер один. - Через пару секунд здоќровяк пропал из поля зрения.
  Не прошло и пяти минут, как Шорохов заметил две фигуры, петляющие между кустов. "Первые ласточки", - подумал он. - "Много их сюда не добежит, а нам и одного хватит, а остальных мочить. Ага! Дело пошло!".
  Чеченец, бежавший первым проскочил куст, где засел Ведмедь, а второго туда неожиќданно вдернула огромная рука. На краю лощины показались еще трое бегущих и отстреќливающихся противников. Первый находился уже метрах в десяти от Шорохова.
  "Пора". Он прострочил бегущего короткой автоматной очередью, и тот оказался на небе, так и не успев ничего понять. Трое задних не надолго пережили его, срезанные тоќварищами Шорохова. "Первый акт пьесы. А может и последний. Их вряд ли много ушло".
  Шорохов оказался прав. Никто больше не появлялся на краю лощины. Стрельба в стоќроне дороги утихла. Прошло еще минут десять. Потом раздалось уханье совы.
  "Это Прихватов", - внутренне усмехнулся Шорохов, хорошо зная таланты своего личќного состава. - "Пора уходить". Он два раза коротко свистнул. Показались остальные члены группы. Ведмедь нес на плече связанного и мычащего пленника.
  - Давай быстрей разбираться, - скомандовал Шорохов. - Скоро придет десантура мертвяков смотреть. Им тоже не обязательно знать, куда мы направляемся. Давай, Гриша, распаковывай товар.
  Ведмедь брезгливо сбросил пленника на землю как тюк с мусором и вынул у него кляп изо рта.
  - Не убивайте меня, - сразу же заверещал тот. - Меня заставили. Сказали, что если не пойду, то жену убьют, детей убьют...
  Чеченцу было лет тридцать. Вид у него был жалкий и умоляющий, но, поймав его взгляд, Шорохов не увидел там ни страха, ни жалости, а только ненависть.
  "Ломает комедию. Всех их вовлекли. Хотя какая мне разница. Плевать мне на его проблемы - своих хватает".
  - Где Гараев, - жестко спросил Иван. - Ты ведь из отряда Гараева? Ну что вытараќщился!? Говори!
  Для чеченца была неожиданной подобная осведомленность врага. Он на некоторое время растерялся, но быстро сумел взять себя в руки.
  - Да я из отряда Гараева, но не знаю, где сейчас он, меня другой посылал. Я не хотел, но жена дети...
  - Гриша. - Шорохов посмотрел на Ведмедя. Тот кивнул и начал действовать. Он умел развязывать языки.
  - Мы тебя убивать не будем, на хрен ты нам сдался. А вот свою бабу ты больше траќхать не будешь. - Говоря все это, Ведмедь разрезал на чеченце штаны и обнажил генитаќлии. - Ого, какой хороший! Даже резать жалко, - ласково проворковал гигант. - Но приќдется. - Он брезгливо взял в руку член чеченца, оттянул его и взмахнул ножом. - Опа-на!
  - Не надо! - взвизгнул тот. - Я все скажу, только не надо. - Он начал орать, извиќваться ужом, но ничего не мог сделать, поскольку гигант уже придавил ему ноги.
  - О, как он жалеет свой крючок, - сказал Ведмедь, продолжая ломать отработанную комедию и воздействуя на психику пленника, подавляя его волю. - Ну, давай говори, где Гараев. Быстро!
  - Он здесь в селении, недалеко. Километров десять к югу, - заговорил чеченец, захлеќбываясь собственными словами. - Нажан-юрт. Там он должен быть.
  - Где конкретно? - задал уточняющий вопрос Шорохов.
  - Там кирпичный дом. Он один такой. И забор тоже кирпичный. Гараев там. Оставьте меня. Берите меня в плен, только не делайте ничего. Я все скажу.
  - Какая там охрана...
  Вопросы посыпались один за другим, пока не наступила полная ясность в обстановке.
  - Ну, хорошо... - Шорохов выразительно посмотрел на Ведмедя. Тот слегка кивнул, понимая, что от него хочет командир.
  Иван махнул рукой и углубился в заросли. Остальные молча последовали за ним. Букќвально через минуту Ведмедь догнал группу. Он обтер десантный нож травой и сунул его в ботинок.
   Поднялся небольшой ветер, зашелестели листья. В зарослях заворочалось какое-то животное. Природа была полна благодатью, как будто никакой войны и не было. Стоял конец мая, предтеча лета. Все шло своим чередом.
  
  На рассвете нарастала нервозность. Вместе с ознобом, возникающим от мглистой сыќрости, которая приползала из долины в виде мохнатого тумана. Хотелось горячего. Чая или кофе. Но мало ли чего хочется! Шорохов по роду своей деятельности давно привык отказывать себе в самом необходимом, когда того требовали обстоятельства. Но помечќтать-то можно.... Нет, нельзя! Расслабляет. А расслабляться чревато. Уже вторые сутки не появляется Плешко, четвертый член группы. Иван послал его на разведку, исследовать пути подхода к дому Гараева и оценить общую обстановку, снабдив инфракрасным биќноклем - в темноте можно было подобраться поближе.
   " А вот нет Плешко. Должен был вернуться еще вчера вечером, а нет. Живым он не дастся - таковы правила игры. А если он мертв? Тогда чего мы ждем? Сколько еще ждать! Где его черти носят!?", - раздраженно подумал Шорохов и полез в карман за сиќгаретами, хотя курить не особенно хотелось. Он прикурил, прикрывая ладонью пламя зажигалки. Внезапно ухнула сова, пролив бальзам на надсад в душе. Шорохов улыбќнулся.
  "Прихватов. Артист! Ему б на эстраде выступать: и совой может, и волком, и вороной. Не отличишь от натуральных...". Он ткнул спящего рядом Ведмедя.
  - Вставай. Тетя из Твери приехала.
  Верзила поднялся на локте и тряхнул сонной башкой.
  - Плешко появился? - Он сладко зевнул и потянулся.
  - Похоже на то. Прихватов только что ухнул. Он же у нас сейчас дозорный. А ты что такой кислый? Тепло ушло - пожухли уши, - усмехнулся Шорохов, глядя на сонную фиќзиономию Ведмедя.
  Тот машинально потер уши и, осознав нелепость своего жеста, зло сплюнул и отошел к дереву справить малую нужду.
  Вскоре появились Прихватов и Плешко с автоматами наперевес. Плешко, юркий праќпорщик выглядел не лучшим образом: обмундирование у него было помято, как будто его жевала корова, в волосах торчала солома, а в довершение ко всему на груди расплыќлось огромное маслянистое пятно.
  - В мазут влез, - пояснил он, поймав на себе оценивающий взгляд Шорохова. - Приќшлось ползать.
  - А на голове у тебя галки гнездо вили, - ехидно прокомментировал Ведмедь и покруќтил в воздухе указательным пальцем, видимо демонстрируя процесс изготовления гнезда.
  Плешко запустил руку в успевшую отрасти шевелюру и вытащил оттуда солому.
  - Это я маскировался. Разрешите доложить? - Он вопросительно посмотрел на Шороќхова.
  - Давай. Только подлиннее и потуманней. - У Ивана отлегло от души - Плешко жив и что-нибудь прояснит. - Да садись ты, не стой как кол! - Все расселись вокруг Шорохова.
  - Гараев из дома не высовывается, - начал свой доклад Плешко, постоянно подшмыгиќвая носом, что являлось его дурной привычкой и предметом насмешек. - Боится чего или... Не знаю. Но он там, потому что вокруг полно охраны. Кого же еще охранять, как не его!? Один раз подъезжали три машины марки "Нива" с тонированными стеклами. Они заехали во двор через ворота, потом выехали, а через два часа опять вернулись.
  - Ну, вот на этих тачках и ездит этот Гараев. Вернее в одной из них, - встрял вездесуќщий Ведмедь.
  - Не мешай, - отмахнулся от него Шорохов. - Не глупее тебя. Продолжай Плешко.
  - Хорошо. Только закурить дайте. - Жадно затянувшись, Плешко продолжил. - А дом действительно как средневековый замок, вроде тех, что себе любят строить наши вороваќтые чиновники средней руки: двухэтажный, кирпичный, с башенками, а вокруг забор метра в два высотой. Тоже из кирпича. На втором этаже я заметил снайперов - оптикой светили. Во дворе всегда полно вооруженных "духов". Кроме того, по периметру постоќянно фланируют караульные. Собак я не видел. Что еще... Окна в доме зеркальные - снаружи ни черта не видно, что делается внутри. Подходы к селению тоже охраняются. Ночью, конечно, можно проникнуть в село, а дальше...
  - А дальше давайте думать, - прервал его Шорохов. - Какие будут мнения по этому поводу?
  - Ты прямо как на совещании в управлении: мнения, решения..., - не преминул съязќвить Ведмедь. - При выезде его надо отрабатывать.
  - А в какой машине он едет, ты знаешь? - поставил резонный вопрос немногословный Прихватов.
  - По всем трем отработать.
  - Не годится, - выступил третейским судьей Шорохов. - Что значит по всем? А если не попадешь, а если Гараева вообще там нет.... Ну не захотел ехать в этот день. Загубим операцию. Да и себя тоже. Не годится.
  - Взорвать бы этот дом к чертовой матери со всеми потрохами и сделать им всем братќскую могилу, - зло сказал Прихватов.
  - Сколько у нас пластида? На круг? - спросил Шорохов.
  Пластида оказалось двенадцать килограмм.
  - Хорошее количество, - задумчиво проговорил Шорохов. - Если б его под дом в нужќное место подоткнуть, то этот замок в пыль бы разнесло. Но как туда подобраться...
  - Еще "каблучок" подъезжал. Ну, этот... "Москвич-иж" с фургончиком, - неожиданно возник голос Плешко. - В ворота он не стал заезжать, а остановился возле. Из него досќтали пару ящиков и затащили внутрь. Потом "каблучок" уехал.
  - Ценная информация, - сказал Шорохов, по привычке покусывая сучок. - А ящики большие?
  - Не очень, но тяжелые. Их с напрягом волокли. Похоже на продукты. Консервы какие-нибудь, - пояснил Плешко. - А "каблучок" без охраны, да и в кабине находился только водила.
  - Троянский конь. - Немного подумав, воскликнул Шорохов и удовлетворенно хлопќнул рукой по коленке. - Нужно дождаться, когда им в следующий раз повезут продукты. "Каблучок" мы захватим по дороге. Они сами себе доставят взрывчатку в дом. Водитель из кабины выходил? И вообще, давай подробности, детали. Чем подробней - тем лучше.
  
  - "Каблучок" подъехал к воротам. - На вершине корявой березы сидел Плешко с биќноклем в качестве наблюдателя. - Вытаскивают ящики. Все идет по плану.
  Только по чьему плану все шло? Это могли прояснить события, произошедшие немноќгим временем раньше.
  На проселке, ведущем в селение, группа Шорохова организовала засаду. Ждали "кабќлучок". Он к всеобщему удовольствию появился на следующий же день. Тащился по доќроге, пока перед ним не свалилось огромное дерево. Недоуменный водитель вышел из кабины и тут же был оглушен мощнейшим ударом по затылку. Чеченец оказался не крупным. Его одежда по размеру больше подходила на Прихватова, поэтому именно Прихватова переодели и усадили за руль. В одном из ящиков консервы заменили на плаќстид, снабдив его радиовзрывателем, и автомобиль продолжил свое движение.
  - Ящики занесли в ворота, - продолжил наблюдение Плешко.
  - Прямо как футбольный комментатор, - не преминул съязвить Ведмедь. Шорохов смолчал. Он давно привык к повадкам своего подчиненного.
  - "Каблучок" отъезжает. Вот уже поехал. Все, его не видно.
  "Пора", - подумал Шорохов и скомандовал.
  - Плешко, слезай с вышки. Сейчас праздничный салют будет. Как бы тебя оттуда не снесло...
  Когда тот спустился с дерева, Шорохов вынул металлическую коробочку, выдвинул антенну и нажал красную кнопку. Раздался оглушающий взрыв. Ухнуло так, что под ноќгами дрогнула земля. Ивану показалось, что мир сдвинулся куда-то в сторону, в другое измерение. Прошло несколько секунд. Шорохов потряс головой, как будто сбрасывая дрему.
   - Пошли.
   С Прихватовым они должны были встретиться в условленном месте, метрах в ста от проселка по склону, возле огромного скального камня. Как только они подошли к условќленному камню, буквально через минуту в районе проселка раздалась интенсивная автоќматная стрельба.
  - Прихватов к нам прорывается, - предположил Ведмедь. - А кому ж еще! Засветился все-таки. Надо бы его поддержать.
  - Поддержим... Здесь, - проговорил Шорохов. - Замаскироваться, оружие к бою.
  Через несколько минут мимо замаскировавшейся группы проскочил отстреливаюќщийся Прихватов. А вот его преследователи проскочить не сумели, поскольку были среќзаны кинжальными автоматными очередями. Пока больше никого не наблюдалось. Группа рванула вверх по заросшему склону.
  - А ведь нас просто так в покое не оставят, - предположил бегущий рядом Ведмедь.
  - Посмотрим, - сквозь зубы процедил Шорохов, но он понимал, что его товарищ прав, что придется прорываться.
  Когда они отошли довольно-таки далеко от селения, Шорохов поинтересовался у Приќхватова.
  - Ты как умудрился засветиться?
  - Да все вроде шло гладко, - начал рассказывать тот. - Ящики разгрузили, потащили их в дом. На меня - ноль внимания. Ну я поехал, а на выезде из деревни меня стал остаќнавливать кто-то из дозорных. По дружески так машет - видимо хорошо знал водителя "каблучка". Я конечно не остановился и поддал газу. Не знаю, может он разглядел, что за рулем не тот, и мне начали вдогонку палить, колеса пробили. А тут как раз грохнуло. Это их отвлекло, но не надолго. - Прихватов замолчал.
  - Плохо все это, никуда не годится, - резюмировал Шорохов и группа двинулась дальше сквозь заросли.
  Зажали их спустя два часа возле высотки, на которой стояла сетчатая опора электропеќредачи. Группа пыталась обойти высотку с другой стороны, но нарвалась на автоматный огонь. Шорохов понял, что они окружены, что нужно занимать высоту и организовывать круговую оборону. А там, как судьба распорядится.
  Чеченцы быстро поняли, что нарвались не на "салаг зеленых": обороняющиеся дейстќвовали грамотно, эффективно, экономили боезапас и каждый их выстрел находил себе жертву. Несколько атак захлебнулось. Высотку расстреляли из гранатометов, но и это не помогло. Пока группа держала оборону, Ведмедь успел вырыть капитальный окоп по полному профилю, работая как экскаватор. Силы ему было не занимать. Поняв, что на-прасно гробят людей, чеченцы прекратили беспорядочные наскоки, подтащили миномет и начали методично обстреливать окопавшихся. Потом вновь повторили атаку, но она вновь захлебнулась. Высотка огрызалась огнем
  У Шорохова тоже не все обстояло гладко: Плешко был убит осколком мины, а Приќхватов тяжело ранен в грудь и тоже умирал. Шорохов и Ведмедь получили легкие ранеќния, которые после перевязки их особо не стесняли. Пока...
  Тяжело застонал пришедший в себя Прихватов.
  - Ты как там, Леша? - спросил Ведмедь.
  - Прекрасно, - через силу улыбаясь, ответил тот и быстро забросил что-то себе в рот. - Прощайте ребята, на том свете... - Он дернулся и затих, так и не успев сказать, что будет на том свете. Яд подействовал мгновенно.
  - Каждый сам выбирает себе путь, - мрачно сказал Шорохов.
  - Опять полезли, командир, - прокомментировал Ведмедь.
   - Давай отрабатывать - тебе Север и Восток, а мне Запад и Юг.
   Вскоре интенсивная стрельба возобновилась.
  - А ведь боезапас кончается, - сказал Ведмедь, когда очередная атака была отбита. - Еще на одно шоу хватит. Не более того. А дальше? Капсулу в рот, мордой в землю и граќнату с выдернутой чекой под себя? Радости мало.
  - У тебя есть другие варианты? Контратаку затеять? Погибнешь бестолково и сразу. А тут со смыслом. Прихватишь с собой еще кого-нибудь.
  - Да нет. Это я так. Для беседы.
  Шорохова развеселило слово "беседа", никак не подходящее к данной ситуации. Он представил, как они с Ведмедем сидят на открытой веранде, увитой диким виноградом, пьют чай и беседуют. Его прорвал гомерический хохот.
  - Ты чего, командир? - проявил беспокойство Ведмедь. - Крыша что ли поехала? Ты давай... Не того...
   - Да нет, все нормально, Гриша, все нормально... Слушай! Вот чудеса! - Шорохов от удивления дернул головой. - А ведь наших чеченов кто-то кроме нас отстреливает. Вон те двое лежат... Я по ним не стрелял. И тихо как-то.
   - Я тоже не стрелял, - сказал Ведмедь. - Но ведь мертвые!
  Неожиданно, метрах в пятидесяти к Западу раздался пронзительный свист, а потом раздался резкий голос.
  - Эй, кто там на высотке упирается? Я сержант Брагин, спецназ МВД. Спускайтесь сюда, пока дают. Оружие над головой.
  - Похоже, что наши. Откуда они здесь!? Ведь эту территорию контролируют чеченцы. Вот те на! - воскликнул Ведмедь.
  - Может наши, а может и провокация. Но другого выхода у нас нет. Пошли. - Шороќхов встал в полный рост и, подняв автомат над головой, начал быстро спускаться по склону. За ним без раздумий последовал Ведмедь. Он верил Шорохову.
  Встретил их высокий худощавый парень в компании с четырьмя бойцами. Никаких знаков отличия на них не было.
  - Я сержант Брагин. Кто вы такие? - голос у парня был подозрительным. - Отвечать без раздумий!
  - Капитан Шорохов. Спецназ ФСБ. Возвращаемся с задания. - Шорохов говорил споќкойно, отчетливо выговаривая слова.
  - Ясно, - выдавил из себя Брагин. - Комендатура проверит. - Он немного постоял в раздумье. - Ладно, капитан. Документов я у вас не спрашиваю, потому что у вас их нет. Просто арестую, доставлю, а там разберемся постепенно.
  - Наручники надевать, товарищ сержант? - задал вопрос один из бойцов Брагина.
  - Да вы на меня наручники не сможете напялить, - воскликнул Ведмедь, потрясая огќромными ручищами.
  - Не надо наручников - они сами пришли, - сказал Брагин. - Ладно, давайте быстро. Мы чеченцев отогнали, но это ненадолго. Там у нас три БМПешки неподалеку припряќтаны, - пояснил он, глядя на Шорохова.- Все. Вперед.
  - Там еще двое наших. - Шорохов махнул рукой в сторону вершины. Брагин его моќментально понял. Он тоже не любил оставлять своих мертвых.
  - О них позаботятся. Все. Вперед.
  Шорохов с Ведмедем отсидели три часа в комендантской кутузке, пока выясняли их личности. После чего Иван доложил начальству о выполнении задания. Ведмедь с нетерќпением ожидал его у входа, усевшись на катушку из-под кабеля. При виде Шорохова он радостно встрепенулся.
  - Командир, надо бы того... Водки ребятам поставить. Я знаю, где их рота базируется.
  - Не возражаю. Пошли водку доставать. - Без раздумий согласился Шорохов и с интеќресом посмотрел на свои поцарапанные коленки, торчащие из прорванных штанов.
  У Брагина был собственный кабинет в здании бывшего детского сада. Там вечером и собрались.
  - Что, капитан, решил устроить себе перерыв на смерть, да мы не дали, - с усмешкой проговорил Брагин, когда выпили по первой.
  - В точку попал, - ответил Шорохов, глядя на красивое, смуглое лицо спасшего его сержанта.
   Закусывали они килькой в томатном соусе, которую таскали прямо руками из конќсервной банки, а потом обсасывали пальцы. И эта картинка намертво врезалась в память Шорохова, как и лицо человека, сидящего напротив. Килька и лицо.
  
  
  
  
   Сильвия.
   Повесть
  
  ...Этот день выдался пасмурным. По небу бродиќли косматые тучи, постоянно угрожая дождем. Поќлуразрушенные стены зданий с обвалившейся штуќкатуркой, обнажающей кирпичную кладку, и торчащей арматурой напоминали нижнюю челюсть огромного ощеќрившегося зверя. В городе было неќспокойно: несмотря на победные реляции командоќваќния о взятии Гудермеса и стабилизации обстановќки, то там, то тут возникали очаги сопроќтивления, исправно работали снайперы, отстреливая личный состав российской армии, внезапно взрывалась или загоралась бронетехника, а на окраинах и в районе железнодоќрожного вокзала постоянно слышались автоматные очереди.
  Сержант Брагин во главе мобильной группы из пяти бойцов занимался "зачисткой" территории и параллельно сбором разведданных в юго-восточном районе города.
  - В серьезные стычки с превосходящими силами не ввязывайся, а просто засеки место и передай координаты по рации. Занимайся снайперами и отќдельными диверсионќными группами. Особо с ними не церемонься - нам пленные не нужны, - напутстќвовал его взводный, отправляя на задание.
  Группа двигалась рывками: преодолев очередные несколько десятков метров, бойцы замирали, вжавќшись в стены, а сержант Штынь в полевой бинокль тщаќтельно изучал окрестности, оглядывая руины домов, пустые глазницы окон и раздолбанќную бронетехнику.
  Во время одной из остановок он заметил, как в просвете между покореженным от взрыва грузовиќком и едва заметным входом в подвал мелькнул подросток лет пятнадцати с ведром в руке.
  - Там какое-то шевеление, - бросил он Брагину. - В том подвале кто-то засел. Даќвай долбанем по ним из "мухи".
  - Подожди - надо сначала понять. - Брагин, имевший к тому времени обширный боевой опыт, не спешил с принятием решений, если на то была воз-можность, а уж когда принимал, то отрабатывал их быстро, точно и без раздумий. - Там дверь заќкрыта?
  - Да нет никакой двери - просто дыра и все, - проговорил Штынь, глядя в бинокль.
  - Забросьте туда "шутиху", - скомандовал Арќтем. "Шутихами" они называли взрывќпакеты, слуќжащие для дезориентации противника и провоцироќвания его на активные дейќствия.
  Один из бойцов короткими перебежками наискоќсок преодолел улицу и, резко махнув рукой, бросил что-то в темный проем подвала, сам при этом отскоќчив за покалеченный грузовик.
  Раздался грохот взрыва, и буквально через сеќкунду до ушей Брагина донесся женский визг и громкие причитания.
  - Слушай сюда! - Брагин оглянулся на свою команду. - По одному, короткими пеќребежками к грузовику. Я первый, Штынь прикрывает. Впеќред! - скомандовал он сам себе и бросился через улицу. Вскоре все, кроме Штыня, собрались возле машины. Тот остался на месте, внимательно наблюќдая за подходами к подвалу. - За мной! - Артем прыгнул в темный проем и распластался на бетонќном полу. Бойцы последовали за ним. В подвале быќло сухо и пыльно. Брагин поднял глаза и увидел, что из-за поворота льется свет. Потом послышался тиќхий говор, перемежались чеченская и русская речь. - Эй, кто там? - крикнул Артем. - Сложить оружие и выходить по одному - иначе граќнатами забросаем.
  Он включил фонарь и направил луч на противоќположную стену. Вскоре из-за угла поќказался хуќденький подросток. Он встал с поднятыми руками и часто заморгал, ослепленќный светом. За ним вышли женщина с грудным ребенком, девочка лет восьми- девяти и совсем маленький мальчик. Он уткнулся в юбку женщины и горько заплакал.
  - Там еще бабушка, но она плохо ходит, - поясќнил подросток.
  Брагин резко вскочил на ноги и подошел к испуќганным чеченцам. Ему было откроќвенно жаль этих людей, попавших в жестокую мясорубку войны, заќтеянной неумными политиками. Он посмотрел в стоќрону и увидел обширную нишу в стене: на полу стоќяло несколько деревянных ящиков, в углу на подќстилке была свалена груда шмотья и убогая кухонная утварь. На стене висела зажженная кероќсиновая лампа, а в центре гудел керогаз. Из стоявќшего на нем котелка шел пар. Рядом сидела старуќха и методично помешивала ваќрево деревянной паќлочкой.
  - Свободны, - медленно проговорил Артем и, пристально глядя на чеченцев, махнул рукой бойќцам, чтобы подходили.
  Команда Братина молча расселась на ящиках. Чеченцы сгрудились в углу, искоса поќглядывая на незваных и опасных гостей. Повисла настороженная пауза. Напряженную атќмосферу разрядил внезапно появившийся и вечно неунывающий Штынь.
  - Что варим? - спросил он бодрым голосом, заќглянул в котелок и принюхался. - Пахнет хорошо. Это барашек?
  - Рамзан кошку поймал, - прошамкала старуќха, кивнув в сторону подростка.
  Бойцы переглянулись.
  - Вываливай сухой паек, - раздался голос Брагина, и вскоре на одном из ящиков возќникла груда из банок с консервами и пачек галет. Кто-то из бойцов положил туда полбуќханки черного хлеба. - Ешьте, - коротќко бросил Артем и, видя неуверенность чеченцев, доќбавил: - Берите, не стесняйтесь.
  Первым не выдержал Рамзан. Он схватил хлеб, отломил кусок и начал жадно есть, пеќредав остальќное женщине, по-видимому, матери. Штынь вытащил нож и, ловко вскрыв пару банок, передал консервы чеченской семье.
  - А где ваш дом? - задал вопрос Брагин, зараќнее предполагая ответ.
  - Разбомбили, - подала голос женщина. - Мы живем на окраине, а там сейчас воюют - третьи сутки здесь сидим. - Она методично покачивала младенца, успевая при этом корявой алюминиевой вилкой выхватывать куски тушенки из банки.
  - Кому нужна эта война? - невнятно пробормоќтала старуха - рот ее был заполнен едой. - Только хуже всем.
  - Ладно, пошли дальше. - Брагин поднялся.
  - Спасибо вам, - поблагодарила женщина. - И еще... - Она на секунду задумалась. - Тут в одном доме в подвале ваших держат. Уже давно.
  - Где находится дом? - быстро спросил Артем. Женщина назвала адрес и объяснила, как туда добраться. Подошедший к выходу Штынь подал знак рукой, требуя остановиться, а сам быстро выќсунулся наружу и сразу же отпрянул назад. Взвизгќнула пуля и, отрикошеќтив от косяка, ушла куда-то в глубь подвала.
  - Снайпер, - улыбнулся Штынь, как будто соќобщил что-то приятное.
  -Давай "винт", - Брагин повернулся к одному из бойцов. Тот снял с плеча снайперќскую винтовку Дегтярева и передал Артему. - Ну что, Паша, дейќствуем по старой схеме? - обратился он к Штыню. Тот согласно кивнул и достал пистолет.
  Брагин повертел винтовку в руках, пощелкал затвоќром, проверил оптику. Потом, поќдойдя к выходу, он резко бросился вперед по направлению к грузовику и заполз под днище. Штынь метнулся следом, приќстроился сбоку от машины и начал обшаривать биќноклем дома на противоположной стороне улицы, осторожно выглядывая из-за бампера. Прошло неќсколько минут.
  - Артем, - раздался голос Штыня, - зеленый дом, третий этаж, второе окно слева. Там оптика. Дай ему по ушам.
  Брагин внимательно посмотрел туда, куда укаќзал ему Штынь: сначала он ничего не увидел, но поќтом сверкнуло стекло и в проеме окна возникло легќкое шевеление.
  - Паша, приготовься! - крикнул он Штыню и, аккуратно прицелившись, произвел два выстрела с интервалом в секунду. Штынь, услышав грохот винќтовки Брагина, резко метнулся вперед и быстро пе-ребежал улицу, тем самым уйдя из сектора обстреќла. Остоќрожно двигаясь вдоль стены, он достиг преќсловутого зеленого дома и скрылся в проеме двери.
  Раздался выстрел. По мостовой рядом с Артемом чиркнула пуля. "Засек, падла!" - выругался про себя Брагин и, слегка высунувшись, начал разгля-дывать через прицел исќкомый дом. Опять сверкнула оптика, но уже в другом окне, и Артем, не задумыќваясь, прицельно пальнул. "Не давать поднять голо-вы и отвлекать, отвлекать... Никуда он от Паши не денется".
  Штынь, крадучись, поднялся по полуразрушенќной лестнице на третий этаж, осторожно огибая отќвалившиеся куски стен и горы шуршащего мусора. Здание было явно не жилое - судя по кипам докуќментов, разбросанных по полу, скорее всего, какая-нибудь контора. Паша перешагнул порог и очутился в длинном коридоре со множеством дверей. Останоќвившись, он старался вычислить, в какой из комнат может находиться снайпер.
  Брагин услышал звук выстрела, но стреляли явќно не в него. Он обернулся и увидел торчащее из подвала чучело, сработанное бойцами: из двух кусќков арматуры и брючного ремня был изготовлен крест, его одели в военный бушлат, вместо головы намотали каќкого-то тряпья, а сверху нахлобучили пилотку - издалека это вполне могло сойти за челоќвека. Это не являлось импровизацией - все подобные фокусы были обговорены и отрепетированы заќранее.
  Брагин усмехнулся, увидев, как чучело очередќной раз высунули из проема. Опять проќзвучал выќстрел, и он, определив откуда, ответил двумя. "Отќвлекать и постоянно давить на психику, заставить нервничать".
  Штынь бесшумно скользнул по коридору и резко распахнул предпоследнюю дверь. В просторной комќнате стояли два металлических шкафа, валялись пеќревернутые столы и сломанные стулья. Все это было усыпано исписанными листами бумаги, но людей не наќблюдалось. "Сменил позицию, - резонно заклюќчил Штынь. - Попробуем рядом". Он подкрался к соседней двери, выдержал секундную паузу и, воќрвавшись в комнату, обна-ружил человека со снайќперской винтовкой. Тот сидел на табуретке возле окќна и прицелиќвался. Паша, не задумываясь, всадил ему две пули в голову. "Не долго музыка играла... Надо дать знать своим". Штынь подошел к снайпеќру. Тот был мертв. Он так и остался сиќдеть, наваќлившись грудью на подоконник. Вокруг размозженќной головы растекалось кроќвавое пятно. Паша взял труп за ноги и рывком выбросил его из окна, потом посмотрел вниз на распластавшееся на мостовой теќло, сплюнул и вышел из комнаты.
  "Ну вот и все, - подумал Брагин, увидев вываќлившегося из окна чеченца. - Паша не изменяет своим привычкам. У него это вместо сигнала отбой". Он выбрался из-под грузоќвика и подал знак бойцам, чтобы выходили. Вскоре появился Штынь, и мобильќная группа продолжила "зачистку" территории, остоќрожно передвигаясь по улицам вымершего го-рода.
  - Давай сначала по этому адресу, - предложил Штынь. - Вряд ли чеченцы соврали.
  - Пошли, - согласился Брагин. - Тем более это где-то в нашем районе. - Он вынул карту и наметил маршрут. - Здесь не очень далеко, километра полтора...
  
  
  Группа добралась до нужного дома почти без приключений, если не считать короткой перестрелќки: стреляли из-за прилавка магазина с разбитой витриной. Штынь подобрался поближе и последоваќтельно бросил туда две гранаты - на этом бой заќкончился. Брагин послал одного из бойцов узнать, что там.
  - Два трупа. Пацаны лет четырнадцати, - соќобщил вернувшийся воин и зло сплюнул. - С детьќми воюем.
  - Отставить эмоции, - процедил Брагин сквозь зубы. - Все враги, кто в нас стреќляет. - Вдруг он заметил кровавое пятно, расплывшееся на ляжке у одного из бойцов. - Что там у тебя?
  - Слегка зацепило, - морщась ответил тот. - Кость не задело.
  - У кого аптечка? Быстро перевязать - и впеќред. - Брагин присел на невесть откуда здесь окаќзавшийся сейф, отложил в сторону автомат и рас-слабился.
  Вход в подвал, а скорее в полуподвал, о котором рассказала чеченка, находился во внутреннем дворе большого пятиэтажного дома и представлял собой обитую железом дверь и ведущие к ней несколько ступенек. Рядом с дверью расположились два угќлубленќных окна, дававших возможность видеть изќнутри, что происходит на улице, поэтому бойцы не высовывались, расположившись за опрокинутой циќстерной. Надо было приниќмать решение.
  - Что ты по этому поводу думаешь? - обратилќся Брагин к Штыню.
  Тот сидел прямо на земле, вытянув ноги и покуќсывая какой-то сучок. Он размышлял. Прошла миќнута, вторая... Наконец Паша подал голос.
  - А это единственный вход? - спросил он.
  - Скорее всего, - ответил один из бойцов. - Я знаю этот тип домов - сам жил в таќком же.
  - Тогда надо дождаться, пока кто-нибудь выполќзет наружу, захватить его, а дальше по обстоятельќствам, - предложил Штынь сонным голосом и, доќстав из кармана черный суќхарь, начал его вдумчиво жевать, закатив глаза от удовольствия.
  - Логично. - Брагин осторожно выглянул из-за цистерны.
  - Можешь не смотреть, - сказал Штынь, проќдолжая грызть сухарь. - Там над вхоќдом есть окно. Нужно пробраться в здание, а когда кто-нибудь выйдет из подвала, наброситься на него сверху.
  - Вот ты и пойдешь. - Артем ехидно усмехќнулся.
  Для них это была повседневная рутинная работа, поэтому чувство страха притупилось, чего нельзя было сказать о чувстве юмора. Они воспринимали эту войну как жестокую, кем-то навязанную игру, где главной и единственной ставкой является собстќвенная жизнь.
  Штынь ничего не ответил, а только завертел голоќвой, как будто ему был тесен воротќничок.
  - Ну что жалом водишь?! - не унимался Браќгин.
  - Массаж головного мозга, - невозмутимо паќрировал Паша. - Чтоб не тупеть. - Он искоса взглянул на Артема. - Ну что? Мне идти?
  - Я сам. - Голос у Брагина посуровел. - Как только я его сделаю - сразу ко мне. - Он снял авќтомат с плеча и передал его одному из бойцов, по-том переложил пистолет в карман и нащупал нож, заткнутый в десантный ботинок и зафиксированный лейкопластыќрем. - Подъезд с той стороны? - еще раз уточнил Артем и, не дожидаясь ответа, скольќзнул к углу дома и скрылся за поворотом.
  - Кончай расслабуху! Проверить оружие, пригоќтовиться! - В голосе Штыня проявиќлись командные интонации.
  Прошло около получаса, когда дверь подвала приотворилась и оттуда сначала высунуќлась голова в зеленой повязке, а потом появился и сам воин исќлама, в камуфляжной форме и с автоматом напереќвес. Он внимательно осмотрелся и, не заметив ничеќго подозрительќного, собрался двинуться дальше, как вдруг на него сверху обрушилось нечто, бросило на землю, придавило, а потом он почувствовал болезќненный укол в область шеи. Чеченец поднял глаза и уперся в холодный, пронизывающий взгляд серых глаз. В них сквозило безжалостное равнодушие, и это было страшно. Он ощутил теплую струйку кроќви, стеќкающую вдоль ключицы, и прохрипел:
  - Не убивай - денег дам.
  - Сколько там ваших? Отвечай быстро! - Споќкойный, даже отрешенный голос подавлял волю, гипнотизировал.
  - Четверо. Не убивай - я все скажу.
  - А наших? - Брагин чуть шевельнул ножом.
  - Двое, но один, наверное, уже готов.
  - Подробнее! - Брагин не ослаблял прессинг.
  - Как войдете - вторая дверь налево. Там два смежных помещения. Ваши в аппаќратной - это дальняя комната, а четверо наших в ближней. - Чеченец умоляюще взгляќнул на своего мучителя.
  Артем краем глаза отметил, как трое его бойцов блокировали дверь, а подошедший Штынь стоит ряќдом, прислушиваясь к разговору.
  - Хорошо... Ладно... Передай привет Аллаху. - С этими словами Брагин полоснул ножом по горлу боевика и встал на ноги. Из раны обильно полилась кровь. Чеченец инќстинктивно пытался заткнуть пальцами перерезанную артерию, потом дернулся, его тело свела мелкая судорога, и он затих.
  - Еси на небеси, - прокомментировал Штынь. Он многое повидал на этой нелепой войне, и подобќные сцены его мало впечатляли. - Ну что, начнем помалу?
  - Ты все слышал? - Брагин кивнул на мертвого чеченца. Штынь утвердительно кивќнул. - Давайте разбирайтесь там, а я здесь прикрою. Вперед!
  Штынь с бойцами проник в подвал и взглянул на нужную дверь. Она открывалась внутрь. Он картинќно махнул рукой, как дирижер симфонического орќкестра. Один из бойќцов, здоровенный детина двух-метрового роста, понимающе кивнул и, разбежавќшись, вреќзал прямой ногой по двери, сорвав ее с петель. В поле зрения Штыня попали двое чеченќцев, сидящих за столом, и он не раздумывая полоснул по ним очередью из автомата. Разќдались гортанные крики, изрешеченные пулями противники задергаќлись, как марионетки. Бойцы ворвались в комнату, раздалось еще несколько выстрелов, и все стихло. Штынь вбежал последним, едва не споткнувшись о вышибленную дверь, и быстро осмотрелся: двое проќтивников лежали бездыханными возле стола, треќтий, не успев вскочить с леќжанки, изготовленной из снарядных ящиков, так и остался там. Он лежал, широко разброќсав ноги, а вместо лица у него было кровавое месиво. Штынь осмотрел бойцов: "Вроде все целы". Поќтом показал на дверь в смежную комќнату.
  - Четвертый, наверное, там, вместе с заложниќками.
  Он подошел к двери, наклонился и прокричал в замочную скважину:
  - Эй, ты! Выползай оттуда - жив останешься.
  - Открой дверь и посмотри сюда, - раздалось в ответ.
  Выполнив предложенное, Штынь резко отпрянул в сторону, а бойцы остались стоять напротив проеќма, ощерившись автоматами. Они увидели исхудавшего и заросшего человека в лохмотьях. К его горлу был приставлен кинжал находящимся сзади чеченцем.
  - Ты кто? - спросил Паша, в упор глядя на неќзнакомца.
  - Лейтенант Шабалкин. - Он назвал номер чаќсти и подразделения.
  - Понятно... - Паша взглянул на боевика, выќглядывающего из-за спины Шабалкина. - Ты чего хочешь?
  - Бросьте оружие и дайте мне уйти, иначе ваш человек умрет! - прокричал чеченец. В его голосе звучали истерические ноты.
  - Разбежался! - хохотнул Штынь. - Оружие ему брось, и килограмм паюсной икры, и укропу в жопу... Откуда я знаю, что это наш человек, а не твоя подстава?
  - Не бросайте меня, - жалобно пролепетал Шабалкин.
  Паша немного подумал и принял решение:
  - Хорошо. Мы отойдем все в угол и будем постоќянно в твоем поле зрения, а ты помаќленьку продвиќгайся к выходу. Зарезать лейтенанта ты в любом случае успеешь - мы опустим стволы. Действуй - других условий не будет.
  Чеченец понял, что спорить бесполезно, и согласќно кивнул. Группа передвинулась в дальний угол помещения. Воин ислама, прикрываясь заложником как щиќтом и постоянно фиксируя острие кинжала на его горле, начал осторожно перемещаться по комнате, не сводя глаз с противника... Внезапно раздался хлопок выстрела, и чеченец, как в замедленќной ки-носъемке, начал оседать на пол. В проеме входной двери стоял Брагин.
  - А где второй заложник? - спросил он обыденќным голосом и спрятал пистолет в коќбуру.
  - Мы еще там не были, - пояснил Штынь, киќвая на смежную комнату. - Наверное, там. Пойдем посмотрим.
  В помещении было сыро и душно. Половина его была забита электротехническим обоќрудованием. У дальней стены на куче тряпья лежал человек. Он был без сознания, грудь его тяжело вздымалась, дыќхание было хриплым.
  - Кто это? - поинтересовался Брагин у подоќшедшего Шабалкина.
  - Капитан Морозов, - пояснил тот тусклым гоќлосом. - Он долго не протянет - у него гангрена обеих ног и заражение крови, наверное...
  Лежащий внезапно захрипел, неимоверным усиќлием повернулся на бок и затих. Штынь протер об обшлаг куртки объектив бинокля и приставил его к губам лежащего. Потом внимательно посмотрел на стекло - оно оставалось прозрачным.
  - Мертв, - прокомментировал он и сдернул с головы пилотку. Все последовали его примеру. Возќникла пауза.
  - Ладно, - прервал молчание Брагин. - Возќвращаемся в роту. Труп забираем с собой - потаќщите на ремнях. Вперед!
  Они молча пробирались по безлюдным улицам города, огибая завалы рухнувших домов и покореженную бронетехнику. С окраины по-прежнему разќдавались автоматные очереди. Группу замыкал Штынь. Он передвигался скользящим шагом, постоќянно зыркая по стоќронам. Приближался вечер, но не было видно конца этой странной войны.
  
  Рота майора Пугачева разместилась на окраине города в здании бывшего детского сада. Здание давно не использовалось по своему прямому назначению: судя по металлическим стеллажам, тянущимся вдоль стен, пустым картонным коробкам из-под пиќва, рекламным листкам и фирменным наклейкам, здесь последнее время обитала какая-то торговая оргаќнизация. Бойцы спали на стеллажах, как на наќрах, забросав их всяким тряпьем, кипятили чай на газовой плите, на удивление всем функционируюќщей, и по местным понятиям устќроились достаточно комфортно.
  Взводный был на задании, и Брагин, как его заќместитель, доложил непосредственно ротному.
  - Этого лейтенанта нужно отправить в госпиќталь и сообщить в его часть, - резюќмировал Пугаќчев, внимательно выслушав Артема. - Доведи это дело до ума.
  Брагин, отправив личный состав отдыхать, пошел к связистам и в течение часа дозваќнивался до мотопехотного полка, куда был приписан Шабалкин. Полк базировался в Толќстой-Юрте, и командир после продолжительной паузы сказал, чтобы лейтеќнант, после того как придет в норму, добирался до части своим ходом. Это до глубины души возмуќтило Артема.
  - Слушай, полковник. Ты сколько находишься в Чечне?
  - Три недели, - раздалось в трубке.
  - А я, сержант Брагин, почти два года. Так вот, полковник, ты - сволочь, и по службе, и по жизни. Это же твой офицер! - Артем даже побелел от злоќсти.
  На том конце провода возникла пауза. Потом тот же голос сказал примирительным тоќном:
  - Ты полегче в выражениях - я все-таки команќдир полка. Завтра пришлю свой "гаќзик" - с трансќпортом у нас проблемы. - В трубке раздался тяжеќлый вздох, и связь преќрвалась.
  В госпиталь Шабалкин идти отказался наотрез:
  - Я ничем не болен, а только истощен. И еще вши с чесоткой. - Он сидел на обрубке бревна возќле входа, набросив на плечи бушлат, пожертвованќный ему кем-то из бойцов.
  - Это все мелочи, - усмехнулся Артем. - Сейќчас тебя постригут и намажут серной мазью. А наќсчет помыться... Здесь сам крутись как сможешь - ничем помочь не могу. Как закончишь со всем этим - заходи ко мне, поговорим. - И, постояв еще неќсколько секунд, он зашел внутрь помещения, на котором еще сохранилась табличка "Детќский сад No 8".
  Брагину, как заместителю командира взвода, быќла персонально выделена маленькая комнатка - бывшая кладовка, где на полу валялся засаленный матрас, а в углу из ящиков было сооружено что-то вроде стола, накрытого куском брезента.
  Артем сидел на полу в позе "лотоса" и читал каќкую-то газету двухмесячной давности, когда в дверь робко постучали. Вошел Шабалкин и в растерянноќсти остановился посреди комнаты. Он был подстрижен наголо и переодет в чистое обмундирование старого обќразца. На его плечах бугрились плохо пришитые лейтенантские погоны.
  - Чего стоишь? Садись. - Брагин указал на снарядный ящик возле стены. - Мне по поводу теќбя рапорт писать, так что расскажи подробно, как ты оказался у чеченцев. Тебе еще много раз придетќся рассказывать об этом... Сам знаешь кому.
  Шабалкин присел и некоторое время сосредотоќченно молчал. Потом тяжко вздохнул и начал медќленно говорить, с трудом выталкивая из себя фразы:
  - Это странная история. Не знаю даже, с чего начать...
  - Начинай сначала, - усмехнулся Брагин.
  - Ладно. - Шабалкин устроился поудобнее и продолжил: - Виной всему была женќщина. Вернее... не виной - она не виновата, а скорее причиной. Так уж сложилось. В то время я учился в институте, на химико-технологическом факультете. Тогда еще был жив комсомол, и я увлекся общественной работой. Нет, в партию я не рвался, просто душа леќжала. С ребятами работать нравилось, хотелось наукам их обучать. Мы создали при инќституте химический клуб для школьников. Сам знаешь, какие в школе опыты. Так... Переќливание из пробирки в пробирку всякой дряни. А у нас лаборатории, оборудование, реакќтиќвы... Мы еще олимпиады школьные проводили.
  На одной из таких олимпиад я и заметил эту деќвушку... когда работы собирал. Понаќчалу-то она мне не показалась: так, ни рыба ни мясо, в этой унылой школьной форме, пуќчок волос на затылке, в глаза не смотрит, как будто чего боится. Имя у нее только было необычное - Сильвия.
  Это было перед Восьмым марта, и меня приглаќсили на школьный вечер. Сразу после олимпиады. Я и сам не знаю, зачем туда пошел, - танцевать я не любил, да и до девок не был особо охоч. Была, правда, у меня подружка тогда... Ну да бог с ней.
  А дальше... Ну, вечер как вечер: сначала домороќщенный концерт, а потом танцы под музыку местќной рок-группы. Танцевать я не пошел, а просто стоќял у стены и наблюдал. Потом увидел ее. Взглядом наткнулся. Она не танцевала. Ее постоянно приглаќшали, но впустую. Ни с кем не соглашалась. А я ее не сразу-то и узнал. Ну просто небо и земля: воќлосы распущены, глаза сияют, короткая черная юбочка. А ноги ровненькие от самых труќсиков. Короче, отымел бы ее прямо на подоконнике. Никогда такого не испытывал. И она словно это почувствовала - стоќит, таращится на меня, улыбается. Я понял, что долќжен ее пригласить. А танцы в основном быстрые - какой толк с них. Мне-то прижаться к ней хотелось.
  Наконец я дождался медленного танца и подошел к Сильвии. Она посмотрела на меня и положила руки мне на плечи. Вот не поверишь - нас сразу потаќщило друг к другу как магнитом. Я танцевал с ней весь вечер. Обхватил и не отпускаю. Чувствую, что ей это тоже нравится. Ну, тут я вообще прибалдел. Потом проводил ее домой, полез целоваться, но она не далась. Только засмеялась и убежала. Меня это еще больше завело, и я на сле-дующий день встретил ее у школы. Еле дотерпел.
  Мы стали встречаться. Я чувствовал, что ей нравќлюсь. Но что-то девчонке мешало. Мы с ней ходили в кафе, в театры, она позволяла себя целовать, ну и все. Меня это просто беќсило, но я терпел. Подыскиќвал подходящий случай. Ну не в подъезде же сексом заниќматься. Я, конечно, не отказался бы, но она...
  Однажды, когда мать уехала к родне, я пригласил ее к себе. Я тогда жил с матерью - отец погиб в авќтокатастрофе. Ну и вот. Оказались мы одни. Я вклюќчил музыку, мы выќпили немного вина, стали танцеќвать и целоваться. Чувствую, что Сильвия созрела: заќкрыла глаза и аж постанывала от желания. Я поќвалил ее на диван и начал раздевать. Снаќчала она не возражала, даже помогала, а когда осталась в одних трусиках, начала яростно сопротивляться. Прямо как кошка. Ну, тут я озверел, готов был ее изнасилоќвать... А она шепчет: - Не надо милый, не сегодня. А сама так и льнет ко мне, ласкает, и... я кончил.
  Потом это повторялось постоянно. Девчонка словќно дразнила меня. Хотя... может, я был тогда недоќстаточно настойчив.
  Наступило лето. В июне мы с ней виделись редко: она сдавала выпускные экзамены, а я - сессию, поќтом вместе с агитбригадой я уехал на Крайний Се-вер и вернулся только к концу августа. Сильвия к тому времени уже поступила в институт.
  Когда я ей позвонил, она очень обрадовалась, сказала, что родителей нет, и пригласила к себе. В этот раз проблем не было. Как она отдавалась! Высший пилотаж! Хоть и оказаќлась цепкой, но делаќла все так, как будто обучалась в школе гейш. Я уж не помню, сколько раз ее имел за двое суток. Мы двое суток не вылезали из постели. Как с цепи соќрвались. Сильвия говорила, что меня безумно люќбит, и я отвечал, что тоже люблю: так оно и было.
  - А почему у тебя такое странное имя? - спроќсил я ее, когда мы лежали в кровати. До этого я не думал о ее имени, а тут почему-то спросил.
  - Наверное, потому что я чеченка, - ответила она. - Для тебя это важно?
  Мне было абсолютно наплевать, какой она нациќональности, да и на имя тоже. Мы проќсто любили друг друга до одури и были счастливы. Такое быва-ет раз в жизни. Я ничего тогда не ответил, а просто посмотрел на нее. И меня вновь потащило к ней как траќлом, ну и все сначала...
  Она познакомила меня со своими родителями, а я ее - со своей мамой. Мы встречаќлись с ней уже больше года, но все было как в первый день. Мы не могли жить друг без друга. Дело шло к свадьбе. А потом произошла эта нелепая ссора - до сих пор себе проќстить не могу. После нее вся жизнь пошла наперекосяк. Все случилось на одной из стуќденческих тусовок. Там собралась моя старая компания. Я пригласил с собой Сильвию. Сначала она упиралась, но я ее угоќворил... на свою голову. На кой черт?.. Всегда одно и то же: напьются, а потом бренчат на гитаре, базаќрят, ну и... всякие трахальные варианты.
  Мы пришли, когда гульба уже шла полным хоќдом, орал магнитофон, а в полумраке уже обжимаќлось несколько парочек... Меня сразу же подцепила моя старая знакомая Маша. Мы учились в одной группе, и она была влюблена в меня с первого курќса. К тому времени я выпил штрафную дозу, и меня слегка повело. Я чисто машинально прижал Машу к себе, на время забыв про Сильвию. А она была ужасно ревнива и горда одновременно. Эти два сдерживающих противовеса в характере вынуждали ее скрывать свои эмоции, но не до бесконечности.
  А Маша была крепко выпивши, откровенно висла на мне, гладила по спине: Сильвию хотела позлить. А потом затащила меня в темную комнату и полезла целоваться. Вцепиќлась как кошка и не выпускает. Отпихнул ее, вернулся к компании, смотрю, а Сильвии там нет. Я поймал ее уже одетую в дверях. Смотрю - плачет.
  - Да она сама пристала... - начал оправдыватьќся я.
  - Раз позволил, значит, тебе это нравится.
   Ну тут я и обозлился.
  - Ну как знаешь. Скатертью дорога! - К тому времени я уже сильно перебрал.
  "Ничего. Никуда она не денется. Да я ни в чем и не виноват", - подумал тогда я.
  Когда я вернулся в компанию, Маша сразу же подсела ко мне, прижалась и начала что-то нашептыќвать в ухо. Я все больше пьянел, толком и не понимал, что она мне говорит, но мне ее захотелось. Прямо-таќки распирало. Да и что будет, думал, если я трахну эту Маќшу? Ведь Сильвия ушла и ни о чем не узнает. Я схваќтил Машу в охапку и отнес в соседнюю комнату. Там мы быстренько разделись и начали заниматься люќбовью. Мне тогда, честно говоря, было все равно с кем. Внезапно зажегся свет. На пороге стояла Силь-вия. Потом она мне сказала, что вернулась, чтобы изќвиниться за свой глупый срыв. Я сразу протрезќвел, вскочил... Но она, всхлипнув, выскочила из комнаты.
  После этого для меня начались кошмарные дни: я звонил ей постоянно, но она бросала трубку, я захоќдил к ней домой, но меня неизменно встречал ее отец и говорил, что Сильќвии нет дома. Я прекрасно знал, что это ложь, что она там... Но что я мог сдеќлать? Потом я стал писать ей письма - без толку. Один раз мне посчастливилось подкараулить Сильќвию возле института. Я ее догнал, схватил за плечи и резко развернул к себе.
  - Сильвия, прости, я люблю только тебя. Это поќлучилось случайно. - Я был на грани безумия, даќже от одного прикосновения к ней меня затрясло.
  Сильвия рванулась ко мне, крепко прижалась.
  - Я все понимаю, я тоже тебя люблю, - шепќчет. - Но давай пока не будем встреќчаться. Это сильнее меня. Не звони и не ходи за мной. Я сама тебя найду. - Оттолкнула меня и убежала. А я-то поначалу обрадовался, а теперь стою, ниќчего не понимаю. Но деќлать нечего. Настроился ждать.
  Прошло некоторое время. Я места себе не нахоќдил, все валилось из рук, но от Сильвии не было ниќкаких известий. Наконец она позвонила и сообщила, что переезжает в Грозќный. В Москве они жили небоќгато, даже бедно, а там родственник оставил им неќплохое наследство: дом с усадьбой, дорогую машину и приличную сумму денег, поставив, одќнако, условие, чтобы они перебирались жить в Чечню. Сильвия соќобщила мне новый адќрес и сказала, чтобы я писал и не отчаивался - все устроится, и мы будем вместе.
  А потом был поток писем в ту и другую сторону. Сильвия писала, что любит меня и гоќтова все проќстить. Однажды она позвонила и разрешила приеќхать. Я был вне себя от счаќстья. А потом... а потом началась война с Чечней и попасть туда стало неќвозможно. Это был как удар молнии. Некоторое вреќмя я метался в отчаянии, а потом пошел в военкоќмат. У нас в институте была военная кафедра, и по окончании мне присвоили звание лейте-нанта. Так вот... В военкомате я написал заявление, чтобы меня призвали на действительќную военную службу и наќправили в Чечню. Мою просьбу удовлетворили, и вскоре, в каќчестве командира взвода, я участвовал в очередном штурме Грозного.
  Сильвия жила в райоќне Гудермеса. Российская армия наступала, и я рассчитывал вмеќсте со своей частью вскоре добратьќся до тех мест. Но началась эта странная война: никќчемные переговоры, наступления, отступления... Я больше не мог терпеть, пошел к коќмандиру части и попросил у него три дня на решение личных пробќлем. В то время в боеќвых действиях наступило затишье, и он пошел мне навстречу.
  Переодевшись в гражданскую одежду, я в тот же день добрался до Гудермеса. Дверь мне открыла саќма Сильвия. Она сначала оторопела, а потом, облиќваясь слезами, бросилась мне на шею. Они жили вдвоем с матерью - отец не так давно скоропосќтижно скончался.
  Сильвия отвела меня в одну из комнат с широкой кроватью, сбросила с себя одежду и судорожно наќчала раздевать меня... Это была ночь безудержной нескончаемой любви. Она была ненасытна, изнуряла меня своими ласкаќми...
  Но утром пришли вооруженные люди в зеленых повязках, крепко избили меня и увели. Сильвия криќчала, рвалась ко мне, царапалась как кошка, но ее крепко держали двое бороќдатых мужчин, держали до тех пор, пока меня не затолкали в машину. Как они узнали, что я здесь? Наверное, кто-нибудь видел и донес. Меня доставили в какое-то селение и броќсили в глубокую земляную нору. Следом полетела канистќра из-под бензина.
  - Это тебе девочка, чтобы трахаться, и сортир одќновременно, - сказал один из боевиќков и захохотал.
  Сколько я там пробыл? Не знаю. Днем нору чем-то накрывали, и я сидел в абсолютной темноте, поќтеряв счет времени. Кормили гнилыми овощами и всякими отбросами со своќего стола. Я уже ни на что не рассчитывал и начал подумывать о том, как бы покончить с этой жизнью, но однажды ночью сверху раздался тихий голос:
  - Коля, это я, Сильвия. Сейчас я тебя вытащу, любимый...
  Вниз полетела веревка с завязанными на ней узќлами.
  Когда я с трудом выбрался из проклятой ямы, она крепко прижалась ко мне и зашепќтала:
  - Пойдем быстрей - осталось всего два часа до рассвета.
  - Как ты меня нашла? - спросил я.
  - За деньги. - Девушка потянула меня за руку, и вскоре мы скрылись в темноте.
  - Ты уедешь со мной в Россию?
  - Да, - проговорила она, прижавшись к моим губам.
  Сильвия запаслась продуктами, и мы предполагаќли за трое суток добраться до позиций наших войск. Ночью мы шли, а днем прятались и занимались люќбовью. А дальше... а дальше она не заметила растяжќки и подорвалась на мине. Я рычал зверем, грыз земќлю, разбивал кулаки о деревья... Немного придя в сеќбя, я вырыл ножом могилу и похоронил Сильвию.
  Потом мне расхотелось жить, и я начал искать смерти, шагая напролом среди бела дня через чеченские позиции. Меня почему-то не трогали, как-то все сходило. Когда я бродил по Гудермесу, еще до вашего прихода, мне страшно захотелось курить. Я подошел к группе вооруженных чеченцев, стоящих возле магазина, и по-русски попросил сигарету. Выќговор у меня был московский. Они это моментально вычислили и взяли меня в заложќники, рассчитывая обменять на кого-то из своих.
  Держали нас в подвале вместе с тем капитаном, а потом пришли вы... Вот, собственно, и все. - Шабалкин замолчал.
  - Да, - медленно проговорил Артем. - Красиќвая и страшная история. Ладно, иди отќдыхать.
  - Я тебе жизнью обязан, - сказал на прощанье Шабалкин. - И буду молить Бога, чтобы он дал возможность вернуть тебе этот долг. - Он еще не-много постоял и вышел...
  
  
  
   МАРТЫШКА ЕСТ БАНАНЫ
   Повесть.
  
  И всюду страсти роковые. И от судеб защиты нет.
  А. С. Пушкин
  
  На железнодорожную станцию провинциального города А..., лениво постукивая по стыкам, вползал пассажирский поезд. Вокзальная жизнь оживилась. Из ремонтного ангара вышли трое мужчин в загаќженной спецодежде и с какими-то железками в руќках; по платформе забегали представители дикой торговли, с надеждой взирая на проводниц, которые всем своим неприступным видом демонстрировали принадлежность к государственной службе; неќсколько пассажиров, волоча за собой вещи, мчались по платформе, выискивая глазами нужный вагон; хриплый голос динамика провозгласил, что стоянка поезда три минуты, и добавил еще что-то неразборќчивое.
  Тепловоз коротко и резко гуднул, заставив вздрогнуть находящихся на перроне. Поезд смачно лязгнул и встал, охваченный мелкой судорогой и скрипом тормозов. Возле вагонов сразу же засноваќли бабульки, пытаясь продать едва продравшим глаза пассажирам всякую домашнюю снедь: варе-ную картошку, соленые огурцы, сушеную рыбу; из подтащенной к самому вагону тележки невзрачного вида мужичонка бойко торговал пивом; проводницы вышли на платформу и, поеживаясь от холода, проќверяли билеты. Жизнь шла своим чередом, и никто не обратил внимания на двух сошедших с поезда пассажиров, для которых именно этот город был конечной станцией: женщину среднего возраста в выќгоревшем синем плаще с древним саквояжем в руќках и парня лет двадцати с небольшим. На нем ладќно сидел военный бушлат защитного цвета с маскировочными пятнами, обтягивающие его ноги джинсы, еще новые, необтертые, видно недавно куп-ленные, были заправлены в высокие ботинки деќсантного образца, а на голове угнездилась вязаная черная шапочка, никак не гармонирующая с остальќной экипировкой.
  Если бы действие происходило на каком-нибудь московском вокзале, то парня моментально зацепиќла бы милиция для выяснения личности, оценив профессиональным взглядом то ли вещмешок, то ли сидор, болтающийся у него за плечами, как у бомќжа-беженца или выходца из зоны, отбарабанившего свой срок. Но провинция более терпима к одежде, впрочем, как и ко всему остальному, да и вернулся парень домой, отслужив несколько затянувшуюся срочную службу в одной из горячих точек. Звали его Брагин Артем Сергеевич.
  Оглядев перрон и примыкающую к нему плоќщадь, Артем Брагин криво усмехнулся: "Цветов и духового оркестра не намечается. Да и кто знает, что я приехал". Немного постояв в раздумье, он двиќнулся в сторону вокзала шаркающей, небрежной поќходкой, время от времени зыркая по сторонам. С женской точки зрения, Артем имел самую что ни на есть привлекательную внешность: правильные черты лица, густые, темные, коротко стриженные во-лосы и обезоруживающую белозубую улыбку. Ну прямо красавчик с журнальной обложки. Это если не смотреть в глаза. А они скрывали в себе беспоќщадную, пружинистую силу, готовность к немедленќным действиям и излучали опасность, одновременно ожидая ее. Были на это причины, ох были!
  "Автобуса наверняка не дождешься - вряд ли что изменилось за это время, а пешком до дома миќнут сорок пилить. Пожрать бы не мешало на всякий случай". Брагин уставился на ларек, расположившися на месте старого станционного буфета и торќгующий всем подряд. Оглянувшись в тоске по сторонам, он внезапно обнаружил вывеску "Кафе-бистро". Когда-то за этой дверью, на которой всегда висел огромный ржавый замок, находился склад, заќиленный всякой вокзальной рухлядью.
  Кафе было небольшим, традиционная забегаловка с тремя стоячими столиками, прилавком, половину которого занимала застекленная шурина, демонстрирующая скудное меню. Брагин посмотрел на тарелочки со сморщенными словно от негодования сосисками под модным названием "хот-дог", мизерной порцией пельменей и странными овощами рыжего цвета, именуемыми в ценнике "соленые огурцы из банки". "Какая разница, откуда они достали эти чертовы огурцы, да хоть из ж..." - подумал он и поднял глаза на девицу, стоящую за прилавком: в ярко-красном сарафанчике, надетом на белую блузку с широкими рукавами, с фонтаном рыжих волос, она выглядела очаровательно и смотрела дерзким и одновременно притягивающим взглядом.
  - Мне двойную порцию пельменей и чаю, - поќпросил Брагин, подумав при этом, что неплохо было бы взглянуть на ноги этой красотки. Однако девушќка взирала на него своими выразительными зеленыќми глазами, как будто не слышала заказа клиенќта. - Мне двойную пор... - скороговоркой продолќжил Брагин, но был прерван неожиданным возгласом:
  - Артем Брагин! Ты вернулся наконец-то. Ведь должен был еще весной...
  - А ты-то откуда знаешь? Откуда ты вообще меќня знаешь? Да и кто ты такая? - Голос Артема не предвещал ничего хорошего, глаза его смотрели неќдобро.
  - Я... Я - Галя. Мы с тобой в одной школе учиќлись. Я еще тебе любовное письмо писала. - Она была очень трогательна в своем испуге.
  Взгляд Брагина потеплел. В школе он не замечал учеников младших классов, они его мало интересовали. Но эту девочку запомнил - она постоянно крутилась возле него на переменах, таращила свои огромные глазищи, а потом, перед самым выпуском ему пришло любовное послание на пяти листах типа "я Вам пишу - чего же боле...". Он тогда так и не понял от кого, письмо было без подписи.
  - Так это твое письмо? Ты же была совсем маќленькой, а сейчас... сейчас очень сильно изменилась. Ну и как? Любовь иссякла?
  - Нет, не иссякла. Я тебя все это время ждаќла, - медленно, как бы подбирая слова, ответила Галя, обволакивая Брагина дымчатым, зовущим взглядом искушенной женщины.
  Тот несколько смешался, не зная, как дальше сеќбя вести, и невнятно пробормотал:
  - Разберемся постепенно.
  Девушка внезапно встрепенулась и весело предќложила:
  - Артем, может, водочки выпьешь с дорожки, за встречу? - и указала на полку с весьма широким ассортиментом горячительных напитков.
  - Бабок нет, - буркнул Брагин.
  - Артем, да ты что! Я угощаю. Я с тобой тоже немного выпью. Это же наше семейное кафе, хозяќин - барин! Тебе сколько? Какой?
  - Полстакана. А какой - сама выбери. И еще дай парочку тех, что из банки. Сама, что ли, соќлишь?
  - Нет, это тетя Паня.
  Галя включила микроволновую печь, сунула туда тарелку с пельменями, потом открыла холодильник, и через пару минут на большом блюде, выставленќном на столик за прилавком, лежала нарезанная толстыми ломтями ветчина, горка соленых огурцов, помидор, сваренные вкрутую яйца.
  - Артем, закрой входную дверь на щеколду, - произнесла девушка тем голосом, от которого у мужчин холодеет и деревенеет спина, при этом ловќко разлив водку по стаканам: себе на донышко, а Брагину - как тот просил.
  "Странная она какая-то, - подумал Артем. - Вспомнила школьную любовь. Шутит, что ли? Чудќно!" Впрочем, голод быстро вытеснил из его головы досужие мысли, и он принялся опустошать тарелки.
  Галя с удовольствием смотрела, как Брагин поќглощает пищу, и думала о том, что мечты иногда сбываются. Она уже давно рисовала и лелеяла эту воображаемую картину, ставшую реальностью, проќдумывала ее до деталей, до мелочей: как он войдет, что она скажет, как она будет его кормить...
  - Как тебя найти? - неожиданно спросил Браќгин, проглотив все, что было на столе. - Хотя это дурацкий вопрос. Я тебя найду здесь. - Он встал и, не прощаясь, вышел.
  На улице было солнечно, но грязно, видно, от неќдавно прошедшего дождя. Брагин двинулся напряќмик, утопая в слякоти, смешанной с осенними листьќями. Стоял октябрь, источая остатки бабьего лета... Осень давала себя знать. И хотя заблудился еще какой-то куст, ненароком сохранивший зеленые листья, все в основном было желтое и опавшее. Поќхмелье лета, завершение природного цикла.
  Брагин домесил грязь до улицы Ленина, где был асфальт, и двинулся по ней, с интересом поглядывая по сторонам. Ничего не изменилось в этом городе: те же дома, те же деревья, детская площадка, возвеќденная когда-то неким энтузиастом, сейчас разоренќная. А вот школа, трехэтажное здание из кирпича. "Зайти, что ли?" - подумал Брагин, но не решился. Не хотелось почему-то. Он посмотрел на свои заляќпанные ботинки, нашел лужу и зачем-то вымыл их, хотя грязи впереди хватало. Подошел какой-то неќбритый и неухоженный мужик, попросил спичек. Спички у Артема были, и он дал, глядя на дрожащие прикуривающие руки. "Похмелиться бы ему", - подумал он. Зашел в магазин "Продукты": все есть, полный набор, не то что в той проклятой республике, только денег нет. Пошел дальше. Вот и гостиница, а за ней сквер, дерево с дуплом, которое служило общественным туалетом, - туда все мочи-
  лись. От теннисного стола остались одни столбики. Спер, видно, кто-то фанеру. Артем вспоминал доармейские события, и все, что тогда казалось ему важќным, как-то измельчало, поблекло. Вот хотя бы этот стол. Сколько на нем всего происходило - днем паќцаны играли в настольный теннис, а вечером прихоќдили старшие, приносили выпить, резались в очко и прочие азартные игры. Но стола уже не было. Остаќлась лишь статуя волейболистки, которая вечно поќдавала мяч, несмотря на то что какой-то местный вандал отбил ей ногу и вместо нее торчала арматурина.
  Проходя через сквер, Брагин вдруг заметил нелеќпую согбенную фигуру в телогрейке, снующую возле гостиницы. "Басалек! Он еще жив? Вот отродье!"
  - Басалек, поди сюда. - Брагин сел на пенек, оставшийся от разграбленного теннисного стола. - Не бойся, это я, Темка Брагин. Не узнал, что ли? Иди сюда - поговорим.
  Басалек работал кочегаром в гостинице и был достаточно известной личностью в районе. Это был ровесник отца, его уличный соратник детских хулиќганских лет. Отец говорил, что он лихо подрезал в очко и классно играл на гитаре, за что его привечаќли бабы. Но жизнь цепляет и подсекает: Басалек спился вином, женщины его разлюбили, друзья заќбыли, а он заякорился на должности кочегара в госќтинице, в постоянном подпитии выполняя свои не-мудреные обязанности. И самое примечательное соќстояло в том, что никто не знал его настоящего имени и фамилии. Басалек и Басалек.
  - О, Темка, ты вернулся. Как служилось? - Поќдошедший кочегар улыбнулся, обнажив гнилые зуќбы. - Ну ты здоровый стал!
  - Как дела, Басалек? Что в городе?
  - А чего тебя интересует?
  - Да так... Кто, зачем, где и почему - вот и все.
  - Директора текстильной фабрики убили, сейчас новый, - сказал Басалек, как будто изложил прогноз погоды, - Красавченко. Не поделили что-то. Мэра нового выбрали...
  - Как твой брат Борька рыжий поживает?
  - Борька помер. Повесился по пьянке. Мы его месяц назад схоронили. Давай помянем братца. Дай на бутылку. - Басалек вопрошающе смотрел на Брагина, призывая к действию.
  Артем порылся в кармане и вынул несколько смятых купюр:
  - На, сбегай. Тут должно хватить.
  Басалек обернулся быстро с раздобытым где-то стаканом, профессиональным движением свернул кепку с бутылки и налил. Брагин резко выпил и заќжевал хлебом, тоже невесть откуда взявшимся, - мертвые требовали уважения. Потом выпил Басаќлек, крякнул и закашлялся.
  Брагин взглянул на здание гостиницы, на стайку иномарок, стоящих у входа, и спросил:
  - А эти машины откуда? Разбогатели, что ли?
  - Это крутые гуляют. - Басалек налил еще и предложил Брагину. Тот отказался, и Басалек выпил сам, медленно закурил и настроился на даль-нейшую беседу.
  - А кто здесь самый крутой? - поинтересовался Брагин.
  - Вроде бы Мормон, а так бог его знает. От него со всех дань собирают. Козлы поганые!
  - Не знаю я такого. Он что, не местный?
  - Да, не наш. Из зоны пришел - всю власть взял. Ты будешь? - И, получив отрицательный отќвет, Басалек глотнул прямо из горлышка, занюхал хлебом и утерся сальным рукавом. - Ну чего, Темќка, куда подашься?
  - Пока не знаю, но придумаю. - Брагину уже хотелось домой. - Ладно, Басалек, я пошел. Переќдавай привет всем, кого увидишь.
  Артем поднялся и двинулся по направлению к дому. Вот сад, яблони... На самой высокой остались неснятыми несколько яблок на самой верхушке. "Мать не смогла достать, но я-то смогу, без проблем и заморочек". Брагин сделал подъем переворотом на нижней ветке, залез на нее, добрался до яблок и, сорвав пару, спустился обратно. На крыльцо вышла мать и глядела на Артема как на привидение.
  - Сынок, это ты? - У женщины струились слеќзы по щекам. Она несколько раз ходила в военкоќмат, пытаясь дознаться о судьбе сына, но ей ничего внятного не говорили, и у нее создалось впечатлеќние, что всем этим людям в мундирах глубоко наќплевать на ее проблемы: "Брагин Артем Сергеевич числится как без вести пропавший, и все, и что вы еще хотите, мы занимаемся..."
   - Ты выжил?
  - Выжил, мама, выжил. - Брагин быстро подоќшел и обнял мать. - Ну, как ты тут? Ну, не плачь. Пойдем в дом. Перестань же, пойдем.
  Они зашли внутрь. На Артема навалилась знакоќмая до боли атмосфера дома. Вот его старый шкаф, книжные полки, сделанные отцом. Потом Герман, старший брат, их несколько раз ремонтировал. Он вообще был рукастым парнем, Герман, чинил телеќвизоры, магнитофоны, велосипеды... Все это у него получалось здорово, легко, постоянно водились каќкие-то левые деньги, часть из которых он тратил на семью, а остальные растворялись в бесконечных карточных играх в дворовой компании. Там он польќзовался авторитетом, его уважали, и эта аура краем распространялась на Темку. Он знал, что старший брат в обиду не даст.
  Мать разогрела щи, налила их в тарелку, увенќчав горкой капусты, и положила рядом очищенную луковицу - сынок так любит.
  - Мам, ты зря так много положила. Я сыт. Одна старая знакомая накормила, в буфете на станции работает.
  - С какой это стати? - удивилась мать. - Неќвеста, что ли?
  - Может быть, так. - Брагин принялся за щи, хотя и не был голоден. Но жизнь приучила его наќедаться впрок, как верблюд.
  - Не вертихвостка какая-нибудь эта... твоя корќмилица?
  - Пока не знаю, но внешне правится. - Артем отодвинул от себя опустевшую тарелку. - Ты как сама? Как Герман? Ты писала, что он перебрался в Питер?
  - Герка, видать, там высоко поднялся, в Ленинќграде-то. Деньги регулярно шлет, и немалые.
  - Съезжу как-нибудь. Надо здесь разобратьќся. - Артем порылся в вещевом мешке, достал фирќменный плеер и, сунув наушники в ухо, включил музыку.
  - А эта железка откуда у тебя? - забеспокоиќлась мать. - Украл, что ли?
  - Нет, это подарок, за услугу. - Брагин задумался.
  
  Скорый поезд, громыхая на стыках и обозначая гудками пролетающие станции, неумолимо поглоќщал километры. Брагин развалился на верхней полќке и наслаждался покоем. Боевые действия, ночные рейды, спецоперации, зачистки, взрывы, стрельба, кровь и трупы, блуждание по горам с долгим и трудным возвращением к своим - все позади, в прошлом. Начинается новая, красивая жизнь, когда можно вечером улечься спать без боязни, что буќдешь сдернут с постели, если ее можно так назвать, через полчаса по тревоге или разбужен грохотом взрывов и треском автоматных очередей. И еще еда. Ох какие классные пирожки с капустой носила по вагону женщина в белом передничке! Брагин поглоќтил их, сам не знает сколько. Кайф!
  Соседи по купе оказались хорошими и милыми людьми. Хотя все, кто не связан с войной, казались Брагину изумительными. На соседней верхней полке расположился парень лет тридцати, невнятной внешности - представитель фирмы пол условным названием "купи-продай", пустившей корни в Москќве. Внизу ехал художник с женой, эдакий стареюќщий плейбой с кудрявыми волосами и барственныќми жестами, широко известный в узком кругу спеќциалистов. Картины его имели успех и сбыт, поэтому в средствах он был не стеснен и, может быть, поэтому отличался необычайным хлебосольст-вом и говорливостью. Столик в купе был постоянно завален закусками, фруктами, овощами, сушеной рыбой - в общем, всем тем, чем торгуют на станциќях местные жители, а всю эту груду всегда венчала бутылка отменного дагестанского коньяка и какого-нибудь сухого вина. Жена художника имела отчетќливо славянскую внешность и была существенно моќложе его. Она, в отличие от своего словоохотливого супруга, все время молчала, усердно поглощая плоќды южной осени, не отказываясь при этом от спиртќного.
  Брагина постоянно и настойчиво приглашали к столу поучаствовать в трапезе, но ему было как-то неловко, и он отказывался, хотя это мало помогало. Красноречие художника всегда брало верх, и Брагин пил с ним коньяк, вкушал содержимое стола и слушал его хорошо поставленную, эмоциональную речь, не ввязываясь в дискуссии. Он был немногоќсловен и больше любил слушать.
  - Истинное, высокое искусство - это вид шиќзофрении, ненормальность, запредельность, - виќтийствовал художник, приняв очередную дозу коньќяка, тем самым усилив собственное эмоциональное восприятие мира. - Но этим свойством введения сеќбя в состояние творить шедевры нетленные обладаќют единицы. Их, как правило, признают посмертно. А реально воспринимающий мир художник - это ремесленник, который должен поймать сегодняшнюю конъюнктуру и, попав в струю, писать на поќтребу толпе и пожинать лавры и деньги.
  Брагин вспомнил отца. Тот говорил, что художќник не профессия, а способ жизни, но спорить не стал, хотя не был согласен.
  - А гениев при жизни не признают, - продолќжал мэтр живописи, жестикулируя руками, чтобы подтолкнуть мысли. - Вот взять Зверева. Что он шел при жизни? Художник пальцем создавал шедевры за рюмку водки в русских кабаках! Да, сейчас он велик! Но кто он? Его, как личности, давно уже не существует. Он - воспомиќнание.
  - А как же картины? - робко возразил Брагин, интуитивно чувствуя, что, несмотря на логичность рассуждений художника, в них изначально присутќствует какая-то фальшь, червоточинка, что он лжет ради бравады, оправдания себя перед вечностью и, невзирая на видимое благополучие, он неудачник и самое страшное в том, что прекрасно осознает это.
  - Ну да, ну да... А ему-то что с этих картин? А мне с моих - пожалуйста: деньги, поездки за руќбеж на вернисажи, известность, телеинтервью - весь мир у моих ног...
  - Пора ложиться спать, - прервал его разглаќгольствования Брагин и полез к себе на полку. Ему было жаль этого человека, он чувствовал, что его жена, молодая жующая телка, лишь эпизод, слабое лекарство, призрачный зонтик, чтобы не остаться в одиночестве.
  Поезд подъехал к Ростову, о чем громко сообщиќла проводница. Артем усмехнулся, вспомнив хохму отца: "Граждане, закрывайте окна и двери, подъезќжаем к Ростову". "Ростов-папа, Одесса-мама - воќровские города из российского фольклора. Ерунда все это, далекое прошлое", - подумал Брагин, заќсыпая. Время катило к полуночи.
  Среди ночи Артем внезапно проснулся и стал прислушиваться. Последние годы жизни приучили его мгновенно реагировать на малейшее изменение обстановки. Кто-то ковырялся в замке двери. Браќгин лично запирал защелку, и сомнений в том, что должно произойти, у него не было. "Ростов-папа, - усмехнулся про себя он. - Посмотрим, что ты за "папа". И притворился спящим. От синего фонаря на потолке исходил тусклый, выморочный свет.
  В купе зашли двое, задвинув за собой дверь. Один из вошедших резко сдернул простыню со спяќщего художника, другой остался у входа. Живопи-сец испуганно хлопал глазами, ничего не понимая.
  - Ну ты, выкладывай что есть. Бабки, украшеќния... Ну чего лупишься, козлик! Быстрей, быстќрей. - Мелькнул ствол пистолета.
  На нормальных людей огнестрельное да и холодќное оружие действует как гипноз, завораживает. Когда видишь перед носом пистолет, то возникает ощущение чего-то скользкого, змеиного, хочется заќбиться куда-нибудь в уголок и съежиться. Но ствол преследует, подавляет волю, заставляет выполнять указания его владельца. Это для нормальных люќдей. Но Брагин в этой области не был нормальным человеком - для него пистолет был рабочим инстќрументом, как салфетка для официанта, поэтому с интересом, без боязни сквозь ресницы он наблюдал за развитием ситуации. "Ну нигде нет покоя! Приќдется делать этих придурков". Артем начал просчиќтывать варианты.
  Художник передал грабителям свой бумажник. Деньги были пересчитаны, и раздалось удовлетвоќренное хмыканье.
  - Это кто?
  Брагин понял, что спрашивают о нем.
  - Солдат. На дембель едет, - дрожащим голоќсом произнес представитель фирмы, который уже был внизу и расплачивался с негодяями, стараясь отдать не слишком много.
  - А-а-а... Ясно. (Солдат был неинтересен.) "Боќка" снимай, - скомандовал голос и, видя непонимание, уточнил: - Часы, говорю, снимай. О... "ролекс"! Хорошо живешь. Серьги у твоей бабы богаќтые. Ну что вылупилась, курица? Снимай!
  Брагину все это надоело. В душе он смеялся над бедолагой-художником, его грудастой коровой-жеќной, над этим бизнесменом... "Ведь они и стрелять-то здесь не рискнут, да и профессия у них друќгая..."
  - Э-э-эй, покажи пушку-то, - прохрипел Браќгин, как будто просил попить, и, пока грабитель соќображал, что к чему и откуда это говорят, Брагин быстрым, неуловимым движением выдрал у него из рук пистолет и им же треснул его по затылку. Пока первый кулем оседал на пол, в живот второго уже уперся ствол, и вкрадчивый голос настоятельно поќтребовал: - Пушечку дошли, только не дергайся - загашу!
  - Возьми в кармане куртки, - ответил грабиќтель внезапно подсевшим голосом. - Ментам сдаќвать будешь?
  Брагин не удостоил его ответом, а просто отобрал пистолет, мимоходом заметив, что это ТТ, и засунул его в задний карман джинсов. Потом сказал:
  - Вываливай все, что взяли, забирай своего хаќнурика, и валите отсюда, чтоб я вас больше не виќдел.
  - Надо милицию вызвать, - подал голос восќпрянувший духом художник.
  - Бызови, - невозмутимо предложил Брагин. - Вот вещественное доказательство, - и протянул ему пистолет.
  - Да я как-то... да я...
  - Вот и я не хочу. Суетно это. - Брагин постаќвил на проблеме точку.
  Вскоре на столике купе образовалась кучка из вещей и денег. Грабители вняли гласу разума и исќчезли навсегда. Пассажиры сидели несколько оша-левшие, переваривая недавние события. Наконец художник подал голос:
  - Они что, так и останутся безнаказанными? Это же несправедливо.
  - Все наказаны, - отрезал Брагин. - Я пушки у них отобрал, а они денег стоят. Потом... этот... он долго очухиваться будет.
  - А куда мы все это денем? - резонно спросил художник, показывая на столик. - Это же чье-то?
  - Проводница раздаст. - Артем с усмешкой смотрел на живописца. - И еще как стараться буќдет.
  Спустя несколько минут Артем зашел в купе проќводников. Вислопузая баба более чем средних лет смотрела на него с испугом. В глазах ее было пониќмание.
  - Сколько тебе отстегивают, кукла? - Впрочем, ответ Брагина не интересовал. - Раздашь вещи и деньги. - Он выругался и вышел.
  Поезд шел своим ходом, как будто и не было этого микротриллера. Мелькали светофоры и станќции. Брагин по-прежнему пил коньяк с худож-ником и слушал его словоизвержения. Только в их отношениях произошел какой-то разлом. Артем поќнял, что его боятся. И еще он пришел к парадоксальќной мысли: им было бы проще, если бы их ограбиќли. Денег и всего прочего, конечно, жалко, но ведь на этом жизнь не кончается. А тут... Ну, в общем, за чертой их обычного понимания и представления, а от непонятного зябко становится. Брагин чувствоќвал, что художник постоянно хочет его о чем-то спросить, но не решается. И еще он начал назыќвать Брагина на "вы". Вспомнилось изречение отќца: делая кому-то хорошо, ты делаешь плохо себе. Брагин по жизни убеждался в правильности этой далеко не библейской истины. Потом художник поќдарил ему плеер, шикарный плеер. Он что-то при этом говорил, какие-то слова благодарности. Брагин его не слушал, но подарок принял. Они расстались, как посторонние люди, даже не пожав друг другу руки.
  
  Разомлев от сытного обеда, Артем полчаса поваќлялся на диване, бездумно глядя в потолок, а потом решил прогуляться.
  Город А... представлял из себя малонаселенный пункт с разномастными домами, парой фабричек, выпускающих незамысловатый ширпотреб, и заво-дом оборонного значения, на котором раньше изгоќтавливали радиоглушилки для подавления вражеќских голосов империализма, а теперь не знали, что делать, а посему месяцами не платили зарплату раќбочим и прочим служащим...
  Но была существенная особенность в этом росќсийском поселении: в отличие от новоявленных гороќдов-спутников, построенных как придаток к проќмышленному гиганту или месторождению валютного сырья, А... имел древнее и бурное историческое проќшлое и даже в какой-то период метил в столицы... Но то ли главные торговые пути прошли где-то сбоќку, то ли в результате хитрых политических интриг городок так и остался российским захолустьем. Он имел исторический центр в виде двух старых купеќческих особняков, бывшего горкома партии - помќпезного здания сталинской постройки, и двух длинќных и мрачных, сделанных из кирпича и вечно об-лупленных бараков, где до революции размещались то ли казармы, то ли конюшни... Потом, во времена раннего большевизма, там нарезали комнатенок и сделали коммунальный рай, а после постройки местных "черемушек" и расселения в зданиях постоќянно гнездились какие-то безликие конторы со странными аббревиатурами и непонятным предназќначением.
  А в остальном городок имел весьма зачуханный вид... Но был монастырь, женский ли, мужской ли, но это была гордость местных жителей, жемчужина древней архитектуры. Каменной добротной кладки, со стройными переходами, башенками, арками, он раскинулся на отшибе, за рекой, и, стоя на возвышенности в обрамлении озер и рощ, выглядел, как бриллиант в природной оправе.
  Благодаря ему город упоминался во всех архиќтектурных справочниках, летом поглазеть на "русќское чудо" приезжали автобусы с иностранными ту-ристами, которые селились в ранее упомянутой госќтинице, расположенной недалеко от дома Брагиных. Местным властям в свое время пришлось здорово раскошелиться под напором жалоб ошалевших от русского сервиса иностранцев и звонков сверху и привести ее к подобию европейского стандарта с реќстораном и ванной с туалетом в каждом номере. Брагин усмехнулся, вспомнив происшедший по этому поводу давнишний скандал, на котором он имел честь присутствовать и над которым потом смеялся весь город.
  В то время мать его работала в гостиничном ресќторане посудомойкой, а маленький Темка ходил туќда подкормиться остатками с барского стола и про-бовал там такие деликатесы, которые местным и не снились. Однажды, зайдя в холл, он увидел группу развеселых постояльцев и багрового от негодования иностранца, через переводчика ругающегося на лаќющем языке с администратором. Оказалось, что этот немец, приехавший из Западной Германии в качестве туриста, поселился в номер люкс за шестьќдесят долларов в сутки и долго, с педантичностью, присущей его нации, искал туалет, открывая стенќные встроенные шкафы по нескольку раз и недоќуменно глядя по сторонам. Потом, убедившись накоќнец, что поиски его напрасны, вышел в коридор и, знаками объяснившись с дежурной по этажу, двиќнулся туда, куда его направили... В то время на цеќлый этаж имелось всего два туалета сомнительной чистоты и с унитазами без сидений, а люксы отличаќлись от других номеров лишь размером комнаты и наличием буфета со скудным запасом посуды.
  Через несколько минут бедный немец выскочил как ошпаренный обратно, обильно ругаясь по-неќмецки, раскопал переводчика и пустился в объяснения с администрацией гостиницы. Этот эпизод как раз застал маленький Артем. И все бы ничего. Неќмец ругался, смущенный администратор пытался как-то выкрутиться, публика с интересом наблюдаќла... Но вдруг раздался голос здоровенного, явно подвыпившего детины:
  - Ну, вы должны его понять, товарищи. Я, наќпример, понимаю. Может, он первый раз в жизни орлом с...л.
  После этого весьма рискованного утверждения повисла секундная пауза, которую прервал бурный, гомерический взрыв хохота. Бывает такой физиолоќгический смех, когда ничего не можешь с собой поќделать, давишься, из глаз ручьем льются слезы, мышцы живота непроизвольно напрягаются, людей сгибает пополам, и некоторые даже валятся на земќлю, безудержно хохоча и дергая конечностями. Это и случилось в холле гостиницы. Смеялись все: грохотаќла толпа, администратор сполз за стойку, переводќчик делал рыбьи движения ртом, пытаясь что-то сказать своему клиенту, может быть, перевести скаќзанное, но не мог, а только икал, устав хохотать. Не смеялся один иностранный турист, который вряд ли бы понял нюансы черного русского юмора. Весь гоќрод развлекался целую неделю, обсуждая этот ин-цидент, а немца пришлось переселить в апартаменќты горкома партии, дабы избежать скандала. Там с туалетами было все нормально.
  Брагин еще хмыкнул, вспомнив неудачливого туќриста, и, очнувшись от воспоминаний, вдруг обнаруќжил, что уже миновал гостиницу и заворачивал к дому, который находился неподалеку. "Домой еще рано, да и неохота. Погода хорошая. Куда бы еще сходить? К монастырю прогуляться? Пешком далеќковато. Интересно, лодки под кручей остались? Наќдо проверить. Реку переплывешь - и почти в монаќстыре". Артем прошел с детства знакомым маршруќтом, по гниловатой деревянной лестнице спустился в овраг с поганой речкой, дошел до обрыва, на местќном жаргоне именуемого "кручей", где и обнаружил несколько лодок, приткнутых у берега реки и приќкрученных цепями к сваям. Брагин уверенно подоќшел к сараюге Федьки Пенькова по кличке Пень, сдвинул сзади пару досок и, просунув голову и руку в образовавшуюся щель, выволок оттуда весла. "Федька сейчас на заводе, а вечером я к нему зайду и скажу, что лодку брал. Не обидится - дело жи-тейское". Висячие замки мало что значили для Брагина, отец между двумя ходками успел многому его научить, поэтому, выдернув из валявшейся поблизоќсти доски большой ржавый гвоздь, он прямо руками изогнул его нужным образом и, поковырявшись неќсколько секунд в незамысловатом Федькином запоќре, отцепил лодку и быстро погреб к противоположќному берегу. "Ничего в этом городе не меняется!".
   Артем шел мимо озер по перелеску по направлеќнию к монастырю и в расслабленном состоянии дуќши жмурился на осеннее, увядающее вместе с приќродой солнце, вдыхая запах прелых листьев, моноќтонно шуршащих под ногами. Издалека доносилась незнакомая, чудная песня. Кто-то с хрипотцой в гоќлосе выпевал простые, доступные слова, которые заќпадали в душу. Брагин остановился, прислушиваясь и задумчиво глядя на озеро. Песня все звучала и звучала в ритме вальса, парила скрипка, стонала труба:
  
  Среди шумных таверен на призрачном острове
  Я менял свою жизнь на питье и вранье.
   В алкогольном смятенье, прости меня Господи,
   Каждый день я менял назначенье свое.
  
  В детстве Темка с такими же, как он, пацанами целыми днями пропадал на этих озерах; если была хорошая погода, ловили рыбу, жгли костры, играли в карты, купались, катались на плотах. Плоты, скоќлоченные из шпал, были разные: двух, трех- и четырехшпальные. Особым шиком считалось управќлять двухшпалкой, менее устойчивой, но более вертќкой и быстрой, что было неоценимо при игре в пиќратов.
  В тот злополучный день маленький Брагин вмесќте со своими сверстниками мотался на плоту по озеќру, истошно вопя, когда брали на абордаж кого-ниќбудь из флотилии противника. Его старший брат Герман играл в "секу" на деньги с парнями, распоќложившимися в кружок на травке; от охваченной азартом компании постоянно исходили нетерпелиќвые возгласы, разносящиеся по всем окрестностям: "Беру!", "Один закрыл и два дальше!", "Два гоќлых - ваши не пляшут!" и тому подобное. Все шло своим чередом, как обычно, пока младшие не надуќмали нырять между плотами. Надо сказать, что Темка в своем десятилетнем возрасте чувствовал сеќбя в воде, как рыба: отменно плавал, нырял, подолќгу оставаясь под водой, поэтому Герман особо о нем не беспокоился, мол, ни черта с ним не случится, не маленький уже.
  - А дотуда сможешь донырнуть? - подначивал рыжий Пеньков, стоя рядом с Артемом на плоту и указывая на подтопленные длинные мостки. До них было метров пятнадцать.
  Артем прикинул расстояние и, немного подумав, ответил:
  - Не фига делать! Замажем на рубль?
  - Годится! - И приятели ударили по рукам. Темка несколько раз глубоко вздохнул, чтобы с
  раскачки набрать в легкие побольше воздуха, нырќнул, сильно оттолкнувшись от плота, и энергично по-лягушачьи задвигал руками и ногами, несясь к беќрегу со скоростью скутера. Прошло около минуты. "Наверное, хватит", - подумал он, резко подался вверх из воды и ударился головой обо что-то тверќдое. А воздуха не было. "Наверное, я занырнул под мостки. - Мысли у Темки стучали, как шарики в погремушке. - Нужно перевернуться на спину и, цепляясь за доски, выбираться наружу".
  - Ге-ер! - Протяжный и испуганный голос Федьки Пенькова, пронесясь над озером, достиг игќрающих в карты. - Ге-ер! Темка уже минуты полќторы из воды не появляется. Я все жду, жду... - Где? Чего? Где он? - мгновенно встрепенулся Герман.
  - Он нырнул вон туда, - продолжал ныть рыќжий Пеньков. - И вот нет и нет.
  Герман моментально оценил обстановку, подбеќжал к мосткам и прямо в одежде занырнул под них, не забыв при этом засунуть раздачу а карман.
  Темка попытался перевернуться в воде на спину и понял, что не может, - как выяснилось впоследстќвии, он зацепился трусами за гвоздь. Воздух закан-чивался, а разум затухал. Как хотелось вдохнуть хоть немножко! Легкие разрывало инстинктивными движениями, но Темка, намертво сцепив зубы, проќдолжал, барахтаясь из последних сил, цепляться за жизнь. Потом силы кончились. "А ведь меня здесь никто не найдет и не похоронит". Это были последќние мысли пацана. Он прекратил борьбу, и легкие наполнились водой. Перед глазами заплавали разќноцветные шары, которые, двигаясь все быстрее и быстрее, затягивали его в черный блестящий тонќнель... Но он еще успел почувствовать, как кто-то с силой рванул его за ноги, не позволяя уйти в зловеќщую воронку, и, ко всему прочему, резанула острая боль в области задницы.
  - Садись на него и подпрыгивай, - жестко скомандовал Герман своему приятелю Мансуру. Бездыханный Темка был перекинут, как тряпка, чеќрез выставленное колено брата. - Давай работай, работай. - Мансур уселся на спину Брагину-младшему, у которого мощной струей изо рта хлынула вода. - Прыгай, прыгай... Ага, задышал.
  Темка с хрипом втолкнул в себя первый глоток воздуха и, придя в себя, понял, что жив.
  - Смотри, у него из жопы кровь течет, - произќнес кто-то, стоявший рядом и с интересом наблюќдавший за происходящим.
  - Сегодня вечером жопа у него еще не так забоќлит... - Нервы у Германа были железные. Об этом знали все его дружки и побаивались своего приятеќля. - Отожмись и вали домой, паскуда, - выговаривал старший брат Темке, когда тот очухался. Нравоучения обильно сдабривались длинными и виртуозными матерными руладами без точек и заќпятых. - И приготовь ремень - вечером я тебя поќроть буду. Матери ничего не говори, только попроси горячего молока - у нас есть, я принес вчера.
  Отец к тому времени уже умер, и Герман был за старшего в семье. Темка угрюмо, непрерывно всхлиќпывая и утирая сопли рукой, побрел к дому. Компаќния картежников как ни в чем не бывало вновь усеќлась на лужайке.
  - Ну что, варить будешь? - Герман достал из мокрых штанов не менее мокрые три карты. - Втемную.
  - Давай заварим, - согласился один из сидяќщих. - Добавлять кто-нибудь будет?
  Игра продолжалась.
  
  Брагин очнулся от воспоминаний и продолжил вой путь к монастырю. А вальс не умолкал.
  
  А когда я устал от восторгов искусственных,
   От тягучих похмелий и липких людей,
   Я тебя отыскал на отравленной пустоши
   Среди жалких обломков больших кораблей.
  
  Хриплый, с легким надрывом голос и необычные слова, заплетенные, как ленты в косы, в ритм вальќса, имели гипнотическое воздействие, притягивали, звали, щемили душу...
  К монастырской стене, как ручка к сковородке, был приставлен длинный, сколоченный из досок и покрашенный в серый цвет подиум. У его основания находился павильон, стилизованный под русскую избу, но почему-то с хлопающими дверцами, как в салунах времен "дикого запада". Через них то и деќло выходили голенастые девицы и, пройдясь вдоль подиума, быстро юркали обратно в павильон. Поќнять их было можно - стоял октябрь месяц, а облаќчены они были в одежды, как минимум оголяющие все конечности. Невдалеке торчал рекламный щит с яркой надписью на боку "Театр моды "Золотое кольцо" и стояло несколько разномастных автомобиќлей. Несколько человек суетливо носились взад-впеќред, создавая атмосферу бестолковости. Тут же коќпошилась киносъемочная группа, готовая снимать происходящее действо.
  В стороне от мятущегося людского муравейника на складном стульчике сидел мужчина средних лет в длинќном черном плаще, с жидкими светлыми волосами, рыбьими глазами и лицом алкоголика средней тяќжести. Он постоянно матерился в мегафон, не взирая на окружающих. Перед ним стоял столик, на котором, помимо папки с буќмагами, угнездились бутылка с пепси-колой, стаќканчик, а также квадратная посудина с шотландќским виски - по-видимому, для подъема планки эмоционального возбуждения и стабилизации управленческого ража.
  Это был набирающий популярность кутюрье под неблагозвучной фамилией Собакин. Имея кое-какой талант в этой изменчивой, как характер женщины, области то ли искусства, то ли шоу-бизнеса, на одќной из профессиональных тусовок он продемонстриќровал несколько своих моделей, был замечен, потом нашелся спонсор в лице одного из увядающих банќков - и Собакин покатил по старорусским городам, сколотив программу под названием "Золотое кольќцо". Объединив немыслимым образом древнюю ар-хитектуру с полуобнаженными манекенщицами, обќлаченными в предметы, отдаленно напоминающие одежду, он заманивал на показы состоятельных иноќстранцев, снимал параллельно рекламный фильм и мечтал о подиумах Парижа и Рима. Брагин попал на генеральную репетицию перед завтрашним спекќтаклем.
  - Синхроннее, девочки, синхроннее. Вы должны ходить как пара гнедых в одной упряжке, - увещеќвал Собакин двух ногастых девиц. Одетые в асимметричные серебристые юбчонки, повиливая бедрами, они двигались вдоль помоста. - Больше секса! - Голос, усиленный мегафоном, разносился далеко за пределы монастыря. - Наташа, где твои бедра? Ты их обронила по дороге или они у тебя окаменели, как у Венеры Милосской? Так... уже лучше, лучше... А ты что здесь торчишь?! - зашиќпел он на похожего на складной нож помощника, коќторый, на свою беду, оказался рядом. - Где кресќла? Где будут сидеть гости, на лужку, на бережку? - Я договорился с местным клубом железнодоќрожников - завтра привезем... с утра, с утра, - видя грозный взгляд начальника, начал оправдываться помощник, а потом исчез из поля зрения.
  - Ладно... Верю. Агрессивней, у тебя же цвета пантеќры! - вновь заорал в мегафон Собакин. - Больше сексуальной агрессивности. Наташа, где твоя улыбќка хищницы? Да не оскал, а улыбка. Ты должна заќвораживать, притягивать, одновременно излучая опасность, доводить мужчин до экстаза, а потом съедать их на завтрак... А это что еще за чучело на сцене?!
  Брагин, очарованный непрерывно звучащей песќней, поднялся по косогору сбоку от монастырской стены и, увидев несколько красивых, полуобнаженќных девушек, как загипнотизированный кролик, наќправился в сторону подиума, взобрался на него по приставленной сбоку лесенке и оказался посреди стайки манекенщиц в своем пятнистом бушлате и натянутой на уши черной вязаной шапочке.
  - Девушки, а что вы здесь делаете?
  - Коров доим, - хихикнула одна из прелестниц, плавно обойдя стоявшего столбом Артема.
  - Стоп, стоп, стоп! Откуда здесь этот чудик? Да выключите вы эту чертову музыку! - Мегафон визжал, мегафон возмущался, мегафон плевался слюной. Это кутюрье, отхлебнув очередную порцию виски, внезапно обнаружил на подиуме нахального, бог весть во что одетого типа в нелепой шапчонке, мирно беседующего с одной из манекенщиц. - Уберите его немедленно из кадра! Не-мед-лен-но!!!
  Верзила, выполняющий роль охранника, стоящий рядом со столиком и до этого равнодушно созерцающий окрестности, внезапно поќнял свое предназначение. Как борзая, он принял стойку и рванулся в сторону Брагина.
  - Отставить! - Собакин неожиданно успокоилќся. Он не торопясь налил пепси-колы в пластмассоќвый стаканчик, опустошил его одним глотком и про-мокнул губы платочком. - Пригласи этого парня сюда, - скомандовал он застывшему в нелепой позе охраннику. - Да шевелись ты!
  Тот очнулся и начал размахивать руками, делая приглашающие жесты незнакомцу.
  Брагин внезапно понял, что вся эта мегафонная брань относится именно к нему. "Может быть, я что-то сделал не так, но почему этот хорек хамит?!" Он моментально вышел из расслабленного, благодушќного состояния - недавнее прошлое призывало к мгновенной мобилизации и готовности отразить атаќку любого противника всеми доступными средстваќми. Он медленно повернул голову в сторону оборавшегося мегафона - взгляд его был тяжел и опасен.
  "Орет, как дядя Леша-дебошир из соседнего доќма. Все ясно - вон весь стол уставлен бутылками. Наверное, напился, вот его и понесло. А что здесь происходит? На дискотеку непохоже. Может, кино снимают? Нет, вряд ли. Здесь как-то до армии сниќмали кино, так все по-другому было. Хотя вон тот бегает с кинокамерой... нет с телекамерой. Телевизиќонщики в Чечню приезжали, так у них такие же быќли. Что-то я не так сделал - вон все смотрят на меќня как на злодея. Пора сматываться отсюда. Ого, да меня зовут!"
  Артем медленно спустился по лесенке с подиума и направился к столику, чтобы хоть как-то проясќнить обстановку.
  - Смотри, сейчас Собакина убивать будут, - сказал с усмешкой телережиссер оператору, - так сказать, Собакину собачья смерть. - И он кивнул в сторону Брагина. - Вид у парня чересчур агрессивќный, а взгляд... посмотри - взгляд прямо как у волка.
  Артем не торопясь подошел к руководителю проќграммы "Золотое кольцо" и остановился в напряжеќнии, сунув руки в карманы бушлата. Он был готов к любому повороту событий.
  - Эй, парень, ты местный? - Собакин изучаюќще посмотрел на незнакомца. - Тебя как зовут?
  - Местный, зовут - Артем, - процедил сквозь зубы ничего не понимающий Брагин.
  - Ну и замечательно! - Собакин почему-то обќрадовался этому факту и начал удовлетворенно поќтирать руки. - Да ты не бойся.
  - А я и не боюсь, - проговорил Артем. - Кого тут бояться!
  - Вот и чудненько! Ты, смотрю, парень крепкий и не из пугливых. Короче, нам нужен сторож. Виќдишь, сколько имущества! - Режиссер махнул в сторону трех фургонов, стоящих неподалеку. - Куќда его девать - не в гостиницу же таскать. Работа не пыльная. Расположишься вон в том павильоне. Там полно обогревателей - не замерзнешь. Мы здесь будем еще дня три-четыре. Ну что, согласен?
  - Да можно, - сразу согласился Брагин, решив, что лишние деньги ему не помешают, да и вообще все это было ему до жути интересно: театр моды, теќлевидение, красивые девушки. Непривычно и завоќраживающе.
  - Хорошо. Видишь вон того типа, похожего на циркуль? Это мой помощник. Подойдешь к нему и договоришься об оплате и режиме работы. Даќвай! - Собакин вновь взял мегафон. - Де-воч-ки! Продолжаем репетицию. Коллекция номер три.
  Брагин быстро поладил с помощником режиссеќра, расписался в какой-то ведомости и получил аванс, удивившись размеру суммы. "Ну и платят же у них!" Потом он подошел к телевизионной групќпе и стал с интересом наблюдать за работой операќтора, готовящегося к съемке.
  - Что он от тебя хотел? - раздался голос позаќди него.
  Артем обернулся и увидел худощавого, широкоќплечего и длинноволосого мужчину в зеленом ниспадаќющем пальто и шляпе с широкими полями. Вид он имел весьма экзотический. Фамилия его была За-славский, и работал он телережиссером на первом канале.
  - Взял на работу. Сторожем. А что у вас здесь? - Брагин кивнул в сторону подиума.
  - Театр моды. Собакин показывает свои коллекќции всяким спонсорам, а мы снимаем эту порнограќфию по заданию начальства. - Заславский внима-тельно рассматривал Артема. - А что это ты какой-то полувоенный? В самоволку сбежал?
  - Нет. Дембельнулся. В Чечне служил.
  - Прямо оттуда? - В глазах у телевизионщика зажегся неприкрытый интерес. - Слушай, нам наќдо с тобой поговорить. Есть у нас один проект... Даќвай вечером пересечемся. Заходи к нам в гостиницу.
  - Я на службе, буду вон в том балагане. - Арќтем показал на бревенчатый павильон, из которого в данный момент вереницей выплывали манекенщиќцы. - Заходите. Там, говорят, тепло. Побазарим.
  - О'кей! Договорились. Как ты относишься к пиќву с рыбой?
  - На халяву и уксус сладок, - ухмыльнулся Брагин. - Давай познакомимся, что ли.
  - Ах да! Вот дьявол! - засуетился телевизионќщик, не зная, куда девать руки. - Меня зовут Боря Заславский, а тот с телекамерой - Миша.
  - Я - Артем. - Они пожали друг другу руќки. - Ладно, я пошел.
  Брагин коротко кивнул и не торопясь отправился к реке, а вслед ему звучало:
  
  И пошел я с тобой и котомкою нищенской,
   А в котомке валюта всех народов и стран.
  Я просил за тебя, потому что ты - истина.
   Я платил за тебя, потому что обман.
  
  Вальс взвился с новой силой, нивелируя корявость этого мира, подчеркивая тщетность человеческих страстей и воспевая красоту - единственный символ вечности. Время раскручивало свою спираль, надвигая вереницу событий.
  Наступил вечер, стемнело, и в небольших окошках павильона проявились четырехугольники звездќного неба. Брагин включил светильник, прикреплен-ный к потолку, и начал оглядывать стены, обклеенќные красочными плакатами с полуобнаженными девицами, одновременно прикидывая, какая бы из них сгодилась ему в подружки. Внезапно он услыќшал шелест шагов по подиуму и, нащупав в кармане нож, тихо перебрался к стенке, сбоку от входа. Дверь распахнулась, и в комнату ввалились телевизионщики: Заславский размахивал двумя здоровыќми вялеными рыбинами, держа их за хвосты, а Миќша-оператор нес упаковку импортного пива. На плеќчо у него висела камера.
  - Ну что ж, начнем, - весело сказал Заславќский. - Устроим пивной путч и объявим ваш городишко суверенным государством: я буду президентом, Миша - пресс-секретарем, а Артем - министќром обороны. Остальные кадры подберем на конкурсной основе.
  - А от бомбежки будем отсиживаться в этой циќтадели, - подхватил Миша и кивнул в сторону предполагаемого монастыря. - Там, наверное, есть шикарные подвалы с подземными ходами и привидениями. Двенадцатый век. Тогда на Руси еще колќдуны водились, ведьмы. - Он начал чистить рыбу, складывая ошметки чешуи горкой на стол, застеленќный афишами.
  Выпив по банке пива, они полакомились рыбой и открыли по второй.
  - А ты долго был на этой войне? - спросил Заќславский.
  - С начала и до конца. - Артему нравились эти мужики своей непосредственностью. В них не ощущалось налета какой-либо фанаберии или скрытого чувства превосходства. - Служил в спецназе МВД. Рота у нас была.
  - И много народу погибло в вашей роте? - В интонациях Заславского и манере задавать вопроќсы появилась репортерская цепкость.
  - У нас три человека. - Брагин отхлебнул пива и начал обсасывать плавник.
  - Всего-то навсего! - удивился телевизионщик.
  - В войсках намного больше - там пачками укладывали. Прислали необстрелянных салаг, чеќченцы - более подготовленные, поэтому били их. Мы - другое дело, профессионалы и не давали себя убивать. Да по любому бы мы их дожали! - неожиќданно взорвался Брагин. - Загнали бы в горы, и сидели бы они там... Тут политика замешана и боль-шие деньги, поэтому постоянно мешали и тормозили. Козлы вонючие!
  - Какая такая политика? - спросил Заславќский.
  - Это вам лучше знать - рядом с Кремлем обиќтаете. - Артем успокоился и, облокотившись на стол, уставился куда-то в угол павильона отрешенќным взглядом.
  - А тебе приходилось убивать? - вмешался в разговор Миша.
  Брагин странно посмотрел на него и усмехнулся:
  - Я только этим там и занимался.
  Разговор продолжался еще некоторое время, а потом Брагин внезапно насторожился.
  - Тихо! - Он поднял вверх растопыренную лаќдонь. - Там кто-то возле фургонов шебуршится.
  Телевизионщики притихли. Повисла настороженќная тишина. Брагин метнулся к окну и осторожно выглянул наружу. В движениях его прослеживалась какая-то кошачья пластика.
  - Ни шиша не видно, - прошептал он. - Слуќшай, я у вас тут видел прожектора. Сможете напраќвить их на фургоны и врубить по команде?
  - В принципе можем, - тихо проговорил Миќша. - Прямо сейчас?
  - Да. Я подберусь поближе и крикну "Давай!", и вы сразу включите свет. Сами туда не суйтесь - без вас разберусь.
  Брагин выбрался наружу, остановился и застыл и напряжении. Глаза быстро привыкли к темноте, подсвеченной лишь звездами, и он разглядел не-сколько теней, мелькающих на фоне фургонов. Поќслышалось лязганье железа о железо, невнятные голоса - кто-то, по-видимому, пытался взломать дверь. Брагин скользящей походкой двинулся на звук и вскоре разглядел два силуэта. Один из них копался в замке.
  - Давай! - что есть силы гаркнул Артем. Яркий свет пронзил темноту, выхватив из ночи
  фургоны и часть окружающей их территории. Двое парней в кожаных куртках застыли, будто в стоп-кадре, ослепленные прожекторами. Из состояния ступора их вывел спокойный, вяловатый голос:
  - Эй, додики! Вы что здесь забыли? - В трех метрах перед ними стоял Брагин. Его поза была расслабленная, но одновременно чувствовалась ка-кая-то внутренняя пружина, готовая в любой моќмент распрямиться.
  - А ты кто такой?! Рубач, что ли? - опомнился один из стоящих.
  - Да, я здесь сторожем работаю, - подтвердил Артем.
  - Ну и кочумай, мухомол. Ты ничего не видел, не слышал... Капай в свою будку и глохни - иначе на кукан посадим. - В руке говорящего блеснул нож. - Че, не понял, что ли?
  - Идите по домам, щенки, пока холку не намыќлил. - Брагин понял, что миром они не разойдутся, и внутренне приготовился к стычке.
  - Да ты крутой! - Голос звучал по-блатному, врастяжку.
  Внезапно Артем почувствовал, что схвачен за руки с двух сторон, а в следующий момент один из стоящих возле фургона подбежал к нему и от-работал серией Брагину по физиономии, разбив в кровь рот и подбив глаз. Тот элементарно ушел бы от этих ударов, если бы не был зажат, как болт в тиќсках. После этого тело Брагина, тренированное гоќдами на подобные сшибки, заработало рефлекторно: передний мгновенно и точно получил ногой в пах и жалобно заскулил, присев по-бабьи; в следующее мгновение каблук десантного ботинка жестко опусќтился на стопу одного из задних, стопа предательќски хрустнула, и тому стало ни до чего, кроме как лелеять свою собственную адскую боль. Артем, поќчувствовав, что одна рука у него освободилась, раќзобрался со вторым: вывернув захват, взял его на болевой прием, при этом согнув пополам, гвоздевым ударом опустил кулак на загривок, а завершил всю эту многоходовку нокаутирующим уларом коленом в челюсть, при этом уложив противника не так, как на тренировках - страхующе, а как положено, с расчетом сломать ему руку. Она и сломалась, судя по воплям лежащего.
  Весь этот гладиаторский спектакль длился счиќтанные секунды, так что Заславский толком ничего не успел рассмотреть, но только не Миша, азартно сниќмающий разыгравшееся действо. А Брагин уже дейќствовал как заведенный механизм: он отпрыгнул к стенке фургона, оперся на нее спиной, парализуя нападавших неутомимым взглядом хищника, и ощеќрился, готовый бить, грызть, рвать... Его лицо сильќно изменилось - стало стылым и устрашающим, и, судя по его выражению, Брагин готов был драться за свою жизнь и для этого убивать других. Откуда-то вынырнуло еще двое и подскочил тот, у которого был нож, остальные были уже не бойцы.
  - Не подходи... Искалечу!
  Несмотря на напряженность ситуации, голос у Артема был на удивление спокоен и тем самым страшен. Один из окружавших сунулся было к нему, но, сметенный хлесткой подсечкой, всем копчиком впечатался в каменистую землю. Брагин сделал резкое движение в сторону нападавших, и нервы у тех не выдержали. Они - кто бегом, кто ползком, кто ковыляя - скрылись в темноте. И в то самое время между Заславским и Мишей состоялся следующий разговор.
  - Ты все успел заснять? - В глазах телережиссера прыгали нетерпеливые черти.
  - Я такие вещи не упускаю. - Миша усмехќнулся.
  - Да... Какие эпизоды, какой класс! Вмажем эту ну в какой-нибудь клип или еще куда. Вкуснятина и главное, что все натурально. А где Артем?
  - Здесь я. - Брагин неожиданно появился откуќда-то сбоку. - Вырубай иллюминацию - спектакль закончен.
  - Здорово ты их отоварил! - восхитился Миша.
  - Разобрался помаленьку. Пошли пиво допивать. - Артем запрыгнул на подиум и скрылся в павильоне.
  Телевизионщики переглянулись и двинулись слеќдом. Прожектора погасли, и снова вернулась власть звезд, как будто ничего и не произошло.
  Выпроводив гостей, Брагин улегся спать на утлом диванчике, стоящем в углу павильона. Но сон был чуток, поэтому, когда помощник Собакина утром открыл дверь, Артем был уже на ногах и приќветствовал вошедшего коротким кивком. О ночном происшествии он ничего не сказал. "Зачем зря муќтить воду - ничего не украли, и ладно".
  Придя домой, Брагин окатился водой под душем, потом подошел к зеркалу. "Ну и рожа! Хоть из дома не выходи". Он долго созерцал многоцветный финќгал под глазом и припухшие губы, растекшиеся по лицу. "Но на службу надо - деньги заплачены. Да и обчистят их в три секунды. Это уж точно".
  - Кто это тебя так разукрасил? - Позади Артеќма стояла мать и вместе с ним разглядывала его в зеркало.
  - Какая-то шпана пыталась фургон с имущестќвом подломить, ну а я их отвадил.
  - Поаккуратней, сынок. Сейчас в городе черт-те что творится: грабят, убивают. Помнишь Вовку Ниќколаева из двухэтажки - так с него третьего дня куртку содрали и голову проломили трубой. Сейчас в больнице.
  - Ну, уж если меня там не убили, мам, то здесь как-нибудь обойдется. - Артем задвигал губами, морщась от боли.
  - Ты давай поешь да поспи. Я там оладьев наќпекла.
  Брагин с удовольствием уплетал оладьи со смеќтаной, когда раздался неожиданный звонок в дверь. Мать пошла открывать, и через пару минут в кухню зашли двое в милицейской форме.
  Артем не любил ментов, но здесь был родной гоќрод, где он знал большинство представителей этой суровой и относительно справедливой профессии. Так оно и оказалось. Приглядевшись, Брагин узнал участкового по фамилии Дворников, занимавшего эту должность с незапамятных времен, и Кольку Бызова, кончившего с ним одну и ту же школу, правда, на два года раньше.
  - Гражданин Брагин, вы задержаны - вот поќстановление. - Бызов вынул из кармана вчетверо сложенный лист бумаги. В его глазах блуждала скрытая усмешка.
  - Да за что ж его? - всплеснула руками мать.
  - Драку учинил. Нанес человеку тяжкие телесќные повреждения. Статья сто восьмая уголовного кодекса - до восьми лет, - монотонным голосом пояснил участковый.
  - Да он же сторожем работает, а там ограбить хотели. Вы что, все с ума посходили?! Бандитов не трогаете, а честных людей сажаете! - воскликнула возмущенная женщина.
  - Мама, успокойся. Разберемся помаленьку. - Артем уже надел бушлат. - Ну что, пошли? - Он двинулся к выходу.
  - Ну ты, Коля, с ним сам справишься, - засуеќтился участковый, - а я пойду - у меня дел полно.
  Брагин и Бызов вышли на улицу.
  - Может, ты мне еще наручники наденешь? - хмыкнул Артем.
  - Да на хрена ты мне нужен! - зло огрызнулся Бызов. - Заявление на тебя написали и справку от медицины приложили. Ты сыну хозяина текстильной фабрики руку сломал, да двое его корешей тоже лежат в больнице с разными степенями увечья. Зачем тебе эти дураки понадобились?!
  - Я сторожем устроился в театр моды, ну там... у монастыря они, а эти хорьки воровать пришли, - спокойно пояснил Брагин.
  - Ладно, в отделении разберемся. - Бызов приостановился и закурил, прикрывая рукой спичку. - Не бери в голову.
  - У тебя хоть транспорт какой-нибудь есть?
  - Да есть. - Мент указал на мотоцикл. - Саќдись в коляску.
  
  Экстерьер купеческого особняка, в котором приютился городской отдел милиции, имел весьма презентабельный вид - на его ремонт выделялись деньги отдельной строкой в городском бюджете. Но если бы бывший владелец ненароком заглянул в свое жилище, то сердце бы у него сначала приостановилось, потом бешено забилось и упало бы куда-нибудь в область живота от представшей его хозяйскому взору картины не только запустения и разруќхи, но и нарочитого вандализма: вместо просторных комнат, как тараканы, расплодились куцые кабинетики, объединенные общим коридором; в холле на месте фонтана взгромоздилась застекленная будка дежурного по городу; часть помещения была обустќроена под камеры временного содержания, куда свозился улов всех патрулей и которые в народе прозвали "обезьянниками". Но это еще цветочки! Лепнина была аккуратно отбита, настенные барельќефы заштукатурены, и все это замазано грязно-желќтой краской. Ох, неизбывна ты, Россия, на всякие мерзости!
  Когда Брагин зашел внутрь, дежурный по городу в чине капитана милиции давал указания по рации оперативным службам и параллельно бурно ругалќся с кем-то по телефону. Рядом находился сержант, который что-то писал, и губы его шевелились от усердия. За решеткой дремал полупьяный бомж, коќторому было безразлично, где находиться, пока орќганизм не начинал требовать очередной порции спиртного; там же сидела перезрелая девица, расќтрепанная и с подбитым глазом.
  Капитан прервал свои бесконечные переговоры и, окинув взглядом вошедших, сказал:
  - Привез преступника? Ну что, здорово он их там?
  - Да уж по полной программе, - ответил Быќзов, усмехнувшись. - Трое в больнице.
  - Да, парень, махаешься ты здорово. - У деќжурного было игривое настроение. - По мне, Коля, он им мало накидал. Знаю я эту кодлу. У двоих суќдимости, да и директорский сынок не лучше: травќкой балуется, бабенку одну изнасиловал, та подала заявление, а потом забрала обратно - припугнули или денег дали. - Он кивнул в сторону Брагина. - Я, ей-богу, руку бы ему пожал, да вот уголовный коќдекс мешает.
  - Директор фабрики, папашка этого... денег на нужды города отстегивает, а может, и еще куда. - В голосе Бызова чувствовалась обреченность.
  - Деньги - это серьезно... Так ведь, гражданин задержанный? - Капитан посмотрел на Артема суќровым милицейским взглядом.
  Брагин смолчал, понимая, что это обычная менќтовская игра в поддавки, рассчитанная на интеллиќгентного лоха.
  - Ну как? Оформлять будем? - внезапно поќсерьезнел дежурный и взял лист бумаги.
  - Подожди. Я сначала Обухову доложу - он примет решение, - тормознул капитана Бызов. - Пусть он тут у тебя пока побудет. - Задержанные у меня могут быть только в КПЗ. - И дежурный ткнул пальцем в направлении обезьянника". - Иди, выбирай любой. Я тебя даже запирать не буду. Ты ведь не сбежишь, а? - В интонации капитана звучали нотки уважения.
  Брагин опять промолчал, зло подумав про себя: "Нужны мне твои ментовские подачки", и, зайдя в зарешеченный блок, сел на лавку, приготовившись к долгому ожиданию: по негласным милицейским инструкциям задержанного перед допросом нужно было хорошенько помариновать, чтобы притупить волю и измотать морально. На Брагина эти дешевые штучки мало действовали - слишком бурная биография была у него в последние годы.
  Артем облизал и начал массировать распухшие губы, провел языком по зубам: "Вроде не шатаются". Он уперся локтем в колено и положил на ладонь подбородок. "Расслабился, хотел по мирному разойтись. Чудно все как-то - войны нет, а люди звереют... А этот директорский сыночек козел, щенота голимая! Ему что, папашка денег не дает? Так, значит, меня к Обухову поведут? Это ж он последќний раз посадил моего отца. Интересное кино полу-чается - может быть, он и меня туда же?! Ладно, отмажусь как-нибудь".
  Брагин выглянул наружу: дежурный по-прежнеќму насиловал телефонный аппарат, сержант вышел из будки и от нечего делать дразнил бомжа, предлагая ему сходить в ресторан и похмелиться, на что тот невнятно бормотал про какую-то Зинку, котоќрая, падла, выпивала со всеми, а денег не дала. Это мента сильно веселило.
  "Если я здесь надолго завязну, то кто ж будет сторожить театральное барахло? Надо их как-то предупредить". Брагин задумался, мысли его уплы-ли в далекое детство. Он даже не заметил целую делегацию, прошествовавшую мимо "обезьянника" в кабинет начальника милиции. Во главе ее, решительно выставив вперед подбородок, вышагивал Собакин.
  
  ...Отец редко бывал дома. Он если не сидел где-нибудь в пермских лагерях, то надолго отлучался по своим воровским делам, но при этом семью снабжал отменно, невзирая ни на что.
  Мать работала в гостиничном ресторане, потому что в то время все обязаны были работать, чтобы не сесть в тюрьму за тунеядство. Да и при тогдашнем товарном дефиците, даже имея деньги, набегаешься, прежде чем что-нибудь добудешь. Маленький Темка знал, что отец у него вор. Мать это замалчивала, но улица посвятила во все тонкости со всеми подробноќстями. Но его не особо смущало подобное обстояќтельство, несмотря на то что мамаши и папаши его одноклассников постоянно подчеркивали сей факт, держали его за неполноценного... На самом деле они боялись. Не его - батю. Об этом Темка тоже знал и иногда со скрытым злорадством пользовался чужим страхом.
  В тот вечер они сидели с отцом на кухне. Мать отлучилась поболтать к соседке, а Гера, старший брат, болтался, по обыкновению, на улице со своими многочисленными дружками. Отец выпил немного водки и закурил, сломав сигарету пополам и воќткнув половину в деревянный самодельный мундќштук - эта привычка осталась у него от зоны. Ниќкто из них не знал, что они беседуют в последний раз, ибо будущее хотя и было уже определено, но знали об этом только где-то там, где-то там... не на Земле, во всяком случае.
  - Вот что я тебе хотел сказать, сынок, - неожиќданно заговорил отец. - Наше государство есть сборище лакеев. Все друг другу служат: подчиненќный - начальнику, тот - своему начальнику, а саќмый главный начальник - идеалам партии. Воруют практически все, кто много, кто мало, но все - ина-че жизнь бы остановилась. Не всех, правда, наказыќвают и сажают, а только тех, кто ворует не по праќвилам, а по наитию. Да суть не в этом.
  Отец налил в стакан на два пальца водки, вдумќчиво выпил и зажевал квашеной капустой. Потом вставил в мундштук вторую половину сигареты, прикурил от горящей газовой плиты, пустил дым в потолок и продолжил:
  - Я не знаю, что будет со мной завтра... Ты еще маленький, но постарайся запомнить, что я тебе скаќжу... Так вот, дело не в воровстве, дело в том, что полную свободу не может получить никто - это миф. Но можно стать самым свободным среди лакеев, а для этого нужно превратиться, если у тебя хваќтит сил и воображения, в художника. Художник не тот, кто малюет картины, - это делают живописцы. Художник - не профессия, это способ жизни, умеќние ощутить себя свободным от людских комплекќсов, которыми накачивают с детства и которые большинство не может преодолеть всю жизнь, за исключением немногих. Я - вор, Темка, но только в понимании нашего узколобого государства с его неќсуразными законами, противоречащими изначальќной человеческой сущности, а на самом деле я - хуќдожник, а ворую просто так, для удовольствия, хотя это кормит вас всех. И делаю я это хорошо. В перќвый раз я в тюрьму попал по глупости, по молодоќсти, а потом стал ходить осмысленно: украду десять раз, а на одиннадцатом, по мелочи, подставлюсь - и за это даже мне, рецидивисту, больше двух лет ну никак натянуть не могут, а посадить обязаны, так же, как я обязан сесть. А в зоне жизнь ничем не отќличается от этой, если ты в душе художник, а в наќтуре - нормальный вор, а не пидор какой-нибудь. Мы своих с одного слова, с одного взгляда определяќем, а на остальных мне как-то наплевать - пускай служат дальше. Ты, Темка, в зону постарайся не поќпадать - привыкать к ней тяжело, авторитет завоеќвывать, поэтому без нее крутись. А в жизни будь ху-дожником и никогда не опускайся ниже своей планќки. И еще... Не верь ментам, никаким. Даже лучший друг, ставший ментом, перестает быть тебе другом, потому что в критический момент ментовская суть все равно прорежется, и продаст он тебя по дешевќке. Дрессируют их так, ломают их сущность человеческую - иначе там не удержаться, свои сгрызут. Это же псы государства и ради услужения хозяину готовы на любую подлянку. Только хозяин у них неќрадивый - кормит плохо. Но собака есть собака - ее бьют, а она руку лижет. И последнее... Не надейќся никогда ни на кого. Выкручивайся всегда сам и всегда исходи из худшего варианта поворота собыќтий, когда что-нибудь замыслишь. Ладно, иди спать, сынок, а я тут еще немножко посижу и подуќмаю...
  Вскоре отец ушел в очередную ходку и не вернулќся. Дело вел Обухов Николай Степанович, тогда еще в чине старшего лейтенанта. Его Темке показал Герман с соответствующими комментариями, когда они однажды проходили мимо милиции. Потом отца убили. Прямо в зоне. А кто и за что - один Бог веќдает. Этот последний разговор намертво отпечаталќся в Темкином мозгу, и он часто руководствовался в своей жизни отцовскими наставлениями, несмотря на то что не стал вором. Хотя... Кто знает, кто знает...
  
  Майор Обухов, лысоватый кряжистый мужичок, этакий крестьянский сын, ползком, ценой нещадной работы без отпусков и всяческих унижений, добралќся до этой должности, за что снискал уважение мноќгочисленной родни. Он сидел в своем кабинете, поќкрашенном той же самой грязно-желтой краской, и оформлял текущие бумаги. Сбоку от него за обоќдранным столом расположился его помощник, очкаќстый парень, недавно закончивший юридический, факультет какого-то свежеиспеченного универсиќтета.
  Открылась дверь, и в кабинет твердым шагом заќшел Собакин в сопровождении двух телевизионщиќков.
  - Я могу отойти? - Помощник вопрошающе взглянул на своего начальника.
  - Да, да, иди, занимайся по службе, - махнул рукой майор, не отрывая глаз от бумаги и упорно игнорируя посетителей.
  Они постояли еще немного, разглядывая предметы, расставленные на столе: перекидной календарь, настольную лампу времен первой пятилетки, пластќмассовый стаканчик с карандашами и стержнями для шариковой ручки (там же торчали ножницы) и надтреснутый телефон с дисковым наборником.
  "Да, скудно снабжают нашу милицию. Наверное, чтоб не было соблазна украсть что-либо для дома, для семьи", - подумал Заславский.
  - Может быть, вы нам предложите сесть? - вызывающе изрек Собакин. Терпение у него лопнуло.
  Обухов медленно поднял глаза и исподлобья наќчал разглядывать вошедших, акцентируя внимание на картонной коробке, перевязанной бельевой веревќкой, которую держал оператор Миша.
  - Присаживайтесь - садятся в тюрьму. Слуќшаю вас, - бросил он недовольным голосом.
  - Я главный режиссер театра "Золотое кольцо", а это сотрудники центрального телевидения. - Собакин кивќнул на своих спутников и брезгливо присел на краеќшек стула, словно опасаясь испачкаться. Остальные последовали его примеру.
  Глаза у милицейского начальника забегали, как потревоженные мошки. У него еще со времен развитого социализма выработалось трепетное и одновре-менно боязливое отношение к средствам массовой информации. Он еще помнил те времена, когда статья в прессе, а еще не дай бог в газете "Правда", могла послужить сигналом для снятия с должности руководителя любого ранга. Его бывшему начальќнику, чье место он благополучно занял, как раз даќли под зад благодаря ругательной газетной статье. Майор осознал потенциальную опасность, вымученно улыбнулся и, выйдя из-за стола, поздоровался за руку с каждым из посетителей, приговаривая при этом: "Обухов, Обухов..."
  - Мы к вам по делу, товарищ майор, - отчекаќнил Собакин.
  - По какому делу? Рад помочь в любом деле. - Обухов вернулся на место. Взгляд его был настороќжен.
  - Вы нашего сторожа арестовали. Считаю, что необоснованно. Его зовут Артем Брагин.
  - Брагин? Ах да! Только не арестовали, а задерќжали - ведь он устроил потасовку, покалечил люќдей... - Милицейскому начальнику явно не нравился этот разговор. - И давно он у вас работает?
  - Со вчерашнего дня, но это неважно. Он спас наше имущество от грабителей. Они сначала собиќрались взломать склад, а когда Брагин пытался их отговорить, напали на него. - Собакин остро поќсмотрел на Обухова. "Замельтешил - видать, рыльце в пушку. Сейчас мы его дожмем".
  - А вот у меня другие сведения, - возразил тот. - Смотрите, заявления потерпевших, медицинќские справки о нанесенных побоях. - Обухов помаќхал в воздухе несколькими листами бумаги. - Я беќседовал с этими ребятами, снял свидетельские покаќзания. Они гуляли в роще, а Брагин на них неожиданно набросился и избил... Странно, конечќно, - их было пять человек, но тем не менее. Кроме них, других свидетелей нет.
  - Это как это нет?! - вклинился Заславский. - Мы видели все от начала до конца.
  - Может быть, может быть... - забормотал Обухов. - Давайте привлечем и вас в качестве свиќдетелей, передадим дело в прокуратуру, ну и...
  - Не уверен, что это понадобится, - прервал его Заславский. - Мы вам сейчас кое-что покажем. Миша, давай!
  - Где у вас тут розетка? - спросил тот. - Ах, вот она! - Миша достал из коробки моноблок, встаќвил кассету и прокрутил майору сцену, отснятую накануне.
  Тот молчал, переваривая увиденное. "Здесь крыть нечем, - подумал он. - И папашка его, директор, узнав, не рыпнется. Надо заминать это дело от греха подальше".
  - Острый материальчик! - подлил масла в огонь Заславский. - Мы можем прокрутить это ваќшему мэру или запустить в криминальной хронике ни центральному телевидению с соответствующими комментариями. Может быть, обойдемся без протоќколов и вы просто отпустите нашего сотрудника?
  - А здорово он их! - восхищенно сказал майор. - Прямо как в кино. - Он встал из-за стола. - Ладно, убедили. Пойдемте выпускать Брагина.
  
  Артем вызывал из глубины памяти картины прошлого, черпая жизненную мудрость отца, заложенную в него как бы впрок, и через сегодняшнее собственное понимание добра и зла приходил к парадоксальным для себя выводам.
  "А ведь ничего не изменилось с тех пор. Вот есть государство, называющее себя властью. Оно сущеќствует для заботы о своих гражданах, а посылает их на убой, в частности меня, на эту бессмысленную войну. Может быть, она кому-то и нужна, но только не тем, кто воюет. Да и народ как-то запаршивел за последнее время, кроме избранных. За те два года, пока меня здесь не было, это стало еще заметнее. А все законы, которые издает это самое государство, направлены на удовлетворение самого себя, чтобы власть имущие сытно жрали и сладко жили. А осќтальные, мол, пусть подыхают помаленьку. Отец всегда был врагом государства, идейным. Он говорил, что нужно жить по совести, а не по букве закона. И был прав... Вот за что меня в ментовку забрали? Потому что у этого козлика папашка богатенький, башляет начальство..."
  Его мысли прервала неожиданно лязгнувшая дверь "обезьянника", и он увидел целую делегацию, входящую в камеру. Обухов уселся па противопо-ложную скамейку, а Собакин с телевизионщиками разместились рядом с Артемом. "Стенка на стенќку", - усмехнулся про себя Брагин.
  - Вот ходатайствовать за тебя пришли, - неќмного помолчав, начал Обухов. - Скажи им спасиќбо, а то бы... - В милиции не принято было изви-няться. - Ну да ладно. Давно дембельнулся?
  - Я еще не дембельнулся и числюсь на служќбе. - Брагин протянул майору удостоверение.
  Тот внимательно его изучил и удивленно поднял глаза.
  - Спецназ МВД?! Что ж ты раньше-то не скаќзал! Во, чудак! Ты же наш.
  "Да не ваш я", - подумал Артем.
  - Где служил-то? - спросил Обухов.
  - Воевал на Северном Кавказе, а в настоящее время выполняю спецзадание. - Брагин направил на милицейского долгий гипнотизирующий взгляд.
  - Да, дела... - протянул тот и вернул Брагину удостоверение. - Вы свободны, товарищ сержант.
  - Пошли, Артем. - Заславский встал и вышел прочь. За ним потянулись остальные.
  Обухов посидел еще немного, думая о том, что от этих артистов-режиссеров одни проблемы, вспомќнив, как вчера пришлось два раза высылать в гостиќницу милицейский патруль и, в конце концов, устаќнавливать круглосуточный пост, чтобы оградить топ-моделей от посягательств местных ухажеров и разной шпаны.
  К нему подошел Бызов:
  - Ну что, Виктор Степанович, разобрались? Где Брагин?
  - Где Брагин, где Брагин... Отпустил! - неожиќданно взорвался Обухов. - Живешь как в коровниќке - не знаешь, когда в дерьмо угодишь! Он в спецќназе МВД служит - наш человек. Не будешь же ты своих... И не виноват он ни черта - они действиќтельно на него первыми напали. Эти с телевидения все успели заснять и мне показали. Нам только не хватало еще скандала на всю Россию! Перебьется этот текстильщик - впору на его сынка уголовное дело заводить. Короче, замнем для ясности.
  - Понял, товарищ майор! - весело сказал Бызов.
  Обухов на некоторое время замолчал. В холле дежурный по городу по-прежнему насиловал телефон. Из "обезьянника" выпускали бомжа, недавнего соседа Артема.
  - Смотри, Митрич, больше к нам не попадай, - С усмешкой напутствовал его сержант.
  - Да уж постараюсь.
  Алкаш побрел в поисках очередной дозы спиртќного. Его мозг, жаждущий опьянения, был на удивќление инициативен и изворотлив. Вечером того же дня бомжа забрали вторично и водворили на привычное место.
  Обухов встал, прошелся по камере и, мельком взглянув на Бызова, неожиданно заговорил:
  - Мы с его отцом в одном дворе жили, вместе в футбол гоняли, девок щупали, а потом... В общем, подставили Сережу Брагииа по малолетству и нераќзумию, и попал он в колонию для несовершеннолетќних преступников на два года. Обиделся на весь мир, да и карьеры ему после этого никакой. А он был человек гордый, поэтому начал мстить государќству, постоянно ходил с фигой в кармане. Начал воќровать. Я знал, что он, но доказательств никаких - лихо умел делишки обстряпывать, а в зону ходил на мелкие сроки, когда стал вором в законе, - у них так по понятиям положено. Потом его убили в одну из ходок, какая-то темная история. Я пытался выясќнить - голый вассер. - Майор вынул из кармана мятую пачку "Примы", выдернул сигарету, разлоќмил ее пополам и, сунув половинку в самодельный деревянный мундштук, закурил.
  
  Погода испортилась. Мелкий дождь брызгал за воротник, создавая ощущение дискомфорта. Брагин. засунув руки в карманы бушлата, прошел мимо паќмятника Ленину, неутомимо показывающему рукой в светлое будущее, и медленно побрел по площади. Рядом с ним, сутулясь и поеживаясь от промозглоќсти, вышагивал Собакин, не обращая внимания на лужи.
  - Куда мы направляемся? - буркнул Артем и покосился на своего спутника.
  - Там я видел кафе. - Собакин сделал движеќние расслабленной кистью, как будто выбрасывал окурок. - Зайдем, покушаем. Ты ведь голоден? И не сопротивляйся, - добавил он, видя протестуюќщий жест Брагина. - Я угощаю.
  В кафе сидело несколько пар, скрывающихся от непогоды, а возле окна за двумя сдвинутыми столаќми, уставленными незамысловатой закуской, распоќложилась компания из парней разного возраста, в которую затесались две бездарно одетые и неумело намакияженные девицы, которых лапали все кому не лень. Лица у них раскраснелись под воздействиќем алкоголя, принятого в изрядном количестве, судя по разнокалиберной батарее бутылок, выставленных на подоконник. Играла тихая музыка вкупе с красќноватой подсветкой, предполагающей интимность атмосферы, которая постоянно нарушалась взрываќми гомерического хохота. Компания ублажала себя травлей анекдотов. Остальная публика морщилась, но терпела.
  Артем занял свободный столик рядом со стойкой бара и пригласил Собакина, постучав пальцем по вазе с искусственными тюльпанами. Среди резвяќщейся молодежи он заметил одного из участников вчерашних событий. Тот узнавающе, злобно зыркнул в его сторону и стал что-то нашептывать своему соседу, черноволосому мужчине лет тридцати с азиќатской примесью в чертах лица и усами щеточкой.
  - Жалко, что нет Миши с камерой, - с сожалеќнием заметил Брагин. - Сейчас опять будет драка.
  - Какая еще драка? - не понял Собакин.
  - Да вон! - Артем мотнул головой в сторону веќселящегося стола. - Один из вчерашних. Что-то заќмышляет против меня, додик бесявый.
  - Может быть, вызвать милицию? - неуверенно предложил Собакин.
  - Только ее не хватало! - усмехнулся Брагин. - Опять смотреть на этого кабана Обухова?! Сам разберусь помаленьку.
  Черноволосый обернулся и, встретившись глазаќми с Артемом, потеплел взглядом.
  - Темка?! Ну ты даешь! Иди к нам! - прокриќчал он, перекрывая гул кафе.
  - Извините, я ненадолго. Ничего не будет, - успокоил Артем Собакина и подсел к черноволоќсому.
  - Здорово, Мансур. А я тебя сразу и не узнал - Богатым будешь.
  - Я и так не бедный. Привет, Тема. - Мансур повернулся к своему соседу - Это брат Радиста, Германа Брагина. - Он сделал небольшую паузу. - Слушай, Боря. Я понимаю, он твоим корешам по рылу настучал, так ведь вас много было и полезли первые. Короче, убили базар по этому делу. - Мансур налил водки в первый попавшийся стакан и подвинул его Брагину. - Ты давно в городе?
  - Два дня назад приехал. Как вы тут?
  - Помаленьку... Ладно, давай сначала примем по граммульке за встречу, а потом побазарим.
  Они чокнулись, опорожнили стаканы и зажевали остывшими пельменями, цепляя их с большого блюќда, стоящего в центре стола.
  - А я у брата твоего был в Питере совсем недавќно, - сказал Мансур, прожевывая очередной пельќмень.
  - Ну и как там Гера?
  - Нормально торчит. Бизнесом занимается, свой магазин завел, тачка у него классная...
  - Адресочек его не дашь? А то мать потеряла.
  - Дам, дам! - Мансур налил еще по сто грамм. - Только у меня с собой нет - зайди вечерќком... Ладно, давай еще по одной.
  - Как-нибудь потом. Я здесь не один. - Артем кивнул в сторону Собакина, нетерпеливо барабаќнившего пальцами по крышке стола.
  - А что это за дед?
  - Режиссер театра моды. Я у них сторожем устроился.
  - Понял тебя. - Взгляд у Мансура стал колюќчим, он еще сильнее сузил глаза. - Никто больше к тебе не сунется, иначе бошки поотшибаю. Ну, давай, до встречи.
  Артем вернулся к Собакину. Тот уже успел сдеќлать заказ, и на столе стояли разномастные салаты, осетрина горячего копчения, нарезанная ломтиками, и бутылка дорогого коньяка.
  - Виски здесь непопулярно, - усмехнулся реќжиссер. - Что, знакомого встретил?
  - Да. Это друг моего брата Геры. Он в Питере бизнесом занимается. - Брагин выдержал секундќную паузу. - Я все хочу спросить... А как вы узна-ли, что я в ментовке?
  - Да этот... кочегар сказал, что тебя увели. Имя у него какое-то странное...
  - Басалек?
  - Вот, вот, Басалек. Я ему еще на бутылку дал.
  - Здесь он не промахнется, - ухмыльнулся Арќтем.
  Собакин откупорил коньяк и наполнил рюмки.
  - Я не буду, - запротестовал Брагин. - Мне ж на работу.
  - И то правда, - согласился Собакин. - А у девочек выходной по метеоусловиям, значит, и у меќня тоже. - Он посмаковал коньяк пробующими глотками, зажмурился от удовольствия, оценивая послевкусие, смачно цокнул языком и потянулся за осетриной. - Да ты ешь, не стесняйся, - толкнул он Артема. - Хороший ты парень. Ты на самом деќле служишь в спецназе?
  - Служил. Сейчас нет, но формально еще не увоќлился. - Брагин подвинул к себе тарелку с салатом и стал с аппетитом есть.
  - Так, значит, ты свободен? И, наверное, не жеќнат? Слушай, иди работать ко мне: по всей России прокатишься, зарплату тебе хорошую положу, жилье и кормежка за счет театра... А жениться надумаешь - вон сколько у меня девок и все незаќмужние. Ну, давай соглашайся!
  - Пока не могу. Мать меня давно не видела, к брату нужно съездить... Может быть, потом? - Артему было неловко отказывать этому уже немолодоќму и, похоже, одинокому человеку.
  - Ну хорошо. Надумаешь - вот мои московские координаты: адрес театра, телефоны... Сейчас и доќмашний тебе дам. - Собакин вынул из кармана визитную карточку и вписал в нее несколько цифр. - Да, тебе премия причитается за бдительќность. Иди к монастырю, там в павильоне должен быть мой помощник - он тебе начислит. Иди пряќмо сейчас. А я тут посижу сам с собой, поразмышќляю над разными говенными проблемами - что-то их скопилось много за последнее время. - Режисќсер улыбнулся с грустной иронией. Взор его был заќтуманен тихой тоской.
  
  Брагин перебрался через осклизлый мост. К монастырю вела асфальтовая дорога, но она шла воќкруг холма - лишний километр пути. Он немного постоял в раздумье и двинул напрямую, по косогоќру, ломясь через кусты и пробуксовывая на жухлой траве. Изрядно намокший, он добрался до монастыќря и обнаружил, что дверь одного из фургонов приоткрыта. "Только этого не хватало!" - подумал Брагин, но его опасения в тот же момент улетучиќлись - в проеме двери мелькнула долговязая фигуќра помощника Собакина. Тот, увидев Артема, махќнул рукой в сторону павильона, мол, иди туда. В павильоне Заславский с Мишей просматривали какие-то фрагменты по видео. Стоящий на полу магнитоќфон во всю мощь орал все ту же песню:
  
  Я тебя отыскал на отравленной пустоши
   Среди мелких обломков больших кораблей.
  
  Телевизионщики, сидящие спиной к двери, не заќметили вошедшего Артема. Тот подошел к ним сзади и тронул Заславского за плечо.
  - Что это за песню вы постоянно крутите?
  Заславский вздрогнул от неожиданности, оберќнулся, некоторое время соображал, что, собственно, от него хотят, и, наконец, впитав реальность мира, ответил:
  - Группа "Антракт". Андрей Соколов. Слышал про такого?
  - Слышал, но эту песню не слыхал.
  - Новый альбом, "Призрачный остров" называќется. Нравится?
  - В общем-то, да. - Артем несколько засмуќщался.
  - Значит, подарим. Эй, Миша! Дай нашему юноќму другу запись с "Антрактом", чтобы она скрашиќвала ему долгие осенние вечера и бурные Варфоломеевские ночи при исполнении обязанностей Цербеќра возле врат, открывающих Собакину звездный путь в Европу и Америку, а также Китай, где при виде его коллекций мандарины и члены ЦК будут выпадать с балконов своих резиденций. А ты наќпрасно смеешься! - Заславский повернулся к хохоќчущему Мише. - У него спонсор объявился как раз из Поднебесной. Завтра сюда прибудет на проќсмотр, так что пора тучи разгонять силами местной бригады ПВО. А что?! Собакин сейчас богатенький, а за деньги, сам понимаешь, и расслабленный заќтанцует.
  Пока Заславский извергал словесные рулады, нанизывая их друг на друга как кольца дыма, Миќша выключил музыку и протянул Брагину диск с записью.
  - Бери, не стесняйся. У нас еще такой есть. Артем завернул полу бушлата и, сняв с пояса плеер, вставил туда диск.
  - Ого, у тебя и аппаратура с собой, - хохотнул Миша.
  В павильон вошел помощник, расстегнув свой пухлый портфель, разложил на столе какие-то бумаќги, ткнул в одну из них пальцем и коротко бросил Брагину:
  - Распишись!
  Брагин поставил крючок в указанной графе и тут же получил на руки солидную пачку денежных куќпюр.
  - О, да ты у нас в деньгах как в шелках! - мгновенно отреагировал Заславский. - С тебя пиќво. Шучу, шучу. Кстати, ты не хочешь сняться в те-лесериале - мне как раз такой, как ты, нужен, чтоб конечностями грамотно размахивал?
  - Я же не актер, я взаправду их бил, а понарошќку драться, наверное, не смогу, - усмехнулся Браќгин.
  - Да зачем в кино актеры! Можно снимать кого попало, лишь бы фактурой подходил и двигался хоќрошо. Актеры закомплексованы на поисках собственного таланта, подвержены штампам и чьим-то предыдущим установкам - тяжело ломаются. А по случайному человеку пишешь как по белому листу, лепишь что тебе нужно. Профессионализм актерам нужен в театре, а не в кино. Ладно, будешь в Москќве - заходи. Адрес простой - телецентр "Останкиќно", к Заславскому, а телефоны тебе сейчас Миша запишет.
  - Вы здесь еще пару часов будете? - поинтереќсовался Брагин.
  - Да, посидим еще. А что? - Заславский настоќрожился.
  - В магазин хочу сходить, шмоток кое-каких прикупить, да вот, - Артем указал на синяк под глазом, - очки надо темные, чтоб не светиться.
  Миновав площадь, Брагин увидел вывеску "Культтовары" и двинулся туда. В магазине, в отќличие от прежних времен, культтоваров, в понимаќнии Брагина, не наблюдалось - торговали обувью, косметикой, одеждой с наклейками известных фирм, но изготовленной в Китае или вообще местными умельцами, импортными сервизами, стоившими цеќлое состояние, и еще бог знает чем.
  В одном из отделов, между вечно живыми цветаќми и дешевыми сувенирами, он заметил несколько пар очков с наклеенными на них ценниками, некотоќрое время постоял в раздумье, а потом спросил чем-то недовольную девушку с косой, стоящую за приќлавком:
  - Покажите мне вон те очки.
  - Артемка, ты, что ли?! - неожиданно улыбнуќлась продавщица. Передние зубы выступали у нее вперед, как у грызуна. - Кто тебя так разукрасил?
  - А, Нюша. - Брагин узнал девчонку с соседней улицы. - Да так, подрался маленько. Так как наќсчет очков?
  - Сейчас что-нибудь подберем, - засуетилась девушка. - Да, про тебя тут Галя спрашивала. Знаешь ее? Ну, на вокзале в буфете работает. У теќбя что с ней, роман? - Девица многозначительно подмигнула.
  - Пока нет, но скоро будет, - не моргнув глаќзом отпарировал Брагин и, нацепив предложенные ему очки, повернулся к висящему на стене зеркаќлу. - Сколько с меня?
  Пройдясь по отделам, он купил себе утепќленную кожаную куртку, свитер и пару рубашек. На ботинки ему не хватило денег. Увешанный свертќками, он вышел из магазина.
  Смеркалось. Дождь почти прекратился. Улица была полна возвращающимися с работы людьми. Прошел забитый до отказа автобус, обдав Брагина фонтаном брызг, но он даже не шевельнулся. "Надо бы зайти к этой Гале", - вяло подумал он. Решив, что на службу идти еще рано, а домой уже поздно, Артем направился в парк культуры и отдыха, нахо-дящийся неподалеку. Пройдясь по пустынным аллеќям, устланным ковром из шуршащих листьев, он уселся на скамеечку под старыми корявыми липаќми, снял очки - все равно никого нет - и начал дуќмать о прошлом.
  Небо над городом набрякло тучами. Осень входиќла в свои права.
  
  Когда Брагин подошел к Дому культуры железќнодорожников, уже стемнело и зажглись фонари, настырно отражаясь в лужах. Здание показалось ему неказистым и каким-то затрапезным, хотя в детќстве оно смотрелось чуть ли не дворцом. Сюда он бегал смотреть потасканные временем советские фильмы, здесь же начал заниматься боксом в детќкой секции у тренера Ларионова. Тренер постепенно спился, но успел затолкать Артема в спортивное общество "Трудовые резервы" при заводе как перспективного боксера.
  У входа игриво подмигивала вывеска клуба "Паќрус", втягивая местную молодежь с промозглых осенних улиц на праздник жизни. Подножие лестницы и ее саму занимали кучки подростков, не имеющих денег или права попасть внутрь. Девицы в "панельных" юбчонках, вызывающе хихикая над примитивными шутками нещадно курящих молодых людей, поеживались и сучили ногаќми от холода. Насмотревшись Голливудских фильмов и одевшись в соответствии с их стандартами, они, плохо зная географию, не пониќмали, что все творившееся на экране снималось как минимум южнее широты города Сочи, а то и вовсе в тропиках.
  Брагин медленно поднялся по лестнице, сопроќвождаемый любопытными взглядами и комментариќями, дернул скрипучую дверь на пружине и очутилќся в ярко освещенном холле с гардеробом и кассаќми. Здесь фланировало несколько пар и царили два монументальных стража порядка в камуфляжной форме. "Носят все кому не лень!" - подумал Браќгин.
  Кассы были закрыты, и Артем, зная, что бесплатќным в этой жизни ничего не бывает, подошел к одноќму из охранников и спросил:
  - Где здесь билеты продают?
  -А давай прямо сюда. - И переданная Брагиным купюра моментально исчезла в бездонном карќмане "секьюрити", тут же была отсчитана сдача из пачки мелких денег, извлеченной из другого кармаќна, и к Брагину был потерян всяческий интерес.
  Дискотека находилась в бывшем гимнастическом зале, а бар - в раздевалке. Стены были отделаны деревом или "под дерево", в полумраке не разгляќдишь, а по потолку гуляла цветовая гамма прожекќторов. На подмостках сидел хлыщеватый юноша лет восемнадцати и накручивал беснующуюся толпу синкопирующей диджеевской скороговоркой, везде одной и той же, с набившей оскомину интонацией, скопированной с какой-нибудь радиостанции типа "Европа-плюс", где первый из музыкальных пово-дырей просто плохо говорил по-русски, а все послеќдующие бездумно переняли его дерганый язык. Муќзыка рвала уши, потрясая своей напористостью и вводя в состояние экзальтации подвыпившую молодежь, развинчивала нервы и подвигала на сексуальќнее и прочие подвиги.
  Брагину, отвыкшему от подобных развлечений, было непривычно чувствовать эмоциональную атмосферу зала и наблюдать за происходящим спектаклем, выхватывая отдельные фрагменты и сцены: искаженные или, наоборот, просветленные лица, одежду, мелькание оголенных рук и ног, разнохарактерные движения танцующих, игру света и тени. Для него это был далекий и полузабытый мир, кажущийся недосягаемым, несмотря на свою реальность и осязаемость. Тело и мозг его уже находились здесь, а то, что называют душой, еще витало где-то подножия Кавказских гор.
  Раньше, до службы, он часто ходил на подобные мероприятия, танцевал, чувствовал себя непринужденно. Но сейчас какой-то внутренний барьер не позволял ему перейти черту приобщения к этому упоительному музыкальному шабашу - смотреть интеќресно, но участвовать... все это как-то неловко, да и унизительно раскрывать свою суть на потребу чьих-то глаз. Брагин до сих пор находился в состоянии войны и сегодняшнюю жизнь воспринимал как вреќменную приятную передышку, подаренную ему Боќгом.
   "А может быть, так и нужно жить? Пойти, что ли, выпить водки, а то чужой я здесь какой-то".
  Бар выглядел экстравагантно: стены и потолок, расписанные картинами космических катаклизмов, пол с мягким покрытием, стойка бара и сиденья, сработанные в стиле деревенской избы, светильники свисали с потолка на низкие столики. За стойкой суќетился бармен в белой рубашке с короткими рукаќвами и при бабочке. Его лицо показалось Брагину знакомым. "Кажется, зовут... зовут Коля, а живет он в двухэтажном доме возле нашего сквера. Сейчас проверим".
  - Коля, налей сто грамм водки.
  - Без проблем. Тема, - тут же ответил бармен, как будто бы они только вчера расстались. При этом он ловко отмерил нужное количество зелья и, перелив в его рюмку, спросил: - Закусывать буќдешь?
  - А что? Есть? - Почему-то наличие закуски поразило Артема больше всего. Он думал, что такое бывает только в американских боевиках.
  - Сосиски, селедка с луком, салат из овощей, яичницу могу пожарить. - Коля кивнул на стояќщую в глубине микроволновую печь.
  - Давай сосиски, штуки три или четыре.
  - С кетчупом или с горчицей?
  - С горчицей. - Брагин глотнул водки и, взглянув на бармена, спросил: - А кто это здесь все так организовал?
  - Хозяин, естественно, - ответил Коля, одновреќменно обслуживая экзотически одетую девицу в ковбойќских сапогах.
  - А кто хозяин? - Артем ставил вопросы в лоб.
  - Зачем тебе это, Тема? - Коля закончил смеќшивать коктейль и подал его клиентке. - Ты, если захочешь, сам все постепенно узнаешь, а у меня ра-бота здесь хлебная - терять не хочется.
  Брагин понимающе кивнул и стал разглядывать публику за столиками. Кое-кого он знал по доармейской жизни...
  Внезапно взгляд его уперся в Галю, ту самую, из буфета, активно беседующую с молодым человеком, безвкусно, но дорого одетым. Его лицо он где-то виќдел раньше, но вспомнить не мог.
   "А я к ней так и не зашел, а вообще - смачная девица. Видела ли она меня?".
   Артем еще раз посмотрел па ее влекуќщие, точеные ноги и отвернулся к стойке. Потом он отхлебнул еще водки, ткнул в горчицу сосиску, отќкусил и, жуя, стал прокручивать картины прошлой жизни, сравнивая их с сегодняшними реалиями. Неќожиданно на его плечо легла мягкая рука.. Артем сразу понял, кто это, но не обернулся.
  - Тема, а я тебя ждала. А ты не пришел. И вот я тебя сама нашла. - Рядом подсела Галя, обдав его сладким запахом духом.
  - Ты, кажется, не одна, - он повернулся к ней вполоборота.
  - Я всегда не одна, но для тебя это не должно иметь никакого значения, потому что ты у меня один. Не веришь? - Голос у девушки был низкий и вкрадчивый, он заводил, а погладившая по щеке руќка заставила Брагина вздрогнуть, как от удара электрического тока.
  "Наваждение какое-то. Я ее хочу, - подумал Арќтем. - Но не надо торопить события, - одернул он себя. - Пусть все идет своим ходом. Пусть все буќдет как будет".
  - Тебя твой парень не потеряет?
  - Да не мой он! - неожиданно по-кошачьи взвиќлась Галя так, что Брагин опешил. - Мало ли что он хочет! - Казалось, она готова в клочья разоќрвать своего недавнего собеседника. - Сейчас я его отважу. - И, резко подойдя к своему столику, акќтивно зажестикулировала.
  Ее кавалер сначала пытался что-то возразить, потом встал и двинулся к выходу, бросив злобный взгляд на Артема.
   "Ничего себе темперамент у этой девахи. Дело движется к очередной драке, однако. Как пить дать". Брагин интуитивно предчувствоќвал любые виды стычек. Натренировался. Были причины и моменты в биографии, когда интуиция была важнее пистолета. Артем нащупал в кармане "выкидуху", знакомую с детства. Он без оружия чувствовал себя так, как нормальный человек чувстќвует себя, допустим, без штанов, поэтому машиќнально сунул нож в карман, когда пошел на дискоќтеку.
  Галя призывно замахала рукой, подзывая Брагиќна за освободившийся столик. "А почему бы и нет?" - подумал он.
  В баре появилась официантка в голубом передќничке и подошла к ним, реагируя на Галин жест:
  - Людочка, убери все это и принеси нам... Тема, ты что будешь?
  - Мне все равно, - равнодушно буркнул тот. Галя сделала заказ, который моментально был
  исполнен.
  - Я смотрю, ты здесь завсегдатай, - усмехнулся Артем.
  - Да нет. Просто родственные предприятия. Они у меня в буфете тоже бывают. Мы же работаем круглосуточно. Сейчас меня замещает мама, потом пойдет брат...
  Они немного помолчали. Брагин начал откупориќвать шампанское, усмехнувшись при этом:
  - Стрелять не будем. Настрелялся досыта. Кстаќти, зачем ты обидела парня? Он же тебя приглаќсил... Ну встретились бы мы, допустим, завтра... - Брагин сделал паузу. - А кто это, твой мальчик-поќпугайчик?
  - Завтра не хочу... Вернее, хочу... С тобой я всегќда хочу... Но лучше сегодня. Я не верю в завтра - оно часто обманывает. А мальчика зовут Филя, Фиќлипп, - мы уже с ним год как бултыхаемся...
  - Что значит бултыхаемся? - перебил ее Браќгин и неожиданно для себя почувствовал, что ревќнует.
  - Ну надо же мне с кем-то быть, я же не кукла Барби. Но я его не люблю, а люблю тебя и предуќпреждала его об этом. А сейчас просто взяла и отќшила... наверное, навсегда.
  Брагина поражало такое откровенное выражение чувств. Он в них не верил. Да и вообще, он давно уже ни во что и никому не верил, но ему было приќятно, он с детства любил слушать красивые волшебќные сказки. Неожиданно Артем вспомнил, откуда знает этого Филю: вечер, парк культуры, драка с фабричной шпаной, старший брат...
  - Этот Филя не с фабричной?
  - Да, он раньше жил там, но два года назад пеќреехал сюда, на Ленина. Крутой стал - у самого Мормона в помощниках ходит. Меня от рэкета изба-вил. Было дело.
  - А кто такой Мормон? - Брагину пришел на ум разговор с Басалеком. - Второй раз про него слышу.
  - ...Ну что тебе сказать... Не то чтобы бандит, но они около него кучкуются. Местный мафиози. Появился здесь года два назад с командой и деньгаќми и скупил, ну, или взял под контроль полгорода. Этот клуб тоже его. На втором этаже даже казино затеяли открывать. Раньше он в зоне сидел, да и лет-то ему прилично, за сорок. Для меня так почти старик... Тем, давай бросим об этом. - Взгляд у нее был неспокойным. - Лучше чуть-чуть выпьем, поќедим, а потом потанцуем.
  "Чего это она так смутилась?".
   Брагин ничего не пропускал, хотя со стороны могло показаться, что он почти не слушает или слушает очень невнимательно. Это была его манера вести разговор.
  - Ты танцевать-то не разучился? - между тем продолжала Галя. - В школе у тебя это здорово поќлучалось.
  - Не то чтобы разучился, а как-то не могу. Роќбость какая то... - Артем удивился своей откровенќности с этой девчонкой.
  - Я растоплю лед твоего сердца, - продекламиќровала девушка и рассмеялась, при этом обняв Брагина за плечи.
  "Она меня точно соблазнит, - подумал тот. - Вернее, уже соблазнила".
  Прижимаясь во время медленного танца, Галя мягко приникла к его губам, пробираясь все глубќже. Артем поплыл в поднебесье, но взял себя в руки и резко отстранился.
  - Да расшевелись ты! Что ты такой зажатый? - жарко прошептала она и вновь скользнула по его губам пробующим поцелуем. - Пойдем ко мне, Темик, любимый мой. Я живу отдельно от родителей и брата. У меня полдома и отдельный вход, - ее шеќпот сводил с ума, - нас никто не увидит, а если и увидят... Мне все равно.
  - Обсудим потом, - тихо ответил Брагин, с труќдом сбросив с себя колдовское наваждение, навеянќное этой девочкой-женщиной. Его смущал такой отќкровенный сексуальный напор, но притягивал и маќнил одновременно. И еще... Он очень хотел верить ей, этой девушке Гале, хорошее имя Галя, и она саќма такая трепетная, с каким-то упоительным нерќвом, испепеляющим душу, так и хочется...
  Музыка иссякла. Танцующие пары разошлись.
  - Ну ты согласен, Тема? - Она была похожа на птицу со сломанным крылом, которая умоляет: "Не бросай, не бросай..."
  - Да, - решился Артем. - Сколько мы у тебя пробудем?
  Галя внезапно успокоилась и непонимающе поќсмотрела на него своими зелеными ведьмиными глаќзами:
  - До утра, конечно. А что, есть проблемы?
  - Да у меня мать с ума сойдет, начнет ходить по милициям и больницам. Я и так уж здесь дров налоќмал.
  - Как сам захочешь, - смиренно проговорила она с каким-то скрытым подвохом. - Только уйдем через черный ход - с Филей могут быть неприятноќсти. Он - дурной, тем более выпил.
  - Еще чего! - Брагина аж передернуло. Подобная мышиная возня, кроме раздражения, у него ничего не вызывала, если только скуку. Но чтоќбы он, сержант спецназа, трусливой крысой сбежал от какого-то щенка Фили с корешками... Здесь Галя недодумала. Его нужно было просто молча увести... Он бы ничего и не понял. Но теперь было поздно. Брагин не вышел еще из состояния войны и сдаватьќся никому не собирался.
  - Если чего будет - не встревай. Сам разбеќрусь. Знаю я этого Филю - в детстве дрались... Да ты не бойся, - успокоил девушку Брагин. - Про-сто отойди в сторонку и смотри комедию.
  Выйдя на улицу, Брагин сразу же засек стоящего возле машины марки "Ауди" Филю в обрамлении двух бритоголовых мальчиков-крепышей. Они тоже Заметили его и вразвалочку, не торопясь, направиќлись в сторону своей предполагаемой жертвы с виќдом эдаких хозяев жизни, королей джунглей.
  - Отойди в сторонку, - твердо сказал Брагин своей спутнице тоном, не терпящим возражений.
  Она послушалась, но в глазах затаился испуг. События тем временем развивались по непредвиденному сценарию. Вот по чьему только? Режиссер еще не был определен.
  Филя остановился, чуть не доходя и как бы не участвуя в предстоящей разборке, а два качка подоќшли к Артему. Один из них сделал зверское лицо, сверля Брагина гипнотическим взглядом удава и пытаясь оказать психологическое воздействие. Тот рассеянно смотрел за горизонт, как будто бы рядом никого и не было. Качок не выдержал первым:
  - Ну ты, пацан, отвяжись от телки. Не в свой огород залез. Ты понял?
  - Не понял. - Брагин смотрел на них, как на тараканов.
  - Сейчас объясним. - И бритоголовый сделал замахивающееся движение рукой.
  - Стоп. Стоп! - Брагин остановил его жесќтом. - Мне с вами, хорьками, и драться-то унизиќтельно. Я вам лучше фокус покажу. Делай раз, деќлай два. - Острие ножа уперлось в горло амбаќлу. - Чирк! И ты будешь затыкать артерию пальцами. А она скользкая, зараза, вся в крови. Ты все затыкаешь и затыкаешь и помаленьку умираќешь... - Ни один мускул не дрогнул на лице Артеќма - он говорил спокойно, как будто рассказывал сущий пустяк старому приятелю. - Ну ладно, я поќшел. - Брагин сунул нож в карман и направился к Гале. - Финита ля комедия!
  Амбал застыл соляным столбом, и капли пота обильно текли по его позеленевшей роже.
  - Ты не знаешь еще, с кем связался! - крикнул Филя вдогонку. - Против лома нет приема!
  Артем приостановился:
  - Против лома есть прием - пистолет называќется. - Потом подошел к Гале, взял ее под руку, и они растворились в темноте.
  Осенняя осклизлая ночь засасывала в себя приќпозднившихся пешеходов, пугая их завыванием злоќго ветра и ставя подножки в темных и скользких ме-стах. Небо было беззвездно, как черная дыра, и гроќзило неожиданным дождем. Хотелось быстрей добраться до жилища и зарыться с головой под тепќлое одеяло.
  
  Галино жилище выглядело весьма уютно: гостиќная со стандартной мебелью, изобилующая всякими пуфиками, ковриками и салфеточками, спальня с огромной кроватью, ванная и маленькая кухня.
  - Вот здесь я и живу, - сказала Галя. - Да сними ты эту куртку, зачем она тебе. Скоро тебе воќобще ничего не понадобится. - Она кокетливо пере-дернула плечами и колко взглянула на Артема.
  - Ты в этом уверена? - Брагин не выносил люќбой формы давления, от кого бы оно ни исходило.
  - Тема, ну не обижайся. Ты еще ко мне не приќвык. А у меня есть сухое. Выпьешь? А закурить хоќчешь? Давай закурим. - Она вынула из бара бу-тылку вычурной формы и пачку "Кэмела".
  - Давай закурим, - как эхо, повторил Брагин. Курил он редко, в основном за компанию, чтобы не казаться белой вороной.
  Они выпили по бокалу вина, закурили и посидели молча. Брагина влекла эта женщина, но он никак не мог переступить черту ложной робости, не мог вот так, сразу. Галя это поняла каким-то верхним чутьем.
  - Тем, поцелуй меня, как там. Ну... пожалуйста!
  Она подошла мягкой, вкрадчивой походкой, неќпринужденно уселась к нему на колени и, обхватив кольцом рук, начала быстро и жадно покрывать поќцелуями его лицо, глаза, шею... Брагин поймал ее жадный, ищущий рот, и они слились в долгом и тягучем поцелуе. Артем почувствовал нарастающую волну желания...
  Галя внезапно отстранилась, прервав любовную игру:
  - Подожди, Темочка, я сейчас. - Она прошла в ванную, потом в спальню, и оттуда раздался гоќлос: - Иди сюда. Ну быстрей!
  Когда Брагин вошел, Галя сидела в коротеньком черном пеньюаре на середине кровати с разбросанќными по плечам изумительно рыжими волосами. Он замешкался.
  - Ну иди же... Я тебя люблю, я тебя хочу, не дуќмай, я не шлюшка какая-нибудь, я тебя так долго ждала, измучилась вся... - Галя чуть не плакала. Несмотря на страстные слова, в ней был какой-то трагический надлом, как перед скорой смертью. Она вся трепетала.
  "Птица с надломленным крылом. А ведь я там одичал. От нормальных женщин шарахаюсь. Но каќкой темперамент! Правда, что ли, она меня так лю-бит?" Артем начал медленно раздеваться. Девушка бросилась к нему и стала яростно помогать.
  - Быстрей, ну быстрей же!
  Брагин, чувствуя мягкое прикосновение ее рук и впитывая ее сексуальную ауру, все более распалялќся, испытывая какое-то алчное вожделение. Накоќнец, не помня себя, он бросил ее на кровать, и мир померк перед ним, заслоненный изумительным ощуќщением полета в страну блаженства. Галя любила его жадно, как будто в последний раз, и никак не могла насытиться. Время потеряло смысл от бескоќнечных возобновлений ласк и слияний...
  
  Когда он пришел в себя, стояла глубокая ночь. Гаќли рядом не было. "Вроде только что лежала рядом. Как же она выскользнула? Наверное, в ванной. Маќма будет беспокоиться, но куда ж теперь уйдешь".
   Брагин, конечно, лукавил перед собой. Уйти он мог. Но действительно, куда ж от такого уйдешь.
  Галя вошла одухотворенная и летящая. От траќгизма не осталось и следа. Она была замотана в махровую простыню, которую тут же сбросила и прыгнула в кровать.
  - Ух как хорошо, ты такой теплый, согрей меќня, - она ласковой кошкой примостилась рядом с Брагиным. - Только ты не спи, ладно.
  С полчаса они лежали и болтали всякую чепуху. Говорила больше Галя. Утомленный Артем одноќсложно отвечал.
  - А ты смотрел "Девять с половиной недель"? С Ким Бессинджер. - Девушка привстала и облокотилась Брагину на живот. - Как она ему стриптиз показывала, помнишь? Думаешь, я так не могу? Хочешь, покажу? Только надеть надо что-нибудь, а то снимать нечего. - Она соскользнула на пол и выскочила из спальни, подмигнув ничего не понимаюќщему Артему.
  Спустя несколько минут Галя появилась, разодеќтая в пух и прах. Ко всему прочему, на плечи зачем-то была наброшена каракулевая шубка, а голову венчала черная широкополая шляпа с низвергаюќщимся из-под нее рыжим каскадом волос. Она возќдела вверх руки, как ярый приверженец ислама, и закричала голосом базарного зазывалы:
  - Леди энд джентльмены! Сейчас вам будет поќказан сеанс стриптиза! Суперсексуальная дива из Нагасаки. Такого в вашем поганом кабаке еще не было. Аплодисменты, господа!
  И Галя начала танцевальное действо, раскручивая танговый ритм в кафешантанной манере под акќкомпанемент невесть откуда взявшегося нелепого куплета, повторяющегося в разных вариантах:
  
  Мартышка ест бананы,
  А в городе Гавана
  Курчавый негр играет на трубе.
  Мартышка хочет кушать
  И песню хочет слушать
  О том, как я тоскую по тебе.
  
  При слове "труба" лихо сброшенная шуба смела с тумбочки подсвечник и пару статуэток, вылетевќшее бабочкой платье повисло на настенном бра, вначале второго куплета, белье летало по комнате, как живое, а ночная сорочка целенаправленно устремилась в лицо застывшего от изумления Брагина. Ритуальный танец тем временем продолжалќся, завораживая убыстряющимся ритмом и пластиќкой молодого, прекрасного тела. Полностью обнаќжившись, Галя с блеском исполнила завершающую танцевальную дорожку и, юркнув под одеяло, упруќгой змейкой обвила ошалевшего Артема и уютно устроилась у него на плече, продолжая мурлыкать набивший оскомину куплет.
  - Здорово, правда? - Девушка умолкла в ожиќдании оценки своего творчества.
  - Мартышку ты клево изобразила. Откуда эта дурацкая песенка? - Брагин никак не мог прийти в себя от увиденного.
  - Сама сочинила. Здорово, правда? Я люблю стихи сочинять.
  - Ты, наверное, в школе отличницей была, - усмехнулся Брагин.
  - Почти угадал. Я окончила с серебряной меќдалью. Хочешь, покажу?
  - Да что на нее смотреть, - отмахнулся Артем.
  - Почему только смотреть, - хитро усмехнулась Галя. - Когда он у тебя еще раз поднимется, я его награжу за мужество.
  Она была настолько непосредственна, что любая пошлость в ее устах звучала, как невинная шутка. Они весело рассмеялись, катаясь по кровати. Потом Галин смех внезапно прервался.
  - Тема, знаешь, что я хочу спросить. - В ее гоќлосе появилась скрытая печаль. - Тема, ты меня любишь?
  Возникла пауза и тишина, разбавленная лишь тиканьем будильника.
  - Не знаю. Мне с тобой хорошо. - Брагин броќсал слова тяжело, как гири. - У меня такого еще не было. - Он не любил врать без крайней необходиќмости, а врать женщинам вообще считал унизиќтельным.
  - Но ведь это несправедливо! - В голосе девушќки появились плачущие нотки. - Ведь я тебя любќлю. Очень, очень сильно. Начинай быстрей меня любить. Ты все равно меня полюбишь, я знаю, знаю. - Она заколотила ему кулачками по груди, как заяц ми барабану. Душа ее была обнажена и беззащитќна, а по щекам текли слезы.
  - Успокойся, ведь я с тобой едва знаком, - поќпытался оправдаться Артем, смущенный такой быќстрой сменой настроений у своей подруги.
  - Я тоже едва знакома, а на самом деле - тыќщу лет. Ведь я любила тебя издалека. Ты давно мой, мой...
  Брагина влекла и волновала эта женщина-ребеќнок, но, будучи очень замкнутым по натуре, он туќшевался от такого открытого проявления чувств и сексуального напора, граничащего с безумием.
   "Отќвык я от нормальных женщин. На Кавказе одни проститутки попадались. А она... она совсем другое. Черт, как во всем этом разобраться! Сложно все".
  - Не надо плакать, Галочка, не надо, птичка ты глупая! - Брагин гладил ее по голове и по лицу, осушая слезы, потом отыскал ее губы своими и наќчал целовать, сначала медленно, скользяще, но поќстепенно наращивал темп, при этом сам загораясь жгучим желанием.
  Галя затрепетала, прижалась еще крепче, активќно отвечая на все более настойчивые ласки, и внеќзапно глухо застонала, ощутив вошедшую в нее плоть. Мир свернулся в огромную сверкающую воќронку, небо осыпалось звездами, и наконец настал желанный миг блаженства.
  
  - Тема, не уходи никуда. - Галя сидела на кроќвати, по-русалочьи отбросив в сторону ноги. - Оставайся здесь, у меня... навсегда.
  - Я и так остался. Мать волнуется, наверное. Уже скоро утро, а я еще здесь. - Артему не хотеќлось никуда уходить, но он давно привык делать то, что ему не хочется. - Ладно, завтра разберемся.
  - Тогда я не хочу "завтра". Я боюсь "завтра". Пусть всегда будет "сегодня" и "сейчас". - Галя говорила жарко и торопливо с оттенком неуловимом горечи и затаенного страха. - Давай сделаем длинќное "сегодня": мне на работу через два дня, еды и всего остального у меня навалом, никуда не надо хоќдить... Давай будем жить в этой постели. Я бы всю жизнь прожила с тобой в этой постели, не вылезая Я понимаю, что это химера, но хочется, хочется... А что завтра... Завтра будет все по-другому. Что-ниќбудь случится, и закончится сказка. Я тогда умру, я с ума сойду, я изольюсь слезами, если тебя не буќдет...
  - Ну, Галочка, куда я денусь? Схожу домой, предупрежу маму и вернусь. Чего тут особенно боќяться?
  - Правда, вернешься? - На ее лице засветиќлась улыбка, очаровательная в своей искренней раќдости. В эту ночь она была маленьким ребенком, смеющимся сквозь слезы и рыдающим от смеха, она была открыта всему миру, играя на обнаженных струнах собственной распахнутой души волшебные мелодии любви. Настроение у нее менялось ежемиќнутно, ежесекундно от слова, от интонации, от жесќта. Это была вершина эмоциональной свободы.
   - Только ты недолго, а? Иначе ты меня с ума сведешь. Я буду стоять у двери, как наркоман в ожидании дозы морфия, и скулить по-собачьи. Не мучь меня, Брагин, возвращайся скорей.
  - Да ты что завелась? Я еще никуда не ухожу, а потом, до завтра еще нужно дожить - так у нас гоќворили в роте. И еще я хочу есть, - глубокомысленќно закончил Артем, глядя в потолок.
  Реальная просьба голодного Брагина спустила Галю с небес на землю: "Действительно. Он ведь устал..."
  - Яичницу будешь? По-афгански. Я сейчас. - Девушка встала и накинула халатик, грациозно поќведя бедрами.
  - А халатик тебе зачем? Ты и так хорошо выгляќдишь, - усмехнулся Артем, с удовольствием глядя на ее изящную фигурку.
  - Да как-то неопрятно по дому ходить голой. - Галя упорхнула на кухню. - Чао, мальчик! Не клаќди зубы на полку!
  Артем заметил, что в порыве желания она раздеќвается и ведет себя с таким поразительным бесќстыдством, с такой сексуальной грацией и непосред-ственностью, где все разрешено, что не возбудился бы только мертвый. А когда все заканчивается, Гаќля начинает стесняться своего обнаженного тела, ноќровит чем-нибудь прикрыться, хотя бы частично, и превращается в саму Скромность и Невинность. В ней было все настолько естественно, что Артем не мог подозревать в этом какую-то игру. "Дитя прироќды", - усмехнулся он про себя.
  Вскоре она вернулась с подносом, на котором выќсилась бутылка сухого вина с двумя бокалами и фырчала яичница с помидорами.
  - Кушать подано, господа! - Девушка поставиќла еду Брагину на колени, при этом беспрерывно щебеча всякую несусветицу. - Я всегда хотела, чтоќбы кровать у меня была во всю спальню. А зачем все остальное? Представляешь, такое, нечто необъќятное с белыми, нет, с красными или черными проќстынями, а в середине маленький столик для вина и фруктов...
  - Об который непременно обдерешь задницу, - продолжил Брагин весело. Он не особо вникал в ее фантазии, но низкий льющийся голос приятно щекоќтал уши. - А почему яичница по-афгански? - Он продолжал поглощать еду, прихлебывая вино из боќкала.
  - Это я ее так назвала. - Галя смотрела на жуќющего Брагина, как будто кормила маленького реќбенка. - К нам афганцы приезжали монастырь смотреть. Двое зашли ко мне в буфет, стали что-то просить, а по-русски два с половиной слова знают, и те матом. Я ничего не понимаю и пытаюсь объясниться на своем скудном английском - все попусту. Наконец один из них сообразил, что делать: показал на яйца, на помидоры и сделал вот так: "Ш-ш-ш! Ш-ш-ш!" - Галя зашипела, как гремучая змея. - Ну я говорю: "О'кей, о'кей" - и пожарила им яичќницу с помидорами. Рады были до смерти. Я и подуќмала, что это у них национальное блюдо. Поэтому и по-афгански.
  Девушка замолкла. Она сидела на кровати, приќжав колени к подбородку, о чем-то думая. В ее позе было нечто трогательное и невинное, пришедшее из далекого лучезарного детства.
  - В банке желтого стекла
  Из-под импортного пива
  Роза красная цвела
  Гордо и неторопливо,
   - неожиданно пропела Галя. - У меня папа эту песќню часто поет. Правда, подходит? - И она показаќла на вазу желтого цвета с розой, стоящую на комоќде. - Только роза вечно живая, как на кладбище. Искусственная.
  - Ну так выкинь ее, - посоветовал Артем, заќкончивший к тому времени трапезу.
  - Зачем? Когда мне кто-нибудь дарит живые цветы, я ее убираю. А когда букет увянет - ставлю обратно. - И добавила задумчиво: - Подари мне розы.
  - Сам как-нибудь бы догадался, - буркнул Брагин, чувствуя, что неумолимо погружается в сон.
  Галя сидела в прострации, ничего не видя и не слыша. Она рисовала в сознании фантастические картины придуманного мира, где не надо каждо-дневно бороться за собственное сносное существоваќние, где нет лжи и насилия, а люди естественны, как природа. И... и Артем всегда с ней. Внезапно она очќнулась, услышав сладкое сопение Брагина, и это ее возмутило до глубины души.
  - Тема, проснись, проснись, - затеребила она его. - У нас так мало времени. Ну давай же. Я еще не налюбилась. Иди ко мне. - Галя быстро скинула халатик и накрыла собой Артема.
  - Ну я же не бесконечен, - пытался возразить гот сонным голосом.
  - А я тебе помогу, Темочка, ты не волнуйся.
  В следующие секунды Брагин почувствовал, как его плоть обволокли мягкие, тянущие губы. По телу электрическим разрядом пробежал легкий холодок, переходящий в дивное, неописуемое наслаждение. Из груди вырвался глухой стон, спасающий от безуќмия, вызванного остротой и пронзительностью чувќства. "Милая, как мне хорошо!". Галя своим телом нащупала желанное начало и бросилась на него, как самурай на меч. Их тела проросли друг в друга, и хотелось, чтобы это длилось вечно.
  Эта женщина-ребенок сумела совершить невозќможное по отношению к Брагину, пробив брешь в стене душевной заскорузлости, сглаживая нарабо-танные войной комплексы и раскрепощая сексуальќно. Она преподавала ему искусство любви. Да, да, та самая мартышка, которая ест бананы.
  - Где это ты так научилась? - спросил очухавќшийся Артем.
  - Ты думаешь, у меня было много педагогов? - спросила Галя, медленно подбирая слова и водя пальчиком по его губам. - Никого. Я всегда была такая. Изначально. У меня природный талант.
  - А у тебя с Филей что было? - Брагин неожиќданно почувствовал укол ревности. Неожиданно для себя.
  - Тема, ну зачем это тебе?! Считай, что не было. И теперь ни с кем больше не будет, кроме тебя. Я не вру, правда. - Галя весело вскочила с кровати и накинула халатик. - Я в ванную.
  - Не прыгай там с вышки, - хохотнул Брагин. Впервые за много месяцев он почувствовал, что расќслабился.
  - Нет, только поныряю, - раздалось в ответ. Через некоторое время сквозь открытую дверь спальни раздался шум льющейся воды и Галин голос: - Эй, Артем, иди ко мне мыться. Не бойся, здесь не глубоко. Эй, ну где ты там?
  Брагин еще не был готов к подобным изыскам, поэтому отказался. Девушка вскоре вернулась и стала сушить феном потемневшие от воды рыжие волосы.
  - Ты похожа на мокрого мышонка. - Он скосил глаза на мелькнувшую в разрезе халата стройную загорелую ногу.
  Галя поймала его взгляд:
  - Ну что ты в гляделки-то играешь - взял бы да поцеловал.
  - А в какую тебя поцеловать? В левую или в правую?
  - В обе, - предложила она и, увидев непонимаќющий взгляд Артема, пояснила: - Понимаешь, вот если тебе нужно быть сразу на двух дорогах, то где ты будешь стоять? Правильно, на перекрестке. Вот и поцелуй меня в перекресток.
  Артем, догадавшись, что она имеет в виду, стушеќвался, а Галя, встряхнув головой и разбросав влажќные волосы, сказала примирительно:
  - Ладно, не надо - ты у нас еще маленький, - и от души рассмеялась.
  
  Утро приближалось неминуемо. Уже брезжил поздний осенний рассвет. Они лежали и молчали. Каждый думал о своем. Неумытый день вытеснял колдовскую ночь, гасил чувство праздника, втягивал в безликие будни. На душе грибом нарастала грусть.
  Галя пошевелилась и села, опираясь на грудь Артема.
  - Не бросай меня, а то умру. Нет, я не буду конќчать с собой, я просто умру от тоски. Думаешь, нельзя умереть от тоски? Ну что ты молчишь! Хо-чешь бросить, да?
  - Мартышка ест бананы, а в городе Гавана... - внезапно и фальшиво запел Артем. - Перестань. Я лучше сейчас схожу домой и быстро вернусь И будем продолжать "сегодня".
  У него было какое-то двойственное отношение к Гале: он хотел ее как опытную, красивую женщину, а любил как младшую несмышленую сестренку, которую нужно опекать и защищать от уличной шпаны.
  - Правда, Темочка? - Лицо ее засветилось улыбкой.
  Сказка длилась еще два дня. Они были наполнеќны любовью. Но за все надо расплачиваться, и час расплаты был близок: назревал неминуемый и не-ожиданный финал.
  Утром Галя разбиралась в буфете, сменив брата и ожидая клиентов - скоро должен был подойти поќезд. Неожиданно нагрянул Филя с двумя дружками. Они были нетрезвы, глупо ухмылялись и беспричинќно размахивали руками.
  - Чего празднуем, мальчики? - спросила она, мельком взглянув на развеселую компанию.
  - Поминки по погибшей любви, - продекламиќровал Филя, картинно закатив глаза и покачав гоќловой.
  - Ну зачем же так? Мы же обо всем договориќлись. - Галя за последние дни совсем забыла про Филю и воспринимала их отношения, как нечто давќно прошедшее и мимолетное.
  - Как поживает твой крутой идеал? - Чувствоќвалось, что Филя к чему-то ведет. Была в его словах и действиях какая-то гнусная целенаправленность, и Галя, почувствовав это, решила прекратить бесќсмысленный разговор:
  - Вам что-нибудь нужно, мальчики? Выпить, заќкусить?
  - Нам нужно тебя. - Лицо у Фили приобрело хищное выражение. - Мы хотим, чтобы ты нас люќбила. Не меня одного, а всех троих. - Его дружки смачно захохотали. - Паста, закрой дверь на щеќколду - начнем представление. Так ты сама раздеќнешься или тебе помочь?
  - Перестань валять дурака - бери что нужно и уходи. Я тебя не люблю и не любила никогда, так хоть не оставляй о себе плохого впечатления. Галя била словами наотмашь.
  - Вот мы и возьмем что нужно! - С этими словами вся компания перевалилась через стойку, двое схватили девушку, а третий начал крушить все, чти попадалось под руку. Она пыталась вырваться, но силы были не равны. Галю повалили на пол и попытались содрать трусики. Она скрестила ноги мертвой сцепкой, и у них ничего не вышло - пришлось резать ножом. - Потрепыхайся, сучка, никуда не денешься! - Двое держали девушку за руки, а Фиќля тяжело навалился сверху, пытаясь что-то сдеќлать, но она яростно сопротивлялась всем своим гибким, упругим телом, не давая ему никаких шанќсов. Ее начали нещадно бить, но какая-то бешеная, неземная сила вселилась в хрупкое создание.
  Галя рвалась, Галя не давалась, Галя царапаќлась, как дикая кошка...
  - Глуши ее! - прохрипел Филя, и свет померк в Галиных глазах.
  Ее потом долго и бесстыдно насиловали по очереќди, голую и беспомощную. Волшебная сказка оберќнулась злой реальностью, бьющей наотмашь и безќжалостно.
  
  Брагин сидел в сквере на ножке от бывшего тенќнисного стола и слушал разглагольствования Басалека. Несмотря на беспробудное многолетнее пьянство, тот имел на удивление цепкую память на даты, имена и вообще отменно знал историю кварќтала - эдакая ходячая нетрезвая летопись. Кочегар рассказывал о днях своей молодости, об отце, как они мухлевали в карты, трахали девок и традиционќно дрались с фабричными. Подливая себе из купќленной Брагиным бутылки, он залезал в такие дебќри и нюансы местного колорита, что Артем только диву давался.
  - Видишь вон ту липу, а в ней здоровенное дупќло? - вещал Басалек. - Так вот это дупло непроќстое. Оно было вместо сортира - туда ссать ходили все, кому не лень, если нельзя было по-другому это проделать. Там до сих пор вонь не выдохлась.
  - Ты что, нюхал, что ли? - хохотнул Брагин.
  - Да нет, другие говорили. - И Басалек потяќнулся за очередной порцией водки, держа в другой руке банку с водой для запивки.
  Бездумно глазея про сторонам, Артем внезапно увидел Галю, идущую странной подпрыгивающей походкой по направлению к его дому. Это ему как-то сразу не понравилось. "Куда это она?" Он быстро догнал ее и шутливо обхватил за плечи. Девушка вскрикнула и вздрогнула, но увидев, кто это, уткнуќлась Брагину в плечо и содрогнулась от плача. Да и плакать-то она толком не могла, а только жалобно всхлипывала, прижавшись к нему всем телом. Арќтем гладил ее голову, нахохлившуюся по-птичьи спину и понимал, что произошло нечто из ряда вон выходящее, случилась настоящая беда. Наконец Гаќля переборола судороги:
  - Они меня втроем... все перебили... я дальше не смогу.
  - Успокойся, лапушка. Сейчас я отведу тебя к себе домой, познакомлю с мамой, ты мне все поќдробненько расскажешь, и разберемся помаленьку. Ну же! А что это у тебя в руке? - Брагин заметил какую-то склянку, крепко зажатую в Галином куќлаке.
  - Это... Это яд. Если бы я тебя сейчас не нашла, то покончила бы с собой. - И она вновь забилась в рыданиях, мелко-мелко дрожа. Артем взял ее на руќки и поднес к Басалеку.
  - Налей-ка с полстакана, - бросил он кочегаќру. - Выпей водки. Галочка, ну давай же.
  Галя с трудом протолкнула в себя сорокаградусќную жидкость, закашлялась и стала понемногу успокаиваться. Только сейчас Брагин заметил, что пальто у нее накинуто на голое тело. Внезапной молнией сверкнула нехорошая догадка, за которой потянулась логическая цепь последних событии. Зная Галин темперамент, жизненную силу, поняв ее как личность, Брагин прекрасно осознавал, что нужны очень веские причины для такого душевного надлома, и он хотел знать их как можно быстрее и заранее угадывал своим звериным чутьем, что предстоит сшибка, и нешуточная. Впрочем, это как раз его не очень волновало, к драке он был всегда готов - его беспоќкоила Галя. За короткое их знакомство он успел привязаться к этой девчонке, такой открытой, прелеќстной и беззащитной в своей наивности. А ведь не сумел ее сберечь, прощелкал греблом, расслабился. А это дело уже не житейское, это дело принципиальќное.
   "Эх, кто-то будет у меня жрать говно килограмќмами".
   Ошиблась братва, переоценила свои возќможности. Не стоило им будить в Брагине зверя, ибо врагов он убивал профессионально, спокойно, без зазрения совести и вне человеческой морали. И убивать он мог по-разному - в зависимости от степени вины. Таким сделала его война, вбив в его мозг эти жестокие постулаты намертво, на всю жизнь, безвозвратно.
  Артем обнял Галю за плечи и бережно повел к дому. По дороге задал осторожный вопрос:
  - Филя что-нибудь начудил?
  - Они меня втроем насиловали... Долго. Прямо на полу. Еще били, потому что я не давалась - виќдишь, вся в синяках. - Девушка распахнула шуќбу. - В буфете разгром устроили, козлы прокляќтые! - Галя вновь всхлипнула.
  - Успокойся. Давай поподробнее: где, кто, как?
  По мере рассказа лицо у Брагина все более дереќвенело, глаза сжались в злые колючие щелочки и остекленели.
  - И еще он сказал, - закончила Галя, - что есќли я в милицию заявлю или тебе нажалуюсь, то он меня вообще убьет. - Последние слова исказились плачем. Девушка размазывала слезы по грязным щекам. - Но я должна была тебе это сказать. Я потом бы не смогла с тобой... Ведь я же не виновата, Тема, я не виновата! - Голос перешел в крик, тело забилось в истерике.
  - Не надо так, ты все правильно сделала, девочка. Пойдем домой. - Брагин уже принял решение и прикидывал свои дальнейшие действия. "Гале к себе домой возвращаться нельзя, она там беззащитная. Надо ее пристроить, а потом разобраться с этими хорьками. По существу и без скидок. Нужно узнать, где они чалятся".
  - Галя, а где Филя живет? - осторожно спросил Артем у девушки. - Ну, адрес какой у него?
  - Где-то на Ленина, а точно не знаю. Я у него не была ни разу.
  - А эти, что вместе с ним, - кто они?
  - Я знаю их только по кличкам: у одного прозвище Паќста, а другого - Бакс.
  
  Когда они пришли, мать была дома и гремела поќсудой на кухне. Брагин, уложив девушку на диван и прикрыв покрывалом, зашел к матери. Та странно посмотрела на него, но ничего не сказала.
  - Мам, я с Галей, ну, той самой, что я тебе расќсказывал. Ей нужно немного пожить у нас.
  - Жениться, что ли, собрался? - Мать была чем-то раздражена, подчеркнуто резко протирала полотенцем вымытые тарелки и ставила их на полќку, стоя к Артему спиной.
  - Нет, у нее большие неприятности. Ей опасно оставаться у себя.
  И Брагин вкратце рассказал матери о случивќшемся. Она сразу все поняла, согрела чаю с молоќком и пошла отпаивать и успокаивать незваную гостью. Артем вынул из шкафа армейский вещмеќшок, вынул оттуда два пистолета ТТ, доставшиеся ему в наследство от ростовских жуликов, внимательќно осмотрел оба и, по каким-то одному ему известќным причинам, выбрал один из них. Потом отправился на кухню, расположился там и стал смазыќвать и чистить оружие.
  Вошла мать, а сзади Галя. Они присели за кухонный стол рядом с Брагиным, не сразу сообразив, чем это он здесь занимается. Первой догадалась мать. Глаза у нее расширились, и она неуверенно
  сказала.
  - Артем, ты чего это задумал? Ты это брось.
  - Вот скажи мне, мама, - Брагин продолжал заниматься своим делом, - если бы с тобой подобќное случилось, что бы сделал отец?
  Мать промолчала, за нее ответил Артем:
  - Он бы перестрелял их, как бешеных собак. Так что не надо, мам. Я все правильно делаю.
  Галя только сейчас начала понимать, что здесь происходит, и внезапно увидела, что у матери и у сына одинаковое выражение глаз... И жалости в них не было. Девушка привстала из-за стола и заговоќрила со всем жаром, на который была способна в данный момент, со всей силой убеждения. Голос ее звенел от напряжения.
  -Тема, не убивай их... Тебя в тюрьму посадят, надолго. Я с ума сойду без тебя. Ну прошу тебя, не надо.
  - Что же, прикажешь заставить их извиниться? Это мое дело, и ничье больше.
  Брагин находился на тропе войны. Где-то на ней находились враги. Он шел по следу, и только смерть могла прервать эту охоту... И ничто иное... Кроме Гали.
  -Хорошо, я постараюсь их не убить. - Он заќкончил сборку пистолета и. вщелкнув в него магаќзин с патронами, поднялся. - Из дома не выходить, никому не открывать. Я пошел.
  Обнаружив, что в сквере Басалека нет, Брагин направился в котельную. Дверь была не заперта. Он проник внутрь и увидел спящего кочегара, приту-лившегося вблизи батареи парового отопления. Разќбудив пьяницу одному ему известными методами и увидев, что к тому вернулись начатки разума, Артем задал вопрос:
  - Где живет Филя?
  Несмотря на полусонное и полупьяное состояние и даже не поинтересовавшись, о каком Филе идет речь, Басалек выпалил скороговоркой:
  - Ленина, дом восемь, недалеко от вокзала, кирќпичный дом с мансардой, во дворе злая собака поќроды кавказская овчарка.
  - Тебе бы, Басалек, не в кочегарке, а в справочќном бюро работать, - усмехнулся Брагин. - Ладно, бутылка за мной, если жив буду.
  
  Артем направился по указанному адресу, автоќматически фиксируя окружающую обстановку, проќигрывая возможный разворот событий и анализируя пути отхода. В нем проснулся профессионал.
  Дом он нашел сразу, кирпичный, добротный, поќстроенный совсем недавно, наверняка вместо какой-нибудь старой халупы. На забор бросилась собака огромных размеров, давясь от злобного лая. "Похоќже, хозяин отсутствует - вышел бы на шум". Артем отошел немного подальше от забора, чтобы не разќдражать пса и задумался.
   "Итак, чтобы пробраться внутрь, нужно будет убрать зверюгу. А может, саќмому и не надо туда попадать - сам хозяин отвеќдет? Хорек вонючий! Или все-таки - надо? Постаќвим эксперимент".
  Рынок был недалеко. Брагин купил кусок говядины с костью и вернулся обратно. Когда собака жадќно набросилась на мясо, он спокойно перемахнул чеќрез забор, дошел до входной двери, постоял немного, подергал ее за ручку и быстро проделал обратный путь. Все это время псина с остервенением грызла кость.
   "Недоучили собачку. Ну да бог с ней. Что имеем? На окнах решетки. Открыть замок? Можно, но долго, а с улицы могут засечь, если будут пригля-дываться. Еще ментовку вызовут. Остается окно мансарды. С крыши веранды можно до него доќстать. Годится".
  Сообразно намеченному плану, Брагин забрался в дом, откуќпорив при помощи ножа незамысловатый запор окќна, найдя лестницу, спустился вниз, зашел в гостиную и, усевшись в кресле, приготовился к долгому ожиданию. Незаметно подкрался вечер, начало темнеть, потом совсем стемнело, в окнах отблескивал свет фонарей, приближалось время удивительных событий.
  
  Филя приехал не очень поздно и, загнав машину во двор, вошел в дом. После шабаша в вокзальном буфете кураж пропал, и он понял, что перестарался. Но змея ревности, порой переходящей в бессильную ненависть, продолжала точить его изнутри, не давала покоя. Сюда же примешивалось ощущение униженности перед братвой, когда при внешнем уважении постоянно чувствуется подспудный смех.
   "А чего это он запал на эту бабу? Вон их сколько вокруг бродит - бери не хочу. Соскочила, ну и хрен с ней".
   Филя и сам не понимал, что с ним происходит. Это не было любовью. В силу своей подлой и примитивной натуры, он патологически был неспособен на подобные чувства. Это была животная, всепоглощающая страсть, до умопомрачения, до рези в животе, неистовое желание именно этой самки, не находящее сексуального отклика, а оттого становящееся еще более неистовым. Он из кожи вон лез, чтобы Галя досталась ему, готов был всем поступиться ради этого и не мог сбросить проклятого наваждения, как ни старался. Наконец Филя добился своего - она отдалась и стала его любовницей. Он несколько раз предлагал ей пожениться, но неминуемо получал отќказ. Галя постоянно говорила, что не питает к нему никаких чувств, а просто с ним спит, и что есть неќкто третий, которого она любит давно, безнадежно и безумно, и что если он появится и сделает хоть пол-шажочка по направлению к ней, она бросит все, заќложит душу черту, дьяволу и ни перед чем не остаќновится, чтобы быть со своей мечтой. Эти слова по-стоянно тупой иглой сидели у Фили в голове. Он пытался отыграться в постели, имея Галю грубо и жадно, почти насилуя ее, но это не помогало. Он наќдеялся, что со временем все утрясется, устаканится, что Галя выбросит из головы эту блажь, но... появился этот самый третий в виде Артема Брагина, и Галя ушла к нему, не задумываясь и сразу. В ее лице светилось счастье, безудержное счастье, она парила над миром.
  Для Фили это был шок, граничащий с умопомеќшательством. Он еще некоторое время на что-то наќдеялся, и, когда понял, что потерял ее навсегда, все подлое и гнилостное поднялось с глубин его темной души, и он сделал то, что сделал.
  
  Когда Филя зажег свет в гостиной, то первое, что он увидел, было дуло пистолета, направленное ему прямо в лоб, и только потом он разглядел Брагина, сидящего в кресле и смотревшего на него взглядом василиска.
  - Делай что говорю, иначе убыо. - Голос у Артема был будничным, домашним, как у мясника, делающего свою обычную, каждодневную работу по забою коров. Мало ли кому жалко животных - мяса-то все хотят. - Позвони Пасте и забей ему через час "стрелку" возле бокового входа на рынок, потом свяжись с Баксом и направь его туда же еще через час. Понял? Нет? Мне до рынка пятнадќцать - двадцать минут ходу, значит, у нас есть не более получаса на разговор. - Направленные волны ненависти, исходившие от Брагина, подавляли волю.
  - Как ты сюда попал? - прорезался Филя. - А собака?
  - Твоя собака любит мясо. Давай, давай, живей!
   Филя в сомнамбулическом состоянии, не отводя взгляда от пистолета, источающего дыхание смерти, подошел к телефону, сделал два необходимых звонќка и тут же получил страшный удар в живот. Свет померк у него в глазах, и он, согнувшись, опустилќся на пол, по-рыбьи хватая воздух и жалобно, по-щенячьи скуля. Пистолет Брагину был больше нужен для оказания психологического давления, чем для стрельбы. А еще больше для унижения мерќзавца.
  Артем сунул оружие в карман и, содрав галстук с корчащегося на полу субъекта, быстренько связал ему руки за спиной.
  - Слушай меня внимательно, хорек...
   Небрежный брагинский тон внушал еще больший страх, чем если бы он кричал благим матом. Филя понял, что попал под безжалостную и бездушную машину и любые мольбы о пощаде здесь бесполезны.
  - Слушай меня внимательно, хорек. Сейчас я теќбя буду бить очень сильно. Тебе как? Рот заткнуть? Или потерпишь и не будешь орать?
  Филя понял, что его противник работает хладноќкровно, а не действует под воздействием эмоций, из глубины его подсознания всплывала парализующая жуть первобытного леса - воплощения внезапной смерти.
  - Ты хочешь бить связанного и лежачего человеќка? - с безнадегой в голосе проблеял он.
  - Ты для меня не человек. - Брагин равнодушќно разглядывал обои на стене. - Ты вонючая свинья с блудливой пиписькой. Рот я тебе все-таки заткну - уши жалко. А потом... а потом немножко побью, и поговорим. Еще немножко побью, и опять поговорим. Лады?
  - Может быть, добазаримся? - сделал последќнюю попытку Филя. - Тебе же лучше. За меня братва башку отвернет. - Все это звучало скудно и неубедительно, тем более ответа не последовало. - Бабок могу отвалить, очень много бабок. - Без отќвета. - Ну хочешь, я перед ней на колени встану, весь день ползать буду и туфли целовать. - Он взглянул на Брагина и, увидев в его глазах бездонќную глубину презрения, понял, что ответа он не дождется никогда. Назрела пауза, обволакивающая Филю как похоронный саван.
  - Болтаешь много, - наконец произнес Брагин и, сделав кляп из салфеточки, лежащей на журнальном столике, начал поќдробно и отчетливо месить его ногами по наиболее уязвимым местам. Тело визжало, тело извивалось, тело корежилось от боли, приближалась темнота и неминучая мучительная смерть... Пауза. Боль, боль, боль... немного утихает. Возвращается реальность мира. А голос неотвратимо штампует в мозг:
  - Я хотел тебя убить, но за тебя попросили. Очень сильно попросили.
  Брагин выдернул кляп изо рта Фили.
  - Это кто попросил? Братва? - прохрипел очќнувшийся Филя.
  - Галя. А теперь ответь мне на один вопрос. Кто тебя послал на вокзал? Сам ты не имел права. Ну, быстро! - подхлестнул Брагин.
  Филя понимал, что сейчас он начнет закладывать своих, а это не прощают, но дух его был сломлен да и молчать ему не дали... Сильнейший удар по почќкам... "Ой, больно!"
  - Это Шкворень. Шкворень дал маяк.
  - Кто такой Шкворень? Давай сдавай свою братву. - Брагин зло ощерился. - Молчишь?
  Страшный удар, ломающий ребра. "О-о-о-ой!" В глазах потемнело.
  - Не бей больше. Я все скажу. - Филя спасал свою жизнь.
  - Я еще только начал, - вяло проговорил Браќгин. - Так кто?
  - Он у Мормона бригадир. Это он мне поручил...
  - Где он находится? - Еще один удар обрушилќся на истерзанный Филин организм. Его начало рвать, Брагин равнодушно наблюдал. А потом проќдолжил допрос: - Где он находится? Адрес? Телеќфон?
  - Я не знаю. Мы встречаемся в клубе.
  - Кто знает? - Артем посмотрел на часы - до следующей встречи оставалось ровно двадцать пять минут. "Пора здесь заканчивать", - подумал он.
  - Мормон знает. У него особняк за городом, в Веселках.
  - У кого особняк, у Мормона? - Время шло неќумолимо.
  - Да, у Мормона. А телефон Шкворня я вспомќнил: два-семь-четыре-четыре-шесть. Я не вру.
  - Хорошо, что не врешь. Ладно, посмотри мне напоследок в глаза, козел!
  Филя подумал, что сейчас его будут убивать, и заверещал тонко и жалобно.
  - Дай Бог тебе здоровья, - закончил Брагин и нанес отключающий удар в лоб.
  Он вышел из дома, бросил кусок мяса собаке и быстрым шагом направился к рынку. Времени оставалось в обрез.
  
  Когда Артем достиг бокового входа, там уже маяќчила в темноте фигура Пасты. Парень он был крупќный, постоянно качался, мало пил, за что был уважаем своими. Заметив приближающегося к нему чеќловека, тихонько позвал:
  - Филя, это ты? - Молчание в ответ. - Филя, это ты?
  - Нет, это я, Тема. - Брагин остановился метќрах в трех от амбала.
  - А где Филя? - Паста не страдал большим умом. - А тебе чего здесь?
  - Пришел долги раздавать.
  От точного прямого удара в челюсть амбал отлеќтел метра на три и стукнулся затылком о мусорный контейнер, начал было подниматься, но, получив апќперкот коленом снизу, на некоторое время успокоилќся. Из носа струйкой змеилась кровь. Брагин похлоќпал его по щекам, приводя в чувство.
  - Паста, ты понял, за что тебя бьют? - Вопрос был по существу.
  - Понял. Не бей меня больше, я извиняюсь, - тускло проговорил Паста.
  Брагин вспомнил дрожащую, плачущую Галю, ее кулачок, сжимающий склянку с ядом, представил, что с ней мог делать этот амбал в буфете... Эта пьяќная, рыгающая и пердящая свинья на его девочке!.. Безжалостный удар ногой в печень.
  - Извинений не принимаю.
  Пасте повезло. Он сразу вырубился и не чувствоќвал боли от ударов. Артем перевалил бесчувственќного качка в пустой мусорный контейнер и закрыл крышку. Отойдя в сторону, он начал поджидать третьего визитера.
  Подошедший Бакс, вовремя обнаружив подставу, встал в боксерскую стойку, подняв руки и поигрывая корпусом.
  - О, да ты крутой. Майк Тайсон... Где же ты заќнимался? Ручонки-то неправильно держишь - куќлаки выворачиваешь. - Брагина обуяла злая весеќлость. - Ну что, давай по правилам бокса. Только без девяти секунд - бить только руками, но лежаќчего тоже. Ап!
  Артем сделал обманное движение и, легко блокиќровав удар противника, понял, что это дилетант. Он вспомнил изнуряющие турниры мастеров, где в мноќгодневном боксерском марафоне перестаешь разлиќчать лица соперников, а просто, ежедневно позавтќракав и размявшись, бьешь и бьешь их на ринге, поќрой забывая о сути происходящего.
  "Ну что, щенок, нет времени и желания у меня с тобой играться", - и Артем провел прямой правой удар, поставленный еще в глубоком детстве пьяниќцей-тренером Ларионовым. Бакс упал, попытался подняться, но, получив еще один мощный тычок в голову, затих. "Хрен с ним", - подумал Брагин, плюнул и отправился восвояси.
  Пришел он домой к полуночи и проспал до обеда следующего дня. Без снов. Галя ночевала в другой комнате с матерью.
  Филя умер через год в больнице. Его хоронило очень мало народа.
  
  В то же самое время в уютном загородном особќнячке произошло следующее: к местному авторитету Мормону приехал его помощник Вася по кличке Шкворень - доложить обстановку и обсудить текуќщие дела. Они сидели в просторном, хорошо отдеќланном холле на разлапистых креслах и, потягивая пиво из банок, вели неторопливую беседу. Мормон вообще не любил спешки ни в делах, ни в разговоре. Ему было далеко за сорок, и он представлял из себя весьма респектабельного мужчину с осанистой фигурой, породистой бородкой и очках в золотой оправе. Смотрелся он чуть ли не профессором, хотя в не столь отдаленном прошлом имел две ходки за мошенничество, хорошо ориентировался в воровских понятиях, но не любил их придерживаться без необќходимости, поскольку вором как таковым не являлќся. Просто под его давние криминальные дела подќвели вполне легальные законы, и то, за что он сидел раньше, в настоящем называлось нормальным бизќнесом.
  Пепельница была полна окурков, на столике стоќяло несколько пустых банок из-под пива, из чего можно было заключить, что беседа идет уже доста-точно долго.
  - Ну, что еще хорошего скажешь? - Мормон заќкурил очередную сигарету от настольной зажигалки в виде слона.
  - Пацаны вокзальный буфет раздолбали подчиќстую, - ответил Шкворень.
  - Буфет?! Это еще зачем? - Во взгляде Мормоќна сквозило недоумение и какая-то скрытая печаль.
  Он знал этот буфет. Некоторое время назад Морќмон отвадил от него каких-то залетных рэкетиров, утверждая свою территорию. Потом, оказавшись на вокзале, то ли встречая кого, то ли провожая, он неќнароком зашел в это кафе-бистро и увидел там удиќвительную девушку. Он с ней познакомился, узнал, что ее зовут Галя, и сразу предложил ей стать его любовницей. Галя отказала, сделано это было в мягќкой, не унижающей форме, что Мормону крайне поќнравилось. Но женщины не составляли основу его жизни, а посему он к этому факту отнесся легко, но запомнил эту девушку из вокзального буфета, ее рыжую шевелюру и зеленый взгляд.
  Будучи барином по натуре, Мормон любил красивые вещи, красивых женщин и старался оберегать их от мерзостей жизни. Спонтанно. По наитию. Поќэтому, вспомнив рыжую девочку, он сразу готов был ее защищать от нашествия быдла.
  - Кому это понадобилось?
  - По Филиной инициативе. Ходил он туда. Говоќрил, дань не платят, мол, надо поучить, чтоб не крысили.
  - Ты чего, с катушек съехал? Какая с них дань! Они с государством рассчитаться не могут. Тебе чеќго, Шкворень, больше заняться нечем? У нас клуб, водочный цех, кирпичный завод под контролем, на очереди текстильная фабрика... А вы все ларьки шерстите. Да их, наоборот, защищать надо от всяќкой шелупони за бесплатно. Это младшие партќнеры по бизнесу: конкуренции они не составят, а продукцию нашу сбывать будут - готовая торговая сеть. Въехал? Умник!
  - Ну... Филя просил "дать маяк" на этот буфет. У него там личные мотивы по бабским делам.
  . - Ты совсем голову потерял. Какие могут быть личные мотивы у этого Баклана? Вправь ему мозги немедленно!
  - Ему уже без меня вправили, и надолго, - тихо сказал Шкворень.
  - Это как это? Кто посмел? - Мормон аж приќвстал от негодования.
  - Тут один фрайер телку у него отбил - вот Фиќля и взбеленился. Разнесли буфет и бабе мохнатый сейф вскрыли - на хор поставили.
  - Сборище придурков! Дырка-то им зачем понаќдобилась - вон они на каждом углу за просто так. - Мормону совсем перестал нравиться этот сюжет. - Ну и дальше что?
  - Дальше... Этот фрайер оказался козырным... Короче, Филя в реанимации. Пасту нашли утром в мусорном контейнере, избитого и полузамерзшего, а Бакс хотя и сам домой доплелся, но тоже плох.
  - И кто же это такой шустрый? - жестко постаќвил вопрос Мормон.
  - Я узнал - Брагин Артем Сергеевич.
  - Так, так. Все веселее становится. К твоему сведению, это он... монастырских на днях разогнал. Служил в спецназе МВД... Мне об этом менты расќсказывали. Прибавил ты нам забот, Шкворень.
  - А может, его того... за наших пацанов? - Шкворень сделал специфический жест рукой по горлу.
  - У тебя не голова, а погремушка: мысли стучат и все бестолковые. Тебя самого сейчас защищать надо. Понял? Думаешь, этот Брагин из Фили не выќтряс, кто кого послал, а? Так что подставляй задниќцу, Шкворень, и готовь конверт по первому разряду. А этого волка сейчас так просто не выгребешь - он забаррикадировался в логове и ждет момента, чтоќбы тебе голову откусить. Это тебе не бритоголовый бычок на понтах - это профи.
  - Что ж, у нас силы не хватит одного человека достать? - Шкворень несколько смутился - он не ожидал такого поворота событий.
  - Да силы-то хватит, никуда он в конце концов не денется... А зачем весь этот сыр-бор? Из-за погаќного буфета, из-за похотливого кота Фили?.. Или, может быть, из-за тебя поставить под удар весь бизќнес? Хочешь, чтоб нас разоблачили, как банду оргаќнизованных преступников? Ментам подарок сдеќлать? Да дело даже не в этом...
  Мормон махнул рукой и надолго задумался, приќхлебывая пиво. Шкворень застыл в ожидании. Наќконец прозвучало.
  - Не владеешь ты информацией. Шкворень, и в этом твоя слабость. У него отец был вором в законе - я с его папашкой в одной зоне парился, совместные дела были. И старший брат его в Питере крепко сидит. Здесь уже не с тобой, а со мной разбираться будут. А мне это надо? - Мормон на некоторое время замолчал, потом продолжил. - С другой стороны, в таком виќде он нам не нужен - его либо надо забирать к сеќбе в семью, либо убирать из города - этот Брагин будет нам как кость в горле, уж поверь мне. И так уже авторитет наш подорвал - трех людей из семьи в легкую вырубил, поганец.
  Мормон встал с кресла, схватился рукой за подќбородок и начал отмеривать шаги из угла в угол холла. Имея изрядный криминальный опыт, он хороќшо усвоил далеко не новую, но истину: при любом конфликте самое лучшее - это попробовать договоќриться, ибо, в случае прямой стычки, дерьмо из фонќтанчика летит во все стороны.
  - Надо с ним поладить. Тебя я отторгую - это проще, чем охранять. А то ведь отстреляет, как утку. Короче, организуешь с ним встречу. Чем быстрее - тем лучше.
  - Каким образом мне это сделать? - Шкворень по-собачьи глядел на своего босса, ожидая конкретќной команды.
  - Как хочешь, так и организовывай! - рявкнул обозленный Мормон. - Сам в говенную кучу заќлез... - И немного сбавил тон: - Лично туда не хоќди - он тебя может прямо на месте отоварить, и поќвежливее, покультурней кого-нибудь пошли, без фени. Давай. Действуй.
  После ухода Шкворня Мормон разжег камин и долго сидел, рассеянно глядя на полупрозрачное рыжее пламя.
  
  Ну нет в этой жизни постоянства. Не удается слишком долго даќже сохранить с большим трудом достигнутое благоќполучие: или помрет кто-нибудь не вовремя, или обќворуют невзначай, не говоря уж о более мелких ка-таклизмах вроде протечки водопроводного крана. Слишком долго... А для кого слишком? Как будто сидит свыше какой-то сумасшедший химик и варит зелье нашего бытия, пипеткой дозируя состав: капля белого, капля черного, красного, желтого... добавить туда, добавить сюда... А уж если ты достиг истинноќго счастья, то не суждено тебе дольше мига удержатьќся на его гребне, "остановись, мгновенье...", время неумолимо течет вперед, бурлит жидкость в ретортах, горит спиртовка, безумный химик варит зелье... О, да здесь слишком много белого! Надо подкоррекќтировать. И ты кубарем скатываешься на дно грязќной и осклизлой канавы, где и находился до этого мимолетного случая всю жизнь, и барахтаешься, и пытаешься выбраться, хватаясь за стебли желтой и пожухлой травы вчерашних воспоминаний. И не всем удается, ох не всем, заглушить в душе своей ослепительный призрак тех секунд блаженства. И он мучит всю жизнь, зовет, манит... Опять хочется взобраться на волшебный гребень и вечно длить это состояние, длить, длить... Но не бывает чудес или - очень редко. Один раз в жизни, да и то не у каждо-го. Обстоятельства заставляют смириться с этой каќнавой, вычистить, подкрасить ее и, вытравив в душе сияющий призрак вторично недостижимого, жить размеренно и тускло, воспринимая любую маленьќкую радость, как птичка нежданное зернышко.
  Галя, осознав это, приготовилась к долгой и заќтяжной борьбе с собой, с душевными муками воспоќминаний о тех пленительных днях. Она была готова на все, на любые испытания, лишь бы ничего не слуќчилось с Артемом, вернее, с его отношением к ней. Это был тот редкий случай, когда влюбляются сразу и навсегда. Она его не просто любила - это была любовь-страсть, всепоглощающая и сжигающая доќтла, доводящая до сумасшествия. Несмотря на отќкрытость характера, Галя в жизни была умна и расќчетлива, но только не в отношениях с Брагиным. Он выпадал из обыденности. Это было наваждение, колдовская воронка, в которую она бросилась без оглядки по пронзительному зову сердца.
  Артем, зевая, заглянул в кухню, когда уже стояло позднее утро. Мать готовила борщ, стругая свеклу на разделочной доске.
  - Мам, где Галя? - Он встал в проеме двери, вопросительно глядя на обернувшуюся мать.
  - Никуда не пропадет твоя Галя. Моется она. - И, немного помолчав, добавила: - Хорошая деќвочка.
  - Это я и сам знаю. - Артем направился к ванќной, где раздавался шум льющейся воды, и забараќбанил в дверь. - Эй, ты там не утонула?
  - У меня спасательный жилет в обтяжку, - прозвучало изнутри.
  "Кажется, немного отошла. А то ведь ей совсем плохо было. Остается одно - найти этого хорька Шкворня. Телефон его у меня есть. Наверное, можно узнать и адрес. Спросим у Басалека - этот все расќскажет... А если сюда кто-нибудь заявится? Этих уже, наверное, нашли... Разберемся помаленьку".
  - Мам, у нас чердак открыт?
  - Открыт. А зачем тебе нужно? - полюбопытстќвовала мать.
  - Да так... посмотреть кое-что.
  Дом, в котором жила семья Брагиных, был о чеќтырех квартирах и являл из себя типичную постќройку послевоенных времен. Сработали его пленные немцы, которые, в отличие от наших полупьяных строителей, избалованных наркомовскими ста грамќмами, делали все добротно и на века. У каждой квартиры был свой отдельный вход и выход на черќдак.
  Слезая с приставной лестницы, Брагин увидел выходящую из ванной Галю, замотанную в длинное полотенце и с тюрбаном на голове. Артем подошел к ней и мягко поцеловал в губы.
  - Ну ты как, Мартышка?
  - Как всегда - бананы ем. - Галя бодрилась, но глаза ее струились глубоко спрятанной тревогой.
  Они прошли в гостиную и, усевшись на диван, неќкоторое время болтали ни о чем, подначивая друг друга.
  - Тема, ты их не убил? - Галя сделала неожиќданный вираж в разговоре, на мгновенье озадачив Брагина.
  - Да нет вроде. Помял немножко. Наверное, уже очухались. Забудь об этом, Мартышка. Лучше серебряной медалью меня награди. - Они рассмеялись, приникнув друг к другу. Потом был долгий поќцелуй.
  Идиллию прервал резкий звонок в дверь. "Втоќрая серия". Брагин медленно поднялся с дивана.
  
  На переговоры Шкворень послал типа по кличке Профессор. "За грамотный базар" - так он обосновал свое решение, помня напутствие босса. Они бросили маќшину возле гостиницы, пешком дошли до брагинского дома и, позвонив в дверь, стояли в ожидании реќакции. Она была неожиданной:
  - Эй, братва! Медленно, очень медленно поверќнитесь. - Из слухового окна на крыше высунулся Брагин с пистолетом в руке. - Теперь расстегните куртки, без резких движений, если что - стреляю сразу. Так, у двоих пушечки. Левой рукой медленно вынимаете, так, и бросаете подальше в сторону. Отќлично!
  Брагин, помогая себе ногами, съехал с крыши и спрыгнул на землю - благо, не очень высоко.
  - Я слушаю. - Он остановился метрах в трех от визитеров.
  - С тобой Мормон хочет поговорить, - сказал Профессор, зыркнув на пистолет, дуло которого быќло откровенно уставлено ему в грудь. - И как можќно быстрее.
  - Хотеть не вредно, - усмехнулся Брагин. - Ну и что же дальше?
  - Он поручил нам доставить тебя к нему на хату.
  - А я не хочу. Дальше. - Артем говорил в лениќво-небрежной манере, полузакрыв глаза.
  - Твои предложения? - Профессор был проинќструктирован на все случаи поворота разговора.
  - Да нет у меня предложений. Хотя... Сначала я должен поговорить со Шкворнем. Среди вас есть Шкворень?
  Ох и мудрый был Мормон, ох и мудрый!
  - Шкворня здесь нет. А при чем здесь Шквоќрень? Ты Мормону нужен, с ним и об этом поговоришь. Ну что? - Профессор вопросительно смотрел на Брагина.
  - Сначала Шкворень.
  Переговоры, казалось, зашли в тупик. Вновь заќговорил Профессор:
  - Еще Мормон поручил передать, что он с твоим отцом в одной зоне парился. Они были лично знакомы, и он хотел бы рассказать тебе кое-что, о чем ты не знаешь.
   Это было серьезное заявление.
  - Где находится лагерь? Его номер Мормон не говорил?
  - Говорил. - Профессор назвал реквизиты. Шах и мат. Брагин мгновенно принял решение, прямо противоположное изначальному, и кивнул гоќловой.
  - Хорошо, я согласен. Только на моих условиях. Говорить будем с глазу на глаз в ресторане гостиниќцы, и я буду вооружен. Сегодня в девятнадцать чаќсов. Его согласия мне не надо - я просто подожду полчасика. Договорились? Хорошо. Пушки я вам сам отдам.
  Артем подобрал брошенные пистолеты и, разряќдив их, протянул незваным гостям, сказав при этом:
  - Маслята - мне на память. А вы новых натолќкаете.
  Зайдя в дом, он первым делом увидел вытараќщенные глаза Гали, стоящей в углу прихожей.
  - Успокойся, все нормально. Так, поговорили неќмного о том о сем.
  - Тема, не темни. Что они тебе сказали? Ну скажи!
  - В ресторан пригласили поужинать. А что, пойќдем со мной? Я полчасика наедине с одним типом поговорю, а потом мы останемся вдвоем. Да не бойќся ты!
  
  Как незаметно проникнуть в гостиницу, Брагин знал с детства, когда там работала мать. Он вошел сзади, прошел через кухню, где его помнили, и внезапно нарисовался в холле. Профессора он увидел сразу. Тот стоял, притулившись к стене, и наблюдал за входной дверью. Артем подошел сзади и слегка тронул его за плечо. Тот обернулся, увидел Брагина и понимающе хмыкнул, мол, парень не промах.
  - Стол в углу за ширмой. Мормон уже там. Ждет.
  - Хорошо. - Артем воспринял информацию. - Если сюда придет рыжая девушка, зовут ее Галя, - скажи, чтоб подождала, и присмотри за ней. Идет?
  - Идет. Мне все равно здесь торчать.
  Брагин раздвинул ширму и, увидев богато накрытый стол и хорошо одетого мужчину средних лет, сидящего за ним, молча расположился напротив, сняв куртку и повесив ее на спинку ресторанного кресла.
  - Я - Брагин. - Артем в упор посмотрел на собеседника.
  - Да я понял, что Брагин. Кто ж сюда еще рискнет зайти? Воронов Иннокентий Петрович, - представился Мормон, откупоривая бутылку хорошего дагестанского коньяка. - Давай за знакомство по рюмочке. Выпивка в ресторане отвратительная, так что я с собой захватил. Ты же только что из тех кавказских краев - пивал, наверное, там. - Речь его была спокойная и правильная. На Артема это произвело хорошее впеќчатление. Он в последнее время редко слышал нормальную русскую речь.
  - Там не до этого было, - буркнул он.
  Они чокнулись и, выпив, некоторое время молча ели.
  - Мне откровенно жаль, что такое случилось с твоей девочкой, - наконец произнес Мормон. - Эти дурная инициатива Фили, но, как я знаю, он уже на казан. Шкворень здесь тоже ни при чем. Ведь так?
  - Не так. Он туда Филю послал. - Артем упорќно стоял на своем.
  - Ну, он послал просто разобраться, без всяких фокусов. Лично я вообще против подобного рэкета. Это молодежь балуется, но я ей скоро запрещу. Не удивляйся. Я, как в народе называют, мафиози средней руки и всегда им был - что в советское время, что сейчас. Мне как-то не пристало заниќматься подобной ерундой, не царское это дело. Ну, хорошо. - Мормон сделал секундную паузу. - Я готов компенсировать все убытки, и давай на этом закроем дело.
  - Отложим дело, - скорректировал Брагин.
  - Ну хорошо, отложим. Как говорят в парламенќте, не будем цепляться за формулировки. - Морќмон налил еще по рюмке. - У меня другое для тебя предложение - иди ко мне в дело. У меня много предприятий и будет еще больше. Возглавишь службу безопасности, деньги будешь хорошие иметь, машину купишь... Ну и все остальное.
  - Да какой из меня безопасник! - усмехнулся Брагин. - Одно название - спецназ МВД, а я на интендантском складе сидел - бумажку влево, ко-робку вправо.
  - Интересным вещам у вас на складах обучают! Кто же тогда остальные? Монстры? - Мормон цеќнил юмор, и ответ Брагина ему понравился, хотя он не верил ему пи на грош. - Ну ты согласен?
  - Понимаешь, Иннокентий Петрович, я в пистоќлетики и погони со стрельбой наигрался досыта. Хоќчется пожить спокойно. Не дают, правда, пока. Дуќмал отдохнуть, а вынуждают работать, да и работа какая-то дерьмовая.
  - В таком случае тебе придется уехать из гороќда. - В голосе Мормона зазвенела сталь. - Насоќвсем.
  - Это еще зачем? - Артем напрягся.
  - Потому что я так хочу. Суетно с тобой. Ты или со мной, или уматывай. Ты меня хорошо понял?
  Артем посидел немного, уставив глаза в пол, поќтом поднял взгляд на собеседника и, криво усмехќнувшись, изрек:
  - Я тебя понял. Мормон, только хрен я куда уеду. Это твой хорек Шкворень пускай уезжает. Кишки ему на палец намотаю. - Шутки кончи-лись, и Мормон это понял. - Выведи меня отсюда. Предупреждаю - я при пушке, так что не дергайся. Крутые все. Пугают. Встал быстро, и пошли. Фуршет закончен. - Брагин поднялся из-за стола и вышел на середину комнаты. Тело его напружинилось.
  Воронов не привык, чтобы с ним так обращались, но он всегда доводил намеченное до конца, тем более он понял, что Брагин на самом деле неуправляем и опасен.
  - Да ты не кипишись, присядь, я еще не все сказал, - сбавил обороты Мормон, при этом подумав: "Эх, жаль, что он не у меня. Хорош". - Ты же хотел про отца узнать.
  Артем, услышав сказанное, медленно вернулся на место и в упор уставился на Мормона в ожидании.
  - Я знаю, кто его убил, - резко сказал тот. Брагин вздрогнул, на его лице заиграли желваки, что случалось крайне редко. Он знал, что батя погиб в зоне, но считал это результатом какого-то несчастного случая, нелепого стечения обстоятельств. Он любил отца, и это неожиданное заявление было удаќром ниже пояса, неожиданным и хлестким.
  - Да, знаю, - тем временем продолжал Мормон. - И скажу, кто он и где сейчас чалится, если, ты уедешь из города. Ну что, принимаешь предложение? Не сможем мы быть в одной берлоге.
  Брагин сидел неподвижно, но в голове его бушеќвал ураган. Он никак не мог переварить услышанное, для него это было как гроза в пустыне, как ба-нановые пальмы в Хатанге. Наконец он произнес, подняв глаза на Мормона:
  - Я уеду из города.
  Решение было принято. Воронов хорошо разбирался в людях, иначе бы не стал Мормоном, и ни капельки не сомневался, что Брагин выполнит свое обещание, чего бы это ему ни стоило. Он знал этот тип...
  - Кличка у него Корень. Твой отец уличил его на разборе в крысятничестве, и тому дали по рогам - перевели в мужики, а для вора это хуже смерти. - Мормон, сам того не замечая, перешел на воровскую "феню". - Ну ему, бате твоему, в делюге и сунули какую-то дрянь. Он съел и помер. Вот так его и прикастрюлили. Я базар слышал Корня с одним кентом, где они все обговаривали, но кипиш поднимать не стал - один хрен ничего не докаќжешь. Того кента "погоняло" - Кныш. А Корень сейчас в Питере обосновался. Круто сидит, даже по сравнению со мной, и "погоняло" у него осталось прежнее. Вот и все, что я знаю, а дальше тебе самому решать. У тебя старший брат ведь там, в Питеќре, - вот и езжай к нему. - Мормон криво усмехќнулся. - Радист его кличут, ведь так? Ну ладно, давай еще по одной за твоего отца. Отчетливый был человек!
  Выпив рюмку, Брагин облокотился на стол и наќдолго задумался. Мормон ему не мешал, куря сигаќрету за сигаретой и прихлебывая коньяк. "Пустил пса по следу, - подумал он. - А ведь доберется до его горла, ох доберется..."
  - Есть одно условие. - Артем хлопнул ладонью по столу, окончательно осмыслив ситуацию. - Ты покроешь все убытки буфету и... если у нее хоть один волос с головы упадет... Лично ответишь.
  - В обмен на Шкворня, - мгновенно отреагироќвал Мормон. Он воспринимал Брагина как неуправќляемого и борзого мальчика, непредсказуемого и опасного, способного на поступок. И еще он понял, что эта партия выиграна и заглотивший наживку Брагин уже никуда не соскочит. - Ты его оставишь в покое? - Артем утвердительно кивнул. - Ну вот и чудненько, вот мы и договорились. Вот тебе денег на первое время - Питер город дорогой. - Мормон выложил на стол пачку долларовых купюр. - Две штуки.
  Брагин сидел неподвижно, никак не отреагировав на предложение Мормона. Тот понимающе хмыкнул.
  - Да ты не стесняйся! Считай, что это компенсация за беспокойство. С голой задницей многого не достигнешь.
  Артем сгреб деньги и небрежно засунул в карман, Мормон еще немного посидел, вертя в руках пачку сигарет, потом резко поднялся из-за стола, сделал два шага в выходу и, повернувшись к Браги ну, сказал:
  - Ладно, я пошел, дела, дела... А ты посиди, поќкушай. Всех благ! - Он скрылся за ширмой.
  Выйдя спустя несколько минут в холл, Артем обомлел: в креслах возле кадки с пальмой сидели Галя и Профессор, оживленно беседуя. Чувствовалось, что разговор был в самом разгаре. Профессор отчаянно жестикулировал, а девушка улыбалась и киваќла головой. Брагин подошел и уселся между ними с отрешенным видом.
  - Сдаю в целости и сохранности. - Профессор хмыкнул и ретировался, надвинув на глаза шляпу.
  Брагин уперся глазами в пальму, как бы не заќмечая девушку.
  - Он сам подошел и сказал, что ты в ресторане, что надо подождать и что ему поручено меня охраќнять. Приятный молодой человек. А ты что, ревнуќешь? - Галя была сама непосредственность.
  - Пойдем бананы есть, Мартышка. - На душе у Артема была какая-то расслабленная благодать. Не хотелось думать об очередных проблемах. Пробќлемы - это завтра.
  Только войдя в ресторан, Брагин заметил, что Гаќля одета в короткое вечернее платье, открывающее потрясающие ноги. Их хотелось трогать и кусать. Она поймала его оценивающий и одновременно плоќтоядный взгляд.
  - Что, нравлюсь? - Галя повела бедрами. - Это платье твоя мама у кого-то взяла в аренду - не голая же я пойду в ресторан. Ты об этом как-то не подумал. Ну, где там твоя кормушка с бананами?
  - У тебя ноги как макароны, - буркнул Брагин, и они не торопясь двинулись через зал, не думая о будущем. Этот вечер принадлежал им, а завтра... Артем предпочитал об этом не думать. Каждое расќставание - смерти подобно. Так уж лучше начиќнать его как можно позже, оттягивая до последнего и делая вид, что впереди вечность. Но все равно время неумолимо доползает до вычисленной точки и происходит то, что должно, и никуда от этого не деќнешься, никуда не денешься...
  Утром она начала плакать. Забилась в угол диќвана, поджав ноги, и плакала тихо, хлюпая по-детќски. Иногда умолкала, о чем-то думала, вздрагивая всем телом. Потом все начиналось опять. Гале казалось, что какие-то жадные, чужие руки подкрадываются к ней с целью вырвать из души саќмое дорогое, что у нее есть, то, без чего само ее суќществование теряет смысл.
  Завернутое в плед, обнаженное, дрожащее тельце вызывало в Брагине такую бездну чувств и эмоций, что он метался по Галиной гостиной сумасшедшим тигром, не зная что делать.
  - Ну, Галочка, птица ты глупая. Ну, нужно мне уехать. Это не изменить. Да не денусь я никуда - разберусь там с делами, а потом тебя заберу. Пойќми ты меня, нельзя спрятаться от жизни.
  Она ничего не отвечала, а может быть, даже не слышала, что он говорит, уйдя глубоко в себя и отќключившись от реальности. Весь мир был внутри нее, и она плавала в нем своими мыслями, мыслями о ближайшем прошлом, сияющим бесконечным счаќстьем, и ей не хотелось выходить наружу.
  Брагин подсел к девушке и стал медленно целоќвать ее в мокрое лицо, глаза, губы... Гладил ее по волосам. Галя примолкла и сначала робко, а потом все жарче и жарче начала отвечать ему, обхватив его голову руками.
  - Тема, Темочка, - зашептала она. - Я не знаю, что со мной происходит, я не могу с собой ниќчего поделать. Прости меня, Темочка. Я тебе мешаю жить, да? Я невезучая, да? У меня совсем сломлена воля. Я хочу в тебе раствориться, чтобы меня вообќще не было. Я хочу жить в уголке тебя. Мне этого будет хватать, Темочка. Только не бросай меня. У меня ни с кем больше так не будет. И с тобой, наќверное, уже не будет. Все утонуло. В прошлом.
  Артем размотал плед и овладел ею мягко, как бы случайно. Галя коротко вскрикнула и пылко отдаќлась, лишаясь остатков душевных сил и разума. Ее тело, влекомое безудержным зовом страсти, изогнуќлось немыслимой дугой с желанием впитать все до конца.
  Потом Брагин заснул. Ему снились зеленые облаќка и черные птицы. Очнулся он где-то к полудню от холода и обнаружил себя лежащим на диване, укрытым тем же самым пледом. Галя громыхала чем-то на кухне. Створки окна были открыты. Улица дышала холодом.
  - Эй, Мартышка, ты меня заморозила! - крикќнул Брагин, посмеиваясь.
  Вошла Галя. Лицо у нее было бледное, но спокойќное.
  - Тема, тебе через три часа на поезд. Я не хотеќла тебя рано будить - вот и открыла окно, чтобы ты сам постепенно проснулся. - И она улыбнулась. Но не та это была улыбка, не ее. Потом девушка поќдошла и села рядом, погладив его по щеке: - Замуќчила я тебя, да?
  - Смотря в каком смысле. Всю жизнь бы так мучился и просил бы добавки. - Артем усмехнулќся. - Мартышка, а ты садистка. Нашла способ буќдить. Потом он поднялся и начал быстро натягивать на себя одежду. Галя подошла и положила руки ему на плечи:
  - Встретимся на вокзале, да?
  - Да. Мать меня провожать не пойдет - чего ей тащиться. Так что ты будешь одна, и если не придешь, то я отойду не отпетый.
  - Ты бессовестный, Брагин. Ох, какой же ты бессовестный!
  Артем, возвратившись домой, быстро собрал вещмеќшок, бросив туда, кроме стандартного дорожного набора плеер и один пистолет ТТ с запасной обойќмой и патронами россыпью, отобранными у визитеров Мормона. Потом поцеловал на прощание мать и быстрым шагом минут за двадцать дошел до вокзаќла. Галя была уже там, поджидая его на перроне. Поезд отходил через пятнадцать минут. Он крепко поцеловал ее, сказав, чтоб не ждала, а шла домой. Долгие проводы - лишние слезы.
  Галя еще немного постояла, а потом медленно и понуро побрела вдоль платформы, боясь оглянуться, чтобы не заплакать. Птица с надломленным крылом, она не верила в "завтра".
  Поезд мотало по стрелкам, мелькали деревья, телеграфные столќбы, полустанки, а колеса выстукивали в голове ритм навязчивой, не отпускающей ни на минуту какой-то полузабытой песни: как приходим мы все ниоткуда, так уходим мы все в никуда, в никуда, в никуда...
  
  
   Лайма.
   Повесть.
  
  Добравшись до телестудии, Брагин позвонил с проходной Заславскому. Тот оказался на месте.
  - Ты уже здесь? Это хорошо. Время, время... Черт! Тут еще упаковка, погрузка... Суета сует! Вот что... сейчас к тебе спустится такой Артем и тебя заберет. Давай! Только не...
  - Как выглядит этот Артем? - вклинился Артем в словесный камнепад Заславского, понимая, что тот в любое время может бросить трубку.
  - В кепке, в кепке... - Следом раздались короткие гудки отбоя.
  Брагин присел на утлый, обитый дерматином диванчик и в ожидании начал рассматривать плакат на стене, где смазливая девица, на которой из одежды была только сигара в зубах, призывала посетить курорты Мексики, где апартаменты в пятизвездочных отелях сдают по умеренным для миллионеров ценам.
  Рядом с Брагиным плюхнулся полнотелый и лысоватый мужчина, обтянутый кожаной курткой неопределенного цвета и начал шарить взглядом по сторонам. Он нетерпеливо ерзал и пару раз задел Артема локтем. Тот поморщился, но ничего не сказал, а лишь немного отодвинулся в сторону, укоризненно взглянув на своего беспокойного соседа. Мужчина никак не отреагировал на красноречивый взгляд, а лишь почесал в затылке и несколько раз похлопал ладонью по голове, пытаясь создать подобие прически из жидких, торчащих во все стороны волос цвета прелой соломы.
  "Вертится, как будто у него свербит в заднице", - мимоходом подумал Артем, продолжая тупо разглядывать сексапильную пляжную девицу. Прошло минут пятнадцать.
  - Здесь военный не появлялся? - спросил сосед Брагина у вахтера, сухопарого мужчины, сидевшего как рыба в аквариуме за своей стеклянной перегородкой и постоянно хватающего телефонную трубку.
  - Не было здесь никаких военных, какие еще военные! - недовольно буркнул тот, недоверчиво глядя на засидевшихся посетителей. - А вы к кому?
  - Да работаю я здесь помрежем у Заславского! - Сосед Брагина вынул удостоверение и показал вахтеру. - Тут должен подойти какой-то Брагин, военный консультант в чине полковника, да что-то не видно. Одно разгильдяйство кругом, даже в армию просочилось, - посетовал он гундосым от насморка голосом и опять заерзал на диване нетерпеливым ужом.
  Брагин, услышав свою фамилию, повернулся к соседу по дивану.
  - Тебя зовут Артем?
  - Артем, Артем... - прогундосил тот. - А в чем, собственно, дело?
  - Где твоя кепка, Артем? Я должен был узнать тебя по кепке. Я Брагин Артем. К Заславскому пришел.
  - Так какого... мы здесь торчим! - воскликнул Артем голосом, полным трагизма. - Тут дел невпроворот... Тьфу ты! Сижу здесь дурак дураком! Я думал, что раз военный, то должен быть в форме и с погонами. - Он начал внимательно разглядывать Артема как породистую скаковую лошадь на ипподроме, на которую нужно сделать ставку. - Для полковника ты чересчур молод, хотя в жизни всякие чудеса случаются. Акселерация... А ты полковник?
  - Да какой еще полковник! - усмехнулся Брагин. - Сержант. Но в отличии от многих полковников воевал и кое-что в этом деле понимаю. Ладно, куда идти?
  - Сейчас пойдем... Я Иннокентий Миртов. Хожу под седлом у взбалмошного типа под названием Заславский и постоянно получаю плетью по всем местам.
  Они обменялись рукопожатием.
  - Должен был полковник подойти. А-а-а-а... - Артем безнадежно махнул рукой. - Этот Заславский вечно все запутает, паук хренов! - Он протянул вахтеру пропуск на Брагина, и они прошли на территорию телецентра.
  Возле черного хода одного из многочисленных зданий несколько бравых молодцев в синих комбинезонах резво разгружали фуру, вплотную подогнанную к двери. В воздухе мелькали разнокалиберные тюки и ящики, передаваемые из рук в руки. Кто-то невидимый внутри фургона зычным голосом подавал команды, сдобренные обилием матерных и жаргонных словечек и призывающие грузить сначала длинные ящики и какие-то штативы.
  - Да кончились ящики, мать их так! - громко возмутился один из грузчиков. - Бери, что дают.
  - Дают финдюлей и по башке, если шибко умный, - отпасовал голос из фуры, а следом появился и его хозяин, огромный рыжий детина в очках, бесформенных джинсах с отвисшей мотней и свитере грубой вязки.
  - Это наш завхоз. Его зовут Плохиш, - пояснил Миртов с ухмылкой. - Здорово, Витя. Все трудишься во благо Заславского. Тебе еще много? - спросил он подошедшего детину.
  - Начать и кончить, - хмуро пробухтел тот.
  - А это наш новый военный консультант. Говорят, что менее бестолков, чем предыдущий. С нами полетит. - Артем кивнул в сторону переминающегося с ноги на ногу Брагина.
  - Здравие желаю, товарищ полковник, - бодрым голосом протарахтел Плохиш и отвесил шутовской поклон.
  "Дался им этот полковник", - подумал Артем, но возражать не стал, а лишь усмехнулся.
  - Я не вижу пиротехники. Ты организовал пиротехнику?
  Плохиш-Витя вопросительно уставился на Миртова. Тот несколько замялся, а потом пояснил.
  - Через два часа будет. Пока подписи собирал у всяких жучков, Егорыч внутри склада заперся и никого не пущает. Пугает табличкой на дверях, мол, у него технический перерыв.
  - Какие еще два часа!? Нету двух часов! - взвизгнул Плохиш. - Заславский тебе через пять минут голову отвинтит, а на конюшне высечет задницу. - Далее последовала виртуозная матерная импровизация, сопровождаемая устрашающей мимикой и неприличными жестами. Исчерпав запасы брани, Плохиш сделал секундную паузу, а потом закончил спокойным нравоучительным тоном. - Ты что, в первый раз в первый класс? Не знаешь, как отрывается эта дверь? Купи в буфете пузырь водки и технический перерыв закончится. Сто процентов попадания.
  - Егорыч, говорят, бросил пить, - попытался оправдаться Миртов.
  - Говорят - в Москве кур доят. Бросил, потому что не приносят. Он каждый раз бросает, когда халявная водка кончается. Для пополнения запасов этот законченный алкаш и устроил технический перерыв.
  Возмущению завхоза не было предела.
  - Сейчас наладим, - виновато проговорил Миртов и пропал из поля зрения.
  Зато перед носом Брагина возник сам Заславский. Он любил подкрадываться и по горячим следам наводить порядок.
  - А, Артем! Ты что здесь делаешь? А где этот разгильдяй Артем?
  - За пиротехникой пошел, - пояснил Плохиш. - Куда ты это прешь! Всю оптику в "рафик". - Он подбежал, размахивая руками, к нескладному парню, стоявшему враскоряку с картонной коробкой на плече возле фуры, на которой была нарисована кривая рюмка. - Сиди теперь здесь, жди "рафика". И груз охраняй, чтоб не сфиндюлили - ходят здесь всякие...
  Плохиш достаточно резво для своей могучей комплекции вновь забрался в фургон. Погрузка продолжалась. Под непрерывную матерную ругань начали втаскивать какой-то тяжелый ящик. Внезапно ящик вырвался из рук и грохнулся на утоптанный снег. Крышка отскочила и наружу выпало несколько автоматов Калашникова. Из фургона моментально выскочил Плохиш и полились очередные каскады брани.
  - Без мата у него останутся одни междометия, - прокомментировал Заславский и внезапно гаркнул, перекрывая голос завхоза. - А где "мухи"?
  - Какие еще мухи, не знаю мух. - Плохиш повернулся на голос и недоуменно пожал плечами.
  - Ну не навозные же! - вскипел режиссер. - Гранатометы "мухи". Их грузили, не грузили?
  - Они здесь же, вон под стволами, - вклинился в разговор Брагин и усмехнулся. "Специалисты хреновы!".
  - Здесь так здесь, - сразу же успокоился Заславский. - "Мухи" на месте! - прокричал он завхозу. - "Мухи", говорю, здесь.
  Тот понимающе кивнул и продолжил руководить погрузкой, размахивая одним из вывалившихся автоматов.
  - Посиди пока у меня в кабинете, - предложил режиссер Брагину. - Часа через два будем выезжать в славный город Чехов на военный аэродром, оттуда в Новороссийск... Рыночные отношения, понимаешь ли...
  - А где находится кабинет? - поинтересовался Брагин.
  - Спросишь там... - Заславский неопределенно махнул рукой и заспешил куда-то по своим делам.
  Решив, что обещанный кабинет будет найти довольно-таки сложно, если вообще возможно, Артем узнал у Плохиша координаты ближайшего буфета и просидел там до отъезда с каким-то прибитым жизнью телеоператором, подробно изложившим ему свои грандиозные творческие планы. Он находился под изрядным хмельком и жаждал аудитории.
  
  Погода была на удивление летная: небо напоминало туго натянутый кусок синего атласа, пронизанного лучами холодного зимнего солнца. Ветра не было, и по взлетной полосе рассеянно гуляли галки, изредка что-то поклевывая.
  Брагину не хотелось сидеть в душном помещении, и он стоял неподалеку от самолета, наблюдая за погрузкой и Плохишом, который походил на начинающего дирижера, невпопад размахивающего руками.
  Услышав легкий шорох шагов, Артем обернулся и обнаружил в нескольких метрах от себя молодую красивую женщину. Она тщетно чиркала зажигалкой, пытаясь прикурить. На ней была короткая пушистая шубка из богатого меха и синие джинсы, заправленные в сапоги. Голова у нее ничем не была покрыта, а по плечам расплескались длинные белокурые локоны.
  "Снежная королева", - подумал Брагин, подошел к привлекательной незнакомке и слегка тронул ее за локоть.
  - Вам помочь?
  Женщина вздрогнула от неожиданности, подняла глаза и, оценивающе посмотрев на Артема, протянула ему злосчастную зажигалку.
  - На морозе она застывает и плохо работает, - спокойно пояснил тот, разглядывая чудо китайского происхождения. - Нужно ее отогреть. - Он некоторое время подержал зажигалку между ладонями, дополнительно согревая ее дыханием, потом щелкнул. Появился язычок огня. Незнакомка прикурила, сделала глубокую затяжку и слегка улыбнулась Артему.
  - Спасибо. Сама бы век не догадалась.
  Брагин заглянул в ее большие дымчатые глаза. В них плавала затаенная печаль.
  - Вы здесь работаете? - Голос у нее был низкий, с легкой завораживающей хрипотцой. На вид ей было лет двадцать пять или чуть больше.
  "Волосы, похоже, натуральные, не крашеные, - подумал Артем, разглядывая незнакомку. - А весной у нее, наверное, появляются веснушки. Говорит с легким прибалтийским акцентом. Кто она?".
  - В каком смысле работаю?
  - Ну, здесь... на аэродроме, - уточнила женщина.
  - Я военный консультант одного фильма. Вот, имущество грузят - улетаем на съемки. Зовут меня Артем Брагин.
  - Интересно. - Ее взгляд был исполнен достоинства знающей себе цену женщины, но одновременно в нем проскальзывало далекое обещание. - А я Лайма. Играю одну из главных ролей в том же самом фильме. Вы полетите с нами? Гарантирую, что скучать не будете.
  - Полечу, наверное..., - задумчиво проговорил Артем. - Можно мы перейдем на ты? Я не люблю на вы.
  - Ты хочешь сказать, что на вы обращаются только к старухам? - спросила Лайма. Несмотря на легкомысленность фразы, в интонации женщины не ощущалось какой-либо игривости или насмешки.
  - Именно это я и хотел сказать, - брякнул Артем.
  Это можно расценивать как косвенный комплимент? - Лайма усмехнулась. Ее голос завораживал своим вкрадчивым, но настойчивым призывом, одновременно выстраивая частокол условностей и как бы предлагая: "Приложи усилия, постарайся и я буду твоя".
  Артем еще раз заглянул ей в глаза. В них стоял какой-то трагический излом человека, понесшего тяжелую утрату в недавнем прошлом или перенесшего потрясения, и сейчас этот человек пытается выбраться из капкана душевной боли, сбросить с себя вязкие оковы воспоминаний.
  Лайма в последний раз сделала глубокую затяжку и отщелкнула окурок. Артем проследил за его полетом, после чего изрек расхожую банальность.
  - Курить - здоровью вредить.
  Сам он не курил.
  - Неизвестно, где найдешь, где потеряешь, - парировала Лайма. - Вот ты, например, простудишься в своей курточке и помрешь от чахотки.
  - Она на меху. - Брагин похлопал себя по груди, как бы демонстрируя достоинства куртки. - А потом я не зяблый.
  - Хорошее словечко "зяблый", - задумчиво проговорила Лайма, не отрывая взгляда от Артема. - Лучше, чем "мерзляк". Противное слово - нечто среднее между мерзавцем и слякотью. Вон, Заславский зовет.
  Артем обернулся и увидел режиссера, стоявшего возле конторы аэропорта и призывно размахивающего руками. Они подошли.
  - Лайма, ты же хотела улететь рейсовым, тебе же билеты заказаны, - растерянно проговорил Заславский.
  - Это Вы хотели, - уточнила Лайма. - А вовсе не я. А для Вас это имеет значение?
  - Конечно имеет! - с возмущением воскликнул режиссер. - Простуда, грипп, стрессы, сорванные съемочные дни... Артем, ты за ней присмотри - это отъявленная авантюристка. Только не покупайся на ее ангельский вид и не вздумай влюбиться. Она тебе душу выгрызет и отравит всю оставшуюся жизнь. И не влезь вместе с ней в очередную дерьмовую историю.
  - Разберемся постепенно, - прервал Брагин словоизвержения Заславского. - Когда вылетаем?
  - Да через пятнадцать минут. Все готово. - И Заславский вприпрыжку побежал к самолету.
  Артем вновь поймал зрачки Лаймы и они несколько минут стояли, переплетясь взглядами. Потом женщина грустно улыбнулась, взяла Брагина под руку и они пошли по летному полю пружинистым шагом, жмурясь от слепящего солнечного света.
  Загудел двигатель, затрепыхался пропеллер. Галки взорвались кричащей, взъерошенной стаей и метнулись прочь от взлетной полосы. Сугробы отбрасывали короткие фиолетовые тени. День нарастал, вселяя надежды на лучшее, которое враг хорошего. Самолет вздрогнул и нехотя покатился по полосе, постепенно наращивая скорость.
  
  В Новороссийске было промозгло и сыро. Накрапывал дождь, сопровождаемый хлестким, порывистым ветром, и неприятно брызгал в лицо. Вдалеке раздавалось уханье неспокойного моря. На аэродроме киносъемочную группу встречал представитель местного телевидения по фамилии Опекан. Здесь же находились два тяжелых грузовика, автобус и обшарпанная, заляпанная грязью "Волга" черного цвета. Опекан поприветствовал Заславского коротким рукопожатием и скупо кивнул остальным.
  - Куда поедем? - спросил он.
  - В Абрау-Дюрсо, в пансионат, - бросил Заславский. Ну и погодка у вас. Преферансная. Только в карты и играть под водочку.
  - А что нам мешает! - хохотнул Опекан. - В пансионате места полно, выпивки навалом... Распишем пулечку, а дела отложим на завтра. Ну как?
  - К черту преферанс! Время, время... - Заславский зябко передернул плечами и мельком взглянул на часы. - Эй, Витя! - крикнул он Плохишу, командующего погрузкой-выгрузкой киношного скарба. - Мы, пожалуй, поедем, а ты, как закончишь, то сразу за нами. Не потеряй только ничего по дороге.
  Нахохлившиеся от холода члены киносъемочной группы угрюмой чередой направились в сторону автобуса. В "Волге" поехали Заславский с Лаймой и еще двумя женщинами, но машина через двести метров безнадежно заглохла и автобус пополнился еще четырьмя пассажирами.
  Пансионат представлял из себя огороженную территорию, уставленную фанерчатыми домиками. Здесь же находилось здание столовой и зимний отапливаемый корпус, где и поселили киносъемочную группу. Брагину достался номер на двоих с Миртовым, который тут же переоделся в спортивный костюм, сунул ноги в домашние тапочки и выставил на стол бутылку шотландского виски. Видимо, он везде чувствовал себя как дома.
  - Взбодримся, - предложил Артем.
  К бутылке моментально присоседились две металлические стопки и пакет со всяческой
  снедью.
  - Давай, - равнодушно согласился Артем. - Только помоюсь с дороги. - Он скрылся в ванной.
  Когда Артем с Артемом выпили по второй, в дверь неожиданно постучали и в комнату просунулась голова одного из операторов.
  - Там мужики фирменное шампанское носят. По дешевке. Не хотите затариться?
  - Хотим, - моментально отреагировал Миртов. - Куда идти?
  Он вернулся буквально через несколько минут с четырьмя бутылками, зажатыми между пальцами. На бутылках отсутствовали этикетки.
  - Воруют где-то посередине технологического цикла, - пояснил он, - пока контролеры не сосчитали количество. Он этого у нас не отучишь - это генетическое. - Артем водрузил шампанское на стол. - Попробуем что ли - вдруг какую-нибудь дрянь подсунули.
  - Давай попробуем, - согласился Брагин, хотя и не любил шампанское.
  Вино оказалось великолепным.
  - А эта Лайма... почему она такая печальная? - спросил Артем, отхлебывая шампанское прямо из бутылки. - Как будто горе пережила.
  - У нее мужа в прошлом году убили какие-то бандиты. Потом были проблемы с милицией... Темная история, толком не знаю. - Артем на несколько секунд задумался. - Странная женщина! К ней многие подбивали клинья, а она хвостом повертит, глазки построит, а ближе не подпускает. Прямо образцово-показательная вдова. Ладно, давай поспим, а то завтра Заславский спокойно жить не даст - поднимет с утра пораньше и начнет гонять из угла в угол.
  
  На следующий день, позавтракав в буфете, специально организованном для столичных гостей, Брагин отправился гулять по территории пансионата. Миртова рано утром сдернул с постели Заславский, они о чем-то долго препирались в ванной, а потом Артем вновь заснул под аккомпанемент их монотонного бормотания.
  Погода улучшилась. Мохнатые, набрякшие дождем тучи разорвало на куски и в небесные прорехи выглянуло солнце. Побродив между пустыми домиками, Брагин вышел на танцплощадку, остановился посередине и представил себе картину, которая могла наблюдаться летом: усатые пижоны в белых брюках, сплетенные в танце с голоногими девицами, длинноволосые музыканты, поющие под "фанеру", фонарики, развешанные на деревьях и подмигивающие в ритм мелодии.
  - Пойдем к морю, - неожиданно раздался знакомый голос, выведя Артема из состояния томной задумчивости. Он обернулся и увидел Лайму, стоящую возле дерева. В расстегнутом черном пальто и развевающимися на ветру белокурыми волосами она напоминала грациозное, экзотическое животное, случайно забредшее на территорию пансионата.
  - Пойдем, - согласился Артем, ничуть не удивившись ее неожиданному появлению. Он как бы предчувствовал его, заранее знал, что она придет сюда. - С добрым утром.
  - А я никогда не здороваюсь и не прощаюсь, чтобы жизнь казалась одним длинным днем и заканчивалась внезапной безвозвратной ночью. - Ее трогательная фигурка в обрамлении оголенных деревьев и облупленных фанерных построек смотрелась выразительным живым пятном на фоне выморочного пейзажа. - Впрочем, здравствуй.
   Они вышли на мокрый песчаный пляж. Море было неспокойно, щерилось мутными волнами и плевалось пеной, выбрасывая на берег всякий хлам.
  - А я родилась в этих краях. Не в самом Новороссийске, а в Лазоревском. - Лайма присела на скамейку под навесом и прикрыла оголившиеся колени полами пальто.
  - Имя у тебя прибалтийское. - Артем примостился рядом и обнял женщину за плечи. Она не возражала, но была полна какой-то напряженной отстраненностью.
  - Мои предки жили в Эстонии, а здесь оказались во время войны - не захотели оставаться в оккупации. Ведь мой дед был пламенным коммунистом - Лайма грустно улыбнулась и отбросила камешек носком сапога. - Свое детство и юность я провела под аккомпанемент морского прибоя и запахи волн. Когда я переехала в Москву, мне было странно не слышать голос моря. Меня постоянно тянет в эти края.
  - Так зачем же ты уехала? Жила бы здесь. Захотелось стать актрисой и прославиться?
  - Да я и не думала об этом, когда уезжала. Хотя... может быть ты и прав. Бес попутал. Театр и кино - это вообще изобретение дьявола, не дьявола, но уж не Бога - это точно. А кто знает, может быть еще и вернусь. - В интонации ее голоса зазвучали ностальгические мотивы. - Может быть...
  Артем заметил: что бы не говорила эта странная женщина, ее вкрадчивый голос с хрипотцой завораживал, в нем ощущалось подспудное кипение нереализованной страсти, жажда любви, задавленная, но не убитая навалившимися жизненными неурядицами. За внешним панцирем холодности и некоторой надменности угадывалась открытая трепетная натура, живущая в своем самодостаточном мире и не желающая соприкасаться с реальностью.
  - Я не хотела отсюда уезжать, - продолжила Лайма после короткой паузы. - Так уж получилось... Но это длинная и грустная история. Может быть, расскажу когда-нибудь.
  Она повернулась к Брагину. В ее глазах зазвучал едва уловимый сексуальный призыв. Они просили инициативы, активности... "Она меня соблазнит, - подумал Артем. - Наваждение какое-то!". Он наклонился к Лайме и захватил ее губы своими. Она сначала отвечала на поцелуй, а потом мягко отстранилась.
  - Не надо так. Я люблю целоваться сухими губами и очень медленно. Да и вообще... ни к чему все это, пустые хлопоты, нервотрепка и как результат - разлука и тупая боль в душе.
  В ее поведении чувствовались эмоциональный надрыв и одновременно житейская мудрость, приобретенная лишь на собственном опыте, а потому ущербная.
  - Сюда идут, - сказала Лайма и высвободилась из объятий. Брагин повернул голову и увидел стоящего на краю пляжа Миртова.
  - Иди, а я еще посижу здесь. Хочется побыть одной. - Лайма положила руку на колено Артема. - Иди.
  Брагин нехотя поднялся, постоял немного в задумчивости, потом резко встряхнулся, как бы сбрасывая с себя невидимые путы, и быстро зашагал прочь.
  
  Когда Брагину показали эскиз декорации блок-поста, он откинулся на спинку кресла и, схватившись за голову, начал медленно раскачиваться из стороны в сторону, как будто испытывал ноющую зубную боль.
  - Что-нибудь не так? - поинтересовался Заславский.
  - Это какое-то воронье гнездо! - Артем от души веселился, глядя на рисунок. - Будка на курьих ножках, пост ГИБДД.
  - Но это же наблюдательный пункт, - пытался возражать Заславский. - Чтоб видеть окрестности. А как надо?
  - На этого наблюдателя не нужно даже ружья, - продолжал ерничать Брагин. - Его можно сбить камнем или засадить в глаз из рогатки. Единственное, что здесь правильно, так это шлагбаум, да и то он какой-то железнодорожный: дурацкая зебра и эта массивная фигурная стойка. Где такую возьмут? Два бревна, вкопанные в землю и дрын, вырубленный в ближайшей роще - вот что надо. А эту будку нужно не поднимать над землей, а наоборот - закапывать в землю. И бруствер, бруствер вокруг, земляной или из набитых землей мешков.
  Брагин вспомнил свои последние дни пребывания в Чечне и зримо представил блок-пост, где он держал оборону с отделением салаг.
  - Ты сможешь все это изобразить на бумаге? - прервал его воспоминания Заславский. - Криво, косо, как угодно... И вталдычить все это нашему декоратору. Да и Дорохову тоже.
  - Кто такой Дорохов? - спросил Брагин.
  - В миру он зовется Плохиш, - усмехнулся режиссер. - А вот и он. Легок на помине.
  На пороге комнаты стоял запыхавшийся Плохиш с растрепанными волосами и в запотевших очках.
  - Как взмыленный конь, - прокомментировал Заславский. - Что стряслось, голубчик? Пожар, наводнение, большевики в очередной раз взяли Зимний дворец?
  - Доски, - выдохнул Плохиш. - Нужны доски для декораций.
  - Ты это только сейчас сообразил, - язвительно заметил Заславский.
  - Раньше. Но думал, что где-нибудь здесь найду. А местные ухари научились воровать только шампанское, ети их во все дыры, а доски не могут. Надо в Новороссийск ехать, в лесной порт.
  - Ну так и езжай. - Заславский не понимал, что от него хотят. - Денег дать? Так они у тебя есть.
  _ А здесь все бросить?! У меня же три объекта строятся!
  - Давайте я съезжу, - встрял в разговор Брагин. - Все равно пока делать нечего.
  - Спаситель, благодетель... С меня полдюжины ворованного шампанского и рабский поцелуй, - по-шутовски затараторил Плохиш, пустил слезу и начал подбираться к Брагину с недвусмысленным намерением поцеловать ему руку, чем несколько его смутил.
  - Прикрой балаган, - осадил Заславский разошедшегося завхоза. - В актеры переведу - будешь играть юродивых на паперти.
  Получив в распоряжение грузовик и пачку наличных, Брагин быстро доехал до Новороссийского лесного порта - шофер был из местных и хорошо знал город. Бросив машину возле унылого кирпичного барака с выбитыми стеклами, Артем пешком прошел на портовую территорию и застыл, созерцая открывшуюся перед ним картину: свежая доска, увязанная в пачки, была сложена громадными штабелями, здесь же валялись полусгнившие бревна, кучи потемневшего перекореженного бруса, горы приготовленного к отгрузке пиловочника, опять доски, только сложенные как дрова, в "поленницы", мотки ржавой проволоки, пучки металлической ленты и прочий хлам, не имеющий никакого отношения к лесной промышленности. Все это напоминало апокалиптический пейзаж сумасшедшего сюрреалиста. Портальные краны безмолвствовали - штормило и погрузка была приостановлена, хотя на рейде и стояло несколько транспортных судов.
  Пройдя вдоль штабелей, возле одного из них Брагин обнаружил двух мужиков в телогрейках, сидевших на корточках и куривших. рядом с ними валялось несколько порожних бутылок из-под пива.
  - Эй, отцы, у кого здесь досок можно купить? - обратился к ним Артем, подойдя поближе.
  - В конторе можно выписать, глубокомысленно изрек один из сидящих. - Или у мафии.
  - У какой еще мафии? - усмехнулся Артем. - Она что у вас здесь прописана?
  - Прописана, не прописана, а делами крутит, - подал голос второй мужик. - Порт один, а хозяев много развелось и грызутся они между собой, как собаки. Каждый хочет свой кусок урвать. Вон спроси у того - он тут постоянно крутится. - Мужик махнул рукой куда-то в сторону.
  Артем повернул голову и увидел маячившую вдалеке фигуру в пятнистом бушлате. Человек усиленно размахивал руками, пытаясь что-то объяснить сидящим в "газике". Брагин подошел к нему и встал рядом в ожидании. Машина уехала, а человек в бушлате повернулся и недоверчиво уставился на Артема. Был он по виду то ли армянин, то ли азербайджанец, а может осетин... Ну в общем, человек с Кавказа.
  - Как можно досок купить? - задал вопрос Брагин.
  - Берешь и покупаешь - нет проблем. Какая доска интересует? Толщина, ширина? Сколько? - Усы у кавказца воинственно приподнялись.
  - Да кубов пять... Обрезной. Не обязательно высокого качества, а ширина... вон как эта. - Артем указал на один из штабелей. - А транспорт у нас есть.
  - Ну и бери их. - Кавказец назвал цену и посмотрел на Артема. Тот утвердительно кивнул. - Ну, вот и хорошо! - обрадовался кавказец и вытащил из внутреннего кармана пачку бланков. - Сейчас я тебе выпишу товарную накладную и приходный ордер, а ты приготовь деньги. Ты же наличными будешь платить?
  - Наличными.
  Брагин отсчитал нужную сумму, взял бумаги и отправился за грузовиком. Заплатив мужикам в телогрейках, он быстро организовал погрузку. И все бы хорошо, но на выезде из порта дорогу грузовику перегородил красный джип. Брагин вылез из кабины. К нему вразвалку подошли трое упитанных парней.
  - Что везешь? - хмуро спросил один из них.
  - Доски купил - вот документы.
  Брагин не знал, с кем имеет дело, но протянул бумаги. "Контролеры какие-нибудь...".
  Подошедший мельком взглянул на накладную и вернул ее Артему.
  - Это неправильные документы - можешь засунуть их себе в задницу.
  - Я могу и тебе засунуть, - спокойно и несколько вяловато отреагировал Брагин. - До самого желудка достанет. - Он понял, что попал в какую-то разборку, не имевшую к нему никакого отношения, и хотел бы закончить дело по хорошему, но... Брагин не терпел подобного обращения с собой.
  Подошедшие парни, привыкшие к страху и беспрекословному подчинению, оторопели от такого наглого отпора. В разговоре возникла неожиданная пауза. Артем понял, что просто так он отсюда не уедет, спокойно нагнулся, достал из сапога нож и начал крутить его вокруг кисти, как бы не замечая стоявших рядом. Те молча переглянулись.
  - Кому платил? - наконец разродился один из них. - Чего молчишь, козлик! Убери джагу-то - сам на нее наткнешься.
  - Фильтруй базар - козлом от тебя воняет, - невозмутимо парировал Артем. - И отгони свою тачку, иначе по ней проеду. - В следующее мгновение нож уже щекотал горло стоящего перед Брагиным. - Ты что, тупой? Тачку, говорю, убери. А с тем усатым сами разбирайтесь - я здесь не при делах. И не пыркайся - башку отрежу. - Нож слегка надколол кожу.
  - Кацап, отведи тачку, - подсевшим голосом проговорил стоявший под ножом. - Католик потом разберется.
  - Садись в машину - прокатимся маленько, - скомандовал Брагин и подтолкнул парня к открытой двери грузовика. - Не пыркайся, сказал, - остановил он другого, резко сунувшего руку в карман. - Этот быстрее сдохнет.
  Проехав около километра со своим вынужденным попутчиком, Брагин попросил шофера остановить грузовик.
  - Давай, выходи. Жрите свое говно сами - я здесь не при чем.
  Парень вышел из машины, зло бросив напоследок.
  - Тебе еще придется базарить с Католиком.
  - Пускай помолится перед встречей. Вперед!
  Грузовик, взметая грязевые фонтаны, понесся по извилистой дороге по направлению к Абрау-Дюрсо.
  
  На следующий день декорации были готовы, и Заславский приступил к съемкам. Лайма играла журналистку, взятую в заложницы чеченскими боевиками, и Брагину было странно видеть ее растрепанные, засаленные волосы, чумазое лицо и лохмотья, висящие на ней как на огородном пугале.
  - Второй рожок к автомату приматывается изолентой и переставляется вот так и вот так. Все поняли? - Артем проводил курсы молодого бойца с актерами, изображающими воинов Ислама. - И гранаты сдвиньте - они будут мешать при стрельбе лежа.
  - Пойдем на блок-пост, - пригласил Брагина подошедший Заславский. - Что-то они там не так воюют.
  Воевали действительно странно: один из актеров в форме ефрейтора высунулся наполовину из-за бруствера и размахивал руками, как киношный Чапаев, пулемет смотрел в облака, а изображавшие чеченцев статисты бегали вокруг блок-поста как ватага пацанов, играющих в догонялки. Брагин некоторое время наблюдал это цирковое представление, а потом коротко бросил Заславскому.
  - Не годится. Сплошное вранье.
  - А как сделать, чтоб годилось? Пора уже снимать, они тут еще полгода будут репетировать, - засуетился режиссер. - А время поджимает.
  - Сейчас научим, - успокоил его Брагин. - Позови пиротехника и все будет в ажуре.
  Пошептавшись о чем-то с подошедшим пиротехником, Артем отлучился на несколько минут, потом вернулся и резко бросил что-то в самую гущу "чеченцев". Раздался оглушительный взрыв. Актеры, побросав оружие, упали на землю и застыли в неподвижности, накрыв головы руками.
  - Это уже похоже, только автоматы зря побросали, ведь надо давить блок-пост огнем. Ладно, поставь кого-нибудь, чтоб метал взрывпакеты по тем и другим - привыкнут и будут вести себя нормально. - Брагин развернулся, коротко кивнул Заславскому и отправился продолжать занятия.
  Обедал он вместе с Лаймой в ее номере. Они ели быстро приготовленный суп из пакета и сардельки, купленные в буфете. Время заглянуло далеко за полдень.
  - Пойдем погуляем, - предложила Лайма, когда они закончили трапезу. - Я уже отснималась на сегодня и погода хорошая.
  У Брагина сложилось двойственное отношение к этой женщине: с одной стороны она влекла его, а с другой - вызывала чувство жалости. Ее хотелось приласкать, приголубить. Они опять пошли к морю и устроились на той же скамейке под навесом. Волны утихли - в них не было вчерашней агрессивности.
  - Откуда ты столько знаешь про войну, - поинтересовалась Лайма. - Как будто сам воевал.
  - Да так... Рассказывали, читал... - Брагину не хотелось продолжать разговор в этом направлении, - И потом я в армии служил.
  - Врешь ты все, - Лайма склонила голову ему на плечо. - Фильм про Чечню, а война там не прекращается... Был там? Можешь не отвечать, если не хочешь.
  - Ты давно знаешь Заславского? - Артем проигнорировал ее вопрос.
  - Второй раз у него снимаюсь, а до этого был другой режиссер, но он трагически погиб.... - Лайма оборвалась на полуфразе и замолчала.
  Внезапно на территорию пляжа, отчаянно пробуксовывая по песку, выскочил джип, остановился возле навеса, где сидели Лайма с Артемом, и в считанные секунды они оказались в окружении трех парней. Один из них держал в руках пистолет.
  - Что, думал не вычислим? - Брагин узнал в говорившем вчерашнего знакомца.
  - Да я о тебе вообще не думал - на кой ты мне сдался, - ответил Артем, не обращая внимание на уставленное в него дуло.
  Лайма начала внимательно рассматривать нежданных визитеров. В глазах ее не было страха, а лишь любопытство.
  - Поедешь с нами. Расскажешь Католику что, почем и зачем.
  При слове "католик" Лайма вздрогнула, но ничего не сказала. Зато встрял Брагин.
  - Я тебе уже говорил - разбирайтесь без меня. И убери пушку. Не убивать же ты меня приехал.
  - Делай, что говорят. - Дуло пистолета смотрело на Артема.
   Он вяло поднялся и сделал шаг к грозящему ему парню, так что ствол коснулся груди, почесал левой рукой в затылке м ей же, сверху вниз резко ударил по пистолету. Одновременно он сделал финт корпусом, тем самым уходя с линии стрельбы, а рука Артема резко выстрелила вперед, нанеся основанием ладони удар в переносицу противника. Нападавший зашатался, и в следующий момент оружие оказалось в руках у Брагина. Раздался короткий крик Лаймы и какая-то возня. Артем резко повернулся, фиксируя ствол, и увидел, что Лайму выставили перед собой в качестве щита двое остальных, а к ее груди приставлен пистолет. Поверженный Брагиным противник очнулся, резко вскочил и присоединился к ним.
  - Поехали с нами, иначе увезем твою бабу и будем ее трахать в очередь. Такая смачная телка! - причмокнул губами один из парней.
  - Не надо, подождите. - Лайма говорила на удивление спокойно. - Позвоните Католику и скажите, что здесь Лайма. У вас наверняка имеется сотовый телефон. Позвоните немедленно! - В ее голосе наметилась сталь и абсолютно не ощущалось страха.
  Один из стоявших вынул из кармана телефон и набрал номер.
  - Да не совсем так, - ответил он на чей-то вопрос. - Да нет, он выкрутился, падла! Тренированный, но мы захватили его бабу - никуда он не денется. Она как будто тебя знает, просила передать, что здесь Лайма... Что!? Не понял... Понял... - Говоривший выключил телефон и недоуменно пожал плечами. - Католик сказал, чтобы мы бросили этого - Он кивнул в сторону Брагина, - и привезли только бабу. А этот, мол, пускай гуляет. И еще сказал, что не дай Бог с ней что-нибудь случится - башку открутит.
  - Ну и давай делать, что велели, - зло проговорил Брагинский знакомец. - Тащи ее в машину.
  - Я сама пойду. Да убери ты свои поганые руки! Тебя ж Католик предупредил. - Лайма вывернулась из ослабевшего захвата, подошла к джипу и уселась на переднее сиденье. - Поехали! Чего застыли!
  Раздался выстрел и перед ногами троицы вздыбился фонтанчик песка.
  - Эй, хорьки! Вы хотели, чтобы я поехал с вами. Так я согласен. Ну-ка брось пушечку. Да шевелись ты! - Пистолет упал на песок. - Без меня она никуда не поедет. Усекли? Короче, один за руль, другой рядом с ним... Лайма, пересядь на заднее сиденье. А ты..., - обратился он к своему портовому знакомому, - ...доберешься на попутном транспорте.
  
  Покрутившись по Новороссийску, джип заехал в один из многочисленных дворов и остановился возле пятиэтажного кирпичного дома с одним подъездом.
  - Приехали. Как пойдем? - спросил сидящий на водительском сиденье парень.
  - Тебе Католик поручил меня привезти. Ты привез? Привез, - подала голос Лайма. - А дальше я сама. Какая квартира? Да не бойся ты - мы с Католиком в одном классе учились.
  - В двадцать пятой, - слегка замявшись, ответил водитель.
  - Пошли, Артем. - Она открыла дверцу и вопросительно посмотрела на Брагина. Тот молча пожал плечами, мол, банкуй - твоя игра.
  Дверь им открыл детина с одутловатым лицом. Из расстегнутой рубашки выпирало волосатое пузо. Он некоторое время рассматривал Лайму своими свинячьими глазками, а потом предложил войти, сделав небрежный, приглашающий жест.
  Квартира выглядела не жилой, а, скорее всего, была предназначена для нечастых встреч с второсортными клиентами. Мебель была обшарпанная, шторы замызганные, а пол устлан остатками паркета и зиял прорехами. Детина постучал в одну из комнат.
   - Хозяин, пришла та, кого ты ждал.
  Лайма, не дожидаясь разрешения, оттолкнула верзилу и вошла в комнату. Брагин последовал за ней.
  На казенного вида стуле сидел молодой кучерявый мужчина со стаканом чая в руке. Перед ним стоял еще один стул с фарфоровым чайником и пепельницей, полной окурков. В углу комнаты работал телевизор.
  - Здравствуй, Миша. - Лайма устало опустилась на продавленный диван, предварительно стряхнув с него невидимую пыль. - Или Католик? Как тебя лучше называть? И почему такая кличка, ты что, принял католическую веру?
  - Я верю в католического дьявола. Это кто? - Сидящий мотнул головой в сторону Артема.
  - Ты же сам жаждал его видеть, прислал своих ублюдков с пистолетами. Сила есть - ума не надо.
  - Я же сказал, что он свободен, а потом я спрашиваю не кто он, а кто он тебе? - Католик поднял глаза на Лайму, взгляд его был пронзающий.
  - Любовник, - выпалила она. - Я с ним сплю и мне это нравится. А тебе какое до этого дело, Миша?
  Артему надоели непонятные разборки и он молча направился к выходу. Но в дверях его остановил резкий голос Лаймы.
  - Не уходи, Артем, останься со мной. Ну, я тебя прошу...
  Артем пожал плечами и уселся рядом с Лаймой на диван.
  - Все девочку из себя строишь, малолетних сусликов подбираешь для сексуальных утех, - врастяжку проговорил Католик и отхлебнул чаю.
  - Такими вонючими хорьками, как ты, она брезгует, - сказал Артем, презрительно выплевывая слова.
  Католик резко повернулся к нему, некоторое время смотрел на Брагина, как на некое экзотическое насекомое, а потом сказал, чеканя каждое слово.
  - А ты борзой мальчик... Ты знаешь, кто я?
  - Крохобор! - ответил Артем, не отводя глаз. - Тоя братва на джипах гоняет, а ты из-за мелких бабок удавиться готов.
  - Красиво базаришь... перед смертью. Не боишься? - Католик криво усмехнулся, допил чай и закурил.
  - Бояться нужно тебе, Миша, - раздался дрожащий голос Лаймы. Я давно ждала этого момента. Молись своему католическому дьяволу.
  Католик и Брагин одновременно посмотрели в ее сторону. В руках Лаймы подрагивал небольшой браунинг, нацеленный Католику прямо в лоб. Католик вымученно улыбнулся, но в его глазах бродил страх. Он понял, что это не шутка.
  - Ну стреляй, чего тянешь, - просипел Католик. - Или не можешь?
  - Смогу, - отвердевшим голосом сказала Лайма. - Иначе мы никогда в этой жизни не расцепимся.
  - Да не любовник я ей, - неожиданно подал голос Брагин. - Врет она все. Просто работаем вместе, в одной киносъемочной группе. Дай-ка сюда... - И он неуловимым движением выхватил пистолет из рук Лаймы. Она на некоторое время застыла в растерянности, а потом зарыла лицо в ладони и глухо зарыдала.
  - Да не убивал я твоего мужа! - Католик что есть мочи грохнул кулаком по стоящему перед ним стулу и проломил его. Чайник покатился по полу, оставляя за собой дымящуюся лужу. - Языком он лишку молотил, люди бабки большие теряли - вот и замочили его, чтоб не болтался под ногами. Могу доказать, да ты мне и так поверишь - я тебя никогда не обманывал. - Он на некоторое время примолк, потом встал, медленно подошел к Лайме, взял ее за руки и, поставив перед собой, заглянул в ее заплаканные глаза. - Оставайся со мной, девочка. Никто нас не расцепит.
   Он попытался ее поцеловать, но Лайма резко отстранилась. По ее лицу градом катились слезы.
  - Не могу я с тобой остаться, Миша. Мы только измучаем друг друга. Ты бандитом стал, очерствел совсем. - Она погладила его по щеке. - Давай любить друг друга издалека.
  - Сейчас все бандиты... или шестерки бандитов. Время бандитское. Вот он... - Католик кивнул в сторону Брагина, - тоже бандит в той или иной степени. Взгляд у него волчий. Ладно, как знаешь... - Он оторвался от Лаймы и вновь уселся а стул. - Только ведь знаешь... мы все равно никуда друг от друга не денемся - нам Богом намечено... или Дьяволом. Я подожду.
  - Пошли. - Брагин встал, взял Лайму за руку и повел к выходу.
  - Подожди. - Католик встал и подошел к Артему. - Она бы меня точно пристрелила... Спасибо. Если будут проблемы - звони. - Он протянул визитную карточку. - И присмотри за ней.
  
  Они сидели в номере у Брагина и пили ворованное шампанское. Миротов ушел играть с кем-то в преферанс и в скором времени не ожидался. Слегка захмелевшая Лайма откинулась на спинку дивана и курила сигарету за сигаретой.
  - Ты к нему вернешься? - осторожно спросил Брагин.
  - Не знаю.,. - задумчиво проговорила она, пустив дым через ноздри. - Скорее всего нет. Хотя я его люблю до сих пор и, наверное, всегда буду любить. Издалека. Когда мы с ним оказываемся вместе, то начинаем работать на взаимное уничтожение, вынимая душу друг у друга. - Она закурила очередную сигарету. - Ведь мы с ним учились в одном классе. Он всегда был отчаянным, сумасшедшим, способным на поступок. Я влюбилась в него, когда мы перешли в девятый. Сначала он этого не замечал, а потом на одном из школьных вечеров неожиданно пригласил меня танцевать, проводил домой. В тот вечер мы с ним целовались в подъезде, а потом Миша опять перестал обращать на меня внимание. Меня это страшно заело, тогда и я в пику ему начала демонстративно гулять с другим мальчиком с нашего двора. Миша подкараулил его и сильно избил. Разразился большой скандал, Мише грозила колония, но вмешался директор школы и дело замяли. мы начали опять встречаться и это продолжалось вплоть до выпускного вечера. А потом... потом мы разругались по мелочи, Миша ушел с одной девчонкой и у всех на виду целовал ее в кустах. Тогда я в первый раз познала чувство ревности., я его ненавидела и одновременно любила до безумия. Он перестал ко мне ходить, менял любовниц, но я постоянно чувствовала его взгляд и понимала, что он это делает назло мне. Я решила ему отомстить и сделала это с детской жестокостью: через одну из подруг заманила его к себе домой, когда не было родителей, отдалась ему, а потом написала заявление в милицию об изнасиловании. Все сходилось - Мише грозил срок. Я выждала некоторое время и пошла забрать заявление. Но было уже поздно, делу дали ход, но он, благодаря моему выступлению на суде, получил всего лишь два года условно. Уж кто его подучил, а может сам додумался - не знаю, но он подал на меня в суд за клевету и мне тоже дали два года условно. Мы, так сказать, обменялись своеобразными любезностями. А потом наступили самые счастливые дни в моей жизни. Мы помирились, ушли из дома и сняли коттедж возле самого моря. Там мы любили друг друга, и казалось, что это будет всегда. Но однажды ко мне пристала на улице какая-то шпана. Миша отлучился на несколько минут, а когда он вернулся, то, ни слова не говоря, затеял драку, расшиб кому-то голову и вместо условного срока получил реальный. Я постоянно писала ему в зону, но он не отвечал ни на одно из моих писем. Я себе места не находила, поехала к нему, но он отказался от свидания. Сначала. Но я все-таки настояла и мы провели три дня в безумной любви. Но случилось непоправимое. В нашем городе отдыхал один телережиссер и влюбился в меня до умопомрачения. Он буквально ходил за мной по пятам, приглашал в рестораны, обещал сделать мне артистическую карьеру и... я поддалась, уехала с ним в Москву, и он действительно снял меня в двух своих фильмах. Я стала популярной, приобрела кучу поклонников... Этот режиссер был женат, снял мне квартиру, где мы регулярно встречались. Я не забыла Мишу, но он как-то поблек в моем сознании за всей этой артистической мишурой. А потом он появился. Внезапно. Как уж он меня отыскал - не знаю. Однажды вечером раздался звонок в дверь, я открыла - на пороге стоял Миша.
  - Пошли, - коротко бросил он и я пошла.
  Мое чувство к нему как-то обновилось и вспыхнуло еще сильнее. Миша занимался каким-то бизнесом и деньги у него водились. Он снял квартиру в пригороде, мы стали жить вместе, но это была странная жизнь: Вспышки безумной любви постоянно чередовались с бессмысленными, беспричинными ссорами. Мы цапались как кошка с собакой. Я не смогла это выдержать и сбежала опять к режиссеру. А через несколько дней появился Миша. Он подкараулил нас возле телестудии.
  - Если ты на ней не женишься, то я тебя убью, - сказал он моему любовнику.
  Голос у Миши был спокоен, но сова звучали страшно. Потом он попросил отойти меня в сторону. Что уж он там наговорил, но режиссер ушел от жены и женился на мне... А потом погиб. Его сбили машиной и не случайно. Следствие определило, что это было заказное убийство, но виновных не нашли. Я сначала подумала, то это сделал Миша, но это не он, не он...
  Лайма всхлипнула и отхлебнула шампанского. Ее зубы стучали по стеклу бокала.
   На следующий день Брагин улетел в Москву. Всю дорогу он думал об этой истории и не мог понять, зачем они постоянно мучают друг друга. А может быть в этом и заключается смысл вечной любви в ее крайнем проявлении?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"