Захаров Алексей : другие произведения.

Виртуальная любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Игнатий с другом Юлием создали виртуальный Мир. Это было сделано в шутку и на спор. Игнатий как-то бросил, что Юлий не сможет привлечь ни одну свободную девушку, даже если весь Мир будет заселен исключительно ими. "Они все откажут тебе! Все!" - смеясь, говорил Игнатий. Юлий же, горячась, возражал, что хоть сейчас, хоть в настоящем мире он сможет любую девушку "закадрить", что уж говорить про предписанную, которую не составит большого труда убедить влюбиться в него. Тогда Игнатий и предложил ему: "Давай создадим Мир, населенный девушками, и там ты, Юлий, сможешь опробовать свои "чары"". Юлий согласился.
  
  Это действительно был шуточный Мир. Замкнутый сам в себе, он был ограничен одним городом, который друзья окружили безбрежным морем и непроходимым лесом. Юлий добавил несколько полей, а Игнатий - высокую гору. В сознание жителей города (решено было все же создать население не исключительно из девушек) была вложена память о том, что сквозь леса невозможно пройти куда-либо, что море достигает края Мира, и дальше плыть невозможно - вода утекает водопадом в черную бездну. Игнатий запустил разработанный им план "Свобода", благодаря которому все жители были свободны в выборе добра и зла, могли выбирать любой вариант поведения, однако были в какой-то мере стеснены рамками культуры, своего мировосприятия и традиций. Запустив план, друзья подождали пятьдесят лет по местному времени и только тогда появились в Мире, как его исконные жители.
  
  Игнатий назвался своим собственным именем и выбрал себе жизнь сироты. Он не хотел никого обременять своей персоной, посему избрал "легенду" о смерти своих родителей в лесу и о том, как его приютил жрец местного культа Неведомого Бога. Культ Игнатий продумал сам, поэтому с удовольствием исполнял роль ученика Верховного Жреца.
  
  Юлий выбрал жизнь наследника престола. Король души не чаял в своем сыне. Королева умерла родами, и единственной отрадой в жизни у престарелого короля Юсия Второго был принц Юлий.
  
  Разумеется, друзья были официально знакомы и часто виделись в Мире. Принц любил посещать пышные богослужения и общаться со своим сверстником - учеником Верховного Жреца.
  
  В один из дней Юлий призвал к себе Игнатия, и они уединились в личных покоях принца, чтобы обсудить, наконец, каким образом разрешить их спор.
  
  - Как тебе этот Мир? - Юлий откинулся на мягкие подушки дивана и рассмеялся. - Я думал, что никогда не смогу создать такой. Право, в соавторстве работать куда интереснее, чем одному. Поди-ка продумай всё и за всех.
  
  - Мир мне нравится, - ответствовал ученик жреца. - Только девушек многовато. Двадцать процентов всего населения - мужчины - это по-моему перебор.
  
  - А как ты хотел? - Юлий вскочил с дивана и прошелся по комнате. - Думаешь, я это нарочно? Мы ждали пятьдесят лет! Я вводил другие параметры, если помнишь - сорок процентов мужчин.
  
  - Ну, правильно! - кивнул Игнатий. - Сколько потонуло в море во время Великого Шторма! Сколько родилось девочек! Как назло... Вот тебе и расклад. Неудивительно, что Верховный Жрец сейчас серьезно озабочен проблемой вырождения населения и подумывает о введении многоженства. Твой отец об этом знает?
  
  - Ха! - Юлий топнул ногой. - Он только и твердит об этом! Хочет, чтоб я сразу на трех женился, а потом... еще пятерых взял впридачу.
  
  - Конечно. Семерка же счастливое число в этом Мире.
  
  - Тьфу! И ты туда же!.. Ну вот, скажи мне - я возвращусь к нашему спору, - кто не влюбится в принца? Кто откажет ему в этом Мире, где почти все - женщины, девушки?
  
  - Да, не откажут, - согласился Игнатий. - Только они из-за титула твоего не откажут, из-за того, что король их в случае отказа спровадит голышом в лес.
  
  - Ах ты!.. - Юлий нервно поправил воротник. - Хорошо же! По твоим условиям ведем игру. Я, - он пригладил волосы, - не изменял внешности, я... эээ... лишь только изменил свое положение в обществе. И что? Только из-за положения что ли девушка выбирает жениха? Даже в Мире, где почти все женщины? В Мире, которому грозит многоженство? К слову, - Юлий подмигнул Игнатию, - не такая уж и плохая перспектива.
  
  - Я воспитан в старых традициях, - холодно возразил ему ученик жреца. - Для меня многоженство недопустимо, и я никогда не соглашусь на него.
  
  - Так мы и не тебя проверяем, Игнатий!.. Но хорошо... раз тебя так смущает мое положение, то давай. Я прикажу устраивать каждую неделю маскарады, балы, на которые приглашу всех-всех девушек до... ну до 23-х лет и от 18-ти, конечно. Я переоденусь, скрою лицо маской и буду представляться не как принц, а как... скажем, сын плотника или стражника дворцового. Пойдет?
  
  - Нам придется изменить в их памяти внешность принца.
  
  - Гм, - Юлий призадумался. - Ты прав. Черт! Я не подумал. Что за дурацкая роль у меня в этом Мире!
  
  - Мы можем переиграть сценарий. Ты сам захотел быть принцем...
  
  - Нет-нет! - Юлий взмахнул рукой. - Я лучше буду принцем без лица. Пусть все девушки или хотя бы те, кто переступает порог бального зала, забудут лицо принца, и тогда я буду... просто книжником. Одним из ученых, каким я и являюсь в реальной жизни. Кто я? Всего лишь книгочей, невелика птица - конструктор Миров. Бог придуманных, самодельных Миров.
  
  На том они и порешили. На следующий же день Юлий объявил о том, что каждую неделю во дворце принца будут устраиваться балы-маскарады. На балы приглашались девушки от 18-ти до 23-х лет - незамужние, в маскарадных платьях и обязательно с маской на лице. Приглашались и немногочисленные юноши и мужчины королевства. Принц обещал, что ради балов в его двухэтажном дворце будут открыты как главная приемная зала, так и все покои, исключая только его личные покои, с вечера и до рассвета.
  
  Игнатий, узнав об этом, скептически улыбнулся. Юлий был готов на всё, чтобы доказать приятелю, что он может привлечь, влюбить в себя девушку. А это, считал ученик жреца, было для него трудным делом. Нет, Игнатий не считал своего друга некрасивым, хотя тот действительно производил внешне отталкивающее впечатление - именно поэтому, наверное, к нему и не приближалась ни одна девушка в истинном мире. Кроме того, Юлий слишком увлекался сиюминутными делами. Если он садился за книги, то штудировал их, пока его не отрывали от этого занятия. Если он шел на праздник, то веселился там до упаду, пока его не выводили прочь. Беда была в том, что девушки, которые только-только заинтересовывались им, сразу же оказывались забытыми и брошенными, едва Юлий находил себе другое увлечение - как другую девушку, так и другое занятие. Не выдержав конкуренции, девушки уходил от Юлия, так и не полюбив его. Ставка, расчет Игнатия был именно на то, что долго выдержать характер Юлия не был способен никто. Сам он удивлялся тому, как еще терпит своего друга. Бывали минуты, когда Игнатий жалел о своем знакомстве с ним, но все же прощал его и оставался с ним. Может быть, и сам Игнатий любил его, любил какой-то особенной дружеской любовью, в которой не было ничего плотского. И размышляя, он приходил к выводу о том, что только случай может привести к Юлию девушку, которая бы осталась с ним, так же как и был с ним сам Игнатий.
  
  На первом же балу Юлий познакомился с прекрасной Мильдой. Очаровательная девушка совершенно вскружила голову молодому принцу. Хрупкая, золотоволосая, она изящно танцевала, и ей не были чужды придворные манеры. Она, конечно, не узнала, как и все, переступившие порог дворца, принца и, казалось, была изумлена ухаживаниями незнакомца в маске, представившегося "ученым книжником", одетого, тем не менее, очень богато. Она принимала их и, как представлялось Юлию, была бы не против остаться с ним наедине.
  
  Поймав взгляд ученика жреца, стоящего в углу просторной залы, принц не стал спешить и уводить девушку в укромное место, которое он уже приглядел для их обоих. Под предлогом того, что он должен принести ей бокал вина, принц в маске приблизился к Игнатию, который невозмутимо взирал на танцующих и смеющихся девушек.
  
  - Что ты так смотришь на меня? - тихо прошипел Юлий.
  
  - Ваше высочество не за тем устраивало бал, чтобы завлекать молодых девушек в свои покои и там делать им детей, - не разжимая губ, сказал Игнатий. - Мы договаривались о любви, а не о плотских утехах.
  
  - Да, да, помню я! - Юлий был вне себя от гнева. - Но она, поверь мне, после того, как... ну, ты понимаешь... она будет со мной, она полюбит меня.
  
  - Ребенок, вынужденная свадьба. Никакой любви. Спорим? - Ученик жреца развернулся к принцу. Тот смутился от уверенного тона Игнатия.
  
  - Дай выкладку.
  
  Игнатий незаметно сунул принцу прогнозник. Прогнозник представлял собой миниатюрное стекло, вставленное в оправу, так что оно издали смотрелось как зеркальце, с помощью которого можно было, задав нужные вопросы, просмотреть будущее, ожидающее того или иного персонажа Мира или самого конструктора в Мире.
  
  - На, гляди!
  
  Принц всмотрелся. Мелькнула в одно мгновение постельная сцена с Мильдой. Затем она исчезла. Принц ищет ее, находит в доме герцога Морвея. Морвей в негодовании: как, его дочь беременна неизвестно от кого? Принц открывает себя. Морвей преклоняет голову. Мильда с коварной улыбкой кивает принцу, тот понимает, что стал жертвой уловки. Король ничего не хочет знать и приказывает принцу жениться. Юлий подчиняется воле короля. Свадьба - беременная Матильда и унылый принц рядом с ней.
  
  - Вот как...! - Юлий чуть не метнул в Игнатия прогнозник. - Не хотел ведь смотреть!
  
  - Я слежу за тобой, Юлий! Каждая девушка, которая будет согласна лечь с тобой в постель, будет введена в прогнозник. Надо подходить с другой стороны. Попробуй увлечь их не своим телом. Они почти все здесь согласны - ребенка хотят родить все, твой отец позаботился о том, что за рождение мальчика матери дадут золотые горы. Ты подумай лучше о любви. Настоящей любви, а не о постельных баталиях. Пока!
  
  Он похлопал принца по плечу и отошел.
  
  Юлий фыркнул:
  
  - Не очень-то и хотелось! Сам разберусь.
  
  Он резко повернулся на каблуках и пошел назад. Разыскав глазами свою даму, принц подошел к ней и, галантно поклонившись, приложился губами к ее руке.
  
  Мильда благосклонно кивнула ему и широко улыбнулась, поведя плечами. Юлий воспринял это, как знак. "Ну его, этого Игнатия! Какая роскошная женщина! Пусть будет, как будет. И прогнозник может ошибаться. Мы же сами творим будущее... Хотя... любопытно узнать, за кого она меня принимает?".
  
  - Не желаете ли пойти со мной, госпожа Мильда? Я здесь всё знаю!
  
  - Да? - Ее тонкие брови изогнулись. - Вы друг принца?
  
  - Ох, - Юлий чуть не выругался. - Да, мы с ним старые приятели.
  
  "Что за ерунда? - пришло неожиданно ему на ум. - Если Мильда не знает, кто я такой, то... отчего же она идет со мной? Вот она - любовь!". Он приобнял ее за плечи и шепнул на ухо: "У меня есть ключ от покоев его высочества". "Но как же, - покраснела она, - принц же..." "О, не волнуйтесь, он сам мне передал ключи и пообещал, что никто не потревожит мой покой и покой моей... дамы...". Он поцеловал ей руку и ласково улыбнулся. Она ответила ему несколько смущенной улыбкой. Ее глаза внимательно изучали его: маска скрывала его внешность, но во всем остальном незнакомец явно производил выгодное впечатление на девушек. Юлию показалось, что в ее глазах мелькнул интерес. "Неужели? Или где-то ошибка? Надо спросить еще раз Игнатия!".
  
  - Вы знаете, я только сейчас сбегаю в другую комнату и тотчас же вернусь! Ключи от покоев, кажется, там остались.
  
  Ему показалось или она действительно вздохнула с облегчением, когда он покинул ее? Или она, наоборот, о чем-то подумала, что заставило ее так выдохнуть? Или это любовное томление? Нет, это наваждение, он сам себе придумывает проблемы. Если бы она хотела спать с принцем, это одно дело, а если именно с ним, как... хоть с кем, то это совершенно другое!
  
  Игнатий уже переместился в кабинет принца и молча сидел, когда туда ввалился Юлий, проклиная всё на свете и задыхаясь.
  
  - Что такое? - Игнатий поднял на него глаза.
  
  - Вот ты где! - воскликнул Юлий, закрыв за собой двери. - Дай прогнозник! Я тебя... обыскался уже!
  
  - Я молюсь, - коротко ответил ученик жреца. - Прогнозник на столике. Тебе зачем? Очередная пассия?
  
  - Мне кажется, что ты ошибся с Мильдой. Она же не знает, кто я такой! Как она может...
  
  - Ах, ты про это!.. - Игнатий поднялся и сам взял прогнозник. Шепотом задав свои вопросы, он показал результаты Юлию. - Смотри. Она размышляет о том, принц ты или нет. Вы идете по лестнице, ты ей рассказываешь дальше про принца, что он твой друг и прочее. Открываешь дверь спальни. И заметь, как повышается уровень ее доверия к тебе. С чего вдруг - видишь?
  
  - Ах, она...! - Юлий не сдержался. - Она решила, что я притворяюсь ученым! Она решила, что я принц, только прикидываюсь и скрываю свое лицо. И что тут еще? Ах, вот оно что! Она думает, что за моей маской скрывается прекрасное лицо! Ей понравились мои манеры, а когда дошло дело до спальни, то она уже уверена, что я принц, и... поэтому так легко реагирует на мою внешность! И еще... там довольно темно. Вот...!
  
  - Сейчас, - Игнатий шепнул еще что-то в прогнозник. - Она ждет тебя... Мильда увлеклась твоими словами насчет покоев принца, она теперь размышляет - принц ты или нет. Неужели такая удача? Неужели удастся заполучить самого принца? Что ж ты, челюсть смотри не потеряй! Иди признайся в том, кто ты есть, точнее говоря - намекни только, и она переспит с тобой исключительно из-за твоего положения. И замуж за тебя, как такового, не принца, она не собиралась. А только дай повод, и она ляжет с тобой. И потом, ты всё дальше видел - ее бы выдал за тебя сам король. Она получила бы титул и богатство, практически не прикладывая к этому никаких усилий. Покапризничала бы и...
  
  - Довольно! Вот негодяйка! - Принц прошелся по кабинету. - Что за прогнозы! То не хочет за меня замуж, то хочет.
  
  - А что непонятного? Девушке понравились манеры незнакомого мужчины. Лицо у тебя скрыто маской - вообразить можно всё, что угодно. По фигуре ты неплох. Она все размышляла бы до самого последнего момента, но тут ты сказал про принца, про покои его, и смотри - в ее голове уже другие мысли. Скажи мне, принц, зачем ты установил забвение твоей внешности, если ты ввел правило входа на бал в масках?
  
  - Ну...
  
  - Вот и ну! Она-то подумала, что ты и есть принц. И дальше уже - и замужество, и прочее. Тут и прогнозник не нужен - и так всё ясно. Это лишь предвидение будущего, но не предопределение. Предвидение возможного варианта будущего. Которого, как я понимаю, уже не будет?
  
  Юлий сорвал с лица маску, помял ее в руках, но потом, словно что-то решив для себя, снова надел:
  
  - Я всё понял. Я сейчас спущусь и скажу ей... Хотя нет, я лучше буду ее избегать.
  
  - А что дальше? Так и будешь каждый бал от нее бегать?
  
  - На следующий бал она не придет, я позабочусь об этом.
  
  - Понятно... - Игнатий деликатно промолчал.
  
  Юлий постоял в дверях и повернул ручку.
  
  - Будешь другую искать? - Ученик жреца отложил прогнозник в сторону и уселся в молитвенную позу.
  
  - Тьфу! - в сердцах сплюнул Юлий. - Пойду и найду себе девушку на ночь, пусть хоть кого...
  
   -Забеременеет, - предупреждающе сказал Игнатий.
  
  - И пускай... - Юлий махнул рукой. - Кто я в конце концов для этого Мира? Не бог ли? Забудет меня на завтрашний же день.
  
  - А наше пари?
  
  - Я плюю на него!..
  
  - Юлий!
  
  - Игнатий! Оставь меня в покое! Я хочу наслаждаться жизнью. Всё!
  
  Он ушел, громко хлопнув дверью.
  
  Они поссорились на несколько недель. Последующие балы-маскарады проходили без участия Игнатия. Ученик жреца замкнулся в четырех стенах своей кельи и выходил оттуда лишь на богослужения и на выполнение послушаний, которые давал ему Верховный Жрец.
  
  Недели сменялись неделями, и жрец - Игнатия к тому времени возвели в сан жреца - уже стал подумывать о том, что Юлий его забыл, как вдруг перед очередным балом-маскарадом он получил целое послание от принца:
  
  "Послушай, не дури! Я прекрасно провожу время, и мне, пожалуй, больше ничего и не нужно от них. Я доволен, они довольны - это идеальный для меня Мир, я подумываю остаться здесь навсегда. Знаю, ты начнешь меня упрекать в том, что этот Мир развратен, что это всего лишь выдумка. Так что ж? Разве наш мир не развратен? Разве этот придуманный Мир - не та же действительность, чуть-чуть приукрашенная? Смею тебя уверить, ты не видел еще развратных Миров, ты не видел еще тех извращений и тех непотребств, что творятся в иных Мирах. О, я бывал там! Достаточно, думаю, упомянуть одно имя - Фракт, и тебе всё сразу станет ясно. Тех половых извращений, которые практикуются, вполне легально, надо заметить, в его Мирах, я даже и в страшных снах не видел. Там происходят чудовищные вещи. Наш Мир по сравнению с его Миром - как капля перед морем. Впрочем, я знаю твою целомудренность, твои мысли насчет связи настоящего человека, имеющего лишь только образ в Мирах, с придуманной девушкой, у которой нет своей сущности, которая обладает телом и душой лишь постольку, поскольку она воздействует на пять чувств образа, то есть тебя. Но ты не прав, Игнатий! Они все такие настоящие. Они все - настоящие девушки. А мы - настоящие мужчины! Что тебе мешает найти себе девушку здесь и быть полноценным мужчиной? Что мешает тебе полюбить и быть любимым? О, я знаю, что ты скажешь - это извращение, это недостойно живого человека любить компьютерную выдумку, любить поток электронов и набор электрических связей! Но вспомни - кто мы с тобой такие? Здесь - мы такие же, как и они. Чем здесь, в этом Мире мы отличны от них? И что их человеческое чуждо нам, человекам? Есть ли различия? Игнатий, я жду тебя завтра на балу! И я не потерплю никаких возражений. К слову, я же принц и могу приказать казнить тебя. Да, ты можешь увильнуть, изменить обстоятельства - ты же бог Мира, как и я. Но давай играть по правилам. Я чуточку лишь отступил от них, потакая тебе, чтобы девушки не помнили о моем лице. Но теперь я подумал, что этого делать не следует. Я сам их принимаю, сам и получаю удовольствие от общения с ними. От короля я получил полную свободу действий - и никаких обязательств, никаких свадеб! Твои упреки я уже слышу - "бык-производитель", развратник. Оставь их при себе, Игнатий, захвати с собой хорошее настроение и забудь хотя бы ненадолго о своих принципах. Это же веселье, это же наш Мир! Жду тебя. Юлий".
  
  Прочитав, Игнатий вначале чуть не разорвал бумагу, но потом, опомнившись, остановился и перечитал ее снова. В сущности, принц не испытывал к нему ни злобы, ни недоверия, ни обиды. Юлий просто хотел, чтобы его друг повеселился от души в новом Мире, чтобы не держал в голове тот факт, что всё вокруг - ненастоящее, что это всё придумано ими самими и дополнено программой моделирования виртуальной реальности.
  
   Игнатий призадумался. Действительно, не было ничего страшного или опасного для него в том, что он посетит бал-маскарад. В конце концов был же он на первом балу, и ничего с ним там не случилось. Была не была - решил Игнатий, - пойду. Раз зовет, пойду.
  
  Однако на порог дворца его не пустили. К балу уже было всё готово - съезжались гости, накрывались столы в гостиной принца, оркестранты настраивал инструменты. Игнатий в своем жреческом облачении попытался пройти через главный вход, но его "развернули". Охранник объяснил жрецу, что в таком "наряде" входить во дворец нельзя. "Это ваш маскарадный костюм? - спросил охранник. - Если да, то я вас сейчас арестую. За надругательство над религией и кощунство. Если же нет и вы жрец, тогда впустить вас не могу по другой причине - это ваш обычный костюм, а на маскарад приказано явиться в маскарадном костюме. Приказ принца".
  
  Игнатий готов был плюнуть и не идти, но решил воспользоваться своими "божественными" способностями. Никто больше не замечал, в каком одеянии был ученик жреца, - на это попросту не обращали внимания. Игнатий проскользнул мимо разговаривающих гостей и, найдя взглядом принца, пробился к нему.
  
  Юлий пил вино в окружении трех симпатичных девушек. Игнатию, правда, ни одна из них не приглянулась: "Развратницы. Только одного и хотят от принца. Денег и детей. Какие ценности в этом мире!".
  
  Игнатий уже ознакомился с новым указом короля. По нему принц был поставлен "вне закона": он был освобожден от уплаты алиментов, от обязательств жениться, а его незаконнорожденные дети (то есть рожденные не его женой) не могли претендовать на корону и на все королевские привилегии. В то же время каждой родившей от принца полагались пожизненные выплаты (довольно существенные ежемесячные суммы), родившей мальчика суммы выплачивались в двойном размере. Посему от желающих заполучить принца и его семя не было отбоя.
  
  Юлий сидел без маски и наслаждался общением с девушками. Он уже не затуманивал им память и глаза - он был самим собой, в открытую сидел на видном месте, был доступен, общителен и легко поддавался на лесть и женские уловки.
  
  Игнатий уже издали видел сияющее лицо принца. Он нашел-таки, наконец, избавление от одиночества и от недостатка женского внимания; деньги и королевская кровь - вот и всё, что нужно для счастья. Это он и объявил подошедшему Игнатию.
  
  - Да, да! - Он отослал девушек от себя. Те, недовольно ворча и злобно поглядывая на Игнатия, удалились. - Я счастлив! Я нашел, чем порадовать себя. Я нашел счастье!..
  
  - Это счастье эфемерное, мой принц! - смиренно возразил жрец. - Они любят тебя постольку, поскольку им нужно от тебя потомство. Им нужны твои деньги, им нужно богатство, но... никак не ты сам, принц. Они видят в тебе удовлетворение собственного тщеславия, амбиции толкают их к тебе в постель. Никакой духовной любви, никакого истинного счастья. Да и ты, принц, что ты еще можешь дать им? Заботу и ласку? Они не воспримут ее, а если и примут, то лишь как дополнение к основному блюду - деньгам.
  
  - Ах, Игнатий! Можно подумать, что все женщины такие! Неужели все падки до денег? Неужели все ложатся со мной только из-за них? Знаю! - Он прервал открывшего было рот друга. - Это так и есть, но... у меня для тебя есть сюрприз! На балу присутствует одна девушка. Дочь барона Моллвея. Асия. Так вот... я уже второй бал подряд пытаюсь заполучить ее, и у меня ничего не выходит, Игнатий! Сегодня я попытаюсь еще, ты будешь свидетелем, но меня не покидает чувство, что она никогда и ни за что не ляжет со мной, даже если я осыплю ее золотыми горами и пообещаю ее потомству безбедное существование до конца их дней. Она, Игнатий, опровергает твою теорию. Ей не нужны деньги, не нужна слава, не нужны никакие прибавки. И добавь к этому, что она чрезвычайно красива. Не было такого еще за все то время, что ты отсутствовал, чтобы кто-то противился мне, кто смог бы устоять передо мной. Я, конечно, не прибегаю к помощи наших сил, ты меня понимаешь, и может быть, только поэтому она еще держится...
  
  - Мы, кажется, договаривались, что ты не будешь использовать силу...
  
  - Да, я помню, помню... Мы еще договаривались, создавая Мир, что я буду искать ту, которая меня по-настоящему полюбит. Я отчаялся уже, Игнатий. Прекратим сей спор. Ты выиграл - я безнадежен!
  
  - Тогда, - Игнатий развернулся, - нам здесь больше делать нечего!
  
  - Всего один бал! - Юлий схватил друга за руку. - Всего один день, одна ночь! Еще одна попытка!.. Но ты все равно победил. Ты все равно оказался прав... Может быть, мы не будем уничтожать этот Мир?
  
  - Как иначе? - Жрец развернулся к нему. - Его нужно уничтожить! Ты слишком увяз в нем, прикипел. Ты... слишком увлекся этим Миром и его возможностями.
  
  - Да, да, Игнатий, признаю!.. Но... хотя бы иногда... Чтоб хоть иногда посещать его...
  
  - Это болезнь, Юлий!
  
  - О! - воскликнул в наигранном надрыве принц. - Как ты жесток!..
  
  Внезапно его взгляд остановился, и он уставился куда-то за плечо жреца.
  
  - Взгляни, - сказал он измененным голосом, глаза его горели. - Она! Она идет сюда! Игнатий!
  
  Игнатий обернулся и увидел ее. Тогда он впервые увидел ее воочию, и она сразу очаровала, захватила его своей красотой, своим обаянием. Она была одета в белое платье, ее золотистые волосы были заколоты сзади в пучок. Глаза были подведены, и казалось, когда глядишь в них, то окунаешься в темно-синее озеро, из которого не можешь выплыть. Ее тонкие руки были обнажены до предплечья и перехвачены многочисленными браслетами, а на пальцах сверкали кольца и перстни. Вокруг высокого лба вилась змеей диадема, изящные ноги словно врастали в витые сандалии. Она манила, она пленяла, она звала к себе, но... ее улыбка, ее взгляд не развращали. Игнатий не смог с первого раза распознать, что таится в глубине этих глаз. Он лишь стоял в восхищении, ожидая, когда, наконец, эта девушка приблизится к ним.
  
  Асия медленно подошла к принцу и жрецу и поклонилась им в приветствии.
  
  - Желаю доброго здравия, мой принц! - Ее звонкий приятный голос вывел Игнатия из оцепенения. Он, не отрываясь, смотрел на нее. - Стража сказала, что ты желаешь меня видеть. Надеюсь, это не всё по тому же самому поводу, - она рассмеялась. Игнатий подумал, что этот смех он готов слушать всю свою жизнь. - Мой отец, конечно, был бы рад породниться с королем. Но, как я поняла, речь идет не о свадьбе?
  
  - Гм, - Юлий сконфузился. Игнатий постарался сделать вид, что он рассматривает люстру на потолке, хотя ему было очень трудно отвести взгляд от Асии. - Видишь ли, дорогая моя, то мое предложение... оно... как бы сказать... устарело... да... Да, - он взял себя в руки, - я хочу предложить тебе свое сердце. Трон королевства и всё, что пожелаешь. Любые капризы, любые... желания. Всё возможно для принца!
  
  - Кроме любви, - она подняла тонкую бровь. - Принц может осыпать меня золотом, может пообещать исполнить любую мою прихоть, но... где же любовь, принц? Уж не считаешь ли ты меня женщиной, которая ради денег способна на всё? Не с этой ли целью ты приглашаешь сюда бедных девушек, которые бедны как материально, так и душевно, а то и умственно, приглашаешь лишь за тем, чтобы обольстить их деньгами и властью, воспользоваться их наивностью, жадностью, всеми их пороками?
  
  Игнатий удивился, что Асия так свободно и так прямо говорит принцу далеко не лицеприятные вещи. Принц внимательно слушал ее, и только играющие на его лице желваки выдавали его волнение и гнев. Асия заметила это и невозмутимо продолжала. Она будто играла принцем, забавляясь его реакцией. "Неужели она кокетка? - подумал Игнатий. - Неужели она притворяется, играет так с любым мужчиной? Или это только принц вызывает в ней такие эмоции?".
  
  - Я не предлагаю тебе деньги, - выдавил из себя Юлий. - Я... хочу, чтобы ты стала моей женой.
  
  - Ты знаешь мой ответ, принц, - она с улыбкой поклонилась ему.
  
  - Твой ответ "нет", - ответил за нее принц. - Только из-за того, что... ты считаешь, будто я предлагаю тебе любовь за деньги?
  
  - А разве не так? Разве любовь не должна быть бескорыстной, и разве не по любви только следует выходить замуж? Кто может испытывать любовь за деньги? Только... падшие женщины, которые и не хотят замуж. Им уже нечего терять, они уже потеряли честь и достоинство, они уже готовы ради денег на любую безнравственность. А кто еще? Те, для кого смысл жизни состоит в золоте. Деньги не приносят счастья тем, кто всецело ими поглощен, мой принц, тем, кто готов на всё ради них. Взгляни, - она поднесла к источнику света свои драгоценности, - как сверкают золото и бриллианты! И все же, - Асия сняла с себя несколько колец, - это лишь металл, холодный и блестящий. Он стоит только то, что люди за него готовы отдать. Кто-то - честь, кто-то - жизнь. Любовь же, принц, превращает золото в пыль, а бриллианты в росу. Я жила в бедности, пока мой отец не возвысился, пока он не стал бароном, пока он не получил благосклонность у короля. И так же, я думаю, он может и пасть, у него отберут все его богатство, все его сокровища, что он передал мне и тратит на меня. И с чем останусь я тогда? Какое счастье это мне принесет? И какое счастье мне принесет корона?
  
  - Титул! - только и мог вымолвить Юлий. - Почести.
  
  - И? - Асия развернулась к опешившему Игнатию. - Вы так же думаете, как принц? Простите, не знаю вашего имени.
  
  - Игнатий, - выдавил из себя жрец. Девушка была так близко от него. Он во все глаза смотрел на ее грудь, вздымающуюся в обширном вырезе платья, на гладкую кожу и упругое тело. Игнатий зажмурил глаза и, открыв, перевел взгляд на Юлия. Тот понимающе кивнул и улыбнулся краешками губ. - Я... тоже недавно говорил принцу, что любовь важнее всего на свете. Что с ним девушки спят только из-за...
  
  - Хватит, Игнатий! - Юлий прикрикнул на жреца. - Нам пора, Асия, извините нас, мы пойдем.
  
  Игнатий не сразу смог сообразить, что от него хочет принц. Девушка несколько насмешливо наблюдала, как жрец, поклонившись ей, смущаясь и краснея, чуть ли не побежал вслед за Юлием.
  
  - Признайся, Игнатий, она очаровала тебя? - Принц отвел друга в свою спальню. Только там они могли уединиться от танцующих пар и назойливых девиц, которые норовили то и дело поймать взгляд принца или встать у него на пути. Юлий сел в мягкое кресло, жрец встал у стены.
  
  - Зря ты сделал этот Мир таким, - ответствовал Игнатий. - Я не верю, чтобы в мире было столько сребролюбивых девиц, которые бы вешались на каждого мужчину...
  
  - Постой, но разве на каждого они вешаются? Разве в нашем мире знаменитость может ступить хотя бы шаг без охраны? Разве известного мужчину не атакуют тут же поклонницы?
  
  - Они, с позволения сказать, атакуют его исключительно из-за его известности, да. Но не из-за денег.
  
  - Нет, Игнатий, не перебивай меня! Ты думаешь, эти девицы хотят побыть со мной только из-за денег? Нет... Я привлекаю их, как принц, как... наследник, как... если угодно, известная личность. Они, я думаю, хотят славы, хотят взять меня в мужья, - он горько усмехнулся. - Они хотят стать королевами!
  
  Жрец покачал головой.
  
  - Ты обманываешь себя. Я видел, как ты вводил в наши расчеты и в программу отклонения в сторону зла...
  
  - Так-так! - Юлий откинулся на кресле. - Я и не предполагал, что ты следишь за мной!.. Раз уж ты подглядел, то изволь! Да, я влил в этот Мир немножко разврата, немножко угодливости, немножко любоначалия, немножко покорности и преданности представителям королевской династии. В конце концов... чего скрывать... Я подтасовал, я... смошенничал немного.
  
  - Ты сжульничал!
  
  - Ох, Игнатий!.. Да, я хотел выиграть это пари и думал, что добавив в этот Мир чуточку... распущенности, я легко получу нужный результат. Кто ж знал, что разврат не то же, что и любовь?
  
  - А ты думал иначе?
  
  - Пф! Конечно, - Юлий встал и нервно прошелся от кресла до двери. - Я думал, что постель - это почти то же, что и любовь! Стоит заполучить девушку к себе в постель - и вот она, любовь!
  
  - У тебя никого не было в истинном мире?
  
  - Да! - Юлий бросил гневный взгляд на Игнатия. - Не было! И опыт у меня был, увы... только... тот ужасный у Фракта... Зря я согласился участвовать в его экспериментах. Он уверял, что будет весело. Вот уж веселье там было!.. Ужас... И я думал, что если... если всё будет по согласию, по влечению тел, то и души, то и сердца будут в согласии. Вот и любовь! Я думал, что если я и девушка хотим быть вместе, то это и есть любовь!.. Фракт отравил все мое сознание. Я теперь уже и не воспринимаю любовь иначе, как через... всё это, - он поднял вверх руки и опустил. - Я не знаю... Как получается, Игнатий: убери деньги, власть, принца, и ничего не останется? Где же любовь? И Асия говорила мне то же. Я пытался заполучить ее так же, как и других - легко и непринужденно. А она... отвергла меня, она сказала, что не любит меня, а с нелюбимым нельзя спать, нельзя жить!.. И я спросил ее - что такое любовь? Она и показала мне "на пальцах" то же самое: убери что-то, что тебя привлекает в другом человеке, уничтожь это, только сущность не трогай. Деньги, власть - это не суть. Тело - это ведь тоже не суть. Красота - это внешнее всё... Она сказала, что я люблю в ней картину, внешность, лоск, но не ее саму, не ее суть. И вот это, по ее мнению, и должно любить, это и есть настоящая любовь - любить сущность человека...
  
  - Божественный образ, - пробормотал Игнатий.
  
  - Что? А, ты снова о боге... Она сказал мне, будто любовь это не желание обладать, а желание отдавать. Отдавать себя, дарить себя и... не получать, не желать ничего взамен. Странная любовь, ответил я ей, если ты всё будешь давать, а кто-то будет получать. Так ведь можно, свесив ножки, сесть на шею, быть потребителем благ от другого. Какая же это любовь? Любовь, воскликнула она, это стремление сделать другого счастливым, это желание подарить себя, превратив себя в орудие спасения другого человека. Что за странные и гибельные для человека слова! - возразил ей я. Это нелепица - отдать себя в жертву человеку. Фактически отдать жизнь всю свою другому человеку. Жить другим человеком, жить для него, им и ради него. И при этом желать еще ему спасения, счастья? Какое же тут счастье, если один так привязан к другому, если тому другому, например, хочется побыть одному. Ах, сказала она, на то и любовь - взаимная любовь, чтобы люди дарили себя друг другу, в том и состоит гармония, в том и состоит счастье, чтобы быть всем для другого и делать всё для того, чтобы он был счастлив. Это взаимная связь, это единство душ! А спасение, что такое спасение? - загорячился я. Вспомнить даже страшно, как я закричал. Как она была хороша! Как я желал ее в тот миг! Но... она была недоступна мне. Только изменив ее суть, я мог бы овладеть ей, и она бы не сопротивлялась, она бы любила меня, но она была бы уже не той, она была бы послушной рабыней... Желание спасения другому, ответила мне она, пятясь к двери, боясь меня, это когда ты хочешь, чтобы любимый человек жил вечно, чтобы и после смерти он был на верху блаженства, чтобы он был вечно счастлив. С богом, добавила она... Ах, Игнатий! Создал же ты религию в этом Мире! Такая чудесная девушка и... верит в бога, которого здесь не существует! У них, всех этих, с позволения сказать, людей, нет надежды на вечную жизнь!
  
  Игнатий вздрогнул. Эта мысль не приходила ему в голову. В Мире существовала Церковь, и был культ невидимого Бога. Во главе культа стоял Верховный Жрец, который "рукополагал" низших жрецов. Вера в невидимого Бога зиждилась на Божественном откровении, которое состояло из единого текста, разбитого на сорок глав. Некоторые другие сведения содержались в так называемой Книге Преданий. Игнатий сам написал все тексты и придумал все обряды Церкви, которые явно свидетельствовали о чудесах Бога в Мире. Игнатий постарался, чтобы всё выглядело абсолютно достоверно и ощутимо - огонь сходил с неба, свет сиял в нужный момент богослужений, и "мертвые" часто "воскрешались" в определенные дни или по определенным случаям силой молитвы Верховного Жреца. Что же касается загробной жизни, то о ней Игнатий думал, но так ничего и не придумал. В конце концов, решил он, пусть программа стирает эти... "личности" - они же в любом случае не живые, не имеют живой души, и придумывать для них какой-то особенный рай показалось конструктору чрезмерной роскошью.
  
  Но теперь, когда он собственными глазами увидел Асию и узнал о том, что она верует в загробную жизнь, в вечную жизнь, которую он же и не смог придумать, Игнатий почувствовал себя неуютно. В горле на мгновение пересохло. "Что же это такое? - он постарался унять нахлынувшие эмоции. - Она тоже не человек, у нее нет души и..." "Она верует, - восстала против этих слов другая часть него. - Если верует, значит уже можно говорить о том, что она приближается к человеку, что у нее, возможно, есть живая душа. Иначе чем бы она верила в Бога?" "Послушай, - тут же возражала душа самой себе, - так в нее заложено программой. Это случайность, что именно Асия, именно красавица, именно... верует. В Мире много верующих - на богослужениях собирается до десятка тысяч... гм... людей. И что теперь - ради всех их... создавать рай?" "Да, нужно было подумать об этом! Разве тебе сложно создать рай? Ад не нужно, но рай-то точно надо создать! Представь себе, личность Асии осознаёт себя, знает о том, что она существует, живет и... исчезает! Ужасно! Если ты веришь в рай и ад в истинном мире, почему ты отказываешься создать в своем Мире рай? Для тех же верующих жителей Мира".
  
  - Игнатий? - Принц вывел жреца из размышлений. - С тобой все в порядке?
  
  - Да, прости, я задумался...
  
  - О рае? - усмехнулся Юлий. - Создай уж, я почему-то думал, что ты его создал. После разговора с Асией проверил - нет, нету у них...
  
  - Послушай, - прервал принца жрец, - Асия верующая девушка, куда она ходит, в какой храм? В соборе она не бывает.
  
  - Гм, - Юлий призадумался. - Я не помню, она не говорила мне о таких вещах. Впрочем, выяснить нетрудно, это дело пяти минут.
  
  - Я сам, не стоит! - Игнатий поднялся.
  
  - А что, у Церкви мало храмов в городе?
  
  - Нет, как раз наоборот, больше тысячи в городе и в пригородах...
  
  - Ладно, понял... - Принц похлопал жреца по плечу. - Понял я уже, понял, что понравилась она тебе. Ох, Игнатий!.. Безбрачие, я забыл, у вас, жрецов, есть здесь?
  
  - Кроме Верховного Жреца, - Игнатий приоткрыл дверь. Его мысли были заняты сейчас другим: найти храм, найти ее, поговорить... - Верховный Жрец - обязательно должен быть безбрачным, а остальные могут быть женаты.
  
  - Погоди, а если Верховный умрет, то что же тот, кого изберут, должен бросить жену?
  
  - Те, у кого жена умерла или отказавшиеся сознательно, добровольно от женитьбы, входят в особую категорию - кандидатов в Верховные Жрецы, или попросту кандидаты. Они фактически являются вторыми жрецами по значимости после Верховного. Из них и выбирают. Сейчас их тринадцать человек.
  
  - А ты входишь туда? - лукаво спросил Юлий.
  
  Игнатий, уже выходя, бросил ему:
  
  - Нет.
  
  Разыскать храм, в котором молилась Асия, не составило труда. Около особняка барона Моллвея стояли два храма - Жизни и Милости Божией. Чтобы увидеть Асию, Игнатию пришлось попросить Верховного Жреца о совершении богослужений в этих храмах. Во втором храме он и увидел ее. Правда, после богослужения она быстро ушла, явно узнав его. Игнатий подал прошение Верховному о назначении его настоятелем храма Милости Божией. Прошение было удовлетворено.
  
  Юлий не приглашал больше ни Асию, ни Игнатия на балы. Принц и жрец словно и не хотели больше общаться, они жили в своем Мире, пущенном в истинном времени со скоростью год в секунду. Асия посещала богослужения часто, но никогда ни о чем не спрашивала Игнатия и не встречалась с ним взглядом. Когда их глаза встречались, она отводила их и по окончании службы быстро уходила. В храм она всегда надевала белые одежды, скрывающие фигуру, руки - до кистей и ноги - до щиколоток. Наброшенный на голову белый платок покрывал волосы и частично закрывал ее лицо.
  
  Игнатий не находил себе места. Вот уже как полгода она тщательно избегала его. Ему даже не удавалось поговорить с ней толком, рассказать о себе, расспросить ее. Как жрец-настоятель, он был вхож в любой дом своего округа. Естественно, он мог посетить и дом барона, но он и сам не хотел туда заходить, и барон не очень-то и желал его видеть. Как узнал из надежных источников Игнатий, барон не был религиозен и к посещению Асией богослужений относился равнодушно. Хотя бы не гневался, подумал жрец.
  
  Наконец, Игнатию удалось проникнуть в дом Моллвея. В доме заболело сразу несколько служанок, и жрец-настоятель по просьбе барона был вызван в дом для их исцеления. Исцеление состояло в чтении отрывков из Божественного откровения и Книги Преданий, перемежающихся помазыванием жрецом болящего освященным маслом. Игнатий ввел в программу Мира простую процедуру исцеления - если надлежаще прочесть и исполнить все необходимые действия, то больной выздоравливал, какой бы ни был одержим болезнью.
  
  Так и случилось в этот раз. Болящие почти мгновенно исцелились. Барон, присутствовавший при этом, тут же изъявил желание присоединиться к Церкви и вызвал немедленно к себе Асию, чтобы познакомить ее со жрецом и объявить о чуде исцеления служанок. Девушка отправила посланцев прочь из своих покоев, и только строгий приказ отца заставил ее выйти и предстать пред очами барона и Игнатия. Моллвей представил жреца и дочь друг другу, при этом выразив удивление, что Асия незнакома со жрецом-настоятелем храма, в который сама же и ходит. Барон еще долго говорил о чуде, о том, как теперь-то он поверил в Бога, о том, как он будет часто ходить в храм. Игнатий все это время не отрывал взора от Асии, та же молча стояла и смотрела с вызовом на него, и пока отец не закончил, они оба стояли, не шелохнувшись.
  
  Моллвей, заметив, наконец, что его не слушают, несколько раздраженно спросил - о чем думает его дочь? Девушка коротко бросила отцу, что ей нездоровится, на что барон ответил - так ведь жрец рядом, он может исцелить эту женскую слабость в одно мгновение. Игнатий тут же засвидетельствовал, что он берется исцелить его дочь, но для этого ему нужно уединение. Барон кивнул и, сказав, что зайдет через полчаса, вышел.
  
  - Почему вы избегаете меня? - Игнатий не стал тянуть время. Он прекрасно видел, что девушка ничем не больна. В прогнозник он давно не заглядывал, потому что боялся того, что он может предсказать.
  
  - Вам это лучше не знать, - девушка была в одном мягком домашнем халате. Приказ отца застал ее за утренним туалетом, и она, явно решив показать отцу, от какого дела он ее отрывает, последовала за посланцами в том виде, в котором они ее застали. - Зачем вы перевелись из собора? Зачем вы пытаетесь поговорить со мной - я это прекрасно вижу. Это бессмысленно. Я не желаю общаться с вами.
  
  - Вы сердитесь на меня из-за моего общения с принцем?
  
  Она пожала плечами. С утра она не успела наложить на себя косметику, но все равно Игнатий находил ее божественно привлекательной.
  
  - Вы вольны поступать так, как сочтете нужным, и иметь таких друзей, каких захотите. С принцем я вела себя так, чтобы он больше не приставал ко мне со своими... желаниями. Я надела на себя все украшения, чтобы сбить его с толку, чтобы показать, что деньги и украшения ничего для меня не значат. Вы не видели меня до этого, я была по-другому одета и вела себя иначе. Я могу быть разной.
  
  - В зависимости от того, что хотят мужчины?
  
  - Вам лучше не знать!..
  
  - Мы так и будем на "вы"? Во дворце принца...
  
  - Ах! - Она отвернулась от него. - Что вы меня все время этим попрекаете? Я хотел сбить спесь с этого... королевского глупца. Он всю страну загрязняет своим развратом. Еще и указ издали такой, что ему всё позволено, с него взятки гладки. Я удивляюсь только, почему Церковь не возвысила свой голос? Или жрецам все равно, что брак рушится, и что любовь... попирается грязными ногами?
  
  - Не все равно, - мягко отвечал ей Игнатий. - Послушайте, вы умная девушка. Я не причиню вам вреда, и я ничего недоброго не хочу от вас. Я просто не понимаю, почему вы избегаете меня. Давайте будем друзьями...
  
  - Все вы так говорите! - Она повернулась к нему и гордо посмотрела ему в глаза. И он снова утонул в этих бездонных озерах. - Вам от женщин одно только нужно! Всем, всем, кто участвует в этих маскарадах у принца!
  
  - Поверьте мне, я был там всего два раза, и... я даже ни с кем не танцевал там и ничего ни с кем не делал.
  
  - Ну да!.. А меня вы... чуть не раздели своим взглядом.
  
  Игнатий покраснел.
  
  - Прошу прощения...
  
  - Это всё из-за требований принца, - наступала на него Асия. - Он захотел, чтобы так одевались... Ведь стоит только открыть пару мест женского тела, как тут же все мужчины с ума сходят и тянут грязные руки, чтобы схватить, овладеть, получить. Стоит только чуть-чуть превратиться в независимую личность, как все вокруг подыхают от страсти и жажды тела. Стоит только чуть-чуть побыть насмешливой, чуть грубой и недоступной, как от желания сносит голову у всех мужчин вокруг. Да, вас мало, но это не значит, что вы можете вести себя так, будто вы боги. Что за мир! - Она всплеснула руками и хотела броситься вон из комнаты, но жрец поймал ее за руку и развернул к себе. Асия с вызовом смотрела ему в глаза. Игнатий не отвел взгляда.
  
  - Послушайте, - начал жрец, - я обещаю вам и клянусь, что я не подниму руку на вас, не желаю от вас ничего, кроме вашего доброго расположения, и хочу общаться с вами, и ничего не буду требовать и желать чего-то, чего вы не хотите. Я хочу помочь вам в вере и... в любви.
  
  - В любви? - Ее тонкие губы растянулись в некоем подобии улыбки. Она хотел усмехнуться, но ей было очень горько. - Что вы знаете о любви, вы, жрец? Все вы говорите о любви, а как только появляется возможность, тащите в постель... Отпустите меня, или закричу!
  
  Игнатий хотел было сказать ей, какой он обладает силой, что он может заставить ее, унести ее прочь отсюда, уничтожить ее отца и все ее состояние, но подчинился ее приказу.
  
  Она потерла кисти рук и сказала:
  
  - Я не желаю иметь с вами ничего общего. Пойдите прочь и не появляйтесь больше в моем доме.
  
  Жрец учтиво поклонился ей и вышел, едва не хлопнув дверью в раздражении и расстройстве чувств.
  
  Он готов был испепелить ее на месте. Как она смеет так разговаривать с ним и отвергать его?! Видимо, в программе произошел какой-то сбой, в результате чего и появилась эта... девушка.
  
  Игнатий почти бежал к своему храму. Надо же было так опростоволоситься! Теперь она думает, что он один из тех похотливых самцов, что собираются во дворце принца. Как ее разуверить в этом? Изменить прошлое? Настоящее? Будущее? Нет, нельзя вмешиваться в ход событий, нельзя изменять ее саму - мало ли что выкинет программа, если коснуться ненароком не того пункта.
  
  Наконец, он решился. Он покажет ей себя, откроется ей, он скажет ей, кто он есть на самом деле. Это должно поразить ее, это должно сыграть ему на руку. Ведь он и есть тот самый бог, которому поклоняются люди Мира. Все чудеса созданы его рукой, все молитвы он слышит и исполняет избранные.
  
  Жрец остановился посередине дороги к храму. Да, он должен вернуться к Асии и заявить ей, да, прямо заявить ей, кто он есть на самом деле. Он должен быть решительным, бескомпромиссным. Только так он сможет завоевать ее.
  
  Игнатий улыбнулся. Завоевать свое собственное творение, завоевать это... несуществующее создание. Кто он, и кто она! Он - бог, а она - всего лишь результат вычислений, всего лишь сочетание цифр.
  
  Да ведь она и не живая, уверял себя Игнатий. В кого он влюбился? Именно влюбился; нет, это не любовь! Словно в насмешку над ним, его же собственный Мир породил его фантазию, его мечту - девушку его мечты! Но кто она? Она неистинна в том смысле, что... А в каком? Она настоящая.
  
  "Ты можешь дотронуться до нее, ты можешь поцеловать ее. И это не галлюцинация. Она жива, она мыслит, двигается, она свободна! И...". Игнатий обхватил голову руками. Она - порождение ума и столбцов цифр программы. А кто мы в конце концов, сами люди? Кто мы как не частицы мира, те же цифры, те же составные части только другого мира? Как эти люди являются настоящими для этого мира, так и обычные люди из плоти и крови истинны для мира из вещества.
  
  Она... Он может сделать с ней всё, что угодно - стереть ее в порошок, стереть ей память, убить, отрезать части тела, он может внушить ей безмерную любовь к себе, он может... Он может сделать ее послушным орудием своей воли, механизмом этого Мира. Он же бог, а она - всего лишь его фантазия. Она - это одна цифра в программе, всплеск расчетов. Она - ничто... А он? А он как человек - кто? Кто как не пыль, как пар на лице земли?
  
  Игнатий без стука вошел в дом барона Моллвея. Вышедшие было ему навстречу слуги отступили - он послал в их мозг мысль о том, что он может беспрепятственно входить в этот дом и делать всё, что угодно. Приказ барона! Это безопасно для них, это безопасно для истории. Самого барона он "приторочил" к креслу, обездвижил его - пусть не мешает их общению с Асией.
  
  Он распахнул дверь ее личных покоев, когда девушка только собиралась сменить халат на повседневное платье.
  
  - Отец? Я уже одеваюсь, не волнуйся, - она насмешливо обернулась к вошедшему, и насмешка на ее лице сменилась удивлением. Асия увидела его искаженное гневом лицо и тоже начала раздражаться. - Я, кажется, попросила вас больше не появляться в моем доме. Мне вызвать слуг? Или позвать отца?
  
  - Я хотел бы открыть вам одну небольшую тайну, - Игнатий словно и не обратил внимания на ее слова. - Вы знаете, кому поклоняетесь и кому молитесь?
  
  Жрец проанализировал, пока возвращался к ее дому, все ее молитвы, обращенные к Богу. Искренний человек, она просила у Бога любви, порядочного мужа, детей и... счастья. Она хотела любви, она не желала ни богатств (может, потому, что всё у нее уже было?), ни титулов, ни славы. Она хотела простого человеческого счастья - быть с Богом и со своей семьей. Игнатий мог откликнуться на ее молитву, он мог сделать всё так, как она хочет, но для этого... для этого пришлось бы поступиться теми законами, что он сам и создал для этого Мира. А с Юлием они договорились использовать незапланированные чудеса (запланированные чудеса совершались в культе Бога) только в крайних случаях. Он мог свести ее с нужными людьми, он мог сделать ее счастливой, оградив ее от злых сил и от всяких скорбей, нужд и печалей. Он мог и хотел сделать всё для нее, но... он сам хотел быть любимым, он хотел, чтобы она сама полюбила его. Не из-за того, что так повелел бог - Игнатий, а из-за того, что она сама полюбила его. Он хотел ее настоящей, искренней, свободной любви без своего вмешательства. Он хотел ее счастья с собой...
  
  Он отмел от себя тут же нахлынувшие мысли: "Себялюбец! Ты хочешь, чтоб она полюбила тебя. Ты хочешь любви к себе. Сам-то на что готов ради нее? Кто ты и кто она?".
  
  - Кому я молюсь? - повторила она, не понимая его вопроса. - Я молюсь Богу, тому, кому вы служите.
  
  - А кто он? Вы его знаете, видели?
  
  Она возмущенно взмахнула рукой.
  
  - Будто вы видели? Бога не видел никто и никогда!
  
  - Да, но... - он сделал шаг к ней. - Я должен вам открыть тайну. Вы, может быть, сочтете меня сумасшедшим, но я могу доказать вам, что я не лгу. Я и есть тот бог, которому вы молитесь, я и есть тот бог, которому служат жрецы. И чтобы доказать вам это, я могу озвучить ваши молитвы, я могу назвать вам все вещи, все события, все ситуации, все ваши действия, о которых никто не знает. Я могу назвать ваши мысли в любой момент времени, я могу...
  
  - Довольно! - Она резко оборвала его. - Докажите! Скажите!
  
  И когда он обрушил на нее весь поток своих знаний, она не смогла сдержаться. Она выдержала только две минуты, потом она побледнела, затем стала оседать, и, если бы Игнатий не подхватил ее, Асия бы упала в обморок.
  
  Он перенес ее бережно на постель. Он прижимал к себе ее тело, он вдыхал в себя ее аромат и чувствовал себя счастливейшим человеком на свете. Она здесь, она рядом, он обнимает ее.
  
  Игнатий положил девушку на постель и дотронулся до ее плеча, до руки, и поцеловал ее пальцы. Она вздохнула и открыла глаза.
  
  - Как же... как же это так - вы и есть Бог? Зачем же вы так... поступили? Зачем вы... сошли с небес?
  
  - Я люблю вас, я... - он не нашелся, что еще ответить ей.
  
  - Но... разве Бог не любит всех равно? Разве Бог может любить кого-то в особенности?
  
  Игнатий замялся.
  
  - У него может быть любимый ученик, любимый больше, чем другие...
  
  - У вас был ученик?
  
  - Да, - бог покраснел. Врать, так врать. - Любимый ученик в том смысле, что я его больше всех выделял. И он отправился проповедовать в другие страны.
  
  - А я думала, - Асия попыталась сесть на постели, он помог ей, все так же касаясь ее руки. - Я думала, что других стран нет, что наше королевство одно в этом мире.
  
  - Я могу перенести вас на самый край земли, - он шептал ей эти слова, прижимаясь к ней все ближе и обнимая ее за талию. - Я могу доставить вас в любую точку этого мира, преобразить перед вами горизонты...
  
  Из ее глаз капнули слезы.
  
  - Что с вами? - Он повернул ее лицом к себе. На него глядели выходящие из берегов озера.
  
  - Я... я молилась вам?
  
  - Да, - только и мог ответить он.
  
  - И вы... можете всё? Всё, что угодно сделать?
  
  - Да, могу.
  
  - Убейте меня! - Асия схватила его за руку. Ее лицо показалось ему безумным. - Убейте меня, потому что я не могу дальше жить. Я не могу так!
  
  - Как, как? - Он не понимал ее.
  
  - Я не могу молиться вам, зная, кто вы есть на самом деле. Вы можете изменить прошлое? И настоящее? И будущее? Да? Вы всё можете. Но не стали этого делать. Или сделали, или сделали так... как это есть сейчас. Я не могу молиться вам, как богу. Я понимаю, вы уверили меня, что вы и есть тот бог, которому я молилась и которому вы сами, актерствуя, служите. Так вот... - Девушка встала и бросилась к окну. - Я не могу дальше жить! Я не могу больше существовать, зная, что... вы... какой вы есть... такой вы и бог. Вы... не сама добродетель, вы - не сама любовь! Вы - просто человек, вы... просто... просто...
  
  Она расплакалась. Он сидел, ошеломленный, на ее постели и не мог прийти в себя. Она отказалась от него, отреклась от бога? Она хочет умереть только лишь потому, что он своей речью, своим признанием разрушил ее представление о боге. Он, наконец, смог понять, что нужно сделать сейчас.
  
  Игнатий успел изменить время за секунду до того, как Асия, схватив с подноса, на котором ей принесли завтрак, столовый нож, вонзила его себе в грудь...
  
  Жрец появился в кабинете Юлия неожиданно.
  
  - Тьфу ты! - Принц чуть не расплескал себе чай на кружевной воротник. - Игнатий! Что за...! Что ты... так появляешься? Без стука... Что-то случилось, что ты перенесся во времени и пространстве?
  
  - Загляни в архив! - Жрец рухнул на кресло и закрыл глаза.
  
  - Вот ты... даешь! - услышал через минуту он голос Юлия. - Ты... чуть не убил ее... Кто тебя за язык тянул рассказывать ей о себе?
  
  - Я думал...
  
  - Думал!.. Ты думал? Чем же? Хоть бы прогноз ввел, тупица!.. Но вот... подправил теперь ее будущее. Трех богатеев ввел, красавцев, религиозных. Да-а... Пусть-де выбирает. Пусть забудет про тебя... А, уже забыла. Всё подтер.
  
  - Я покидаю Мир, Юлий, - сказал Игнатий, не открывая глаз.
  
  - Я понял, - ответил несколько разочарованно принц. - Я... буду следить за ней.
  
  - Не надо!..
  
  - Хорошо, хорошо!.. Не буду. И изменять ничего в ее жизни не буду. На балы приглашать тоже не стану... С твоего позволения, еще тут поцарствую.
  
  - Пожалуйста! - Игнатий встал и подошел к принцу. - Я ухожу.
  
  Юлий тоже поднялся и несколько смущенно пожал руку друга.
  
  - Был рад с тобой сотрудничать, Игнатий. Жаль, что... всё так получилось... Ты не создал рай для...?
  
  Игнатий кивнул.
  
  - Создал. Там всем будет хорошо. Пока существует этот Мир, будет существовать и рай. Для тех, кто верит, для тех, кто любил и хочет любить Бога всегда.
   Юлий улыбнулся. Они обнялись, и Игнатий в ту же минуту перенесся обратно в истинный мир.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"