Страшен и тих больной город. Ясный теплый день, еще и полудня нет, а на улицах пусто, словно поздним вечером. Наглухо закрыты двери и ставни домов, заперты лавки и кабачки, не встретишь на улицах ни спешащего по делам купца, ни праздного гуляку, лишь где-то вдалеке громыхает по мостовой скорбная телега. Закрыты даже высокие двери собора. Собак с кошками - и тех не видать, хотя их-то мор не трогает. Тихо. Всех детей упрятали за семью замками, только бродит где-то между домами маленькая девочка, беловолосая и голубоглазая. Сам князь ее не видал, но описание ему предоставили: девочка лет пяти, хорошенькая, на ангелочка похожа. Моровое дитя. Кто вызвал его? Уж не сам ли он, князь Альфред, неужели это плата за то, давнее? Столько лет прошло: и Марта уже в могиле, и дочка выросла. Или еще кто-то? Чья злая черная мысль воплотилась в белоголовом ребенке, что без устали бродит и бродит по улицам и улочкам, собирая с города обильную дань?.. Страшно.
Никто не сумел пока прогнать ужасную гостью. Погиб епископ, умерло пятеро магов, решивших попытать силы, и больше никто не берется остановить мор, и дитя всё бродит по городу. От отчаяния объявил князь, что отдаст победившему мор единственную дочь в жены, но даже такое заманчивое предложение никого не вдохновляет.
- Ваша светлость! - волнение пробилось сквозь обычную невозмутимость дворецкого, - маг объявился! Говорит, готов остановить мор.
Альфред оторвался от созерцания опустелых городских улиц, отбросил невеселые мысли, отвернулся от окна. Давненько уже ни один шарлатан не суется в Лемберг, да и настоящие маги, что светские, что церковные, не появляются. Ну, хоть кто-то рискнул, посмотрим.
- Пригласи Теодора в малый зал и мага туда же.
Пусть дворцовый маг на пришельца поглядит. С мором старику не управиться, но в людях он разбирается хорошо.
- Папенька! Можно и я на мага посмотрю?
Агнесс, доченька, красавица, впорхнула, точно птичка, в распахнутые двери.
- Можно, милая. Вдруг это жених?
Девушка состроила папеньке недовольную гримаску и, подхватив пышные юбки, умчалась. Странно, она как будто не против обзавестись мужем по нечаянности. Впрочем, человек, который остановит мор, сможет и княжить потом. Альфред, не торопясь, направился в гардеробную - сменить камзол, пусть Теодор пока присмотрится к храбрецу.
У полуоткрытых дверей малого зала князь застал Агнесс, увлеченно наблюдающую за магами. Он легко коснулся девичьего плеча:
- Пойдем, дочка.
Девушка привычно подхватила отца под руку, и они чинно вошли в зал.
Пришлый маг оказался долговяз и худощав, поношенный плащ его топорщился с левого боку над длинной рапирой, лица в тени капюшона было не разглядеть. Князь покачал головой, не часто встретишь оружного мага, ему вот довелось знать только одного.
- Ваша светлость, - выступил вперед Теодор, - думаю, господину магу следует дать шанс, у него достаточно силы.
Господин маг шагнул навстречу, скидывая с головы капюшон.
"Этого не может быть! - хотел крикнуть Альфред. - Ты давно мертв!"
Михаэль. Темные волосы заплетены в косу, как это в обычае у магов, серые глаза холодны и спокойны, а крупный рот скривила всегдашняя усмешка, когда он небрежно склонился перед князем. Как сильно он переменился! Каким он остался прежним! Он почти не постарел за эти семнадцать лет. Сейчас Михаэлю дашь лет тридцать, и двигается он так же легко, как в юности. Сам Альфред погрузнел, обрюзг лицом, разленился за годы семейной жизни и спокойного правления. А вот выражение лица у старого друга стало совсем иным, чем помнил князь. И не было раньше этих шрамов на руках. Семнадцать лет! Как они были веселы, как счастливы - один молодой маг и один молодой воин - и даже то, что добивались они руки одной и той же девушки, не омрачало их дружбы.
Агнесс вежливо улыбнулась пришельцу, скрывая разочарование. Этот маг такой старый! Ему, наверное, лет двадцать пять, а то и все тридцать! Конечно, он не такой старый, как папенька или Теодор, но всё равно. И одет так бедно, всё на нем старое, поношенное. Волосы на висках седые. А глаза какие мрачные: смотришь, словно окунаешься в густые сумерки. Сердце девушки на миг сбилось с ритма.
- Рад приветствовать вашу светлость, - с прежней усмешкой сказал, распрямившись, маг. Голос низкий, глухой. Сердечко Агнесс снова пропустило удар.
- Здравствуй... маг, - у Альфреда не достало сил назвать старого друга по имени. Как он выжил в огне?! Перед глазами вновь полыхнуло драконье пламя, залившее логово и тонкую высокую фигуру. Как молоды они были. Решили, что дракон уже мертв, ведь они так старательно его убивали, всё сделали, как положено. А проклятый змей на последнем издыхании приполз, чтобы сжечь огнем ненавистных грабителей. И юный маг кинулся ему наперерез, прикрывая растерявшегося товарища. Да, растерялся он тогда. Испугался. Чего уж там, перетрусил изрядно. Сбежал. Альфред на миг прикрыл глаза. - Ты готов остановить мор?
- Ты хорошо, правишь, князь, - ответил невпопад маг. - Земли Лемберга процветали под твоею рукой. И дочку красивую вырастил, на мать похожую, поздравляю.
Да, Агнесс, выросши, стала удивительно похожа на Марту. Семнадцать лет назад прежний лембергский князь, донельзя довольный богатой добычей драконоубийцы, отдал за него дочь. Так Альфред и женился на Марте. И за все годы совместной жизни ни разу не спросил ее, кто же из них двоих ей нравился больше. Нынче жена пять лет как в могиле, сам Альфред состарился, а Михаэль - вот он, как прежде, молодой. Может, это и справедливо, отдать ему Агнесс, ведь не обидит же он ее, и жить будет долго, всяко дольше, чем он сам.
- Только неладно нынче в Лемберге, сталось что-то с людьми, - так же задумчиво продолжал говорить Михаэль. - Моровое дитя кто-то вызвал.
"Это не я!" - едва не крикнула Агнесс, хоть и не чувствовала за собою вины. Но так жуток показался ей голос мага, так тяжел взгляд.
- Моровое дитя само не приходит в наш мир, князь.
- Мы искали, - хрипло ответил Альфред, - искали, кто мог его вызвать, не нашли. Может, тот человек уже мертв.
- Такое возможно, - задумчиво качнул головою маг, и старый Теодор усердно закивал в подтверждение. - Мор не различает вызвавшего среди людей. Я изгоню моровое дитя, если ты готов отдать мне в жены свою дочь, - и так взглянул на девушку, что та испуганно прижалась к отцовскому плечу.
- Да, - скрипучим голосом подтвердил Альфред, - избавишь город от мора, будет тебе в награду княжеская дочь, как я обещал. Коль ты и вправду этого желаешь.
- Достойная награда, - криво улыбнулся маг. - Да, желаю.
Во дворце объявили о помолвке мага и княжны. Объявили бы и в городе, да кто ж рискнет выйти на улицы, по которым бродит моровое дитя?
Михаэль сразу ушел в в отведенные ему покои - отдохнуть и подготовиться к нелегкому делу; взволнованная девушка, отмахнувшись от неловких отцовских расспросов, убежала в свою спальню.
Пока князь наблюдал за старым другом, в голову ему закралась мысль, которая очень ему не понравилась, и, чтобы проверить свои скверные предположения, Альфред остановил Теодора.
- Мог он сам моровое дитя вызвать? - поинтересовался князь вполголоса, склоняясь к старому магу.
- Нет, - убежденно ответил тот, - его следов нет в Лемберге, не бывал он прежде в городе.
Ах, бывал, он в городе, бывал! Но так давно, что дворцовый маг тогда и сам еще здесь не объявился.
- Понимаете, - продолжил Теодор, - Михаэль маг очень сильный, и стиль, рисунок его магии столь характерный, что ни с каким другим не спутаешь. Я в первую очередь проверил, не он ли и есть вызвавший, - с тяжелым вздохом признался старик. - Но, похоже, моровое дитя вызвал человек, вообще не обладающий магическими способностями. Очень уж слаба нить вызова, слаба и коротка, не выйти по ней на вызвавшего никак. Плохо, что сам человек может даже не понимать, что стал причиной мора.
***
Тих и страшен больной город. Жутко идти по пустынным улицам, слушая эхо собственных шагов. Мимо запертых дверей, слепых, прикрытых ставнями окон, безлюдных садиков, жалобно журчащего фонтана. Михаэль тряхнул головой, отгоняя мороки умирающего Лемберга. Кроме него еще одно существо бродит сейчас по истертым мостовым, и они всё ближе друг к другу.
Выйдя узким проулком на Старую площадь, он добрался до цели. На скамеечке под могучим буком сидела маленькая, опрятно одетая девочка, с бледным личиком и огромными голубыми глазами. Такая беззащитная и смотрит жалобно: хочется тотчас подойти, обнять, утешить. В следующее мгновение маг сбился с шага - столь грозная магия окутывала прелестного ребенка. Он успокоил заколотившееся сердце и пошел к скамеечке, он ведь затем сюда и явился - встретить моровое дитя.
Зря что ли он подыхал в драконьем логове? Михаэль чувствовал, как наливается жаром левая, иссеченная шрамами рука, краем глаза приметил разгорающееся на пальцах слепящее пламя. Смотрел он только на девочку.
Моровое дитя и вело себя, как оставшийся без призора ребенок. Девочка робко улыбнулась взрослому, сползла со скамейки и доверчиво протянула ладошку. Михаэль, содрогнувшись, взял детские пальцы в руку. Левую. Объятую драконьим огнем.
И пока драконье пламя, поселившееся в Михаэле, выжигало из мира моровое дитя, маг сумел прочесть, кто вызвал беду. От растерянности он едва не выпустил детскую ладонь. Огонь радостно лизнул его руку до самого локтя, маг охнул и крепче сжал хрупкие пальчики.
Моровое дитя горело, как всё горит в драконьем пламени: бездымно, скоро, осыпаясь легким пеплом. Еще миг - и всё кончилось. Город словно вздохнул с облегчением, свежий ветерок скользнул по площади, унося прочь горстку невесомого пепла, качнулись ветки старого бука, несмело чирикнул в листве неведомо откуда взявшийся воробей.
Стиснув зубы, маг загонял вглубь себя жадно рвущееся на свободу драконье пламя. Жар ослеплял, казалось, на нем горят одежда, волосы, кожа. И велико было искушение отпустить на свободу огонь, сгореть самому. Да только колдовскому пламени его тела будет мало, так же легко и радостно пожрет оно и весь город - и Михаэль, отбросив глупые мысли, сосредоточенно утихомиривал дикую стихию. Наконец лица его коснулся прохладный воздух, глаза заполнил свет ранних сумерек. Ослабевшие ноги подогнулись, и маг рухнул на скамеечку, с которой так недавно поднялось ему навстречу моровое дитя.
Свет уходящего дня совсем ослабел, когда Михаэль пришел в себя, однако он отчетливо видел свои покрытые шрамами руки, обтрепанный манжет рукава, колено, обтянутое потертой замшей. И никаких следов огня. Значит, он вновь справился. Все. Теперь осталось еще одно дело, он только посидит немножко.
***
Князю спалось в эту ночь скверно. Проворочался в перинах, встал до света. Маялся, пока внезапно донесшийся из-за прикрытых дверей шум не выгнал его в коридор. Почти тотчас Альфред наткнулся на капитана стражи, злого, красного, растерянного.
- Что еще? - рявкнул князь.
Капитан замялся, поскреб пятерней макушку, потупился, как девица на выданье.
- Ну?
- Казна, ваша светлость...
- Что, казна?
- Так ограбили...
Оттолкнув с дороги капитана, Альфред помчался в подвал. Торопливо сбегая по ступеням, князь начал понимать, что увидит. На пороге распахнутой дубовой двери он столкнулся с казначеем.
- Ваша светлость...
Не слушая жалобного блеяния, князь ввалился в комнату. С первого взгляда, так и не пропало ничего. Не озаботившись подробным осмотром, он ринулся к дальней стене. Низкая дверца с оплавленным секретным замком сиротливо покачивалась на массивных петлях. Ну конечно. Сундук, хранивший драконьи камни, криво стоял посреди комнатки. Альфред сердито откинул крышку, заглянул внутрь - половины сокровищ как не бывало. Ах, стервец! Он вскинул голову. Маленькой шкатулки, с самыми лучшими отборными самоцветами не было вовсе, только темнел на пыльной полке прямоугольный след. Князь, тяжело дыша, стиснул кулаки. Ну, Михаэль, ну мерзавец! Дурил голову, что мор остановит, а сам...
Не глядя на перепуганную челядь, Альфред пошел прочь. Почти дойдя до парадной залы, спохватился. Ринулся в спальню княжны.
- Агнесс! Агнесс! Где моя дочь?
Девушка возникла на пороге комнаты, оборвав его отчаянные крики. Только с постели, в сбитом на бок чепце, смотрит заспанным котенком. Облегчение тотчас хлынуло в отцовскую душу, смывая досаду от разграбленной казны.
- Так ты дома, дочка...
- Пропало моровое дитя! Нету! - задыхаясь, перебил его старый Теодор, останавливаясь посреди коридора. - Теперь мор быстро сойдет на нет.
- Точно? - усомнился князь.
- Да! Мы проверили всеми способами. Нет больше мора. Нет мора!
- И Михаэль пропал, - мрачно добавил князь.
- Да, - растерянно подтвердил Теодор, - нет его, ни во дворце, ни в городе, везде уж искали.
Альфред молчал, темнея лицом. Ах, паршивец! Моровое дитя, значит, изгнал, казну взломал, забрал свою долю драконьих сокровищ - и был таков! И невесту, значит, которую вчера только вытребовал, бросил. Ах...
- Радуйся, дочка. Сбег твой суженый.
Агнесс, похоже, не понимала, растерянно хлопала изогнутыми ресницами.
- Жених твой, вчера нареченный, мор остановил, награду из казны сам взял и сбежал, про тебя не вспомнил. Радуйся, пойдешь замуж за князя Розенхайма. Или еще за кого...
Девушка наконец разобралась, о чем толкует отец. Радость толкнулась, было, птенцом в груди: не будет больше этого непонятного, страшного человека с глазами цвета ненастных сумерек, с крепкими руками, иссеченными старыми шрамами. Встрепенулась радость на миг - и угасла. Не будет его больше, никогда не посмотрит, не улыбнется странно. Боль, едва ль не впервые, сжала сердце. Девушка развернулась, не проронив ни слова, и ушла в комнаты.
Альфред столбом стоял посреди коридора, забыв про дворцового мага, маявшегося неподалеку. Радость избавления пропала. Почему Михаэль сбежал? Он добился всего, чего мог желать. Что-то узнал он в городе, когда изгонял моровое дитя, что-то такое, из-за чего расхотел жениться на дочери Марты. Князь догадывался, что могло отвратить Михаэля от почти исполнившейся мечты, и оттого на душе становилось муторнее с каждым мгновением.
- Скажи-ка, Теодор, - произнес князь, не глядя на старого мага, - когда изгоняют мор, когда избавляются от морового дитя... можно узнать, кто вызвал его?