Аннотация: Мой "политический памфлет". )) Написан был летом 2010-го, но, увы, актуальности своей не потерял. Ахтунг: АИ с фэтезёй )))
Точка возвращения
Сказка для взрослых аполитичного возраста
Гул крови в ушах заглушал шум погони, но Андрей Заботин всё равно чувствовал ее: азартные выкрики, веселый мат, топот ног. Чего им приспичило, гопоте этой, не лень бежать второй квартал? А он ведь не марафонец какой... Справа между домами замаячил провал, из него дохнуло влажной свежестью. Андрей затормозил, едва удержавшись на ногах, и сиганул через живую изгородь. Сворачивать с освещенных улиц было глупо, надо бы бежать к проспекту, где огней больше, где люди, милиция, в конце концов. Но парк звал прохладой и покоем, Андрей нырнул под ветви клена и побежал прямиком по траве, миновав посыпанную гравием дорожку.
За спиной на миг поутихло, потом загоготало, послышался треск кустарника, неровные шаги. Потом что-то шумно упало, ударилось тяжело о землю, мат стал злым и испуганным. Звуки постепенно слабели, Андрей с бега перешел на рысцу, потом и вовсе на шаг. Погоня окончательно затерялась во влажной тьме парка. Сердце успокаивалось, каждый вдох давался легче, воздух пах листвой и землей.
Вот оно как. Заботин поправил на плече чудом не потерянный при бегстве рюкзак. Посмотрел на левую ладонь: в скудном свете белой ночи поперек всех линий темнел длинный свежий шрам. Минут через пять Андрей вышел к ограде парка и прошел вдоль нее почти до дома. Связных мыслей в голове не было, лишь странные картинки, обрывки впечатлений да ощущение живой дышащей земли.
Андрей отворил дверь подъезда, поднялся на третий этаж. Выудил ключи из кармана, выбрал первый, приложил к двери левую ладонь. Ничего. Неужели шрам сбил настройку? Он прижал ладонь плотнее. Ну, давай же. Представил, как детектор считывает его характеристики, как чаро-поток замыкает электрическую цепь. Дверь чуть дрогнула, отлипая от косяка. Самопальная охранная система признала хозяина. Заботин выдохнул, повернул ключ, затем отомкнул остальные замки, толкнул тяжелую створку.
Дом его признал. Что бы ни сделал он в том лесу, характеристики его чаро-излучения сохранились. Хорошо, что он сам склепал охранку - инженер он или кто? - какая-нибудь дорогостоящая иностранная штуковина поди определила бы отклонения, тревогу подняла. Андрей плюхнул на пол рюкзак, разулся, стянул пропотевшие носки, прошлепал на кухню. Залил в чайник воды, щелкнул переключателем, опустился на табурет, - и воспоминания последних дней хлынули, точно ливень весенним днем.
***
И кто мог подумать, что закон о среднем образовании окажется последней каплей! Но - достало. Пусть они с бывшей супругой и не обзавелись детьми - и слава богу, как теперь стало понятно, - но ораве драгоценных племянников Андрей не желал такой жизни. Пепси, попкорн, попса в наушниках - и никакого мыслительного процесса. Квалифицированный потребитель. Гады.
Прежде он ворчал, но терпел, надеялся, что выправится всё как-нибудь, вроде не совсем пропащий народ, но этот закон его добил. Научим добрых граждан читать и числа складывать, чтобы бренд узнавали да денежку выкладывали, а хотите еще что знать - платите. Ну, а большие дяди тем временем будут делать большие деньги.
Хотя непосредственно его этот закон не затрагивал, племянников они сообща выучили бы, - Андрей взорвался. Несколько дней его съедало тихое бешенство, а потом приснился сон, что снился несколько лет в юности: про старое место, которое помнит людей, и про которое люди забыли. Пролить там свою кровь и заключить договор, договор с землей. Он проснулся среди ночи с колотящимся сердцем и единственной мыслью: "Почему не я?"
"Как ты себе это представляешь?" - спросил здравый смысл. Как он может поменять жизнь страны, инженер-компьютерщик Андрей Викторович Заботин пока не знал.
Сон повторялся снова и снова, и одним субботним утром Андрей залез в сеть, изучил расписание электричек: в каком направлении ехать, он знал - или чувствовал. После собрался, в последний раз усмехнулся собственной глупости, подхватил рюкзак, запер за собой все замки и был таков.
В электричке Заботин дремал, изредка поглядывая в окно, пока в грудь не ткнулось: здесь. На бетонной осыпающейся платформе постоял, слушая, как стихает вдали шум состава, и пошел тропинкой на восток.
Лес вокруг густел и дичал, Андрей только дивился, как сохранилась такая глушь рядом со столицей. Он обходил заросли цепких кустов, перешагивал через поваленные стволы, след его петлял, но шел в одном направлении, словно Заботин проглотил компас, и магнитная стрелка внутри не позволяла сбиться с курса.
Вынырнув из-под ветвей огромной ели, он остановился на краю сумрачной поляны и понял, что добрался. Огляделся, присел возле молодой березки, вынул из рюкзака походный нож - небольшой, остро заточенный. Потом подошел к большому гранитному валуну, притащенному сюда ледником в незапамятные времена, опустился на колени во влажную траву, повторил в уме порядок действий. Улыбнулся камню, провел ножом у его подножия, вскрывая дерн, и, прикусив верхнюю губу, изо всех сил полоснул по левой ладони: рана тотчас наполнилась кровью. Андрей решительно прижал ладонь к разрезу в травяном ковре - рану к ране. Ему не пришло в голову испугаться инфекции и заражения. Здесь не было микробов и грязи, это была - Земля.
Андрей не помнил, сколько просидел у старого камня. Он словно провалился куда-то, где были свет и покой, и не было боли и тревог. Наконец, окружающий мир начал добираться до его чувств: ветерок тронул волосы надо лбом, пичуга чирикнула неподалеку, солнечный луч коснулся сомкнутых век. Он вздохнул полной грудью и опустился на пятки. От острой боли в руке осталось лишь легкое нытье, Заботин вспомнил, что так и не вынул заготовленный бинт из рюкзака, посмотрел на ладонь: рана закрылась, шрам смотрелся жутковато...
***
Закипевший чайник вырвал Андрея из воспоминаний. Он заварил черного чаю и отправился в душ.
***
После лесного приключения прошла неделя, другая. Ничего не происходило, и сон больше не снился. Шрам на ладони совсем зажил и выглядел так, словно прошло много лет.
Чего он ждал от ритуала, Андрей и сам не знал. Что в один прекрасный день министры и чиновники враз почестнеют, поумнеют и возлюбят страну превыше живота своего? Что на следующих президентских выборах к власти придет гениальный правитель и вновь восстановит империю? Скорее второе, поскольку никаких мгновенных чудес что-то не наблюдалось.
Теперь, спустя время, когда Андрей немного осмыслил случившееся в лесу, инженер в нем возмущался варварством проведенного ритуала. Конечно, предки работали с магией без какой-либо научной системы, используя добытые эмпирическим путем знания и порой довольно диким образом. Однако, когда Антоневский, а годом позже и Маккавей из Кембриджа описали свойства чарополя, заклинания и заговоры были положены на язык математики и с развитием науки всё больше использовались не только в экспериментальных исследованиях, но и в обычной жизни. И нелепые ритуалы с кипящими котлами, редкими травами и черными кошками ушли в область преданий.
Силу, что проснулась на той поляне у древнего камня, Заботин не решался даже в уме описывать формулами, чувствовал, как много неизвестных параметров оказалось тогда задействовано. Что до мощности, на ум приходило сравнение атомного реактора с булькающей на плите кастрюлькой.
Андрей заставил себя выбросить всю историю из головы.
Он как прежде ходил на работу, общался с сестрами и с племянниками, по вечерам торчал в интернете, либо читал, да время от времени со школьным дружком Гаврилой просиживал вечера в каком-нибудь баре. Они, конечно, и на работе виделись почти каждый день - на эту работу прохиндеистый Гаврила и устроил Андрея, - да ведь работа совсем другое дело. Особенно, если работаешь в Смольном, в правительственном дворце.
Гаврила Тимофеевич при правительстве был то ли помощником каким, то ли советником, Андрей не вникал, зато сам Заботин работал по специальности: инженером-компьютерщиком, следил, чтобы вся электронная машинерия функционировала исправно. За годы работы как-то незаметно из старшего по канцелярии вырос в начальника информационно-технических служб. С подчиненными ладил, правительственных чинуш старался обходить стороной и на жизнь не жаловался.
Несмотря на благополучный эксперимент с домашней техникой, Андрей побаивался, что лесной ритуал сказался как-то на его чаро-характеристиках - и он таки сказался, но в лучшую сторону. Вся подведомственная электроника вела себя как шелковая, подчиненные быстро этот факт вычислили и в особо гадких случаях не стеснялись тормошить высокое начальство. Да еще Андрей стал чувствовать Смольный собор, мимо которого пробегал по несколько раз на дню. Раньше он храм едва замечал - стоит себе громадина и стоит, а теперь... словно в этом месте лежала огромная теплая кошка и урчала. Так оно и тянулось до июля, когда после жары грянули оглушительные грозы с ливнями.
***
Андрей со стоном приподнялся на четыре конечности, потряс головой; в ушах звенело, но очень уж сильно ничего не болело. Когда в глазах немного прояснилось, Заботин понял, что носом упирается в странный чемоданчик, чем-то знакомый. Андрей тупо пялился на него некоторое время, потом дошло: ядерная кнопка, вот что это такое. Ох, ни черта ж себе! Он ухватил бесценный кейс, с парой охов поднялся на ноги, огляделся. На месте правительственного дворца стояло густое облако пыли. Тихо ругаясь, Андрей выудил из кармана мобильник; каким-то чудом машинка работала, он нажал кнопку быстрого вызова, дождался ответа, рявкнул хрипло:
- Жив. Бегом сюда, ты мне нужен! - Андрей отключил связь, затолкал телефон в карман и пошел по периметру бывшего дворца искать хоть кого живого, в левой руке зажав чемоданчик со множеством кодовых замков.
Метров через тридцать наткнулся на майора охраны, стоявшего столбом, бледного, с остекленелым взглядом.
- Вызывай МЧС! - рявкнул Заботин. - Спасателей, медиков. И мне нужны хоть какие живые чиновники и комп. Живо!
Майор заморгал, козырнул и торопливо захромал через заваленный обломками сквер к казармам. От казарм уже бежали свободные от дежурства солдатики из смольнинского полка. Андрей нашел старшего, велел разбиться на группы и отправил на обход дворца. Продышался, двинулся было следом, но тут подбежал с докладом майор. И закружилось.
Когда Гаврила Тимофеевич отыскал приятеля, тот уже вовсю командовал.
- Наконец-то, - раздав очередную порцию приказов, Андрей повернулся к другу и невольно улыбнулся. - Заводи шарманку.
Гаврила проглотил многочисленные ахи, уселся на скамейку и запустил неизменный ноутбук.
Андрей наклонился, заглянул в монитор:
- Сеть есть?
- Есть, - Гаврила щелкнул по иконке браузера.
- Пиши.
- Что писать?
- Обращение правительства.
Взглянув на онемевшего приятеля, Андрей хмыкнул:
- Давай-давай, работай. Или слова тебе подсказать?
Гаврила Тимофеевич закрыл глаза, вздохнул глубоко, пережидая внезапное головокружение. Глянул сумасшедшее на друга Андрюху и остервенело заколотил по клавишам. Временами замирал, зависая над клавиатурой, бормотал неразборчиво, задавал вопрос-другой Заботину, правил. Наконец выпрямился, встряхнул руками:
- Как подписывать будем?
- ИО главы правительства, - не раздумывая, отозвался Андрей, вставая навстречу спешащему майору.
- Исполняющий обязанности главы правительства, - с удовольствием вслух проговорил Гаврила, тюкая по клавишам, - Заботин Андрей Викторович. Готово!
- Рассылай. Сам знаешь, кому и в какой очередности, - бросил Андрей, ныряя в водоворот докладов и приказов.
Минут через двадцать Гаврила Тимофеевич распрямил натруженную спину, оглядел окрестности и задергал пыльный рукав приятелева пиджака, отчаянно шепча:
- Андрюха, Андрюха!
- Чего? - отозвался тот.
- Кончилось наше время, - выдохнул Гаврила и невежливо ткнул пальцем в приближающуюся фигуру. - Саттаров.
- МЧСник? - оживившись, уточнил Андрей. Поднялся, расправил плечи и вдруг успокоился. - Ну, вот и проверим... Олег Дамирович, здравствуйте, - шагнул он навстречу главе МЧС, первому и единственному, пережившему на своей должности трех президентов.
Саттаров кивнул, внимательно разглядывая стоящего перед ним человека: лет тридцати пяти, в запыленном рваном деловом костюме, с исцарапанными лицом и руками, с расплывающимся на челюсти синяком. Кивнул еще раз, уточнил:
- Заботин Андрей Викторович?
- Да, - ответил Андрей.
- Слушаю вас, - произнес глава МЧС мягко, без намека на приказ.
Заботин потряс головой, потер ладонями лицо, выдохнул шумно и заговорил:
- Причины обрушения дворца пока неизвестны. Живые из правительства и президент пока не найдены. В данный момент спасательные работы проводятся силами охранного полка и добровольцев. Принимайте командование, Олег Дамирович. А я займусь журналистами, городскими чиновниками и прочими... опоздавшими и непопавшими.
- Слушаюсь, - Саттаров чуть улыбнулся, прищурил черные глаза. - А вы исполняйте свои обязанности, Андрей Викторович. - Развернулся и зашагал к развалинам дворца, на ходу раздавая команды подчиненным, скромно дожидавшимся министра поодаль.
- Ничего себе, - ошарашенно протянул Гаврила, провожая взглядом главу МЧС и его команду.
Андрей расслабленно плюхнулся на скамейку, хмыкнул:
- Работаем, друже, - покосился на изумленную физиономию приятеля, ткнул его локтем в бок. - А ты чего ожидал? Что Саттаров в государи полезет? У мужика и так ответственности до фигищи, оно ему надо.
Когда окончательно стемнело, самоорганизовавшееся правительство перебралось в здание штаба охранного полка. Очумевший дежурный офицер поил всех крепким сладким чаем.
- Гаврила, - встрепенулся уставший до серой мглы в глазах Заботин, - ты траур объявил?
Гаврила Тимофеевич замер, не донеся до рта полный стакан, лихорадочно перебрал в памяти свои действия за этот безумный день:
- Ага, часов пять еще тому...
- Хорошо. Завтра... утром найди человека, сам не занимайся... Найди кого толкового, чтоб организовал похороны. Не помпезные, но достойные.
Гаврила покивал: да, хоронить надо.
- Что бы ни делали эти люди, - пробормотал самозваный правитель, уставившись невидяще в стол, - умерли они для того, чтобы страна жила, потому хоронить надо с почестями.
Гаврила Тимофеевич едва не подавился чаем.
Страшный этот и долгий день закончился для Заботина в пятом часу утра, когда он, покачиваясь, ввалился в офицерскую гостиную смольнинского полка, рухнул на казенный кожаный диван и мгновенно уснул. Верный Гаврила пристроился по соседству в огромном кресле, задремал беспокойно.
Часом позже в расположение смолянцев наведался Саттаров, тихим голосом отругал службистов, что не приставили охрану к главе государства, проигнорировал вытаращенные глаза и отвисшие челюсти и занял соседний кабинет.
***
Поутру Андрей первым делом выбрался на свет божий - глянуть, как разбирают завал, что еще сутки назад был правительственным дворцом. Порадовался, что откопали еще несколько живых, похвалил МЧСников, поулыбался смольнинским солдатикам и потрусил назад - к Гавриле и к чаю, но его остановил какой-то мужчина:
- Вы Заботин?
Андрей внимательно оглядел подошедшего: костюм типичный чиновничий, свежий, видать из дома человек, но глаза запавшие. Примерно его возраста, лицо смутно знакомо, с виду в общем нормальный парень. Заботин кивнул:
- Чем могу быть полезен?
- Вы ведь правительство собираете, - сказал молодой чиновник, Андрей опять настороженно кивнул. - Я Старостин, второй заместитель министра связи.
И тут Андрей его вспомнил, улыбнулся:
- Конечно, пойдемте. Вы с Гаврилой Тимофеевичем знакомы?
Едва решив дело со Старостиным, Андрей нос к носу столкнулся с Костиным, управляющим делами президента. "Сейчас меня вытурят взашей", - хмыкнул про себя Заботин и набрал в грудь побольше воздуха. Игорь Владимирович Костин мужик был суровый.
- Вы тут... исполняете обязанности?
- Здравствуйте, Игорь Владимирович, - Андрей старательно сохранял бесстрастное выражение лица. - Мое имя Андрей Викторович Заботин, я исполняю обязанности главы правительства.
Костин окинул его недобрым цепким взглядом. В этом взгляде Андрей как в зеркале увидел и свой помятый костюм, и рожу в ссадинах и синяках, но лицо держал, лишь потер длинный шрам на ладони.
- Здравствуй, Игорь Владимирович, - Саттаров точно из воздуха соткался и говорил как всегда негромко. - Ты Андрею Викторовичу нужен, но не стоит его отвлекать. Пойдем, я тебе поясню, что необходимо сделать в первую очередь.
Костин немо взирал на главу МЧС несколько мгновений, потом дернул головой и, ни слова не промолвив, двинулся за Саттаровым.
Андрей выдохнул осторожно, расслабился. "Кто там еще? Администрация, помощники президента? Сожрут, крысы чиновные..."
Но больше никто по его голову не приходил, и оставшийся день Заботин посвятил правительствам: погибшему и живому.
***
Первые дни после трагедии так и остались для Андрея наполненными пылью и стаканчиками с черным сладким чаем. Хорошо, что в эти дни рядом оказались знакомые люди, помимо бессменного Гаврилы. К вечеру второго дня в момент затишья Заботин обнаружил, что у него, оказывается, есть секретарь. Подивившись, как мгновенно любая власть обрастает бюрократией, Андрей внимательно взглянул на новоиспеченного сотрудника:
- Ты же из канцелярского отдела, Богдан... Шабалин, - узнал он своего подчиненного.
- Ребята за бургерами отправили. Я метров на десять успел отойти... и грянуло. Не смог уйти. Жене позвонил, что живой, и остался. А Гаврила Тимофеич меня к вам приставил, велел следить, чтоб вы ели и отдыхали. И связь чтоб, документацию, - он развел руками, охватив жестом три тихо гудящих ноутбука, рядком устроившихся на столе.
- Спасибо, - смутился Андрей и вспомнил, что сам никому из родных так и не сообщил ничего.
- Сестры ваши звонили, - догадливо отозвался Богдан, - я сказал, что вы в порядке, заняты только очень.
- Спасибо, - поблагодарил Заботин, опустив взгляд. На столе перед ним обнаружилась тарелка с бутербродами и неизменный стаканчик с чаем. - А сам-то ешь? - полюбопытствовал он, вгрызаясь в бутерброд.
- Да я уже, - смущенно ответил секретарь.
- Молодец, - проглотив кусок, одобрил правитель, и тут же впился в бутерброд снова.
***
На третий день Андрей обнаружил, что мучительно хочет домой. Первоначальное дикое напряжение немного отпустило, государственная машина скрипела, спотыкалась, но как-то работала. Свежей одеждой его снабдили, но хотелось принять нормальный душ, заварить пуэра с молоком и хоть часок посидеть в тишине и покое в привычном домашнем уюте - и полном одиночестве. И господин правитель дрогнул. Сказал Богдану, что исчезнет на часок, собрал свои мобильники и по-тихому смылся: просто спустился в метро и поехал домой.
От метро до дома минут пятнадцать пешего хода, места пустынные, весь квартал занят закрытой фабрикой, народу по буднему времени вовсе нет. Вот Заботин и шел не торопясь, пытаясь осмыслить, что ж он такое делает. Когда впереди и сверху заскрежетало надсадно, Андрей лишь поморщился, сбившись с шага. Страх пришел, когда с крыши разваливающегося корпуса поползло неумолимо какое-то раскоряченное железо. Андрей кинулся в сторону, но перед ним ударил толстенный ржавый прут. Другая железка скользнула вдоль виска, оцарапав щеку, - Заботин машинально прикрыл голову, третий кусок попал в плечо, и Андрей полетел носом в асфальт, а на него в облаке ржавчины ринулась вся конструкция. "Отгосударился, - мелькнула дурацкая мысль - сейчас помру". Но тут что-то выдернуло его из-под рушащегося железа, и что-то живое прикрыло спину.
Когда стих гулкий грохот, тяжесть со спины исчезла, и вроде кто-то задвигался рядом. Андрей кряхтя сел, ошалело крутя головой. В поле зрения появилась широкая костлявая ладонь, и Заботин принял помощь без колебаний.
А домой он все-таки попал, после того, как спасители отвезли его в крошечный травмпункт. Заботин не обратил внимания, как эти ребята его оформили и оформляли ли вообще. Он шипел и ругался про себя, пока медсестра обрабатывала его многочисленные ссадины. Отделался Андрей на диво легко: руки-ноги-голова в целости, а синяки можно не считать.
Потом он назвал адрес, и Михаил Войтов, тот самый костлявый, что протянул руку помощи, отвез его домой. Остальные ребята Войтова тоже вдруг оказались в квартире, помогли собрать вещи и даже заварили Андрею пуэра с молоком. После вновь загрузились в два потрепанных внедорожника и двинулись в путь.
- А куда едем? - поинтересовался немного очухавшийся Заботин.
- В Смольный, - откликнулся Михаил.
- Ага... - Андрей запнулся, соображая, какой вопрос задать первым. - Откуда вы там взялись?
- Олег Дамирович попросил присмотреть, по старой дружбе.
- Саттаров? - промямлил Заботин.
Войтов хмыкнул многозначительно, и Андрей почел благоразумно заткнуться.
В Смольном их первым встретил замотанный Гаврила и в ужасе уставился на заплывшую, залепленную пластырем физиономию приятеля.
- Рожа в синяках, - охая и морщась, рассмеялся Андрей, - зато душа при теле. Вот, знакомься, моя личная охрана.
***
- А ты знаешь, Андрюха, что у нас аэропорт закрыт?
- Так локальные флуктуации чарополя, - рассеянно ответил правитель, не отрывая взгляда от монитора. - Сам знаешь, каждые три-четыре года накрывает, аэродромная техника фонит, - Заботин фыркнул, - никак не могут ребятки устранить. Ни наши, ни ихние. Чего только не придумывали. Ладно, поезда есть, морской транспорт. Не в первый раз, привык народ.
- Ага, - протянул Гаврила. - И накрыло их аккурат на следующий день, как дворец рухнул.
Андрей взглянул на приятеля, отодвинул ноутбук, уставился в стол:
- Может и есть связь, - пробормотал глухо, потер шрам на левой ладони. - Такое возмущение полей было. Народу погибло столько.
Гаврила мимолетно удивился: сроду у Андрюхи на руках шрамов не замечал. Удивился - и забыл тут же, вернулся к разговору:
- И знаешь, никакого ослабления пока нет. Говорят, может на месяц затянуться.
- И что?
- А то, друже, что депутаты наши, всякие шишки правительственные, что в тот день на отдыхе по заграницам болтались, в страну вернуться не могут.
Заботин задумался. Покачал головой, хмыкнул:
- Ну, нам же легче.
- Это верно. Но картинка интересная складывается.
***
- Тут депутат приперся, - сообщил верный Богдан, прикрыв за собой дверь. - Рвет и мечет, говорит, у него дело государственной важности.
Заботин оторвался от бумаг и уставился на своего секретаря:
- Что... кто?
- Депутат госдумы Веревкин, - Шабалин не выдержал и хихикнул.
- У них же вроде каникулы? И аэропорт закрыт. Или затухли флуктуации наконец?
- Не, всё еще колбасит. А этот каникулами пожертвовал и морем добрался. Говорит, такая трагедия, родину спасать надо.
- Родину спасать? Впусти его.
Господин Веревкин выглядел вполне по-депутатски: физиономия холеная, костюм дорогой. Окинул кабинет хозяйским взглядом, видно примериваясь, брезгливо поджал губы.
"Смотри, смотри, - усмехнулся про себя Андрей. - Такая скромность не по тебе". Новое правительство устроилось в одном из жилых корпусов бывшего монастыря, и до роскоши погибшего дворца здесь было ох как далеко.
Депутат спохватился, поздоровался и, не спрашивая разрешения, уселся в кресло:
- Господин Заботин, верно? - с нажимом заговорил Веревкин. - Нужно срочно отозвать депутатов из отпуска, созвать внеочередное заседание думы, принять закон о новых выборах президента...
Андрей разглядывал лощеного господина Веревкина, пережидая словоизвержение, и размышлял, почему это Табаки вдруг рвутся в Шерханы. Когда словесный поток поутих, сказал просто:
- Все эти мероприятия мы отложим на потом.
- Что? - поперхнулся депутат.
- Созыв думы, выборы, всё это стоит дорого, а бюджет не безразмерный, деньги сейчас нужны на другое.
- Да кто вы такой? - взорвался господин Веревкин. - Сидит тут...
- Я исполняю обязанности главы правительства, - четко произнес Заботин, начиная веселиться.
- Какое правительство! - выкрикнул депутат. - Когда все министры в могилах лежат!
- Не все, - поправил его Андрей, - у меня есть министр МЧС и...
- Саттаров, - прошипел Веревкин.
- Он самый, Олег Дамирович, - с удовольствием произнес Заботин и нажал кнопку селектора, - Богдан, проводи посетителя, он уходит.
- Да что ты себе позволяешь, инженерик, - прорычал депутат, вскакивая на ноги.
Тут отворилась дверь, и вошел - но не Богдан, а Михаил. Здоровенный, костлявый, похожий на ангела, не падшего, а просто перетрудившегося. Андрей улыбнулся ему благодарно: в эти дни Михаил Войтов оказался подарком небес - или земли, если уж на то пошло.
Михаил встал посреди кабинета, посмотрел на господина Веревкина, и тот сник. Нервно одернул пиджак, оглянулся на Заботина, хотел сказать что-то, но Войтов всё маячил рядом, и депутат не прощаясь исчез за дверью.
Едва Андрей вернулся к работе, в кабинет просочился Гаврила Тимофеевич:
- К тебе что ль посетитель приходил? Что-то рожа знакомая.
- Депутат Веревкин это был, - вздохнул Заботин.
- А, точно! Вспомнил я его, - обрадовался Гаврила. - И чего ему надо?
- Приходил меня из кресла выгонять, - усмехнулся Андрей.
- Ага, и Архангел его под белы рученьки вывел...
- Кто? - изумился Заботин.
- Войтов твой, кликуха у него такая. Правильная, между прочим, кликуха.
- Правильная, - согласился Андрей. - Послушай-ка, друже, идея у меня появилась. Надо твою деятельность упорядочить, ты не можешь постоянно все возы тянуть.
Гаврила Тимофеевич молча уставился на друга.
- На экономику человека я уже нашел, - пояснил Заботин. Гаврила напрягся. - Алеху Рощина, помнишь такого?
- Еще бы! - ухмыльнулся Гаврила Тимофеевич, расслабляясь. - Голова у него что надо, злой только.
- Ничего, зато соображает хорошо. В пятом кабинете сидит, можешь проведать, - Заботин на миг запнулся. - А ты бы занялся нашими депутатами. Ты уже плавал в этой канализации, знаешь, какое дерьмо в какие трубы сливать. Флаг тебе в руки.
- Да эти крокодилы меня сожрут! - наполовину в шутку возмутился Гаврила.
- Пусть попробуют, - спокойно сказал Андрей.
- Ребенок! - отозвался Гаврила. - У них, между прочим, деньжищи, связи международные...
- Это мы еще посмотрим. Эти крокодилы прекрасно знают, чего хотят, они только забыли спросить, чего хочет наша страна. А на ихние международные связи мне насрать. И, на самом деле, всей стране насрать. Всем этим блокам, советам и прочим комитетам с фондами придется утереться, мы не Гондурас какой-нибудь.
- Это безумие, - восхитился Гаврила Тимофеевич.
- Правильно, - и Андрей рассмеялся, смехом, слегка напугавшим приятеля, полным искреннего веселья и предвкушения. - Поэтому у нас получится.
И Гаврила Тимофеевич, тоже не самый мелкий крокодил в политических водах, принялся за работу, давненько он не получал такого удовольствия от своей деятельности. Временами приходил страх, но потом увлекали дела, и Гаврила отмахивался от своих опасений. Друг Андрюха с детства ухитрялся втравливать его во всякие авантюры.
***
- Знаешь, Андрей, надо тебе с народом поговорить, - заявил Гаврила Тимофеевич.
Заботин тяжко вздохнул:
- Зачем? Думаешь, их волнует, кто в Смольном сидит? Да наплевать, лишь бы им жить давали, а кто - какая разница.
Гаврила усмехнулся сухо:
- Верно, большинству наплевать, но есть и активные граждане, и им очень даже любопытно. Есть журналисты, которые уже помирают с голодухи информационной и такие сказки про тебя плетут, даже у меня волосы дыбом встают.
- Гаврила, - простонал Андрей, - ты ж на правительственном сайте информацию выложил: кто, что, откуда, - чего им еще надо?
- Ну ты даешь, Андрюха! - расхохотался тот. - Мало ли что в сети написать можно, они хотят на тебя живьем посмотреть, руками потрогать. И это ведь не всё, - Гаврила Тимофеевич посерьезнел. - Этот депутат Веревкин только первая ласточка. Скоро другие подоспеют и тебя, узурпатора-выскочку, такой грязью польют, не отмоешься. И потому людям надо показаться непременно, пусть посмотрят, поспрашивают.
- Да что я им говорить-то буду? - жалобно спросил Заботин.
- Да то же, что и мне, - фыркнул Гаврила. - Что пришел страной управлять разумно, что энергетику нужно спасать, коммунальные платежи сократить, налоги перетрясти. Это всем интересно, включая тех, кому плевать, кто именно сидит в Смольном.
Андрей сдался:
- И как это организовать? Я только с техническим обеспечением знаком. У нас ни одного приличного конференц-зала нет, от дворца-то один строительный мусор остался.
- Сделаем, - заверил друга Гаврила Тимофеевич.
Увы, сказать оказалось проще, чем сделать. В итоге решили журналистов пригласить на площадь перед Смольным собором, туда и любопытствующие граждане подтянутся. Поставили трибуну с микрофонами, Войтов со своими ребятами облазил окрестности, ворча по поводу безопасности, но встреча все-таки состоялась.
Заботин поначалу нервничал и заикался, но с каждым вопросом чувствовал себя увереннее.
- Когда будет заседание думы? Когда депутатов отзовете с каникул?
- А куда их девать? - улыбался Заботин, - собираться-то негде, пусть пока отдохнут.
- Когда будет объявлено новое правительство?
- Оно формируется, - твердо отвечал Андрей, - следите за обновлениями на официальном сайте и в печати.
- Когда будут новые выборы президента?
- Вы представляете, сколько денег на это нужно? - спрашивал Заботин. - Может их лучше Электросетям отдать, а то опять, того гляди, без света останемся.
Смеются неуверенно.
- Вы будете придерживаться курса прежнего правительства?
- В разумных пределах, - заявлял самозваный глава государства. - Главное, это развитие страны.
- А квартплату понизят?
- Коммунальные платежи будем пересматривать, там много необоснованных расценок...
Пресс-конференция катилась своим чередом, вопросы сыпались самые разные: про нефть и учителей, международную политику и легкую промышленность, налоги и сексуальные меньшинства. Андрей успокоился, говорил уверенно и свободно, шутил. А потом грянул выстрел. Одновременно сильный порыв ветра с Невы проутюжил площадь, вокруг закричали, кто-то упал. На этом мероприятие закончилось.
Растерявшегося Заботина войтовские ребята потащили в правительственный дом, а сам Михаил поспешил к месту стрельбы. Гаврила Тимофеевич метнулся было за приятелем, но передумал и рванул вслед за Архангелом.
Когда Войтов наконец появился в кабинете, Заботин вскочил, едва не расплескав неизменный чай:
- Кого убили?
- Все живы, - успокоил подопечного Архангел, - только стрелок пострадал.
Андрей поставил чашку на стол, подошел к окну, тотчас обернулся:
- Это что, псих был какой-то, в кого он стрелял?
- Не псих, - усмехнулся Михаил, - профессионал, хоть и не великого пошиба. Полагаю, депутат наш нанял. А стрелял он в вас, Андрей Викторович.
- Чего ж не попал? - удивился Заботин.
- Ветер помешал, - Войтов помолчал. - И ветром же стрелка этого так об дерево приложило, что он заработал сотрясение. А для пресс-конференций место надо побезопаснее найти, - добавил он.
***
Неудавшееся покушение настроило Гаврилу Тимофеевича на серьезный лад. До сих пор внезапное воцарение друга в Смольном он воспринимал скорее, как маленькое приключение: повезло Андрюхе выжить да оказаться в нужное время в нужном месте. Но приключение оказывалось много больше и основательнее. Дружок продолжал сидеть в Смольном и, черт всё побери, править страной. Что-то за всем этим стояло.
Чтобы обычный... пусть очень толковый инженер засел в Смольном самовольно и страной руководил - такого просто не бывает. Но друг Андрюха сидел, набирал команду полегоньку, и никто его до сих пор не выпер взашей или не застрелил без затей. Конечно, самого Заботина стерегли Войтов-Архангел со товарищи, новый дом правительства охранял смольнинский полк, но мелькали еще какие-то личности, спецназ какой-то, явно не МЧСники... Госбезопасность? Однако никто из высокого начальства госбезного в Смольном пока не объявлялся. Это Гаврилу беспокоило.