Предупреждения:Смерть основного персонажа, OOC, Насилие
Размер:Мини
Статус: закончен
Описание: Когда-то он очнулся от беспамятства в первый раз и понял, что его два в одной голове. Теперь, после смерти и воскрешения, его снова два в одной голове. Единственная разница - голова теперь чужая.
Это сборник драбблов, объединенных одной темой.
Посвящение:Вам.
Публикация на других ресурсах:запрещена
Уважаемые читатели!
Работа написана по романам, не по фильмам о Джейсоне Борне. Фильмы показывают очень урезанную, бюджетную версию Борна, ограничившись лишь боевкой. Я предпочитаю полный, неурезанный вариант, который гораздо кошмарнее показанного на экране.
Часть 1. Двое их.
Джек, невзирая на внешность отморозка, никогда не страдал тупостью и невнимательностью, наоборот, ловил мелочи и изменения на лету. Весьма полезная в жизни наемника способность, которая с годами лишь прогрессировала и сейчас, когда Джеку стукнуло сорок, раскрутилась на полную катушку.
Полезная способность, кто б спорил, вот только проблема в том, что сейчас эта самая внимательность сообщает такое, что Джек не знает, что и думать.
Он смотрит на стоящего неподалеку командира, медленно скользя взглядом по поджарой фигуре, и та самая внимательность, отточенная сотнями тяжелых и смертельно опасных миссий, послушно отмечает мелочи, доказывающие, что сейчас перед ним кто угодно, но не Брок Рамлоу, с которым он дружил с двадцати лет, с того момента, как два лоботряса встретились в учебке.
Началось все два года назад.
Жизнь наемника опасна, и выполнение очередного контракта не стало исключением. Тогда весь отряд пострадал, но его командир - особенно: три пулевых ранения, одно касательное, прошедшееся аккурат по виску, и вишенкой на торте - тяжелая контузия.
Джек отлично помнил пустой взгляд своего друга, очнувшегося через неделю: чистый, безмолвно вопрошающий:"Кто ты?" Брок его не узнал. Как не узнал и остальных бойцов... Вот только менее опасным от этого он не стал - когда Джек увидел, как ловко танцует явно стащенный у кого-то из врачей скальпель в смуглых пальцах, то его просто морозом продрало по позвоночнику.
Смутные воспоминания начали приходить кусками примерно через месяц, но легче от этого не стало. Только хуже. Потому что воспоминания возвращались, вот только Брок стал совершенно другим.
Джек не обманывался: его друг, ставший его командиром, был редкостной тварью. Он с легкостью убивал, не думая о нормах морали; добивал раненых; пытал, и мальчики кровавые ему не снились. Шел на все, чтобы вырвать причитающийся ему и его отряду кусок. Был жесток и неуступчив, хотя и заботился о подчиненных... Ну, как умел. Единственным, кого он более-менее близко к себе подпускал, был Джек - первый и последний друг. Остальные... Так. Подчиненные в лучшем случае. И все остальные - почти враги.
Нежно поцеловавшая Брока в висок Смерть изменила наемника кардинально.
Нет, он не стал в одно мгновение добрым, всепрощающим, готовым прислушаться к мнению окружающих, ставящим нужды других выше собственных.
Поменялись мелочи, но именно смещение акцентов изменило картину полностью.
Первой изменилась походка.
Брок всегда двигался быстро и резко - горячая итальянская кровь, бурлящая в венах. Он был хорошим бойцом, способным на бесшумное проникновение в тыл противника, но походка всегда была тяжелой, уверенной, словно этот мир принадлежал ему.
Резкость ушла, сменившись плавностью - теперь Брок не шел, он скользил сквозь пространство, шаги в обычной жизни остались такими же уверенными, но гораздо более тихими. Однако даже в этом острые глаза Джека отметили странность.
Походка тоже меняется.
В памяти почему-то возникает тигр: тяжеловесная грация, мягкий перестук широких лап, когда огромная кошка невозмутимо идет куда-то по своим делам. Перекатываются мышцы под пушистой шкурой, тигра слышно, он не скрывается, и звук шагов служит предупреждением окружающим.
Но если тигр вышел на охоту...
Стоит мирной обстановке смениться боевой - и движения Брока меняются. Грация огромной кошки сменяется нехорошей плавностью, он уже не идет - скользит, и шаги практически бесшумны, а то и вовсе не слышны. В бою Брок напоминает призрака, возникающего то тут, то там, и как это получается - непонятно.
Впрочем, походка - это мелочи, хотя и этого достаточно, чтобы начать бить тревогу.
Постепенно изменилась речь.
Брок никогда не фильтровал слова, матерясь от души в любой обстановке, слегка придерживая себя только в официальном общении. Теперь чистота речи пугает: Брок не забыл в одночасье ненормативную лексику, вот только применяет ее редко и всегда к месту. И только в боевой обстановке.
В мирной жизни он похож на профессора колледжа, а то и университета. Построение фраз безупречно, образность способна устыдить матерых писателей. Он цитирует поэтов и мастеров пера, читая наизусть целые страницы, играет словами и абсолютно не похож на профессионального вояку.
В боевой обстановке речь резкая и отрывистая, только по делу. Брок отдает приказ лишь один раз, и отряд предпочитает выполнить, чем потом обтекать под выливаемым на них сарказмом - уж лучше бы избил, честное слово.
Кстати, насчет избиения...
Стиль боя тоже поменялся.
Брок Рамлоу кичился своей силой, иногда предпочитая эффектность в ущерб эффективности. Его удары были тяжелыми, мощными - он мог уложить на лопатки противника выше и тяжелее себя.
Теперь Брок Рамлоу отошел от красивостей, предпочитая калечить и убивать. Его удары смертельны, как у змеи, привыкшей бить исподтишка. Если необходимо вырубить - он бьет не кулаком, а пальцами по уязвимым местам и точкам, причиняя чудовищную боль.
Изменилась методика ведения допросов: раньше он бил и калечил, теперь предпочитает влезть в голову, с легкостью находя больные места.
Эти изменения нарастали в течение года, пока окончательно не закрепились во время миссии во Вьетнаме.
Они прибыли в дельту реки Меконг, и у Джека волосы зашевелились на голове от взгляда командира. Брок обозревал джунгли с ностальгией, полной ненависти. Он изредка хмыкал, явно встречая знакомые места, хотя Джек прекрасно знал, что в Азии Рамлоу никогда не бывал, тем более здесь, во Вьетнаме.
Но командир вел их сквозь джунгли так, словно шлялся здесь достаточно часто для того, чтобы знать как свои пять пальцев, и когда он заговорил с проводником на одном из диалектов, Джек только мысленно забил еще один гвоздь в гроб того, кого с натяжкой мог назвать другом.
Они не знали, что Брок сказал тощему морщинистому вьетнамцу, но тот смотрел на командира с таким ужасом, так неприкрыто унижался и подлизывался, трясясь от страха, что это было даже неприятно. Брок же воспринял поведение проводника как должное, что не мешало ему следить за вьетнамцем полными подозрения глазами. Джек чувствовал ненависть командира, а когда они дошли до цели: лагеря, оставшегося со времен войны - еще с семидесятых - крепкого, полного солдат и пленных... В тот момент Джек почувствовал ненависть Брока физически, словно удушающее ледяное облако, упавшее на землю.
Брок смотрел на лагерь посветлевшими до желтизны глазами и явно находился где-то не здесь и не сейчас. Потом он повернул голову, и вьетнамец завизжал от ужаса, бросившись целовать ему ноги. Проводник умер первым, потом все остальные. Брок резал солдат так, словно у него были к ним личные счеты, скользя призраком в ночи, наполнившейся смертью и кровью.
Это была бойня.
Они освободили изможденных, полуседых от пережитого пленных, и Брок с легкостью вывел их из проклятых джунглей, оставив о себе чудовищную память. Он почти не спал, днем ведя их к точке возврата, а ночью отправляясь в рейды и возвращаясь с трофеями, оставляя за собой трупы преследователей.
Они грузились в вертушки, Джек стоял рядом с Броком, смотревшим на шелестящее зеленое море ледяным взглядом, и отчетливо понимал, что того мудака, с которым он знаком уже двадцать лет, больше нет.
Его сменил... сменили... неизвестные.
Их два: мирная ипостась и боевая.
Мирная: вежливый, образованный профессор лингвистики или литературы - Джек предпочитает не уточнять - добрый, заботящийся об отряде, обладающий энциклопедическими знаниями и прекрасным чувством юмора.
Боевая: жестокий бесчувственный отморозок, идущий к цели по трупам, не брезгующий ничем, готовый убить все живое на своем пути, если ему будут мешать. Правда, он не любит лишних жертв, но не имеет ничего против осознанной жестокости.
Они оба умеют мимикрировать под обывателей, меняя маски, словно хамелеон расцветку, и защищают свое любыми средствами.
И, что самое страшное, ни один из них не является Броком Рамлоу.
Впрочем, это все равно не мешает ему называть командира другом - альтернативы нет, и Джек предпочитает ее не искать. Так спокойнее всем, и ему в первую очередь.
Единственное, он не понимает, почему это изменение произошло именно сейчас, но что-то подсказывает, что скоро они все узнают. А пока он наблюдает, как Брок, одетый с иголочки в костюм, который носит с привычной небрежностью, хотя раньше не вылезал из формы, покупает в дорогущем бутике дюжину черных шелковых платков, и Джек нервно сглатывает от того, с каким наслаждением и предвкушением командир пропускает тонкую ткань сквозь пальцы.
Что-то говорит, что подписанный три года назад контракт вскоре будет расторгнут.
Часть 2. Из тьмы
Это не его мир.
Джейсон - Дэвид как всегда отошел в сторону, наблюдая, война - не его епархия - холодно и отстраненно фиксирует отличия, даже не пытаясь понять, почему он - они - снова живы.
И предположить, что это коматозные галлюцинации, не получится: после выстрела в голову не выживают. Особенно если самоубийца прекрасно знает, как исключить даже сотую долю процента ошибки.
После смерти Мари их почти слившаяся воедино личность вновь распалась на две, и вновь соединиться в одно гармоничное целое они уже были не в состоянии. Мари держала их в живых, она была путеводным светом, маяком, звездой, к которой они шли. Они оба любили ее, ведь Мари стала для расколотой на части личности практически божеством.
Даже дети были не столь любимы... Он - они - поняли это на похоронах жены, когда выпали из реальности и просто забыли о том, что детям тоже требуется помощь в это кошмарное время. Они не могли помочь. Дэвид Уэбб впал в шок: неожиданно нахлынули воспоминания о гибели старшего брата; о том, как он нес на руках мертвую первую жену, погибшую во время авианалета; как искал пропавшего без вести сына. Гибель дорогих людей, сломавшая мирного профессора лингвистики и превратившая его в ужас всей Азии - Джейсона Борна.
Борну тоже пришлось несладко: он не умел испытывать эмоции, обладая крайне скудным их диапазоном, и только близость Мари хоть как-то его очеловечивала. Смерть жены отмела одним махом весь успех, которого она добилась, вновь превращая его скорее в бесчувственного робота, чем в человека.
Он пытался помочь второй грани своей личности, транслируя положительные моменты: да, брата убили, но они - он, Джейсон - отомстили убийцам. Да, его первенец пропал, считался погибшим в течение многих лет, но выжил, стал сильнее и пошел по его стопам: Джейсон сыном - наемным убийцей - гордился. Он был почти так же хорош... Почти. Да, первая супруга погибла - но они встретили Мари.
Мари Сен-Жак, которая любила их обоих, не разделяя на темную и светлую половины их раздробленную на две части личность, которая училась у них, как прятаться и выживать - любимая ученица Джейсона Борна.
И она никогда их не боялась.
Никогда.
Жизнь без личного божества потеряла смысл, теперь их снова двое в одной голове - все усилия психологов и Мари пошли прахом, Лэнгли вновь зашевелилось - чертов директор ЦРУ, проклятый Старик, его - их - ненавидел. В лучшем случае их ждала психушка, но это было маловероятно. Команду зачистки уже начали формировать. Джейсон знал это четко.
Смерть стала лучшим выходом и для них, и для семьи, поэтому оказаться неожиданно живыми было странно.
Это не их мир и одновременно их - они подтвердили это окончательно во Вьетнаме. Проводник едва не сдох от страха, когда Джейсон назвал свое имя - вся Азия была его охотничьими угодьями, так же, как когда-то Карлос-Шакал царствовал в Европе. Впрочем, последний сдох от их руки, передав пальму первенства более удачливому конкуренту.
Здесь Джейсона Борна помнят. И искренне надеются, что чудовище, ушедшее во тьму десяток лет назад, никогда не вернется.
Джейсон готов с огромным удовольствием растоптать надежды мечтающих: он уже провел расследование, потянув за ниточки - как ни странно, реалии их мира иногда совпадают с реалиями этого.
Тредстоун был, брат, имени которого он не помнил, тоже работал в ЦРУ. Дэвид Уэбб тоже был, как и созданная благодаря его безумию и усилиям целой команды легенда о Джейсоне Борне.
Вот только Мари не существовало, и сломанный профессор лингвистики, ставший наемным убийцей, погиб. Он развалил Тредстоун, проредил верхушку ЦРУ, вычистил о себе всю информацию, но жить ему оказалось не для кого, и здешний Джейсон-Дэвид исчез. Погиб - они оба это чуют.
Но зато есть легенда о самом страшном убийце Азии, и вскоре он вернется в свои владения, давая знать претендующим на трон, что он занят законным королем.
Изменение внешности лишь сыграет им на руку.
Конечно, первоначально это был шок - у них проблемы с памятью, но не настолько же, чтобы перепутать голубоглазого блондина англосакса, которого они привыкли видеть в зеркале, со смуглым брюнетом-итальянцем.
Впрочем, его недаром называли Хамелеоном - изменение для него естественно и привычно, как дыхание.
Поэтому они изменяются - в очередной раз, и наличие отряда головорезов лишь приветствуется, хотя они ненавидят военных, армию и вообще всех этих радетелей за благо отдельной страны. Однако Дэвид сделал все, чтобы привязать их к себе, а Джейсон помог - они оба крайне трепетно относятся к понятию "мое".
Их заместитель, Роллинз, явно понимает, что Брок Рамлоу, его почти друг - им досталось пару кусков памяти прошлого владельца этого сильного и отлично тренированного тела - мертв, но молчит.
И это хорошо.
А вот что плохо, так это то, что они вновь вляпались.
ГИДРА очень похожа на "Медузу", но разожравшуюся, обретшую еще большую власть. Ни Дэвида, ни Джейсона это не устраивает. Они были в "Медузе", они сами были "Медузой", хотя никогда не носили на себе ее символ - маленькую татуировку, которую делал лишь один престарелый мастер: только он знал четкое переплетение линий и переходы цвета. Борн уничтожил "Медузу", как только она стала помехой на пути.
С ГИДРОЙ он церемониться не собирается.
Осталось только понять, почему они вышли из тьмы здесь, сейчас и в этом теле - ни Дэвид, ни Джейсон не верят в совпадения и случайности.
***
Ответ на эти животрепещущие вопросы они получают, когда Александр Пирс, министр обороны, их работодатель, которому они подчиняются лично, демонстрирует им Оружие.
Живого человека, скованного льдом, со стертой памятью. Превращенного в живое оружие, послушное и бессловесное, подчиняющееся лишь Пирсу и - теперь - ему. Тому, кого окружающие пока что все еще зовут Броком Рамлоу.
Две грани их личности единодушны - это неприемлемо.
Джейсон и Дэвид холодно кивают и улыбаются леденящей улыбкой. Пришла пора начать играть по своим правилам - в одном из карманов разгрузки теперь всегда лежит черный шелковый платок.
Глава 3. Призраки
Джейсон Борн видел многое.
Вся самая отвратительная изнанка человеческой натуры, вся грязь, что выплескивается на окружающих... Вся жестокость, живущая в людских душах.
Он сам - прекрасная иллюстрация того, как благие намерения ведут в ад. Думал ли сломленный потерей своей первой семьи Дэвид Уэбб, соглашаясь на предложение старшего брата, работающего в ЦРУ, пытающегося вместе с остальными найти управу на Карлоса-Шакала, наемного убийцы и террориста, ставшего бичом Европы, что он сам превратится в его точное подобие?
Нет.
Они не помнят этот период своей жизни, тот, что до покушения, едва не убившего Уэбба. В тот раз Карлос, к которому он подобрался, оказался проворнее. Дэвид Уэбб выжил, но потерял все: свою личность, свою память, свою семью - ее остатки. Он остался совершенно один, чистый, как младенец, и с навыками убийцы и диверсанта, превратившись в того, кто должен был быть только легендой, тщательно создаваемой целой командой специалистов.
В Джейсона Борна.
Лучший наемный убийца Азии был всего лишь легендой, о чем доподлинно известно было нескольким людям, остальные и не подозревали, что, оставляя улики в местах преступлений, помогают создать портрет вымышленного чудовища.
К сожалению, потеря памяти Дэвидом, согласившимся на этот кошмар осознанно, ведь ему нечего было терять, а также зачистка Карлосом Тредстоуна воплотила легенду в реальность.
Дэвид до сих пор не знает, каким образом он, мирный лингвист, живший с семьей во Вьетнаме, воспитывающий шестилетнего сына, любящий красивую супругу, обрел навыки Джейсона Борна.
Он не знает, кто тренировал его, кто учил убивать, добывать информацию, лгать и изворачиваться, менять внешность и личность, годами идти по следу. Вся информация уничтожена, раздобыть удалось лишь сущие крохи, не пролившие ни капли света, только запутавшие все еще больше. У него были отточенные до совершенства рефлексы, вбитые буквально в подкорку навыки, которым не помешала даже полная потеря памяти. Он мог как часами обсуждать искусство, так и говорить на десятке языков, понимать еще пять, профессионально допрашивать и убивать не колеблясь.
Когда он успел этому научиться? Неизвестно. Но не в армии: он ненавидит армию, презирает разведку. По обмолвкам Конклина можно было понять, что у него просто всегда был талант... Прирожденный убийца, вырвавшийся на свободу из глубин собственного подсознания.
Джейсон Борн стал полной противоположностью Дэвида Уэбба: совершенный убийца, не испытывающий никаких угрызений совести, просто идущий к цели. Он был чудовищно жесток, но не потому, что ему это нравилось, а по причине полного отсутствия хоть каких-то чувств. У него не было морали, оценки правильности или неправильности действий, он лишь минимизировал побочный ущерб: шумиха и грязный след не нравились Призраку.
Полное отсутствие улик - вот его идеал.
Постепенно проснувшаяся личность Дэвида Уэбба ничего не изменила, лишь дополнила портрет, заставив заиграть новыми красками.
Психологи, обследовавшие его после, так и не поняли, что раздвоения личности, в общем-то, нет - в привычном им понимании.
Есть лишь мирный режим и боевой режим - как у киборга из фантастических фильмов, легко сменяющиеся, реагирующие на обстановку.
Неважно, кто из них рулил телом: они оба всегда были готовы помочь друг другу.
Дэвид Уэбб хорош для мирной жизни: добрый, внимательный, строгий, до беспамятства любящий свою жену и почти так же сильно появившихся потом детей. Он окружал их заботой и нежностью, но стоило появиться лишь намеку на угрозу его маленькому счастливому мирку, как на передний план выходил Борн, отслеживающий опасность двадцать четыре часа в сутки, и брал дело в свои руки.
Дэвид разжег домашний очаг, Джейсон делал все, чтобы огонь в нем не погас: уничтожал врагов, добывал компромат, окунался в кровавую грязь с головой. Все ради того, чтобы сказать жене:
- Он тебя любит. Я тебя люблю.
И получить в награду полный ответной любви взгляд.
Мари любила их обоих, не разделяя, не принижая, и за это даже почти бесчувственная машина Борн испытывал благодарность. За это Джейсон готов был убивать и убивал, а Дэвид лишь молча одобрительно кивал, отстраненно наблюдая, как их путь устилается трупами.
И сейчас, когда они вновь одни, когда никто не встретит их, пришедших домой, они понимают, что встреча с Мари была даром свыше, той божьей искрой творения, превратившей их в пусть корявое, но подобие человека.
У сидящего напротив парня такого ангела-хранителя не было.
Окружающие считают Зимнего Солдата киборгом, машиной - это подтверждает металлическая рука. И Дэвид, и Джейсон уверены - перед ними человек. Они видят в нем себя, вот только мирная ипостась Зимнего давно погибла или впала в кому, оставив лишь боевую часть: холодную, бесчувственную, способную лишь на исполнение приказов. Однако иногда мирная грань личности просыпается - это называется "сбой".
Джейсон с Дэвидом обсуждают увиденное и разрабатывают план, отводя на его исполнение два года: плюс-минус год. Нельзя просто украсть Зимнего и уйти с отрядом в закат: сам Солдат не позволит. В него слишком сильно вбито повиновение приказам, чтобы рисковать.
Кроме того, слишком много информации о Броке Рамлоу, его бойцах в архивах ГИДРЫ - это тоже нельзя оставить без внимания.
Поэтому Джейсон начинает с того, что освежает навыки добычи информации, а также психологии. У него есть деньги: ГИДРА хорошо платит, кроме того, Джейсон не гнушается помародерствовать во время миссий, а также выйти на охоту за разными гадами, гибель которых можно списать на конкурентов. А Дэвид очень обаятельный и с легкостью заводит полезные знакомства.
Объем собранного компромата растет, а подсказанные светилами науки уловки отлично помогают наладить контакт с Зимним.