Когда я смотрю на нее, у меня подгибаются колени. Руки делаются влажными, а щеки покрываются красными пятнами. Ее рыжие волосы блестят, особенно на солнце. Она ослепляет меня. Она - божество. Как бы я хотел дотронуться хотя бы до кончиков ее волос, или до белых длинных аристократичных пальцев! От мысли о прикосновении к ней, мурашки бегут у меня по спине, становится тяжело дышать. Глаза закрываются от страсти. А как красиво она раздевается!
Когда я первый раз увидел ее, то не смог даже поздороваться! Мой брат привел ее к нам в квартиру. Я живу один в своей комнате в коммунальной квартире после смерти родителей. Из пяти комнат одна все время сдается, в других четырех живут постоянные жильцы. А девушке (моей Королеве!) было временно негде жить. Она улыбнулась мне, и я чуть не потерял сознание. Наверное, выглядел я довольно глупо и странно. Намного хуже, чем выгляжу обычно.
О том, чтобы познакомиться с ней поближе я не мог даже и мечтать. Ведь я сломан. Я сломался еще в детстве, и живу с поломкой. Мой мозг не работает так, как у других. Поэтому я инвалид. Я получаю маленькую, просто мизерную пенсию. Но я нашел выход. Я понимаю в электричестве, и у меня много клиентов. Так как я шизофреник, платят мне в несколько раз меньше, чем нормальным электрикам. Я меняю лампочки или вставляю новые светильники за жалкие копейки. Это такой бонус клиентам, которые не испугались пустить меня в свой дом. Зато они рекомендуют меня знакомым, и те тоже становятся моими клиентами. Этих денег мне хватает на еду и чтобы оплатить интернет. А больше мне и не надо.
Крыша моя поехала еще в глубоком детстве. Все вокруг твердили, что я ненормальный. Сначала я обижался, а потом понял - они правы! Я уверен, что родился здоровым. Но последующие события моей жизни привели всех окружающих, и меня тоже, к выводу, что это не так. Лет до пяти я вел себя просто странно. А после стал поступать, как настоящий псих. То носился по улицам, изображая собаку, лаял, даже кусал взрослых женщин за ноги. Или залазил на перила балкона, вставал на них и раскачивался, пугая прохожих. Люди боялись, что я упаду с высоты третьего этажа, и вызывали милицию. Мама прибегала с работы. Меня стало нельзя оставлять одного. Наверное, мама не заболела бы сердцем и не умерла так рано, если бы не я со своими обострениями. Но, все же, я не знаю, виноват ли я в том, что болен? Или нет?
Первый острый срыв я испытал после того, как я понял: мой папа - преступник. Он убил человека. Живого. Который ходил, говорил, ел и спал, как все. И, более того, был мне неплохо знаком. Это был папин брат. Мой папа ударил его по голове. Из-за мамы. Тогда я не понял, в чем причина. Испытал только ужас и панику. Мне казалось, мой папа может теперь любого человека убить. Я боялся ложиться спать. Вдруг он убежит из под стражи, придет и убьет меня во сне? Или, что еще хуже, маму! Я готов был к тому, что мама останется без меня. Но что я останусь без мамы - это слишком! Это нельзя! Тогда я первый раз попал в больницу. Как я выяснил потом, с годами, моя мама лежала в больнице со мной, и не попала на суд. Папу осудили на пятнадцать лет тюрьмы. Он должен освободиться, когда мне исполнится двадцать. Мама его ждала, но напрасно. Ее не стало, когда мне исполнилось восемнадцать. Сейчас мне тридцать три, но я больше никогда не видел моего отца. Он так и не появился больше в нашей квартире. Не знаю, куда он делся. Иногда хочется спросить у него, зачем он так сделал? Почему? Но я не могу. Знаю только, что его брат влюбился в мою маму. Но зачем же убивать?
За время, прошедшего с первого обострения, я попадал в больницу всего несколько раз. Я привык. Я быстро понял, как себя вести, чтобы не забирали. Во-первых, нужно пить таблетки. Тогда мне не будет казаться того, чего не существует на самом деле. Главное не бросать и не пропускать! Если забыть о лекарствах, то реальность начинает двигаться. Люди становятся врагами, преследуют меня, а по телевизору начинают показывать мою фотографию! Все ищут меня. А в голове звучат голоса. Мой врач объяснил мне, что этого не бывает. Только мне кажется, что все это есть. И это пугает меня. Не сразу, далеко не сразу, но я поверил ему. И вправду выяснилось, что если не пропускать прием лекарств, то мне никто не угрожает! Поэтому про лекарства - главное правило! Во-вторых, вести себя нужно как можно более спокойно. Даже если разозлишься на кого-нибудь, нужно понимать, что он не виноват. А виноват я сам. Ведь болен я, а не тот, другой. Тот здоровый. Лучше зайти к себе в комнату и перетерпеть. Можно бить кулаком в подушку, или пинать мебель. Только чтобы никто не услышал. В-третьих, нужно, чтобы никто тебя не замечал. Вести себя тихо. Я знаю, что у военных есть одежда, которая маскирует их на местности. Называется камуфляж. Если бы кто-нибудь придумал одежду для маскировки человека в обычном городе, то я первый бы купил ее. Я стараюсь покупать все серое. В моем городе, сотканном из серого камня, серого неба и с серого дождя, этот цвет можно считать маскировочным. А другие цвета, если серый надоест, можно использовать дома. Например, желтое покрывало на кровать. Или яркий синий ковер. А можно еще повесить красные занавески. Но только у себя в комнате. Ведь этого никто не увидит!
Когда умерла моя мама, за мной стал следить брат. Тот самый, отца которого убил мой папа! Я думал, что Вовка ненавидит меня и будет обвинять во всем. Но нет! Он не сказал мне ни слова! Действительно, ведь убил мой папа! Он, а не я! Причем здесь я?! Вовка работал в фирме. Не знаю, на какой должности. Но мозги у него были нормальными, и он все время учился. Он приезжал ко мне раз в неделю. Проверял. Иногда спрашивал соседей, как я себя веду. Соседи любили меня. Ведь я очень старался быть спокойным и справедливым. Они доверяли мне даже ключи от своих комнат, чтобы я поливал цветы, когда они уезжали в отпуск. Или кормил их котов. Одна соседка, тетя Люся, всегда угощала меня пирогами, когда пекла их на праздники. Она была подругой моей мамы и знала меня с детства. Она жалела меня. Пристраивала на работу. Один раз она позвала меня к своей подруге. Той нужно было повесить люстру. Тетя Наташа - так ее зовут. Она живет в доме прямо напротив нашего, тоже на третьем этаже. И вдруг тетя Наташа заплатила мне тысячу рублей! Никто мне еще столько не платил! Потом она стала поручать мне и другие дела по дому. Я ходил за продуктами и иногда у нее убирался. Платила он много! Тетя Наташа богатая. В отличие от нас, она владела всей квартирой полностью. Все комнаты принадлежали ей! Все пять! Чудно! Уже несколько лет она оставляет мне ключи от своих хором, когда уезжала в отпуск. Я убирался, поливал цветы. Кормить у нее было некого. У тети Наташи была аллергия на шерсть. Неделю назад она также уехала в отпуск и оставила мне ключи. Наверное, привезет мне подарок! В прошлый раз она привезла мне из Турции статуэтки. Семь слонов, вырезанных из ореха вручную. Один совсем крошечный, второй больше первого, третий больше второго и так далее. А седьмой в высоту почти тридцать сантиметров! У меня в комнате есть камин, тетя Наташа знает об этом. Сказала мне: "Поставь на камин!" Я выставил фигурки по росту и позвал тетю Люсю посмотреть. "Красота!": сказала она.
В общем, соседи всегда хвалили меня, и Вовка успокаивался. Иногда он катал меня на машине. Это было действительно круто!
А потом он привел к нам новую соседку. Иру. Я не мог насмотреться на нее. Она - божество! Рыжие волосы лежали в беспорядке на плечах. На них танцевали солнечные зайчики! Глаза черные, блестящие, как смола! Она мне улыбнулась белыми зубами.
- Я Ира, - просто представилась девушка. И улыбнулась. Я смутился, не знал, куда деть руки.
Вовка работал с ней в одном офисе. И ей нужно было временно где-то пожить.
- Паш, представься. Скажи, я Паша, - потребовал Вовка.
- Ну, ты же уже сказал. Паша меня зовут, - пролепетал я невнятно.
- Ира - моя начальница на работе. Вот, пристраиваю. Комнату ей покажи, - попросил брат, по - хозяйски придерживая Иру за локоть.
У меня есть ключ от комнаты, которая постоянно сдается, так же, как и от всех остальных. Еще есть телефон хозяйки. Я открыл комнату. Ира и Вовка прошли прямо в обуви и застыли на пороге.
- Очень уютная комната, - сказала Ира.
- Все для вас, - засмеялся Вовка. С хозяйкой мы договорились по телефону. Моей рекомендации ей было достаточно. Я всегда дома и могу следить за арендаторами. Могу предупредить, если они будут делать что-то непотребное. Но, Ира! Как она могла сделать что-то не так?!
- Паша мой брат, - представил нас еще раз Вовка, - обращайся к нему в любой момент, он поможет. Правда, брат?
- Да, конечно, обращайтесь, Ира, - слово "Ира" я произнес с благоговением.
На следующий день к Ире пришли гости. Вернее, один гость.
- Можно приводить посетителей? - шепотом спросила она у меня, остановив в коридоре.
- М-м-можно, - также шепотом ответил я.
И он пришел. Ее жених. Позже, от Вовки, я узнал, что Ира приехала из провинции и жила у жениха, в квартире с его родителями. Что-то у них не заладилось, и Ира решила жить отдельно. Жених у нее оказался крутой, как из журнала про чужую богатую жизнь. Высокий, красивый, широкоплечий, одетый в стильные джинсы и белый, с высоким воротом, свитер. Звали его Глеб. Она называла его Глебушка. "Да, он ее достоин", - подумал я. Такой красавец. Да еще и обеспеченный. Я был искренне рад за свою Королеву! Мне очень, очень хотелось смотреть и смотреть на нее. Пока не заболят глаза! Но я не смел! Когда она выходила в общие комнаты, я убегал в свою. Прикрывал дверь и подглядывал через щелочку. Какая совершенная красота, какая белая сверкающая молодая кожа, какой искренний смех! В затылке начинало стучать, сердце громко бухало, и сладкая истома разливалась по моему телу! Мурашками покрывалась дорожка кожи вдоль позвоночника. Ночами я вспоминал редкие моменты, когда мне удавалось увидеть ее. Я не мог спать. Мое восхищение превратилось в страдание. Ночью я метался по комнате, не в силах заснуть. Так продолжалось несколько дней. Дозу лекарств мне пришлось увеличить. Что делать?! Такая красота не могла не оставить следа в моей душе и психике. Потом я решился.
Я подошел к ней на кухне и начал разговор. Превозмогая свое смущение, преодолевая волнение. Я целый день готовился к разговору. Я просто спросил, как дела. И еще, как поживает мой брат Вовка. Я видел его раз в неделю, а Ира каждый день. Ведь она была его начальницей. Ира улыбалась мне и охотно отвечала на вопросы. И задавала свои! Вполне невинная беседа. Но для меня это стало триумфом! Она со мной поговорила! И я ушел в комнату совершенно счастливый. Ведь в кармане своих серых брюк я уносил диктофон с записанным божественным голосом моей Королевы!
Теперь я могу засыпать под звуки ее голоса. Конечно, после того, как пройдет первоначальное возбуждение, которое он вызывает в моем здоровом теле и больном разуме! Теперь я мог расслабиться. Я знал, что стоит нажать кнопку диктофона, и совершенный ангельский голос зазвучит в моей комнате! Всегда! Каждый раз, когда мне этого захочется! Я выучил все ее слова наизусть!
В субботу вечером приехал Вовка. Мне так хотелось узнать от него больше про Иру, но я не решался поднять эту тему. Я боялся. Вдруг он все поймет? Вдруг будет смеяться? Но Вовка сам начал обсуждать ее. Он меня разозлил. Настолько нехорошо он о ней отзывался!
- Эта сучка! Твоя новая соседка! Она зарубила мой план на работе! Ну, тварь. Наказал бы ее, но она с генеральским сынком спит, проститутка! - так мой брат назвал мою единственную неповторимую женщину.
- Вова, почему ты так говоришь? - я спросил медленно, как будто жуя собственный язык, чтобы не выдать ярость. На самом деле мне хотелось убить его. Как он может говорить такое?
- Баба она и есть баба! - ответил Вовка, - если бы я мог, я бы ее...
Я перевел тему. Я не смог слушать этого дольше.
На следующий день я отправился в квартиру к тете Наташе. У меня дома в шкафу хранился старый бинокль, который остался от моего папы, и я взял его с собой. Я подошел к окну, отодвинул шторы и стал искать окно моей Королевы. Окно нашлось быстро, ведь ее комната находилась практически напротив той, из которой я наблюдал за ней. Бинокль был с большим увеличением, и, казалось, нас отделяет друг от друга несколько метров. Ира ходила по комнате в лифчике и трусиках, и прозрачном, невесомом халатике! Белье было белым. Боже, как она красива! Нет, совершенна! Слово красота не подходит моей Королеве. Оно оскорбляет ее! Она - божество! Ира повернула голову в сторону двери, как будто услышала стук. Накинула халат. В самом деле, к ней стучались. Пришел Глеб - король и раб для моей Королевы! Они поцеловались. Господи, как это было чувственно! Глеб быстро снял с Иры легкий халатик и провел большой загорелой ладонью по ее белому телу. Потом расстегнул лифчик. Ее грудь - большая , округлая - скользнула в мужскую ладонь. В глазах моей Королевы я увидел огонь страсти, губы ее стали влажными! Я включил видеокамеру. Трусики она сняла сама. Глеб опустился на диван, а моя Королева села на него сверху. Она обняла своего раба и расположилась, как и полагается Королеве со всем комфортом, чтобы получить максимум наслаждения! Руки мои тряслись в такт их движениям, кадры на съемке наверняка будут прыгать! Но мне было все равно! Каждый раз, смотря это видео, я буду вспоминать, почему тряслись мои руки, и испытывать такие ощущения, которые не всем дано испытать за всю свою жизнь! Дыхание мое было шумным, звук его тоже попадет в запись. Я буду смотреть на Королеву с другим, и слышать СВОЕ дыхание! Как будто это я ублажаю ее! Как будто мои руки касаются ангельской атласной кожи! Я смотрел и смотрел, с каждым разом испытывая все сильнее и сильнее волны мучительной и спасительной страсти, окатывающие меня! Вдруг Ира посмотрела на меня, прямо мне в глаза! Я вздрогнул! Сначала испугался, но потом понял, что она не видит меня, а просто повернула голову в окно. Глаза ее горели дьявольским огнем! Губы растянулись в подобие удовлетворенной улыбки. Сейчас она была похожа на рыжеволосую ведьму! Наверняка она выкрикивает какие-то звуки, свидетельствовавшие об окончании страстного действа, но я их не слышал.
Несколько дней подряд я не мог взглянуть в глаза моей Королеве. Я пробегал по коридору тихо и быстро, чтобы только она не увидела меня! А включить дома эту запись я не решался еще дольше. Пусть лежит. Когда мне будет особенно тоскливо, я посмотрю ее. Но впечатление от увиденного мной было таким сильным, что, казалось, никогда больше мне не нужно пересматривать ту сцену. Это будет со мной всегда! Я не смогу забыть тело своей Госпожи, Королевы и просто понравившейся в первый раз в жизни девушки! Мне тридцать три, но я болен! Я не могу рассчитывать ни на что! Но я не воспротивлюсь свой участи, не буду спорить с судьбой, не буду роптать! Пусть так! Я могу любить ее на расстоянии. Даже когда она уедет из нашей квартиры. Я могу любить! Так просто. И так невыносимо.
В следующий раз Вовка приехал еще более злой. Ира. Она была виновата в его горестях. Она не дает ему повышения. Не слушает его советов. И подставляет его перед начальством. Глупая баба. Мне хотелось накричать на него, чтобы он заткнулся. Но я молчал. Только в конце, после того, как он два часа поливал грязью мою любимую, я не выдержал. Я выскочил из комнаты и ушел в ванную. Там я расплакался, как ребенок. Минут тридцать не мог успокоиться. Как он может так говорить? Если Ира главнее, значит, умнее Вовки. Грудь моя сотрясалась от рыданий, я зажимал рот рукой, чтобы никто не услышал всхлипов. И не узнал о моем горе. Когда рыдания пошли на убыль, я уже мог дышать ровно, а не прерывисто. Я присел на край ванны и покачался немного из стороны в сторону. Вовка сейчас уйдет. Уже довольно поздно. Нужно немного перетерпеть и выпить на ночь двойную дозу лекарства. И все. Я умылся и отправился в свою комнату. Вовка разговаривал по моему телефону.
- Малыш, я уже еду. Готовься, - ворковал он в трубку. Наверное, разговаривал со своей очередной пассией. Глаза у него стали масляными.
Я застыл на пороге. Только не показывать свой страх. В моем телефоне была тайная видеозапись. А телефон находился в руках у чужака, у другого, у врага моей Госпожи! Вовка положил трубку, и я резко схватил телефон.
- Ты что? Тебе плохо, что ли? - забеспокоился мой брат.
- Нет, все нормально, - ответил я быстро, убирая телефон в карман.
- У меня на балансе ноль, - объяснил Вовка свой поступок. Честно говоря, он часто одалживал у меня деньги. Вернее, брал безвозвратно. Пенсия по инвалидности доставалась мне бесплатно, чему он искренне удивлялся и завидовал. Говорил, что несправедливо. Он за деньги работает, а мне просто перечисляют на карту. Я не спорю с ним. Он не может понять моей жизни, моей клетки и моих мучений. Горечи одиночества, тяжести смирения, страха быть пойманным и заключенным в больницу - за болезнь, за малейшую ошибку в поведении... Ведь он здоров. Здоровые всегда правы, а больные - нет. Я давал ему деньги без сожалений, я могу еще заработать. А если совсем честно, то я боялся. Вдруг он перестанет приходить ко мне? И я останусь совсем один? Это было страшнее, чем отдать деньги.
Сегодня Ира пришла с работы вся в слезах. Глаза ее застыли, как будто она ничего не видела перед собой. Я даже собрался с силами и спросил ее, не случилось ли чего. Она не ответила. А к вечеру примчался Вовка.
- Я твою соседку, сучку, сегодня прижал к ногтю, как следует! Сейчас пойду, объясню ей, с кем она связалась!
Вовка уверенно, без стука, вошел к ней. Мне стало страшно за Иру. Что он собирается делать с ней? И я не могу ей помочь! Я же болен! Господи, помоги моей любимой! Если бы я знал телефон ее парня, того сынка генерала, то позвонил бы ему, но я не знал! Я метался по комнате из угла в угол, а Вовка все не выходил от нее. Я кинулся в дом напротив, прихватив с собой свой бинокль. То, что я увидел в окне, поразило меня!
Ира, моя Королева, Божество! Она сидела на диване в своем тонком халатике, забившись в угол, закрыв ладонями лицо! Мой брат Вовка развалился по-хозяйски в глубоком кресле! Он что-то кричал ей, махал руками, как будто отчитывая ее. Ира затряслась и заплакала! Я не мог слышать звуки, но ее плачь отдавался в моей голове! Я не мог слышать, но слышал! Вовка закончил свою речь, поднялся и подошел к девушке, и, схватив за полы халата, резко рванул его, оголяя божественное для меня тело. Она, дрожащими ладошками прикрывая голую грудь, вжалась в спинку дивана. Вовка нависал над ней, потом схватил своими накачанными ручищами за талию и прижался к ее губам, целуя ее! Вернее оскверняя, потому что Ира пыталась вырваться, но не могла! В глазах ее не было страха, а было удивление и отвращение. Трясущимися руками мой брат расстегивал ширинку на своих джинсах. В голове у меня застучало, кровь бросилась в мозг. Мне стало дурно. Я покачивался, как будто сейчас потеряю сознание. Дверь в комнату Иры открылась, вошел Глеб. Вошел и застыл на пороге. В руках он держал букет. Ира испуганно смотрела на своего жениха. Вовка заржал, я видел его ухмыляющуюся физиономию. Он что-то говорил Глебу, но я не понимал, что именно. Ира молчала и плакала. Волосы ее раскинулись по плечам и закрыли лицо. В волосах прыгали солнечнее зайчики красного заката. Она как будто оцепенела, и стояла, даже не пытаясь убрать Вовкины руки со своего молочного живота. Глеб молчал. Потом резко бросил букет на пол, ударил по стене кулаком. Развернулся и выскочил за дверь. Я не понимал, что делает брат. Зачем?
Дальше я не мог смотреть. Я бросился на улицу, ворвался в свою квартиру. Перебежать улицу между домами можно за четыре минуты, но я пришел домой через час. Я даже не мог вспомнить, где ходил все это время. Я не знал, что слезы текут по моим щекам. Я не понимал, как я выгляжу. Руки мои были почему-то в крови. Из комнаты Иры доносились рыдания, но, как я ни стучался, как ни звал ее, мне никто не открыл! Я пошел к себе...
На моем диване сидел Вовка и мирно пил чай. Вначале я подумал, что весь тот ужас просто привиделся мне. Ведь у меня больная психика, диагноз шизофрения. Но нет! Вовка самодовольно признался.
- Я поймал твою сучку за хвост! - сказал он торжественно. Он даже не поинтересовался, почему я в крови и плачу.
- Что ты имеешь в виду? - заплетающимся языком спросил я.
- Ты же сам мне и помог! Молоток! Я то видео скачал себе. Ну, где она со своим мажором трахается. И послал ей на рабочую почту, а заодно и ему, женишку ее! Теперь она сделает все, что я захочу! Боится, что еще кто-нибудь этот трах увидит! - Вовка весело засмеялся.
- Ты тварь! Это нельзя! Нельзя! Нельзя!- заорал я монотонно, забыв правило номер два. Я закричал первый раз за много лет, прошедших с тех пор, когда меня последний раз силой забрали в психушку.
- Как ты мог? Это же женщина? Что она тебе сделала!?
- Успокойся, псих-одиночка, - резко ответил мой брат, - она сама подставилась. Ну, увидят все, как она любовью занимается, ну и что будет? С работы уволят? Ну и хрен с ней, с этой работой! Так она же ведется. Да не тронул я ее, не бузи! Это не трагедия жизни, а так - мелкие неприятности, чтоб знала, с кем связывается, коза! А будет хулиганить, я видюху выложу на порно сайт! Пусть вся страна любуется, - брат говорил ужасные вещи. Неужели это я виноват? Я же снял то видео, когда она с женихом...
- Быстро верни мне видео. Ты его украл. Ты - вор и извращенец. Ненавижу тебя! - я подскочил к нему близко. Я, невысокий и худой, с неразвитой мускулатурой, угрожал расправой упитанному уверенному самодовольному, а, главное, здоровому мужчине. Но мне было все равно! Я убью эту скотину!
- Заткнись, идиот! - Вовка легким толчком откинул меня к стенке. Я ударился головой и стал оседать на пол, - твой придурок папаша убил моего отца! Здорового мужика! Из-за бабы, мамаши твоей сумасшедшей! И ты такой же придурок! Никогда тебя не прощу! Я всю жизнь без отца! А ты мне предъявы тут кидаешь?! Козел! Да я тебя изуродую сейчас, инвалид ты хренов! - от ярости Вовкино лицо пошло красными пятнами. Он вскочил со стула, опрокинув свою чашку со стола. Чай разлился на пол.
- Мой отец убил твоего и правильно сделал! Потому что ты убиваешь меня, тварь! - так орал я, тоже вскакивая с пола. Я кричал что-то еще, но плохо помню. Ни одно слово не задержалось у меня в памяти. Только рыдания Иры, которые доносились сквозь тонкую стенку, терзали меня. Выворачивали наизнанку. Внутри у меня все горело! Страдает женщина, которую я люблю! Которая ни в чем не виновата! Лучше ее нет никого на земле! И я, пусть косвенно, приложил к этому руку! Этот урод унизил ее! Тут я понял, я нашел ответ на загадку, которую пытался разгадать двадцать семь лет. Почему мой папа убил! Кровь бросилась мне в лицо, пульс отдавался в ушах! Пусть я сдохну сейчас от инсульта, но я задавлю эту гадину! Я схватил первое, что попалось мне под руку - маленькую гантельку, которая валялась на полу за занавеской многие годы. Она осталась от отца, и я хранил ее, как будто он мог вернуться и опять пользоваться ей. Вовка не ожидал нападения. Я даже не видел, куда наносил удары! Я защищал свою любовь! Вся моя ярость, все желание к жизни, обиды и страх, сдерживаемое мной много лет, вырывалось на волю. Моя преданность Королеве была бесконечной! Мое презрение к брату невыносимым!
Я очнулся, когда услышал крики тети Люси.
- Паша, Пашенька, что же ты делаешь? - причитала она. Я ничего не видел, как будто ослеп. Потом сообразил, что у меня закрыты глаза. Я бил вслепую. Ирины всхлипы прекратились. Я открыл глаза и серьезно посмотрел на тетю Люсю. Я не обратил никакого внимания на лежащего в стороне Вовку. Видел только кровавую лужу, разливавшуюся по полу. Пол будет грязный. А это нельзя. Но полиция все равно не разрешит мыть полы.
- Тетя Люся, позвоните в полицию, - сказал я тихо.
- Пашенька, ты защищался, да? Он же первый? - пыталась дознаться соседка. В глазах ее мелькнул ужас. Боится, понял я. Вдруг я и ее...того.
- Тетя Люся, идите в полицию. Я здесь подожду.
Соседка скрылась за дверью.
Я взял телефон и стер видео.
Больше никто не сможет обидеть тебя, моя Королева.