Аннотация: Александр Солженицын пишет о Польше. Буфф-стори.
Александр Солженицын пишет о Польше. Буфф-стори.
Александр Солженицын очень любил гулять на свежем воздухе и слушать радио.
Во время прогулок разное бывает.
Например, подходит пожилой человек, иностранец, берет Александра Солженицына за локти и начинает плакать.
Но иногда прогулка проходит по-другому: легкий обед на свежем воздухе. Ну, а где обед, там и минутная остановка в уединенном месте для минутного размышления...
Проходя мимо такого уединенного места, - это было рядом с заброшенным дотом; там, пожалуй, не один Солженицын когда-то останавливался для размышления - Александр Солженицын увидел шевелящуюся шишку.
Мало чудес на свете? Солженицын даже останавливаться не стал. Но все же успел увидеть, как из шишки материализовался человек-карлик, забормотал что-то и направился в сторону советской границы.
'Почему в сторону советской границы?' 'Угроза СССР нависает над Европой!'. Насторожился Александр Исаевич и на всякий случай запомнил характерное бормотание карлика.
Жизнь на месте не стоит. Солженицын живет уже в новых местах, но он продолжает слушать радио.
Вдруг слышит характерную манеру бормотания. Тот самый карлик из шишки, которая лежала в уединенном месте рядом с заброшенным дотом! Карлик теперь называется 'Железным логиком' и рассуждает на самые разнообразные темы, однажды даже упомянул о польско-литовском унитазе. 'Ну, он то из унитаза не вылезал...'
Александра Исаевича интересуют русские темы. 'Как нам обустроить Россию?'
Однако, продолжает он привычные прогулки. Иногда и ночью прогуливается. В Швейцарии встречал в ночном горном воздухе темный дух Ленина.
А здесь ночью к Александру Исаевичу подходит Феликс Эдмундович Дзержинский. Неприятно! Из Европы, над которой нависла угроза СССР, Солженицын переехал, и вот встреча...
Но привычка есть привычка. Руки за спину. Прогулка продолжается.
А Дзержинский вежливо так разговаривает - как те вожди Советского Союза, с которыми Александру Исаевичу пришлось лично познакомиться.
Александр Исаевич слушает, что говорит Дзержинский.
- Александр Исаевич?
- Он самый!
- Вы жили с 1925 года в Ростове-на-Дону, а с 1936 года по 1941 год учились в Ростовском университете?
- Да!
- В 1915 году в Ростов-на-Дону был эвакуирован Варшавский университет, и на исторически короткий период - примерно с 1915 по хрущевские времена (50-е годы 20 века) - Ростов-на-Дону стал восточно-республиканским, польским университетским городом. Некоторые фрагментарные, отдельные восточно-республиканские, польские следы и в Ростове-на-Дону, и в университете оставались до начала 21 века.
Александр Исаевич молчит. 'Диалектика: жандарм - может быть и плохо, может быть и хорошо.'
Дзержинский продолжает:
- Варшавский университет - не университет в Вильнюсе и не университет в Кракове, но определенные традиции, он, естественно, у них перенял, впитал. Вы, как выпускник университета 1941 года, стали наследником культурной традиции, которую условно можно датировать 1364 годом (тогда был основан университет в Кракове).
Александр Исаевич молчит.
- Да и Ваш ближайший друг Виткевич, Ваша первая жена Решетвская были близки восточно-республиканским культурным традициям.
Александр Исаевич молчит.
- Неплохой у Вас сформировался интеллектуальный и культурный базис! И во время жизни за решеткой (в Бутырках) Вы с Тимофеевым-Ресовским наравне общались, и активно писали в Экибастузе, и затем нашли общий язык с Александром Твардовским... Нобелевская премия. Вы сумели перейти от лагерной темы, от 'темы зеков' к темам русской и мировой истории. Блистательное перемещение по странам и континентам. Вы общались с людьми высшего уровня из сферы культуры, из сферы политики... Ваш высочайший культурный и интеллектуальный уровень не ставился под сомнение, всегда признавался. Неплохо в вас работала культурная традиция 1364 года! А где, в каком произведении Вы писали о Речи Посполитой!?
Солженицын молчит. 'Я не отвечу ни на вопрос!' ('Упоминал о Польше в исторических работах!' 'Не мог не упоминать!')
Продолжает идти Солженицын с руками за спиной, а Дзержинского уже рядом не видно.
Вы даёте высокий пример всем народам, угнетённым коммунистами.
Ваш
Александр Солженицын'
Как-то маловато. И по объему, и по личному чувству.
Придвинул другой лист бумаги.
'ОБ УГРОЗЕ ПОЛЬШЕ
4 декабря 1980
Кровавые последователи Ленина продолжают ломиться за своей несбыточной мечтой покорить мир - не считая, сколько народов, чужих и своих, будет перемолото и опозорено в той мясорубке.
В эти дни сердце подневольного русского народа - вместе с польским. '
В иносказательной форме (можно понять в том смысле, что) сердце писателя - вместе с польским (с народом? с сердцем?).