Поехал Антон Павлович Чехов на немецкий курорт Баденвейлер. Хороший курорт! Но здоровье - не железное. Самочувствие ухудшается.
Наступает 2 (15) июля 1904 года. Ещё утро не наступило.
Чехов думает о южном Таганроге, об литературном творчестве, об изменении своего материального положения. Поездка на Сахалин. Путешествия за границей. Покупка имения. Литературная слава. Дом в Крыму. Ольга Книппер-Чехова.
'Лишний человек, провинциальный юноша, сын разорившегося торговца, владельца бакалейной лавки, выпускник медицинского факультета Московского университета переключился на литературу, поправил свое материальное положение, купил имение, хорошо попутешествовал и за границей, и по России, наконец, поселился в Крыму. Стал весьма близок к театральным культурным кругам'.
'Да...'
На память Чехову пришли его собственные сны.
'Мне снилось, будто я в день рождения подарил Вам [А. С. Суворину] мороженую стерлядь'.
'...Громадные склизкие камни, холодная осенняя вода, голые берега - всё это не ясно, в тумане, без клочка голубого неба; в унынии и в тоске, точно заблудившийся или покинутый, я гляжу на камни и чувствую почему-то неизбежность перехода через глубокую реку; вижу я в это время маленькие буксирные пароходики, которые тащат громадные барки, плавающие бревна, плоты и проч. Всё до бесконечности сурово, уныло и сыро. Когда же я бегу от реки, то встречаю на пути обвалившиеся ворота кладбища, похороны, своих гимназических учителей... И в это время весь я проникнут тем своеобразным кошмарным холодом, какой немыслим наяву и ощущается только спящими... Лица снятся, и обязательно несимпатичные. Мне, например, всегда при ощущении холода снится один благообразный и ученый протоиерей, оскорбивший мою мать, когда я был мальчиком; снятся злые, неумолимые, интригующие, злорадно улыбающиеся, пошлые, каких наяву я почти никогда не вижу... Когда во сне ощущаешь давление злой воли, неминуемую погибель от этой воли, то всегда приходится видеть что-нибудь вроде подобного смеха. Снятся и любимые люди, но они обыкновенно являются страдающими заодно со мною. Когда же мое тело привыкает к холоду или кто-нибудь из домашних укрывает меня, ощущение холода, одиночества и давящей злой воли постепенно исчезает. Вместе с теплом я начинаю уже чувствовать, что как будто хожу по мягким коврам или по зелени, вижу солнце, женщин, детей... Картины меняются постепенно, но резче, чем наяву, так что, проснувшись, трудно припомнить переходы от одной картины к другой'.
('Тяжелая была поездка на Сахалин!' 'Иртыш широк. Если Ермак переплывал его во время разлива, то он утонул бы и без кольчуги. Тот берег высок, крут и совершенно пустынен...' '... мне нужно ехать...' 'Этот же берег отлогий, на аршин выше уровня; он гол, изгрызен и склизок на вид; мутные валы с белыми гребнями со злобой хлещут по нем и тотчас же отскакивают назад, точно им гадко прикасаться к этому неуклюжему, осклизлому берегу, на котором, судя по виду, могут жить одни только жабы и души больших грешников. Иртыш не шумит и не ревет, а похоже на то, как будто он стучит у себя на дне по гробам. Проклятое впечатление! ... Всю ночь слушаю, как храпят перевозчики и мой возница, как в окна стучит дождь и ревет ветер, как сердитый Иртыш стучит по гробам...' 'А Иртыш сердится...').
'Мне снилось, что я получил Станислава 3 степени'.
'Мне снилось, что я женат'.
'Я ведь знал, что женюсь на актрисе...'
"Черный монах"...
Снилось,будто я сплю в постели 'с одной дамой, очень противной, хвастливой брюнеткой, и сон продолжался дольше часа'.
'Ну... Как бы там ни было, я - великий драматург!' 'Художественное обобщение!' 'Шампанского!'
'Хорошее шампанское!' 'Давно я не пил шампанского...'
Чехов тихо лёг на левый бок. 'Но я - не только великий драматург. Меня называют мастером короткого рассказа!'
'Читайте 'Устрицы' и другие произведения Чехова, господа!' '- Их едят живыми...'
Гроб с телом писателя был доставлен в Москву в вагоне с надписью 'Устрицы'.