Аннотация: Петр Первый и три исторических пути России
Петр Первый и три исторических пути России
I
Полное прочтение книги Анри Труайя 'Петр Первый' приводит к мнению, что не вся эта книга написана в стиле французского водевиля.
Говоря о жестокости и о человеческих жертвах, Анри Труайя, возможно, испытывает некоторый ужас.
Специальный анализ книги Анри Труайя не является целью настоящего очерка.
Анри Труайя размышляет: сколько человек погибло при строительстве Санкт-Петербурга: 100 000 человек? Или 200 000 человек? 100 000 человек - это более достоверно... 'Но бесспорно, Санкт-Петербург сооружен на братской могиле. Настоящими сваями для города стали кости рабочих, которые погибли, чтобы над водой поднялся великолепный город.' (Анри Труайя).
При этом в книге не делается, по нашему мнению, достаточный акцент на исторической логике создания Санкт-Петербурга. Логика эта такова, что Россия до Петра Первого постепенно утрачивала выходы к Балтийскому морю - еще те, которые существовали со времен Новгородской республики. ('Он любил эти заболоченные отмели, пустынные земли, темные и грустные леса, где водилось много волков, эти плавучие туманы, в которых финские рыбаки превращались в призраков. Чем больше этот район казался пустынным и обездоленным, тем сильнее было желание царя оставить здесь свой след.' (Анри Труайя).). Остается предположить, что и другие местности нравились Петру Первому - не только плавучие туманы...
Место впадания Невы в Балтийское море, в Финский залив - это была 'точка', наиболее долго остававшаяся под контролем России, и наиболее однозначно признаваемая российской территорией. Тем не менее, активность Швеции вела к утрате суверенитета России и над этой территорией.
Создание в этом месте новой столицы гарантировало бесспорность закрепления этого участка балтийского побережья за Россией на любых переговорах, а также создавало определенные гарантии 'вечной' принадлежности России этого выхода на Балтику.
Таким образом, военные действия против Швеции Петр Первый дополнил территориальным планированием и градостроительной деятельностью - то есть совершил геополитическую реформу.
Анри Труайя хотя и подчеркивал в своей книге относительную экономность Петра Первого, но, как кажется, не показал в своей книге, что эта экономность была осознанной, концептуальной. Деньги полагалось тратить не на личные, а на государственные нужды.
В ситуации с царевичем Алексеем нет достаточно ясного упоминания о том, что существовали и усиливались опасения того, что в случае прихода Алексея к власти возникнет возможность уничтожения Екатерины (будущей императрицы) и ее детей от Петра Первого. Наоборот, эта тема растворяется в ходе упоминаний Анри Труайя 'позитивных' отношений между Екатериной и Алексеем (приводятся просительные письма Алексея к Екатерине и его благодарности в адрес Екатерины за содействие). Интересным является акцент Анри Труайя на судьбе ребенка, рожденного Евфросиньей от царевича Алексея. Якобы о судьбе этого ребенка после возвращения Евфросиньи в Россию ничего не было известно.
В целом книга написана в равномерном смысловом темпе, правильно сегментирована, легко читается и понимается.
II
Что касается ужаса в связи с жестокостями...
Здесь мы переходим к исторической гипотезе.
Что ждало Русское государство, если бы не последовали преобразования и реформы Петра Первого?
Сначала вспомним о позорном и сокрушительном разгроме под Нарвой (1700) армии Петра Первого.
Но можно пойти немного вглубь истории.
До Петра Первого правила царевна Софья и ее фаворит Василий Голицын.
Обычно подчеркивается, что фаворит был человеком культурным. Описывается его библиотека, благородные порывы, европейские наклонности.
Это, конечно, интересно...
Но также упоминаются два фактических поражения в походах на Оттоманскую империю (1687, 1689)...
Заслугой Анри Труайя является акцент на подписании договора с Китаем в период правления царевны Софьи - предшественницы Петра Первого:
'Вскоре Василий Голицын стал виновником еще одного поражения, на этот раз на дипломатическом поприще, подписав с Китаем Нерчинский договор [1689], по которому Россия уступала соседней державе оба берега Амура. Таким образом эта сибирская река с прекрасной навигацией, которой Россия пользовалась в течение уже более тридцати лет, переходила Китаю и формировала новую границу между двумя странами. Немногие в Кремле понимали стратегическую важность подобного отказа.' (Анри Труайя).
Поскольку упомянут Китай, то используем это упоминание для построения исторической гипотезы (хотя можно принять во внимание и непростую историческую судьбу Речи Посполитой).
Отсталый Китай стал примерно на 400 лет объектом 'пристального внимания' более развитых стран - если считать с 16-го века.
Однако, Китай вышел из непростой исторической ситуации, опираясь на тех 'добрых людей' в Кремле, которые пришли к власти в октябре 1917 года и которые очень заботились о 'просыпающейся Азии'.
Даже усилия Сталина в начале 30-х годов 20-го века по перемене исторического вектора не привели, в итоге, к результату. Уж очень сладкими казались перспективы и роль всеобщих учителей и кукловодов... Даже союзнические отношения с США оказались деформированы... (В начале 20 века Сергей Витте говорил о том, что между Россией и США всегда были отличные отношения... Но пришли 50-е годы 20-го века...).
Итак, Китай, оказавшийся в сложной исторической ситуации, использовал несколько стратегий, чтобы переместиться в число мировых лидеров.
Какие стратегии и программы были в распоряжении Петра Первого? Наверное, никаких - кроме здравого смысла, интуиции и общего понимания необходимости учиться.
Европа могла учить, и она учила. Но чему именно нужно было учиться, в каком объеме, какие именно знания и как именно применять на практике, какие цели ставить, как адаптировать полученные знания к российским условиям - на эти и на многие другие вопросы приходилось искать ответы практической деятельностью, 'широким поиском', интуицией (без теорий, рекомендаций, программ действий...).
Эта 'безысходность' положения Петра Первого, связанная с отсутствием знаний, теорий, программ - вообще, интеллектуального потенциала - описана Анри Труайя следующим образом:
'Берущийся за все, он хотел охватить все области человеческих знаний, не имея ни времени, ни терпения их углубить. Он увлекался деталями и не придавал значения главным вещам. Абстрактные концепции сбивали его с толку. Своего рода интеллектуальная близорукость постоянно склоняла его к очень мелкому. ОДНАКО ЭТО БЕСКОНЕЧНОЕ МНОЖЕСТВО ПОРЫВОВ РОЖДАЛО В КОНЦЕ КОНЦОВ НАПРАВЛЕНИЕ ДВИЖЕНИЯ. Так был создан Санкт-Петербург: из хаотических действий вначале вырос красивейший город, необдуманно начатая война закончилась присоединением желаемых территорий. Его интересовали одновременно совершенно разные вопросы, неравнозначные по срочности и важности. В его голове роились мысли, которые он не успевал записывать. Он всегда носил с собой записные дощечки, которые вынимал из кармана и покрывал иероглифами.' (Анри Труайя).
'Строительство [Санкт-Петербурга] началось без точного плана и продолжалось стихийно, следуя капризам государя. Попытавшись устроить центр города на одном из двух больших островов, рядом с правым берегом Невы, он приказал главные здания соорудить на левом берегу, более возвышенном и менее подверженном наводнениям. Затем он опять передумал и в подражание Амстердаму выбрал местоположение на западном острове, получившем название Васильевский. Но и этот проект был отклонен...'. (Анри Труайя).
'Неупорядоченная жизнь не помешала ему продолжить через все перипетии реформаторские дела. Но его решения, призванные изменить Россию, не имели четкого последовательного плана и зависели от различных обстоятельств: военной ситуации, экономического кризиса, сложных отношений с Церковью, народных волнений, враждебно настроенных высших слоев... С каждым разом он все выше поднимал планку. Особенно после Ништадтского мира, когда перед лицом всего мира заявил о своем гении административной реорганизации. Избавившись от тяжкого груза проблем, которые принес ему конфликт с Швецией, он смог сосредоточить свои усилия на внутренних задачах. Он заявил своим приближенным: 'Реформы будут осуществляться в три этапа, каждый из которых длится семь лет: 1700-1707, накопление сил; 1707-1714, расширение славы России; 1714-1721, установление хорошего порядка'.' (Анри Труайя).
Этот акцент на отсутствии информации, программ, планов - вообще, знаний и интеллектуального потенциала - при итоговом успехе - заметное достоинство книги Анри Труайя.
'Какую дорогу прошел он с тех пор, как во времена регентства своей сестры, царевны Софьи, предпринимал маневры под парусом на Плещеевом озере!'
Деятельность Петра была не только физическим риском, она была риском концептуальным - получится ли? Приведет ли его деятельность к позитивному результату? Сохранятся ли его достижения после его смерти?
Китай в конце 40-х годов, в 50 годах 20 века был в более выигрышном положении - у него был пример успехов СССР и поддержка с стороны СССР.
Пётр Первый стремился воевать со Швецией в составе коалиции. Но это, конечно, была совершенно иная поддержка, если сравнивать с активной помощью СССР в адрес Китая...
Предприятий для России никто из числа союзников по коалициям не строил...
Тем больше заслуга Петра Первого - без программ, теорий, знаний, без внешних примеров (за исключением некоторых европейских относительно далеких от российских реалий), без внешней помощи, но на интуиции, на Божьей помощи он сумел сделать страну одной из ведущих европейских держав.
Между прочим, приходит аналогия - творческая деятельность Томаса Эдисона - без специального образования, 'широким поиском' и с постоянными записями.
Благодаря Петру Первому (и благодаря свободным энергичным людям, освоившим Сибирь, Дальний Восток и Аляску) Россия, по крайней мере 400 лет смогла существовать в статусе великой державы (в значительной степени проживая геополитическую ренту).
В этой 400- летней истории можно отыскать много отрицательного. Но если сравним с 400-летней историей Китая (до, примерно, начала 20 века), то можно сделать вывод, что Россия жила относительно не плохо. Даже щедро помогала другим странам и континентам...
Если взять за пример историю разделов Речи Посполитой, то и в этом случае вариант развития России без реформ и без достижений Петра Первого выглядел бы не особенно привлекательным.
На этом завершим конспективное изложение исторической гипотезы. Кратко ее можно сформулировать следующим образом - без Петра Первого Россию ждало бы будущее по образцу Китая или Речи Посполитой (несколько веков истории примерно до начала - до середины 20 века). При всех недостатках российской истории (18-19-20 века), это была, все же, жизнь мощного европейского (мирового) государства с преимущественно европейской христианской культурой...
'Путь Петра Первого' - при всех сложностях этого пути - все же, представляется самым выигрышным из трех.
Конечно, и Китай, и Польша восстановились в 20 веке и быстро зашагали вперед...
Но, как ни трактуй историю, без позитивного участия России в этих восстановлениях не обошлось...
А нашлась бы страна, подобная России (с позитивным участием), если бы Россия прошла через раздел и потерю суверенитета (Речь Посполитая) или через периоды слабости и разобщенности (Китай)?...
III
Дополнительно выскажем предположения о 'жестокости', о 'перевоплощениях', об 'анти-религиозных перформансах' Петра Первого.
1. Постоянный риск (физический, концептуальный) в атмосфере которого жил и действовал Петр Первый, создавал постоянный стресс - отсюда жестокости, нервные срывы, вспышки ярости, противоречивость характера.
Но отношение к Екатерине (умевшей сглаживать эмоциональные колебания Петра Первого и стремившейся всегда быть ему опорой) заслуживает не удивления и иронии, но признания факта рыцарского отношения Петра Первого к его второй супруге. (Конечно, некоторые аспекты личной истории первой и второй супруг Петра Первого свидетельствуют, что выдающиеся люди могут оказаться в сложном эмоциональном состоянии, порожденном именно личными обстоятельствами).
2. Петр Первый часто действовал под какими-то именами или 'прикрытиями'.
Особенно часто он 'перевоплощался' в военнослужащего (моряка) не высокого уровня. Возможно, это позволяло ему избежать инерции мышления монарха, дистанцированного от 'простого' народа, не знающего реальных проблем и ситуации. Солдат (обычный солдат) волею исторических обстоятельств стал одной из важнейших фигур в его государстве. Но в табели о рангах этот солдат был в самом низу. Как можно было узнать о его проблемах? Возможно, 'перевоплощения' способствовали пониманию проблем военнослужащих.
('Петр и сам прошел эту суровую школу, начав от барабанщика, затем постепенно с годами поднимаясь до бомбардира, сержанта, знаменосца, капитана, полковника и генерал-лейтенанта. Он регулярно получал жалованье и записывал полученные суммы в своем дневнике: 'В 1707 году жалованье полковника, полученное в Гродно: сто пятьдесят рублей'. (Анри Труайя)).
('Жители Санкт-Петербурга могли видеть своего царя, когда он ездил по улицам города, небрежно одетый, без свиты, как обыкновенный горожанин. Иногда он заходил в первый попавшийся дом, просил попить, съедал что-нибудь.' (Анри Труайя)).
Остается задать вопрос: кто еще из российских монархов мог жить и действовать в течение длительных периодов без охраны? И кто был успешен в той же степени, как Петр Первый?
3. В окружении Петра Первого постоянно действовали комические фигуры - 'князь-папа' и соответствующее окружение. Эти фигуры участвовали в различных постановках, имевших комический оттенок. 'Конклав окружал князя-папу, образуя двенадцать лжекардиналов и большое количество лже-епископов, лжеархимандритов и лжедьяконов, пьяниц и неисправимых обжор. Сам царь был 'архидьяконом' в этой компании.' (Анри Труайя).
Означали ли эти перформансы, что Петр Первый был не религиозным человеком? Что он без уважения относился к религии? Думаю, что нет, не означает.
Многие примеры говорят о религиозности Петра Первого. '...Его взгляд скользил из угла, где была прикреплена булавками карта Европы в угол, где светилась покрытая золотом, драгоценными камнями и бриллиантами чудесная икона, с которой он никогда не расставался' (Анри Труайя).
Возможно и 'князь-папа', и соответствующие перформансы имели назначение не столько дискредитировать религию, сколько преодолеть инерцию огромных слоев тогдашнего общества - направленность на углубление в религию. Психологическая инерция была огромной. Однако, (временная) утрата Московским государством выхода к Балтике свидетельствовала в пользу того, что необходима энергичная практическая деятельность, и что для определенных слоев общества следует поменять приоритеты в затратах времени - больше времени тратить на строительство нового государства.
IV
В целом, все 'недостатки' Петра Первого отступают перед его колоссальными достижениями. Государство, утрачивавшее, постепенно, свою силу в 17 веке, на 300 (400?) лет (с учетом освоения Сибири, Дальнего Востока и Аляски свободными и самостоятельными людьми) было превращено в одно из передовых европейских (мировых) государств.
Была ли жизнь в этом государстве идеальной и счастливой? - Всё познается в сравнении...
Трудности и проблемы, наверное, были везде. Вопрос в исторических акцентах...