Каждый автор со страхом ожидает отзывов критиков и литературоведов на свое произведение.Отзывов читателей он тоже ожидает, но читатель человек простой. Если ему понравится, то он прямо об этом и скажет. А если не понравится, то тоже скажет. И тоже прямо. А вот к чему придерутся люди ученые - этого никто угадать никогда не может. Даже сами критики - и то не скажут, что покажется им не так в следующий раз. Иногда даже к названию придраться способны. Вот, скажем, назовет автор свой роман прямо - "Роман". А критик тут как тут и спрашивает ехидно - а почему это данное произведение заявлено как роман? Если вы читали труды литературоведов таких-то (тут приводится список фамилий), то должны понимать, что романом может называться только такое произведение, в котором сюжетных линий несколько. А у вас за вот уже шесть глав только один главный герой туда сюда и бегает. Непорядок! Никакой у вас не роман получается, а самая что ни есть приключенческая повесть. И ничего более. Автор чешет в затылке и срочно добавляет в свое повествование десяток другой новых персонажей.
* * *
Если где и достигли немыслимых высот в кулинарии, то это, вне всякого сомнения, в Фиренце. Фиренцийских поваров уже много лет просто грешно называть поварами, ибо повар это тот, кто заботится, прежде всего, о наполнении желудков окружающих. Фиренцийские же кудесники с негодованием отвергают банальную цель набивания утроб. Они научились радовать не живот человека, но его глаз, нюх и, в самую первую очередь - язык, те тончайшие вкусовые анализаторы, покрывающие этот человеческий орган, которые, как утверждает современная медицина, самым непосредственным образом влияют как на здоровье человека, так и на его настроение, расположение духа и отношение к жизни. Вот почему называть фиренцийских мастеров следует уважительно - кулинарами! Кулинарное искусство в Версалии, увы, развито в гораздо меньшей степени. И дело совсем не в том, что местные приготовители явств не готовы перенимать высокую фиренцийскую культуру обедов и ужинов. Дело в потребителе, в обычых версалийцах и версалийках, которые просто не понимают, почему языку надо отдавать большее почтение, нежели желудку. Это фиренциец может полчаса смаковать маленькое перепелиное крылышко, восхищаясь тончайшими изменениями вкуса специй от плечика к кончику. Версалиец, да будь он хоть трижды дворянин с многовековой родословной просто не заметит не только изменений вкуса, но и самого этого вкуса, потому что проглотит перепелиное крылышко быстрее, чем язык сможет что-нибудь почувствовать. Даже с косточками проглотит. Вот почему в Версалии предпочитают не утонченного перепела в пикантном соусе, а доброго жирного гуся в собственном соку. Чтобы было и что в руках подержать и во что зубы вонзить. И чтобы жир гусиный брызгал из-под золотистой кожицы-корочки и прям на предусмотрительно подставленную тарелку. А после взять кусман хлеба, отщипнуть от теплой, только что из печи буханки, жир с тарелки промокнуть и тоже в рот. Хорошо! Даже очень хорошо! Но вот кулинарное искусство от таких вкусов едоков сильно страдает.
Единственным человеком, которому в Версалии удавалось нести просвещение в смысле вкусной и здоровой пищи, был мэтр Эммануэль Сегра. У него непостижимым образом получалось совмещать высокий вкус подаваемых блюд со стремлением собравшихся насытится до самого непотребного состояния. Разве это гусь подавался к столу на традиционном вечернем пиршестве у мэтра Эммануэля? Может быть это чудо и родилось когда-то гусем, но попав на кухню к Сегра преображалось самым волшебным образом. Откусит вкушающий кусок этого гуся, да и замрет в недоумении, потому что не пробовал до сих пор ничего подобного. Даже если до этого уже приходилось ему вкушать пищу у мэтра, даже если и гуся вкушать приходилось, но все равно повара каждый раз добавляли в этого самого гуся что-то новое, так что никто никогда не мог предполагать, что конкретно он почувствует на языке в тот момент, когда на этот самый язык попадет кусок нового гуся. И главное - гусь же не перепел. Его быстро не проглотишь! Так что хочешь, или не хочешь, а к чудесному вкусу приобщишься. Эх, да что там гусь! А свинина с яблоками и иными плодами? А оленина в грибном соусе? А дичь под сметаной? А рыба? А салатов одних пятнадцать видов? И это мы еще молчим о выпечке: пирожки, кулебяки, расстегайчики-пампушечки... Короче говоря, один раз отужинавший на постоялом дворе у Эммануэля Сегра пропадал навек. Раз за разом он должен был возвращаться к мэтру, чтобы еще хотя бы один раз, что хотя бы один маленький кусочек, чтобы хотя бы перед смертью, но вспомнить, но еще раз убедиться, что то первое впечатление от еды - это не сон и не мираж!
Мы, то есть я и Андриетта сидели в странной комнате. Кладовка не кладовка - трудно сказать для чего она предназначалась, во всяком случае, мебели тут не было, но зато была куча пустых бочек и мешков. У меня вообще создалось впечатление, что хозяева просто забыли что такая комната существует, а местные слуги использовали ее для того, чтобы прятать мусор и пустую тару. Ходить выбрасывать далеко, а сюда кинул и никто не увидит.
До служебных помещений нам удалось добежать без проблем - никто из людей в сером плаще по дороге не встретился. Но вот попытка спуститься на первый этаж, на кухню, провалилась и в этих самых помещениях. Очередной серый плащ скучал в уголке за плитой, изредка переругиваясь с суетившимися поварами. Повара злились, время от времени переругивались с серым плащом, но работу не прекращали ни на мгновение. Андриетта сказала, что общий ужин у ее дядюшки - это святое. И готовится он будет даже при последнем светопредставлении.
Кстати, мы бы ни за что не заметили этого серого в общей суете, спасибо браслету - предупредил вовремя. Пришлось отступить. В это же самое время из перехода из основного корпуса послышались чьи-то шаги, так что в поисках хоть какого-то убежища мы оказались в этой самой позабытой комнате и без малейшего представления о том, куда бежать дальше.
Зато, находясь в этой самой комнатушке можно было смотреть на то, как готовят столовую залу к ужину - через небольшое окошко как раз в эту самую залу выходящее. Столовая имела впечатляющие потолки, наверное, в два обычных этажа, может даже в три, потому что это самое окошко у нас находилось не под самым потолком залы. То что в зале, как и в номерах постояльцев, все стены были убраны тканями меня не удивило. Удивили огромные портреты в простенках между окнами. Самый большой висел посередине. Я хотел было спросить кто это, но браслет меня опередил, поведав, что это короли, а в середине - король нынешний, здравствующий и царствующий. Так на том самом портрете было на писано. В самой зале уже расставили столы - "покоем". Это так Андриетта сказала. На самом деле - обычной буквой "П" и вовсю сновали слуги, расставляя на этих столах всевозможные тарелки, тарелочки, блюдца, бокалы, стаканы... Судя по приготовлениям, ежели каждая тарелочка предназначалась для отдельного блюда - ужин мог плавно перейти в завтрак.
- Зря ты надеешься досидеть тут до утра, - скептически заметил браслет. - Серые плащи все делают методично. Перекрыли выходы, и теперь могут спокойно прочесать все помещения.
Украшение уже неоднократно намекало на то, что мне придется сражаться. Мнение Андриетты и браслета в этом совпадали настолько, что я даже стал подозревать, что девушка тоже может общаться с моим металлическим спутником. Оба постоянно твердили, что раз я справился с предыдущими бандами, то без проблем пробьюсь к выходу и в этот раз. Меня не удивляло, что предыдущие банды упоминала Андриетта, она-то явно не в курсе происходящего была, но браслет-то с какой стати надо мной издевался?
- Я же говорил, что я не хочу сражаться, - толку не будет, но можно же попытаться еще раз втолковать металлическому приятелю свои принципы? - Меня удручает вид крови. Я вообще пацифист, выступаю против всяческих сражений. Тебе процитировать соответствующую статью из словаря?
- Когда это ты успел им стать? - хмыкнул браслет.
- С рождения, - буркнул я, - как только пришел в себя на полянке, так и стал. И потом - если нас до сих пор не нашли, то могут и до ночи не найти. А ночью мы тихонечко-тихонечко, мышками...
- Вас не нашли просто потому, что ищут пока что в номерах постояльцев. А это тяжело. Даже серые не хотят врываться в номера князей и баронов. Но сейчас все гости уйдут на ужин, номера досконально обыщут и примутся за остальные помещения.
Я только вздохнул. В словах украшения резон был. Но если совсем честно, то меня удручала даже не возможность драки в самом ближайшем будущем. Наше укрытие располагалось как раз над кухней. И все удивительные, восхитительные великолепные запахи приготовляемой на кухне пищи беспрепятственно в комнату проникали, щекотали ноздри, возбуждали обоняние и воображение. А аппетит и возбуждать не требовалось. Я с самого утра ничего не ел, так что сейчас просто глотал слюни через каждую минуту, да надеялся, что урчание живота не услышат в зале.
- Сегодня у дядюшки будут подавать рыбу, - сказала Андриетта после моего очередного животного урчания. Похоже, что она тоже не могла противостоять волшебным ароматам. - Скорее всего, налима. Знаете, как трудно готовить налима?
- Наверное, вы часто ужинали у дядюшки? - спросил я, в очередной раз сглотнув.
- Редко, - вздохнула девушка. - Всего два раза. Я воспитывалась в пансионе. Дядюшка Сегра имеет очень строгие воззрения на воспитание девушек, он решил, что не сможет сам воспитывать меня согласно этим строгим воззрениям, естественно, по причине огромной любви к своей племяннице. И он отдал меня в пансионат, для воспитания всяческих наилучших качеств.
- Учтивости и любезности - хмыкнул я.
- И высокоморальности, - продолжила Андриетта, не заметив язвительности в моем тоне. - А в пансионе лучших воспитанниц вывозили на поощрительные поездки, как раз сюда. Я два раза на них попала, вот мы и обедали, правда, не вечером, а днем. Но днем подают все то же самое, что и на предыдущем ужине. Один раз как раз налима подавали.
Я снова сглотнул. Скоро у меня рефлекс выработается, при каждом упоминании налима сглатывать.
- Браслетик, - ну нельзя больше терпеть такой голод, придется идти на поклон к наручному чудовищу. То есть, конечно, не идти, но суть от этого не меняется. - Браслетик, раз уж у нас все равно такая заминка получилась, может быть ты нас покормишь?
- Это я вас должен кормить? - удивилось украшение, - А сам? Или тебе еще раз необходимо напомнить, что ты вообще можешь все, а уж про такую малость, как наколдовать обед для себя и своей спутницы и говорить не приходится. Ты должен такие обеды наколдовывать с помощью одного щелчка пальцами! В конце концов, можешь просто переместить еду с кухни сюда!
Я представил, как огромный котел с ухой, который успел мельком на этой самой кухне заметить, отрывается от плиты и летит вверх. А также представил, что в итоге всего этого полета получится. Особенно в связи с некоторой моей неумелостью и отсутствием привычки к аккуратному перемещению подобных предметов. Браслет, видимо, тоже все это представил, даже еще более красочно, чем я, потому что задрожал и стал поспешно выколдовывать банан. Бананы мой спутник наколдовывал чаще всего. Говорил при этом, что они питательны и легко чистятся. Я предпочитал тушенку, но особого выбора не было.
- Ах! - а как можно не ахнуть было, тем более Андриетте. - Вы еще и волшебник!
Банан в этот момент полностью материализовался, я бросился на него как тигр на свою добычу. Схватил, очистил за одну секунду и... И увидел взгляд Андриетты.
- Простите сударыня, - смущенно пробормотал я. - Это банан. Такая ... эээ... ягода. Или фрукт. Короче, плод такой. Очень сытный. Говорят. И полезный для организма. - я окончательно запутался и протянул банан девушке. - Попробуйте.
- Я никогда не ела банан, - благодарно ответила Андриетта.
- Пробуйте-пробуйте, не стесняйтесь, это, конечно, не налим от вашего дядюшки, но тоже очень даже ничего, - подбодрил я барышню, а сам схватил второй материализовавшийся банан.
- Очень вкусно! - какой кошмар! Она уже успела доесть первый плод и теперь с вожделением смотрела и на второй. Пришлось отдать.
Третий она взяла сама. Я даже руку не успел протянуть. Пробормотала что-то по поводу учтивости и любезности и взяла. Во всяком случае, стало понятно, почему она такая пухленькая.
- Ты издеваешься, бананы по одному создавать? - возмутился я. Мне показалось, или браслет мерзко захихикал? Во всяком случае, только после пятого банана стала вырисовываться целая гроздь.
- Все равно ты бананами не наешься, - заявил браслет.
- Почему же тогда ты именно их выдаешь? - спросил я с набитым ртом.
- Потому что во-первых, они не дадут тебе умереть с голоду раньше времени, - ответило украшение, - а во-вторых, остается еще слабая надежда, что постоянное чувство голода все-таки сподвигнет тебя на самостоятельные действия.
Очень хотелось аргументировано возразить, но из зала неожиданно раздались звуки музыки.
- Начинают, - сказала Андриетта выглянув в окошко.
- Вы поосторожнее, а то еще заметят, - я подтащил с собой гроздь бананов, устроился поудобнее рядом с девушкой и тоже стал смотреть вниз.
Все приготовления действительно закончились. Приборы расставлены, официанты замерли по стойке смирно у стен. В углу, в нише обосновался маленький оркестрик, который и играл что-то веселое. Посередине, точно под портретом короля, на небольшой лестнице, по которой должны проносить из кухни блюда, чтобы все видели, что несут, стоял сам Сегра. Еще раз величественно оглядев все приготовления, он хлопнул в ладоши и парадные двери в столовую залу распахнулись.
- Сейчас должны войти гости. В строгом порядке, - прошептала Андриетта и пояснила: - Я читала. В журнале с картинками.
Но первыми вошли не гости. Первыми в зале появились несколько человек в серых плащах. Вошли твердым решительным шагом и расположились вдоль стен между официантами. И вот только потом появились гости. Они старались держаться с достоинством, но чувствовалось, что присутствие закутанных в серые плащи личностей это самое достоинство явно умаляло. Постояльцы постоянно на них оглядывались и тихо роптали.
Впрочем, не все роптали тихо:
- Это возмутительно! - голос графини Вальдек-Руссо тихим никак нельзя было назвать. - По какому праву все эти странные люди присутствуют здесь? По какому праву они врываются в номера честных подданных его Величества, по каким-то смехотворным подозрениям, что эти подданные могут скрывать у себя преступника?
- Милочка! - в разговор вступила герцогиня Лирийская. - Вы прекрасно понимаете, что такое право этим достойным людям дает забота о безопасности нашего королевства и лично его Величества, добрейшего короля Генриха! Вы же знаете, что совсем недавно раскрылся ужаснейший заговор графа Пато! В сложившейся напряженной ситуации мы должны всячески поддерживать нашу многоуважаемую службу безопасности. В конце концов, все дворяне только потому имеют право называться дворянами, что служат нашему королю!
- И все равно, - топнула ножкой упрямая графиня, - мне бы хотелось, чтобы эти мерзкие люди, по крайней мере, объяснили, по какому поводу они здесь присутствуют и что ищут. И чтобы потом, когда они не найдут то, что они ищут, они бы принесли извинения всему обществу!
В зале появились новые персонажи. Два человека, тоже закутанные в плащи, но уже не серые, а черные. Видимо, эти люди хотели затеряться среди гостей, пройти как можно незаметнее, бочком-бочком, вдоль стеночки, но графиня их заметила:
- Вот, еще незнакомцы! - указала она на пробирающихся. - Кто такие, откуда прибыли? Может, это именно они угрожают моей безопасности?!! Может, именно их стоит проверить господам в сером?!!
Оба человека замерли как раз под нашим окошком.
- Это важные персоны, которые путешествуют инкогнито, - а вот офицеру, который сопровождал двух странных господ удалось просочиться в зал незамеченным. Он встал перед ними ответил графине твердым, не допускающим возражения тоном. Рени, естественно, этот тон проигнорировала:
- Инкогнито на обеде? - язвительно спросила она. - Как же они есть-то будут, в своих плащах, бедняжечки? Или, может, хотят, косточки знаменитого налима в рукавах прятать для последующего анализа?
- Ха-ха-ха! - офицер хотел ответить сам, но герцогиня его опередила - Не вы ли, душенька, еще час тому назад ратовали за гораздо более подозрительную персону, путешествующую инкогнито?!!
- Я предлагаю прекратить прения, и приступить к ужину, - Сегра старался говорить спокойно и даже величественно, но у него плохо получалось, голос дрожал. Пусть немного, но дрожал. - Тем более, что сегодня вечер королевского налима!
Все поклонились, то ли хозяину, то ли портрету короля (потому что Сегра тоже развернулся к портрету и поклонился), то ли налиму, который пока оставался на кухне.
- А можно еще один банан? - прошептала Андриетта. Похоже, что у нее тоже выработался рефлекс на слово "налим".
- Можно, - прошептал в ответ я и рванул рукой очередной банан, пытаясь отделить его от грозди. Но на этот раз плод так просто не отделился. То есть, в итоге он отделился и остался в моей руке. Но вот вся остальная гроздь от рывка взмыла в воздух, просвистела мимо наших с девушкой голов и вылетела в окно.
- Бинго! - воскликнул браслет. - Точно в цель! У тебя получаются замечательные броски, как гвоздодером, так и бананами!
В зале на мгновение повисла мертвая тишина, а потом раздался оглушительный визг. Дамы визжали, люди в сером метались туда-сюда и сталкивались с официантами, и только офицер, сопровождавший двух важных персон, лежал недвижим, потому что именно ему на голову и рухнули бананы.
- Вот теперь тебе точно не избежать сражения, - сказало довольное украшение.
- Они наверху! - прокричал кто-то в зале.
- Бежим! - я дернул Андриетту за руку, и мы бросились прочь из комнаты.
Последующие пять минут я помню как в тумане. Сперва мы вроде бы побежали направо, пробежали мимо удивленной горничной, но потом кто-то заорал "держи-держи!" Мы развернулись и побежали назад. Или не назад, потому что вроде до этого мы не пробегали по лестнице, а сейчас пробежали. Пробежав по лестнице, долго плутали по коридорам, умудрившись еще раза два пробежать мимо все той же несчастной горничной. Несчастной потому, что каждый раз встречая нас, она испуганно вскрикивала, а потом вскрикивала еще раз. И по разнице между двумя вскрикиваниями мы понимали, как далеко отстали наши преследователи. Увы, недалеко. Каким-то образом на пути попалась прачечная, прачки завизжали не хуже той горничной, я попытался свалить на пол корыто с чистыми простынями, чтобы создать препятствие серым, но прачки с криком бросились на защиту своей работы, и мне пришлось отступить. Дверь из прачечной вела в кухню. Или не в кухню? Или сначала шло еще несколько коридоров? Не важно, уже в кухне я заметил впереди свет, на последнем дыхании бросился к выходу (мне показалось, что это выход из помещения), оттолкнул какого-то типа, который встал на пути и замер в нерешительности.
Честно говоря, я вряд ли даже сам себе смог объяснить, почему я решил, что если бежать на свет, то выбежишь наружу. Уже когда мы подъезжали к постоялому двору, вечерело. Потом я наколдовывал бриллиант, проламывал пол и долго прыгал и бегал вместе со своей спутницей. Сейчас на улице уже совсем стемнело: ужин в Версалии, это не вечерняя трапеза, а ночная. Так что если я хотел выбежать на улицу, то мне следовало направляться не к свету, а, наоборот, в темноту. В результате своей глупой ошибки я, вместо того чтобы скрыться в пустом дворе, оказался в самом людном месте - в столовой зале. А человеком, которого я так бесцеремонно оттолкнул, был хозяин этого постоялого двора, дядюшка Андриетты, сам Эммануэль Сегра!
- Упс! - сказал браслет - Правда, прикольно получилось?
Из кухни вылетело парочка сероплащников, но они тоже затормозили от неожиданности всеобщего к ним внимания и остановились.
- Виконт? - воскликнула графиня - Вы как всегда вовремя! Вам не впервой разгонять банды, маскирующиеся под нашу службу безопасности!
Люди в серых плащах, до этого пребывавшие в некоторой растерянности напряглись и положили руки на эфесы шпаг. Один из серых сделал шаг вперед, откинул капюшон, открыв полностью выбритую голову в небольшой серой же шапочке, и сказал:
- Именем короля и государственной безопасности я должен арестовать этого человека!
Собравшиеся гости удивленно ахнули, а серые плащи обнажили шпаги.
- Все, дело всей моей жизни сейчас будет полностью разрушено! - огорченно пробормотал Сегра.
- Виконта? - удивленно воскликнула графиня.
- Я сразу же заподозрила, что это крайне подозрительный человек, - торжествующе провозгласила герцогиня Лирийская.
- Да нет же! - поморщился главный из серых. - Это рыжего в зеленом я знать не знаю. Мы должны арестовать девушку, Андриетту Перен.
Зал снова ахнул, Андриетта пискнула и прижалась к моему рукаву:
- Вы же будете меня защищать, да? - спросила она и часто-часто заморгала глазами.
- Ты же будешь ее защищать? - влез с ехидцей в голосе в разговор браслет.
- А почему вы Перен, а не Сегра, - спросил я у девушки, просто для того, чтобы как-то потянуть время.
- Моего отца звали Перен, дядюшка Сегра брат моей матери, - пояснила Андриетта то, что я и без того мог сообразить. Зря спрашивал, диспозиция в зале ничуть не изменилась.
- Конечно же виконт будет защищать даму! - гордо заявила графиня Вальдек-Руссо. - Потому что он - благородный человек!
- Это он-то благородный, - не могла не встрять герцогиня. - Ха! Ха! Ха! Вы хотя бы посмотрите во что он вырядился!
- Нет герцогиня, - Рени поставила руки в боки и покачала головой, - это над вами надо смеяться! Ха! Ха! Ха! Не узнать творение великого Бестиара!
- Вот это зеленое и с зайчиками - творение великого Бестиара? - завопила герцогиня.
- Именно! - воскликнула Рени - Я всегда знала, что вы ничего не понимаете в искусстве моды!
- Ни за что не поверю!
- Это ваши проблемы! Можете спросить у самого Бестиара! Или у мэтра Эммануэля Сегра, который послал Бестиара виконту!
- А я ведь спрошу!
- ТИХО!!! - от все возрастающего по мощности крика не выдержали нервы у серого главаря. - Мэтр, - обратился он к Сегра, - ответьте многоуважаемым дамам кого и куда вы посылали, и я, наконец, арестую девицу Перен.
- Я посылал многоуважаемого Бестиара к виконту, - совершенно убитым голосом ответил хозяин гостиницы. Он по-прежнему никак не мог смириться с происходящим в его заведении.
У герцогини Лирийской от удивления просто нижняя челюсть отвалилась.
- Я же говорила! - торжествующе воскликнула Рени. - Виконт - самый настоящий благородный человек. Более того, он единственный благородный человек из всех присутствующих, потому что только он защищает невинную девушку!
Видимо, в Версалии действительно существовал какой-то обычай по поводу благородных людей и невинных девушек, потому что офицеры и прочие гости-мужчины в зале зашевелились и взялись за шпаги.
- В самом деле, кто дал вам право арестовывать приличную девушку в приличном заведении, - сказал один из офицеров, стоявших рядом с герцогиней, - вы сможете подтвердить свои полномочия? Я в этом сомневаюсь.
Назревал скандал. Главный из серых сделал шаг назад и стал растерянно оглядываться по сторонам. Я уже начал надеяться, что все обойдется, но тут на середину вышел один из незнакомцев в черном плаще и откинул капюшон.
По залу пронесся даже не вздох, а вскрик удивления:
- Монсеньор!!!
- Я, Архипрелат нашей святой церкви и глава службы безопасности могу подтвердить его полномочия, - сказал вышедший. Он оглядел собравшихся, склонил голову в ответном поклоне (а все гости немедленно поклонились синьору, даже серые поклонились).
- Надо же, вот этот тощий как жердь человек с морщинистым лицом и коротким ежиком седых волос и есть глава службы безопасности? - удивился браслет. - Я думал, что главы служб безопасности должны быть кругленькими маленькими и в очках!
На какое-то мгновение украшение задумалось, потом добавило:
- Он, наверное, такой тощий, потому что очень желчный. От злости.
- Он поднимет оружие против Архипрелата! - воскликнула графиня Рени то ли с ужасом, то ли с восхищением. Я так подозреваю, что с восхищением, потому что остальные гости тоже оживились.
- Ничего он не поднимет, - сухо возразил глава службы безопасности, - он сейчас наоборот, бросит свое оружие, отойдет в сторону и даст свершиться правосудию.
Все уставились на меня.
- Да нет у меня никакого оружия, мне и бросать-то нечего, разве что вот это - я достал из кармана штанов открывашку.
- Он все-таки обнажил оружие! - прошептала Рени в полном восторге.
- Аааа! Это же метательное оружие с далекого востока! - завопила герцогиня Лирийская. - Он сейчас его действительно бросит, только в монсиньора! Спасайте Его Святейшество!
Все забегали, засуетились, серые плащи со шпагами двинулись ко мне, но осторожно, поскольку совершенно не представляли приемов противодействия открывашке консервной.
- Спасайтесь кто может, у этого убийцы в карманах сотни этих метательных штук! - продолжала вопить герцогиня.
- Да нет у меня ничего больше, нет! - завопил я в ответ. - Смотрите! Пусто! - взмахнул я руками, выворачивая карманы. - Совсем ничего нет!
Ой! А про бриллиант-то я и забыл. Камень вырвался у меня из рук и взлетел высоко-высоко, к самому потолку, бешено вращаясь. Свет от множества люстр отразился в его граней и рассыпался веселыми лучиками по всему залу.
- Ах! - в едином порыве выдохнули все, очарованные круговертью зайчиков.
- Что стоишь! - теперь и браслет завопил. - Лови его скорее! Прыгай! Хватай! Бриллианты же хрупкие! Разобьется - чем платить будешь?
Последний довод вывел меня из оцепенения, глядя на камень, который уже начал свое падение, сделал шаг вперед и пол ушел из-под моих ног. Я совсем забыл, что стоял на краю лестницы.
"Он атакует", - где-то далеко в тумане кричала герцогиня Лирийская. Серые плащи пытались заслонить меня от монсиньора, а я летел, летел, кстати, не на монсиньора а совсем в сторону, просто бриллиант летел не на монсиньора, а в сторону. А потом упал, успех схватить сокровище в самый последний момент на вытянутых руках.
- Однако! - пробормотал я.
В зале стояла гробовая тишина.
- Ой! Это вы мне? - спросил радостный мужской голос, совершенно незнакомый мне. - Какая прелесть!
Обладатель голоса наклонился и взял бриллиант из моих рук. Я открыл глаза, машинально закрытые в момент падения и увидел, что лежу уткнувшись в сапоги второго незнакомца. Того, который пришел вместе с Архипрелатом. Капюшон откинулся с его плотного лица с веселым румянцем на пухлых щечках, он держал в руках огромный камень и любовался игрой света на его гранях.
- А почему все склонились в поклоне и даже встали на одно колено? - спросил я у браслета.
- Почему-почему, - проворчало украшение, - ты что, не помнишь портрет, которым любовался когда прятался со своими бананами?
- Король? - я не поверил своим глазам.
- Ну вот, Адемар, вы проспорили! - сказал король монсиньору. - Я же говорил, что меня сразу узнают, а вы все твердили про какую-то маскировку!
Архипрелат что-то буркнул в ответ, но король его не слушал.
- Большое спасибо! - обратился он ко мне. - Это очень щедрый подарок! И преподнесенный в очень экстравагантном стиле!
- Это виконт Андрэ Леруа-Гуран, он долгое время был на востоке, Ваше Величество, а сейчас путешествует инкогнито! - подала голос графиня Рени.
- Ну что вы? - протянул король. - Немедленно встаньте! Мне, конечно, очень приятно ваше поклонение, но мы же все-таки не какая-нибудь восточная деспотия! Мы современное просвещенное государство, да! Так что обращайтесь ко мне свободно, как равный к равному! Как вы вообще тут оказались?
- Понимаете, - пролепетал я, - я тут с девушкой, а за ней такая охота, и я...
- Похвально молодой человек, похвально - король покраснел от удовольствия. - Смотрите, Адемар, вы опять мне проспорили! Вы говорили, что за эту вашу обвиняемую никто не вступится! А ведь не умерло благородство в современном дворянстве! Не умерло!
Адемар покраснел.
- А знаете что? - сказал мне король. - Раз вы так просите за эту девушку, даже готовы были сражаться за нее и пожертвовали таким сокровищем ради нее - значит она еще большее сокровище! Это логично, не так ли? - спросил король у зала.
Все закивали головами, соглашаясь с тем, что это совершенно логично.
- А раз она сокровище, то я ее прощаю, - заявил король, не выпуская камня из рук.
- Слава королю! Слава королю! Слава королю! - трижды прокричали все присутствующие.
- Но, ваше величество! - возмущенно возразил монсиньор. - Она же государственная преступница! Она связана с мятежом графа Пато! С покушением на вашу особу! Вы же сами подписали...
- Да бросьте, Адемар, - махнул рукой король. - Какие преступления можно совершить в семнадцать лет? Ей же семнадцать лет, так? Это ошибки молодости, а не преступления. Все мы совершаем ошибки в семнадцать лет! Вы лучше полюбуйтесь прекрасной игрой света на гранях кристалла! Это великолепно!
Он заметил недовольство на лице Архипрелата и добавил:
- В конце концов, если я сам подписал, то я сам могу и отозвать свою подпись. Надеюсь хоть в этом вы не станете противоречить королю? - Адемар послушно склонил голову, хотя я бы не сказал, что он был согласен с таким решением короля.
- И вообще, почему мы стоит? - оглядел присутствующих их величество. - Мы же собрались сюда ужинать! У вас же должен быть налим, не так ли мэтр Сегра?