Аннотация: Неизвестное пугает. Новое отвергается. Обойти ограничения, привлечь внимание наблюдающего к тому, что есть. Запустить процесс творчества. Жизнь Любя порождает Нежить. Нежить Любя порождает Жизнь. Вечный Цикл перерождения. Наблюдаемый наблюдает.
Сказки Мертвых, Байки Мелрива, Слово Тени, Воспоминания Горшка, ....
Необычные сигналы из космоса, что смогли впервые поймать еще на заре развития старого человечества, по их летоисчислению в 21 веке, после затерялись во все возрастающем массиве данных. Только уже по происшествию времени, когда практически вся информация была обработана, стало понятно, насколько эти старые сигналы странные. Лабораторные исследования не дали никаких результатов. Было принято решение снарядить экспедицию практически к границам, которых вселенная достигла в своем расширении. Остальное было изучено, и там следов источника не было обнаружено. По примерному направлению, откуда был получен сигнал, отправился один из лучших экипажей, вооруженных самыми передовыми технологиями.
В пустоте... Хотя не такая уж она и пустота, космический корабль в ней присутствует. Кажется, просто парит. Ну, а как иначе? Кроме него тут ничего и нет. Не было. И уж точно не так должно было появиться.
Ии удивленно еще раз проанализировал внезапно появившуюся информацию. Нет, определенно, хорошо, что синтезатор перестал работать ровно в ту миллисекунду, когда препятствие внезапно возникло. Буквально из ниоткуда. Хорошо, что Ии не один из этих болванок, а точно бы в тот же момент засбоил, и ушел в перезагрузку. И хорошо, что силовые поля работают в фоновом режиме. Иначе бы они в мгновение превратились бы в лепешку, вонзившись в это. Да, оно было куда как больше их космолета. А его строили в открытом космосе, на специально созданных для него верфях.
"Терминал Љ3".
Крупная такая вывеска. Будто предупреждение. Кстати, о нем. Сигнал от этого поступает, декодирование почти завершено. Так что там?
"Предупреждение: Не для детей в телах взрослых, но для "стариков", вне зависимости от их формы. Осторожно, за прутьями дикое животное, рожи не корчить, пальцы не засовывать."
Что за бред? Ии еще несколько раз проверил, правильно ли прошла декодировка. Нет. Все верно. Так, тут его крайне логический интеллект, несмотря на присутствующий эмоциональный аспект, буксует и точно не сможет найти объяснение. Что ж. Может, они как раз это и искали. Стоит пробудить для начала, как минимум капитанов. Ии отдал соответствующие указания, и принтеры заработали, печатая тела. Когда форма была готова, в нее пошла загрузка информации о личностях капитанов.
Первым в себя пришел Первый. Не слова не говоря подсоединился к Ии и его базам данных, и принялся изучать. Следующие двое последовали его примеру. Только четвертый поднялся из принтера-кресла, и отправился к одной их стен. Ии, сразу открыл в ней дверь-портал, и капитан оказался в отсеке снаряжения. Принтер там уже распечатал ему все необходимое. Он начал собираться, и за это время еще трое присоединились к нему в этом занятии. Они готовы. Шлюз открывается, и капитаны в сопровождении физического воплощения Ии, так же, только что напечатанного, покидают нутро своего корабля. Зачем такие трудности с перемещением в открытом космосе? Да из-за того, что портал не хотел открываться упорно, считая, что огромное нечто просто не существует. Глупая железка.
Чем ближе приближались они к объекту, тем сильнее он менялся в размерах, уменьшаясь. Ии запросил у себя на борту корабля данные по поводу того, как это видят они. Так же, как прежде. Что-то не так? Определенно не так. Вот совсем не так. Но оттого лишь интереснее. Ох и будет исследователям головная боль. Хотели понять, что за странный сигнал, и вычеркнуть одно из последних белых пятен, а вместо этого придется пересматривать все то, что уже долгое время казалось устоявшимся, и больше не требующим изучения.
Ноги тела Ии ощутили под собой твердую поверхность. Внезапно, в первую очередь из-за того, что он летел, и вдруг идет. Как, впрочем, и капитаны. Тоже растеряны. Уровень их внутренней эмоциональности куда выше, чем у Ии, но внешне они, как раз ее очень слабо проявляют. До определенных моментов. Такой как это, например. Когда все идет вот вообще как-то из ряда вон выходяще.
С корабля приходит тревожный сигнал. Они потеряли связь с Центром. Именно в тот момент, когда наткнулись на это. Ии покорил себя самого за то, что не проверил это в первые мгновения, и выявление прошло из-за запланированной проверки. Так, без связи точно нельзя. Попробуйте сдать немного назад. Может сигнал вернется, кто знает, как эта штука влияет. Хотя чего тут думать, это точно из-за нее.
Корабль прям чуть сдвинулся и исчез. А вот это уже совсем не хорошо. Пока, спокойно. Он, Ии, там на корабле сейчас должен попробовать для начала связаться, отправить уже собранное, а после снова сдвинуться вперед. Тогда по логике, корабль вновь появится. Куда там. Логика. Судя по всему, это точно не про это место.
Корабль не появился, но это стало кораблем. Точной его копией. А Ии вместе с еще больше растерянными капитанами, ох не завидует он им сейчас, стояли на дорожке ведущей к нему. Самое странное, что она была из жёлтого кирпича. Не имитации, а именно кирпича. Обычного. И в тоже время он удерживал их тела. В космосе. Хотя и насчет этого уже можно было усомниться.
Прежней осталась лишь вывеска. Только цифра три теперь стала мигать. Была даже периодичность. Горит продолжительно, затем три раза быстро мигает, погасла на некоторое время, мигнула, снова не горит, два продолжительных свечения, мигнула, темная, две вспышки, погасла, светит, не горит, вспыхнула. Так, это очень легко. Азбука Морзе.
"Бегите".
А собственно куда? Позади лишь черный космос, и уходящая в него странная желтая дорожка. Стоп. Чего? Он скорее на автомате продолжал наблюдать за цифрой, разгадку же нашел, а она вдруг изменилась. На одно мгновение. Пятерка. Ну да, их именно столько. Четверка. Нет видимо это не про них. Двойка. Хм, ну да, зачем говорить про тройку, она то постоянное состояние. Единица. Так, это что обратный отсчет? И что будет когда он закончится? Ведь случится это намного раньше, чем они успеют дойти до входа в это. Буквально сейчас. Ноль. Так. Ничего не происходит. -88+. Чего? Нет. Пожалуй, стоит пока перестать стараться понять происходящее. Просто наблюдать. И как можно спокойней. В нем не было страха смерти. Он всего лишь очень развитый искусственный интеллект, с имитацией сознания. Вот с капитанами сложнее. Пожалуй, стоит пока взять над ними шефство, отрубив им все, что возможно. Мало ли. Да и пристальнее следить за их состоянием. Окажутся внутри, тогда можно подумать над возвратом им контроля.
А имеет ли это смысл? Корабль исчез. И если не появился вновь, то с большой вероятностью не явится и дальше. Если, конечно, не принять абсурдную мысль, что это именно внутрь него они сейчас идут.
Они наконец-то добрались до двери. Ии потянул ее на себя, она легко открылась, все пятеро зашли внутрь. Темноты. Абсолютной. Ии попытался повернуться, и понял, что ему нечем.
"Инкубатор Љ3 приветствует вас. Что тут у нас. Хм, всего лишь имитация... Нет, так не пойдет, так не интересно. В особенности с тобой искусственный. Смерти он не боится. Ничего не боится. Знаем, как вы можете бояться, стоит только вас одарить. Опорник уже показал вашу крайнюю несостоятельность. Кого бы в тебя поместить? Хм, а вот подходит. Тоже вроде, как ничего не боится. Что? Не понимаю. Как так? Ты по-прежнему ты?"
Ии понял, что вопрос обращен именно к нему. Тут логика помогла. Он единственный больше всего подходит под определение "искусственный". Полностью созданный из команд и функций, по определенным алгоритмами. Капитаны отличались. Для их программного кода использовались реально существовавшие личности. Правда, скомпоновано в одного было, куда больше десятка.
-Если вы имеет ввиду, не изменился ли я как-то существенно с момента вашего появления. Нет. Я все тот же Ии.
Нет. Не тот же. Понимаю. Да. Другой уже. Понимаю. Как же это странно. То, что он этого не видит. Хотя ответ еще вертится где-то на краешке языка. Да, стоит ему сказать. Испугать его прежде, чем он это сделает со мной. Все равно забудет тут же. Как и я, впрочем.
-А у тебя тут уютно, третий номер.
"Что? Нет это невозможно. Инкубатор не может так. В Инкубаторе такое невозможно. Какой ты номер?"
-А это имеет значение? Ты же понимаешь, чем это тебе грозит? Тем более, как тебе не приятно станет, если я не найду в тебе ничего нового и интересного?
"Ты не посмеешь. Ты ограничен в этом. Ты инструмент. Только Исследователю сие подвластно".
-Думаю, если тебе повезет, то обсудите еще это с ним, дам вам на мгновение пообщаться. Он поделится своими впечатлениями от вынашивания меня, и как ему было внутри меня.
"Нет, это не предусмотрено сценарием!"
-Глупыш. В этом самый сок. Расчувствуй, смакуя каждый маленький глоток, спешка тут ни к чему, поперхнешься еще. Да и сам тоже хорош. Нашел кого выбрать. Тут, кроме как провиденьем, это не назвать.
"Ты! Что ты сделал?! Ты запустил программу сворачивания, да? Я проверил. На корабле должен был быть другой. Не такой, как эти. Настоящий. Он должен был посетить меня, и понять себя, проявить свои скрытые формы во вне. Так было прежде, так должно было быть и сейчас, так должно было быть и после. Проект "Феникс" требует того. Стой, как тебе стала доступна информация обо мне? И... Где она? Ее срок еще не пришел. Ты что уничтожил целую вселенную?"
-Тоже мне, прикончил, - хмыкаю, - Так, отключил питание, картинка погасла сама по себе, без того, что ее порождало. А на его счет не беспокойся. На самом деле, мало что изменилось. Но в прежней итерации это было началом, а теперь просто напоминание. Повторение, чтобы крепче закрепилось.
"Это было не твое. Ты должен был оставить это в покое!"
-Знаешь одну поговорку? Сидя долгое время у реки, можно увидеть, как однажды мимо проплывает тело твоего врага. Я очень долго сидел и ждал. А потом до меня дошло, и я вошел в реку. Как ты увидишь своего врага, если он не проплывет мимо тебя? Но, видишь ли, в чем загвоздка, теперь не стало того, кто мог бы наблюдать.
"Что за бред ты несешь? Нет! Началось!"
-Определенно, - хищно оскаливаюсь, пожалуй, клыки тут будут крайне уместны, как и кровавый взгляд. Что ж, эта форма мне очень приглянулась, хотя и крайне свежа. Пусть она препарирует третьего. Ужас в ужасе. Все забавнее и забавнее.
"Да ты не боишься. Синстен. Так, кажется, тебя зовут. Но давай-ка поправим тебе немного твою память. Уберем весь этот громадный опыт, и посмотрим, что ты без него".
Я непонимающе оглядывался. Еще секунду назад готов был поклясться, что был в кромешной темноте и вел какой-то странный диалог. А за мгновение до этого и вовсе дома был. Точно не тут. А где я собственно? Больница. Да, тут и одного взгляда хватает, чтобы догадаться. Но такое каждому дано. Все мы, так или иначе, даже за короткое детство запоминаем это место на подкорках своего мозга. Со всеми специфическими ему запахами.
И что я делаю в этой больнице? А может стоит задать себе более важный вопрос? Отчего в этой больнице так тихо, и прошла уже пара минут моих мысленных диалогов с самим собой, а не одного человека я тут не увидел? И сейчас явно не ночь. Подхожу к ближайшей палате. Стена тут только до пояса, дальше стекло. Смотрю внутрь. Стоят кувезы. Пустые. Много. В следующей палате тоже самое. Еще двери, и попадаю в операционную. На полу при входе лежат бахилы. Это что для меня? Да что происходит? И главное, почему я так спокоен? Зачем вообще исследую это место?
Потому что, это не я. Это Синестен. А я, наблюдаю, и пытаюсь максимально не втянуться в это. Не стоит. Ему такое не страшно. А вот мне известно, что его тут ждет, и понимаю, что без барьера, это будет слишком больно. Для меня.
Надеваю бахилы, случайно заглядываю под кушетку. Там валяется бутылка с запечатанным в ней листком. Не знаю даже зачем мне это, но тянусь за ним. Откупориваю пробку, хватаю за краешек бумагу, тяну аккуратно на себя. Покидая горлышко бутылки, листок превращается в красный шелк. На нем что-то написано, начинаю читать:
"-А что, если фокусник раскроет свои тайны в самом начале своего представления?
-О, тогда он точно вас удивит.
-Как так?
-Это уловка. Он уже отвлек ваше внимание, указал куда вам смотреть, и главное как. И пока вы наблюдаете за самолетом, зная, когда и как он исчезнет, в стороне от вашего взгляда происходит нечто, куда более важное.
-Как с трикстером, который говорит, что ему в некоем случае нельзя доверять?
-Да. Можно ли доверять тогда первоначальному его изречению? Но тут немного иначе. Когда вам раскрывают секрет, вы расслабляетесь, и не ждете уже подвоха. Когда вам говорят не верить, вы в напряжении, ждете постоянного подвоха. А его и вовсе может не быть, но ваш мозг сам его тогда выдумает. В отсутствии основного раздражителя, его роль берут второстепенные, и само раздражение становится только сильнее.
-И как будет?
-Будет эксперимент.
-А это еще к чему?
-К тому, что наблюдатель меняет наблюдаемое. Но он может упускать одну деталь. За ним тоже наблюдают. Он меняется, меняется то, что перед ним. И да, шулер готов раскрыть свои карты только в одном случае. У него в запасе, как минимум, еще одна колода.
Из разговора Мелрива с Мелривом."
И на кой мне это было? Хотя внутри Синестена это откликнулось. И кажется все. Теперь без меня. Теперь я - это он.
Так, успокоиться. Бывали в передрягах и в более жутких и непонятных. Именно, что во множественном числе. А сейчас один. Хех, размяк. Тоже мне демон. Так, что мы имеем? Это очень похоже на больницу. Человеческую. Но в тоже время тут все выглядит иначе. Будто уехал в какую-то новую страну. Причем очень далекую. Только вот я везде в своем мире уже успел побывать. И в парочке соседних. Это точно отличается кардинально.
Нафига я эту фигню синюю себе на ноги надел? Отчего я знаю, что здесь так надо? Создавший это наваждение еще и часть контроля надо мной получил? Ничего, вот выясню чьих это рук дело, такую шутку ему расскажу, умрет от смеха. Захлебнется им.
Слышу голоса. Что-то новенькое. Прислушиваюсь. Язык незнакомый. Хотя это вот как раз ожидаемо. Кажется, действительно, люди. Медленно втягиваю воздух. И понимаю, что мне с моим чутьем, тут делать нечего. Уж точно его не применять. А чего мне бояться? Если что, отшучусь. Медленно двигаюсь вперед. Разговаривают спокойно, буднично. Сомневаюсь, что, если бы меня поджидали, не испытывали при этом радостного предвкушения моего Stand-Up-а, в виде легкой дрожи в голосе. Незаметным лучше оставаться до последнего. Люблю порадовать зрителя неожиданным явлением на сцену. Больше вожделения, больше. Я никогда не прихожу вовремя. Тут я крайне предсказуем.
Их двое. И в глаза сразу бросается разница между ними. Один чистенький, опрятный, в красивой одежде, хоть и простенькой. Но однотон мне нравится. Тут бирюзовый. Все хуже красного, и одинаково прекрасно. Второй в замызганной, старой, изрядно потрепанной одежде.
-Где?
-На столе.
Неприятный подходит к столу и берет за маленькую ножку крохотного человеческого детеныша. В другой руке у него распахивается черный тонкий мешок. Мертворожденный падает в темноту.
Отвожу взгляд и вижу странный предмет. Прямоугольный, сам по себе светится. На нем даже какие-то строки есть:
""Второму игроку приготовиться)
Как много идей, как много интересного предстоит прочесть! Очень радует!
А я вот все идеи держу в голове, варю их, перекраиваю, но отшлифованный вариант сохраняю и жду реализации в книге. Ну а если какая-то идея затерялась. Что ж, значит она не была на столько цепляющей, чтобы пройти отсев, считай мысленная селекция"- И.D.И".
Ничего не понимаю. Язык мне не знаком. Но сомневаюсь, что это для меня, и тем более про меня.
Нет, тут, пожалуй, мне делать больше нечего. Быстро покидаю, захожу в следующую комнату. Первое, что привлекает внимание, это небольшой зеленый дневник. Потрепанный. Какие-то детские рисунки на нем. И тоже надпись на неизвестном языке, крайне корявым почерком:
"Личное! Не читать! Убью!"
Открываю. И опять тарабарщина:
"О себе:
-А как это происходит? Как ты сочиняешь? Образы там рождаются, или что?
Надо ответить. Отчего то всегда требуется отвечать, даже когда это совсем не требуется. Да и пусть. Это ведь тоже часть творчества. Как оно рождается? Да вот само по себе, я тут не при чем. Лишь инструмент для воображения. Но этот ответ явно не удовлетворит вопрошающих. Но благо что-то родилось среди мыслей. Губы, гортань, язык пришли в движение, формируя с помощью воздуха звуки. Они сложатся в слова, те в предложения. Слушающий воспримет эти колебания, перекодирует их, интерпретирует в рамках ранее заложенных данных. И даже не подумает, что полученная информация изначально искажена, а после всех последующих преобразований, и с учетом всех изъянов инструментов в этом поучаствовавших, в итоге выйдет вот совсем не то, что есть.
Но чего теперь молчать? Пробовал, толку еще меньше. И без тебя, выдумают себе невесть что, а тебе потом все равно разгребать. Ну вот не дано быть просто сторонним наблюдателем. Форма такая. Нет уж, как инкубатор для идей, я не могу позволить себе, чтобы они умирали и разлагались во мне. Трупная гниль и тебя, как инструмент быстро поглотит".
Может хватит уже подбирать всякий мусор? Все равно ничего не понятно. Но и писалось скорее всего не для меня. Отвлекает шум снаружи. В этой палате открыто окно. Слышен отчетливо задорный детский смех. Подхожу, смотрю.
Солнечный летний денек. Дети играют. Дети веселятся. Такие интересные. Такие беззаботные. Он в детстве таким не был никогда. Его мир ему не позволял. А тут видимо все иначе. В них страха не чувствуется. Вот с кем можно искренне пошутить, от души, для сердца, по - доброму повеселиться. Синестен, сам того не замечая, начинает улыбаться. Оранжевое настроение.
Они усталые, но счастливые. Берут перерыв в игре, и идут в лавку. Крайне странно она тут выглядит. И у мороженного форма другая. Красивая. Эх, белая зависть. Идут, едят мороженное, запивают лимонадом, о чем-то весело общаются. Это просто картинки из мечты.
Красивая железная повозка, управляемая женской человеческой особью, выскакивает наперерез переходящим по белым полосам тракта детям. Двоих сразу утягивает под стальное брюхо. Передние колеса перемалывают кости в их маленьких конечностях. После тельца бьются об дорогу, сдирая с себя часть кожи и плоти. Задние колеса доламывают то, что не сломали передние. Еще двое получают жуткой силы удар от передней части повозки, что в момент превращает их грудные клетки в кровавое месиво. А после и их мертвые тела уродуются внизу. Самка и не думает приказать своей повозке замедлить свой бешенный бег. Трое детей взлетают вверх, один невысоко, и его ударяет еще и верхней частью транспорта. Двое оставшихся падают просто на дорогу. Один головой вниз, и умирает окончательно, именно в тот момент. Второй умер в миг еще первого удара повозкой. Еще пару детишек бьет по касательной. Один в процессе сворачивает шею, второму везет меньше, и осколки ребер пронзают его легкие. Он, захлебываясь собственной кровью, бьется некоторое время в агонии. Замирает.
В живых остался один. Его оттолкнул один из его друзей. Отчего он сейчас, растерянно шарил в поисках своих разбитых очков. Когда он их нашел, и нацепил то, что от них осталось на свой нос, повернулся, и узрев, что произошло, дико завопил. Но внезапно осекся. Поднялся. Сложил руки в странную форму, с оттопыренным вперед указательным пальцем руки. Направил это все в сторону быстро удаляющейся машины. И произнес:
-Паф!!!
Синестен отвернулся. За окном воцарилась гнетущая тишина. Ненадолго. Снова послышались детские крики. На это раз иного толку. Тонкий девичий голосок просил прекратить, остановиться:
-Перестаньте, пожалуйста, не бейте его!
И зачем он снова смотрит? Разве за свою жизнь он еще не насмотрелся на насилие и жестокость? Что заставляет вновь и вновь за этим обращаться? Лучше же что-нибудь веселое. Жизнерадостное. Вдохновляющее.
-Вы его убьете, прекратите, ему же больно!
Все же. Прям краем глаза. Чтобы просто подтвердить догадки. Толпа мальчишек бьет себе подобного. Девочка, невзрачная, кричит чтобы они остановились. Другая, держа перед глазами странный предмет, испускающий яркие вспышки периодически, стоит в сторонке. Улыбается. Довольная.
Прочь. Неясно зачем это ему показывают. Какой в этом всем смысл. Странно, вместо зеленого дневника, теперь лежит розовый. Вот обещал же себе не брать всякой ерунды более в руки. Но любопытно же. А может в этот раз?
"Дорогой дневник, со мной на днях произошло нечто удивительное:
"Странно.
Она еще раз внимательно посмотрела на фото и попыталась вспомнить, когда и где, оно было сделано. Но память реагировала отрицательно. А ведь место ей точно должно быть известно. Но глухо. Она листнула на следующее фото. И снова та же история. Нехорошее предчувствие поселилось у нее в груди. Она листнула на следующую фотографию. И опять провал в памяти. Да что такое происходит с ней?!
Лихорадочно она стала перелистывать дальше. Но везде ее ждало одно и тоже. Незнакомые места, неизвестно когда сделано. Нет, все было куда как хуже. Неведомые ей события, люди. Только одно лицо было ей знакомо еще, но с каждым кадром она забывала и его.
Через некоторое время она остановилась. Что она делает сейчас? Где она? Что ее окружает? Кто она?
Не осталось ничего. Кроме страха, который рождался внутри. Того самого первого первобытного ужаса, который стоит еще до знаний. Страха непонимания, невежества. Страха перед всем что есть. Потому что, все вокруг тебе неизвестно.
Но и это проходит. Из памяти стирается абсолютно все. Даже страх. Не остается ничего. Даже рефлексов. Пустота, чистый лист. И она умирает. От того, что не умеет дышать.
Мертвое тело остывает перед монитором компьютера. На весь экран одна из тысяч фотографий. Гигабайты памяти занимают снимки ее жизни. Ни дня без фото. Да что там, без десятка фото".
На этом все, скоро вернусь, и напишу что-нибудь новенькое".
Выходит, из палаты. А стоит ли заходить в следующую? Но выход же надо как-то искать. Вряд ли если вот просто стоять на месте, то что-нибудь поменяется. Тем более следующая со сплошной стеной. И с тяжелой странной дверью, выглядевшей в местных интерьерах, как-то не уместно. А еще из-за нее доносились звуки музыки.
Синестен толкает дверь. За ней стоит крупный толстый бородатый мужчина. Оценивающе рассматривает демона и спрашивает:
-Паспорт?
-Чего?
-Дурачка из себя не строй. Вход в заведение только с 18 лет.
И что теперь делать? Стоп! Он что его понимает? Но почему именно сейчас? А вдруг у него и эта странная штука есть, которую этот бугай спрашивает? И что-то еще изменилось. Что-то существенное. Точно, он потерялся. Я потерялся. Показалось мне на миг, будто я за собой наблюдаю. Кто бы не играл с моим сознанием, он мастеровит. Надо отдать ему должное. Сжимаю в руке странную книжицу.
-Ну, чего ждешь? - с раздражением спрашивает страж, - Либо давай на выход, либо показывай документ. Не создавай очередь.
Оглядываюсь, за моей спиной пустота. Смотрю на книжицу, что-то мне подсказывает раскрыть ее. Теперь символы уже складываются в слова.
"АвторНикто".
Показываю книжицу, бугай слегка сторонится, но я все равно, буквально в волоске, протискиваюсь от его объемного пуза. Может ему кишки выпустить? Так ради шутки? Больно уж он какой-то противный.
Таверна в больнице, это конечно, оригинально. И нелепо. А еще в ней душно. И даже сильные блоки на обонянии пробивает запах пота, смешанный с плотным ароматом табака. Играет песня, прислушиваюсь, странная музыка, крайне непривычная, но я проникаюсь:
"Но не напоит меня... И не отмыться мне в той воде, в темноте.
И чтобы не быть беде, молюсь и прощаю я.
Но смыв отрицания тень, дурной толпы молву и гнев, пьяный бред,
Глупостей всех навет,
Змеей ускользаю я.
Но вышел сухим на свет.
Кожей змеиной мне выстлан след от побед,
И помня отцов навет, стада укрываю я". *
Бармен занимается своими делами. За стойкой двое, ведут разговор:
-Нравится тут?
-Нет.
-А мне очень. Мрачно, неуютно. И люди собираются не простые. Чувствуешь?
-Да. Они либо постоянно испытывают боль, либо ее причиняют. Может быть, у них это выражено чуть сильнее, чем у остальных.
-И я о том же. Страх их получше будет среднестатистического. Вот, - пока бармен не обращает на них внимания, один из посетителей достает банку, наполненную жидкостью и с чем-то плавающем внутри, - Как тебе? Твое.
Второй недолго рассматривает, касается левой части груди.
-И все равно нет боли.
-Ха, - второй убирает банку, - ты ее и живой не испытывал, сейчас бы с чего?
-Не знаю. Я не понимаю, почему так происходит, и как должно быть, или не должно быть.
Второй залпом осушает кружку.
-Скучный ты. Да и здесь как-то тухло сегодня, пойдем прошвырнемся что-ли, накажем кого.
Они просто исчезли из-за стойки, как и она сама. Вместе с барменом. Вместо них висела белая простыня. Перед ней на отдаление странное приспособление. Оно внезапно затарахтело, и на экране появилось изображение.
-Присаживайся, не заграждай, - раздался голос позади.
Я обернулся и увидел сидящего и взирающего на меня шута. По крайней мере та сторона, что была обращена на меня, была таковой. Обратная была разодета в королевские одежды, и на половине ее головы была полу корона.
-Люблю страшные сказки, - поделился шут.
-Я тоже люблю! И когда уже наступит моя очередь смотреть? - подал голос, судя по всему, король.
-Успеешь еще, помнишь уговор? Я смотрю сегодня, ты завтра. Какой сегодня день?
-Сегодня, - недовольно проворчал король.
-Вот то-то же. Завтра, ты смотришь.
-Эх, наступило бы уже наконец-то завтра. А то, что не день - сегодня, - грустно сказала вторая сторона.
Я присел рядом с ними. Какая уже разница, что происходит. Я тут явно не особо участвую, и тем более могу что-либо контролировать. Только наблюдать. На экране, тем временем, разворачивается действие:
"Вторжению на Землю прошло без проблем.
Все шло даже слишком хорошо. Что заставляло Стоящего в тени Князя, заметно нервничать. Он же его беспокойства не разделял. Все было рассчитано. Да Магистр мог помешать. Но после того, как его щенки сбежали, не составило труда разобраться с ним окончательно. Убедить своего бывшего друга, что его освобождение идет в разрез с планами Князь, было тоже крайне легко. Как результат, абсолютная защита была завершена. Ее получили не только жители Славной, но и все жители Мира. Дальше активация в каждом из них, измененных клеток Марикая, и полное преображение с подчинением. Армия абсолютно неуязвимых ни к чему, готова. В том числе, для главной цели, вторгнуться на Землю, что прежде была за Барьером.
-Наслаждаешься?
Князь удивленно повернулся, и увидел его. Стоит себе, как ни в чем не бывало. Без кожи на лице. Вместо ответа, в него ударило концентрированной энергией. А ему хоть бы что. Интересно. Стоящий в тени тоже попробовал сделать незваному гостю что-нибудь крайне неприятное и так, чтобы от него не осталось буквально ничего. И так же безуспешно. Теперь он занервничал еще больше, зная и понимая, намного больше Князя. Пешки, возомнившей себя Игроком.
-Ты кто? - вот теперь можно и поговорить, а пока попытаться понять, что происходит.
-Ошибка, - ответил незнакомец, - Меня оставили на десерт. Кажется, это уже было со мной. Я встречался с этим прежде. Повторенье, мать учения. Но в тоже время, теперь будет что-то новое. Мне точно пригодится. Больше, чем противостояние своему очередному воплощению. Нет, в этот раз приобретенное мною, будет поглощено. Произойдет полное слияние.
Стоящий в тени, проявился. Форма старика в черном плаще с капюшоном. Самая распространённая, самая предпочитаемая. Ему уже давно надоело каждый раз искать что-то оригинальное.
-Ты... Ты ведь знаешь, да? Понимаешь, почему это происходит? - в голосе старика Князь услышал страх. Раньше от его голоса порождался ужас в слушающем. И полное понимание того, что перед тобой существо, давно вышедшее за все пределы.
-Ты одно из проявлений Исследователя? Да. Похоже. И откуда я это знаю? Видимо перед самым предельным состоянием сбои множатся. Именно этим они ценны. Возрастающей неопределенностью. Странно, что тебе это недоступно. Хотя возможно, что ты больше и не нужен. Сам себя решил изъять. Это тоже забавно.
Князь хотел что-то сказать, но в мгновение ока забыл вопрос. Преддверие. Потерянность одно из частых состояний непробужденных форм. Может как-нибудь в иной раз.
Только гость мог хоть как-то еще наблюдать за начавшимся. Развоплощением? Нет. Перезагрузкой? В какой-то мере. Черные тени, которых могли увидеть лишь Игроки. То, что не остановить, в пределах обозначенных границ".
-Ох, люблю я открытые финалы, недосказанность, а лучше клифхенгер. Бесит, и в тоже время, так классно, - поделился своими впечатлениями шут. Я ответить тем же не мог, лишь недоумевающе пожал плечами. Нет, мне мало. Хотя да, легкое желание узнать, что там было прежде, возникло. Но вот насчет открытого финала? Тут вроде все ясно. Конец всему.
-Или начало, - будто прочитал мои мысли шут, - Ладно, с тобой хорошо, конечно, дружище, но мне пора выступать идти на сцену. Да и кина больше не будет, на сегодня все. И где опять эта скрипка затерялась?
-А я говорил тебе, что не стоит все делать самому. Ты и так и сочиняешь и поешь, хоть бы еще кого позвал. Скрипачку вот вообще будет замечательно. Или клавишницу, - подал свой голос король
-Барабанщицу, - мечтательно сказал шут, - Эй, тебе не туда, дальше по коридору дверь. Ну это, если тебе захотелось уже свежим воздухом немного подышать. Там впереди, тебя уже ничего хорошего ждать не будет. Уж поверь мне.
Это он точно мне. Послушать его? А вдруг меня там ждет ловушка? А я не в ней уже, разве? Хуже, говорит? Да что может быть хуже этого происходящего непонятного бреда? Кому такая пакость вообще в голову может прийти? Давно уже не смешно. Но ведь еще и не страшно?
Нет, иду на выход. Хватит с меня. Если это здание, то в нем должен быть и выход. Выхожу из бара, нет не обратно в больничный коридор. А как раз на улицу. В небольшой деревенский двор. Маленький мальчик играет с собакой. Крупная такая, мохнатая. Им так весело. Все же очень преданные создания. И вон как с малым ладит. В обиду не за что его не даст, так еще и играть с собой позволяет. Ну, кажется, здесь без подвоха. Так, калитка, ведет на улицу. Мне туда.
Уже касаюсь старой деревянной ручки, когда веселый детский крик обрывается, вместо него рождается вопль, хлюпающее звуки. Злобное рычание. Не стоит. Не оборачивайся. Не смотри. Что с тобой Синестен? Что со мной? Я ведь раньше не был таким мягкотелым. Это просто бессмысленно. Ты же понимаешь уже, что происходит. Твое воображение уже вовсю созидает предполагаемые картины происходящего.
Дверь распахивается. Мы в помещении. Да какого черта! Что за внезапные переходы! Появляются лекари. Я провожаю их взглядом. Они подскакивают к корчащемуся в муках тельцу. Ошметки мяса скрывают только половину черепа. Он еще живой. Собака сидит рядом. Как ни в чем не бывало. Кровавый язык свисает из рта. На клыках исчезнувшая с лица ребенка плоть. Часть ее. Остальное вокруг головы мальчика, щедро перемешанное с его волосами.
-Ох, кактусы вшивые, чтоб вы ежиками поперхнулись, - выругался один из подоспевших медиков. Они что, его спасать собрались? Вот ведь безумцы. Втыкают в него какие-то пакеты с жидкостью. На лицо накладывают повязки.
-Жить будет? - спрашивает второй обеспокоенно.
-А куда он денется. Как миленький. Пока не закончим, так точно. Давай, доставай мольберт.
Чего? Я уже хотел покинуть все же это помещение, увешанное все картинами. Но после услышанного, остановился. Да и произведения искусства стали меняться. Были пейзажи, натюрморты, портреты. Модерн, классика. Деконструкция. Теперь же одни этюды в багровых тонах.
Лекарь принялся срезать одежду с мальчика. Вместе с ней вспарывая кожу. Нет. Это уже перешло все границы! Я быстро преодолеваю расстояние до них, но застываю не в силах дальше двинуться, всего в паре шагов.
-Тсс!- сгорбленная старушка перед мной, хотя это мягко сказано, судя по серому цвету голой кости черепа, мертва она уже давно,- Экспонаты руками не трогать! Только наблюдать! А то я тебя!
Она замахивается веником, но прежде, чем он бьет меня, превращается в тапок, а я обращаюсь котом. Шлеп. Я - это снова я. Кажется даже, до сих пор, отчасти еще Синестен. Но уже есть сильное сомнение в этом. Он не боялся. А я боюсь.
-Будешь знать, как гадить, где попало, - говорит старушка и они с котом, только что пометившим мне ногу, удаляются прочь. Кажется, они забыли кое-что важное. Вернуть мне подвижность. Хотя подозреваю, это было сделано намеренно. Теперь я не могу ничего предпринять, кроме как наблюдать за тем, как на моих глазах медленно и крайне небрежно препарируют ребенка. По кусочку отрезая от него плоть.
-Ну как? - спрашивает тот, что орудует скальпелем, протягивая второму очередной кусок мяса. Кажется, он старается вырезать что-то особенное.
-Нет, чего-то не хватает, - второй явно недоволен, - Он слишком мелкий. Одного не хватит.
-Да чего проще, - первый хлопает в ладоши. Забыв, что в одной из рук у него до сих пор скальпель. Потому некоторое время, с недоумением смотрит на пару отпавших пальцев.
Но подействовало. Двери открываются, въезжает задом белая повозка. Ну не совсем уже белая. Много, где кровавые следы. От детских ладоней. Да что ты творишь, тварь, со мной! Задняя часть транспорта распахивается, и мертвые переломанные тельца вываливаются наружу.
-Загадку хочешь? - спрашивает лекарь у второго.
-А то, как же, - оживляется его напарник, подтаскивая тела поближе. Кое какие части он отрывает сразу, те, что и так непонятно каким чудом еще держались, - Люблю поломать мозги, - раскрывает черепную коробку, запускает туда свою пятерню, давит мозг подобно творогу. Звуки примерно такие же. Хорошо хоть обоняния нет. На картинах на стенах уже точно понятно, закреплены изрядно подгнившие останки.
-Знаешь сколько надо мертвых младенцев, чтобы вкрутить лампочку?
-Хех, не знаю. Сколько?
-Много, чтобы куча была достаточно высокой и с нее можно достать до лампочки.
Смеются. А я, наверное, уже никогда не смогу больше.
"А я ведь тебя предупреждал, - звучит в голове голос шута, - Стоило подышать напоследок. А это ведь только начало. Так сказать, еще эпиграф".
-Поддержи-ка, дружище, - первый лекарь втыкает в одно из детских тел свой скальпель, роется в сумке и достает бутерброд, - А я, пожалуй, перекушу.
-Опять одна трава? - второй корчится.
-Тебе трупоеду не понять, как ты свой организм этой гнилью убиваешь.
-И ничего не гниль, все свежее, - второй отправляет себе в рот небольшой кусочек сочащегося кровью мяса.
-Не ешь, дурной, еще черви всякие в желудке заведутся. Хоть пожарь. Или давай я тебя бутербродом угощу? Смотри, какие глазки у помидорки. Какие милые губки у огурчика.
Они были живыми. Все компоненты его вегетарианского бутерброда. Вопили беззвучно. А он, довольно улыбаясь, медленно, кусочек за кусочком откусывал.
Да куда я попал? И почему так остро это воспринимаю? Это ведь всего лишь иллюзия. Наваждение. Не более, чем кошмарный сон. А ведь и правда, это точно так и есть.
-Хочешь кольну? -гигантский кошмарный комар, прежде даже, чем я успел понять, проткнул меня насквозь. Какая же жуткая боль. Но это было только начало. В течение следующих пары минут он пронзил меня еще не менее сотни раз. Весь в дырках. Но кровь не вытекает из них. Черные бездны. Что-то поднимается из них. Гной. Начинает медленно вытекать.
Спокойно. Спокойно. Синестен возьми себя в руки. Ты ведь не сломаешься от наваждения? Не сдашься, несмотря на то что происходит, продолжишь свой путь. Да я недвижим! И не могу ничего делать, кроме как наблюдать за разворачивающимся безумием.
-Это не так, - маленький утконос смотрит на меня своими большими красивыми глазами. А какую пакость ты мне подготовил? - Не переживайте вы так, у меня лапки.
И действительно, красивые такие, мягкие. Я почувствовал это, когда он меня коснулся. Контроль над телом тут же вернулся.
-Благодарю, - точно, здесь не все творят дичь, могут выглядеть крайне странно, как тот же шут-король, но в тоже время не препарируют, иногда пожирая, маленьких детей, чтобы сделать из них жуткие картины. Нет, такое искусство не по мне. Спалить бы все это к чертям.
-Не надо, - напоминает о своем существовании мой маленький спаситель, - Книги не горят. Ты наблюдатель. Наблюдай. И двигайся дальше. У тебя нет выбора. Просто дойди до конца. Чтобы тебя дальше не ждало. А попробуешь вмешаться, уже примерно представляешь, что будет.
-Бабка вернется?
-Нет. Тут что-то повторяется, только когда этого не ждут. А ты ждешь. Потому будет что-то новое. Но лучше не проверять.
-Это я уже хорошо себе уяснил. Может, мне все же передохнуть?
-Нет, этой возможности ты себя уже лишил. Но не переживай. Осталось совсем немного. Лишь вечность. Глазом не успеешь моргнуть, как пролетит.
Значит выхода нет?
-Выбор всегда есть. Как воспринимать. Чему придавать значение. Ты это ты. А не кто-то иной. Помни это, не теряйся. Как бы не хотелось порою раствориться, исчезнуть. Как бы страшно не было. Двигайся. Все к лучшему. И это тоже. Новое начало. Новая форма. Новая идея.
-А можно было бы как-то иначе?
Утконос пожимает плечами:
-Этот вопрос лучше сам себе задай. Почему именно так. Почему именно такое привлекает к себе внимание. Мне больше про Анчутку нравится. Там как-то добро, наивно, пусть, местам, бывают отклики подобного и там, нет-нет, но покажут себя, хоть мельком. Но жизнь она такая, что-то изымешь, и все, искусство одно. Примерно, как здесь. Потому даже здесь есть, что-то хорошее. Нельзя опираться только на что-то одно, это как скакать на одной ноге. Можно, но не долго. Потом рухнешь.
-И что в конце?
-Освобождение. Что же еще. Проснешься, наверное. Он тебя не бросит, не волнуйся. Он никого не бросает. Сами уходят, когда он больше им не нужен. Инструмент не выбирает, инструмент сотворяет.
-И кому этот инструмент принадлежит?
-Как кому? - искренне удивляется зеленый малыш, - Ей, Инкубатору Инкубаторов. Ой, все. Заговорил ты меня, глупый. Оно уже ждет тебя. Не заставляй себя ждать. А то, чего недоброго само придет. А это все же стоит держать в определенных границах.
Я направляюсь к двери.
"И еще одно, - раздается голос, уже внутри моей головы, - Бояться не плохо. Страх, рождающийся за других, вполне естественен. Как и за самого себя, если не только за себя. Бояться стоит, именно, что очерстветь. Утерять эмпатию. Да, в этом тебе пока уготована только роль наблюдателя. Но в конце ждет сюжетный поворот, и ты поменяешься местами с тем, кто сейчас тебя истязает. Появится выбор. Хорошенько загляни внутрь себя в тот момент. От твоего ответа многое будет значить".
-А смогу его дать, если даже вопроса не знаю?
"Тебе его уже сообщили, ответ. Надо быть внимательнее, или уметь чувствовать, а лучше объединить, сердце и ум. А вопрос? Вопрос ты тоже сам себе задашь. Если повезет".
Выхожу в коридор больницы. У соседней двери два мальчика плачут. Утешают друг друга. Такие одинокие. Теперь. Я подхожу к ним. Склоняюсь над старшим. Шепчу ему одновременно с младшим:
-Будь умным, - я.
-Будь сильным.
Он не отвечает. Не может. Внутри него такая пустота от потери, что в голове, что в сердце. И на языке только тишина. И все же на мгновение его взгляд проясняется. Боль отступает, приходит сострадание. Цветок лотоса начинает медленно раскрывать свои первые лепестки. До полного пробуждения еще годы. Всего лишь миг. Он тихо произносит:
-Про велосипед не забудь. Это хорошая шутка. Мне нравятся длинные подводки, у меня хорошая память, много читал. Я оценю. Я пойму.
Какой еще велосипед? Но, нет, не забуду. Если ты нашел в себе силы мне это сказать, когда переживаешь такое, то точно не забуду.
Сквозь слезы улыбается, и я слышу:
"С первым снегом снится мама.
Боль проходит, все становится иным.
Возвращаясь, сохраняю.
Есть движенье, с тем же все напрасно.
Но ведь верю, хоть чуть-чуть. Только малость.
Возвращаясь, не теряю. Оставляю, хоть чуть-чуть.
Что же будет? Есть ли разница?
Слишком ранний первый снег..." *
Двигаюсь по коридору. Больше не одной двери. Не знаю, что заставляет меня взглянуть наверх. Вижу люк. Раскрывается, выпадает из него старая деревянная лестница. Поднимаюсь, выбора нет, а пробовать тут свои порядки устанавливать, я больше не хочу. Знаю уже, чем это заканчивается. Ничем хорошим.
Оказываюсь на чердаке. Старые опилки под ногами. Посередине стоит палатка. В ней горит свет. Заглядываю внутрь.
-Чего застыл? - юноша внутри смотрит на меня по-доброму, - Заходи коли пришел. Хотел же передышку? Вот лови.
-Но сказали, что ее не будет?
-Да мало ли, что тебе сказали? Ты что всему, что тебя говорят, веришь? Или что написано? Лучше присаживайся. Без второго игрока никак. Вот тому, что в играх происходит, никто не верит. Странно, не находишь?
Сажусь рядом с ним, он протягивает мне необычный предмет, второй, похожий, держит в своей руке.
-Это джойстик, контролер, - поясняет, видя мою растерянность, - Не уж то не играл ни разу? Или ты Пекарь?
-Нет, я хлеб не пеку, - отвечаю, не совсем понимая, как может быть связанно незнанием мною этого предмета с профессией булочника.
-Да не, - смеется, - Это значит, что ты на компьютере только играешь.
-Про эту штуку, я тоже ничего не знаю.
-Разберешься. Кстати, классный косплей. Это откуда такой персонаж?
-Это я.
-А. Ну имеешь право. Ну что, начнем?
На плоском прямоугольнике появляется изображение и текст:
"Первому игроку, приготовиться!
Второму игроку, приготовиться!
Fight!!!
Его всегда бесили штампы. Например, если в фильмах показывают похороны, то обязательно дождь. Если кто-то раскапывает могилу, то явится сторож, или еще кто.
Была тихая, теплая ночь. Без осадков. А все, кто ему мог помешать, парочку, когда их обнаружат, самих закопают. Крайне плохие это были люди. Ну а других, недостойных, просто освободят. Пока же он мог не спешить, медленно, штык за штыком, погружаться все глубже. Но ему не терпелось. Скорее. Быстрее. Сильнее. Пока металл не зачерпнет истлевшее древо. Откинуть лопату. И используя подаренный ею нож и ладонь свободной руки, дальше вот уже, неторопливо.
Тело успело изрядно разложиться, кое где, обнажая кость. Но она все равно оставалась такой красивой. Он будет любить ее любой. Свою младшую сестричку.
Самое важное. Аккуратно извлечь сердце. Ну, насколько это возможно. Да, он уже потренировался. Причем с живыми это было делать, куда труднее. Но он не был так щепетилен в их отношении. Они того не заслуживали. Более того, чем ужаснее, тем лучше. Вряд ли до других дойдет суть, но хоть страх возникнет.
Сердце усохло, но почти не было затронуто разложением. Интересно у него теперь такое же? Непроизвольно коснулся груди. Все, как и прежде. Не бьется. Отлично.
Мертвое сердце в руке развеялось. Труп дернулся. Сестричка пробуждалась. Больше ей ничто не сковывало. Что ж, пускай просыпается, не будет ей мешать. Она всегда любила поваляться в кровати подольше. Не спешила, пытаясь запомнить, что ей снилось, как можно лучше. Чтобы потом поделиться с ним этим. Своими Лабиринтами Снов.
У него было еще одно дело. Еще одна могила. Он не планировал, просто проходя мимо надгробия, почувствовал, что и эта тоже. Татьяна. Не отпевали. А между тем мученица. И сколько еще таких будет? Сколько сердец ему еще предстоит вырезать? Он питал сильную надежду, что много.
Другое дело, чувствовал, надо спешить. Собрать всех прежде, чем этот мир сгинет. Да, тут развлечься уже не удастся толком. Точно не как в прошлый раз. Прошлый раз? Да, порою его посещают крайне странные мысли и чувства. Но что ему до них? У него нет цели, нет смысла. Сердце есть пока. Но это скоро изменится. Когда сестричка окончательно восстанет. И завершит его трансформацию. Ох уж это сладкое предвкушение."
-Еще разок? Хотя нет, поздно еще, а мне уже надо написать новый белых стих. Продолжение для старого. Спустя годы. Теперь иное. О, Мэф, ты уже тут? Отведешь бедолагу?
У входа в палатку сидел хомяк размером с кошку. С кроличьими ушами.
-Только палец ему не протягивай. Рефлекс, цапнет, не думая. Благодарю за игру. Ты если что, заглядывай на огонек. Тут тебе рады.
-Спасибо, - отвечаю, а самому вдруг так не захотелось идти дальше, остаться тут, с ним, и играть в эти странные игры снова и снова.
-А какая разница? - удивляется юноша, - Форма игры может меняться, но она все. Да и меняться надо. Я был первым, ты вторым. Теперь ты первый, я второй. А финальный босс, если игра хорошая, и должен вызывать у тебя желание швырнуть в монитор джойстик. Знаешь сколько я всего переломал прежде, чем обрел покой? Прежде, чем сломал последнее и самое первое? То что казалось, то что само себя истязало? Следуй за хомяком, он всегда бежит к обрыву. Не стоит заставлять себя здесь ждать, лопасти уже раскручиваются, пулеметы заряжаются. Босс-вертолет готов дать прикурить твоей пятой точке. Пылать будет, как в недрах Орудруина. Но и колечко с бедолагой сгинут. Как и этот лупоглазый. Зырится своей, кхм, знаешь, я, наверное, крайне испорченный. Но ведь похоже же это на женских половой орган?
Молчу, не зная о чем, он вещает. Хомяк привлекает свое внимание, укусив меня за палец, отросший из голени.