Замковой Алексей. Наемник (рабочее название)

В детстве мама каждой шестой день водила меня в храм Дарена. Даже самое первое мое воспоминание связано с этим храмом. Как сейчас помню - вечная толпа, такая, что хоть как пошевелись - обязательно наступишь на чью-то ногу. Жарко, душно. Рядом стоит мама - вслушивается в обычную утреннюю проповедь и кивает головой в такт напевной речи священника. И я рядом. Приглушенные толпой слова проповеди долетают и до меня, но я ничего не понимаю Вцепился в мамину юбку так, что одна из заплат на ней с громким треском начала поддаваться под моими пальцами. Мамина рука успокаивающе ложиться мне на голову, но ее взгляд все равно прикован к чему-то, что за спинами толпы мне, карапузу нескольких лет отроду, не видно. Кто-то наступает на мою босую ногу. Больно-то как! Хорошо еще, что наступивший был, как и я, бос. А то остаться мне инвалидом на всю жизнь. Это стало последней каплей. "Мама!" - захныкал я. - "Пойдем отсюда!". Но мама лишь крепче притискивает меня к себе, не отрывая глаз от священника. И ни слова в ответ... И так - каждый шестой день. С вариациями, конечно. Иногда, людей в храм набивалось чуть поменьше и можно было даже свободно дышать. Иногда, на меня, как в тот раз, наступали, толкали... С годами я рос. Наступать на меня стали меньше. Но толкались здесь почти всегда. И всегда рядом мама.

Но детство быстро закончилось. Буквально через месяц после того, как мне исполнилось десять лет, в Агил пришла прыгучая лихорадка. Это была уже вторая эпидемия на моей памяти. Еще одно воспоминание из детства - мы с мамой прячемся в каком-то подвале. Холодно, сыро... Я судорожно кашляю. Кашляю не только из-за того, что, после недели в этой сырой яме, сильно простыл, но, в основном, из-за смрада горелого мяса, который густыми клубами расползается по городу от площадей, на которых сжигают тела умерших. Это была первая эпидемия, которую я пережил. Без последствий для меня прошла и следующая эпидемия. Хотя, когда я говорю "без последствий", то имею ввиду свое здоровье. Последствия были, и еще какие! Вот вам третье воспоминание - самое яркое, которое врезалось в память и останется в ней на всю жизнь. На город медленно опускается полог сумерек, но до сих пор светло - почти как днем. Тучи над головой играют багровыми отсветами от костров на площадях. Все та же вонь горелой плоти, несмолкаемый звон колоколов... И мама, быстро, чуть подпрыгивающим, будто в ритм с колокольным звоном, бегом, убегает от меня по улице. А я стою возле дверей все того же подвала, в котором мы прятались. Я сжимаю в руках палку, которая еще сегодня утром служила мне мечом в игре со сверстниками, повожу своим оружием влево-вправо... "Мама, не бойся!" - кричу я. А мама продолжает бежать. Заслышав мой голос, она оборачивается. В глазах сверкают слезы... Растрепанные волосы клочьями свисают с головы, лезут в глаза. А на ее щеке, как раз на той, которая оказалась повернута ко мне - на правой, алеет, мне даже показалось, что светится красным огнем, язва, размером с ногату. Она обернулась на бегу, взглянула на меня в последний раз и... споткнувшись, растянулась во весь рост. Тут же я бросился к ней. Но, увидев это, мама вскочила на ноги, одним прыжком забежала за угол и больше я ее никогда не видел. В тот день я остался один. Родственников у меня не было. А через месяц у меня уже не было вообще ничего. Хозяин квартир, к которых мы жили, сразу же после окончания эпидемии, просто вышвырнул меня на улицу, забрав себе все наше нехитрое имущество в счет платы за проживание. Что делать? Куда идти десятилетнему ребенку в большом, ставшем вдруг чужим, городе? Тогда я еще надеялся отыскать пропавшую мать. В мою детскую голову даже теоретически не могла прийти мысль, что она сгорела на одном из костров, пятна от которых сейчас соскребали с плит городских площадей. И тогда я придумал! Где мы с мамой бывали чаще всего? Конечно же в храме!

Я приходил в храм Дарена каждый день. Только проснувшись, первым делом я отправлялся туда, в надежде, что однажды встречу там маму. И протискиваясь, сквозь толпу, пытаясь заглянуть в каждый закоулок, искал ее, пока голод не заставлял отправиться на поиски пропитания, которое, обычно, находил на помойках позади таверн. Там всегда можно было найти что-то съедобное. Иногда, правда, приходилось отбивать еду от бродячих собак. А иногда, стая собак отбивала еду у меня. Очень редко, но и такое было, удача улыбалась мне в виде какой-нибудь сердобольной женщины, которая, сжалившись, давала кусок хлеба или несколько яблок. Так и жил. Проснувшись, шел в храм. Потом - на поиски пищи. И снова в храм...

Дни летели, складываясь в недели, месяцы и годы. Через год после ого, как оказался на улице, я изучил каждую дыру в городе. Нашелся и более приличный источник пропитания - всего полдня пути от города, и в моем распоряжении оказывались чужие огороды, на которых можно было найти свежие овощи. Правда, запасы пищи приходилось делать только по ночам. Днем фермеры довольно тщательно охраняли свое имущество. И не только днем - несколько раз случалось, что мне приходилось во всю прыть уносить ноги от истошно лающих за спиной собак.

В тот же год я познакомился с Червем и Черным. Спросите, как я мог прожить больше года ни с кем не познакомившись? А вот так! Просто, первое время меня не интересовало ничего, кроме поисков мамы и голодного желудка. Жил я тогда как в тумане. Да и не ходил никуда. Весь мой распорядок дня состоял из бега между храмом и помойками. Так вот. Червя и Черного я встретил абсолютно случайно. Оба они были старше меня, не сложись так обстоятельства, вряд ли обратили бы внимание на ту жалкую тень, которую я из себя представлял. Так вот. Эта история заслуживает отдельного описания. В тот день я, как всегда, проголодавшись, отправился из храма к припрятанной добыче с огородов. Надо сказать, что запасы свои я прятал хорошо - просто, после того, как несколько раз моя еду таинственным образом исчезала, я осознал необходимость устраивать хитрые схроны. На этот раз, один из таких схронов был под грудой битой черепицы на чердаке одного полузаброшенного дома. Я как раз грыз сырую репу, поглядывая сквозь чердачное окошко на дворы внизу, когда заметил, что два каких-то типа крадутся вдоль стены. Одни - тощий и ростом даже ниже меня, хотя, как оказалось в последствии, он был старше на три года. Одет более-менее прилично, в грязные, но целые штаны, подпоясанную куском веревки серую рубаху до колен. На его голове торчали во все стороны непослушные вихры. И второй - чуть повыше меня, одетый практически так же как и вихрастый. Чуть присев, они медленно продвигались вперед. Я пошарил взглядом и обнаружил цель этой пары - неподалеку сушилось на веревке чье-то белье. Помню, в тот момент я начал раздумывать о том, почему бы самому не стащить где-нибудь бельишка. Я как раз размышлял над тем, что потом с этим бельем делать, как мое внимание привлек новый персонаж. Взгляд уловил какое-то движение и автоматически переместился вслед за ним. Чуть позади воришек, скрываясь за каким-то сарайчиком, в том же направлении крался пузатый мужик. Этот вряд ли нацелился на белье. Кроме толстого пуза и неплохой одежды - на ногах у мужика были сапоги! - он обладал еще и ярко блестящей на солнце лысиной в полчерепа. Почему-то в детстве лысина всегда ассоциировалась у меня с достатком и солидностью. Может быть потому, что такой же лысиной мог похвастаться наш домовладелец - пример богатства и успеха для меня в те годы, когда мама отдавала ему за проживание практически все заработанные деньги. Нет, этот белье воровать не будет. Скорее всего, он охотится не за тряпками, а за теми двумя воришками. Когда я разглядел в руке мужика дубинку, уверенность в собственной догадке достигла максимума. В тот же момент меня охватила жуткая злость - почему-то вспомнилось, как такой же лысый толстяк вышвырнул меня на улицу после маминой смерти. Не возникло даже никаких сомнений, кто, в разворачивающемся внизу представлении, заслуживает моей поддержки.

- Сзади! - крикнул я и запустил через окошко в толстяка недогрызенной репой.

Снаряд попал точно в цель. Хаотично вращаясь, мой обед смачно впечатался прямо в блестящую лысину. От неожиданности моя мишень споткнулась и схватилась, чтобы не упасть, за стенку сарая. Окрестности огласил дикий рев, в котором проскакивали слова, значения которых я в том возрасте еще не понимал. Реакция воришек была однозначной - я даже не успел заметить как их и след простыл. Тут в голову пришла мысль, что пора убираться и мне - лысый внизу, все еще ругаясь, искал взглядом обидчика. Меня, то есть. Не теряя даром времени, я спустился вниз и, петляя по переулкам, кинулся наутек. Не помню уже после какого поворота, но завернув за очередной угол я обо что-то ударился и покатился по земле.

- Ты, так и этак, вошь поганый, смотри куда прешься! - раздалось откуда-то сбоку.

Я посмотрел в ту сторону - рядом лежал на земле тот самый коротышка, который только что охотился за бельем. А с другой стороны до меня донесся смех. Даже не смех - ржач. Я посмотрел в ту сторону - второй воришка, держась за живот, сползал по стене. Я попытался подняться на ноги, но сильный удар в живот бросил меня обратно на землю. Коротышка поднялся раньше и, грязно ругаясь, снова заносил надо мной ногу. Бил он меня качественно и больно. Только я делал движение чтобы подняться, следовал новый удар. Но больно было не это. Самая сильная боль была от того, что я же только что, можно сказать, спас их! Вот тебе благодарность...

- Сволочи вы! - прошипел я сквозь слезы, когда коротышка устал меня пинать и подошел к своему товарищу, который так и валялся, хохоча, на земле. - Пусть бы вас лучше тот, лысый, поймал!

- А ты откуда о лысом знаешь? - остановился на полушаге коротышка.

- Это я вам кричал! - прохлюпал я. - И репой в него тоже я запустил!

Через мгновение коротышка уже сидел возле меня на корточках. Чуть погодя, к нему присоединился отсмеявшийся второй.

- Что ж ты сразу не сказал? - коротышка протянул руку, предлагая свою помощь.

- А ты ему дал что-то сказать? - спросил второй и обратился ко мне. - Ты уж прости, друг. Сам понимаешь, настроение ниже канавы. Дело сорвалось, тот хрен лысый чуть голову не проломил своей дубиной... Если бы не ты...

- Ну вас! - я оттолкнул руку и, постанывая от боли, поднялся самостоятельно.

Воришки переглянулись и, видимо, между ними произошел какой-то беззвучный разговор. Нет, я не имею ввиду, что они умеют читать мысли - на магов с Мерцающего острова они не похожи. Просто, переглянувшись, они одновременно подхватили меня под руки и потащили куда-то по переулкам.

- Пойдем, похаваем чего-то. - миролюбиво басил коротышка - Меня Червем звать. А он - Черный...

- Не хочу я с вами! - я пришел в себя и принялся вырываться.

- Слушай, друг, - Червь со вздохом отпустил меня и отошел на шаг в сторону, - ну прости меня. Ты ж меня самого так с ног сбил, что до сих пор локоть болит. Блин, ну что мне сделать, что бы ты перестал крыситься? Ты же нас реально спас, а я тебя так... Не по понятиям это...

Так я с ними и познакомился. Должен сказать, в последующие годы я не раз благодарил судьбу за эту встречу. Ноющие от ударов бока - совсем небольшая цена за ту школу, которую я прошел с этими ребятами. Даже не знаю - прошел бы я ее самостоятельно, без поддержки. Мир нищих, к которым относился и я, оказался жесток. И дети, в своем большинстве не способные постоять за себя, находились в этом мире на самом низком уровне. Уже через неделю после знакомства я понял, что мне просто очень крупно везло последний год. Только чьим-то вмешательством сверху - может быть даже Дарена, в храме которого я проводил большую часть времени - можно было объяснить то, что меня не продали в рабство куда-нибудь на рудники Гномьих гор или, что гораздо хуже - в бордель. Да, вы не ослышались - оказывается в нашем славном городе Агиле есть и такие заведения, которые предоставляют соответствующие, противоестественные услуги мальчиков. И рабство у нас, оказывается, тоже есть! Не официально, конечно. Рабство в Империи строжайше запрещено. Но, это ведь на бумаге... А кто будет проверять отдаленные рудники и леса, которые и имперскими-то считаются только из-за линий на карте? В конце концов, меня могли просто походя избить до смерти, что чуть не сделал Червь. Новые знакомые, в последствии - друзья, взяли надо мной шефство, оградив от большинства неприятностей и посвятив меня в реалии местной жизни. Червь и Черный, оказалось, обладали некоторым авторитетом на своем уровне. По крайней мере, сверстников мне больше не стоило опасаться. Только один случай, когда какой-то тощий оборванец, чуть старше меня, попытавшись самоутвердится за мой счет, пнул меня под зад и, тут же, оказался припертым к стене Черным, который приставил к глазу моего обидчика остро заточенный длинный гвоздь, сразу же вбил в голову окружающих мысль, что меня лучше не трогать.

Сами же ребята оказались довольно неплохими. Несколько лет мы с ними промышляли чужим бельем и обирали пьяных - забирая то, что оставили старшие. В тринадцать лет я, вслед за своими товарищами, перешел на следующий уровень. Мы вплотную занялись любителями выпить. Работали мы так - хозяин одной из захолустных таверн, к которой мы прикрепились, за восемьдесят процентов добычи указывал нам подходящего клиента. Обычно, когда в таверну заходил явно состоятельный человек, к нему тут же подсаживался некто веселый, компанейский и забалтывал того до такой степени, что человек просто терял счет выпитому. Дополнительным стимулом не особо обращать внимание на количество пустых кружек и стаканов на столе служила готовность нового знакомца угощать выпивкой за свой счет. А потом, когда лох уже явно перебирал свою норму и плыл, вдруг вспыхивала драка. Избитого клиента вышибалы выбрасывали на улицу и тут наступал наш час. Мы мгновенно вылетали из-за угла, в минуту обшаривали карманы, забирали все ценное и так же быстро скрывались в лабиринте переулков. Подоспевшей страже оставалось лишь выслушивать, что потерпевший, напившись, устроил драку и был за это выброшен из заведения. Заметьте - заведение он покидал со всем своим имуществом, что подтверждали многочисленные свидетели. Подтверждали они также и то, что он был ограблен какими-то мальчишками, которые тут же сбежали. Доказать участие кого-либо в этом деле было невозможно. Так же невозможно, как найти нескольких мальчишек на городских задворках. Страже оставалось лишь пожать плечами и довести потерпевшего, если тот этого стоил, до дома. А мы вечером отдавали долю хозяину таверны, которой тот делился с остальными участвовавшими в деле, и ждали следующую жертву.

Кстати, о страже - разговор отдельный. Именно от Червя и Черного я узнал, что стражники - наш самый главный враг. И дело здесь не только в нашем способе заработка. Поскольку, за людей нас не считали даже наши же товарищи по несчастью, то уж о других, статусом повыше, можно и не говорить. Стража могла, что важно - абсолютно безнаказанно, избить, убить, продать в то же рабство... И если от остальных как-то еще можно было защититься, то от стражников была только одна защита - бежать без оглядки и надеяться, что тебя не догонят.

Время шло. Я взрослел не по дням, а по часам. На "дне" быстро взрослеют. Я мог уже сам постоять за себя. Научился чувствовать людей - кому можно дать отпор, а кому лучше вообще на глаза не попадаться. Место той палки, которая заменяла мне меч в детских играх, занял остро заточенный железный штырь, а потом, когда я смог себе это позволить, нож. Но это "железо" уже не имело к играм никакого отношения. Единственное, что никак не изменилось в моей жизни с годами - я все так же каждый день ходил в храм. Вопросов об этом мне никто не задавал - в этом мире вообще старались не задавать вопросов. Просто считали мои посещения храма причудой. А потом и вовсе перестали обращать внимание. А я, не обращая никакого внимания на смешки, то и дело раздававшиеся в первое время, упрямо не желал сдаваться. Умом, конечно, понимал, что маму я больше никогда не увижу. Но сердце никак не желало с этим смириться. Ведь храм - это была единственная, еще не разорванная, нить, которая связывала меня с той, прошлой, жизнью. С тем временем, когда у меня был дом, когда мне не приходилось зубами выгрызать себе право на жизнь, когда у меня была мама... И именно в храме, лет в четырнадцать, началась моя новая карьера.

Однажды утром, в очередной шестой день, я, договорившись с друзьями встретиться позже у нашей таверны, как всегда отправился в храм Дарена. Здесь, как всегда, было не протолкнуться. Толпы людей шли на утреннюю службу. На меня никто не обращал внимания - идет себе обычный пацан... Что здесь странного? Лохмотья я уже давно сменил на, пусть бедную, но вполне приличную одежду. В общем, из толпы я почти не выделялся. Поглядывая по сторонам - уже чисто автоматически, по привычке, а не в надежде заметить родное лицо - я протискивался все глубже и глубже в толпу. Как всегда меня толкали, наступали на ноги... Но, то, что в трущобах считалось оскорблением и требовало соответствующей ответной реакции, здесь было в порядке вещей. Я не обращал на это внимания. Вот меня толкнули очередной раз. Причем толкнули так, что если бы не плотно подпирающие меня со всех сторон людские тела, я бы вряд ли сохранил равновесие. Но, все же, качнуло меня здорово. Я навалился на стоящего рядом мужчину (судя по богатой одежде - зажиточного горожанина) и моя рука случайно наткнулась на что-то округлое, висевшее на его поясе. Я ощутил под пальцами приятный пушок дорогого бархата, под которым ощущались твердые кругляши. Кошелек! Толпа снова качнулась, пальцы как-то сами собой сжались вокруг кошеля. Мой сосед оказался раззявой. Не знаю как он умудрился не потерять до сих пор кошель, но висящий на поясе мешочек оказался даже не привязан. Он будто сам собой скользнул мне в руку, а когда я наконец осознал случившееся - бывший хозяин кошелька уже не был виден за людскими спинами. Я быстро, не глядя, пересыпал монеты в карман, а опустевший бархатный мешочек отправился на пол. Я уже достаточно понял в этой жизни, что бы понимать, что монеты мне "пришить" сложно, а вот если при мне найдут кошелек... Мало ли - вдруг именно сегодня стражу заинтересует моя персона. В общем, монеты перекочевали в карман, а я, на этот раз сократив время своего пребывания в храме, начал протискиваться к выходу. Сгорая от нетерпения, чувствуя сквозь ткань буквально каждую монетку, я покинул храм, пересек площади и вскоре скрылся в лабиринте переулков. Только сейчас я решился посмотреть на свою добычу. Когда я перекладывал деньги из кошелька в карман, пальцы чувствовали, что среди добычи попадаются монеты, гораздо крупнее номиналом чем те, которые мне обычно доставались от пьяных лохов возле трактира, но там, в храме, я не бросил на них даже мимолетного взгляда. И вот... На моих ладонях поблескивало целое состояние! Пятнадцать мелких медных ногат, пять крупных сребреников... Но все мое внимание было поглощено другим - среди красноватых ногат поблескивала золотом мелкая, такая же по размеру как медяки, монетка. Среди моей добычи оказался один саат! Затертый так, что профиль Императора был еле различим, но - золотой саат! На одну ногату можно было наесться до отвала в таверне, гораздо лучшей чем та, возле которой мы с Червем и Черным работали. Месячная плата за квартиру, вроде той, в которой я провел свое детство, составляла четыре ногаты или половину сребреника. А саат... До сих пор я никогда даже не видел таких монет. Саат стоил пять сребреников и позволял оплатить жилье за год! В общем, учитывая, что моя обычная добыча за день редко превышала две-три ногаты, вы понимаете мои чувства в тот момент.

Любовался добычей я недолго. Одно из первых правил выживание, которому меня обучили друзья, гласило, что везде, в любом, даже самом глухом, месте, за тобой наблюдают чьи-то глаза. Этот переулок, конечно, еще не был трущобами, но и здесь расслабляться не стоило. Быстро спрятав монеты, я, оглядываясь, отправился дальше. Что делать с добычей? Еще в тот момент, когда осознал ее стоимость, я принял решение сменить профиль работы. Ведь сейчас в моем кармане лежал заработок за более чем полтора месяца. И это за минутную работу! Случайную минутную работу! Стоит ли говорить, что я увидел в этом шанс выбраться со дна? Но такое решение потребует объяснений с Червем и Черным. А следовательно - придется рассказать и о причинах, подтолкнувших меня к этому. То есть, рассказать и о своей добыче. Еще с самого начала нашей дружбы мы взяли за правило делиться друг с другом всем. Даже если кто-то, по каким-то причинам, не смог выйти в какой-то день на "работу", он мог рассчитывать на честную долю. Значит, придется делиться и этими деньгами. Мысли зажать хотя бы часть денег не... Хотя, если быть предельно честным - такая мысль все же промелькнула. В какой-то момент очень захотелось припрятать хотя бы саат, но я тут же отогнал эту мысль.

Ребята отнеслись к моему решению с пониманием. Даже не с пониманием - с радостью. Не знаю, повлиял так на них звон монет, высыпанных мной на подстилку, или что-то другое. Но было принято общее решение в тот же день покинуть прежнее место работы и сосредоточится на местах большого скопления людей, в которых легче всего присваивать чужие кошельки. Более того, в тот же день мы покинули и сами трущобы. Наша компания переселилась, пусть не в богатый, но все же более благополучный район. Часть денег ушла на покупку новой одежды - кто будет разговаривать с нищими оборванцами? Еще часть денег ушла на оплату жилья. Мы сняли крохотную, но показавшуюся нам тогда хоромами, комнатку, заплатив сразу за три месяца вперед. Остальные деньги, за исключением золотого саата, который мы все же припрятали на черный день, пошли на пропитание. С того дня началась новая жизнь. Вы думаете она была проста и безоблачна? Как бы не так!

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как мы начали работать по кошелькам. Однажды, мы возвращались вечером в свою комнатку, весело обсуждая на что бы потратить сегодняшнюю добычу. Наш улов за день состоял из двух сребреников и горсти ногат, которые мы даже не пересчитали. Кстати, должен сказать, что такой богатой добычи, как та, которая выпала мне в первый раз, больше не попадалось. Видимо, тогда был действительно мой счастливый день. В последствии мы так и не нашли ни в одном из срезанных кошельков золота. Так вот. Когда мы уже подошли к двери дома, в котором жили, на плечо Червя вдруг опустилась чья-то рука. Сзади стояли три здоровенных мордоворота.

- Конь хочет с вами поговорить. - пробасил один, бритый налысо, почти на две головы выше меня, одетый в кожаный жилет на голое тело. Левая пола жилета характерно оттопыривалась, недвусмысленно указывая, что за поясом у нашего собеседника находиться другой, кроме слов и грузного вида, аргумент.

Остальные двое, выглядящие не менее грозно, чем говоривший, молча обошли нас по бокам, прижав к стене. Спорить с ними совсем не хотелось. Не только потому, что весь вид этих парней просо кричал о том, что нас в любом случае доставят к тому Коню. Причем, доставят, не особо заботясь о нашем здоровье. Это понял даже Червь, вопреки своему обыкновению, даже не потянувшийся за ножом. Дело было в другом. О Коне мало кто не слышал. Еще когда я только начинал свой путь в трущобах (я имею в виду - с моменту знакомства с Червем и Черным, а не с того момента, когда меня выбросили на улицу), мне рассказали о некой Гильдии воров Агила. В то время мы в нее, конечно, не входили. Не тот был у нас уровень - ни бельем, ни мелочью из карманов пьяниц Гильдия не интересовалась. Хотя, должен признаться, мы с ребятами частенько мечтали о том, как когда-нибудь вступим в эту Гильдию. Ее-то и возглавлял Конь.

Нас отвели в таверну, находившуюся всего в нескольких кварталах от нашего дома. Кто бы знал, что штаб-квартира Гильдии располагалась чуть ли не под боком! Сколько раз мы проходили мимо непримечательного двухэтажного домика, над дверями которого висела такая же непримечательная деревянная вывеска, с которой время, дожди и ветер уже давно стерли изображение. Пару раз мы даже заходили туда перекусить. В этот же день, нас провели дальше общего зала. Мы спустились по шаткой деревянной лестнице в подвал и один из сопровождающих, подойдя к стеллажу с бочками, легко провернул его вокруг оси. Мы вошли в скрывающееся за этой потайной дверью помещение. Темно, сыро... Ни свечей, ни факела, ни даже лучины нет. Комнату освещал только луч света, проходящий через открытую дверь из освещенного подвала. Тот же верзила, который открыл дверь, подошел к противоположной стене и постучал. Не просто постучал - его пальца пробарабанили какой-то хитрый мотивчик. Тут же открылась новая дверь. Следующая комната совсем не была похожа на подвал. Нет, конечно она находилась ниже уровня земли - я не почувствовал никакого подъема и не увидел ни одного окна. Просто в та комната... Это оказалась не просто комната - таверна имела еще один, тайный, зал. Жарко горел огонь в камине. Не знаю, куда выходил дым и как это было устроено, но воздух был чистый и чувствовалась лишь примесь паров спиртного. Тут и там были расставлены обычные столы, какие можно увидеть в любой таверне. Людей было не особо много, но десяток личностей с вполне характерной внешностью здесь набрался. Вот у входа стоит щуплый мужичок, который и открыл нам. Он с любопытством, маслянисто поблескивающими глазками, будто ощупывает нас, потирая при этом худые ручонки с птичьими пальчиками. А вот за столом, прислонившись к стене, сидит какой-то хмурый субъект. Его мы совсем не заинтересовали. Бросил на нас мимолетный взгляд и равнодушно уткнулся в свою кружку. А вон за тем, стоящим по центру, большим столом собралась целая компания. Пятеро разномастных типов окружили двоих сидящих. Оттуда доносился смех, крики "Давай, Грок!" и редкие разочарованные вздохи. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же творилось за тем столом, но наши конвоиры уже пошли дальше. Пришлось последовать за ними. Все же, когда мы проходили мимо стола, мне удалось краем глаза увидеть происходящее за ним. Один из сидевших положил руку на стол и с умопомрачительной скоростью вбивал между пальцами в столешницу лезвие кинжала. Второй, сидевший по другую сторону стола рядом с кучкой монет, призывал окружающих делать ставки - когда же первый промахнется. Нас провели в противоположный угол зала, в котором, за столом, где сидели еще два бугая, открылась очередная - неприметная - дверь. Это и был кабинет Коня.

С первого взгляда на мужчину, сидевшего за небольшим письменным столом, стала понятно как он заслужил свое прозвище. Меня настолько поразили его огромные кулаки, лежащие на столешнице, что я даже застыл на мгновение. Как сейчас помню, я разу же подумал, что удар таким кулачищем будет не слабее удара конского копыта. В остальном, Конь оказался поздоровее сопровождавших нас громил. На голове блестел сединой короткий ежик волос. Конь оказался одноглазым, но и тот единственный глаз, который остался, сверкал настолько властно, что даже не возникало мыли об уродстве. Квадратный подбородок переходил в толстую шею. Одет он был в безрукавку из коричневой кожи, из-под которой на волосатой груди поблескивал золотой амулет Дарена - восьмиконечная звезда с изображением глаза внутри. Бицепсы Коня были толще чем мое бедро. Да она были толще, чем оба моих бедра вместе взятых! Остального я не разглядел. Зато взгляд, соскользнув с Коня на стол, за которым тот сидел, сразу же зацепился за единственный, лежащий на нем, предмет - короткую, но толстую, свинцовую дубинку, рукоять которой была обмотана полоской кожи.

- Вы знаете - кто я? - спросил Конь. Похоже, он не любил долго тянуть и всегда сразу переходил к делу.

- Знаем. - ответил за всех Червь. Он всегда говорил за нас всех, когда в том была потребность. Просто у него язык был подвешен гораздо лучше чем у Черного, а я... Вначале я был слишком мал, что бы мои слова принимали всерьез, а потом и сам как-то привык, что говорит всегда Червь.

- Вы работаете по кошелькам. - Конь не спрашивал, а утверждал. - Вы знаете, что эта работа лежит в сфере интересов Гильдии?

- Знаем. - повторил Червь. Говорил он спокойно, но и в его голосе и во взгляде читалось уважение.

- Почему вы не испросили у Гильдии разрешения на работу? - Конь, не отрывая изучающего взгляда от нас, погладил правой рукой лежащую на столе дубинку.

- Потому что мы не знали где вас найти. - Червь ответил сразу, даже не раздумывая. Такое впечатление, что он не придумывал ответы на ходу, а уже давно и тщательно продумал весь этот разговор. А может оно так и было? - Спрашивать людей о том, как вас найти... вы сами понимаете, что ни к чему хорошему это не приведет. А жить на что-то надо. Кроме того, когда вы нас пригласили, мы не сопротивлялись...

Конь вдруг отклонился назад и громко захохотал. Я просто впал в ступор. Оглянулся по сторонам - верзилы вокруг нас, видя веселье своего хозяина, тоже заулыбались, а один даже хихикнул. Посмотрел на друзей - Черный находился в том же стопоре, что и я. Только от Червя веяло ледяным спокойствием.

- Надо же... Пригласили!.. И они не сопротивлялись!.. - Конь смахнул с глаз слезы, еще раз хохотнул и снова подался вперед. - Слышишь, Саман, мы их пригласили! А мне этот щенок нравиться!

Сзади снова кто-то хихикнул, а мы стояли, боясь пошевелиться. По крайней мере - я боялся. Вроде бы вся комната прямо пропитана весельем - за столом все еще посмеивается Конь, сзади, я уверен, на мордах верзил тоже проскакивают улыбки... Только вот, каждый из них может в любой момент мне, четырнадцатилетнему пацану, свернуть шею одним мизинцем! А на столе у Коня лежит инструмент, предназначенный для проделывания лишних дыр в черепах.

- Ладно, Дарен с вами! У вас есть мое разрешение на работу. - окончательно успокоившись, Конь снова перешел к делу. - Сколько вы сегодня заработали?

- Два сребреника и... - Червь кивнул Черному, у которого была наша сегодняшняя добыча. Тот, сразу поняв, что от него хотят, полез в карман и пересчитал медяки.

- Двадцать одну ногату. - закончил он.

- Неплохо! - одобрительно кивнул Конь. Он снова откинулся на спинку стула, что-то посчитал, беззвучно шевеля губами. - В месяц вы будете отдавать мне шестьдесят сребреников.

Шестьдесят??? Да за эти деньги можно безбедно прожить пару лет! Шестьдесят сребреников в месяц?!! Я просто онемел от такого. Просто так отдавать кучу денег...

- Спасибо, Конь. - Червь обозначил согласие еле заметным наклоном головы.

Я беспомощно посмотрел на него, но слово было сказано. Да и, снова попавшая на глаза, дубинка сразу остудила желание поспорить.

- Тогда проваливайте. - сказал Конь. - Правила сами у кого-нибудь узнаете.

Ничего не оставалось, как развернуться и направится к выходу. Видимо вид у меня был несколько ошарашенный. Слабо сказано! Я был просто в шоке!

- И еще одно, - сквозь вихрь роящихся в голове мыслей пробился голос Коня, - если узнаю, что вы опять будете работать в храме - пеняйте на себя!

Так мы вошли в Гильдию воров. Правила здесь были просты. Не лезь в чужие дела. Не грабь других членов Гильдии. Не убивай, иначе как по приказу Коня. Все споры между членами Гильдии решает Конь. И самое главное - плати Гильдии ее долю вовремя. Никого не интересовали наши проблемы - Конь сказал, что мы должны ежемесячно платить шестьдесят сребреников, значит эти деньги должны быть ему переданы без просрочек, даже если придется жить для этого впроголодь. И еще, очень не рекомендовалось трогать стражников. Воровать у них, само собой, и в голову не приходило. Но, кроме того, как нам объяснил один, давно отошедший от дел, но все не расстающийся с преступным миром, старик - нельзя даже сопротивляться при аресте. Убегать - можно. Но если поймают... Если стражу сильно разозлить и тебя начнут искать всерьез, то сама же Гильдия тебя и выдаст. Ни другим ворам, ни самому Коню, прессинг со стороны стражи не нужен. Кроме того, считалось, что если ты попался - значит ты плохой вор. А если ты плохой вор, то зачем вообще полез в это дело? Разбирайся со своими проблемами сам! Ну и, о том, что добровольно сотрудничать со стражей запрещается - даже не упоминалось. Это само собой разумеется. Единственное послабление в этом вопросе заключалось в том, что никто не стал бы обвинять члена Гильдии, который выдал бы страже какую-то информацию о Гильдии под пытками. Впрочем, даже нельзя считать это послаблением. После пыток невезучий вор либо уже не представлял собой никакого интереса... Вообще не представлял. Из пыточных камер выносили только окровавленные куски мяса, которые когда-то были людьми и убить этих калек было бы гораздо милосерднее чем оставить им жизнь. Либо, при большом везении, сохранивших здоровье воров отправляли на рудники в Гномьи горы или валить лес в те же края. А там их, во-первых, достать было сложновато, а, во-вторых, продолжительность средняя жизни там постоянно била рекорды по своей скоротечности.

Кстати, с соблюдением правил у меня вышел один забавный случай. Примерно через полгода после того, как мы начали работать "официально", я срезал кошелек у какого-то франта. Это произошло на ярмарке, которая каждый шестой день проходила на площади у ворот крепости Агила. Жертва привлекла меня в первую очередь своей богатой одеждой. Судите сами - расшитая серебром черная куртка из дорогой ткани, широкий кожаный пояс, на котором блестела большая серебряная пряга, высокие, начищенные до блеска сапоги... У человека, который так одевается, просто обязан быть толстый кошелек! Он и был у него. Приятно, даже на взгляд, округлый мешочек висел тяжело покачивался при ходьбе справа от пряжки. Еще одним моментом, который привлек мое внимание и окончательно определил этого человека на роль жертвы, было то, что шел он уж слишком беспечно. Даже не попытавшись придержать рукой кошелек, он вклинился в толпу у какого-то лотка и остановился, разглядывая товар. Я последовал за ним и вскоре кошель франта приятно оттягивал уже мой карман. Причина такой беспечности обнаружилась сразу, когда я завернул в ближайший переулок что бы пересыпать деньги в карман и выбросить кошелек. Добыча оказалась действительно знатной. Здесь обнаружились даже четыре саата! Но... В шов мешочка оказалась вшита ногата. И как раз в том месте, где у изображенного на монете имперского коня должен был быть глаз, была пробита дырка. У меня в кармане лежала точно такая же монета. Знак Гильдии! Эти монеты были у каждого члена Гильдии и предъявлялись как доказательство принадлежности к ней. Получается, тот франт - вор? Хуже того! Получается, что я нарушил правило - ограбил согильдийца! Как ни жаль было расставаться с деньгами, но пришлось принять единственное возможное в этой ситуации решение. Кошелек следовало вернуть. Причем, из него не должно пропасть ни единой ногаты.

Вечером того же дня я пришел в таверну Гильдии и спустился в тайный зал, где обычно собирались ее члены. Уже на входе Кол - тот самый, щуплый мужичек, который всегда сидел на входе - как-то слишком ласково уведомил меня, что Конь очень жаждет со мной пообщаться. Ничего другого не оставалось, как пройти мимо Червя и Черного, проводивших меня удивленными взглядами, и постучать в дверь кабинета Коня. Причем, бугаи-охранники, сидевшие на своем обычном месте, меня даже не остановили. Похоже, меня здесь действительно ждут.

В кабинете Коня, кроме самого хозяина, сидел и тот самый франт, у которого я срезал кошелек. Две, прошу прощения - полторы пары глаз уставились на меня. Никто не произнес ни слова. Я тоже не произнес ни слова. Просто подошел к столу и молча положил на него тот самый кошелек. Франт, тут же забрал кошелек, молча кивнул и отвернулся. Конь, так же молча, кивком указал мне на дверь. Помню, что в тот вечер я сильно напился, а Червь с Черным все никак не могли поверить моему везению. Ограбленный мной франт оказался очень авторитетным вором и, в придачу, другом главы Гильдии. Так что, считайте, что мне очень крупно тогда повезло.

***

Сегодня мне исполнилось шестнадцать лет. Говорят, в некоторых баронствах на юге день рождения - это праздник. Но там вообще много странных обычаев, многие из которых сохранились еще с доимперских времен, а некоторые были переняты от эльфов. Но Агил - имперский город. Здесь, в отличии от юга, который отличатся более свободными нравами, подобные чужие обычаи, особенно - исходящие от ушастых нелюдей, могут счесть ересью. Встречаться со жрецами Роаса и попасть под следствие по обвинению в ереси очень не хочется... Поэтому, несмотря на то, что в этот день, шестнадцать лет назад, начался мой жизненный путь - это самый обычный день. И начался он как обычно. Проснулся, позавтракал в ближайшей таверне, договорился с Червем и Черным встретиться после обеда и, как всегда, пошел в храм. Да, я все еще продолжаю ежедневно посещать храм Дарена. Привычка въелась настолько крепко, что, мне кажется, буду туда ходить каждый день даже когда стану дряхлым стариком. Если, конечно, доживу до того времени.

Как всегда в храме было полно народу. Толпа бурлила в каком-то своем ритме, люди постоянно перемещались и перемешивались. Дарен свидетель - это больше похоже на кипящий суп, чем на человеческое сообщество. Я влился в это человеческое море и сразу, привычно, стал его частью. Иногда толпа напоминает мне какой-то единый, самостоятельный организм. Здесь главное - не потерять индивидуальность. Но и идти против толпы, когда ты внутри ее, нельзя. Как волна разбивает корабль - по сути являющийся чужеродным для моря предметом, который еще и пытается жить своей, отдельной от моря, жизнью - об камень, так и толпа может попытаться исторгнуть из себя такой же чужеродный предмет. Конечно, сам я моря никогда не видел. Такое сравнение мне когда-то поведал один старик, подсевший к нам с ребятами за завтраком в таверне. Вот он, как раз, большую часть своей жизни провел в Стоке - главном портовом городе Элиона, который находится далеко на востоке от Агила. Тогда я прислушался к нему. Червь, по привычке, принялся подшучивать над стариком, но я, проведший чуть ли не полжизни в толпе, чувствовал, что старик прав. А еще мне хотелось послушать о море. Слившись с толпой, я начал протискиваться сквозь людскую массу, что бы обойти весь главный зал храма. Тут и там взгляд выхватывал из толпы богато одетых горожан. Это уже чисто профессиональное - глаза сами по себе присматривают добычу. Но в храме, после предупреждения Коня, я не работал. Даже когда я протискивался между людьми и рука случайно задевала чужой кошелек, который не составляло здесь никакого труда присвоить, я просто шел дальше. Никуда от меня эти кошельки не денутся. Ведь те же самые люди вскоре пойдут на ярмарку или еще куда-нибудь, где работать никто не запрещал.

Я пришел как раз к началу утренней проповеди. Слова Писания, слышанные каждый день на протяжении стольких лет, уже давно въелись в память так же, как и привычка ежедневно приходить сюда. Что там сейчас? Ну да. Начало проповеди - 'Сотворение Богов и Мира'.

- ...создал Дарен мир и поселился в нем навеки... - голос жреца разносился, казалось, отовсюду. Помню, в детстве, когда я приходил сюда еще с мамой, мне казалось, что слова исходят от нарисованных под куполом изображений богов. Это потом уже кто-то рассказал мне, что такой эффект достигался специальной формой купола и стен. Правда, каким образом - я так и не понял, но детство давно закончилось и вместе с ним ушли и мысли о говорящих картинках.

- ...и тосковал Дарен, пока не осенила его мысли сотворить себе спутника. - продолжало, тем временем, греметь из-под купола. - И сотворил он Лиссию. Вышло же его творение настолько прекрасным, что в тот же миг, как увидел Лиссию Дарен, взял он ее в жены...

Да что ж ты толкаешься! Прямо на моем пути встал - будто в пол врос - какой-то толстяк. Как таких вообще можно в такую толпу пускать?!! И так не продохнуть - так еще этот боров занимает место, на котором вполне могут поместиться два нормальных человека. Ну подвинься же! Можно же чуть вправо - на полшага - сдвинуться.

- ...в благодарность же за свое сотворение засеяла Лиссия мир наш растениями и заселила выросшие леса зверьем всяким, и подарила Дарену дочь Кронию...

Твою ж... Что ж ты так локтем - прямо в ребра! Я с трудом протиснулся мимо еще одного нахала, который, мало того, что стоял столбом, так еще и чувствительно двинул меня локтем. В отместку, уже обойдя этого урода, я от души наступил ему не ногу. Сзади раздалось злобное шипение, которое даже чуть не заглушило слова проповеди.

- ...не чаяли души Дарен и Лиссия в своей дочери-красавице. И была она настолько прекрасна, что не могли родители глаз от нее отвести. И создал тогда Дарен солнце, чтобы лучше видеть Кронию-красавицу, а Лиссия создала звезды, чтобы смотреть на нее и ночью, но свет которых не беспокоил бы спящее дитя...

Фуф. Я остановился немного передохнуть и оглянулся вокруг. Храм был запит под завязку. Сплошное море голов, покачивающихся в так напевным словам проповеди. Откуда-то слева послышался тоненький детский вскрик. Надеюсь, этому ребенку просто наступили на ногу, а не прижали всей массой сотен тел к стене или колонне - так ведь, если не задушат, то кости переломать вполне могут.

- ...а чтоб не скучно было Кронии, создали Дарен с Лиссией людей для ее развлечения. И дали им разум и знания, дабы отличались люди от зверья, которое уже не вызывало улыбки Кронии...

Передохнули - можно идти дальше. Не знаю, почему я каждый раз, вместо того, чтобы стоять спокойно, обходил, проталкиваясь сквозь толпу, храм. Повелось так еще тогда, когда я пытался найти здесь маму. Потом, когда я осознал все произошедшее, надежда исчезла, но привычка осталась.

- ...родила Лиссия Дарену еще трех сыновей - Роаса, Базэна и Эльзиара. Первый был силен, второй - умен, а третий же - хитер. И их сердца тоже покорила красота Кронии. И каждый из них пытался добиться для себя благосклонности сестры. Роас задумал покорить Кронию силой своею - с рождения он взялся за изучение воинских наук. Базэн мечтал покорить ее сердце мудростью - не сомневался он, что сестра не устоит пред тайнами мироздания и ним, их раскрывшим...

Половину пути прошел. Начала чувствоваться усталость. В храме жарко и душно. Сотни человеческих легких борются за воздух с огнем сотен горящих свечей. Я оказался как раз напротив кафедры, с которой читал свою проповедь жрец. Здесь толпа наиболее плотная. И здесь наиболее жестока борьба за место. Сотни людей напирают сзади, желая попасть в храм и продвинуться поближе к алтарю. Ведь все знают, что чем ближе к алтарю ты стоишь во время проповеди, тем больше шанс, что Дарен заметит тебя и снизойдет к тебе в своей благосклонности. Поэтому, сзади все напирала людская волна, а спереди, подобно утесам, пытались отбить ее обратно те счастливчики, которые стояли на лучших местах. Именно здесь толпа превращалась в какой-то монолит, передвигаться в котором было сложнее всего.

- ...хитрый же Эльзиар, добиваясь расположения прекрасной сестры своей, возревновал красавицу к людям ибо любовь Кронии к родительскому подарку была велика настолько, что не обращала она внимания ни на потуги могучего Роаса, ни на великую мудрость Базэна, ни на ловкость Эльзиара...

На этот раз приблизиться к алтарю не удалось. Спины впереди сливались в монолит и не уступали твердостью каменной стене. Ни щелочки между людьми, ни места, куда можно было бы даже ногу поставить. Пришлось пробираться к противоположной стене. Это было гораздо проще, чем ломиться вперед. Стоящие сбоку, конечно, сопротивлялись, но те, кто стоял сзади, охотно давали мне дорогу в надежде занять мое место самим. Так и получилось, что я продвигался не параллельно алтарю, а немного удалялся от него.

- ...задумал Эльзиар лишить сестру любимой игрушки. Ежели стоят люди на пути моем, рассудил он, то уничтожу я людей и займу их место в сердце прекрасной Кронии...

А вот и стена. К ней лучше не приближаться вплотную. Я, конечно, не ребенок, но, неудачно качнувшись, толпа с легкостью переломает и мои кости. Быть прижатым к твердому камню весом сотен людских тел - это практически самоубийство. Я чуть изменил направление движения и начал продвигаться параллельно стене. К выходу. Это самый легкий отрезок пути.

- ...и воцарилась в мире тьма. Смерть собирала щедрый урожай. Болезни, войны и всяческие другие горести тысячами уносили человеческие жизни. И заплакала Крония, видя мучения своих любимцев. И слезы ее огнем прожигали сердца Дарена, Лиссии, Роаса и Базэна. И даже жестокий Эльзиар, увидев полные горя глаза своей сестры, раскаялся в своем поступке и прекратил злодейства. Ибо и самое черствое сердце не могло вынести вида грусти в глазах красавицы...

Теперь самая трудная задача - выйти из храма. Это только поначалу двигаться к выходу легко. Но ворота, хоть и широкие, служили бутылочным горлышком на пути к выходу. Плотность толпы здесь не меньше, чем у алтаря. Так что пришлось работать ногами и локтями вдвое активнее. Со всех сторон в мою сторону неслись проклятия и шипение людей, которым я случайно или специально наступил на ногу.

- ...был Эльзиар избит Роасом, проклят Базэном, изгнан Дареном и Лиссией в никуда...

Последние слова жреца донеслись еле слышно. Наконец-то я выбрался из храма и, с наслаждением, вдохнул свежего воздуха. Людей здесь было тоже много, но ведь никакого сравнения с тем, что твориться в храме! Прозвенел четыре раза малый колокол, а за ним - еще не успело утихнуть эхо - громко ударил большой. Четвертый час первой дневной стражи. До встречи с Червем и Черным еще около трех часов. Можно и поработать. Я вышел на одну из улиц, которые лучами расходились от площади, и, двигаясь прогулочным шагом, принялся размышлять куда бы пойти. Времени еще достаточно - можно и поработать. Вопрос только - где? Сегодня, вроде бы, намечается ярмарка у Восточного Перекрестка. Крестьяне привезут свежие овощи, мясо и другой свой товар на продажу. Но там больших денег обычно не водится. Редкий сребреник в тощем кошельке какой-нибудь кухарки, отправившейся за свежими продуктами - вот наибольшее, на что можно там рассчитывать. Отправиться к торговым рядам на площади у Крепостных Ворот? Там товар, как и добыча, всегда богаче. За горсть ногат ведь не купишь ни дорогой ткани, ни украшений, ни оружия. Попадаются, конечно, праздные зеваки, которые пришли просто поглазеть на выставленные на продажу диковинки, в том числе привезенные с Радониана, Гарлин Эк и даже с Мерцающего Острова. Но таких я уже давно научился вычислять с первого взгляда. Другой вопрос в том, что там и работать опаснее. Стража хорошо патрулирует тот рынок. Еще бы! Ведь, кроме жалованья, они щедро кормятся еще и от благодарных торговцев. 'Благодарных' - в прямом смысле. Гильдия торговцев с самого своего основания объявила, что будет выплачивать награду за каждого пойманного на территории рынков вора. И они держали слово. Поэтому стража здесь никогда не дремала. Упаси Дарен попасться им на рынке с чужим кошельком на кармане! В общем, решение было принять не так уж и просто. На одной чаше весов - относительно легкий, но маленький заработок, а на другой - солидный куш, но высокая вероятность украсить своим телом какую-нибудь виселицу. Победила, как часто бывает, жадность. А что? Одежда на мне вполне приличная - со стороны я похож на какого-нибудь клерка или приказчика, имеющего, пусть не большое, но состояние. Вот если бы я был одет как когда-то - в лохмотья обитателя трущоб, то тогда работать на том рынке ни за что не стал бы. Предложения вывернуть карманы и предъявить их содержимое для досмотра, подкрепленные звоном оружия, следовали бы через каждые десять шагов. В общем, если что - я покупаю подарок своей девушке. Кстати, можно, для правдоподобности, и прикупить что-то. Заодно и действительно сделаю подарок девушке - больно уж Лара охоча до всяких безделушек. Приняв решение, я свернул на ближайшем перекрестке и направился к Крепостным Воротам.

Должен сказать, что ходить по рынку я люблю с детства. Еще мелким карапузом я приходил сюда. Нет, не покупать - просто посмотреть. Здесь на прилавках лежали разноцветные рулоны тканей - от простых и грубых до легких и невесомых, будто паутинка. А если пройти по ряду тканей до конца и свернуть на право, то выходишь к прилавкам, на которых продают резные деревянные панели для отделки стен. В детстве я мог часами стоять здесь, рассматривая изображенных на них воинов, удивительных животных, искусно вырезанные цветы, которые казались живыми... Вот там, в самом начале рынка, первые этажи домов заняты ювелирными магазинами. Это Золотой ряд. Как сверкают украшения - кольца, подвески, колье, серьги! Драгоценные камни переливаются будто звезды на небе - каждый из них уникален и светится своим, особым, светом. Даже сейчас я не рискую заходить в эти магазинчики. Хоть одет я давно не в лохмотья, но все же и эта одежда, по сравнению с обычной одеждой тамошних покупателей, будет казаться тряпьем нищего и вызовет подозрение. Остается только медленно пройти мимо, разглядывая всю эту роскошь сквозь витрины и, свернув налево, вновь зайти в ряды лотков и палаток. Это Железный ряд. Здесь выставляют на продажу свои творения кузнецы и прочие мастера работы с железом. Кованные каминные решетки, флюгера и фонари, части металлических оград и разный мелкий товар из железа, включая и произведения гномов с острова Гарлин Эк... Не найдешь здесь только оружия, которое продается исключительно в имперских магазинах - государственная монополия блюдется строго. Впрочем, мечи и копья у меня давно не вызывают такого бурного восторга как в детстве. Мне вполне достаточно хорошего ножа, купленного тут же - в Железном ряду. Снова поворот направо и я оказываюсь в ряду, где необходимо точно просчитывать каждое свое движение. Даже в самый людный день здесь никогда не будет толпы. Нет, товар в этом ряду пользуется популярностью, но один неловкий шаг - и придется расстаться с очень ощутимой суммой. Здесь продают посуду. Не ту, которой я обычно пользуюсь - грубым поделкам из коричневой глины здесь не место! Здесь царствуют высокие вазы из белоснежного, почти прозрачного фарфора, завезенные с востока Радониана. Такие же тонкие, будто бумажные, тарелки и прочая утварь, которую язык не повернется назвать 'кухонной'. Кое-что из товара сверкает чистой белизной или нежными оттенками разных цветов, а кое-что расписано настолько тонкими, но сложными узорами, что даже не вериться в их происхождение от руки человека. В конце этого ряда нежные цвета товара сменяются ярким блеском. Это тоже посуда, но уже другая. Снова произведения мастеров гномов с Гарлин Эк. Хрустальные вазы причудливых форм, сверкающие кубки, в которых даже вода приобретает вид чего-то неземного... Еще ряд - здесь я чаще выступаю в роли клиента, чем работаю. Чувствующийся еще на подходе сладкий аромат усиливается до невозможности. Вокруг разнообразные фрукты. Не всякие там яблоки или сливы - здесь продают исключительно экзотические фрукты, привезенные со всех концов Империи и даже, кое-кто шепотом признается, из Эльфийского леса. Желтые, красные, зеленые, синие, фиолетовые... Каких только цветов не встретишь на этих прилавках! Однотонные и в крапинку, в полоску, покрытые самой природой прихотливым узором... Гладкие и ребристые, колючие и вообще бесформенные... Сухие и истекающие каплями сока... В последнее время, как только смог позволить себе такую роскошь, я начал изредка баловать себя кое-какими, не особо дорогими, фруктами из этого ряда. Каждый раз я покупал какой-нибудь новый плод и, скажу честно, ни разу не пожалел о потраченных деньгах. Вот и сейчас я выложил целый сребреник за какой-то, странный на вид, фрукт. Выглядел он будто два сросшихся красных колючих шара.

- Бери, уважаемый - не пожалеешь! - упитанный торговец в белоснежном фартуке вовсю расхваливал свой товар. - Только сегодня привезли. Это лучшая р`гага с самого южного побережья Радониана! Сам император такие ест!

Я взял один из фруктов, которые, по словам продавца, любил сам Император и понюхал. Пахнет, хоть и резковато, но сладко. Колючки оказались совсем мягкими, как, впрочем, и сама кожица р`гаги.

- Говорят, р`гага очень хорош для мужской силы... - продавец произнес это шепотом, чуть наклонившись ко мне.

- Ты хочешь сказать, что у Императора что-то не в порядке с мужской силой? - я, пытаясь не рассмеяться, притворно строго уставился на продавца. Тот мгновенно побледнел. Да так, что я даже испугался, как бы несчастный не грохнулся в обморок от ужаса!

- Что вы! Что вы! - замахал он руками. - Император любит р`гагу за исключительный вкус! Я имел в виду только это!

Я все же не удержался и расхохотался. Продавец побледнел еще больше, хотя это, кажется, невозможно.

- Держи! - я бросил на прилавок монету и, все еще посмеиваясь, отправился дальше, прикидывая как следует есть любимый фрукт Императора, придающий мужскую силу.

Р`гага оказался, как на мой вкус, слишком сладким. И уж слишком сочным - пока я его прикончил, руки были измазаны в липком, красноватом соке чуть ли не по локоть. Но, в принципе - неплохо. Я вытер руки об штанину, стер рукавом остатки сока с подбородка и принялся высматривать свою первую жертву. Так, этот тип куда-то спешит и слишком часто проверяет на месте ли кошелек... Не подходит. Этот, скорее всего обычный приказчик, разглядывающий резные деревянные фигурки, вроде бы ничего. Ага, снял с пояса кошелек и расплачивается. Тоже не подходит - то, что кошелек почти пуст, видно даже издалека. А вот идет какой-то разряженный в баснословно дорогие шелка субъект. Что тут у нас? Да у него аж два кошеля! Причем, довольно туго набитых. Нука... Нет, тоже, к сожалению, не подходит. Вон за ним, будто приклеенные, идут двое крепких парней. Скорее всего - охрана. К этому даже не подойдешь... Я свернул в соседний ряд, где продают кружева и, даже не останавливаясь, прошел сквозь него дальше. Здесь практически одни женщины - портнихи, подбирающие отделку для платьев богатых дам, служанки этих же дам... Здесь я буду выглядеть совсем не на своем месте. А это что за толпа на Пятачке? Небольшая площадка посреди рынка, на которой обычно выступали уличные артисты, оглашались официальные документы и прочее, была забита народом. Толпа на девять десятых состоит из зевак. Этих отличить легко - стоят себе с абсолютно равнодушными, какими-то пустыми лицами. Некоторые, позевывая, озираются - явно размышляют куда бы еще пойти. Все они оказались здесь только потому что делать им, собственно, нечего и сюда их принесло только по воле случая.

Я протолкнулся сквозь толпу - никакого сравнения с той людской массой, которая была в храме. Наконец, отдавив пару ног и получив локтем по ребрам, увидел причину этого сборища. Друг напротив друга стояли двое. Один - низкорослый, но крепкий, одет в короткую кожаную куртку, расшитую бронзовыми бляхами, кожаные же штаны и сапоги. Ого! На широком ремне висит короткий меч. На стражника он не похож - тем по форме положена кольчуга. Значит, где-то под городом остановился какая-то наемная рота. Чего это они так далеко на север зашли? В имперских землях им работы нет - заработать денег такие роты могут только южнее Агила, на территории Десяти Баронств. А вот второй, стоящий напротив наемника - как раз стражник. Длинная кольчуга, круглый шлем, на поясе крепкая дубинка, а в руках короткое копье. Оба, потешая собравшуюся публику, орут друг на друга. А чуть поодаль, рядом с большой бочкой на колесах, мнется еще один - толстяк, который обычно продает здесь разливное пиво.

- Да я за эту мочу только по морде ему дать могу! - орет наемник. - Ногату он захотел!..

- Ты выпил пиво? - стражник говорит более спокойно, но, кажется, и он вот-вот сорвется на крик.

- Я скорее женой гнома стану, чем буду это пить! - наемник указал на лужу неподалеку. - Вон его пиво!

- Там ему самое место! - выкрикнул кто-то из толпы в поддержку наемника. - Последний год он воду продает, а не пиво!

- А нечего было покупать! - раздался другой голос. Ага, говоривший, скорее всего, сам торговец. Конечно он поддержит коллегу. - пусть деньги платит или в кутузку отправляется!

Сзади раздался быстрый топот. К стражнику подоспела подмога - еще трое в кольчугах, растолкав толпу, присоединились к спору.

- Отказывается платить? - старший стражник, на левой стороне груди которого поблескивала начищенная медная бляха с имперским конем и гербом города, присоединился к дискуссии.

- Так точно, господин десятник! - первый стражник вытянулся перед старшим по званию.

- Отказываюсь! - поддержал его наемник. - Вы лучше не честных людей трогайте, а посмотрите что этот пузырь с пивом сделал! Да там воды больше чем пива! И он еще деньги требует... Десятник повернулся к 'пузырю'.

- Лицензия Гильдии есть?

Тот мелко закивал. Мне снова стало весело. От мотания головой щеки торговца пивом будто превратились в крылья какой-то птицы - казалось, что голова сейчас оторвется от тела и, махая щеками, куда-то улетит.

- Значит надо заплатить. - десятник кивнул своим людям и те стали потихоньку окружать наемника.

- Да вот ему моя плата! - наемник показал продавцу неприличный жест и положил руку на эфес меча. - Вы меня за идиота держите?

Вновь раздался топот. Уже с другой стороны. Растолкав толпу, на сцене появились новые действующие лица. На этот раз поддержка пришла к наемнику. Четверо крепких ребят, все с оружием и одеты почти так же, как тот, который отказывается платить за пиво. Обстановка начала накаляться. Окружившие было наемника, стражники отступили назад, а один из них и вовсе, нырнув в толпу, куда-то исчез. Вряд ли он испугался - скорее всего побежал за подкреплением. Здесь явно намечалась драка. Почувствовав, что дело запахло жареным, начали покидать Пятачок и многие зеваки. На несколько мгновений возникла давка не хуже чем в храме, но вскоре, когда самые трусливые покинули опасное место, толпа вновь успокоилась. Я же никуда уходить не собирался. Более того - когда какой-то тощий мужик, пытаясь выбраться, ткнул меня локтем, я, в отместку, дернул с его пояса кошелек. Не особо толстый, но что-то в нем все же позвякивало. Стражи я сейчас не боялся - не до меня им сейчас. Не вытаскивая украденный кошелек из кармана, я высыпал оттуда монеты, а потом, незаметно, бросил опустевший мешочек под ноги. Теперь осталось только отойти немного в сторону, что б не стоять прямо над валяющимся на плитах Пятачка кошельком, и никто никогда ничего не докажет.

- Ты, служивый, чего к Борзу привязался? - оценив ситуацию, вперед выступил один из вновь прибывших - седой, мускулистый мужчина с черной повязкой вокруг лба.

- Тихо-тихо! - десятник поднял руки в успокаивающем жесте. - Пусть твой Борз заплатит за пиво...

- А ну дай мне попробовать твое пойло. - недослушав десятника, седой повернулся к торговцу и требовательно протянул руку.

Торговец неуверенно посмотрел на стражников. Потом на, все стоящего с протянутой рукой, седого. На своего обидчика... Скривившись, седой достал ногату и бросил продавцу.

- Я сказал - налей мне пива. - повторил он, глянув на бедолагу так, что тот чуть не сел на месте.

Десятник кивнул и торговец наполнил деревянную кружку пивом. Я, как и многие в толпе, вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же плещется в кружке. Судя по тому, что, даже когда торговец закрыл краник на бочке, пены в кружке не было видно - пиво и вправду дрянное. Торговец робко протянул кружку седому, тот взял ее и принюхался. Толпа затихла, ожидая развязки. Седой чуть пригубил пиво и, тут же скривившись, сплюнул.

- Это в Агиле называется пивом? - он протянул кружку десятнику. - Попробуй сам.

Десятник взял кружку и, точно так же, как только что седой, понюхал содержимое. Я снова чуть не засмеялся. И не я один - с разных сторон все же прозвучало несколько смешков. Он немного пригубил и отдал кружку торговцу.

- Гильдия знает какой товар ты продаешь? - мрачно спросил он. - Если не знает, то сегодня же отчет ляжет на стол гильдамастеру. А сейчас бери свою бочку и что б я тебя здесь больше не видел.

Торговец, пошатываясь, поплелся к своему товару и принялся складывать стоящие на подставке кружки в ящичек под бочкой. Посмотрев ему вслед, десятник снова повернулся к наемникам.

- Пиво и впрямь дрянное... - сказал он.

Дольше смотреть уже нет смысла. Представление, похоже, закончилось. Кому я очень не завидую - так это тому борову, который продавал людям скотское пойло вместо пива. Нет, это ж надо додуматься - продавать такое на главном рынке города! Еще можно понять, если бы он поставил свою бочку на Восточном Перекрестке и обманывал приезжих крестьян. Но здесь, где продают самые дорогие товары в Агиле, где запросто можно встретить и богатого купца, и даже аристократа... Правду говорят - жадность затмевает ум и толкает в могилу. Конечно, этого торговца никто не убьет, но из Гильдии вышибут - как пить дать. Придется борову искать себе другую работу. В торговлю ему путь, почитай, заказан.

Я покинул стремительно опустевший Пятачок и снова углубился в торговые ряды. Время летело незаметно. До момента, пока колокола не отбили конец первой дневной стражи, я успел присвоить еще два кошелька. В принципе, уже можно считать, что день удался. Точных размеров добычи я конечно не знаю, но карман уже увесисто оттягивается. Да и на ощупь там чувствуется четыре-пять крупных монет. Правда, один раз чуть не попался - последний клиент поднял шум практически сразу после того, как его кошелек переместился в мой карман. Но, Дарен сохранил, я уже успел отойти к ближайшему боковому проходу между прилавками и свернул в соседний ряд еще до того, как сзади заголоси ограбленный. Как раз в тот момент, когда я, отработанным движением, высыпал содержимое кошелька в карман, а его самого бросил под ноги и прозвенели колокола, оповещая, что обеденное время настало. Хотя, мой желудок начал намекать на это гораздо раньше. Покинув рынок, я направился в таверну, в которой договорился встретиться с Червем и Черным. Солнце явственно припекало и я старался идти в тени домов. До таверны идти минут десять. Интересно, меня там уже ждут? Или ребята все еще работают где-то? Вроде не должны - ждать кого-либо из нашей троицы долго обычно не приходилось. В любом случае, даже если Червь с Черным запоздают - я знаю чем скрасить ожидание. В той таверне подают отличное, сочное мясо. И пиво там - совсем не та гадость, за которую недавно поплатился торговец на Пятачке. Размышляя таким образом, я вскоре дошел до места встречи и, открыв дверь, над которой еле-еле покачивалась на цепях вывеска, изображающая спящего енота, вошел в зал.

Червь уже здесь. Интересно, давно пришел? Судя по пустой тарелке, которая стоит перед ним - он зря времени не терял. Подходя к другу, я подумал о том, как же мы изменились за последние годы. Передо мной уже не тот грязный оборвыш, который когда-то подкрадывался к чужому белью. Да и не подумаешь никогда, глядя на этого молодого господина с длинными вьющимися волосами, одетого в недешевый шерстяной жакет, белую рубаху, которая стоит столько, что среднего размера семья может питаться на эти деньги месяц, обтягивающие по последней моде штаны и высокие сапоги, что он вырос и жил в трущобах. Только взгляд, будто у какого-то хищного зверька - постоянно оценивающий и выглядывающий добычу, выдает, что это не франтоватый сын зажиточного горожанина или не успешный молодой хозяин какого-то доходного дела. Увидев меня, Червь заулыбался.

- Привет, Мелкий! - он чуть привстал и протянул мне руку.

- Привет, Червь! - я крепко пожал протянутую руку и плюхнулся на скамью напротив друга.

Конечно, сейчас у нас были совсем другие имена. Вы же понимаете, что кличка 'Червь' совсем не соответствует теперешнему внешнему виду моего друга. Для людей он - Молин. Так же как и я теперь не Мелкий, а Алин - как называла меня мама. И Черного теперь зовут Баин. Но, несмотря ни на что, наедине мы продолжали называть друг друга старыми кличками. Так и привычнее и... Знаете, ведь столько лет моими друзьями были Червь и Черный, а не какие-то Молин и Баин.

- Я смотрю, у тебя сегодня был удачный день? - усмехнулся Червь, услышав как в моем кармане характерно звякнуло когда я садился.

- Вырезку с тушеной репой. - вместо ответа я обратился к официантке, которая подбежала еще до того, как я успел полностью устроится на скамье. За что люблю это место - так это за первоклассное обслуживание. - Пиво у вас сегодня чье?

- От Маата. Только сегодня привезли - имбирное, на мяте и обычное. - ответила приветливо улыбающаяся официантка. - Вам какое, господин Алин?

- Имбирное. - я посмотрел вслед убежавшей девчонке. Ах, какая попка! Форменная юбка доходит до пола, но так обтягивает бедра, что аж дух захватывает. И, кстати, этими бедрами девочки здесь умеют крутить не хуже, чем сервировать стол. В общем, официанточки здесь - загляденье. И это еще одна причина, по которой эта таверна особо запала мне в душу. К Червю я повернулся только когда девушка исчезла из виду. Тот все еще глядел ей вслед, не менее заинтересовано чем я.

- Нормальный день. - наконец-то ответил я. - еще не считал, но, думаю, сребреников восемь наберется. Чисто серебра - четыре-пять, и еще ногатами три-четыре наберется. А у тебя как улов?

- Мелочь одна. - скривился Червь. - черный меня на Восточный Перекресток потащил. А там.. Ты сам знаешь, что там за добыча. Но где-то с три сребреника будет.

- Кстати, а где сам Черный?

- Да он там, на рынке, остался. У меня живот уже сводить от голодухи начало. Говорю ему - идем, а он мне, мол, мало заработали сегодня - ты иди сам, а я тут еще поработаю.

- Понятно. Хоть бы не заработался... - притворно вздохнул я, а потом хитро подмигнул Червю. - Зато нам все официанточки достанутся!

- Гроилл тебе достанется! - рассмеялся тот. - Со своей большой дубиной...

'Гроилл', а если по имени, то Бреин - это вышибала в этом трактире. Здоровенный настолько, что рядом с ним я до сих пор чувствую себя маленьким мальчиком, детина, мышцы которого чуть не раздирали по швам одежду. Помню, как-то зашла сюда какая-то семейка с мальчиком лет четырех. Так тот, увидев Бреина, тут же оповестил всех в зале, что это гроилл, совсем как тот, которого он вчера видел в зверинце. Не знаю кто как, а я чуть не оглох от последовавшего взрыва смеха. Только Бреин, которого обозвали огромной волосатой тварью, водящейся в Эльфийском лесу, не смеялся - его лицо стало цвета свежесваренного рака. С тех пор вышибалу иногда начали, за глаза конечно, называть не иначе как гроиллом. Бреин смотрел в этом заведении за порядком и пресекал всякие эксцессы, в первую очередь - связанные с очень уж облегающими филейную часть юбками официанток. В отличии от таверн, уровнем пониже, здесь соответствующих услуг не предоставляли. Более того, здесь даже не стоило пытаться ущипнуть официантку. Впрочем, всякое желание совершать подобные непотребства пропадало при одном лишь взгляде на вышибалу и стоящую рядом с ним дубину, которая действительно внушает уважение.

- Злой ты, Червь. - притворно обиделся я. - И помечтать не дашь.

Как раз подоспел мой заказ. Аппетитная, но к сожалению - недоступная стараниями Гроилла, официантка поставила передо мной заказанную еду и мне пришлось довольствоваться тушеным мясом с пивом. Впрочем, замена была, если и не равноценной, то вполне стоящей. Снова проводив взглядом удаляющуюся попку, я переключился на еду.

- Чего тебе мечтать? - продолжил разговор Червь, когда официантка снова исчезла из виду. - Или я слепой, или у Лары прелести не хуже.

- Не хуже! - согласился я, сделав большой глоток пива. - Только мечты - они на то и мечты, что бы хотеть чего-то недоступного... Кстати, вот и Черный пожаловал!

Действительно, в дверь ввалился Черный. Долговязый, с коротким ежиком волос и старым шрамом на щеке, он, будто подтверждая свою кличку, был одет, как всегда, во все черное. Только бронзовая пряжка на поясе и небольшой нож рядом с ней выделялись на черном фоне. Когда я говорю 'ввалился' - это значит, что он действительно ввалился. Невысокий порог оказался для друга серьезным препятствием и, подло подставившись под ногу, чуть было не 'уронил' Черного на пол. Где же он успел так нажраться? Я посмотрел на Червя - тот был ошеломлен не меньше чем я.

- Он же меньше двух звонов назад был еще нормальным... - только и смог обалдело сказать Червь.

В этот момент Черный налетел на нас.

- Заждались? - он просто упал на лавку рядом со мной и обнял меня за плечи. - Друзья, я вас сейчас познакомлю...

В таверне появились новые посетители. Двое стояли в дверях, держась на ногах чуть крепче, чем Черный, но все равно было видно, что они тоже очень хорошо выпили. Червь округлил глаза еще больше, чем в тот момент, когда появился Черный. У меня, подозреваю, выражение лица было такое же. Одежда вновь прибывших была практически такой же, как у группы наемников, которых я сегодня видел на рынке. Похоже, если это и не товарищи тех наемников, то уж точно - коллеги. Первый - ростом с меня, но гораздо шире в плечах, одет, несмотря на жару, в распахнутую куртку из толстенной кожи, на которой поблескивали многочисленные нашитые бляхи, на поясе такой же короткий меч. Второй привлек мое внимание больше лицом, чем одеждой. Одежда его, надо сказать, отличалась от куртки первого лишь формой блях и отсутствием рукавов. Но лицо... Оно было все изборождено густой сеткой шрамов - от едва заметных до глубоких побелевших борозд. Как он ухитрился сохранить оба глаза - уму непостижимо! Он обвел осоловевшими глазами зал таверны и, когда его взгляд сфокусировался на машущем рукой Черном, улыбнулся. Похоже, зубов у него было еще меньше чем у старого зайца.

- Это мои друзья - Червь и Мелкий. - оповестил Черный подошедших наемников.

Я, пнув Черного ногой под столом, принялся прожигать его взглядом, а Червь спокойным тоном пояснил.

- Это наши прозвища из детства. Я Молин, а это, - он указал на меня, - Алин.

- А это - Крин и Лосик. - не обращая ни малейшего внимания на пинки и взгляды, Черный представил нам наемников.

Новые знакомые, не дожидаясь приглашения, расселись за столом.

- Эй, девки, пива несите! - голос покрытого шрамами Лосика, казалось, потряс даже стены. На нас стали оглядываться даже те посетители, которые вначале оставили появление наемников без внимания. Особенно, как я заметил, напрягся Гроилл.

Дальше началась попойка. Мы с Червем, вначале скованные, вскоре, после пары кружек пива, расслабились окончательно и принялись догонять уже изрядно пьяных собутыльников. А как же по-другому - в нашей компании все доверяли друг другу и если Черный говорит, что наемники - хорошие ребята, то нет причин в этом сомневаться. Ведь это означало бы обидеть друга. Кроме того, новые знакомые оказались действительно веселой компанией. Тосты следовали один за другим - наемники вознамерились перепробовать все имеющееся в таверне пиво и мы, расслабившись, решили поддержать их в этом благом начинании. Вскоре Крин принялся рассказывать истории из своей жизни и Лосик охотно поддержал его. Мы, в основном слушали, иногда вставляя свои комментарии - ума не раскрывать особенностей нашей профессии хватило даже у уже клюющего носом Черного. Время от времени за нашим столом вспыхивали жаркие, но беззлобные, споры - в некоторые моменты из рассказов наемников верилось с таким трудом, что не высказать своих сомнений было просто невозможно.

- ...да что те легионы! Показуха одна! - принялся разоряться Лосик, когда речь зашла о регулярных имперских войсках. - Там есть хорошие ребята, но они все сидят в фортах по границе Эльфийского леса. А остальные, которые в и эльфа-то живьем не видали, то младенцы изнеженные!

- Не скажи! - я принялся возражать заплетающимся языком. - Легион - это силища! Вас вот, если все роты собрать, сколько будет? А один легион - это же шесть тысяч! И доспехи у них - латные, и оружие по высшему классу...

- Да хоть шестьдесят тысяч! - перебил меня Лосик. - Они ж ничем, кроме шагистики, не занимаются. Даже свиста стрел не слыхали! Я тебе, брат, скажу так - главное не количество и не железо. Главное - опыт. Вот мы, вольные роты - то эльфы где-то прорвутся через форты, то бароны что-то не поделят... Года не выпадает, что бы без работы сидели. Вот ты представь себе кузнеца, который в жизни не ковал ничего. Может такой вообще кузнецом называться? Вот и в легионах тех солдаты такие же как те кузнецы!

- А еще знакомые легионеры, которые в фортах сидят, - вставил свое слово Крин, - рассказывали, что в других легионах те, кто дольше служит, над молодыми издеваются.

- Как так? - удивился Червь.

- Как-как... Заставляют всю работу за себя делать, бьют, ежели молодой что не так сделал... Вот ты, Лосик, скажи - может быть у нас в роте такое?

- Да ту мразь, что себе такое позволила бы, капитан лично прирезал бы! - Лосик так грохнул об стол кружкой, что добрая половина ее содержимого расползлась по столешнице большой лужей. - А если не он, то ребята постарались бы.

- Правильно! - кивнул Крин. - В бою ведь, оно как - не прикроет кто в нужный момент твою спину, и считай, что ты - труп. А кто будет прикрывать спину тому, кто над ним издевался? Неее, брат, если ты на войне, то для тебя каждый - лучший друг и брат. Потому что каждый может спасти твою жизнь.

Пиво продолжало течь рекой. Опустевшие кружки, будто по волшебству, сменялись полными. Тарелки с закуской тоже сменялись с умопомрачительной скоростью. Черный, положив голову на стол, уже храпел. Только когда мы оглашали зал особо громким взрывом хохота или когда спор переходил на уж сильно повышенные тона, когда каждый пытался перекричать другого, тихий храп смолкал, но вскоре снова возобновлялся.

- ...за шо я люб...лю эльфов, - Лосик, во взгляде которого было уже больше алкогольного тумана, чем разума, подался вперед, - так это за их...ик...девок!

- Так они ж нелюди! - Червь посмотрел в свою кружку и, не найдя в ней ничего, отодвинул в сторону. - Как можно...

- Эээ, брат... - Лосик покачал пальцем, почему-то перед моим, а не Червя носом. - Главное, шо у них... у них все там же и...ик...так же как у наших баб! А кое-что даже и получше... Вот!

Сбоку раздался женский визг. Это Крин пытается усадить себе на колени официантку, которая пришла забрать пустые кружки. Девчонка, оглашая зал возмущенным визгом, изо всех сил отбивается от грубого вояки, но, несмотря на то, что тот уже вылакал количество пива, способное свалить с ног быка - безуспешно. Хотя, и у Крина особых успехов не наблюдается. Не успел я полностью осознать увиденное, как сзади на плечо Крина легла здоровенная ладонь. Мощный рывок - и наш собутыльник кубарем катится с лавки на пол, а над ним нависает вышибала.

- Ты что ж, сучье отродье... - но договорить Гроиллу не удалось. Тяжелая глиняная кружка, метко запущенная Лосиком, ударила прямо в лоб вышибалы и разлетелась по всему залу мелкими осколками. Любой другой от такого удара верно и надолго вырубился бы. Гроилл же, будто и впрямь та тварь из зверинца, по слухам - обладающая неимоверной силой, только мотнул головой. Народ начал потихоньку исчезать из таверны.

Вышибала взревел так, что с потолка посыпалась пыль. Мы с Червем начали осознавать, что дело пахнет жареным. Да-да, только начали осознавать! Даже Черный поднял со стола голову и принялся озираться мутным взглядом.

- Бреин... - я приподнялся и поднял руки в миролюбивом жесте, пытаясь хоть как-то успокоить разъяренного вышибалу. Только начав говорить, я понял, что все бесполезно.

Гроилл, похоже, уже ничего перед собой не видел. Ситуацию еще больше накалил - хотя, что тут еще накалять? - Крин. Наемник, несмотря на опьянение, опомнился быстро. Он тут же вскочил и бросился на вышибалу. В принципе, ничего неожиданного в его атаке не было. Любой, находясь в здравом уме, блокировал бы этот удар - Крин просто разбежался, насколько позволяло расстояние, и прыгнул с выставленным локтем в грудь Гроиллу. Но тот уже не был в здравом уме. Кроме того, внимание вышибалы сейчас обращено на поднимавшегося из-за стола Лосика. Поэтому, удар не только прошел, но и заставил эту тушу сделать пару шагов назад. Рев усилился настолько, что стало больно ушам. Мне даже казалось, что я разбираю в вылетающей изо рта Гроилла звуковой волне отдельные слова - крайне неприличные по содержанию. Он снова поворачивается к Крину, но тут Лосик хватает лавку на которой сидел - попутно, с этой лавки скатывается сидевший рядом Червь - и, со звериным рыком размахнувшись, впечатывает ее в спину вышибалы. Раздался громкий треск. Не знаю, что издало такой звук - спина Гроилла или лавка, но, поскольку вышибала все еще стоит на ногах, предполагаю последнее.

- Мать твою... - Червь поднимается с пола, но договорить не успевает. Вышибала махнул рукой назад и удачно попал по Лосику, который прямо отлетел от него и, наткнувшись в полете на Червя, припечатал его к стене.

Воспользовавшись тем, что Гроилл снова отвлекся, Крин резко ударил его ногой по колену и нога вышибалы подогнулась. Тут же на него налетел быстро опомнившийся после удара Лосик и, прыгнув всем весом на Гроилла, повалил его на пол. К нему присоединился и Червь, который, по правде говоря, никогда не отличался тихим нравом. Наемник и мой друг начали охаживать пытающегося подняться вышибалу ногами.

Дверь, чуть не слетав с петель, распахнулась и в трактир вломились стражники. Кто-то из убежавших посетителей успел таки доложить... Стражников оказалось трое. Они даже не тратили время на то, что бы оглядеться - сразу же, замахиваясь на ходу дубинками, побежали к дерущимся. Первый удар дубинки пришелся по спине только успевшего подняться Крина. Второй удар прошел мимо цели - тот ловко извернулся и отскочил вбок. Ударивший наемника стражник, получив ногой в живот, отлетел, звякнув кольчугой, назад в руки своих товарищей.

Я стоял и не знал что делать. С одной стороны, связываться со стражей здравый смысл категорически не рекомендовал. С другой - этот самый, здравый смысл, медленно, но верно отступал перед алкоголем и до меня доносились лишь отголоски его воплей. А еще, в драке участвует мой друг, который, похоже, избрал свою сторону. Взвесив все 'за' и 'против', я решил, что дружба, все-таки, важнее. С громким криком я бросился вперед и успел отбить в сторону руку стражника, который вот-вот должен был раскроить Лосику череп своей дубинкой. Лосик, улыбнувшись мне, с размаху влепил кулак в зубы того же стражника. Брызнула кровь. Червь удачным пинком в голову все же вырубил вышибалу и начал поворачиваться к стражникам, но тут же согнулся - один из них ткнул дубинкой ему в живот. Увидев это, я тут же бросился на помощь другу и, от сильного пинка пониже спины, стражник полетел на пол. Червь, который уже, похоже, натренировал на Гроилле удары ногами, тут же вбил каблук сапога в голову стражника. Если бы не шлем, который от удара слетел с головы и покатился куда-то под соседний стол, сильно сомневаюсь, что череп стражника выдержал бы. И тут, все застыли... Драка так резко прекратилась, что я и сам застыл на полушаге. Все смотрели мне за спину.

Повернувшись, я увидел причину всеобщей растерянности и онемел... С тихим, каким-то жалобным, позвякиванием кольчуги один из стражников медленно оседал на пол. Струя крови, бившая из его горла, окрашивала красным серые кольца кольчуги на его груди. Стражник хрипел и пытался зажать рану руками, но жизнь неумолимо угасала в его глазах. А сзади, качаясь, стоял Черный с окровавленным ножом в руках.

Стоит сказать, что, даже в критические моменты драки, наемники не обнажали своих мечей. Так же, как и стражники не пускали в ход свои копья - хотя это, скорее, оттого, что в помещении орудовать ими не очень удобно. Но, в любом случае, несколько выбитых зубов и сломанных ребер - это одно, а убийство стражника при исполнении...

Первым опомнился Лосик. Он коротко, без замаха, ткнул локтем ближайшего стражника в живот и, тут же, когда тот согнулся, выставил колено и резко опустил сжатые в замок руки на его затылок. Снова хрустнуло - на этот раз гораздо тише, но звук в тишине зала прозвучал громом. Стражник повалился на бок и затих. Последний оставшийся на ногах стражник, озираясь, отступил на шаг. ну да, только что, на его глазах, один товарищ упал с перерезанной глоткой, а второй тоже лежит без движения - то ли убит, то ли без сознания... А он остался один против пятерых. По его глазам я понял, что стражник сейчас развернется и броситься прочь из таверны. Понял это не только я. Не успел стражник ступить еще шаг, как на него прыгнул Крин и повалил на пол. Еще несколько ударов, и в тишине опустевшего зала, нарушаемой лишь нашим тяжелым дыханием, остались лежать четыре то ли еще человека, то ли уже тела и стоять пятеро победивших. Победивших ли? Ведь сейчас здесь будет вся стража города!

- Быстро! - крик Червя вывел всех из ступора. - Через кухню!

Мы проломились через заднюю дверь на кухню, оказавшуюся тоже пустой, и выбежали в переулки позади таверны. Минут пять, распугивая бродячих собак и кошек, петляли по лабиринту. Ни следа от былого опьянения не осталось. В голове крутится только мысль о том, как же мы попали. Разгромили таверну, вырубили вышибалу, УБИЛИ СТРАЖНИКА, а то и нескольких! Как??? Как я оказался втянутым во все это? Если нас поймают, то, после того, что с нами сделает стража за своего убитого товарища - даже вешать будет нечего! Черный, скотина пьяная! Ну какого он взялся за нож? Ееееее...

Резко остановившись, я развернулся и вмазал бегущему за мной Черному по морде. Это первый раз когда я поднял руку на друга.

- Ты понимаешь, сволочь, - орал я на лежащего у моих ног друга, - что из-за тебя мы теперь, почитай, трупы?

Я замахнулся ногой, но сзади кто-то налетел и сбил меня с ног.

- Тихо, Мелкий! - Червь всем весом прижимал меня к земле, не давая освободиться. - Спокойно!

Черный поднялся и принялся отряхивать одежду. На меня он даже не смотрел. Он вообще ни на кого не смотрел. Похоже, до него начало что-то доходить. Наемники тоже остановились и смотрели на нас, стоя в нескольких шагах.

- Спокойно?!! - я извивался под Червем, всеми силами пытаясь освободиться. - Ты что - не понимаешь?

- Понимаю. - согласился Червь. - Только все равно ведь ничего не изменишь.

Я постепенно затих. Червь, убедившись, что я успокоился (если это можно так назвать), слез с меня и протянул руку.

- Теперь нам и Конь не поможет. Убийство стражника... - я оттолкнул руку и поднялся самостоятельно. - Твою ж... он же сам нас и сдаст!

Я замолчал. Мы стояли втроем, друг напротив друга, и молчали. Черный виновато шмыгал носом и смотрел в землю, я озирался в поисках несуществующего выхода, а на лице Червя написана напряженная работа мысли.

- Кхе... - сзади кашлянули.

Мы втроем одновременно обернулись - наемники подошли к нам. Мы стояли и молча смотрели на них.

- Мужики, я так понимаю, - Лосик шагнул вперед, - что у вас теперь выбор невелик...

Я сплюнул ему под ноги. Они, сволочи, тоже виноваты! Если бы не эти двое, то ничего бы не было. Не попытался бы Крин облапать официантку, не вмешался бы вышибала, не было бы драки, не прирезал бы Черный того стражника... Да он бы и не нажрался так! Лосик, однако, мой плевок проигнорировал.

- Давайте-ка к нам, в роту. С капитаном я все улажу.

***

- Зачем вы вообще в Агил пришли? Чего вам в Баронствах не сиделось? - я вытер капли пота со лба. Солнце, несмотря на то, что день уже явственно клонился к вечеру, продолжает припекать, будто сейчас полдень. Мы идем по дороге, которая разбита в пыль многочисленными ногами и колесами. И эта пыль, вздымаясь из-под ног облачками, заставляет постоянно чихать и кашлять.

- Барон Весп нас нанял. - Лосик закашлялся и на несколько секунд остановился. - Проклятая жара! Ему срочно понадобился металл с Гномьих гор.

- Целую роту для сопровождения каравана? - удивился Червь.

- У Веспа последние годы идет серьезный спор за земли с Жилло. А караван, как раз, пойдет через Баронство Жилло. - присоединился к разговору Крин. - В общем, поскольку они не упускают случая друг друга укусить при случае, то Жилло будет не прочь прибрать товар к рукам.

- А где это баронство Весп?

Крин и Лосик переглянулись и покачали головой. То ли дивятся моей необразованности, то ли еще что-то. Откуда мне знать где находится то Баронство? Я в жизни не покидал Агила! Ну, знаю, конечно, что в половине дня пути от городу начинаются земли Крази, но, что там дальше - как-то никогда не интересовался. Не до того мне было.

- Это в Восточном Зачречье. - пояснил наконец Крин. - Пройдем через Баронство Крази, потом Баронство Жилло и за ним уже начнутся земли Веспа.

- А почему не пойти по имперским землям Восточного Заречья? - впервые с того момента, как я врезал ему по морде, Черный подал голос. - Взяли бы металл в Стоке и - прямиком к Веспу.

- В Стоке товар будет стоить уже вдвое против того, что здесь. - ответил Лосик. - И, все равно, придется идти мимо границ Жилло. Так что, все равно нас нанимать пришлось бы - лучше купить тогда здесь, дешевле.

Жара понемногу спадала. Но слишком медленно и незаметно. Самое большое, если, конечно не считать той драки в таверне, о чем я жалел - это о том, что ни у кого не нашлось фляги с водой. Из города мы сбежали не прихватив с собой вообще ничего. Я предлагал вернуться ненадолго в наше жилище - собрать кое-каких вещей, забрать оставшиеся деньги... Но Червь наотрез отказался. Сколько ни выкладывал я свои доводы - пока стражники опросят свидетелей драки, пока составят наше точное описание, пока распространят его между всеми стражниками, пока вообще выяснят кто мы... Все бесполезно. Надо как можно скорее покинуть город - и все. Не помогло даже то, что на нашей квартире осталось в тайнике пять саатов, да еще серебром саата три наберется. Так и не забрав вещи, пробрались лабиринтом переулков к пригородам и, огородами, выбрались на дорогу. И, хотя Лосик с Крином утверждали, что идти нам не больше звона, по моим ощущениям, мы глотали пыль уже не менее двух звонов.

Как я вообще дал уговорить себя вступить в наемную роту? Ну, положим, я еще в нее не вступил, но направлялись туда мы именно за этим. А какие варианты? - шепнул внутренний голос. И тут же, сам, ответил - никаких. В Агиле оставаться нельзя ни в коем случае. Уже сейчас там все стоит на ушах - стражники переворачивают вверх дном весь город... А как же! Ведь убили одного из них! На моей памяти, такое случилось только один раз. И даже самые стойкие и прожженные всеми ветрами судьбы люди отворачивались от того, что осталось от того убийцы, которого все равно нашли. Такая судьба ожидала бы и нас. А сейчас... Если стража еще не выяснила о нас все, то это вопрос не более часа-двух. Вскоре начнут трясти и преступный мир. Может даже доберутся и до самого Коня. Хотя, вряд ли. Скорее всего, сами стражники передадут нужным людям наше описание и Конь, узнав нашу троицу, тут же все сам и выложит. Кто мы, где живем, чем занимаемся и даже какого цвета мой ночной колпак. И, конечно же, пообещает всяческое содействие. К середине ночи нас будут искать уже не только стражники, но и все жители трущоб, весь преступный мир. Даже награду объявят... Так что, выход один - прочь от города! Только куда? В имперские Сток или Дегир? Ставлю саат против ногаты, что наше описание окажется там раньше, чем мы успеем преодолеть хоть треть пути до тех городов. Спрятаться в Гномьих горах? Это приговор. Остается только отправиться в земли Десяти Баронств. Хоть они также входят в Империю, но, поскольку это пограничные с эльфами земли, имперские законы там мало весят. В прямом смысле. Царь и бог на своей земле - барон. Нет, он платит, конечно, налоги Императору и несет другие повинности, но то ведь Императору! Думаю, если бы мы отправились в Баронства, то расстались бы со всем, стоящим хоть сребреник, имуществом на первой же заставе. А еще есть очень большой шанс, что весть о награде за наши головы дойдет и до тех краев. И ждет нас тогда дорога дальняя, связанными и в какой-нибудь клетке. И закончится эта дорога во все тех же подземельях Агила. Нет, если и уходить (а других вариантов все же нет), то только в роту. И слава Дарену, что такая возможность подвернулась...

Очередной поворот дороги, и впереди показались стройные ряды палаток. Вот и лагерь наемников. Мы остановились. Точнее - остановились мы с Червем и Черным. Лосик и Крин успели сделать еще несколько шагов, прежде чем заметили, что мы отстали. Тогда они тоже остановились и, понимающе переглядываясь, принялись нас поджидать. А мы стояли и смотрели на место, которому предстоит стать нашим укрытием. Честно говоря, такое зрелище, как лагерь наемников, я видел впервые. Нет, не подумайте, что я вообще солдат не видел. Еще в детстве мы с мамой ходили смотреть на остановившийся у стен города легион. Тогда весь город шумел о том, что эльфы таки прорвали линию фортов на Западном Заречье и только объединенными усилиями всех Десяти Баронств удалось удержать этих тварей от разрушительного похода на север. Поговаривали тогда, что Империи пришлось даже обращаться за помощью к магам Мерцающего острова! Вот тот легион и направлялся тогда на замену погибшим в пограничных фортах. Ну и еще, раз в год через Агил проходили отдельные сводные когорты - на замену погибшим и отслужившим свой срок легионерам. Но те надолго не задерживались.

В отличии от увиденного мной в детстве лагеря легионеров, лагерь наемников производил не такое сильное впечатление. А может быть дело в том, что я просто повзрослел? Помню, в лагере легиона, расположившемся на большом лугу, неподалеку от пригорода, стояли ровными рядами большие белые палатки, по образовавшимся между ними улочкам расхаживали часовые... Здесь же, на первый взгляд, было обычное сборище разномастных палаток и шатров, большинство из которых пестрели заплатами. Я даже заметил два простых навеса - видимо, кто-то решил не утруждать себя установкой палатки в жаркую погоду и просто вбил в землю два колья, на которых растянул полотнище. Или у обитателей этих навесов просто не было палатки? Солдаты, которых, кстати, было не особо много, тут и там сидели в теньке. Кто-то что-то ел, кто-то пил из фляжки (судя по тому, как один поморщился после очередного глотка - там вряд ли была вода)... В общем, не военный лагерь, а какой-то табор. А потом, когда мы подошли поближе, я заметил кое-какие мелочи. Во-первых, палатки стоят не как попало, а в шахматном порядке. Зачем так сделали - не знаю. Все-таки военное дело до сих пор не входило в число моих интересов. Во-вторых, я обратил внимание, что замеченные мной наемники прохлаждаются в теньке группками, строго по три человека. Нет, в некоторых группах людей было и больше, но, если 'лишние' в них одеты как попало, то трое обязательно, не смотря на жару, были в доспехах и при оружии. И, кстати, ни один из тех, которые в доспехах не пил. Очень похоже на сидящую по периметру лагеря охрану. Подошли еще ближе - стали слышны звуки лагеря. Среди смеха и гомона разговоров особо выделялась доносящиеся откуда-то, с противоположной стороны, команды, сильно разбавленные руганью.

- Обождите здесь. - мы, ловя на себе любопытствующие взгляды, поплутали немного между палатками и остановились у большого шатра, в который нырнули Лосик и Крин.

Вокруг ничего, кроме стенок других палаток и шатров, не видно. Только неподалеку сидит очередная троица и что-то бурно обсуждает, да откуда-то справа поднимается столб дыма и доносится запах жарящегося мяса.

- Не дождется меня Лара... - почему-то сказал я. Нахлынула жуткая ностальгия по дому. Не по той комнате, которую мы снимали, а по самому Агилу. Дарен, да я готов даже вернуться в трущобы, но остаться в городе, в котором провел всю свою жизнь! Куда меня несет? Я же и был-то за городом последний раз только в детстве, когда по чужим огородам пропитание искал! Но путь назад закрыт так же надежно, как раньше для меня был закрыт огражденный замковой стеной Внутренний Город.

- Новую найдешь. - пожал плечами Червь. - Баб что ли мало?

Пока я раздумывал что бы ответить, подошел Черный и, без слов, просто положил руку мне на плечо. Глядя в глаза. И было в этом взгляде все - и прощение за тот удар, который я сгоряча нанес другу, и извинения за то, что мне пришлось покинуть мой дом. Я улыбнулся ему. Потом Червю. В конце концов, подумал я, если друзья рядом, то дом - везде.

- Эльзиарово отродье! - от рева, неожиданно раздавшегося из шатра, в котором скрылись Крин с Лосиком, мы чуть не попадали с ног. - Какого эльфа...

Поток ругани перемежался с бессвязным ревом, и чего в том оре больше - рева или ругани - я затруднюсь ответить. Послышался звонкий хлопок оплеухи. Еще один. Что-то разбилось... Из шатра вылетел красный, как рак, Крин. Вылетел в прямом смысле - спиной вперед. Чуть не завалив, при этом, весь шатер. Он растянулся у наших ног - я еле успел отскочить в сторону - но, мгновенно, снова вскочил.

- Круто... - пробормотал он, потирая стремительно набухающую скулу.

Из шатра выбежал - хорошо хоть не вылетел как Крин! - Лосик, а за ним, продолжая сыпать проклятиями, появился и сам хозяин шатра. Тот самый человек, который сегодня на рынке у Крепостных Ворот разбирался с торговцем пивом! Крепкий, седой, с той же черной повязкой на лбу... Если тогда он запомнился мне спокойным, готовым защитить того наемника, который, скорее всего, был из этой же роты, но желающий разобраться без кулаков, то сейчас он, похоже, как раз очень хочет пустить в ход кулаки. И, судя по синяку на лице Крина - уже пустил их в ход. Крин, при появлении седого, отступил на шаг назад, а Лосик, наоборот - подошел и встал рядом с нами.

- Вот эти ребята нам и помогли, капитан. - сказал он, без страха глядя прямо в лицо разъяренного седого. Капитан? Ну да! Кто же еще, кроме командира, мог так двинуть Крина? Точнее - кто безнаказанно мог его так ударить? Как Крин дерется - я уже насмотрелся.

- Да пошли они к гномам... - дальше последовало детальное описание того, чем те гномы, по мнению капитана, должны заняться с нами. Довольно, скажу вам, красочное описание. Фантазия у капитана оказалась очень богатая - настолько, что я аж заслушался. И не только я. К тому времени, как в речи капитана на помощь гномам пришли эльфы, маги и даже сам Император, которому, исходя из той же речи, следовало довольно изощренным способом применить свой скипетр, вокруг нас уже собралась небольшая толпа. Я даже заметил, что из-за угла высунулась чья-то голова в шлеме - видимо, кто-то из стоящих на посту не выдержал и отлучился посмотреть на бесплатное представление.

- Седой, ребята нам реально помогли. - Лосик уловил момент, когда капитан (оказывается его так и зовут - Седой!) остановился чтобы набрать в грудь воздух, и вставил свое слово. - Без них мы бы ни с тем громилой не справились, ни со стражей. Гнили бы сейчас за решеткой...

- Да тебя с Крином вообще следует... - Седой переключился на двух наемников. Причем, пожелания капитана своим солдатам были не менее 'доброжелательны', чем нам, но еще более разнообразны. Я даже позабыл зачем же мы, собственно, сюда пришли - так заслушался! - На официанток вас - копье Роаса вам, ублюдкам, в зад и провернуть сто раз! - потянуло, сучьи вы дети?..

- Седой, там стражники пришли. - какой-то наемник протолкался сквозь толпу и остановился перед капитаном. - Хотят тебя видеть.

Прервав свое выступление на полуслове, Седой окинул нас горящим взглядом, развернулся и пошел в ту сторону, из которой прибежал гонец. Толпа, все поглядывая на нас, отправилась вслед за ним. Только мы впятером остались стоять у шатра капитана.

- Не сдаст? - спросил Червь у Крина.

- Не должен. - ответил тот.

Тут с той стороны, куда ушел капитан, донесся новый поток ругани.

- Да я этих выродков, Эльзиаром проклятых... - надрывался Седой.

Прибежал какой-то наемник.

- Быстро! Капитан сказал спрятаться! - он быстрым шагом зашел - даже забежал - в проход между палаток и мы безропотно последовали за ним.

- Не сдаст. - усмехнулся Лосик. - Седой своих не сдает.

Убежища у нас, как такового, не было. Мы не прятались в палатке, не зарывались в груду какого-нибудь хлама, даже если бы он здесь отыскался, не убегали прочь из лагеря. Мы просто-напросто ходили по проходам между палаток. Прятались за ними и старались держать подальше от десятка стражников, которые, в сопровождении капитана, ходили по лагерю и заглядывали в палатки. А собравшаяся вокруг них толпа наемников окружала досмотрщиков плотным кольцом и не давала свернуть кому-то из стражников с выбранного Седым маршрута. Вот так просто. Стражники идут по одному проходу - мы в это время бежим по соседнему в противоположном направлении. Здесь нам очень помогал сам капитан - крики Седого о том, что он сделает с Крином и Лосиком, 'когда они вернуться', отлично указывали нам направление, в котором следует двигаться. Но еще больше нам играл на руку шахматный порядок, в котором были выстроены палатки. Если бы они стояли ровными рядами, то, боюсь, могло бы выйти так, что в какой-то момент нас бы заметили. Однако, в этом лагере мы оказались надежно скрыты, собственно, не скрываясь.

Наконец стражники разочаровались найти что-то в лагере и, несолоно хлебавши, отправились обратно в город. Вслед им летели заверения капитана, что он всегда готов сотрудничать с имперскими властями и выдаст преступников при первой же возможности. А потом мы снова стояли перед шатром Седого. Все еще сверкая глазами, он уставился на нас. Молчание длилось целую вечность и тишина, после недавнего рева, казалась просто оглушительной. Даже наемники, вновь окружавшие нас, молчали. Седой ощупывал нас взглядом, будто какой-то товар на рынке. Я почувствовал, что меня тщательно взвесили, обмерили, разобрали на составляющие и оценили каждую из них. Только я так и не понял - к какому же выводу пришел капитан, осмотрев нас.

- Хрен с вами, - наконец Седой вынес свой вердикт, - Если со стражей справились, то драться умеете. Болезней нет?

Мы покачали головами.

- Два сребреника в месяц и жратва. Отправляйтесь в десяток Ламила. О правилах он вам сам расскажет. - седой еще раз смерил нас взглядом и скрылся в своем шатре.

- Два сребреника? - кислую рожу Черного надо видеть своими глазами. - Да я...

- Что 'ты'? - перебил Червь. - Ты сейчас должен сидеть в подвале и радовать слух стражи своими воплями.

Я, конечно, полностью согласен со словами Червя. Но и недовольство Черного мне понятно. Поэтому, я все же не удержался.

- Лосик, два сребреника - это хоть каждому? Или на всех?

- Каждому-каждому. - успокоил нас Лосик. - Это для поддержания штанов. А еще есть доля с добычи. Так что, не переживай - без денег не останешься!

- Если не пропьешь или не проиграешь. - усмехнулся Крин. - Ну что, пошли к Ламилу?

- А оружие и - что там еще полагается, дадут? - осведомился я, когда мы двинулись к нашему десятнику.

- Копье и щит. Может еще что-то, если повезет. Сами, ребята, все добудете. Как заработаете...

- А где купить? - тут же осведомился Червь. - И сколько будет стоить?

Лосик и Крин переглянулись.

- Нууу... Если деньги есть... - протянул Лосик, - Как остановимся где-то в Баронствах, где есть товар хороший, то, за три сребреника на каждого, справим вам доспех и оружие нормальное подберем.

Я запустил руку в карман. По счету в таверне я заплатить, по понятным причинам, так и не успел. Так что, вся сегодняшняя добыча продолжала оттягивать мой карман. И у Червя - тоже. Я постарался припомнить наш разговор, когда только встретились в таверне - вроде же обсуждали улов за день? - выходило, что на двоих у нас около одиннадцати сребреников. И еще сколько-то, если действительно, как заметил Крин, не пропил все, должно быть у Черного. Я посмотрел на Червя - рука того тоже в кармане. Похоже, мыслим мы одинаково, усмехнулся я про себя и уловил в глазах друга ответную усмешку. Мы оба, не сговариваясь, посмотрели на Черного.

- Один сребреник и ногат с десяток. - тот тоже вытаскивал руку из кармана.

- Поможете со снаряжением разобраться, - спросил я наемников, - когда придем туда, где можно купить?

- Да запросто! - хлопнул меня по плечу Крин. - А вот и Ламил!

За последним рядом палаток перед нами открылся небольшой пятачок. Трава здесь была вытоптана до такого состояния, что... Собственно, она там была вытоптана просто в ноль - до голой земли. А точнее, учитывая стоящую последние дни жару - до состояния пыли. И на этом пятачке, под командованием здоровенного, не меньше бедняги Гроилла, наемника, истекали потом пятеро.

- Щиты выше, свинорылы! - надрывался здоровяк. - Клони, что б тебе до конца дней одних коров драть, в ногу шагай! Левой, копыто тебе в пасть!..

Пятеро наемников, как я понял - тоже новобранцев, выстроившись линией, шагают в клубах пыли из одного конца пятачка в другой. Разглядеть их подробно практически невозможно. Единственное, что хорошо видно - это то, что оголенные до пояса тела бедолаг уже практически черны от пропитанной потом пыли. Линию щитов я назвал 'линией' только из вежливости. На самом деле, то один, то другой из новобранцев или выбьется немного вперед, или чуть отстанет. Видимо это и служит причиной того, что Ламил так зверствует.

- Хэй, Ламил! - несмотря на фингал, голос Крина звучит весело. - Я тебе новых людей привел!

Здоровяк отвлекся от пятерых истязаемых и подошел к нам. Те сразу же остановились и, не теряя ни мгновения свалившегося на них отдыха, повалились кто где стоял. Ламил, подходя к нам, только скривился, заметив краем глаза такое безобразие. Он остановился перед нами, хлопнул по плечу Лосика и Крина, а потом уставился на нас оценивающим взглядом. Мы с Червем и Черным уставились, в ответ, на него. Борьба взглядов продолжалась несколько мгновений.

- Нахрена мне эти дохляки? - судя по вопросу, который задал Ламил, результаты нашей оценки были неутешительны.

- Седой их принял. - заступился за нас Лосик. - Отойдем в сторонку?

Ламил, в сопровождении наших сопровождающих, отошел на десяток шагов и они принялись что-то обсуждать. Мы переглянулись. Потом посмотрели на отдыхающую в пыли пятерку.

- И все это за два сребреника... - пробормотал Черный.

- Лучше так, чем попасться стражникам. - ответил ему Червь.

Наемники продолжали разговор. Крин ожесточенно жестикулировал, показывая время от времени на нас. Ламил то кивал, то мотал головой. В конце концов, они, видимо, договорились. Хлопнули по рукам и Лосик с Крином, помахав нам, исчезли среди палаток, а Ламил направился к нам.

- В строй! - буркнул он, указав рукой на других солдат десятка, и тут же гаркнул на них. - Вы, мать вашу, какого там расселись? Становись!

Солдаты неохотно подняли щиты и, с видимым усилием, поднялись сами. Мы встали рядом.

- С сегодняшнего дня у нас в десятке трое новеньких. - Ламил прохаживался перед строем. - Для них, и для тех тупых баранов, которые, может быть, успели позабыть - меня звать Ламил. Я - ваш десятник и обращаться ко мне не иначе как 'господин десятник'!

Мы водили глазами за расхаживающим десятником. Туда-сюда, туда... Вот он остановился перед нами и гаркнул:

- Как звать?

- Меня? - пролепетал Черный.

- Молин! - одновременно с Черным ответил Червь.

- Если у тебя вместо башки хотя бы гномья задница, - Ламил подошел к Черному вплотную, - то ты должен вспомнить, что я менее мгновения назад назвал себя.

- Чер... - Червь вовремя ткнул Черного в бок и тот успел исправиться. - Балин!

- Алин! - тут же представился я, не дожидаясь повышения внимания Ламила к моей персоне.

- Алин... Балин... - пробормотал Ламил, отойдя на пару шагов, и, вдруг, резко указал на Червя. - Ты - Червь!

Мы все втроем чуть не сели. В глазах каждого из нашей троицы, наверно, вспыхнул один и тот же вопрос - откуда он знает? Видимо, наши ошарашенные лица произвели на Ламила благоприятное впечатление. Такой реакции он и добивался. Расплывшись в улыбке, десятник перевел указующий палец на Черного, который стоял рядом с Червем.

- И ты - червь! - потом указал на меня. - И ты - тоже Червь! А знаете...

Договорить десятник не успел. Он стоял и, выпучив глаза, смотрел как трое его новобранцев валяются на земле и держаться за животы. Мы хохотали. Как только сказанное Ламилом и, вообще, весь смысл произошедшего дошел до нашего разума сквозь пелену первоначального удивления, последняя капля упала на весы к остальным событиям сегодняшнего дня. Форменная истерика. Драка в таверне, убийство стражника, бегство из города, вступление в наемную роту - все это вылетало вместе с гоготом из наших глоток и брызгало слезами из наших глаз. Когда я снова смог видеть, первым, на что упал мой взгляд, было красное лицо Ламила и его ошарашенные глаза. Думаю, за всю свою жизнь он не видел такой реакции на 'вступительное слово' для новобранцев. Я снова закачался по земле.

- Мне еще психов долбанных не хватало... - пробормотал Ламил и заорал во всю мощь легких. - А ну встать!

Все еще посмеиваясь, мы кое-как поднялись с земли и снова встали в строй. Остальные солдаты десятка поглядывали на нас не менее ошарашено, чем сам десятник. Зато, не знаю как у Червя и Черного, но мое настроение заметно поднялось. То и дело из меня вырывалось хихиканье и мир уже не казался таким мрачным.

- Раз вам, собачьи дети, так весело, то давайте-ка посмотрим, на что вы способны. - десятник говорит спокойно, но в его голосе ощущается рык. - Лосик говорил, что вы драться умеете?

- Приходилось. - Червь, который успокоился раньше остальных, ответил просто и без хвастовства.

- Оружием каким владеете? - кивнув, спросил Ламил.

- В основном, голыми руками дрались... господин десятник. - снова ответил Червь и, пожав плечами, добавил. - Иногда приходилось пользоваться ножом...

- Поняяяятно... - протянул десятник, как-то странно глянув на нас. - В трущобах выросли?

Мы молча кивнули - сначала Червь, а после, с некоторой задержкой, и мы с Черным.

- Ты! - Ламил указал на Червя. - Выйди-ка, проверим на что годишься!

Червь, не глядя по сторонам, вышел из строя и остановился рядом с десятником. Только повел, разминаясь, плечами.

- Из оружия что-то возьмешь? - спросил Ламил.

Червь покачал головой.

- Ну и ладно... - десятник резко, без предупреждения попытался подбить ногу Червя, но тот отскочил в сторону. Ха! На кого он рассчитывал такой трюк? Хотел сбить с ног неожиданной атакой и прочитать над поверженным Червем лекцию о том, что 'всегда надо быть наготове...' и прочую чушь? Он же сам только что высказал догадку, что мы выросли в трущобах. А там не приняты всякие поклоны, приветствия и прочие расшаркивания перед дракой. И те, кто не хочет получить заточку в спину или быть проданными в рабство, осознают необходимость постоянно быть начеку еще в глубоком детстве.

Отскочив, Червь тут же сам бросился в атаку. Пытаться измотать такого здоровяка, как Ламил, бессмысленно - рано или поздно пропустишь удар, который, скорее всего, окажется последним. Слишком неравен вес. Червь, пользуясь своей большей подвижностью, попытался зайти за спину Ламила, но тот оказался не таким медлительным, как можно было бы подумать, глядя на него. Десятник ловко развернулся в сторону, противоположную движению Червя, и тот чуть сам не наткнулся на его кулак. Червь вынужден был отскочить назад.

- Быстрый! - прокомментировал Ламил и снова атаковал.

Червь ушел от удара правой, нанес удар в открывшийся бок десятника и снова отступил.

- Молодец! - похвалил Ламил. - Можешь возвращаться в строй.

Разочаровано загудели пятеро наемников, которых Ламил гонял перед нашим приходом - они предвкушали зрелище, а закончилось, а все закончилось едва начавшись. Никого даже серьезно не ударили... Червь кивнул и занял свое место в строю.

- Теперь ты! - палец уперся в Черного.

Бой с Черным продолжался немного дольше, чем предыдущий. Черный тоже предпочел драться пустыми руками. Но вел он себя гораздо осторожнее, чем Червь. Если тот бросался в контратаки, что Черный бил только когда Ламил отчетливо открывался. В основном же - отпрыгивал и уворачивался.

- Прыгает, как таракан на сковороде... - прокомментировал кто-то из наемников.

- Ты и так не прыгал. - ответил ему другой.

А у Черного в это время дела ухудшились. Ламил таки сумел подловить его на очередном уходе. Один из ударов десятника оказался отвлекающим и следующий удар неудачно увернувшийся Черный пропустил. Как я и предполагал, этот удар оказался первым и последним.

- Тоже ничего. - десятник навис над лежащим в пыли Черным. - Становись в строй!

Не дожидаясь особого приглашения, я вышел вперед сам. Хлопнул по плечу проходящего мимо Черного и встал перед Ламилом.

- Если вы не против, господин десятник, я предпочел бы драться ножом.

- Я-то не против... - Ламил смерил меня взглядом. - Ретон, принеси ножи.

Мы так и стояли друг напротив друга, пока один из солдат не вернулся с двумя 'ножами' - обычными палками. Я взял одну из них. Немного длиннее чем мой нож, к которому рука успела привыкнуть. Да и сама по себе палка потолще будет привычной рукояти... Покрутил немного палку в одной руке, потом в другой. Все это время Ламил спокойно стоял напротив и даже не попытался снова изобразить 'неожиданную атаку'. Немного привыкнув к 'оружию', я кивнул и бой начался.

Не давая опомниться Ламилу, я бросился на него, бешено работая своим 'ножом'. Тот отскочил в сторону и, развернувшись, сделал короткий выпад. Но тут уже успел отскочить я. Снова бросился на десятника. Палки, столкнувшись, клацнули и я смог достать до руки Ламила. Если бы у меня в руках был настоящий нож, но на правой руке десятника сейчас красовался бы длинный порез. Ламил попытался ударить мне в голову левой и пришлось упасть на землю. Попутно - чиркнул палкой по его ноге. Десятник отступил на шаг назад.

- В строй! - кивнул он и, дождавшись пока я выполню команду, обратился уже ко всем. - Кое-что вы умеете. Но это не отменяет того, что вы пока - черви! И можете ржать сколько вам угодно! Может быть, в обычной драке вы и сможете уцелеть, но на поле боя вас прихлопнут так же легко, как червя. Я же постараюсь сделать все, что бы сделать из вас, щенков, хоть какое-то подобие солдат.

При упоминании червей мы втроем снова заулыбались, но истерика давно прошла. Никто не хохотал, не падал на землю. просто стояли и с улыбкой слушали речь, которая, по идее, должна была произвести совсем другое впечатление.

- ...мне не наплевать на ваши жизни только потому, - продолжал Ламил, - что если вас, старых шлюх, прикончат, то Седому придется снова искать каких-нибудь идиотов, которые согласятся вступить в роту! Ну а если вы все же подохнете, что скорее всего, то я с большим удовольствием пропью ваше оружие и все остальное, что при вас найдется!..

***

Правила в отряде оказались одновременно и простыми и сложными. Простыми - потому что официально правил было только три: не убивать товарищей по роте, не воровать у товарищей по роте и беспрекословно выполнять приказы капитана и своего десятника. А сложность заключалась в том, что существовала еще огромный неофициальный кодекс наемников. Этими неписаными правилами запрещались драки между солдатами роты, если рота была на военном положении, запрещалось пить во время похода, устанавливались правила дележа добычи, правила, по которым наемники выясняли отношения, если все же возникнут разногласия и многое другое. Посвящение нас во все эти премудрости жизни в роте заняло весь вечер и часть ночи. Ламил рассказал нам только официальные правила. Все остальное мы узнали от товарищей по десятку.

Кстати говоря, ребята в нашем десятке оказались неплохими. По крайней мере, общий язык мы нашли сразу. Они действительно были, как и мы, новобранцами, но успели уже провести в роте больше месяца.

- Вольные роты, они ведь зачем нужны? - Ретон, которого десятник посылал за учебными ножами - читал нам небольшую лекцию о мире наемников и, одновременно, поедал выданный на ужин кусок мяса с хлебом. Лысый, мускулистый парень моего возраста. О своем прошлом он предпочел умолчать, как, собственно, и наша троица. Единственное, что Ретон рассказал о себе, кроме имени, так это то, что родом он из одного из баронств Западного Заречья. Впрочем, по кое-каким повадкам Ретона, становилось понятно, что жизнь его и до прихода в роту была далека от мирной. Не солдат - иначе Ламил вряд ли гонял бы его наравне с остальными новобранцами - а, скорее, коллега по преступному миру. - Мы, вообще-то, официально не существуем. Вот... Но Империя закрывает глаза на дела, что творятся в Десяти Баронствах. Налоги платят, эльфов на имперские земли не пускают - пусть живут как хотят. Так вот, баронам-то Император большую дружину держать запретил. Ну, вы понимаете - вдруг там бунт какой, или еще что-то. Нельзя барону содержать больше пятисот воинов. То есть, дружины всех баронов, если они и объединяться когда-нибудь, и на легион не наберется. Если что - прижать их будет не сложно.

- А еще людей набрать, если захотят, бароны разве не смогут? - Черный... нет, это имя осталось в прошлом. Баин слизал с ладоней мясной сок и вытер руки об штаны. - Если понадобиться выступить против Империи, можно же набрать и вооружить еще людей...

- Ээээ, брат... - другой наемник из нашего десятка, которого зовут Клони - длинные черные волосы заплетены в косичку, небольшие усики и бородка, за которой тот явно тщательно ухаживает - покачал перед носом Баина пальцем. - Думаешь все так просто? Собрал людей, роздал оружие и у тебя уже армия? Это не армия, а стадо. Людей надо еще обучить владеть этим оружием, научить драться в строю...

- Ты так говоришь, - Червь, который теперь зовется Молином, сделал большой глоток из чьей-то фляги и продолжил, - будто сам стал солдатом не месяц назад.

Клони, в отличии от Ретона, свое прошлое не скрывал. Он уже успел рассказать нам о том, что до прихода в роту жил в замке барона Рамерик. Правда, чем он там занимался, какие причины заставили его покинуть замок и взяться за ремесло наемника - Клони умолчал. Но лично мне кажется, что без участия женщины в этом деле не обошлось.

- Молин, не знаю как у вас в Агиле, - пожал плечами Клони, - но в Баронствах это понятно даже ребенку. Посмотри на этих троих...

Клони указал на остальных ребят нашего десятка - Комила, Стона и Навина. Они очень похожи друг на друга. По крайнетй мере - внешне. Одинаковые стрижки, что называется - 'под горшок', одинаковая, ничем не примечательная крестьянская одежда. Все трое крепкие, но какие-то... Не безвольные, но очень близко к тому. Еще когда они только открыли рот, чтобы представится, я понял, что в трущобах эти ребята не выжили бы. Простоватые, доверчивые... Появись они в том мире, который еще сегодня был моим, Комил, Стон и Навин остались бы с пустыми карманами менее чем через звон.

- ...они как раз и были в такой 'армии'. - продолжал Клони. - В Жилло недели две назад восстание поднялось. Когда мы сюда шли, дружина барона его как раз раскатала в лепешку. Несмотря на то, что и числом их поболе той дружины было, и с оружием проблем никаких не было. Так ведь, мужики?

Бывшие бунтовщики промолчали. Они вообще сделали вид, что не услышали того, что сказал Клони. Только Стон немного сгорбил плечи.

- Ну так вот, - Ретон наконец-то дождался момента и продолжил с того места, на котором его перебил Баин, - получается, что дружины у баронов одинаковые. А ссоры между ними частенько случаются и каждый хочет получить какое-то преимущество. Вот здесь появляемся мы. Барон платит нам деньги, а рота временно поступает под его командование. Такое не считается содержанием - у нас ведь временный контракт. В общем, кто сумел нанять рот побольше, да получше - тот и получает преимущество.

- А сколько всего рот? - спросил я.

Ретон пожал плечами.

- Это у стариков надо спрашивать. - ответил вместо него Клони. - Я слышал о пяти. 'Рота Хламма', 'Нетопыри', наша рота - 'Седые волки' и еще две, названий которых не помню.

Разговор затянулся заполночь. Клони и Ретон рассказали нам все, что знали сами. Даже молчаливые Комил, Стон и Навин, чуть погодя, подключились. Узнали мы из этого разговора, не то чтоб много, но в курс происходящих в Баронствах дел вошли. Честно говоря, даже живя в полудне пути от Баронств, ни я, ни Червь с Черным... Простите - Молин и Баин. В общем, тем, что там твориться - мы никогда не интересовались. Своих, знаете ли, забот всегда хватало. Оказалось, что жизнь там сильно отличается от той, к которой мы привыкли. И дело не только в том, что Десять Баронств - это приграничные земли и время от времени эльфы прорываются туда через линию фортов. В Агиле главная власть - имперский наместник, который, в основном, в жизнь города, находящегося за Замковой Стеной, не вмешивается. Участие Империи в жизни большей части Агила заключается только в том, что улицы патрулирует подчиняющаяся наместнику стража. И то - очень неравномерно патрулирует. Рынки, речной порт, через который идут грузы с Гномьих гор - там относительно безопасно. А вот трущобы и другие бедные районы стража контролирует очень слабо. В отличии от Агила, в Баронствах стражи, как таковой, нет вообще. Имперские законы соблюдаются там только теоретически и, вообще, распространяются лишь на самого барона, его свиту, дружину и жителей немногих мелких городков. Для крестьян, живущих на тех землях, есть лишь один закон - слово барона. Вот за соблюдением этого закона дружина следит очень пристально. Иногда воля барона становиться непосильной для жителей баронства и вспыхивают восстания, как то, о участниками которого были Комил, Стон и Навин. Тогда дружина властителя тех земель, зачастую - с помощью наемных рот, огнем и мечом проходится по взбунтовавшейся местности и горят целые села, у крестьян отбираются последние крохи, а деревья вдоль дорог начинают сгибаться под тяжестью повешенных. Не знаю, смог бы я жить в таких условиях, но крестьяне все же как-то выживают.

Потом разговор снова вернулся к порядкам в роте. На этот раз, тема зашла о питании. Баин посетовал на то, что наш ужин состоял лишь из хлеба и мяса. В ответ, Ретон посоветовал ему дождаться завтрака. Оказывается, главная пища солдата - это хлеб. И так не от скупости капитана. Я, с удивлением, узнал, что даже в легионах меню не шибко отличается от нашего. Комил, не знаю откуда он это узнал, рассказал, что даже бывали случаи, когда сами легионеры бунтовали, если вместо положенного хлеба им давали что-то другое. Вместе - пожалуйста, но хлеб, по мнению бывалых солдат, должен быть главной пищей. Ретон сам, когда только попал в роту, выразил недовольство меню роты. В ответ же, как он сказал, ему кто-то из бывалых наемников прочитал лекцию о питательности хлеба и прелестях марша на голодный желудок. А то, что лишь хлеб способен занять желудок на достаточно продолжительное время, тот наемник считал аксиомой. В конце концов, как когда-то Ретону, Баину посоветовали обеспечить себе любые разносолы, какие только душа пожелает, но самостоятельно и за свои собственные деньги.

Наутро мне, Молину и Баину пришлось побегать. Нас растолкал один из наемников и оповестил о том, что в лагерь снова нагрянула стража. На этот раз, стражников было почти два десятка. Не знаю, чего добивался тот, кто послал их сюда, но если он думал запугать Седого, то это у него не получилось. Что такое два десятка стражников по сравнению с более чем сотней закаленных в боях бойцов? Все прошло так же, как и вчера. Стражников водили между палатками, мы, в это время, скрывались за другими палатками... В общем, поиски нас снова не дали результата.

А потом для нас началась полноценная жизнь солдата вольной роты 'Седые волки'. После быстрого завтрака, который, как и предсказывал Ретон, состоял из большого куска хлеба и кружки воды, снова появился Ламил.

- Ну что, выспались? - вполне дружелюбно улыбнулся он.

Клони, Ретон, Комил, Стон и Навин тут же вскочили и вытянулись перед десятником. А я, Молин и Баин немного растерялись. Слишком большая разница получилась между тем тоном, которым предпочитал общаться с нами десятник вчера и сегодняшним. Впрочем, удивление продлилось недолго.

- А ну встать, гномы толстозадые! - дружелюбный тон сменился рыком, который мы запомнили еще вчера. - Бегом на луг!

Ближе к обеду меня начали посещать мысли о скорой смерти. Стражники казались почти друзьями, все прошлые неприятности - чем-то незначительным, а каждое текущее мгновение - расплатой за прошлые грехи.

- Это по-твоему линия, свинья безрукая? - надрывался Ламил. - Ты как, сволочь, щит держишь? Тяжелый слишком? Может выдавать тебе побольше хлеба, если ты даже эту деревяшку поднять не можешь?

Мы уже полдня изображали укрывшуюся за щитами шеренгу. Десять шагов в одну сторону, десять шагов в другую, стоять, развернуться... Дарен упаси, зацепится своим щитом за щит соседа при развороте! Все тело в пыли, ноги гудят, будто после долгого бега, руки отваливаются, плечи немилосердно напекло солнцем, во рту, носу, в глазах - все та же пыль.

- Стрелы сверху летят, чурки тупые! Вы хоть это можете понять? - удар тяжелой дубинкой об щит Баина, который заставил того пошатнуться и отступить на полшага назад. - Да я же тебя просо погладил! Легкое копье - и то сильнее бьет! Ты куда из строя вышел?

Десять шагов вперед, разворот налево, десять шагов вперед, разворот кругом... Мой щит цепляется краем за щит идущего рядом Молина. На мгновение в том подобии стены щитов, которую мы изображаем, появляется брешь.

- Алин, скотина безмозглая! Молина убили! Ты понимаешь? Ты открыл дыру, размером с городские ворота, и туда только что влетела эльфийская стрела! Все, он труп! Падает, а в брешь на его месте, что б вам век одну мочу пить, летят другие стрелы! - Ламил принялся по очереди указывать на нас пальцем. - Ты - труп! Ты - труп! И ты - тоже труп!..

- Придушил бы... Сука! - прошипел Молин, зло глядя на десятника, но тот, продолжая орать, не расслышал.

- Налево, мать вашу! Десять шагов вперед!

Наконец-то наступил долгожданный перерыв. Я с уважением поглядывал на остальных ребят, которые терпели все эти издевательства уже не первый день. Впрочем, если бы вместо меня смотрел кто-то посторонний, не участвовавший полдня в экзекуции, то вряд ли вид обессиленных новобранцев вызвал бы у него что-то кроме смеха. Может быть еще - жалость. Чуть ли не волоча щиты по земле, мы пошли к лагерю. Обеденная пайка хлеба уже не вызвала никаких нареканий. Клянусь, это - самый вкусный хлеб, который я вообще ел в жизни! Даже то, что на зубах хрустит пыль и песок, не портит божественного вкуса!

- Пива бы... - Баин одним глотком осушил кружку воды и снова налил.

- Может тебе еще девку? - поинтересовался Клони. - Тебе какую лучше? Со светлыми волосами или с темными? А сиськи какие любишь?..

- Клони, я тебе сейчас зубы выбью! - Ретон запустил в Клони кружкой, но или сил у него уже не было, или он специально не добросил - кружка упала на землю перед сидящим товарищем и покатилась куда-то в сторону.

- Кстати, а с девками здесь как? - Молин, наверно, будет готов поговорить о женщинах и на пороге смерти. Он всегда отличался повышенным интересом к противоположному полу.

- Здесь - никак. - поддержал тему Клони.

- Одного поля ягоды! - сплюнул Ретон и отвернулся. - Еле на ногах стоят, а о бабах потрепаться...

- Вот дорастешь до того, что тебя в город начнут отпускать - там тебе и бабы будут. - Клони не обратил на слова Ретона никакого внимания. - Еще, когда в Баронства вернемся, там уж выбирай на любой вкус. Тамошние крестьяночки, я тебе скажу, совсем не против подзаработать. Только остановится рота на ночлег у какой-то деревни, сразу набегут!

- А потом подхватишь дурную болезнь от тех шлюх, - вклинился в разговор Навин, - тут твой мужской инструмент и отвалится! Разве порядочная девка в лагерь роты пойдет? Одни шлюхи!

- Ну, если ты так говоришь, - пожал плечами Клони, - то там в деревнях уже ни одной порядочной не осталось. Как сюда шли - не меньше двадцати девок каждую ночь прибегало! А сколько в тех деревнях всего баб-то?

Навин густо покраснел и сжал кулаки. Взгляд Стона и Комила тоже стал очень далек от дружелюбного. Ну да, они ведь сами - деревенские! И легкомысленно высказанное вслух сомнение Клони в том, что среди деревенских женщин в Баронствах остались еще могущие похвастать добропорядочностью...Я бы на их месте тоже оскорбился.

- Ша! - Ретон положил руку на плечо Навина и обжог взглядом Клони. - Ты или заткнись, или я тебе точно зубы выбью!

- А я тут причем? - Клони поднял руки. - Это ж Молин спросил? Я только ответил...

- Думай, что отвечаешь, придурок! - убедившись, что никто в драку больше бросаться не собирается, Ретон снова занялся своим хлебом.

- Хорош прохлаждаться! - Ламил вынырнул из лабиринта палаток и оповестил нас об окончании отдыха. - На луг, бегом!

И снова палящее солнце, пыль, ноющие мышцы... Сначала мы учились работать короткими комьями - под неиссякаемый поток язвительных комментариев десятника кололи висящие мешки с сеном. Потом, на этот раз с учебными копьями, выстроились в две шеренги - одна против другой - и место мешка занял уже стоящий напротив. Отбить щитом удар, уколоть самому, отбить щитом удар...

- Может ну ее к эльфам, эту роту... - Баин сидел у костра и рассматривал свои стертые чуть ли не в кровь ладони.

- Думаешь, если нас поймают - лучше будет? - ладони Молина выглядят ничуть не лучше, но он не обращает на это внимания.

- А если уйти из роты когда в Баронствах окажемся? - мне было жаль не только свои руки, но и все тело, ноющее и украшенное синяками от попущенных ударов копьем.

- Ты же сам слышал, как там живется. - покачал головой Молин. - Хочешь что б тебя повесили только за то, что косо глянешь не на того? Нет, друзья, лучше всего нам здесь оставаться...

И так все следующие три дня. Завтрак, тренировка, обед, тренировка, ужин, сон, завтрак... Иногда, правда, такой режим прерывался очередной игрой в прятки со стражей. Они приходили еще пять раз. В последний раз, в конце четвертого дня нашей жизни в роте, к лагерю нагрянул уже целый отряд. Причем, во главе с начальником городской стражи. Шума было много. Не знаю точно, что сказал начальник городской стражи, но ответный ор Седого долетал, наверно до самого города. Насколько я понял, там все же прозвучало обвинение в укрывательстве преступников. Ответ же нашего капитана я приводить не буду - он состоял практически из одних нецензурных слов. Вкратце - стража была послана далеко и надолго, а начальник стражи - еще дальше. И ему пришлось все это проглотить. А как иначе? Ведь там собралась полностью вся рота! За исключением нас, конечно. И Крин с Лосиком, скорее всего, тоже где-то прятались.

Наконец настало день, когда пришло время роте возвращаться в Баронства. Еще вчера вечером мы узнали эту новость. Ламил закончил занятия гораздо раньше обычного и оповестил нас, что приказчики барона Весп наконец-то решили все вопросы и караван сформирован. А потом началась суета. Повсюду бегали наемники, собирая и упаковывая все вещи, кроме палаток. Мне, Молину и Баину упаковывать было нечего. Все наши вещи - одежда, что на нас и деньги в кармане. Но в полной мере насладиться отдыхом тоже не получилось. Вместа с остальными ребятами нашего десятка, мы грузили на подводы учебные щиты, копья и даже изорванные мешки, на которых отрабатывались удары. Впрочем, много времени это не заняло. Наш десяток ведь был только сформирован и еще не успел обрасти имуществом, как другие - уже успевшие прослужить довольно долго.

Едва рассвело, на дороге, ведущей из Агила, показалось облако пыли. Рота уже успела снять и упаковать палатки. Солдаты стояли, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и наблюдали за приближением каравана. Наконец, из-за холма вынырнула первая повозка. Всего их оказалось десять. Здоровенные деревянные повозки, под тентами которых угадывались острые углы ящиков, тащили упряжки по четверо лошадей. Я, конечно, не большой знаток, но по-моему эти лошади покрупнее обычных. Вот караван поравнялся с нами и, заняв свои места, мы двинулись в путь.

Наша рота, как самая молодая, плелась в хвосте каравана. Удовольствие, скажу вам, ниже среднего. Колеса, копыта, сотни ног... Я даже не представлял раньше, что в мире существует столько пыли. Вокруг, кажется, сплошное облако, которое затянуло весь мир и затмило само солнце. Пыль под ногами, пыль в воздухе, пыль на одежде, пыль на коже, пыль во рту... Кажется, что даже я сам набит пылью. Только повязанный вокруг нижней части лица платок, который дал мне подошедший перед самым выходом Лосик, не дает задохнуться и позволяет кое-как дышать. Хотя, может лучше относительно быстрая смерть от удушья, чем растянутые на целый день муки? Может пойти по обочине? Я посмотрел влево - там тянется стена густого кустарника, в которой зияют редкие промежутки. Не получится...

Идем уже почти целую стражу. Если вначале наш поход казался обычной прогулкой, то сейчас... Вода в фляге закончилась часа три назад. Ламил, крепко выругавшись, бросил нам с Молином кожаный бурдюк с водой и предупредил, что это все, на что мы сегодня будем рассчитывать. Солнце печет так, что кажется, будто меня медленно поджаривают на огне. Ног уже не чувствую. И это очень хорошо, что не чувствую. Еще час назад они гудели так, будто кто-то мне их переломал. Но мне еще повезло. А вот кому не повезло, так это Молину. Вот он - еле плетется, отстав от каравана почти на десяток шагов.

- Господин десятник! - идущий впереди Ламил, кажущийся серым от покрывшей его пыли, оборачивается. - Молин отстает!

Ламил остановился и подождал пока Молин доплетется до него. О чем они говорят - не слышно. Уже давно не слышно ничего, кроме скрипа плохо смазанного колеса и топота ног по утоптанной дороге. Я оглядываюсь как раз в тот момент, когда Ламил отвешивает Молину крепкий подзатыльник и, взяв его за руку, тянет вперед. Дальше Молин едет на повозке, а я с черной завистью смотрю на него.

- Еще около звона... - Стон сразу же пожалел о том, что раскрыл рот. Тут же его согнуло в приступе сухого кашля.

Я остановился и протянул товарищу практически пустой бурдюк. Стон отпил несколько глотков и благодарно глянул на меня.

- Скоро застава Крази.

Дальше мы идем молча до самой заставы. Здесь, наконец-то объявлен привал. У меня не хватает сил даже осмотреться - я отошел на обочину и просто, с тихим стоном, упал на землю. Более-менее интересовать меня окружающая действительность начала только через десяток мгновений. Я приподнял голову - вокруг деревья, впереди стоят повозки каравана... На обочине, с той стороны дороги, с которой я лежу, стоит небольшой деревянный домик, у которого о чем-то горячо спорят один из приказчиков барона Веспа и какой-то тип в кольчуге.

- Сейчас о плате за проезд договорятся, и двинем дальше. - надо мной, протягивая кусок хлеба и полный бурдюк воды, склонился Крин.

- Спасибо. - прокаркал я, жадно хватая подношение. В первую очередь, конечно, воду.

- Ноги не натер? - осведомился Крин. - А то товарищ твой, Молин по-моему, чуть не до кости стер. Идти еще дня три не сможет.

Я покачал головой. Стыдно, но вода меня сейчас интересует гораздо больше чем здоровье друга. Крин кивнул и исчез. Я сделал еще глоток и протянул наполовину опустевший бурдюк кому-то лежащему рядом. Сочту раздавшееся тут же бульканье благодарностью.

- Хватит валятся! - судя по голосу, наш десятник совсем не устал. Будто и не шел с нами, глотая пыль, а ехал себе в одной из повозок и любовался видами природы. - Двигаем дальше!

Дальнейший путь отличался от предыдущего только тем, что по имперским землям мы шли без оружия. Если до границы Крази вооружены были лишь несколько дежурных, то, когда мы пересекли эту границу, оружие раздали всем. Пришлось тащить еще и проклятый щит с проклятым копьем. Еще одним изменением, произошедшим с нашей ротой, был взвившийся в небо флаг. Почему на имперских землях флага у нас не было? Скажу честно - эльф его знает! Мне было совсем не до того, чтобы интересоваться подобными вопросами. Просто сразу, как только мы оказались в Баронствах, впереди поднялось на флагштоке небольшое треугольное черное полотнище, на котором изображена белым волчья голова.

К вечеру я уже чувствовал себя больше мертвым чем живым. Одно радует - наконец-то наступило то время, когда солнце перестает печь раскаленным железом и на землю опускается вечерняя прохлада. На ночь мы остановились у какой-то мелкой деревушки, не более чем на десяток дворов. Еще одно испытание, ожидавшее нас - разбивка лагеря, отняло остаток сил и я даже не заметил как отключился. Не разбудил меня даже шум, всю ночь гремевший над лагерем - как и говорил Клони, лишь только на поле рядом с деревней выросли палатки наемников, тут же появились и женщины, и мужчины. Последние предлагали наемникам различные товары, от еды и выпивки, до тех же женщин - своих жен и дочерей. Но я обо всем этом узнал только утром, после того как сапог Ламила прогнал сон. Снова дорога. Я заметил, что Молин, несмотря на стертые ноги, какой-то слишком веселый. Конечно, сволочь, едет себе в повозке...

- Алин, как тебе вчерашние девочки? - крикнул он, заметив мой взгляд. Все понятно - нашла свинья себе болото.

- Молин, скотина ты эдакая, - крикнул я в ответ, - какие девочки, что б тебя вывернуло, когда у меня отваливается все, что может отвалиться?

Молин захихикал и этот смех, исходящий от отдыхающего в повозке друга, показался мне, бредущему по проклятой дороге, особо мерзким. Я подобрал с земли какой-то камешек и, не целясь, запустил в Молина. Не попал, но наглая морда тут же исчезла под тентом.

После обеда начались перемены к лучшему. То ли из жалости, то ли по каким-то другим причинам, наш десяток переставили в голову каравана. Наконец-то я смогу нормально дышать! Впрочем, ногам стало от этого ненамного легче. И снова остановка на ночевку, на этот раз - посреди поля, и снова в путь... А еще через два дня мы вышли к границе Баронства Жилло.

Еще на подходе к границе, а это произошло уже во второй половине дня, ставший уже привычным темп движения прервался. Мы шли, как обычно. Я смотрел только себе под ноги, знака к остановке не заметил и налетел на идущего впереди Ламила.

- Ты что, спишь, придурок? - по голосу десятника я понял, что очередную порцию ругани он выдал только для порядка, а не из злости.

- Прошу прощения, господин десятник! - я вернулся на свое место.

- Перестраиваемся! - крикнул Ламил.

Теперь наш десяток занял место на левой обочине дороги. При этом, в весьма грубых выражениях, Ламил объяснил нам, что следует смотреть в оба глаза и, если кто заметит что-то подозрительное - тут же оповещать остальных. Я огляделся - подозрительным было все. Правда, вряд ли стоило говорить об этом Ламилу. Солдаты вокруг проверяли оружие и доспехи, кто-то, кто шел без обычного для отряда кожаного жилета с бляхами, торопливо надевал жилет. У большинства на головах появились даже шлемы, которые до сих пор практически никто не носил.

- Что-то мне это не нравится... - Молин выразил вслух мои мысли. - Ретон, что происходит?

- За тем холмом, - Ретон поудобнее крепил на руку щит, - граница Жилло. Могут попытаться не пропустить.

- Вообще-то, они должны нас пропустить. - пояснил Клони. - По указу Императора, никто не имеет права чинить препятствий проходящим по любой дороге земель, принадлежащих Империи. Разрешается только деньги брать. Баронства входят в Империю...

- Так чего нам тогда так серьезно готовится, будто и вправду бой будет? - перебил Баин, который сегодня первый день с начала похода шел своими ногами.

- Может и будет. - пожал плечами Клони. - Император далеко, а наш наниматель с бароном Жилло не в самых лучших отношениях.

Караван снова двинулся вперед. Холм, на который указывал Ретон, все ближе и ближе. Вот голова каравана уже на вершине холма. Меня охватывает какая-то дрожь, почти незаметная снаружи, но ощутимая внутри. Сейчас начнется бой... Стрелы, стук копейных наконечников о щиты, лязг мечей... Вот и я на холме. Глянул вниз - никакой вражеской армии, никто не несется на нас в атаку, даже никто не целится из арбалетов! Только та же дорога, а вдали, шагах в трехстах, такой же домик, как и тот, который я видел когда мы пересекли границу Крази. От сердца отлегло. Даже мой шаг стал гораздо бодрее, чем раньше. Хвала Дарену, на этот раз бой откладывается. Наверно...

Несмотря на видимое отсутствие опасности, рота шла в полной готовности. Мы остановились в паре десятков шагов от границы. Еще когда наш караван только поднялся на холм, на дороге появились пятеро. На троих поблескивали в лучах клонящегося к закату солнца кольчуги, а еще двое были одеты практически так же, как и наемники нашей роты.

- Не дрейфь, ребята! - голос Ламила звучит даже весело и, что самое удивительное - ни одного ругательства! - Вон флаг видите?

Над домом, куда указывает десятник, действительно развевается флаг. Формой и размером - точно как наш, но полотнище зеленого света и изображен на нем сжатый кулак.

- ...это 'Железные кулаки'. - продолжал пояснять Ламил. - Мы их пару лет назад сильно выручили, так что от них неприятности вряд ли будут.

- А от дружинников барона? - спросил я.

- Их там всего десяток. Тоже в драку не сунутся.

Все произошло точно как и предсказал Ламил. Караван прошел на земли Жилло практически без остановки - стояли ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы заплатить пошлину. Но никто не расслаблялся. Дальше шли все в том же порядке и все так же внимательно смотря по сторонам. Пусть через границу мы прошли легко, но не следует забывать - и Ламил не давал нам забыть! - что хозяин этих земель совсем не питает к нашему нанимателю теплых чувств.

На ночевку мы остановились позже обычного. Караван использовал каждое мгновение, чтобы пройти как можно дальше. Никому не хотелось здесь задерживаться дольше, чем необходимо. Но, смена дня и ночи - неумолима. А продолжать движение ночью, несмотря на спешку, не хотелось никому. Особенно нам - кто шел всю дорогу своими ногами. Поэтому, когда прозвучала команда остановиться и разбить лагерь, все, по крайней мере - в зоне моей видимости, вздохнули с облегчением. Правда, это облегчение оказалось преждевременным.

Вначале я совсем не обратил внимания на далекий звук рога. И, когда он повторился - тоже никаких опасений не возникло. Трубит кто-то - и пусть себе трубит... Однако, когда рог зазвучал в третий раз - я заметил, что все вокруг, кроме моих друзей, сильно обеспокоились. Ламил, до этого спокойно хлебавший какое-то варево из котелка, вскочил настолько резко, что чуть не половина содержимого котелка оказалась у него на штанах. Не обратив никакого внимания на это, он бросил котелок на землю и тут же исчез между палаток. Ошарашенный таким поведением десятника, я заозирался и заметил, что Клони, Ретон, Стон, Навин и Комил также далеки от спокойствия. Ретон вскочил, но что делать дальше явно не знает. И остальные наемники, в пределах видимости, как-то засуетились. Кто-то куда-то бежит, кто-то у кого-то что-то спрашивает... Более-менее спокойными остались только я, Молин и Баин. Да и то, спокойными - лишь на общем фоне.

- Ретон, это что вообще такое? - спросил Молин, растеряно глядя на поднявшуюся суету.

- Рог... - рассеяно ответил Ретон.

- А я думал, что барабан... - подковырнул Молин. - Ау, Ретон! Проснись и объясни, наконец, чего все забегали?

Снова протрубил рог. Уже гораздо ближе. Ретон вдруг сорвался с места и побежал в том же направлении, куда исчез Ламил. Кстати, я заметил, что многие бегут туда же. Переглянувшись, мы, не сказав ни слова, отправились туда же. Долго искать не пришлось. Практически вся рота, к которой присоединилось и большинство караванщиков, стояла толпой с той стороны лагеря, с которой долетел звук, настолько всех обеспокоивший. И, что самое странное - тишина. Даже перешептываний практически не слышно. Все просто стоят и вглядываются в исчезающую где-то в полях дорогу.

Долго ждать не пришлось. Вначале я услышал отдаленный топот копыт. Звук становился все громче и вот - всадник уже осаживает взмыленного коня перед нами. К нему бежит - действительно бежит! - Седой. Дарен, да что же заставило самого капитана так бегать?

- Эльфы! - крикнул всадник. - Сожжены Первый и Второй Восточные Форты! Зимрод в осаде! Общий сбор у замка Жилло!

Прокричав сообщение, всадник снова пришпорил коня и исчез где-то дальше по дороге.

***

Если раньше я считал тяжелым наш путь с караваном, то теперь понял, насколько сильно ошибался. То была просто легкая прогулка! Как только гонец скрылся из виду, в лагере началось такое... выслушав сообщение, все стояли несколько мгновений молча, пока нас не привел в чувство крик капитана.

- Рота, через двадцать мгновений все быть готовыми к выходу!

Оставив караван, мы бежали дороге. После целого дня пути! В ночной темноте! В полном вооружении! Никто даже не глядел по сторонам. Лично я - точно не глядел. Меня больше занимала дорога под ногами. Ведь в темноте споткнутся - проще простого! Рассвет - мы продолжаем бежать. Короткая передышка, не больше десяти мгновений, и снова вперед. Легкие разрываются, Несмотря на то, что меньше звона назад я выпил залпом полбурдюка воды - во рту такое ощущение, что воды я не видел не менее месяца. Все же споткнулся, упал... Ретон, который бежит за мной, просто перепрыгивает через меня, но не останавливается. Снова поднимаюсь и вперед! Догонять остальных! В голове никаких мыслей...

По моим прикидкам, в том темпе, в котором мы шли с караваном, путь до замка Жилло занял бы не меньше двух дней пути. Мы же преодолели это расстояние за день. Целый день бега, который прерывался лишь короткими привалами! Я уже мечтал о том, что вот сейчас откуда-то появятся стражники из Агила, остановят меня... Пусть связанным, пусть в клетке, пусть на убой - но чтобы больше не бежать! Шаг, шаг, шаг... Внезапно я наткнулся на спину бегущего впереди и чуть не сбил его с ног. Комил, а это оказался он, даже не выругался в ответ. Просто поддержал меня, не давая упасть.

- Замок в осаде! - я еле расслышал слова за шумом в ушах. - За мной!

Снова бежим. Свернули куда-то с дороги и несемся через поля. Шаг, шаг, шаг... Бежать по полям гораздо сложнее, чем по утоптанной дороге. Сколько раз я спотыкался и падал - уже сбился со счета. После очередного падения кто-то рывком поставил меня на ноги и дальше поддерживал, не давая снова упасть. Я даже не посмотрел кто это. Шаг, шаг, шаг... Кошмарный бег закончился только под вечер. Снова все остановились. Почему, из-за чего? Не знаю - я упал и вырубился.

Кто-то трясет меня за плечо. Дарен, оставьте меня в покое! Глаза будто слиплись и открыть их выше моих сил. Я попытался перевернуться на другой бок, в надежде, что тот, кто пытается меня разбудить, поймет намек.

- Алин... - вначале тихонько, а потом прямо в ухо. - Алин!!!

Со стоном я открыл глаза. Надо мной навис Навин. Я только собрался высказать все, что о нем думаю, но Навин не дал и рта раскрыть.

- Вставай давай! Ламил собирает десяток. - убедившись, что смысл сказанного дошел до меня, Навин куда-то убежал.

Я долго не мог встать. Жесткая земля кажется самой мягкой постелью из всех, на каких я когда-либо спал. Мышцы отказываются слушаться. Хочу... Нет, не хочу, но надо встать! И не могу.

- Алин! - на этот раз ко мне подбежал Баин. - Все только тебя ждут!

Пришлось все же вставать. Тело затекло, ноги болят... Думаю, в темницах Агила я чувствовал бы себя ненамного хуже. Да и внешне я, похоже, имел такой вид, что Ламил даже ничего не сказал, когда я все-таки смог добраться до совего десятка.

- Значит так, ребята, - десятник лишь глянул в мою сторону, покачал головой и перешел сразу к делу, - попали мы в самую, что ни на есть, задницу...

Если вкратце, то положение дел оказалось следующим. О том, что эльфы сожгли два пограничных форта и осадили город Зимрод - я уже, благодаря услышанному от гонца, знал. Однако, это оказалась лишь малая часть плохих новостей. Со слов Ламила, такого вторжения не помнит даже он, проживший в этих землях всю свою жизнь. Иногда, конечно, эльфам удавалось прорваться сквозь линию фортов, стоящих на границе Эльфийского Леса и земель Десяти Баронств. Но лишь изредка они уничтожали какой-либо из фортов. Но о том, что бы уничтожить сразу два форта - он даже не слышал. А чтоб они еще и осадили немаленький город... Более того, армия эльфов, которая прошла в месте прорыва, оказалась настолько велика, что смогла позволить себе отвлечь от осады Зимрода и направить вглубь Баронства Жилло довольно немалую свою часть. Когда гонец только отправлялся оповещать всех о возникшей угрозе, прорыв еще был просто прорывом и никто даже подумать не мог, что эльфы заберутся так далеко. Теперь же, придется их выбивать из самого баронства. Всюду спешно собирались войска. По договору между баронами, который чтился даже самыми ярыми врагами, все распри были забыты и люди собирались в один кулак, чтобы дать отпор обнаглевшей нечисти. Место сбора войск, назначенное вначале у стен осажденного ныне замка, пришлось спешно перенести. Пришедшие к замку войска заперлись в нем и отбивали атаки эльфов...

- ...Вот такие дела, ребята. - Ламил за всю свою речь даже ни разу не выругался, что я воспринял как знак исключительной серьезности положения. - Завтра всем скопом выступаем к замку Жилло.

Выступившая в поход армия действительно внушала уважение. Марширующая по дороге, ощетинившаяся лесом копий колонна растянулась за пределы видимости. Из всех звуков вокруг остался только топот тысяч ног, позвякивание оружия, скрип кожи... И все это слилось в единый гул. Тут и там над колонной реяли флаги - большие полотнища баронских стягов и флажки поменьше, которые принадлежат вольным ротам. Пересчитав флаги, я прикинул, что в один кулак собрались дружины пяти баронов и десять рот наемников. Я припомнил как Клони рассказывал, что баронам запрещают содержать более пятисот воинов. Значит, если учесть, что какое-то количество бойцов они все же оставили охранять свои имения, то даже так одних дружинников набиралось не менее двух тысяч, около трети из которых была кавалерия. И еще роты - около ста пятидесяти воинов в каждой. Еще почти полторы тысячи. Больше чем пол-легиона! И в замке Жилло сколько-то, да есть... Все это вселяло в меня оптимизм и уверенность в победе. Правда, мандраж тоже присутствовал. Ведь, как-никак, а меня ожидает первый бой. Не драка в таверне или где-то в закоулке трущеб, а самая настоящая битва, где в поле сойдутся стенка на стенку две армии!

Мы идем бодро и уверенно. Не спеша и не скрываясь. За вчерашний день я успел отдохнуть, ни следа усталости не осталось. Иду, печатая шаг. Дополнительную уверенность мне придают надетые обновки. Еще вчера вечером Ламил объявил, что, ввиду обстоятельств, бароны выдают всем, кто нуждается, достаточную экипировку. Конечно, высказанная Ламилом оценка выданных нашему десятку кожаных жилетов с бляхами и коротких мечей была далека от восторженной, но я обрадовался и этому. Пусть, как сказал десятник, бляхи на жилете наклепаны слишком далеко друг от друга, пусть меч - 'плохо сбалансированная железяка', но ведь лучше чем ничего! А купить что-то другое я просто не успел. Единственное, что одобрил Ламил - большие прямоугольные щиты, которые даже на взгляд тяжелее и крепче наших тренировочных, и новые копья с длинными наконечниками.

Рядом идут Молин и Баин. Как и я - в новой амуниции и вполне довольные жизнью. Молин даже сумел раздобыть где-то шлем, как и жилет - сшитый из кожи и усиленный бронзовыми бляхами. Заметив, что я на него смотрю, он поворачивается и улыбается в ответ.

- Ты где шапку достал? - ухмыляясь, спрашиваю я.

- Места знать надо, Алин. - Молин в притворном высокомерии вскидывает подбородок и пытается глянуть на меня свысока, но тут же спотыкается и, если бы не своевременная реакция Баина, растянулся бы на дороге.

- Задавака! - я рассмеялся и хлопнул друга по плечу. - Нет что б с друзьями поделился...

- Я тебе дам поносить. - подмигнул Молин. - После боя...

Мы втроем рассмеялись. Сзади, где за нами шли Ретон, Комил и Стон, видимо тоже слышавшие наш разговор, тоже раздались смешки. А вот идущий впереди Ламил среагировал по другому.

- Под ноги смотрите, недоделки! - он повернул голову и сверкнул глазами.

Мы замолчали, но все еще продолжали ухмыляться и перемигиваться. Десятник, что-то бормоча под нос, снова отвернулся. Я расслышал только нечто вроде 'молокососы'.

Солнце уже перевалило через зенит, когда спереди раздался протяжный звук рога.

- Строится в две шеренги! - крикнул Лами и его голосу эхом вторили подобные команды по всей колонне.

Даже не запутавшись, мы быстро выполнили команду. Вокруг, на первый взгляд, творился сущий хаос. Но - только на первый взгляд. За десяток мгновений идущая по дороге колонна полностью преобразилась. Если бы человек мог, подобно птице, глянуть на нас с высоты, то, вместо длинной, извивающейся, повторяя изгибы дороги, змеи, он увидел бы стройные ряды прямоугольников, в которые выстроились роты и баронские дружины. Наша рота оказалась в первой линии, примерно в середине левого фланга. А наш десяток, как самый неопытный - в самом центре построения роты. Снова прозвучал сигнал.

- Бегом! - скомандовал десятник.

Не нарушая строя, за что следует выразить отдельную благодарность гонявшему нас Ламилу, мы пробежали сотню шагов и выскочили на вершину небольшой возвышенности. Снова протрубил рог.

- Стоять!

Что находится впереди - за спинами стоящих впереди мне не видно. В голове промелькнула мысль, что все это здорово напоминает творившееся в храме - толпа и вокруг сплошные человеческие тела, закрывающие тебя от окружающего и окружающее от тебя. Я приподнялся на цыпочки, пытаясь разглядеть хоть что-то. Частично мне это удалось. Но все же, кроме серых стен замка, да широкой, круглой башни, находящейся за ними, я не увидел ничего. Правда, на стенах что-то поблескивало на солнце, но ни врага, ни картины жестокой битвы... Я даже почувствовал легкое разочарование.

Снова сигнал. На этот раз Ламил промолчал. Значит, рог протрубил не для нас. Слева раздался топот копыт. Значит, это рог трубил для кавалерии. Мы уже атакуем? Или всадников отправили куда-то еще? Топот копыт донесся и справа, но приглушенно. До правого фланга ведь слишком далеко, а звуки происходящего там теряются в общем фоне ожидающей армии. Да, мы пока стоим неподвижно. Но ведь все равно вокруг что-то скрипит, что-то звякает, кто-то прочищает горло или перешептывается... Большое скопление людей не просто может стоять беззвучно. Слабый ветерок донес отдаленный звук рога - это, завидев подкрепление, подают нам сигнал из замка. Наш рог ответил, но мы опять остались стоять на месте. Ждем, ждем... Сколько мы уже стоим? Солнце начинает жечь все сильнее. Жутко надоедает видеть вокруг себя одно и то же - соседних воинов. Дарен, да когда же оно начнется?!! Снова трубит наш рог.

- Шагом! - кричит Ламил и все, в пределах видимости, приходит в движение.

Наконец-то началось! Медленно, печатая шаг, будто на том лугу под Агилом, мы идем вперед. Справа шагает Молин. Глаза сверкают, на губах змеится улыбка, которую я помню с детства - он всегда так улыбается перед дракой. За ним идет Баин. Этот, наоборот - хмурится. Лицо серьезное и на нем прямо читается вопрос 'Зачем я здесь?'. Слева от меня - Клони. Идет, нервно облизывая губы. По лбу стекают крупные капли пота... Он взглянул на меня и сразу же отвел глаза. Я поудобнее перехватил свое копье и уставился в спину идущего впереди. Главное - не сбиться с ритма. Не налететь на того, кто спереди и не отстать. Не нарушить строй... Спина в шаге впереди меня и чье-то дыхание в шаге позади. И ни на полшага не выбиваться из линии своего ряда!

- Поднять щиты! - слышится откуда-то спереди и вторит голос нашего десятника. - Поднять щиты!

Все вокруг вскидывают щиты над головой. Я немного запаздываю - щит слишком тяжел, да и отсутствие практики сказывается. Но все же успеваю. Перед тем, как синеву неба с пылающим в нем солнцем закрывает от взгляда щит, сознание успевает зафиксировать там, в небе, множество черных точек. Я успеваю... Но Клони слишком замешкался. Слева раздается негромкий, какой-то чавкающий, звук удара. Я покосился туда - из головы Клони, почти из центра лба, вверх торчит длинная стрела с белым оперением. Она все еще мелко дрожит от удара, а Клони, выронив ставший уже бесполезным щит, медленно заваливается назад. Вокруг раздается частое постукивание - будто град бьет по крыше. Я смотрю направо, где мои друзья - Молин и Баин, укрывшись под щитами продолжают шагать. Только Молин уже не улыбается. Нет, на его лице не видно страха - просто улыбка сменилась тем прищуром глаз, который обычно не предвещает ничего хорошего окружающим. Вот что-то ударило и в мой щит. Удар не сильный, но чувствительный. А то, что в щит ударила смерть, которая только что забрала Клони, делает его еще более чувствительным и заставляет руку дрожать. Снова удар... И еще... Я вовремя взглянул под ноги. Еще шаг - и я обязательно споткнулся бы об труп. А постукивающая в щит, будто вежливый посетитель в дверь, смерть вполне могла бы и добиться своего, если б я упал. Я осторожно, но стараясь не сбиться с темпа, переступил через лежащие на животе тело, из спину которого торчал проткнувший его насквозь наконечник стрелы. А вот еще одно тело... Не только Клони не повезло.

Засмотревшись на лежащие под ногами трупы, я не сразу обратил внимание, что ступ стрел об щиты прекратился.

- Стоять! - выкрикнул десятник. - Щиты опустить! Сомкнуть шеренги!

Я заколебался. Только что нас осыпал град стрел, унесший Дарен знает сколько жизней и лишаться своего укрытия... Перед глазами снова падал на землю со стрелой в голове Клони. Сзади кто-то чувствительно толкнул меня в спину.

- Опусти щит!

С большой неохотой я повиновался. Из щита торчало пыть стрел. Таких же, как та, унесшая жизнь Клони. Махнув копьем, я сбил застрявшие стрелы и сделал шаг вперед. Теперь мой щит упирается в спину стоящего впереди. Даже если захочешь - быстро не поднимешь! Я посмотрел на Молина. Его лицо как-то побледнело. То и дело он посматривал наверх - не покажутся ли снова черные точки, которые тут же превратятся в смертельный ливень. Неосознанно, я тоже глянул на небо.

- Вперед! - гаркнул десятник. - В полшага!

Медленно, переставляя ноги еще более аккуратно, строй двинулся вперед. И тут же движение затормозилось. Будто что-то врезалось в первые ряды... Действительно врезалось! Спереди раздался жуткий рев, которому вторили крики и треск ломающегося дерева. Строй чуть подался назад...

- Вперед! - орет Ламил, повторяя подобные крики других десятников.

Руки дрожат. Если вначале я пытался высунуться, чтобы увидеть то, что творится внутри, то сейчас, наоборот, хочется сжаться в комок и спрятаться за спинами стоящих впереди. Хорошо, все-таки, что между мной и врагом около пяти десятков опытных воинов... Но даже это не слишком утешает. Вой, рев, треск и крики слышаться по всей длине линии нашей армии.

- Вперед! - надрывается десятник.

Кто-то наваливается щитом мне на спину и я вынужден сделать то же самое по отношению к стоящему впереди. Общим напором мы продвигаемся на полшага. Еще шаг...

- Вперед! - голос Ламила перекрывает грохот битвы впереди, но все равно кажется, что он еле слышен за ними.

Последние отзвуки творящегося впереди стихли. Кто-то заскулил, и вряд ли этот звук могло издать человеческое горло.

- Разомкнуть шеренги! - следует команда. - Щиты поднять!

Я, вслед за своей шеренгой, делая несколько шагов назад и снова вскидываю щит. На этот раз вес щита даже не ощущается - рука будто взлетает вверх. Снова стрелы выбивают дробь над головой.

- Вперед! - кричит Ламил. - Шагом!

Через десяток шагов на земле начинают появляться следы боя. Справа я краем глаза замечаю чье-то тело. Что-то в нем не так... Нет, в нем все не так! Что может быть 'так' в трупе? Однако, здесь что-то еще... Я улучаю момент и, стараясь не сбиться с шага, смотрю на труп более пристально. Дарен! Да этот солдат просто растерзан! Даже секундный взгляд фиксирует жилет, разорванный практически в лохмотья! Тело скрывается под ногами идущей шеренги, но появляется новый труп - голова воина оторвана какой-то неведомой силой и из шеи торчат только кровоточащие обрывки сосудов и мышц. Молин перешагивает через этот труп и он тоже скрывается из виду. Ошеломленный увиденным, я чуть не споткнулся об новое тело, лежащее уже под моими ногами. Взгляд вовремя уловил что-то чуждое ровной земле под ногами и, посмотрев туда, я в ужасе замер. Замер на долю мгновения - стук стрел по щиту быстро напомнил, что лучше не зевать. Как зачарованный, я не могу оторвать глаз от огромной, окровавленной туши какого-то животного. Здоровенные клыки оскалены в неслышимом рыке, глаза, пусть и затянутые паволокой смерти, все равно сверкают злобно и устрашающе. Зверь лежит на боку и впивается огромными когтями в землю, будто и ее пытается разорвать на части. Даже несмотря на то, что длинная серая шерсть твари пропитана кровью так, что ее первоначальный цвет можно лишь угадать по немногочисленным островкам, что шкура зияет многочисленными ранами, по крайней мере в трех из которых торчат обломки копий, кажется, что вот сейчас зверь снова оживет и вопьется в меня своими клыками. Шаг... Как в тумане, я переступаю через поверженную тварь. Теперь понятно отчего такие раны на тех телах. Я смотрю на Молина - впервые в жизни в его глазах страх. Баин, идущий за Молином, вообще трясется.

- Держи щит! - сквозь стук стрел кричу я ему. Пришлось повторить раза три, пока Баин не осознал мои слова. Он неуверенно кивнул и, стиснув зубы, уставился в спину идущего впереди. Стрелы прекращают барабанить по щиту, но, вместо их стука, раздается другой звук - разноголосый вой и улюлюканье.

- Опустить щиты! Шеренги сомкнуть!

Автоматически, на этот раз не замешкавшись, я выполняю команду и снова спереди слышаться удары, треск и вопли. Вначале еле слышимая, в звук боя вплетается новая нота - стук слева.

- Стоять!

Мы замираем на месте. Спереди кто-то напирает, но шеренги, упершись, не поддаются. Возникает давка, похлеще той, к которой я привык в храме. Шум кавалерии все нарастает. Вот уже раздается ржание лошадей и стук копыт замедляется. Кавалерия врубилась в кого-то? Тут же ослабевает и натиск спереди. Вопли, лязг, треск, грохот, стоны... Стук копыт слева. Истошное ржание и громкий звериный вой... Кто-то рычит, что-то с треском ломается. Еле слышный сквозь какофонию звук рога.

- Бегом! - кричит Ламил.

Мы бежим, перескакивая через тела. Вид смерти и крови настолько забил чувства, что я уже перестал обращать отдельное внимание на каждый труп. Только иногда, на короткий миг, взгляд останавливается на очередной мертвой твари. А вот и что-то новенькое - тело, похожее на человеческое, но это явно не человек. Но рассматривать некогда. Не споткнуться бы... Бегом вперед и вперед...

- Стой! - кричит Ламил.

Я не сразу понимаю команду и останавливаюсь, только налетев на кого-то впереди.

- Налево!

Автоматически поворачиваюсь и пытаюсь отдышаться после бега. Вскоре полностью прихожу в себя. Мы продолжаем стоять. Мгновение летит за мгновением и складывается в звоны... Я посмотрел назад, где оказались после поворота Молин и Баин. Пока мы бежали, я совсем забыл о друзьях и, вспомнив, испугался, что кто-то из них мог погибнуть. Нет. Молин стоит прямо у меня за спиной. Бледный, но снова улыбается. Я заглядываю за него - с Баином тоже все в порядке.

- Алин, впервые мне было страшно драться. - голос Молина звучит хрипло. - Стрелы летят, ты можешь в любой момент умереть, но даже не видишь врага. Не можешь ударить в ответ...

- Скажи спасибо, что не видишь. - какой-то наемник, который стоит рядом с моим другом, присоединился к разговору. - Стрелы - это ерунда. А вот если ты стоишь в первых рядах...

Мы с Молином смотрим на качающего головой наемника. Тот уже в возрасте, по глазам видно, что повидал многое. К таким людям стоит прислушиваться.

- ...Скольких те твари положили? - продолжал наемник. - А эльфы еще похуже тех зверей будут. Так что, благодари Дарена, сынок, что ты ни тех, ни тех не видел.

- А что теперь? - спросил Баин.

- А теперь - все. - ухмыльнулся наемник. - Бой, скорее всего, закончился. Сейчас постоим чуток, подождем пока конники тварей отгонят подальше, отдохнем пару часов и дальше двинем. К Зимроду...

Так и получилось. Какое-то время мы еще стояли, не нарушая строя, а потом, когда прозвучал новый сигнал, Ламил дал команду отдыхать. Все так же - не покидая строя. Поэтому, мы просто расселись, кто где стоял, и так провели следующие несколько часов.

- Оборонятся от эльфов легче чем атаковать. - продолжил наставлять нас все тот же наемник, которого, как оказалось, зовут Зелик. - Они строя в бою не соблюдают. Бежит воющая толпа и все...

- А как они тогда аж сюда забрались? - Баин поболтал флягу, выясняя сколько воды осталось, и сделал глоток. - И Зимрод осадили, и в самую глубь баронства зашли же как-то.

- Я же не сказал, что 'легко' защищаться. - пояснил Зелик. - Я сказал - 'легче'. Бойцы они - сильные. Одни твари ихние чего стоят!

- Кстати, а что это за твари были? - перебил Молин.

- Дарен их знает... - несмотря на то, что Зелик был явно недоволен тем, что его перебили, он все же ответил. - В Эльфийском Лесу водятся. Вот длинноухие их как-то и приручают. Так вот... О чем я говорил?

- О том, что защищаться от эльфов легче, чем их атаковать. - напомнил я.

- Ну да. Один на один против эльфа я бы, конечно, не рискнул. Но в строю - совсем другое дело. Вначале они, обычно, зверей своих на нас натравливают. Тут главное строй не нарушить. Там такие туши попадаются... Сам видел, как какая-то тварь в строй вломилась. Мы щитами, конечно, закрылись и устояли - полторы сотни бойцов не так просто расшвырять. Но на том месте, куда самый удар той туши пришелся... В общем, тех, кто в первом ряду принял удар на свой щит просто расплющило между своим щитом и задним! Раздавило в лепешку, понимаете!

- Как 'в лепешку'? - захлопал глазами Баин.

- А вот так! Знаешь, как муха выглядит если ее прихлопнуть? Вот и те ребята так же выглядели. - Зелик поморщился, видимо вспоминая тот момент. - Мы принимаем тварей на копья. С одного удара они, конечно, не помирают, но убить их не так уж и сложно. Коли себе копьем тушу и щитом не забывай прикрываться. А потом и сами длинноухие набегают. Там еще проще - на щиты принял и копьем или мечом коли... Только если уж они строй разобьют - мало кто живым уйдет.

- Так как же они дошли аж сюда? - повторил свой вопрос Баин.

- Видать, много их в этот раз из Леса поперло. - пожал плечами Зелик. - В каждом форте по сотне от легиона сидит. Еще семь сотен - в Зимроде. Получается - три тысячи воинов или пол-легиона. А еще пол-легиона в Стоке и Дегире отдыхают. Они меняются каждые два месяца. Раньше этого вполне хватало, чтобы отбить большинство нападений. А если где-то прорыв случался - тут уже мы с баронами в дело вступали. А сейчас... Дарен его знает, что сейчас произошло, если эльфы так легко разрушили два форта, уничтожили двести легионеров, заперли в городе еще семь сотен и подошли к замку Жилло.

Зелик замолчал, уставившись невидящим взглядом куда-то в небо. Какие мысли возникли в его голове?.. Может бывалого наемника осенила какая-то идея или догадка? Но, судя по выражению лица, эти мысли не были приятными.

- А атаковать их почему сложно? - спросил я, возвращая Зелика к реальности.

- Атаковать? - переспросил тот, уставившись на меня. - А, ну да... Атаковать сложно, опять же, из-за строя. Сам посуди - вся наша сила в строе. Принять сволочей на стену щитов, на мечи и копья. А сами-то они без всякого строя воюют. Рассыплются себе по всему полю и что дальше? Строй нам нарушать нельзя - поодиночке, один ушастый пятерых наших стоит. Если разобьемся даже на десятки - считай, что все полегли. А всей ротой гонятся за каждым эльфом...

Я представил как полторы сотни бойцов, выстроившись прямоугольником, гоняются по полю за одним единственным эльфом. Картина получилась довольно смешная. Я даже улыбнулся.

- А кавалерия? - спросил тем временем Молин.

- Вот только конниками и живем. - ответил Зелик. - Только те толпу эльфов и могут разогнать. Только нам, пешим, сначала зверей всех перебить надо. Кони, конечно, приучены их не боятся, то любая тварь разорвет конника в миг. Так и воюем. Сначала стоим в обороне, ждем пока звери на нас клыки себе обломают, а потом уже конники эльфов топтать начинают.

- А если эльфы в обороне стоять будут? - не успокаивался любопытный Молин.

- Пока еще не стояли. Дарен их знает почему, но ушастые, как только нас завидят, сразу в атаку бросаются. И всегда - одинаково. Сначала из луков обстреляют, потом зверей своих пошлют, снова обстреляют и, затем уже, сами бегут на нас.

- Зелик, ты им лучше про баб ихних расскажи. - сказал сосед нашего собеседника.

- Бабы - это да! - кажется, Зелик даже обрадовался новой теме. - Бабы у них высокие, стройные - что твоя березка. А уж прелести у них... Бабы ушастые наравне с ихними мужиками воюют. Бывает, после боя живую на поле найдем. Тут главное - чтобы не сильно ее покалечило...

Почему-то новая тема меня не заинтересовала. После всего произошедшего сегодня, о женщинах, особенно - эльфийских, думать совсем не хотелось. Я принялся озираться по сторонам.

- Зелик, а это кто? - я указал на привлекшую мое внимание странную процессию. Мимо нашей роты, чуть вдалеке, тихим шагом ехали через поле боя трое всадников. Конечно, на обычных всадников я бы не обратил внимания, но эти были довольно странно одеты. Голубые хламиды, из-под задравшихся пол которых выглядывали того же цвета широкие штаны, короткие сапоги... Никаких признаков доспехов или оружия. А главное - все трое были бриты наголо. Лысые черепа сверкали на солнце, а когда они подъехали чуть ближе - оказалось, что они, вдобавок ко всему, еще и разукрашены татуировками.

- ...а мы ее за руки, за ноги привязали и... что? - Зелик настолько увлекся, что не сразу обратил внимание на мой вопрос. Он присмотрелся к троим всадникам и, каким-то нервным движением, взлохматил волосы. - Это, сожги их Эльзиар, значит, что у нас большие неприятности...

- Маги с Мерцающего Острова. - тихо, почти шепотом, произнес кто-то. - Да что же твориться-то?!!

- Ну маги. И что? - Баин с беспокойством оглядывал

- Ты часто видел магов? - спросил в ответ Зелик.

- Нет, но...

- Ты их вообще когда-нибудь видел?

- Нет...

- И я не видел. Только был у нас в роте один человек, который был ветераном еще тогда, когда я был таким же юнцом как ты. Он-то и рассказал как-то, что маги появляются в этих землях только когда дела уже совсем плохи. Он сам их видел только единожды...

- Строится! - крик Ламила не дал нам дослушать историю прошлого появления здесь магов.

Для того чтобы построиться, нам достаточно было просто встать с земли. Снова возник ровный строй. Солдаты стояли практически не шевелясь и ожидали дальнейших распоряжений. Кое-кто, как мы, например, поглядывали вслед удаляющимся магам. 'Дела уж совсем плохи' - снова и снова повторял в моей голове голос Зелика.

- Стройся в колонну!

Мы быстро перестроились и снова двинулись в путь. К Зимроду, где 'дела уж совсем плохо'...

Шли без остановок. Хвала Дарену, солнце уже не пекло как в первой половине дня. Более того, на небе появились небольшие облачка, которые время от времени заслоняли солнце и тогда на нас опускалась приятная тень. Шли не разговаривая. Вначале говорить ни о чем просто не хотелось, а потом - берегли дыхание. Только топот ног, скрип, лязг... И перед глазами только спины идущих впереди. Шли весь остаток дня и, после короткого привала, всю ночь. Только на рассвете была отдана команда остановится.

Когда колонна остановилась и смолк гул шагов тысяч ног, ставший уже привычным фоном и забивавший все остальные звуки, в наступившей тишине, которая показалась оглушительной, стали слышны отдаленные рычание, вой, поскуливание... Впереди явно находилась вражеская армия. Нет, это не звуки боя. Даже рык неведомых тварей звучит не угрожающе, а как-то... буднично? Похоже, это такие же обычные звуки для эльфийской орды, как лязг железа и поскрипывание кожи - для нашей армии. Такой же фон для ушастых тварей, как для нас - топот ног.

Снова звук рога, ставший за вчерашний день уже знакомым.

- Построится в шеренги! - кричит Ламил.

И снова, уже привычно, хотя это происходит со мной всего лишь во второй раз, мы занимаем свои места и рота формирует боевой порядок. Снова колонна распадается на множество прямоугольников. Мы опять на левом фланге. Стоим неподвижно, не зная, что творится уже в полусотне шагов в любую сторону. Стоим и ждем команды.

- Вперед! - кричит, отзываясь на новый сигнал рога десятник. - Шагом!

По условиям договора с издательством оставил только фрагмент для ознакомления

Комментарии: 87, последний от 29/04/2014. © Copyright Замковой Алексей (ma_zay@mail.ru) Размещен: 30/05/2011, изменен: 24/10/2011. 171k. Статистика. Повесть: Фэнтези		Оценка: *5.1621** Ваша оценка:
Аннотация: Решил написать какую-нибудь простенькую фэнтези. Пографоманствовать-то хочется! Так что, всем, кому интересно - добро пожаловать к эльфам, гномам и прочим магам! Продолжение следует!

Замковой Алексей : другие произведения.

Наемник (рабочее название)