А вот еще случай был на швейной фабрике "Красные трусы коммунизма". Кладовщица закройного цеха Алимпавида Нухуева заперлась с начальником цеха в кладовой для инвентаризации. Дамочка она из себя была видная, мощные формы в кладовую с трудом заносила. Так и волновалась вся под тоненьким синем рабочим халатиком.
Ну короче начали они инвентаризацию. Начальник значит за столом сидит, в накладных отмечает чево есть, чево на производство отпущенно, а Алимпавида вдоль полок идет и ему докладает. Покамест средние полки они инвентаризировали все шло хорошо. Но как до верхних дошло стал начальник нервничать. Да и то сказать, какой здоровый мужик такое выдержит. Она значит руки вверх подымет, стати ейные передние вверх всхлестнут, а подольчик задирется, а под коленками у ей мяготка нежная открывается. Руки опустит, передом сколыхнет, станет полоборота к начальнику и кокетливо так:
- Ну что Нуртузан Куртизанович, отметили наличие присутствия шасти штук байки розовой артикул Г37 дробь 64? - а сама дышит глубоко и прелести ее так и ходют, так и ходют.
- Отметил, - хрипит начальник, и невольную слюнку с пачки накладных смахивает.
Ну покуда они верхние полки проинвентаризировали, этот Нуртузан уже на последнем издыхании был. Ежли б кто ему сказал в той миг:
- А ну ка встаньте Нуртузан Куртизанович во весь свой рост! - он бы так вместе со столом и поднялся, со всеми накладными и арифмометром впридачу.
А тут на ихнюю беду пора нижние полки инвентаризировать.
Ну тока Алимпавида к нижней полке нагнулась, круп свой сладкий халатиком обтянула, подколенки показала, тут уж никакой мужик бы не перенес, а этот и вовсе горячий был.
Захрипел, забился, из-за стола вырвался и к ей. Руку мускулистую на круглость ейную положил и грит задыхаясь.
- А что, - грит - Алимпавида, не устроить ли нам перерыв в трудах, для отдыху непременного.
- Отчего ж не устроить, Нуртузан Куртизанович, - скромненько отвечает кладощица и на дверь косит, хорошо ль заперто.
Ну короче говоря побросали они артикулов на пол и устроились на перерыв. Отдыхают они так в трудах и заботах, аж взмокли оба. Тут Алимпавида чуствует подходит долгожданный отдых, ну аж подвздых прохватывает. Задышала она часто и от счастья неземного глазки то и прикрыла...
Да-а, хорошо ей было, счастливо. Ан рано она слепо счастью радовалась.
Через неделю была с ОБэХээСэСа коммисия и нашла за ей недостачу 8 штук байки трусовой. А из етой байки трусов на весь район пошить можно было.
Судили Нухуеву в Ленинской Комнате фабрики, выездной сессией, взяли, конечно, на поруки, но за пропавшую байку еще четыре года из зарплаты удерживали. А начальник ейный опосля того случая спился и с фабрики его уволили.
Прошло много лет. Как-то в чайной встретила Алимпавида своего бывшего начальника, поднесла в память о бывшей любви ему стаканчик красного.
- Слышь, Алимпавида, - шмыгая пористым синеватым орлиным носом, сказал Нуртузан, - ты уж не серчай на меня, а ведь это я тебя под выездную подвел, ты кодыть глаза-то закатила, я ключи от кладовки у тебя из халата вытянул...
Сказал и заплакал.
Ничего не ответила Алимпавида, лишь молча положила на замызганый столик мятый рубль, поднялась и ушла волнуясь мощными, теплыми формами...