Затируха Алик : другие произведения.

Репка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
   Голливуду понадобился актёр, как можно более похожий на Сталина. Такой есть в России, в театре города Луханска. Однако руководство этого театра скрывает от актёра поступившее из Голливуда приглашение. Когда актёр всё-таки узнаёт о том приглашении, а откликаться на него было уже поздно, - он по-своему мстит за обиду.
   Действие фильма поочерёдно происходит в городе Луханске и на съёмочной площадке Голливуда. И там, и там - тепло.
  
   ------------------
  
   1. (В Луханске.) Невостребованный феномен
   Персонажи: Нелепов Виктор Антонович; Пузиков Михаил Иванович; Пузикова Алла; Глеб Гвозденко; Ольга Куролесова; Он и Она - супружеская пара.
   Фасад театра. Название - 'Луханский драматический театр'.
  На афише: 'А.Е. Тыщук - 'Последний акт'. В ролях: Княгиня БЕЛЬСКАЯ - Заслуженная артистка России Алла Пузикова. Граф ДИБИЧ - артист Глеб Гвозденко. Служанка МАРФА - артистка Ольга Куролесова. Камердинер МИТРОФАН - артист Виктор Нелепов. ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЁР театра - Михаил Пузиков'.
  
  
  Фасад драматического театра в городе Луханске. На нём - афиша: 'А.Е. Тыщук - 'Последний акт'. В ролях: Княгиня БЕЛЬСКАЯ - Заслуженная артистка России Алла Пузикова. Граф ДИБИЧ - артист Глеб Гвозденко. Служанка МАРФА - артистка Ольга Куролесова. Камердинер МИТРОФАН - артист Виктор Нелепов. ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЁР театра - Михаил Пузиков'.
  К входу в театр бодрой рысцой спешит прилично одетая супружеская пара в годах.
  - Вечно мы опаздываем из-за твоих копаний.
  - В театр идём, а не на базар. Когда же ещё женщине и не позаботиться о своём внешнем виде?
  - Только к последнему акту, наверное, и успеваем.
  - Не ворчи! Всё интересное в этой пьесе - как раз в последнем акте.
  На сцене:
  В это время в театре разыгрывается сцена в будуаре благородной дамы. Княгиня Бельская, ещё не полностью одетая, прихорашивается перед зеркалом. Раздаётся стук в дверь, и, полуоткрыв её, камердинер спрашивает:
  - Разрешите, Ваше сиятельство?
  Княгиня недовольно отвечает:
  - Можешь и не докладывать, Митрофан. Я и так знаю, что это опять граф Дибич. Только у него хватает бесстыдства наносить визиты даме в такую рань. Господи, как же он мне надоел!
  Митрофан испуганным тоном всё-таки продолжает доклад:
  - Их сиятельство грозятся наложить на себя руки, если вы их не примете.
  Княгиня спрашивает:
  - А ревОльвер-то у него с собой?
  Митрофан удручённо говорит:
  - Виноват, Ваше сиятельство, может, недоглядел я, но ревОльвера у Их сиятельства я не заметил.
  Княгиня преисполнена презрения:
  - А как же благородный человек может наложить на себя руки без ружья или ревОльвера? Удавиться на бельевой верёвке, отнятой у прачки?
  Тут Митрофан виноватым себе не чувствует:
  - Не могу знать, Ваше сиятельство. А вот только вид у графа очень решительный. Такой, какой был у Парашки, когда вы её собственноручно выпороли на конюшне, и она побежала топиться.
  Княгиня безжалостна:
  - Передай графу, что княгиня приболела и принять его не может. Надеюсь, благородный человек не побежит топиться, как какая-нибудь полоумная дворовая девка.
  - Слушаюсь, Ваше сиятельство.
  Вдогонку камердинеру княгиня распоряжается:
  - Да, Митрофан, скажи Марфе, пусть кофий подаёт.
  - Слушаюсь, Ваше сиятельство.
   В это время за кулисами, около стоящей там тумбочки, положив ногу на ногу, сидит на стуле актриса Ольга Куролесова, готовая идти к княгине в роли служанки Марфы. На тумбочке лежит поднос. На нём - кофейник, чашка и блюдо с маленькими пирожными. Ольга Куролесова с наслаждением ест пирожное.
  Камердинер, подходя к актрисе, требует:
  - Неси!
  Ольга Куролесова дожёвывает пирожное, раскладывает оставшиеся так, чтобы не было заметно пропажи, и спрашивает:
  - Ну, и в каком настроении наша Заслуженная?
   Митрофан берёт с подноса одно пирожное и начинает поедать его:
  - Обещает и тебя выпороть на конюшне.
   Куролесова, вставая со стула и беря в руки поднос:
  - Не придумывай! По тексту княгиня должна Марфу только за волосы немного потаскать. За то, что та кофий опять холодный подаёт.
  Камердинер, продолжает жевать пирожное:
   - По тексту Марфа не должна воровать её пирожные.
  Ольга Куролесова, направляясь с подносом в руках на сцену:
  - Подумаешь, цаца! Не одной же ей в театре пирожными обжираться.
  
   В гримёрке:
  Гримёрка - для двоих. Пока что актёр Виктор Нелепов (ещё в своём сценическом костюме камердинера Митрофана) в ней - один. По радиотрансляции слышится ход спектакля - недовольный голос Княгини, и визг оттаскиваемой ею за волосы Марфы... Нелепов подходит к шифоньеру, открывает его, бережно достаёт висящий на вешалке маршальский мундир, снимает с него невидимую соринку, сдувает пылинку. По радиотрансляции слышится звон разбиваемого стекла.
  На сцене:
   Граф Дибич стоит на коленях перед княгиней Бельской, приложив руку к сердцу. Княгиня оскорблена:
  - Может быть, граф, мне теперь и стёкла в разбитое окно не стоит вставлять, если вы и впредь намерены проникать ко мне таким оригинальным способом?
  Граф с пафосом заявляет:
  - Для того, чтобы положить своё израненное сердце к вашим ногам, княгиня, я не только окно разобью - я стены крепостные мог бы проломить!
  Ответ княгини преисполнен иронии:
  - Ой, какие страсти! Вы и стены крепостные готовы проломить, чтобы прорваться в мой будуар, а я так холодна с вами. Тут, наверное, самое бы время ревОльвер ко лбу приставить. А вы его, конечно, опять забыли прихватить с собой?
  Графа ирония не оскорбляет:
  - Влекомый к вам неудержимой страстью, я забываю обо всём!
  Княгиня становится безжалостной:
  - Ну, это, граф, беда поправимая. На стене в кабинете моего мужа, которому вы так упорно стремитесь навесить рога, висит ружьё. Могу проводить.
  Граф, вставая с колен, покорно кивает головой:
  - Ну что же, княгиня. Если вы таким образом намекаете, что эта встреча - последний акт нашей драмы, и пора бы тому ружью выстрелить, - то я готов...
  В гримёрке:
  Виктор Нелепов подходит с маршальским мундиром к своему стулу. Положив мундир на стул, начинает снимать с себя платье камердинера. По радиотрансляции после глухой перепалки Княгини с Графом слышится звук выстрела.
  Из театра выходят зрители.
  В гримёрке:
   Глеб Гвозденко, сидя перед зеркалом, снимает с себя грим Графа Дибича. Виктор Нелепов, уже в маршальском мундире, с трубкой в руках, так и сяк поворачивается перед зеркалом - как говорится, вылитый Сталин. Потом Виктор садится, всё так же глядя в зеркало.
  Гвозденко, как видно, уже не в первый раз, но всё так же удивлённо говорит:
  - Да, природа с таким старанием вылепила точную копию товарища Сталина - и для чего? Чтобы этому природному феномену лакеев на провинциальной сцене играть?..
  В гримёрку быстрым шагом заходит главный режиссёр театра Михаил Пузиков и недовольно обращается к Глебу Гвозденко, только что отыгравшему роль графа Дибича:
  - А почему вы, господин Гвозденко, опять самовольно вносите свои правки в текст пьесы? В ней нет никаких намёков на осечки ружья. А вы почему-то несколько раз говорите: 'Ну вот - опять осечка'. А потом ещё и добавляете: 'Из ружья вашего мужа, сударыня, только ворон пугать, а не благородным людям стреляться...'
  Глеб Гвозденко вовсе не собирается быть мальчиком для битья:
  - Ваша супруга ещё почище моего правит текст пьесы. Разве у княгини Бельской есть такие слова: 'Опять от вас, ваше сиятельство, несёт чесноком, как от последнего кучера-пропойцы!'
  Главный режиссёр без труда находит объяснение самовольным правкам его женой текста пьесы:
  - Значит, кому-то из актёров, не буду показывать пальцем, вчерашние излишества надо не чесноком маскировать.
  Глеб Гвозденко не сдаётся:
  - И в пьесе нет таких ремарок для княгини Бельской - швырять в меня своей обувью...
  Пузиков напоминает, кого играет его жена:
  - К таким импровизациям благородных дам можно быть и более снисходительным.
  Гвозденко недовольно хмыкает:
  - Да как же тут быть снисходительным, если ваша супруга старается обязательно в лицо мне попасть. И все другие её импровизации и рядом с благородством не лежали.
  Пузиков подходит к сидящему в мундире Сталина Нелепову, кладёт ему руки на плечи, участливо говорит:
  - Да, Виктор Антонович, понимаю-понимаю, кому, как ни вам, играть бы эту роль. А давайте всё-таки верить, что не зря вы на свои кровные деньги пошили этот мундир. Что не на веки вечные отучены российские драматурги писать пьесы с товарищем Сталиным...
  
  
   2.(В Голливуде.) 'Надо увеличить!'
   Персонажи: Режиссёр; Продюсер; Консультант; актёр-Худрук; актёр-Берия; актёр-Дедка; актриса-Бабка; актриса-Внучка; актёр-Офицер; Барышня с хлопушкой.
  Легендарные буковки на горе - Hollywood.
  Съёмочная площадка фильма.
  Перед декорациями фасада 'Центрального академического театра колхозников имени И.В. Сталина', на стуле, перед столиком с монитором, сидит, закинув ногу на ногу, Режиссёр Голливуда. Рядом с ним с одной стороны стоит Продюсер, с другой - Консультант.
  (Персонажи говорят по-английски, закадровый голос - на русском.)
  Продюсер предлагает режиссёру:
  - Сэм, давай сначала посмотрим, что у тебя уже готово.
  Просматривается отснятый материал:
   Тот же фасад 'Центрального академического театра колхозников им. И.В. Сталина'. Наверху - портрет Сталина, обрамлённый нарисованными снопами, овощами, фруктами... По одну сторону от парадного входа - макет коровы, по другую - быка. У парадного входа, всматриваясь в подходящую к театру дорогу, взад-вперёд вышагивает взволнованный ХУДРУК театра. Глотает таблетку.
   Улица.
  По ней едет кортеж чёрных машин моделей 30-х годов прошлого века. В первой из них, на переднем сиденье, - хмурый Берия. Наливает себе что-то в стакан. Дорогу перед его машиной перебегает чёрная кошка. Скрип тормозов. Берию бросает вперёд. Жидкость из стакана проливается на брюки.
  Машины кортежа останавливаются. К двери машины Берии подбегает испуганный офицер из второй машины.
  Берия, опуская стекло:
  - Как мог произойти этот вопиющий террористический акт?
  Офицер испуган:
  - Товарищ Берия, гражданам, обитающим на пути вашего сегодняшнего следования, кроме всего прочего, заблаговременно было отдано категорическое распоряжение ликвидировать всех принадлежащих им чёрных кошек. И, на всякий случай, с кошками всех других расцветок было рекомендовано поступить так же.
   Берия разгневан:
  - Выходит, кто-то отказался выполнить распоряжение о ликвидации кошек? Выходит, где-то в этом районе тоже окопались враги народа?
  Офицер принимает единственно верное решение:
  - Разрешите, товарищ Берия, немедленно приступить к поискам хозяина этой кошки?
  Берия снисходительно распоряжается:
  - Приступайте!
  Машины кортежа двинулись дальше.
  Машины подъехали к театру. Худрук принимает ещё одну таблетку и крестится.
  Из машин выскакивают охрана Берии. Из головной выходит Берия. К нему бросается Худрук.
  Худрук подобострастно приветствует высокого гостя:
  - Здравствуйте, товарищ Берия! Коллектив нашего театра, носящего имя великого вождя, рад видеть вас, одного из самых близких соратников товарища Сталина, у себя в гостях.
  Берия пренебрежительно говорит:
  - А вы уверены в том, кто тут сейчас будет гость, а кто - хозяин?
  Худрук угодливо улыбается:
  - Ну... если по большому счёту... то тогда... конечно...
  Берия снисходительно говорит:
  - Ладно уж, играйте роль хозяина.
  Худрук делает приглашающий жест и украдкой принимает сразу две таблетки.
  Берия делает несколько шагов к парадному входу в театр, внимательно осматривает его фасад и указывает на портрет Сталина:
  - Надо увеличить!
   Худрук вытягивается по стойке 'смирно':
  - Непременно учтём, товарищ Берия.
  Худрук, Берия и его свита заходят в фойе театра. Худрук семенит рядом с Берией, заглядывая ему в глаза.
  Берия подходит к бюсту Сталина в фойе:
  - Вы, товарищ худрук, сознаёте, что представление, которое готовит коллектив вашего театра, будет смотреть сам товарищ Сталин? Необходимо накачать ваших артистов таким воодушевлением, чтобы оно у них из всех дырок пёрло.
  Худрук старается всем своим видом продемонстрировать высшую степень сознательности:
  - Конечно, сознаём, товарищ Берия. Накачка всех наших артистов должным воодушевлением началась с той самой минуты, как мы узнали, что предстоящее представление будет смотреть сам товарищ Сталин.
  Берия указывает на бюст:
  - Надо увеличить!
  Худрук ни на мгновение не медлит с ответом:
  - Будет исполнено, товарищ Берия!
  Берия интересуется:
  - А какой номер будет главным в предстоящем представлении?
  Худрук рапортует:
  - Отталкиваясь от сюжета одной из самых известных русских народных сказок, главный номер предстоящего представления мы так и назвали - 'Репка'. В нём мы хотим наглядно показать - каких успехов достигло советское колхозное крестьянство под руководством нашего гениального вождя и учителя - Иосифа Виссарионовича Сталина.
  Берия спрашивает:
  - Где сейчас у вас эта репка?
  Худрук докладывает:
  - Репка, товарищ Берия, до нужного момента будет находиться под сценой.
  Берия требует:
  - Пошли туда, показывайте, что это за репка у вас такая.
  Под сценой:
  Худрук, Берия и его свита подходят к бутафорской репке (примерно, 1 метр в диаметре). Рядом с ней, в шеренгу, навытяжку, стоят Дедка, Бабка и Внучка в русских национальных одеждах и в лаптях. Внучка держит на коротком поводке маленькую собачонку. Лица актёров напряжены.
  Берия показывает на репку и актёров:
  - А справятся ваши актёры с такой большой репкой?
  Худрук щёлкает по репке пальцем:
  - Так она - надувная, товарищ Берия. Из резины.
  Берия, тоже пощёлкав по репке, распоряжается:
  - Тогда надо ещё увеличить!
  Худрук тут же соглашается:
  - Подкачаем до рекомендуемого вами размера, товарищ Берия. Разрешите представить наших актёров, занятых в этом номере?
  Берия, предварительно внимательно оглядев актёров, разрешает:
  - Представляйте.
  Худрук представляет актёров:
  - Это цвет нашего театра. Дедка - Народный артист Советского Союза, товарищ Иванов. Бабка - Народная артистка Советского Союза, товарищ Петрова. Внучка - Народная артистка Советского Союза, товарищ Сидорова.
  Берия, присмотревшись к актёрам, спрашивает:
  - Ну, сколько лет Бабке, спрашивать не буду, на то она и Бабка. А вот сколько лет вашей Внучке?
  Смущённый худрук даже с ответом промедлил:
  - Товарищи Петрова и Сидорова - ровесницы.
  Хмыкнув, товарищ Берия спрашивает:
  - Надеюсь, весь этот увядший цвет вашего театра - члены партии?
  Худрук отвечает с гордостью:
  - Разумеется, товарищ Берия.
  Берия пристально смотрит на собачонку. Та дрожит и поскуливает.
  Худрук угодливо улыбается:
  - Это Жучка, товарищ Берия. Собачка Внучки, товарища Сидоровой. Жучка у нас беспартийная и театрального звания не имеет.
  Берия требует:
  - Жучка тоже будет играть перед товарищем Сталиным. Напишите в программе: 'Жучка - Заслуженная артистка РСФСР'.
   Худрук подчиняется:
  - Слушаюсь, товарищ Берия.
  Оглядев ноги артистов, Берия спрашивает у худрука:
  - А почему они у тебя все в лаптях?
  Худрук разводит руками:
  - Так ведь сказка, товарищ Берия...
  Берия назидательно говорит:
  - Сказка ложь - да в ней намёк. Антисоветская сволочь может заявить, что все наши колхозники до сих пор ходят в лаптях.
  Худрук испуган:
  - Виноваты, товарищ Берия. Творческий процесс оттеснил на второй план политическую бдительность.
  Берия требует:
  - Политическая бдительность всегда должна быть на первом плане. Или на первый план выходит вопрос - как правильно сушить сухари.
  Берия обращается к своему адъютанту:
  - Выдать с наших складов Дедке, Бабке и Внучке кирзовые сапоги нужных размеров и портянки...
  Худрук в это время принимает ещё одну таблетку.
  Берия спрашивает у Худрука:
   - А кто у вас в этом представлении станет решающей силой, которая поможет выдернуть репку? Как в сказке - тоже мышка?
  Худрук угодливо улыбается:
  - Нет, товарищ Берия, у нас, в отличие от сказки, мышки не будет. В нашем номере решающей силой станет...
  Худрук опасливо тянется к уху Берии:
   - Вы позволите об этом сказать вам на ухо?
  Берия разрешает такую фамильярность:
  - Ну!
  Худрук говорит что-то на ухо Берии.
  Берия, выслушав, спрашивает у Худрука:
  - А кто у вас будет играть эту 'решающую силу'?
  Худрук неуверенным тоном отвечает:
  - Если партия в Вашем лице, товарищ Берия, разрешит мне это, то эту роль возьмусь сыграть я.
  Берия, после некоторой паузы, соглашается:
  - Ну что же. Как говорят шютники в наших органах: 'Папитка - не питка...'
  Отснятый материал на мониторе заканчивается.
   Продюсер обращается к Режиссёру:
  - Сэм, Заслуженная артистка РСФСР - не многовато ли чести для Жучки?
  Режиссёр не считает это перебором:
   - Джон, неужели такие крутые кремлёвские парни, как товарищ Берия, не могли позволить себе таких маленьких шалостей?.. Ну, хорошо, посоветуемся с нашим русским консультантом.
  Режиссёр обращается к Консультанту (в это же время к ним подходит и актёр-Берия):
  - Михаил, как можно уменьшить театральное звание Жучки?
  Консультант предлагает:
  - Можно, например, так: 'Жучка - Заслуженная артистка Кабардино-Балкарской автономной Советской Социалистической Республики'.
  Актёр-Берия с недоумением говорит Режиссёру:
  - Сэм, я никогда не смогу это выговорить.
  Режиссёру не нравится такой каприз:
  - Том, за такие гонорары, как у тебя, другой актёр и Жучку с радостью согласился бы играть... Ладно, не будем поправлять товарища Берию, пусть Жучка останется Заслуженной артисткой России... Ну, как говорят русские: 'Поехали дальше'.
  Режиссёр щелчком пальцев даёт знак Барышне с хлопушкой.
  Барышня щёлкает хлопушкой:
  - 'Кремлёвские людоеды'. Кадр ?? Дубль первый.
  Снимается сцена - 'Выход Берии из театра'.
  Режиссёр командует:
  - Мотор!
  Берия, в сопровождении Худрука и свиты, выходит из дверей театра.
  Берия презрительно оглядывает макеты коровы и быка и указывает на них Худруку:
  - Надо увеличить вымя у коровы и главный орган у быка.
  Худрук угодливо спрашивает:
  - Какой, товарищ Берия, правильный с политической точки зрения масштаб увеличения нам надо выбрать?
  Берия назидательно говорит:
  - Вам надо выбрать такой масштаб, чтобы потом не было мучительно больно за свою политическую близорукость...
  Худрук украдкой глотает таблетки.
  Из подъехавшей машины выскакивает Офицер, устремляется к Берии.
  Берия спрашивает у него:
  - Ну что, нашли исполнителей и вдохновителей террористического акта с чёрной кошкой?
  Офицер с воодушевлением рапортует:
  - Как мы и предполагали, это оказалась широко разветвлённая сеть врагов народа. В подготовке и в совершении этого теракта полностью сознались уже семьдесят восемь человек.
  Берия спрашивает:
  - Кто главарь?
  Офицер докладывает:
  - Главарь банды - некий гражданин Прошкин.
  Берия спрашивает:
  - Как же вам так быстро удалось развязать ему язык?
  Доклад Офицера уже не такой бодрый:
  - Увы, товарищ Берия, по-настоящему развязать ему язык никак не получится. Он слепоглухонемой от рождения. Но вину свою признал полностью.
  Берия интересуется:
  - В какой форме признал?
  Офицер поясняет:
  - В форме неоднократного утвердительного мычания.
  Берия продолжает задавать профессиональные вопросы:
  - Орудие преступления нашли?
  Офицер отвечает:
  - Чёрную кошку, послужившую орудием теракта, пока обнаружить не удалось. Найдены три кошки других расцветок. Ликвидированы.
  Берия распоряжается:
  - Продолжайте расследование.
  Офицер берёт под козырёк:
  - Есть!
  Берия и его свита рассаживаются по машинам и отъезжают.
  Режиссёр:
  - Стоп! Снято...
  Рабочие хлопоты на съёмочной площадке.
  Продюсер спрашивает у режиссёра:
  - Сэм, а на роль Сталина у тебя так никого и нет пока?
  Режиссёр отвечает:
  - Ищем, Джон, ищем. Пока у нас будут только дальние планы с товарищем Сталиным. А тут мы и любую блондинку сможем под него перекрасить.
  
   3 .(В Луханске.) Приём в пионеры и в телестудии
   Персонажи: Нелепов; Пузиков; Мухин; Медунцев; Помощник Медунцева; Ветеран (с клюкой, с перекинутой через плечо сумкой, с портретиком Сталина на груди); 1-й рабочий; 2-й рабочий; Пионервожатая; 1-й мальчик; 1-я девочка; 2-й мальчик; 2-я девочка; 1-й сталинист; 1-я сталинистка; 2-й сталинист; Сотрудник телестудии; Телеведущий; Санитар.
  Городская площадь:
  Изрядное количество разношёрстного народа. В основном - люди в хороших уже годах. В руках у некоторых - портреты Ленина, Сталина, просталинские транспаранты. Духовой оркестр... Двое рабочих укрепляют подпорки небольшого фанерного макета фасада мавзолея. Рядом - небольшая трибуна. Пионервожатая (с повязанным пионерским галстуком) выстраивает детей, которых будут принимать в пионеры. Тут же, около 'мавзолея', стоит Нелепов - в сталинском мундире, с трубкой в руках. Пузиков сдувает с его плеч пылинки, одёргивает китель, поправляет руку с трубкой...
  Пузиков обращается к собравшимся на площади:
  - Пожалуйста, товарищи, кто хочет сфотографироваться с актёром нашего театра товарищем Нелеповым. Это - недорого, и этим вы очень поможете нашему театру.
  Желающие фотографируются с Нелеповым-Сталиным, отдавая деньги Пузикову.
   К Нелепову подходит Ветеран:
  - Иосиф Виссарионович, можно я вас расцелую?
  Ветеран целует Нелепова взасос. Отходя, вытирает слёзы. Нелепов брезгливо плюётся и вытирает платком рот.
  К рабочим подходят члены городского комитета компартии во главе с Мухиным, первым секретарём горкома.
  Мухин обращается к рабочим, указывая на макет фасада мавзолея:
  - Надёжно стоит? Вот-вот сюда подъедет заместитель председателя компартии России по идеологической работе товарищ Медунцев. Специально из Москвы для проведения этой торжественной церемонии прилетел к нам. Нам, луханским коммунистам, будет стыдно, если на его глазах этот мавзолей ветром сдует.
  1-й рабочий многозначительно говорит:
  - Ещё неизвестно, какой быстрее сдует - этот или настоящий?
  2-й рабочий уточняет:
  - Ветром политических перемен.
  Мухин с негодованием обращается к свите:
  - И эти туда же! И эти политических ветров нанюхались. И этим наши святыни глаза мозолят.
  Мухин обращается к рабочим:
   - А сами-то ещё совсем недавно какому богу молились?
  1-й рабочий, хмыкнув, отвечает:
  - А попробуй-ка тогда открыто молиться какому-нибудь другому богу...
  2-й рабочий добавляет:
  - Нечего было и пробовать.
  1-й рабочий развивает свою мысль:
  - Тогда у нас другим богам только в подвале или сортире можно было молиться.
  2-й рабочий уточняет:
  - Да и то только шёпотом...
  1-й рабочий ещё более строг к прошедшим временам:
  - А ещё лучше - вообще про себя. Потому что соседское ухо в период строительства коммунизма стало прибором необычайной чувствительности. Оно порой улавливало даже то, что только про себя неосторожно ляпнешь.
  2-й рабочий уточняет:
   - А некоторые соседские уши порой улавливали даже то, что и про себя ещё ляпнуть не успел.
  Мухин раздражённо говорит:
  - Вас сюда прислали гвозди забивать, а не про соседские уши рассусоливать!..
  Кто-то из помощников Мухина суетливо указывает ему на подъехавшую к краю площади машину.
  Мухин отворачивается от рабочих:
  - А-аа - вот и товарищ Медунцев подъехал...
  Городские коммунисты направляются к машине Медунцева.
  Медунцев, мужчина солидный, с брюшком, выходит из машины, говорит басом:
  - Ну, здравствуйте, товарищи коммунисты!
  Городские коммунисты вразнобой отвечают:
  - Здравствуйте, товарищ Медунцев! С приездом в наш Луханск.
  Мухин порывается обнять и поцеловать Медунцева.
  Медунцев отстраняет Мухина:
  - А вот пищу для анекдотов с поцелуями взасос мы больше никому давать не должны. Не целоваться нам всем следует, а работать, работать и ещё раз работать. Снова завоёвывать на свою сторону потерянные массы.
  Двое молодых людей, приехавших вместе с Медунцевым, ставят носилки перед багажником машины, открывают его, вынимают оттуда книги и складывают их на носилки. Помощник Медунцева вынимает из багажника две маленькие табуретки.
  
  Медунцев, его Помощник с табуретками в руках, луханские коммунисты и два молодых человека, несущих носилки с книгами, направляются к собравшимся у макета мавзолея.
  Медунцев показывает на макет мавзолея:
  - Очень хорошая задумка, товарищи! Надо будет взять её на вооружение, когда станем проводить подобные мероприятия в других регионах...
  Медунцев указывает место, куда надо поставить носилки с книгами.
  Медунцев обращается ко всем собравшимся на площади, показывая на носилки с книгами:
  - Вот, товарищи, подарок вам привёз. Свою последнюю книгу. Желающие получить её с моим автографом, пожалуйста, подходите. (К Мухину). А вы пока начинайте церемонию.
  Городские коммунисты во главе с Мухиным идут к трибуне, поставленной около выстроенной рядом с 'мавзолеем' шеренги детей.
  Быстро формируется очередь желающих получить книгу Медунцева с его автографом.
  Голос из очереди:
  - Товарищ Медунцев, а как называется эта ваша книга?
  Медунцев подписывает кому-то книгу. Получивший её громко читает название:
  - 'Сталин и наша современность'.
  Медунцев:
  - Она из серии моих книг: 'Сталин - всегда живой'.
  Голоса:
  - Нужная серия, давно назревшая!..
  - Есть теперь что противопоставить расплодившимся фальсификаторам нашей истории!..
  -Громите их и впредь, товарищ Медунцев!..
  Некто из свиты Мухина объявляет в микрофон на трибуне:
  - Слово предоставляется первому секретарю луханского горкома компартии товарищу Мухину.
  Мухин подходит к микрофону:
  - Товарищи, сегодня, здесь, перед этой святыней (Жест в сторону 'мавзолея'.), мы проводим ленинско-сталинский приём в пионеры. Благодаря почину и усилиям руководства компартии (Почтительный жест в сторону подписывающего свои книги Медунцева.), в стране возрождается этот торжественный ритуал. Пусть и это подрастающее поколение (Жест в сторону шеренги детей.) познАет радость членства в передовом отряде российской детворы. Пусть и оно познАет здоровый азарт в сборе металлолома и макулатуры...
  За фанерным макетом мавзолея сидят 1-й и 2-й рабочие:
  На этой стороне фанеры - выцветший старый лозунг (или его понятный отрывок): 'Партия торжественно провозглашает: 'Наше поколение советских людей будет жить при коммунизме'.
  1-й и 2-й рабочие выставляют на расстеленную газетку бутылку водки и закуску.
  1-й рабочий (2-му):
  - А тебе довелось познать здоровый пионерский азарт в сборе металлолома?
  2-й рабочий:
  - Про здоровый ничего припомнить не могу, а вот нездоровый азарт приходилось проявлять регулярно. Стырить откуда-нибудь увесистую железяку - это было делом пионерской чести.
  Камера - на Медунцева и его окружение.
  Ветеран (получая из рук Медунцева книгу с автографом):
  - Наше вам, ветеранское, спасибо, товарищ Медунцев. Не сомневаюсь, и эта ваша книга убедительно доказывает, что товарищ Сталин, вопреки всем наветам на него, был и навеки останется для нашего народа великим вождём и учителем... (Достаёт из сумки кустарно подшитую рукопись.) А у меня к вам просьба...
   Медунцев, продолжая подписывать книги другим желающим, спрашивает:
  - Вы на каком фронте воевали?
  Ветеран:
  - На фронте мне, товарищ Медунцев, быть не довелось. Я отдавал родине свой воинский долг в тылу, в караульных войсках.
  Медунцев:
  - Что, всю войну - в караульных войсках?
  Ветеран:
  - Да, всю войну - на этом ответственном участке, в таёжной глухомани. И после войны ещё долгое время честно служил родине на этом поприще. Как известно, товарищ Сталин уделял огромное внимание караульным войскам. Он по-отечески заботился не только об их личном составе, но и о приданном этим войскам собачьем поголовье. У нас говорили, что не только имена самых заслуженных бойцов-караульных, но клички наиболее отличившихся караульных собак товарищ Сталин запоминал сразу и на долгие годы.
  Медунцев, продолжая подписывать книги, торжественно провозглашает:
  - Гениальность товарища Сталина не знала границ!.. Так о чём вы хотели меня попросить?
  Ветеран показывает свою рукопись:
  - Стремясь и на пенсии не забывать заветов нашего великого вождя и учителя, сочинил я вот эту поэму. Она называется - 'Когда я служил в караульных войсках'. Увы, нынче все издательства захватили дерьмократы. 'Не формат', - говорят. Радио и телевидение тоже отворачиваются от неё. Одна надежда на вас, товарищ Медунцев, на нашу родную коммунистическую партию.
  Медунцев, продолжая подписывать книги, говорит Помощнику:
  - Возьмите у товарища рукопись. Познакомимся.
  Ветеран передаёт Помощнику рукопись:
  - Я, конечно, не требую, чтобы у меня были такие же тиражи, как у товарищей Ленина и Сталина...
  Помощник говорит ветерану как ребёнку:
  - И правильно делаете, что не требуете. Таких тиражей наша партия даже товарищу Медунцеву не может обеспечить.
  Ветеран размечтался:
  - А там, глядишь, мою поэму и на музыку положат. Оперу или балет сделают из неё. Я, разумеется, и тут не стану настаивать, чтобы такое произведение обязательно в Большом театре исполняли...
  Помощник всё так же снисходителен:
  - Вот и правильно, что не будете настаивать. Даже по произведениям товарища Медунцева не поставлено ещё ни одной оперы и ни одного балета.
  Мухин на трибуне объявляет:
  - ...А повязывать галстуки новым пионерам будет товарищ Медунцев, первый заместитель председателя нашей родной коммунистической партии. Партии, которая вопреки предсказаниям некоторых господ, отнюдь не потеряла наше подрастающее поколение. Пожалуйста, товарищ Медунцев.
  Медунцев подходит к строю детей, принимаемых в пионеры. Ассистирует ему Пионервожатая с картонной коробкой в руках. На коробке крупными буквами написано: 'Made in Cina'. Пионервожатая вытаскивает из коробки один пионерский галстук, держит его наготове. Наготове - фотографы и телеоператоры.
  Оркестр играет туш, Медунцев берёт у Пионервожатой галстук, начинает повязывать его крайнему в строю 1-му мальчику и спрашивает у него:
  - Ну, пионер, что говорят старшие в твоей семье о товарище Сталине?
  1-ый мальчик начинает отвечать бодро, нисколько не смущаясь содержанием своего ответа:
  - Мой дедушка говорит, что с одной стороны товарищ Сталин, конечно, был тот ещё людоед, а с другой... (Чешет голову.) А вот кем он был с другой стороны...(Смущается.) Я забыл это слово...
  Слышен одновременный испуганный вздох многих людей. Пионервожатая в ужасе всплёскивает руками. Медунцев, Мухин, коммунисты поедают глазами её и 1-го мальчика. Медунцев развязывает уже повязанный было на шее 1-го мальчика галстук и подходит с ним к следующей в строю 1-ой девочке.
  Медунцев строго спрашивает у неё:
  - Ну, а что в твоей семье говорят о товарище Сталине?
  1-я девочка задиристо отвечает:
  - Да, какой вы, дяденька, хитренький! Если я расскажу всё, что говорят в моей семье о товарище Сталине, вы мне тоже не повяжите галстук.
  Медунцев обращается к коммунистам Луханска:
  - Это что - провокация?! Кто мне подсунул такой контингент?.. (К детям.) У кого из вас родственники не забывают о позитивных сторонах деятельности товарища Сталина - выйти из строя!
  Из строя выходят 2-я девочка и 2-й мальчик.
  Медунцев начинает повязывать галстук 2-ой девочке, оркестр играет туш.
  2-я девочка звонко, приподнято-торжественно, с пионерским салютом, чеканит:
  - С одной стороны, товарищ Сталин был самым кровожадным тираном в истории нашей великой родины, а с другой стороны - самым эффективным менеджером!
  2-й мальчик завистливо-задиристо поддакивает:
  - Я тоже помню это слово - 'менеджер'.
  Медунцев, снимая галстук с шеи девочки, зло говорит Пионервожатой:
  - Знаете, что сделали бы с вами при товарище Сталине? (К Мухину.) Ну а вы куда смотрите! Так-то ваши пионервожатые готовят резерв нашей партии?
  Мухин оправдывается:
  - Недостаток подходящих кадров, товарищ Медунцев. В пионервожатые чуть ли не из-под палки приходится загонять. За одну идею сейчас никто работать не хочет. А ведь наша партийная касса далеко не так полна, как в прежние времена.
  Пионервожатая, чуть не плача, прикладывает руки к груди:
  - Товарищи! Честное комсомольское, я их инструктировала. Я им всем говорила, что сначала надо сказать про то, что товарищ Сталин был лучшим другом советских детей и про менеджера, а уже потом... А про всё остальное рекомендовала лучше вообще ничего не говорить...(Не замечая сочувствия, Пионервожатая бросает коробку с китайскими галстуками на землю и уходит с места действия.) Ну и чёрт с вами! Есть и другие партийные кассы...
  Медунцев спрашивает у городских коммунистов:
  - Что - в вашем городе некому вразумлять этих недорослей?
  Ветеран протискивается сквозь толпу:
  - Есть, товарищ Медунцев! Есть, кому их вразумлять! (Подходит к Медунцеву.) Я, когда встречаю на улице кого-нибудь из таких вот балбесов (Замахивается клюкой на стоящих в строю ребят.), обязательно спрашиваю: 'А ты знаешь, что при товарище Сталине каждый год носки дешевели?' Если он говорит, что никогда об этом не слышал, или начинает мямлить, я его - клюкой! (Размахивается клюкой.) Правда, многие уже знают об этой моей педагогике и норовят сразу ускользнуть от меня. А мне уж их не догнать. Годы. То ли дело было, когда я служил в караульных войсках. Днями целыми мог гоняться за беглыми зеками - и хоть бы одышка. Хотите, товарищ Медунцев, я прочитаю наизусть главу из моей поэмы, как раз посвящённую такой погоне?
  Мухин легонько оттискивает Ветерана от Медунцева:
  - Ну, хватит, хватит, товарищ Деревянко. У товарища Медунцева ещё много дел. (Представляет Медунцеву Ветерана.) Это товарищ Деревянко - верный и отважный защитник товарища Сталина от местного дерьмократического отребья. Кстати, сегодня в нашей городской телестудии будет запись передачи на эту тему. Не сомневаюсь, что и там товарищ Деревянко будет самым активным бойцом в наших рядах. Не желаете, товарищ Медунцев, принять участие в этой передаче?.. А вот это (Мухин представляет Медунцеву подошедших поближе Нелепова и Пузикова.) - тоже члены нашей партии. Главный режиссёр нашего театра - товарищ Пузиков. И актёр этого театра - товарищ Нелепов. Они тоже будут участниками телепередачи.
  Медунцев, осматривая Нелепова в маршальском мундире со всех сторон, восхищён:
  - Просто удивительно! Как же вы похожи на товарища Сталина!.. Позвольте и я рядом с вами сфотографируюсь.
  Пузиков угодливо говорит Медунцеву:
  - У нас в ходу шутка, что товарищ Нелепов похож на товарища Сталина даже больше, чем сам товарищ Сталин был похож на себя.
  Медунцев фотографируется с Нелеповым.
  Снова - обратная сторона 'мавзолея'. Здесь двое рабочих распивают водку.
  1-й рабочий разливает водку по стаканам:
   - Вот и пионеры о товарище Сталине: 'С одной стороны - с другой стороны'. А почему всегда рассматриваются только две стороны товарища Сталина?
  2-й рабочий:
  - Да, действительно, почему только две - людоед и менеджер?
  1-й рабочий поднимает свой стакан:
  - А вот мы не будем умалчивать об ещё одной стороне многогранной личности товарища Сталина.
  2-й рабочий спрашивает:
  - О какой ещё стороне мы не будем умалчивать?
  1-й рабочий:
  - Мы не будем умалчивать о том, что товарищ Сталин мог очень даже прилично принять на грудь.
  2-й рабочий:
  - Ну, об этом мы тем более не имеем никакого права умалчивать.
  1-й рабочий грозит пальцем 2-му рабочему:
  - При этом товарищ Сталин строго следил за тем, чтобы его соратники тоже не увиливали от этой святой партийной обязанности.
  2-й рабочий поднимает свой стакан:
  - Увиливать от своей святой обязанности... да никогда!
  Чокаются, выпивают, закусывают.
  
   В ТЕЛЕСТУДИИ
  У телестудии:
  Две, стоящие друг против друга, толпы. Сталинисты и антисталинисты. В руках у сталинистов - портреты Сталина, просталинские транспаранты: 'Сталин - с нами', 'Сталин и сейчас - живее всех живых', 'Ну и как вам живётся при капитализме?', 'Дерьмократов - на мыло', 'Кто не с нами - тот враг народа' и другие. В первых рядах сталинистов - Пузиков и Нелепов (Всё в том же образе Сталина.) Их держат под руки пожилые женщины.
  В руках у антисталинистов - транспаранты: 'Не сотвори себе убийцу!'; 'Не забудем миллионы убиенных кровавым режимом!', 'Сталинизм - под суд истории!' и т.п.
  1-я сталинистка в толпе сталинистов, с сумкой в руках, обращается к стоящему рядом:
  - А у вас, товарищ, какая партийная нагрузка для сегодняшней дискуссии?
  1-й сталинист поглаживает по своей сумке):
   - Мне было поручено приготовить тухлые яйца. А где ты возьмёшь тухлые? Обычных пару десятков купил. А у вас какое задание?
  1-я сталинистка похлопывает по своей сумке:
  - Мне партия опять поручила приготовить гнилые помидоры. Продавцы на рынке меня уже знают, специально для меня откладывают гнильё... (Обращается к окружающим.) Не знаете, товарищи, будут обыскивать на входе?
  2-й сталинист:
  - Наверное, как всегда - только на металл будут проверять...
  К телестудии подъезжает машина, из неё выходит Медунцев.
  Приветственные крики сталинистов:
  - Нашего полку прибыло!.. С нами - сам товарищ Медунцев! Ура-а-а!
  Из дверей студии выходит Сотрудник.
  Сотрудник обращается к сталинистам:
  - Так, сначала заходите вы, товарищи. (Затем обращается к антисталинистам.) Потом вы, господа...
  В фойе телестудии.
  Медунцев останавливает Пузикова и Нелепова.
  Медунцев:
  - Товарищи, остановимся на минутку. (Приглашает Пузикова и Нелепова присесть на скамью в фойе телестудии.) Сразу после этой передачи, я уезжаю из Луханска. Давайте с максимальной пользой для партии воспользуемся нашей встречей. В стране - раз-два и обчёлся театров, в труппе которых, как в вашей, тон задавали бы коммунисты. Вы можете и должны что-то противопоставить систематическому очернению образа товарища Сталина?
  Пузиков удручённое говорит:
  - Мы бы и рады, товарищ Медунцев, что-то противопоставить. Тем более, имея в своей труппе такого уникального по внешности актёра (Указывает на Нелепова.). Так ведь не пишут наши драматурги ничего подходящего.
  Медунцев:
  - Да, первые лица нашей драматургии сразу делают кислые мины, когда им предлагаешь написать что-то о товарище Сталине. Но на них свет клином не сошёлся...
  Медунцев, Пузиков и Нелепов остаются беседовать в фойе телестудии.
  В телестудии:
  Группы сталинистов и антисталинистов расселись напротив друг друга. В центре студии, тоже напротив друг друга, сидят лидеры той и другой стороны - Соломин (историк) и Мухин (первый секретарь горкома компартии).
  Телеведущий передачи говорит на камеру:
  - Дорогие телезрители! В эфире - вторая попытка провести передачу, которую мы назвали так - 'Сталин и сталинизм - это зло или?' - вопросительный знак. Первая попытка, как вы помните, закончилась многолюдной свалкой участвующих в дискуссии сторон. Надеюсь, страсти поутихли, и в этот раз нам удастся довести передачу до конца... Итак, начнём. (Обращается к лидеру антисталинистов.) Пожалуйста, господин Соломин. Вы, наш известный историк, как мы уже знаем, придерживаетесь той позиции, что Сталин и сталинизм - это зло, которое надо без устали разоблачать и разоблачать. А закономерным итогом такого разоблачения должен стать суд. Большой, показательный суд.
  Соломин начинает своё выступление:
  - Трудно, наверное, быть астрономом, если органы, стоящие на страже некоей 'правильной' астрономии, обмотают купол обсерватории светонепроницаемой оболочкой. Вот так же трудно быть историком, когда государство узаконило некую 'правильную' историю, и запрещает посягать на её святость. Многие важнейшие страницы нашей действительной истории до сих пор наглухо закрыты. Силы, закрывшие их, отмахиваются от настырных историков замыленным аргументом - у истории-де нет сослагательного наклонения и поэтому нечего копаться в архивах.
  1-й сталинист перебивает с места Соломина:
  - Это не замыленный аргумент, а факт: у истории действительно нет сослагательного наклонения, и нечего её ворошить вашими грязными руками!
  Соломин возражает:
  - У авиакатастроф тоже нет сослагательного наклонения, а разбирают их до последнего винтика. А вот как только к винтикам нашей истории начинаешь подбираться - так сразу по рукам получаешь. Гордитесь, мол, той историей, которая есть. А ту, которой придётся стыдиться, - ту народу лучше не показывать.
  2-й сталинист с места перебивает Соломина:
  - А для чего это вам, господа хорошие, так приспичило показать то, чего нам всем придётся стыдиться? Ну и откопаете вы в архивах такие факты. И что - на них тоже прикажете воспитывать нашу молодёжь?
  Соломин твёрдо заявляет:
  - Да, лучше воспитывать молодёжь на умном стыде, чем на тупом надувании щёк.
  Ветеран с места, встав с кресла, кипя от возмущения, размахивая над собой клюкой, гневно кричит:
  - Нашу законную гордость... за великие победы советского народа... под руководством товарища Сталина... вы, дерьмократы, называете тупым надуванием щёк?!. Негодяи!
  Свист, улюлюкание, возмущённые крики сталинистов с мест.
  Телеведущий:
  - Товарищи! Господа! Давайте не будем выступать без приглашения и кричать...
  В фойе:
  Медунцев вынимает из 'дипломата' рукопись:
  -... Вот. Эту пьесу пару дней тому назад передал нам никому не известный автор из глубинки, активный член коммунистической партии. Она напомнит сегодняшнему зрителю - как близок был товарищ Сталин к простому человеку, как внимателен к нему, и какой огромной ответной любовью отвечал советский народ своему вождю.
  Пузиков, беря рукопись в руки:
  - Да, вот это как раз то, что нам сейчас нужно...
  В студии:
  Телеведущий старается перекричать собравшихся:
  - Успокойтесь, успокойтесь! Дадим теперь слово лидеру другой стороны - первому секретарю нашего горкома коммунистической партии. Пожалуйста, товарищ Мухин, что вы можете возразить вашим оппонентам?
  1-й сталинист кричит с места:
  - Это не просто оппоненты. Это самые настоящие враги народа!
  2-й сталинист добавляет:
  - Во времена товарища Сталина этого господина Соломина сразу бы в расход пустили!
  1-я сталинистка уточняет:
  - Без всяких церемоний, без суда и следствия!
  Телеведущий просит:
  - Ещё и ещё раз прошу всех - не надо нагнетать обстановку! (Обращается к Мухину.) Пожалуйста, товарищ Мухин!
  Мухин обращается к Соломину:
  - Как вам не стыдно, господин Соломин! Как вы смеете нашу историю с технической катастрофой сравнивать?! Товарищ Сталин принял нашу страну с сохой, а оставил с атомной бомбой!
  Соломин такую защиту не принимает:
  - Ещё неизвестно, когда наша страна была более нищей - с сохой или с атомной бомбой. А уж при каком правителе в ней извели больше всего народу - тут и к бабке не ходи!
  Мухин ищет новые аргументы:
  - Да, такое это было непростое время: лес рубят - щепки летят.
  Соломин возмущённо парирует:
  - Да, для вас, сталинистов, люди и людьми-то никогда не были! Миллионы и миллионы порубили ни за что!
  Мухин тоже возмущён:
  - Да прекратите вы нагнетать! Кто насчитал эти пресловутые миллионы? Может быть, их и одного полного миллиона не наберётся?
  Соломин с ухмылкой говорит:
  - Конечно! Кто эти щепки считал. Вам бы всех своих расстрелянных маршалов, генералов, наркомов и министров сосчитать - не сбиться!
  Крики, свист, улюлюкание сталинистов.
  Телеведущий, обращаясь ко всем, требует:
  - Прекратите! Неужели вы хотите, чтобы всё закончилось, как в прошлый раз...
  В фойе:
  Пузиков обращается к Медунцеву:
  - Товарищ Медунцев, ваше предложение поставить эту пьесу на сцене нашего театра мы будем расценивать как ответственное партийное поручение. Пригласим к себе автора и сразу начнём репетиции...
  В телестудии:
  Мухин обращается к Соломину:
  ...- Ваши, господин Соломин, нападки на товарища Сталина и коммунистическое учение не заставят нас отказаться от своих незыблемых принципов!
  Соломин Мухину:
  - Да-да, что-то в голове должно быть у каждого. Если нет мозгов, то приходится заменять их незыблемыми принципами. Это даже удобнее. Мозгами приходится хотя бы время от времени шевелить. Незыблемые принципы, как хорошо уложенные кирпичи, не нуждаются в таких упражнениях.
  Крики, улюлюкания, возмущение сталинистов.
  В фойе:
  Медунцев, показывая на актёра Нелепова, говорит:
  - Ну, а на роль товарища Сталина вам действительно никого искать не надо... (Обращается к Нелепову.) А что вам, товарищ Нелепов, до этого доводилось играть?
  Пузиков отвечает за Нелепова:
  - Увы, до этого мы никак не могли задействовать уникальную внешность товарища Нелепова. Но гордыня не свойственна Виктору Антоновичу. Он никогда не отказывается ни от ролей лакеев с парой слов, ни даже от роли какого-нибудь вовсе бессловесного гостя. Последней работой товарища Нелепова стала роль камердинера в пьесе 'Последний акт'. Всего несколько слов, но как ответственно подошёл он и к этой малюсенькой роли.
  Медунцев обнадёживает Нелепова:
  - Но вот теперь, товарищ Нелепов, вам будет, наконец, где развернуться...
  В студии:
  Телеведущий, восстановив в телестудии порядок, предлагает:
  - Снова предоставим слово лидеру тех, кто считает сталинизм злом. Пожалуйста, господин Соломин!
  Соломин отвергает предложение телеведущего:
  - Спасибо за предложение, выступать больше не буду. Ещё раз убедился, что спорить со сталинистами - это заведомо дохлое дело. Их лечить надо. Принудительно. Как дремучих сифилитиков, которые не понимают, что сифилис - это болезнь и болезнь позорная... (Показывает на ряды сталинистов в студии.) И очень уж агрессивный этот народ. Чуть что - сразу в драку лезут...
   Ветеран кричит со своего места, размахивая клюкой:
  - Тебя, мерзавец, самого надо принудительно лечить! Как во времена товарища Сталина лечили врагов народа... (Достаёт из сумки рукопись.) Я вот сейчас расскажу, где и как проходило это лечение. (Открывает рукопись на первой странице.) Напомню, товарищи, моя поэма называется - 'Когда я служил в караульных войсках'. (С выражением начинает читать.) 'Когда я служил в караульных войсках, и в стужу, и в зной стоял на постах...'
  Телеведущий перебивает ветерана:
  - Уважаемый товарищ Деревянко! В прошлый раз мы в этой студии уже слышали эту сагу о вашей безупречной службе в караульных войсках.
  Ветеран обиженно говорит:
  - В тот раз, до начавшейся в телестудии драки, я даже пролог своей поэмы не успел дочитать до конца... Ну, хорошо, начну сразу с основной части. (Перелистывает несколько страниц, прокашливается, читает.) '...И вот я в тулупе стою на посту и песню о Сталине кручу я в мозгу...' (Обращается к собравшимся с разъяснением.) Я поясню, почему песню о товарище Сталине я кручу в мозгу, а не пою вслух. Потому что 'Устав караульной службы' запрещает петь на посту. Читаю дальше...
  В фойе:
  Медунцев спрашивает у Пузикова:
  - А исполнители на другие роли, особенно на роли ближайших соратников товарища Сталина, у вас в труппе найдутся? Сможете ли вы полностью сохранить заложенное в эту пьесу идеологическое содержание?
  Пузиков не сомневается:
  - Хотя в нашем театре, кроме нас с товарищем Нелеповым, ещё только пара членов коммунистической партии, мы не допустим никакого извращения идеологического содержания этой пьесы. Так ведь, Виктор Антонович?
  Нелепов встаёт со стула, картинно принимает позу Сталина с трубкой в руках, и произносит с его акцентом:
  - В мире, товарищи, нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики.
  Медунцев и Пузиков, улыбаясь, аплодируют.
  В телестудии:
  Ветеран, прокашлявшись, намерен продолжить читку своего произведения:
  - Дальше...
  Телеведущий просит:
  - Нет-нет, товарищ Деревянко! Прошу вас, дальше не надо!
  Ветеран возмущён:
  - Почему вы и в этот раз не позволяете закончить чтение моей поэмы?
  Телеведущий объясняет:
  - Потому что тема передачи у нас сегодня другая - сталинизм и отношение к нему разных групп населения. Вот когда темой будут караульные войска...
  Ветеран такой аргумент не принимает:
  - Эти две темы неразрывно связаны друг с другом. Караульные войска - любимое детище товарища Сталина. В моей поэме этой неразрывной связи посвящены самые проникновенные строки. Сейчас зачитаю...
  Телеведущий поднимает руки вверх:
  - Умоляю вас, товарищ Деревянко! Давайте как-нибудь в следующий раз...
  1-я сталинистка требовательно кричит с места:
  - Пусть читает! До следующего раза человек, может быть, и не доскрипит...
  1-й сталинист так же возмущён:
  - Не затыкайте рот настоящим патриотам своей родины!
  Мухин требовательно предлагает телеведущему:
  - Дайте вы, наконец, высказаться ветерану!
  Телеведущий беспомощно разводит руками...
  В фойе телестудии:
  Медунцев жмёт руки Пузикову и Нелепову:
  - Ну, вот и договорились, товарищи.
  Все трое встают со стульев в фойе, направляются к дверям студии. Сотрудник открывает перед ними её двери.
  В студии:
  Ветеран торжественно продолжает читать свою поэму:
  - '...Та песня никак с головы не уйдёт. Лишь на ночь покинет - и снова придёт...'
   Телеведущий заметив идущих по проходу к своим местам Медынцева, Пузикова, Нелепова, перебивает Ветерана, обращаясь ко всем в студии:
  - Сегодня в нашей студии присутствует первый заместитель председателя компартии России, товарищ Медунцев.
  Бурное ликование, аплодисменты на стороне сталинистов.
  Телеведущий обращается к Медунцеву, приглашая его подойти к себе:
  - Товарищ Медунцев, не можем не воспользоваться такой счастливой возможностью. Тему нашей передачи вы знаете. Скажите хоть несколько слов. (Передаёт подошедшему Медунцеву микрофон.)
  Медунцев важно, значительно заявляет:
  - Товарищи! У истории, как известно, нет сослагательного наклонения...
  Бурное издевательское ликование на стороне антисталинистов, аплодисменты, крики: 'Бис!', 'Браво!'
  Крик со стороны антисталинистов:
  - Товарищ Медунцев, повторите, пожалуйста, ещё раз про сослагательное наклонение, мы не успели записать.
  1-я сталинистка предлагает рядом с ней сидящим:
  - Приступаем, товарищи!
  Сталинисты начинают метать в антисталинистов приготовленные 'гостинцы'.
  Ветеран, подняв над головой клюку, кричит:
  - За родину, за Сталина!..
  Сталинисты устремляются в рукопашную...
  Свалка...
  Телеведущий устало приказывает осветителю:
  - Вырубай!
  Свет в студии гаснет. Возня, шум, крики пострадавших, звон разбитых стёкол...
  
  На улице около телестудии:
  Вой санитарной машины.
  Из наружных дверей телестудии выходят Медунцев, Пузиков, Нелепов. У Пузикова - огромный синяк под глазом. У Нелепова - разорванный мундир.
  Медунцев стряхивает с костюма яичную скорлупу:
  - Безобразие!
  Из дверей на носилках выносят Ветерана.
  Ветеран тихим голосом спрашивает у несущих его санитаров:
  - Чья взяла, товарищи?
  Санитар отвечает:
   - А вот в этот раз они вам накостыляли, отец...
  
   4 .(В Голливуде.) Провал
   Персонажи: Режиссёр; Продюсер; Консультант; актёр-Мужичок; актёр-1-й охранник; актёр-Худрук; актёр-Гримёр; актёр-Сталин; актёр-Берия; актёр-Конферансье; Певцы; Танцоры; Рабочий; актёр-Дедка; актриса-Бабка; актриса-Внучка; актриса-Официантка; 1-й охранник; 2-й охранник; 1-й конвоир; 2-й конвоир; Барышня с хлопушкой.
  Декорации фасада 'Центрального академического театра колхозников имени И.В. Сталина'.
  Идёт подготовка для съёмки очередной сцены. У столика с монитором - Режиссёр, Продюсер, Консультант.
  Продюсер спрашивает у режиссёра:
  - Ну что, Сэм? Скоро надо будет снимать товарища Сталина крупным планом, а нужного актёра у нас всё ещё нет?
   Режиссёр кивает на консультанта:
  - Михаил утверждает, что в одном русском провинциальном театре есть актёр, как две капли воды похожий на Сталина.
  Продюсер тут же предлагает:
  - Так давай пригласим его. Кому, как ни русскому, играть своего вождя. (Даёт распоряжение консультанту.) Михаил сегодня же отправь телеграмму в тот театр. (Обращается к режиссёру.) Ну а что у нас с дальними планами получается? Не очень заметно, что Сталин на них - перекрашенный рыжий англосакс? Давай посмотрим предыдущую сцену.
  Просматривается на мониторе отснятый материал (Актёры говорят на английском, за кадром - перевод на русском.):
   Центральный академический театр колхозников имени И.В. Сталина. На фасаде - увеличенный портрет Сталина. По обе стороны от входа - всё те же макеты коровы и быка, но с органами, значительно увеличенными по рекомендации Берии. Перед входом - офицеры-охранники.
  Около театра стоят машины, в том числе - автобусы того времени.
  На большой афише: 'Торжественный концерт, посвящённый Дню колхозника. Вход свободный'.
  Ко входу подходит неказистый бородатый мужичок в простенькой крестьянской одежонке. За плечами у него - мешок. Охрана преграждает ему путь.
  1-й охранник строго спрашивает:
  - Куда прёшь, деревня?
  Мужичок, сняв картуз, кротко отвечает:
  - Так ить и театр вроде как для нашего брата, для деревни построен. И на афишке вон написано, что вход свободный. Колхозник я самый что ни на есть настоящий. Из 'Красной борозды' на денёк приехал, спичек для всей нашей деревни закупить...Вот, накупил, могу показать. (Снимает из-за плеч мешок.)
  1-й охранник с презрением говорит:
  - Мало ли что написано. Нельзя таким, как ты, туда!
  В это время подъезжает ещё один автобус, из него выходят офицеры, быстро строятся и беспрепятственно проходят в театр.
  Мужичок почёсывает затылок:
  - Э-ээ, да тут сегодня вон только какие колхозники пропускаются. Только те, которые в форме...
  1-й охранник ещё строже говорит:
  - Без намёков, дядя! И поворачивай оглобли!
  Мужичок надевает картуз:
  - Да я уж и сам кумекаю: нашему брату от такого концерта лучше держаться подальше. Вдруг не по команде аплодисмент начнёшь... или, наоборот, зевнёшь, когда приказано будет хлопать...
  1-й охранник приказывает:
  - Вали-вали отсюда!
  Мужичок с оглядками поспешно отходит от входа в театр.
  В гримёрке:
  Худрук перед зеркалом, в гриме и мундире Сталина. (Не очень похож на вождя.) Гримёр причёсывает его.
  Гримёр, оглядевшись по сторонам, тихо спрашивает у Худрука:
  - А правду люди говорят, что товарищ Сталин - рябой и у него уже лысина очень заметна?
  Худрук, тоже оглядевшись, негромко говорит:
  - Прекрати сейчас же эти разговорчики! Не к добру они...
  Зал театра:
  На занавесе - портрет Сталина. В зале - исключительно люди в военной форме. 'Царская' ложа пока пуста. Слышны звуки настраиваемых музыкальных инструментов.
  В гримёрке:
  Худрук внимательно оглядывает себя в зеркало:
  - Ну, с образом Иосифа Виссарионовича вроде бы всё в порядке. Теперь надо ещё раз проверить наше хозяйство. Чтобы всё обошлось без всяких ляпов. (Выходит из гримёрки.)
  Зал театра:
  В 'царской' ложе (дальний план, так как окончательно актёр на роль Сталина всё ещё не подобран) появляются Сталин, Берия и прочая свита вождя. Сталин садится. Все в зале и ложе (кроме Сталина) встают. Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, приветственные крики...
  Сталин жестами предлагает всем сесть.
  Из-за занавеса выходит Конферансье.
  Конферансье торжественно провозглашает:
  - Дорогие товарищи, начинаем торжественный концерт, посвящённый Дню колхозника. (Добавляет, захлёбываясь от восторга.) Высокую честь присутствовать на этом концерте нам оказал наш великий вождь и учитель, наш дорогой товарищ Сталин.
  Повторяются ликования, сопровождающие появление Сталина в ложе.
  Конферансье объявляет:
  - Первый номер нашей программы - 'Песня о Сталине'.
  Занавес открывается. На сцене стоит хор. Исполняются два-три куплета 'Песни о Сталине'.
  Кабинет Худрука:
  Богато накрытый длинный стол. Около него хлопочет Официантка. В кабинет заходит Худрук в гриме и мундире Сталина.
  Худрук спрашивает у официантки:
  - Ну, что, всё тут у нас готово? (Оглядев стол.) Так, вон ту бутылочку 'Хванчкары' надо поставить так, чтобы она сразу бросалась в глаза товарищу Сталину. Это - его любимое вино. Вдруг Иосиф Виссарионович сам пожелает поздравить нас с творческим успехом...
  Зал театра:
  Конферансье перед закрытым занавесом объявляет следующий номер:
  - Пляска - 'Урожайная'!
  Открывается занавес. На сцене танцевальный ансамбль исполняет пляску...
  Под сценой:
  На одной из ступенек стремянки, ведущей к закрытому пока люку в полу сцены, сидит Рабочий, держа на коленях большую надувную репку. Хвостиком её служит верёвка. К нему подходит Худрук.
  Худрук, похлопывая по репке, спрашивает у рабочего:
  - Подкачал?
  Рабочий отвечает:
  - Дело нехитрое, подкачал.
  Худрук уточняет действия рабочего во время предстоящего представления:
  - Когда начнётся композиция, ты выстави из люка не больше трети репки. Да придерживай её за верёвку, пока тянуть будут Дедка, Бабка, Внучка и Жучка. Чтобы они сдуру раньше времени репку не вытащили. Понятно?
  Рабочий даже обижен:
  - Понятно, что здесь мудрёного.
  Худрук отходит от рабочего:
  - Ну, мне пора наверх, скоро выходить.
  Рабочий желает:
  - Ну, ни пуха!
  Худрук отвечает рассеянно, но как положено:
  - К чёрту, к чёрту, к чёрту!
  Зал театра:
  Конферансье перед закрытым занавесом, торжественно объявляет:
  - Следующий номер нашей программы - композиция 'Репка'. Старая сказка на новый лад!
  Занавес открывается. На сцене - какое-то подобие поля, а посреди него - рекомендованная Худруком часть бутафорской надувной репки.
  Радиоголос сопровождается тихой спокойной музыкой:
  - Посадили в колхозе 'Красная нива' репку. Да не абы как посадили и растили её, а посадили и растили, руководствуясь бессмертным учением товарища Сталина о социалистическом сельском хозяйстве. Вот и выросла репка такая большая-пребольшая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Встал вопрос: кому из колхозников оказать честь её выдернуть? И руководство 'Красной нивы' доверило выдернуть эту репку своим самым сознательным и передовым членам. Первым пошёл выдёргивать ту репку Дедка.
  Под сценой:
  Рабочий на стремянке курит и удерживает верёвку-хвостик репки.
  На сцене.
  Под более бодрую музыку к репке, поплёвывая на руки, подходит Дедка, берётся за репку, делает вид, что тянет.
  Под сценой:
  Рабочий придерживает репку.
  На сцене:
  Радиоголос:
  -Тянет-потянет - вытянуть не может. Кликнул Дедка Бабку...
  Дедка, утерев рукавом пот со лба, кличет Бабку. Бабка выбегает, всплёскивает руками, хватается за голову, потом помогает Дедке тянуть репку.
  Радиоголос:
  - Бабка - за Дедку, Дедка - за репку, тянут-потянут...
  Дедка с Бабкой на сцене 'тянут' репку.
  Под сценой:
  Рабочий крепко держит верёвку.
  На сцене:
   Радиоголос:
  -...вытянуть не могут. Позвали они Внучку
  Дедка и Бабка зовут на помощь Внучку. Внучка выбегает на сцену, восхищённо хлопает в ладошки, начинает помогать Дедке и Бабке тянуть репку.
  Радиоголос:
  - ... Внучка - за Бабку, Бабка - за Дедку, Дедка - за репку; тянут-потянут...
  Под сценой:
  Рабочий держит верёвку.
  На сцене:
  Радиоголос:
   - ...вытянуть не могут. Тогда позвали они Жучку...
   Дедка, Бабка и Внучка зовут на помощь Жучку, та подбегает и, потявкав, хватает за подол Внучку.
  Радиоголос:
  -... Жучка - за Внучку, Внучка - за Бабку, Бабка - за Дедку, Дедка - за репку; тянут-потянут...
  Под сценой:
  Рабочий крепко удерживает верёвку.
  На сцене:
  Радиоголос:
  - ...вытянуть не могут. И вот тогда...
  С боку сцены, неспешно, с трубкой в руках, выходит Худрук в роли Сталина.
  Радиоголос захлёбывается от восторга:
  - И тогда на помощь им приходит товарищ Сталин!
  И опять весь зал встаёт и устраивает долгую, продолжительную овацию. Крики: 'Да здравствует товарищ Сталин, лучший друг колхозников!' и т.п. Актёр-Сталин в 'царской' ложе (дальний план) с ленцой хлопает пару раз.
  Дедка, Бабка и Внучка, встав в шеренгу, приветливо улыбаются Худруку-Сталину и тоже аплодируют. Жучка встаёт на задние лапы и перебирает передними.
  Худрук-Сталин ласково обращается к колхозникам:
  - Что, товарищи, не получается выдернуть репку?
  Дедка и горделиво, и озабоченно отвечает:
  - Так вон же она какая уродилась, товарищ Сталин, благодаря вашим советам и наставлениям.
   Худрук-Сталин, с лукавой улыбкой, спрашивает Дедку:
  - Вы, уважаемый, конечно, ещё помните состояние сельского хозяйства в царской России.
  Дедка отвечает:
  - Как не помнить, товарищ Сталин. Как забыть то проклятое время, когда день-деньской горбатились на помещиков.
  Худрук-Сталин спрашивает:
  - И как вы все, товарищи, ни горбатились, а вот таких репок, наверное, никогда не выращивали?
  Бабка отвечает:
  - Да что вы, товарищ Сталин. Мы и сейчас не могли бы мечтать о таких репках, если бы ни всеобщая коллективизация нашего сельского хозяйства.
  Внучка звонко добавляет:
  - Осуществлённая под вашим гениальным руководством, товарищ Сталин.
  Снова ликование зала.
  Худрук-Сталин, с участием, предлагает:
  - Ну, уж коли я, товарищи, в какой-то мере тоже причастен к рождению такой репки, то разрешите мне и вытащить её.
  Дедка озабоченно предлагает:
  - А может вам всё-таки подсобить, товарищ Сталин? Уж больно велика уродилась репка!
  Худрук-Сталин уверенно отвечает:
  - Не надо, товарищи. Есть ещё в руках сила богатырская (Продолжительные аплодисменты.) А вы пока подержите мою трубку. (Отдаёт Дедке трубку, сам берётся за 'ботву' репки и начинает её вытаскивать.)
  Под сценой:
  Рабочий со стремянки подталкивает репку вверх.
  На сцене:
  Худрук-Сталин тянет репку.
  Радиоголос, сопровождаемый бравурной музыкой:
  - Только начал тянуть репку товарищ Сталин - и вот она богатырская силушка! Сразу...(Радиоголос замолкает.)
  Под сценой:
  Перекачанная репка не проходит в люк.
  На сцене:
  Радиоголос:
  -...И вот она - богатырская силушка!..
   Худрук-Сталин тянет, упирается, но ничего не получается.
  Под сценой:
  Рабочий плечом старается протолкнуть перекачанную репку в люк, не получается.
  На сцене:
  Радиоголос:
  - И вот она, богатырская силушка!..
  Сталин-Худрук никак не может вытащить репку.
  Под сценой:
  Рабочий в отчаянии прожигает репку папиросой.
  На сцене:
  Надувная репка с громким звуком и последующим громким шипением лопается. Худрук-Сталин падает на пол сцены, вытаскивая клочья от лопнувшей репки.
  Громкий вздох всего зала. Жучка подлетает к Худруку-Сталину и зло облаивает его.
  Занавес закрывается.
  В 'царской' ложе
  Актёр-Сталин, сидя в кресле, спокойно спрашивает у актёра-Берии:
  - А кто в композиции 'Репка' исполнял роль товарища Сталина?
  Берия со злостью отвечает:
  - Как теперь выясняется, эту роль исполнял закоренелый враг народа, худрук этого театра.
  Актёр-Сталин всё так же спокоен:
  - Мне из этого номера запомнился один только пшик, который издала репка. А тебе, Лаврентий?
  Актёр-Берия согласен:
  - Да, товарищ Сталин, один только этот пшик и запомнился.
  Актёр-Сталин спрашивает:
  - А как ты считаешь, можно этот пшик назвать настоящим искусством?
  Актёр-Берия выносит приговор такому искусству:
  - Такое искусство, товарищ Сталин, надо безжалостно выкорчёвывать!
  Актёр-Сталин встаёт с кресла:
  - Выкорчёвывай, Лаврентий, выкорчёвывай.
   В коридоре театра:
   Худрук-Сталин бежит по коридору с верёвкой в руках. За ним гонятся два охранника с пистолетами в руках.
  1-й охранник кричит:
  - Стой, стрелять буду!
  Кабинет Худрука:
  Худрук-Сталин влетает в свой кабинет.
  Официантка, хлопочущая у стола, удивлённо спрашивает:
  - А что, концерт уже закончился?
  Худрук, не отвечая, вытаскивает из-за стола стул, подтаскивает его под люстру, вскакивает на стул, пытается прикрепить верёвку к люстре. В этот момент в кабинет забегают охранники, снимают его со стула, держат за руки.
  2-й охранник:
  - Что, хотел уйти от справедливого возмездия?
  Охранники заламывают Худруку руки, уводят из кабинета.
  Просмотр предыдущей сцены на мониторе закончен.
  Снимается сцена вывода арестованных артистов из театра:
  Режиссёр командует:
  - Мотор!
  Барышня с хлопушкой объявляет:
  - 'Людоеды'. Кадр ?? Дубль первый.
  Перед театром стоит 'воронок'. Охранники выводят Худрука, Дедку, Бабку, Внучку (все они - в своих сценических одеждах и гриме) и Рабочего. Жучка бежит за арестованными и злобно лает на конвой. Худрука, Дедку, Бабку, Внучку и Рабочего заталкивают в машину.
  1-й конвоир замахивается на Жучку прикладом:
  - Вали отсюда, дура! Или тоже хочешь по 58-й загреметь?
  Режиссёр командует:
  - Стоп! Снято...
  
   5.(В Луханске.) А в каком театре нет оппозиции?
   Персонажи: Нелепов Виктор Антонович; Пузиков Михаил Иванович; Пузикова Алла Сергеевна; Автор; Глеб Гвозденко; актёр-Ворошилов; актёр-Будённый; Ольга Куралесова; Петя; Нина; 1-й и 2-й рабочие; Ветеран; Чиновник; Администратор; Старушка.
  На сцене театра:
  На сцене, на стуле, сидит Пузиков. Рядом с раскрытой рукописью стоит Автор, заканчивающий читать свою пьесу.
  Автор читает последнее предложение:
  - 'И стали после этого труженики колхоза 'Красная репка' счастливо жить-поживать да добра наживать'. (Обращается к актёрам, сидящим в зале.) Вот так оптимистично, товарищи, заканчивается моя пьеса 'Репка'. Под руководством Коммунистической партии и лично товарища Сталина колхозники стали выращивать на своих полях репки под стать сказочным... Какая задача при постановке пьесы видится мне наиглавнейшей? Наиглавнейшая задача - художественными методами донести до зрителя правду о вожде. Показать, что товарищ Сталин был беспощаден только к настоящим врагам народа. А для простых, честных людей, таких, как главные герои моей пьесы - Дедка, Бабка и Внучка, - для них он всегда был надёжным защитником, заступником, а порой, не побоимся этих слов, - и роднее отцов родных. То есть, предстоит сделать упор на простоту и человечность товарища Сталина. Не жалеть добрых, проникновенных интонаций и в изображении его верных соратников. Не секрет, что им, соратникам, от современных ревизионистов нашей истории тоже только так достаётся на орехи.
  Выкрик из зала:
  - А каким театрам вы уже предлагали свою пьесу?
  Автор с разочарованием отвечает:
  - Все профессиональные театры от моей пьесы, увы, отказались. Взялся было за постановку один режиссёр самодеятельного театра, но и там не получилось. Враги народа у самодеятельных актёров получались прекрасно, а вот роли товарища Сталина и его ближайших соратников в моей интерпретации - ну никак не давались. Всё какими-то ущербными норовили их изобразить. А ведь это не актёры профессионального театра, их из-под палки играть не заставишь... (Поняв, что высказался неудачно, обращается к актёрам в зале.) Извините, товарищи, я не хотел вас обидеть...
  Пузиков встаёт со стула и берёт рукопись у автора:
  - Ничего-ничего, Борис Борисович. Народ в нашем театре закалённый. И не такие обиды претерпевал от меня, грешного...
  Пузиков и Автор на сцене начинают тихо о чём-то переговариваться.
  В зале:
  В зале несколько обособленно сидит группа актёров-оппозиционеров - 3 человека: Глеб Гвозденко - лидер актёрской оппозиции, и, как станет вот-вот понятно, - актёр-Ворошилов, актёр-Будённый. Также несколько обособленно сидят, взявшись за руки, Петя и Нина - актёры-молодожёны.
  Глеб Гвозденко только для 'своих', негромко, язвительно говорит:
  - Да уж, куда закалённей!
  Актёр-Ворошилов, кивнув на Пузикова, говорит:
  - С тобой обид наглотаешься, будь здоров.
  Актёр-Будённый соглашается с коллегами:
  - У нас - только из-под палки...
  Нина, волнуясь, нервно прихлопывает в ладошки:
  - Ой, в этой пьесе есть Внучка! Петенька, ведь это же моя роль!
  Петя приобнимает её за плечи:
  - Не волнуйся, Ниночка, конечно, твоя! Кому же, как ни тебе, юной красавице, играть в нашем театре Внучку...
  На сцене:
  Пузиков обращается к залу:
  - Ну что же, товарищи, с пьесой 'Репка' уважаемого Бориса Борисовича мы познакомились, рекомендации от него получили. Наша задача ясна, приступим к распределению ролей. Кто будет у нас играть роль товарища Сталина - тут не может быть никаких споров и обид. Сейчас товарищ Нелепов, как это часто бывает, украшает собой очередной городской праздник. Он приглашён на торжественное открытие первого общественного туалета нашего Луханска... Внучка... Эту роль мы доверим Заслуженной артистке России Алле Пузиковой. (Жест в сторону супруги.)
  В зале:
  Пузикова, дама в хороших уже годах, сидя в первом ряду, небрежно кивает головой, принимая предложение мужа, как должное.
  Глеб Гвозденко, кивая на Нину, тихо говорит единомышленникам:
  - А вот тут обиды, конечно, будут.
  Актёр-Ворошилов:
  - А вот споры - едва ли.
  Актёр-Будённый:
  - Наша заслуженная Внучка ещё быстрее, чем её муженёк, любого недовольного выживет из театра.
  Нина утыкается лицом Пете в грудь, пряча слёзы обиды; он гладит её по головке.
  Актёр-Ворошилов:
  - Чем старше становится его жена, тем всё моложе становятся её героини...
  Актёр-Будённый:
  - Нет, роль первоклассницы ей уже не потянуть.
  Глеб Гвозденко:
  - Как знать, как знать. У режиссёра-подкаблучника жена, пожалуй, и младенца может сыграть.
  На сцене:
  Пузиков, как бы расслышав ропот 'оппозиции', делает жест в её сторону:
  - Если наша оппозиция уже начинает роптать, то совершенно напрасно. Господину Гвозденко мы доверим роль товарища Берии. А двум его ближайшим единомышленникам - роли товарищей Ворошилова и Будённого. Повторю наказ Бориса Борисовича (Жест в сторону сидящего на стуле Автора.): все соратники вождя, как и сам товарищ Сталин, будут у нас в высшей степени порядочными, благородными людьми. И к врагам народа они относятся великодушно, сочувственно, как к людям, которых вполне можно исправить гуманными методами. Даже Лаврентий Павлович Берия будет у нас вовсе не тем ходульным злодеем, которым его принято изображать. Вот... (Открывает текст пьесы на нужной странице.) Повторю вот этот показательный отрывок: 'Бабка встаёт на колени, сложив на груди натруженные руки и поднимает на него тёмное, морщинистое лицо: 'Пока ты, Лаврентий Павлович, засучив рукава, не взялся за дело, думали всё - вовек нам от этого вредительства не избавиться. Половину томов полного собрания сочинений товарища Ленина и весь 'Капитал' Карла Маркса враги народа из нашей избы-читальни утащили. И ладно бы - читать. Так ведь нет, на растопку да на закрутку махорки тащат, вражины окаянные! А каково другим колхозникам остаться без животворной подпитки из неиссякаемых источников классиков марксизма-ленинизма'. А вот и Дедка прошамкал полубеззубым ртом: 'Пойдёшь, бывало, в избу-читальню восстановить в памяти основные тезисы 'Материализма и эмпириокритицизма', а там библиотекарша наша опять слезами заливается: 'Вот и вашу любимую книгу, дед Ефим, украл какой-то враг народа...' (Пузиков обращается к автору.) Ну, тут, Борис Борисович, надо будет, пожалуй, несколько упростить речи Бабки и Дедки. И 'Материализм с эмпириокритицизмом' заменить чем-нибудь полегче. (Продолжает читать текст пьесы.) 'Товарищ Берия бережно приподнимает Бабку за локти: 'Всё, бабуся! Пусть теперь какой-нибудь враг народа только попробует что-нибудь из вашей колхозной библиотеки утащить. На всю оставшуюся жизнь лишим негодяя читательского билета!' Лаврентий Павлович повязывает на седой голове Бабки привезённую ей в подарок из Москвы косынку с рисунком Спасской башни Кремля, а Дедке обещает зубные протезы за счёт государства. Бабка и Дедка, обняв с двух сторон товарища Берию за плечи, вместе с ним поют 'Интернационал'...
  В зале:
  Глеб Гвозденко говорит своим единомышленникам:
  - Боюсь, что образ такого белого и пушистого товарища Берии мне даже из-под палки не удастся вылепить...
  Актёр-Ворошилов сетует:
  - Вместо приторного душки-Ворошилова я бы тоже предпочёл играть какого-нибудь врага народа.
  Актёр-Будённый тоже недоволен:
  - Ещё бы не предпочесть. Что это за советские маршалы, прости господи, если они в этой пьесе даже по морде ни разу никому не дали.
  На сцене:
  Пузиков продолжает распределение ролей:
  - А чтобы не было разговоров, что мы систематически затираем молодёжь, очень ответственные роли доверим нашим молодожёнам. (Показывает на Нину и Петю.) Нина будет играть Бабку, а Петя - Дедку.
  В зале:
  Нина, хмыкнув, с горечью говорит Пете:
  - Ну вот - 'Интернационал' с товарищем Берия в обнимку надо будет петь. Всю жизнь мечтала.
  Петя мрачно говорит:
  - А мне ещё и шамкать при его исполнении придётся...
  В городе:
  Готовится торжественное открытие только что построенного общественного туалета. Около него - немало народу. Духовой оркестр... 1-й и 2-й рабочие заколачивают в трибуну последний гвоздь, уходят за туалет, расстилают газетку, ставят на неё бутылку водки и банку консервов.
  С Нелеповым (в образе Сталина) на фоне туалета фотографируются желающие.
  Ветеран подходит к Нелепову, заранее широко расставляя руки:
  - Дорогой Иосиф Виссарионович, можно я вас поцелую...
  Ветеран взасос целует Нелепова. Потом Ветеран вытирает платочком выступившие слёзы, а Нелепов отплёвывается и вытирает рот платком.
  Чиновник после разрезания ленточки и 'туша' духового оркестра восходит на трибуну и начинает свою речь:
  - Товарищи! Наш город долго ждал этого события. Это первый настоящий общественный туалет в истории Луханска. Развалины бани уже не могли выполнять такие функции в полной мере...
  За туалетом:
  1-й рабочий разливает водку по стаканам:
  - Ещё посмотрим, как это сооружение сможет выполнять свои функции. Ведь общественные сортиры - это самые узкие места нашей великой родины. Очередной засор в них приключается не позже, чем через неделю после предыдущего.
  2-й рабочий поднимает свой стакан:
  - Да, никакая другая держава так не богата узкими местами и засорами в них, как наша великая родина.
  Рабочие выпивают.
  Чиновник продолжает речь:
  -... Нас, нынешнее демократическое руководство города, часто называют пустыми говорунами, которые могут только болтать, а вот сделать что-нибудь полезное для города - кишка тонка. Но вот, пожалуйста. (Жест в сторону туалета за его спиной.) Теперь гражданам, особенно - гостям нашего города, в критических ситуациях не надо будет с ужасом думать про себя: 'Ну, всё, ещё минута - и произойдёт непоправимое!..' Теперь по всему городу будут расклеены указатели, указывающие путь к спасению. (Ещё один жест в сторону туалета.)
  За туалетом:
  1-й рабочий закусывает и наливает по второму стакану:
  - Ага! Побежит гость нашего города по этому указателю и увидит объявление: 'Сортир закрыт по техническим причинам'.
  2-й рабочий поднимает свой стакан:
  -...И непоправимое всё равно произойдёт...
  Рабочие выпивают.
  Ветеран, подойдя вплотную к трибуне, с напором спрашивает у Чиновника:
  - А вы спросили у народа, прежде чем тратить его денежки, что ему было нужнее - общественный сортир или памятник товарищу Сталину?
  Чиновник считает себя обязанным ответить:
  - Извините, товарищ Деревянко. Мы уважаем ваши всем известные политические убеждения, но считаем, что общественный туалет для города в текущий момент нужнее и важнее любого памятника...
  Ветеран поднимает клюку:
  - Любого, но только не памятника товарищу Сталину! Этот памятник, по заказу и на пожертвования истинных патриотов нашей родины, уже сделан. И мы требовали, чтобы он был установлен на этом месте.
  В толпе раздаются крики, подтверждающие слова Ветерана. Видны плакаты с портретом Сталина.
  Чиновник освобождает Ветерану место на трибуне:
  - Ну, хорошо, товарищ Деревянко. И здесь мы докажем, что демократы не затыкают рот своим политическим оппонентам. Скажите народу, что у вас накипело. Пожалуйста.
  Ветеран, взойдя на трибуну, начинает свою речь:
  - Товарищи, памятник товарищу Сталину намного нужнее народу, чем самый распрекрасный общественный туалет, хоть ты весь его каждый день одеколоном опрыскивай. Развалины бани ещё сто лет могли бы с успехом выполнять те же функции. И гостю города любой из нас мог бы подсказать, как туда быстрее добежать, если совсем уж невтерпёж. А вот куда нам, хранителям заветов товарища Сталина, - куда нам идти? Где преклонить колени?.. Может быть, перед этим сортиром прикажете их преклонять?
  Чиновник укоризненно просит:
  - Товарищ Деревянко! Ну, давайте не будем оскорблять слушателей. Не сортир, а общественный туалет.
  Ветеран презрительно возражает:
  - Подумаешь - оскорбил! Наше поколение бОльшую и лучшую часть своей жизни прожило, вообще не зная, что такое общественные туалеты. И вот как раз их отсутствие закаляло наши характеры, воспитывало в нас силу воли. Тебе хочется - а ты терпи! Ни малая, ни даже самая большая нужда не могла быть твоими жизненными приоритетами в то время, когда родина, напрягая все силы, выполняла грандиозные планы индустриализации и коллективизации. И, тем более, в то время, когда, как поётся, очередная вражья стая переходила границу у реки. А сейчас? Конечно, если общественный туалет всё время будет недалеко, у тебя волей-неволей возникнет желание заглянуть туда. Какой бы незначительной ни была твоя большая или малая нужда...
  Чиновник укоризненно перебивает Ветерана:
  - Товарищ Деревянко, ну надо ли через каждое слово повторять про эти нУжды?
  Ветеран резко отвечает:
  - Ещё как надо! Со временем у человека слабого духом это желание часто забегать в общественный туалет неизбежно превратится в похоть. Да, в похоть! Надо, не надо, а если общественный туалет оказался рядом, то он обязательно заглянет туда, так сказать, на запашок. А похоть - это и на гражданке порок. А в армии? Если призывник с таким пороком попадает, например, в караульные войска, разве сможет он достойно нести там службу? Он даже на посту так и будет по привычке зыркать по сторонам - где тут ближайший туалет. А чем это для него обернётся?.. В истории караульных войск было сколько угодно случаев, когда минутная слабость оборачивалась для караульного тяжкими последствиями. Ведь любой зек - это такая, скажу я вам, хитрая и глазастая бестия! Он что - думает только о том, как честно отмотать свой срок на лесоповале? Как же, как же! Он так и ждёт случая, когда ты, поддавшись минутной слабости, присядешь где-нибудь за кустиком. И только ты присел - он сразу дёру! И всегда у него будет преимущество. Потому что хоть зимняя на тебе форма одежды, хоть летняя, а со спущенными штанами бежится далеко не так быстро, как со штанами, заправленными по всей форме... Я сейчас зачитаю отрывок из своей поэмы, посвящённый как раз такому случаю. (Вынимает из сумки рукопись, прокашливается.)
  Чиновник просит:
  - Может быть не надо, товарищ Деревянко?
  Ветеран не отступает от своего намерения:
  - Нет, надо! Я хочу донести до слушателей, среди которых могут быть и будущие призывники, - как опасно, поддавшись минутной слабости, забыть о своём служебном долге... Напомню, товарищи, моя поэма называется - 'Когда я служил в караульных войсках'.
   Крики:
  - Да знаем уже про твою поэму!
  - Читай давай про свою минутную слабость!
  Ветеран уточняет:
  - Это, товарищи, была не моя минутная слабость. Но описал я действительный случай...(Ещё раз прокашлявшись, читает.) 'Однажды в студёную зимнюю пору, когда и зверьё всё залезло по нОрам, солдатик, лишь чуть в животе заурчало, штаны и кальсоны спустив для начала, за кустик присел...'
  На сцене театра:
  Пузиков завершает распределение ролей:
  - ...Ну и сам я сыграю кого-нибудь из ближайших соратников товарища Сталина. Например, товарища Калинина. Вот и имя у меня для этой роли очень подходящее. На сегодня всё, товарищи...
  В тёмном уголке театра:
  Глеб Гвозденко тискает Ольгу Куролесову.
  Ольга Куролесова игриво замечает:
  - Уже вживаешься в роль товарища Берия, известного секс-хищника?
  Глеб Гвозденко возражает:
  - В этот раз товарищу Берии на сцене придётся быть как раз хорошим парнем... А тебе, кажется, досталась роль деревенской библиотекарши?
  Ольга Куролесова подтверждает:
  - Да, и однажды, вынося книги из подожжённой врагами народа избы-читальни, придётся даже угореть до потери сознания.
  Глеб Гвозденко целует Ольгу Куролесову:
  - Угорать от любви намного интересней.
  Ольга Куролесова томно подтверждает:
  - Где прикажете угореть, Лаврентий Павлович?
  Глеб Гвозденко заговорщицки предлагает:
  - В моей холостяцкой квартирке. Там всё приспособлено для любовного угара.
  Ольга Куролесова страстно обнимает Глеба Гвозденко:
  - Ох, и бабник же вы, товарищ Берия!..
  В кабинете Пузикова:
  Пузиков с Автором сидят в кабинете режиссёра.
  Автор спрашивает с некоторым удивлением:
  - Оказывается, Михаил Иванович, в труппе вашего театра есть и оппозиция?
  Пузиков разводит руками:
  - А в каком театре, Борис Борисович, нет оппозиции? Свою держу на коротком поводке. Ей позволено только глухо ворчать да тихо роптать.
  Стук в дверь кабинета. Заходит Администратор театра (пожилая женщина) с телеграммой в руках.
  Администратор, стоя в дверях, просит разрешения войти:
  - Разрешите, Михаил Иванович?
  Пузиков с уважением относится к Администратору:
  - Пожалуйста, Любовь Васильевна. (К Автору.) Любовь Васильевна - администратор нашего театра.
  Администратор показывает телеграмму:
  - Михаил Иванович, тут вот телеграмма очень интересная пришла.
  Пузиков с интересом спрашивает:
  - Что за телеграмма?
  Администратор отвечает с некоторым удивлением:
  - Приглашение из Голливуда.
  Пузиков, возбуждённый таким известием, просит:
  - Ну-ка, прикройте дверь поплотнее...(Администратор прикрывает дверь.) Меня приглашают?
  Администратор виновато отвечает:
  - Нет, Михаил Иванович, не вас. (Смотрит в текст телеграммы.) Приглашают актёра Нелепова Виктора Антоновича.
  Пузиков протягивает руку за телеграммой:
  -Дайте-ка мне её!
  Администратор отдаёт телеграмму режиссёру.
  Пузиков, прочитав телеграмму, после раздумий, говорит Администратору:
  - Значит, так, Любовь Васильевна: пока об этой телеграмме никому ничего не говорить! Понятно?
  Администратор с удивлением просит повторить распоряжение:
  - И Нелепову ничего не говорить?
  Пузиков подчёркнуто твёрдо подтверждает:
  - А ему - тем более!
  Администратор покорно соглашается:
  - Хорошо, Михаил Иванович.
  Администратор идёт к выходу из кабинета.
  Пузиков вдогонку ей распоряжается:
  - Да, Любовь Васильевна, через полчасика зайдите ко мне за ответной телеграммой.
  Администратор выходит из кабинета.
  Пузиков обращается к Автору:
  - Невежливо будет никак не ответить Голливуду.
  В городе:
  Ветеран читает на трибуне, страстно жестикулируя, никого и ничего вокруг не замечая; около него, скрестив руки на груди, стоят подвыпившие 1-й и 2-й рабочие, с интересом глядя на распалившегося Ветерана; остальной народ разошёлся.
  - '...Пусть даже всё по форме на тебе - попробуй-ка бежать в заснеженной тайге. А коль в руках ещё штаны пришлось держать - как зека шустрого догнать... едрёна мать!..'
  1-й рабочий дружелюбно говорит Ветерану:
  - Слышь, отец, сортирное торжество закончилось. Нам это хозяйство (Постукивает по трибуне.) разобрать надо. Ты коротко, прозой доскажи: догнал беглого зека тот солдатик со спущенными штанами?
  2-й рабочий сочувственно предполагает:
  - Едва ли в таком деликатном положении кого-нибудь догонишь.
  Из публики перед трибуной - никого. Одна Старушка сидит на раскладном стуле и вяжет... На плече у неё, на палке, портрет Сталина.
  Ветеран, увидев, что слушатели разошлись, очень разочарован:
  - Вот так всегда. Ни разу ещё не удалось дочитать до конца свою поэму...
  2-й рабочий успокаивает Ветерана:
  - Не расстраивайся, батя. Скоро баню новую торжественно будут открывать. Там дочитаешь...
  1-й рабочий советует:
  - И там ты начни не с того места, где солдатик только-только за кустик присел, а сразу с того, как он у тебя уже третий раз упал, зацепившись спущенными штанами за пень. А то опять не успеешь дочитать.
  Старушка складывает стул:
  - Ну, тогда и я пойду...
  В кабинете Пузикова:
  Автор сидит на диване с телеграммой в руках, Пузиков расхаживает в задумчивости по кабинету.
  Автор, заглядывая в телеграмму, спрашивает у Пузикова:
  - А почему, Михаил Иванович, не показать товарищу Нелепову эту телеграмму? Разве он не патриот своего театра, своей родины, наконец? И здесь у него будет сугубо положительная роль товарища Сталина, а какого Сталина предложит ему Голливуд? Наверняка, с каким-нибудь людоедским душком.
  Пузиков уже определился со своим решением:
  - Так ведь Нелепову не столько между ролями надо будет выбирать, сколько - между Луханском и Голливудом. Между нашей зарплатой и тамошними гонорарами. У любого патриотизма, Борис Борисович, тоже есть своя цена. Есть, наверное, и такая, за которую и родину с потрохами продашь... (Пауза. Берёт у Автора телеграмму, рвёт её и выбрасывает клочки в мусорную урну.) Не будем искушать нашего товарища...
  
   6 .(В Голливуде.) 'Верю' - 'Не верю'
   Персонажи: Режиссёр; Продюсер; Консультант; Генерал; Худрук; Казимир Стойчев-Сталин; актёр-Берия; актёр-Ворошилов; актёр-Будённый; 1-й охранник; 2-й охранник; Немолодой мужчина; актёр-Главред 'Правды'; Члены редколлегии 'Правды'; Девушка с балалайкой; Двое мужчин; Барышня с хлопушкой.
  Последние приготовления для съёмки сцены в кабинете главного редактора 'ПРАВДЫ'.
  У столика с монитором - Режиссёр, Продюсер и Консультант.
  Продюсер спрашивает у режиссёра:
  - Сэм, от русских так ничего и не было?
  Режиссёр предлагает консультанту):
  - Михаил, прочитай телеграмму из России.
  Консультант зачитывает телеграмму:
  - 'Не имею ни возможности, ни желания откликнуться на ваше предложение. Во-первых, с огромным вдохновением репетирую роль товарища Сталина в своём театре. Во-вторых, как актёр великой русской и советской театральной школы, не имею права опускаться до уровня низкопробных антикоммунистических пасквилей Голливуда. Актёр Луханского драматического театра - Виктор Нелепов'.
  Продюссер удивлён содержанием телеграммы:
  - Михаил, неужели этот Нелепов сам такое сочинил?
  Консультант предполагает:
  - Не думаю. Есть ещё комиссары в российском искусстве. Нелепова или заставили отказаться от нашего предложения, или нашу телеграмму ему даже и не показали.
  Режиссёр не очень разочарован содержанием телеграммы из Луханска:
  - Ну, а теперь, если этот Нелепов даже и решится опуститься до нашего уровня, - поздно. Казимир Стойчев, похоже, вполне справляется с ролью Сталина.
  Продюссер предлагает режиссёру:
  - Давай-ка, Сэм, посмотрим ещё раз, что получается у этого болгарского парня.
  Просматривается предыдущая, ранее отснятая сцена фильма (актёры говорят на английском, перевод - на русском):
  Кремль.
  Дверь кабинета (снаружи) Сталина.
  Два конвоира, заламывая ему руки за спину, выводят из кабинета немолодого мужчину в расстегнутом пиджаке, плохо заправленной в брюки рубашке, сбитом набок галстуке...
  Кабинет Сталина.
  За столом сидят члены Политбюро, Берия.
  Сталин с трубкой прохаживается по кабинету.
  Сталин спокойным тоном обращается ко всем присутствующим:
  - О некоторых ошибках и заблуждениях в изображении советской действительности кое-кем из наших музыкантов и литераторов мы поговорили. Одного из таких заблудившихся товарищей мы только что проводили из кабинета, пожелав ему как можно быстрей встать на правильный путь. А теперь поговорим о таких же ошибках и заблуждениях в нашем театральном искусстве. Товарищ Берия, кто у нас на сцене особенно отличился?
  Берия напоминает:
  - Особенно отличился бывший худрук Центрального академического театра колхозников. Вам, товарищ Сталин, должно бить, запомнился тот номер. 'Репка' назывался.
  Сталин спокойно подтверждает:
  - Да, тот номер товарищу Сталину запомнился. На неподготовленного зрителя такая 'Репка' производит сильное впечатление.
   Двое конвоиров заводят в кабинет Худрука. Он всё в том же сценическом костюме и гриме Сталина. Костюм помят, порван в некоторых местах, под глазом - синяк. Человек испуган, раздавлен, смят... Конвоиры выходят за дверь.
  Сталин неторопливо обходит Худрука, приглядываясь к нему, его одежде.
  Тишина.
  Сталин спокойно спрашивает:
  - Вы что, действительно думаете, что похожи на товарища Сталина?
  Смешки членов Политбюро.
  Худрук с поникшей головой отвечает:
  - Никому больше не мог доверить воплотить на сцене нашего театра ваш образ, товарищ Сталин... образ любимого вождя...
  Сталин спокойно говорит:
  - Если товарищ Сталин долго пыхтел, вытаскивая репку, а потом, задрав ноги, валялся на сцене, то я считаю, и думаю, большинство театральных критиков согласятся со мной, - что это не самое удачное воплощение образа любимого вождя.
  Худрук оправдывается:
  - Трагическая случайность, товарищ Сталин.
  Сталин назидательно, но спокойно говорит:
  - Исполнять роль товарища Сталина в нашем кино и театре - это, как справедливо замечают те же критики, почётная, но очень ответственная и непростая задача. Не каждому актёру она по плечу. Поэтому прежде, чем браться за такую роль, надо было обязательно посоветоваться с тем человеком, который лучше других знает - как правильно исполнять роль товарища Сталина в театре и кино, как правильно ваять его скульптуры и писать его портреты, какие слагать о нём стихи и петь песни.
  Худрук объясняет:
  - Но я так и поступил, товарищ Сталин. Я поделился своей задумкой с товарищем Берией, когда он перед тем торжественным концертом посетил наш театр...
  Берия зло перебивает худрука:
  - Если бы ты сразу сказал, что из всей твоей задумки может получиться один только пшик, - мы бы тебя сразу шлёпнули.
  Худрук оправдывается:
  - Техническая накладка, товарищ Берия. Выполняя ваши указания увеличить размер репки, несколько перестарались...
  Берия ещё злее перебивает худрука:
  - Ты что, гнида, хочешь мне своё вредительство приписать?
  Худрук отчаянно возражает:
  - Да разве это был сознательный злой умысел? Как вы такое могли подумать, товарищ Берия?
  Сталин спокойно говорит:
  - А почему товарищ Берия не мог такое подумать? Так ли случайно это ваше 'несколько перестарались'? А может быть, ваш номер с лопнувшей репкой заранее был придуман с целью показать, что провозглашаемые партией большевиков успехи советского колхозного крестьянства - это сплошное надувательство? И тот совет товарища Берии увеличить размеры репки служит вам теперь лишним поводом оправдаться... (Крутит в руках пуговицы на мундире Худрука.) Нет, у меня пуговицы, как видите, другие...(Отходит от Худрука.) И тогда нам следует выяснить, кто придумал этот, надо честно признать, остроумный, а, значит, ещё более вредоносный выпад против советской власти? Вы сами или какие-то ваши высокие покровители в стане врагов народа?
  Худрук в отчаянии говорит:
  - Да что вы, товарищ Сталин! Весь наш театр верой и правдой служит идеям возглавляемой вами партии большевиков. Сейчас в нашем коллективе нет ни одного врага народа... Раньше была парочка, но мы их быстро разоблачили и оперативно сообщили куда следует.
  Сталин на ходу спокойно комментирует сказанное худруком:
  - Иногда самые закоренелые и хитрые враги народа, маскируясь, так и поступают: сдают какую-нибудь мелкую сошку из своей шайки, чтобы отвести от себя всякие подозрения. Но мы, большевики, давно знакомы с этим трюком... (Ещё раз обходит Худрука, внимательно его разглядывая.) Ладно, расстреливать мы вас пока не будем. В лагерях тоже нужны театральные работники. Вот там и повторите постановку вашей 'Репки'. Дедка, Бабка и Внучка у вас будут те же самые. Жучку подберут из караульных собак. Но если и там наши советские репки будут у вас лопаться - вот тогда ми вас уже обязательно расстреляем.
  Сталин отходит от Худрука. Заходят два конвоира, уводят Худрука.
  Худрук, уже в дверях, оборачиваясь, громко провозглашает:
  - Да здравствует товарищ Сталин!
  Сталин спокойно говорит:
  - Как говорил товарищ Станиславский - 'Не верю'.
  Ворошилов тут же соглашается:
  - Врёт!
  Будённый того же мнения:
  - Юлит, подлец!
  Берия с уверенностью предполагает:
  -Такой прохвост и в лагере ничему не научится. Надо было, товарищ Сталин, сразу его к расстрелу приговорить.
  Сталин переводит разговор на другую тему:
  - Ладно, с ошибками в гражданских видах искусства разобрались. На очереди - ошибки у представителей самого главного вида искусства - военного? Кто будет сегодня за них отвечать?
  Ворошилов, вставая со стула, докладывает:
  - Генерал Фёдоров, товарищ Сталин.
  Сталин говорит:
  - Хорошо пусть зайдёт.
  В кабинет заходит генерал Фёдоров.
  Генерал рапортует:
  - Генерал Фёдоров по вашему приказанию прибыл, товарищ Сталин!
  Сталин спокойно говорит:
  - Приказание прибыть в Кремль выполнить нетрудно. А вот от выполнения приказа, несмотря ни на какие потери, решительно штурмовать линию Маннергейма на вашем участке, - от этого приказа вы систематически уклонялись.
  Генерал всю сцену ведёт себя с достоинством:
  - Если 'решительные действия' - это понапрасну гнать на убой тысячи и тысячи наших солдат, - то, да, от таких решительных действий я уклонялся.
  Сталин уже несколько раздражён:
  - Вот поэтому даже с таким военным карликом Европы, как Финляндия, Красная Армия возилась так непозволительно долго.
  Генерал смело возражает:
  - Не поэтому, товарищ Сталин. Приходится честно признать: у финнов была гораздо большая, чем у Красной армии, мотивация воевать хорошо.
  Ворошилов вскакивает со своего места:
  - Да как ты смеешь! А разве у тебя не было должной мотивации? Разве 'За родину, за Сталина!' - это недостаточная мотивация, чтобы воевать хорошо?
  Генерал не тушуется:
  - Ни на родину нашу, ни на товарища Сталина финны не нападали. Первыми военные действия начали мы, все это знают. И генералам у них не тыкают.
  Продолжительная гнетущая тишина. Слышен бой курантов.
  Сталин спокойно предлагает:
  - Есть мнение, товарищи, что у Политбюро накопилось достаточно мотивации, чтобы строго наказать генерала Фёдорова.
  Берия подскакивает к генералу и срывает с него погоны:
  - Зачем нам такие генералы! Чем быстрее мы тебя, сволочь, шлёпнем - тем меньше заразы останется в Красной армии.
  Генерал плюёт в лицо Берии.
  Берия хлопает в ладоши, заходят два конвоира, подходят сзади к генералу.
  Сталин спокойно предлагает:
  - Кто за то, чтобы рекомендовать нашему, самому справедливому суду в мире, приговорить генерала... бывшего генерала Фёдорова к высшей мере социальной защиты - расстрелу?
  Все присутствующие, даже конвоиры, поднимают руки.
  Сталин спокойно обращается к генералу:
  - А вы что - против решения партии, против такого приговора?
  Генерал, после некоторой паузы, страстно говорит:
  - Да, я заслужил такой приговор. Но не от вас. Я заслужил такой приговор от нашего многострадального народа. Потому что бесконечно виновен перед ним. Имея под своим началом войска и боевую технику, я не набрался мужества стереть с лица земли вашу людоедскую банду... (Конвоиры заламывают руки генерала за спину и ведут его к двери кабинета.) Будьте вы прокляты во веки веков!
  Сталин, после паузы, говорит:
  - А вот такому поведению товарищ Станиславский непременно сказал бы: 'Верю!' (После паузы.) Так, если вопросов нет, то сегодняшнее заседание Политбюро заканчиваем.
  Берия с усмешкой обращается к Сталину:
  - Товарищ Сталин, к нам обратились с вопросом оставшиеся на свободе работники Центрального театра колхозников: а что им делать с примкнувшей к преступному сообществу врагов народа Жучкой?
  Сталин попыхивает трубкой и после паузы говорит:
  - Социалистическая законность - не только самая справедливая, но и самая гуманная законность в мире. Жучка за Внучку не отвечает...
  Просмотр отснятого материала заканчивается.
  Режиссёр спрашивает у продюсера:
  - Ну и как тебе, Джон, этот болгарский парень в роли Сталина?
  Продюсер отвечает:
  - Не сказать, конечно, что он как две капли воды похож на дядюшку Джо. Но в движениях и жестах, по-моему, хорош. В чём-чём, а в том, что он неправильно держит трубку, критики нас не упрекнут...
  
  ... Всё готово для съёмки сцены в кабинете главного редактора 'Правды'. За столом сидят члены редколлегии 'Правды'.
  Режиссёр командует:
  - Мотор!
  Барышня с хлопушкой выкрикивает:
  - 'Людоеды', кадр ??, дубль первый.
  Начинается съёмка.
  Главред 'Правды' сидит и, глядя в лист бумаги, будничным тоном говорит:
  - ...Вот и хлопкоробы Узбекистана тоже не хотят оставаться в стороне от энтузиазма, охватившего самые широкие слои трудящихся нашей страны. Они тоже всё увереннее подхватывают всесоюзное стахановское движение... (Рядом с ним звонит телефон, редактор берёт трубку; почтительно вставая, с волнением слушает, сразу записывает что-то... Кладёт трубку, наливает из графина в стакан воды, делает несколько глотков.) Товарищи!.. Извините, я очень волнуюсь... Произошло событие, которое эхом отзовётся не только по всей нашей стране, но и по всей планете. Товарищ Сталин ещё раз доказал, что наша социалистическая законность - самая гуманная законность в мире... Вот эти исторические, преисполненные глубокого смысла слова Иосифа Виссарионовича (читает записанное): 'Жучка... за Внучку... не отвечает...'
  Все присутствующие встают и аплодируют.
  Главред распоряжается:
  - 'Правда', как флагман советской печати, обязана первой донести эти слова товарища Сталина до каждого советского человека. Завтрашний тираж увеличиваем вдвое. И в самые отдалённые села, кишлаки и стойбища нашей великой родины должно дойти это бессмертное, многозначительное указание товарища Сталина: 'Жучка за Внучку не отвечает'.
  Режиссёр командует:
  - Стоп! Снято.
  Продюсер предлагает режиссёру:
  - Сэм, надо бы, наверное, показать, как откликнулся советский народ на эти исторические слова товарища Сталина?
  Режиссёр к такому вопросу был готов:
  - Как откликается на исторические слова товарища Сталина народ - это наши советские коллеги сняли ещё в 30-х годах прошлого века. Я на тех исторических кадрах только текст на некоторых транспарантах поменял. Вот смотри.
  На мониторе:
  Хроника: многолюдный митинг трудящихся 30-х годов, на котором призывают к расправе с врагами народа. Но на многих транспарантах - 'Жучка за Внучку не отвечает'. Речь на трибуне какой-нибудь активно жестикулирующей бабёнки с тем же рефреном: 'А вот Жучка, товарищи, как указал наш великий вождь и учитель товарищ Сталин, - Жучка за внучку больше не отвечает...'
  Этот фрагмент исторической кинохроники на мониторе заканчивается.
  Режиссёр говорит продюсеру:
  - Я на эту тему уже сам и один деревенский кадр заготовил.
  На мониторе:
  Село; покосившаяся избёнка; на скамейке у плетня сидит молодая девушка в простой крестьянской одежде с балалайкой в руках; рядом крутится собачонка.
  Девушка поёт:
  - 'Баба Сталина рожала, аж планета вся дрожала. Ждите горя, ждите бед - появился людоед'.
  Появляются двое мужчин в кожанках, с маузерами на поясах, с красными бантами. Собачонка облаивает их. Один мужчина нацеливает свой 'маузер' на девушку, приказывает ей следовать с ними. Второй мужчина целится своим 'маузером' в собачонку. Девушка поспешно вынимает из кармана 'Правду', разворачивает, показывает мужчинам её первую страницу. На этой странице крупным шрифтом: 'Жучка за Внучку не отвечает'. Прочитав, оба мужчины понимающе кивают головами. Тот, который целился в собачонку, прячет маузер в кобуру, достаёт из кармана свёрток, разворачивает, угощает собачонку куском сала, гладит её. А арестованную Девушку уводят.
  Продюсер говорит режиссёру:
  - Нет, Сэм. Я думаю, этот эстрадный скетч будет только принижать трагизм всего фильма.
  Режиссёр разводит руками:
  - Как скажешь, Джон...
  
   7 .(В Луханске .) Мармелад
   Персонажи: Пузиков; Автор; Нелепов-Сталин; Гвозденко-Берия; актёр-Ворошилов; актёр-Будённый; актёр-Поскрёбышев; Пузикова-Внучка.
  Репетиция в театре города Луханска первой сцены пьесы 'Репка'.
  В зале:
   За режиссёрским столиком рядом сидят Пузиков (уже в образе Калинина) и Автор.
  На сцене:
  Кабинет Сталина. За столом сидят Берия, Ворошилов, Будённый. Сталин, с трубкой в руках, стоит посередине кабинета. Актёры ждут команды режиссёра.
  Пузиков машет рукой:
  - Начинаем!
  Сталин (Нелепов) неторопливо расхаживает по кабинету:
  - Товарищи! Рассмотрим наиболее актуальные вопросы нашей внешней и внутренней политики. Начнём с международной обстановки. Здесь на первый план выходит вызывающее поведение правящей верхушки Финляндии. Мы по-хорошему просим финнов уступить нам часть своей территории, но они никак не идут навстречу нашим миролюбивым предложениям. Какие будут соображения, товарищи маршалы?
  Ворошилов настроен по-боевому:
  - Раз отказываются уступить часть своей территории по-хорошему, значит, Красной армии надо преподать белофиннам урок. Советский народ не только умеет, но и любит воевать.
  Будённый тоже хоть сейчас готов в бой:
  - Заодно помочь многострадальному финскому рабочему классу и трудовому крестьянству свергнуть ненавистное иго капиталистов и помещиков.
  Сталин говорит с подозрением:
  - А Красная Армия готова преподать белофиннам урок?
  Ворошилов не сомневается:
  - Наши танкисты, артиллеристы и красные соколы всегда готовы доказать, что Красная армия - всех сильней.
  Будённый настроен так же:
  - Наша конница хоть сейчас готова галопом - хоть до самого Хельсинки!
  Сталин как будто сомневается:
  - А многострадальный финский рабочий класс и трудовое крестьянство готовы принять помощь Красной армии для свержения ненавистного ига капиталистов и помещиков?
  Берия (Гвозденко) говорит в сторону негромко, но слышно:
  - Вот после этой помощи Красной армии финский рабочий класс и трудовое крестьянство узнают, что такое настоящие страдания...
  Пузиков недовольно спрашивает у Гвозденко:
  - Берия, что вы там бурчите? Без самодеятельности! На вопрос Сталина нарком Ворошилов должен отвечать.
  Ворошилов вялым голосом отвечает на вопрос Сталина:
  - Мы уверены, что простой финский народ встретит воинов-освободителей Красной армии цветами и хлебом-солью...
  В зале:
  Автор что-то говорит на ухо Пузикову.
  Пузиков громко требует:
  - Ворошилов! Надо вкладывать больше уверенности в то, что простой финский народ встретит воинов-освободителей Красной армии цветами и хлебом-солью. И следующий раз добавьте, что многие финские девушки наверняка будут бросаться на шею нашим воинам-освободителям. Продолжаем!
  На сцене:
  Сталин:
  - Теперь вы, товарищ Берия. Как обстоят дела с внутренней безопасностью первого на планете государства рабочих и крестьян? Что и кто у нас больше всего мешает строительству социализма?
  Берия отвечает без воодушевления:
  - Опасность всё та же, товарищ Сталин. Ещё не разоблачённых и потенциальных врагов народа у нас очень много. Трудно охватить перевоспитанием такие массы.
  Сталин спрашивает:
  - Какие методы перевоспитания самые действенные?
  Берия отвечает почти равнодушно:
  - Лекции по месту жительства и работы такого контингента, формирующие у него позитивное отношение к строительству социализма. Коллективные просмотры кинохроники и художественных фильмов, показывающей наши достижения в индустриализации промышленности и коллективизации деревни. Регулярные посещения читальных залов библиотек с обязательным конспектированием передовиц центральных газет...(Гвозденко в сердцах плюётся.)
  Пузиков недовольно спрашивает:
  - Берия! Вы чего это плюётесь?
  Гвозденко объясняет свои эмоции:
  - Это что, Берия вот так боролся с врагами народа? По библиотекам и киношкам их водил?
  Пузиков угрожает:
  - Если вы, господин Гвозденко, не потянете эту роль в авторской интерпретации, то мы вас освободим и от неё, и от дальнейшего пребывания в нашем театре!
  Гвозденко, как бы про себя, бурчит:
  - Ну ладно! Я тебе как-нибудь покажу интерпретацию!..
  Пузиков командует:
  - Сталин, ваша реплика!
  Сталин:
   - Я думаю, товарищи, к самым злостным врагам народа можно применять и более строгие меры. Например, лишать их льготных профсоюзных путёвок в санатории и дома отдыха...
  Дверь кабинета приоткрывает актёр-Поскрёбышев.
  Поскрёбышев просит:
  - Разрешите, товарищ Сталин?
  Сталин любезно говорит:
  - Да, товарищ Поскрёбышев, что у вас?
  Поскрёбышев подходит к Сталину и что-то шепчет ему на ухо.
  Сталин распоряжается:
  - Немедленно пригласите этого посетителя сюда. Немедленно! (Поскрёбышев выходит из кабинета.) Сейчас, товарищи, у нас будет очень необычный гость. Прошу любить и жаловать.
  В кабинет боязливо входит актриса-Внучка (Жена Пузикова). На актрисе - парик русых волос с длинными косами, сарафан, через плечо висит котомка.
  Сталин подходит к Внучке:
  - Здравствуй, девочка? Ты откуда и зачем приехала к нам, в Кремль?
  В зале:
  Автор наклоняется к Пузикову, что-то ему шепчет.
  Пузиков требует у Нелепова:
  - Сталин, больше мармеладу в голосе!
  На сцене:
  Сталин по-отечески ласково спрашивает:
  - Что случилось, моя дорогая? Ты откуда и зачем приехала в Кремль?
  Внучка всхлипывает, рукавом вытирает под носом:
  - Я приехала из колхоза 'Красная репка'.
  Сталин участливо спрашивает:
  - И кто тебя обидел в колхозе 'Красная репка'?
  Внучка, всё так же всхлипывая, объясняет:
  - Меня и моих бабку и дедку постоянно обижают враги народа.
  Сталин обращается к Берии:
  - Что скажете, товарищ Берия?
  Берия отвечает вяло:
  - НКВД очень сожалеет, что самые гуманные в мире советские законы не позволяют поступать с врагами народа так, как они того заслуживают. Вот они и распоясались. (Гвозденко плюётся так, чтобы это было незаметно.)
  Сталин твёрдо заявляет:
  - Нет, товарищ Берия, всё равно мы никогда не будем делать наши законы хоть сколько-нибудь менее гуманными. (Внучке.) А за что же тебя и твоих бабку и дедку обижают появившиеся в колхозе 'Красная репка' враги народа?
  Внучка объясняет:
  - Они обижают нас за то, что мы не поддерживаем их вредительскую политическую линию.
  Сталин с интересом спрашивает:
  - А в чём конкретно выражается вредительская политическая линия врагов народа в колхозе 'Красная репка'?
  Внучка отвечает:
  - Враги народа утверждают, что в советских колхозах дай-то бог каждый год выращивать вот такие махонькие репки... (Внучка достаёт из котомки и показывает всем присутствующим маленькую репку.) А мы с дедкой и бабкой хотим, чтобы наши репки были большие-пребольшие. Как в сказке.
  Сталин уточняет:
  - Значит, ваши доморощенные враги народа не хотят, чтобы в колхозе 'Красная репка' сказка стала былью?
  Внучка снова всхлипывает:
  - Те, которые у них самые главные... так те говорят, что в советских колхозах былью могут стать только самые страшные сказки.
  Сталин, не спеша, набивает трубку:
  - Что скажете, товарищи?
  Будённый вяло отвечает:
  - Да за это не только путёвок в санатории, за это вообще отпусков надо лишать!
  Ворошилов так же вял:
  - Или давать такие путёвки только в зимнее время. Пусть враги народа в январе загорают.
  Берия вяло, без охоты проговаривает свою реплику:
  - А сельмагу колхоза 'Красная репка' категорически запретить продавать семьям врагов народа пирожное и мороженое! (Гвозденко качает удручённо головой, плюётся.)
  В зале:
  Автор наклоняется к Пузикову, что-то ему шепчет.
  Пузиков обращается к актёрам на сцене:
   - Маршалы! Берия! Ну что вы, как варёные! Живее, больше огня! Берите пример с внучки - на полную катушку играет. Берия, следующий раз после своей реплики в гневе трахните кулаком по столу.
  Гвозденко язвительно спрашивает:
  - А разве самые гуманные в мире советские законы позволяют товарищу Берия совершать такие угрожающие телодвижения?
  Пузиков требует:
  - Не пререкайтесь, господин Гвозденко! Дальше. Сталин!
  Сталин, попыхивая трубкой, говорит:
  - В принципе, это хорошие предложения, товарищи. Но товарищ Берия, должно быть, забыл о детях, которым партия большевиков обещает счастливое детство. А разве может быть детство по-настоящему счастливым без пирожного и мороженого? Поэтому я предлагаю запретить сельмагу колхоза 'Красная репка' продавать пирожное и мороженое только старшим представителям семей врагов народа.
  Ворошилов и Будённый нехотя встают и вяло аплодируют. Берия остаётся сидеть; морщась, нехотя, пару раз хлопает в ладоши.
  В зале:
  Пузиков почёсывает затылок и командует актёрам:
  - Стоп! (Автору.) Борис Борисович, пирожные и мороженое в советской деревне 30-х годов - не перебор ли тут у нас с мармеладом в описании того времени?
  Автор не отказывается от своего текста:
  - Михаил Иванович, не нам же, коммунистам, рассказывать о голодоморе в советской деревне 30-х годов. Сколько угодно других охотников посмаковать эту тему. Уж коли мы отталкиваемся от сказки, какое-то расхождение с действительностью неизбежно.
  Пузиков соглашается:
  - Правильно, Борис Борисович, не нам, коммунистам смаковать больные темы нашей истории. (К актёрам на сцене.) Продолжаем. Внучка!
  На сцене:
  Внучка обращается к Сталину:
  - Товарищ Сталин...
  Сталин ласково поправляет Внучку:
  - Можешь называть меня просто - дядя Иосиф.
  Внучка показывает на сидящих за столом:
  - Дядя Иосиф, а вы можете познакомить меня с этими дядями?
  Сталин всё так же ласково говорит:
  - Это мой долг хозяина перед нашей дорогой гостьей. (Показывает на Будённого, тот встаёт, расправляя усы.) Вот это - дядя Семён Будённый.
  Внучка говорит:
  - Слышала-слышала. Дядя Семён - наш самый главный кавалерист.
  Сталин представляет Ворошилова, тот тоже встаёт:
  - А это - дядя Клим Ворошилов.
  Внучка говорит:
  - Тоже знаю. Дядя Клим - наш первый маршал. (Поёт.) 'Нас с тобою, Ворошилов, жизнь походная сдружила...'
  Сталин показывает на Берию:
  - А это - дядя Лаврентий Берия.
  Берия, не вставая, хмуро исподлобья смотрит на Внучку.
  В зале:
  Пузиков требует:
  - Господин Гвозденко, ещё раз повторяю: на сцене - никаких оппозиций. Ручку внучке целовать не обязательно, а вот хотя бы привстать придётся.
  На сцене:
  Гвозденко, нехотя привставая, негромко, как бы про себя, бурчит:
  - Ну, подожди же ты у меня!
  Внучка:
  - Тоже знаю. Дядя Лаврентий заботится, чтобы у нас в стране был порядок.
  Сталин подтверждает:
  - Да, дядя Лаврентий - очень заботливый дядя. Он и его подчинённые как раз и заботятся, чтобы враги народа не мешали нам делать сказки былью.
  Внучка припоминает:
  - А вот наши, деревенские, враги народа говорят, что дядя Лаврентий и его подчинённые часто применяют к нарушителям порядка недозволенные законом методы следствия...
  В зале:
  Пузиков к актёрам на сцене:
  - Стоп! (К автору.) Борис Борисович, 'вредительская политическая линия', 'недозволенные законом методы следствия' - это что, нормальные выражения для деревенской барышни из Тмутаракани?
  Автор объясняет:
  - Михаил Иванович, наша Внучка - грамотная комсомолка. Да и как иначе современному зрителю напомнить язык той эпохи?
  Пузиков согласно машет рукой:
  - Продолжаем! Сталин!
  На сцене:
  Сталин с повышенным интересом спрашивает у Внучки:
  - Ну-ка, ну-ка, девочка, - что говорят в колхозе 'Красная репка' про методы дяди Лаврентия и его подчинённых? Если они действительно недозволенные - мы строго накажем и дядю Лаврентия, и его подчинённых.
  Внучка сообщает:
  - Говорят, если какие-то враги народа долго не саморазоблачаются, то дядя Лаврентий и его подчинённые применяют к ним физические меры воздействия.
  Сталин удивлён:
  - Да что ты говоришь! И что же это за физические меры воздействия, которые иногда применяют дядя Лаврентий и его подчинённые?
  Внучка отвечает:
  - Шалабаны.
  Сталин с удивлением переспрашивает:
  - Шалабаны?! Дядя Лаврентий, неужели это правда? Неужели ты и твои подчинённые действительно применяете к подозрительным элементам такую грубую и унизительную физическую меру воздействия, как шалабаны?
  Берия без желания отвечает:
  - Товарищ Сталин, такую физическую меру воздействия мы применяем только к самым подозрительным элементам. От которых по-другому никак не добьёшься признания... (Гвозденко со сцены громко обращается к Пузикову и Автору, сидящим в зале.) Неужели и такой мармеладный идиотизм прокатит у зрителя?
  Пузиков недовольно кричит со своего места:
  - Ваше дело, господин Гвозденко, играть, а не поучать автора и режиссёра!
  Гвозденко на сцене бурчит себе под нос:
  - Подожди-подожди, я тебе сыграю!
  В зале:
  Пузиков командует:
  - Сталин, ваша очередь! (К автору.) Извините, Борис Борисович, потом мой выход. (Пузиков идёт к сцене.)
  На сцене:
  Сталин обращается к Внучке:
  - Вот видишь, девочка. Время сейчас такое суровое. Как ещё прикажешь дяде Лаврентию разоблачать и перевоспитывать врагов народа. Вот когда все они дадут честное слово не мешать нам делать сказки былью, - вот тогда шалабаны будут навсегда исключены из советской следственной практики.
  В кабинет быстрым шагом входит Пузиков-Калинин, держа в руках книгу.
  Калинин восторженно хлопает по книге:
  - Товарищи! Вот вам примеры народного творчества, начисто опровергающие злопыхательство врагов народа.
  Сталин объясняет Внучке:
  - А это - дядя Миша Калинин.
  Внучка радостно хлопает в ладоши:
  - Знаю-знаю: дядя Миша - наш всесоюзный староста. Он каждый день вручает кому-нибудь ордена и медали.
  Калинин целует ручку Внучки.
  Сталин спрашивает у Калинина:
  - Дядя Миша, а какое конкретно злопыхательство врагов народа опровергают принесённые вами примеры народного творчества?
  Калинин объясняет:
  - Враги народа упорно ставят под сомнение ваше, товарищ Сталин, утверждение, что жить стало лучше, жить стало веселей.
  Сталин вежливо просит:
  - Дядя Миша, приведите, пожалуйста, пример народного творчества, убедительно подтверждающий, что жить стало лучше, жить стало веселей.
  Калинин открывает книгу:
  - Вот что слагают авторы из народа (Старательно декламирует.)
   'В цветущих республиках нашей страны
   Народы весельем и счастьем полны;
   На разных наречьях они говорят,
   Но всюду единые мысли горят:
   Мой Сталин, любимый учитель и друг,
   К тебе миллионы протянуты рук...'
  Сталин перебивает Калинина:
  - Дядя Миша, приведите, пожалуйста, в качестве примера творчество на эту тему какого-нибудь конкретного народа из братской семьи советских народов.
  Калинин, полистав книгу, приводит пример:
  - Вот как устами своего великого акына Джамбула Джабаева откликнулся на эту тему казахский народ:
   'А песню лучшую свою
   О Сталине я пропою.
   Её со мною запоёт
   Счастливый мой народ.
   Ты, Сталин, солнце наших дней,
   Ты всех дороже и родней.
   Тебе несём тепло сердец,
   Мудрейший наш отец!'
  (Перевернув несколько страниц, продолжает.) А вот народное творчество белорусского народа:
   'Ты - мудрый учитель, средь гениев гений!
   Ты - солнце рабочих! Ты - солнце крестьян!
   Твоя конституция - стяг поколений,
   Надежда и свет угнетённых всех стран...
  Внучка, прижав руки к груди, с умилением повторяет:
  - 'Надежда и свет угнетённых всех стран!' С какой любовью, дядя Иосиф, о вас народ отзывается! Обязательно всем-всем у себя в деревне расскажу об этой книге... Эх, вот бы дядя Миша и меня хоть какой-нибудь медалькой наградил. То-то бы у нас в 'Красной репке' переполох поднялся!
  Пузиков со сцены обращается к Автору в зале:
  - Борис Борисович, а не слишком ли рано наша Внучка на медальку губки раскатала?
  Внучка-Пузикова недовольно фыркнула и грозно посмотрела на Калинина-Пузикова, своего мужа:
  - Тебя не спросили!
  Автор из зала объясняет:
  - Ну, как же, Михаил Иванович. Всё-таки врагов народа разоблачила. По-моему, если не ордена, то медальки наша Внучка вполне достойна.
  Пузиков командует актёрам:
  - Продолжаем!
  Сталин обращается к присутствующим соратникам:
  - Что скажете, товарищи?
  Будённый, подкручивая усы:
  - Наградить!
  Ворошилов соглашается:
  - Пусть в 'Красной репке' Дедка и Бабка порадуются за Внучку...
  Берия мрачно говорит:
  - Заложила - значит, придётся наградить.
  Пузиков выговаривает Гвозденко:
  - Не 'заложила', а 'заслужила'! И не таким похоронным тоном. В курилке, господин Гвозденко, будете извращать содержание пьесы. Ещё раз!
  Берия деревянным тоном:
  - Заслужила - значит надо наградить. (К Внучке.) Я как-нибудь загляну к вам в 'Красную репку'. Надо оградить честных тружеников от нападок врагов народа.
  Сталин говорит Внучке, указывая на Берию:
  - Большой души и сердца человек - наш дядя Лаврентий! Никогда мимо народной беды не пройдёт. Зато и народ отвечает ему взаимностью. Никого из членов Политбюро наш народ не любит так, как дядю Лаврентия...
  Гвозденко не по роли язвительно комментирует:
  - Ну, вас-то, дядя Иосиф, народ любит куда больше. Обо мне вот дядя Джамбул так не напишет...
   Пузиков строго выговаривает Гвозденко:
  - Господин Гвозденко, прекратите отсебятину пороть! Нет такой реплики у Берии. Сталин продолжайте!
  Сталин ласково приобнимает Внучку:
  - ...Да, товарищи. Вот такие внучки - залог того, что наши советские репки будут самыми большими репками в мире... Дядя Миша, подготовьте указ о достойном награждении нашей уважаемой гостьи.
  Калинин обещает Внучке:
  - Я лично приеду в 'Красную репку' вручать тебе эту высокую награду родины.
  Сталин открывает книжный шкаф, берёт оттуда книгу, подписывает её и преподносит Внучке:
  - А вот тебе на прощанье мой подарок.
  Внучка с благоговением читает название книги, потом прижимает её к груди:
  - Ой, да ведь это же 'Краткий курс ВКП/б/'! Я буду беречь эту книгу как зеницу ока! Наизусть выучу! Внукам-правнукам передам! Спасибо вам, дорогой дядя Иосиф!
  Внучка, на ходу целуя книгу, выходит из кабинета.
  Пузиков распоряжается:
  - Всё, репетиция закончена.
  
   8 .(В Голливуде.) 'Мама, не надо!'
   Персонажи: Продюсер; Режиссёр; Консультант; актёр-Берия; Жена генерала Фёдорова; Дочь генерала Фёдорова; 1-й офицер; 2-й офицер; Барышня с хлопушкой.
  Готовится сниматься кадр 'ЛЮДОЕДОВ' - 'Выход жены и дочери генерала Фёдорова из ворот особняка Берии'. А пока просматриваются предыдущие кадры.
  У столика с монитором - Режиссёр, Продюсер и Консультант. Смотрят на экран.
  Продюсер обращается к Консультанту:
  - Михаил, а могла ли жена арестованного советского генерала ради его спасения предложить в качестве жертвы своё тело?
  Консультант уверенно говорит:
  - А в какой ещё форме советская женщина могла принести жертву одному из вождей? Ни сундуков с драгоценностями, ни даже борзых щенков у неё не было.
   На экране монитора:
  Здание Наркомата внутренних дел. Жена генерала Фёдорова (молодая, очень привлекательная, хорошо одетая женщина) с Дочерью лет шести-семи прохаживается около него, посматривая на двери здания.
  Дочь спрашивает:
  - Мама, а почему мы так долго ждём?
  Жена объясняет:
  - Лаврентий Павлович Берия - очень занятой человек. У него может быть много дел.
  Дочь:
  - А он обязательно освободит нашего папу из тюрьмы?
  Жена:
  - Мы очень попросим об этом Лаврентия Павловича.
  Дочь:
  - Прямо здесь, на улице, попросим?
  Жена:
  - Мы с тобой, Машенька, должны быть готовы к тому, что Лаврентий Павлович предложит поговорить с ним в другой обстановке.
  Дочь прижимается к матери:
  - А я и там буду рядом с тобой?
  Жена после паузы говорит:
  - Там, куда мы, возможно, поедем, Лаврентий Павлович может попросить меня поговорить с ним наедине. Тогда ты должна будешь проявить себя воспитанной девочкой и не мешать нам остаться с ним вдвоём. Ладно?
  Из Наркомата выходит Берия. К подъезду подъезжает его машина. Жена генерала Фёдорова с Дочерью порываются подойти к Берии, его охрана препятствует им.
  Берия командует охране:
  - Пусть подойдут.
  Жена с Дочерью подходят к Берии.
  Жена:
  - Лаврентий Павлович, я жена генерала Фёдорова.
  Берия цепким взглядом оценивает фигуру женщины.
  Берия, всё понимая, спрашивает:
  - А девочка зачем?
  Жена:
  - Моя дочка воспитанная девочка, и не помешает нашему свиданию.
  Берия распоряжается:
  - Садитесь!
  Жена генерала Фёдорова с Дочкой садятся на заднее сиденье машины. Берия садится там же, рядом с женщиной.
  Машина трогается. Берия сразу кладёт руку на колено женщине. Дочь, видя это, испуганно смотрит на мать. Жена генерала осторожно снимает руку Берии со своего колена.
  Машина въезжает в ворота особняка Берии.
  Берия, Жена генерала Фёдорова и Дочь выходят из машины.
  Берия, молча, кивком, указывает подскочившему 2-му офицеру на девочку.
  2-й офицер берёт девочку за руку:
  - Пойдём со мной. У нас тут есть замечательная детская площадка.
  Берия с Женой генерала идут в дом.
  Дочь встревожено спрашивает у матери:
  - Мама, а ты надолго?
   Жена, оборачиваясь, грустно улыбается:
  - Я скоро выйду, Машенька. Поиграй пока с дядей.
  На детской площадке 2-й офицер осторожно раскачивает девочку на качелях.
  Спальня в особняке Берии. Крутится пластинка на патефоне - 'Рио-Рита'. Жена генерала Фёдорова (в спальне пока одна) снимает с себя платье, остаётся в бюстгальтере и трусиках. Подходит к окну, отдёргивает гардину. Видит Дочь на качелях. Дочь тоже замечает мать. Спрыгивает с качелей, бежит к окну и прилипает к стеклу. Мать хватает платье, прикрывается им.
  Дочь в ужасе кричит:
  - Мама, не надо!
  Жена генерала, через окно, решительно обещает:
  - Я сейчас! Иду, моя девочка, иду...
  Жена генерала задёргивает гардину, поспешно надевает платье...
  Просмотр заканчивается.
  Режиссёр командует съёмочной группе:
  - Приготовились! Мотор!
  Барышня с хлопушкой:
  - 'ЛЮДОЕДЫ'. Кадр ??. Дубль первый.
  Жена генерала и Дочь выходят из особняка Берии.
  Дочь прижимается к матери:
  - Мамочка, не надо больше быть в гостях у Лаврентия Павловича. Я боюсь его!
  Жена соглашается:
  - Да, моя девочка, да! Мы лучше попросим освободить нашего папу самого главного человека в нашей стране.
  Дочь:
  - Товарища Сталина?
  Жена:
  - Да, товарища Сталина. И в этот раз просить за нашего папу будешь ты...
  Режиссёр командует:
  - Стоп! Снято.
  
   9 .(В Луханске .) 'Ворошилов и Будённый - наши люди'
   Персонажи: Глеб Гвозденко; Ольга Куролесова; Нелепов; Ведущая 'оскаровской' церемонии; актёр-Наполеон; актёр-Гитлер
  
  В квартире Глеба Гвозденко:
  В кровати, под одеялом, рядом, лежат Глеб Гвозденко и Ольга Куролесова.
  Куролесова задаётся вопросом:
  - А вот интересно. Затащить в своё логово товарищ Берия мог, наверное, кого угодно. А вот насколько успешен был твой герой в постели? Все ли дамы после пребывания в ней восхищённо цокали языками: 'Ай, какой джигит!..'
  Гвозденко с интересом смотрит на Куролесову:
  - Твой вопрос, милая моя, настораживает. Не мои ли скромные успехи в постели с тобой породили его? И уж если сравнивать меня с кем-то, то можно подобрать персонажи поближе. Например, какой джигит в постели наш великий режиссёр?
  Куролесова улыбается:
  - Допросы начались, Лаврентий Павлович! Пытать не станете, если уйду в глухую молчанку?
  Гвозденко:
  - Ну, а если серьёзно? Пристаёт ведь?
  Куролесова:
  - А к кому в нашем театре он не пристаёт? Кроме своей жены, разумеется.
  Гвозденко предполагает:
  - И, кажется, только ей неизвестно об этом.
  Куролесова:
  - Ей тоже известно. Муженёк-греховодник откупается от хорошенькой взбучки ролями для своей жёнушки. Получи она, например, вместо Внучки роль Бабки, такой бы ему скандал закатила...
  Гвозденко мечтательно говорит:
  - Эх, как мне порой хочется закатить ему громкий скандал!
  Куролесова подсказывает:
  - Из всей нашей актёрской братии самый громкий скандал ему мог бы закатить Нелепов.
  Гвозденко:
  - Нелепов? А этому-то дурню чего теперь скандалить? В классическом репертуаре ему только швейцаров да лакеев играть, а тут главную роль получил. Да не кого-нибудь, а самого товарища Сталина!
  Куролесова говорит интригующим тоном:
  - А мог бы не тут, в Луханске, а в Голливуде Сталина играть...
  Гвозденко приподнимает голову над подушкой и оборачивается к Куролесовой:
  -Что-что?
  Куролесова:
  - Разболтаешь ведь!
  Гвозденко обещает:
  - Могила!
  Куролесова:
  - Ну, хорошо, слушай. Вот что мне и Ленке Прохоровой...ну, Ленка, костюмерша наша...
   Гвозденко торопит Куролесову:
  - Да знаю-знаю я Ленку-костюмершу!..
  Куролесова:
  - Вот что под большим секретом рассказала нам с Ленкой администратор нашего театра Людмила Павловна...
  В гримёрке театра:
   Сидящие рядом Нелепов и Гвозденко снимают грим.
  Нелепов с удовлетворением говорит:
  - Ну вот, генеральную репетицию проехали благополучно.
  Гвозденко:
  - Нет, я этот сиропно-мармеладный кисель никак не могу переварить. Чтобы товарищ Берия врагов народа шалабанами вразумлял!
  Нелепов:
  - Ну что ты всё время задираешься с Пузиковым? Уйдёт ведь он тебя из театра.
  Гвозденко:
  - Да я бы и сам рад уйти. Но не хочется уходить покорной, безропотной овцой. Уходить - так со скандалом.
  Нелепов:
  - Так ты и так каждый день с ним скандалишь...
  Гвозденко:
  - Да разве это скандалы? Уходить надо с таким громким скандалом, чтобы... чтобы легендой на долгие годы остался он в театре... Но в одиночку учинить хорошенький скандал на сцене - трудно. Тут единомышленники нужны. (Пододвигает свой стул к Нелепову, оглядывается вокруг, заговорщицки говорит.) И я, Виктор, думаю, что у тебя есть все основания стать моим единомышленником.
  Нелепов заранее отказывается стать единомышленником Гвозденко:
  - Нет, ты уж уволь меня от всяких заговоров. В кои-то веки такую роль получил...
  Гвозденко:
  - В зачуханном областном театре. А мог бы в Голливуде Сталина играть.
  Нелепов спокойно возражает:
  - Не мог бы. Во-первых, мне эту роль никто в Голливуде не предлагал. А во-вторых... Ну, а во-вторых, как говорится, достаточно 'во-первых'.
  Гвозденко:
  - Эх ты, тюфяк! Скоро все в театре, кроме тебя, будут знать, что тебе в Голливуде предлагали роль Сталина...
  В квартире Нелепова:
  Ночь. В кровати, на спине, положив руки под голову, лежит Нелепов. Представляет такую картину:
  Ковровая дорожка перед входом в здание, в котором вручают Оскаров. Парад знаменитостей. У входа в здание - импозантный швейцар в шикарной швейцарской амуниции. В роли швейцара - он. К нему несмело, бочком-бочком, подходит Пузиков.
  Пузиков с подобострастием просит:
  - Позвольте пройти, любезный...
  Швейцар, не поворачивая к Пузикову головы, с презрением говорит:
  - А всякую мелкую шушеру пущать не велено!
  Пузиков информирует швейцара:
  - Да какая же я, простите, мелкая шушера. Я режиссёр театра, в котором служит господин Нелепов, один из номинантов на сегодняшнего Оскара.
  Швейцар, поворачивая к Пузикову голову, строго спрашивает:
  - Уж не тот ли самый ты режиссёришка из Луханска, который заныкал телеграмму из Голливуда для господина Нелепова? (Замахивается на тростью.) А ну вали отсель, пока кости целы!..
  Представление Нелепова продолжается: зал, в котором вручают Оскаров.
  Зал переполнен. На сцене - Ведущая церемонии.
  Ведущая:
  - А сейчас, дамы и господа, вам предстоит выбрать - кто же в этот раз получит Оскара за лучшую мужскую роль. Прошу выйти к нам первого кандидата.
  Из-за кулис выходит актёр в роли Наполеона. Вынимает из ножен шпагу, поднимает её над головой, как бы увлекая за собой свои войска. На экране: Наполеон, подняв шпагу, увлекает за собой многочисленное войско. Какая-то бравурная музыка.
  Зал ревёт: 'Но-о-о!!'
  Наполеон уходит со сцены, что-то гневно говоря и размахивая шпагой.
  Ведущая приглашает следующего номинанта.
  Из-за кулис строевым шагом выходит актёр-Гитлер, подняв руку в нацистском приветствие. На экране: Гитлер с поднятой в нацистском приветствии рукой, принимает парад штурмовиков. Какой-то военный марш.
  Зал ревёт: 'Но-о-о!!'
  Гитлер, что-то выкрикивая и производя угрожающие жесты, уходит со сцены.
  Ведущая приглашает следующего номинанта.
  Гробовая тишина. Сначала слышится только скрип сапог. Потом из-за кулис, очень неспешным шагом, покуривая трубку, выходит Сталин, которого играет Нелепов. Небрежный сталинский приветственный жест. На экране он с девочкой на руках; подносит ко рту девочки плитку шоколада, та откусывает. Детский хор поёт: 'Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет Сталин, пусть всегда буду я...'
  Зал ревёт: 'Йес-с-с!!'
  За сценой слышится звонок, похожий на звонок будильника. Две красотки выкатывают из-за кулис на большой четырёхколёсной грузовой тележке очень большого Оскара. На шеи статуи висит звенящий будильник.
  Нелепов прекращает фантазировать. Звенит стоящий на прикроватной тумбочке будильник. Нелепов некоторое время лежит без движения, потом берёт трубку стоящего на тумбочке телефона. Набирает номер.
  Нелепов:
  - Глеб, это ты?
  Голос Гвозденко:
  - Ну что, Виктор, решился?
  Нелепов:
  - А как Ворошилов и Будённый?
  Голос:
  - Не беспокойся, Ворошилов и Будённый - наши люди.
  
   10 .(В Голливуде .) Теперь просить можно только у Него.
   Персонажи: Жена генерала Фёдорова; Дочь генерала Фёдорова: актёр-Сталин: актёр-Берия; Генерал; Его Супруга; Их Мальчик; Фотограф; Сотрудники НКВД; Офицер; Главный редактор 'Правды'; Журналист
  Вскоре будет сниматься сцена в кабинете главного редактора 'Правды'.
  У столика с монитором - Режиссёр, Продюссер, Консультант. Пока они готовятся просматривать уже отснятый материал.
  Продюссер спрашивает у консультанта:
  - Михаил, а большевики действительно заботились о детях?
  Консультант:
  - Они только на публике демонстрировали такую заботу. Все их вожди очень любили такие демонстрации.
  На мониторе:
  Перед Колонным залом.
  На его фасаде транспарант - 'Привет делегатам съезда 'Всесоюзного общества защиты детей!'
  В Колонный зал проходят приглашённые. Многие - с детьми.
  Жена генерала Фёдорова с Дочерью стоят неподалёку от входа. Дочь - с букетом цветов.
  Жена говорит дочери:
  - Мы сейчас попросим кого-нибудь провести тебя в зал. В нужный момент дети станут вручать цветы руководителям партии и правительства. Если тебе удастся попасть туда, то попытайся вручить свой букет не кому-нибудь, а товарищу Сталину. И если тебе повезёт, что ты должна сказать Иосифу Виссарионовичу?
  Дочь:
  - Я скажу: 'Товарищ Сталин, отпустите, пожалуйста, моего папу из тюрьмы. Он - самый лучший папа на свете!'
  Жена:
  - Перед этим лучше сказать, что произошла страшная ошибка. Ведь мы не имеем права даже подозревать, что товарищ Сталин сам отправил нашего папу в тюрьму, правда?
  Дочь:
  - Хорошо, мама. Я обязательно скажу товарищу Сталину о страшной ошибке.
  Жена генерала Фёдорова замечает хорошо знакомых их семье Генерала с Супругой и Сыном, идущих в Колонный зал. У Сына в руках тоже букет цветов.
  Жена радостно говорит дочери:
  - Ой, доченька, как же нам повезло. Смотри, семья генерала Смирнова, давнего однополчанина нашего папы, идёт. Они тебя проведут.
  Дочь радостно хлопает в ладошки:
  - Да-да, это дядя Саша, тётя Люба и Виталик!
  Жена, когда семья Смирновых проходит мимо, и взрослые стараются не смотреть на неё и дочь, просит:
  - Александр Данилович, Любовь Викторовна, проведите, пожалуйста, и мою дочь.
  Генерал Смирнов и его Супруга, как бы не замечая Жену и Дочь генерала Фёдорова, продолжают идти мимо них, а Виталик с радостью берёт Дочь за руку.
  Супруга генерала Смирнова молча разъединяет руки детей и тащит за собой готового заплакать Виталика.
  Дочь, всхлипывая, говорит матери, когда семья Смирновых отошла:
  - Мама, Виталику, как и другим детям наших знакомых, наверное, тоже больше никогда не разрешат играть со мной?
  Жена украдкой достаёт платочек и старается незаметно вытереть свои слёзы.
   Жена порывается подойти к ещё одной или двум парам. Но те, только лишь заметив её порыв, делают крюк, чтобы обойти её с дочерью.
  Жена растерянно спрашивает:
  - Что же нам с тобой делать, моя девочка? Как тебе попасть в зал?..
  Подъезжает большая машина. На её борту написано: 'Правда'. Из машины выходят фотографы 'Правды'.
  Фотограф, только выйдя из машины, сразу замечает симпатичную девочку и радостно показывает на неё коллегам:
  - А вот же! Не надо никого больше искать. Какая симпатичная девочка! Только вот цветы надо заменить. Где у нас букет для товарища Сталина? (Ему из машины подают роскошный букет цветов, с ним он подходит к жене и дочери генерала Фёдорова.) Здравствуйте-здравствуйте! Гордеев моя фамилия, фотокорреспондент 'Правды'. (Девочке, ласково.) Вот ты, красавица, нам и нужна. Только букет твой заменим. (Забирает тот букет, что девочка держала в руках, отдаёт его кому-то из коллег, вручает девочке букет, приготовленный редакцией 'Правды'.) Пошли. (Берёт девочку за руку.) Постараемся сделать так, чтобы в кадр с товарищем Сталиным попала как раз ты. (Ведёт девочку за собой. К матери, которая остаётся стоять на месте.) А вы что стоите?
  Жена:
  - Ой, а у меня... А я 'Приглашение' дома забыла...
  Фотограф уверенно говорит:
  - Пойдёмте-пойдёмте с нами. Посадим и вас куда-нибудь.
  Внутри Колонного зала.
  Специально отобранные дети с букетами цветов сидят в переднем ряду. На месте, самом близком к ступенькам, ведущим на сцену, сидит Дочь генерала Фёдорова с самым роскошным букетом цветов. Фотограф 'Правды' с фотоаппаратом сидит в следующем ряду, сразу за девочкой. Инструктируя, Фотограф что-то нашёптывает девочке в ухо. Она согласно кивает головой.
  Над сценой - транспарант: 'Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!'
  У ступенек стоит тот самый Офицер, который занимал Дочь генерала Фёдорова на детской площадке в особняке Берии. Внимательно всматривается в детей. Узнав его, Дочь испуганно прикрывает лицо букетом.
  Сталин и другие руководители выходят на сцену, к столу президиума съезда. Зал, стоя, аплодирует вождям.
  Дети с цветами устремляются к сцене. Первой подбегает к ступенькам лестницы Дочь генерала Фёдорова. Теперь Офицер узнаёт её, хватает за руку, отводит в сторонку. Другие дети бегут к вождям на сцене.
  Офицер выводит Жену и Дочь генерала Фёдорова из Колонного зала через задний ход.
  Офицер строго говорит жене генерала Фёдорова, отведя её в сторону от дочери:
  - Вам настоятельно рекомендуется всё время находиться по месту постоянной прописки.
  Жена:
  - Ну да, арестовывать человека по месту постоянной прописки куда удобнее, чем искать его по всей Москве.
  Офицер заходит внутрь Колонного зала.
  Дочь:
  - Не удалось мне, мамочка, поговорить с товарищем Сталиным. Больше нам некого просить спасти нашего папу. (Плача, прижимается к матери.)
  Жена поднимает глаза к небу и крестится:
  - Теперь о спасении нашего папы мы можем просить только Его.
   Дочь:
   - Вы же с папой всегда говорили, что бога нет.
  Жена:
   - А вот теперь и папе некого просить спасти нас, кроме Него. (Крестится.)
  ...Ночь. В комнате, рядом, обнявшись, сидят за столом Жена и Дочь генерала Фёдорова. На столе - только их семейный фотопортрет.
  Требовательный звонок в дверь.
  Дочь испуганно прижимается к матери:
  - Ой, мама, кто это?
  Жена догадывается:
  - Ну, вот и за мной пришли. (Отстраняет от себя дочь.) Теперь ты остаёшься одна. Не раскисай. Будь такой же мужественной, как наш папа. (Открывает дверь.)
  Входят три сотрудника НКВД. Двое из них с ленцой, формы ради, осматривают комнату.
  Жена:
  - Квартиру генерала Фёдорова уже не раз обыскивали.
  Сотрудник приказывает жене генерала Фёдорова:
  - Собирайтесь!
  Жена:
  - А как же наша дочь?
  Сотрудник:
  - О вашей дочери позаботится государство.
  Дочь со слезами бросается к матери:
  - Я не хочу, чтобы обо мне заботилось государство! Я хочу, чтобы обо мне заботились мама и папа.
  Один из Сотрудников отрывает дочь от матери, удерживает её в своих руках.
  Сотрудники собираются выводить Жену генерала Фёдорова из комнаты.
  Дочь вырывается из рук сотрудника и бросается к матери:
  - Мамочка, я хочу с тобой!
  Жена обнимает дочь:
  - Тебе туда нельзя, моя девочка. Там очень холодно.
  Дочь:
  - Но ведь сейчас лето.
  Жена:
  - Там, моя звёздочка, никогда не бывает лета...
  Дочь:
  - А когда ты вернёшься?
  Жена, которую выводят из комнаты, оборачиваясь, отвечает:
  - Я вернусь, когда везде растает лёд. Держись, моя девочка...
  Дочь:
  - Мама, мамочка, а когда лёд растает везде?..
  Сотрудники, выведя из квартиры жену генерала Фёдорова, захлопывают перед дочерью дверь.
  Дочь, прижимая к себе семейный фотопортрет, рыдает.
  Просмотр с экрана монитора заканчивается.
  Снимается сцена в кабинете главного редактора 'Правды'.
  Барышня с хлопушкой:
  - 'Людоеды'. Кадр ?? Дубль - первый.
  Режиссёр командует:
  - Мотор!
  В кабинете, за большим столом, сидят, опустив головы, сотрудники 'Правды'. Во главе стола - главный редактор.
  Гнетущая тишина.
  Кто-то из сотрудников пытается налить из графина в стакан воды. Громкое звяканье стекла в дрожащих руках. Попытка отменяется.
  Главный редактор удручённо произносит:
  - Вот так! Если бы не бдительность наших органов, 'Правда' могла бы опубликовать снимок товарища Сталина в обнимку с членом семьи врага народа.
  Журналист с удивлением задаёт вопрос всем присутствующим:
  - Но разве наш фотокорреспондент Гордеев может знать в лицо членов семей всех врагов народа? Ведь таких врагов теперь тысячи и тысячи...
  Главный редактор с подозрением спрашивает у журналиста:
  - Судя по вашей интонации, вы не уверены, что все эти тысячи репрессированы справедливо. Или вы считаете, что органы напрасно арестовали Гордеева?
  Журналист встаёт, испуганно прикладывает руку к сердцу:
  - Да что вы, товарищи! Нисколько не сомневаюсь, что наши органы работают безукоризненно. И потеря бдительности в действиях Гордеева, конечно, налицо, но...
  Звонит телефон на столе перед главным редактором. Подняв трубку и услышав лишь первые слова, Главный редактор почтительно встаёт.
  Главный редактор, выслушав собеседника на другом конце провода, покорно соглашается:
  - Слушаюсь. (Кладёт трубку и после паузы говорит своим журналистам.) Ну, вот. Что и следовало ожидать. Меня первым приглашают свидетелем по делу Гордеева. Ни я, ни, надеюсь, никто из вас не станем оправдывать его преступную халатность...
  Режиссёр командует:
  - Стоп! Снято.
  Работа по съёмке кадра сворачивается.
  Продюсер спрашивает у консультанта:
  - Михаил, а как звали ту девочку... ну, на том знаменитом снимке Сталина с девочкой на руках?
  Консультант уверенно отвечает:
  - Гуля Маркизова. Приехала в Москву со своими родителями на какое-то партийное торжество.
  Продюсер:
  - Ну и что с ними всеми потом стало?
  Консультант:
  - Сначала лучший друг детей расстрелял отца этой девочки, а потом и мать убил. Сама Гуля как-то смогла выжить.
  Режиссёр говорит продюсеру:
  - Вот видишь, Джон. А ты говорил, что 'Людоеды' - слишком крутое название для нашего фильма.
  
   11 .(В Луханске .) Месть
   Персонажи: Пузиков; Автор; Нелепов-Сталин; Гвозденко-Берия; актёр-Ворошилов; актёр-Будённый; актёр-Поскрёбышев; Пузикова-Внучка; Медунцев; Автор-2; Суфлёр.
  Фасад театра:
   Афиша спектакля 'РЕПКА'.
  На крыльце, у парадного входа театра стоят Пузиков (уже в образе Калинина) и Автор 'Репки'.
  Подъезжает машина. Из неё выходит Медунцев и Автор-2.
  Все жмут друг другу руки.
  Пузиков растроганно говорит:
  - Спасибо, товарищ Медунцев, что оказали нам такую высокую честь - согласились присутствовать на премьере 'Репки'.
  Медунцев:
  - Это будет не рядовая премьера, товарищи. С 'Репкой' наша партия возвращается на сцену. Поставить на службу партии театр, кинематограф и все другие виды искусства - вот задача коммунистов во все времена... К сожалению, в полной мере отметить успех вашего коллектива, в котором я не сомневаюсь, и присутствовать на торжественном банкете не смогу. Сразу после окончания спектакля должен улетать. Михаил Иванович, когда ваш выход на сцену?
  Пузиков:
  - После начала спектакля до моего выхода есть несколько минут.
  Медунцев предлагает:
  - Тогда пройдёмте к вам в кабинет. Хочу представить вам автора (Указывает на своего спутника.) ещё одной очень перспективной пьесы.
  Пузиков, Медунцев, Автор и Автор-2 заходят в театр.
  В зале театра:
  Зал наполняется зрителями. В передних рядах - сталинисты с букетами цветов. Занавес закрыт.
  В гримёрке Внучки-Пузиковой:
  Внучка сидит перед зеркалом в своей гримёрке, гримёр поправляет ей косы; Внучка вытаскивает из своей котомки маленькую репку и, недовольно морщась, принюхивается к ней:
  - Надо будет в кабинете товарища Сталина её оставить. Не одной же мне обонять эту гадость...
  В мужской гримёрке:
  Нелепов-Сталин; Гвозденко-Берия; актёр-Ворошилов; актёр-Будённый - у стола с водкой и закуской.
  Гвозденко-Берия разливает по стаканам водку и поднимает свой стакан:
  - Мы не рабы...
  Все, чокаясь, хором:
  - Рабы не мы!
  Выпивают.
  В кабинете Пузикова:
  Автор-2, держа в руках раскрытую рукопись своей пьесы, объясняет:
  - Я, товарищи, тоже отталкивался от сказки. От 'Красной шапочки'. Но мода времени действия моей пьесы обязывает назвать её по-другому - 'Красная косынка'...
  Пузиков:
  - Так-так, очень интересно...
  На сцене:
  Занавес открывается.
  Интерьер и действующие лица те же, что в сцене 'Мармелад'.
  Сталин с трубкой в руках, неторопливо расхаживает по кабинету:
  - Товарищи! Сначала о международной обстановке. Разжигая пожар мировой революции, мы уже достигли немалых успехов на пути падения престижа СССР во всём мире... Но у большевиков не принято останавливаться на достигнутом. Что мы можем предпринять для ещё большего падения этого престижа? Что, например, можно сделать для того, чтобы нас наконец-то турнули из Лиги наций? Пожалуйста, товарищи, какие будут предложения?
  Ворошилов:
  - Товарищ Сталин, для того, чтобы нас наконец-то турнули из Лиги наций, хорошо бы Красной Армии снова посягнуть на суверенитет какого-нибудь сопредельного государства. А повод для такого посягательства организует товарищ Берия. (Показывает на Берию.) Ему, наверное, не составит труда состряпать сотню-другую отчаянных призывов из того государства. Призывов с просьбой помочь его многострадальному рабочему классу и трудовому крестьянству сбросить с себя ненавистное иго капиталистов и помещиков.
  Берия:
  - Обижаешь, товарищ Ворошилов. Товарищу Берия не составит никакого труда составить тысячи призывов к нам самих помещиков и капиталистов с просьбой свергнуть их ненавистное иго.
  Сталин:
  - Хорошее предложение, товарищи. А для того, чтобы международный престиж СССР упал ещё ниже, надо, чтобы даже малочисленная и плохо вооружённая армия той страны как следует накостыляла Красной Армии.
  Будённый:
  - Тогда, товарищ Сталин, нам лучше всего сунуться в Финляндию. Можно не сомневаться: финны нам так накостыляют, что долго после этого будем почёсываться и подсчитывать потери в живой силе и технике.
  Суфлёр в своей будке, лихорадочно листает текст пьесы, в недоумении тараща глаза, пожимает плечами, разводит руками:
  - Что за чертовщина?
  В кабинете Пузикова:
  Автор-2:
  -...Красная Косынка у меня - активная комсомолка, повар столовой имени Розы Люксембург. Каждый день после работы она с тазиком пирожков идёт в дремучий лес...
  Автор язвительно спрашивает у коллеги:
  - Целый тазик пирожков - не многовато ли для одной бабушки Красной Косынки?
  Автор-2:
  - Нет, тазик пирожков предназначен не для одной только бабушки Красной Косынки. Она несёт их в лесной санаторий для ветеранов революции, среди которых - и её бабушка.
  Автор:
  - Коллега, ваших ветеранов революции в лесном санатории так плохо кормят, что приходится каждый день целыми тазиками носить им пирожки?
  Автор-2 тоже язвительно:
  - Плохо-не плохо, а вот от пирожков с повидлом они, в отличие от избалованных пирожными и мороженым колхозников в пьесах некоторых моих коллег, не отворачиваются...
  Медунцев укоряет авторов за перепалку:
  - Товарищи-товарищи!..
  На сцене:
  Сталин:
  ...- Теперь ты, Лаврентий. Как врагов народа перевоспитываешь?
  Берия:
  - Очень действенный метод перевоспитания любого врага народа - без лишних церемоний впаять ему десять лет без права переписки.
  Сталин:
  - Надеюсь, этот приговор строго соблюдается? Надеюсь, советская почта не задыхается от незаконной переписки врагов народа?..
  Суфлёр негромко, с возмущением обращается к актёрам:
  - Вы что, с ума все одновременно посходили? Вы что несёте, хулиганы!
  Берия, не обращая внимания на суфлёра:
  - Но всё-таки самым лучшим методом перевоспитания показала себя высшая мера наказания. После неё - никаких рецидивов неправильного поведения.
  Сталин:
  - Да, товарищи, высшая мера наказания - это единственный метод, который не даёт никаких осечек. Поэтому надо использовать его как можно шире. А то, например, освободится какой-нибудь враг народа через десять лет, - совсем писать, может быть, разучится, а всё равно не перевоспитается.
  Берия ухмыляется:
  - Да кто же его, товарищ Сталин, отпустит через десять лет.
  Сталин:
  - Знаю-знаю, товарищи, что это значит - десять лет без права переписки. Это била шютка со стороны товарища Сталина.
  Ворошилов и Будённый, смеясь, аплодируют.
  Суфлёр негодует:
  - Вы что, сволочи, сговорились? Вы что себе позволяете!
  Сталин, показывая на суфлёра в будке, говорит Берии:
  - Лаврентий, а это кто такой?
  Берия заглядывает в будку суфлёра:
  - Я думаю, товарищ Сталин, что это очередной враг народа, который вредит нам на театральной ниве. Хорошо окопался.
  Сталин обращается к Ворошилову и Будённому:
  - Товарищи маршалы, помогите нам избавиться от только что разоблачённого врага народа...
  Сталин и Берия вытаскивают суфлёра из его будки, тащат его под руки к двери кабинета. Ворошилов и Будённый подталкивают и даже пинают упирающегося суфлёра сзади.
  В это же время дверь кабинета приоткрывает Поскрёбышев , который не посвящён в заговор.
  Поскрёбышев удивлённо смотрит, как выталкивают за дверь суфлёра:
  - Разрешите, товарищ Сталин?
  Сталин грубовато спрашивает:
  - Что у тебя, Поскрёбышев?
  Поскрёбышев подходит к Сталину и что-то шепчет ему.
  Сталин обращается к присутствующим:
  - Ещё одного ходока черти в Кремль принесли. На этот раз - баба. Сейчас заложит кого-нибудь. Или мужа или соседей.
  Ворошилов:
  - Так, может, сразу гнать её взашей отсюда?
  Будённый:
  - Если сразу вытурить - растрезвонит по всему свету, что обидели её в Кремле.
  Берия:
  - Чтобы не трезвонила, можно прямо сейчас впаять ей лет двадцать пять. Без права даже рот открывать весь этот срок.
  Сталин:
  - Ладно, раз припёрлась - послушаем.
  В кабинет заходит Внучка.
  Сталин принюхивается:
  - А чем это от тебя так воняет?
  Внучка, после паузы, растерянная после реплики Сталина не по тексту:
  - Что вы сказали, товарищ Сталин?
  Сталин:
  - Ты что, глухая? Ходоки к товарищу Сталину не должны быть глухими. Ходоки должны как губка впитывать каждое слово товарища Сталина. Почему от тебя гнильём несёт?
  Внучка ещё более растерялась:
  - Это не от меня, товарищ Сталин. Это...репка...вот (вынимает из котомки репку).
  Сталин требует:
  - Поскрёбышев, выкинь эту гадость!
  Удивлённый Поскрёбышев берёт у Внучки репку, выходит за дверь.
  Сталин подходит к Внучке и молча сверлит её взглядом.
  Пауза.
  Внучка, негромко, только для Сталина, произносит:
  - Чего уставился? Говори свою реплику!
  Сталин громко, для зала, говорит:
  - Ты что, пришла сюда командовать товарищем Сталиным?
  Ворошилов и Будённый вскакивают со стульев. Первый выхватывает из кобуры маузер, второй достаёт из ножен саблю.
  Сталин Ворошилову и Будённому:
  - Спокойно, товарищи маршалы. Мы с товарищем Берия сами сможем примерно наказать любого наглеца. А вам пора идти готовить вероломное нападение на Финляндию. Не забудьте организовать его так, чтобы соотношение потерь было один к десяти в пользу финнов. Или хотя бы - один к пяти.
  Будённый:
  - На одного финна уложить десять наших бойцов - это мы, товарищ Сталин, и без всякой подготовки сможем.
  Ворошилов чешет затылок:
  - А вот чтобы за одного финна угробить всего пять красноармейцев...Тут ведь иногда почти по-настоящему воевать придётся.
  Сталин:
  - Я верю, товарищи маршалы, что воевать по-настоящему вы никогда не научитесь.
  Ворошилов и Будённый хором рапортуют:
  - Есть, товарищ Сталин, никогда не научиться воевать по-настоящему!
  Ворошилов и Будённый уходят из кабинета.
  Сталин Внучке:
  - Ну и что, так и будем с разинутым ртом стоять?
  Внучка зло шепчет:
  - Если текст забыл, то зачем суфлёра выкинул? (Потом громко, для зала.) Вы, товарищ Сталин, хотите, наверное, спросить, откуда и зачем я пришла в Кремль?
  Сталин:
  - Это ты должна вытереть сопли под носом и доложить, откуда и зачем припёрлась к товарищу Сталину...
  В кабинете Пузикова:
  Автор-2:
  ...- В роли лесного злодея в 'Красной косынке' у меня выступает недобитый кулак с говорящей фамилией - Волков. А в роли охотника-спасителя - товарищ Сталин.
  Медунцев:
  - Лично товарищ Сталин?
  Автор-2:
  - Я считаю, что даже загруженный государственными делами товарищ Сталин мог хоть иногда побродить по лесу с ружьишком?
  Автор язвительно спрашивает:
  - Но не мелковатым ли тогда получится подвиг товарища Сталина, если ему будет противостоять всего один кулак Волков?
  Пузиков:
  - Пожалуй, Борис Борисович прав: для придания подвигу товарища Сталина должного веса лучше, если недобитый кулак Волков будет предводителем целой шайки лесных бандитов...
  На сцене:
  Внучка негромко, зло выговаривает Сталину:
  ...- Ты что себе, негодяй, позволяешь! (Громко, для зала.) Товарищ Сталин, можно, я буду называть вас дядя Иосиф?
  Берия:
  - Может быть, ты ещё попросишь за усы товарища Сталина подёргать?
  Сталин:
  - Лаврентий, подскажи ей, как нужно правильно называть товарища Сталина.
  Берия Внучке:
  - Товарища Сталина следует называть так: отец народов, гениальный вождь и учитель товарищ Сталин.
  Внучка негромко, зло говорит Сталину:
  - Ты у меня, отец народов, уже завтра кубарем из театра покатишься. (Громко, для зала.) Отец народов, гениальный вождь и учитель, значит, мне не надо рассказывать вам, что происходит у нас, в колхозе 'Красная репка'?
  Сталин:
  - Отец народов, гениальный вождь и учитель лучше тебя знает, что происходит в красных колхозах, на красных заводах и фабриках и во всех других красных загонах. Вы у меня там как бараны за оградой, которых я могу резать, когда захочу...
  В кабинете Пузикова:
  Пузиков встаёт с кресла:
  - Ну что же, и это партийное задание, в общем и целом, понятно. Непременно будем ставить в нашем театре 'Красную косынку', непременно... Вы, товарищи, проходите в зал, а мне пора выходить на сцену.
  Все выходят из кабинета.
  Автор с волнением пожимает руку Пузикову, который уже в образе Калинина:
  - Ну, ни пуха, Михаил Иванович!
  Пузиков:
  - К чёрту, к чёрту, к чёрту!..
  На сцене:
  В кабинет Сталина быстрым шагом входит Калинин-Пузиков, держа в руках книгу.
  Калинин восторженно хлопает рукой по книге:
  - Товарищи! Вот вам примеры народного творчества, начисто опровергающие злопыхательство врагов народа.
  Сталин-Гвозденко, молча, с мрачным видом подходит к Калинину-Пузикову, берёт у того книгу, листает...
  Калинин Сталину, негромко говорит:
  - Ну же, чего молчишь, представляй меня Внучке!
  Сталин отдаёт Калинину книгу и громко, для зала, говорит:
  - А кто тебя, похотливого козла, не знает?
  Пузиков-Калинин ошарашен, в недоумении заглядывает в суфлёрскую будку, вопросительно смотрит на Внучку, та пожимает плечами.
  Внучка, глядя на Калинина, радостно хлопает в ладоши:
  - Ой! А это, наверное, дядя Миша Калинин - всесоюзный староста. Он каждый день вручает кому-нибудь ордена и медали.
   Сталин:
  - А ещё дядя Миша каждый день щупает балерин Большого театра... Лаврентий, остались в Большом театре балерины, ещё не перещупанные Всесоюзным старостой?
  Берия:
  - В Большом им перещупаны все, товарищ Сталин. Теперь он на Театр оперетты переключился.
  Сталин:
  - Какой джигит, а! Даже Большого театра ему не хватило... Ну ладно. (К Калинину.) Что ты там насчёт злопыхательства хотел нам сказать?
  Калинин-Пузиков ещё раз в недоумении заглядывает в суфлёрскую будку, вопросительно смотрит на каждого актёра, неуверенно проговаривает свой текст:
  - Враги народа... упорно ставят под сомнение... ставят под сомнение ваше, товарищ Сталин, утверждение... что жить стало лучше, жить стало веселей. А я вот вам сейчас зачитаю примеры народного творчества... убедительно опровергающие это злопыхательство...
  Сталин ухмыляется:
  - А зачем нам всякий дешёвый книжный подхалимаж? Разве мы с Лаврентием - не народ? Мы сами можем легко опровергнуть любое злопыхательство. Вот скажи, Лаврентий, веселей тебе сейчас живётся?
  Берия:
  - Так точно, товарищ Сталин. Жить стало веселей. Вчера прямо у меня в кабинете мои сотрудники одного старого большевика допрашивали. Так это целый анекдот получился. Сначала с ним по-хорошему обращались - сапогами по рёбрам прошлись, нос сломали, задницу паяльной лампой поджарили. Партия, говорю ему, требует, чтобы ты признал себя японским шпионом. Нет, упорствует сволочь. Делать нечего - мои сотрудники перешли дозволенную грань самой гуманной в мире советской следственной практики...
  Сталин:
  - Ай-яй-яй, Лаврентий, неужели нельзя было по-хорошему продолжить допрос: иголки ему под ногти загнать или табуреткой по голове двинуть?.. Ну, и в какой форме твои держиморды перешли дозволенную грань советской следственной практики? Наверное, опять стали применять самую жестокую пытку- шалабаны?
  Берия разводит руками:
  - А что было делать, товарищ Сталин - пришлось перейти к шалабанам. Так он и тут попытался выкрутиться: да, говорит, такую пытку я, конечно, как и любой другой человек, не выдержу, но японским шпионом признавать себя всё равно не стану. А вот японским императором - пожалуйста.
  Сталин:
  - Да, какой изворотливый враг народа тебе этот раз попался! Знает, что в советском уголовном кодексе нет ни одной статьи против японского императора. Ну и как ты, Лаврентий, вышел из этого щекотливого положения?
  Берия:
  - А он сам, товарищ Сталин, вышел из этого щекотливого положения. Точнее - выпрыгнул из этого положения. Из окна на четвёртом этаже.
  Сталин:
  - Удачно прыгнул?
  Берия:
  - Нет, товарищ Сталин, неудачно. Он 'солдатиком' прыгнул (Берия показывает положение прыжка 'солдатиком'.) Поэтому только ноги-руки себе все переломал.
  Сталин:
  - Сам виноват. Прыгать тоже надо с умом. Это с тридцатого этажа можно хоть как прыгать, даже 'солдатиком', и всё равно быть уверенным - всё, допрыгался.
  Берия:
  - Вот и для этой темы у вас, товарищ Сталин, родилось гениальное замечание. А с четвёртого этажа, даже те, кто правильно прыгают, головой вниз, - даже они не всегда могут потом вот так сказать: 'Всё, допрыгался...'
  Внучка уныло говорит:
  - Эх, вот бы дядя Миша и меня хоть какой-нибудь медалькой наградил...
  Сталин:
  - Ты скажи спасибо, что дядя Миша сейчас театром оперетты занят. А то бы он тебя живо брюхом наградил.
  Калинин-Пузиков негромко возмущается:
  - Вы что это, паразиты, творите! На веки вечные хотите и меня, и весь театр опозорить!..
  В ложе:
  Сидящие в ложе Медунцев, Автор и Автор-2 переглядываются, пожимают плечами, не понимая что происходит.
  Медунцев спрашивает у Автора:
  - Что происходит на сцене? Это ваш текст?
  Автор, поражённый происходящим, разводит руками:
  - Ничего не понимаю!
  На сцене:
  Внучка чуть не плачет:
  - Отец народов, гениальный вождь и учитель товарищ Сталин, дайте мне, пожалуйста, какую-нибудь книгу в подарок... и я пойду обратно в свой колхоз, в 'Красную репку'.
  Сталин обращается к Берии:
  - Лаврентий, у тебя есть какая-нибудь интересная книга?
  Берия:
  - Самую интересную книгу, товарищ Сталин, я всегда ношу с собой. Вот...
  Берия вынимает из своего портфеля и передаёт Сталину книгу.
  Сталин, прочитав название книги, говорит:
  - Да, действительно интересная книга. (Передаёт книгу Внучке.) Прочти и познакомь с этой книгой всех в 'Красной репке'.
  Внучка, ещё не прочитав названия книги, машинально прижимает её к груди:
  - Я буду беречь эту книгу как зеницу ока!.. (Потом громко читает название книги.) 'Энциклопедия сексуальных извращений народов мира'. (Машинально продолжает.) Наизусть выучу...И другим порекомендую...
  Внучка, прижимая книгу к груди, уходит из кабинета.
  Калинин негромко выговаривает уходящей Внучке:
  - Дура!
  Внучка, оборачиваясь, парирует:
  - Козёл!
  В ложе:
  Медунцев:
  - Товарищи, я решительно ничего не понимаю! Что происходит на сцене?
  Автор-2 язвительно говорит Автору язвительно:
  - Какие интересные книги дарит ходокам в Кремль товарищ Сталин.
  Автор вскакивает с кресла и бросается к двери из ложи.
  На сцене:
  Калинин решительно, громко говорит:
  - Позвольте, товарищи, я познакомлю вас с ещё более интересной книгой и приведу из неё несколько примеров народного творчества, подтверждающих, что жить у нас стало лучше, жить стало веселей. Вот что слагает народ (открывает книгу, старательно декламирует):
   'В цветущих республиках нашей страны
   Народы весельем и счастьем полны...'
  
  Сталин перебивает Калинина:
  - Достаточно. Теперь мы с Лаврентием приведём тебе примеры народного творчества. Начинай, Лаврентий, со своего анекдота, а я продолжу своим.
  Берия:
  - 1933 год. Из деревни приползают в город босые, в лохмотьях, умирающие с голода старик и старуха, заползают в райком партии и просят первого секретаря: 'Передайте, пожалуйста, товарищу Сталину благодарность за наше счастливое детство'. Первый секретарь пинками выпроваживает их за порог райкома и ругается: 'Вы что, идиоты? Товарищ Сталин ещё и не родился, когда вы были детьми...' - 'Так вот за это мы его и благодарим', - сказали старики.
  Сталин:
  - Теперь моя очередь привести пример народного творчества. Один иностранный корреспондент, будучи на приёме у Всесоюзного старосты (жест в сторону Калинина), заметил, что тот, прежде чем поставить печать на какой-нибудь документ, ставит её себе на лбу. На недоумённый вопрос корреспондента Всесоюзный староста ответил: 'Моя печать. Куда хочу, туда и ставлю'. Будучи на приёме у товарища Сталина, корреспондент рассказал об этом. 'Ишак!' - сказал товарищ Сталин. 'Тогда почему же вы поставили его на такой высокий пост?' - удивился корреспондент. 'Мой ишак. Куда хочу, туда и ставлю', - сказал товарищ Сталин.
  Калинин-Пузиков бросается на Сталина:
  - Ах ты, сволочь усатая!..
  В кабинет Сталина на сцене вбегают Автор и Ветеран с клюкой.
  Драка Сталина и Берии с Калининым, Автором и Ветераном...
  Занавес.
  
   12 . (В Голливуде.) У ворот тюрьмы
  Персонажи: Режиссёр; Продюсер; Консультант; Дочь генерала Фёдорова; Жучка; Охранник; Водитель; Жена генерала Фёдорова; актриса-Внучка; актриса-Бабка; актёр-Дедка; Женщина в чёрном.
  Просмотровый зал. В нём сидят создатели фильма 'Людоеды'. На экране - его последние кадры.
  У ворот тюрьмы.
  Печальные люди у ворот тюрьмы. В основном - женщины.
  Здесь же - Дочь генерала Фёдорова и Жучка. Они - рядом: Дочь сидит на корточках и гладит Жучку.
  Ворота открываются. В проёме ворот останавливается перед выездом машина-автозак.
  Охранник проверяет документы у водителя:
   - Куда?
  Водитель:
  - На вокзал.
  Внутри автозака - Жена генерала Фёдорова, актриса-Внучка, актриса-Бабка, актёр-Дедка.
  Машина медленно трогается.
  Жучка, учуяв актрису-Внучку, с лаем бросается к машине.
  Внучка прильнула к окошку:
  - Ой, смотрите, это же моя Жучка!
  Жена генерала Фёдорова, глядя в окошко фургона и заметив дочь, громко, отчаянно кричит:
  - Доченька! Машенька!
  Дочь, услышав и увидев в окошке родное лицо, кричит:
  - Мамочка! Мамочка!
  Машина отъезжает от ворот. Дочь и Жучка бегут за ней. Машина ускоряет ход. Девочка спотыкается и падает. Машина быстро удаляется.
  Девочка, сидя на коленях, горько плачет. Жучка вылизывает ей руки и лицо.
  Женщина в чёрном в очереди у ворот тюрьмы, негромко, почти про себя декламирует:
  - Звёзды смерти стояли над нами, и безвинная корчилась Русь под кровавыми сапогами и под шинами чёрных 'марусь'.
   Женщина в чёрном подходит к девочке, гладит её по головке:
  - И самая тёмная ночь когда-нибудь кончается. (Подаёт девочке руку.) Пойдём со мной. Вместе будем ждать рассвета...
   На экране: 'The end'
  После паузы.
  Продюсер спрашивает у консультанта:
  - Михаил, неужели среди русских до сих пор остаются такие, которые про своего главного людоеда говорят: 'С одной стороны - с другой стороны' и поэтому не считают его однозначно преступником?
  Консультант удручённо отвечает:
  - Таких - миллионы.
  Режиссёр тоже с удивлением спрашивает у консультанта:
  - Но почему?! Разве, например, серийный маньяк-убийца не будет признан в любой стране и любым судом кровавым преступником только потому, что он - толковый хозяйственник, пробивной коммивояжёр, великий шахматист или лучший в футбольной лиге форвард? Что это за идиотское - 'с одной стороны - с другой стороны'? Почему этого кровавого палача Сталина у вас давно не осудили?
  Консультант:
   - Потому что бОльшая часть населения страны была в разной степени или соучастниками его преступлений или молчаливыми, трусливыми свидетелями. Зачем такой публике суд над собой?
  Продюссер:
  - Остаётся надеяться на следующие ваши поколения. Рано или поздно России не обойтись без такого суда.
  
   13 .(В Луханске .) Сюда не зарастёт народная тропа
   Персонажи: 1-й и 2-й рабочие; Чиновник.
  К недавно открывшемуся городскому общественному туалету подъезжает небольшой фургон и останавливается на некотором расстоянии от него. Из машины выходят Чиновник, 1-й и 2-й рабочие.
  Рабочие вытаскивают из машины вывеску - 'Добро пожаловать!', инструменты, ведро с краской...
   Все трое останавливаются около машины и смотрят, что происходит вокруг туалета.
  Его входная дверь крест-накрест заколочена двумя досками. Рядом валяется вывеска - 'Добро пожаловать!'
  Вокруг туалета по очереди ходят сталинисты и сталинистки. Сначала они топчут вывеску 'Добро пожаловать!', потом заходят за туалет, где не видны зрителям. Выходя из-за туалета, производят характерные движения с брюками и юбками людей, только что справивших 'за углом' нужду. Один из них кистью, большими буквами, пишет на стене туалета (заметно, что это место уже не раз перекрашивали): 'На этом месте должен был быть воздвигнут памятник Отцу народов, Гениальному вождю и учителю...').
  Ветеран угрожающе машет приехавшим клюкой, топчет сброшенную вывеску и, расстёгивая на ходу брюки, идёт за туалет.
  1-й рабочий (к Чиновнику):
  - Какой уже раз будем восстанавливать вход и закрашивать про отца народов?
   Чиновник:
  - Пятый.
  2-й рабочий:
  - От ветеранушки, если распетушится, опять можно только драпать?
  Чиновник:
  - Только драпать. Уважим верного караульного отца народов. Недолго уж ему осталось клюкой своей махать.
  Чиновник, 1-й и 2-й рабочие идут ко входу в общественный туалет.
  
   К О Н Е Ц Ф И Л Ь М А
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"