Аннотация: Однажды Зло, носящее белую хламиду, задумалось, а что оно такое, изрядно испортив этим планы черного рогатого Добра. А оно и хотело всего лишь сохранить равновесие...
МЫ С ДОБРОМ. БЕСТОЛКОВАЯ САГА
1.
- Добро! Эй, Добро!
Оно, наконец, высунулось из Бумажной башни и посмотрело на меня. Как всегда - в черном, на рыжей вихрастой голове корона - не корона, шлем - не шлем, а не пойми что с нелепыми рогами, гнутыми в разные стороны. И совершенно не выносит шутки на эту тему...
- Ну чего тебе?
- Выйди, поболтаем.
- Я занят! - рявкнуло оно в лучших традициях истинного Добра и исчезло в окне.
Однако... чем это оно тут может быть занято, когда всех наших дел - ждать визитов?
Я несильно пнул стену. Бумажная башня сложена из книг, в которых Добро побеждает Зло. Вот прям совсем побеждает. Сказки, конечно, причем по большей части глупые. Но Добро все равно гордится каждой из этих книг, даже если она дурно написана - оно вообще много чем гордится, хотя Добру вроде бы не положено. А Башню построило еще в те дни, когда мы были плохо знакомы, и рыжее наивно решило, что, забравшись повыше, сможет избавиться от моего общества.
Теперь оно не было столь наивным, но торчало в Башне почти безвылазно. Я решил войти без приглашения.
При моем появлении (оказаться сразу в той комнате, где за столом заседало Добро - просто нечего делать) рогатое быстро хлопнуло выдвижным ящиком стола, явно что-то припрятав. Ну, посмотрим на то, что осталось на виду. Перо, чернила, стопка бумаги...
- О! - я поправил складки белейшего одеяния и сдул с широкого рукава несуществующую пылинку. - Ты никак решило само написать книгу?
- Не твое дело! - в прежней манере рявкнуло оно. Правда, душка? Только характер взрывной. Чем и воспользуемся.
- Слышь, Добро... А тебе соавтор не нужен?
- Нет! Я сам!
- А критик?
- Тем более! - рыжее явно удивилось, даже рявкать перестало и задумалось. - А ты разбираешься в литературе?
- Я в нас с тобой разбираюсь. А ведь ты же о нас пишешь, да?
- О нас, - наконец признал мой товарищ. Спрашивается - и чего было играть в тайну?
- Слушай, ну это же глупо, - попытался урезонить - ну, или подразнить - я. - Таких книг и без тебя море, и все про одно и то же. Можно сказать, все книги - про Добро и Зло, в том или ином виде. Собираешься накропать еще одну?
- А почему нет? - оно наконец достало из стола пухлую тетрадь. Оу... похоже, я застал конец процесса, а вовсе не начало. Лихо. Долго же рыжему удавалось скрывать от меня свое новое увлечение.
- Почему... Во-первых, это будет просто еще одна книга. Ничего оригинального...
- Откуда ты знаешь? - вспылило Добро. Аж рога на шлемо-короне зашевелились.
- Не перебивай! Я знаю, люди придумали о нас много интересного и воображение у них богатое. Не нам составлять им конкуренцию в чем бы то ни было.
- Да почему?? - о, сейчас задымится.
- Просто мы, мой друг, вторичны.
Молчит. С правдой невозможно спорить. Тем более с такой. Мы настолько вторичны, что люди нас видят, только если очень сильно захотят увидеть. А ведь они нас создали.
Вообще, может, и нет. Может, мы самозародились. По крайней мере, появились я и мой как бы противник одновременно. И льщу себе надеждой, что у меня был чуть менее обалделый вид, чем у рогатого Добра. А потом сразу начались визиты, и обоим пришлось спешно самоопределяться... Хотя все же определено заранее: оно Добро, а я Зло. Ну должен же кто-то ими быть? Причем именно такими. В другие эпохи и времена люди верили совсем в другое Зло и Добро. И думаю, однажды нас сменят новые, более подходящие новому времени.
Эти мысли не для Добра. Оно слишком нежное, несмотря на дурной характер. И, в конце концов, какая разница, что будет завтра, пока длится сегодня?
- Ты хоть почитаешь мне?
Добро покраснело. Вечный ребенок...
- Ну... можно...
Оно полистало свою рукопись... Я подошел поближе, убедился - почерк у Добра прекрасный. Потом сел прямо на пол, ибо другой мебели кроме стола и кресла тут не нашлось. Добро все листало, словно не могло решить, откуда начать чтение. Точно есть выбор.
- Лучше с первой страницы, - саркастически усмехнувшись, намекнул я.
- Сам знаю. Слушай... "Желания должны исполнятся. Исполненные, они почти всегда оказываются вовсе не так хороши и научают нас выбирать следующие более мудро".
- Стоп! - я почесал макушку. - Это о чем?
- Так и знал, что ты не поймешь, - Добро с явным облегчением захлопнуло тетрадь. - Это о нас.
- Не вижу связи.
- Присмотрись и увидишь. Желать чего-то, не думая о последствиях исполнения желания - зло, научиться на своих ошибках - добро.
Я хмыкнул:
- Намутил... И почему не написать так, как ты сейчас сказал, то есть более-менее понятно?
- Потому что должно быть еще и красиво.
- А... так красиво только непонятное? - на благородном лице Добра появилась гримаса... Ярость. Тоже не положено, но разве оно откажет себе в удовольствии слегка погневаться?
- У меня есть к тебе предложение, - быстро сказал я. Не очень хотелось, чтобы Добро все-таки взорвалось. Кто знает, может, именно так исчезли те, кто был до нас? - Не выдумывай ничего. Заведи дневник.
- Но это... - рыжее подумало, закрыло рот и кивнуло. Совсем другое дело. - Тогда и ты заведи, - предложило неожиданно.
- Мне-то зачем?
- А занять злодейский ум.
- Неинтересно. Мой ум и так вечно занят.
- Угу. То-то ты никак не оставишь меня в покое!
- Так мой ум занят именно тобой, - я едва удержался, чтобы не показать товарищу язык.
- Тогда могу предложить пари. Мы пишем дневники... Допустим, до сотого пришествия, выигрывает тот, чей дневник дольше просуществует. Если мой, ты наконец оставляешь меня в покое... Хотя нет! Ты оставляешь в покое всех!
- Ты же знаешь, это невозможно, - мирно и с легкой ноткой грусти ответил я. - Люди-то от меня не отстанут. Им равно нужны и я, и ты.
- Но помечтать то можно?
Я удивился:
- А зачем о таком мечтать? Хочешь мир, "полный одного лишь добра"? Это же бредни. Исключительно добро может существовать исключительно в кошмарах. Как и исключительно зло, кстати. Значит, до сотого пришествия. Ставка?
- Ставка... ну, пусть просьба, которую проигравший выполняет без спора. Идет?
Я подумал и согласился.
2.
Он стоял и смотрел так, как умеют только люди. Вместе с ним на меня глядел кусочек парка, весьма захудалого. Вот это мы и называем Пришествием или визитом. Каждый из живущих в свое время ощущает желание увидеть Зло или Добро во плоти. И видит - а мы видим человека вместе со всем, его окружающим. Некоторые кидаются драться, другие просят помочь в каком-то деле, кому-то отчаянно надо сказать что-то мне или моему собрату. Кто-то молчит, как этот.
Впрочем, молчание длилось недолго.
- А ты не такое, как о тебе рассказывают.
Вот так. Не "не такое страшное" или прекрасное. Просто - не такое.
Я пожал плечами, колыхнув складками белой хламиды. Для красоты. Человек долго-долго смотрел, как складки ходят волнами, постепенно успокаиваясь. Это завораживает, иногда даже заведомые драчуны опускают кулаки. Сам любовался бы, если б мог видеть себя со стороны.
- Просто я абстрактное Зло. Не твое и не чье-то еще. И не соответствую лично твоим представлениям о том, как должен выглядеть...
- Кто научил тебя философствовать? - перебил... да, парень. Я наконец определил его возраст. Такие, как этот, белобрысый верзила с простым лицом, вечно кажутся "неопределенного" возраста. Я сам выглядел похоже, разве что фигура не такая мощная.
- Поживи с моё рядом с Добром, еще и не такому научишься.
Человек все глазел и глазел. Кажется, он едва удерживался от того, чтобы не обойти меня вокруг и не осмотреть со всех сторон. Потом кивнул чему-то, кажется, собственным мыслям, и я перестал видеть гостя. Но засчитал первое пришествие... Вернее, мы засчитали - Добро в курсе всего, что происходит от начала визита до самого его конца. Порой даже приходит на выручку с особо беспокойными пришельцами, а я - к нему. Нередко выговаривает за недостойное поведение. Откуда Добру знать, какое поведение для Зла - достойное?
Мое логово не пещера и не башня - обыкновенный такой дом. Один этаж, крыша конусом и чердак. Окна с комнатными цветами. Колючки в основном, кстати, не колючие и очень даже цветущие. Потолок в клетку, пол ромбиками, стены белые. Никаких тебе люстр; ненавижу, когда над головой что-то висит. Увидел эти хоромы за спиной одного из пришедших ко мне людей и позже убедил себя, что мой дом так и выглядит и стоит вот прямо тут.
Это "тут", похоже, какой-то слойтого самого мира, в котором живут люди, и который мы почему-то можем видеть в деталях лишь во время пришествий. Нам особенно не мешает - из-за дара убеждения. И я, и мой собрат обладаем чудесным свойством заставить себя или друг друга поверить в любую вещь - и эта вещь немедленно появляется. В итоге нас окружает не пустота, а красивая, ухоженная местность с горами на горизонте, морем вдалеке и лесом почти рядом. Иногда кто-то из нас приближает море, иногда лес или горы, а как-то раз Добро увлеклось пустыней и надолго поселилось среди песка. И всего этого пришельцы не видят в упор. Только нас.
Правда, все нафантазированное время от времени пропадало, и приходилось себя переубеждать. Дольше всего не исчезали вещи, которые мы изменили. Я, к примеру, делал в доме уборку - и дом ни разу никуда не девался с тех пор, как поставлен. А Добро надписало каждую книжку, прежде чем вставить в стену башни, или уголок загнуло. Правда, не всегда помогает. И часто ненадолго. А повторное изменение тоже... когда как. Порой сразу после этого вещь и пропадает.
Будет у меня выбор после сотого пришествия. Писать в дневнике дальше, надеясь, что он не исчезнет, или не трогать - в надежде на то же самое.
Четкий след принесенного с собой белобрысым долго висел передо мной и вокруг меня. Я рассмотрел во всех деталях: запущенный парк, проложенные как попало выщербленные дорожки, какие-то столбы, вроде фонарных, но без фонарей. Взять для пополнения нашей с Добром реальности совершенно нечего. Жаль, что не библиотека и не дом - подцепил бы очередную книжку, прочел сам и подарил Добру. Такое тоже почему-то удавалось - скопировать книгу, которую удалось подержать в руках и полистать, но редко когда на это было время. Мой выбор книг, почти всегда "неправильных", доводил Добро до белого каления, но отказываться от подарков оно не могло, из-за их редкости. Правда, в итоге "правильных" книг набралось на целую Башню - а Добро вообще сразу родилось с книжкой в руках.
Пора было заняться дневником. Победа или проигрыш меня не волновали, но договор есть договор. И потом, проиграть, не попробовав выиграть - это не по мне.
Бумаги у меня, конечно, не нашлось, но я убедил себя, что на полке лежит целая пачка, из тех, которые видел когда-то в "бумажном" магазине, а сверху стоит чернильница и палочка для письма. Подошел, взял все, принес на стол, сел и начал писать.
Оказалось это не так просто. Я писал и тут же понимал - не нравится или не то. Вычеркивал, комкал и бросал листы на пол, и они тут же исчезали, став ненужными. Потом споткнулся о какую-то фразу, продолжил ее, развивая мысль, и не смог остановиться, пока слова не закончились совсем. Посмотрев после этого на листок, я удивился, как мало написал, а перечитав, решил оставить этот бред, сделав его первой страницей дневника. И еще удивился тому, как Добро настрочило целую книгу и не устало от этого. Но, в конце концов, мы с ним все-таки разные.
Из дневника Зла
В начале было темно. Про это говорят все книги. С чего вообще про это вспомнил... с того, что не знаю, о чем писать. Даже перелистал оставленную себе когда-то книжку с мифами. Надеюсь, это не считается жульничеством, ведь мы не договаривались ни о чем подобном.
Все сказки пишутся и рассказываются не просто так. Люди то ли знают, то ли придумали много других миров. И много разных обликовЗла и Добра. Почему-то им так интереснее. Вот, например, где-то Зло черное и рогатое, а Добро ходит в белом. Да ладно. Его чаще просят помочь, причем вообще не стесняются: то им крышу починить, то белье развесить. Хорошо же оно было бы в таком марком одеянии! А уж рога на моей голове и представлять не желаю... Брр.
Часто в тех книгах люди боятся Зла и борются с ним. От страха нет никакого толку, от драки тем более. И потом: уничтожить и победить - разные вещи. Как-то так. А уж если можно заставить Зло на себя работать.....
Чем все эти придуманные Зло и Добро отличаются друг от друга или от нас, настоящих? Обличьем, а еще характером. Может это всего-навсего характер авторов, не знаю. Просто там, где про нас написано в несказочных книгах, можно увидеть эту разницу в построении фраз, описании действий Зла и Добра, итогах этих действий. Разное время - разные мы. Я насчитал четыре пары, существовавшие до нас.
Какой хаос. О чем я вообще собирался написать? Кажется, о темноте в начале... Когда мы появились,как раз так и ощущалось - словно вдруг посветлело. Кто-то захотел, чтоб возниклочто-то, кроме Темноты. Может, именно мы? Я плохо представляю, как устроен этот мир, а людихорошо, убедительно выдумывают объяснения чему угодно, и сами же им верят. Так и я могу поверить, что это мы все создали, сделав свет из темноты. Может, как раз такая вещь, как богатая фантазия, и зовется Чудом?
3.
Я не слишком преуспел в ведении дневника, когда белобрысый снова явился - пришествием номер семнадцать, притащив с собой кусочек берега и реку. Только сейчас гость был постарше. Не очень заметно внешне, а так... по ощущениям. Ощущения. Интересно. Далеко не каждый человек способен их разбудить во мне и моем товарище. А этот, значит, способен и это пришествие какое-то особенное?
- Привет тебе, Зло, - сказал он - с явной иронией. Река шумела, но шум, как и все звуки мира людей, кроме человеческого голоса, был чем-то вторичным. Фоном, не мешавшим нам слышать друг друга.
- Привет, гость... как тебя называть?
Пришелец задумчиво почесал макушку:
- Можно Шугари. Или даже "эй, мужик".
- Ну, положим, до "эй мужика" тебе еще лет десять, - начал я с нарочно издевательской интонацией.
- Да? - не поверил он. - Тебе до настоящего Зла еще дальше. Добро такое же "убедительное"?
- Посмотри сам, - предложил я, гостеприимно улыбнувшись.
- Незачем. И так могу себе представить...
- Неужели? - перебил я, разговор мне жутко нравился. - Ну-ка, ну-ка, что именно ты можешь?
- Вообразить то, чего нет, - сказал - как подразнил... - Зло, к примеру.
- А я, по-твоему, кто? - я сделал удивленный вид.
- Вот и я думаю - кто ты?
Уф... Прямо душу ласкает. Обожаю словесные дуэли.
- Сам не знаешь, к кому в гости пришел?
- Какие такие гости? - возмутился он, по-моему, даже искренне. - Это я тебя вызвал!
- Тем более. Что вызвал - то и видишь. Я вообще ни при чем.
- Да уж. Мир именно так и устроен - даже Зло норовит сделать гадость и скинуть на тебя какую-нибудь ответственность, - он хмыкнул. - А ты соврал насчет своей абстрактности.
Я вопросительно посмотрел на него. Гость фыркнул:
- Ты вообще в курсе, зачем нужен? Человек посмотрит в глаза Злу или Добру - и поймет что-то важное. Это нужно для роста личности.
Я кивнул. Про это есть в книгах. Только "важное" там всегда заменяется множеством точек, словно это неприличное что-то.
- Абстракция бездушна, то есть и безразлична тоже. Но вот ты кидаешься в меня острыми и нахальными шутками, как человек. Как тот, кому не все равно.
Я сделал восхищенно-дурашливое лицо и ответил его же словами:
- Кто научил тебя философствовать?
Вот тут он обиделся:
- Злое ты.
- Злой, - согласился я.
- А почему "злой", а не "злое"? - гость, кажется, заинтересовался, даже про обиду забыл.
- Мы с Добром друг про друга говорим и думаем "оно". А про себя - "он". Говорить о себе в третьем лице - это было бы... неудобно, да?
Пришелец подумал и кивнул:
- Наверное. Тем более ты выглядишь как мужчина. Росту нехилого, широк в плечах, стрижка по общепринятому канону. Разве что цвет такой сейчас не в моде, так гриву цвета темного золота легко перекрасить... В общем, нормальный "эй, мужик". Но тем интереснее понять, что же ты есть. Кстати, а ты себя понимаешь?
Я обалдел.
А он сделал гадость и ушел, оставив меня наедине со странными мыслями.
4.
- Как ты думаешь, а мы кто?
Добро долго смотрело на меня из-под рогатой короны.
- Надеюсь, это не заразно, - сказало оно задумчиво.
Нет, ну просто праздник. Сначала белобрысый Шугари, теперь вот мой рыжий товарищ словами фехтуют, доставляя мне неимоверное удовольствие.
- Скорее всего, нет, - успокоил я восседающего в кресле, как на троне, собеседника, - но на всякий случай близко не подходи. Мало ли...
- Ты когда в последний раз потешался? - перебило Добро совсем другим тоном. Солнце явно ушло за тучи.
Я честно попробовал припомнить:
- Вроде давно. А это важно?
- По-моему, пора тебе брать пример с людей и устраивать потешки периодически. Чтоб голова отдыхала от умных, но бесполезных мыслей.
Мне осталось только пожать плечами. "Потешками" у нас звалось всяческое развлечение в перерывах между пришествиями - вроде слово неподходящее, но Добру нравится, а я не спорю. Потешался кто как. Добро - шумно, с музыкой и компанией. Где оно брало ту компанию, понятия не имею, тут же кроме нас никого нет. Но каждый раз я слышал голоса из Бумажной Башни. Не люблю шум, потому сам никогда к рогатому не входил и не знаю, с кем оно там кутит.
Я лично просто сплю. Спящее Зло... а в этом что-то есть. Надо бы записать.
- Позволь вопросик, - оно оторвало меня от размышлений. - А с чего вдруг ты задумался о нашей идентификации?
- Со второго визита ко мне. Одного и того же человека.
Добро приподняло красивые брови:
- Ему одного не хватило? Ты халтуришь или гость такой... особенный?
- Пожалуй, особенный. Звать Шугари. К тебе не заходил, кстати? А то я советовал...
- Может и заходил. Просто имена спрашивать не привык.
Кажется, Добро было крупно чем-то недовольно. Вот только чем?
- Ладно-ладно, - я миролюбиво поднял руки, - уже ухожу.
- Да? А я думал, останешься, задашь еще пару заразных вопросов...
Ух, ты. Ну ладно, само напросилось.
- А может, и останусь, - ради такого случая я не поленился залезть на высокий подоконник и умастился там с ногами, хотя их и пришлось поджимать и складывать невероятным образом. Менял позу за позой, и все равно было неудобно.
Добро смотрело на мои манипуляции с ногами как на большое событие.
- Ты бы хоть подумал... не о чем попало, а про то, что стабильность - штука хрупкая, - сказало оно вдруг. - И если чего-то стало не хватать - стоит ли заморачиваться? Просто поверь, что у тебя это недостающее есть. Убеди себя. И все.
- Знаешь... такое убеждение слишком уж похоже на обман, - заметил я.
- Лучше обмануть себя, чем маяться всякой ерундой.
- Может, и лучше, но какую стабильность ты имел в виду? Мира?
- Нашего с тобой положения. Не сделаешь ли ты его таким же "удобным", как сидение на этом окне.
Поддел... так и не найдя комфортной позы, я расплел ноги, спустил их с подоконника и осторожно спрыгнул на пол.
- Ладно, подумать обещаю...
- Могу отвалить тебе пару книжек. Чтоб было о чем думать.
Я откровенно не понял, с чего бы ему предлагать такое. Но не отказался.
- А давай.
Добро покинуло "трон", подошло к стене и легко вытащило из нее пару книг в одном месте, пару в другом... башня от этого не рухнет, но я все равно покосился с опаской. А одну книжку взяло с особой неприкосновенной полки, изрядно меня удивив. Итого - пять фолиантов, которые Добро и сунуло мне в руки.
- Вернуть не забудь. И помни, что я писал про желания.
Я пообещал - и вернуть, и помнить.
Из дневника Зла.
В общем, почитал я те книжки. У двух одна и та же схема сюжета: неизвестный мальчик или девочка вдруг оказывается особенным и начинает идти по пути Избранного. Иногда учится у другого Избранного, бывшего или последнего. Иногда в какой-то особой школе. Совершает подвиги. Находит любимых, потерянных родственников, боевых друзей, врагов. Последних побеждает, всех. И в конце он или она встречается с самим мной. Последняя битва. Шумная победа. Нежный поцелуй на фоне заката.
Возможны варианты. Но не слишком разные. В первой книге герой девочка - там больше любви. Во второй, где мальчик, - войны.
Третья книга - вариация этого сюжета с одним маленьким нюансом: все закончилось плохо.
Четвертая, не казавшаяся по виду такой уж старой, рассыпалась на листы у меня в руках. Я собрал их, сложил по порядку... а может, неправильно, потому чтов итоге сюжет получился такой: герой чего-то хочет и куда-то идет. Похоже, сам не зная, чего и куда. В целом забавно, но смысла такое писать не увидел.
Пятой оказались "Миромифы". Вот куда я погрузился с головой. Моих ответов там нет, зато сколько всякого разного! Я с трудом отвлекался на пришельцев,раздражаясь от каждого, кто мешал читать. Не думал, чточто-то может казаться важнее, чем визиты.
Ну и такая разница с моей старой книгой мифов! Прямо как между Добром, пишущим в дневник пафосные фразы, и Добром настолько чем-то озабоченным, что оно напрочь забыло про пафос. Словно эти два сборника из разных миров, ничем не схожих. Книжонки про Избранных так же далеко от той истории про квест в никуда из четвертого фолианта.
Ничего не понимаю и после того разговора чувствую себя идиотом. Мы с Добром впервые не сошлись, не подошли друг к другу, как два кусочка мозаики. А раньше всегда сходились. Так хочется написать пару фраз в его возвышенном стиле. Например, что отношения устаревают, как мифы, только еще быстрее. Как мифы, вроде того, где в начале была Тьма. Ну, была. Сейчас-то ее нет. А кому надо думать о том, чего уже нет? Только мне.
Всё даже хуже. Я думаю о том, чего еще нет, и это кажется нормальным.
И опять пишу бессвязицу. С этим надо что-то делать.
5.
Пришло время предаться уборке. Смешно, но в простые вещи, вроде веника, поверить сложнее, давая им появиться. А еще смешнее, что я каждый раз выметаю из дома пыль и мусор, в существовании которых себя не убеждал. Может, мусор притащен вместе с убежденными предметами, или он как я - самообразовался.
Но пыль ладно - вопросы из моей головы веником не вымести. Я постоянно тормозил уборку: открывал "Миромифы" и свой старый сборник, перечитывал саги, пока не дошло: это просто разные версии одних и тех же историй. Упрощенные или развернутые.
Интересно, какая вышла из какой?
Надо показать книги пришельцу. Но Шугари, наверное, больше не придет, а жаль. Он точно вправил бы мне мозги, вышутив мою озабоченность, хотя сам меня и заразил вопросами про смысл моей жизни.
И я сделал глупость, накинувшись на первого же пришельца со своими размышлениями. То оказалась девушка, и, наверное, надо было поделикатней, потому что я, похоже, ее напугал. Кстати, это уже тридцать первое пришествие. Осталось шестьдесят девять. Пора уже и понять, как правильно писать в дневник. Короче... у девочки стали огромные дикие глаза. И хотя она все выслушала, но книги не то что в руки не взяла, но шарахнулась от них и от меня заодно. От страшного, безрогого, одетого в белое Зла... И вряд ли гостья получила свое "понимание для роста".Понимание же дает спокойствие, а не страх. Девочка сбежала, и кусочек мира, принесенный ею с собой, на моих глазах осыпался невесомой пылью. Так вот откуда она... но плевать на пыль, я ощущал себя даже хуже, чем когда понял, что у нас с Добром не все общее. Может, оно все-таки право, и не надо нарушать равновесия, думая о бесполезном.
Если б я еще смог не думать.
А Шугари обманул мои ожидания и все-таки явился в третий раз, ровно через два визита после девочки. Как раз вовремя. Я был в полном раздрае, но все же заметил его перемены.
- Привет тебе, Зло, - как-то устало сказал он. Вот теперь точно мужик. Но, кажется, не сильно этим счастлив. Ну да, люди же сначала взрослеют, потом стареют и умирают.
- И тебе привет. Поговорим? - спросил я с надеждой, на которую, в общем-то, не имел права, ведь это мы для людей, а не люди для нас.
- Вряд ли. Некогда.
Только тут я обратил внимание на то, что вокруг Шугари стучало, шумело и гремело, опускалось и поднималось, люди пробегали и вообще суета не прекращалась.
- Тогда зачем позвал?
Он пожал плечами:
- Просто так. Я же как все. Хочется иногда поглазеть на вас с Добром, словно на экспонаты музея.
- Как? - не понял я. - Но вы же получаете "понимание для роста личности"!
- Получив что-то, надо как-то его использовать, чтоб расти. А нам безразлично, растем мы или нет. Как абстракции. И в итоге никто ничего не делает.
Я был потрясен. Выходит, от нас с Добром нет никакой пользы? Но так неправильно.
- Все сказки врут, и все люди, - сказал Шугари. - Когда-то в детстве у меня был друг по прозвищу Комарик. Он рассказывал чудесные истории о своих приключениях. То в одну переделку попадал, то в другую... врал красиво, а я верил. Очень любил историю о кладе, найденном в горах, и о драгоценном камне, "ярком, как само солнце". Долго уговаривал друга показать его... знаешь, это оказалась пуговица! Красивая, темного стекла, переливается зеленым и голубым. Яркий обман. Вот и все вокруг такое. И все про это знают, так что не ждут чудес и не верят в них. Даже в вас, хотя вы с Добром точно не чудо. А если всё - пуговица, то и вы тоже. И рост. И понимание. Не стоят того.
И все. Ушел...
После этого я почувствовал себя лучше. Вот сильно лучше, правда. Просто понял тоже. Никаких пуговиц. Я не просто так переживаю, я настоящий и что угодно сделаю, чтобы пришельцы увидели это. Принесу им пользу, как и должен, и дам понимание, которое они не смогут игнорировать. Может, для этого мне самому надо вырасти, как более простые мифы вырастают в сложные, хотя с мифами все может быть и наоборот. Ну, я же не обязан повторять чужие ошибки!
И потом, если хочу расти, то значит, и буду. Не знаю, как и с чего - мне-то не к кому прийти за пониманием. Но придумаю что-нибудь, использую на себе свое собственное злостное коварство...
Из Дневника Зла
Книжные цитаты:
"Мы, люди, устроены так, что от большого куска каждый старается отхватить побольше, и при этом еще завидует другим, кому это удалось. Если же кусок изначально мал, мы научаемся делиться и делить малое с другими, не давая развиваться в себе алчности и зависти".
"В его глазах было - холодный ветер, выдувающий остатки тепла из всего живого, свет за окном большого дома и маленькая птичка, стучавшая в стекло, отчаянно просясь к огню: "Пусти меня, мнетак холодно..." Но окно оставалось закрытым, и птица-надежда медленно замерзала на стылом ветру".
"Я иногда думаю - а как бы люди жили без Света и Тьмы в себе? Какая причина, чтобы знакомиться и дружить? Кому, как не мне, знать, насколько увлекательно выдумывать то, чего нет".
"Знание - острый меч. Незнание - еще острее".
"Если сегодня хотеть,чтоб продолжалось вчера, то завтра никогда не наступит".
"Есть долг, который не ощущаешь. Как быть вежливым или правдивым - или первое, или второе, вместе не получится - есть тот, который тяготит. Например, принимать в доме гостя, когда хочется побыть одному. Или любить своих родственничков, которым ты нужен только ради занять пару монет, или когда сломалась механическая штука, а ты можешь починить. Но есть и третье - когда долга нет, а он все равно есть, и не можешь не исполнить. Хочешь этого больше всего на свете. Или не хочешь чего-то так же сильно".
Об этом можно думать без конца, поворачивая фразы так и эдак. Даже в книжках про избранных может найтись какая-то мудрость... А еще в разном настроении прочитанное понимаешь по-разному. Вплоть до полного незамечания каких-то слов и фраз. Интересно, а люди про это знают? Наверное, знают. Книги тоже создают настроение. Кому-то и для чего-то может понадобиться примитивная сказка о землепашце, ставшем королем. Все же разные. Только жалко, что в тех сказках нет Зла и Добра. Мы там описаны, но нас там нет.
Многое я написал бы иначе. Птицу-надежду заменил бы на птицу-веру. Про долг дописал бы - как один, незаметный, превращается в другой, тяготеющий. И только о свете и тьме не добавил бы пока ни слова. Не знаю, что тут можно добавить. Оказывается, не знать - тоже интересно.
А еще интереснее: заметил, как меняюсь внешне, в зависимости от того, кто ко мнеприходит. Нет, правда! В предпоследнее пришествие я оказался прямо напротив зеркала и хорошо себя рассмотрел, пока гость рассматривал меня. Да почти копия этого самого гостя - вихрастого парнишки, тощего и на вид больного. Лицо такое же бледное и глаза покрасневшие. Вроде раньше сходства особого не замечал - или не сильно пялился в зеркала, когда они были. В следующий визит я сам подошел к зеркалу, благо обладаю свободой передвижения во время визитов, а пришелица на сей раз оказалась дамой - дамы же вечно держат зеркала поблизости. И оказалось, на нее я тоже сильно похож. Короткая стрижка, сухие, плотно сжатые губы и лихорадочный блеск глаз. Пока любовался собой, гостья изменила настроение - когда обернулся к ней, она уже не хмурилась, а улыбалась.
Выходит, Шугари когда сказал, что я не такой, тоже видел во мнесебя и говорил о себе? Что не такой он? И выходит, остальные тоже приходят посмотреть на себя?
О, кажется, в этот раз получилось более внятно. Может потому, что это больше мои находки, чем мысли?
6.
Внеочередные потешки Добра заставили обратить на себя внимание. Еще как заставили. Мир качался, разваливался и вообще шел вразнос. Убежденные нами пейзажи мигали, исчезая и появляясь. Даже Бумажная Башня шаталась, словно готовясь вот-вот рухнуть. Но вряд ли рухнет, поэтому не страшно, а страшно любопытно. И даже без этого у меня имелась веская причина помешать рогатому отрываться: очередной посетитель кинулся на меня, потому что хотел видеть Добро. И следующий, пришедший к нему же, тоже был страшно разочарован. А Добро кутило, и все, кто жаждал встречи с ним, приходили ко мне. Бардак и нарушение моих прав.
Словом, я опять впёрся в Башню без приглашения и наконец увидел, с кем оно кутило. Да со мной же. Только это было какое-то другое Зло, кажется, я-прошлый так выглядел. Ну и слегка гипертрофировано все в том образе. Одежды ослепительные, морда лица нереально ехидная, жесты резкие, голос пронзительный. И все это - на оживших картинах, развешенных всюду. Где-то откровенная мазня, а где-то почти шедевр, но везде нарисован я. Все эти "я" смеялись, пели, разговаривали, поднимали кубки, бокалы и чаши, произносили здравицы, рассказывали истории. Одновременно. Шум стоял страшный, у меня даже уши заложило. Неужели кому-то такое может нравиться?
Я не сразу нашел Добро среди всех этих Зол. Может, потому, что оно было самым тихим. Сидело на полу, спиной к стене прислонясь и голову опустив низко-низко, и совершенно ничего не делало. Словно потерянный ребенок в толпе. Только толпу эту создало само.
Я подошел. Тронул его за плечо. Добро подняло голову. Долго, пристально смотрело на меня, так, что я ощутил вдруг, как меняюсь. Делаюсь похожим на рыжего?
- Ты идиот, - неожиданно хрипло сказало оно.
- Почему? - спросил я и тут же признал правоту - только идиот задает идиотские вопросы.
- А потому. Сроду не думаешь о последствиях. Как с этим клятым дневником. - Добро смотрело с укором и, кажется, даже со слезой. - Я теперь остановиться не могу.
- А раньше могло? Когда целый роман накатало?
Фон разговора явно показался ему неподходящим. Добро резко дернуло рукой, словно обрывая какую-то привязь, и звуки стихли, картины исчезли.
Снова посмотрело на меня.
- Мог. Я же это все просто выдумывал. Это другое. Ты не поймешь, если само не пробовало сочинять.
Взгляд его был мутным, язык заплетался. До меня вдруг дошло:
- Ты пьяно?
Рассеянный взгляд Добра стал чуть сосредоточеннее.
- А ты как думал? Что сможешь меняться в одиночку? Да мне крышу сносит, когда ты думаешь о всякой ерунде!!
От его вопля Башня зашаталась еще сильнее. Книги начали вываливаться из стен. Одна, такая пухлая, что почти квадратная, подкатилась к самым моим ногам.
- Посмотри, - сухо сказало Добро, словно бы вдруг протрезвев, - подними и посмотри.
Я поднял. Книга была полна слов, записанных ровными столбиками. Кажется, это называлось стихами. Одно из них привлекло мой взгляд - на странице с загнутым уголком.
Мир неполон. Мир разделен. Гнут и остр, как луна на сломе, Мир бывает собой доволен, продолжая гнуться и гнуть. Не увидишь в этом добра. Да и зла не увидишь, кроме Этой надобности насущной - не заметить чего-нибудь.
В Королевстве - бал-маскарад, там не надо соли и пепла, Разве только в словах баллады, над которой сладко всплакнёшь. Ты скорми ей чужую боль, Вере В Лучшее, - чтоб окрепла. Мир дополни до идеала, а ущерб спиши на ''ну что ж...''
Игры в Значимость - Твой конёк, и спасенье от будней постных, Ограничат Твой мир ущербный парой комнат, где пир горой. Там ты лучший, и самомненье не страдает от критик злостных, И любая гора доступна, и любая достойна роль.
Кто не хочет играть - пускай, ничего уже не решает, Не участвует в рокировке прежних, нынешних, тех, иных... Мы смешные. Мы любим жить, но боимся, что помешает Жизнь за дверью запертых комнат, звон отчаянных позывных.
Удовольствуйся тем, что есть, мир мой, мир без теней и боли, Чей изломанный край острее даже острого языка. В Королевстве все хорошо - ты вокруг не смотри всего лишь. Соль и пепел - то жизнь чужая, и чужая игра. Пока.
- Что это? - спросил я, закрывая книгу.
- Стих. Из моих любимых, хотя не надо бы такое любить. Горькая правда о том, как иногда хорошо не видеть и не замечать чего-то. Как спокойно... Даже жаль, что долго так нельзя. - Рогатое подняло на меня проясневшие глаза. - Нельзя нам меняться. Сначала ты сдвигаешь точку равновесия... начинаешь задаваться вопросами, на которые нет ответа, тебя распирает... и, наверное, мир уже не выдерживает и прихлопывает тебя, как беспокойное насекомое. Или узнавая новое, не находишь, куда его применить, и оно разъедает изнутри, так что однажды просто рассыпаешься в прах. Как думаешь, сколько таких, как мы, было до нас? По крайней мере, одиннадцать пар Зла и Добра. А может, и больше.
Мне пришлось сесть. Я-то собирался защищать бедное слабое Добро от злого знания. А рыжее, оказывается, знало больше меня.
- Откуда? Книги?
- Не только, хотя и они, - усмехнулось Добро. - Есть целые пласты культуры, их сменяют другие пласты, и чем дальше, тем менее заметна разница между тем, что зовут злом и добром, плохим и хорошим. Где-то по пути от эпохи к эпохе теряется желание меняться и менять, совершенствоваться. Понимаешь? Им почему-то все равно. Их устраивает сделанное как попало и написанное попроще.
- Избранные? - спросил я.
- Хотя бы. И язык - ну можно же и про это написать так, что зачитаешься! И даже вид тех книг... Ну, я просто показал не самые худшие, и вряд ли ты внимание обратил. Серая шершавая бумага, кошмарная расплывчатая печать, на обложке нечто примитивное, к сюжету книг отношения не имеющее. Надписи на обложке квадратные, угловато-неуклюжие.
- Но ведь не все такие!
- Именно. Некоторые хороши снаружи и внутри. Те, что постарее, в основном. Притом я дал тебе книги, признанные однажды лучшими. А еще читал описания нас с тобой. Очень разные, порой до смешного, - оно хихикнулo. - Одни имена чего стоят: Великое Грозное Зло! Добро Непререкаемое и Непогрешимое. А сейчас остались только Зло и Добро. Люди перестали с нами и считаться, и сражаться...
Оно вздохнуло с тоской.
- Ты любишь драки? - уточнил я.
- Нет, конечно. Но тогда у меня была бы причина держать себя в форме. А то не ем, не пью, а пузо растет.
С этим спорить я не стал. У меня, кстати, пузо даже не наметилось.
- Мог всего этого и не говорить, - вдруг совершенно иным тоном - без насмешки, обиды и ёрничанья, заметило Добро, - а просто показать тебе Кодекс.
- Что за... - начал я.
Оно перебило:
- В столе посмотри.
Я посмотрел.
Это была та самая книга, с которой рыжее появилось, точно. Маленький том синего цвета с надписью "Кодекс приходящих".
- Открывай, не тяни,- Добро поморщилось, словно открыть книгу значило сделать ему больно, но оно готово было пойти на это.
Я открыл. Прекрасный почерк и простые слова.
"1. Мы служим Людям.
2. Мы им нужны (зачеркнуто и сверху надписано: "Иногда. Все реже". Еще ниже с загибом вбок: "Ага, заборы чиним и окна красим. Ну, хоть так...")
3. Об этом должны знать и мы, и они. (Ниже, жирно и подчеркнуто: "А еще лучше, если знает только один, Зло или Добро, без разницы. Больше шансов, что..." - зачеркнуто до полной неразборчивости.)
4. Если мы бесполезны, то должны исчезнуть. (Издевательская рожица и приписка: "Решил за всех?")
5. Если мы не исчезаем, значит, нужны и приносим пользу. (Не зачеркнуто и не подчеркнуто ничего).
6. Добро и Зло отличаются друг от друга. Они разные внутри и ведут себя по-разному. (Снизу: "Зачем писать очевидное?")
Но цель у них одна ("Угу, а где другую взять?")
Ниже другим почерком: "А вот я придумал - буду раздражающим фактором, чтобы Злу не пришлось скучать". Я мысленно поаплодировал. Надо же, какое бывает Добро!
7. Каждый пишет тут какое-то напутствие другим.
И внизу много чего... много строчек, и все, кроме последней записи, зачеркнуты.
"Я не знаю, кто от кого зависит в итоге. Но, при всей нашей пользе, пользы от таких Зла и Добра никакой. Нужно что-то еще. Может, не надо было отделять нас от них. Ну, хотели, разумеется, как лучше. А теперь лучше вернуть, как было. Попробуйте, может, у вас получится".