А в одной из больших и просторных комнат, за длинным столом сидел мессир Жорж Де' Краньен, некогда очень богатый и могущественный французский дворянин из Шампани. Но его влияние закончилось однажды ранним утром, когда вошедший на престол Людовик XIV, дафин, а ныне полноправный и светлейший король Франции приказал арестовать его, и заточить в Бастилию, а имущество забрать в королевскую казну.
Собственно говоря, жизнь месье Де' Краньена никогда не была гладкой, он родился в богатой и родовитой семье, в которой мать ненавидела отца и не выносила сына, но в то время было как-то не принято любить супруга. Всю свою жизнь он двигался по карьерной лестнице при дворе Людовика XIII. Женился месье Жорж, когда ему было около сорока, исключительно по расчету, на пятнадцатилетней Анжали Ляруа, и особой заботы о жене и детях никогда не проявлял. Внешность его и раньше оставляла желать лучшего, а к шестидесяти годам стала и того хуже. Низенький рост, коренастая фигура, ужасно некрасивое лицо со смуглой кожей, и длинные большие руки, а в дополнение ко всему, еще и черные клоками густые волосы. Дамы его не любили, и даже боялись.
А вот его жена Анжали Де' Краньен, мать рыжей малютки Аделины и их старшего сына Дамьена, напротив считалась одной из первых красавиц.
Прекрасная миниатюрная фигурка, пышные завитками волосы, цвета спелой ржи, кукольное личико и яркие зеленые глаза.
Итак, мессир Де' Краньен сидел во главе стола, а по обеим сторонам расселись его поверенные. Это были: Дамьен, месье Конрад Ненель, Гардош - проходимец, разбойник и бывший пират, собственно они все были разбойниками, Сальсед - его друг, старик - ворчун Горэн Боже, и куча всяких немцев и англичан, приехавших сюда промышлять разбоем.
Свет из окон падал лучами на пол и озарял всю комнату.
- Итак, господа сказал мессир, - я хочу поговорить с вами о нашей утренней находке.
- А, что там говорить - ответил ему Сальсед - наверно корабль, на котором плыл парень, разграбили, а его выбросило на берег, вот и все.
- Нет... - включился в разговор Гардош - тут не все так просто, вы видели татуировки на его теле, их делают только на Карибских островах, и, кроме того, на правом плече у него эдельвейс, все знают, что такие носят пираты с Черного Гадолфина, даже у их капитана есть именно такая же.
- Ты, что, Гардош, спятил? - обратился к нему Сальсед - парню едва шестнадцать, а эти пираты кровожадные до чертей, настоящие убийцы. Говорят, капитан Стингрей любит подвешивать людей на реях и снимать с них кожу на ремни, искренне радуясь при этом, как они корчиться, а еще у него сапоги из человечьей кожи, и баб он топит. Про его боцмана я вообще молчу, это еще тот изверг, и после всего этого, ты думаешь, что этот сопляк - пират. Да он от мамочки то недавно только уехал, вон какой холеный весь.
- Действительно, - проговорил мессир Де' Краньен - одет он, как по моде: кружевная белая рубашка, бархатные брюки, добротные сапоги, а странный у него ремень, вы заметили?
- Еще бы! - закричал Сальсед - я такого никогда не видел, кажется это драгоценные камни, и крепление для шпаги странное, значит он из богатых.
- Это не шпага, дурак - заметил Гардош, это сабля или меч, правда, гарда у него, почему-то круглая - удивился он.
- А при чем здесь испанская гитара? - неожиданно заговорил Дамьен.
- Да черт ее знает - ответил ему Сальсед - у него на платке вышито по-английски "Малыш". Со всех сторон покатился смех.
- Малыш - это грозный пират, - заметил Дамьен, продолжая смеяться. Он наверно дворянчик какой-нибудь, гитару его я заберу себе.
- А я ремень! - тут же завопил Сальсед - когда очухается посмотрим, что он за пират,- хохотал разбойник.
Шейн - Леон открыл глаза, он смутно помнил, что с ним случилось, и не понимал, где находится сейчас. Приподняв голову, Малыш оглядел комнату и подумал: "На корабле нет таких помещений". Из-за двери доносился смех и голоса.
- Французы - догадался он, - что может быть хуже. Я попал к самым злейшим своим врагам. Что делать? - билось в его голове, - если они узнают кто я, немедленно повесят, - он опять опустился на кровать.
- Надо встать - решил Шейн, и стал с большими усилиями приподниматься. Шатаясь и запинаясь, он пошел к двери, почти ничего не видя, с силой толкнул ее и очутился в большой зале, где вдруг воцарилось полное молчание.
Шейн-Леон стоял на пороге в одних панталонах. Вид у него был как у воскресшего мертвеца бледный, а глаза впились во всю компанию сразу, он качался и держался за стену.
- Мой меч - подумал Малыш, и стал нащупывать на поясе ремень и только сейчас понял, что стоит совсем голый, от чего ему сделалось еще хуже. Он отпустил руки и стал приближаться к столу.
Гардош уже с большим любопытством разглядывал его ремень, перебирая мерцающие на свету бриллианты.
Шейн подошел ближе, и с грохотом рухнул прямо перед ним, ухватившись одной рукой за ремень, он почти прорычал на испанском:
- Убери руки французский урод, это мое!
Его взгляд стал таким же бешенным, как бывал у капитана Стингрея, когда тот злился.
Гардош хотел податься на спинку стула, но второй рукой Шейн схватил его за горло и сжал так, что тот начал краснеть и задыхаться. Француз выпустил ремень и Шейн - Леон полетел на пол, потеряв сознание. К нему немедленно прибежали мадам Де 'Краньен и мадам Жанет ля Бель, которая недавно овдовела. Малыша отнесли обратно в комнату и уложили в кровать.
- Ну и хватка у сопляка - сказал Гардош, потирая шею, на которой еще оставались красные вдавленные пятна - чуть не придушил меня, я думал, он мне голову свернет.
- А вы его взгляд видали? - произнес Дамьен - это же взгляд убийцы.
- Парень действительно крепкий - вступил в разговор мессир Де'Краньен, - ладно посмотрим, когда он придет в себя.
Малыш поправлялся медленно, у него не спадал жар, он постоянно кашлял, и упорно отказывался от еды, а еще паренек не разговаривал ни с кем из обитателей дома. Шейн молчал, не вставал, и не реагировал ни на какие просьбы. В сущности, он вел себя, как маленький мальчишка, которого обидели. Мысли о капитане постоянно крутились в его голове.
- Когда же они меня найдут - думал он и считал, что лучше всего будет оставаться на одном месте, чтобы его быстрее обнаружили.
Французы его сильно раздражали; излишняя опека женщин, постоянные вопросы мужчин, Шейн не хотел оставаться с ними ни минуты. Все в нем бунтовало, чувства были в смятении, от постоянных мыслей жутко трещала голова. Он словно невольник был заперт в душной, темной комнате. Французов тоже злило невероятное упрямство Шейна-Леона, Мессир Де'Краньен, конечно же, сомневался в том, что Малыш был пиратом, но он был точно уверен, что Шейн знает гораздо больше, чем они думают.
Прошло две недели с того дня как они его подобрали. Начинали пригревать майские лучи, Мессир Жорж думал: "Если мальчишка все же пират, то его наверняка будут искать и придут сюда". К тому же надо было отправляться в летний форт, чтобы достроить его, и успеть обжиться до зимы. Вдобавок, все эти не очень милые люди требовали денег за работу, так что необходимо было разработать золотоносный рудник возле форта.
И мессир Де'Краньен принял решение отправляться через три дня.