Туманное утро наступало медленно, свинцовые небеса нависали над Саласом, словно бездонная бездна. Новый день начинался тяжело и мучительно. Белая гладь уходила ковром в голый безжизненный лес, здесь уже давно никто не слышал пение птиц, редко можно было встретить одинокого волка или оленя, все вымерло вокруг. После тяжелой ночи кое - где мелькали люди, они восстанавливали свои жилища, ремонтировали укрепления, и готовились к новому нападению.
Цальхеб бегал по округе давая, как он думал, ценные указания и раздавая приказы, будто это он недавно стал вождем, ругался до хрипоты с воинами и женщинами, если его кто - то не слушал.
Редан сидел на троне Ориса, он был удручен и подавлен, думы его занимала вчерашняя собственная смерть. Почему - то щемило в груди и как - то не хотелось снова умирать, хотя этот новый день и не предвещал ничего хорошего.
- Старый лис знал, - думал он, - что мне не получить его трон, а получив не прожить и дня, кажется, все мы обречены. Как бороться с этими тварями... О, боги! Подскажите мне, что же делать!
Зельдвиг встал рано и вышел... Он шел по лесу, тихому и прозрачному, хмурое небо грозило рухнуть, и поглотить этот маленький кусок земли.
- Да..., - думал Зельдвиг, глядя в небеса, - а Один сильно разозлился на Ориса, хотя он уже давно горит огнем в подземном царстве, но Салас по - прежнему гибнет...
Под его ногами громко хлюпала грязь в лужах, скрипели и ломались сухие ветки. Зельдвигу было слышно собственное дыхание, такая давящая тишина стояла в лесу Саласа, этот день был на удивление холодным, но сын Тора этого не замечал, холода он не боялся, даже пар не исходил от его дыхания, казалось молодой бог, идеально дополнял всю эту пустую и странную картину. Где - то недалеко с ним находилась еще одна персона - Кельхем, не дополнял, он растворялся в пейзаже. Стальное небо, черный лес, серость, легкий туман, и дух загробного мира, следящий за сыном бога. Кельхем неслышно перелетал с одной макушки дерева на другую, он смотрел сверху на стоящего Зельдвига, а тот глядел на небо и думал:
- Где - то там, высоко в Асгарде, есть ледяной дворец Одина, но стены изо льда его не спасут от меня, когда - нибудь я доберусь до него, и тогда, настанет новая эра, эра моей матери и моя.
Он выдохнул холодный воздух, и пошел дальше.
Неожиданно стал подниматься ленивый ветер. Он уже путался в макушках деревьев, и Кельхем раскачивался на верху, грозя каждую минуту рухнуть вниз.
- Что - то знакомое, - подумал он, продолжая следовать за Зельдвигом - не доброе, - с неба, как острые стрелы падали вниз ледяные капли, они становились все крупнее и крупнее, превращаясь в смертоносное колющее оружие.
- Да, что это такое? - прокричал сын Тора и пустился бежать по голому лесу назад к селению.
- Око неба..., - прошипел Кельхем, - только не это. Один нашел его..., и даже раньше, чем Тор.
Дух прыгал с дерева, на дерево, следуя за Зельдвигом.
- Надо обмануть его любыми средствами, - крутилось в голове духа, - он еще не видит, но уже ощущает его силу. Я уведу очи неба в другую сторону, и собью верховного бога со следа.
Кельхем спрыгнул вниз, перед ошалевшим от неожиданности Зельдвигом, тот, скользнув по сырому снегу вплотную, еле успел остановиться, чтобы не сбить его с ног.
- Ты?! - удивленно потянул сын Тора.
- Некогда объяснять! - крикнул дух, метнув молниеносный взгляд и с силой толкнув его на землю. Конечно, последний был не дюжей силы, но даже он не смог устоять, и рухнул, как подкошенная трава. Кельхем взвился в небо прямо над лежавшим Зельдвигом, в его глазах пылало пламя всего царства мертвых, он хлопнул в ладоши и разведя руки, сжег лес вокруг себя на много миль. Снег таял, деревья отходили ото льда, вода с шипеньем испарялась, и поднималась в свинцовые небеса, превращаясь в пар. Самого Кельхема уже не было видно, Зельдвиг поднялся на ноги, но не видя абсолютно ничего дальше собственного носа, сначала хотел пойти, ни оказалось, что он потерял тропу, сын Тора вдохнул сырой воздух, его глаза побелели, когда Кельхем слетел стрелой вниз, и снова сшиб его, закричав:
- Не смей, если жить хочешь!!!
Он создал вокруг него вихри, и те, поднявшись над землей, понесли несчастного сына бога, по лесам Саласа в неизвестном направлении.
В небе засияло солнечное око Одина, и раздался громовой голос:
- Где он! Где этот ублюдок моего сына!
Кельхем стоял на пылающем дереве:
- Ты это о ком, Все отец?
- Не шути со мной загробный дух, ты и представить себе не можешь, что я с тобой могу сделать.
- Один, Один, ты хоть и Верховный бог, только я более не твой слуга, у меня нет жизни благодаря тебе, нет смерти, и даже нет бессмертия, которой ты мог бы отнять. Мне значительно все равно, какая злобная фантазия посетит тебя на этот раз.
- Наглец! Как ты смеешь так говорить со мной! - воскликнул Один, - так ты думаешь, что тебя нельзя убить? При этих словах седой Один метнул свое ледяное копье в Кельхема, и хоть тот успел перескочить на другое дерево, но копье все равно пронзило его грудь. Дикий крик разорвал небо.
Око Одина скрылось, а упавший на землю, раненный ворон продолжал корчиться от боли.
- Что это? Так не должно быть! Я же дух, у меня нет чувств, я же мертвый... Черная кровь хлестала из его раны, заливая грязный снег.
Пушистые хлопья снега сменили ледяные стрелы, они падали тихо, кружась как пух, и заваливали неподвижно лежащего духа тьмы. Он с трудом поднялся и цепляясь за мокрые стволы деревьев пошел вперед, в глазах его все плыло, и в сознании вырисовывались странные картины.
- Один обманул меня, - думал дух, - он не забирал мою жизнь, не лишал чувств, коварный бог, надо скорее добраться до валькирии, только ее сын сможет помочь мне...
Зельдвиг летел кубарем над макушками деревьев, тщетно пытаясь зацепиться хоть за что - нибудь, наконец, ему удалось задержаться за старую лохматую ель, сын Тора вдохнул морозный колкий ветер, и в мгновение ока все замерло: застыли деревья, остановился поднятый в воздух снег и даже порывы буйного ветра замерли, будто заледенелые. Перед Зельдвигом вдруг возник истекающий кровью Кельхем, он не мог ничего понять, но почему - то осознал, что дух очень скоро отойдет назад в царство тьмы.
Кельхем брел, еле разбирая тропу, за ним тянулся длинный черный кровавый след.
- Как же трудно быть смертным, - думал он, - я уже и забыл, что это такое, как давно мне не приходилось умирать..., - сзади раздавался треск веток, он все быстрее и быстрее приближался к раненному духу.
- Ха..., - выдохнул ворон, - неужто это за мной пришли, нет, - потянул он, - еще рано, я жив и не дамся им, пусть Один не рассчитывает на быструю победу.
Он оглянулся, сзади алым заревом пылал лес и словно тысячи искорок, к нему стремительно приближались летящие гламиды. Своим пронзительным воем они заливали всю округу, и Кельхем воскликнул:
- О Боги! Это еще хуже! - и что было сил, рванул вперед, но он потерял слишком много крови, а потому ноги его заплетались, в то время как, гламиды кружились в пламени и с боевым визгом сжигали все на своем пути. Наконец, загробный дух совсем выбился из сил, медленно сполз на кочку возле дерева и подумал:
- Все, это конец, мне не увидеть тебя, валькирия. Один все же добился своего, я не вернусь больше сюда, этот мир потерян для меня навсегда. О, царство мертвых мой огненный чертог, принимай меня!
Кельхем закрыл глаза, навстречу ему смертоносным роем приближались огни.
Белая стена снега накрыла Салас, и дух на мгновение приоткрыл свои глаза, но не было видно ничего, лишь через пару секунд он смог различить огромную заснеженную фигуру сына Тора, тот с невменяемым видом и растрепанными бурей волосами сражался с гламидами. Они гасли один за другим под его белым ледяным взглядом.
- Я погибну не один..., - решил Кельхем, по крайней мере в огненном пекле мне не будет скучно, хотя страшно подумать, что с ним сделает Один...
Дух заставил себя подняться, и собравши остатки сил с криком: "Я не позволю!" - побежал к Зельдвигу, но достичь желаемой цели так и не смог, он потерял сознание у самых ног молодого бога и, тот еле успел поймать падающего духа. Гламиды же урвав короткую передышку, кинулись врассыпную, прячась за догорающими деревьями.
Кельхем тяжело дыша, попытался что - то сказать Зельдвигу, но был слишком слаб для этого.
Буря уже улеглась, Салас снова погрузился в мертвую тишину, слышно было лишь скрип снега под ногами сына Тора, он нес умирающего духа загробного мира, как ни парадоксально это выглядело, тот - кто еще недавно вернул к жизни Редана, теперь сам умирал, погружаясь все больше в вечный сон.