ПРОКЛЯТЫЙ МИР

Автор: Наталия Збыковская. Ник: Ulfarra. Znatali75@planet-a.ru

Пролог

Мар-Морион - мир проклятый богами. Мир, где царит вечный сумрак, земля и воды опустошены и отравлены. Мир, которым правит темный владыка Мот-Эрра и его слуги.

Но когда-то, всего пятьсот лет назад, все было иначе...

Прекрасен был Ки-Дильмун - Благословенная Земля. Солнечный свет озарял синие моря, два больших материка - Северный и Южный, многочисленные острова и большой Ледяной остров далеко на севере. В огромных городах во всем своём многообразии кипела жизнь, наука и культура достигли своего расцвета. Везде царили мир и процветание.

А потом, в одно мгновение, все изменилось. И причиной начала конца стал Безумный Мита - погибель и проклятье Ки-Дильмуна.

С давних пор существовали у нас легенды о Других мирах и Вратах между ними. Но это были всего лишь легенды, сказки, которые рассказывали детям, и которыми иногда интересовались ученые мужи, занимавшиеся изучением древних мифов и преданий. И никто не мог даже предположить, что однажды старинное предание станет явью и превратиться во всепоглощающий кошмар.

Наверное, Безумный Мита и в самом деле был безумцем, ибо только так можно объяснить то, что он так близко к сердцу принял древнюю легенду - она полностью завладела его душой и разумом. Он, во что бы то ни стало, захотел доказать, что Другие миры и Врата существуют на самом деле. Это было чистое безумие! Но оно оказалось заразительно: у Миты появились преданные его идее сторонники и последователи, состоятельные покровители, готовые вложить немалые средства на воплощение его безумных идей в реальность. И это стало первым шагом на пути к концу.

Мита был полностью поглощен своей работой. Он не видел и не слышал ничего вокруг. Возможно, он даже не очень-то хорошо и представлял себе, каким будет конечный результат его исследований: принесут ли они пользу или вред. Мита все время твердил одно: если ему удастся доказать существование других миров, то это будет величайшее открытие в истории Ки-Дильмуна. "Открыв Врата, - говорил безумец, - мы сможем попасть в удивительные миры, встретить существ, которых раньше считали лишь порождением буйной фантазии, и перед нами откроются невероятные, захватывающие перспективы".

И многие верили Мите и с нетерпением ждали завершения его работы. Одними двигало искреннее желание увидеть и познать другой мир, а другими... Вполне возможно, что некоторыми двигали лишь жажда наживы и желание покорить новые земли...

Но были и те, кто с самого начала считал Миту опасным безумцем, а его работу угрозой. То были служители древнего, пришедшего из глубины веков, культа бога солнца - светлого Эйлана. Они не отрицали существования других миров и врат, но говорили, что нужно более внимательно вчитываться в древние предания и относиться к ним с должным уважением. Ибо древние легенды гласили: существует неисчислимое количество миров, но при этом не все из них подчинены законам Гармонии и Порядка, многие из них пребывают во власти Тьмы и Хаоса. Искусство путешествия между мирами в Ки-Дильмуне было утрачено еще в древние времена, и поэтому - говорили жрецы - чрезвычайно опасно открывать Врата, обладая лишь частичными знаниями и совершенно не представляя того, что может находиться за ними...

О, если бы тогда хоть кто-нибудь прислушался к словам мудрецов! Но никто не желал слушать, все были охвачены эйфорией, все ждали чуда.

И вот, Врата открылись...

Подобно огромной волне катились по землям Ки-Дильмуна орды демонов-завоевателей и ядовитое дыхание темного мира, сметая и разрушая все на своем пути. И никто был не в силах остановить это безумие.

Свет солнца погас, наш мир погрузился в сумерки и тьму. Не стало ни звезд, ни луны, лишь всполохи молний и алое зарево пожаров освещают теперь скованное тяжелыми, свинцовыми тучами небо. Земля сожжена и опустошена, воды отравлены. Все живое уничтожено, извращено и изуродовано черным колдовством, а люди... Миллионы погибли, многие превращены в вечно жаждущих крови чудовищ-вампиров, которые порождают себе подобных лишь одним укусом, и только далеко на севере, на скалистом полуострове на северо-восточной оконечности Северного материка, в неприступной крепости Эйтерн-Карт, ведя нескончаемую борьбу за выживание с окружающим их мраком, осталась горстка живых людей. Их немного - не больше тысячи - но они мужественно противостоят силам тьмы и пытаются остаться людьми, сохранить хоть какие-то обычаи и порядок. Они единственные, в ком еще жива память о былом величии Ки-Дильмуна.

Исчезла Благословенная Земля, и возник Мар-Морион, а его безраздельным повелителем стал Мот-Эрра. Когда наш мир был уже в полной его власти, он закрыл Проклятые Врата навсегда, чтобы другие темные боги не смогли проникнуть сквозь них и оспаривать его власть. Но никто не знал, почему владыка тьмы пощадил Эйтерн-Карт. Ведь его могущество было безгранично: одним ударом он мог стереть с лица земли десяток подобных крепостей. А милосердие было чуждо темному повелителю.

Может быть, город-крепость и его обитатели оставались нетронутыми лишь потому, что являлись для Мот-Эрры и его слуг чем-то вроде забавной игрушки или раба, над которым можно насмехаться и на котором удобно оттачивать свое боевое мастерство? Или, может, для того, кто покорил целый мир, какая-то там жалкая горстка людей в далекой крепости на краю света уже не имела никакого значения? Кто знает?.. Так или иначе, но Эйтерн-Карт постоянно подвергался нападениям небольших стай демонов и вампиров. Они прилетали на своих крылатых тварях, приносили смерть и разрушения, а потом отступали, чтобы, спустя некоторое время, снова вернуться. И казалось, что теперь так будет всегда...

Но однажды, людям города-крепости надоело обреченно ждать неизбежного конца - они решили взять свою судьбу в собственные руки. Они по крупицам собрали и восстановили записи Безумного Миты и, тщательно изучив их, воссоздали необходимое для открытия врат оборудование. Только великая Мать Всего Сущего знает, чего им это стоило, но выбор был невелик: безропотно ждать конца или попытаться хоть что-нибудь изменить. Обитатели Эйтерн-Карта хотели лишь чуть-чуть приоткрыть врата и послать во внешние миры призыв о помощи.

И боги услышали мольбы последних людей Мар-Мориона - их зов был услышан. Врата, ставшие когда-то проклятием, открылись, но на этот раз извне. И жители Эйтерн-Карта узнали о существовании Фейрана-Ки...

Хроники храма Нинхурсаг.

Часть первая

ГЛАВА 1

Как долго она вокруг? Месяцы?.. дни?.. годы?..

Не имеет значения - время здесь остановилось. Тьма поглотила его... все вокруг... Остались лишь холод, безмолвие и одиночество.

А ведь когда-то здесь были другие...

Но они ушли. Один за другим уходили они в темные, холодные, но такие желанные объятия смерти...

И чудовища были не в силах помешать тому, что должно было произойти.

Но как старались они, как старались не допустить этого. Все свое умение и силы бросили они на то, чтобы прогнать, не пустить к ним Белую Деву, которую они все так ждали. Но она все равно пришла...

А чудовища все равно не желали сдаваться - они были сильны и уверены в своем могуществе.

Белая Дева приходила и снова уходила, забирая с собой то одного, то другого, пока не ушла, казалось бы, насовсем, оставив после себя одиночество и ожидание...

Но она придет... когда-нибудь она снова придет... В последний раз. И принесет долгожданное избавление.

Потому что вокруг были не только Тьма и Одиночество - была еще и Боль... Ее приносили чудовища. Каждый раз, когда они приходили, все вокруг взрывалось от боли, и охваченный ею разум все глубже и глубже погружался во мрак...

Но недавно, в поглотившей было все вокруг тьме, вдруг что-то неуловимо изменилось. В бесконечной черноте мрака ощущалось чье-то присутствие... Оно было то совсем близко, то куда-то удалялось, но теперь оно всегда было где-то рядом. В нем чувствовалось что-то неуловимо знакомое, близкое, родное... Оно проникало в глубину разума, пробуждало его и, казалось бы, давно забытые воспоминания, образы...

И всепоглощающая Тьма перестала быть таковой. А ожидание столь желанных ранее объятий Белой Девы куда-то ушло - пришло другое...

Надежда на спасение...

Они здесь...

Скоро...

* * *

Подобно зловещему, одинокому стражу возвышался Эйтерн-Карт над окружавшей его каменистой пустошью, устремляя в ночное небо высокие, построенные из камня и стали башни и дозорные вышки. Древней, неприступной твердыней был город-крепость. Высокие крепкие стены окружены глубоким, заполненным мутной водой рвом; тяжелые стальные врата открываются в тех редких случаях, о которых обитатели крепости предпочитали вспоминать как можно реже, а над всем этим мерцал магический защитный щит. Он был похож на гигантский полупрозрачный купол, закрывающий собой весь город сверху донизу, на поверхности которого то и дело вспыхивали всполохи голубого света.

В этот час площадь перед храмом была освещена светом десятков факелов и светильников, и на ней собралось почти все население города-крепости. Эйтерн-Карт ликовал. Сегодня его защитникам удалось наголову разбить большой - больше обычного - отряд демонов и жаждущих крови упырей. Такое происходило нечасто, но люди знали наверняка: теперь чудовища пожалуют к ним не скоро. По крайней мере, у них будет время, чтобы вздохнуть и хоть чуть-чуть пожить спокойно. Времени как всегда будет мало - всего каких-то две недели. Но для обитателей крепости, которые постоянно находились в состоянии войны, этого было предостаточно. Те, кто с самого начала был обречен сражаться и вести нескончаемую борьбу за выживание, как никто другой умели ценить и радоваться редким минутам покоя и затишья. И поэтому город ликовал и восторженно приветствовал тех, благодаря кому стала возможна сегодняшняя победа.

- Да здравствует комендант Хазан! Да здравствует архонт Вир! Да здравствует Совет семи! Долой демонов и вампиров! Долой темного повелителя! - восторженно кричала толпа на площади.

На ступеньках храма вдоль колонн стояла небольшая группа людей - члены Совета Семи Старейшин, в который входили и те, кого восторженно приветствовали жители крепости. Вон, в центре, с видом триумфатора стоит комендант Сангар Хазан - рослый, широкоплечий мужчина средних лет с коротко стрижеными темными волосами и жесткими, властными чертами лица. Он одет в нечто среднее между доспехами и военным мундиром, и весь его облик говорит о том, что это закаленный в боях воин, привыкший, чтобы ему беспрекословно подчинялись. Сангар Хазан невозмутимо внимает приветственным возгласам в свой адрес, но в его холодных, устремленных вниз глазах время от времени мелькает выражение собственного превосходства и презрения к тем, кто внизу.

Комендант командовал защитными и оборонными силами крепости, следил за сохранением порядка и дисциплины. Простые обитатели города уже давно привыкли к жесткости и жестокости вояки-коменданта, которого втихомолку прозвали - Стальной комендант, и старались лишний раз не попадаться ему на глаза.

А вот другой человек, чье имя выкрикивала толпа, выглядел совсем иначе. Правитель Эйтерн-Карта, архонт и советник-старейшина Балтур Вир, был благообразного вида старцем, завернутым в широкое темно-коричневое одеяние. У него было усталое, какое-то изможденное лицо, по которому, в ответ на приветственные крики, изредка проскальзывала слабая улыбка. Создавалось впечатление, будто старику Виру тягостно находиться в центре внимания, он с большим удовольствием оказался бы где-нибудь в другом, более тихом и спокойном месте. Но все так же знали, что Балтур, несмотря на привычку держаться в тени и весьма преклонный возраст, еще довольно крепкий старик, сохранивший твердость духа и непоколебимый авторитет. К его мнению прислушивался весь совет, и даже Хазан был вынужден с ним считаться. Впрочем, кроме Балтура Вира и Сангара Хазана, в Совет семи входило еще пять человек.

Вот, слева от коменданта, стоит высокая, красивая женщина в светлом ниспадающем одеянии - это Малиган Бал-Риан, духовный лидер Эйтерн-Карта, верховная жрица Нинхурсаг, мудрейшая целительница и подательница священного эликсира, и хранительница его источника. Эта женщина выглядит как настоящая королева: гордая, величественная осанка, светлые волосы уложены в высокую прическу, правильные, аристократичные черты лица, над которым, казалось, не властно само время.

Рядом с Малиган стоит еще один член совета и его председатель - Виллон Кайт. Этот высокий, красивый мужчина с длинными темными волосами и надменным лицом был главным смотрителем и хранителем священного источника и, о чем втихую перешептывались в крепости, сердечным другом верховной жрицы.

А справа от архонта стояли остальные советники-старейшины. Невысокая скромная женщина средних лет - главная наставница крепости и хранительница древних легенд и преданий - Вала Айн; супруги Акон и Мара Карнусы - смотрители и распорядители в храмовом хранилище, в котором собирались и хранились все необходимые для жизни людей крепости ресурсы, запасы еды, оружие и прочие вещи.

Но позади советников стояло еще трое: две невзрачные девицы в серых балахонах - младшие жрицы и помощницы Малиган Бал-Риан - и худой, неприятного вида субъект в темной, латаной-перелатаной одежде - то был Магон Карач, подчиненный старейшины Виллона и Хазана. Этот человек выглядел так, как будто во всем видел скрытую угрозу. Он предпочитал держаться в тени своих начальников, его темные, глубоко посаженные глаза смотрели на все исподлобья и с подозрением. Магона в крепости не любили и побаивались. Простой люд частенько задавался вопросом: почему благородные старейшины покровительствуют столь подозрительному, неприятному и угрюмому субъекту? Он не обладал какими-либо выдающимися способностями и не был членом совета, но при этом давно стал его неотъемлемой частью. Но самым удивительным было то, что ему доверили охрану и надзор за священным источником, который находился в святилище храма, куда имели доступ только советники-старейшины.

А впрочем, сейчас все это не имело большого значения. На стоящего в тени колонны Магона никто не обращал внимания, все были охвачены радостью победы.

Вперед выступила верховная жрица, и толпа умолкла. Малиган воздела руки к небу и произнесла благодарственную молитву-хвалу Великой Матери Нинхурсаг. Затем, выдержав соответствующую торжественному моменту паузу, она обратила взор к толпе и снова заговорила. Малиган говорила о памяти и былом величии Благословенной Земли; о героизме и доблести последних людей Мар-Мориона; о надежде, подаренной святыми посланниками запредельного Фейрана-Ки. Верховная жрица призывала не падать духом, мужественно противостоять силам тьмы и не терять надежды. Стоящие на площади люди слушали Малиган в благоговейном молчании. Сила её проникновенного, завораживающего голоса была такова, что каждому казалось, будто она говорит и обращается именно к нему. Да, верховная жрица всегда говорила так, чтобы ее слова мог услышать и понять каждый.

"Всё это уже было. Всё повторяется, и нет ничего нового. Всегда одно и то же...", - думал Дион Даг - капитан небольшого отряда по охране правопорядка в крепости.

За свои сорок с лишним лет этот спокойный и уравновешенный человек с печальными глазами и бледным лицом так часто наблюдал все эти церемонии, что они перестали вызывать у него какие-либо эмоции. Все это давно превратилось в своеобразную традицию, стало неким священнодействием, обросло мифами, символами и обрядностью. Но кто знает, может быть, собравшимся внизу людям это и в самом деле необходимо?

Дион пожал плечами и в глубокой задумчивости снова посмотрел на площадь. Он стоял в тени под навесом, на узкой галерее, которая соединяла между собой все здания вдоль главной улицы города. Это похожее на ребристую змею, довольно хлипкое сооружение протянулось по фасаду грозящих вот-вот рухнуть домов на уровне третьего-четвертого этажей, заканчивалось на стоящей при входе на площадь невысокой, полуразрушенной башне, и поэтому Диону было все прекрасно видно.

Вот закончила говорить Малиган, восторженные крики толпы, и вперед выступил комендант Хазан. Он, как всегда, произнесет сухую и краткую речь о патриотизме, призовет к еще большей бдительности, к истреблению вампиров и искоренению любой ереси, направленной против Совета, памяти и былого величия Ки-Дильмуна, против святых посланников Фейрана-Ки. Потом слово возьмет архонт Вир; он призовет жителей города почтить память павших в битве, которых - хвала Нинхурсаг - сегодня было не так много, минутой молчания. Ну а затем наступит черед главного действа: те, кто сегодня был поцарапан, укушен или ранен вампирами и демонами примут священный эликсир. Наличие пострадавших внутри крепости объяснялось тем, что магический купол хоть и защищал город от слуг тьмы и их оружия, но отдельные мелкие демоны и вампиры, которые когда-то сами были людьми, все-таки проникали внутрь и нападали на его защитников.

Две помощницы жрицы выйдут вперед и поставят на подставку перед своей госпожой тяжелый железный ларец. Виллон Кайт откинет крышку ларца и достанет оттуда небольшой сосуд из прозрачного стекла, наполовину заполненный розоватой, слегка фосфоресцирующей в темноте жидкостью, а Малиган, взяв тонкую стеклянную трубочку, приступит к обязанностям целительницы и подательницы священного эликсира. Каждый, кто подвергся нападению демонов, получит всего лишь по одной капле драгоценной жидкости, но этого будет вполне достаточно, чтобы человек не превратился в вампира, быстро поправился и встал на ноги. Правда ходили слухи и о том, что тот, кто часто употребляет чудодейственное снадобье, становится неуязвим и надолго сохраняет молодость и красоту. Но это были всего лишь слухи...

- Интересно, а каково оно на вкус? - произнес вдруг чей-то голос.

Дион резко обернулся, но, увидев стоящего рядом невысокого молодого человека, облегченно вздохнул - это был Симуг, его заместитель и друг. Довольно часто, при взгляде на молодого человека, Дион ловил себя на мысли о том, что если бы у него был сын, он бы очень хотел, чтобы тот был похож на Симуга. Что же касается самого Симуга, то он считал капитана своим главным наставником и испытывал к нему чувство глубокого уважения.

- У него нет вкуса... - задумчиво глядя куда-то в пространство, произнес в ответ Дион. Потом, словно очнувшись от своей задумчивости, он положил руку на плечо Симуга и со вздохом добавил: - Как бы мне хотелось, чтобы тебе никогда не пришлось пробовать это зелье.

- Я бы тоже очень хотел избежать этого, но рано или поздно это все равно произойдет, - с сожалением произнес Симуг. Он с неприязнью взглянул на разворачивающееся на ступенях храма действо и продолжил: - Я очень уважаю всех наших старейшин, а преклонить колени перед госпожой Малиган - почту за честь, но все это как-то... - Симуг запнулся, пытаясь видимо подобрать подходящие случаю слова, но, так и не найдя ничего подходящего, закончил: - Все это как-то уж слишком, что ли.

А в это время на ступенях храма происходило следующее. Пострадавшие в битве по очереди подходили к верховной жрице и опускались перед ней на колени; она же, набрав в стеклянную трубку немного эликсира, подносила ее затем ко рту каждого пострадавшего. Все движения Малиган были легки и отточены до совершенства: едва уловимое движение указательного пальца, и все получали ровно столько целебного снадобья, сколько было необходимо - по одной капле.

Некоторые принимали это своеобразное причастие не в первый раз, для других это было впервой. Но этих последних в Эйтерн-Карте с каждым годом становилось все меньше и меньше...

Симуг хмуро смотрел на площадь, а потом, словно его вдруг осенила какая-то идея, взволнованно обратился к Диону:

- Мой господин и наставник, прошу вас, сделайте меня таким, как вы, сделайте меня квейром! Я готов к самому худшему! Готов к тому, что ко мне будут относиться с подозрением, презрением и даже с ненавистью!

Молодой человек говорил искренне, убежденно, но потом, взглянув на Диона, - лицо капитана выражало скорбь, а в глазах застыла тоска - он вдруг осекся, потупил взор и виновато произнес:

- Простите меня, господин капитан. Я... я не хотел причинить вам боль.

- Ничего, все хорошо. Ты ни в чем не виноват, - печально улыбнулся Дион. Затем он снова положил руку на плечо Симуга и сказал: - Я очень ценю твою смелость и преданность, но я не смог бы принять от тебя такую жертву. Даже если б это было возможно. Средство, благодаря которому я стал квейром, сейчас утрачено. Но ты должен пообещать мне, - капитан смотрел Симугу прямо в глаза, а рука до боли стиснула его плечо, - что никогда не будешь даже пытаться отыскать его снова. Обещаешь?

- Да, - твердо ответил Симуг.

- Хорошо, - с облегчением вздохнул Дион, отпуская парня.

"Ты храбрый юноша, - думал капитан, глядя куда-то в темноту поверх домов на противоположной стороне улицы, - но ты даже не представляешь, какой ценой досталось мне это сомнительное удовольствие - быть квейром. Это дар и проклятие одновременно. Дар - потому что ты неуязвим перед ядом вампиров, а проклятие - потому что, учитывая предыдущее обстоятельство, ты не нуждаешься в священном эликсире, этом благословенном даре посланников и Матери Всего Сущего. Мало того, то, перед чем преклоняются и испытывают священный трепет другие, вызывает у тебя неприятие и какое-то странное, происходящее откуда-то из глубины твоего естества отвращение. Тебе не нужно то, чего так жаждут другие, и из-за этого ты стоишь в стороне. Ты не такой как все, ты - другой. Отступник, к которому относятся с подозрением и враждебностью, которого тихо ненавидят и в то же время побаиваются и завидуют".

Лицо Диона потемнело; он не любил вспоминать о том, как стал квейром. Слишком тягостны были те воспоминания: боль и страх, обвинение в святотатстве, предательство, разочарование, потеря близких людей, отчаяние и осознание того, что ты ничего не можешь изменить. Тогда Диону грозило изгнание из Эйтерн-Карта, он был близок к тому, чтобы стать илантом - проклятой душой, но его спасло заступничество друга и - как это ни странно - Балтура Вира. Но друга вскоре не стало, а старик архонт вел себя так, будто ничего не произошло. А впрочем, Дион все равно был благодарен старику и служил ему верой и правдой, возглавляя отряд по охране внутреннего правопорядка, который подчинялся непосредственно архонту. Это было несложно: Вир просто требовал от своих подчиненных, чтобы они добросовестно, без лишнего шума выполняли свою работу и относились к людям с уважением.

А вот к остальным членам совета Дион относился по-разному. Вала Айн и Карнусы вызывали у него симпатию и сочувствие: быть наставником у людей, у которых нет никаких надежд на будущее, было ох как непросто; что же касается смотрителей храмового хранилища, то им ежедневно приходилось иметь дело с теми, кто, приходя к ним и получая свой паек, все равно требовали большего и незаслуженно обвиняли бедняг смотрителей в жадности, корыстолюбии и стяжательстве. К тому же эти трое советников все время находились как бы на вторых ролях. Настоящими правителями Эйтерн-Карта были другие...

"Все уходит и разрушается. Конец неумолимо приближается, и может быть, мы сами виноваты в этом", - думал Дион Даг, глядя на стоящих у входа в храм людей. Может быть когда-то Совет семи и в самом деле был образцом мудрого и справедливого правления, а все старейшины были равны, но сейчас все изменилось. Совет семи давно превратился в тетрахию - власть четырех. Истинными хозяевами Эйтерн-Карта были верховная жрица, комендант Хазан, архонт Вир и Виллон Кайт, подле которых все время крутился Карач. Этого последнего даже прозвали советник-тень. Крепостью правили те, в чьих руках находился священный источник, и кто был посвящен в таинство изготовления эликсира. Но и эти четверо вели себя совершенно по-разному. Архонт предпочитал держаться в тени; Виллон с Карачем занимались больше источником и эликсиром, чем делами крепости, и поэтому получалось, что всем заправляют Малиган и Стальной комендант.

Отношение Диона к Малиган было двояким: с одной стороны он относился к ней так, как и полагается относиться к верховной жрице и целительнице, а с другой - он не мог простить ей того, что произошло с ним в прошлом. А вот к Хазану капитан Даг не испытывал ничего, кроме чувства острой неприязни и даже ненависти. Но при этом он всегда старался держать свои эмоции при себе, не подавать даже вида.

"Стальной комендант... Тебя следовало бы звать совсем иначе... Черный Сангар, Гонитель душ..." - произнес про себя Дион, глядя на объект своих размышлений, который в этот момент объявлял народу о том, что этой ночью люди могут веселиться столько, сколько душе угодно. Строгие законы и порядки внутри крепости на эту ночь отменяются, а подчиненные коменданту стражники будут охранять только стены и ворота крепости.

- Смотрите, а вон и наш гений пожаловал взглянуть на представление, - сказал вдруг Симуг, прерывая невеселые размышления капитана и кивком головы указывая куда-то на противоположную сторону улицы.

Вдоль домов на той стороне протянулась точно такая же галерея, на которой стояли капитан и его подчиненный. Между собой обе галереи соединялись узкими мостиками, а вниз на улицу от них то там, то тут спускались узкие шаткие лестницы. И вот сейчас, прямо напротив Диона и Симуга, опираясь руками о металлические перила галереи, стояли двое. Они стояли у ведущего внутрь дома темного проема двери, и были слабо освещены тусклым, висевшим над ней фонарем, но Диону не нужно было много света, чтобы разглядеть их, он прекрасно знал этих людей. Стройная миловидная девушка с каштановыми волосами - это Оя, его племянница, самый близкий и дорогой ему человек во всем их гибнущем мире. Одета она была в темные штаны и свободную накидку серого цвета. Что же касается худощавого молодого человека среднего роста, который стоял рядом с Оей, то это была, пожалуй, самая примечательная личность во всей крепости.

Люрид Мейд - надежда или злой гений Эйтерн-Карта, как иногда его называли - был ученым и носил такое странное древнее звание, как профессор. Почти всю его фигуру скрывал широкий, заляпанный темными пятнами и прожженный во многих местах балахон неопределенного цвета, а его бледное с тонкими чертами лицо почти наполовину скрывали большие очки и длинные, вечно взъерошенные, темные с проседью волосы. Несмотря на молодость, Люрид почему-то казался старше своих лет, слишком многое довелось ему пережить. Жители крепости относились к нему с неприязнью, так как он - также как и Дион с Оей - был квейром. Но если к честному капитану и его племяннице относились более-менее спокойно (как-никак они всю жизнь прожили в Эйтерн-Карте и ничего такого подозрительного не делали), то Люрид вызывал ничем неприкрытый страх и ненависть. Он был не просто другой - он был чужаком, вернувшимся из другого мира. Если б не его знания и работа, от которых напрямую зависела судьба всех обитателей города, то от него давно бы избавились. Но совет старейшин под страхом смерти запретил причинять Люриду какой-либо вред и даже позволил ему ненадолго, в интересах дела, покидать пределы Эйтерн-Карта, чего по доброй воле не сделал бы ни один его житель. Все это еще больше подливало масла в котел всеобщего недовольства; никому не нравилось, что их жизнь и надежды на будущее зависят от такого подозрительного субъекта как Люрид Мейд. Самому же Люриду было, похоже, все равно, как относятся к нему жители крепости. Почти всё время этот угрюмый и молчаливый человек проводил в своей лаборатории, возясь там с какими-то старыми записями и сложным оборудованием, лишь изредка покидая ее для того, чтобы сделать краткий доклад совету, или чтобы в очередной раз отправиться на небольшом, им же сооруженном планере куда-то за пределы окружающей Эйтерн-Карт пустоши. Даже пищевой паек ему чаще всего приносила Оя. Она помогала Люриду в его работе, и была, пожалуй, единственным человеком, которому он доверял чуть больше, чем всем остальным.

"О чем вы сейчас думаете, профессор Мейд? О спасении или о мести?" - мысленно спрашивал Дион стоящего по ту сторону улицы человека.

Взгляд Люрида был направлен на советников, а на губах блуждала едва заметная презрительная усмешка.

От Ои Дион знал, какие отношения сложились между советом старейшин и профессором Мейдом. Советники - за исключением, пожалуй, архонта - относились к Люриду как к неприятной необходимости. Малиган, Карнусы и даже Вала Айн смотрели на него свысока; комендант Хазан - будь на то его воля - давно бы придушил этого ненавистного ему еретика и отступника; Виллон с Карачем презирали, боялись и завидовали одновременно. Они оба так и мечтали проникнуть в лабораторию профессора, которую тот все время держал под надежной охраной одному ему ведомых защитных устройств, и завладеть всеми его записями и оборудованием.

Сам же Люрид платил советникам той же монетой. Те, перед кем преклонялись и благоговели другие, вызывали у него равнодушие, презрение и неприязнь. К Карачу Люрид относился с отвращением, как к какой-нибудь мерзкой твари, которую давно следовало бы просто раздавить. А вот Виллона и Стального коменданта - это не было ни для кого секретом - он люто ненавидел, но при этом всегда старался держать себя в руках и ничем не выказывать своих чувств.

Дион не осуждал Люрида, он прекрасно знал, что эта вражда возникла не на пустом месте.

Мать Люрида - Такита Мейд - была ученым и обладала сильным независимым характером. Тринадцать лет назад она работала с самими посланниками над открытием врат между мирами и над лекарством против вампирского яда, а Люрид, (ему было лет пятнадцать) уже тогда проявлявший незаурядные способности, активно помогал матери в ее исследованиях. Но в тот трагический, памятный для всего Эйтерн-Карта день, когда силы тьмы обрушили на него мощный удар и даже каким-то непостижимым образом, преодолев защитный щит, проникли внутрь, Такиты не было в крепости, а ее сын где-то прятался. Но когда она вернулись, он рассказал ей обо всех страшных событиях, что произошли за время её отсутствия в крепости.

Эйтерн-Карт выстоял, но все посланники погибли. Их лаборатория была почти полностью разрушена; несколько членов Совета семи обвинены в предательстве, объявлены проклятыми душами и навечно изгнаны в Тур-Илант - далекую крепость на севере, за Черным лесом и огромной, кишащей ерстунами-людоедами Мертвой Топью.

Обвинение в измене нависло и над Такитой, но так как теперь она оказалась единственной, кто хоть сколько-нибудь разбирался во вратах и мог продолжить работу посланников, то ее оставили в покое. Она должна была собрать и восстановить все, что осталось от них, построить и открыть заново врата, чтобы все оставшиеся в живых жители Эйтерн-Карта смогли пройти сквозь них и переселиться в Фейран-Ки - мир, откуда пришли посланники. Но отношения между Такитой и новым советом не заладились с самого начала. Она не терпела никакого давления сверху, и потом она почему-то резко выступала против использования в качестве противоядия "священного эликсира", секрет изготовления которого - как утверждали старейшины - открыли им перед смертью посланники. Такита утверждала, что у нее есть более доступное и безопасное средство, но ее не слушали и с помощью угроз заставили замолчать.

Такита с сыном взялись за порученную им работу и, спустя несколько лет, даже добились неплохих результатов. Совет уже готовился провозгласить, что врата в другой мир вот-вот откроются, как снова произошла катастрофа. На Эйтерн-Карт напали демоны, и на этот раз они привели с собой огромного огнедышащего дракона. Он плевался в сторону крепости огненными шарами, которые, впрочем, не наносили ей ощутимого вреда - щит-купол надежно защищал город. Но потом случилось нечто непредвиденное. Щит, до этого ни разу не подводивший своих хозяев, вдруг неожиданно, всего на какое-то мгновение, исчез, а потом снова появился и заработал как ни в чем не бывало, но этого вполне хватило, чтобы один из огненных шаров попал внутрь крепости. Он разрушил дозорную вышку и упал прямо на дом, где находилась лаборатория Такиты. Дом загорелся, прогремел взрыв, и Такита погибла. Люрида, который в тот злополучный день был вместе с матерью, тоже долгое время считали погибшим, пока однажды он не объявился снова. Причем сделал он это весьма эффектно.

Три года назад кто-то громко и требовательно постучал извне в запертые наглухо тяжелые ворота Эйтерн-Карта. Люди в полном недоумении высыпали на стены и потрясенно уставились на стоящего перед воротами человека, которого давно считали мертвым. Это замешательство было вполне понятно: слуги тьмы в ворота не стучали; иланты уходили по Дороге изгнания прочь и никогда не возвращались обратно, а других живых людей в Мар-Морионе больше не было. Первым в себя пришел Хазан; он тут же заявил, что Люрид оборотень, вампир и живой мертвец, и что его без лишних разговоров следует пристрелить на месте, и дело с концом. Виллон, Карач и Малиган поддержали коменданта, а его люди вскинули арбалеты на изготовку. Но Люрид на все это только расхохотался, раскинул руки в стороны, а потом сказал: если они его пристрелят, то вместе с ним убьют и свою единственную надежду на спасение. Он говорил, что может продолжить работу матери и восстановить врата; может снабдить защитников крепости оружием получше арбалетов, а заодно посмотреть, что там со щитом, который - уж чего там говорить - стал в последнее время опасно подрагивать и как-то странно мерцать. Взамен Люрид потребовал одного: чтобы ему не мешали и предоставили полную свободу действий. Возразить на это советникам было нечем, и с большой неохотой так неожиданно воскресшего Мейда впустили в Эйтерн-Карт.

Справедливости ради, следовало отметить, что Люрид честно исполнял условия сделки. Он наладил щит, и с тех пор он работал как новый; создал оружие, которое метало снаряды не хуже, чем огнедышащий дракон, но основной его задачей были врата.

Что же касается своего чудесного спасения, то его Люрид объяснял просто. Во время пожара его матери удалось чуть-чуть приоткрыть врата и втолкнуть его в образовавшийся проход. Он попал в странный, населенный враждебными существами мир, где ему пришлось испытать немало горя и страданий, и откуда ценой неимоверных усилий он постарался уйти как можно скорее. Он не хотел возвращаться в Мар-Морион, но по злой иронии судьбы оказался именно там.

Капитана Диона с Мейдами связывала давняя дружба. Они вместе стали квейрами, а Такита была тем самым другом, который когда-то заступился за него. Когда Люрид вернулся, то Дион с Оей были, пожалуй, единственными людьми, кто искренне радовался его возвращению. А когда он предложил Ое стать его помощницей, то Дион был рад этому, хотя причину этой радости капитан, спроси его кто-нибудь, не смог бы толком объяснить. Иногда, думая о Люриде или глядя на него, в голову Диона приходили странные мысли. Они пугали и вместе с тем приносили какое-то странное успокоение, вселяли смутную надежду...

Вот и сейчас они пришли снова.

"Странный ты человек, Люрид Мейд, - думал Дион, глядя на молодого человека. - Тебя боятся, ненавидят, презирают... Но тебе нет до всего этого дела. У тебя есть какая-то, одному тебе ведомая цель, и ты упрямо идешь к ней. Я помню тебя мальчишкой... Уже тогда ты был не такой как все. Тихий, задумчивый подросток, который очень любил свою мать и был самым верным и преданным ее помощником. Ты смотрел в будущее с надеждой. Но теперь ты другой - ты изменился. Что случилось с тобой там, в другом, чуждом мире? Ты говорил, что он населен враждебными существами, но ты провел там почти три года и выжил. Как?! Как тебе удалось вернуться? Может быть, тебе удалось как-то поладить с ними?.. А может... ты стал одним их них?.. Кто знает? Может, Хазан был не так уж и не прав?.. Ты стал похож на ангела смерти... Но мне все равно. И я рад, что Оя с тобой. Иногда мне кажется, что когда Эйтерн-Карт падет - а это рано или поздно случится, конец неумолимо приближается - ты будешь стоять на его развалинах и смеяться. Это будет впечатляющее зрелище! Я знаю, что не увижу этого, но мне очень хочется надеяться, что вместе с тобой там будет и Оя..."

С площади донеслись громкие крики, которые вывели Диона из задумчивости. Он взглянул на галерею напротив, но там уже никого не было: Оя наверняка отправилась домой, а Люрид снова заперся в лаборатории. Советники покинули ступени храма и отправились на покой, улица внизу стала заполняться шумно веселящимися людьми.

Капитан вздохнул и обратился к Симугу:

- Ты как, будешь праздновать с остальными?

- Нет, - ответил тот. - Пойду домой, отсыпаться. И никакие шум и веселье не помешают мне осуществить это намерение, - добавил затем Симуг, кивая на галдящих внизу людей.

Он попрощался с капитаном и направился к ближайшему мостику, чтобы перейти на галерею напротив.

- Что ж, последую и я твоему примеру, - пробормотал Дион, глядя в спину своего подчиненного. - Этой ночью наши услуги все равно никому не понадобятся. Сангар неожиданно расщедрился - предоставил всем полную свободу действий. Вот пусть сам потом со всем и разбирается, если что пойдет не так.

Дион мстительно ухмыльнулся и тоже направился к своему жилищу.

* * *

На площади и главной улице города-крепости горело множество огней, гремели барабаны, слышалось нестройное пение, громкие возгласы и смех. Но если бы посреди этого буйного веселья кто-нибудь удосужился бы поднять голову вверх и внимательно посмотреть на вершину Дозорной башни, то он увидел бы нечто такое, от чего все его веселье как рукой сняло.

Дозорная башня была самым высоким сооружением Эйтерн-Карта. Она возвышалась слева от храма и казалась еще выше из-за стоящей на ней дозорной вышки, вершина которой упиралась чуть ли не в самый центр защитного купола. Обычно на вышке стоял часовой, но сегодня его не было - вместо него у её подножия, на самом краю башни стоял некто другой...

Ветер развевал полы темного плаща и длинные черные волосы, на бледном, словно застывшем лице живыми были только горящие темные глаза. То была Сумрачная Тень.

Она появилась недавно, и в крепости ее видели всего несколько раз. Она никому не причинила вреда - лишь промелькнула зловещим темным призраком, но тем беднягам, которые с ней столкнулись, от одного её вида сделалось не по себе. Они замирали на месте, а потом, придя чуть в себя, начинали бормотать молитвы и творить охранные знаки. Когда же весть о Тени дошла до советников, то те сочли все это выдумкой и ересью, а комендант Хазан еще и пригрозил суровым наказанием тому, кто будет распространять о ней любые слухи. И с тех пор о Тени говорили только шепотом.

Сумрачная Тень окинула окрестности мимолетным взглядом: везде чернота и мрак. На небе нет ни звезд, ни луны, и только из-за протянувшихся с запада на юг высоких Огненных гор виднеется алое зарево да с моря на востоке дует ветер. Люди внизу боятся ветра. Они даже не представляют себе, как это приятно подставить ему свое лицо, почувствовать его освежающее дыхание, которое сдувает с тебя всю грязь и черную пыль...

Сегодня она пришла сюда в последний раз. Время пришло - час возмездия настал!

Неподвижная доселе фигура Тени пошевелилась, и голубоватое мерцание щита-купола отразилось на слегка выдвинутом из ножен узком клинке меча-катаны. Изящная, но в тоже время сильная рука сжала рукоять меча, а в темных, устремленных на Эйтерн-Карт, глазах вспыхнула ненависть.

Начавшийся когда-то путь близится к завершению... Раньше она никому не причиняла вреда, но сегодня... Горе тому, кто встанет у нее на пути!

ГЛАВА 2.

Странным и необычным было это устройство, впрочем, как и те, кто его создал. Посреди мрачной окружающей действительности, ветхости, грязи и мрака оно казалось пришельцем из другого, более лучшего мира. Устройство представляло собой высокую, вертикально стоящую призму из прозрачного, на первый взгляд тонкого, но при этом необычайно прочного стекла, внутри которой находился сияющий белым светом кристалл в виде вытянутого вверх прямоугольника. Нижняя часть кристалла и призмы была утоплена в круглую ступенчатую платформу из блестящего серебристого металла, а верхняя - была как бы закрыта островерхим куполом из того же металла, тонкий шпиль которого уходил куда-то в толщу потолка. Купол и платформа соединялись между собой тремя тонкими, оборачивающимися вокруг призмы по спирали металлическими полосами. Вся их поверхность была покрыта тонким затейливым узором, а в самой платформе было несколько искусно скрытых за панелью углублений, где находились кнопки и рычаги, призванные настраивать и управлять генератором.

Старик Бак давно работал с этой удивительной вещью, но все равно не переставал восхищаться ею. Она была для него загадкой, постичь все тайны которой он так и не смог до конца. Он знал, как работает эта штуковина: она понемногу вбирала в себя невидимую для простого глаза энергию окружающего мира, и внутри призмы и кристалла преобразовывала ее в энергию, необходимую для работы щита. Внутри призмы, из кристалла, исходил, устремлялся ввысь и терялся в толще потолка тонкий луч ослепительного белого света. Этот луч никогда не гас и был, пожалуй, единственным источником чистого белого света во всем Мар-Морионе. Этот свет был таким ярким, что во всем Эйтерн-Карте на него мог смотреть прямо только Моуд Бак - остальных он ослеплял, сжигал глаза...

За несколько сотен лет, живя в погруженном во мрак мире, видя лишь скованное свинцовыми тучами небо и тусклый свет факелов, последние люди Мар-Мориона утратили способность воспринимать яркий свет дня.

Для того чтобы подробно во всем разобраться, как, что и где работает, генератор надо было разобрать чуть ли не на части. А вот этого Моуд не мог позволить ни себе, ни кому бы то ни было другому. Эта вещь была, без преувеличения, единственным, что придавало смысл его безрадостной жизни. Она была памятью о тех, кто ее создал.

Сломать легко, а сумеешь ли потом собрать?

"Не тобой создано, так и не чего совать туда свои грязные лапы", - говорил Моуд всем, кто так или иначе покушался на его сокровище. Особенно это касалось старейшины Виллона и этого полоумного выродка, Карача.

При мыслях об этих двоих Моуд скривился и с отвращением сплюнул на пол.

Вот мерзавцы! Если бы генератор не был так необходим всему их проклятому богами городу, Виллон с Карачем живо прибрали б его к рукам. Они бы мигом разобрали его на части, а потом, наверняка, попытались бы использовать в своих целях. Как же, нашлись великие мудрецы, ученые! Да тем, кто создал эту Вещь, они и в подметки не годятся! Единственный, кто достоин к ней прикоснуться, так это Люрид. Парень хоть и молод, но он настоящий ученый, единственный здравомыслящий человек во всем Эйтерн-Карте. Он достоин уважения! А вы только посмотрите, как с ним обращаются!

Моуд сделал еще один глоток, угрюмым взглядом обвел свое логово, а затем, тяжело вздохнув, снова обратил взор к сияющему кристаллу.

У жителей крепости короткая память. Они молят Великую Мать о защите и спасении, преклоняются перед советом, пьют свой драгоценный "эликсир", но они забыли тех, благодаря кому все еще живы, тех, кто подарил им надежду. Они называют их святыми посланниками, но никогда не произносят их имен. Может быть, их уже никто и не помнит...

Но он, Моуд, помнит!

Они пришли из запредельного Фейрана-Ки и были отважными воинами и чародеями. Видар Шейн - могучий воин. Лиланд и Сула - чародеи и воины, они искали противоядие от вампирской заразы и работали над созданием врат. Ардис Линдо - командир отряда посланников. Тиана и Леалу - мудрые чародеи, которые создали щит-купол. Это были удивительные и необычные люди, хотя некоторые из них, а может и все, были людьми лишь наполовину...

По какой-то неведомой старику Баку причине, после гибели посланников совет старейшин запретил произносить их имена.

"В окутанном тьмой мире нельзя произносить имена святых - это может накликать гнев богов, беду и так далее, и тому подобное..." - так объясняли причину своего странного решения старейшины. Сам же Моуд считал все это суеверной галиматьей; он не испытывал перед советниками никакого трепета. Он вообще считал, что в гибели посланников было нечто подозрительное. И это были отнюдь не пустые домыслы...

В тот злополучный день Моуд как всегда был в башне подле генератора: Леалу и Тиана взяли его в ученики и научили управлять им; сами они тогда отправились в лабораторию, где Лиланд и Сула сооружали врата. Моуда никогда особенно не интересовало, что происходит в крепости - он был всецело поглощен работой с генератором и чудесными вещами, о которых рассказывали ему наставники, но даже он заметил, что в последнее время посланники были явно чем-то обеспокоены. Ничего подозрительного вроде бы и не происходило, но командир Линдо ходил мрачнее тучи, вояка Видар вооружился до зубов, остальные тоже не расставались со своим оружием и старались держаться вместе. А потом...

Снаружи послышались крики и загремели барабаны, предупреждающие о нападении демонов. Моуд подошел к узкому оконцу, чтобы выглянуть на улицу, как вдруг на его голову обрушился мощный удар, и он погрузился во тьму.

В себя он пришел только через несколько дней, когда все было уже кончено. Он провалялся в лазарете при храме еще пару деньков, а потом к нему заявились Малиган и Виллон. Они предложили ему стать смотрителем щита, так как по их словам, он был теперь единственным, кто мог управлять генератором. И Моуд, сам не зная почему, согласился.

Он вернулся в башню, но не нашел там ничего, кроме генератора и прочего старого хлама, что напомнило бы ему о Леалу и Тиане, хотя он прекрасно помнил, что там было немало принадлежавших им вещей. Немного позже Моуд нанес визит Малиган, чтобы более подробно разузнать о том, что же все-таки произошло в тот день, когда ему чуть не проломили голову, но из этого ничего не вышло. Верховная жрица со скорбным видом и горестными вздохами стала говорить о том, что все они понесли тяжелую утрату, все скорбят и не могут прийти в себя, что ей самой очень тяжело и все такое прочее, а стоящий тут же Виллон довольно бесцеремонно выпроводил Моуда за дверь. Но вечером к нему в башню неожиданно пожаловал архонт Вир - поговорить. Архонту было явно не по себе, речь свою он начал издалека, нервничал и все время сбивался, но из его слов Моуд понял одно: Балтур Вир настойчиво упрашивал его, нет, даже умолял, не задавать лишних вопросов и помалкивать - для собственной же безопасности.

И Моуд Бак молчал.

А о чем, и с кем, тут можно еще говорить? Он и прежде не отличался особой общительностью, а теперь и вовсе превратился в отшельника. А еще он стал пить.

Старик смотритель взглянул на зажатую в руке флягу - он опустошил ее лишь наполовину - и ухмыльнулся. О, если бы "они" только знали, из чего только он раньше варил это пойло, и кто снабжает его выпивкой теперь... Да они бы там все удавились!

Виллон, Карач и этот, чертов триумфатор, Хазан были в бешенстве, когда узнали, что охрана такой важной для крепости вещи, как щит-купол, поручена пьянице. Они потребовали, чтобы он немедленно обучил управлять генератором кого-нибудь другого, а сам убирался вон из крепости. Но Моуд наотрез отказался делиться с кем-либо секретами своего сокровища. Он заявил (и это было абсолютной правдой), что даже в состоянии опьянения способен управлять генератором намного лучше, чем любой трезвенник. А если кому что не нравится то, пожалуйста, он уйдет - пусть сами со всем разбираются!

И в конце концов Бака оставили в покое.

Но это было далеко не первое его столкновение с советниками...

Это случилось вскоре после гибели посланников. Совет настаивал, чтобы Моуд принял священный эликсир, но тот, рискуя подвергнуться остракизму, отказывался. "С какой стати я буду глотать эту светящуюся жидкость, - говорил он, - если безвылазно сижу в своей башне. Упыри вряд ли до меня доберутся, так что отдайте свое зелье тому, кому оно нужно больше". Впрочем, советники, а особенно Малиган, еще долго уговаривали его, но потом, видя, что он непреклонен, отстали.

- Ничего, ничего... Скоро мы все окажемся там, где нас давненько заждались... Этот мир уже не принадлежит нам... - пробормотал Моуд, отхлебывая из фляги и глядя на металлическую платформу генератора.

Вон там, слева, за искусно скрытой панелью находится маленький рычажок. Легкий поворот влево - и белый луч погаснет, а купол-щит исчезнет. Навсегда...

Сколько раз Моуда так и подмывало повернуть заветный рычажок, чтобы одним махом покончить сразу со всем. От рокового шага его удерживало лишь то, что этот яркий, струящийся вверх белый свет напоминал о тех, кто был ему дорог. Пока горит этот свет, живы и они. Но конец все равно близок.

С тех пор как посланники создали это удивительное устройство, оно работало непрерывно: сиял кристалл, устремлялся вверх белый луч и над городом мерцал волшебный купол. Но несколько лет назад Моуд (только он мог что-либо разглядеть сквозь яркий белый свет) заметил, что на кристалле появились едва заметные темные трещины, и щит-купол стал как-то странно подрагивать. Это подрагивание не на шутку всех встревожило, но о самих трещинах Моуд никому не сказал ни слова. А потом появился Люрид...

Он провозился с генератором всего полчаса, и купол перестал дергаться. Но трещины не исчезли.

Старик Бак хорошо помнил, как странно тогда повел себя Люрид, когда собрался покинуть его логово. Он многозначительно посмотрел на Моуда, длинным тонким пальцем указал на кристалл, а затем, приложив его к губам, бесшумно удалился. Но следующим вечером он пришел снова и... принес выпивку. Они просидели всю ночь, и Моуд, неожиданно для себя самого, впервые за долгие годы рассказал другому человеку обо всем, что было у него на душе. Он не помнил, как потом заснул, а утром, когда проснулся, Люрида в башне уже не было.

Но с тех пор он иногда заходил к нему, ненадолго, и приносил выпивку. Минут пятнадцать они сидели рядом и молча смотрели на кристалл. Потом, также молча, Люрид уходил. Моуд снова оставался в одиночестве, медленно потягивал жидкость из фляги и задумчиво смотрел на дверь вслед своему странному гостю. Его занимали две вещи. Первая - почему и зачем приходит к нему Люрид? А вторая - где он берет такую хорошую выпивку? Последнее выглядело тем более странно, что, как заметил Моуд во время их молчаливых посиделок, сам Люрид в рот не брал ни капли. А уж то, что приносимая им выпивка как небо и земля отличалась от той гадости, которую он гнал раньше из всякой дряни - это Моуд почувствовал с первого глотка. Но расспрашивать обо всем своего молчаливого гостя он не стал.

Не его это дело. Захочет Люрид нарушить свое молчание - ладно, не захочет - тоже ничего. Им и так неплохо.

Губы старого хранителя растянулись в улыбке, он качнул флягой в сторону генератора и хрипло произнес:

- За тебя, Люрид! За вас, ребята! Где бы вы ни были, пусть яркий свет освещает ваш путь... И пускай это проклятое место, - уже про себя добавил Моуд, - поскорей окажется там, где его уже давно заждались - в преисподней!

* * *

Внутри храма царили тишина и полумрак. Большой квадратный зал с рядами толстых колонн вдоль боковых стен освещали лишь две толстые свечи в высоких подсвечниках из почерневшего от времени металла. Они стояли по обе стороны от возвышавшейся напротив входа грубо вытесанной из камня статуи, изображавшей завернутую в покрывало женщину, которая держит в ладонях шар-землю. Позади статуи вдоль стены тоже протянулся ряд колонн, а за ними, прямо посреди стены, виднелась низкая, запертая на тяжелый засов дверь - вход в святилище. За колоннами вдоль боковых стен тоже было несколько дверей: та, что слева - вела в зал совета старейшин, а через две двери справа от входа можно было попасть в лазарет и храмовое хранилище. Но в отличие от двери святилища, они были гораздо выше, запирались на обычный замок и подле них не сидел сторож.

Впрочем, от такого сторожа, каким был Заур - бледный, изможденный мужчина в залатанном балахоне - проку было мало. Опираясь на толстую палку со стальным наконечником, он сидел на полу подле ближайшей к двери колонны и клевал носом. А вскоре он и вовсе заснул.

Погруженный в сон Заур не видел и не слышал, как со стороны хранилища послышался едва уловимый шорох. В мгновенье ока темный призрак пересек зал, обогнул статую и остановился напротив двери в святилище. Тяжелый засов, который, приложив усилия, могли задвинуть только комендант с Виллоном, был отодвинут в сторону одним движением. Дверь бесшумно отворилась, и Сумрачная Тень вошла внутрь...

Святилище было погружено во мрак, но как только Тень вошла в него, зажегся тусклый свет. Его излучал висящий под потолком на обрывке веревки небольшой грязно-желтый кристалл. Исходящий от него свет был настолько бледен и тускл, что его не хватало даже на то, чтобы как следует светить такое небольшое помещение как святилище, но для Тени и этого было предостаточно - она прекрасно ориентировалась в темноте.

Она огляделась вокруг и презрительно усмехнулась. Жалкие глупцы! Неужели они верят, что в этом жалком "святилище" и в самом деле хранится их драгоценный "священный источник"?

Серые, сложенные из грубо отесанных камней стены, низкий потолок. Справа от входа на стене висят забитые пустыми стеклянными сосудами полки, слева, в углу, на каменной тумбе стоит большая пузатая бутыль, заполненная почти доверху белесой, слегка светящейся жидкостью, а посередине, на похожем на алтарь возвышении, стоит ларец.

Тень лишь скользнула взглядом по бутыли и решительно шагнула к ларцу. Она резко откинула его крышку, взяла сосуд с эликсиром...

В темных глазах Тени горела ненависть. Она с такой силой сжала рукой сосуд, что тот треснул. Осколки разлетелись вдребезги, драгоценная жидкость пролилась на пол, а Тень, не обращая внимания на порезанную руку, устремилась к стене напротив входа.

Это была ничем не примечательная стена, но зловещий призрак знал свое дело. Рука с острыми ногтями прикоснулась к едва заметной выемке на одном из камней, и часть стены вдруг отъехала куда-то в сторону, открывая скрытые за ней стальные двери лифта-подъемника. Еще одно прикосновение (на этот раз к кнопке на правой створке лифта), стальные двери почти бесшумно распахнулись, и Тень шагнула в темноту...

Давным-давно, еще до того, как силы тьмы поглотили Ки-Дильмун, на месте, где сейчас стоял Эйтерн-Карт был какой-то заброшенный военный объект. Он располагался вдали от людных мест и представлял собой неприступную крепость: там было много оружия, боеприпасов и запасов провизии. Для чего предназначалась эта военная крепость, никто уже и не помнил, но когда силы мрака обрушились на Ки-Дильмун, она стала надежным убежищем для тех, кому удалось уцелеть. Люди назвали ее Эйтерн-Карт - Вечная скала, отстроили заново и сделали еще более неприступной, но никто даже не догадывался о том, что глубоко в скале, на которой стоит крепость, вырублен тайный подземный бункер. Несколько веков никто не знал о его существовании, пока однажды один из жрецов храма случайно не обнаружил скрытый за стеной святилища подъемник (помещение, где сейчас находилось святилище, было раньше пристройкой большого здания, которое жители крепости перестроили потом в храм). Но и тогда о скрытом под землей сооружении узнали лишь немногие, и еще много лет оно никак не использовалось. Но лет тринадцать назад ему все же нашли применение...

Бункер представлял собой средних размеров пещеру, которая была разделена надвое стальной перегородкой. Попасть в нее можно было только спустившись в подъемнике на дно глубокой шахты и пройдя по короткому и широкому коридору, который от дверей подъемника вел прямо к пещере. Но попасть в саму пещеру тоже было не просто. Вход в нее преграждала тяжелая, запертая на несколько хитроумных замков, бронированная дверь, а по обе стороны от нее стояли два здоровенных, вооруженных до зубов охранника.

Жители крепости даже не подозревали о существовании этого места. Да и не все старейшины знали о нем. Знала только четверка избранных, Карач да охранники. Эти двое были вымуштрованы лично комендантом Хазаном. Для них он был царь и бог. Но даже они не знали, что именно представляет собой священный источник. А впрочем, это их особо и не интересовало; их делом было выполнять приказы, а не думать и задавать вопросы. Им вполне хватало того, что раз в неделю они получали свою дозу эликсира, и потом чувствовали себя великолепно. Намного лучше, чем все остальные.

Но сегодня, в этот поздний час, несмотря на все свое преклонение перед комендантом, охранники хмуро смотрели в конец коридора на двери подъемника и мысленно, на чем свет стоит, ругали своего начальника.

Это ж надо! Они там наверху гуляют и веселятся, а они вынуждены торчать в этом чертовом подземелье! Как же, охраняют источник и эту, как ее, секретную лабораторию. От кого охранять-то?! Да никто даже не знает об этой дыре! А все этот придурок Карач! Всюду ему упыри да жмурики мерещатся. Была б их воля, давно бы пришибли урода! А Хазан тоже хорош, еще и поддержал придурка. Да никакой упырь, будь их тут хоть целая орава, не справился бы с этой железкой - она выдержит целую осаду! Тяжелая зараза! Хазан с Виллоном далеко не слабаки, но когда открывают ее, так от натуги аж лопаются. Одних только замков вон сколько! Проклятье! Хазан сейчас, небось, принял все почести - как же, истребитель нечисти и чудовищ! - да отправился в свою конуру. Может, еще и бабенку какую с собой прихватил... А они? Они должны торчать здесь!

Охранники сочувственно переглянулись и окинули коридор скучающим взглядом: ничего нового, ничего интересного. Пыльный потрескавшийся пол, облицованные ржавыми листами железа стены, низкий потолок, под которым висит тусклый фонарь, и неизвестно куда тянутся старые трубы и провода. Тоска и скука...

Вдруг, царившее в коридоре безмолвие, нарушилось негромким скрежетом, и двери подъемника открылись. Охранники мгновенно встрепенулись, устремили взоры в конец коридора и схватились за оружие, но, увидев, что внутри подъемника пусто, а в коридоре снова воцарилась тишина, успокоились. Подъемник был очень стар, - в каком-то месте его механизм разладился - и в последнее время он иногда опускался вниз самопроизвольно. Хотя Виллон говорил, что, вроде бы, починил его. Странно...

Охранники в недоумении переглянулись, а потом сверху послышался едва уловимый шорох. Но прежде чем они успели что-либо предпринять, в воздухе промелькнуло что-то темное, сверкнула холодная сталь, и оба охранника с перерезанным горлом как подкошенные рухнули на пол.

Тень вытерла окровавленный меч о куртку мертвеца, вложила его в заплечные ножны и повернулась к двери. На бледном лице не дрогнул ни один мускул, только глаза горели как угли.

Вот оно - истинное сердце Эйтерн-Карта! Настоящее святилище, место, где хранится священный источник! Презренные глупцы! Эти жалкие создания там наверху думают, что источник - это та наполненная светящейся жидкостью бутыль, которая хранится в их убогом святилище. Младшие жрицы берегли ее как зеницу ока, и только Малиган знала секрет приготовления наполнявшего ее вещества. Но ингредиент, тот самый "животворящий элемент" - как называла его четверка избранных - который делал эликсир эликсиром, наделял его столь необыкновенными свойствами, поступал отсюда, из тайной лаборатории...

Дверь, перед которой стояла Сумрачная Тень, могла привести в трепет кого угодно. Тяжелая броня, множество замков, ключи хранятся у советников - членов четверки - и у Карача. Каждому доверено по одному ключу, и они берегут их как сокровище.

Тень окинула дверь коротким оценивающим взглядом, потом достала откуда-то из складок плаща небольшое прямоугольное устройство темного цвета и приложила его к двери. Устройство тут же словно приросло к двери, на его передней панели замелькали светящиеся символы, раздался негромкий щелчок, а затем от устройства во все стороны поползли тонкие, светящиеся бледно-голубым светом щупальца. За несколько секунд они опутали всю поверхность двери и замков. Снова что-то щелкнуло, послышался скрип, скрежет... и все замки открылись сами собой. Тяжелая дверь бесшумно отворилась...

Передняя часть лаборатории была освещена довольно ярким желтоватым светом, исходящим от висящей под потолком пещеры лампы. Вдоль серых стен стояла пара больших, заваленных колбами и ретортами столов да несколько машин, на передних панелях которых помигивают разноцветные огоньки. Слева же от входа, у стены, между старыми, забитыми разным оборудованием шкафами, приютилась узкая, накрытая драным одеялом койка - место ночных бдений Карача. Этот неприятный субъект был настолько озабочен сохранностью драгоценного источника, что частенько, не доверяя никаким дверям и запорам, даже ночевал в непосредственной близости от него. Но сегодня Карача здесь не было: он тоже иногда был не прочь повеселиться и развеяться.

Но Сумрачную Тень мало интересовало то, что находилось вокруг. Ее темные глаза были устремлены вперед, на разделявшую пещеру стальную перегородку, в которой, прямо напротив входа в лабораторию, находилась еще одна дверь. Как и перегородка, она тоже была из стали, но в отличие от входной двери, она не была такой массивной: на ней был всего лишь один тяжелый засов, а в ее верхней части было маленькое, забранное решеткой оконце.

Тень подошла к двери, без труда отодвинула засов и вошла внутрь.

Здесь царил полумрак. В эту часть лаборатории свет проникал из ее передней части; он лился сверху через перегородку, которая не полностью доставала до высокого потолка пещеры, и поэтому между ее верхним краем и потолком оставалось расстояние примерно с локоть шириной.

Вот он - настоящий источник! Именно здесь хранится то, перед чем преклоняется Эйтерн-Карт! То, чего так жаждут его обитатели!..

Посреди комнаты стояла странная, устрашающего вида конструкция - большой цилиндр из толстого стекла и металла, залитый мутной, зеленовато-коричневатой жидкостью. Рассмотреть содержимое цилиндра получше было практически невозможно - он весь был густо опутан разными трубками, проводами и толстыми кабелями. Все эти кабели и трубки соединяли цилиндр со стоящими вдоль стен помещения тихо гудящими машинами, на передних панелях которых горели огоньки и в тусклом свете поблескивали отполированным металлом рычаги и кнопки.

Тень как завороженная стояла перед вместилищем источника, - так называли устрашающую конструкцию члены четверки - а потом, с трудом отведя от него взгляд, посмотрела куда-то вправо. Там, между двумя гудящими машинами стоял низкий шкаф с двумя полками. На нижней полке стояла еще одна бутыль со светящейся жидкостью, а на верхней - в два ряда лежало штук двенадцать тщательно закупоренных пробирок. Пять из них были заполнены темно-красным веществом, остальные семь - уже готовым эликсиром.

Лицо темного призрака было похоже на маску смерти, рука так сильно сжимала рукоять меча, что побелели костяшки пальцев. В глазах Тени вспыхнул гнев. Она резко вскинула правую руку, и с золотого кольца в виде свернувшегося на пальце дракона сорвался мощный язык пламени. Огонь обрушился на шкаф с его содержимым, на стоящие рядом машины, заплясали языки пламени, почернел и раскалился металл, треснуло стекло...

А взгляд Тени был снова устремлен на "источник".

В следующее мгновение раздался свист рассекаемого мечом воздуха, и его сверкающий клинок с яростью обрушился на опутывающие "источник" трубки и провода. Во все стороны посыпались искры, послышалось странное шипение...

Мертвые охранники лежали на полу, тяжелая дверь была открыта настежь, необычный прибор-отмычка исчез. Передняя часть подземного хранилища осталась нетронутой, но там, за перегородкой...

Не было слышно ни звука, только на обгоревших, стоящих вдоль стен машинах, потрескивая, догорали последние языки пламени. Посреди комнаты высилась груда искореженного металла, везде валялись осколки толстого стекла, а на каменном полу среди обрывков проводов и трубок медленно растекалась огромная лужа мутной, зеленовато-коричневой жидкости.

ГЛАВА 3

Сангар был уже на середине площади и на ходу, по привычке, окинул взглядом все дозорные вышки и защитные сооружения крепости.

Все как надо. Охрана и купол на месте. Везде тишина - все дрыхнут после ночной гулянки. Упыри и демоны теперь тоже не скоро покажутся - убрались на юг за Огненные горы, зализывают раны. Проклятье! - неужели это снова Карач?! Этому психу-параноику, небось, опять мертвецы да призраки мерещатся. Вот и всполошил всех спозаранку. Сволочь! Надо за тебя взяться как следует, а то слишком много возомнил о себе. Ты, конечно, нам нужен, - при этих мыслях лицо коменданта стало жестоким, неприятным - но пора поставить тебя на место...

Войдя в храм, Хазан стремительно направился к двери, за которой располагался полукруглый зал совета. Он решил, что Карачу следует незамедлительно задать хорошую взбучку, чтобы надолго запомнил, но когда вошел в зал (младшая жрица осталась снаружи за дверью) и увидел ожидавших его там людей, то все его намерения в отношении Карача в одночасье испарились.

Все члены небольшого круга избранных были в сборе. И то, что они собрались здесь в такую рань, означало только одно - что-то случилось с источником. Так уже было... раньше...

Лицо Виллона было совершенно серым, он выглядел подавленным, во взгляде застыла обреченность. Малиган выглядела не лучше, но она, как обычно, старалась держать себя в руках. Магон Карач был напуган до полусмерти и старался быть незаметным; он забился в самый темный угол освещенного светом двух факелов зала, исподлобья поглядывал на старейшин, и в его взгляде так и читалось: "Я же говорил, я же предупреждал..." И только старик архонт выглядел как всегда; прикрыв глаза, он устало сидел в кресле с высокой спинкой, и, казалось, что его совершенно не интересует то, что происходит вокруг.

"Это конец..." - подумал Сангар, глядя на Малиган и Виллона. Вся его решимость куда-то испарилась, стало вдруг как-то холодно, одиноко, и Стальной, несгибаемый комендант впервые за долгие годы почувствовал, как к нему подбирается страх...

- Источник... Он... иссяк?.. - севшим от волнения голосом произнес Сангар, обращаясь скорее к Малиган, чем к Виллону.

- Хуже, - мрачно изрек Виллон, - он похищен. Вместилище источника разгромлено, все запасы эликсира уничтожены.

- Что?! - комендант был потрясен. - Но это невозможно! Ты спятил! - вскричал он и уже более спокойно продолжил: - Никто не знает о нем, туда невозможно просто так войти. Охрана, дверь... К тому же, источник нельзя просто взять и унести.

Виллон в ответ только криво усмехнулся, а Малиган лишенным всяких эмоций голосом произнесла:

- Тем не менее, господин комендант, все обстоит именно так, как сказал Виллон. Ваши охранники убиты, причем, похоже, что они даже пикнуть не успели. Все замки взломаны, машины сожжены дотла, а вместилище разрушено. Запасы эликсира уничтожены.

Сангар уже взял себя в руки: он постарался загнать страх подальше, и к нему снова вернулось его хладнокровие. Ему не нужно было спускаться сейчас вниз, чтобы удостовериться в правдивости слов Малиган и Виллона, у него не было никаких оснований не доверять им - они все сидели теперь в одной лодке. Но дела, и в самом деле, обстояли намного хуже, чем он мог предполагать. То, что источник, рано или поздно, мог иссякнуть, знали все - это было неизбежно, но чтобы его украли... Да еще вот так...

Некоторое время Сангар в задумчивости стоял посреди зала, а остальные выжидающе смотрели на него: он - комендант крепости, теперь дело за ним.

Наконец, словно придя к каким-то выводам, Сангар поднял голову и, глядя на советников, решительно сказал:

- Для начала я хочу знать три вещи. Первое - кто первый из вас спустился в подземелье и обнаружил пропажу источника? Второе - где все ключи от двери? И третье - я хочу знать, не было ли проникновения в крепость извне? Надо допросить Заура и этого, старого алкаша, Бака.

О том, кто последним покинул подземную лабораторию, Хазан не спрашивал - все присутствующие итак это знали. Вчера вечером он сам, лично, в присутствии Малиган вместе с Виллоном запер тяжелую дверь, потом закрыл ее на все замки, отдал советникам ключи и выставил охрану.

- И еще, - добавил Сангар, - мы должны уладить это дело без лишнего шума и до того, как люди в крепости начнут просыпаться. Ты, - палец коменданта указал на Карача, тот при этом вздрогнул и вжал голову в плечи, - марш бегом за Зауром и Баком!

Спотыкаясь и не задавая лишних вопросов, Карач пулей выскочил из зала совета, а Хазан, окинув оставшихся советников мрачным взглядом, спросил:

- Ну, так кто из вас первым спустился вниз?

- Я, - угрюмо ответил Виллон и, бросив короткий взгляд на Малиган, пояснил: - Ты же знаешь, мы договорились оставить источник на несколько дней в покое, чтобы он восстановился. Я спустился вниз чтобы проверить, все ли там в порядке, так, скорей по привычке. А потом увидел мертвых охранников и открытую дверь... Побежал к Малиган, а она сообщила архонту и послала за тобой...

Сангар кивнул: все правильно, а то, что он пришел в зал совета последним, объяснялось просто. Жрица, архонт и Виллон с Карачем жили недалеко от храма, тогда как его жилище находилось в башне у ворот крепости.

- Ты была внизу? - спросил комендант Малиган.

- Да, - невозмутимо ответила та, но было заметно, что она тоже напугана. В темных глазах жрицы промелькнул страх, она стиснула свои белые руки в кулаки и прошептала: - Это было ужасно... Что же с нами будет?

Сангар на это лишь хмыкнул: ишь расчувствовалась! Да ты такая же, как мы, еще всех нас переплюнешь.

Комендант повернулся к, казалось бы, дремавшему, архонту и задал ему тот же вопрос.

Балтур Вир открыл глаза, осуждающе посмотрел на Хазана и скрипучим голосом произнес:

- Ты прекрасно знаешь, что я стараюсь не входить в ваше чертово подземелье. Мне нечего там делать. А насчет ключа... - старик порылся в складках своего одеяния и бросил на стоящий между ним и Хазаном широкий стол большой блестящий ключ, - ... то вот он. Можешь забрать его насовсем. Мне давно следовало бы отдать его кому-нибудь из вас, - тихо закончил старик.

Вслед за ключом архонта на стол положили свои ключи Сангар, Малиган и Виллон, последний выложил два ключа - свой и Карача. Несколько дней назад Сангар приказал отобрать ключ у Карача, после того, как узнал, что тот вздумал, на всякий случай, сделать с него для себя дубликат.

Комендант в задумчивости смотрел на ключи: они все были на месте, никогда не покидали своих хозяев, но дело было даже не в этом. Если бы кто-то ухитрился стащить их и сделать с них дубликаты, то из этого все равно бы ничего не вышло - все ключи и замки были с секретом. Один из них надо было просто приложить к замку; другой - поворачивать в замке в обе стороны в определенной последовательности; третий - открывал замок лишь после произнесения приказа-пароля, и так далее и тому подобное... К тому же - если говорить начистоту - кроме членов четверки о существовании ключей никто и не знал!

Проникнуть в хранилище и взломать все замки сразу могли только очень сильные, обладающие могущественными чарами демоны. Или...

Сангар вновь почувствовал, как к нему подбирается предательская дрожь, но в этот момент дверь распахнулась, и в зал вернулся Карач, за которым шли сонный Заур и пошатывающийся Бак.

При виде этих двоих комендант понял, что толку от допроса будет мало. Заура держали сторожем просто так, для порядка, чтобы показать, что в храме действительно есть нечто ценное, что нуждается в охране. А хранитель щита сразу же заявил: что генератор работает исправно, и что ночью никаких неполадок или следов вторжения извне не было.

Не смотря на всю свою неприязнь к Моуду, Сангар был вынужден поверить ему. Он и так знал: если бы щит заколебался или исчез хоть на секунду, охранники на дозорных вышках тут же подняли тревогу и доложили бы ему лично.

- Проклятье! - выругался Хазан.

Он зверем глянул на Заура и Бака, велел им держать язык за зубами и убираться вон. Потом, бросив советникам, чтобы подождали, вышел из зала и направился к святилищу. Пора самому все увидеть, может, он заметит то, что ускользнуло от глаз Малиган и Виллона...

Обратно Сангар вернулся минут через двадцать. Он выглядел мрачнее тучи, медленно пересек зал, рухнул в ближайшее кресло и тупо уставился в поверхность стола.

- Вижу, ты тоже не нашел никаких следов похитителей, - нарушила гнетущее молчание Малиган.

- Да, - глухо ответил Сангар. - Там нечего искать - чисто сработали. Это просто невероятно! - В голосе коменданта чувствовалось даже некоторое восхищение.

- Ты действительно думаешь, что это были демоны? - спросила Малиган, так пристально глядя на коменданта, словно желая прочесть его мысли.

- А кто же еще, - раздраженно ответил он. - Кроме них некому.

- Только это были не вампиры и не те твари, которые нападают на крепость, - вступил в разговор Виллон. - Они действуют грубо, нападают всем скопом, а тут, похоже, работали совершенно другие демоны. Хитрые, изобретательные и могущественные... Мы с такими еще не сталкивались.

Сангар лишь молча кивнул в знак согласия.

- А вам никогда не приходило в голову, что это могли быть вовсе не демоны? - внезапно подал голос архонт. Он с жалостью и укором посмотрел на сидящих напротив него людей и продолжил: - Вам никогда не приходило в голову, что за все когда-нибудь придется платить?..

При этих словах лица Малиган и Виллона посерели; Карач поглубже вжался в свой угол, а Сангар как-то недобро посмотрел на старого архонта и со злостью произнес:

- Уж кто бы говорил! Вы, господин архонт, замешаны во всем "этом" также как и мы. Вы отдалились, но вы по-прежнему связаны с нами одной цепью. Так что вам тоже - если уж на то пошло - придется расплачиваться.

- Я знаю, - спокойно ответил Балтур. - Я давно готов ответить за все свои проступки. А вот готовы ли ответить за них вы?.. - спросил затем он, прожигая коменданта взглядом.

Лицо Хазана потемнело, он стиснул кулаки и уже собрался было сказать в адрес архонта что-нибудь оскорбительно-грубое, но тут со своего кресла встала Малиган.

- Господа старейшины, - примирительно начала она, - пожалуйста, прекратите этот никому не нужный сейчас разговор. В свое время мы все сами разберемся со своими долгами, а сейчас нам нужно решить более насущную проблему. Скоро проснутся жители крепости, и нам надо подумать, что делать? Что ты намерен предпринять? - обратилась жрица к Сангару.

- Необходимо тщательно обыскать всю крепость, - ответил тот. - Целостность защитного купола не была нарушена, вторжения извне не было, но никто не выходил и из самой крепости, - продолжал говорить комендант. - Поэтому я думаю, что источник и похититель все еще находятся внутри города. Пока... Надо обыскать всех и вся, прочесать всю крепость сверху донизу, обыскать каждый угол. Но я не хочу, чтобы в крепости знали о похищении источника. Мало ли чего...

Малиган внимательно слушала коменданта и одобрительно кивала, но на его последнем предложении она отрицательно покачала головой.

- Думаю, тут ты не прав, - медленно произнесла она. - Если ты начнешь обыск, ничего не говоря и не объясняя, то это лишь испугает людей. Сразу поползут слухи, сплетни, возникнет уйма домыслов, и в результате - мы получим совершенно неуправляемую ситуацию. Будет намного лучше, если мы скажем людям об источнике.

- Как?! - вскричал Виллон. - Ты хочешь рассказать этим олухам об источнике! Но это же будет катастрофа! Ты сошла с ума!

- Успокойся, Виллон, - с ноткой недовольства произнесла Малиган. - Ничего не случится, если знать: ЧТО и КАК сказать. Если людям спокойно, без лишнего надрыва и накала страстей, а также без некоторых подробностей, объяснить, что силы зла (а может быть, и повинующиеся их воле предатели) похитили их великий дар посланников и Матери Всего Сущего, достояние всего Эйтерн-Карта и... - с загадочной полуулыбкой говорила верховная жрица, - заручиться их содействием, то они, преисполнившись праведным гневом, могут даже помочь коменданту Сангару в его поисках. Не так ли, господин комендант?

Сангар одобрительно кивнул, его настроение заметно улучшилось: он был уверен, что уже сегодня найдет пропавший источник. О, он знал силу Малиган. Для простых смертных она была посланницей богов; перед ней преклонялись, ей подчинялись. Как она скажет, так и сделают. Но - тут Сангар снова помрачнел - было несколько человек, с которыми у него могут возникнуть проблемы, речи Малиган на них вряд ли подействуют...

Словно угадав его мысли, верховная жрица сказала:

- Сангар, я знаю, тебе это не понравится, но привлеки к своим поисковым работам капитана Диона и его людей.

- Но ведь он первый в моем списке подозреваемых, - хмуро ответил комендант. Настроение у него опять испортилось.

- Наоборот, - тут же возразила Малиган и с недовольством продолжила: - Мне это тоже неприятно, но я вынуждена признать, что Дион и его племянница единственные, кто остается вне подозрений. Уж кому-кому, а им источник точно ни к чему. Да они и не смогли б до него добраться.

- А если смогли? - стоял на своем Сангар. Он криво ухмыльнулся. - Они могли сделать это из мести. Ты же знаешь, в свое время, мы довольно сурово обошлись с родней Диона...

При этих словах на холеном, будто застывшем лице Малиган снова отразилось недовольство, Виллон хмуро глянул на коменданта, а тот говорил дальше:

- Этот квейр мог запросто спеться с упырями, они-то ему нипочем. А еще он мог сговориться с этим выродком, Люридом. Его девка и так все время торчит у него.

- Я согласен, - поддакнул Виллон. - Этих отступников надо обыскать в первую очередь, а потом вышвырнуть вон из крепости. Мы с Карачем сами соберем врата. Думаю, там нет ничего сложного, Люрид просто морочит нам голову...

- Замолчите! Оба! - гневно воскликнула Малиган, встав со стула. Она с презрением глянула на Виллона и насмешливо произнесла: - Ты - дурак, раз полагаешь, что вместе со своим придурком-подручным сможешь построить врата. Вы прекрасно справлялись с источником, но ты давно должен был признать, что врата тебе не осилить.

- Но я... - начал было говорить Виллон, но жрица метнула в него такой убийственный взгляд, что он сразу заткнулся.

- А ты, - Малиган снова повернулась к Сангару, и в ее голосе зазвучала сталь, - должен твердо запомнить одно: Диона, Ою и Люрида не смей, пока, и пальцем тронуть.

- С чего это вдруг такая забота? - озвучил мысль Сангара вновь осмелевший Виллон.

- Потому, что в отличие от вас, я умею думать, - ответила Малиган. Затем, снова одарив Виллона испепеляющим взглядом, она повернулась к коменданту, подалась чуть вперед и, глядя тому прямо в глаза и чеканя каждое слово, произнесла: - Запомни, если ты не найдешь источник сегодня (а я очень сомневаюсь, что ты его вообще когда-нибудь найдешь, - мысленно добавила жрица про себя), - то Люрид - наша последняя надежда на то, чтобы выбраться отсюда. Не зли его понапрасну. Понял?

- Да, - кивнул Хазан. Когда Малиган говорит таким тоном, с ней лучше не спорить. Мало кто знал, как страшна могла быть в гневе верховная жрица...

- Хорошо, - удовлетворенно произнесла Малиган, выпрямляясь. - Что ж, господа старейшины, - деловым тоном обратилась она затем к сидящим в зале, - пора нам приступать к своим обязанностям и заняться делами.

Через несколько минут зал совета опустел: комендант отправился собирать своих подчиненных; Малиган с помощницей отправились будить Карнусов и Валу Айн; Виллон с Карачем спустились в подземелье, чтобы отыскать хоть что-нибудь, что могло бы еще пригодиться, а Балтур Вир отправился к Диону. Старик архонт сам вызвался пойти к капитану, чтобы сообщить о том, что сегодня тому выпало довольно сомнительное удовольствие - работать вместе с комендантом Хазаном. Вир сказал Малиган: будет лучше, если он сам передаст эту весть Диону.

Архонт стоял на галерее возле приземистого, грозящего вот-вот рухнуть дома. Дверь Диона была напротив, но Вир вдруг замедлил шаг, остановился, взглянул вверх на темно-серое небо - днем оно всегда такое, - потом опустил голову, тяжело вздохнул и стал беззвучно произносить слова молитвы.

Он молился не о том, чтобы поскорее нашелся источник, не о жителях Эйтерн-Карта и не о себе - он молил о прощении...

* * *

На крепость опускалась ночь, но в небольшой лаборатории Люрида было светло и тепло. Оя любила находиться здесь - это место чем-то отличалось от всего прочего в Эйтерн-Карте, ей казалось, что это кусочек какого-то другого, непонятного и странного, но доброго мира. Наверное, это происходило потому, что его хозяин сильно отличался от остальных обитателей крепости. Оя благоговела перед Люридом, она была благодарна ему за то, что он позволил ей войти в этот небольшой и странный мирок, но все же она часто задавала себе один вопрос: а зачем он вообще взял её в помощницы. Он никогда не поручал ей никакой важной работы, не подпускал к своему странному и необычному оборудованию, он лишь посылал её за едой да время от времени поручал прибраться в комнате и разложить по полкам многочисленные детали, книги и бумаги на непонятном языке. Может, он взял её, чтоб не быть всегда одному, чтобы хоть с кем-то перекинуться парой слов (обычно Люрид был не очень разговорчив)? Что ж, пусть будет так, она благодарна ему и за это.

Девушка положила на стол какую-то тяжелую железку, которую собиралась переложить на полку, обернулась и взглянула на Люрида; тот находился у противоположной стены и возился со своим контейнером - большим, тяжелым и длинным ящиком из черного металла. Сейчас ящик был закрыт и стоял на двух подставках, но Оя знала, что он может передвигаться по воздуху, паря в полуметре над землей. Только Люрид знает, как управлять контейнером, в последнее время он только с ним и возиться - собирает в нём какой-то сложный механизм для открытия врат и никого, даже её, к нему не подпускает. Оя всё удивлялась: и где её босс только откопал такой гладкий, будто полированный, черный металл для своего драгоценного ящика?!

Утром они слышали через окно, как с храмового крыльца вещала Малиган: она говорила о пропаже источника, призывала к спокойствию и разумности, говорила, чтобы не трогали квейров и так далее... Люрид на всё это лишь криво ухмыльнулся и сказал, что им и так ничего не угрожает. Что у советников есть о-о-очень веские причины, чтобы мы оставались в целости и сохранности. В общем, день прошел как обычно: тихо, мирно...

Внезапно за дверью послышались громкие шаги, раздался громовой удар в дверь, та широко распахнулась, и во владения Люрида ворвались Хазан с Карачем.

От одного вида этих двоих бедная Оя похолодела от ужаса, шарахнулась назад и будто приклеилась к стенке. На Хазана, и в самом деле, было страшно смотреть: лицо серое, глаза полыхают ненавистью и гневом, его всего аж трясло от еле сдерживаемой ярости. Карач же всё гаденько ухмылялся, обвешался весь цепями и ножами да все тыкал перед собой бердышом.

- Ага, вот я и добрался до главного мерзавца и вампирского отродья!!! - гаркнул с порога Хазан. - Щас мы тут обыщем всё и вся!

- Да-да, - поддакивал Карач, звеня цепью и тыча бердышом в сторону Люрида.

- Давай, начинай обыск! - приказал ему Хазан. Сам он, видать, не собирался заниматься этим сомнительным делом.

Чуть ли не подпрыгнув от радости, Карач сразу бросился к контейнеру, но не тут-то было. Люрид, который до этого просто молча стоял, вдруг как молния метнулся наперерез мерзавцу. Оя и глазом моргнуть не успела, как он ловко выхватил у него бердыш, потом схватил за шиворот и с такой силой швырнул об стену, что та содрогнулась. Карач отскочил от стены и кучей грязного тряпья свалился без сознания на пол. Комендант был в бешенстве. В дикой ярости он бросился на Люрида, но тот снова увернулся, ударил его древком бердыша и острием припер к стене. Стоило Люриду надавить еще чуть-чуть, и бердыш проткнул бы Хазана насквозь.

- По-моему, господин комендант, вы слегка подзабыли распоряжение нашей высокочтимой жрицы, - ровно, не повышая голоса, сказал Люрид, продолжая держать бердыш у груди коменданта. - Думаю, она вряд ли будет в восторге от вашей самодеятельности. Но если вы желаете испытать на себе её гнев, то я вполне могу избавить вас от этой неприятности... Я собственноручно отправлю тебя на тот свет, - с угрозой закончил Люрид.

Оя была напугана и в то же время наблюдала за происходящим с величайшим изумлением. Она никогда не видела своего босса в подобном состоянии, не знала, что он так силен. Люрид говорил с Хазаном ровно и холодно, но Оя видела какие невероятные усилия прилагает он, чтобы сдержать свою ненависть и не проткнуть коменданта насквозь. У него было такое страшное лицо, что ей на миг показалось, будто это кто-то другой: чужой и страшный...

А Хазан весь кипел от гнева, казалось, он вот-вот взорвется от клокочущей в нем бессильной злобы. Ое даже пришло в голову, что еще бы чуть-чуть и кто-нибудь из этих двоих не выдержит напряжения, взорвется, и всё закончится смертоубийством.

Но тут в лабораторию вошли Малиган и Виллон с архонтом.

И Люрид оказался прав насчет верховной жрицы: стоило ей увидеть коменданта и Карача, как на её всегда невозмутимом лице отразилось крайнее негодование. Она при всех отчитала Хазана по полной программе, а потом, как ни в чем ни бывало, повернулась к Люриду.

- Профессор Мейд, простите нас за столь внезапное вторжение, но... не могли бы вы отпустить господина Хазана, - с легким поклоном и мило улыбаясь, произнесла Малиган.

Люрид отвел бердыш от комендантовой груди. Хазан в ответ прожег парня испепеляющим взглядом и, нехотя, отступил поближе к советникам.

- Господин Мейд, от имени всего совета мы приносим вам свои глубочайшие извинения, - официальным тоном говорила дальше Малиган. - Произошло досадное недоразумение: комендант Хазан превысил свои полномочия и действовал на свой страх и риск. Ему будет сделан соответствующий выговор. - Тут жрица повернулась к Хазану и не терпящим возражений тоном произнесла: - Господин комендант, извинитесь перед профессором. Сделайте это, - с нажимом добавила она.

От неожиданности Хазан даже поперхнулся и ошарашено воззарился на Малиган, потом с перекошенным от злости лицом снова повернулся к Люриду, процедил сквозь зубы нечто невразумительное и, чеканя шаг, покинул лабораторию. Что же касается Люрида, то он прислонил бердыш к стене, скрестил на груди руки и с невозмутимым видом приготовился слушать, что ему скажут дальше.

- Еще раз простите нас, господин Мейд, за вторжение, - снова вежливо заговорила Малиган. - Но в связи с утратой источника, вы - наша последняя надежда на спасение. И поэтому нам бы хотелось узнать, как продвигаются дела с вратами? - при этих словах жрица бросила пристальны взгляд на контейнер, а затем продолжила: - Завтра утром состоится экстренное заседание совета, и нам всем очень хотелось бы услышать ваш доклад об успешном завершении вашей работы. Может, вам нужна помощь или какие-нибудь дополнительные материалы?

- Работа над вратами закончена. Вы обо всем узнаете завтра, - коротко ответил Люрид.

Глаза Малиган загорелись, и она с фальшивой улыбкой произнесла:

- Нам очень приятно это слышать.

И советники - причем Виллон сделал это через силу - отвесили Люриду легкий поклон.

Оя не верила собственным глазам; гордые советники склонялись перед тем, кого давно желали стереть в порошок. И если Малиган умела притворяться и гладко говорить, то Виллон никак не мог скрыть свою неприязнь; было видно, что ему просто не терпится отомстить Люриду за унижение и вцепиться ему в горло. И несомненно, он сделал бы это, если б не присутствие верховной жрицы. А впрочем, и в её глазах Оя заметила ледяной холод и нечто такое, от чего она ни за что не захотела бы остаться с ней наедине. Что же касается архонта, то пока он просто стоял у дверей, молча наблюдал за происходящим, и Ое даже как-то показалось, что он слегка улыбается.

Советники уже собрались было уходить, как вдруг Виллон обернулся к Люриду и, ядовито ухмыляясь, мстительно заявил:

- Вы и ваше оборудование теперь очень ценны для нас, и потому вам просто необходима надежная охрана. Думаю, комендант Хазан с удовольствием её вам предоставит...

Малиган весьма ощутимо ткнула Виллона в бок, но потом, чуть призадумавшись, все же согласилась с ним:

- Да, господин Кайт прав - вам нужна охрана. Вдруг демоны вздумают похитить вас и ваше оборудование.

- Мне не нужна никакая охрана, - мрачно ответил Люрид. - Мои защитные устройства защитят это место лучше, чем все люди коменданта вместе взятые. А если советник Кайт настаивает, - продолжил он, недобро глядя на Виллона, - то я сам выберу себе того, кого пожелаю видеть своим телохранителем.

- И кто же это? - поинтересовалась Малиган.

- Капитан Даг, - ответил Люрид. Он повернулся к стоящей у стены девушке и сказал: - Оя, передай пожалуйста своему дяде, чтобы завтра рано утром он пришел сюда, а потом сопровождал нас в зал совета и присутствовал при моем докладе.

- Я... я обязательно передам, - взволнованно произнесла Оя. Страх немного отступил, и она смогла наконец оторваться от стены.

А вот Малиган с Виллоном выбор Люрида явно не понравился, но они были вынуждены проглотить и это. Жрица недовольно скривила свое холеное лицо и явно собралась возражать, Виллон пробормотал что-то в адрес квейров, но тут вмешался архонт Вир.

- Давайте не будем испытывать терпение профессора, - примирительно сказал он. - Если профессор Мейд желает, чтобы его охранял капитан Даг, то пусть так оно и будет. Уже поздно, будет лучше, если мы оставим его в покое и отправимся по своим делам. Всё, что нас интересует, мы услышим завтра на заседании.

И Виллону с Малиган пришлось согласиться. Они опять отвесили Люриду поклон и торопливо покинули лабораторию, Вир последовал за ними. Но "избранные" так спешили покинуть обиталище профессора Мейда, что совершенно забыли про Карача, который всё это время так и провалялся на полу кучей грязного тряпья.

- Эй, вы тут кое-что забыли! - крикнул им вдогонку Люрид.

Он подхватил всё еще бесчувственного Карача за шиворот и вместе с бердышом, как ненужный мусор, вышвырнул за дверь.

Послышался грохот, как будто кто-то свалился с лестницы, испуганный вскрик Малиган и ругань Виллона, но назад в лабораторию никто так и не вернулся. Люрид закрыл дверь, и только тогда Оя смогла вздохнуть с облегчением.

А потом Люрид вдруг громко рассмеялся.

Оя смотрела на него с тревогой и беспокойством. Она никогда раньше не слышала, чтобы Люрид так смеялся, обычно он только мрачно или печально улыбался. Но и этот смех был безрадостным: в нём не было веселья - в нём были боль и горечь. Оя не видела лица Люрида - он стоял к ней спиной, но ей вдруг показалось, что его смех готов превратится в рыдания.

- Я могу чем-то помочь? - тихо спросила девушка.

- Нет, - хриплым, совершенно чужим голосом ответил Люрид, не оборачиваясь. - Все хорошо, тебе лучше уйти. Уходи.

В последних словах Ое послышалась мольба, и она, стараясь не смотреть на Люрида, тихонько выскользнула из лаборатории.

"О боги, что за день сегодня! - думала Оя, направляясь к дому, где жили они с дядей. - Это просто невероятно! Неужели я видела, как Люрид дал отпор нашим "избранным"?!

В маленькой комнатушке под самой крышей дома было тихо. Дион сидел на нижней койке старой двухъярусной кровати и хмуро смотрел на ровно горящее пламя единственной свечи, что стояла перед ним на большом ящике, который одновременно заменял обитателям комнаты и стол, и сундук с нехитрым скарбом. Кроме ящика и кровати скудную обстановку комнаты довершали колченогий табурет да висевшая на стене полка с парой мисок и кружек.

Дион устало посмотрел на серые, с влажными подтеками, стены своего убогого жилища и тяжело вздохнул. Как же он устал за этот день... За этот паршивый, безрадостный день...Один из многих...

Все началось с утра. Сначала к ним с Оей пожаловал старик архонт, потом с парочкой своих амбалов заявился Хазан. Он взглядом обшарил их убогое жилище, заглянул в ящик, а потом, так ничего и не найдя и явно раздосадованный этим, приказал Диону собирать людей. За день они частым гребнем прошлись по всему Эйтерн-Карту, обыскали всё и вся, каждый угол и закоулок, но всё безрезультатно. Да и как вообще можно что-либо найти, не зная толком, что именно надо искать, как выглядит этот пресловутый "священный источник"?!

"Когда вы его найдете, то сразу поймете - это именно то, что нужно", - вот таким объяснением ограничился Хазан. А потом еще и добавил: что если они (Дион и его люди) первыми найдут "это", то, ради собственного же блага, им лучше не приближаться, не присматриваться и не притрагиваться к источнику, а срочно сообщить о находке ему, коменданту.

Диону все это ох как не понравилось. Но еще больше ему не понравился тон, каким всё это было сказано: в голосе Хазана чувствовалась явная враждебность и угроза. Было видно, что ему так и не терпится расправиться с квейрами, но, повинуясь приказу свыше, он вынужден сдерживать свою злость. Но комендант все же нашел способ отыграться. Он посылал Диона и его людей обыскивать самые темные, грязные и зловонные подвалы и закоулки крепости; приказал нагрянуть с обыском к тем её жителям, которые относились к квейрам с наибольшей враждебностью. И каких только обвинений, угроз и ругательств не услышал сегодня Дион в свой адрес.

Но странное дело, все ограничилось лишь угрозами, ругательствами да соответствующими взглядами, вопреки ожиданиям Диона, к нему никто даже пальцем не осмелился прикоснуться. Честный капитан догадывался, кто это так расстарался, но благодарить за это верховную жрицу не спешил. Он прекрасно понимал, что Малиган озабочена его неприкосновенностью отнюдь не из человеколюбия.

Дион давно привык к подобному отношению, но сегодня, ближе к вечеру случилось происшествие, из-за которого он готов был убить Хазана на месте.

Поиски не принесли никаких результатов, и Дион давно понял, что они вряд ли найдут пропавший источник. За весь день они не нашли ничего, кроме ютившегося в темной полуподвальной коморке типа, который устроил у себя тайник с запасами провизии, да несчастного сумасшедшего еретика, почитателя старых жрецов. А потом Дион с Симугом наткнулись на вампира...

Это был семилетний мальчишка, единственный ребенок у родителей. Во время атаки демонов бедняга провалился сквозь ветхую крышу, сильно расшибся, получил кучу ссадин и царапин, и поэтому потом, в суматохе, никто и не заметил небольшую, нанесенную зубами вампира царапину. А позже, когда ребенок стал превращаться в вампира, родители перепугались и спрятали его в подвале. Как это ни странно, они не были сторонниками священного эликсира, и поэтому сильно перепугались. Они знали, что за укрывательство вампира их выгонят из крепости, но ради своего ребенка - пусть и ставшего вампиром - они готовы были рискнуть всем. Это был их единственный ребенок. А ведь с каждым годом детей в Эйтерн-Карте рождалось все меньше и меньше...

Дион с Симугом как могли успокоили перепуганных родителей и уже собрались было отвести мальчишку в лазарет, чтобы ему дали хоть чуть-чуть эликсира, как вдруг заявился Хазан. При виде происходящего, он пришел в ярость и без лишних разговоров - никто не успел даже глазом моргнуть - вскинул арбалет и всадил в грудь мальчика стрелу. Симуг бросился было на коменданта, но тот сильным ударом отшвырнул его к стене, парень только чудом не разбил голову о камни. Внутри Диона все вскипело, и он тоже собрался вцепится Хазану в горло, но тот, нагло ухмыляясь, навел на Симуга арбалет и сказал: что если ему дорога жизнь подчиненного и кое-кого еще, то пусть он поумерит свой гнев. А если он все же хочет расстаться со своей никчемной жизнью, - ухмыляясь, добавил мерзавец - то он с большим удовольствием окажет ему эту услугу, не глядя ни на какие приказы и запреты.

И Дион вынужден был отступить. Он ничего не мог сделать, ему оставалось только молча смотреть, как Сангар объявил рыдающих родителей убитого ребенка еретиками и приказал своим головорезам вышвырнуть их за ворота крепости.

После этого Дион плюнул на все поиски этого чертового источника, отпустил своих людей, помог Симугу, который все-таки довольно сильно ударился головой о стену, добраться до дома и, кратко доложив архонту о безрезультатных поисках, отправился домой.

- Проклятье! Когда же наконец все это кончится! - выругался про себя Дион, в бессильной ярости сжимая кулаки. - Когда же наконец тьма покроет это проклятое место!

Как хорошо, что Оя не видела и не слышала всего этого. Еще утром, после визита архонта и до того, как к ним ввалилась эта сволочь Хазан, она успела выскользнуть и уйти к Люриду.

Тихонько скрипнула залатанная старыми досками дверь, Дион вздрогнул и, повернув голову, увидел, что в комнату вошла Оя. Она закрыла дверь на засов, потом обернулась к дяде, и тот с удивлением заметил, что, вопреки его ожиданиям, она не выглядит встревоженной или расстроенной. Она выглядела как человек, который стал свидетелем чего-то необычного, чего-то такого, что удивило его, произвело сильное впечатление и даже рассмешило, но который при этом должен был, до поры, до времени, скрывать свои чувства.

Широко улыбаясь, Оя подошла к Диону, легонько поцеловала его в щеку, а потом, бухнувшись рядом на койку и уткнувшись в его плечо, тихонько рассмеялась. Дион был в полном недоумении.

- Ох, дядя, тебе надо было видеть это! - воскликнула она сквозь смех. - О, это надо было видеть! Зрелище - незабываемое! Тебе бы понравилось, - говорила Оя, улыбаясь и мечтательно глядя куда-то в пространство.

Вид улыбающейся Ои подействовал на Диона как пробившийся сквозь тьму лучик света: все беды и неприятности сегодняшнего дня, гнев и раздражение отошли куда-то на задний план. Лицо Диона просветлело, и он, слегка улыбнувшись, спросил:

- И что же у вас там произошло?

- А ты, попробуй, догадайся, - улыбнулась Оя.

Дион задумчиво подпер рукой подбородок: единственная вещь, которая могла сегодня удивить и рассмешить Ою, а так же доставить удовольствие ему, так это...

- Неужели Люрид опять выкинул какой-нибудь фокус и остался при этом безнаказанным? Я прав? - произнес Дион, искоса поглядывая на племянницу. В ее глазах горели озорные искорки.

- Да, - кивнула Оя и взволнованно продолжила: - Ты не представляешь, что у нас сегодня произошло! Это было ужасно, страшно и смешно! Люрид так здорово поставил на место всю нашу четверку избранных, особенно коменданта и Карача, что было просто любо дорого посмотреть!

Диону было хорошо известно, как почитает и как восхищается своим шефом Оя, хотя называла и обращалась она к нему просто - Люрид. Он сам как-то попросил Диона и его племянницу обращаться к нему без лишних церемоний и званий: капитан Даг годился ему в отцы, а Оя могла запросто сойти за младшую сестру.

- Это уже интересно, - медленно произнес Дион. Он был заинтригован словами Ои. - Ну-ка, дорогая моя, - обратился он к ней, - расскажи-ка мне пожалуйста поподробней о том, чего еще там натворил твой Люрид.

- С удовольствием, - ответила Оя.

Она поджала ноги, устроилась поудобней и рассказала о том, что сегодня произошло в лаборатории и что Люрид назначил Диона своим телохранителем.

- Неужели Люрид припер Сангара к стенке? - с сомнением произнес Дион, когда Оя закончила свой рассказ.

Мальчишка одолел Стального коменданта и угрожал ему напрямую - это было что-то новенькое. Раньше он вел себя более осторожно.

- Да, все было именно так, - ответила Оя, а затем спросила: - Дядя, а ты согласен быть телохранителем Люрида?

- Да, - не раздумывая, ответил Дион. Ему было приятно слышать, что Люрид не забыл его, что он доверяет ему. И... если парню нужна его охрана или помощь, то он получит ее незамедлительно: капитан Даг будет служить тебе так, как никому другому

Некоторое время в комнате было тихо, потом Оя склонила голову на плечо дяди и тихо спросила:

- Дядя Дион, почему Люрид ведет себя так странно?

Дион в ответ обнял рукой племянницу за плечи и медленно произнес:

- Не знаю, родная моя, не знаю... Слишком много горя и страданий повидал он за свою недолгую жизнь. Может быть, гораздо больше, чем все мы... Но я знаю одно: отныне мы должны держаться поближе к Люриду, куда бы он ни пошел.

"Да, мальчик, теперь я всегда буду рядом, - думал Дион, поглаживая ладонью темные волосы Ои. Я буду защищать тебя, чего бы мне это не стоило. Малиган права - ты наша единственная надежда на спасение, но я уверен: ты все сделаешь по-другому, не так, как надеются советники. Ты снова заставишь их слушаться и подчиняться твоей воле, как бы они ненавидели тебя. Я уверен, что завтра ты опять будешь на высоте и покажешь, кто чего стоит. И я ни за что не пропущу это представление".

ГЛАВА 4.

На экстренное заседание совета собрались все семь советников-старейшин. Они сидели в высоких, расставленных полукругом вокруг большого стола, креслах и смотрели на стоящего посреди зала Люрида. Возведенный в ранг телохранителя профессора капитан Даг и Оя стояли у дверей.

"Да, я не ошибся: сегодня здесь, и в самом деле, разыграется весьма примечательное представление..." - думал Дион, окидывая советников притворно-равнодушным взглядом.

Четверка избранных выглядела довольно живописно. Малиган сидит с видом гордой и неприступной королевы, которая, видите ли, снизошла до того, чтобы выслушать своего ничтожного подданного. Сангар так и пышет злобой и ненавистью, но, повинуясь воле верховной жрицы, вынужден сдерживать свой гнев. С Виллона малость сошла его спесь: он весь какой-то помятый, на лбу огромный синяк. Видать это он свалился вчера с лестницы, когда в него врезался вышвырнутый Люридом Карач, да и от Малиган ему, наверняка, потом попало. На самого же Карача просто жалко смотреть: грязный, потрепанный, весь скрючился, голова обмотана окровавленной тряпкой - крепко его, видать, вчера Люрид об стенку приложил, - но в глазах по-прежнему горит злоба и нечто такое, отчего внутри поднимается волна отвращения.

А вот во взорах Карнусов и Валы Айн заметно некоторое торжество и удовлетворение. Еще бы, наконец-то они оказались с четверкой избранных на равных. Теперь все они остались без источника, никто ничего не знает, они все теперь одинаково зависят от этого подозрительного субъекта, Мейда.

Но Дион так же видел, что, несмотря на все внутренние распри, советники по-прежнему едины в одном. Они все также презирали и ненавидели Люрида; они не могли простить ему того, что они, правители Эйтерн-Карта, сейчас полностью зависят от него. И лишь один старик архонт, которого сегодня покинула его обычная отстраненность, смотрел на Люрида с добродушием и искренней заинтересованностью.

А самому Люриду было, похоже, все равно какие чувства испытывали сидящие напротив него люди. Скрестив на груди руки, он неподвижно стоял посреди зала, подле горизонтально парящего в полуметре от пола большого прямоугольного контейнера черного цвета. Он не собирался начинать говорить первым - первый шаг должны были сделать те, кто позвал его.

Напряженное молчание грозило затянуться надолго, потому что открыть заседание совета, как его председатель, должен был Виллон Кайт, но он явно не спешил этого делать. Наконец Малиган, которой видно не терпелось поскорей узнать, что же им предложит Люрид, окинула всех советников ледяным взглядом и заговорила:

- Господа старейшины, полагаю, что сейчас нам стоит оставить все наши недоразумения и личную неприязнь в стороне и без лишних церемоний перейти к делу. Дело, по которому мы все здесь собрались, чрезвычайно важно для всех нас. - Малиган подчеркнула последние слова и, бросив короткий взгляд на Виллона, продолжила: - Вчера силы тьмы лишили нас нашего драгоценного источника священного эликсира, но мне и старейшине Кайту стало также известно, что работа, порученная советом профессору Мейду, наконец-то завершена. Наше спасение близко! - с воодушевлением воскликнула жрица. - Мы снова сможем открыть врата в чудесный Фейран-Ки, откуда к нам прибыли святые посланники. Мы найдем там новый источник и сможем наконец покинуть этот окутанный тьмой мир.

Дион видел, как загорелись при словах Малиган глаза советников, но он так же заметил, что при упоминании о посланниках, источнике и эликсире Люрид слегка вздрогнул и стиснул зубы.

"Ох, зря ты помянула источник и посланников", - подумал Дион, глядя на Люрида.

- Думаю, вам всем не терпится более подробно узнать о результатах работы профессора Мейда, - обратилась жрица к старейшинам. Потом она повернулась к Люриду и холодно произнесла: - Профессор Мейд, мы готовы вас выслушать.

Люрид кивнул, поправил на носу очки, как-то странно посмотрел на всех советников и заговорил:

- Господа советники, верховная жрица права - работа над вратами закончена. Я не буду утомлять вас подробностями, но хочу сказать одно: эта работа была чрезвычайно сложна. Мне пришлось столкнуться со многими трудностями. Пришлось начинать все с нуля; собирать буквально по крупицам то, что осталось после посланников и моей матери. Но я выполнил то, что мне было поручено, и я уверен, результат превзойдет все ваши ожидания. Но... - тут Люрид предостерегающе поднял вверх указательный палец.

Советники мигом насторожились, Сангар прожег Люрида свирепым взглядом, но тот, не обратив на это ни малейшего внимания, выдержал эффектную паузу и, как ни в чем не бывало, продолжал:

- В процессе работы над созданием врат, я столкнулся с некоторыми затруднениями, обойти которые, к сожалению, оказалось невозможно. О, уверяю вас, я, конечно, нашел способ решить и эту проблему, - поспешил успокоить советников Люрид. - Но должен сразу предупредить: вам этот способ вряд ли понравится.

Люрид говорил ровно, спокойно, но Диону показалось, что в его последних словах прозвучала насмешка. Советники, вероятно, это тоже почувствовали, но промолчали, а вот Сангар не выдержал и взорвался.

- Кончай морочить нам головы, вампирское отродье! - прорычал он. Комендант всем корпусом резко подался вперед - если бы не стол, он наверняка бы схватил Люрида за горло - и угрожающе произнес: - Давай, мерзавец, говори начистоту, что ты там наворотил? А что нам нравится или нет - это уж мы сами решим!

- Хорошо, - спокойно ответил Люрид, совершенно не обращая внимания на комендантову вспышку гнева. - Отвечу кратко: я могу открыть врата, но не в Эйтерн-Карте.

- Вот, я так и знал! - возмущенно воскликнул Виллон, вскакивая с кресла. Он жестом призвал остальных старейшин в свидетели и продолжил: - Нет, вы только посмотрите на этого наглеца! Мы сохранили ему его никчемную жизнь, позволили шляться где он захочет, терпели все его выходки и вынуждены были пресмыкаться перед ним, а в результате он городит нам черт знает что! Да отдайте мне его чертов ящик, и я открою вам врата прямо здесь!

Взоры всех советников были направлены на Люрида, и они не предвещали ему ничего хорошего. Оя встревожено переглянулась с дядей, и тот подал ей незаметный знак: будь настороже. Всем своим существом Дион чувствовал, что атмосфера в зале накалилась до предела; что все советники (за исключением архонта) готовы наброситься на Люрида.

"Но ты будешь не один, - подумал Дион, внутренне приготовившись к нападению и кладя руки на рукояти двух больших, заткнутых за пояс кинжалов. - Мы, квейры, постараемся дорого продать свою жизнь..."

- Старейшина Кайт, сядьте и замолчите! - загремел вдруг архонт, выпрямляясь во весь рост.

В одно мгновение его изможденность и усталость словно куда-то испарились, и перед советниками предстал грозный и величественный старец, настоящий архонт-правитель города-крепости.

- А вы, комендант Хазан, перестаньте угрожать профессору Мейду! - продолжал Балтур, прожигая коменданта гневным взглядом. - Похоже, вы все забыли слова верховной жрицы: "Отложите все распри и неприязнь в сторону - это дело касается всех нас". Вы слишком нетерпеливы; вы делаете выводы, даже не узнав, в чем дело, - говорил дальше архонт, с осуждением глядя на советников. Потом он повернулся к Люриду, ободряюще улыбнулся ему и произнес: - Простите нам это недоразумение. Прошу вас, продолжайте.

Архонт сел обратно в кресло, а Люрид обратился к Виллону.

- Насколько мне известно, - сказал Люрид, смерив его презрительным взглядом, - вы, господин Кайт, должны были бы прекрасно знать, что одними вратами проход между мирами не ограничивается. Врата, или портал, - это только механизм. Необходимо также знать - где и как его можно установить. Вам нужны врата? - насмешливо спросил Люрид, обращаясь больше к сидящим напротив него Виллону, Малиган и Сангару и тут же отвечая: - Ну, так вот они, пожалуйста!

И с этими словами Люрид прикоснулся к боковой стенке парящего рядом с ним контейнера и нажал едва заметную кнопку. Раздался щелчок, поперек гладкой поверхности крышки контейнера появилась трещина, и образованные ею створки с шипением разъехались в стороны, открывая взорам присутствующих содержимое черного ящика.

Это был какой-то причудливый и невероятно сложный механизм. Множество деталей из серебристого металла были сварены в некую хрупкую и замысловатую конструкцию, опутанную множеством тонких проводов и трубок, по которым циркулировала желтоватая жидкость. Кроме этого то тут, то там между проводами как драгоценные камни время от времени вспыхивали разноцветные кристаллы и маленькие лампочки.

Советники как завороженные смотрели на содержимое контейнера. Они смотрели на него как на неожиданно свалившееся им в руки сокровище.

- Но... это совсем не похоже на то, что строили посланники, - с умным видом произнес Виллон, после того, как с трудом оторвал взгляд от контейнера.

- Конечно, не похоже, - несколько раздраженно ответил Люрид. - Мне ведь пришлось собирать все это из подручных материалов. Но если хотите, - предложил он, - то я могу исполнить ваше желание: собрать и включить портал прямо здесь. Только вы вряд ли попадете в Фейран-Ки. Скорее всего, к вам пожалует парочка невиданных чудовищ, или повторится то, что произошло при Безумном Мите...

При последних словах Люрида в зале повисла мертвая тишина. Все старейшины - и даже Сангар - как-то сразу притихли и сникли: их лица побледнели еще больше, а в глазах промелькнуло выражение ужаса.

- Понятно... - медленно произнесла Малиган, нарушая молчание и глядя куда-то поверх Люрида. Затем ее взгляд снова сфокусировался на нем, и она спросила: - И все же, потрудитесь объяснить нам: почему врата между мирами нельзя открыть в Эйтерн-Карте? Насколько я помню, раньше это было вполне возможно. Наши жрецы, которые посылали призыв о помощи, открывали врата здесь. То же самое делали посланники и ваша матушка. А вот вы не можете, почему?

Профессор Мейд снова оказался под прицелом враждебных взглядов.

- Позвольте вам заметить, госпожа Бал-Риан, - наставительным тоном ответил Люрид, закрывая контейнер, - что ваши жрецы посылали свои послания наугад, куда только могли, и только по чистой случайности одно из них попало в Фейран-Ки. Что же касается посланников, то они хорошо знали свое дело и были опытными путешественниками между мирами. А моей матери хоть и удалось соорудить и открыть портал, но он привел меня в место, которое даже отдаленно не напоминало Фейран-Ки...

При последних словах Люрид заметно помрачнел. Он ненадолго умолк, словно задумался о чем-то, потом криво усмехнулся и продолжил свою речь:

- Все зависит не только от врат, но и от пространства между мирами. Проходя сквозь врата, мы минуем его за считанные секунды, и потому многие думают, что это всего лишь пустота, где ничего нет. Но это не так. Это внешнее пространство связывает миры; оно пронизано энергетическими полями, там дуют ветры и ураганы, живут причудливые существа. Оно само живое: меняется, колеблется и довольно чутко реагирует на все, происходящие в мирах изменения. В некоторых местах это пространство стабильно, и поэтому невидимые коридоры между вратами, которые возникают в этих точках естественным или искусственным путем, могут оставаться неизменными сотни и сотни лет. А вот в других местах такие коридоры могут существовать лишь определенное время. В вашем мире произошла катастрофа, которая очень сильно повлияла на окружающее его внешнее пространство: оно стало изменчивым, непостоянным...

- Но посланникам все же удалось попасть сюда и соорудить здесь врата, - заметил архонт.

- Да, - кивнул Люрид. - Но этому способствовали два обстоятельства, которыми мы, увы, не располагаем. Первое - мир посланников находится в зоне стабильного пространства, и поэтому находящиеся в Фейране врата постоянны, они существуют на протяжении долгого времени. Сквозь подобные врата можно попасть во многие миры, а вот попасть в них извне довольно сложно - они надежно защищены. И второе - маги и мудрецы Фейрана обладают огромными знаниями и сложным оборудованием, которые позволяют им исследовать внешнее пространство, контролировать врата и коридоры, налаживать связь с отдаленными мирами и находить в них наиболее подходящие точки для сооружения порталов. В вашем мире такой точкой - на то время - оказался Эйтерн-Карт. Но в тот день, когда погибли посланники разрушены врата - она была уничтожена. Моей матери удалось восстановить портал, но взрыв, который убил её и разрушил её лабораторию, был настолько силен, что внешнее пространство (и так довольно нестабильное в данной точке) стало совершенно непредсказуемо. Открывать врата в Эйтерн-Карте - чистое самоубийство. - Люрид сделал паузу, бросил на советников торжествующий взгляд и добавил: - Но, как уже было сказано, я решил эту проблему.

Он снова умолк, явно ожидая от советников соответствующего вопроса, но те не спешили его задавать. Они молча сидели вокруг стола и обдумывали услышанное. Председатель Кайт безуспешно пытался сохранить умный вид; было видно, что при всех его самоуверенных заявлениях насчет врат, о проблеме внешнего пространства он вообще не задумывался. И снова инициативу взял в свои руки архонт.

- И где же вы собираетесь открыть врата теперь? - спросил он.

- В Тур-Иланте, - последовал краткий ответ.

Все советники вздрогнули, на их лицах отразилась смесь ужаса и негодования. Вала Айн и Карнусы охнули и стали переводить встревоженные взгляды то на Люрида, то на четверку избранных. Лицо Малиган превратилось в непроницаемую маску; Виллон явно испугался; Сангар в бессильной ярости сжал кулаки и зверем посмотрел на Люрида, но все же усидел на месте, а Карач весь посерел и еще глубже вжался в угол.

А вот Люрид явно наслаждался произведенным эффектом.

- Ты - безумец раз полагаешь, что мы пойдем на это, - ледяным тоном произнесла Малиган. - Тур-Илант - проклятое место, обиталище проклятых душ, еретиков, вампиров и оборотней. Неужели ты думаешь, что мы отправимся в это пристанище зла? Неужели думаешь, что мы согласимся пойти на сделку с этой нелюдью? Да они не должны даже слышать о вратах. Это недопустимо! - в негодовании воскликнула верховная жрица. - Ты должен открыть врата в другом месте.

- Это невозможно, - категорично заявил Люрид, а затем продолжил: - Я же предупреждал, что вам это не понравится. Но если вы хотите попасть в Фейран-Ки, вам придется смириться с этим, - в голосе Люрида зазвучала сталь. - Вам придется принять тот факт, что кроме Тур-Иланта, у вас нет другого выхода из этого мира. Вы должны смирить свою гордыню и пойти на переговоры с илантами.

- Ты слишком многое себе позволяешь, квейр, - высокомерно произнес Виллон. - Мы не желаем иметь никаких дел с этими предателями и проклятыми душами!

- Да неужели, - насмешливо сказал Люрид. - Даже если от этого зависит ваша жизнь и судьба всех обитателей Эйтерн-Карта?

Виллон предпочел не отвечать, и Люрид продолжил говорить дальше.

- В отличие от вас, - произнес он, окидывая советников неодобрительным взглядом, - я, воспользовавшись вашим разрешением, ходить в интересах дела куда угодно, был несколько раз в Тур-Иланте и не нашел там ничего предосудительного. Тамошние обитатели никакие не оборотни и вампиры; предателями и проклятыми душами назвали их вы. О, конечно, у них не было "священного эликсира", и выглядят они не столь процветающе, как жители Эйтерн-Карта, но они (так же как и вы) всеми своими силами противостоят тьме. Эти мужественные люди достойны большего уважения.

- Но как же им удалось выжить? Какое средство они используют против вампирского яда? - подала голос Вала Айн.

- Из Эйтерн-Карта в Тур-Илант ведет дорога, которую называют Дорогой Изгнания, - негромко заговорил в ответ Люрид. - Она ведет вдоль побережья на север, проходит через страшную Мертвую Топь и заканчивается на берегу напротив небольшого скалистого острова, где и находится Тур-Илант. Внутри скал острова выдолблен целый пещерный городок, а на вершине самой высокой скалы стоит хоть и старый, но хорошо укрепленный форт. Немногим удается дойти до этого места живыми, но те, кому все же посчастливилось добраться до острова, обретают там надежное убежище. Тур-Илант находится далеко на севере, он окружен водой: демоны и вампиры редко посещают те места - они не любят больших водных пространств. Что же касается противоядия, то иланты используют средство, которое очень похоже на то, что было изобретено моей матерью...

- Все, я понял, чего добивается этот мерзавец! - неожиданно вскликнул Виллон, словно озаренный внезапной догадкой. Он встал с кресла и с торжествующим видом продолжал вещать дальше: - Это настоящий заговор квейров! Наш так называемый профессор сговорился с илантами, чтобы самому удрать в Фейран-Ки! Он сам только что признал, что эти нелюди глотают мерзость, принятие которой является святотатством и оскорблением Великой Матери Нинхурсаг.

При последних словах Виллон в притворном благочестии сложил руки и возвел очи к небу, а Сангар, бросив на Диона и Ою свирепый взгляд, наоборот пробормотал в адрес квейров какое-то ругательство.

Люрид на все это только пренебрежительно хмыкнул и пожал плечами.

- Это правда? - спросила Малиган, сверля его подозрительным взглядом.

- Насчет зелья - да, насчет заговора - нет, - невозмутимо ответил он.

- Врешь! - прорычал Хазан.

- Нет, - ответил Люрид, смело глядя коменданту прямо в глаза. Затем он с презрением посмотрел на Виллона и сказал: - Если бы то, о чем говорит старейшина Кайт было правдой, то я бы сейчас не стоял перед вами, а находился бы в весьма отдаленном отсюда месте.

Малиган по-прежнему смотрела на Люрида с подозрением, но все же была вынуждена признать его правоту.

- Все это, и в самом деле, выглядит очень подозрительно, - недовольно начала она. - Но я вынуждена признать, что он прав. Он мог остаться в Тур-Иланте когда угодно, но не сделал этого. Он сдержал свое обещание совету, и поэтому мы должны хоть немного доверять ему.

При последних словах Сангара с Виллоном вновь охватили гнев и негодование. Они снова стали обвинять Люрида во всех грехах, но верховная жрица тут же прервала их.

- Хватит! - воскликнула она, гневно сверкнув глазами. - Мне уже надоела ваша ругань! Из-за нее мы никак не можем дослушать профессора Мейда до конца. Вы, комендант Хазан, постарайтесь держать себя в руках. А вы, Виллон, перестаньте вскакивать со стула и говорить ерунду. Сядьте и замолчите!

Эта гневная отповедь стала для Диона еще одним подтверждением того, что всем Советом семи давно заправляет верховная жрица, и что председательство Виллона одно лишь название. Он и даже непримиримый Стальной комендант после слов Малиган и убийственного взгляда, которым она их одарила, сразу присмирели и не осмелились ей перечить. А она, как ни в чем не бывало, снова повернулась к Люриду.

- Думаю, что нам всем придется согласиться с вами насчет Тур-Иланта, - сказала Малиган. - У нас, действительно, нет иного выбора. Но мне хотелось бы узнать, как вы намерены осуществить этот переход в другой мир? Неужели вы хотите, чтобы все жители Эйтерн-Карта немедленно отправились в Тур-Илант? Вы же сами говорили, что путь туда чрезвычайно опасен. К тому же, еще неизвестно, как отнесутся к этому иланты. Наверняка они тоже захотят отправиться в Фейран. Не так ли?

Жрица так пристально смотрела на Люрида, будто желала прочесть его мысли, но он выдержал ее взгляд и спокойно ответил:

- Да, - а затем добавил: - И это единственное условие, при котором они согласны помогать нам.

Такой поворот дела явно пришелся советникам не по нраву. По вполне понятным причинам они совсем не хотели встречаться с теми, кого приговорили к изгнанию, а уж о том, чтобы отправиться вместе с ними в Фейран... Но иного выбора не было: или так, или никак.

- Хорошо... - медленно произнесла Малиган, задумчиво постукивая белыми пальцами по столу. - Думаю, мы сможем пойти на этот... компромисс... Но меня больше интересует вопрос: как мы доберемся до Тур-Иланта? Надеюсь, у вас есть какие-нибудь предложения? - обратилась она к Люриду.

- Да, - ответил тот. - Как я уже говорил, путь в Тур-Илант небезопасен, и поэтому отправляться сейчас туда всем городом - крайне не разумно. Но дело не только в этом. Иланты согласились помочь, но они хотят не только попасть в Фейран - они хотят, чтобы Эйтерн-Карт первым сделал шаг к примирению и попросил у всех, кто был из него изгнан, прощения. Но и это еще не все. Есть еще нечто, о чем вы все, похоже, не очень задумывались. - Люрид обвел всех советников взглядом - при этом в его глазах сверкнуло торжество - и продолжил: - Вы все забыли об одном: а примут ли вас в самом Фейране-Ки?

Советники ошарашено уставились на Люрида: похоже, что они и в самом деле не очень-то задумывались над этим вопросом. Они привыкли думать, что стоит им только попасть в заветный Фейран, как все сразу наладится.

- От посланников и по их рассказам вам известно, - говорил дальше Люрид, - что Фейран-Ки населен людьми, магами, чародеями и прочими необычными созданиями. Что этот мир достиг чрезвычайно высокого уровня цивилизации: магия и технология соседствуют там сплошь и рядом, а его обитатели, какими бы разными они ни были, довольно мирно уживаются друг с другом. Многие обитатели Фейрана умеют путешествовать по другим мирам, они привыкли к непохожим на себя существам, но все это еще не значит, что они примут вас с распростертыми объятиями.

При последних словах Люрида четверка избранных заметно помрачнела. Архонт сокрушенно покачал головой; в глазах Виллона промелькнул страх; комендант будто поперхнулся и прожег Люрида злобным взглядом, и только Малиган осталась невозмутимой. Сохраняя на лице каменное выражение, она сказала:

- Но ведь посланники обещали, что у нас не возникнет никаких проблем. Они говорили, что в Фейране будут не против, если мы переселимся туда.

Диону, который не спускал глаз со своего подопечного, вдруг показалось, что с Люридом происходит нечто странное. Он весь напрягся, словно желал во что бы то ни стало сдержать внутри себя некую силу, что отчаянно рвалась наружу. И без того бледное лицо парня стало совсем серым; в его темных, устремленных на четверку избранных, глазах вспыхнула ненависть и нечто такое, отчего Диону вдруг стало сильно не по себе. Люрид положил едва заметно дрожащие руки на крышку контейнера, попытался овладеть собой и успокоится, а затем каким-то странным, хриплым голосом, в котором чувствовалась боль и горечь, произнес:

- О, я ничуть не сомневаюсь в искренности слов посланников. Они бы непременно завершили то, что начали... Но их нет, и вам придется налаживать контакты с Фейраном заново. - Люрид уже пришел в себя, но его речь стала резкой и отрывистой. - Вы должны послать в Тур-Илант и дальше в Фейран несколько человек в качестве послов. Они будут представлять там интересы Эйтерн-Карта и заодно разведают обстановку. В эту группу должны входить: я, капитан Даг, его племянница и кто-нибудь из членов совета.

На лицах четверки отразилось недовольство, но Люрид, не обращая на это внимания, окинул их всех быстрым взглядом, затем остановился на Сангаре и произнес:

- Думаю, вы прекрасно подойдете на роль главы посольства. Как комендант и советник-старейшина вы будете достойным представителем Эйтерн-Карта.

От такого неожиданного предложения, которое, вдобавок, исходило от ненавистного врага, Сангар сначала даже несколько опешил. Но потом он быстро пришел в себя, и его удивление сменилось яростью.

- Ты что, издеваешься? - прошипел комендант со страшным от злости лицом.

- Нет, - спокойно ответил Люрид, и добавил: - Я уверен, вы отлично справитесь с этим заданием. К тому же, иланты будут более сговорчивы, если извинения принесете именно вы.

Сангар немного успокоился и самодовольно ухмыльнулся.

- Что ж, я согласен отправиться к этим еретикам, - сказал комендант. - Но учти, - с угрозой продолжил он, - я глаз с тебя не спущу. Я возьму с собой целый отряд своих лучших людей, и буду контролировать каждый твой шаг и вздох. А эти... - Сангар с презрением глянул на Диона и Ою. - Они останутся здесь.

- Нет, они пойдут со мной, - твердо сказал Люрид. - А вы можете взять с собой только двоих. Не более.

- Да как ты... - чуть ли не задыхаясь от гнева начал было Сангар, но Малиган предостерегающим жестом приказала ему замолчать, и Люрид продолжил:

- По-моему, господин комендант, - с иронией произнес он, - вы кое о чем забыли. Вы забыли, что у вас больше нет "священного эликсира". На пути в Тур-Илант вампиров мало, но все же, что вы будете делать, если они нападут на ваш отряд? О, я не сомневаюсь, что вы, доблестный и закаленный в боях воин, не допустите, чтобы они вас покусали, но что будет с вашими людьми, когда они начнут превращаться в вампиров? Вам придется убить их. К тому же, небольшая группка привлекает меньше внимания, чем вооруженный до зубов отряд. Мы должны дойти до Тур-Иланта в целости и сохранности - на карту поставлено слишком многое. У нас, квейров, гораздо больше шансов на выживание - нам-то вампиры нипочем.

- Он прав, - согласилась с Люридом Малиган. - У квейров действительно больше шансов пережить нападение вампиров. Вам придется согласиться с условиями профессора Мейда, - сказала она, обращаясь к Сангару.

Тот бросил на Люрида угрожающий взгляд и пробормотал нечто, что должно быть означало согласие.

Люрид кивнул стоящим у дверей Диону с Оей и слегка улыбнулся.

- Не волнуйтесь, господин Хазан, - утешительным тоном обратился он затем к коменданту, - мы все время будем рядом с вами. И я уверен, вы в любой момент сможете почувствовать, если что-нибудь пойдет не так.

- Я уже чую, что что-то не так, мерзавец! - прорычал Сангар.

- Господин комендант, оставьте свои подозрения на потом, - строго прервала его жрица. - Мы пришли сюда не за этим. Профессор Мейд, - обратилась она затем к Люриду, - думаю, что совет примет ваше предложение насчет посольства. Но нас интересует еще один вопрос: как вы намереваетесь добираться до Тур-Иланта? Неужели вы хотите идти по Дороге Изгнания, через Мертвую Топь?

- Нет, - ответил Люрид. - Это очень длинный и опасный путь, а у нас мало времени. Мы не пойдем - мы полетим.

- Что?! - в изумлении воззарился на Мейда Виллон. Остальные советники тоже выглядели сбитыми с толку.

- А-а, - протянула Малиган. - Кажется, я знаю, в чем дело... Наверное, речь идет о той странной, похожей на птицу машине, в которой вы прилетели полгода назад из одного своего путешествия в Тур-Илант, и которая сейчас стоит на крыше вашего дома.

Дион тоже припомнил, как однажды Люрид и вправду вернулся в крепость по воздуху на какой-то старой, громко гудящей, птицеподобной машине из ржавого и почерневшего металла. Жители крепости тогда не на шутку перепугались: они подумали, что летит какой-то демон. Но позже, когда Люрид беспрепятственно прошел сквозь защитный купол, посадил машину на крышу дома и вылез из нее, все успокоились и стали с любопытством рассматривать это странное устройство. Но немногим посчастливилось увидеть его воочию: Люрид быстро разогнал любопытных и накрыл машину какой-то грязной дерюгой, а совет и вовсе запретил к ней подходить. А еще Дион вспомнил, что когда-то в Ки-Дильмуне было много таких машин. И вот теперь ему самому, похоже, предстояло отправиться в путь на подобной древности.

- И ты думаешь, что эта ржавая рухлядь долетит до Тур-Иланта? - с издевкой спросил Виллон. - Да она развалится, не успев и в воздух подняться.

- Не думаю, - уверенно произнес Люрид, не обращая внимания на тон Виллона, а затем продолжил: - Я нашел эту машину в развалинах одного прибрежного города, и она на удивление хорошо сохранилась. А после того, как я кое-что подправил и починил, она вполне благополучно сможет долететь до крепости на острове. В ней как раз поместятся шесть человек и контейнер. И это еще одна причина, - Люрид взглянул на Сангара, - из-за которой мы не можем взять ни одного лишнего человека. Если мы вылетим завтра утром, то на следующее утро уже будем в Тур-Иланте.

- Быстро, - одобрительно кивнула жрица. - Но эта машина вряд ли сможет потом переправить туда всех жителей Эйтерн-Карта. Как вы думаете решить эту проблему? - поинтересовалась она.

- А этот самолет нам больше и не понадобится, - уверенно заявил Люрид и, отвечая на недоуменные и вопросительные взгляды советников, пояснил: - Если все пойдет хорошо и господину коменданту удастся достичь взаимопонимания с обитателями Фейрана, то я думаю, что они не откажут нам в помощи и помогут справиться с этой задачей. Они наверняка предоставят нам технику, оружие для защиты и пошлют к нам помощников.

- Это было бы очень кстати... - задумчиво произнесла Малиган, глядя куда-то поверх Люрида.

При упоминании о помощи из Фейрана лица всех советников просветлели, и только Карач по-прежнему выглядел испуганным, да архонт Вир испустил тяжелый вздох и сокрушенно покачал седой головой.

- Мы возлагаем на вас большие надежды, комендант Хазан, - обратилась к коменданту жрица, пристально глядя ему в глаза. - Вы должны проявить себя хорошим дипломатом. Постарайтесь держать все негативные эмоции при себе и произвести на фейранцев благоприятное впечатление. Теперь все будет зависеть от вас.

- Постараюсь оправдать ваше доверие, - угрюмо ответил Хазан. Было заметно, что возложенная на него миссия ему явно не по нраву.

На несколько секунд в зале совета повисло какое-то неловкое молчание.

- Ну что ж, господа советники, - нарушил тишину Люрид, - вот собственно и все, что вы хотели от меня услышать. Я свои обещания выполнил, теперь решение за вами: принять или нет мои предложения. Но прежде, чем я покину этот зал, чтобы вам не мешать, я хочу напомнить вам всем о двух важных вещах.

Люрид выпрямился, расправил плечи, положил ладони на крышку контейнера и, обращаясь сразу ко всем присутствующим, отчетливо произнес следующее:

- Первое. Вы должны запомнить, что этот контейнер - ваше самое ценное достояние. Вы должны беречь его как зеницу ока. Даже прикасаться к нему не должен никто, кроме меня. Любое постороннее вмешательство - и можете похоронить все свои надежды, другие врата я построить уже не смогу. - При этих словах Люрид посмотрел на Виллона. Затем он перевел взгляд на коменданта и продолжил: - И второе. Как бы самоуверенно это не звучало, только я могу настроить портал на проход в Фейран и быть посредником между вами и илантами. Так что моя жизнь - должна быть неприкосновенна. Это все. Вашего окончательного решения я буду ждать в храме.

После этого Люрид резко развернулся и быстро направился к двери. Контейнер плыл по воздуху следом, а уже за ними вышли и Дион с Оей.

- Ты сумасшедший! - сердито воскликнул Дион, обращаясь к Люриду, когда они все стояли за дверью между колоннами вдоль боковой стены храма. - Я, конечно, очень благодарен тебе за то, что берешь нас с Оей, но зачем ты выбрал в попутчики Хазана? Какой из него к черту дипломат! Этот мерзавец может только командовать, бить демонов да преследовать несчастных еретиков. Он же житья нам не даст!

Прислонившийся к колонне с отрешенным видом Люрид в ответ только пожал плечами и устало произнес:

- Они бы все равно выбрали его. Или он сам напросился.

- Но ты мог предложить кого-нибудь другого. Они безоговорочно приняли все твои условия, может быть, приняли бы и это - совещание для принятия решения всего лишь проформа. Ты мог выбрать, например, архонта; уж он-то подходит на роль посланника как никто другой.

- Нет, - покачал головой Люрид. - Они бы его не отпустили.

- Почему? - удивилась Оя.

Люрид немного помедлил с ответом, а потом сказал:

- Они не доверяют ему. Из-за своих симпатий к квейрам и по некоторым другим причинам старик Балтур, несмотря на весь свой авторитет, уже давно стоит особняком от Совета. Да и потом, - добавил Люрид, - выбирать-то не из кого.

Дион и Оя в недоумении переглянулись: неужели никто из старейшин не годится?..

И словно отвечая на их вопросительные взгляды, Люрид произнес:

- Дело в том, что коменданта я выбрал по некоторым своим соображениям, о которых я пока предпочел бы умолчать. Простите меня, но так будет лучше для всех, со временем вы все узнаете, - заверил Люрид Диона и продолжил: - А насчет других старейшин... Наставница Айн и Карнусы входят в совет лишь для того, чтобы оправдать его название - "Совет семи", и никакого влияния не имеют. Архонт, при всем моем к нему уважении, по уже упомянутым причинам - ничем не может нам помочь. Виллон - напыщенный красивый дурак, который мнит себя великим ученым, а Карач - просто мразь.

При упоминании Виллона и его подручного, на лице Люрида отразилось отвращение.

- А Малиган? - спросил Дион.

- Малиган... - задумчиво повторил Люрид. Он нахмурился, затем поправил очки и медленно произнес: - Я бы предпочел, чтобы Малиган осталась пока здесь.

Дион был полностью согласен с выводами Люрида, но ему все равно не давали покоя мысли о том, что их попутчиком будет Хазан. Не было никаких сомнений в том, что проклятый комендант и его люди сделают все возможное, чтобы это путешествие доставило им, квейрам, как можно больше неприятностей.

- Знаешь, Люрид, я очень боюсь, что Хазан, наверняка, отравит нам жизнь и, не взирая на приказ Малиган, провалит всю миссию, - высказал он свои опасения.

- Ничего не бойтесь, капитан Даг, - успокоил его Люрид. Он подался чуть вперед и с улыбкой сказал: - Хазана я возьму на себя. Это здесь, внутри крепости, он может командовать как хочет, но там, снаружи - ему придется действовать более осмотрительно. А уж в Тур-Иланте и тем более в Фейране, будьте уверенны, он будет вести себя тише воды, ниже травы.

В этих словах был определенный смысл, и у Диона малость полегчало на душе. Оно и правда: Тур-Илант и Фейран - это вам не Эйтерн-Карт, господин комендант.

- А хотите узнать истинную причину, по которой я взял с собой вас? - спросил неожиданно Люрид. Он слегка улыбнулся Ое, положил руку на плечо озадаченного капитана и, глядя тому прямо в глаза, сам же и ответил на свой вопрос: - Потому что Вы - настоящий посланник в Фейран.

Брови Диона поползли вверх, от неожиданности он даже не знал, что сказать.

- Да, вы, капитан Дион Даг - настоящий и достойный посол, а не комендант, которого я захватил с собой по совершенно иной причине, - серьезно сказал Люрид. - Вы знаете историю Мар-Мориона, знаете Эйтерн-Карт и всех его обитателей; знаете о нем все - и хорошее и худое. Но запомните, капитан Даг, - в голосе парня зазвучало предостережение, - когда мы попадем в Фейран, нас встретят люди, которые захотят узнать об Эйтерн-Карте все. И вы должны будете рассказать им все, что знаете: всю правду, без утайки, даже если это повредит вашим соплеменникам. Иначе они не захотят иметь с нами никаких дел. Согласны ли вы на такие условия, капитан Даг? - спросил Люрид, не спуская с Диона пристального взгляда.

- Да, - твердо ответил Дион, не раздумывая. Затем он взглянул на Ою - та кивнула и послала ему ободряющую улыбку - и сказал: - Мы пойдем с тобой в Фейран, и я расскажу все, что знаю, даже если это повредит нам.

- Спасибо, - тихо поблагодарил Люрид.

Потом он как-то странно посмотрел на Диона и Ою, вздохнул, прикрыл глаза и снова отрешенно прислонился к колонне.

А спустя несколько минут из зала вышли советники. Они сообщили Люриду и Диону с Оей то, что им и так уже было известно, а потом направились к выходу, чтобы объявить ожидающим на площади людям свою волю.

Но Диона сейчас уже мало волновало, что скажут или сделают советники, он был твердо уверен в одном: что бы они там ни замышляли или планировали, с этой минуты все пойдет иначе...

* * *

Над Эйтерн-Картом стояла глубокая темная ночь. Почти все его обитатели уже давно отправились на покой, и только стражники на стенах да дозорные на вышках бдительно вглядывались в окружавший крепость беспросветный мрак.

Комендант Хазан сидел на стуле в жилище верховной жрицы - это была просторная комната с небольшим, выходящим на площадь окном - и угрюмо смотрел на Малиган. Вот уже целый вечер и добрую половину ночи она поучала его, как ему вести себя в Тур-Иланте и Фейране. Виллон со скучающим видом сидел на кресле в углу и молча наблюдал за происходящим. Малиган вообще запретила ему раскрывать рот, и на этот раз у него хватило ума ей повиноваться.

- Ты должен быть предельно осторожен, - наставительным тоном говорила Малиган, прохаживаясь по комнате. - Ты должен вести себя достойно, но смиренно, говорить только то, что я тебе сказала. Одно лишнее слово - и нам всем крышка! Мы будем гнить здесь до конца своих дней.

- Знаю, - буркнул Сангар и тут же раздраженно добавил: - Но если ты так беспокоишься, что ж ты сама не хочешь пойти туда? У тебя язык подвешен лучше, чем у меня: ты их убедишь быстрее. Или ты хочешь уступить этому выродку?

- Нет! - резко ответила жрица, гневно сверкнув глазами. Она стиснула кулаки и произнесла сквозь зубы: - Ты прекрасно знаешь, что я жду не дождусь того момента, когда смогу, наконец, придушить этого ублюдка!

Когда Малиган произносила эти слова, то на какое-то мгновение в ее облике произошла удивительная и ужасающая перемена. Благородная и красивая, преисполненная собственного достоинства жрица куда-то исчезла, а вместо нее появилась страшная фурия с горящими желтыми глазами и с исказившимся от злобы лицом.

Но эта перемена продлилась недолго. Малиган быстро взяла себя в руки и снова обрела прежний облик.

- Но мы вынуждены пойти на его условия, - продолжала говорить жрица уже более спокойно. - У нас нет иного выбора. К тому же, - добавила она, - я и сама считаю, что сейчас мне лучше остаться здесь. Я должна тщательно обдумать и просчитать все наши дальнейшие действия. Одна ошибка - и все наши надежды рухнут. Ты же не хочешь этого, не так ли?

- Нет, - угрюмо ответил комендант, но в следующий миг он вскочил со стула и вскричал: - Но меня тошнит от одной мысли, что эти выродки квейры получат преимущество! Они будут неуязвимы, а мне придется все время трусливо озираться и беречь свою шею! Проклятье!

- Успокойтесь, комендант Хазан! - строго окрикнула его Малиган. Сангар сразу замолчал, а жрица, задумавшись буквально на секунду, сказала: - Думаю, я смогу помочь твоей беде.

- Как? - криво ухмыльнулся Сангар. - У тебя что, найдется лишняя капля эликсира?

- Может быть... - загадочно улыбнулась Малиган.

Она повернулась, подошла к стоящему слева от нее у стены столу, на котором стоял большой металлический ящик, вытащила из кармана мантии ключ и, открыв им ящик, что-то достала из него.

- Вот, это решит твою проблему, - сказала жрица, снова поворачиваясь к Сангару и держа в руке две небольшие, заполненные темно-красным веществом капсулы.

Брови коменданта поползли вверх, а нижняя челюсть съехала вниз. Виллон же, который до сих пор тихо сидел в темном углу, издал сдавленный звук, в его глазах вспыхнула алчность, он подался вперед и, как жаждущий в пустыне тянется к воде, протянул вперед дрожащую руку, но в следующий миг, наткнувшись на суровый взгляд Малиган, поспешно отпрянул назад.

- Но как?... Как тебе удалось сохранить его? - выговорил наконец Сангар.

- Несколько дней назад, - ответила Малиган, - я взяла немного "животворящего элемента" из источника, чтобы исследовать его сущность. Но потом было это нападение, кража и так далее... В общем, изучать было некогда, и капсулы все время хранились у меня в надежном месте...

Сангар понимающе кивнул: он знал, что из-за того, что источник грозил со временем иссякнуть, Малиган с Виллоном постоянно проводили над эликсиром и его составляющими разные исследования и эксперименты, чтобы создать искусственный, неиссякаемый источник. Они пытались найти подходящую замену животворящему элементу, но ничуть не преуспели в этом. Виллон говорил, что им не хватает оборудования и времени, но лично Сангар считал: что у них все равно ничего бы не вышло, дай им хоть какое оборудование и сколько угодно времени. Слишком особая природа была у источника...

- Это все, что у нас осталось, - говорила тем временем верховная жрица. Она вернула одну капсулу обратно в ящик и сказала: - Это - для нас. Если развести сверкающей водой, то должно хватить недели на полторы. А это, - вторую капсулу Малиган протянула коменданту, - тебе и твоим людям. С водой должно хватить на неделю, так что поспеши. Я очень надеюсь, что вскоре нам удастся заполучить другой источник...

- Я тоже очень на это надеюсь, - зловеще произнес Сангар, пряча капсулу в карман за пазухой.

- А вот это уже полностью зависит от тебя, - сказала Малиган, глядя ему в глаза. - Ты прекрасно справишься с первой частью нашего плана, если будешь строго придерживаться моих инструкций. Но твердо помни одно, - предостерегающе продолжала жрица, - ни одна живая душа в Фейране и Тур-Иланте не должна знать о происхождении нашего эликсира. А о капсуле не говори, даже квейрам.

- Можешь не волноваться, им-то я уж точно ничего не скажу, - пообещал комендант и, недобро ухмыляясь, добавил: - Теперь мы еще посмотрим, кто из нас скорее упырем станет. Я и мои ребята глаз не спустим с этого умника...

- Ты на Мейда особо не нажимай, - охладила Сангара Малиган. - Мало ли какой трюк он может еще выкинуть... Сначала надо добраться до Фейрана, а уж потом можешь поступить с ним как тебе заблагорассудиться.

- Не беспокойся, я все сделаю так, как ты сказала, - заверил жрицу комендант, а затем угрожающе продолжил: - А насчет Мейда... В свое время он заплатит нам за все.

После этого Сангар отвесил верховной жрице легкий поклон и удалился.

Малиган бросила в сторону закрывшейся за комендантом двери тревожный взгляд и нахмурилась. Потом села на стул и, не обращая никакого внимания на скучающего в углу Виллона, погрузилась в глубокую задумчивость. Она не боялась, что Сангар провалит возложенную на него миссию, - уж кем-кем, а дураком комендант Хазан не был - но ей надо было подумать еще очень о многом...

ГЛАВА 5.

Нет больше чудовищ, нет боли и холода... Тепло...

И они где-то здесь, совсем близко.

И она... ОНА теперь все время рядом! Ее разум, ее голос, руки, тепло...

А дитя... Она так прекрасна! И даже тьма и мрак не могут скрыть этого. Она еще такая маленькая, но такая смелая и храбрая!

Скоро, скоро она тоже будет рядом. Мы идем к тебе...

Скоро мы все вернемся...

Вернемся...

Домой...

* * *

Они вылетели рано утром и сразу взяли курс на север. Эйтерн-Карт остался позади. Еще отчетливо виднелись его башни и стены, а впереди, устремляя в серое небо черные, искривленные ветви огромных уродливых деревьев, уже приближался окутанный зловонными испарениями и тьмой Черный лес. При подлете к нему Люрид потянул штурвал своей летающей машины на себя, и уродливые ветви остались далеко внизу.

Все шло пока хорошо, но в отличие от Люрида, который, похоже, чувствовал себя в воздухе на своей летающей древности как рыба в воде, остальные его спутники чувствовали себя неважно. Комендант и его молодчики, еще недавно имевшие самый надменный и самоуверенный вид, сейчас выглядели просто жалко. Они намертво вцепились руками в прикрепленную к стене узкого салона лавку и вжали голову в плечи, их лица позеленели, а по лбу струился обильный пот. Впрочем, и Диону, который сидел напротив них, тоже было нехорошо. Ему казалось, что их всех заперли внутри старой, грозящей вот-вот развалиться, консервной банки, но он все же надеялся, что выглядит получше Сангара и его громил.

Капитан повернул голову и взглянул на сидящую слева от него Ою: вот кто, пожалуй, ведет себя самым достойным образом. Ей, конечно, тоже не по себе, но она старается не показывать свой страх. Ее мысли заняты другим; она глаз не спускает со стоящего между ней и сидением Люрида контейнера, о котором комендант и его молодчики, видать, совсем забыли.

Дион тоже пытался отвлечься, но в голову, кроме мыслей об их машине-птице, ничего больше не приходило.

"Интересно, где же он все-таки откопал эту штуковину? На чем она летает?" - думал Дион, осматривая внутреннее устройство машины и бросая в спину Люрида задумчивый взгляд. Честно говоря, он сильно сомневался в том, что Люрид нашел эту стальную птицу в Мар-Морионе. От бывших технологий Ки-Дильмуна почти ничего не осталось, а то, что осталось - вряд ли можно было восстановить и тем более поднять в воздух. О да, конечно, эта штука выглядела ржавой и старой, но... слишком гладко и бесшумно она летела.

А потом, оставалось еще топливо или источник энергии, благодаря которому эта машина вообще работала. Дион как-то слышал от наставницы Айн, что в прошлом воздушные машины заправлялись каким-то горючим веществом, которое добывали из недр земли, или использовали солнечную энергию. Но свет солнца давно померк над их миром, а та дурно пахнущая маслянистая жидкость, которую жители Эйтерн-Карта понемногу выкачивали из огромного, скрытого под крепостью резервуара и, буквально экономя каждую каплю, использовали для своих нужд, вряд ли годилась для заправки. Оя, правда, перед полетом вроде сказала, что Люрид использует для этой цели какие-то энергетические кристаллы, но...

- К нам пожаловали гости, - неожиданно прервал размышления Диона голос Люрида.

- Что там? - спросил Дион, подаваясь вперед и глядя через плечо Люрида сквозь лобовое стекло.

К ним приближалась большая огнедышащая тварь. Она вынырнула из глубин Черного леса и летела прямо на них. Скорее всего, чудовище пряталось там со дня нападения на Эйтерн-Карт; обычно этих тварей демоны приводили откуда-то с юга - если бы они жили в лесу, от них бы спасу не было.

Тварь стремительно приближалась, и, судя по всему, была сильно разгневана: на ее правом боку виднелся большой ожог от огненного снаряда, который метнули в нее защитники крепости.

- У нас есть оружие? - спросил Дион.

- Да, - ответил Люрид. - Небольшая световая пушка внизу. Но сначала нам надо уйти в сторону. Держись!

И с этими словами он резко бросил машину вправо, и тварь с диким воплем пронеслась мимо. Она пролетела довольно далеко, но потом развернулась и возобновила атаку. Но и Люрид не дремал: он тоже развернулся, нажал на панели управления пару кнопок, и откуда-то из-под брюха стальной птицы вырвался луч зеленого света. Он пробил твари крыло, и она с воплем боли и ярости отпрянула назад.

Во время всех этих маневров Дион и Оя, заблаговременно пристегнувшись ремнями безопасности, остались сидеть на своих местах, а вот комендант и его охранники, которые почему-то пренебрегли этим, свалились на пол и кучей откатились в хвост салона.

--Ты можешь убраться отсюда! - крикнул Сангар с исказившимся от злобы и боли лицом, выбираясь из-под тел своих громил.

- Нет! - резко бросил Люрид, не оборачиваясь, а затем добавил: - Эта тварь очень быстрая, а мы слишком тяжелы - груза лишнего много.

Под "лишним грузом" он явно подразумевал Хазана с охранниками. Будь на то его воля, Люрид давно бы вышвырнул их вон.

Тварь испустила оглушительный вопль и плюнула в стальную птицу огненной струей. Люрид увернулся, но все же недостаточно быстро: огонь успел коснуться левого крыла машины, и оно загорелось. Сангар и его громилы снова с руганью покатились по полу. Дион и Оя сидели молча и не сводили глаз с Люрида - тот был полностью сосредоточен на управлении своей машиной. Темный контейнер неподвижно стоял между ним и Оей; перед отлетом Люрид надежно прикрепил его к полу.

- Надо подпустить эту гадину поближе. Тогда я смогу снести ей голову, - пробормотал Люрид, разворачиваясь и не выпуская чудовище из виду.

Тварь летела прямо на них, она была невероятно живучей. Казалось, что раны ничуть не ослабили её, а лишь прибавили ей сил, разъярили её еще больше. Она была уже совсем близко: сквозь лобовое стекло можно было во всех подробностях разглядеть ее огромное чешуйчатое тело и уродливую голову со страшной клыкастой пастью, из которой вот-вот должен был вырваться огненный смерч.

Парализованные ужасом Дион и Оя замерли, Люрид уже готов был нажать на кнопку, чтобы выпустить смертоносный луч, как вдруг...

- А-а-а!!! Убийца!!! - внезапно завопил один из громил, дико вращая глазами и совершенно обезумев от страха.

Ничего не соображая, он бросился на Люрида и всей своей массой буквально вдавил его в панель управления. Что-то затрещало, посыпались искры, машина резко дернулась, выстрелила пушка, а тварь, которой луч света вспорол брюхо, плюнув огнем, в последнем усилии рванулась вперед. Она мертвой хваткой вцепилась когтями в стальную птицу, обернула ее своими крыльями, и они вместе камнем стали падать вниз.

В последнюю минуту, перед тем, как погрузиться во мрак, Дион успел заметить, как Люрид сумел сбросить с себя охранника и, превозмогая боль, изо всех сил повернул сломанный штурвал, чтобы увести машину в сторону, подальше от леса...

* * *

К востоку от Черного леса до самого побережья протянулось пустынное, усыпанное обломками серых скал плато. Лишь кое-где из потрескавшейся земли пробивалась пожухлая трава да то тут, то там пузырились лужи зловонной грязи.

С моря дул холодный ветер. Он развевал темные волосы и полы длинного плаща Сумрачной Тени, которая, стоя на плоском камне, смотрела на лежащую в нескольких шагах от нее груду обожженной плоти и искореженного металла. Её лицо было холодно как лед. Рядом, подле камня, стоял черный контейнер - на нём не было ни царапины.

Постояв еще несколько секунд, Тень спрыгнула с камня и подошла к разбившейся стальной птице. Она сорвала с петель погнутую дверь, отшвырнула её в сторону и заглянула внутрь: громилы коменданта были мертвы, а остальные живы, но без сознания. Тень остановила взгляд на Сангаре, потом схватила его за ворот куртки, грубо вышвырнула наружу и тщательно обыскала все его карманы.

- Негодяй! - глухо произнесла Тень, сжимая в правой руке капсулу с эликсиром.

В ее глазах вспыхнули ненависть и гнев, а левая рука протянулась к горлу коменданта. Тонкие, но крепкие пальцы сомкнулись на его шее, острые ногти впились в кожу...

- Нет... - медленно, словно она боролась сама с собой, произнесла Тень. - Ты должен узнать... Ты должен увидеть...

Она отпустила коменданта и резко выпрямилась.

Рука сжалась в кулак, стекло треснуло, и темно-красные капли упали на потрескавшуюся землю.

* * *

Небо потемнело, накрапывал мелкий, противный дождь. Все, кто выжил после крушения, укрылись в обнаруженном неподалеку от места аварии неком подобие грота, который образовывали нагроможденные друг на друга большие обломки скал. Сидя перед небольшим костром, Дион проверял уцелевшее оружие и запасы провизии и время от времени поглядывал на своих спутников. Люрид и Оя возились с контейнером, комендант сидел на камне и пребывал в самом мрачном расположении духа, в его, устремленных на профессора глазах, застыло недоброе выражение. Пока все было относительно спокойно, но, учитывая настроение коменданта, Дион был начеку.

Просто удивительно, как им удалось уцелеть - снова подумал Дион. Они отделались лишь незначительными ушибами, синяками и мелкими ссадинами. А вот по поводу погибших охранников Дион не испытывал никаких эмоций.

- С вратами все в порядке, - произнес Люрид, заканчивая осмотр контейнера и выпрямляясь. - Можно отправляться.

- Хорошо, - кивнул Дион и передал ему и Ое многозарядные арбалеты и котомки с провизией.

Теперь у них один путь в Тур-Илант: сначала на восток к краю плато, потом вниз и вдоль побережья по Дороге Изгнания.

- А-а, я знаю, чего ты добиваешься... - угрожающе заговорил вдруг Сангар, медленно вставая и тыча в Люрида пальцем. - Ты хочешь заманить нас в ловушку... Ты все это подстроил... Я знал, что так оно и будет. Знал! - выкрикнул комендант и разразился бранью.

Он пришел в неистовство, поливал руганью всех и вся, а потом, никто не успел даже глазом моргнуть, как он, - не помня себя от гнева и ярости, - метнулся к Люриду, схватил его за горло и припер к обломку скалы.

Люрид ударился головой о камень, но почему-то даже и не подумал защищаться. Арбалет выпал из его руки, а Сангар, приблизив свое искаженное злобой лицо почти вплотную к лицу Люрида, прошипел:

- Я придушу тебя прямо сейчас... И никакие твари и демоны тебе не помогут.

Комендант Хазан был страшен в гневе, к нему было опасно даже приближаться. Но Дион понимал, что если тот осуществит свое намерение, то все их надежды рухнут. И поэтому он, сделав знак перепуганной Ое держаться позади него, стал осторожно приближаться к Хазану, чтобы попытаться освободить профессора.

А с Люридом в этот момент опять происходило нечто странное. Если бы комендант не был так сильно поглощен своей ненавистью, то он бы заметил, как на какой-то миг переменилось лицо его пленника, как в его глазах застыла холодная решимость, а правая рука стала незаметно продвигаться за спину. Но Сангар ничего не замечал и продолжал угрожать Люриду, а тот, несмотря на сдавливавшую его горло руку, вдруг хриплым и каким-то чужим голосом невозмутимо произнес:

- Думаю, почтенная Малиган не одобрит это ваше рукоприкладство.

Сангар прожег Мейда ненавидящим взглядом, но при упоминании Малиган все же ослабил хватку. Этого вполне хватило, чтобы Люрид мигом рванулся в сторону, выскользнул из смертельного захвата и встал рядом с Дионом. Капитан был даже рад такому повороту событий; он вообще-то сильно сомневался в том, что сможет справиться с комендантом.

Сангар в ярости развернулся и уставился на Диона и Люрида.

- Комендант Хазан, одумайтесь! - воззвал к голосу его рассудка Дион. - Вспомните о возложенной на нас миссии. Если вы убьете профессора Мейда, то у нас ничего не получится. Он ни в чем не виноват. Эта катастрофа также не выгодна ему, как и нам. Пожалуйста, подумайте, господин комендант!

- Не виноват, говоришь, - процедил сквозь зубы Сангар. - Ну, это мы еще посмотрим...

Гнев начал понемногу оставлять его, он вынужден был отступить. Хазан пробормотал напоследок какое-то ругательство, отвернулся и, вскинув на плечо свой арбалет, зашагал прочь. Его душила бессильная злоба. Его люди погибли, и он остался один на один с теми, кого презирал, с теми, у кого сейчас было перед ним преимущество. А впрочем, дело даже не в том, что он остался один, - охранники, чертовы идиоты, погибли из-за собственной глупости и трусости - проблема была в другом. Его драгоценный эликсир пропал, а он даже не может сказать об этом! Сангар понимал, что обвинять в краже квейров и Люрида бессмысленно, но от этого ему становилось только хуже. Собственное бессилие приводило его в бешенство, именно оно послужило причиной его недавней вспышки гнева, которая чуть не стала концом его задания. Тысяча демонов ада, да когда же все это закончится!

- Спасибо за защиту, капитан Даг, - поблагодарил Диона Люрид.

- Не стоит, - махнул рукой тот.

Какой, к черту, из него защитник: дойди дело до драки, он бы и гроша ломанного на себя не поставил.

Дион потушил костер, и они все вместе направились вслед за комендантом к краю плато. Капли дождя глухо стучали по черной крышке контейнера, который плыл рядом с Люридом.

По пути Дион попытался настроить свои мысли на позитивный лад, но из этой затеи ничего не вышло. А еще ему не давало покоя одно происшествие. В отличие от Хазана, Дион заметил ту странную перемену, что произошла с Люридом, когда комендант прижал его к скале. Эта перемена была мимолетна, но Диону показалось, что лицо парня вдруг стало каким-то чужим, незнакомым. Но самое странное заключалось даже не в этом, а в том, что этот незнакомый, всего на мгновенье промелькнувший лик кого-то ему напомнил. Кого-то, кого он, Дион, знал очень давно... Но кого?..

ГЛАВА 6.

Эйтерн-Карт и место аварии остались далеко позади, и дорога казалась бесконечной. В Тур-Илант путники должны были прийти послезавтра, а сегодняшнюю ночь им предстояло провести в развалинах прибрежного рыбацкого поселка. Но до него надо было еще идти и идти, а усталость уже давала о себе знать, сказывалась непривычность к дальним переходам. Но Дион и Оя старались не показывать своей слабости; Сангар, подрастеряв всю свою спесь и гордыню, бормоча под нос ругательства, плелся позади, и только Люрид был неутомим. В своем обычном балахоне и в надетом поверх него коричневом, сшитом из кусков кожи плаще он бодро, как ни в чем не бывало, шел вперед, и контейнер не отставал от него ни на шаг.

Дион как-то подумал, что Люрид чересчур расстарался, сделав свой ящик самодвижущимся, но теперь понял, что парень был прав и дальновиден. Если бы им пришлось тащить этот ящик на себе, то их путешествие растянулось бы на куда больший срок. А еще Дион удивлялся, почему на них до сих пор не нападают демоны; за все время пути мимо прошмыгнуло, спеша поскорее убраться восвояси, всего лишь несколько мелких уродливых тварей. Люрид на это ответил, что нечисть почему-то не любит когда поблизости много воды и холодно. Именно поэтому иланты, чья крепость расположена на северном острове, чувствуют себя в относительной безопасности.

Это было правдой. Чтобы там ни говорили советники, а илантам с их островом повезло. А вот Эйтерн-Карт... Что ж, под стенами города-крепости протекала небольшая темноводная речушка, да и море тоже было недалеко - со стен и башен прекрасно видно, - но от налетов нечисти это мало спасало. Правда, Дион как-то слышал, что однажды в совете нашелся один умник, который предложил обитателям крепости переселиться на Ледяной остров. Но на него посмотрели как на безумца. Это была абсолютно нереальная затея. Во-первых - не на чем было переправляться. Во вторых - на острове было слишком холодно для постоянной жизни. И третье - зачем покидать уже хорошо обжитое, пусть, может, и не очень выгодно расположенное, но зато хорошо укрепленное и защищенное место ради того, чтобы в холоде и голоде начинать все буквально с нуля?

Мимо прошмыгнула еще одна мелкая тварь. Идущий позади Хазан запустил в нее камень, но тот пролетел мимо. Уродливое существо, словно в насмешку, издало отвратительный писк и скрылось среди камней у дороги. Комендант выругался, а Дион, взглянув в ту сторону, куда скрылась тварь, посмотрел затем в спину Люрида и покачал головой:

"Не нравится мне это затишье... - подумал он. - Не к добру это..."

Дион привык ожидать худшего, но даже он не мог предположить того, что ждало их всех впереди...

До развалин поселка усталые путники добрались тогда, когда уже было совсем темно. Ночевать устроились в стоящем у дороги доме, от которого остались только полуразрушенные почерневшие стены да половина крыши. Комендант и Дион с Оей устали настолько, что даже не удивились тому, как это Люрид сумел хоть что-то разглядеть в окружавшей их кромешной тьме - это он указал им на развалины у дороги. Они наскоро перекусили у едва тлеющего костра и тут же провалились в сон. Люрид остался стоять на страже.

Диону снились странные и тревожные сны. Он видел погибших брата и его жену, шел куда-то сквозь серую мглу, где не было ничего, кроме свистящего в ушах ветра. Затем перед его глазами вставала стена огня; он оказывался в большом, мрачном и незнакомом помещении, пол которого был усеян мертвыми телами, а вокруг все было залито кровью. Во тьме слышались чьи-то крики и стоны, а затем он погружался во мрак и холод. Потом он слышал какой-то скрежет и, словно издалека, чей-то шепот; почувствовал незнакомый, едва уловимый аромат...

И Дион проснулся. Он украдкой открыл глаза и в слабом свете костра увидел, что Оя и комендант крепко спят, а вот Люрид...

Парень сидел на коленях, спиной к Диону, и, склонившись, что-то делал внутри раскрытого контейнера. При этом капитан вдруг с удивлением обнаружил, что тот приятный запах, который он почувствовал во сне, исходит из черного ящика, а шепот - это тихий голос Люрида, который что-то говорил на незнакомом Диону языке.

Через некоторое время Люрид выпрямился, закрыл контейнер и повернулся к костру. Его лицо снова казалось знакомым и незнакомым одновременно, но в этот раз оно выражало горе и страдание: в темных глазах была печаль, по щекам текли слезы.

Несколько секунд Люрид молча смотрел невидящим взором куда-то в пространство, потом взмахнул рукой в сторону костра - его пламя внезапно погасло, и все вокруг погрузилось во мрак.

Увиденное озадачило и встревожило Диона. Он уже успел привыкнуть к бесстрашию, невозмутимости и мрачноватой иронии Люрида, но что означают эти странные перемены, боль и тоска в его глазах? Что означают эти слезы? Диону почему-то казалось, что все это никак не связано с матерью Мейда - её он уже давно оплакал. Но тогда что? Ответа нет. Пока...

Дион беспокойно заворочался на жестком и холодном полу; его вдруг охватили угрызения совести и чувство вины за то, что он пытается копаться в чувствах Люрида. А потом он как-то незаметно снова провалился в глубокий сон, на этот раз - без сновидений.

Рано утром, когда небо было еще совсем темным, все снова собрались было в путь, но тут хлынул ливень, и путникам пришлось задержаться. Капитан, Оя и Люрид завернулись в плащи и сели под уцелевшим краем крыши. Сангар же, которому, видать, было невыносимо находиться в обществе своих спутников-квейров, вооружившись до зубов, решил испытать довольно сомнительное удовольствие от прогулки под дождем и пройтись по округе.

Правда, Люрид все же бросил ему вслед, чтобы он не уходил далеко. В сырую и дождливую погоду по развалинам поселка могли бродить бледные призраки. Это были полупрозрачные, похожие на мертвецов существа, пустые глазницы которых горели зловещим, синим светом. Призраки нападали на людей и других живых существ. Они были сродни вампирам, но в отличие от них пили не кровь, а высасывали жизненные силы. И если в результате этого их жертва умирала, то впоследствии она тоже становилась призраком. Этих существ было немного, они жили в развалинах и на открытое пространство выходили только в дождливую погоду. Поговаривали, что бледные призраки - это души умерших людей, которые по каким-то причинам были прокляты Темным повелителем, и поэтому не смогли покинуть этот мир. Оружие против этих почти бесплотных существ было бесполезно, а вот огня они боялись.

Темное небо чуть просветлело, но дождь продолжался, и на полу дома, там, где не было крыши, образовалась огромная лужа. Дион искоса взглянул на сидящего справа Люрида; бледное, словно застывшее лицо и никаких следов ночных переживаний.

"Что же ты все-таки за человек, Люрид Мейд?" - мысленно спросил его Дион и снова задумался.

- Дядя Дион, а как мы стали квейрами? - неожиданно спросила Оя, которая сидела между капитаном и профессором.

Дион вздрогнул и с болью посмотрел на племянницу, ему не хотелось говорить о том, о чем она просила. О, она, конечно, кое-что знала, но некоторые подробности он постарался от нее скрыть. Но при этом он всегда знал, что рано или поздно ему придется рассказать ей все. И вот, похоже, этот момент настал. Но как же это тяжело...

- Прошу тебя, дядя, расскажи. Пожалуйста, - настаивала Оя. - Я знаю, это как-то связано со смертью моих родителей, но ведь я уже не маленькая.

Дион тяжело вздохнул и взглянул на Люрида - с этой историей были тесно связаны его мать и он сам. Но тот только молча кивнул: мол, говори все как есть.

- Видишь ли, Оя, - медленно начал Дион, - все это началось тогда, когда посланники еще жили в Эйтерн-Карте, а тебе самой было всего четыре года. Твои отец и мать - мой старший брат Эйя и его жена Инара - вместе с Такитой Мейд под руководством посланников работали над созданием противоядия от яда вампиров, а я был у них чем-то вроде охранника. В то время Хазан был всего лишь помощником тогдашнего коменданта, которого звали Аттал. А вот Малиган, Виллон и Балтур Вир уже тогда были советниками-старейшинами, хотя Малиган была тогда лишь младшей жрицей, а Виллон, как и сейчас, все пытался доказать, что он великий мудрец и ученый. Вир вполне заслужено был архонтом, а вот верховной жрицей и целительницей тогда была одна очень мудрая и добрая женщина, которую звали Ута. Остальными двумя старейшинами были: Вала Айн, которая и тогда старалась держаться в тени, и человек по имени Марту. Он, в отличие от Виллона, действительно был великим ученым. Это он построил и приоткрыл врата, через которые послали призыв о помощи; он же был наставником Такиты.

- А Карач? - тихо спросила Оя. - Кем он был?

- Карач... - задумчиво произнес Дион, словно пытался что-то вспомнить. - По-моему, насколько я припоминаю, он уже тогда все время крутился подле Сангара и Виллона. И уже тогда это был весьма отвратительный субъект, которого простые жители крепости боялись и ненавидели.

- Почему?

- Из-за его работы. Он подчинялся Сангару и был чем-то вроде палача. Он все время рыскал по крепости, выискивал тех, кого покусали вампиры, а потом безжалостно убивал любого, в ком находил хоть малейшие признаки превращения. Даже, если несчастные еще были людьми.

- Святая Мать! - в ужасе тихо воскликнула Оя.

- Думаю, что среди жертв этого выродка были и вполне нормальные люди, - глухо заметил Люрид. - На первой стадии превращения изменения почти не заметны - можно и ошибиться. Но этой мрази нравиться мучить и убивать.

При последних словах лицо Люрида на мгновение исказилось, а руки сжались в кулаки.

- Да, - кивнул Дион и, тяжело вздохнув, добавил: - Скорее всего, так оно и было. Правда, при посланниках Карачу пришлось поумерить свое рвение, но позже, когда власть в крепости сменилась, он перешел под покровительство Виллона и стал самым ревностным охранником священного источника. А истреблением вампиров занялся Хазан...

Тут капитан умолк, очевидно, вспоминая недавнее убийство. Он подумал: как хорошо, что коменданта сейчас нет рядом, без него даже как-то дышится легче.

"Хоть бы тебя призраки уволокли подальше в свое логово!" - мысленно пожелал Дион.

- Но знаешь, - сказал он затем вслух, обращаясь к Ое и обнимая ее за плечи, - как это ни странно, но к нашему превращению в квейров и смерти твоих родителей, Карач не имеет никакого отношения. Все началось примерно за неделю до гибели посланников, - говорил дальше Дион. - Такита тогда сказала мне с братом, что противоядие, или как его называли - целебный эликсир - уже найдено; надо было только еще раз проверить один из его основных компонентов - ингредиент, который обнаружила и изучала сама Такита. Правда, незадолго до этого, по крепости прошел слух о том, что целебное средство уже вроде бы найдено. Но что-то там оказалось не так: то ли какие-то побочные эффекты, то ли еще что... В общем, слух прошел и быстро ушел. Но и с новым эликсиром тоже все шло не так гладко. Дело было в том, что вещество, которое предлагала Такита, изготавливалось из крови крысоящеров - небольших, но чрезвычайно уродливых и отвратительных существ.

Эти мелкие твари жили в нашем мире всегда. Они были паразитами и разносчиками болезней; их считали порождениями сил зла, нечистыми тварями, одно прикосновение к которым считалось грехом и святотатством против Матери Всего Сущего. Эта догма настолько въелась в души людей нашего мира, что многие предпочли бы умереть, чем прикоснуться к крысоящеру. Так что можешь представить, какую бурю негодования вызвало предложение Такиты. И даже для нас, её друзей, это было как-то уж слишком. Но её поддержали посланники, Аттал, Марту и верховная жрица, а посланники даже сказали: сейчас не время для древних суеверий и предрассудков - если мы хотим попасть в другой мир, то мы должны принять предложение Такиты, потому что у нас нет иного выбора. Они говорили, что наш мир изменился, и то, что раньше считалось злом, сейчас может послужить во благо. В конце концов, крысоящеры - это все, что осталось от старого мира.

- Но почему Такита выбрала крысоящеров? - прервала Оя рассказ Диона.

- Потому что это была умная и свободная от предрассудков и суеверий женщина, - ответил он. - Она заметила, что крысоящеры оказались единственными живыми существами, которые не изменились с тех пор, как наш мир погрузился во тьму. Вампиры и демоны изуродовали и извратили все живое, а они остались прежними. Такита обнаружила, что крысоящеры обладают врожденным иммунитетом против вампирского яда. Что-то такое было в их крови, что защищало их от превращения в вампиров. Но и это объяснение мало кому понравилось. Некоторые даже считали, что все это служит еще одним доказательством того, что крысоящеры - порождение сил зла. Но потом все более-менее успокоились, и посланники поручили Таките раздобыть как можно больше этих существ, которые в изобилии водились в горах к западу от Черного леса. И вот мы: я, Такита и твои родители на предоставленном посланниками воздушном катере отправились в опасный путь к горам. А тебя мы оставили с Люридом.

Сначала всё шло неплохо, но потом на нас напали демоны. Нам удалось отбиться, но катер получил сильные повреждения, и мы упали на скалы. Мы выжили, но оказались вдали от дома, без еды и боеприпасов, в чуждом и враждебном месте, где нам предстояло провести почти неделю, потому что именно столько времени понадобилось бы Эйе и Инаре, чтобы хоть как-то починить и попытаться снова поднять катер в воздух. Правда, в пещере, где мы укрылись, была вода и довольно много крысоящеров, но это было слабым утешением. Несколько раз на нас нападали демоны и вампиры, а чтобы не умереть с голоду нам пришлось преодолеть отвращение и питаться крысоящерами. Это был настоящий кошмар! И казалось, что ему не будет конца. Но потом Эйя с Инарой все же починили катер, и мы, наловив десяток крысоящеров, отправились домой, совершенно не подозревая, что все наши неприятности еще только начинаются.

Мы заметили неладное еще на подлете к крепости. Защитный купол был вроде цел, но стена неподалеку от дома посланников была разрушена, а на месте самого дома дымились руины. Когда же мы попали внутрь, то заметили, что на нас смотрят косо и подозрительно, и поспешили поскорей уйти в дом Такиты, где нас ждали Люрид и ты.

Дион с любовью посмотрел на племянницу, провел рукой по её влажным от сырости волосам и, бросив короткий взгляд на Люрида, который во время его рассказа даже не шелохнулся, продолжил:

- Люрид рассказал нам о том, что произошло в крепости: о нападении демонов, разрушении врат, гибели посланников и смене власти; о том, что Ута, Аттал и Марту объявлены предателями и изгнаны из города, и что теперь всем заправляют Малиган, Сангар и Виллон. А еще он сказал одну странную вещь, на которую мы тогда, потрясенные услышанным, поначалу не обратили внимания. Люрид рассказал: что примерно за день до нападения к нему пришел командир отряда посланников и предупредил, чтобы они с Оей, в ближайшее время, старались не высовываться из дома. Но мы не успели как следует задуматься над этими словами, так как к нам нагрянул новоиспеченный комендант. Хазан приказал своим громилам уничтожить всех крысоящеров, а нам - Таките, мне и брату с женой - без лишних разговоров отправляться в лазарет, где нам дадут чудодейственный эликсир. Нам пришлось повиноваться, правда, перед тем, как уйти, Таките все же удалось передать Люриду одного крысоящера, которого тот успел спрятать от комендантовых громил. А когда мы пришли в лазарет, Малиган заявила: что, так как мы подверглись нападению вампиров, то мы должны немедленно принять священный эликсир, секрет которого открыли ей перед своей гибелью посланники. Нам это показалось несколько странным, а Такита и вовсе сказала, что все это звучит слишком подозрительно, и что если бы у посланников был рецепт безопасного противоядия, то она бы об этом знала. Малиган на это нахмурилась, и мы, чтобы не накалять ситуацию, согласились принять эликсир. Но как только мы прикоснулись к нему и почувствовали его странный металлический привкус, то нас всех неожиданно охватило чувство непередаваемого отвращения, нас рвало и выворачивало наизнанку. Было ясно, что наш организм отвергает священный эликсир. Все были удивлены и испуганы, а после того, как Такита объяснила, - что, скорее всего, это связано с тем, что нам пришлось съесть парочку крысоящеров - на нас стали смотреть с ужасом и отвращением. Виллон тогда заявил, что раз мы вкусили нечистой плоти, то мы сами стали нечистыми пособниками зла, и что нас всех надо вышвырнуть вон из крепости. Но Сангар с Малиган решили провести над нами эксперимент, чтобы посмотреть: превратимся мы все-таки в вампиров или нет. Они заперли всех нас в камере и запустили к нам пойманного во время нападения вампира. Перед тем, как мы его убили, он успел нас покусать, но мы все равно остались людьми, не было даже и намека на какие-либо изменения.

И советникам пришлось нас отпустить. Они даже были вынуждены отказаться от намерения изгнать нас. Им пришлось смириться с нашим присутствием, потому что Такита (советники уже успели побеседовать с ней насчет врат) категорично заявила: если они хотят, чтобы она выполнила порученную ей работу - нас должны оставить в покое. А потом за нас вступился архонт Вир. Он сказал, что, так как мы не вампиры и не какие-нибудь там чудовища, то вполне можем остаться в крепости. Нас оставили в покое, но мы стали квейрами - подозрительными чужаками, другими...

Тут Дион снова умолк, о чем-то задумался. Вокруг повисло нарушаемое лишь шумом дождя безмолвие.

- В Эйтерн-Карте тогда многое изменилось, - негромко заговорил Дион после продолжительной паузы. - Всем заправляли Малиган, Виллон и Хазан, а Вир, хоть и входил в четверку избранных, предпочитал держаться в тени. Люди крепости преклонялись перед советом, эликсиром и священным источником, происхождение которого было тайной за семью печатями. Но дело даже было не в этом, а в том, что в воздухе Эйтерн-Карта витало что-то странное, тревожное... Малиган говорила о надежде на чудо, на светлое будущее, но в крепости как будто поселилось нечто смутное, угрожающее... Раньше жизнь в крепости тоже была несладкой, но после гибели посланников все стало как-то по-другому, казалось, будто мрак еще крепче стиснул вокруг нее свои зловещие объятия.

Такита подозревала, что всему этому должна быть какая-то причина. Ей не нравилось, что эликсир и его источник окружены такой таинственностью, у нее были дурные предчувствия. Она говорила об этом совету, говорила, что её средство более безопасно, его эффект постоянен и оно более доступно. Но её не слушали и отсылали работать над вратами. Такита стала молчаливой и замкнутой; она делала свою работу скрепя сердце и постоянно говорила, что ей не хватает материалов, знаний, и ее учителя Марту. Мы с братом и Инарой хотели ей помочь, но она отказалась от нашей помощи, сказав, что не хочет доставлять нам лишних неприятностей. Но одну вещь мы все-таки сделали. Мы сделали из спрятанного Такитой крысоящера противоядие и напоили им Люрида и тебя. - Дион взглянул на племянницу и продолжил: - Люрид сам попросил мать об этом, а за тебя говорили родители. Твоя мать, Оя, говорила: пусть лучше её дочь будет отверженным квейром, чем потом будет постоянно дрожать за свою жизнь, раболепствовать и преклоняться перед советом, ради того, чтобы получить каплю довольно сомнительного зелья. Советники об этом, конечно же, узнали и обрушили на нас свой гнев, но нам было уже все равно. А чуть позже я узнал, что Такита и Эйя все же пытаются выяснить хоть что-нибудь о происхождении эликсира и его источника. Я захотел присоединиться к их поискам, но Эйя поручил мне позаботиться о тебе и Инаре и сказал, что если он что-то найдет, то я узнаю обо всем первым.

Шли дни. Днем мы с братом следили за порядком в крепости, а по ночам он занимался поисками. Я понимал, что мы должны узнать правду, но все это дело мне очень не нравилось, и мы с Инарой все время уговаривали Эйю быть поосторожней. А потом, по его с Такитой поведению, мы поняли, что они что-то нашли. Они не говорили, что именно они обнаружили, говорили только, что все их подозрения оказались верны, но надо еще чуть-чуть подождать и все хорошо проверить, чтобы не ошибиться. На все мои расспросы Эйя отвечал, чтобы я дал ему еще немного времени, и что скоро он расскажет мне обо всем. Инара тоже ничего не знала, и это сильно беспокоило её. Она только сказала мне, что однажды поздно ночью Эйя вернулся домой в очень взволнованном состоянии. Он говорил что-то об источнике и каком-то элементе; о советниках и каких-то криках; об окровавленном Караче, которого он однажды заметил неподалеку от храма. Потом Эйя бросил жене пару слов, чтобы она не беспокоилась, и ушел к Таките. Вот и все, что я тогда узнал.

А через день после нашего с Инарой разговора советники вызвали к себе Такиту и приказали Эйе с женой облететь окрестности крепости на воздушном катере, чтобы разведать, нет ли поблизости демонов. В этом не было ничего странного, они и раньше часто летали в разведку. Но на этот раз полет оказался роковым. Катер был где-то на полпути между крепостью и Черным лесом, как вдруг взорвался и огненным шаром упал на землю.

Всё списали на несчастный случай: мол, машина недавно была сильно повреждена, требовался хороший ремонт, а мастеров и запчастей не было, но я не верил этому. Я знал, моего брата и его жену убили. Их убрали, потому что Эйя с Такитой - теперь я знаю это наверняка - нашли нечто такое, что наши, так называемые, старейшины хотели скрыть любой ценой. Да, катер действительно был в неважном состоянии, но Эйя хорошо разбирался в нем и сумел его починить. Если бы с машиной было что-то не так, они бы не полетели. К тому же я вспомнил, что почти перед самым отлетом видел неподалеку от катера Виллона.

Не помня себя от гнева и возмущения, я пошел в зал совета и высказал советникам все, что думал, но они посмотрели на меня как на ненормального. Этот негодяй Виллон высокомерно заявил, что я, ничтожный квейр, вообще не имею никакого права швыряться подобными обвинениями в его адрес, а Хазан, как всегда, загремел, что меня надо вышвырнуть из Эйтерн-Карта. А наша святая подательница священного зелья довольно недвусмысленно намекнула, что если я и ты хотим жить, то нам лучше не совать свой нос куда не следует и держать язык за зубами. Я попытался найти поддержку у архонта, но он промолчал. И мне пришлось смириться. Я был бессилен против них. Мне было все равно, что они сделают со мной, но я не мог позволить, чтобы пострадала ты, моя родная, - тихо произнес Дион, слегка обнимая Ою за плечи. - Немного позже, - продолжил он, - я навестил Такиту и попросил ее рассказать, из-за чего погибли Эйя с Инарой, но она только сокрушенно покачала головой и с горечью сказала, что иногда неведение - благо. И тогда я понял: ее заставили замолчать точно также как и меня - угрожая жизни её сына.

При последних словах Дион взглянул на Люрида, но тот по-прежнему не двигался и отрешенно смотрел в пространство.

- А через два года Такиты не стало, - немного погодя, тихо произнес Дион. - На крепость напали демоны, она погибла, и врата были снова утрачены. Но иногда мне кажется, что, возможно, это было даже и к лучшему, что советники не смогли тогда воспользоваться вратами, - задумчиво закончил капитан.

Дождь кончился, небо немного просветлело, и надо было снова отправляться в путь. Сангар все еще бродил где-то по окрестностям, но Люрид сказал, что им некогда его дожидаться - если к завтрашнему дню они хотят добраться до Тур-Иланта, то им надо поторапливаться. Тратить время на ожидание или поиски господина коменданта - непозволительная роскошь, пусть сам догоняет.

Они покинули давшую им приют развалину и уже подходили к окраине разрушенного городка, когда вдруг откуда-то слева до них донеслось угрожающее замогильное завывание. Все обернулись и увидели, что по боковой улочке к ним со всех ног несется комендант, за которым гналась небольшая толпа туманных бесплотных существ с горящими синими огнями в пустых глазницах. Комендант отстреливался на бегу, но это мало помогало - расстояние между ним и призраками сокращалось.

"Вот ведь принесло мерзавца, будь он неладен!" - мысленно выругался Дион, хмуро глядя на коменданта и при виде призраков доставая своё оружием.

- Что, думали избавиться от меня? - прорычал Хазан, подбегая и пронизывая Диона и Люрида свирепым взглядом. - Не дождетесь!

Затем он обернулся и послал в призраков еще одну стрелу.

- Вы бы лучше поберегли стрелы, - невозмутимо заметил Люрид. - На них действует только огонь.

- Огонь! - с издевкой воскликнул Сангар. - Да где ты возьмешь огонь в такой сырости?!

Но Люрид не слушал его. Он быстро метнулся к ближайшей груде обломков камней и деревьев и выхватил оттуда несколько палок и толстых веток. Дион не видел, как и чем Люрид поджег мокрое и отсыревшее дерево, но каждый из них вскоре держал в руках по горящему ярким пламенем факелу. И это было очень кстати, потому что воющая толпа нечисти подошла совсем близко.

Призраки уже готовы были наброситься на путников, но, увидев выставленные в их сторону факелы, с яростными воплями отпрянули назад. А Люрид вдобавок еще поджег своим факелом кучу какой-то рвани и зашвырнул ее в самую гущу воющей толпы. Бесплотные тени бросились врассыпную.

- Жгите их огнем и поджигайте вокруг все, что можно! - крикнул Люрид, бешено размахивая факелом и прикрывая собой контейнер, на гладкой крышке которого плясали огненные блики.

В разрушенном поселке запылали огни. Путники отступали к окраине, а призраки, не желая выпускать добычу из рук, нападали снова и снова, но в конце концов непреодолимая огненная преграда вынудила их отступить.

Руины городка с его проклятыми и бесплотными обитателями остались позади. Перед путниками снова лежала уходившая на север Дорога Изгнания. А впереди их ждала Мертвая Топь.

ГЛАВА 7.

На плоской вершине стояли двое: огромный, уродливый и страшный рогатый великан - повелитель демонов и крылатое чудовище Ванф-Кар - повелитель вампиров.

- Господин, почему ты не позволяешь нам уничтожить эту крепость на севере? - пророкотал великан, глядя куда-то вверх на скрытый во мраке свод пещеры, где клубилось и шевелилось нечто темное и угрожающее. Нечто, что поглощало даже свет пылающего внизу пламени.

Во всепоглощающем мраке внезапно вспыхнули два желтых огня, и по пещере эхом разнесся зловещий шепот:

- А зачем разрушать то, что и так уже принадлежит нам?..

На ужасных лицах великана и Ванф-Кара появилась озадаченность, а из мрака вынырнула большая темная рука. Её очертания колебались и изменялись, а в раскрытой ладони лежала уменьшенная копия Эйтерн-Карта, от которой исходило голубоватое свечение.

- За ними так интересно наблюдать... - шептал мрак. - Они надеются... сражаются... сопротивляются нам... Но они не знают, что Тьма давно проникла в их души... Не знают, что среди них есть наши слуги... Они все принадлежат нам...

- Но они хотят попасть в другой мир, - зашипел Ванф-Кар и с отвращением добавил: - В мир, подчиненный силам Света.

- Это уже не важно. ОНИ, - длинный темный палец указал куда-то вверх, - не станут вмешиваться... Этот мир принадлежит нам бесповоротно...

- Но эти жалкие ничтожества, которые называют себя людьми, хотят открыть врата, - заметил великан. - Почему бы нам не воспользоваться этим и не завоевать еще один мир? А те, кого ты, господин, назвал нашими слугами, могли бы помочь. Они бы стали твоими посланниками-проводниками, апостолами тьмы.

- Нет... - медленно произнес шепот. - Мы должны соблюдать условия... Входить туда, куда нас приглашают... Туда, куда нас впускают... А слуги...

Шепот стал угрожающим, зловещий мрак заколебался сильнее, а огни-глаза сузились:

- ...Слуги должны быть наказаны.

- Почему?!

- Потому что они забыли, КТО их хозяин. - В тоне темного владыки послышалось недовольство. - Они знают, что их души принадлежат мне, знают, что уже служат мне... Но они не желают признать меня господином... Отвергают меня...

- А что нам делать с теми, кто идет сейчас в недоступное пока для нас место? - спросил повелитель вампиров. - Я чую среди них кровь наших извечных врагов.

- Пускай идут... - ответил шепот. - Если мертвецы одолеют их - хорошо, если нет - не имеет значения... Скоро весь этот мир окажется в нашей полной власти...

* * *

Они стояли на распутье. Перед самой Топью древняя дорога сворачивала направо и, огибая её с востока, шла дальше вдоль побережья, которое в этом месте выдавалось далеко в море большим, изрезанным ущельями скалистым мысом, а прямо, в самое сердце зловещей трясины, вела узкая, едва заметная тропа. Путникам предстояло идти именно по ней.

- Ты думаешь, что сможешь затащить меня в это болото? - с издевкой обратился Сангар к Люриду, глядя на него сверху вниз. - И не надейся!

Комендант подошел к Мейду почти вплотную и, тыча ему в грудь указательным пальцем, угрожающе продолжил:

- Я знаю твою черную душу, знаю, чего ты добиваешься. Ты хочешь скормить нас всех упырям и людоедам-ерстунам, а сам удерешь в Тур-Илант. Но я не дам себя одурачить. На этот раз все будет так, как скажу я! Мы пойдем по дороге. Понял?

Дион с Оей стояли чуть поодаль и с интересом наблюдали за происходящим. Капитан ни секунды не сомневался в том, что, несмотря на все угрозы и требования коменданта, все опять будет так, как скажет Люрид. И он не ошибся.

Парень невозмутимо отвел от себя палец коменданта, посмотрел на него самого с жалостью и сожалением и спокойно произнес:

- Комендант Хазан, а вам никогда не приходило в голову спросить себя: почему иланты, рискуя жизнью, идут через Мертвую Топь, а не по дороге?

От такой неслыханной дерзости Сангар даже опешил, но и Диона слова Люрида заинтересовали: а действительно, почему изгнанники добираются до своего убежища через болото? Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать.

- Дело в том, господин Хазан, - поучительно с ноткой насмешливости говорил Люрид, - что дорога вдоль побережья огибает мыс и поэтому становится намного длиннее. К тому же она ведет через скалы и темные ущелья, где кишмя кишат твари, о которых вы и понятия не имеете. Тропа сквозь топь тоже не ахти что, но она короче, более безопасна и выходит прямо на берег напротив Тур-Иланта. Завтра утром мы уже будем там, - уверенно сказал Мейд.

- А ерстуны? - спросил Дион, с беспокойством поглядывая на темнеющее небо. Ему конечно нравилась уверенность Люрида, но в том, что им предстояло идти в кромешной тьме сквозь населенную людоедами трясину, удовольствия было мало.

Но Люрид понял опасения Диона.

- Капитан Даг, - поспешил он его успокоить, - Мертвая Топь может оказаться и не такой ужасной, как принято считать. Ерстуны плохо слышат, и если мы будем идти тихо, то сможем спокойно добраться до небольшого островка посреди топи, где сможем переночевать в относительной безопасности. Слуги тьмы стараются не заходить на этот остров.

- Почему? - удивился Дион.

- Когда-то давно на этом месте было огромное озеро с городом на островах посередине, - произнес в ответ Люрид, окидывая взглядом лежащую перед ними топь. - А на одном из островов был храм, построенный на месте древнего, посвященного светлым богам святилища. Когда тьма поглотила этот мир, город опустился на дно озера, оно само превратилось в трясину, а жители города стали ерстунами. Но остров сохранил свою святость. И он будет неприкосновенен для слуг тьмы до тех пор, пока в этом мире существует хоть одна стремящаяся к свету душа, - тихо закончил Люрид.

При его последних словах Оя тяжело вздохнула и с печалью посмотрела на топь, Хазан бросил на Мейда злой взгляд.

- Я надеюсь, что такие души еще есть, так как этот островок будет нам очень кстати, - сказал Дион, прерывая молчание, а затем обратился к Сангару: - Думаю, вам все же придется согласиться с профессором и пойти с нами.

- Ты моего согласия не спрашивай, квейр, - грубо ответил Хазан и добавил: - Ты лучше спроси у этого умника, как он собирается вести нас по болоту в темноте?

Честно говоря, Диона этот вопрос тоже интересовал.

- Насчет этого можете не волноваться, - бросил через плечо Люрид, который вместе с контейнером уже направлялся по тропе к топи. - Здесь полно болотных огней и всякой фосфоресцирующей в темноте дряни. Свет от этого, конечно, никудышный, но ориентироваться можно. А дорогу я знаю, не собьемся.

- Ладно, иди, иди, проводник чертов, - пробормотал под нос комендант, сверля спину Люрида недобрым взглядом. - Уж я прослежу, чтоб ты не сбился...

Слышал ли Мейд слова коменданта или нет - неизвестно, он молча продолжил свой путь, а Дион и Оя, скрепя сердце и приготовившись к самому худшему, последовали за ним. Хазан шел позади, он решил, во что бы то ни стало не выпускать Люрида из виду и держать его все время под прицелом.

Вокруг, куда ни глянь, простиралась Мертвая Топь. Серое небо стало совсем черным, но слабый, мертвенно-бледный свет болотных огней и фосфоресцирующие клочья белесого тумана все же не давали мраку окончательно поглотить пробирающихся сквозь трясину путников. Этот мертвый и какой-то даже гнилостный свет создавал вокруг атмосферу нереальности, которая давила и угнетала; казалось, что все вокруг так и шепчет и нашептывает: здесь не место живым... Сырость пробирала до костей, запахи гниения и разложения давили на грудь, не давали свободно вздохнуть, мутили разум. Отовсюду слышалось непонятное хлюпанье и чавканье; откуда-то издалека, а иногда и совсем близко слышались зловещие вопли и крики неведомых тварей; из-за клочьев тумана на встречу то и дело выныривали черные уродливые деревья, остовы и развалины каких-то сооружений, иногда на поверхности трясины можно было заметить человеческие останки.

Диону казалось, что они попали в ад, что само время здесь остановилось. Ему казалось, будто они бредут сквозь трясину уже целую вечность, он не знал, сколько они прошли и когда доберутся до острова. Люрид еще мягко выразился, назвав тропу через топь "не ахти чем" - на самом деле она была ужасна. Тропа все время петляла то вправо, то влево, под ногами путников постоянно хлюпала темная вода, иногда они проваливались в зловонную жижу чуть ли не по пояс, но потом все же выбирались на более-менее твердую почву. Дион уже перестал удивляться тому, как это Люриду удается ориентироваться в этой проклятом месте, наверняка парень многому научился в том мире, куда его забросила мать. И сейчас Диону было абсолютно наплевать, что это был за мир - лишь бы поскорей выбраться из этого болота! Но еще больше ему не хотелось думать о том, что было бы, если б они пошли вдоль побережья.

"Мать Сущая, - думал Дион, - что же представляет собой ТА дорога, если ЭТОТ путь считается более безопасным?.."

И ему почему-то совсем не хотелось узнавать ответ на этот вопрос.

Темная жижа под ногами перестала хлюпать, и путники почувствовали, что ступили на твердую почву. Они выбрались из грязи и остановились, чтобы хоть немного отдышаться. Твердая земля стала попадаться чаще, а это - как сказал ранее Люрид - верный признак того, что они приближаются к освященному острову.

Дион вытер рукой мокрое от сырости и пота лицо и оглянулся на своих спутников. Вид у всех был еще тот: мокрые, грязные и усталые, даже Люрид выглядит заметно изможденным, но все же не теряет бдительности. Дион очень надеялся, что до острова они доберутся без происшествий, но...

- Все! С меня хватит! - рявкнул внезапно стоящий позади него Хазан. - Дальше ни шагу!

"О боги! - мысленно простонал Дион. - Этот чертов псих нас всех угробит! И как только он умудрился стать комендантом?!"

- Хазан, заткнитесь! - гневно зашипел на коменданта Люрид. - Вы орете так, что сбежится целая орда ерстунов.

- Да как ты, ублюдок поганый, посмел со мной говорить! - в бешенстве заорал Хазан, с руганью отталкивая Диона и устремляясь к Люриду. - Давай, показывай свой чертов остров, а не то...

Что именно намеревался сделать с Люридом комендант, так и осталось неизвестным, потому что в тоже мгновение откуда-то справа раздался оглушительный вой, и со всех сторон послышалось глухое, угрожающее рычание. Путники мигом выхватили оружие и заняли оборонительную позицию.

- Держись поближе к Мейду и его ящику, - прошептал капитан племяннице и подал ей короткий меч.

Впервые в своей жизни Дион видел перед собой ерстунов - проклятых детей Мар-Мориона. Они были ужасны, но еще более отвратительными их делало то, что в них все еще было заметно некоторое сходство с людьми. Нагие коренастые тела людоедов были покрыты грязью, руки с длинными когтями сжимали острые палки и каменные топоры, длинные и спутанные космы обрамляли плоские свирепые лица, в глубоко посаженых глазах горела жажда убийства и крови, а острые клыки были готовы возиться в плоть.

Ерстунов было много, сказать точнее было невозможно - их задние ряды скрывали туман и мрак. Они окружили путников со всех сторон, но близко пока не подходили. Людоеды угрожающе рычали и потрясали оружием; они явно хотели запугать свою жертву, но потом, видя, что это не действует, двинулись вперед.

- Пока их много не подпускайте их близко! - крикнул Люрид, вскидывая арбалет.

В воздухе просвистели стрелы, первые нападающие рухнули наземь, но остальных это ничуть не остановило; с воплями ярости, по трупам своих собратьев ерстуны продолжили наступление. Последовал еще один залп и еще. Ряды людоедов немного поредели, а путники не получили пока ни одной царапины, правда, из задних рядов нападавших в них запустили пару каменных топоров, но они успели вовремя увернуться. Но стрелы кончались, а тут откуда-то сверху неожиданно спикировало несколько вампиров.

Люрид выпустил последнюю стрелу и метким выстрелом уложил одного из упырей. Чудовище вспыхнуло как факел и упало в трясину, а Люрид, проломив ближайшему ерстуну голову уже бесполезным арбалетом, отшвырнул его прочь, выхватил из-под плаща два длинных острых кинжала и тут же пустил их в ход.

Дион и Сангар сражались бок о бок и отчаянно защищались от наседавших на них упырей и людоедов - в подобной ситуации можно было, на время, и забыть о взаимной неприязни. Комендант рубился как бешенный, а Дион, улучив момент, бросил быстрый взгляд в сторону Ои и убедился, что его решение отправить девочку под защиту Люрида оказалось верным. Судя по тому, как умело парень орудовал кинжалами, не давая ерстунам даже и близко подойти к драгоценному контейнеру, который служил Ое своеобразным щитом, она пока находилась в относительной безопасности. Но уже в следующее мгновение на Диона снова набросилось сразу несколько ерстунов, и он потерял Люрида и племянницу из виду.

Оя не была воином и не умела драться, она знала об этом и поэтому сейчас чувствовала себя отвратительно. Ей было жутко страшно и обидно, она чувствовала себя обузой; ее дядя и Люрид сражаются, а она ничем не может им помочь, только беспомощно сидит и прячется за стальным ящиком. Ей, правда, все же удалось подстрелить в начале схватки парочку ерстунов и даже пырнуть одного из них мечом, но это была лишь капля в море.

Внезапно Оя почувствовала, что контейнер, который Люрид перед схваткой опустил на землю, резко дернулся и рванулся куда-то в сторону. Девушка обернулась и с ужасом увидела, как несколько людоедов и одно крылатое чудовище, совершенно не обращая на нее внимания, быстро тащат контейнер куда-то вглубь топи, а на Мейда, пытаясь отвлечь его от ценного груза, насел чуть ли не целый десяток монстров.

Вокруг лежали мертвые и корчившиеся от ран людоеды. Кинжалы Люрида не знали устали, их стальные лезвия и он сам были залиты кровью чудовищ. Перерезав горло очередному ерстуну и отшвырнув ногой другого, Люрид бросил взгляд в сторону контейнера, и на его, доселе невозмутимом и холодном, лице отразились тревога и страх. Он рванулся вперед и, расшвыривая противников направо и налево, бросился в погоню за похитителями.

Казалось, что про Ою все забыли, даже ерстуны и вампиры, которые в пылу схватки, вероятно, решили сначала покончить с более опасным противником. Но она видела, как метнулся следом за похищенным контейнером Люрид, и вдруг, сама не зная, зачем она это делает, со всех ног побежала за ним.

- Оя!!! - услышала она позади крик Диона, но было уже слишком поздно.

Она бежала сломя голову, не разбирая дороги. Ей было все равно, что вокруг полно ерстунов, что она может провалиться в трясину и остаться здесь навеки; Оя ненавидела саму себя, она была в отчаянии, ее душили слезы, терзало чувство вины. О боги, какое же я ничтожество, какая дура, - стучала в её сознании единственная мысль. Я не умею драться, но я могла хотя бы следить за контейнером, охранять его. А теперь из-за меня погибнет Люрид, и мы все потеряем единственную надежду на спасение. Я должна, должна сделать хоть что-нибудь...

Ей повезло: она не наткнулась на людоедов, не оступилась и не упала в трясину. Может быть, это произошло потому, что ерстунов так сильно заинтересовало содержимое контейнера и они не захотели тащить столь ценную добычу через топь, а понесли её там, где почва под ногами была более твердой? Кто знает?.. Для Ои имело значение лишь то, что она смогла догнать Люрида. Он был жив, драгоценный груз тоже вроде бы не пострадал, а те, кто осмелился его украсть, были мертвы.

- Ты что здесь делаешь? - довольно недружелюбно спросил Люрид, бросая на Ою сумрачный взгляд. Он был явно недоволен ее присутствием.

Но ей было все равно: пусть сердится, она заслужила его недовольство.

- Я... я не знаю... - задыхаясь, честно призналась Оя.

Она подошла к Люриду и хотела было попросить прощения, как над топью, где-то совсем близко, снова разнесся зловещий вой.

- Они совсем близко, - едва слышно произнес Люрид, делая Ое знак молчать. Он кивнул в сторону мертвых ерстунов и продолжил: - Они чуют запах крови. Ты должна уйти отсюда.

- А ты?

- Я должен задержать их, - ответил Люрид. Затем он до боли сжал плечи девушки и, пристально глядя ей в глаза, сказал: - А ты увезешь отсюда контейнер. Иди туда, - он указал куда-то вправо, где сквозь туман смутно виднелись корявые деревья, - там твердая земля и остров. Ты должна довезти врата до руин. Контейнер поврежден, и ты должна защищать его любой ценой. Обещаешь? Сделай это ради меня, ради всех нас. Защищай и не оглядывайся назад. Поняла?

Пальцы Люрида так сильно сжимали плечи Ои, что ей казалось, будто он их раздавит. В его глазах была мольба, он говорил так, словно поручал ей нечто, в чем заключался весь смысл его существования.

- Да, - тихо ответила Оя.

Да, она сделает все, как он скажет. И уже не важно, что именно находится в этом черном ящике - врата, их надежда на спасение или что иное - важно то, что она готова умереть за это.

Люрид остался позади. Толкая перед собой тяжелый стальной ящик, который почти касался дном сырой, покрытой зловонной жижей земли, Оя упрямо шла вперед. Ее ноги то и дело скользили по грязи, а в глазах стояли слезы. Она едва успела миновать корявые деревья, как сзади послышались торжествующие вопли и свирепое рычание ерстунов, но она не обернулась. Да и зачем? Из-за проклятого тумана все равно ничего не видно, и она обещала...

Звуки сражения позади стали затихать. О том, что это могло означать, Оя не хотела даже и думать. Она старалась думать о лучшем, старалась не впускать в сердце тьму; она надеялась снова увидеть Люрида и дядю Диона. Она даже была б рада, если бы уцелел и Хазан. Неожиданно впереди вспыхнул бледный болотный огонек, из мрака вынырнул темный остов какого-то сооружения, стальное дно контейнера заскрежетало по камням, и он уперся во что-то твердое. Оя в изнеможении рухнула на колени и прислонилась лбом к холодному металлу.

Ей удалось это сделать, они добрались до руин.

Оя не помнила, сколько времени она вот так просидела. Вдруг что-то привлекло ее внимание, и она заметила в стенке контейнера едва заметную трещину, из которой медленно вытекала тонкая струйка зеленоватой, слегка светящейся в темноте жидкости. Оя осторожно прикоснулась к ней, потом обмакнула в нее палец и поднесла его поближе к глазам. Жидкость была густой, теплой и странно пахла. Запах был какой-то незнакомый, необычный, но приятный. Оя была уверена, что никогда раньше не сталкивалась с таким запахом. Странно...

Внезапно девушка услышала позади какой-то шорох, приглушенное рычание и уже знакомое хлопанье больших крыльев. Она мгновенно обернулась и с ужасом увидела, что к ней со всех сторон подбирается целая толпа ерстунов, а сверху зловещими тенями маячит четверка вампиров. Видать, им всем очень не терпелось заполучить содержимое черного ящика.

Оя прижалась к стенке контейнера и выставила перед собой данный дядей меч.

"Вот и все, - пронеслось в ее сознании. - Пришло время выполнить данное Люриду и себе самой обещание..."

В этот раз чудовища наступали молча, они знали, что их жертва беззащитна, и что скоро они получат то, чего так жаждут - горячую кровь и плоть.

Оя знала, что это конец. Она знала, что умрет. Но прежде чем это произойдет, она постарается захватить с собой хоть парочку этих поганых тварей, которые изуродовали ее мир! Пришло время стать воином, и умереть с честью!

В глазах девушки отразилась непоколебимая решимость, она выпрямилась и повернулась лицом к противнику. И ближайшие ерстуны сразу набросились на нее. Она успела вспороть одному из них брюхо, но другой швырнул её на крышку контейнера и занес над ней тяжелый каменный топор. Оя больно ударилась спиной о твердый металл и расширенными от ужаса глазами уже видела остро заточенный край камня, что опускался на её голову, как вдруг...

В воздухе что-то сверкнуло, и топор вместе с державшими его руками внезапно отделились от своего хозяина и, описав в воздухе кровавую дугу, отлетели далеко в сторону. Искалеченный людоед повалился назад, его собратья взвыли от ярости, а вампиры рванулись вниз. Но в следующий миг еще пара уродливых голов слетела с плеч, а один из упырей лишился крыла. Людоеды снова взвыли и вместе с уцелевшими вампирами, совершенно позабыв про Ою, с удвоенным рвением набросились на нового, столь неожиданно появившегося противника.

Немного опомнившись от ужаса и придя в себя, девушка слегка пошевелилась и при попытке сесть сползла по гладкой крышке контейнера на влажную землю. Она повернула голову, глянула туда, где дрались ерстуны, и в её глазах отразилось невыразимое удивление, она застыла как вкопанная.

Там была Сумрачная Тень...

Она была похожа на карающего ангела смерти, а её тонкий сверкающий во тьме клинок был подобен стальной молнии и нес смерть каждому, кто попадал под его удар. Движения темного призрака были стремительны и точны, он двигался с невероятной скоростью и казался неуязвимым, а ерстуны и вампиры нападали, падали мертвыми и снова нападали. Было такое впечатление будто они во чтобы то ни стало хотят уничтожить своего страшного противника.

Оя смотрела как завороженная: она впервые видела такую страшную схватку, и не знала никого, кто мог сражаться так, как сражалась Тень. Это было похоже на какое-то неведомое ей боевое искусство; оно внушало страх и несло смерть, но вместе с тем в нем была какая-то завораживающая красота...

Тень рубилась неистово и отчаянно: она не знала пощады, а её оружие не знало усталости. Её лицо по-прежнему было холодно как лед, и лишь в глазах горел огонь ярости и гнева.

Вот вспыхнул и навеки сгинул в темной трясине еще один вампир, а острый клинок пронзил последнего ерстуна. Темный призрак оттолкнул ногой убитого людоеда, выпрямился, потом повернулся и посмотрел в сторону контейнера.

Ое вдруг стало страшно. Она вжалась спиной в металлическую стенку черного ящика: то странное, вызванное захватывающей сценой сражения наваждение прошло, и ее охватил ужас. Почему она решила, что этот темный, стоящий посреди горы мертвецов призрак с окровавленным мечом на ее стороне? Может быть он тоже демон?.. Не такой, как ерстуны или вампиры, а намного могущественнее и сильнее. Для него все эти болотные твари - ничтожество, от которого можно запросто избавиться, чтобы получить то, зачем он пришел... Может быть, он правая рука самого повелителя тьмы?.. Демон... не человек... И не он... Она!

Она...

Не человек...

Ни один человек не может так двигаться и не обладает такой силой. Оя видела, как Тень одним ударом кулака проломила одному из ерстунов грудную клетку, потом стремительно развернулась, уложила еще нескольких людоедов и в высоком прыжке прямо в воздухе одним взмахом меча разрубила пополам налетевшего на нее вампира. Но самым пугающим было даже не это...

Парализованная ужасом девушка широко открытыми глазами смотрела на зловещий призрак, что неумолимо приближался к ней. Она не могла пошевелиться, беззвучный крик застрял в горле, но зато теперь она получила возможность получше рассмотреть нависший над ней призрак.

Распахнутый плащ позволял увидеть стройную, затянутую в темный кожаный комбинезон женскую фигуру. От неё будто исходила незримая волна мощи и силы, бледное и словно застывшее лицо Сумрачной Тени было невероятно красиво, а в её темных, устремленных на скорчившуюся у контейнера девушку, глазах горел золотистый свет. Но больше всего Ою испугало совсем другое... Эта страшная и прекрасная воительница оказалась не так уж неуязвима, как ей показалось вначале: когти и каменные топоры ерстунов оставили на ней свои страшные следы. Во многих местах одежда темного призрака была порвана и окровавлена, сквозь неё были видны глубокие кровоточащие порезы и раны. Но Сумрачная Тень, похоже, не обращала на это внимания. Не обращала, потому что все её раны заживали сами собой!

Высокая темная фигура стояла сейчас прямо перед Оей, и она, несмотря на охвативший ее страх и ужас, прекрасно видела, как прямо на глазах перестает кровоточить и затягивается глубокая рана на её боку.

"Так не бывает! Это невозможно!" - беззвучно кричал разум Ои. Люди не способны самоисцеляться, только демоны и вампиры обладают достаточной силой, выносливостью и невероятной живучестью, чтобы противостоять оружию. Так было всегда, так было сказано во всех легендах и преданиях: люди смертны и уязвимы, а те, кто не умирает - принадлежат силам тьмы. Но если это так, то тогда эта темная воительница тоже демон и пособница зла!

Несколько секунд, которые показались охваченной ужасом Ое вечностью, Тень стояла неподвижно, и её пристальный взгляд словно пронизывал девушку насквозь. Потом она пошевелилась, и Оя сжалась в комок; страх буквально парализовал её, она не могла двинуться, не могла закричать, она могла только смотреть и ждать быстрого конца. Один удар меча - и всё будет кончено. Но ничего не произошло.

Сумрачная Тень лишь вложила меч в заплечные ножны, слегка подалась вперед и негромко, но отчетливо произнесла:

- О том, что видела - молчи.

Затем она резко развернулась и скрылась во тьме.

Эта столь неожиданная развязка стала для бедной Ои еще одним сильным потрясением, последней каплей. За последнее время она претерпела столько ужасов и душевных переживаний, что ее разум не выдержал и отказался воспринимать действительность. И с Оей случилось то, что по идее должно было произойти с ней еще гораздо раньше - она упала в обморок.

Оя не помнила, сколько времени пробыла без сознания, но когда она пришла в себя, то первым, кого она увидела, был склонившийся над ней Дион. Не помня себя от радости, она бросилась к нему на шею и заплакала: ведь она и не надеялась его больше увидеть. Дион тоже был рад видеть племянницу живой и невредимой. А немного погодя Оя отстранилась от дяди, вытерла слезы и огляделась вокруг.

Судя по всему, они находились на освященном острове. И они все были живы!

Вокруг сквозь клочья белесого тумана виднелись темные руины, посредине, пытаясь безуспешно развеять окружающий мрак, горел небольшой костерок, справа от него Люрид молча заделывал трещину в контейнере, а слева, на некотором отдалении от костра, в гордом одиночестве восседал на обломке руин комендант Хазан. Он выглядел сильно помятым и бледным, но, несмотря на это, был по-прежнему мрачен и угрюм, на своих попутчиков смотрел подозрительно и неприязненно да время от времени с заметным беспокойством поглядывал куда-то влево от себя. Оя взглянула в ту сторону и содрогнулась: она узнала темные руины, у подножия которых смутно вырисовывалась куча мертвецов. Неужели они так близко...

Оя отвернулась и тихонько спросила дядю о том, как им с Хазаном удалось добраться до острова. Дион в ответ искоса взглянул на коменданта и сказал, что, честно говоря, он и сам не знает, как это им всем удалось уцелеть.

...Они с Хазаном дрались бок о бок и уже думали, что им вот-вот придет конец, как неожиданно из глубины топи раздался громкий вой, и все ерстуны с вампирами как по команде бросились вглубь трясины. Поначалу Дион и комендант были в недоумении, а потом капитана одолели дурные предчувствия. Он быстро сообразил, что ерстуны бросили их только потому, что намеревались заполучить более ценную добычу. Ое с Люридом угрожала смертельная опасность, и он порывался идти искать племянницу и профессора, но прекрасно понимал, что без сверхъестественного чутья последнего он запросто собьется с тропы и утопнет в трясине. На помощь же Сангара рассчитывать не приходилось; тот был занят тем, что тщательно ощупывал свою шею и осматривал полученные за время схватки порезы и царапины да бормотал в адрес квейров ругательства.

А потом из тумана неожиданно вынырнул Люрид. Его одежда была залита кровью, а лицо было мрачнее обычного; он молча подал им знак следовать за собой и привел их к острову, где Дион - к своей величайшей радости - увидел невредимую Ою. Правда, он все же заметил ту страшную груду мертвецов, мимо которой им пришлось пройти. Мейд бросил на нее хмурый взгляд и прошел мимо, а вот Сангар при виде убитых людоедов шарахнулся в сторону, и его и без того бледное лицо приобрело какой-то нездоровый, серо-зеленый оттенок. Эта странная реакция удивила Диона - уж кто-кто, а такой головорез как Хазан должен был давно привыкнуть к подобному зрелищу - и поэтому сейчас он тихо спросил Ою, о том, как ей удалось добраться до острова. Он даже осмелился предположить, что это Люрид расправился со всеми ерстунами.

Но девушка только отрицательно покачала головой и коротко поведала о том, как догнала Люрида, и как тот отослал её к острову. А о том, как он просил её защитить контейнер и о Тени - Ое говорить не хотелось.

Дион призадумался, он сразу почувствовал, что Оя чего-то не договаривает. Потом бросил кроткий взгляд на профессора, глянул в сторону руин и снова внимательно посмотрел на племянницу.

Ое стало как-то неуютно. Она понимала, что темная воительница - кем бы она там ни была - спасла ей жизнь и взяла с неё обет молчания, но и выкручиваться и говорить неправду дяде ей не хотелось. Наконец после долгой паузы Ое показалось, что она нашла подходящее решение, и едва слышно произнесла:

- Дядя Дион, что ты знаешь о Сумрачной Тени?

Брови Диона слегка приподнялись от удивления, а затем он понимающе кивнул. Он понял, что хотела сказать ему Оя.

Капитан Даг никогда не сталкивался с Тенью. Он вообще не верил в её существование, считая, всё это выдумками жителей крепости, которые от безысходности и отчаяния всё глубже и глубже погружаются в пучину темных суеверий - жизнь во мраке и замкнутом пространстве отнюдь не способствует трезвости ума и ясности рассудка. Но Ое он поверил сразу. Поверил, потому что видел в её глазах страх и потому, что там, возле руин на краю островка твердой суши действительно что-то произошло.

Дион не стал беспокоить Ою дальнейшими расспросами, он понимал, что она всё равно больше ничего не скажет. Он снова взглянул на темные руины и погрузился в мрачные размышления. Происходящее вокруг нравилось ему всё меньше и меньше. С самого начала все пошло не так: сперва эта авария, потом призраки, ерстуны, а теперь еще и Сумрачная Тень. Капитан Даг примерно представлял, что произошло, и был, конечно, рад спасению племянницы, но почему темный призрак появился именно сейчас? Что ему нужно? Зачем он преследует их? А главное - кто или что он?.. Вопросов много, а ответов как всегда нет.

А еще Диону почему-то казалось, что из всех неприятностей, с которыми они столкнулись за время своего злосчастного путешествия на север, появление Тени можно считать самым зловещим предзнаменованием.

ГЛАВА 8.

Мертвая Топь была позади. С наступлением дня путники без особых происшествий прошли оставшуюся часть зловещей трясины, что лежала между освященным островом и побережьем, быстро миновали прибрежные скалы и остановились почти у самой воды на усыпанном мелкой галькой берегу.

Странные чувства испытывали Дион и Оя, глядя на возвышавшуюся перед ними темную скалу и крепость, которую от берега отделял довольно широкий пролив. У них было ощущение, будто они наконец пришли туда, куда должны были прийти гораздо раньше. А вот Сангар при взгляде на крепость испытывал заметное беспокойство. Было хорошо видно, что он явно не горел желанием идти внутрь и встречаться с теми, кто оказался здесь по его же вине. Что же касается Люрида, то при виде крепости на его усталом и бледном лице отразилось облегчение.

Тур-Илант казался безжизненным, с берега было совсем незаметно, чтобы появление путников на безлюдном берегу вызвало там хоть какие-то признаки оживления. Но при этом Дион все же не сомневался, что их приход не остался незамеченным: с тех высоких башен все побережье просматривается просто великолепно. Интересно, долго ли им тут еще стоять и мерзнуть на ветру?

Дион собрался было обратиться за разъяснениями к Люриду, но тот предупредил его намерение. Он вытащил из-за пазухи плаща похожий на пистолет предмет и выстрелил в воздух сигнальной ракетой.

Высоко в небо взмыла и тут же погасла большая искра красного цвета, но не прошло и пяти минут, как из-за скалы вынырнула и быстро устремилась к берегу большая моторная лодка. Не было никаких сомнений - обитатели крепости были наготове и лишь ждали условного сигнала.

При виде быстро приближающейся к берегу лодки все, кроме Люрида, пришли в несказанное изумление. Моторная лодка! И где, у изгнанников?! В Тур-Иланте?! Невероятно!

При ближайшем рассмотрении, когда лодка подошла к берегу, оказалось, что она к тому же довольно просторная и... старая.

"Совсем как та стальная птица... - подумал Дион, бросая на Люрида косой взгляд. - Не иначе, как ты и здесь руку приложил".

Но эта удивительная вещь была далеко не последней...

Когда лодка подошла к берегу, путники обнаружили, что кроме рулевого - мрачноватого субъекта в темных лохмотьях - в ней находится еще один пассажир. Судя по невысокой узкоплечей фигурке, это был ребенок лет одиннадцати-двеннадцати. И хотя он был одет в темные штаны и курточку из добротной плотной ткани, на ногах ладно скроенные сапожки (и где они только все это взяли?!), а голову плотно обвязывал серый платок, Дион почему-то решил, что это девочка. Может быть, этому способствовали миловидное, по-детски округлое личико с большими, красивыми и серьезными глазами необычного золотистого оттенка?.. Кто знает? Но - о боги! - Дион впервые в жизни видел ТАКОГО ребенка.

Все без исключения обитатели Эйтерн-Карта с рождения не видели солнечного света, они были измождены и истощены постоянной борьбой за выживание и недоеданием, а их немногочисленные дети были слабыми и хилыми. Но девочка из лодки выглядела совсем иначе; даже невооруженным глазом было видно, какой это крепкий и здоровый ребенок, от нее как будто исходило невидимое дыхание жизни. И хотя личико девочки тоже было бледным, а в её не по-детски серьезных глазах затаилось беспокойство, Дион не сомневался в том, что причина этой бледности и тревоги заключалась совсем в ином. Но то, как повела себя маленькая таинственная незнакомка далее, озадачило его еще больше.

Лодка едва успела ткнуться носом в гальку, как девочка ловко выпрыгнула на берег, бросилась к Люриду и, обхватив его руками, уткнулась лицом ему в живот. Парень в ответ погладил её по голове, затем наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Девочка кивнула, а потом, всего лишь на мгновенье, задержав на контейнере тревожно-беспокойный взгляд, вернулась в лодку. Люрид отправил свой драгоценный груз следом за ней и, подав своим озадаченным спутникам молчаливый знак следовать за собой, тоже направился к лодке. Мейд вообще был сегодня не очень-то разговорчив: за все время пути от острова до побережья он произнес от силы два-три слова.

Быстро миновав пролив, лодка обогнула темную каменную громаду с западной стороны и замедлила ход напротив высокой щели в скале, что вела вглубь ее каменного нутра. Суденышко медленно вползло под темный свод, а впереди уже забрезжил свет. Диону на миг показалось, будто они входят во врата потустороннего мира. А может, так оно и было?.. Капитан взглянул на своих спутников: Оя выглядела испуганной; комендант Хазан, понятное дело, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, а сидевшие впереди, спиной к остальным, Люрид и девочка застыли как изваяния. Они сидели по обе стороны от черного ящика и, положив на него руки, как бы охраняли его.

Дион задержал на них взгляд и нахмурился.

"Как странно, - подумал он. - Мне это только мерещится, или они и в самом деле чем-то похожи друг на друга..."

Окончательно сформировать свою мысль Дион не успел, так как тоннель-проход кончился, и его отвлекло другое: он наконец получил возможность увидеть Тур-Илант изнутри.

Скала, вершину которой венчали три башни, напоминала кратер потухшего вулкана, она сама и была той неприступной крепостью, что дала приют многим изгнанникам. Все их жилища и прочие помещения были вырублены в ее каменном теле, а вниз, к небольшому внутреннему водоему вели несколько вырубленных в скале лестниц. Они все заканчивались у каменного же причала, подле которого на воде покачивалась еще пара старых моторных лодок. И одна из них - как успел отметить про себя Дион - была доверху нагружена уловом: какими-то разнообразными морскими тварями. Было очевидно, что проблему с продовольствием тур-илантцы успешно решили за счет моря.

Чуть ли не все обитатели Тур-Иланта высыпали на каменные ступени и молчаливыми взглядами провожали медленно плывущую к причалу лодку. Дион заметил среди них знакомые лица и с удивлением обнаружил, что, несмотря на старую, больше похожую на лохмотья одежду, обитатели крепости все же выглядят намного лучше жителей Эйтерн-Карта. В их лицах не было страха и отчаяния, в глазах отсутствовал страшный блеск фанатизма, и наверняка сказывалась более хорошая еда. Но c какими разными чувствами смотрели они на новоприбывших.

На Люрида они смотрели с восхищением, радостью и надеждой; Диону и Ое - доброжелательно кивали, а вот на коменданта смотрели с враждебностью и неприязнью. Они не забыли своего унижения и позора, которые им пришлось пережить по его вине, не забыли своих родных и близких, которые погибли от его руки или навеки остались в Мертвой Топи...

Но вот, лодка наконец причалила, Дион поднял голову и с немым изумлением признал в двух высоких фигурах, что встречали их на причале, бывшую верховную жрицу Эйтерн-Карта - Уту и его бывшего коменданта Аттала. И казалось, что за прошедшее время они ничуть не изменились. Ута - невысокая пожилая женщина с мудрым и добрым лицом - была облачена в свое неизменное, свободно ниспадающее светлое одеяние, а Аттал - высокий, чуть полноватый мужчина средних лет в неком подобии мундира - все так же спокоен и невозмутим. Дион просто не верил собственным глазам.

Вокруг повисла тишина, нарушаемая лишь тихим стуком воды о стальное дно лодки да глухим угасающим треском мотора. Но вот он громко фыркнул и окончательно заглох. Люрид с девочкой бережно выгрузили контейнер и вместе с ним стали быстро подниматься по широкой каменной лестнице позади Уты и Аттала, что вела от причала к большому арочному проходу, который являлся главным входом в крепость изгнанников. Дион, по-прежнему не сводя глаз со жрицы и бывшего коменданта, тоже ступил на причал.

- Ты!!! - с ненавистью внезапно выдохнул идущий позади него Хазан при виде своего предшественника (комендант поначалу тоже опешил от увиденного) и бросился вперед.

Дион, который к тому моменту уже стоял на причале рванулся ему наперерез, но в следующий миг что-то тяжелое обрушилось на его затылок, и он погрузился во тьму.

В себя он пришел лишь некоторое время спустя и с удивлением обнаружил, что находится в небольшой светлой комнате и лежит на заправленной серым покрывалом жесткой койке, а рядом на табурете сидит Ута. Капитан сел, поморщился и потер затылок: там образовалась довольно большая шишка.

- Пожалуйста, простите нас за столь нелюбезное приветствие, - мягко заговорила Ута и пояснила: - Мы просто пресекли конфликт в самом начале и избежали ненужных вопросов. А в целом, мы очень рады приветствовать Вас в Тур-Иланте, капитан Даг.

Диона вполне удовлетворило подобное объяснение: что ж, это их дом и у них здесь свои порядки, но... Он огляделся вокруг и с некоторым беспокойством спросил:

- А где Оя?

- С ней все в прядке, - поспешила успокоить его Ута. - Она сейчас помогает... Люриду.

Дион пропустил мимо ушей небольшую заминку в ответе жрицы и спросил снова:

- А где Хазан?

- О, - улыбнулась Ута. - Коменданта и высокородного советника Хазана нам пришлось запереть в подземелье. Чтобы немного остудить его пыл. - Тут жрица лукаво посмотрела на Диона и продолжила: - И мне почему-то кажется, что Вы, капитан Даг, будете совсем не против подобных мер.

- Конечно, я буду не против, - улыбнулся в ответ Дион, а затем уже серьезно добавил: - Была б моя воля, я бы запер этого психа куда подальше. Всю дорогу этот ненормальный делал всё возможное, чтобы наша миссия потерпела крах, хотя ему было прекрасно известно, что Малиган с Виллоном его за это по головке не погладят. Наверное, у него совсем мозгов нет.

- О нет, - печально произнесла Ута. - Мозги-то у него как раз есть, иначе он не стал бы тем, кто он есть. Только работают они совсем в ином направлении и окутаны ненавистью и злобой.

- Это правда, - вздохнул Дион.

Ута немного помолчала, а потом, словно желая сменить тему, сказала:

- Что это мы все о неприятном, давайте поговорим о другом. - Она тепло улыбнулась Диону как старому другу и продолжила: - Ты сильно изменился, Дион, но я очень рада видеть тебя здесь. Рада, что ты наконец добрался сюда. Вам с Оей не место в Эйтерн-Карте.

- Знаю, - тихо ответил Дион. - Я понял это только тогда, когда мы вышли на берег...

Ута внимательно посмотрела на него, потом в ее глазах отразилась печаль, и она негромко произнесла:

- Я очень сожалею, что Эйя и Инара не с нами.

Дион сокрушенно вздохнул, но ему было приятно сочувствие Уты. А еще он подумал о том, что часто не давало ему покоя: что именно обнаружил тогда его брат, из-за чего советники заставили его с женой замолчать навсегда, а не просто изгнали из крепости. Что они скрывали так тщательно, что не желали, чтобы об этом узнали даже проклятые души на далеком острове?

- Так, значит, тебя Люрид избрал посланником в Фейран, - задумчиво произнесла Ута после некоторого молчания, глядя на погруженного в раздумья Диона.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на жрицу: откуда она знает?

- Да, - кивнул Дион.

- Это хорошо, - сказала одобрительно Ута. - Мне очень приятно видеть тебя своим напарником.

- Напарник? - недоумевающе переспросил капитан.

- Да. Потому что послом в Фейран от Тур-Иланта буду я, - ответила Ута. - Что ж, это вполне логично, - говорила она дальше. - Ведь мы братья по крови.

Дион снова был озадачен и даже немного встревожен.

- Братья по крови? - с некоторым подозрением спросил он. - Что ты имеешь в виду?

Ута в ответ доброжелательно улыбнулась и поспешила развеять его сомнения.

- Здесь нет ничего плохого, - сказала она. - Просто все обитатели Тур-Иланта такие же квейры, как и ты, Дион.

- Не может быть! - потрясенно воскликнул он. - Как такое возможно?

И Ута рассказала, как тринадцать лет назад она вместе с Атталом, Марту и другими изгнанниками попали в Тур-Илант. Их путь был полон опасностей и лишений; в проклятой трясине они потеряли Марту и еще нескольких человек, но когда они добрались до крепости, то её обитатели встретили их как братьев. А тогдашний правитель Иланта, будучи уже слишком стар и немощен, чрезвычайно обрадовался приходу Уты и Аттала и передал в их руки всё управление крепостью, а её жители приняли новых правителей вполне благосклонно.

Жизнь в Тур-Иланте тоже была нелегкой. Вампиры и демоны нападали редко, но некоторые из них иногда всё же совершали дерзкие налеты. Это всегда кончалось для них плохо; при подлете к крепости они теряли свои силы и становились легкой мишенью для её защитников. Но обитатели крепости всё равно боялись этих налетов, ведь вампиры сражались за свою жизнь до последнего: в агонии они бросались на своих убийц, кусали их и передавали им свою зловещую суть. К счастью Ута неожиданно обнаружила в крепости парочку крысоящеров и, памятуя предыдущий печальный опыт, осторожно предложила жителям крепости такитино противоядие, благо она помнила способ его приготовления. Но к её величайшему удивлению тур-илантцы восприняли эту идею с радостью, и в скором времени все превратились в квейров. А чуть позже, когда в Тур-Илант наведался Люрид, всё и вовсе стало казаться не так уж и плохо. Парень привез те самые моторные лодки, снабдил жителей крепости еще кое-какими новшествами и прочими необходимыми вещами, а самое главное - он заронил в их сердца и души надежду на спасение.

-И все же, - говорил Дион, - я не понимаю, как вам удалось уговорить местных жителей использовать крысоящеров? Ведь на протяжении целых поколений людям внушалось, что эти животные нечисть и порождение зла.

Ута на это только головой покачала и сказала:

- Видишь ли, Дион, это там, в Эйтерн-Карте мы, чтобы сохранить хоть какую-то память о своем великом прошлом, или, может, пытаясь хоть как-то напомнить самим себе, что мы всё еще люди, стремились сохранить и придерживаться старых традиций и учений. Но здесь всё по-другому. Путешествие по Дороге изгнания полностью меняет твое мировоззрение и заставляет на многое посмотреть иначе. Когда ты проходишь через Мертвую Топь и выходишь на побережье, то это всё равно, что пройти сквозь преисподнюю и возродиться к новой жизни. Всё старое должно остаться в прошлом. И здесь все прошли этот путь. Пусть вынужденно и не по своей воле, но, в конце концов, это уже не так и важно. Многие из нас даже благодарны своим гонителям за это своеобразное перерождение.

Дион кивнул, он понял, что хотела сказать Ута, но все же кое-что в её рассказе показалось ему несколько странным.

- Ута, - обратился он к жрице, - а почему демоны теряют здесь свои силы?

Ута внимательно посмотрела на Диона, и на ее губах заиграла таинственная полуулыбка.

- Люрид что-нибудь рассказывал вам об островке, на котором вы ночевали? - ответила она вопросом на вопрос.

Такой необычный ответ немного сбил капитана с толку, но он все же ответил:

- Он что-то говорил о древнем храме и об освященной земле. - А потом его внезапно осенило: - Ты хочешь сказать, что место тоже священно?

- Да, только в намного большей степени, - негромко ответила Ута и пояснила: - На том маленьком островке действительно был храм светлых богов, но здесь, на этой земле, где когда-то почти полгода светило незаходящее солнце, стояла главная святыня всех северных земель - храм бога солнца Эйлана. С давних пор жрецы этого храма были хранителями древних рукописей и почти утраченных знаний, - неторопливо говорила жрица. - Их называли эйланами, и именно они когда-то предупреждали Безумного Миту об опасности открытия врат. А потом, когда мрак поглотил весь мир, этот маленький клочок суши остался единственным, недоступным для слуг тьмы местом. Но по злой иронии судьбы после катастрофы многие стали обвинять эйланов в том, что это они своими зловещими предупреждениями накликали беду. Их стали гнать и преследовать, стали звать не эйланами, а илантами - проклятыми душами. И святая земля стала местом изгнания, а храм последним убежищем. Но дух светлого Эйлана по-прежнему живет здесь и защищает своих детей.

- А как же Нинхурсаг? - тихо спросил Дион.

- Она - великая богиня, Мать-Создательница всего нашего мира и самого Эйлана, - с глубоким почтением ответила Ута, и со скорбью и печалью продолжила: - Но люди нашего мира предали и забыли её. Они забыли её свет мудрости, прославляли не её, а лишь прикрывались её именем и желали славы себе. Её главный храм находился далеко на юге, но его жрецы были в первых рядах последователей Миты... - жрица ненадолго умолкла, а затем со вздохом произнесла: - Я сама долгое время искренне верила тому, чему меня учили. Пока не пришли посланники, я не попала сюда, и старый жрец-эйлан не открыл мне глаза...

На некоторое время в комнате повисла тишина, а потом, словно спохватившись, Ута улыбнулась и воскликнула:

- Ой, Дион, что-то я заморочила тебе голову своими воспоминаниями. Ты, наверное, хочешь отдохнуть как следует, да и у меня еще куча дел. Пойду-ка я, - сказала она вставая.

Дион хотел было возразить, но она остановила его жестом и направилась к двери.

- Да, насчет Ои. Не волнуйся, она скоро должна прийти, - сказала Ута, оборачиваясь уже у самой двери, и добавила: - Через некоторое время тебе принесут поесть, а если захочешь прогуляться, весь Тур-Илант в твоем распоряжении. Ты - один из нас и можешь ходить здесь куда угодно.

С этими словами жрица покинула комнату, и Дион остался в одиночестве. Какое-то время он сидел на койке и размышлял над услышанным. Надо же, он никогда раньше не слышал об Эйлане, храме на юге и жаждущих славы жрецах Нинхурсаг, о происхождении илантов. Оно и понятно: во всех неприятностях всегда лучше обвинять других, а правители и жрецы Эйтерн-Карта постарались переиначить историю, кое о чем забыть и создать новую веру и правила. Особенно усердствовала в этом четверка избранных.

Дион хмыкнул, встал и подошел к узкому, прорубленному в каменной стене оконцу; оно выходило внутрь крепости, и сквозь него было видно, как на причале несколько человек разгружают заполненную уловом лодку. Потом тихо скрипнула дверь, и худой подросток принес Диону обещанную жрицей еду. Он поздоровался, молча поставил поднос с миской, в которой было какое-то густое варево, и кружкой с чистой водой на табурет и бесшумно удалился.

Капитан подошел к табурету и принюхался: что ж, пахнет вроде ничего, да и на вкус - как он сумел убедиться немного погодя - это варево оказалось вполне нормальным, из кого бы и чего бы его там ни сварили. Да и что это ты тут распривередничался - сказал сам себе Дион - по сравнению с той дрянью, которую ты привык хлебать в Эйтерн-Карте, это настоящая человеческая еда.

Прошло еще немного времени, и Диона стало охватывать легкое беспокойство.

- Почему Оя так долго не возвращается? - пробормотал он про себя, поглядывая на дверь.

И словно в ответ та медленно отворилась, и в комнатку вошла Оя. Но, о боги, в каком она была состояний! Личико девушки было почти серым, глаза покраснели, по щекам текли слезы, она еле на ногах стояла. Весь ее вид красноречиво говорил о том, что она пережила какое-то сильное и страшное потрясение.

Опешив на какой-то миг, Дион быстро пришел в себя, бросился к племяннице и помог ей дойти до койки, где она буквально рухнула на неё.

- Что с тобой? Что случилось? Неужели Люрид или кто-нибудь обидел тебя? - встревожено спрашивал Дион.

Но Оя только уткнулась в его плечо и разрыдалась.

Дион не понимал, что происходит: никто не мог их здесь обидеть, а уж Люрид тем более. Но тогда что? Может, Оя рассказала парню о своих чувствах, а он отверг ее? Нет, это абсолютный бред! Диону было хорошо известно, что между ними ничего нет. Люрид с самого начала дал понять, что они с Оей только друзья и коллеги по работе. И все, ни шагу дальше. Хотя - если признаться честно - самому Диону очень хотелось бы, чтобы их отношения развились в нечто большее, тем более, что самой Ое Люрид нравился. Может, она не выдержала и что-то ему сказала, а он в ответ оскорбил ее? Да нет, не похоже на Люрида. Да и Оя не из тех, кто впадает в истерику. Нет, здесь что-то гораздо более серьезное.

- Ну-ну, успокойся. Все хорошо, я здесь, - говорил Дион, поглаживая ладонью волнистые волосы Ои и пытаясь её успокоить.

Тело девушки перестало содрогаться от рыданий, и он попытался спросить снова:

- Что случилось? Расскажи, не бойся.

- Не могу, - всхлипнула Оя и повторила: - Не могу, я обещала...

Затем девушка еще крепче прижалась к дяде - она словно искала у него защиты - и прерывающимся от слез голосом заговорила:

- Это так страшно... так больно... Люрид сказал... Они все мертвы...все. Нам нет прощенья... Мы будем наказаны... Мы все прокляты... Весь наш мир проклят, и никто не спасется... Я видела... Она...

Руки девушки ослабли, и она обессилено повалилась на койку, потом отвернулась к стене и затихла. Дион укрыл её покрывалом, посидел некоторое время рядом, а затем встал и направился к двери. Пришла пора прогуляться по Тур-Иланту, найти Люрида и выяснить, что же там у него стряслось?

Дион не помнил, сколько именно времени он проблуждал по запутанным переходам, коридорам и узким лестницам внутри скалы. Он проходил мимо маленьких комнатушек-келий, в которых жили иланты, проходил мимо комнат побольше, где они собирались или хранили свои запасы, а один раз даже миновал большое, похожее на храм помещение. И никто не чинил ему препятствий: дверей почти не было, а встречавшиеся ему на пути люди вежливо кивали, отходили в сторону и проходили мимо. Правда, иногда на поворотах все же попадались стражники-часовые, но и они не обращали на Диона особого внимания. Без них, кстати, он бы давно заблудился в этой путанице коридоров, ведь именно они на его вопрос "где найти Люрида" указывали, куда надо было идти.

Наконец, по сложенным из больших темных камней стенам Дион понял, что оказался на самом верху Тур-Иланта, в одной из башен крепости. Здесь было безлюдно, и он снова оказался в затруднении. Он стоял посреди широкого коридора, от которого влево ответвлялся точно такой же проход. Люрид мог находиться как прямо, так и слева, но чтобы выяснить это придется опять потратить время, а честному капитану уже порядком надоело блуждать по полутемным переходам. И как назло, по близости ни одного стражника! Хотя нет, вон там, в нише у узкой бойницы сидит закутанная в темное покрывало женщина. Может, спросить у нее?

Дион подошел к темной фигуре и негромко произнес:

- Простите, где я могу найти Люрида?

Женщина вздрогнула и медленно повернула голову.

Пораженный Дион отступил назад; он узнал ее - эта женщина с измученным лицом и полубезумным взглядом была матерью убитого Сангаром ребенка-вампира. И, похоже, что она его тоже узнала.

- А-а, вот и капитан Даг пожаловал к нам в гости, - протянула несчастная и с горькой иронией спросила: - Вы тоже стали изгнанником?

Дион сочувствовал ей и чувствовал себя перед ней виноватым, но прекрасно понимал, что никакие его оправдания и соболезнования не смогут утешить её и облегчить её страдания, и поэтому он только осторожно ответил:

- Да.

Но женщина уже смотрела куда-то сквозь него. Затем она снова сфокусировала свой полубезумный взгляд на Дионе, горько усмехнулась и спросила:

- И ты ищешь Люрида?

Дион молча кивнул.

Несколько секунд женщина пристально смотрела на него своими горящими, обведенными темными кругами глазами, а потом внезапно расхохоталась.

- Ты ищешь Люрида... - смеялась она. - Но тебе придется очень долго его искать... очень долго... Он далеко... - смех вдруг оборвался, и женщина резко выкрикнула: - Чтобы найти его, ты должен умереть!

Дион в ужасе отшатнулся. Он уже успел пожалеть, что связался с несчастной сумасшедшей, как она, неожиданно успокоившись, махнула рукой прямо по коридору и совершенно безразлично бросила:

- Иди туда.

Дион хотел поблагодарить её, но женщина уже отвернулась к окну.

Капитан счел за благо оставить несчастную в покое и пошел в указанном направлении, но на полпути обернулся назад. Женщина снова застыла как скорбное изваяние и невидящим взором смотрела в морскую даль.

ГЛАВА 9.

Дион пребывал в нерешительности. С одной стороны ему было приятно увидеть знакомое лицо и знать, что ему доверяют, а с другой - какой-то внутренний голос нашептывал, что ему не следует входить в эту дверь. Но решение уже было принято, и капитан, отбросив все сомнения и страхи, шагнул вперед. Он вошел внутрь и тут же застыл в изумлении.

Перед Дионом была большая светлая комната с высоким стрельчатым окном напротив двери. Почти всю её правую половину занимала широкая круглая, поднимающаяся от пола на ширину ладони каменная платформа, посреди которой стояло П-образное сооружение из темного металла. Его толстые, четырехгранные боковые столбы и поперечная перекладина были испещрены таинственными символами, а снизу толстый провод вел к стоящему за пределами платформы небольшому пульту управления на трехногой подставке. Слева от окна стоял раскрытый контейнер, подле которого прямо на пол небрежной кучей хлама было свалено всё его содержимое. Тут же на полу валялся и плащ Люрида, но его самого в комнате не было.

Не слыша, как охранник осторожно прикрыл за ним дверь, потрясенный Дион медленно обошел платформу и подошел к черному ящику. Не нужно было быть особым гением, чтобы догадаться, что сооружение на платформе и есть те самые врата в иной мир. Но тогда зачем и почему лгал Люрид? Что на самом деле делал он в Эйтерн-Карте? Почему он их всех обманул? Что на самом деле везли они в этом чертовом ящике, из-за чего Люрид готов был рисковать своей головой и чужими жизнями?..

Дион с горечью смотрел на сверкающие обломки металла на полу, внутри него словно что-то оборвалось. Затем повернул голову и заглянул внутрь контейнера.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что злополучный ящик - удивительное дело! - намного глубже, чем казалось на первый взгляд, и заполнен густой, зеленоватой жидкостью, от которой исходил тот самый странный аромат, что разбудил Диона в развалинах.

Капитан снова взглянул на груду металла и трубок на полу. У него не осталось ни малейших сомнений в том, что контейнер был с двойным дном и что с самого начала он предназначался для перевозки чего-то другого, а эту сияющую и переливающуюся сложную конструкцию Люрид использовал для отвода глаз, как прикрытие сверху. Но как ловко и умело он все спланировал! Как ловко, несмотря на все недоверие и враждебность советников, он сумел всех их убедить, что эта груда металлолома является вратами. Да и он сам, Дион, искренне верил в это. Но зачем, зачем парень все это делал? Зачем затеял эту опасную игру? Неужели он и в самом деле безумен?

Охваченный тревожными мыслями и подозрениями Дион смотрел в пол как вдруг заметил еще нечто интересное, что ранее ускользнуло от его внимания.

Несколько капель зеленоватой жидкости пролились на каменные плиты и образовали своеобразную цепочку, которая уходила куда-то влево от контейнера. Капитан проследил за ней взглядом и уперся в тяжелую темно-серую завесу, что скрывала почти всю левую половину комнаты. Надо же, он был так потрясен настоящими вратами и открытием истинного предназначения контейнера, что даже не заметил её. Да это, впрочем, и немудрено; завеса была так искусно сделана, что по цвету почти сливалась со сложенными из темно-серых кирпичей стенами комнаты.

Диона охватило волнение: вот оно! Там, за этой преградой, он наконец найдет разгадку всех секретов или безумия Люрида.

Капитан подошел к завесе, резко отодвинул её в сторону и... застыл как вкопанный.

Взору Диона открылась небольшая, уютная комнатка. Дневной свет проникал в нее сквозь застекленное толстым стеклом оконце, на стене висит полка с книгами, напротив входа стоит широкая кровать, у её изголовья кресло. И в отличие от предыдущей части помещения, где кроме врат и контейнера ничего не было, здесь сразу ощущалось чье-то живое присутствие. Но то, что заставило Диона застыть на месте, ощутить неловкость и почувствовать себя здесь незваным и непрошеным, заключалось совсем в ином...

На кровати, наполовину прикрытое теплым покрывалом, лежало странное и непонятное существо. Оно было истощено до предела и выглядело просто ужасно. Сквозь посеревшую и почти полупрозрачную кожу было видно чуть ли не все кости, сухожилия и синие кровеносные сосуды. Белые влажные волосы были коротко острижены; на лице с заострившимися чертами застыла печать страдания и боли, а глаза закрывала чистая белая повязка. Кое-где на коже были заметны следы давно заживших ран и какие-то мелкие, очевидно недавно нанесенные, довольно глубокие, едва зажившие ранки.

Существо на кровати лежало совсем неподвижно, не было заметно и малейшего дыхания, но оно все же было живо. Подойдя поближе, Дион увидел на вытянутых вдоль тела поверх покрывала руках существа два тонких браслета из белого металла, в поверхность которых была инкрустирована пара небольших овальных кристаллов. Они вспыхивали слабым желтоватым светом во вполне определенном ритме, и все это ясно указывало на то, что в этом измученном и истощенном теле все еще теплится жизнь.

А еще Дион понял, что, несмотря на ужасающее состояние, удлиненные острые ногти и заостренную форму ушей, тот, кто лежал сейчас перед ним - был всё же человеком, а его лицо, не смотря на морщины и страдание, было даже по-своему красиво.

Дион пребывал в полной растерянности и был потрясен до глубины души. В голове крутился целый вихрь вопросов и мыслей. Он полагал, что после всего пережитого в пути, готов к любому повороту событий, но это...

"Кто ты? Откуда?.. - думал Дион, глядя на несчастного. Почему ты здесь? Как попал сюда? Нет, - поправился капитан - как ты попал в Эйтерн-Карт? Ведь я знаю, КАК ты оказался здесь".

Дион обернулся и бросил короткий взгляд на контейнер. Теперь он знал, для чего или, вернее, для КОГО предназначался этот черный ящик, но это все равно мало что объясняло, вопросов не становилось меньше - их становилось больше.

Как ты оказался в Эйтерн-Карте? - беззвучно спросил Дион, снова поворачиваясь к тому, кто лежал перед ним. Что ты делал там? Что с тобой случилось? Кто сделал с тобой все это?.. Что тебя связывает с Люридом? И вообще, где он? Почему ради тебя он пошел на такой риск?.. Он оберегал и охранял тебя, готов был убить любого кто приблизится к тебе. Но почему он все скрывал, почему лгал? Ты наверняка как-то связан с вратами... И почему МНЕ позволили увидеть тебя?.. И...

Тут Дион повнимательнее вгляделся в изможденное лицо, и начавшая было формироваться мысль, постепенно стала обретать смысл...

...Почему мне кажется, что я знаю тебя? Почему мне кажется, что я тебя уже где-то видел?..

Диона внезапно охватила какая-то необъяснимая тревога и волнение; в его сознании вдруг стали формироваться вопросы, от которых ему стало не по себе.

Почему готовые врата стоят здесь, в Тур-Иланте? Кто живет в этой части комнаты? Почему здесь все не так?.. Как вообще это странное, так похожее на человека, создание попало в наш мир? Как давно оно здесь? Он демон? Нет, не похоже... Но тогда кто? Почему мне кажется, что я знаю его? Почему о нем никто ничего не знал? Почему его никто не видел?

- Кто ты? Что ты? - пробормотал Дион, хмуро глядя на предмет своих размышлений.

Но потом в его взгляде отразились жалость и сострадание: сквозь покрывало, которым было накрыто загадочное существо, Дион заметил, что его ноги неестественно искривлены.

- О боги! - прошептал он, отступая назад. - Что же с тобой сделали?..

И тут в его сознание неумолимо пришло то, от чего ему стало по-настоящему страшно.

Почему никто не видел и не знал?..

НЕ ВИДЕЛ...

НЕ ЗНАЛ...

Кто ты... или... ЧТО ты?..

О ЧЕМ в Эйтерн-Карте, кроме избранных, никто не знал? ЧЕГО никто не видел?

Перед ним все преклонялись, его боготворили, но... никто не знал что это, что оно собой представляет...

Как тогда выразился Сангар: "Когда вы найдете его - вы сразу поймете, что это именно то..."

Но им нельзя было присматриваться и прикасаться к ЭТОМУ...

Они искали его повсюду, а он все время был у них под носом. Он был под носом у самой четверки избранных, они даже не подозревали, насколько близко они находятся от своего "сокровища". Они могли прикоснуться к нему, но Люрид - отчаянный безумец - убил бы любого.

Животворящий элемент...

Дион как-то слышал эти слова от кого-то из четверки избранных. Эти же слова он, вроде бы, слышал и от брата, незадолго до его гибели...

Животворящий... Это, ведь, от слова "живой"...

ЖИВОЙ!

"Мы будем наказаны... прокляты..."

Дион в ужасе отступил назад.

Это невозможно! Этого не может быть! Они не могли!.. Нет! - кричал его разум, но чудовищная правда, хотел он того или нет, лежала прямо перед его глазами.

- Да, капитан Даг - это именно то, о чем вы думаете, - неожиданно произнес позади него чей-то негромкий, смутно знакомый голос.

Дион резко обернулся и... увидел ту, которую называли Сумрачной Тенью.

ГЛАВА 10.

И Дион узнал её сразу.

- Сула Варг! - потрясенно выдохнул он и медленно повернул голову в сторону.

Узнав её, он узнал и его. Он вспомнил его имя...

Лиланд... Лиланд Варг - воин и чародей, муж Сулы. И они оба были посланниками...

Но как такое возможно?! Ведь они все погибли? Или нет?.. И причем здесь Люрид? Почему ему кажется, что Сула похожа на него?..

- Где Люрид? - услышал Дион как бы со стороны свой хриплый голос.

- Его нет, - ответил ему голос Уты. - Он умер три года назад в Фейране от ран и ожогов.

Только сейчас, услышав ее голос, Дион увидел, что жрица стоит рядом с Сулой. Он был настолько потрясен появлением последней и осознанием того, что несчастный на кровати - это Лиланд, что поначалу даже не заметил ее. А затем в его сознании промелькнула мысль: они обе все время находились где-то рядом, и что ему специально позволили войти сюда и все увидеть.

- Мне очень жаль, Дион, - печально произнесла Ута.

Но капитан снова смотрел на Сулу. Он пребывал в смятении и отчаянии; он уже не понимал, что происходит, а думать дальше было страшно...

Люрид мертв... Но кто же тогда жил в Эйтерн-Карте? Кто был тот, с кем работала Оя? Кто привел их всех сюда? Неужели...

Словно в ответ на, казалось бы, безумную догадку Диона, Сула молча прошла мимо него, села в стоящее у изголовья кровати кресло и несколько раз провернула неприметное кольцо на среднем пальце своей правой руки. Её облик тут же заколебался, потерял очертания, и уже в следующий миг перед Дионом сидел Люрид в своем привычном заляпанном и прожженном балахоне.

- Капитан Даг, мне очень жаль, что пришлось пойти на этот обман. Но у меня не было иного выхода, - произнесла Сула голосом Люрида и снова приняла свой истинный облик.

Вот и вся разгадка странного поведения или безумия профессора Мейда. Таките удалось открыть врата в Фейран и забросить туда сына. Но обратно он не вернулся - вместо него пришла она...

Дион закрыл лицо руками. Не удивительно, что после всего этого Оя была в шоке, он и сам чувствовал себя ужасно. Ему хотелось, чтобы всё это было лишь страшным сном, кошмаром, который вот-вот закончится. Но когда Дион отнял руки от лица, ничего не изменилось. Он по-прежнему находился в Тур-Иланте, в комнате с вратами, рядом стояла Ута, а перед ним лежал почти до неузнаваемости изуродованный Лиланд, подле которого сидела похожая на ангела возмездия Сула.

- Что с ним? - негромко спросил Дион.

Он вгляделся в лицо Лиланда, снова обратил внимание на ранки на его теле, и ему вдруг снова стало нехорошо. На него внезапно нахлынули те самые чувства, которые он испытал, когда его заставили попробовать то проклятое зелье. Только сейчас он со всей ясностью осознал, что означал его странный металлический привкус - это был привкус крови. Сделанное из крысоящеров противоядие Такиты сделало его не только квейром, оно оградило его от кое-чего похуже...

- Тебе лучше присесть, - обеспокоено произнесла Ута, очевидно почувствовав его состояние.

Она мягко взяла Диона за локоть, а затем подвела и усадила на край платформы. Но он продолжал смотреть на Лиланда и Сулу, он ждал ответа. Он должен наконец узнать о том, о чем боялся думать, должен узнать о том, что же произошло в Эйтерн-Карте много лет назад.

Но Сула пока молчала. Она с болью смотрела на Лиланда, потом осторожно, словно боясь к нему прикоснуться и нанести какой-либо вред, провела рукой по его влажным волосам, а другой рукой достала из кармана плаща и протянула Диону небольшой приборчик в виде дужки с круглой металлической бляшкой.

- Возьми, - коротко сказала она, даже не глядя в сторону платформы.

Дион замешкался, но Ута взяла прибор из рук Сулы и вернулась к нему.

- Это - переводчик-адаптер. Он позволит тебе понимать и за несколько дней вложит в твой разум знание языка Фейрана, - тихо говорила жрица, прилаживая прибор к левому уху Диона, а затем продолжила: - Она хорошо знает наш язык, но сейчас будет говорить на языке своего мира. Я уже успела выучить его, а тебе это не помешает.

Дион поблагодарил Уту, слегка прикоснулся к незнакомому прибору - ему пока было как-то неловко с этой штукой на ухе - и снова взглянул на Сулу. Она сидела в кресле молча и неподвижно, но потом, устремив взор куда-то в пространство, медленно заговорила...

...Они были стражами-хранителями, доблестными воинами и чародеями, которые стояли на защите своего мира от сил тьмы и зла. Но не только Фейран находился под их защитой; они были умелыми путешественниками по другим мирам и всегда отзывались на зов тех, кому требовалась помощь...

Зов о помощи из Эйтерн-Карта дошел до Фейрана, и Совет Старейшин-Хранителей после некоторых размышлений и тревожных сомнений все же решил установить связь с крепостью и отправить туда на разведку небольшой отряд. Тревога старейшин была вызвана тем, что им уже было кое-что известно о превращении светлого Ки-Дильмуна в темный Мар-Морион, и если его оставшиеся в живых обитатели просят о помощи, чтобы отвоевать свой мир обратно, то здесь - даже употреби они всю мощь и силу Фейрана - они ничем не могли помочь. Это ввергнуло бы Фейран в бесконечную и кровопролитную войну. Ки-Дильмун стал темным миром окончательно и бесповоротно. Древний закон, что когда-то был передан стражам Силами Света, запрещал вмешиваться в такое положение вещей, но и оставить защитников крепости на произвол судьбы тоже было нельзя. И вот поэтому отряду было предписано: все тщательно разведать, изучить обстановку, чтобы потом - если это будет возможно - переправить обитателей Эйтерн-Карта в Фейран.

Отряд разведчиков состоял всего из шести человек, но это были одни из самых опытных и сильных воинов-магов. Командиром отряда был закаленный в боях с нечистью командор Ардис Линдо. Он и его подчиненные прекрасно знали друг друга: они вместе побывали во многих передрягах, сражались бок о бок и готовы были стоять друг за друга горой - таких друзей и товарищей надо было еще поискать.

Видар Шейн - могучий воин и отчаянный рубака, немного грубоватый и простодушный, но верный и надежный друг. Эльф Леалу и его жена Тиана - чародеи и ученые, они с любовью относились ко всему живому, создавали и изобретали самые невероятные вещи, в которых всегда была красота. И они - Сула и Лиланд - воины и чародеи. Они были опытными путешественниками между мирами, прекрасно разбирались в магии и технологиях и отлично владели оружием.

А еще почти все члены отряда были выходцами из разных народов, которые населяли их удивительный мир. Леалу, как упоминалось выше, был эльфом; Видар - человеком, а командор Линдо, Тиана (она к тому же была его сестрой) и Варги - ульфингами. Разные существа состояли в рядах Светлого Ордена Рыцарей-Стражей, но именно ульфинги в давние времена стали его основателями. Они были детьми Золотого Огненного Змея, людьми с чертами и способностями оборотней. Обычно они выглядели как люди, но при этом обладали гораздо большей силой и даром самоисцеления, хотя и не были бессмертны так, как эльфы. А когда по желанию или в минуты опасности принимали облик ульфингов - при этом менялась лишь форма их ушей, отрастали твердые длинные ногти-когти, да кожа становилась чуть темней - все их способности удваивались, а слух, зрение и обоняние становились как у зверя. В борьбе со злом и нечистью все эти способности приходились очень кстати, но в этот раз они стали причиной гибели...

Когда посланники - как их сразу окрестили в крепости - прибыли в Эйтерн-Карт, то обнаружили, что переселение его жителей в Фейран представляет довольно серьезную проблему, на решение которой уйдет гораздо больше времени, чем они предполагали. Надо было соорудить и настроить врата-портал таким образом, чтобы в крайне нестабильном внешнем пространстве вокруг Мар-Мориона образовался устойчивый и короткий коридор между мирами, по которому можно было быстро и безопасно переправить всех жителей крепости. По подсчетам Сулы и Лиланда вся эта работа затягивалась на довольно приличный срок: надо было перебросить из Фейрана кое-какое дополнительное оборудование, все хорошо наладить и настроить, а за это время надо было подумать и о защите крепости. Но Тиана с Леалу быстро справились с этим, соорудив генератор защитного поля и набросив на Эйтерн-Карт светящийся купол. Но позже обнаружилось, что купол хоть и защищает крепость от массовых атак демонов, все же пропускает отдельных упырей, которые когда-то были людьми. По словам Леалу это можно было исправить, но надо было проводить дополнительные исследования, а времени для этого не хватало. Да к тому же возникло еще две проблемы. Первая из них заключалась в том, что посланники прознали о Тур-Иланте и его истории и потребовали, чтобы и его обитатели переправились в Фейран. Ута и Аттал согласились с этим, а вот Малиган, Виллон и Сангар были крайне против. Эти трое - как для находящихся на краю гибели людей - вообще вели себя довольно странно: все хотели выделиться и иметь хоть какую-то выгоду и власть. А вторая проблема состояла в том, что многие люди Эйтерн-Карта просили стражей создать и дать им противоядие против вампирской сущности. Потому что во времена Уты и Аттала большинство жителей крепости старались не убивать своих покусанных вампирами собратьев сразу: их прятали и запирали в подвалах, пытались хоть как-то замедлить необратимый процесс превращения и только тогда, когда бедняги все же превращались в чудовищ, их лишали жизни. При этом всегда старались обойтись без Карача, которому нравилось убивать, и которого все ненавидели.

И стражи откликнулись на эту просьбу. Вопрос с Тур-Илантом можно было решить и тогда, когда все будет в порядке с вратами, а вампирами и противоядием следовало заняться сейчас. У стражей уже был некоторый опыт в подобных делах, и они предложили жителям крепости одно средство в виде светящейся жидкости. Но потом оказалось, что на людей Мар-Мориона оно действует не совсем так, как предполагалось: оно лишь замедляло, а не останавливало процесс превращения. Ему, как определила Тиана, не хватало всего одного компонента местного происхождения. Но вскоре и этот недостающий ингредиент был найден; Такита и Марту, - которые с самого начала активно помогали посланникам в их работе, обратили внимание на крысоящеров. Правда жители крепости тут же возмутились, но, в конце концов, Уте и стражам удалось бы их переубедить, тем более, что Лиланд, Сула и Ардис Линдо уже почти настроили портал, если бы... Если бы не то нападение вампиров.

Их было тогда всего четверо, но они прилетели ночью, когда их не ждали, а праздновали какой-то древний праздник. На улице было полно народу, и прежде, чем их успели обезвредить, возникла паника и вампиры успели покусать довольно много народу, в том числе, как на зло, и Виллона, Малиган, Сангара и его подручного - Карача. Как и полагалось в подобных случаях, всех покусанных заперли в подвале и предложили выпить новое противоядие, но те пришли в крайнее негодование и заявили: что скорее умрут, чем прикоснутся к этой мерзости. Упрямцев не стали лишний раз уговаривать, дел было и так много - не силой же вливать в них снадобье - и оставили подумать. Но когда два дня спустя Ардис и Лиланд отправились в подвал проверить, как там дела, то запертые, которых уже одолевала невыносимая жажда крови, всем скопом озверело набросились на них, повалили на пол и вцепились им в горло. Завязалась короткая схватка: командору и Лиланду удалось расшвырять противников и, вырвавшись, снова запереть их, но в пылу драки Малиган и Карачу удалось сбежать. Их искали по всей крепости, но не нашли; как стало известно позже, они спрятались в тайной подземной лаборатории, где еще с былых времен сохранились машины и оборудование для весьма сомнительных экспериментов. И именно там, в голове властолюбивой, только что попробовавшей крови Малиган и зародился тот чудовищный предательский план...

А на следующий день она, без малейших признаков вампиризма, в сопровождении Карача заявилась к стражам и потребовала, чтобы вместо ингредиента из крысоящеров, они добавили в противоядие свою кровь. Она говорила, что они и так почти бессмертны и неуязвимы, и что это будет всего лишь малой жертвой, принеся которую они ничего не потеряют. Но стражи ответили отказом. То, что предлагала Малиган, было для них противоестественно и недопустимо. Ибо их кровь была для них свята. Потому что с давних пор в жилах ульфингов и эльфов текла частица крови Древних Светлых созданий, которые в прадавние времена отдали часть себя, чтобы их дети смогли появиться на свет или возродиться к новой жизни. Именно она сохраняла им долгую жизнь и наделяла необычными способностями.

Но дело было даже не в этом. Стражи знали о необычном воздействии своей крови на некоторых демонов-вампиров, но они так же знали, что даже она не может превратить их обратно в людей. Она лишь замедляла процесс превращения, как бы приостанавливала его на определенный срок - возвращала человеческий облик и даже придавала новые силы, но потом вампирская сущность все равно брала верх, и человек превращался в еще более страшное и ненасытное чудовище. Чтобы сохранить человеческий облик, пострадавший должен был снова и снова пить кровь ульфинга или эльфа, но это ничуть не отличало его от того упыря, на которого он так старался не походить.

Стражи объяснили все это Малиган, но она не желала ничего слушать, разразилась гневной речью и гордо удалилась. А ночью она освободила своих бывших сокамерников, в одном из темных переходов крепости они подстерегли и напали на Тиану и Леалу, чуть не убили их, но потом отпустили и скрылись в подземелье. Командор Линдо сразу понял, какая угроза нависла над его отрядом, приказал своим людям вооружиться и быть бдительными, и послал отчет в Совет Старейшин. Ответ пришел быстро и гласил: работу с вратами сворачивать, переправить в Фейран всех, кто более благонадежен, и уходить из Эйтерн-Карта. Но чуть позже выяснилось, что необходимо действовать без малейшего промедления, так как все обстояло намного хуже...

Сидя в тайном подземелье и рассматривая зловещее оборудование бывшей секретной лаборатории, советники-предатели задумали свершить нечто большее, чем захват стражей. Теперь они хотели захватить их в плен не только для того, чтобы заполучить их кровь и силу, которую она бы им придала, а и для того, чтобы выведать секреты создания и постройки врат. Чтобы потом, когда им удастся превратить всех жителей крепости в своих верных и преданных слуг, войти в Фейран не несчастными беженцами, а гордыми и могучими завоевателями. Неизвестно как, но Малиган с Виллоном удалось связаться с архонтом Виром и каким-то образом уговорить его присоединиться к ним. Он слыл мудрым и рассудительным человеком, он не был даже покусан, но вполне возможно, что, будучи человеком в летах, все же соблазнился возможностью продлить свою жизнь и переселиться в другой мир. А потом Малиган и Сангар, которые уже стали наполовину демонами, призвали на помощь слуг тьмы.

Стражи чувствовали, что над ними и над крепостью нависла смертельная опасность. Они не знали, где скрываются предатели и когда они нанесут решающий удар, но были настороже. О планах заговорщиков им все же стало известно, но было уже слишком поздно что-либо изменить...

В то утро Карач пробрался в Дозорную башню, ударил старого Моуда по голове и всего на несколько минут отключил защитный купол. Всего пара минут, но этого вполне хватило для того, чтобы чуть ли не целая орда нечисти проникла в крепость и ринулась к дому, где жили стражи. Обитатели Эйтерн-Карта ничего этого не видели: по обговоренному ранее с Малиган плану, архонт Вир приказал всем его жителям укрыться в домах и подвалах. Дескать, советникам заранее стало известно о нападении сил тьмы, и что жителям крепости лучше схорониться в убежищах, а посланники позаботятся об их защите.

Поначалу стражи хотели уйти в Фейран и запечатать врата оттуда, но теперь это было слишком опасно: чудовищных тварей и демонов было слишком много, они лезли отовсюду и могли проникнуть сквозь портал вслед за ними в их мир, а это было недопустимо. Но и оставлять, пусть и запертые, врата в Эйтерн-Карте в руках предателей тоже было нельзя. И командор Линдо отдал последний приказ: портал необходимо разрушить с этой стороны. Путь назад был отрезан.

Но никто не дрогнул. Они были стражами-хранителями и знали свой долг: защищать свой мир от сил тьмы до конца.

И посреди страшной битвы с демонами врата были взорваны.

Но Сула успела уйти.

Она должна была благодарить за это своего еще не рожденного ребенка и Лиланда. Ибо не было для ульфинга ничего более святого, чем беречь и любой ценой сохранить жизнь той, что носит под сердцем новую жизнь. Это был неписаный закон Древних, перед которым отступали все другие установления и правила.

Сула навсегда запомнила тот ужасный день. О её положении, кроме Лиланда, еще никто не знал, и она готова была сражаться и умереть рядом с теми, кого любила. Она была хорошим воином и беспощадно рубилась и убивала чудовищных тварей, которые наседали на них со всех сторон. Но потом, перед самым взрывом, Лиланд неожиданно схватил её в охапку, поцеловал и, не говоря ни слова, втолкнул в портал.

В глазах потемнело, в ушах засвистел ветер, а позади прогремел взрыв...

Она оказалась в Фейране в Зале Врат и тут же рванулась назад, но было уже поздно - проход в Мар-Морион был разрушен. И для неё настало время отчаяния и одиночества...

* * *

Комендант Хазан был в ярости. Он метался по камере как зверь в клетке и проклинал всех и вся. Он ругал и проклинал Люрида и квейров, ругал совет, Малиган и себя. Как он мог попасться в такую ловушку?! Как они все могли довериться этому проклятому ублюдку?! Просто непостижимо! Он был прав, как же он был прав, когда еще в самом начале хотел пристрелить это чертово отродье. Но им же нужны были врата! Нужен был источник! НОВЫЙ источник! В этом была вся их сила и могущество. А теперь?.. Проклятые души и квейры заперли его в этом каменном мешке!

Лицо Сангара исказилось от ненависти, он издал звериный рык и со всего размаху врезал кулаком в каменную стену. Удар был так силен, что по камню пошли трещины и посыпались мелкие осколки, хрустнули кости и показалась кровь, но Сангар словно не замечал ничего этого. Он был в бешенстве не только от гнева, ненависти и собственного бессилия, а и от того, что чувствовал, как в нем пробуждается чудовище, которое он всеми силами старался скрыть внутри себя. Он чувствовал болезненные изменения, чувствовал, как меняются его чувства и восприятие мира. И уже несколько дней его мучила неутолимая жажда...

Сангар прислонился к стене, окровавленной рукой вытащил из-за пазухи куртки капсулу с белесой жидкостью, которая при льющемся сквозь узкое оконце под самым потолком дневном свете тут же заискрилась, и криво ухмыльнулся. Этой светящейся ерунды оставалось слишком мало. Несколько глотков на два дня - и все. Необратимое уже невозможно будет ничем остановить, он больше не сможет себя контролировать. А ведь ему не хватает всего лишь одного - крови этих нелюдей, будь они все прокляты! А может, все-таки еще немного подождать...

Жидкости в капсуле было меньше половины, и, глядя на нее, Сангар все же решил, что лучше подождать; он должен тянуть время, чтобы попасть в Фейран в приличном виде. Никто не должен заподозрить, что что-то не так. Малиган как всегда права: без Фейрана им всем конец. Он должен переиграть Люрида.

Хазан хотел было положить заветную капсулу на место, как вдруг приступ жесточайшей боли скрутил его в три погибели, сквозь кожу проступили темные вены, глаза налились кровью - всё его естество буквально корчилось от жажды. Он понял, что не может больше ждать, и дрожащими руками поднеся капсулу ко рту, сделал один глоток. Несколько минут, и боль отступила.

Загремел засов, тяжелая дверь отворилась, и в камеру вошел Аттал. Он окинул взглядом скорчившегося у стены Хазана, заметил зажатую в его руке капсулу и след от удара на стене - и в его темных глазах отразились жалость и презрение.

- Вижу, вы пытаетесь скрыть свою истинную природу, господин посол, - холодно произнес он.

Увидев, кто к нему пришел, Хазан быстро сунул капсулу за пазуху, встал и попытался принять более пристойный своему званию вид что, однако, удалось ему довольно плохо. Он выглядел сильно помятым, дышал прерывисто и так и не смог как следует скрыть свою ненависть и злость.

- Я - советник-старейшина и посол Эйтерн-Карта, - гневно заявил Хазан. - Как вы посмели со мной обращаться! Я требую объяснений! Требую, чтобы меня освободили!

Аттал словно не слышал этой гневной речи.

- Ну, посол ты или не посол решать не мне, - сказал он, пожав плечами, а затем продолжил: - А насчет объяснений и освобождения, то с этим придется подождать. Что же касается вот этого, - добавил Аттал, пристально глядя на Сангара и кивком головы указывая на то место, где тот спрятал капсулу, - то думаю, что вот это тебе не помешает. Я не желаю, чтобы в моей крепости завелся упырь.

И с этими словами он достал из кармана и бросил Хазану полную светящуюся капсулу. Тот жадно поймал ее на лету, быстро спрятал, но вместо благодарности прожег Аттала свирепым взглядом. Как же он ненавидел его! Как ненавидел их всех! Его так и подмывало броситься на него и убить. Но это ничего бы не дало - он на вражеской территории. Он во что бы то ни стало должен выполнить свое задание.

- Где Люрид? - только и выдавил из себя Сангар, едва сдерживая клокотавшую в нем ярость.

В глазах Аттала блеснула сталь, лицо превратилось в непроницаемую маску, и он коротко ответил:

- Он занят. Увидишь его завтра, когда отправишься в Фейран.

И с этими словами архонт Тур-Иланта вышел из камеры. Лязгнул тяжелый засов, и Хазан остался в одиночестве. Он стоял посреди камеры и пылающим взглядом смотрел в дверь.

- Квейр, ты даже и не представляешь, как близко стоял от смерти, - прошипел он.

Но одиночество низвергнутого коменданта и посла длилось недолго. Спустя некоторое время, засов снова загремел, и к нему вошли и остановились на пороге двое: высокий невозмутимый охранник и та самая девочка из лодки. Тогда, на берегу, мысли Сангара были заняты другим, и он почти не обратил на неё внимания, но теперь при виде этой невысокой фигурки вся его злость и ярость куда-то испарились, и его охватили смутные тревога и беспокойство. Девочка стояла прямо перед ним и молча смотрела на него. Пристальный взгляд её золотистых глаз прожигал его, казалось, будто она насквозь видит всю его душу и разум. Видит все скрытое и потаенное. От этого немигающего взгляда Сангару вдруг стало как-то неуютно и не по себе. Не в силах оторваться от этого спокойного, не по-детски серьезного ангельского личика, он стал медленно пятиться назад и остановился лишь тогда, когда уперся спиной в стену.

А в это время девочка, все также не выпуская коменданта из виду, приподняла руки и сняла с головы платок. По ее плечам рассыпались длинные белые волосы.

Хазан издал сдавленный звук и изменился в лице. По его спине пробежал холодок, но это был совсем не холод каменной стены - впервые за долгие годы ему стало страшно. Он понял, кого она ему напоминает...

Девочка склонила голову набок.

"Мы знаем, кто ты... Мы знаем, что ты сделал...", - прозвучал в его сознании её шепот.

Хазан в ужасе смотрел на девочку. Он ясно видел, кто она и что она, но не смог и пальцем шевельнуть. Своим взглядом она буквально пригвоздила его к стене, парализовала его волю. Несмотря на жаждущее, живущее внутри него чудовище, он все еще оставался человеком. Он испытывал страх и боялся...

Словно удовлетворившись произведенным эффектом, девочка слегка кивнула и вместе с охранником вышла. Дверь закрылась, снова загремел засов. Комендант Хазан сполз по стене на пол и закрыл лицо руками. То, что было ему так необходимо и чего он так жаждал, всего минуту назад находилось совсем рядом - стоило лишь руку протянуть. Оно было рядом, но стало недосягаемо. Они знают... Они все знают... Но как?!

И Сангар Хазан, Стальной комендант и гонитель душ, вдруг со всей ясностью осознал, что все его неприятности с квейрами, еретиками, Люридом и даже... источником - ничто по сравнению с тем, что их всех ждет впереди. Это ловушка, искусная и изощренная ловушка. И они все попались в нее. А он не может ничего предпринять, не может предупредить остальных. Малиган как всегда была права. Если они хотят уцелеть, им придется просчитывать каждый свой шаг...

* * *

- Ты даже не представляешь, что значит для ульфинга потерять спутника жизни, - взволнованно говорила Сула, обращаясь к Диону.

Былая отстраненность и невозмутимость покинули её, теперь она беспокойно ходила перед платформой с вратами, время от времени поглядывая то на дверь, то на Лиланда. Она явно кого-то ждала.

- Мы долго ищем своего избранника и образуем пару на всю жизнь. Для нас фраза "связаны душой и телом" - не просто красивые слова, для нас они - реальность. Когда мы встречаем друг друга, то сразу понимаем: вот, это тот, кого мы искали, - продолжала говорить дальше Сула. - Мы испытываем невероятно сильные чувства и потом уже не можем жить друг без друга. Нас связывают не только чувства и узы плоти, наши души связываются воедино невидимыми мысленными нитями. Мы чувствуем сознание друг друга, ощущаем чувства и настроение. А когда эта связь обрывается, то ты чувствуешь себя так, будто вырвали часть тебя. Ты наполовину мертв! Когда происходит подобное, мы теряем смысл жизни и ищем смерти... Но для меня мой еще нерожденный ребенок стал тем якорем, который зацепил меня за жизнь и заставил жить дальше. Она снова научила меня улыбаться... Она была так похожа на него... - тихо произнесла Сула, останавливаясь и глядя на Лиланда.

На какое-то время в комнате повисла тишина, а затем ладони Сулы сжались в кулаки.

- Но кошмар не кончился - он только начинался, - хриплым голосом с ненавистью произнесла она, а потом, уже более спокойно, продолжила: - Однажды ночью, когда Лив было примерно четыре года, я проснулась от её криков. Она плакала и говорила, что ей приснился страшный сон: её окружали чудовища, ей было страшно и больно. Я успокаивала её, но эти сны стали сниться ей все чаще и чаще, они стали сниться и мне. Я почувствовала то же самое, что и она, а еще мне стало казаться, что меня все время кто-то зовет... Это было ужасно! Я начала думать, что мы сходим с ума, и вместе с Лив пошла к целительнице душ. Мудрая женщина прикоснулась к её разуму и позже сказала мне: что наш рассудок в полном порядке, а моя дочь обладает очень редким и уникальным даром - даром Дальнего Странника. Тот, кто обладает этим даром может посылать свой разум на дальние расстояния, он может слышать мысленные голоса людей, которые находятся в неизмеримой дали и даже в других мирах. Но отчетливее и лучше всего он слышит голоса родных и близких. Лив почувствовала разум своего отца, а через неё его ощутила и я. Невозможно описать словами те чувства, которые я испытала, когда узнала, что близкие мне люди живы. Но вместе с тем нам сразу стало ясно, что что-то не так: мы почувствовали боль и страдание, отчаяние и страх. А однажды мы почувствовали, как оборвалась чья-то жизнь...

На некоторое время Сула умолкла, а затем снова заговорила:

- Мы с целительницей доложили обо всем старейшинам, и они решили, что дело с Мар-Морионом не терпит отлагательств. Они уже хотели отдать распоряжение, послать в этот чертов мир развед-группу, как вдруг пришло сообщение от хранителя врат. Он докладывал, что со стороны Мар-Мориона к нему поступают слабые сигналы, как будто кто-то пытается наладить контакт и пройти сквозь врата. В виду ситуации, старейшины позволили приоткрыть портал, и в Зал Врат буквально влетел пылающий как факел Люрид. Он был сильно обожжен и, несмотря на все усилия наших целителей и лекарей, умирал, но перед смертью он все же успел рассказать нам о том, что творилось в Эйтерн-Карте. Он не знал всех подробностей, но поведал о том, на какую страшную участь были обречены те, кого вы называли посланниками. Об этом узнали его мать и твой брат, Дион. - При этих словах Сула бросила короткий взгляд на капитана. - В тот страшный день, - продолжала она глухим голосом, - стражи выстояли до конца. Их неуязвимость и сила помогла им одолеть почти всех чудовищ, но и они в конце истощились. Демоны были мертвы, всё вокруг было залито кровью, а израненные и окровавленные стражи без сознания рухнули наземь. И тут на них как стервятники набросились ваши, так называемые "советники". Они убили Видара, который все еще был жив, а остальных затащили в самый глубокий подвал храма и сначала попытались выбить из них секрет создания врат, а потом, видя, что это бесполезно, заперли в подземной лаборатории и превратили в живой источник. Малиган и её свора быстро избавились от всех своих противников, от всех, кто что-либо знал или хотя бы подозревал об их преступлении. Они убили твоего брата и невестку, Дион, и заткнули рот Таките. Но она не сдалась; она сумела построить небольшой портал и послать к нам Люрида...

- Когда стражи узнали обо всем, то пришли в страшное негодование, - страстно говорила Сула. - Они готовы были ринуться в Мар-Морион, чтобы отомстить и покарать чудовищ. Но Совет Хранителей поручил это дело мне, и я поклялась, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы освободить своего мужа и тех, кто ещн остался в живых, и заставить предателей заплатить за все свои преступления. Просто убить их - было слишком просто, они не заслуживали быстрой смерти. Я не хотела брать с собой Лив - это было слишком опасно, - но она настаивала. Она была не просто ребенком - она была ульфингом и Дальним Странником, без неё мне не удалось бы удержать Лиланда на краю тьмы и небытия. Мы выбрали своей штаб-квартирой Тур-Илант, и я приняла облик Люрида. Местные обитатели были единственными в этом мире, кто заслуживал спасения, а Люрид...

На губах Сулы промелькнула горькая улыбка.

- Мы с ним были чем-то похожи, и думаю, он был бы не против, - тихо произнесла она. Затем вдруг резко остановилась прямо напротив Диона, прожгла его взглядом и спросила: - Знаешь, о чем он просил меня, когда умирал?

Во время своего рассказа Сула несколько раз, очевидно желая хоть как-то унять разрывающую её сердце боль и не сорваться, меняла свой облик - то ульфинг, то человек, - но сейчас она снова была ульфингом, и от этого и её горящего взора Диону стало не по себе. Он не смог выговорить ни слова.

Но Сула ответила сама:

- Он просил отомстить за мать и за себя.

Затем она отвернулась и, глядя на Лиланда, глухим голосом продолжила свой страшный рассказ.

- И вот мы пришли сюда, но было уже слишком поздно... Я почувствовала, что мои друзья мертвы, а Лиланд вот-вот уйдет вслед за ними. Он остался один, его окружали холод и тьма... он ждал смерти. Нам с трудом удалось удержать его на краю гибели, пробудить от подобного смерти сна его разум и подарить надежду. Я вынуждена была надолго оставлять Лив одну и жить рядом с теми, кого люто ненавидела. Вынуждена была лгать и морочить им голову, хотя всё мое существо стремилось к одному: разрушить эту чертову крепость, освободить того, кого я любила, и уйти. Но я понимала, что не могу просто так забрать Лиланда: он был в таком состоянии, что не перенес бы пути. К тому же, я должна была поставить своих врагов в такое положение, из которого у них бы не было выхода: они должны были почувствовать страх, боль и отчаяние; должны были верить тому, кого ненавидели и презирали. Они должны были заплатить за все! И вот, наконец, время пришло. Все было готово, и я спустилась в подземелье, но...

Руки Сулы снова сжались в кулаки, острые ногти до крови впились в ладони, а тело напряглось. Она стояла спиной к Диону, и он не видел её лица, но ему почему-то и не хотелось его видеть.

- Я думала, что за свою бытность стражем повидала много страшных вещей... - говорила Сула, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы. - Думала, что готова ко всему в этом проклятом мире... Но там...

Она внезапно развернулась и прожгла Диона и Уту таким взглядом, что они оба в ужасе отшатнулись назад. По совершенно серому лицу Сулы текли слезы, губы дрожали, а взгляд просто убивал.

- Ты хочешь увидеть то, что увидела я?.. - хрипло произнесла она, по-прежнему не спуская с Диона горящих неестественным огнем глаз и медленно опуская руку в карман плаща.

- Н-нет, - с трудом выдавил Дион, речь отказывалась ему повиноваться.

Но Сула как будто не слышала его. На её ладони сверкнул темный маленький шар, она слегка подбросила его, и он завис в воздухе. Шар снова сверкнул, и перед ошеломленными Дионом и Утой словно развернулся большой полупрозрачный экран. Как в зеркале они увидели святилище храма Нинхурсаг, потайные двери шахты и подземный коридор. Они видели, как Сула убила охранников, расправилась с тяжелой дверью и вошла в тайную лабораторию, видели древние машины и опутанный проводами цилиндр. А потом они увидели, как Сула сожгла всё вокруг, разбила цилиндр и как подхватила нагое безжизненное тело Лиланда...

Это было самое жуткое зрелище, какое Диону когда-либо доводилось видеть, и он даже не пытался и представить себе, насколько страшно и больно было видеть всё это Суле.

- Знаешь, что они с ними сделали? - мрачно спросила она, нависая над ним темной зловещей тенью.

Дион не был уверен, что хочет знать это, но его мнение её сейчас не интересовало - ей надо было выговориться хоть перед кем-то.

- Они замучили и довели их до такого состояния, что их силы ослабли, и они уже не могли оказать сопротивления. Они засунули их в эти дьявольские установки и стали по очереди выкачивать из них кровь. А чтобы никто не догадался, что это кровь, смешивали её со светящейся жидкостью и раздавали всем, кого покусали упыри. Но даже здесь Малиган и её кодло поставили себя выше других. Они были единственными, кто знал об ужасном подземелье и его узниках, и глотали свой чудовищный эликсир чаще и больше, тогда как другим доставались лишь капли. Как же, они ведь хотели обрести силу и неуязвимость, хотели властвовать и завоевывать. Они даже постарались успокоить свою совесть и избавиться от любого напоминания о том, что их источник - это живые существа. Они запретили произносить наши имена: нет имени - нет и человека. Только старый пьяница Бак помнил нас. Но и этого этим извергам было мало. Ведь больше всего они теперь боялись потерять свой страшный источник, и чтобы подольше удержать души в истерзанных телах, Малиган приказала ослепить узников. Она, видите ли, вспомнила одно ваше поверье: глаза - это как окна в мир для души, и если их закрыть, она останется в теле навсегда.

Дион и Ута знали, о чем говорила Сула. Именно поэтому в их мире мертвым не закрывали глаза сразу после смерти, давая душе спокойно отправиться в мир богов. Даже для слепых проводили обряд открытия глаз, а иначе душа оставалась в мертвом теле и умирала вместе с ним. Но что будет, если закрыть свет для живых?.. В былые времена это было самым страшным наказанием и проклятием; оно обрекало свою жертву на вечную тьму, и лишало её душу возможности возродиться вновь.

- Но они побоялись просто выколоть им глаза, - безжизненным голосом продолжала говорить Сула, отвернувшись от Диона, - и залили их какой-то ядовитой дрянью. Они повторяли это много раз до тех пор, пока исцеляющие способности узников не истощились и они не ослепли. Но даже во тьме мы отлично чувствуем и ощущаем окружающий нас мир...

Произнося последние слова, Сула закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она не видела, но её почти звериное обоняние ощущало и различало множество запахов, слух улавливал малейшие звуки, все её тело осязало и чувствовало окружающее пространство. Она чувствовала дуновение ветра и плеск волн далеко внизу у подножия крепости; слышала едва уловимое сердцебиение Лиланда и голоса жителей Тур-Иланта; знала, что Оя провалилась в тяжелый сон, и что сидящий позади Дион охвачен смятением и страхом.

- Они еще могли уйти... Могли вырваться на свободу... - почти не слышно произнесла Сула, но потом её плечи дрогнули, и она, издав похожий на рык звук, с ненавистью воскликнула: - Но эта тварь, что сидит сейчас внизу, лишила их и этой возможности!

Она внезапно оказалась рядом с Дионом, больно схватила его за волосы на затылке и, с силой развернув его голову, заставила смотреть прямо на Лиланда.

- Ты спрашивал, что с ним? Кто это сделал? - с нажимом произнесла она и тут же ответила: - Эта мразь, Хазан, сломал им ноги. Они с Карачем выворачивали и ломали несчастным кости до тех пор, пока они не срослись так, что ногами и двинуть стало невозможно.

Дион в ужасе смотрел на Лиланда: о боги, ни один человек не может вынести такого!..

Сула вдруг резко отпустила Диона и отошла в сторону.

- Но все их усилия оказались напрасны... - глухо произнесла она. - Мы хоть и живем долго, но смертны, а эльфы тоже умирают от смертельных ран и когда не хотят жить... Первым умер командор Линдо. Он и Лиланд были самыми сильными из нас, но однажды, когда после очередной атаки вампиров оказалось слишком много покусанных, из него выкачали всю кровь, и долгожданная смерть пришла за ним. Потом источником стала Тиана, но и она прожила недолго. За ней ушел Леалу. Я чувствовала, как он уходил: мысленный крик разума - и тьма... Лиланд остался один.

Сула снова подошла к кровати и опустилась в кресло. Она повернулась к мужу и снова бережно провела ладонью по его волосам.

- Они забрали всю твою силу, погрузили в подобный смерти сон... - тихо говорила она, не замечая ничего вокруг. - Ты не можешь говорить, не можешь пошевелиться, но твой разум проснулся, и ты знаешь, что мы рядом. Я знаю, ты чувствуешь наше присутствие... наше тепло... Ты чувствуешь мою любовь... А она... она скоро придет.

Дион смотрел на Сулу и Лиланда, и его внезапно охватило странное чувство нереальности происходящего. Ута, врата, вся комната потеряли свои очертания, стали какими-то размытыми и нечеткими, и только эти двое - темноволосая женщина в черном и полумертвый мужчина на кровати - сохранили четкие контуры и казались реальными. Он лежал неподвижно и не говорил, но Дион вдруг каким-то шестым чувством почувствовал, что он всё знает и понимает, что происходит вокруг. Он слышит её...

Но она говорила еще о ком-то?

И как бы в ответ на этот мысленный вопрос капитана, тихо отворилась дверь, и в комнату вошла девочка из лодки.

ГЛАВА 11.

Дион вместе с Утой медленно шли по коридору, и настроение у него было хуже некуда. Да и как еще можно себя чувствовать после всего того, что он увидел и узнал? Перед тобой словно весь мир перевернулся.

Несколько минут назад они покинули комнату в башне. Как только Дион увидел беловолосую девочку, то сразу понял, что их время истекло: Сула уже ничего не будет говорить, и им с Утой следует удалиться. Они молча встали, поклонились и вышли. Но на пути к двери Дион все же перехватил направленный на него короткий внимательный взгляд девочки, от которого ему тут же стало не по себе. Он сразу понял, что это и есть та самая Лив - дочь Сулы и Лиланда. Дальний Странник. Она как будто заглянула ему в душу. А еще она действительно была очень похожа на своего отца. Глядя на нее, Дион вдруг ясно и отчетливо вспомнил, как выглядели Лиланд и его товарищи много лет назад: сильные, красивые, но немного необычные люди. Их образ почти стерся из его памяти, потому что в Эйтерн-Карте о посланниках старались даже не упоминать, о них было запрещено говорить, думать (теперь вполне понятно почему), а потом, с ними была связана гибель его родных, и поэтому он и сам старался не вспоминать обо всем этом. Но теперь они стояли перед его мысленным взором как живые. А затем, когда он уже был в коридоре, Дион вспомнил тот кровавый сон и крики, что приснились ему в развалинах. Этот сон...

Дион внезапно остановился - как раз напротив того самого окна, где он давеча разговаривал с несчастной сумасшедшей, и где сейчас уже никого не было - и повернулся к жрице.

- Ута, - обратился он к ней, - по пути сюда мы останавливались в развалинах города, и там мне приснился странный сон. Тогда я не понимал и не знал, что я вижу, но теперь, кажется, знаю... Я видел место, где сражались посланники, видел тела чудовищ и пламя взрыва, который разрушил врата. Там было так много крови... А потом я слышал стоны и крики узников. Но, Ута, - Дион пребывал в недоумении, - я не мог видеть все это во сне, потому что наяву ничего не знал об этом. Меня вообще не было в крепости, когда это случилось. Как такое может быть?

Ута внимательно выслушала своего собеседника, затем помолчала в задумчивости и тихо ответила:

- Это видение вложила в твой разум Лив.

Дион непонимающе посмотрел на жрицу, и та пояснила:

- Дальний Странник не только слышит мысли живых существ, он еще может вкладывать в их сознание определенные образы. Для Лив это довольно сложно, так как она еще ребенок, но ей помогла мать. Сула хотела предупредить тебя, подготовить.

- Но почему я?

Ута с теплотой посмотрела на Диона и ответила:

- Наверное потому, что вы с Оей были единственными светлыми душами в Эйтерн-Карте. И к тому же, - добавила она, - ты ведь тоже пострадал, Дион.

Капитан тяжело вздохнул: да, он тоже потерял близких. А потом его захлестнула волна негодования. Как они могли так поступить?! Как могли сотворить такое?! Ведь они старейшины, люди верили им, доверяли... Они были призваны хранить луч надежды, а вместо этого погрузили Эйтерн-Карт во тьму! Они лишили их всех не только шанса на спасение, но и обрушили на них проклятье всех богов и Матери Нинхурсаг. Её имя и храм осквернены - он стоит на месте, где годами творилось страшное зло. Что же теперь будет?.. Что ждет их всех впереди?.. И что будет с ним, с Оей?..

Дион постарался немного успокоиться, что удалось ему не очень, и в волнении обратился к жрице.

- Ута, а какова во всем этом наша роль? Зачем мы идем в Фейран? Неужели наша посольская миссия все еще имеет какой-то смысл?

- Да, - серьезно ответила жрица. - Только теперь мы будем выступать не как посланники, а, скорее, как свидетели. Хранители хотят, чтобы предатели понесли заслуженное наказание, чтобы их преступление стало явным. Малиган и её свора должны предстать перед судом, они должны быть наказаны, - твердым, как сталь, тоном произнесла Ута, а затем, уже более мягче, обратилась к Диону: - Не бойся, вам с Оей ничего не угрожает. Мы, квейры, еще можем покинуть этот темный мир.

Слова жрицы не очень-то успокоили капитана, его мучили сомнения. Кто их знает, этих хранителей? Очевидно, эти чувства отразились на его лице, потому что Ута, которая не спускала с него внимательного взгляда, произнесла:

- Капитан Даг, вы не должны колебаться. Вспомните свое обещание, которое вы дали Люриду-Суле в Эйтерн-Карте: рассказать обо всем без утайки. Сделайте это ради своего брата и его жены, - тихо закончила жрица.

Дион в изумлении уставился на свою собеседницу: откуда она знает? Хотя чего тут удивляться, Ута была известна своей проницательностью. А может, она тоже способна читать мысли? Или ей сказала Сула? А впрочем, это не важно. Он сдержит свое обещание - отступать назад уже поздно. Он сделает то, что ему предназначено. Ради Эйи и Инары...

- Я выполню свое обещание, - негромко произнес Дион, глядя через окно в морскую даль.

На некоторое время между собеседниками повисло молчание. Ута тоже задумчиво посмотрела на море, потом взглянула на Диона и медленно произнесла:

- А знаешь, Дион, тебе и всем обитателям Эйтерн-Карта очень повезло, что Лиланд выжил.

- Почему? - настороженно спросил Дион. Ему не понравились слова Уты, его охватили нехорошие предчувствия.

Жрица снова повернулась к окну и тихо ответила:

- Потому что, если б Сула пришла в Эйтерн-Карт и нашла Лиланда мертвым, она бы уничтожила всю крепость. Она бы просто взорвала её.

Дион отшатнулся назад.

- Это невозможно! - в ужасе выдохнул он. - Там же люди... Она не могла...

- Могла. Она вполне могла это сделать, - серьезно сказала Ута и продолжила: - Не забывай, Дион, что она все же не совсем человек. К тому же, система правосудия в Фейране немного не такая, какая была когда-то у нас, а у ульфингов в ходу "право на возмездие". Члены семьи вправе отомстить за насильственную смерть своих близких. Но и в этом деле существуют свои правила; смотря по обстоятельствам, они могут простить виновного, а если родные убитого по каким-то причинам не могут осуществить "право возмездия", то они передают его тому, кого сочтут достойным исполнить эту миссию. Ульфинги могут простить непреднамеренное убийство, но та чудовищная и мучительная смерть, на которую ваши советники обрекли стражей, не подлежит никакому снисхождению.

Здесь Ута ненадолго умолкла, а затем, все так же глядя в узкое окно, ровным тоном произнесла:

- Сула пришла сюда не только как посланник правосудия - она пришла сюда и как ангел мести. Разрушив Эйтерн-Карт, она бы отомстила не только за своего мужа, а и за всех своих товарищей - их родственники передали ей свое право возмездия.

Дион бросил сумрачный взгляд в коридор, туда, где находилась комната с вратами. "О, боги! - пронеслось в его сознании, - От какой страшной участи избавила их всех всего одна, едва теплившаяся в теле, жизнь". А затем капитан вспомнил свои размышления о Люриде перед разрушенным Эйтерн-Картом. Выходит, его предположения были верны?..

- А что будет теперь? Она откажется от мести? - спросил Дион, поворачиваясь к жрице и заранее зная, что ответ вряд ли будет положительным. Так оно и вышло.

- Нет, - печально ответила Ута. - Она забудет о возмездии лишь на время. Сейчас для неё важно вернуть мужа, поставить его на ноги. И родственники погибших поймут её. Они будут ждать и молить всех своих богов, чтобы Лиланд выжил, и тогда... - тут жрица немного помедлила, а потом с угрозой закончила: - Тогда придет час расплаты.

После этого Ута развернулась и молча направилась к узкой лестнице, что вела из башни вниз. Дион бросил короткий взгляд на темное море, вздохнул и пошел следом. Его ждала Оя.

* * *

Лив проводила взглядом только что вышедших жрицу и капитана и подошла к матери.

- Ну как? - спросила Сула.

- Все было так, как ты и предполагала, - ответила девочка.

Сула молча кивнула, но потом в её глазах зажглась тревога, она взяла руки дочери в свои и с беспокойством спросила:

- Он пытался причинить тебе вред?

- Нет. Он не смог даже пошевелиться.

При этих словах глаза Лив сверкнули.

- Хорошо, - удовлетворенно произнесла Сула и прошептала: - Пусть помучается...

Затем она обняла дочку. Лив прильнула к матери, уткнулась лицом в её плечо, но потом приподняла голову, взглянула на неподвижно лежащего отца, и на её доселе спокойном личике отразились испуг и беспокойство.

- Мама, а он... - голос Лив дрогнул, - он поправится? С ним всё будет хорошо?

- Да, он поправится, - уверенно ответила Сула, еще крепче обнимая дочку, словно стараясь защитить ее. - Все будет хорошо, родная моя. Я обещаю.

Лив снова уткнулась матери в плечо.

Сула с нежностью провела рукой по мягким белоснежным волосам дочери, и её взгляд потемнел, а брови грозно сдвинулись. О, Великий Отец Змей и мать Дана, как же она ненавидит этих тварей, которые сотворили с ними это зло! Этих нелюдей, обрекших того, кого она любила, на участь хуже смерти, а её на боль и одиночество. Но больше всего она ненавидела их за то, что они заставили страдать Лив - её дитя, плоть от плоти её и Лиланда. Её маленького хранителя и храброго воина, ту, что удерживала в них обоих желание жить. Лив никогда не видела своего отца, она знала его по рассказам матери и других стражей, она лишь прикасалась к его разуму... Впервые она увидела его здесь, в Тур-Иланте, и, не смотря на его ужасное состояние, не испугалась. Она была готова увидеть его таким - страшные образы и видения, которые приходили к ней в снах, подготовили её к этому. Конечно, Сула могла бы избавить её от всего этого, не брать с собой в этот проклятый мир, а оставить дома. Но она бы сама не осталась. Она была Дальним Странником, телепатом - зов Лиланда и жуткие видения достали б её где угодно. К тому же, она была не просто одиннадцатилетним ребенком - она была ульфингом, и воспринимала окружающий мир иначе, знала и понимала больше, чем обычные дети. Но теперь ей пора вернуться домой. Они все скоро вернуться...

Сула немного отстранила дочку от себя, поцеловала её в щеку, посмотрела ей в глаза и сказала:

- А теперь, солнышко, тебе пора отправляться домой, как мы договаривались. Ты должна передать Дорану мое послание, - продолжала Сула, протягивая дочери запечатанный конверт. Затем она достала с полки небольшую шкатулку, положила туда шар, открывающий экран, и добавила: - А это передай леди Вент. Пусть старейшины просмотрят все заранее.

Девочка взяла письмо со шкатулкой и спросила:

- А ты и папа?

- Мы последуем за тобой. Только завтра, на рассвете, - ответила Сула и, взглянув на Лиланда, тихо добавила: - Нам надо немного отдохнуть, подготовиться...

Лив понимающе кивнула; она знала, что путь в Тур-Илант был не легким для её родителей: мать устала, а отец был слишком слаб, ему необходимо было хоть немного побыть в спокойной обстановке. Затем девочка еще раз взглянула на отца, всхлипнула, быстро отвернулась и направилась к платформе.

Сула встала, подошла к пульту управления, нажала несколько кнопок - и пространство внутри врат всколыхнулось и заискрилось. Портал открылся.

Уже стоя возле врат, в шаге от сияющего прохода, Лив обернулась к матери.

- Я буду ждать, - сказала она и вошла в свет.

Сула проводила дочь взглядом, снова прикоснулась к пульту: врата вспыхнули и закрылись, а она сама вернулась к Лиланду. Несколько секунд она молча стояла перед кроватью, потом рухнула на колени и осторожно взяла почти невесомую руку мужа в свои ладони. Как больно и жутко ей видеть его таким, ей хотелось взвыть от горя и плакать навзрыд, но она не могла позволить себе этого. Она знала, что он чувствует и слышит её. Её страдания не должны причинять ему боль.

Она все еще помнила тот последний его поцелуй... Помнила жар огня от взрыва, что прогремел двенадцать лет назад у неё спиной. Помнила те отчаяние, ужас и желание умереть. А потом, когда они с Лив услышали зов, она испытала безумную радость от того, что её возлюбленный жив и лютую ненависть против чудовищ, которые истязали его. Но теперь всё будет хорошо. Они снова вместе.

- Я люблю тебя... Чувствую твой разум, знаю, что ты слышишь меня... - тихо говорила Сула, слегка сжимая ладонь мужа. - Завтра мы вернемся домой... Я... я верну тебя... Верну твою силу... Твою жизнь...

По её щекам текли слезы. Она осторожно провела рукой по лицу Лиланда и поцеловала его тонкие пальцы с длинными ногтями. Когда-то эта рука была сильной и крепкой, принадлежащей молодому красивому мужчине, а теперь... Тьма и холод обернули его своим саваном, погрузили в подобное смерти оцепенение, когда бодрствует лишь разум. Он похож на хрупкий сосуд, в котором едва теплится огонь жизни, и она боится даже обнять его покрепче, чтобы не сломать и не навредить. Но скоро все изменится... Тьма уйдет, а он вернется...

Да, он знал, что они рядом. Слышал, как бы издалека их голоса, как уходила Лив. Он слышал шепот Сулы, ощущал её присутствие, прикосновение её рук, легкий поцелуй и даже чувствовал её, такой знакомый и желанный запах. Её слова наполняли его душу радостью и теплом.

О, как бы ему хотелось ответить ей, приободрить, подать хоть какой-нибудь знак, что он слышит её. Но он не может! Слишком крепки объятия смерти, она не хочет его отпускать. И даже он, ульфинг, сейчас не в силах преодолеть это давящее со всех сторон оцепенение. Его жизненная сила почти иссякла, он слаб и не может даже пошевелиться. Но он должен! Он должен собраться с силами и подать ей знак...

Склонив голову и по-прежнему держа в ладонях руку мужа, Сула все также на коленях сидела подле его постели. Но внезапно, словно что-то почувствовав, она резко подняла голову и с беспокойством взглянула ему в лицо.

Что-то происходило...

Огоньки в браслете на руке Лиланда вспыхнули и замелькали чаще, его сердце забилось громче, грудь приподнялась от вздоха, и Сула почувствовала, как пальцы мужа слегка сжали ее ладонь.

* * *

Врата снова были открыты, и внутри них серебристым туманом искрился проход в другой мир. Ута, Дион и Оя стояли на краю платформы; напротив них, ближе к вратам, стоит Сула, рядом с ней на переделанных из контейнера носилках все также неподвижно лежал накрытый покрывалом Лиланд. У пульта управления на этот раз расположился Аттал. Все были готовы к отправлению, ждали лишь последнего спутника, общества которого они все, при других обстоятельствах, предпочли бы избежать. Наконец дверь открылась, и в сопровождении двух охранников вошел Сангар Хазан; его руки были скованы за спиной стальными наручниками.

Низвергнутый комендант и посол Эйтерн-Карта счел благоразумным подчиниться обстоятельствам и позволил надеть на себя оковы без особого сопротивления, надеясь, впрочем, при ближайшей встрече высказать всем своим тюремщикам и недругам всё, что он о них думает, и как полагается обращаться с членом совета и послом. Сангар уже пришел в себя от вчерашнего визита Лив, немного успокоился и решил, что на него просто давят и пытаются запугать. Он решил последовать совету Малиган - действовать осторожно, - и придумал, как ему казалось, неплохой план о том, как ему действовать в Фейране, и потому сейчас был чрезвычайно доволен собой. Не взирая на унизительные оковы, Сангар поднимался в башню с самым гордым и надменным видом, но как только он оказался в комнате с вратами и увидел Варгов - все его надменность и превосходство будто ветром сдуло. Он смотрел на Сулу и Лиланда так, словно увидел привидение: издал глухой нечленораздельный звук, и его взгляд заметался по стенам в поисках выхода. Потом он попытался было рвануться в сторону, но на его наручниках в тот же миг промелькнула тонкая голубая молния, и все его тело пронзила острая боль.

- Не пытайтесь вырваться, господин посол, - насмешливо произнес Аттал, поднимая голову от пульта. - Будет только хуже.

Хазан наградил его в ответ свирепым взглядом, а затем перевел его на Сулу.

- Ты... - с ненавистью прохрипел он. - Вернулась...

Но та даже не глянула на него, лишь кивнула Диону.

Оя посторонилась, а капитан с хмурым видом встал подле Сангара и принял от одного из охранников цепь от оков коменданта.

- Что, квейр, заделался моим надзирателем? - скривился тот в ухмылке. - Смотри, как бы тебе не пришлось пожалеть об этом.

Но Дион ничего не ответил на эту угрозу и только с тоской посмотрел на врата: поскорей бы добраться до Фейрана и сдать этого мерзавца тамошней страже.

Наконец все участники перехода были на месте, и Аттал подал знак: пора отправляться. Первыми в мерцающем тумане скрылись Сула и Лиланд, потом пошли Ута с Оей, а уже за ними, толкнув перед собой Хазана, в портал вошел Дион. Он ожидал увидеть описываемое Люридом внутреннее пространство, но едва успел сделать всего один шаг, как туман исчез, и неведомая сила рванула его куда-то вперед. Перед глазами промелькнула серая мгла и вспышки света, в ушах засвистел ветер, и уже в следующий миг Дион оказался в другом мире...

Часть вторая

Древний Зал Врат, одно из немногих мест, где встречали и провожали путешественников в иные миры, застыл в ожидании. Этот просторный круглый зал был настолько велик, что мог полностью вместить небольшой амфитеатр. Стройные полуколонны из светло-серого камня наполовину выступали из древних стен, устремлялись ввысь и поддерживали большой стеклянный купол, сквозь который виднелись неторопливо плывущие по голубому небу облака, озаренные золотистыми лучами клонящегося к закату солнца. Внизу, прямо под куполом, чуть ближе к северной стене зала, на широкой платформе стояли высокие и широкие врата. Они еще были закрыты, но на темном камне боковых столбов и перекладины то и дело появлялись светящиеся белым светом знаки - портал готов был открыться в любую секунду.

Вокруг всего зала, вдоль стен, где-то посередине между куполом и платформой, протянулась широкая галерея, на которой, между колоннами, стояли вооруженные до зубов стражники. Их оружие - большие, стреляющие бронебойными стрелами арбалеты и похожие на копья длинные жезлы, метающие огненные заряды - было направлено в сторону врат. А прямо напротив платформы, на южной стене зала, находился широкий балкон, где, внимательно следя за показаниями на большом и сложном пульте управления порталом, стояли три человека. Двое из них - серьезные молодые люди в синей униформе - не отрывали глаз от пульта, а третий - высокий пожилой мужчина-ульфинг с длинными седыми волосами и в темной мантии - хмуро смотрел то на врата, то на вооруженных стражников. Это был Улиас - главный хранитель врат.

Все было готово, ждали только условленного сигнала.

Улиас еще раз глянул на вооруженных людей, и его взгляд посуровел: надо было бы привести сюда еще парочку драконов. Так, на всякий случай. Излишняя осторожность никогда не помешает, когда имеешь дело с Сумрачными или Темными мирами. Никогда не знаешь, какая дрянь сунется в портал. И ведь главная проблема заключается в том, что и врата невозможно закрыть, когда сквозь них рвется слишком много тварей. За свою бытность хранителем врат Улиас пережил несколько попыток вторжения. По большей части они не имели особо серьезных последствий, но два из них могли вполне обернуться катастрофой. В одном случае сквозь врата прорвалась целая стая чудовищных тварей; оружие против них оказалось бессильно, твари прорвали линию обороны и вырвались за пределы здания, где находились врата. Они разлетелись во все стороны, нанесли ощутимый ущерб городу и окрестным землям, загубили немало жизней. Стражам пришлось порядочно погоняться за чудовищами и сражаться с ними чуть ли не врукопашную, но, в конце концов, им все же удалось их уничтожить. Правда, некоторым из хранителей пришлось заплатить за это собственной жизнью.

А вот во второй раз опасность пришла под видом трех, казалось бы, совершенно безобидных существ. Они были несчастны и гонимы, просили дать им убежище и поселить где-нибудь на юге. Их просьбу удовлетворили, но потом, совершенно случайно, стало известно, что эти существа являются распространителями смертоносной болезни, которая косила всех подряд. Но если одним обитателям Фейрана удавалось выстоять и выздороветь, то другие умирали в считанные дни. Сотни человек на юге погибли прежде, чем стражам удалось отыскать и уничтожить двоих существ; третьему удалось бежать и затеряться далеко в южных тропиках. Его обнаружили лишь через некоторое время, когда в Совет Хранителей пришло сообщение о том, что в небольшом южном городке вымерло почти все население. Когда стражи прибыли на место, то обнаружили полностью обезлюдевший город, где в живых остался лишь один старый, неизвестно как оказавшийся там гном, который своим топором и снес опасному существу голову. Так что - тут Улиас снова хмуро глянул на врата - командор Линдо не зря отдал последний приказ. Видать, слишком велика была опасность вторжения.

Хранитель врат покачал головой: он отлично представлял, с чем пришлось столкнуться стражам в Мар-Морионе. И вся эта история не нравилась ему с самого начала. От Темных Миров (даже если там есть проблески света) ничего хорошего ждать не приходиться...

Улиас хорошо знал всех, кто ушел в этот проклятый мир, и видел, как вернулась Сула. Он видел, как она плакала и рвалась назад, и хорошо помнил, как - впервые за долгие годы - у него дрожали руки и стоял в горле ком, когда он, исполняя приказ старейшин, запечатывал врата. Он помнил, как часто она приходила потом в этот зал - сначала одна, а потом вместе с дочкой; знал он и то, что произошло после. А сейчас... сейчас он ждет условленного сигнала.

Руки Улиаса лежали на пульте управления, он и его помощники были готовы впустить тех, кого они ждали. А впрочем, Сулу и ее спутников ждали не только они.

Внизу, у края платформы и ближе к выходу из зала (который находился справа от врат) стояла в ожидании небольшая группа людей. Дородная пожилая женщина с резным посохом в руке, одетая в темно-зеленое ниспадающее одеяние и белый широкий плащ, ее густые седые волосы уложены в высокую прическу, взгляд спокойный и проницательный - это леди Туна Вент, магистр Ордена Стражей, старейшина и глава Совета Хранителей. Рядом с ней стоит невысокий мужчина средних лет в элегантном черном костюме - Кастор Мирад, секретарь леди Вент. По обе стороны от врат расположились несколько вооруженных самым разнообразным оружием вояк, а прямо напротив с мрачным видом стоял их командир - Доран Ли. Это был высокий, темноволосый молодой мужчина в кожаной куртке и штанах, за голенища сапог заткнуты кинжалы, в заплечных ножнах меч. Скрестив руки на груди, командор Ли хмуро смотрел сквозь пустое пространство внутри врат - он беспокоился за Сулу. Он был давним другом Варгов и поэтому переживал и беспокоился за них, как за родных. Доран готов был последовать за Сулой, чтобы спасти Лиланда, помочь ей, но остался здесь. Она не позволила ему пойти за собой и не приняла его помощи - это было ее дело, ее месть.

Тут же, держась поближе к Дорану, стояла и Лив. Но кроме нее, леди Вент, Мирада и командора Ли с его воякам в зале находилось еще двое: невысокая рыжеволосая женщина в светло-зеленой мантии и высокий стройный мужчина в свободном сером одеянии, по лицу которого было совершенно невозможно определить его возраст. У этого человека были светлые, длинные волосы, и на первый взгляд, казалось, что ему не больше сорока лет, но, вглядевшись повнимательнее в его спокойное, с тонкими правильными чертами лицо и проницательные голубые глаза, становилось ясно, что он много-много старше.

При виде этих двоих хранитель врат покачал головой: если зовут мудрейшего лекаря-эльфа - Веджина и главную целительницу Ордена Стражей - Айвен, значит дело плохо.

Вдруг Улиас, который сохранял форму ульфинга, почувствовал, как слабо завибрировал под его руками пульт, уловил внутри врат слабое колебание воздуха, а в следующий миг по залу прокатился низкий гудящий звук - долгожданный сигнал был получен.

Воины на галерее вскинули оружие наизготовку, хранитель ударил по клавишам, вспыхнул свет, и портал открылся...

Дион и Оя с Утой были потрясены, они никогда не видели ничего подобного. Столько света, столько пространства! Да в этот огромный зал с легкостью вместился бы весь храм Эйтерн-Карта! Но уже в следующую минуту, когда первое впечатление немного отпустило его, Дион приметил стоящих на галерее стражников и понял, что к их приходу подготовились серьезно и основательно. Одно неверное движение - и от них и мокрого места не останется. Это было ясно даже Хазану, который поначалу тоже был ошеломлен увиденным, а позже, когда заметил нацеленное в его сторону оружие, заметно помрачнел. А в следующий миг Дион увидел, как один из встречающих - человек в кожаной одежде - подал знак, и пришельцев из Мар-Мориона обступили вооруженные охранники. Один из них молча взял у Диона цепь от оков коменданта, а тот, мысленно вздохнув с облегчением, поискал взглядом Сулу.

Она уже сошла с платформы, и ее окружили остальные встречающие. Лив стояла подле матери, а над Лиландом склонились миловидная рыжеволосая женщина и немного странный - как на взгляд Диона - человек в сером; их лица выражали сострадание, тревогу и негодование. Сула же стояла рядом и что-то говорила высокой, властного вида женщине с посохом. Дион видел, как та тепло приветствовала Сулу, потом, при взгляде на Лиланда, ее лицо посуровело, она повернула голову и бросила в сторону квейров и коменданта короткий, но проницательный взгляд. Еще раньше, едва увидев эту солидную серьезную даму, Дион без особого труда догадался, что это очень важная персона, представительница местной власти, и от ее взгляда он ощутил внутренний трепет, ему захотелось преклониться перед ней. Но вместе с тем эта седовласая женщина никоим образом не походила на Малиган, в ее глазах светилась мудрость и доброта, она была чем-то похожа на Уту. И Дион не сомневался, что, в отличие от него, они быстро найдут общий язык.

- Это леди Туна Вент - глава Совета Хранителей, - тихонько произнесла жрица, заметив направление его взгляда. - А те двое, - добавила она, кивнув в сторону носилок с Лиландом, - Веджин и Айвен - целители. Сула как-то говорила мне о них.

Дион в ответ понимающе кивнул.

А тем временем человек в сером, закончив вместе с напарницей беглый осмотр Лиланда, что-то коротко сказал Суле и Лив, и они все вместе, окружив носилки, быстро вышли из зала. Но на пороге высокого и широкого прохода, пропустив вперед остальных, Сула чуть задержалась и обернулась в сторону платформы. Она слегка кивнула командиру охранников, бросила на Диона, Уту и Ою прощальный взгляд, а потом тоже скрылась из виду.

Пожилая женщина и ее молчаливый невозмутимый спутник в черном направились к платформе. Они остановились на расстоянии трех-четырех шагов от нее, квейры почтительно поклонились, а вот Хазан даже не шелохнулся. К нему снова вернулся его надменный вид; он смотрел на все свысока, с вызовом, однако, когда громила-охранник дернул его за цепь от оков, ему все же пришлось склониться в вынужденном поклоне.

- Добро пожаловать в Срединный Мир, или иначе - Фейран, и столицу Западного Удела - Дивинград, - довольно холодно произнесла Туна Вент, глядя на квейров. Сангара она будто и не заметила. Но тот не собирался мириться с подобным положением.

- Я - Сангар Хазан. Советник-старейшина и комендант Эйтерн-Карта, - гордо заявил он, выступая вперед. - И я требую, чтобы со мной обращались согласно моему статусу! Я - представитель совета и посол Мар-Мориона.

Но леди Вент в ответ на это дерзкое заявление и бровью не повела. Она только смерила Хазана сверху вниз холодным презрительным взглядом и обратилась к командиру охранников:

- Командор Ли, избавьте нас пожалуйста от присутствия этого существа.

- С удовольствием, - ответил Ли и подал знак своим людям.

Хазан рассвирепел. Его лицо позеленело от злости, глаза налились кровью, но он все же сдержался и позволил охранникам увести себя, лишь процедил сквозь зубы какую-то угрозу. Дион, Оя и жрица остались наедине с леди Вент и ее спутником.

Когда коменданта увели, суровое лицо главы совета немного смягчилось. Туна Вент представила квейрам себя и своего секретаря, поблагодарила их за помощь, оказанную Суле, а потом сказала, что сейчас уже поздно и не время для решения важных дел.

- Совет хранителей соберется завтра утром, - говорила леди Вент, обращаясь к Диону, Уте и Ое. - Стражи рассмотрят собранные Сулой материалы по Эйтерн-Карту и преступлению, которое там свершилось, а так же выслушают вас и этого негодяя Хазана. - При упоминании коменданта на лице Туны Вент, на какое-то мгновение, отразилось отвращение, но затем она невозмутимо продолжила: - Мы не хотим быть пристрастными, и поэтому дадим право сказать свое слово каждому. Но я хочу предупредить вас, что дело Мар-Мориона не решится прямо завтра, на это уйдет несколько дней. Ведь, насколько я знаю, Совет Хранителей будет решать не только вопрос о предательстве и преступлении ваших советников, но и рассматривать вашу просьбу о переселении квейров в наш мир. Не так ли, госпожа Ута?

Глава совета устремила на жрицу и Диона проницательный взгляд.

- Да, - ответила Ута, выдержав этот взгляд, а Дион согласно кивнул:

"Надо же, - подумал он. - А в Тур-Иланте времени даром не теряли".

- Что ж, думаю, решение этого вопроса не займет много времени. Но вы должны знать, - тон леди Вент стал суровым, - что оно будет напрямую зависеть от результатов по делу Мар-Мориона. Вы знаете, ЧТО это означает для вас?

На минуту между собеседниками повисло тягостное молчание, а потом Ута, опустив глаза, тихо произнесла:

- Да, госпожа Вент, мы знаем, что это означает. Мы примем свою участь, какой бы она ни была.

Туна только сочувственно покачала головой и сказала:

-Мне очень жаль. А сейчас, - продолжила она, слегка улыбнувшись, - вам всем следует немного отдохнуть и хоть чуть-чуть освоиться в этом мире. Мой секретарь проводит вас к дому, где вы будете жить, пока ваша судьба не решится окончательно.

Произнеся эти слова, леди Вент простилась с квейрами и покинула Зал Врат.

- Прошу за мной, - вежливо произнес Кастор Мирад, жестом приглашая Диона, Уту и Ою следовать за собой.

Они вышли из зала и попали в широкий коридор с высоким сводчатым потолком, светлые стены которого были украшены пилястрами розового гранита и нишами с темными статуями внутри, и в котором было светло почти как днем, так как свет исходил от множества небольших светильников, искусно скрытых за резным карнизом. Коридор был довольно длинным: в стороны от него уходили боковые, но такие же широкие проходы; несколько раз квейры и их проводник проходили мимо высоких резных дверей, а мимо них самих то и дело проходили спешащие по своим делам люди в разноцветных мантиях. Пару раз мимо прошагали вооруженные стражники, и даже прошло несколько странного вида существ, у одного из которых за спиной были огромные перепончатые крылья, а другое было полупрозрачным, парило в воздухе и всем своим видом напоминало скорее привидение.

Но коридор вскоре кончился, и Мирад вывел своих спутников в просторный полукруглый холл, куда выходило еще два таких же широких коридора, а напротив находились высокие, широко распахнутые, окованные железом двустворчатые двери. По обе стороны от них, два снаружи и два изнутри, каменными изваяниями застыла на страже четверка воинов-великанов устрашающего вида, в доспехах, гребенчатых шлемах и с огромными алебардами в руках.

При виде столь грозных стражей - они явно не принадлежали к человеческому роду - квейры пришли в трепет, но Мирад сказал, что им нечего бояться, и, как ни в чем не бывало, повел их к дверям, за которыми их ждал другой мир.

Но Дион, его племянница и даже Ута не смогли войти в этот чудесный мир так, как им хотелось бы. Не успели они шагнуть и за порог, как золотые лучи клонящегося к закату солнца острыми, раскаленными иглами вонзились им в глаза, и они, закрыв лица руками, со стоном отпрянули назад в тень.

Многие поколения людей Мар-Мориона не видели света солнца. Всю жизнь они жили во мраке, их глаза привыкли к полутьме и тени; они привыкли видеть лишь колеблющийся, искусственный свет огня и светильников, отблески далеких зарниц и безрадостный тусклый свет скованного свинцовыми тучами неба на севере. Они разучились видеть солнечный свет.

Все это не укрылось от внимательного взгляда Кастора Мирада, он сокрушенно покачал головой и едва слышно произнес:

- Так я и знал... С вами все в порядке? - спросил он затем, встревожено вглядываясь в лица квейров.

- Да... все хорошо, - медленно ответил Дион. Он прекратил тереть глаза, отнял руки от лица и, часто моргая, оглянулся вокруг. Боль прошла, и к его облегчению сквозь слезы и туман окружающий мир снова стал приобретать четкие очертания. То же самое происходило с Оей и Утой.

Но Мирад сильно сомневался в том, что все хорошо. Он снова вгляделся в лица квейров - их глаза покраснели и сильно слезились, - потом со вздохом полез в карман и достал несколько пар солнцезащитных очков.

- Вот, наденьте, - сказал он, протягивая их квейрам. - Кажется, они вам понадобятся.

Дион, Оя и Ута молча последовали совету своего проводника, и только после этого все вышли на улицу.

Они оказались на огромной широкой террасе, откуда открывался потрясающий вид на заходящее солнце и на огромный, раскинувшийся на пологих холмах город, устремляющий в окрашенное предзакатным цветом небо свои высокие стройные башни, шпили и купола. Само же здание, где были врата, стояло на вершине высокого, окруженного лесом холма, который находился на некотором расстоянии от города. Но кроме увенчанного огромным куполом здания (оно называлось Дом Тысячи Миров), откуда Мирад вывел своих спутников, на холме было еще довольно много самых разнообразных построек. Справа устремлялась в небо высокая Сторожевая башня, подле нее разместились склад оружия и помещения для охраны, слева в похожем на небольшой замок здании находился Центр по Изучению и Налаживанию Контактов с Иными Мирами. В окружающем холм лесу виднелось несколько необычного вида построек, где в приближенных к условиям их естественного обитания жили существа из других миров, прибывшие в Фейран по каким-либо своим делам, а внутри самого холма, в больших пещерах, разместились хозяйственные и подсобные помещения. И все это было не просто беспорядочным нагромождением зданий - все было построено с умом, красиво и очень гармонично вписывалось в окружающий пейзаж.

Кастор Мирад с видимой гордостью коротко рассказал квейрам о Доме Тысячи Миров, но те слушали его вполуха, так как в непосредственной близости от них находилось нечто, что их крайне нервировало и пугало. Дело в том, что терраса, где они стояли, была не только смотровой, а и служила своего рода посадочной площадкой. На самом ее краю сидело несколько средних размеров драконов с необычными седлами на плечах; они поджидали своих хозяев, не обращали ни на кого внимания и, как бы играя, выпускали из пасти небольшие струи густого дыма или пламени. Тут же рядом другой дракон, несколько больше остальных и без седла, вполне мирно о чем-то беседовал(!) со стоящим напротив него человеком в темно-синей мантии. Кроме них на террасе стояло много воздушных катеров, две громоздкие, нагруженные тюками платформы, а так же несколько конных экипажей.

Заметив нервозность своих подопечных и бросаемые ими в сторону драконов беспокойные взгляды, Мирад поспешил их успокоить.

- Не бойтесь, - с ноткой снисходительности произнес он. - Это очень разумные и спокойные существа. Они очень давно сотрудничают со стражами и служат нам воздушным средством передвижения. А тот говорящий дракон - и вовсе принадлежит к расе существ в высшей степени разумных и рассудительных.

Но подобная характеристика не слишком-то успокоила пришельцев из Мар-Мориона, а Мирад, словно в насмешку, впрочем, совсем не желая кого-либо обидеть, лукаво улыбнулся и, сделав в сторону столь необычных средств передвижения широкий жест рукой, еще и спросил:

- На чем хотите поехать в город?

От перспективы путешествия на крылатых чудовищах квейры пришли в ужас, от полета на катере, памятуя свой печальный опыт полета на стальной птице, Дион и Оя тоже отказались, лишь запряженная буланой лошадкой повозка не вызывала никаких негативных эмоций.

- Хороший выбор, - одобрительно кивнул Мирад. - Сейчас темнеет поздно, и мы вполне сможем доехать до места дотемна. А заодно у вас будет время немного осмотреться по сторонам.

После этого все без долгих разговоров сели в коляску. Затем экипаж тронулся, неторопливо спустился по полого вьющейся вокруг холма мощеной дороге к его подножию и по широкой, обсаженной вековыми деревьями аллее направился к городу.

ГЛАВА 2.

Велик, необычен и прекрасен был чудный город Дивинград, столица Западного Удела, раскинувшийся на холмах по обеим берегам широкой полноводной реки Беловоды. Прямые мощеные улицы, красивые дома, дворцы, храмы, башни и купола перемежались с цветущими садами и зелеными парками. Можно было долго ехать по широким многолюдным улицам с домами, магазинами и лавками, а потом внезапно оказаться на тенистой аллее посреди парка, который больше напоминал небольшой лесок, где среди деревьев можно было увидеть пятнистых оленей и ланей, по ветвям прыгали белки, а из придорожных кустов на дорогу мог запросто выпрыгнуть заяц или выйти енот. Здесь было много оврагов с перекинутыми через них каменными мостиками, по дну которых весело журчали ручьи. Иногда прямо посреди леса встречались причудливые нагромождения скал, а в просветах между деревьями мелькали уютно пристроившиеся на поляне у ручья или на берегу живописного озера деревянный домик или небольшой замок.

Пришельцы из Мар-Мориона были несказанно удивлены всем увиденным, ведь по их представлениям город - это огромное скопление каменных домов, людей и транспорта. А здесь, в Дивинграде, сперва даже и не поймешь, где тут город, а где лес. Что же касается средств передвижения, то драконы и воздушные катера старались летать повыше над крышами домов, а по улицам и дорогам люди передвигались либо пешком или верхом и в экипажах, либо ездили на двухколесных устройствах, называемых скутерами. Все это было очень странно для Диона, и он спросил об этом своего провожатого.

- Видите ли, капитан Даг, - произнес в ответ Мирад, обращаясь, впрочем, не только к Диону, а и к Уте с Оей, - мне вполне понятно ваше удивление. Но дело в том, - размеренно говорил он дальше, - что, кроме людей, в нашем мире живет очень много других, самых разнообразных существ, которые с уважением относятся к окружающей природе. Одни из них жили здесь задолго до нашего появления, а потом ушли; другие остались и научили нас жить в гармонии с окружающим миром - не господствовать над ним, а сотрудничать, уважать его. Древние существа оставили нам также довольно несложные и необременительные - если хорошенько вдуматься них - законы и правила, соблюдение которых поддерживает равновесие в нашем мире. О, конечно, - улыбнулся ученый секретарь, - большие города, как понимаете их вы, есть и у нас. Но, как правило, они находятся там, где природные условия не так благоприятны, как здесь, и где поэтому они являются сосредоточием жизни и цивилизации в той местности. А так, большинство городов Фейрана в той или иной степени похожи на Дивинград.

- Но как вам это удается? - спросила Ута.

- Все это не так сложно, как может показаться в начале, - ответил Мирад и продолжил: - Чтобы не пускаться в долгие разговоры, приведу вам один пример. Один состоятельный человек решил построить небольшую фабрику по производству красок и для этой цели выбрал симпатичное местечко с рощицей на берегу ручья. Все бы ничего, да в этом месте издавна жили несколько нимф и лесовик, и поэтому что-либо строить там никому раньше и в голову не приходило. Связываться с лесовиком и нимфами дело хлопотное, но наш богач был человек решительный и упрямый: несмотря на предупреждения, он не совсем честно раздобыл разрешение на строительство и начал стройку. Но не прошло и нескольких дней, как рабочие стали жаловаться, что работа идет из рук вон плохо, произошло несколько несчастных случаев, а у богача внезапно заболели жена и ребенок. Он быстро смекнул, чьих рук это дело и, смирив свою гордыню, опасаясь за жизнь близких, пошел на поклон к лесным обитателям, просить у них прощения. Те смилостивились и даже указали упрямцу более подходящее место для строительства - заросший травой пустырь, на который ни у кого не было никаких притязаний. А позже они еще и благословили новостройку, и теперь этот человек и его фабрика процветают. Так что у нас - хочешь ты того или нет - приходиться соблюдать определенные правила, - слегка улыбаясь, закончил Мирад.

Его спутники задумались, и повисла тишина. Под мерный цокот копыт экипаж выехал на тихую зеленую улочку с аккуратными, крытыми красной черепицей двухэтажными домами, а потом мимо пронесся парень на скутере, и Дион, проводив его взглядом, спросил:

- Но как же вам удается совмещать бережное отношение к природе, магию и технологию? Как удается сохранять равновесие.

- Само соседство магии и технологии, да плюс еще некоторые особенности, способствует этому, - ответил Мирад и, заметив недоумевающие взгляды своих собеседников, пояснил: - Вот например. Зачем чародею, который по своему желанию может запросто телепортироваться, то есть перенестись куда угодно, машина? Она ему совершенно не нужна. Да и потом, некоторые обитатели нашего мира сами обладают крыльями и отлично летают. Или насчет света и энергии, - говорил дальше секретарь, кивая в сторону как раз зажигающихся вдоль улицы ярких фонарей. - Зачем нам строить громоздкую и уродливую электростанцию, если многим по-прежнему нравиться использовать огонь и другие безвредные горючие вещества, а большинство повсеместно использует энергетические кристаллы (секрет их изготовления отрыли нам Древние), и которые может подзарядить любой, мало-мальски владеющий колдовской силой, волшебник. И все же мы не стоим на месте. Многие вещи были изобретены в Фейране, многие - привезены из других миров. Но, - тут тон Мирада стал серьезным, - все эти открытия и изобретения требуют очень осторожного и дальновидного подхода. У нас даже есть Комитет, рассматривающий полезность тех или иных технологий: их необходимость, принесут ли они пользу или вред.

- Но все это звучит как-то... ограничивающе, - медленно произнесла Ута.

- Я понимаю, что вы хотите сказать, - кивнул Мирад, - контроль, ограничение научной и творческой мысли... Но нельзя забывать, что у нас есть врата и мы можем путешествовать по многим мирам. Мы можем заглянуть в миры, где рассматриваемые нами технологии получили широкое развитие, и воочию убедиться в их пользе. И уж поверьте, очень часто ничего хорошего из этого не выходит. Я лично побывал в мире, где люди чуть ли не преклоняются перед наукой и техническим прогрессом, но особого счастья им это не приносит. Они создают ужасное оружие и воюют между собой; в погоне за прибылью они часто используют свои изобретения не по назначению; рвутся к еще большим достижениям, но при этом теряют способность радоваться простой жизни, забывают о своих душах. Я знаю один мир, - печально говорил Мирад, - где люди полетели к звездам и встретили там других разумных существ. Но потом, узнав, что где-то во вселенной существует раса завоевателей миров, их охватил страх, и они вернулись на родную планету. Их охватила настоящая мания преследования, во всех непохожих на себя созданиях они стали видеть врагов. Они окружили свою планету мощными защитными системами, превратив ее в неприступную крепость. Но однажды, то ли в результате борьбы за власть, то ли кто-то где-то ошибся и нажал не на ту кнопку, все это оружие обратилось против самой планеты и обрушило на нее всю свою мощь. Произошла ужасающая катастрофа: океаны вышли из берегов, разрушительные землетрясения стерли с лица земли огромные города, и вся цивилизация была отброшена назад, чуть ли не на уровень каменного века. Теперь люди этого мира готовы любому горло перегрызть из-за клочка плодородной земли, чистого источника и даже груды металлолома, - закончил свой невеселый рассказ секретарь.

В экипаже воцарилось молчание, квейры задумались. Дион был благодарен Мираду за его тактичность, ведь, в качестве еще одного разрушенного мира, он вполне мог привести и Мар-Морион. "Может быть, если бы у нас были такие порядки, как здесь, - невесело размышлял Дион. - Если бы правители Ки-Дильмуна прислушались к голосу разума и были бы более дальновидны, тогда, может быть, все было бы иначе..."

На город опускалась ночь, всюду зажигались огни. Миновав большую, ярко освещенную огнями, многолюдную площадь, экипаж свернул на тихую улочку и остановился напротив белого двухэтажного дома с деревянными, украшенными цветами балконами. На широком, освещенном ажурным фонарем крыльце стояла высокая молодая женщина в элегантном светлом платье.

- Это - Ханна Ли, - представил ее Мирад, когда все поднялись на крыльцо. - Она хозяйка этой небольшой гостиницы и супруга уже знакомого вам командора Ли.

Дион вежливо поздоровался и с интересом взглянул на женщину: спокойное миловидное лицо с тонкими чертами, светлые волнистые волосы и красивые голубые глаза - она сразу понравилась ему, но его все же насторожило то, что она жена командора. С ними обращаются вежливо, как и полагается с посланниками и гостями, но все равно держат ухо востро. А чего, собственно, он ожидал?

Очевидно, Ханна каким-то образом почувствовала настроение, в котором пребывали в этот момент квейры.

- Будьте здесь как дома и ничего не бойтесь, - мягко произнесла она, когда они все уже вошли в дом и оказались в просторном и уютном холле. - Здесь тихо, постояльцев пока немного, да они и не любопытны. Это место выбрано только потому, чтобы избавить вас от излишнего беспокойства и поближе к зданию, где будет заседать совет. Оно за углом, на площади.

- Да, - подтвердил Мирад, а затем добавил: - Что же касается вашей безопасности, то это поручено командору Ли и его людям. Это одни из лучших наших стражей-хранителей.

Эти объяснения немного успокоили квейров, но не окончательно.

"Интересно, ульфинг ты или нет?" - подумал Дион, глядя на хозяйку гостиницы. Но ответа на этот мысленный вопрос он так и не получил.

После этого Мирад предупредил, что позже к ним зайдет посланный старейшинами человек, и что квейры должны дать ему то, что он у них попросит, потом откланялся и уехал.

Темный бархат неба был усыпан звездами, ярко сиял серп растущей луны. Легкий приятный ветерок шевелил листву, из сада доносился аромат ночных цветов. С площади, как бы издалека, слышались голоса людей и тихая мелодичная музыка. Дион с Оей стояли в комнате подле открытого окна, полной грудью вдыхали чистый ночной воздух и потрясенно смотрели на небо, звезды и луну. Они никогда не видели ничего подобного.

* * *

Они были дома...

Не совсем, правда, но дома. И Веджин... Старый друг Веджин... На этот раз тебе придется провозиться со мной гораздо дольше...

- Да уж, придется, - ответил вслух Веджин и усмехнулся. Как и большинство эльфов-целителей он мог слышать мысли других, только ощущал он их немного иначе чем люди, имевшие тот же дар.

Из Зала Врат Веджин и Айвен быстро доставили Варгов в Дом Жизни - светлое здание посреди парка на берегу реки, где лекари и целители врачевали тела и души. Там Лиланда поместили в небольшую, уютную палату с окнами на реку, переодели в чистую рубаху, и лекарь еще раз, более тщательно осмотрел его. Сула и Лив сидели на стульях по другую сторону кровати и в волнении и тревожном ожидании наблюдали за Веджином. Айвен молча стояла за ним - скоро придет ее время.

Веджин бережно обвязал голову Лиланда повязкой, скрывающей его сожженные ядом глаза, и покачал головой; он не сомневался, что скоро ульфинг начнет быстро поправляться, но вот его глаза беспокоили его серьезно. Лекарь-эльф не был уверен, что, при всем их старании, им удастся восстановить их полностью. Хотя... кое-что можно было попробовать. Но все это будет потом...

- Сула, - негромко обратился к ней Веджин, - сейчас Айвен даст Лиланду немного жизненной энергии, чтобы он вырвался из мертвого оцепенения и пришел в себя. Больше нельзя - он слишком слаб, и более сильный поток жизненной силы его просто убьет. Его силы должны восстанавливаться постепенно.

- Я понимаю, - тихо ответила Сула и взяла мужа за руку; Лив придвинулась вплотную к матери и обняла ее рукой за талию.

Все их помыслы и взоры были устремлены сейчас к тому, кто были им дорог.

Веджин пропустил вперед Айвен. Та присела на край кровати, возложила тонкие изящные руки на грудь Лиланда, затем прикрыла глаза и сосредоточилась. И не успело пройти и минуты, как от ее ладоней стало исходить слабое золотое сияние. С каждой секундой оно становилось все ярче и ярче, а потом, постепенно, словно впитывающаяся в песок вода, стало уходить в неподвижное тело ульфинга...

Он менялся прямо на глазах. Сула и Лив чувствовали, как разрушалось и уходило прочь подобное смерти оцепенение, сердце забилось чаще, быстрее бежала по жилам кровь. Кожа Лиланда утратила пугающую серость и полупрозрачность и приобрела более естественный цвет, морщины на лице разгладились, тело будто наполнилось жизнью - теперь на кровати лежал не живой мертвец, а сильно истощенный молодой мужчина.

Внезапно Лиланд глубоко вздохнул, глухо застонал, немного приподнялся и снова откинулся на подушку. Айвен убрала руки.

Несколько секунд никто не двигался и не издавал ни звука. А потом...

- Сула... Лив, - тихо произнес Лиланд, поворачивая голову к жене и дочери. Затем он потянул к себе руку жены и добавил: - Я вернулся...

- Я знаю, - улыбнулась сквозь слезы Сула и сжала его ладонь.

Лив всхлипнула, громко шмыгнула носом, потом отпустила мать и подошла ближе к отцу.

Лиланд перевел невидящий взор на нее. Он не видел ее, но чувствовал, что она рядом, слышал ее дыхание и как часто бьется в ее груди сердечко, чувствовал ее запах. Он протянул вперед руку и дрожащими пальцами впервые прикоснулся к ее личику.

- Ты такая красивая, мой маленький ангел-хранитель... - растроганно произнес Лиланд, ласково проводя пальцем с длинным ногтем по щеке дочери. - Не плачь, теперь все будет хорошо, - добавил он, отирая с ее щеки слезы.

Но Лив только всхлипнула еще громче, а потом внезапно бросилась отцу на грудь и обняла его шею руками. От такого проявления чувств Лиланд поначалу немного опешил, но потом на него будто снизошло умиротворение: он молча провел рукой по светлым мягким волосам дочери, приобнял ее слегка вздрагивающие плечи и снова сжал в руке ладонь жены.

По лицу Сулы текли слезы, но она улыбалась и с любовью смотрела на тех, кто был ей дорог. Они понимали друг друга без слов. Да и никаких слов не хватило бы, чтобы выразить то, что они сейчас чувствовали. Они знали, что это далеко не конец, что впереди еще много испытаний, но все это было сейчас не так уж и важно...

- Айвен, Веджин, спасибо вам, - негромко произнес Лиланд некоторое время спустя, обращаясь к целителям.

Айвен в ответ мягко улыбнулась, а Веджин ответил:

- Да не за что. То, что ты жив, скорее, даже и не наша заслуга. - Потом он лукаво улыбнулся и предупредил: - Но я с тобой еще встречусь.

И оба целителя удалились.

Покинув палату, Веджин с Айвен вышли в освещенный приглушенным светом нескольких светильников коридор, где в этот поздний час почти никого не было. Только у стены, на резной скамье, сидели двое, одетых в черные одежды стариков: высокая худая женщина с потухшим взором и каким-то застывшим, словно мертвым лицом, и глубокий, согбенный, угрюмый старик с клюкой. Эти двое сидели совершенно неподвижно, но, едва Веджин и Айвен вышли в коридор, как они встрепенулись и окликнули их.

Целители подошли к старикам и почтительно поклонились.

- Вам не надо было приходить, - сказал Веджин. - Я бы сам пришел к вам.

- Спасибо за заботу, Веджин, - поблагодарила его женщина. - Но мы и так слишком засиделись наедине со своим горем, вспоминая тех, кого уже не вернешь.

- Мы пришли отдать дань уважения живым, - глухо добавил старик.

Женщина бросила взгляд в сторону двери, за которой остались Варги, потом внимательно посмотрела на Веджина с Айвен и тихо спросила:

- Как он?

Эльф и целительница промолчали.

Старик тяжело вздохнул, а женщина прикрыла глаза и после недолгой паузы коротко произнесла:

- Мы будем молиться за них.

После этого старики собрались уходить, и Айвен вызвалась их проводить.

Глядя им вслед, Веджин покачал головой. Они с Айвен могли бы помочь этим двоим: придать новые силы, продлить им жизнь, но они сами не хотели этого. Слишком много они потеряли, жизнь давно утратила для них смысл. Лишь одно желание удерживало их в этом мире - увидеть гибель и падение тех, кто стал причиной их горя.

Веджин в задумчивости постоял еще несколько секунд, потом повернулся и направился к своему кабинету. Ему надо было еще кое-что обдумать и проверить в старых записях. А еще надо будет навестить Кирана...

ГЛАВА 3.

Рано утром Кастор Мирад, как и обещал, зашел за уже ожидавшими его квейрами. Они вышли из гостиницы, свернули за угол и, пройдя еще почти безлюдную в этот ранний час площадь, подошли к Сенату - большому, красивому, трехэтажному зданию из светло-коричневого камня, где проходили заседания старейшин, и где для решения важных вопросов собирались представители самых разных народов Фейрана. По фасаду этого величественного сооружения тянулись стройные ряды высоких, украшенных витражами, стрельчатых окон и арок; портал, к которому вели широкие ступени, тоже украшала ажурная арка с высокими стройными колоннами с резными капителями. Крыша здания щетинилась островерхими башенками, шпилями и прочими декоративными элементами, а позади него в небо устремлялась огромная, но при этом изящная и стройная, высокая башня со стрельчатыми окнами и острым шпилем.

Взойдя по ступеням и пройдя сквозь высокие двери, Мирад и его спутники оказались в огромном холле. Его высокий, расписанный под звездное небо свод уходил ввысь, вдоль боковых стен протянулись ряды колонн из зеленоватого зернистого камня, между которыми виднелись другие двери и стояли на постаментах красивые статуи, изображающие тех или иных обитателей Фейрана, на уровне второго и третьего этажей протянулись украшенные арками и резными колоннами галереи. Посреди зала находился большой фонтан с чистейшей водой, посреди которого возвышалась великолепная бронзовая статуя воина-ульфинга в погнутых и разбитых доспехах, пронзающего копьем извивающегося у его ног монстра. Причем насколько был прекрасен воин-победитель, настолько было страшно и отвратительно поверженное им чудовище, от одного его вида становилось жутко.

- Какой страшный, - негромко произнесла Оя, с ужасом глядя на бронзовое чудище.

Квейры стояли напротив статуи и могли в полной мере оценить ее красоту и великолепие всего зала, так как лившийся откуда-то сверху дневной свет был мягким, приглушенным, и они смогли снять солнцезащитные очки.

- Кто это? - спросила Ута, заворожено глядя на статую.

- Это Урхаг - легендарный воин-страж, - ответил Мирад и тут же добавил: - Но эта статуя скорее символ борьбы сил света против тьмы.

После этого ученый секретарь повел своих спутников дальше, к широкой мраморной лестнице, что находилась позади фонтана и вела на галерею второго этажа. Они поднялись по ней, прошли по широкому коридору к еще одним высоким двустворчатым дверям, за которыми оказался большой лифт, мигом вознесший их чуть ли не на самый верх башни. А уже в следующую минуту Мирад вводил своих подопечных в Поднебесный Чертог - полукруглый зал на самом верхнем уровне большой башни, где собирался Совет Старейшин. Из высоких, со сложным переплетом, окон открывался потрясающий вид на город и окружавшие его сады поля, горы и леса. Напротив входа, в центре зала, под окнами полукругом размещалось двенадцать шестиугольных каменных платформ: на десяти из них стояли резные кресла с высокими спинками, на одной что-то вроде каменного табурета, а еще одна была пуста. Напротив же платформ, на некотором расстоянии от них, располагались разделенные центральным проходом ряды деревянных скамей, на которых уже сидело довольно много людей и других созданий самого важного и серьезного вида. Это были сенаторы, представители местных властей, послы соседних королевств и земель, начальники нескольких воеводств. Кроме этого, между рядами и платформами, чуть слева от них, стояло еще одно кресло. Вход в зал охраняли вооруженные стражники, под окнами у платформ стояли служители в простых коричневых одеждах и распорядитель - высокий, солидного вида человек с окладистой бородой, в темной мантии и с посохом, а в стороне от рядов расположилось несколько писарей и пара газетчиков.

Обменявшись короткими приветствиями с некоторыми из присутствующих, Мирад провел своих спутников вперед и усадил их на предназначенные для них места в первом ряду.

- В этот раз заседание закрытое, и поэтому народу не так много, - сказал Мирад, садясь слева от Диона и кивая на пустые задние ряды. - Тринадцать лет назад вопрос о вашем переселении в Фейран уже почти решился, но позже, когда стало известно об участи посланников, все это вызвало волну общественного негодования. И поэтому сейчас, учитывая некоторые обстоятельства дела, старейшины не хотят лишнего шума. Да и вам, я думаю, это ни к чему.

- Да уж, - пробормотал Дион. Он уже успел заметить бросаемые в их сторону косые и довольно неприязненные взгляды.

А потом под тихий негодующий ропот в зал, в сопровождении охранников под предводительством Дорана Ли, ввели коменданта Хазана, которого без лишних церемоний тоже посадили в первый ряд справа от квейров, правда на некотором расстоянии от них. Выглядел Сангар жутко, но по-прежнему сохранял надменный вид, а своих бывших попутчиков и Уту не удостоил и взглядом. Впрочем, те тоже были не в восторге от его присутствия.

Но вот распорядитель вышел на середину зала, громко ударил посохом о каменные плиты пола и громогласно провозгласил:

- Главный тиун Западного Удела, страж и хранитель закона и справедливости - судья Гарольд Лекс!

Двери отворились, и в зал вошел высокий, худощавый мужчина средних лет в черной мантии. Он спокойно прошел между рядами, вышел на середину зала, легким поклоном поприветствовал публику и сел в отдельно стоящее кресло. Затем распорядитель подал знак служителям, и те открыли большое центральное окно.

По залу снова пронесся гулкий звук от удара посохом, и распорядитель провозгласил снова:

- Приветствуйте Совет Старешин-Хранителей!

И в Поднебесный Чертог вошли двенадцать старейшин.

Они были такими разными. Их облик поверг квейров и даже Хазана в благоговейный трепет и страх. Ибо людьми были только трое из них: уже знакомая квейрам леди Туна Вент - магистр Ордена Стражей, высокий темнокожий человек по имени Дакка - воин-страж и чародей с юга, и Арслан Хан - пожилой ученый маг с Востока. А вот остальные... Приземистый, коренастый человек с длинной седой бородой и хмурым лицом - гном Галар. Одетая в темную мантию, очень высокая и широкая в плечах женщина с зеленоватой кожей и длинными седыми волосами - Рэйна, Старейшая Мать кланов северных троллей. Невероятно прекрасная, обладающая неземной грацией и завернутая в серебристый плащ, Феа Аэлин - принцесса эльфов с Западного Материка. Высокий, похожий на ульфинга, мужчина в сером ниспадающем одеянии, с заостренными ушами и удлиненными зелеными ногтями, по лицу которого совершенно невозможно определить его возраст - скоге Диамар из восточных лесов. Очень красивая, среднего роста молодая женщина с бледной кожей, влажными голубоватыми волосами и огромными голубыми глазами, тело которой было наполовину завернуто в мокрую ткань - Селена Таласса, сирена, представительница народов вод. Был среди старейшин и ульфинг - седой, закаленный в боях воин с темными проницательными глазами, в блестящей кольчуге и с мечом в ножнах - Бран Грейхайр, рыцарь Ордена Стражей.

Но были среди старейшин еще двое, которые вообще не вошли, а влетели в зал через широко распахнутое окно, и чей облик уже сам по себе повергал в трепет кого угодно. То были: Кара - средних размеров дракониха с блестящей черной чешуей и большими золотыми глазами на треугольной, чуть вытянутой морде и Джайн Стальные Крылья - серокожий горгул-великан с большими черными крыльями, одетый в звериную шкуру. Его длинная темная грива густых волос ниспадала на могучие плечи, лицо с грубыми чертами было довольно мрачно, но в темных, глубоко посаженных, глазах отражался недюжинный ум и - как и у всех старейшин - мудрость прожитых веков.

Но вот все старейшины заняли свои места, дракон и горгул сложили крылья и устроились на пустой платформе и каменном табурете, и судья Лекс объявил заседание Совета Старейшин открытым. Затем он коротко напомнил, по какому поводу и для решения каких вопросов они все здесь собрались, и с разрешения совета предоставил первое слово коменданту Хазану.

Сангар Хазан поднялся со своего места, расправил плечи, с самым гордым и важным видом объявил о своем посольском звании, а затем произнес напыщенно-героическую речь о борьбе Эйтерн-Карта против сил тьмы (которую ему, как предположил Дион, наверняка помогла составить Малиган). Он прочувственно говорил о погруженном во мрак мире, о чудовищах и демонах, о героизме жителей крепости и об их стремлении сохранить хоть что-нибудь от памяти и традиций Великого Ки-Дильмуна. Он даже признал, что, да, возможно, они и совершили ошибку. Но разве та трудная и безвыходная ситуация, в которой они оказались не по своей воле, не может служить им хоть каким-то оправданием? В тяжелые времена приходиться принимать трудные решения. Ради выживания, ради блага многих всегда приходится чем-то жертвовать. Люди Мар-Мориона ведут беспощадную войну с силами зла, а в такой войне жертвы - неизбежны...

А в конце своей речи, смиренно и покаянно склонив голову, Хазан попросил высокородных и мудрейших старейшин о понимании и милосердии.

Но как ни старался комендант, его героическая речь и раскаяние, которое никак не вязалось с его видом, мало кого тронули. По рядам прокатился тихий негодующий ропот. Старейшины молча смотрели на стоящего перед ними Хазана - их лица были холоднее льда.

- Ты просишь нас о милосердии и говоришь о жертвах, - хриплым голосом медленно заговорил наконец Бран Грейхайр, мрачно глядя на коменданта. - Мы знаем, что значат такие жертвы. Мой народ знает... - Тут старейшина ненадолго умолк, а потом снова заговорил: - Когда-то, очень давно, одно Светлое Создание пожертвовало собой ради своего народа, чтобы уберечь его от полного уничтожения и дать ему силы для нового возрождения. Но то была оправданная жертва; светлое божество знало, на что идет и каковы будут последствия. Тогда как вы, - загремел Грейхайр, подаваясь вперед, - просто загубили живые души! Души тех, кто готов был открыть вам путь к спасению! И сделали вы это не ради блага или высоких побуждений, а ради себя и своих корыстных целей.

Хазан весь переменился в лице и хотел было ответить на эти слова, но от убийственного взгляда, которым одарили его ульфинг, дракон и горгул, отшатнулся назад и молча сел на место.

Затем старейшины предоставили слово Уте.

И жрица спокойно, без лишнего пафоса и надрыва, рассказала об истории и жизни Тур-Иланта и Эйтерн-Карта. Она говорила об их жителях, о Совете семи и советниках, о Таките, Люриде и зелье, об изгнанниках и своем пути в Тур-Илант, о приходе туда Сулы. А в конце, с низким поклоном, попросила старейшин принять илантов в Фейран.

Старейшины выслушали Уту с вниманием и сочувствием, задали несколько вопросов, а после, когда она опустилась на свое место, настал черед Диона Дага.

Он встал, поклонился старейшинам, к необычному облику которых уже успел немного привыкнуть, и начал свой рассказ. Он говорил обо всем правдиво и без прикрас, как и обещал когда-то Люриду-Суле; говорил негромко, как-то устало, но его все слышали. Дион рассказал о своей жизни в городе-крепости, о советниках, посланниках и Таките, о том, как они стали квейрами и что за этим последовало; рассказал о гибели брата, его жены и Такиты, о том, что творилось в крепости после пропажи "источника" и о своем путешествии в Тур-Илант. Он ответил на все, заданные старейшинами вопросы, а в конце своего печального рассказа, по примеру Уты, замолвил несколько слов за обитателей Эйтерн-Карта. А впрочем, он не очень-то и надеялся на свое заступничество.

На некоторое время в Поднебесном Чертоге воцарилась тишина. Было только слышно, как скрипят перьями и шелестят бумагами писари да газетчики. Потом старейшины обменялись между собой и судьей несколькими, едва слышными фразами, и Гарольд Лекс обратился к Хазану.

- Правда ли то, что мы сейчас услышали? - спросил он.

- Что-то - да, а что-то - нет, - не моргнув глазом, ответил комендант.

- Понятно, - негромко, как бы про себя, произнес судья, бросив на Хазана внимательный взгляд. Затем он повернулся к старейшинам и подал знак леди Вент.

Та встала, спустилась с платформы, где стояло ее кресло, и вышла на середину зала.

- Уважаемые старейшины, почтенные господа, - обратилась она к своим коллегам и к залу, - сегодня мы услышали три печальных и трагичных рассказа о Мар-Морионе, жизни и борьбе его людей против сил зла, и гибели стражей. Но у вас может возникнуть вполне закономерный вопрос: а правда ли то, что мы здесь услышали? Тем более, что сами господа посланники, - при этом леди Вент бросила короткий взгляд на Хазана и квейров, - не совсем согласны друг с другом. Где доказательства, свидетельствующие об истинности их слов? - спросила она и, выдержав небольшую паузу, сама же и ответила: - Они здесь.

Леди Вент сделала знак служителю, и тот поднес ей раскрытую шкатулку, в которой рядами лежали круглые полупрозрачные кристаллы; точно такие же, как и тот, что показывала Диону Сула в Тур-Иланте. Магистр Ордена Стражей взяла один кристалл и сказала:

- В этих всевидящих кристаллах записана вся информация по Мар-Мориону и интересующим нас сегодня вопросам. Одни из этих записей были сделаны еще отрядом командора Линдо и хранились в архиве нашего Ордена, другие - записаны целителями Дома Жизни, а третьи - предоставлены нам одним из самых доблестных воинов-стражей - Сулой Варг. Эти записи позволят нам всем воочию увидеть то, о чем поведали нам посланники Тур-Иланта и Эйтерн-Карта, а также послужат надежным доказательством истинности их слов.

И после этого Туна Вент активировала первый кристалл.

Вспыхнул полупрозрачный экран, и в Поднебесном Чертоге будто ожили события последних тринадцати лет.

Дион, Оя и Ута впервые увидели свой мир и Эйтерн-Карт со стороны, чужими глазами. Они увидели стражей-посланников и построенные ими врата; как живую, увидели Такиту и то роковое нападение вампиров, покусанных ими Малиган и Сангара; Дион вновь увидел брата и его жену. А потом квейры увидели начало того страшного боя перед самым взрывом врат, когда погибли посланники; увидели обожженного и умирающего Люрида, который, лежа на больничной койке, прерывисто и задыхаясь рассказывал о гибели своей матери и о том, что творится в Эйтерн-Карте; увидели уходящих в Мар-Морион Сулу и Лив. Они увидели, как те пришли в крепость илантов, и как потом, уже в обличии Люрида, Сула пришла в город-крепость. Дион снова увидел мрачные башни крепости, ее изможденных, с фанатичным блеском в глазах жителей; увидел оскверненный храм, себя, советников, нападения демонов; снова услышал и увидел победные речи и церемонии принятия "священного эликсира", которые теперь, когда он знал правду, показались ему настолько отвратительны, что ему стало плохо. Потом он снова увидел ту самую запись, которую видел в Тур-Иланте; снова услышал глухой голос Сулы и увидел полумертвого Лиланда...

Полупрозрачный экран погас, и в зале воцарилась мертвая, гнетущая тишина. Продемонстрированные записи произвели на всех настолько тягостное впечатление, что, казалось, будто свет дня за окном померк, а в воздухе вокруг витает что-то смутное, тревожное...

В абсолютной тишине леди Вент положила последний кристалл в шкатулку, легким кивком поблагодарила служителя, и они оба бесшумно вернулись на свои места. Любые комментарии были излишни.

И тут взорвался комендант Хазан.

- Это все ложь! Подделка! Колдовство! - яростно вскричал он, вскакивая со своего места и с ненавистью глядя на леди Вент и прочих старейшин. - И почему я не вижу здесь Варгов?! - выкрикнул затем Сангар. - Почему я не вижу тех, кто бросает мне обвинение?!

- Сядьте и замолчите, комендант Хазан!!! - громовым голосом загремел внезапно хранитель Грейхайр, пронзая коменданта убийственным взглядом. - Да будет вам известно, - продолжил он уже более спокойно, - что записи во всевидящих кристаллах невозможно подделать - они видят и записывают только то, что происходит на самом деле. Что же касается Варгов, то, благодаря вашим же стараниям, они не могут здесь присутствовать. Да мы и не желаем лишний раз тревожить их. Но уверяю, придет время, и вы их непременно увидите, - с угрозой пообещал Грейхайр.

Едва сдерживая клокочущую в нем ярость, Хазан собрался было бросить в ответ какую-нибудь гневную фразу, но под сумрачным взглядом драконихи и горгула вынужден был отступить и сесть на место. Он лишь угрюмо глянул на старейшин и едва слышно процедил сквозь зубы какое-то ругательство.

Со стороны зрителей снова послышался негодующий ропот, но Гарольд Лекс призвал всех к спокойствию, и невозмутимо обратился к старейшинам:

- Что вы скажете насчет увиденного и услышанного, уважаемые хранители?

Последовала недолгая пауза, во время которой старейшины обменялись молчаливыми взглядами, после чего величественная троллина Рэйна с печалью в голосе произнесла:

- Страшные и печальные вещи увидели и узнали мы сегодня. Мы видели то, что достойно похвалы, и то, чего нельзя оставить без возмездия и наказания. Но невиновные не должны пострадать. Это дело требует мудрого решения.

Троллина ненадолго умолкла, а потом обратилась к квейрам:

- Ваше противостояние злу достойно уважения, вы храбрые и мужественные люди. Вы просите об убежище и хотите переселиться в наш мир, но... нас мучают сомнения. Нам понятна сущность квейров - как вы себя называете - и мы не против того, чтобы рассмотреть вопрос о вашем переселении в Фейран. Но вы, капитан Даг, - Рэйна устремила проницательный взгляд на Диона, - просите за обитателей Эйтерн-Карта. Вы просите за тех, в ком живет дьявольская сущность, и кто годами скрывал ее, принимая кровь живых.

- Но они не знали. Советники все скрывали, ничего не говорили, - попытался возразить Дион.

- Это слабое оправдание, - покачала головой Рэйна и строго добавила: - Мы не можем допустить, чтобы в наш мир проникло несколько сот потенциальных вампиров. Пока жители Эйтерн-Карта не станут квейрами - путь в Фейран для них закрыт.

- А если отправить их к носферату? - предложил вдруг старейшина Галар.

- Из этого ничего не выйдет, - возразил ему ученый маг Арслан Хан. - Носферату никогда не согласятся принять мар-морионцев, - говорил он далее. - Они истинные, высшие и прирожденные вампиры, обладающие немалой колдовской силой, настоящие аристократы в своем роде. Носферату могут превращать людей в себе подобных, но на это должны быть очень веские причины: между носферату и обращаемым должны быть какие-либо тесные связи или отношения. Они живут в своем затемненном мире довольно замкнуто, по своим древним законам и традициям и очень не любят, когда в их дела вмешиваются посторонние. Тогда как вампиры Мар-Мориона, насколько я понял, - говорил Арслан Хан, с неприязнью глядя на квейров и Хазана, - это скорее жуткие чудовища, вечно жаждущие крови и разрушений.

И тут Дион вдруг со всей ясностью осознал, что жителям Эйтерн-Карта не на что надеяться: их не примут ни здесь, ни где-либо еще. И кого в этом винить? Четверку избранных? О, конечно, их проступкам нет прощенья. Но как же остальные обитатели крепости? Неужели они ничего не почувствовали? Неужели ни у кого не возникло сомнения в правильности заведенного порядка вещей, что что-то не так? Естественно, такие люди были. Но у них был один путь - Дорога Изгнания или участь всеми презираемого еретика и отверженного...

Но внезапно, невеселые размышления Диона прервал голос леди Вент.

- Капитан Даг, а кроме вас и вашей племянницы, в Эйтерн-Карте еще остались нормальные люди? - спросила она.

Этот вопрос застал Диона врасплох.

- Не знаю... - растерянно произнес он. Но потом, немного собравшись с мыслями, вспомнив все виденные им церемонии, жителей крепости, которых он почти всех знал, всех изгнанных и оставшихся, уже более уверенно сказал: - Я не могу сказать точно, но человек десять-пятнадцать, может быть, наберется. С полной уверенностью я могу сказать только за двоих: это старик Бак - хранитель щита и Симуг - мой заместитель.

"Великая Мать, как же вас мало..." - прошептал Дион, сам ужаснувшись своим подсчетам. Но это было действительно так.

- Хорошо, - произнесла леди Вент. - Нам понятен ваш ответ, капитан Даг.

И тут снова встрял Хазан. Он опять вскочил со своего места и со злостью воскликнул:

- Да что вы тут все заладили: люди, не люди, вампиры. Пока вы тут заседаете, Эйтерн-Карт атакуют полчища демонов! Вся эта болтовня насчет чудовищ - ерунда. Люди мы люди. Нам бы только уйти из того темного мира!

- Но это утверждение неверно. И я могу доказать это, - неожиданно, тихо, но весомо, произнесла мелодичным голосом Феа Аэлин. - Господин судья, - обратилась она затем к Лексу, - пригласите, пожалуйста, сюда доктора Зенона.

Судья выполнил эту просьбу, и в зал вошел невысокий, средних лет человек с папкой бумаг подмышкой, в очках и в коричневом одеянии, в котором Дион сразу же признал позднего посетителя, что приходил к ним вчера в гостиницу, и о ком предупреждал Мирад. Это был целитель-исследователь из Дома Жизни, и приходил он за тем, чтобы взять у квейров по капле крови.

Доктор Зенон вышел на середину зала, поприветствовал старейшин, отдал судье бумаги, потом представился и сказал следующее:

- По просьбе госпожи Вент и лекаря Веджина я провел некоторые исследования с кровью присутствующих здесь пришельцев из Мар-Мориона. И вот что мне удалось выяснить. Люди, которых называют квейрами, - не вампиры и никогда ими уже не станут. Средство госпожи Мейд действует великолепно, - с почтением и восхищением произнес Зенон. - Оно немного изменило сущность квейров, но этого вполне хватило, чтобы сделать их невосприимчивыми к демонской сути вампиров-чудовищ. А вот насчет него, - при этих словах почтенный доктор указал на Хазана, - я могу сказать только одно. Это именуемое комендантом Хазаном существо - уже давно не человек. Его сущность изменилась самым ужасным образом. Он чудовище в людском обличии, которое в свою очередь тоже постепенно разрушается, и остановить этот процесс уже невозможно.

Среди зрителей послышались испуганные возгласы, и на Хазана устремились преисполненные ужаса взгляды. Он же, совершенно изменившись в лице, со звериным рыком бросился было на Зенона, но здоровенный охранник мигом осадил его назад.

Сам же Зенон во время этого покушения на свою жизнь похоже и глазом не моргнул. Он спокойно ответил еще на пару, заданных старейшинами вопросов, после чего откланялся и удалился из зала. Но его столь роковое свидетельство стало финальной точкой нынешнего заседания Совета Старейшин.

После ухода доктора хранители, обменявшись несколькими короткими фразами, вынесли свое решение, которое от их имени Гарольд Лекс и провозгласил.

- Сегодня Совет Старейшин-Хранителей постановил следующее, - громогласно объявил он. - Представители народов Фейрана не имеют ничего против квейров и позволяют им переселиться в этот мир. Но они должны будут поселиться в том месте, какое им укажут, и первое время они обязаны будут жить под строгим наблюдением и контролем. Название и местонахождение предназначенных для заселения земель будут объявлены на следующем заседании Совета, после решения некоторых территориальных вопросов. Что же касается коменданта Сангара Хазана, то он признан виновным в предательстве и убийстве рыцарей-стражей и пока будет содержаться под арестом. Его окончательный приговор не может быть оглашен, пока отсутствуют организаторы и соучастники его преступления - остальные члены так называемой "избранной четверки", а именно: Малиган Бал-Риан, Виллон Кайт, Балтур Вир и Магон Карач. Наказание и возмездие должны понести все виновные.

Судья Лекс сделал небольшую паузу, внимательным взглядом окинул публику, квейров и Хазана с его охранниками, а затем продолжил свою речь:

- Совет Старейшин постановил: все вышеназванные лица должны быть доставлены сюда, в Поднебесный Чертог. Для этого сегодня вечером в Мар-Морион отправится отряд стражей под предводительством командора Ли. Их проводником назначается присутствующий здесь Дион Даг. Дальнейшие указания относительно этой миссии будут исходить от магистра Ордена Стражей - леди Вент.

Затем Гарольд Лекс устремил пристальный взгляд на Диона и спросил:

- Капитан Даг, согласны ли вы снова вернуться в Эйтерн-Карт и помочь командору Ли исполнить возложенное на него задание?

Дион ответил не сразу. Он вообще, едва услышал свое имя и узнал, чего от него хотят, сидел как громом пораженный и лишь чувствовал, как испуганно прижалась к нему Оя. Ему не хотелось возвращаться назад. Не хотелось возвращаться в этот темный ужас и кошмар, именуемый Мар-Морионом. Но судья Лекс и остальные ждали ответа.

Лицо Диона было совершенно серым. В полной тишине он медленно поднялся со своего места и, глядя прямо на старейшин, хриплым, каким-то чужим голосом произнес:

- Я постараюсь сделать все возможное, чтобы выполнить это задание. Даю слово.

А то, что было дальше прошло для Диона как в тумане. Он не очень хорошо помнил, как уходили старейшины; как ушли Ута с Оей, и как они с Мирадом и командором Ли попали в кабинет Туны Вент, где он наконец стал понемногу приходить в себя.

Они находились в небольшой уютной комнате с высоким стрельчатым окном и облицованными дубовыми панелями стенами. Вдоль боковых стен стояли шкафы с книгами, пара кресел, а на стене напротив дверей висел большой щит с замысловатым гербом Ордена, под которым за широким столом сидела леди Вент. Командор Ли подпирал спиной один из шкафов, а Мирад с Дионом стояли напротив стола.

- Мне не удастся уговорить их. Они мне не поверят, - глухо говорил Дион, избегая смотреть на леди Вент.

Честный капитан Даг чувствовал себя отвратительно. Он хоть и дал слово, но теперь, узнав, что именно от него требуется, сильно сомневался в том, что ему удастся выполнить порученное задание.

- Малиган так просто не проведешь. Она и остальные не доверяли мне и раньше, не поверят и теперь, - продолжал сомневаться Дион. - Они сразу почуют западню и ни за что не согласятся прийти сюда.

- Не бойтесь ничего, капитан Даг, - мягко произнесла Туна, пытаясь его успокоить и ободрить. - Честно говоря, нам и не нужно, чтобы ваши советники вам верили - это все уже не так и важно. Раз они хотят попасть в Фейран, то рано или поздно они все равно вынуждены будут прийти к нам. Им больше некуда деваться; они сами загнали себя в ловушку. И поверят они вам или нет - большой роли не играет.

- Но тогда я не совсем понимаю, зачем мне морочить им головы? - в недоумении спросил Дион. Он и в самом деле был сбит с толку.

- Видите ли, капитан Даг, - задумчиво ответила леди Вент, - ваше присутствие и рассказы о том, что вы здесь увидели - это своего рода последний штрих к цельной картине, если можно так выразиться. Еще одно неоспоримое доказательство того, что вы были у нас.

- Но разве присутствие командора и его людей не служит более надежным доказательством, - возразил Дион, бросая короткий взгляд в сторону Ли.

- Да, конечно, - согласилась леди Вент, а затем продолжила: - Но и ваше присутствие тоже очень важно. О, я понимаю, вашим советникам было бы гораздо приятнее увидеть своего коменданта Хазана, но его мы - по вполне понятным причинам - отпустить не можем. Не бойтесь ничего, капитан Даг, командор Ли позаботится о вашей безопасности, - говорила магистр Ордена, с теплой глядя на Диона. - А насчет советников тоже не волнуйтесь, насколько мне известно, вы уже сталкивались с ними. Будут вас спрашивать, так опишите им наш мир, Дивинград и его богатства. Единственное, о чем вам не следует упоминать, так это о кончине Люрида, Варгах и приговоре старейшин.

Дион понимающе кивнул, но все же спросил:

- А что насчет Хазана? Малиган непременно спросит о нем.

- О, насчет него тоже особо не мудрствуйте, - ответила леди Вент. - Просто скажите, что он занят своими посольскими обязанностями: хлопочет о переселении и так далее...

"Да уж, - хмыкнул про себя Дион. - Малиган вряд ли поверит в этот бред. А впрочем, как выразилась госпожа Вент: все это уже не имеет особого значения".

После этого леди Вент дала Диону еще несколько указаний, и капитан с Мирадом покинули ее кабинет.

Некоторое время после их ухода магистр Ордена в молчании смотрела на дубовую дверь, за которой те только что скрылись, затем на ее лице появилось озабоченное выражение, и она обратилась ко все так же стоящему у шкафа Ли.

- Знаешь, Доран, мне все же не нравится, что ты отправишься в этот Темный мир. Знаю, ты хочешь пойти туда, но я бы предпочла, чтобы вместо тебя отряд возглавил кто-нибудь другой.

- И кто же? - спросил Доран, слегка склонив голову набок и вглядываясь в лицо своей начальницы.

Но та только вздохнула и покачала головой: желающих возглавить опасную миссию в Мар-Морион было предостаточно, но Доран Ли - и она должна была признать это - подходил для этого больше, чем кто-либо другой.

- Леди Вент, вам не стоит беспокоится за меня, - с улыбкой заговорил Ли, отходя от шкафа и становясь напротив стола. - Я предупрежден, а значит вооружен. И потом, - лукавая улыбка Дорана стала шире, - если я возьму с собой своих ребят - нас вряд ли кто посмеет и пальцем тронуть.

- Да, я знаю, - понимающе кивнула леди Вент. - Члены твоего отряда действительно производят сильное впечатление. Особенно на тех, кто никогда не видел подобных им существ.

Туна Вент немного успокоилась, а затем спросила мнение Дорана насчет Хазана.

- Редкая сволочь, - мрачно ответил Ли. - Я прямо даже рад, что избавился от его присутствия. У меня все время так и чесались руки, чтобы свернуть ему шею.

- Где он сейчас?

- Сдал его в тюремный блок для особо опасных существ. Сидит теперь в камере да глотает свое зелье. По-моему он без него уже не может. Но, - тон Дорана стал серьезнее, - судя по всему, этот тип все еще способен выкинуть какой-нибудь фокус. Я предупредил об этом тюремщиков, но вы все же проследите, чтобы ничего не случилось. Зенон был прав: от человека в нем осталась лишь оболочка.

- Да, но по словам Сулы, Хазан ничто по сравнению с Малиган, - заметила леди Вент.

- Ничего, - ответил Доран, улыбаясь. - Справимся и с этой ведьмой.

Туна Вент немного помолчала, а потом спросила:

- А как там Оя?

- С ней все будет хорошо, - ответил Доран. - Бедная девочка сильно испугана и совсем сбита с толку, но моя жена позаботится о ней.

После этого, получив от леди Вент еще пару инструкций, Доран уже собирался уходить, как она окликнула его.

- И все же, Доран, постарайся не меняться у них на глазах, - снова предупредила Туна. - Пусть думают, что ты человек.

- Не беспокойтесь, с нами все будет в порядке, - беззаботно ответил на это Доран и, отвесив магистру легкий поклон, скрылся за дверью.

Некоторое время спустя, пролетев верхом на драконе над залитыми полуденным солнцем улицами города, Доран лихо приземлился перед большой, сложенной из грубо отесанных валунов хижиной посреди небольшой рощицы. Он легко толкнул большую тяжелую дверь и вошел в просторную светлую комнату с большим не застекленным окном, высоким потолком с деревянными балками и огромным камином. Стены комнаты были увешаны самым разнообразным холодным оружием - в основном устрашающего вида секирами, алебардами и бердышами, - рогатыми черепами и шкурами страшных хищников, а посередине, за грубо сколоченным столом сидели и резались в карты двое громил одетых в латанные перелатанные кожаные куртки и штаны.

- Привет, Глам, Сивый! - весело приветствовал картежников Доран.

- Здоров, начальник! - отозвался один из них; угрюмого вида тролль с темной кожей, грубым лицом, большими остроконечными ушами и буйной лохматой гривой оливкового цвета.

- Что, работенка привалила? - спросил второй тролль, которого звали Сивый. Прозвали его так из-за густой лохматой гривы пепельного цвета, а так он ничем не отличался от своего собрата. Ну, разве, что кожа у него была не черной, а коричневой.

- Да, - ответил Доран, а затем, окинув взглядом хижину, спросил: - А где наши лесовики?

- Резвятся, - осклабился Сивый.

Доран возвел очи к небу и обратился к Гламу:

- Может, сходишь за ними?

- Не-ет. На этот раз уж вы, босс, - ухмыльнулся тот. - В прошлый раз они мне чуть все кости не переломали.

Доран недовольно покривился, испустил притворно-мученический вздох и вышел на улицу. Там он обошел обиталище троллей и по узкой тропинке, сквозь старый сад, направился к небольшому бревенчатому домику, что виднелся впереди среди деревьев.

ГЛАВА 4.

К вечеру Дион снова оказался в Зале Врат. Несколько минут назад он распрощался с Оей и Утой, которая оставалась в Фейране, чтобы уладить со старейшинами кое-какие вопросы относительно будущего местожительства илантов, и теперь с интересом присматривался к своим будущим спутникам по путешествию в Эйтерн-Карт. В непосредственной близости от них Дион чувствовал себя неуютно, но они и в самом деле заслуживали внимания.

Двое громил-троллей в чешуйчатых панцирях и рогатых шлемах, каждый вооружен огромной секирой и тяжелым стальным копьем с извергающими энергетические заряды наконечниками. Парочка из лесного народа скоге - Тин и Ольдар. Тин - потрясающе красивая блондинка, а Ольдар - молодой темноволосый парень. Скоге были похожи на эльфов, но в отличие от последних, имели длинные тонкие хвосты с кисточками того же цвета, что и волосы, а на руках - твердые зеленые ногти. Кроме этого они оба обладали поразительной ловкостью, силой и большими познаниями в магии. И Тин, и Ольдар были одеты в темно-зеленую одежду и серебристые, легкие, но при этом почти непробиваемые кольчуги, и вооружены кинжалами и мечами. Даже их хвосты были защищены нанизанными на них серебристыми кольцами из того же металла, что и кольчуги, превращавшими эту необычную часть их тела в своеобразное оружие - гибкий, но увесистый стальной хлыст.

Кроме скоге в отряде присутствовал еще один маг и специалист по вратам и всяким техно-магическим штучкам. Юван - средних лет мужчина со скучающей физиономией, одетый в потертые штаны и темный свитер, поверх которого накинуто длинное серое пальто.

Был здесь и командир отряда Доран Ли, прибавивший к своему кожаному одеянию длинный черный плащ, а к мечу и кинжалам - многозарядный арбалет.

Но кроме командора Ли и его людей в зале, ожидая сигнала к отправке, находилось еще несколько машин и небольшой коричневый дракон по кличке Летун, присутствие которого слегка нервировало Диона: наверное, он никогда так и не привыкнет к этим чешуйчатым существам. Большая грузовая платформа предназначалась для троллей и была загружена оружием, провизией и прочим оборудованием, которое надлежало оставить в Тур-Иланте, чтобы его жители могли подготовиться к переселению. Легкий воздушный скутер предназначался для Тин и Ольдара, на катере должны были ехать Юван с Дионом, а дракон принадлежал Дорану.

Однако при взгляде на все эти средства передвижения, у Диона вдруг возник вполне закономерный вопрос: а как все это они собираются переправить в Мар-Морион? Конечно, местные врата были очень широки, сквозь них могло пройти что угодно, но как быть с вратами в башне Тур-Иланта? Они же разнесут всю крепость.

- Вам не о чем беспокоиться, капитан Даг, - произнес внезапно стоящий рядом с Дионом командор Ли, очевидно заметив его встревоженный взгляд и угадав его мысли. - Мы не собираемся материализовываться прямо в крепости - мы выйдем в ваш мир на берегу, прямо напротив Тур-Иланта.

- Как это? - удивился Дион, памятуя о сложностях с настройкой врат.

- Наши врата стабильны и очень мощные, - ответил Ли, снова угадав его мысли. - Отсюда мы можем попасть куда угодно, надо только подождать и дождаться сигнала, - объяснял дальше командор. - А врата в Тур-Иланте послужат нам своего рода маяком, ориентируясь на который наш хранитель врат настроит коридор, и мы сможем выйти в любой точке в непосредственной близости от него. Побережье напротив острова - как раз то, что нужно.

- А Эйтерн-Карт не подойдет?

- К сожалению нет. Очень далеко, - покачал головой Ли.

Но объяснения командора не очень-то успокоили Диона: при одной мысли о том, что им опять придется тащиться через Мертвую Топь, ему становилось не по себе. И чтобы отвлечься, Дион перевел взгляд на Тин; та сидела на скутере и о чем-то весело болтала с Ольдаром. Мать сущая, как же она красива!

- Сэр, никогда подолгу не засматривайтесь на женщину-скоге, - с нотками лукавства прогудел над ухом Диона Сивый. - Вы рискуете потерять покой и сон.

Дион смутился, а Тин только весело рассмеялась.

- Сивый, не пугай почем зря бедного человека, позволь ему хоть немножко порадоваться, - сказала она, посылая капитану ослепительную улыбку, а затем добавила: - Я же не показываю ему себя в полную силу.

Тин снова улыбнулась, и Ольдар приобнял ее за талию. Тролли, Юван и Доран тоже заулыбались, а вот Дион опять смутился. Он вновь опасливо покосился на мирно сидящего у стены дракона и поднял глаза вверх к балкону, где Улиас с помощниками колдовали над пультом управления.

"О боги, скорее бы прозвучал этот проклятый сигнал!" - мысленно взмолился Дион.

И словно в ответ на его мольбу в следующую минуту по залу прокатился низкий гудящий звук, и пространство внутри врат заискрилось. Путь в Темный Мир был снова открыт.

* * *

Склонив голову и скрестив руки на груди, Сула в одиночестве сидела на резной скамье в коридоре Дома Жизни. Иногда она вставала, нервно прохаживалась туда сюда и бросала тревожные взгляды на толстую, не пропускающую ни единого звука дверь, за которой Веджин и пара костоправов колдовали над Лиландом. Они вошли в эту дверь совсем недавно, а их работа, хоть и сложная, не должна была длиться долго - все надо было сделать четко, быстро и точно, но Сулу все равно мучило сильное волнение и беспокойство, ей казалось, будто прошла целая вечность. Она совсем не чувствовала разум мужа. Она понимала, что так и должно быть, что на какое-то время Лиланд погружен в непробудный сон, но ничего не могла с собой поделать.

Сула снова остановилась и с тревогой посмотрела на дверь: может, зря они поспешили?.. Но Лиланд сам настоял, а Веджин предупредил, что дальше медлить нельзя. Все необходимо сделать сейчас, пока исцеляющие способности Лиланда не восстановились полностью, и на него еще могли подействовать снотворное и обезболивающее. Это, конечно, означало, что его вновь сломанные кости ног будут заживать дольше и медленнее, но иного выхода не было. В противном случае исцеляющие способности ульфинга блокировали бы действие любого обезболивающего, и ему снова пришлось бы испытать невыносимую боль.

В который раз отмерив шагами пустынный коридор, Сула рухнула на скамью, откинулась на её спинку, но потом, закрыв лицо руками, склонилась вперед и оперлась локтями о колени.

О боги, как же хорошо, что Лив сегодня здесь нет и она не видит в каком она состоянии (в этот день Сула отослала дочь в колледж)! Ей ни к чему лишние тревоги и волнения; после всех невзгод и неприятностей пусть лучше займется таким обычным делом, как сдача экзаменов. Тем более что она все прекрасно знает и со всем справиться на отлично.

Сула слабо улыбнулась. Как же она благодарна небу за то, что у них такой сознательный и ответственный ребёнок. Уходя в Мар-Морион, она переживала, что Лив отстанет в учебе от своих сверстников, и это была еще одна причина, по которой ей не хотелось брать её с собой. Но девочка настояла на своем, она обещала, что будет учиться самостоятельно под материнским руководством, и Сула не смогла ей отказать. А если честно, то в глубине души она даже радовалась, что Лив отправится вместе с ней. Да, конечно, проклятый Мар-Морион с его монстрами и кошмарами не место для ребенка, даже если он ульфинг и Дальний Странник, но... У них не было иного выбора.

Они договорились с преподавателями колледжа, и те, будучи людьми отзывчивыми и войдя в их положение, позволили Лив заниматься с матерью. Благо они уже знали, что представляет собой эта маленькая беловолосая девочка с серьезным личиком и необычайно внимательным взглядом больших глаз.

Лив оставалась в Тур-Иланте, где все относились к ней почтительно и даже - вполне понятное дело для этих несчастных людей - немного побаивались, а Сула, приходя из Эйтерн-Карта, проводила с ней некоторое время, проверяла её учебу, задавала новые задания и, натянув личину Люрида, снова уходила. Каждый раз им было тяжело расставаться, но мысленно они всегда были вместе. Они все всегда чувствовали друг друга.

А сейчас... Она снова почувствовала эту пугающую своим безмолвием пустоту...

Сула не заметила, сколько времени прошло, пока она сидела в коридоре, вот так, со склоненной на руки головой, как вдруг она вздрогнула, вскочила на ноги и обратила взор на дверь. Сейчас она не принимала обличие ульфинга, но её острый слух все равно уловил раздавшиеся за дверью тихие шаги.

Толстая дверь, из-за которой раньше не доносилось ни звука, бесшумно отворилась, и в коридор вышли Веджин в сопровождении двух мужчин средних лет в свободных светло-голубых одеждах. Они обменялись с Сулой поклонами и молча удалились, а эльф пригласил её войти.

От волнения она не помнила, как оказалась подле кровати мужа. В комнате было светло и чисто, пахло какими-то травами, но Сула ничего этого не замечала - она смотрела только на Лиланда.

Он лежал неподвижно, но она знала, что он просто спит. Она уже начала ощущать его окутанное сном сознание, и знала, что скоро он проснется. А еще она видела, что его вытянутые под покрывалом ноги уже не были искривлены.

По щекам молодой женщины потекли слезы, и она обратила взор на Веджина:

- Я даже не знаю, как мне отблагодарить тебя и тех добрых людей, которые только что вышли отсюда...

- Ничего не нужно. Присядь, - улыбнулся Веджин, мягко усаживая Сулу на стоящий подле кровати стул. - Мы просто сделали то, что должны были сделать, и все. К тому же, - целитель взглянул на Лиланда, - мы сделали только часть работы, все остальное - за ним и за вами с Лив. Минут через пятнадцать он уже полностью придет в себя, а вечером ты сможешь забрать его домой. Восстановление будет идти немного медленнее, но домашний уют, чистый воздух и твое с Лив общество помогут ему гораздо больше, чем все лекарства и целители вместе взятые, - с улыбкой закончил Веджин.

Сула согласно кивнула и на её губах промелькнула слабая улыбка. У неё словно тяжкий груз свалился с плеч. Но Веджин прав: теперь все будет хорошо, очень скоро Лиланд встанет на ноги... Их дом недалеко... он стоит на краю лесопарка на берегу озера. Соседские дома расположены довольно далеко, а их обитатели милые и добрые люди. Но...

На просветлевшее было лицо Сулы снова набежала тень, и она с болью посмотрела на закрытые белой повязкой глаза Лиланда.

- Веджин, - почти не слышно произнесла она, - его глаза...

Эльф сокрушенно покачал головой и тихо ответил:

- Мне очень жаль, но здесь я бессилен. Повреждения слишком сильны, утраченное невозможно восстановить, - печально говорил целитель. - Даже если Лиланд полностью восстановит свои силы, он сможет видеть лишь смутные тени. Но... - тут Веджин как-то странно, задумчиво, посмотрел на Сулу, а затем негромко произнес: - Мне кажется, что ему может помочь полная луна...

Сула медленно подняла голову, взглянула в необычайно голубые в этот момент, светящиеся мудростью прожитых веков, глаза эльфа-целителя и понимающе кивнула.

- Знаю, что ты хочешь сказать... - прошептала она, снова обращая взор на Лиланда.

Полнолуние... Как странно действует на детей Огненного Змея серебряный свет луны... Некоторые народы Фейрана даже называют их "рожденные лунным светом"... И в некотором смысле это правда. Дети-ульфинги впервые приобретают свой необычный облик и способности лет в 9-10 именно в ночь полнолуния. Все ульфинги испытывают в такие ночи необычайный подъем сил - это ночи обновления, возрождения и... безумной любви...

- Я порылся в старых бумагах и нашел записи об одном жестоко искалеченном ульфинге, - негромко говорил тем временем Веджин. - Его всего сильно обожгло огнем и он лишился ноги. Ожоги были настолько сильны, что поначалу он не смог восстановиться полностью, но в полнолуние все ожоги исчезли, а кость ноги - о чудо! - вдруг стала отрастать вновь. А через несколько ночей полнолуния он уже ходил на своих двоих, правда, поврежденная нога была немного короче здоровой. Но ведь это не так уж и важно. Не так ли?

Веджин снова внимательно посмотрел на Сулу. Та держала в ладони руку мужа и смотрела куда-то вдаль, но целитель знал, что она его слышит.

- До ближайшего полнолуния дня четыре, - говорил он дальше. - И я очень надеюсь, что серебряный свет луны вернет Лиланду былую силу и зрение. Главное, чтобы до этого он все время сохранял облик ульфинга. Я буду навещать вас.

В глазах Сулы появился блеск, она легонько сжала руку Лиланда, приняла облик ульфинга и стала от этого еще прекраснее. На её губах заиграла таинственная улыбка.

О да, серебряный свет луны - Сияющей царицы ночного неба... Да, это именно то, что им нужно... он поможет... А до этого, есть еще нечто, что может придать ему сил... Её любовь. Их любовь... Рожденных лунным светом возрождает не только Сияющая царица - их собственная любовь тоже придает им сил, обновляет, наполняет энергией... Они так давно не были вместе...

В устремленных в окно глазах Сулы блеснули слезы, и Веджин, который все это время внимательно наблюдал за ней, обо всем догадался.

- Сула, - тихо произнес он, кладя руку ей на плечо и глядя в глаза, - я понимаю, что тебе сейчас нелегко. Мы знакомы очень давно, и я знаю, как сильна ваша любовь, как вас тянет друг к другу... Но прошу тебя, подожди, нет, подождите, - поправился Веджин, мельком взглянув на Лиланда, - еще немного. Ему сейчас нужен покой, да и тебе он помешает. Прошу тебя, повремени немного. Хорошо?

Сула слегка вздрогнула, и её взгляд сфокусировался на целителе. Она смутилась, слегка покраснела, торопливо отерла глаза и, смущенно улыбнувшись, произнесла:

- Прости меня, Веджин, что-то я совсем расклеилась. - Она взглянула на начавшего пробуждаться Лиланда и тихо добавила: - Я... я подожду. Обещаю.

Эльф-целитель ободряюще улыбнулся, поклонился, а затем бесшумно удалился.

Лиланд слегка пошевелился, глубоко вздохнул и сжал ладонь жены. Она склонилась над ним.

"Да, Веджин прав - наши чувства слишком сильны... Нужно немного подождать", - подумала Сула. Она уже так долго была одна и ждала... МЫ ждали. Так чего стоит подождать еще каких-то четыре дня. А потом... Но сейчас она все равно сделает кое-что...

Сула наклонилась еще ниже и поцеловала Лиланда в губы. И он ответил на этот поцелуй, а его худая рука, чтобы удержать и продлить это мгновение, обвила её шею и слегка притянула к себе.

ГЛАВА 5.

Дион снова вернулся в мир, где вырос и провел всю свою жизнь. Над головой все то же сумрачное небо, темное море, изуродованная и испоганенная земля - все, как и прежде, ничего не изменилось. Но - о боги! - каким еще более мрачным, темным, уродливым и безрадостным предстал перед ним его мир теперь, после всего двух, проведенных в Фейране, дней. Он провел там всего ничего, видел лишь малую толику всех чудес, не смог даже разглядеть всё как следует при свете дня - но как же ему не хотелось сюда возвращаться!

Капитан тяжело вздохнул и огляделся вокруг. Он летел в воздушном катере, которым управлял невозмутимый Юван; слева, почти вровень с катером, летел на драконе командор Ли; тролли на платформе следовали сзади, а парочка скоге на своем скутере летела впереди.

Переход в Мар-Морион прошел отлично: Дион и глазом не успел моргнуть, как они все оказались на берегу прямо напротив крепости. И, как он и предполагал, отряд командора произвел на тур-илантцев неизгладимое впечатление. А впрочем, они не задержались в крепости надолго: выгрузили там кое-какое оборудование и припасы и прямиком направились в Эйтерн-Карт.

Как быстро пролетели они тот полный опасностей путь, по которому совсем недавно Сула в обличии Люрида вела своих спутников в Тур-Илант. Дион осторожно подвинулся к борту катера и взглянул на мелькавшую внизу местность. Страшная Мёртвая Топь была уже позади, внизу, сквозь клочья тумана, виднелись руины прибрежного поселка с призраками, а это значило, что скоро впереди должны показаться башни Эйтерн-Карта.

Командор Ли отдал короткий приказ, и скоге со смехом, взмахнув хвостами, рванули на скутере вперед. Вскоре они скрылись из виду, а Дион с недоумением посмотрел им вслед.

- А они все такие сорвиголовы? - спросил он Ювана.

- Вообще-то да, - ответил тот, пожав плечами, и добавил: - Все скоге со странностями. Немного ненормальные, как на мой взгляд.

Скутер вернулся обратно минуты через две, и Тин сказала, что видела Эйтерн-Карт, и что на него напали демоны. Тут все притормозили свои летающие транспортные средства, и Дион, глянув вперед, действительно увидел мерцающий защитный купол, темные башни и дозорные вышки крепости, над которыми кружили демоны на летающих тварях и вампиры.

- Во, наконец-то можно косточки поразмять, - ухмыльнулся Глам, похрустывая костяшками пальцев своих огромных ручищ и глядя на демонов вдали.

- Вы раньше истребляли демонов полностью или убивали их предводителей? - спросил Доран Диона. - И не следовало ли за этим карательных мер?

- Нет, - ответил Дион и пояснил: - Здешняя нечисть всегда нападает скопом, без особой организованности. Они не стоят друг за друга. Если убили - сам виноват.

- Хорошо, - кивнул Доран и отдал своему отряду приказ: - Убить всех демонов и чудовищ! Они не должны сообщить о нас своему хозяину. Хотя возможно, - заметил он, бросив пристальный взгляд на юг, в сторону далеких зарниц над горами, - он и так вскоре об этом узнает. Ну да ладно, черт с ним! У меня такое чувство, что он не станет вмешиваться. Вперед!

И все устремились к крепости.

Нападение фейранцев было стремительным, а бой коротким. Демоны с чудовищами и опомниться не успели, как были истреблены до единого, и победители, свободно проникнув сквозь защитный купол, на глазах у потрясенных жителей крепости приземлились прямо на площадь перед храмом.

Столпившиеся на площади и прилегающих к ней улочках обитатели Эйтерн-Карта были потрясены видом и летающими машинами своих неожиданных спасителей. Они были испуганы, не знали, что им делать и как вести себя: то ли приветствовать и пасть ниц, то ли в страхе бежать куда подальше. Раньше все было просто - всегда побеждал Стальной комендант и совет. А тут квейр и какие-то чужаки: необычные, страшные и пугающие, чуждые... И они совсем не похожи на посланников светлого, благословенного мира...

Но вот на ступени храма в сопровождении советников вышла Малиган.

- Что же вы не приветствуете своих спасителей, малодушные, - укоряюще обратилась она к толпе. - Или вы так мало цените свою жизнь?

Толпа молчала. Кто-то виновато потупил взор, кто-то опасливо косился в сторону фейранцев. Советникам за спиной Малиган тоже было не по себе, но она сама, еще раз окинув площадь взглядом, воздела вперед руки и с воодушевлением воскликнула:

- Люди Эйтерн-Карта, воздайте хвалу Матери Всего Сущего! Воздайте хвалу и благодарность нашим спасителям - посланникам благословенного Фейрана-Ки!

Над толпой пронеслись нестройные хвалебно-приветственные возгласы.

- Да-а, местечко еще то, - негромко заметил Ольдар, осматриваясь вокруг.

Памятуя указания леди Вент и командора Ли, отряд фейранцев был настороже; они в любую секунду готовы были схватиться за оружие или взмыть на скутерах, катерах и драконе вверх.

Дион тоже огляделся: да, это горько признавать, но он согласен со словами Ольдара. После всего того, что он успел увидеть в Дивинграде - Эйтерн-Карт показался ему просто темным скоплением жалких, убогих лачуг, среди которых высилась пара мрачных черных башен и дозорных вышек, а посредине, подобно уродливому наросту, возвышалась неуклюжая и громоздкая громада храма. Храма оскверненного, залитого кровью и проклятого... А люди? Люди вокруг были грязны и оборваны, темны, угрюмы, подозрительны и враждебны.

"О боги, как же ужасно должна была чувствовать здесь Сула!" - подумал Дион.

Честный капитан видел, что на него смотрят почти так же, как и на фейранцев. Еще бы! Его и раньше не жаловали, а тут он и вовсе выглядит чужаком. Он побывал в ином мире, вымыт, а его хоть и старое подобие мундира выглядит чистым и аккуратным (Дион и сам был немало удивлен, когда утром, перед тем, как идти на заседание старейшин-хранителей, обнаружил свою старую одежду выстиранной, вычищенной, кое-где аккуратно заштопанной и выглаженной). Если раньше он был просто квейром и отступником, то теперь он стал другим...

Командор Ли спешился с дракона и в сопровождении троллей, скоге, Ювана и Диона, под настороженными и испуганными взглядами толпы, которая, отшатнувшись, образовала для них широкий проход, направился к храму. Там он раскланялся со стоявшими на его ступенях советниками и с улыбкой, как ни в чем ни бывало, приветствовал Малиган. Дорану хватило одного взгляда, чтобы понять, кто сейчас правит Эйтерн-Картом.

Советники и верховная жрица тоже поприветствовали командора и его команду, потом Малиган обратилась к людям на площади с краткой обнадеживающей и воодушевляющей речью, после чего пригласила пройти фейранцев и Диона в зал совета.

Приглашение было принято, но Глам и Сивый, повинуясь знаку Дорана, подобно безмолвным и грозным стражам, остались стоять при входе в храм, чтобы следить за людьми на площади и присматривать за своими машинами и драконом. А впрочем, едва советники и пришельцы скрылись внутри храма, большинство народу с площади как ветром сдуло. Осталось, пожалуй, человек двадцать самых смелых или любопытных, но и они все равно держались от летающих машин на почтительном расстоянии, при малейшем движении вполне мирно сидевшего дракона шарахались в сторону, а к храму, на ступеньках которого стояли вооруженные до зубов тролли, они и вовсе не отваживались подойти.

Дион всегда чувствовал себя неуютно в этом храме и в этом зале, а теперь, зная, что здесь творилось и кто перед ним находится, ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и он смог бы поскорее выбраться отсюда и глотнуть свежего воздуха. Но все же он постарался ничем не выдать своих чувств и в ожидании, когда наступит его очередь говорить, наблюдал за присутствующими.

Скоге остались стоять у дверей; вроде стоят непринужденно, улыбаются и со скучающим видом осматривают ничем не примечательное внутреннее обустройство полутемного зала, но Дион знал, что они начеку. Юван с невозмутимым видом стоял в стороне, он как бы отстранился от всего, предоставив решать все вопросы своему командиру. А тот, еще раз непринужденно раскланявшись со всеми советниками, как и полагается, с официальным видом передал Малиган, Виллону, архонту и Карачу приглашение посетить Фейран, потом, не моргнув глазом, поведал о старательном исполнении господином Хазаном обязанностей посла, а теперь легко и свободно расписывал им красоты и богатства своего мира. Он был похож на искусного и прожженного торговца недвижимостью, который ярко и красочно описывает своим клиентам достоинства нового жилища.

Дион был удивлен и потрясен хладнокровием и выдержкой Дорана: ведь он прекрасно знал, кто сидит перед ним, и что здесь сделали с его товарищами.

Но и сами советники, их поведение и реакция на речи командора Ли тоже заслуживали внимания. Карнусы и Вала Айн по-прежнему оставались на вторых ролях; они, конечно, были недовольны подобным положением вещей, но уже ничего не могли изменить и только молча слушали речи Дорана. Карач как всегда грязен, отвратителен и испуган. Малиган хоть и сильно бледна, но все также величественна, держит себя в руках и слегка улыбается снисходительно-милостивой улыбкой, а вот Виллон выглядит неважно: помят, весь как-то посерел, вокруг глаз темные круги, взгляд настороженный. Но Дион все же заметил, как жадно загораются их глаза в ответ на описываемые Дораном богатства и просторы Фейрана и Дивинграда, как странно поглядывают иногда они на него самого и Ювана. Они словно хотели тут же и сейчас узнать, что они собой представляют? Кто они на самом деле?.. Можно ли их использовать?..

Что же касается архонта Вира, то хотя его лицо и скрывал капюшон темной мантии, но все же было заметно, что он постарел еще больше. Перед Дионом сидел просто очень старый и усталый человек.

Но вот Доран наконец закончил свою речь, и в зале повисла недолгая пауза. Затем Малиган окинула всех советников коротким взглядом, перекинулась с ними парой слов (что вообще-то было излишне - теперь вся власть была в её руках), обменялась легким кивком головы с Виллоном и обратилась к Дорану:

- Нам всем было очень приятно услышать ваши слова, командор Ли, - милостиво произнесла она. - Нам приятно знать, что в благословенном Фейране-Ки нас не забыли. И мы... - Малиган снова окинула советников многозначительным взглядом, задержав его при этом на Виллоне чуть дольше, чем на остальных, - с радостью принимаем ваше любезное приглашение. Мы будем готовы отправиться в путь завтра, а пока нам с советником Кайтом, его помощником и господином архонтом необходимо уладить кое-какие дела.

- О, мы все прекрасно понимаем, почтенная госпожа Бал-Риан, - с улыбкой произнес Доран. - Мои люди будут готовы отправиться в путь, когда вы пожелаете.

И он снова отвесил поклон. Малиган ответила ему кивком головы, после чего бросила косой суровый взгляд в сторону Виллона. Тот тоже попытался скроить в ответ некое подобие улыбки, что, однако, плохо получилось - посеревшее лицо советника исказила лишь жалкая вымученная гримаса. А про Карача и говорить не стоило; он смотрел на Ли с нескрываемым ужасом и все время хватался за свой бердыш.

Дион уже было решил, что все обойдется и без его участия, как вдруг Малиган обратила свой взор на него. Её губы хоть и улыбались, но глаза оставались холодными.

- Я рада снова видеть вас, капитан Даг, - холодно произнесла она. - Рада, что ваше опасное путешествие в Фейран завершилось благополучно. Но мне бы хотелось, чтобы ВЫ рассказали нам о нем и о Фейране. И расскажите нам о Люриде, - добавила Малиган, сверля Диона взглядом. - Почему он не вернулся вместе с вами?

Капитан на мгновенье растерялся, но тут ему на помощь пришел командор Ли.

- Простите мне мое вмешательство, почтенная госпожа Бал-Риан, - вежливо заговорил он, - но профессор Мейд не вернулся по нашей вине. Ученые и чародеи моего мира так заинтересовались его порталом и тем, как ему удалось его соорудить, что они буквально осадили парня и не желают его никуда отпускать.

Дион был благодарен Ли за эти слова, а вот Малиган, похоже, не обратила на них особого внимания и продолжала выжидающе смотреть на капитана.

Доран обернулся к стоящему немного позади него квейру, незаметно подмигнул ему лукаво, и тот наконец заговорил.

Дион не привык лгать и поэтому постарался, чтобы его рассказ был кратким, но Малиган с Виллоном все же задали ему пару вопросов о Хазане, Люриде, Тур-Иланте и Фейране. Дион отвечал, как ему было наказано, и при этом хотел надеяться, что его ответы звучат более-менее убедительно.

Наконец жрица удовлетворенно кивнула, и этот неприятный разговор был окончен. Потом Юван испросил у совета разрешение взглянуть на защитный купол, которое и было им тут же получено, после чего посланники Фейрана и капитан Даг откланялись и беспрепятственно удалились. А вслед за ними, некоторое время спустя, получив от Малиган кое-какие указания и распоряжения, зал совета покинули Карнусы и Вала Айн. Тройка избранных и Карач остались наедине.

- Ты с ума сошла! Неужели ты поверила во весь этот бред! - вскричал Виллон, вконец утрачивая сдержанность и вскакивая со стула. - Это приглашение - ловушка! Почему они прислали квейра, а не Хазана? А эти уроды у дверей и на улице? Они совсем не похожи на посланников!

- Ты дурак, Виллон, - холодно и как бы устало произнесла Малиган. Нахмурив лоб, она сидела в кресле и как будто что-то решала и прикидывала в уме. - Я и сама прекрасно вижу, что все это очень подозрительно, - снова заговорила жрица. - Но мы не в том положении, чтобы выбирать. Для нас главное - попасть в Фейран, а там уже посмотрим... Что же касается Сангара, то ему, может, и в самом деле приходиться нелегко - он отдувается за всех нас. А насчет уродов, то будь поосторожнее, - предостерегла Малиган Виллона, - они все из Фейрана.

- Что-то не похоже, - хмуро буркнул Виллон.

- Уж будь уверен, они оттуда, - раздался негромкий, усталый голос архонта. - Насколько я помню рассказы о Фейране-Ки, там обитает очень много разных существ. И Дион действительно побывал в том мире.

Виллон зло глянул на Вира, но все же промолчал.

- А кто из них ульфинг? - подал внезапно голос Карач.

Пока Виллон выражал свой гнев и недовольство, он выполз на середину зала и теперь, опираясь на бердыш, жадным, нехорошим взглядом смотрел на дверь, за которой недавно скрылись посланники.

- Мне плохо, - пожаловался Карач. Затем он опасливо взглянул на Малиган и своего начальника и, косясь на дверь, просительно произнес: - Может, стоит проверить, а?.. Я знаю как...

- Нам всем плохо! - неожиданно взорвалась Малиган, совершенно утрачивая былую величавость и спокойствие и становясь похожей на страшную фурию.

Верховная жрица была страшна в гневе. В мгновенье ока она оказалась рядом с Карачем, который от ужаса выронил свой бердыш и повалился ей в ноги.

- Ты совсем спятил, раз предлагаешь нам такое, - прошипела Малиган, угрожающе нависая над ним. - И пальцем не смей никого из них тронуть! Понял?

- Да-да, госпожа, - заикаясь, выдавил Карач, но потом все же чуть осмелел и умоляюще произнес: - Можно я не пойду в тот мир? Я не хочу туда.

- Нет уж, голубчик - ты пойдешь с нами, - с ухмылкой, обнажающей заострившиеся зубы, произнесла Малиган. - Такой мрази как ты, невежливо отказываться от подобного приглашения... Ты же хочешь, чтобы тебе стало лучше - значит пойдешь!

- Да, госпожа.

Карач отполз в сторону, дрожащими руками нащупал на полу бердыш и, опираясь на него, встал. Затем он метнулся вправо и опять забился в самый темный угол зала.

Малиган выпрямилась, достала из складок своего светлого одеяния маленький пузырек с розоватой жидкостью, сделала один глоток и через минуту обрела свой прежний вид.

Виллону тоже было плохо, в его кармане тоже лежала наполовину пустая склянка с эликсиром. Мысленно он думал о том же, что и Карач, но, будучи потрясен и напуган поведением Малиган, предпочел помалкивать.

Что же касается Вира, то он только сокрушенно головой покачал и испустил тяжкий вздох.

- Что вы всё вздыхаете? - недовольно бросила ему жрица, - Раньше надо было думать. Вы никуда не денетесь - пойдете вместе с нами.

- Я пойду... пойду, - устало произнес архонт.

Он окинул рассеянным взглядом темные стены зала, поднялся со своего места и тяжело, медленно, словно согнувшись под бременем прожитых лет и совершенных когда-то ошибок, вышел.

- Старый дурак, - скривившись, презрительно бросил в сторону только что закрывшихся за архонтом дверей Виллон. - Как бы он не проболтался и не помешал нашим планам.

- Не беспокойся, он ничего не скажет и не сделает, - заверила его Малиган. - Он слишком стар, труслив и слаб.

* * *

В Дозорной башне, в коморке старого хранителя щита все было по-старому, за исключением одного: впервые за много лет Моуд впустил сюда чужого. И не просто впустил, а и позволил ему подойти к своему драгоценному генератору щита и покопаться в нем.

На ступеньках платформы лежал раскрытый чемоданчик с инструментами, а напротив прозрачного цилиндра с сияющим кристаллом стоял Юван. Он задумчиво смотрел на генератор и почесывал затылок: просто уму непостижимо, как эта штука до сих пор работает?!

Сам Моуд сидел на своем ветхом ложе и внимательно читал письмо, написанное крупным разборчивым подчерком на желтоватой бумаге - то было письмо Сулы, которое она передала для старика-хранителя. В нем она коротко рассказывала о себе, Лиланде и своих друзьях, благодарила Моуда за память и просила у него прощения за обман с Люридом. И чем дальше старик читал это послание, тем мрачнее становилось его морщинистое лицо. Но когда он дошел до конца, оно немного просветлело, а морщины чуть разгладились.

- Это всё правда? - спросил Моуд, поднимая голову, хотя и так поверил всему написанному с первого слова.

Юван обернулся к нему и коротко ответил:

- Да.

Моуд кивнул, потом аккуратно и бережно сложил письмо и положил его за пазуху.

- Она просит, чтобы я отправился в ваш мир вместе с вами, - заговорил он после недолгого молчания, а затем с горькой усмешкой продолжил: - Но ОНИ вряд ли позволят мне уйти. Этот щит... Они сразу почуют неладное...

- Вам не о чем беспокоиться, - ответил Юван. - Я тут кое-что сделал, и генератор будет работать автоматически, как и раньше. Надолго его, конечно, не хватит, но нам это и не нужно. А вас мы вывезем отсюда без проблем. Сула очень хотела, чтобы вы попали в наш мир.

- Я понимаю, - тихо произнес Моуд. - Я очень благодарен ей, но не понимаю, как вы собираетесь меня вывезти. Ко мне тут иногда заходят - сразу узнают, что меня нет.

Но Юван на это только хмыкнул, потом нагнулся к своему чемодану, порылся в нем и, вытащив оттуда небольшой приборчик с зеркальной поверхностью, выпрямился. Он направил его на Моуда, поводил им туда сюда и нажал на кнопку. Что-то ярко вспыхнуло, и перед потрясенным стариком во весь рост предстало его собственное объемное изображение. Моуд как будто увидел своего близнеца.

- Что... кто это? - не веря своим глазам, произнес он.

- Это - ваш дубль, - ответил Юван, подходя к куче хлама в углу и пряча там прибор. Затем он вернулся и продолжил: - Пока прибор будет работать, а работать он будет примерно неделю, эта ваша копия заменит здесь вас. Сейчас она немного изучит вас, чтобы потом говорить и двигаться точно также как вы. Думаю, этого будет вполне достаточно, так как полагаю, что человек вы немногословный и гости к вам заходят не часто.

- Да уж, нечасто, - проворчал Моуд. - Целыми днями никто не приходит, только прибежит служка Карнусов, бросит паек с едой на несколько дней да тут же и смоется.

И словно в подтверждение слов Ювана, двойник Моуда с хмурым видом, недовольно бормоча что-то под нос, прошелся по комнате, взглянул на генератор, вытащил откуда-то из грязной одежды фляжку и уселся на койку. Настоящий же Моуд при этом посторонился, а потом и вовсе встал поближе к Ювану.

- Не бойтесь, - успокоил его тот, - он не живой, это просто голограмма.

И пока удивленный Моуд с интересом разглядывал своего двойника, который сидел прислонившись к стене и время от времени прикладывался к фляге, Юван собрал свой чемодан с инструментами, обвел напоследок комнату скучающим взглядом, а затем положил руку на плечо старика и тихо произнес:

- Нам пора. Вот, наденьте это, - добавил чародей, протягивая старому хранителю простое позолоченное кольцо с какими-то значками. - Это кольцо сделает вас невидимым. Я сейчас пойду к платформе, которую охраняют Глам и Сивый - они, кстати, установили на ней небольшую палатку, а вы следуйте за мной. От платформы не отходите, кольца не снимайте - мои друзья заметят вас и так.

Моуд в задумчивости посмотрел на лежащее на ладони кольцо, чуть помедлил, а потом решительно надел его на палец.

"Черт с ними со всеми! Пусть это место катится в преисподнюю!" - думал старик, в последний раз спускаясь за Юваном по темной винтовой лестнице Дозорной башни. Он не испытывал сожаления от того, что покидает свое логово и свое "сокровище" - он исполнил свой долг, хранил свет во тьме и помнил... А теперь пора выбираться из этой грязи и сонма живых мертвецов, туда, где много света. Настоящего света...

А еще Моуд Бак очень хотел увидеть и поблагодарить леди Варг и посетить могилу Люрида.

* * *

Здесь было почти темно, тусклый свет сумрачного дня пробивался лишь сквозь щели в стенах и между досками в забитых ими покосившихся оконных проемах. Капитан Даг неторопливо поднимался по шаткой и скрипучей лестнице, которая вела в жилище архонта - небольшая комнатушка на верхнем этаже полуразвалившегося дома неподалеку от храма. Но, честно говоря, Дион не мог точно сказать, зачем он сюда идет. Может, чтобы поблагодарить старика за Симуга?..

Дион остановился на более надежной ступеньке и покачал головой: да... за время его отсутствия бедняге Симугу пришлось нелегко. Едва парень немного очухался от удара Хазана, как его чуть не покусали упыри, он отказался принимать "священное" зелье, и был тут же объявлен отступником и еретиком. Ему грозило изгнание, но тут за него заступился Вир. Симуга оставили в покое, но все последующее время - чтобы не привлекать к себе излишнего внимания - он безвылазно прожил в коморке Диона.

Примерно полчаса назад, разузнав обо всем, капитан навестил своего преданного друга и подчиненного. Симуг был очень рад его приходу, а Дион, рассказав ему немного о Фейране, передал позолоченное кольцо-невидимку и приказ командора Ли: быть наготове и держаться поближе к летающей платформе.

Как и в случае со стариком Баком, к большой радости Диона, отряду фейранцев было предписано, незаметно вывезти Симуга из Мар-Мориона без всяких проверок.

Капитан Даг толкнул полуоткрытую дверь, вошел в жилище архонта и остановился недалеко от порога. Он бывал здесь довольно часто: серые, с влажными потеками стены, протекающая крыша, справа - низкая кровать и колченогий табурет, слева - большой ящик с проржавевшим замком, а напротив, у небольшого окна, спиной к двери, стоял Балтур Вир. Он был погружен в себя и на приход Диона никак не отреагировал.

Неопределенное, тягостное молчание длилось уже несколько минут, и Дион уже было решил, что ему лучше уйти, как вдруг архонт, не оборачиваясь и по-прежнему глядя куда-то в серую мглу за окном, заговорил:

- Это была... она? - прошелестел его голос.

На минуту Дион растерялся и почувствовал себя неловко. Он не знал, что ответить: он не мог говорить о том, о чем его спрашивали, но и лгать старику ему не хотелось.

- Твое молчание говорит само за себя, - тихо произнес Вир, оборачиваясь, и Дион увидел, насколько сильно тот сдал.

Совершенно седые и поредевшие волосы, истощенное морщинистое лицо и глубоко запавшие выцветшие глаза, в которых застыли боль, отчаяние, вина и... страх. Это был уже не величественный, убеленный сединами, мудрый правитель города - перед Дионом стоял вызывающий только жалость, ссутулившийся, пригнутый к земле грузом вины и прожитых лет, очень старый, одинокий и усталый старик.

Капитану почему-то вдруг стало неприятно и неловко от того, что он увидел архонта Вира таким.

Молчание снова затягивалось, в комнате даже как-то потемнело. А может быть, Диону это только показалось, или это на город-крепость опускалась ночь?

- Как вы узнали? - нарушил он молчание.

- Я всегда знал, что когда-нибудь это случится, - лишенным всяких эмоций голосом ответил Вир.

Он медленно отошел от окна, тяжело опустился на табурет и, по-прежнему глядя куда-то в пространство, в прошлое, глухим голосом заговорил снова:

- Мне было приказано не выходить, но я не послушался... я хотел предупредить, но не смог... Я был уже на лестнице, почти у дома, когда на меня напал какой-то демон. Мы схватились, я убил его, но он вывихнул мне ногу, и я не смог никуда идти... Я испугался и забился в какую-то щель... Я остался там, и... мне пришлось все увидеть... Вокруг были демоны, много демонов и тварей... дом горел, а они отчаянно сражались... Она плакала и кричала, что не хочет уходить... что вернется... Он буквально силой втолкнул её в портал... А потом... потом они разрушили врата... И наступила тьма... В себя я пришел только в госпитале...

Взгляд Вира стал осмысленным, по щекам потекли слезы, и он закрыл лицо дрожащими руками.

- Почему... Зачем... зачем вы согласились участвовать во всем этом? - тихо спросил Дион, минуту спустя.

Вир отнял руки от лица и склонил голову.

- Зачем?.. - совершенно безжизненно повторил он и после долгой паузы ответил: - Сейчас я уже и не знаю... Может быть, я слишком увлекся?.. Я хотел спасти людей, мне казалось, что времени слишком мало... Я устал видеть, как умирают или превращаются в чудовищ все, кто был мне дорог... те, кого я знал... Я хотел покончить с этим... Мне казалось, что нет иного выхода... А может, я просто позволил Малиган уговорить себя?.. О, она умеет убеждать, - с горькой усмешкой произнес архонт.

Вновь повисла пауза. Дион смотрел на архонта и почему-то не чувствовал к нему жалости и сочувствия, он вообще сейчас ничего не чувствовал.

- Вы знали, что Люрид - это Сула? - наконец спросил он.

Вир покачал головой.

- Нет. Я думал, что Люрида послали к нам из Фейрана. Но иногда, глядя на него, я почему-то часто вспоминал эту женщину... И теперь я знаю, почему, - прошептал старик почти неслышно.

- Но почему вы не помогли пленникам? - осуждающе и взволнованно произнес Дион. - Почему не остановили этот кошмар?!

От этого возгласа Вир вздрогнул, поднял голову и с болью, как-то даже умоляюще, посмотрел на Диона.

- Я не мог, - с раскаянием тихо произнес архонт, избегая смотреть Диону в глаза и снова обреченно опуская голову. - Я боялся... боялся пойти открыто против Малиган и Хазана... Боялся стать отверженным, проклятой душой... И я...

Дион видел, что Виру трудно говорить, но ему было все равно - в его душе была сейчас пустота.

- ...я тоже зависел от этого проклятого эликсира, - продолжал говорить старик. - Это был такой соблазн: чувствовать себя моложе, сильнее... Хотя боги и хранили меня от упырей...

Капитан в ужасе отшатнулся. Неужели под оболочкой этого старика тоже прячется чудовище? Хотя нет - поправился Дион, немного подумав, - он же, вроде, говорит, что боги его хранили... И потом, он никогда не слышал, чтобы Вира когда-либо кусали упыри. Но от этого его проступок не становится менее тяжким, даже наоборот...

Словно прочитав отразившиеся на лице Диона чувства, Вир произнес с раскаянием:

- Я знаю, о чем ты подумал. Мне нет прощенья.

Внутри Диона шевельнулся росток жалости, и он тихо сказал:

- Но вы же нашли силы отказаться от этого чудовищного снадобья.

- Это уже не имеет значения, - глухо произнес Вир. - Да, я отказался, но было уже слишком поздно... Теперь я почти такой же как они... На мне лежит кровь убитых, я виновен в их смерти. Я пытался успокоить свою совесть, пытался искупить вину, оправдать себя... - хрипло говорил архонт. - Я не участвовал в той битве, старался не входить в ту проклятую лабораторию... Я не хотел, чтобы все было так, но было уже поздно, меня не слушали. Мне удалось спасти жизнь Такиты, Моуда и твою, но я не смог спасти твоего брата и его жену, Дион. Я не знал, что их уже приговорили... Мне нет прощенья...

Дион молча смотрел на сидевшего перед ним старика, он не знал, что ему сказать, ему было его просто жаль. Но, не смотря на это чувство, что-то все-таки удержало его от того, чтобы рассказать о том, что ждет архонта Вира в Дивинграде.

- Спасибо, что позаботились о Симуге. Прощайте. Мне пора, - сухо произнес капитан, затем слегка поклонился и развернулся к двери.

- Не бойся, Дион Даг, я никому ничего не скажу, - прошелестел позади него голос архонта. - Я буду молчать... как всегда...

Эти исполненные горечи и сожаления слова долетели до Диона, когда тот был уже за дверью.

ГЛАВА 6.

Маленькое затемненное и зарешеченное толстыми железными прутьями оконце, сложенные из темного камня толстые стены, сводчатый потолок, тяжелая, окованная железом дверь... По сравнению с его конурой в Эйтерн-Карте, эта просторная комната - хоромы. Но это тюрьма!

Сангар Хазан пребывал в бешенстве и снова в ярости метался по камере. Его, посланника другого мира, оскорбили, унизили и посадили за решетку! Держат в неведении, никуда не выпускают! Он чувствовал, что с каждым днем, часом, жутким образом меняется, и зверел от этого все больше и больше. Его заставляли глотать эту проклятую светящуюся жидкость, но она уже не успокаивала надолго и не давала прежнего эффекта - изменения стали необратимы, чудовищная сущность неотвратимо брала верх.

К нему никто не заходил. Только мрачные охранники - здоровенный громила-тролль да невозмутимый верзила из человеческой породы, вооруженные небольшими, но тяжелыми дубинками, - прогремят тяжелыми засовами, войдут, зыркнут вокруг исподлобья, поставят на каменный выступ у двери миску с едой и кружку с водой и тут же уйдут. Правда, как-то раз вместе с охранником пришел какой-то тип по имени Веджин: постоял, внимательно оглядел его с ног до головы и тоже ушел. И больше никого.

Хазана душили лютый гнев, злоба и ненависть, его все сильнее и сильнее мучила жажда, которую невозможно было утолить водой... А с некоторых пор им овладела навязчивая идея - отомстить и убить! Убить этих проклятых Варгов! Выпить их кровь, насытиться и вновь обрести былую мощь и силу!..

Бывшему коменданту Эйтерн-Карта было уже все равно. Ему было наплевать, что этим он окончательно выдаст себя и провалит порученное ему задание. Ярость, ненависть и жажда затуманивали его разум, лишали его способности здраво рассуждать - им овладело безумие.

Хазан прекратил метаться по камере. Налитыми кровью глазами с ненавистью взглянул на начинающее темнеть небо за зарешеченным оконцем, пробормотал сквозь зубы какое-то проклятье, в самом темном углу камеры прислонился к стене, постоял так немного, а затем сполз по ней на пол.

Некоторое время, то и дело бросая настороженные взгляды то на дверь, то на окно, Хазан сидел неподвижно, он словно затаился перед решающим броском и прикидывал что-то в уме, потом приподнял голову, снова взглянул в окно, и его страшное серо-зеленое лицо исказила зловещая ухмылка.

Надо бежать... Нужно только выбрать подходящий момент... Охранники заглядывают к нему по очереди, но с троллем лучше не связываться. Огромный и сильный - возни и шума будет много. А вот человек... Он тоже огромен и силен, но все же не чета ему, Хазану, Стальному коменданту. Надо сосредоточится, все обдумать, спланировать... Человек придет вечером... Вот только... где живут эти выродки, из-за которых он оказался здесь? Этот город огромен... Но он должен вспомнить... много лет назад кто-то говорил об этом... Он слышал...

Сангар нахмурился и напряг свою память, попытался разобраться в воспоминаниях, но жажда, боль и голод скручивали и изменяли его естество, мешали думать. Он выругался и, чтобы хоть немного успокоиться, вытащил из-за пазухи склянку со снадобьем, сделал пару глотков, обхватил голову руками. Боль и жажда немного отпустили, и он наконец вспомнил...

Губы Хазана растянулись в недоброй ухмылке: кто бы мог подумать, что он еще когда-нибудь помянет этого старого идиота Марту! Но именно ему посланники как-то рассказывали, где они живут, а он, Сангар, находился неподалеку и все прекрасно слышал. Озеро Тихое... на краю леса...

Был уже поздний вечер, когда за дверью загремел засов, и Хазан приготовился к нападению.

Дверь приоткрылась, и охранник, держа дубинку наготове, осторожно вошел в камеру. Но не успел он и глазом моргнуть, как заключенный (хоть и опасный, но доселе не делавший никаких враждебных выпадов в сторону тюремщиков) молнией метнулся к нему, схватил его за ворот куртки, с невероятной силой рванул на себя и вытащил на середину камеры. В следующее мгновение Хазан свернул охраннику шею, потом закрыл дверь, быстро переоделся в одежду убитого и заткнул за пояс его дубинку, забрал ключи и, положив его вместо себя на койку и прикрыв его собственной порванной одеждой, вышел из камеры в полутемный коридор. Там он запер дверь, постоял пару секунд, прислушиваясь, и двинулся вправо по коридору, где в тусклом свете висевшего под потолком фонаря виднелись ступени уходящей вниз винтовой лестницы.

Спустившись вниз, Хазан быстро миновал еще один полутемный коридор с тяжелыми дверями камер по бокам, дошел до поворота и остановился. Здесь широкий коридор поворачивал налево, в караульную, где хранилось оружие и собирались охранники, а прямо узкий коридорчик вел в подсобное помещение и кладовую, там же находилось и узкое, забранное решеткой, стрельчатое окно.

Хазан на минуту призадумался. Выход из здания находился за караульной, но соваться туда было рискованно - оттуда доносились голоса разговаривающих охранников. Он, конечно, может выбраться, выломав решетку, и через окно, но это была не очень хорошая идея; заметив долгое отсутствие своего товарища, охранники могли заподозрить неладное и поднять тревогу. А Хазан, хоть и стал почти безумцем, все же понимал: чтобы осуществить свой план мести, его побег должен как можно дольше оставаться незамеченным. И он решил рискнуть.

Убитый охранник был почти такого же роста, как и Хазан, и тот, вполне справедливо полагая, что к ночи смена убитого заканчивается, надеясь на его угрюмость и неразговорчивость, надвинул на лицо капюшон куртки и двинулся в сторону караульной.

И он не ошибся в своих предположениях. Смена убитого охранника как раз заканчивалась, и он должен был отправиться домой; он так же был известен своей нелюдимостью, с ним мало разговаривали и вообще старались лишний раз не задевать. Освещение в караульной было не очень ярким, два сидящих за столом человека, которые увлеченно играли в кости, приняли переодетого Хазана за своего. Они, правда, окликнули его, но он, буркнув в ответ нечто нечленораздельное, направился к двери.

Охранники лишь плечами пожали - это было вполне в духе их мрачного и неразговорчивого коллеги: буркнуть что-нибудь в ответ и уйти не попрощавшись.

Но бывший комендант даже не догадывался о том, что, находись в караульной его второй тюремщик - тролль - ему бы так не повезло.

Выйдя из массивного темного здания, где располагалась тюрьма, Хазан попал на широкий двор, окруженный высокой стеной, сложенной из такого же темного камня что и само здание тюрьмы. В этот поздний час двор был пуст, только у стены стояла пара воздушных катеров, да в будке у закрытых ворот сидел еще один скучающий охранник.

Хазан быстро пересек двор, беспрепятственно прошел сквозь ворота - которые охранник в будке, тоже приняв его за своего, открыл перед ним без лишних вопросов - и вышел на широкую, почти безлюдную улицу. Там он еще немного прошел вправо и остановился у края тротуара. Перед Хазаном встал вполне закономерный вопрос: а как он вообще собирается добираться до Тихого озера? Впрочем, это препятствие на его пути вскоре неожиданно устранилось само собой. Не успел Хазан простоять на тротуаре и пяти минут, как перед ним лихо приземлился довольно потрепанный воздушный катер с крытым верхом, водитель которого - пожилой мужчина в потертой куртке и кепке набок - спросил:

- Куда вас подвезти, сэр?

Хазан с удивлением воззарился на катер. О, он прекрасно понял, что говорил водитель (по прибытии в Фейран ему дали переводчик-адаптер, его, правда, потом забрали), но все же был несколько ошарашен таким везением.

- Ну, поедем или нет? - снова, уже нетерпеливо, спросил водитель, пока Хазан задумчиво смотрел на катер.

Нельзя упустить такой шанс... Все само идет в его руки...

- Да. Поедем, - мрачно произнес Хазан вслух, забираясь на заднее сиденье.

- Куда ехать-то? - спросил водитель, не оборачиваясь.

- К Тихому озеру, - буркнул в ответ Хазан, стараясь сесть подальше от водителя, еще больше надвигая на лицо капюшон и кладя дубинку на колени: пусть этот олух видит, что его лучше не трогать.

Но водитель и не присматривался к нему, он молча нажал пару кнопок на панели управления, катер пролетел немного вперед по улице и, набрав высоту, взмыл вверх.

Они летели между усыпанным звездами небом и расцвеченным яркими огнями городом внизу. Здание тюрьмы осталось далеко позади, но Хазан, не смотря на свою ненависть, гнев и снедавшую его жажду, чувствовал себя в катере неуютно. Ему было сильно не по себе в этой незнакомой, почти бесшумно летящей между небом и землей машине, и от этого его злоба только усиливалась еще больше.

А вот пожилой водитель вел свою машину как обычно; он лишь бросил короткий взгляд на своего пассажира через зеркало заднего вида и подумал: вот ведь мрачный клиент попался! А впрочем, это не его дело. Работёнка у тюремных охранников не подарок. Вон, в газетах пишут, что приходится им стеречь всякую нечисть и нелюдь. Вроде того упыря и убивца, недавно доставленного из какого-то Темного мира.

Прошло немного времени, и Хазан вдруг почувствовал, что катер стал снижаться. Он взглянул вперед и увидел верхушки деревьев и поблескивающее в лунном свете небольшое озеро, на восточном берегу которого было разбросано с десяток домов. Одни из них были погружены во тьму, в окнах других горел свет.

Хазана охватило возбуждение: он весь подался вперед, его скрытые капюшоном глаза горели огнем, губы искривились в хищном оскале.

Там... В одном из этих домов...

- Вас, к какому дому подвезти? - прервал торжествующие мысли Хазана водитель.

Бывший комендант вздрогнул. Ему хотелось придушить этого надоедливого человечишку, но он постарался взять себя в руки и, немного подумав, что ему нежелательно привлекать чье-либо внимание, попросил высадить себя на краю леса, подальше от домов.

- Хочу сделать сюрприз своим старым знакомым... - процедил сквозь зубы Хазан, пряча в тени капюшона злорадную ухмылку.

Но водитель не обратил никакого внимания на странноватое поведение своего пассажира, он лишь пожал плечами - мало ли чего там может быть - и выполнил его просьбу.

Большой, деревянный двухэтажный дом стоял на самом берегу озера. С восточной стороны к нему почти вплотную подходили деревья окружавшей озеро рощи, а его просторное крыльцо-веранда с южной стороны выходила на широкую, поросшую травой и цветущим кустарником, полосу берега между лесом и водой, по которой вилась тропинка, ведущая к стоящему неподалеку, чуть дальше в лесу, соседнему дому.

Прячась за деревьями и редким кустарником, скрытый ночной темнотой, Хазан бесшумно, все ближе и ближе подбирался к дому. Все его чувства были обострены, сейчас он больше, чем когда-либо, походил на страшного и голодного хищного зверя, подкрадывающегося к вожделенной добыче. Он уже дважды мог утолить свою страшную жажду и голод, но кровь людей ему была не нужна - ему нужно совсем другое... Он запросто мог прикончить того старого идиота из катера, но осторожность взяла верх - валяющаяся без дела машина могла привлечь чье-нибудь внимание. Из той же осторожности он, Сангар Хазан, проявил неслыханную для себя щедрость: порывшись в кармане и найдя там золотую монету, он заплатил старому идиоту за перелет. А теперь он почти добрался до своей цели.

Ближе... еще ближе... Вот толстый ствол очередного дерева, а за ним, на расстоянии пятнадцати шагов... широкое, распахнутое настежь окно...

Просторная, уютная комната за окном была освещена приглушенным светом весело плясавших языков пламени в камине, бревенчатые стены теплого, золотистого оттенка дерева, на полу лежал мягкий ковер, а напротив камина, чуть повернутое к окну, стояло накрытое звериной шкурой кресло.

Поначалу в комнате никого не было, и затаившийся снаружи Хазан ощутил ничем не передаваемое разочарование, но потом слева от камина бесшумно открылась дверь, и в комнату, прихрамывая, вошел Лиланд. Он проковылял к креслу, опустился в него, откинулся на широкую спинку и вытянул ноги на ковер.

Все нутро Хазана затрепетало, а лицо утратило всякое сходство с человеческим. Его пальцы скрючились и стали похожи на когти, в глазах вспыхнуло алое пламя, ноздри, почуяв близость пульсирующей в жилах крови, хищно раздулись. Наконец-то он нашел его... нашел украденный источник... И не важно, что он один - месть все равно будет сладка...

Хазан провел языком по сильно отросшим и заострившимся зубам, весь подобрался и темной тенью метнулся к раскрытому окну.

Его жертва слаба, слепа и беспомощна - он запросто получит то, чего так жаждет...

Чудовище было совсем рядом, и он знал, что оно пришло за ним. Оно подкрадывалось бесшумно и осторожно, но он ощутил его присутствие, услышал возбужденный стук его сердца, почувствовал его злобу и жажду, чувствовал его запах. Он никогда не забудет этот запах... Как же хорошо, что Лив нет сейчас дома! Сула не так давно уехала в город, а её он почти силком спровадил к живущей по соседству подружке. Пусть девочка развеется и отвлечется, хватит ей быть нянькой, он и так уже может стоять на ногах.

- Хозяин, к нам пожаловал незваный гость, - раздался снизу, рядом с креслом, тихий голосок домового. - Что будем делать?

Лиланд сделал едва уловимый предостерегающий знак рукой и также тихо ответил:

- Я знаю.

- Вам лучше уйти, - сказал домовой.

- Нет, я останусь, - ответил Лиланд и обратился к домовому: - Но ты, Вострин, найди Сулу. А вот Лив, - предупредил ульфинг, - не должна пока знать обо всем этом.

Вострин, домовой Варгов - маленький бородатый человечек в зеленой курточке, коричневых штанах и туфлях с массивными пряжками - понимающе кивнул, щелкнул пальцами и исчез.

Лиланд сидел в кресле, не шевелясь, со стороны могло показаться, что он задремал и совершенно беззащитен. Но это было обманчивое впечатление - он был настороже, сосредоточен и собран как никогда. Он задействовал все свои сверхчувства и приготовился к нападению.

Издав похожий на звериный рык возглас, Хазан буквально влетел в окно и сразу же набросился на сидящего в кресле Лиланда. Но тот, заранее подобравшись, неожиданно резко метнулся в сторону и избежал удара. Вместе с опустевшим креслом Хазан с грохотом опрокинулся на пол, но уже в следующее мгновение он был на ногах и, совершенно озверев и метя в горло, снова набросился на свою жертву. И на это раз он настиг её.

Сцепившись в смертельных объятиях, чудовище-вампир и Лиланд повалились на пол. Своими страшными, ставшими похожими на когти руками Сангар стремились добраться до горла ульфинга, но тот умудрился извернуться, схватил стоявшую подле камина кочергу и изо всех сил огрел ею Хазана по голове. Брызнула кровь, и Хазан с ревом отшатнулся назад. Лиланд попытался было отползти назад, но тут Хазан со всего размаху ударил его дубинкой в живот.

Мир вокруг рассыпался на осколки, и от боли Лиланд почти потерял сознание, а пришедшее от боли в ярость чудовище продолжало его избивать. Удары сыпались на его плечи и руки, которыми он пытался загородить лицо и голову, пара ударов пришлась по ногам, и он чуть не задохнулся от боли. Потекла кровь...

От её запаха Хазан вдруг совсем обезумел. Он отшвырнул дубину прочь, издал рык и рванулся к горлу Лиланда, чтобы впиться в него острыми зубами, наконец-то насытиться и обрести долгожданное могущество. Но за какие-то доли секунды, пока чудовище рвало своими пальцами-когтями его плотную рубашку, Лиланду удалось прийти немного в себя, собраться с силами и, превозмогая боль, нанести своему противнику удар коленом в пах, а затем отшвырнуть его ногой прочь.

Хазан отлетел в сторону и со всего размаху врезался спиной в угол тяжелого дубового письменного стола. От удара стол лишь чуть сдвинулся с места, а вот Хазан на какое-то время затих.

Лиланд с трудом сел, немного отдышался, подобрал с пола кочергу и попытался встать, но ничего не получилось. Все его тело ныло от боли, ноги болели и подворачивались, но вроде бы, как он сумел почувствовать, ничего не было сломано. Лиланд понял, что без посторонней помощи встать он сейчас не сможет, и, не выпуская начавшего приходить в себя Хазана из виду, отодвинулся к стене рядом с камином. Там он прислонился спиной к темно-золотым бревнам - хоть какая-то опора, и поудобнее перехватил руками кочергу - тоже неплохое оружие.

Но вот Хазан окончательно оправился от удара, страшным взглядом окинул все вокруг, потом вперил его в Лиланда и медленно встал с пола.

- Ты - мой, - прорычал Хазан и двинулся вперед.

Но прежде, чем он успел сделать пару шагов, широко распахнулась входная дверь, и в комнату ворвались Сула, Доран Ли и Сивый.

Командор с троллем мигом набросились на Хазана, повалили его на пол и полностью обездвижили, а Сула рванулась к мужу и помогла ему встать.

- Лил, ты просто ненормальный! - воскликнул Доран, препоручая связанного по рукам и ногам Хазана троллю. - Ты только что вычухался, а теперь снова хочешь, чтобы тебя отделали! - Затем Ли улыбнулся и добавил: - Если так пойдет им дальше, то Суле опять придется не сладко. Почему ты не позвал на помощь?

- Я позвал, - ответил Лиланд и, взглянув на Хазана, продолжил: - Только эта сволочь действовала слишком быстро. Видать совсем крыша поехала. А за меня ты не волнуйся. Со мной все в порядке - я быстро приду в норму, - успокоил он Дорана и, прихрамывая, опустился в поставленное на место кресло.

- Да уж, быстро, - проворчала Сула, придирчиво осматривая своего благоверного.

Но в целом она была спокойна. Серьезных повреждений не было, а синяки и ссадины уже начинали заживать. И все же она пригрозила:

- Вот погоди, увидит тебя Веджин...

Лиланд в ответ поморщился, но ему действительно было намного лучше, особенно от присутствия и прикосновений Сулы. Затем он кивнул на Хазана и спросил:

- А как он вообще оказался здесь?

- Убил охранника, переоделся в его форму и сбежал, - коротко ответила Сула и добавила: - Я узнала об этом, когда шла в Зал Врат встречать Дорана. Мы не успели как следует расспросить Вострина - сразу бросились сюда.

- Кто убитый? - спросил Сивый, тяжело глядя на распростертого у его ног Хазана.

Сула назвала имя охранника.

- Плохо, - коротко констатировал тролль.

Если б Хазан поднял руку на его соплеменника, то он имел бы полное право отомстить ему без долгих разговоров здесь и сейчас.

- Значит, "они" прибыли... - тихо произнес Лиланд.

- Да, "они" здесь, - кивнул Доран. Он немного помолчал, а затем продолжил: - Эти "советники" и впрямь - та еще компания. Особенно мадам Бал-Риан. Всю дорогу так и присматривалась к нам с Юваном. А вот ваш капитан Даг - очень смелый и мужественный человек, хотя и сам об этом не подозревает. Прожить всю жизнь в таком месте, как Эйтерн-Карт - это что-то...

- Ты показался им? - спросил Лиланд.

- Да, как только мы прибыли сюда, - усмехнулся Доран. - Ты бы только видел их лица... А насчет этого, - Ли с отвращением взглянул на Хазана, - то ты прав. Он и в самом деле рехнулся раз осмелился заявиться сюда. Убийство охранника, конечно, добавят к списку его злодеяний, но прежде я отправлю его к его "коллегам", уж они-то его точно по головке не погладят. Особенно почтенная Малиган.

При упоминании верховной жрицы Хазан изменился в лице.

- Кажется, я не так уж и не прав, - произнес Доран, заметив эту перемену. Он всмотрелся в лицо Хазана повнимательнее, а потом с улыбкой обратился к Лиланду: - Знаешь, Лил, Верховные хранители решили поселить всех советников в одной камере под надежной охраной, состоящей из троллей и парочки драконов. И пусть они там хоть глотки друг другу перегрызут - нам только хлопот будет меньше.

После этого Доран распрощался с Варгами и в сопровождении Сивого, который грубо тащил связанного Хазана, как мешок со старым хламом, вышел из дома. Они сели в стоящий на берегу озера воздушный катер, взмыли вверх, и уже оттуда, бросив короткий взгляд вниз, Доран увидел, как по тропинке к дому бежит Лив.

Девочка на бегу подняла голову, проводила катер недовольным взглядом и устремилась домой.

Доран улыбнулся и подумал, что от такой девчонки, как Лив, тем более, если она Дальний Странник, вряд ли возможно что-либо надолго утаить. Ох и задаст она сейчас родителям шороху за то, что ей не позволили поучаствовать в драке.

ГЛАВА 7.

Как же здесь хорошо! Тихо, приятно, покойно... Дион Даг даже и не предполагал насколько он будет рад вернуться в этот, еще совсем незнакомый ему мир и в эту уютную, чистенькую комнатку в гостинице Ханны Ли. Здесь он смог наконец-то хорошо выспаться и хоть немного расслабиться.

В приоткрытое окно дул едва уловимый свежий ветерок, слегка колыхалась плотная штора, затенявшая комнату от ярких лучей солнца, а Дион, сидя в удобном кресле и вытянув вперед ноги, слушал неспешный рассказ Ои. Она сидела рядом на стуле и была почти неузнаваема. На бледном личике появился румянец, глаза радостно блестят, каштановые волосы волной ниспадают на плечи, стройная фигурка облачена в скромное элегантное платье темного цвета - девочка стала просто красавицей. И Дион был очень рад за свою племянницу.

Вчера поздно вечером, когда дядя вернулся, Оя не стала его ни о чем расспрашивать и позаботилась о том, чтобы его ничего не беспокоило. Зато сегодня утром он сам рассказал ей о своем пребывании в Мар-Морионе, а она, в свою очередь поведала о том, что произошло с ней во время его отсутствия. Она говорила о том, что уже почти понимает язык Фейрана без адаптера, и что госпожа Ли была к ней очень внимательна и добра - это она дала много интересных книг, которыми был завален весь стол в комнате, подарила платье и помогала освоиться.

- А вчера, - продолжала говорить Оя, - госпожа Ли водила меня по городу. Он такой большой и красивый! Здесь так много разных существ! Но, - тут девушка немного смутилась, - я почему-то побаиваюсь немного троллей. Хотя ведут они себя самым мирным и достойным образом.

- Это ничего, пройдет, - улыбнулся Дион, вспоминая свои собственные, довольно неприятные ощущения, когда впервые увидел Глама и Сивого. - При их внешности это вполне естественная реакция, особенно если они обвешаны оружием.

Оя согласно кивнула.

- А вообще-то, - сказала затем она, немного призадумавшись, - госпожа Ли сказала, что большинство троллей предпочитают жить на своей территории - на покрытых лесом и скалами северных островах, да в большом процветающем королевстве на полуострове по соседству с ними. Я тут где-то прочитала, что тамошняя королевская династия Арморинов даже как-то связана с троллями. Знаешь, дядя, - продолжала свой рассказ Оя, обращаясь к Диону, - госпожа Ли говорит, что я смогу стать неплохим ученым-этнографом. Я, конечно, не смогу работать днем, зато ночью и где-нибудь в темных местах - будет как раз по мне.

Дион слегка улыбнулся и мысленно сделал себе заметку, что надо бы как-то отблагодарить Ханну и Дорана за заботу об Ое.

А тем временем та говорила дальше:

- Потом как-то заходила Лив, приглашала зайти в гости. Но я вежливо отказалась. Как ты думаешь, она меня поняла и не обиделась?

Оя подняла вопросительный взгляд на дядю.

- Она поймет, - негромко ответил Дион. - Эта девочка хоть и ребенок, но понимает гораздо больше, чем многие взрослые... И ты поступила правильно: нам сейчас не нужно никому навязывать свое присутствие. По крайней мере, пока не определилась наша судьба.

- Ты прав, дядя, - согласилась Оя. Она на минуту смолкла, а потом задумчиво произнесла: - Но знаешь, дядя, Лив тогда, на прощанье, сказала мне одну странную вещь...

- Какую?

- Она сказала: как бы хранители не решили судьбу остальных, мы с тобой, Симуг и старик Бак останемся здесь. Они защитят и позаботятся о нас.

Лицо Диона стало серьезным, и он задумчиво посмотрел в прикрытое шторой окно. Ему было приятно слышать эти слова, но... Он еще не знал, как ему следует к этому отнестись: успокоиться и радоваться, или продолжать сомневаться?..

* * *

По ночному бархату неба рассыпались мерцающие искры звезд, и ярко светила полная луна. Её сияющее отражение колебалось на водной глади, яркий серебристый свет заливал все вокруг, а дома, деревья и кустарники отбрасывали таинственные серо-синие тени. Неподалеку от крыльца дома Варгов, на покрытом мягкой травой берегу озера, стояли полукругом: его обитатели, Доран с Ханной, Мирад и Веджин. Завернутый в длинный серый плащ эльф задумчиво поглядывал то на воду, то на круглый лик луны; все ульфинги приняли свой истинный облик, и их глаза горели как угли; Мирад, сам не зная почему, немного нервничал. Они все ждали.

Лиланд слегка сжал ладонь жены, сделал несколько нетвердых шагов вперед и встал на берегу озера. Там он снял с глаз повязку, сбросил с себя рубаху и, оставшись в одних темных, плотно облегающих ноги штанах, подставил свое лицо и полуобнаженное тело под лунный свет.

Он чувствовал единение с окружающим миром и стоящими рядом людьми, ощущал их настроение и волнение, слышал стук их сердец. Босыми ступнями ног он ощущал мягкость и прохладу травы; чувствовал запах леса, деревьев и листвы на земле; слышал звуки ночного леса, тихий плеск воды о берег, журчащее кваканье лягушек в камышах на том берегу озера... Везде была жизнь, и он был её частью. А потом он почувствовал, как внутри него что-то пробуждается и просыпается от долгого сна...

Незримые песчинки прохладного лунного света осыпали его с ног до головы, оседали на теплой коже, таяли, подобно снежинкам, проникали внутрь, и все его существо жадно впитывало их силу и свет.

Быстрей бежит по жилам кровь... Всё тело наполняется энергией и силой, обостряются чувства... Он чувствует, как небывалая мощь наполняет его, жажда жизни преисполняла каждую его клетку... Его охватили неописуемые восторг и радость...

Доран и Ханна чувствовали тот необычный подъем энергии, который охватил их друга, а горящие взоры Сулы и Лив были буквально прикованы к Лилану. Он менялся прямо на глазах...

Его ноги твердо уперлись в землю, под гладкой кожей бугрились упругие стальные мышцы, плечи расправились, и на них упала густая, длинная грива белых волос. Но это был еще не конец...

Внезапно голову Лиланда пронзила острая боль; он издал похожий на рык звук, стиснул голову руками и согнулся. В то место, где находились сожженные ядом глаза, будто вонзились раскаленные иглы, гулко стучало сердце, в висках, заглушая все прочие звуки, пульсировала кровь. Внутри, подо лбом, словно что-то ворочалось, копошилось и шевелилось...

Неожиданно Лиланд резко выпрямился, раскинул руки в стороны, поднял голову к небу, и из его горла вырвался торжествующий, похожий на вой клич, которым дети Огненного Змея издавна приветствуют Царицу ночного неба. А потом он обернулся к Суле, и она встретилась с его горящим взглядом...

Не помня себя от радости и счастья, она бросилась к нему на шею, и они оба чуть не задушили друг друга в объятиях. А потом в них со всего размаху врезалась Лив и они все вместе со смехом повалились на траву.

Было уже далеко за полночь, и вокруг, в доме и за его пределами, стояла тишина. Гости разошлись, а Лив спала в своей комнате на мансарде. Тревоги и волнения предыдущих дней, вызванное полнолунием возбуждение и всплеск радостных эмоций и чувств свалили её с ног - она задремала прямо на диване в гостиной, и отец отнес её наверх. А теперь они остались вдвоем...

Тихо... Только слышится потрескивание поленьев в камине, на которых весело горят языки пламени, и на стенах погруженной в полумрак комнаты дрожат создаваемые ими тени. Поджав стройные ноги, Сула сидела на мягком ковре на полу и смотрела на зажатый в руках почти полный бокал с вином - в голове совсем не осталось никаких мыслей, казалось, что все вокруг отдалилось и ушло на второй план... Казалось, что время замерло... Но вот она подняла глаза и взглянула на Лиланда.

Прислонившись спиной к резному изножью кровати, он сидел прямо напротив неё в облике ульфинга. Этот его облик и наполовину расстегнутая рубашка делали его необычайно мужественным, красивым и притягательным. И он смотрел на неё. Смотрел так, как уже давно на неё никто не смотрел...

Она вздрогнула, её внезапно бросило в жар, а прозрачный бокал в руках задрожал. Бесстрашная воительница внезапно куда-то исчезла, силы оставили её, и она неожиданно почувствовала непривычные робость и страх.

Лиланд придвинулся к ней, взял из её рук бокал и отставил его подальше.

- Лил, я... - едва слышно пробормотала Сула.

"О, боги, да что ж это со мной творится! - мысленно обругала она себя. - Я же так хотела этого, с ума сходила под луной, а тут?!.. Веду себя как последняя идиотка! Как дура-девственница на первом свидании!"

Лиланд нежно привлек её к себе, погладил рукой по темным волосам, плечу. И эти прикосновения как будто разбудили её; в следующее мгновение Сула почувствовала, словно её сила вновь просыпается и возвращается к ней. Она обвила рукам шею мужа и прильнула к нему всем телом.

- Прости, что так надолго оставил тебя одну, - прошептал Лиланд, обнимая и целуя её. - Прости... Ты вернула меня к жизни, к свету... Наполнила своей любовью... Так позволь же и мне отдать тебе всю свою любовь... Разрушить холод и лед одиночества...

Он сводил её с ума. Его горячие поцелуи, нежные руки, дыхание и преисполненный желания запах - раскалывали и разрушали холодные ледяные доспехи неприступности и одиночества, в которые она когда-то заковала себя, чтобы окончательно не погрузиться во мрак безумия. А теперь, она пробудилась!..

Она отвечала на его поцелуи, её тело словно хотело вжаться в него как можно сильней, а её острые ногти с такой силой впились в его плечи, что показалась кровь. Но ему было все равно - окружающий мир перестал для них существовать... Они принадлежали друг другу, и ничто не могло разрушить эту, вновь возрожденную, связь их тел и душ.

Все сплелось в единый вихрь: страстные поцелуи, ласки, жаркие объятия, восторг и желание. Они оба не помнили, как подобно ненужной шелухе слетела на пол разорванная одежда, как они упали на ложе, и как их с головой накрыла волна любви, чтобы надолго погрузить влюбленных в пучину восторга, страсти и наслаждения...

Как хорошо и светло...

Лив сладко потянулась в своей постели, взглянула на голубое небо и блестящие листья на ветке росшего под окном дерева и улыбнулась - она была счастлива.

За окном было утро, и она чувствовала себя прекрасно! Она и её родители были дома, она выспалась, и ей снились хорошие сны. Но, елки зеленые, как же хочется есть! С ней всегда так бывало после полнолуния. Если у взрослых в такие ночки были свои дела, то детей-ульфингов после ночей полной луны одолевал просто-таки зверский аппетит.

Не долго думая, Лив вскочила с кровати, быстро натянула на себя потертые штаны и короткую тунику, метнулась в ванную, где плеснула в лицо водой и пару раз провела по взъерошенным волосам гребешком, и скатилась по лестнице вниз. Но там, оказавшись в просторном коридоре, она замедлила шаг, прислушалась и остановилась у двери, ведущей в спальню родителей.

Прикрыв на пару секунд глаза, Лив слегка, поверхностно, прикоснулась своей мыслью к сознанию родителей, и её личико просветлело. Как тихо и хорошо... Родители спят, и они счастливы... Они снова вместе. Папа дома, и мама больше не одна... Она больше не будет плакать по ночам.

Не в силах побороть охватившее её любопытство, Лив приоткрыла чуть-чуть дверь и заглянула в образовавшуюся щелку. Глаза девочки сверкнули, а губы растянулись в улыбке: у неё самые лучшие и красивые родители... А мама... мама стала совсем другой...

Лив тихонько прикрыла дверь и в самом лучшем расположении духа бесшумно метнулась в направлении кухни-столовой, где с обильным и вкусным завтраком её ждал Вострин.

Домовой сидел на подоконнике и, подперев щеку рукой, с умилением смотрел на Лив, которая за обе щеки уплетала очередной кусок сладкого пирога.

"Какие же все-таки удивительные существа эти ульфинги, - думал Вострин, - особенно их ребятишки. Это дитя ест вон сколько, а не толстеет, все такая же стройненькая и ладненькая. Через несколько лет такой красавицей станет, что держись! Сосед-домовой по этому поводу целую теорию развил (понахватался небось всяких ученых и заумных идей у хозяина своего дома - ученого профессора), да все это ерунда. Они просто удивительные существа, порождение древних сил - чего тут еще думать. Да и вообще, не их, домовых, это дело!"

Лиланд не спал. Сквозь сон он ощутил мысленное прикосновение дочери, почувствовал её присутствие за дверью и проснулся окончательно, но ничем не выдал своего пробуждения. Просто прикрыв глаза, он лежал на спине, наслаждался покоем и негой и прислушивался к мерному дыханию спящей рядом жены. Потом он приподнялся на локте и с любовью и нежностью посмотрел на неё.

О, великий Отец Змей, как же она прекрасна! Густые волосы темной волной разметались по подушке, аккуратные, чуть заостренные уши, светлая бархатистая кожа, густые ресницы, темные крылья бровей, сочные, дарящие сводящие с ума поцелуи, губы... Тонкое покрывало ничуть не скрывает соблазнительных очертаний тела, оно лишь делает её еще более желанной... Минувшая ночь была настоящим безумием...

Ты больше не будешь одна... Ни ты, ни Лив. Они вырвались из смертного савана, и тьма больше не властна над ними! Но осталось еще одно... незаконченное дело... ОНИ должны заплатить за то, что разлучили их! Должны заплатить за то, что заставили страдать её и его ребенка!

Лицо Лиланда внезапно окаменело, глаза полыхнули огнем.

Её начинающий просыпаться разум ощутил перемену его настроения, она почувствовала его гнев и проснулась.

- Что с тобой? - спросила Сула, с беспокойством вглядываясь в лицо любимого.

- Все хорошо, - успокоил он её. Тень покинула лицо Лиланда, и он виновато улыбнулся: - Прости, что разбудил.

И все же Сула догадалась, о чем он думал, но решила не говорить сейчас на эту тему - ей было так хорошо в это утро. Она грациозно потянулась, и тонкое покрывало сползло вниз, наполовину обнажая её тело

- Коварная соблазнительница, - негромко произнес Лиланд с лукавой улыбкой, склоняясь над ней и проводя пальцем с длинным ногтем по её обнаженной груди.

- Да неужели?! - игриво произнесла Сула, притягивая его к себе. - Ты сам чуть не довел меня до безумия...

Их губы снова встретились в страстном поцелуе - белые и темные волосы смешались. Затем Лиланд обнял стан жены и перекатил её на себя. Их тела вновь переплелись в жарких объятиях, снова взметнулись и накатили безумные волны любви, и весь мир провалился в бездну...

ГЛАВА 8.

И вот наступил день, когда судьба людей Мар-Мориона должна была решиться окончательно, и Дион с Утой опять оказались в уже знакомом им Поднебесном Чертоге. Но, в отличие от жрицы, в этот раз он сидел не в первом ряду, а в пятом; он уже сказал всё что мог в свою защиту, его выслушали, и теперь говорить будут другие... Слева от Диона сидела Оя, а справа, завернувшись в длинные плащи и надвинув на лица капюшоны, расположились Симуг и старик Бак: по прибытии в Дивинград, леди Вент посоветовала им держаться пока в тени и не привлекать к себе излишнего внимания.

Публика в зале уже расселась по своим местам, но верховный судья и Старейшины-Хранители еще не прибыли, и Дион, бросив короткий взгляд на своих соседей справа, мысленно усмехнулся. Их обоих поселили в гостинице Ханны Ли, в комнате по соседству с той, где жили они с Оей. Но если Симуг, решив следовать совету леди Вент, вел себя тихо и почти не покидал комнаты (несмотря на рассказ Диона, парень, похоже, был сильно потрясен всем, что ему удалось увидеть в городе), он только пару раз зашел к капитану, то старый Бак повел себя странно и непривычно. На следующее после прибытия утро он встал, вымылся, переоделся в доставленную ему чистую одежду, поел, а затем, прихватив с собой бутыль вина, спустился в прилегающий к гостинице сад и устроился там на лавочке под раскидистым деревом, где и просидел почти целый день, вдыхая чистый воздух, наблюдая, как плывут по небу облака, копошатся среди ветвей птицы, и как солнечные лучи, проникая сквозь листву, создают на земле причудливую мозаику. Дион смотрел на бывшего хранителя щита из окна и, признаться честно, даже позавидовал ему: старик Моуд мог безболезненно смотреть на яркое голубое небо, на залитые солнечными лучами просторы, мог видеть восход и закат солнца, а вот они - нет...

На какое-то время Дион снова погрузился в невеселые размышления, но вскоре их развеяли гулкие удары посоха распорядителя о каменные плиты, и в Поднебесный Чертог вошел Гарольд Лекс, а следом за ним стали прибывать старейшины.

Справа от Диона вдруг раздался сдавленный звук, и капитан почувствовал, как вздрогнул и судорожно вцепился в его руку Симуг; в зал как раз влетели черный дракон и Джайн Стальные Крылья.

- Успокойся. Все хорошо, - тихо произнес Дион, слегка сжимая ладонь Симуга и вглядываясь в его посеревшее от страха лицо.

Парень судорожно сглотнул, сделал глубокий вдох, и его немного отпустило.

- Спасибо, - слабо улыбнулся он Диону.

Тот кивнул в ответ, потом перевел взгляд на Бака и мысленно удивился - старик не выглядел испуганным. Да, удивлен, заинтересован, немного ошарашен, но не испуган.

"Наверное, твои учителя-посланники много рассказывали тебе о своем мире. И ты... все запомнил", - подумал Дион, глядя на Моуда, который с интересом рассматривал старейшин.

- Дядя, смотри, этой женщины раньше не было, - тихонько обратилась к дяде Оя, взглядом указывая в сторону старейшин, а затем добавила: - Она - ламия. Я читала о них.

Дион проследил за взглядом племянницы и увидел еще одно, не виданное им ранее существо.

Ламией была стройная, даже красивая в некотором роде, невысокая женщина с темными перепончатыми крыльями за спиной и покрытым серебристой чешуей телом. У неё было узкое лицо, раскосые глаза с алыми зрачками, немного приплюснутый нос, серые губы и заостренные зубы. Все её движения были плавными и чем-то напоминали змеиные, а из одежды на ней был только широкий, украшенный подвесками из раковин и жемчуга, пояс. Звали ламию - Узия, и сидела она рядом с представительницей народов вод - Селеной Талассой.

А через некоторое время, под усиленной охраной, в зал ввели четверку избранных.

При виде верховной жрицы Оя испуганно вжалась в кресло, но та, казалось, даже не заметила квейров; высоко подняв голову, она с гордым и надменным видом - хотя было заметно, что выглядит она неважно - прошествовала вперед. За Малиган шел изменившийся почти до неузнаваемости Хазан, при взгляде на которого создавалось впечатление, что из-под его внешней, истончившейся, оболочки вот-вот прорвется страшное чудовище. Виллон выглядел сильно истощенным, красивое когда-то лицо приобрело неприятный серо-зеленый оттенок, глубоко ввалившиеся глаза горели жадным лихорадочным блеском. За Виллоном и Хазаном медленно, но с достоинством шел Балтур Вир, а позади всех плелся, не вызывающий никаких кроме отвращения чувств, Карач, у которого отобрали его любимую игрушку - бердыш. Он затравленно озирался по сторонам, спотыкался, и огромным стражникам-троллям приходилось подталкивать его в спину.

В полной тишине стражники препроводили четверку избранных и Карача на предназначенные им, и на этот раз специально огороженные, места, затем они встали вокруг заключенных полукругом и застыли как каменные, но чрезвычайно бдительные изваяния. Заседание старейшин началось.

Сперва Гарольд Лекс коротко представил советникам Эйтерн-Карта старейшин-хранителей и ламию, которая, к удивлению Диона, оказалась королевой небольшого архипелага Каруна где-то далеко на западе, затем он напомнил, чем завершилось предыдущее заседание, а потом, обменявшись коротким взглядом с верховными хранителями, снова повернулся к залу и провозгласил:

- От имени Ордена Стражей и Совета Старейшин-Хранителей, представляющего народы нашего мира, я объявляю, что всем, так называемым квейрам - жителям Тур-Иланта и обитателям Эйтерн-Карта, которые не повинны в принятии крови, позволено беспрепятственно переселится в Фейран. Все переселенцы будут поселены на острове Шиа-Ла из архипелага Каруна к западу от Амдорского материка, и первое время, как уже говорилось ранее, за ними всеми будет установлено пристальное наблюдение. Подготовка к переселению уже начата: завтра вечером в Тур-Илант отправиться отряд стражей и необходимое оборудование.

Судья Лекс сделал небольшую паузу, внимательно посмотрел на Уту, а затем продолжил:

- Но так, как остров Шиа-Ла принадлежит народу ламий, то слово предоставляется их королеве - Узии. Прошу Вас, Ваше величество, - с поклоном обратился судья к ламии.

Та ответила вежливой улыбкой и окинула всех присутствующих внимательным немигающим взглядом - причем на Дионе и Уте взгляд этих необычных раскосых глаз задержался, а при взгляде на четверку избранных на лице Узии промелькнуло что-то похожее на хищный оскал. От этого странного, почти змеиного взгляда и мимолетной перемены Диону вдруг стало неуютно.

- Остров Шиа-Ла невелик, - заговорила тем временем Узия слегка шипящим голосом, - но его вполне хватит, чтобы на нем свободно могли поселиться все квейры и их потомки. Он очень красив; большая его часть покрыта вечнозеленым лесом, там много ручьев и источников, в окрестных водах много рыбы, а в прибрежных скалах много пещер и гротов, где поселенцы могут жить первое время. Это отличное убежище для тех, кто хочет укрыться от ярких и палящих лучей солнца, - заметила ламия, снова останавливая взгляд на квейрах, а затем продолжила: - Из моего народа на Шиа-Ла живут единицы, но мы все же хотим, в обмен на предоставляемые земли, выдвинуть одно условие. Мы хотим, чтобы квейры помогли нам построить на берегу острова небольшой город, куда могли бы заходить любители морских путешествий и приезжать отдыхающие. Для нас важно, чтобы наши земли приносили пользу и процветали.

Королева Узия закончила свою речь, и старейшина Рейна обратилась к Уте:

- Госпожа Ута, хотите ли вы, чтобы ваш народ поселился на Шиа-Ла, и согласны ли вы принять выдвинутое вам условие? Вы должны знать, - серьезно заметила Рейна после секундной паузы, - что кроме королевы Узии и её народа, никто в нашем мире больше не пожелал видеть вас своими соседями.

В ответ Ута встала, поклонилась старейшинам-хранителям и от имени всех квейров и жителей Тур-Иланта поблагодарила их за проявленную к ним доброту и милосердие и за предоставленные земли для жительства. Она так же заверила старейшин и Узию в том, что квейры сделают все возможное, чтобы их сотрудничество с ламиями послужило во благо обоим народам.

Малиган молча слушала звучавшие вокруг речи. Её лицо было бледно и холодно как смерть, хотя внутри неё все клокотало от еле сдерживаемой ярости. Она знала, она всегда знала, что здесь их ждет ловушка, что нельзя доверять этому выродку Люриду! И все же она надеялась, что им удастся выкрутиться, получить то, чего они так жаждали, и уцелеть. Но все пошло прахом! Она поняла это, едва вступив в этот мир. Как только увидела нацеленное на них оружие, и как этот черноволосый тип, ухмыляясь, изменился прямо у них на глазах. Они знали! Они ВСЁ знали! Но кто же мог предположить, что эта девка уцелеет - они думали, что она погибла в огне взрыва. И как она могла поверить этой твари Мейд и её ублюдку?! Но не все еще потеряно! Мы еще посмотрим, кто кого! Она, последняя истинная правительница Эйтерн-Карта, еще покажет им свою силу и могущество! Они все еще пожалеют... Пожалеют, что притащили её сюда!

На какой-то миг в глазах Малиган промелькнула ничем не прикрытая ненависть и злоба, но она, стиснув зубы, постаралась сдержаться, потом прислушалась (Ута как раз закончила благодарить старейшин) и с неприязнью обратилась к совету:

- Все это, конечно, хорошо, - сказала она, хмуро глядя на старейшин. - Квейры получат прощение, остров и так далее... А что же будет с остальными? Что будет с жителями Эйтерн-Карта?

- У них тоже есть шанс на спасение, - холодно ответила леди Вент. Она окинула четверку избранных суровым взглядом и непререкаемым тоном произнесла: - Когда иланты покинут свою крепость, жители Эйтерн-Карта должны будут переселится туда и стать квейрами. Им будет предоставлено все необходимое оборудование: средства передвижения, оружие, провизия на первое время и изменяющее зелье. На все изменения им будет дан срок в три года, во время которого врата между Фейраном и Мар-Морионом будут запечатаны. Если же по прошествии этого срока новым обитателям Тур-Иланта не удастся полностью искоренить из себя темную сущность - надежда на спасение будет потеряна для них навсегда.

- А что вы собираетесь делать с нами? - снова спросила Малиган. На её губах промелькнула насмешливая усмешка, и она продолжила: - Как я понимаю, вы не собираетесь отпустить нас просто так. Или может, вы все же хотите оставить нас здесь? Я слышала, что хранители стараются быть милосердными и гуманными... что вы не любите смерти. Может, вы хотите запереть нас в какую-нибудь башню, как в назидание другим?..

- Не будь так самоуверенна, темная жрица, - прервал колдовской голос Малиган старейшина Галар. - Да, мы стараемся проявлять милосердие, - сказал он далее, хмуро глядя на "четверку", - но не вашем случае.

- Старейшина Галар прав, - сказал Лекс, а все остальные верховные хранители согласно закивали.

Последовала небольшая пуза, а затем главный тиун Западного Удела встал со своего кресла и провозгласил:

- От имени Ордена Рыцарей Стражей и Совета Старейшин-Хранителей я объявляю приговор четырем советникам-старейшинам Эйтерн-Карта и их слуге Магону Карачу. Вы: Малиган Бал-Риан, Сангар Хазан, Виллон Кайт, Балтур Вир и Магон Карач объявляетесь виновными в предательстве посланных к вам рыцарей-стражей и собственного народа, в сговоре с демонами и силами тьмы. Вы обвиняетесь в убийстве Видара Шейна; в пытках, истязаниях и убийстве Ардиса Линдо, Тианы Линдо, эльфа Леалу и Лиланда Варга, который только чудом остался в живых. И поэтому мы предаем вас в руки талиона - древнего закона, гласящего: воздавайте подобным за подобное. Жизнь живых за жизнь мертвых.

Гарольд Лекс умолк, и в Поднебесном Чертоге повисла гробовая тишина. Дион сидел как громом пораженный, а вот советники отреагировали на приговор по-разному. Малиган была надменна, она только крепче стиснула зубы и сжала кулаки так, что острые ногти впились в кожу; Хазан выглядел просто страшно - лицо злое, жестокое, а в глазах лютая ненависть; архонт Вир совершенно раздавлен, а на Виллона с Карачем было просто противно смотреть.

- И что, вы нас просто казните? - проскрежетал Хазан, глядя исподлобья налитым кровью взглядом на старейшин.

- Нет, - рокочущим голосом ответила Кара. - Право забрать ваши жизни уже давно принадлежит не нам.

Откуда-то раздался глухой удар гонга, и все как будто застыли в тревожном ожидании. Даже советники были сбиты с толку. Атмосфера в зале как будто сгустилась, льющийся сквозь окна дневной свет словно закрыла темная туча, и Диону показалось, будто в зале повеяло холодом. Неслышно распахнулись высокие двери, и по широкому проходу между рядами бесшумно, подобно зловещему призраку, медленно прошла пожилая женщина-ульфинг в черных одеждах и с посохом в руке. Она вышла на середину зала, остановилась перед хранителями и четыре раза размеренно ударила посохом об пол. И звуки этих глухих ударов были зловещи, Диону даже почудилось, будто они доносятся откуда-то из-под земли, словно мертвые стучатся из своих могил.

- Кто ты и чего ты хочешь? - с мрачной торжественностью спросил женщину Лекс, очевидно следуя какому-то определенному ритуалу.

- Я - Марша Линдо, - удивительно твердым, лишенным всяких эмоций голосом ответила та. - От имени Саймона Шейна и Кирана из клана Гилдельвейн я желаю исполнить предначертание талиона.

- Да будет так, - сказал Лекс.

Затем Марша повернулась к советникам, пристально посмотрела на них и сказала:

- Души моего сына, дочери, зятя и мужа, который не смог пережить их потерю и ушел вслед за ними, вопиют о возмездии. Послезавтра, в полдень, на развалинах крепости Ангадун к северу от города свершится правосудие. Каждый из вас сразится с избранным нами воином-защитником, которому мы вручили свое "право возмездия", и тот, кому он дарует пощаду, получит возможность вернуться обратно в свой мир.

- Да будет так, - снова произнес судья Лекс, а старейшины молча кивнули.

После этого, сопровождаемая гробовым молчанием, Марша Линдо покинула зал. Вокруг снова повисло безмолвие, а потом внезапно со своего места вскочил Виллон.

- Это заговор! - выкрикнул он с совершенно исказившимся от злости лицом. - Здесь все подстроено! Я не буду ни с кем драться!

По рядам прокатился негодующий ропот. Кара угрожающе развернула свои огромные черные крылья, выгнула длинную чешуйчатую шею, и её треугольная голова оказалась прямо напротив лица Виллона. Все советники шарахнулись назад, а Виллон так и застыл от страха, как вкопанный.

- Сядь на место, существо, зовущее себя Виллон Кайт, и слушай! - пророкотала чёрная дракониха. - Народ эльфов и ульфингов и так оказывает тебе и таким, как ты, слишком большую честь, позволяя вам сразиться со своим избранным воином. Убей вы кого-нибудь из моих собратьев - вас бы просто сожгли без долгих церемоний.

И Кара угрожающе пыхнула в советников густым облаком горячего дыма. Те заслонились от него руками, а Виллон с красным лицом как мешок рухнул на скамью.

А минуту спустя, после того, как Кара и публика в зале снова успокоились, Гарольд Лекс объявил: что вынесенный сегодня приговор окончателен и обжалованию не подлежит - участь осужденных советников Эйтерн-Карта и Магона Карача решится послезавтра на развалинах крепости Ангадун. Заседание Совета Старейшин было окончено.

Лифт ухнул куда-то вниз, потом резко остановился, и Дион с племянницей, в сопровождении Мирада и командора Ли, вышли на галерею второго уровня, что опоясывала просторный холл здания Сената. Ута осталась где-то наверху, обсудить с леди Вент и королевой Узией кое-какие вопросы о переселении илантов, осужденных советников и Карача еще раньше куда-то увели, а Симуг с Баком распрощались с капитаном и незаметно ускользнули в гостиницу. Доран о чем-то задумался, Мирад шел немного позади и что-то рассказывал идущей рядом с ним Ое, а настроение самого Диона, несмотря на то, что его судьба вроде бы решилась не самым худшим образом, было никаким. Но вдруг, откуда-то снизу, из холла с фонтаном и статуями, раздался громкий, хорошо поставленный голос, провозгласивший следующую речь:

- Почтенные дамы и господа! Благородный и доблестный посол Нериона - Карран Скейл, дабы доказать свою состоятельность и оправдать себя перед своим кланом и народом, вызывает на поединок доблестных и храбрых воинов Фейрана! Он желает выбрать себе достойного противника и сразится с ним на Малой Арене...

- О, это уже интересно! - встрепенулся Ли, выходя из своей задумчивости и устремляясь к периллам балюстрады. Остальные последовали за ним и, глянув вниз, узрели довольно-таки любопытную картину.

Внизу подле фонтана со статуей древнего воина стоял огромный, покрытый серо-зеленой чешуей детина с круглой, как мяч, головой и большими заостренными ушами. Он был очень высок, массивен и чрезвычайно широк в плечах. Эта просто устрашающая гора мышц была одета в длинную темно-синюю тунику, вместо плаща на могучие плечи накинута пушистая шкура какого-то пятнисто-полосатого зверя, огромная ручища сжимает тяжелое копье. Рядом с чешуйчатым к высокому борту фонтана был прислонен большой, квадратный, деревянный щит, у подножия которого лежали несколько, довольно внушительного вида, секир и пара мечей. Справа же от щита стоял и провозглашал, с некоторыми перерывами, вышеозначенную речь наемный глашатай в двуцветной накидке. А впереди, на некотором расстоянии от глашатая и огромного вояки, полукругом стояла небольшая кучка любопытных.

- Кто это? Что здесь происходит? - спросил удивленный Дион.

- Это Карран Скейл - посол мира под названием Нерион, - ответил Мирад. - Он желает вызвать кого-нибудь на поединок.

- Зачем?!

Дион пребывал в изумлении; по его представлениям вызов на поединок должен был проходить несколько иначе.

- Посол Карран желает доказать свою состоятельность и оправдать свое доброе имя, - снова ответил Мирад и пояснил: - Он допустил ошибку: доверился, а потом позволил обмануть себя какому-то аферисту. И теперь он своей собственной кровью должен смыть с себя позор и доказать своей родне и народу, что он не какой-нибудь простофиля, а достойный представитель своего народа, по праву носящий высокое звание посла.

- Не понимаю, - произнес озадаченно Дион. - Он же не виноват, что его обманули - виноват обманщик. Он должен отвечать за свой проступок.

- О, уверяю вас, этот аферист уже наказан, - заверил Диона ученый секретарь. - Но Карран все равно должен восстановить свое доброе имя. Он должен сразится с достойным соперником, причем исход поединка для него не так уж и важен: победит - отлично, проиграет - тоже хорошо, позор смыт, доброе имя восстановлено. Он доказал, что умеет достойно встречать трудности, что он не трус и не слабак. Такие в Нерионе традиции.

"Да-а, не хотел бы я оказаться в твоем мире", - почему-то подумал Дион, изучая широкую спину чешуйчатого великана.

- Но и это еще не все. Карран бросает вызов многим, но выберет и будет сражаться лишь с одним противником, - говорил дальше Мирад. - И этот воин должен быть достойным соперником: равным по силе самому Каррану или даже сильнее него. Видите вон те топоры и мечи, - указал секретарь на оружие у щита, - это оружие гномов и нескольких известных мне воинов из людей, пожелавших померятся силами с послом. Но Карран не будет с ними драться. Любого, даже самого сильного, человека он уложит в два счета, а с гномом ему сражаться как-то неудобно, что ли. Гномы хоть сильны и выносливы, да невысоки ростом.

Мирад смолк, окинул нериона сочувствующим взглядом и вздохнул:

- Жаль мне тебя Карран... Мало кто по доброй воле захочет, чтобы ему все кости переломали.

- Да-а, тут только эльфы, тролли да наш брат может потягаться, - заметил Доран, оценивающе глядя на гору мышц под серо-зеленой чешуей, а затем добавил: - Только эльфы любят более изящные забавы: поединки или дуэли на мечах и шпагах, а тролли больше предпочитают метелить друг дружку.

- А скоге? - спросил Дион.

- Тоже могли б. Но они не очень любят показывать свою силу без особой на то надобности.

- А вы, командор Ли, - с лукавой улыбкой обратился Мирад к Дорану, - не хотели б немного поразмяться?

- Даже не знаю... - медленно произнес тот, задумчиво глядя вниз.

- Учтите, командор, сразившись с послом Карраном, вы окажете ему неоценимую услугу, - негромко говорил Мирад, - поспособствуете еще большему укреплению дипломатических отношений с его миром. Нерионы очень ценят подобные услуги своим сородичам...

Доран бросил на Мирада косой взгляд, как бы говорящий - ах ты старый черт и хитрец! - и задумчиво подпер рукой подбородок. Дион с Оей выжидающе смотрели на него, как вдруг снизу раздался резкий удар чего-то о дерево, и громкое "ах", сменившееся затем восторженными возгласами. Все подались вперед и посмотрели вниз.

Столпившаяся вокруг нериона и глашатая толпа расступилась и образовала широкий проход, в котором, на расстоянии примерно двадцати шагов от щита, стоял высокий статный человек в черном плаще. Его лицо было скрыто низко надвинутым капюшоном, а в самом щите торчал кинжал, вогнанный в дерево по самую рукоять.

- Ого, кажется, меня опередили, - тихо произнес Доран.

Тем временем человек в плаще твердым, уверенным шагом подошел к Каррану, и все увидели, что он на голову ниже великана. Секунды две-три они стояли молча, словно оценивая и изучая друг друга, а затем незнакомец громко сказал:

- Я принимаю твой вызов, посол Карран.

Почти круглые, зеленоватые глаза нериона сузились и загорелись, широкие ноздри раздулись, будто втянули какой-то запах, и он ответил:

- А я согласен сразиться с тобой, сын Огненного Змея. Ты - достойный противник.

- Значит, наш... - услышал Дион тихий голос командора. Тот принял облик ульфинга и пристально смотрел вниз на незнакомца. - Он, наверное, сумасшедший... - прошептал Доран, но этого Дион уже не слышал.

- Как Ваше имя, сэр? - вежливо спросил незнакомца глашатай, но тот только молча протянул нериону плотную бумажную карточку.

Карран принял её, прочитал, потом заткнул за широкий кожаный пояс, обменялся с ульфингом короткими кивками, после чего тот, взметнув полами плаща, развернулся, направился к выходу и покинул здание Сената. Все провожали незнакомца молча, никто не пытался остановить или окликнуть его, и только тогда, когда за ним закрылись высокие двустворчатые двери, толпа возбужденно загудела.

- Это становится интересно... любопытно, - пробормотал Доран, проводив своего загадочного сородича взглядом. - Вы меня извините, - обратился он затем к своим спутникам, - но, похоже, что у меня появилось одно небольшое дельце... До встречи!

И с этими словами Доран быстро скрылся из виду.

- Почему он не назвал своего имени? - спроси Оя Мирада, в то время как глашатай внизу объявлял о предстоящем поединке и месте, где он должен был состояться. Это должно было произойти завтра, примерно за час до полудня, на Малой Арене.

- Потому что у господина Каррана и в самом деле очень достойный противник, - ответил Мирад. - Он не только безумно отважен, но и хорошо знает обычаи и правила вежливости нерионов. Когда они устраивают подобные поединки, то делают это не для того, чтобы прославится или продемонстрировать свою силу и превосходство, а для того, чтобы защитить свою честь и смыть кровью позор. Они сражаются чуть ли не до смерти, и поэтому сородичи Каррана очень ценят, если их соперники в таких поединках тоже не ищут славы и выступают инкогнито. Конечно, - говорил дальше Мирад, - самому Каррану и его семье имя его соперника будет известно, но в ближайшее время они его все равно никому не скажут, да и позже будут помалкивать. А еще, так как участники поединка проливают свою кровь, то после его окончания, они становятся как бы кровными побратимами.

- Какой странный обычай, - задумчиво произнес Дион, с уважением глядя вслед Каррану, который в это время, легко неся свое копье и тяжелый щит, направлялся к выходу.

Толпа провожала его уважительными взглядами, а глашатай остался у фонтана, чтобы еще раз объявить о предстоящем поединке и отдать оставшееся оружие его владельцам.

- Но неужели этот поединок так опасен? - спросила Оя.

- Очень опасен, - серьезно ответил Мирад. - Вы сами видели Каррана и можете судить, что он собой представляет. Но кроме необычайной силы, он еще прекрасно владеет оружием: копьем, мечом, секирой и так далее... И хотя этот поединок будет не смертельным, он не будет щадить ни себя, ни своего соперника. Тем более, как я уже говорил, его устроит любой результат. Главное для Каррана - продержаться как можно дольше, он будет биться до конца.

"Ужас! Тот парень действительно сумасшедший", - подумал Дион, снова представив нериона и ульфинга в черном вместе. И это сравнение было явно не в пользу последнего.

А вот Оя ужаснулась меньше своего дяди. Она прекрасно помнила, как Сула сражалась в Мертвой Топи; как та мастерски отбивалась от наседавших на неё со всех сторон чудовищ, и как она ударом кулака проломила людоеду грудную клетку. Конечно, великан нерион это совсем другое, но если женщина-ульфинг может ТАК сражаться, то что уж говорить о других её сородичах. Вон, командор Ли, похоже, был вполне уверен, что ему удастся противостоять послу Каррану. А тот парень в плаще был очень на него похож - сильный статный воин. Ну, может быть чуть повыше ростом будет.

- Так что завтра, если хотите, - продолжил Мирад, обращаясь к своим спутникам, - вы можете увидеть весьма примечательное зрелище. Уж я-то его ни за что не пропущу.

И Диону вдруг почему-то сильно захотелось увидеть этот поединок. Но еще больше ему хотелось узнать, кто же тот безумец, который отважился принять вызов Каррана. И поэтому он, не раздумывая, ответил:

- Да, я бы хотел увидеть это сражение.

- Мне бы тоже хотелось его увидеть, - тихонько добавила Оя.

- Хорошо, - кивнул Мирад. - Тогда завтра утром я заеду за вами.

На том и договорились. Потом секретарь проводил Диона с Оей в гостиницу, а сам отправился по своим делам.

ГЛАВА 9.

Над трибунами Малой Арены разносился глухой гул. Зрители рассаживались по своим местам, разговаривали, знакомые приветствовали друг друга. Дион с Оей даже не предполагали, что посмотреть на поединок посла Каррана и ульфинга придет столько народу. Не смотря на вчерашнее объявление глашатая, Дион почему-то думал, что поединок состоится при ограниченном количестве зрителей, ему показалось, что это личное дело посла и он не хочет привлекать к нему лишнего внимания. Но он ошибся. На трибунах почти не было свободных мест, а все свободное пространство вокруг самого круглого двухъярусного здания Малой Арены было забито самым разнообразным транспортом.

Когда Дион с племянницей заняли свои места, то он поинтересовался насчет всего увиденного у сопровождавшего их Мирада, и тот, пожав плечами, со снисходительной улыбкой ответил: "В нашем мире полно тех, кто любит поглазеть на хорошую драку или поучаствовать в ней сам. Что ж прикажете делать: ругаться, запретить? Зачем, каждому своё. Хочешь - смотри, не нравится - не надо. Кстати, эта арена была специально построена для подобного рода состязаний и поединков. А неподалеку отсюда есть еще больший амфитеатр, но там устраиваются всякие зрелищные представления и прочие, требующие большого пространства мероприятия: командные игры, состязания колесниц и так далее..."

В ответ на это Дион только головой покачал и огляделся вокруг. Мирад усадил своих подопечных в средних рядах, и поэтому всё было перед ними как на ладони. Небольшая овальная арена отделялась от трибун со зрителями прочным высоким бортом и была засыпана светлым песком. Прямо напротив мест квейров и секретаря находились высокие двустворчатые, окованные железом двери главного выхода на арену, которые сейчас были заперты. По обе стороны от них застыли два огромных стражника с длинными копьями, а сверху над воротами, на широком балконе, стоял большой гонг и еще один верзила, на этот раз с тяжелым молотом для гонга. Что же касается публики вокруг, то она вела себя вполне прилично, хоть и представляла собой весьма разношерстную компанию: люди, эльфы, тролли, гномы, на самых верхних рядах пристроились горгульи и даже парочка драконов. В первом ряду слева от выхода на арену, на местах для почетных гостей, Дион с Оей заметили нескольких, довольно важного вида, сородичей Каррана, а справа, тоже на почетных местах, они приметили леди Вент, Веджина и старейшину Дакка. Также, чуть правее от себя, они увидели (их просто невозможно было не заметить) Глама, Сивого и Тин с Ольдаром.

Но вот, наконец, все зрители расселись по местам, громила над воротами ударил в гонг, над ареной разнесся его долгий гулкий звук, и окованные стальными полосами двери широко распахнулись.

Первым на арену вышел пожилой человек в белой мантии - арбитр, за ним под аплодисменты и приветственные возгласы зрителей, вышли участники поединка, а уже за ними - четыре человека в темных одеждах и масках, нёсшие в руках оружие: две алебарды и два тяжелых двуручных меча. Посол Карран выглядел сегодня еще более устрашающе, чем вчера. Из одежды на нем были лишь набедренная повязка и широкий кожаный пояс, что делало его еще больше похожим на страшного и чудовищного варвара. Под чешуйчатой кожей бугрились стальные мышцы, и весь вид нериона говорил о том, что он готов стоять до последнего вздоха.

Но и противник Каррана тоже выглядел весьма необычно. Он тоже был почти обнажен, из одежды на нем были лишь короткие облегающие штаны, но всё его крепкое мускулистое тело, с ног до головы, включая длинные волосы и одежду, было покрыто светло-серой краской. И от этого он тоже казался каким-то необычным и странным существом. Ульфинг не выглядел так устрашающе как нерион, но вся его фигура буквально излучала тщательно контролируемую мощь и силу.

- Почему он так раскрашен? - спросил Дион Мирада, пытаясь рассмотреть лицо карранового противника. Он был несколько расстроен, так как надеялся сегодня как следует рассмотреть этого парня, но из-за краски это было трудновато.

- Это своеобразная традиция, - улыбнулся Мирад и объяснил: - Когда ульфинг участвует в подобного рода поединках и не желает чтобы его узнали, он становится вот таким "серым воином" - ни имени, ни звания. И краска для таких случаев употребляется особая - она не доставляет дискомфорта, хорошо ложится на тело и не стирается. Единственный недостаток - её трудно смыть. Этому парню придется потом проторчать в ванне целый час, если не больше.

Дион покосился на Мирада. Что-то такое было в тоне секретаря, отчего он подумал, что уж ему-то хорошо известно, кто этот "Серый", как он прозвал про себя раскрашенного ульфинга.

Но долго Диону раздумывать об этом не пришлось. Арбитр еще раз объявил причину поединка и его правила, а затем подал знак - начинай. Снова ударили в гонг, противники взяли по алебарде, и поединок начался...

Ни Дион, ни Оя даже не предполагали, что их так захватит эта схватка. Оба противника были сильны и мастерски владели оружием; страшные острые наконечники алебард и их лезвия мелькали в воздухе с убийственной скоростью, но они ловко уклонялись и парировали удары. Причем Карран, которого Дион из-за его большого роста и ширины поначалу посчитал более неповоротливым, чем быстрый и гибкий Серый, оказался очень ловким и быстрым противником. Они, и в самом деле, были достойны друг друга.

Схватка продолжалась, противники не выказывали ни малейшей усталости, они не щадили себя. Вот Серый отскочил назад и отбил древком алебарды направленное в него острие противника, но в следующий миг оружие нериона снова просвистело в воздухе, ульфинг отпрянул назад, но лезвие алебарды противника все же достало его. На груди Серого появилась длинная красная полоса. Но тот не обратил на это никакого внимания; он метнулся вправо и обошел нериона сбоку, взметнулись ввысь наконечник копья и лезвие топора. Карран развернулся, но все же не достаточно быстро - стальной наконечник ульфинга вспорол ему плечо. Нерион взревел и бросился было в атаку, но тут арбитр издал резкий возглас, и оба противника остановились.

Согласно правилам сражаться одним видом оружия участники поединка могли лишь до первой крови. Алебарды сделали свое дело, пришла очередь мечей.

Сверкнули и со стальным звоном столкнулись обоюдоострые клинки. И снова противники показали всё свое мастерство владения оружием. Они нападали, защищались и парировали разящие удары, а смертоносные клинки мелькали подобно стальным молниям. Взгляды зрителей были прикованы к арене, не было слышно ни звука.

Дион наблюдал за схваткой со смешанным чувством ужаса и восхищения. То, что происходило там, заворожило его, он никогда не видел ничего подобного. Но больше всего его потрясло то, что он заметил, что обоим противникам, похоже, нравилось сражаться друг с другом. Не смотря на смертельную опасность, и Карран, и серый ульфинг чувствовали себя в своей стихии, они были настоящими воинами - схватка полностью захватила и увлекла их. Капитан заметил, что они даже улыбаются, причем улыбка нериона, обнажая крепкие острые зубы, больше походила на хищный оскал.

"Они оба сумасшедшие, ненормальные", - думал Дион, глядя на арену.

По трибунам пронесся вздох - острые клинки достигли своей цели. Меч Каррана оставил в боку Серого глубокий порез, а клинок того оставил кровавую полосу на чешуйчатой груди нериона. Вновь раздался резкий окрик судьи, оба противника отбросили мечи в сторону, немного отдышались и снова приготовились к бою - на этот раз они должны были схватиться врукопашную. А на свои раны они, похоже, не обращали особого внимания: для нериона эти порезы видимо не представляли серьезной опасности, а у Серого они вскорости начинали затягиваться.

Зрители на трибунах приветствовали и подбадривали сражающихся криками, а вот Дион наблюдал за происходящим на арене с ужасом, но все же не мог отвести глаз. В отличие от Ои, капитан был потрясен увиденным; он был уверен, что уж в этой-то рукопашной схватке огромный и обладающий чудовищной силой нерион уложит своего противника одним ударом, но он опять ошибся. Так похожий на человека ульфинг тоже обладал невероятной силой и выносливостью. Оба противника наносили друг другу сокрушительные удары, способные запросто свалить обычного человека, стойко принимали их и защищались от встречных. Несколько раз Серый и Карран падали под такими ударами, но потом быстро вставали и снова шли в наступление друг на друга. В этот раз схватка была более страшной, чем предыдущие на мечах и алебардах; сейчас - больше, чем когда-либо раньше - оба противника напоминали двух страшных, сильных и опасных зверей, которые сошлись один на один. И все же это зрелище завораживало.

Но рано или поздно оно должно было закончиться...

Вот нерион нанес ульфингу сокрушительный удар, но тот успел отклониться в сторону и ловко нанес противнику ответный удар. Твердые и острые ногти-когти Серого оставили на толстой чешуйчатой шее Каррана заметный след, и тот отступил назад. Глаза Каррана сверкнули недобрым огнем, рот снова растянулся в хищном оскале, и в следующий миг, видимо желая покончить со всем сразу, он ринулся на своего противника. Но тот был наготове: он молниеносно выбросил вперед руки, перехватил огромные ручищи нериона и, схватив своими ладонями его громадные кулаки, остановил мчавшегося на него великана. Во взоре Каррана отразилось изумление, он будто наткнулся на нерушимую стену. Любой другой был бы просто сметен его стремительным натиском, но это... На какое-то время оба противника застыли как изваяния.

Карран был восхищен мужеством и отвагой своего противника, но уступать все равно не собирался, хоть и чувствовал себя изрядно вымотанным, подбиралась усталость, болели раны. Он чувствовал, что его противник тоже устал, и поэтому, собрав все свои силы, решил дожать его. Под серо-зеленой чешуей плеч и рук забугрились огромные мышцы, и нерион подался вперед.

Но Серый выдержал этот натиск, он не сдвинулся с места. А Карран продолжал свое давление; он словно хотел опрокинуть своего противника навзничь, раздавить его, сломать. Но тот не отступал. Они оба стояли почти неподвижно и испытывали колоссальное напряжение: их лица были друг против друга, глаза горели, ноги нерушимо уперлись в песок арены, казалось, что мускулы и жилы под чешуей и серой кожей вот-вот лопнут и разорвутся.

Зрители на трибунах затаили дыхание, Дион и Оя были потрясены до глубины души. Просто невероятно, как это Серый может выдерживать такое чудовищное давление!

Но вдруг трибуны ахнули. Это Карран усилил натиск, ульфинг чуть подался назад, его правая нога дрогнула, и он упал на одно колено. Но все же он устоял - нериону не удалось сломать его и придавить к земле. А в следующий миг, почувствовав его буквально секундное колебание, ульфинг собрал все свои силы, издал звериный рык и, преодолев давление противника, поднялся и снова встал на обе ноги. Потом последовал резкий рывок, еще один рык, и Карран, получив молниеносный и сокрушительный удар в солнечное сплетение, отлетел назад, плашмя рухнул на светлый песок арены и не встал.

Ряды зрителей взорвались аплодисментами и восторженными воплями, но серому воину было не до криков толпы. Он стоял на арене и тяжело дышал - последнее противостояние истощило его окончательно. Он постоял так несколько минут, пришел немного в себя, а потом медленно подошел к поверженному противнику; тот лежал на песке и невидящим взором смотрел в небо.

- Карран Скейл, - хриплым голосом произнес Серый, - удовлетворяет ли тебя такой исход поединка или ты желаешь продолжить?

Взгляд чешуйчатого великана стал осмысленным, в нём промелькнула досада, он попытался встать, но усталое и избитое тело не желало слушаться, и он как-то виновато посмотрел в сторону сидящих в первом ряду своих собратьев. Ульфинг понял его и повернулся к нерионам.

- Что вы скажете, господа? - громко, но все также хрипло обратился он к ним. - Поступил ли посол Карран так, как велит ваш обычай? Оправдал ли он свое высокое звание, доброе имя и честь?

Со своего места поднялся самый важный и солидный нерион.

- Да, - громко ответил он. - Наш собрат полностью оправдал себя. А ты, сын Огненного Змея, - обратился он затем к ульфингу, - будешь отныне желанным гостем в семье Каррана Скейла и нашем мире.

Серый кивнул, потом повернулся к Каррану, протянул ему руку и помог встать.

- Спасибо тебе, брат, - благодарно произнес великан, крепко сжимая руку, которая совсем недавно отправила его в нокаут. Ульфинг в ответ криво улыбнулся.

После этого арбитр объявил, что поединок окончен, и оба его участника, под громкие крики и аплодисменты зрителей, покинули арену. Причем Дион видел - да и не только он, - что Серый уходил пошатываясь, и что рядом с ним, как бы поддерживая и страхуя, шел один из людей в масках. Они вошли в полумрак ворот, и последнее что успел заметить капитан, прежде, чем закрылись их тяжелые створки, так это то, как человек в черном отшвырнул в сторону тяжелый меч и заключил Серого в объятия.

Они быстро покинули здание Малой Арены, вышли на улицу, стараясь не потерять из виду Мирада, протолкнулись сквозь гудящую толпу и наконец добрались до своего экипажа. Тут Дион с племянницей остановились, чтобы хоть немного отдышаться и прийти в себя; все что им довелось сегодня увидеть произвело на них неизгладимое впечатление. Они чувствовали себя песчинками в этой пёстром гудящем водовороте из людей, разнообразного транспорта и самых разных существ. Слишком много всего для тех, кто всю жизнь прожил в мрачном и лишенном ярких красок мире.

- Дядя Кастор! Оя! - раздался вдруг чей-то звонкий голосок.

Дион обернулся и увидел несущуюся к ним со всех ног Лив. И вид у неё был самый что ни на есть радостный: щеки разрумянились, глаза горят и вся она была какая-то взъерошенная что ли.

- Здрасте! - воскликнула Лив, подбегая к экипажу.

Она широко улыбнулась Мираду с Дионом, схватила Ою за руки и со смехом закружила её, потом, помахав на прощанье рукой, она также стремительно, как и появилась, скрылась в толпе. Дион с Оей проводили её удивленными взглядами.

- Она все же ребенок, - снисходительно улыбнулся Мирад.

Экипаж выбрался с многолюдной площади, выехал на более тихую улочку, и только тогда ученый секретарь нарушил молчание.

- Ну, как вам сегодняшнее мероприятие? - поинтересовался он у своих подопечных.

- Я никогда не видел ничего подобного, - честно признался Дион. - Всё это потрясает и ужасает одновременно.

- И все же вы немного расстроены, - заметил Мирад, вглядываясь в лицо Диона.

- Да, - медленно произнес тот после некоторого раздумья. - Мне бы очень хотелось узнать: кто этот "серый воин"?

- О, уверяю вас, - мягко ответил Мирад, - скоро мы об этом узнаем.

И снова Диону показалась, что его собеседник знает больше, чем говорит.

- Ой! - вдруг приглушенно воскликнула Оя, которая до этого тихо сидела в углу коляски и молча смотрела на проплывающие мимо дома.

Все обернулись к ней.

- Что с тобой? - обеспокоено спросил Дион.

- Не знаю... - медленно произнесла девушка. Она с изумлением смотрела на свои руки.

Дион проследил за её взглядом и замер. Белые тонкие руки Ои были испачканы светло-серой краской.

* * *

Она пребывала в самом прекрасном настроении, её переполняли радостные эмоции. Лив бухнулась на кровать в своей комнате, но через минуту снова вскочила, сбросила мокрую и грязную одежду, переоделась в сухое платье, через окно ловко прыгнула на толстую ветку росшего у самой стены дома дерева, потом спрыгнула на землю и по тропинке вдоль берега озера побежала к соседскому дому - к своей лучшей подружке Бренде. Она должна рассказать ей, должна поделиться своей радостью. Тем более что Бренде, и даже её ученому папеньке, это будет интересно.

- Лив отправилась к подружке, - сказала Сула.

- Пускай идет, - ответил Лиланд. - Её ведь не удержишь.

- Так же как и тебя, - улыбнулась Сула и с силой провела жесткой щеткой по мокрым плечам мужа.

- Ты сдерешь с меня всю кожу! - возмутился он.

- Считай это небольшим наказанием за то, что заставил меня сегодня поволноваться, - с преувеличенной строгостью ответила она.

Лиланд покорно опустил голову, но Сула даже не сомневалась, что на его губах сейчас блуждает лукавая улыбка.

Вот уже почти битый час они сидели в ванне и смывали эту чертову краску. Самого Лиланда хватило лишь на то, чтобы отмыть лицо, руки и грудь, а чтобы справиться с длинной шевелюрой и спиной, он призвал на помощь жену. Сула отозвалась сразу, но следом за ней в ванну влетела и Лив. Уже в который раз за этот сумасшедший день она бросилась к отцу на шею, при этом чуть сама не опрокинулась в мутную от краски воду, но мать быстренько выпроводила её за дверь. Потом Сула переоделась в коротенький халатик, помогла мужу вымыть голову и теперь, сидя позади него на широком краю ванны, отмывала его спину. Халатик давно уже вымок, она сама довольно сильно вымазалась в краске, но ей - также как и ему, она была уверенна в этом - нравилось это занятие.

Сула задумчиво посмотрела в затылок мужа. Конечно, она сегодня жутко переживала и волновалась за него, когда в той последней страшной, рукопашной схватке громила нерион наносил ему удары и пытался придавить его к земле, внутри неё всё как будто замирало и цепенело. Но они должны были пройти это испытание - это было важно для него. Это был знак полного возвращения и окончательного восстановления, знак того, что он снова стал тем, кем был прежде: сильным и неукротимым воином, сыном Огненного Змея и человеком, которого она любила, и ради которого готова была спуститься в ад. Последнее он когда-то сделал ради неё и Лив...

"Как странно, - подумала Сула, - после возвращения домой и полнолуния то кошмарное прошлое кажется страшным и дурным сном. Луна лечит не только тела своих детей, но и их души... И только их чувства и любовь остались неизменны"...

- Прелесть моя, ты еще долго будешь меня там скрести? - взмолился Лиланд. - У меня уже спина затекла.

- Не знаю... - задумчиво ответила Сула, медленно и с чувством проводя мокрой губкой по плечам мужа. - Мне трудно сосредоточиться...

- Почему? - тихо спросил он.

- Ну... Видишь ли, мне трудно что-либо толком делать, видя перед собой обнаженного мужчину...

Она отложила губку в сторону, и её пальцы провели по его крепким плечам и спине. Неожиданно Лиланд резко развернулся, сгреб жену в охапку и, как она была в мокром халате, так и опрокинул её на себя в ванну. В стороны полетели брызги, на пол пролилась куча мутной воды, но Сула лишь вскрикнула, и в следующий миг её пальцы зарылись во влажные волосы мужа, а губы впились в его губы долгим поцелуем.

- Так мы никогда... не закончим... смывать краску, - задыхаясь, произнес он, с трудом отрываясь от неё.

Лиланд отшвырнул мокрый халат в сторону и еще крепче притянул к себе нагое и горячее тело жены.

- Потом... закончим всё потом... - произнесла она, отвечая на его ласки и поцелуи.

О боги! Как же он счастлив, что они снова вместе, что она есть у него! Её запах, её тело, поцелуи и ласки сводят его с ума, заставляют забыть обо всем. У них есть еще одно незаконченное дело, но все это потом... потом... Сейчас есть только она и ничего больше...

ГЛАВА 10

Большое мрачное здание с тремя квадратными башнями, которое называлось Старый острог, и куда после заседания совета отправили четверку избранных и Карача, находилось к северу от города, почти за его пределами. В этой старой, сложенной из темного камня крепости временно - до отправки в места заключения и собственные миры - содержались самые опасные преступники и прочие подозрительные существа из Темных миров. Бежать отсюда было невозможно: толстые стены, защищенные охранными чарами, надежная стража, преимущественно из созданий самого угрожающего вида - всё это служило непреодолимым барьером между заключенными и внешним миром.

Всю четверку избранных и их подручного отвели в башню и поместили в одну просторную, но полутемную камеру с низким сводчатым потолком, тяжелой стальной дверью и маленьким, забранным толстой решеткой, окошком. И не прошло и часа с тех пор, как их всех сюда посадили, как Виллон затеял склоку с Хазаном, Карачу крепко досталось от них обоих за то, что он постоянно скулил и клянчил эликсир, и только Малиган с Виром не проронили ни звука. Первая, завернувшись в темный плащ и прикрыв глаза, неподвижно сидела в самом темном углу камеры, а второй - сидел в противоположном углу напротив окна и казался отрешенным от всего вокруг. Тени в углу почти скрывали Малиган, но иногда - когда ругался и рычал Хазан или снова начинал скулить Карач - там зловещим, неестественным желтым светом, вспыхивали её глаза.

Что же касается бывшего коменданта и Виллона, то после недавней стычки, Хазан, как дикий зверь в логово, тоже забился в темный угол, а совершенно позеленевший и посеревший Виллон сполз по стене на пол, как-то весь сжался и уставился в одну точку в полу. Изредка он все же бросал тревожные, беспокойные взгляды в сторону затаившихся Малиган и Хазана.

Тяжелая дверь камеры, впустив заключенных внутрь, ни разу с тех пор не открывалась; охранники в ответ на шум в камере лишь заглянут в забранное решеткой оконце в двери да и уйдут восвояси. На Старый острог опускалась ночь.

Неожиданно Виллон вздрогнул, затравленно оглянулся по сторонам и сдавленно произнес:

- Я не буду ни с кем драться.

Он уже говорил это раньше, но Хазан в ответ лишь недобро скалил заострившиеся зубы, а остальные молчали. Но в этот раз...

В темном углу недобро сверкнули желтые глаза, и доселе неподвижная Малиган рванулась к Виллону. В одно мгновенье она оказалась напротив него, схватила его за горло, резко рванула вверх и прижала к стене.

Виллон смотрел на жрицу с ужасом. Её длинные волосы стали седыми и разметались в стороны, а красивое когда-то лицо было страшным: оно стало совсем серым, его черты заострились, сквозь кожу проступили темные вены, вокруг горящих желтых глаз образовались темные тени, губы истончились, обнажая острые зубы.

- Ты будешь драться, - сказала Малиган изменившимся до неузнаваемости голосом. - Иначе я прикончу тебя сейчас!

Хазан тоже выдвинулся из своего угла, он был похож на приготовившегося к нападению зверя.

- Давай свою капсулу, - потребовала жрица, продолжая держать Виллона за горло. - Ну, давай!

Совершенно загипнотизированный её страшным взглядом Виллон полез дрожащей рукой за пазуху и отдал Малиган почти пустую капсулу с эликсиром.

Сдавливающая горло рука разжалась, Виллон неуклюже грохнулся на пол, а жрица достала свою капсулу. В следующую минуту она сжала ладонь, раздавила обе капсулы, и мелкие осколки вместе с драгоценными каплями упали на каменный пол.

Избитый Карач, что тихо сидел до этого у противоположной стены, внезапно метнулся к осколкам и принялся с жадностью подтирать каменные плиты пола пальцами, надеясь наскрести хоть немного эликсира, но все было тщетно - драгоценные капли словно ушли в камень.

- Что ты наделала! - взвизгнул Виллон.

- Что надо! - огрызнулась Малиган, а затем, с угрозой и ненавистью глядя сквозь зарешеченное окно, прошипела: - Они должны увидеть, с кем связались... Мы покажем им свое истинное могущество.

- Но они нас убьют! - вскричал Виллон. Он вдруг задрожал, болезненно скривился и выдавил: - Без эликсира мы... мы умрем!

Хазан на это только хищно осклабился, а Карач на полу противно захихикал.

- Мы все равно умрем, - прохрипел Хазан.

- Да, - согласилась Малиган. Её рот скривился в зловещей ухмылке, и она угрожающе произнесла: - Но перед тем как это случится, я хочу отомстить этим уродам. Я хочу наконец освободиться и убить кого-нибудь из них. И тогда, может быть, мы даже сможем вырваться на свободу.

Глаза жрицы снова вспыхнули желтым светом, затем она повернулась и обратилась к Хазану:

- Ты поможешь мне? Поможешь отомстить?

- Да, - прохрипел тот.

Малиган и бывший комендант вдруг стали очень похожи друг на друга; под их истончившейся, посеревшей человеческой оболочкой словно заворочалось что-то жуткое и страшное. Какое-то время Виллон испуганно таращился на них обоих, но вскоре страх на его лице постепенно сошел на нет, сменившись ненавистью и злобой. Карач на полу скорчил отвратительную гримасу и снова противно хихикнул, и только Балтур Вир, о котором, казалось бы, все забыли, но который всё видел и слышал, поежился словно от озноба и поплотнее завернулся в свой темный плащ.

* * *

Ночной Дивинград мерцал множеством огней и был чем-то похож на отражение звездного неба в вышине. Но среди этого мерцающего отражения то тут, то там лежали большие темные пятна - то были погруженные в сон и покой парки, рощицы и сады города. Тёплая ночь окутала их своими крыльями, и лишь серебряная луна отражалась на поверхности небольших прудов и озер, да кое-где под сенью старых деревьев в укромных уголках леса мерцали таинственным светом блуждающие огоньки. Так было и на берегу озера посреди большой смешанной рощи к югу от города.

Луна отражалась в колеблющейся водной глади, деревья и вся лесная живность погружены в сон, бодрствовали лишь трое, что стояли под сенью старой ивы на берегу озера. Маленькая стайка блуждающих огоньков среди нижних ветвей освещала высокую, тонкую, закутанную в серебристый плащ женщину и еще двоих в темном: один неподвижно стоял чуть поодаль, а другой преклонил колено перед женщиной.

- Прекрасная госпожа, прошу тебя, позволь мне сразиться завтра с чудовищами, - с мольбой произнес коленопреклоненный - молодой, темноволосый эльф. - Позволь мне выполнить мой долг и отомстить за брата.

Но Феа Аэлин лишь головой покачала и печально произнесла:

- Я не могу, Киран. Не могу послать тебя на верную смерть. Я понимаю твои чувства, сочувствую тебе, но... Ты не воин, Киран.

- Я страж! - воскликнул Киран.

- Да, но ты ученый, историк, - сказала принцесса эльфов и продолжила: - Тебя не учили сражаться так, как воинов. А ведь те, с кем ты желаешь сразиться, жестоки, сильны и беспощадны. Они страшные существа - ты не сможешь противостоять им. Подумай о своей жене и сыне.

При упоминании о семье Киран вздрогнул и понуро опустил голову. Он очень любил свою жену и пятилетнего сына, он знал, о чем хочет сказать ему Феа Аэлин. А та, внимательно глядя на него, продолжала:

- Киран, подумай, что будет с ними, если тебя не станет? Ты обречешь свою жену на вечную печаль, одиночество и тоску, а сына на участь сироты. Возможно, когда он вырастет, он тоже захочет отомстить, но мстить будет некому...

- Но Сула не сможет справиться с ними одна! - снова в отчаянии воскликнул Киран.

- Она будет не одна, - тихо произнес тот, что стоял поодаль, и подошел ближе - это был Веджин.

Он по-отечески взглянул на Кирана и снова негромко произнес:

- Не бойся за неё, она будет не одна.

* * *

Жители Тур-Иланта покидали свое убежище. Спокойно, без лишней суеты и спешки, они поднимались друг за другом в комнату в башне, безбоязненно проходили мимо грозных стражей-хранителей и с трепетом и замиранием сердца вступали в искрящийся туман внутри врат, чтобы уже в следующую минуту оказаться в другом мире, где их ждала и встречала Ута...

Иланты давно готовились к этому исходу; они слушали свою верховную жрицу и рассказы женщины, умеющей менять облик, и её необыкновенной дочери и поэтому, хоть немного, но знали, куда идут и что их ждет там, за вратами. Но среди них была и небольшая группка людей из Эйтерн-Карта, которые, в отличие от илантов, чувствовали себя совсем иначе. Они были испуганны, потрясены увиденным и услышанным и совершенно сбиты с толку. Ведь еще всего несколько часов назад они сидели в своих убогих жилищах, их жизнь была серой, безрадостной и полной лишений и страхов, а потом, внезапно, сильная рука пришельцев из иного мира резко выдернула их из привычной серости, загнала на летающие машины и привезла сюда, в место, где жили проклятые и изгнанные, чтобы повести за собой в неизвестность.

Суровый старейшина Бран Грейхайр стоял рядом с Атталом у пульта управления порталом и молча смотрел на проходящих мимо людей. Исход тур-илантцев почти завершился, осталось всего пять человек и Аттал, а за ними сквозь врата должны были пройти и привезенные недавно эйтерн-картцы, не повинные в принятии крови. Они испуганно жались к стене и со страхом смотрели на вооруженных до зубов стражей и их грозного командира. Самому же Грейхайру, на будто застывшем лице которого не отражалось никаких эмоций, было искренне жаль этих бедняг.

А вот к прочим обитателям Эйтерн-Карта он не испытывал ни жалости, ни сочувствия - они вызывали у него лишь острое чувство отвращения и неприязни.

Грейхайр сам вызвался возглавить отряд стражей, чтобы проконтролировать исход илантов и наведаться в ту проклятую крепость: рассказать её жителям правду и забрать оттуда тех, кого назвал ему капитан Даг. Они долетели до крепости быстро, но сама она и её обитатели произвели на Грейхайра самое дурное впечатление. И он решил действовать жестко и быстро.

Стражи приземлились на площадь неожиданно, как снег на голову. Собравшиеся там люди испуганно бросились врассыпную, но Грейхайр быстро навел порядок, затем поднялся на крыльцо храма и на корню, как отрезал, пресек цветастые приветствия и речи, которыми собрались встречать его советники, и кратко, но ясно, безо всяких прикрас, рассказал всю правду о посланниках, советниках, источнике и "священном эликсире". Потом он объявил волю Верховного Совета и приказал выйти невиновным.

Собравшаяся на площади толпа поначалу ужаснулась, некоторое время потрясенно молчала, а потом стали раздаваться негодующие крики, требующие наказания, справедливости и... о том, что они все, дескать, ни в чем не виноваты, и почему это кто-то может уйти, а другие должны остаться?! Послышались угрозы...

Но Грейхайру было все равно. Держа толпу под прицелом и пригрозив, что убьет любого, кто сделает хоть один неверный шаг, он и его люди быстро нашли тех, кто был им нужен, посадили их на летающие платформы и, бросив в крепости пару контейнеров с провизией и оружием, поднялись в воздух. Вслед им неслись мольбы, угрозы, проклятия и... требования дать новый источник.

* * *

Внизу кипела и бурлила огненная река, взвивались ввысь языки адского пламени. Клубился и шевелился под сводом гигантской пещеры черный непроницаемый мрак, внутри которого горели два желтых огня.

- Они уходят, - пророкотал великан. - Врата скоро закроются.

- Пускай... - прошептал мрак, ярко вспыхнули огненные глаза. - Нам все равно достанется больше душ... Они уйдут, и ничего больше не изменится... Исчезнет последнее прибежище света, и весь этот мир - НАШ! Навсегда!

ГЛАВА 11

День выдался пасмурный. С утра вроде было солнечно, но потом набежали облака, небо затянуло серым, и пошел мелкий дождик. Примерно час спустя он все же перестал, но тучи так и не разошлись, и из-за этого развалины Ангадуна казались мрачнее и неприветливее обычного, хотя в прочие, солнечные, дни они не часто производили такое угнетающее впечатление. Просто старые, овеянные временем и легендами руины, вызывающие соответствующие подобным местам чувство грусти и печали по былому величию и славным временам у тех немногих любопытствующих, что забрались сюда. Но сегодня, не смотря на погоду, здесь было довольно людно.

Вокруг просторной, вымощенной каменными плитами, между которыми пробивалась зеленая трава, площадки, бывшей ранее широким внутренним двором крепости, стояло несколько летающих платформ и воздушных катеров. На одной из них застыли магистр Вент, Бран Грейхайр и закутавшийся в темный плащ Веджин; на другой, подле древних ступеней справа, - неподвижно стояли Марша Линдо, старик Шейн и Киран; рядом с первой платформой в катере тихо сидели Мирад, Дион и Симуг с Баком (Оя в этот раз решила остаться дома); чуть позади от них, в поставленном у потемневшей от времени стены катере, притихла Лив, а на вершине полуразрушенной надвратной башни с южной стороны двора пристроились черная дракониха и Летун. Командор Ли и люди из его отряда рассредоточились вокруг в качестве охраны.

Было очень тихо. В воздухе над развалинами буквально витало нечто угрожающее и жуткое, незримое предчувствие того, что здесь произойдет нечто страшное и непоправимое... На какой-то миг Диону даже показалось, будто он вернулся в Эйтерн-Карт, но оглянувшись вокруг, увидев окружающих его людей, зеленые деревья за пределами развалин и траву, он с облегчением понял, что это всего лишь наваждение. Но как похоже... Светлый Фейран многолик, он может быть и вот таким...

Со стороны деревянного моста через окружающий руины крепости ров послышалось гудение еще одной платформы, и через несколько минут охранники тролли вывели на внутренний двор советников. За прошедшее время облик Виллона, Карача и архонта особо не изменился, а вот в облике Малиган и Хазана произошла странная перемена. Жрица была плотно закутана в темный плащ, лицо скрыто капюшоном, но с её фигурой было что-то не так: казалось, что она то ли стала выше ростом, то ли шире в плечах, то ли она вообще как-то раздалась. Что же касается бывшего коменданта, то с ним - его лицо не было скрыто - произошло тоже самое, и сейчас он больше, чем когда-либо походил на чудовище.

Тролли-охранники отступили к воротам, несколько секунд советники стояли неподвижно, а потом Малиган повела головой. Она как бы огляделась вокруг, затем остановила скрытый капюшоном взгляд на леди Вент и Грейхайре и спросила:

- И с кем же мы должны сражаться? - в хриплом голосе бывшей жрицы чувствовалась насмешка.

Но этот вопрос остался без ответа, снова воцарилось молчание. Лица хранителей были бесстрастны и холодны, но затем Грейхайр едва заметным кивком подал знак Марше, и та выступила на шаг вперед.

Минуту, показавшуюся Диону и его спутникам вечностью, она молча смотрела на советников, а потом воскликнула:

- Да свершится правосудие! Воины, в чьи руки мы вручили свое право возмездия, выйдите из тени!

В нависшей над площадкой тишине голос Марши прозвучал зловещим ударом колокола - все вздрогнули. В нем была неотвратимость и окончательный приговор.

И в ответ на этот призыв из-за полуразрушенной северной стены вышли и остановились у края двора двое. Два неумолимых и непреклонных ангела возмездия. Темный и светлый... Они приняли свой истинный облик, их лица были холодны как лед, и только глаза горели как угли. Из доспехов на них были лишь тонкие серебристые кольчуги, и в каждой руке они сжимали по мечу с длинным тонким клинком.

При виде этих двоих все советники невольно отступили на шаг назад. Никто из них не предполагал увидеть здесь и сейчас ту, которую они долгое время считали мертвой, и того, кого они почти убили и привыкли считать вещью. Виллон издал сдавленный звук и отступил еще на шаг, но в тоже время его глаза буквально пожирали воинов-избранников. Из горла Хазана вырвалось глухое рычание, он весь походил на пышущий ненавистью и яростью вулкан, готовый вот-вот взорваться. Карач почти превратился в гадкую тварь, во взгляде которой, наряду с чудовищной жаждой и злобой, метался страх и нечто такое, что внушало непередаваемое отвращение. Вир смотрел на Сулу и Лиланда с искренним изумлением, он был потрясен по-настоящему. А вот Малиган молча оценивала своих противников и выжидала.

А тем временем к советникам обратилась леди Вент.

- Малиган Бал-Риан, Сангар Хазан, Виллон Кайт, Балтур Вир и Магон Карач, - называла она их всех ледяным тоном, - согласны ли вы сразиться с избранными воинами - Сулой и Лиландом Варг?

- Да! - ответила за всех Малиган.

- Я убью тебя! - прорычал в адрес Лиланда Хазан.

- Боюсь, что нет, - холодно возразила ему Сула. - Жребий брошен, и ты - будешь сражаться со мной.

В ответ на это темное лицо Хазана исказилось яростью и злобой, а его, ставшие похожими на когти коршуна, руки сжались в кулаки, но он все же удержался на месте.

- Да, жребий брошен, - подтвердила Марша, пронзая советников убийственным взглядом. - Жизни существ, называющих себя Виллон и Хазан - принадлежат Суле Варг. Остальные трое - её мужу.

Малиган бросила короткий взгляд на серое небо, а затем обратила его на Лиланда.

- Это хорошо... - удовлетворенно прошептала она, разглядывая его из-под низко надвинутого капюшона. - Хорошо... Посмотрим, как ты одолеешь меня. Ту, которая годами пила твою кровь и вбирала твою силу... Ты был самым сильным... я опять получу то, чего хочу... А Хазан... поможет мне...

Бывшая жрица слегка повернула голову в сторону Хазана, и тот зловеще оскалил зубы.

Но Лиланд и Сула будто не слышали её слов.

А в следующее мгновение над руинами прогремел голос Грейхайра:

- Начинайте!

Охранники вытолкнули вперед Виллона с Карачем, а затем бросили на край площадки пару мечей, боевых топоров, копье и карачев бердыш. Виллон тут же бросился к оружию, схватил топор с длинным древком и широким лезвием и с яростным воплем бросился к Суле, но та была наготове. Она парировала удар, увернулась от смертоносного лезвия и одним ударом меча перерубила древко топора. Но Виллон был настолько ослеплен яростью и жаждой, что будто не заметил потерю оружия, и снова с воплем, растопырив похожие на когти пальцы, бросился в атаку. Он явно намеревался схватить Сулу за горло, но она пригнулась, потом молниеносно выпрямилась, и в следующую секунду один из её мечей пронзил Виллона насквозь. На его лице отразилось крайнее недоумение, затем Сула выдернула меч, тело советника повалилось на каменные плиты, задымилось и прямо на глазах обратилось в прах. Через несколько секунд от Виллона осталась лишь кучка обгоревших лохмотьев.

Карач, держа в руках свой излюбленный бердыш, стоял напротив Лиланда: его рот кривился в отвратительной ухмылке, глаза сузились и горели желтым огнем. Внутри же самого Лиланда, несмотря на подобный смерти сон, возвращение домой, чудесное пробуждение и возрождение, вдруг стала подниматься волна ненависти и отвращения. Он помнил, хоть и смутно, что делала эта тварь с ним и его друзьями; помнил, как вместе с Хазаном она, с извращенным наслаждением, заливала ему ядом глаза и ломала кости... Он вдруг почувствовал, как заныли ноги, но ничем не выдал своих чувств. Эта мразь не заслуживает поединка - она должна умереть!

Лицо Лиланда стало непроницаемым, но в его глазах Карач прочел свой приговор. Он понял - это конец, ему никто и ничто не поможет. На противной роже бывшего палача отразился ужас, он стал пятиться назад, взмахнул бердышом, но Лиланд одним четким ударом вышиб бердыш из его рук, а вторым молниеносным ударом меча снес ему голову.

Двое убийц были мертвы, наступила очередь Вира.

Бывший архонт Эйтерн-Карта сам вышел вперед, не глядя, прошел мимо оружия, потом остановился в двух-трех шагах от Лиланда с Сулой и неожиданно рухнул перед ними на колени.

- Я не буду драться с вами, - сказал Вир, обреченно склоняя голову и словно подставляя шею для рокового удара. - Моим поступкам нет оправдания, я заслужил смерть. Просто убейте меня.

Старик говорил негромко, и со своего места Дион не очень хорошо слышал его слова, но он понял его намерения, и ему вдруг стало безумно жаль этого старого, раздавленного грузом вины человека, который каждый прожитый день внутренне расплачивался за свои ошибки. Но уже было слишком поздно что-либо изменить. Сейчас свою волю вершили другие, Диону оставалось лишь молча наблюдать.

А тем временем Сула и Лиланд молча возвышались над Виром, казалось, что их охватила некоторая нерешительность, но по их лицам все равно нельзя было понять, о чем они думают. Так продолжалось минуты две, а затем женщина кончиком клинка за подбородок приподняла голову старика, чтобы он взглянул на неё, и тихо спросила:

- Почему ты молчал?

Вир не ответил, ему нечего было сказать.

- Он твой, - сказала Сула Лиланду, опуская оружие. - Тебе решать.

Снова последовала пауза, во время которой ульфинг задумчиво смотрел на желавшего смерти старика у своих ног, потом обратил взор к Марше и её спутникам - та едва заметно кивнула - и он снова повернулся к Виру.

- Я дарую тебе твою жизнь, - сказал Лиланд. - Твое наказание и так все время с тобой. Но это не все. Ты вернешься в свой мир и поможешь жителям Эйтерн-Карта переселится в Тур-Илант. Ты расскажешь им о том, что увидел здесь. И может быть, спустя три года, ты сможешь снова вернуться в наш мир.

И с этими словами ульфинг отступил назад.

- Спасибо, - прошептал Вир, по его морщинистому лицу потекли слезы.

Старик с трудом поднялся с колен, медленно доковылял до края площадки, где, завернувшись в свой темный плащ, тяжело опустился на потемневший от влаги камень. Он был похож на воплощение одиночества, казалось, будто эта темная, согбенная и какая-то отстраненная фигура уже не принадлежит этому миру, что она, хоть и находится все еще здесь, уже где-то там, за чертой...

Малиган с Хазаном провожали своего бывшего коллегу молча, но все их фигуры выражали глубочайшее презрение: уж они-то поведут себя совсем иначе. Старейшина Грейхайр снова подал знак, и они вышли на середину двора. Они вышли сами, а Хазан еще и прихватил по дороге из кучи оружия длинное копье с длинным острым наконечником. Малиган была безоружна.

Лиланд переглянулся с женой. Они оба знали, что сейчас им предстоит схватка с самым серьезным противником, который не привык отступать.

"Ты как?" - услышала Сула мысленный вопрос мужа. Она слегка улыбнулась и ответила:

"Все хорошо. Я готова".

- Я убью тебя и выпью твою кровь, ведьма! - прорычал Хазан, обнажая клыки и надвигаясь на неё.

Сула в ответ выставила перед собой мечи и приготовилась к защите.

Лиланд обратился к Малиган:

- Возьми оружие.

- Нет... - прошипела та. Внезапно она резко выпрямилась и выкрикнула: - Мое оружие всегда со мной!!! Оно во мне!!!

И Малиган издала оглушительный нечеловеческий вопль, которому вторил громкий рев Хазана.

Лиланд с Сулой отступили назад, хранители скривились, люди Дорана схватились за оружие, а Дион с Симугом и Баком зажали уши.

Над руинами Ангадуна еще звучало эхо оглушительного вопля Малиган и рева Хазана, а с ними самими уже происходили чудовищные изменения. Одежда разрывалась в клочья, тела темнели, росли вширь и ввысь, за спиной выросли большие перепончатые крылья, руки вытянулись, отросли страшные длинные когти, лица превратились в ужасные морды с горящими желтыми глазами и страшными клыками - за какие-то мгновения бывшие жрица и комендант Эйтерн-Карта превратились в ужасающих чудовищ-упырей Мар-Мориона.

- Мы свободны!!! - торжествующе возопила Малиган и вместе с Хазаном рванулась к затянутому серыми тучами небу.

Но... Чародей Юван молниеносно выбросил вверх руку, и в следующую секунду с его пальцев сорвался яркий луч алого света. Он обогнал чудовищ, вспыхнул огненным цветком фейерверка и превратился в огромный купол-клетку с угрожающе мерцающими алым светом прутьями, накрывший собой весь внутренний двор Ангадуна. Малиган с Хазаном наткнулись на него, обожглись и с воплями боли и ярости, с обожженными крыльями, упали на землю, где, впрочем, тут же вскочили на ноги.

- Вам не уйти отсюда. Это - конец, - сказал Лиланд.

Ни он, ни Сула не были удивлены страшным превращением своих противников; они давно знали, что только зелье позволяло им сохранять человеческий облик. Виллон с Карачем, наверняка, тоже выглядели бы так, не помешай им трусость и страх.

- Возможно, - прошипела в ответ Малиган. - Но вместе со мной - умрешь и ты!

И с этими словами она набросилась на Лиланда.

В этом стремительном натиске, не замечая, наносимых мечом ран, чудовище словно смело его, опрокинуло на землю и стало рвать когтями кольчугу и тело. Опомнившись от удара, Лиланд сжал покрепче меч в правой руке (второй меч чудовище выбило у него из руки при падении) и нанес им удар в бок противника, но Малиган словно не заметила этого: от ярости и запаха крови - чуть ли не стальные когти все-таки порвали кольчугу - она совсем озверела, сейчас в ней горело лишь одно желание - вонзить жаждущие крови клыки в плоть своей жертвы. Лиланд снова нанес удар мечом в бок, а свободной рукой врезал в нависшую над ним клыкастую морду; с ревом боли Малиган отпрянула назад, а он ногами сбросил её с себя и оттолкнул еще дальше. Мигом вскочив на ноги и перехватив поудобнее меч, ульфинг, не давая чудовищу опомниться, пошел в атаку: боль от ран и отвратительный вид той, что была раньше верховной жрицей, всколыхнули в нем гнев и ненависть. Она была самой главной, она отдавала приказы, она породила ложь и обман, мучила и убивала, заставила страдать его близких...

Лиланд теснил Малиган все сильнее и сильнее, не давал ей продыху, его меч напоминал смертоносный стальной вихрь, он шел напролом. Она же отчаянно защищалась, её когти наносили новые глубокие царапины, но ему было все нипочем. Еще один удар обоюдоострого клинка, и одно наполовину сожженное крыло чудовища оказалось отсеченным чуть ли не у самого основания. Малиган с рычанием метнулась в сторону, выхватила из кучи оружия топор и описала им вокруг себя широкую дугу, явно намереваясь его широким лезвием перерубить Лиланда пополам. Но ульфинг быстро отпрянул назад - стальное лезвие лишь оставило на его груди длинную царапину - потом пригнулся, мгновенно подался вперед, нанес сперва косой удар снизу вверх, а затем развернулся и вонзил меч в сердце чудовища.

На какие-то пару секунд существо, бывшее когда-то Малиган Бал-Риан и верховной жрицей Эйтерн-Карта, словно застыло, затем выронило топор, вспыхнуло ярким факелом и с ужасающим предсмертным воем за считанные мгновенья сгорело дотла.

Дион и Симуг с Баком с ужасом наблюдали за схваткой, они были потрясены превращением жрицы и коменданта. Им и в голову не приходило, что все может быть так ужасно. Когда Малиган повалила Лиланда, а Хазан атаковал Сулу, Дион заметил, как Доран и Глам схватились за оружие и двинулись было вперед, но Грейхайр остановил их. "Это их битва", - негромко сказал он, и они остались на своих местах.

Что же касается стоявшего рядом с Маршей и старым Шейном Кирана, то он был бледен как полотно. Едва увидев чудовищ, в которых превратились осужденные, он понял, насколько права была Феа Аэлин - против таких противников он бы не продержался и минуты.

А тем временем Хазан наседал на Сулу, и вид его был ужасен. От ненависти, жажды и боли (за время схватки Сула превратила его крылья в беспомощно болтающиеся за спиной лохмотья, ранила в бок и нанесла глубокий порез на боку) он и вовсе впал в бешенство, им овладела слепая ярость. Сула отчаянно защищалась, её оружие и она сама не знали отдыха и усталости, но и Хазан был страшным и сильным противником; он все теснил её и стремился прижать к наполовину разрушенной стене у края двора и достать копьем. Вот длинное острие копья просвистело почти у самого лица Сулы, она отклонилась в сторону, но чудовище, не давая ей опомниться, нанесло следующий удар порванным крылом и отшвырнуло её вправо. Сула упала на землю и выронила один из мечей, а Хазан тут же ткнул в неё копьем, намереваясь проткнуть насквозь, но она откатилась в сторону и мигом вскочила на ноги.

И в эту же секунду позади раздался предсмертный вой Малиган.

Хазан буквально кожей ощутил жаркое дыхание огня, он понял, что его главный и единственный союзник мертв, и пришел от этого в неистовство. Не взирая на все свои раны, он с удвоенной энергией набросился на ненавистную противницу, отшвырнул её к стене, а затем с силой вогнал в неё копье...

Хазан вложил в этот удар всю свою мощь, но Сула успела отклониться чуть в сторону, и длинное острие копья, пригвоздившее её к стене, вонзилось ей не в грудь, а в плечо. Она охнула от боли, чудовище подошло ближе, победоносно сверкнуло желтыми глазами и оскалило клыки, но в следующее мгновение позади раздался свист разрезаемого воздуха, и Хазан с удивлением уставился на свою грудь - из неё торчало острие меча.

В следующий миг перед Сулой взметнулось жаркое пламя огня, уродливая тварь сгорела и рассыпалась на догорающие ошметки, и она увидела Лиланда.

Он подошел к ней, одним движением выдернул горящее копье и заключил её в объятия. Сула вдруг почувствовала, что у нее темнеет перед глазами, но это было уже не важно. Они справились, теперь все будет хорошо...

Небо над древними руинами просветлело, и там, где в этот час на нем должно было быть солнце, появилось светлое пятно. Стражи-хранители и квейры облегченно вздохнули, Лив, как пружинка, выскочила из катера и бросилась к родителям. Марша Линдо, старик Шейн и Киран молча смотрели на Варгов, и на омраченных утратой и горем лицах пожилой женщины и старика, впервые за долгие годы, появилась слабая, удовлетворенная улыбка.

Оставив своих людей со старейшинами, командор Ли вел воздушный катер к Тихому озеру. На сиденье справа пристроилась Лив, а позади притихли её родители. Доран пребывал в прекрасном настроении - наконец-то кошмар закончился, и они летят по домам.

Лиланд слегка привлек к себе жену. Её плечо было аккуратно перевязано, а их порванные кольчуги лежали на сидении рядом.

- Лил, тебе не надо было вмешиваться, - тихо произнесла Сула, потершись щекой об облаченное в чистую рубаху плечо мужа. - Я бы сама с ним справилась.

- Не сомневаюсь, - улыбнулся он. - Ты уж прости, но я не мог просто так стоять и смотреть, как этот тип пригвоздил тебя к стенке и скалит зубы.

Сула тихонько улыбнулась и повела раненым плечом - оно уже заживало.

- А вообще-то, я думаю, что в ближайшее время нам обоим, а особенно тебе, - говорил дальше Лиланд с лукавым блеском в глазах, - необходимо как следует отдохнуть. Никаких других миров, никаких драк и чудовищ. Как ты думаешь, Доран, - обратился он к Ли, - магистр Вент предоставит нам отпуск?

- Конечно, - рассмеялся Доран, затем он обернулся через плечо, взглянул на Сулу и весело добавил: - Только как ты собираешься удержать свою половину? Если ей вдруг захочется ввязаться в какую-нибудь "историю" - её не удержишь. Уж поверь мне.

- Не волнуйтесь, дядя Доран, мама обещала больше никуда не уходить без нас, - заявила Лив и скорчила матери озорную рожицу.

- Конечно, солнышко, она никуда от нас не уйдет, - пообещал ей отец и притянул жену к себе поближе. - Я постараюсь сделать так, чтобы в ближайшее время, а может и дольше, она и думать забыла о всяких битвах и сражениях.

- Эй, что это вы задумали?! - возмутилась Сула.

Но Лив только хихикнула, откинулась на спинку сидения и с невинным видом стала смотреть сквозь лобовое стекло катера на все больше проясняющееся небо, а Лиланд взглянул на жену и сказал:

- Ничего, прелесть моя, ничего...

Сула заглянула в его глаза - в них плясали озорные искорки.

- Ах ты!!! - возмутилась она и попыталась было отстраниться, но уже в следующую минуту её руки обвили шею мужа, а губы отвечали на его поцелуи.

Доран аккуратно развернул катер вправо и повернул голову к Лив.

- А знаете ли что, юная леди, - обратился он к ней заговорщицким тоном, искоса взглянув на целующуюся позади парочку, - заходите-ка вы к нам почаще. Мои сорванцы очень скучают по тебе, Лив. Без тебя у них ни одна игра не клеится

Лив весело улыбнулась и пообещала:

- Обязательно приду.

* * *

К вечеру тучи совсем развеялись, позволив всем любоваться одним из прекраснейших летних закатов. Золотые лучи солнца окрасили все в золотисто-коралловые тона и лились в окна. Заглянули они и в широко распахнутое окно большого старинного дома на холме: позолотили угол старого комода из потемневшего дерева, осветили разноцветный ковер на полу, резные столбики и светлый балдахин старинной кровати, на которой лежала, наполовину накрытая светлым покрывалом, пожилая женщина, а также старика в глубоком кресле рядом. Он сидел, откинувшись на его мягкую спинку, и казался спящим.

Неожиданно женщина слегка пошевелилась.

- Знаешь, Саймон, - слабым голосом заговорила она, приоткрыв глаза, - Я рада, что все наконец-то закончилось. Все души обрели покой, и мы с тобой можем завершить свой долгий путь и отправиться к тем, кто нам дорог...

На истончившихся губах Марши Линдо промелькнула слабая улыбка, и она обратила лицо к заходящему солнцу.

Старик открыл глаза, тоже устремил взор к окну, вздохнул, а затем, после некоторого молчания, произнес:

- Марша, я давно хотел поблагодарить тебя за поддержку... За то, что ты всегда была рядом... Спасибо.

- Ну что ты, Саймон, - растроганно ответила Марша. - Это я должна говорить тебе спасибо. Без тебя я бы не справилась.

Они посмотрели друг на друга, тепло улыбнулись и снова обратили взоры к окну.

Какое-то время эти двое смотрели на закат, на быстро скрывающееся за горизонтом солнце, потом их глаза закрылись, и комната постепенно погрузилась во мрак. Не было слышно ни звука, ни единого вздоха, только слабое дуновение ветра всколыхнуло легкую занавеску, и маленькое туманное облачко из золотистых песчинок, вынырнув из глубины комнаты, вытянулось в тонкую мерцающую струйку, вылетело в окно и устремилось в ночное небо.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

За прошедшее время под прозрачным куполом Зала врат ничего не изменилось. Нерушимо стоял портал, мерцал и колебался внутри него туман, уходили и приходили путешественники по иным мирам, бодрствовала на круговой галерее бдительная и вооруженная до зубов стража, и вместе с помощниками колдовал над пультом управления бессменный хранитель врат Улиас. Но в это раз вместе с ним на балконе стояли магистр Ордена Стражей - леди Вент и старейшина Грейхайр. Они явно кого-то ждали; стражники на галерее держали врата под прицелом, двери в зал были закрыты, а сам он был пока пуст.

Но вскоре раздался предупреждающий сигнал, портал открылся, и сквозь него в зал буквально влетели два тролля и темнокожий горгул. Вслед за ними сквозь мерцающий туман вырвались языки пламени, послышался глухой гул и громкий раскат грома. Весь вид прибывших говорил о том, что им пришлось выдержать нешуточную схватку с демонами, но Улиас, как всегда, был наготове и успел закрыть врата вовремя.

Тролли поднялись с пола и остались внизу, а горгул, взмахнув большими кожистыми крыльями, взмыл вверх. Он завис напротив балкона, сделал приветственный жест рукой и, обращаясь к старейшинам, пророкотал:

- Магистр Вент и командующий Грейхайр, разведгруппа Йорга прибыла в целости и сохранности! Разрешите доложить!

- Говори Йорг, - кивнул Грейхайр.

- Тур-Илант почти разрушен, вокруг него полно вампиров и демонов. В крепости видны следы пребывания людей, но в живых - не осталось никого. Мы успели обнаружить в тайнике только вот это, - горгул подал леди Вент довольно измятый и потрепанный свиток пожелтевшей и потемневшей от сырости бумаги. - Полагаю, что это записи Балтура Вира.

- Спасибо, Йорг, - поблагодарила горгула леди Вент. - Ты и твои люди свободны.

Горгул попрощался кивком головы, опустился вниз и вместе с троллями покинул Зал врат.

Магистр развернула свиток и стала читать, но по мере того, как она его читала, её лицо хмурилось все больше и больше.

- Что там? - поинтересовался Улиас.

Леди Вент закончила читать и молча передала свиток ему и Грейхайру. Текст был написан на языке Фейрана, коряво, видимо в сильной спешке или волнении, и они прочли следующее:

"Я, Балтур Вир, бывший советник-старейшина Эйтерн-Карта, хочу оставить это послание для стражей, которые обещали прийти. Они придут скоро, осталось чуть меньше года, но боюсь, что ни я, ни кто-либо еще из несчастных и проклятых душ, живущих в этой крепости, не доживем до их прихода. Мне хочется надеяться, что стражи найдут это послание. Уверен, они будут искать хоть что-нибудь... Но я молю Великую Мать, пока я еще могу это делать, чтобы никто из них не пострадал!

Нам дали срок, чтобы исправиться, но все напрасно... Благодаря машинам и оружию стражей, мы без потерь добрались до Тур-Иланта, мы были рады, что нашли убежище. Я рассказывал людям обо всем, что видел и слышал в Фейране, о надежде, искуплении и очищении, но... не все согласились принять средство Такиты. Начались распри, драки, повторилось то, что было прежде... Суеверные глупцы, безумные! Фанатики! Потом кто-то уничтожил почти всех крысоящеров. Уцелевших было мало, а зелье, на первых порах, надо было пить много, особенно тем... кто привык к тому, другому... Мне трудно писать, но я должен. Они стали меняться, стали превращаться в чудовищ... В крепости стало опасно, люди боялись собственной тени, удара из-за угла... Остров стал терять свою святость, защитное поле вокруг него исчезло, укушенных становилось все больше и больше, зло было внутри, а снаружи подступала тьма. Атаки демонов участились, вода отступала, из топи вышли ерстуны... Мы - те, кто все же стали квейрами - укрылись в пещерах скалы, защищались, но спасенья нет... Одна из башен разрушена, огнедышащие твари все время плюются в крепость огнем... Два дня назад убили Валу Айн, потом еще двоих. Демонов становится слишком много... в дверь постоянно ломятся измененные... Вряд ли мы протянем долго... А впрочем, все и так знают это.

А может, мы заслужили такое наказание?.. Кто знает... Нам дали еще одну возможность, но мы не сумели ею воспользоваться. Светлые боги хранили нас, но мы сделали все, чтобы они отвернулись... Они покинули наш мир...

Демоны решили сделать передышку. На берегу горят огромные костры, слышится рев тварей и вой ерстунов - они готовятся к наступлению... Вокруг меня все провалились в короткий тяжелый сон, слышно, как где-то внизу скребутся измененные... Наверняка завтра все закончится...

О, Великая Мать, услышь нас! Прости и прими наши отверженные души в свой свет!"

- Я предполагал, что так оно и будет, - мрачно изрек Грейхайр после того, как прочел свиток. - Семя тьмы пустило слишком длинные корни в их сердцах.

- Да, - согласилась леди Вент. Ульфинг отдал ей свиток, она свернула его и холодно произнесла: - Это - последнее доказательство того, что история с Мар-Морионом окончена. Улиас, - обратилась она затем к хранителю врат, - разрушь проход в этот мир и уничтожь коды доступа. Пусть об этом мире забудут - он отторгнут от света навсегда.

* * *

Солнце скрылось за горизонтом, и на небе зажглись звезды. С моря подул легкий ветерок, заколыхал верхушки пальм и тропических деревьев. На открытую террасу небольшого, уютно пристроившегося у подножия невысокого холма домика неторопливо вышел пожилой, но еще достаточно крепкий мужчина в светлых штанах и рубахе. Пару минут он стоял, смотрел на яркую луну и вдыхал свежий ночной воздух, а затем сел в стоящее тут же на террасе плетеное кресло.

Какое-то время он сидел в одиночестве, но потом на залитый лунным светом пол легла большая тень, послышался шелест крыльев, и на перила террасы изящно опустилась ламия.

- Здравствуй, Дион! - поздоровалась она. - Я очень рада тебя видеть.

- Я тоже рад твоему приходу, Узия, - с улыбкой ответил Дион, глядя на гостью.

"Как странно, - подумал он про себя. - А ведь когда-то мы побивались тебя. Как давно это было?.."

Квейры благополучно обжились на острове, неплохо поладили с ламиями, благо и те, и другие предпочитали вести активный образ жизни ночью, а днем отсыпаться в укромных тенистых местах. Они вместе построили на побережье небольшой городок, который сразу же стал пользоваться популярностью у любителей ночного отдыха. Оя изучает нравы и обычаи народов Фейрана и вместе с Симугом (она, кстати, недавно вышла за него замуж) содержит в городе небольшую контору по налаживанию взаимоотношений между различными существами. Контроля и наблюдения, о котором когда-то говорили хранители-старейшины, квейры даже не замечали: похоже, здесь умели осуществлять его самым незаметным и ненавязчивым образом. А он сам, Дион, нашел в лице Узии хорошего друга и интересного собеседника.

Сегодня они не спешно поговорили о том, о сем, потом последовала небольшая пауза, после чего Узия тихо произнесла:

- Я слышала о твоем мире. Мне очень жаль, что так получилось.

- Ничего, - успокоил её Дион и добавил: - По правде говоря, у меня с самого начала по поводу всего этого были дурные предчувствия...

Он вздохнул и сокрушенно покачал головой. Единственное, кого ему было по-настоящему жаль, так это старика Вира.

- А как там Лиланд и Сула? - неожиданно спросила Узия.

- У них все хорошо, - ответил Дион и с улыбкой продолжил: - Оя и Лив переписываются. Как раз на днях пришло письмо: Оя мне читала. Сула с Лиландом недавно распутали одно темное дельце, а Лив просто души не чает в младшем брате - нянчится с ним лучше любой няньки.

- Ты как-то говорил, что малыша назвали Ардис.

- Да.

- Мне бы очень хотелось увидеть его и его родителей, сестру... - задумчиво произнесла Узия.

- Думаю, мы скоро их увидим, - ответил Дион. - Лив пишет, что они все приедут сюда на следующей неделе.

Узия с удивлением взглянула на него, рассмеялась и воскликнула:

- Это самая лучшая новость за последнее время! Почему ты раньше не сказал?

- Приятное лучше приберечь напоследок, - лукаво улыбнулся Дион.

- Ах ты хитрец!

Узия улыбнулась и с теплотой посмотрела на своего собеседника, потом потянулась и чуть расправила крылья. Сверкнули в лунном свете серебристые чешуйки и украшенный жемчугом пояс, и Дион, уже в который раз, подумал, что его гостья, хоть и выглядит странновато, но все же весьма очаровательное и симпатичное существо.

КОНЕЦ.

Екатеринбург,

2005-2006.