Шесть лет назад поехала я с друзьями художниками на этюды в горы. Забрались высоко, разбрелись по местам, кому какое приглянулось. Мне понравился небольшой живописный водопадик, низвергающийся прямо из чёрной пасти пещеры. Расположилась от него в метрах десяти возле большого валуна и принялась делать набросок этого водопадика...      Несколько камушков, шурша, прокатились рядом со мной. Я озираюсь вокруг и вижу небольшое стадо горных баранов. Они подошли к водоёмчику, образованному водным потоком, и пьют воду. Меня за валуном они, вероятно, не заметили. Я замерла, боясь спугнуть животных. Те напились водицы, некоторые улеглись отдыхать тут же рядышком, другие пощипывают зелень.     Я сказала, что боялась спугнуть животных, но мои опасения оказались напрасны: налюбовавшись животными, я повернулась к этюднику, чтобы продолжить работу и была поражена - за моей спиной стояли два красавца-рогача и внимательно, прямо по человечески, смотрели на то, что я успела изобразить красками. Убегать они не собирались, страха в их глазах не наблюдалось. В первое мгновение страх был у меня, но благодушие на мордах животных меня успокоило, и я даже спросила: "Ну, и как вам моя работа?" Они мельком взглянули на меня, потом ещё раз на мой незаконченный этюд, и отошли.     На какое-то время я отвлеклась от животных - и вдруг, слышу какой-то странный, неуместный здесь звук, похожий на удар. Поднимаю глаза и вижу, что эти два красавца-рогача устроили турнир: разбегаются навстречу друг другу и бьются рогами, да так сильно, что при ударе сыплются искры. Я заворожёно наблюдала за происходящим, держа в руках палитру, на которую только что выдавила чёрную краску. И вот при очередном, очень сильном ударе, одна из искр, вдруг полетела в мою сторону и упала прямо в чёрную краску на палитре. Краска закипела! Малюсенькая кучка краски, вопреки здравому рассудку, увеличивается в размерах, и при этом, цвет её всё время изменялся. Мне стало трудно держать палитру, так что пришлось положить её на землю; глаз с палитры не спускаю. Можете себе представить, что я испытывала, наблюдая за тем, что творится с краской? Я хотела убежать - ноги не слушаются! Хотела крикнуть своим товарищам - голоса нет! От ужаса закрыла глаза.     Прошло несколько минут, и вдруг я, пребывая в ошеломлённом состоянии, подверглась ещё и слуховой галлюцинации: я чётко услышала детский плач. Моментально открыла глаза и увидела на месте палитры ребёнка! Лежит малыш, дрыгает ножками и ручками, плачет. Но что особенно поразило меня - ребёнок был чёрный! Да, да! - передо мной лежал мальчик с чёрной кожей, с чёрными курчавыми волосами! Когда я немного пришла в себя, то заметила, что все бараны исчезли. Принялась кричать всех моих товарищей. Они прибежали встревоженные, но, увидев причину моего переполоха, успокоились, ибо настроены были на худшее. Я рассказала, что тут произошло, и организовался стихийный консилиум на тему: "Что бы это значило? и что с этим делать?" Предлагались и обсуждались разные варианты: как доставить? куда доставить? какой он национальности? кто его заберёт? и прочее. В этих дебатах была забыта я. И я о себе напомнила: "Друзья мои! Вас почему-то не заинтересовало моё мнение. А оно таково: ребёнок мой, его судьбой я займусь сама, и в связи с этим, я прерываю пленэр". Друзья, конечно, огорчились, принялись отговаривать меня от усыновления, но я была непреклонна, о чём до сих пор не жалею.