Аннотация: Война окончена. И теперь наступила мирная жизнь... Но как себя чувствуют те, кто привыкли воевать? Как они смотрят на жизнь?
Шаг в небо
Осенний лист, тронутый желтизной...
сорвался с ветки, закружился в воздухе, подхваченный ветром...
прижался к окну...
1. Капитан Звездной Гвардии
Капитан Аттель Фелициано со вздохом откинулся назад, прижавшись к стене. Стакан (уже четвертый за последний час) был наполовину полон, и сейчас Аттель рассматривал сквозь него шумный зал.
Вокруг кипела обычная жизнь ночного клуба: под раздражающе громкую музыку и мельтешение огней пили и хохотали посетители; на подиуме, выдающемся далеко в зал, совершала акробатические движения какая-то девица; со всех сторон неслись пошлые шуточки и анекдоты...
В такие минуты капитану смертельно хотелось в небо, за штурвал истребителя. И неважно куда - хоть в смертельно опасные небеса Крии, хоть в белое безмолвие Эмера! Главное - в небо, главное - на свободу!
Но, увы, небо было недоступно. Нигде не было неба!
Стакан со стуком опустился на столик. Аттель уставился на него ничего не выражающими глазами, одновременно прикидывая, сколько ему еще нужно, чтобы перестать соображать, и хватит ли денег. В конце концов он решил, что пора начинать и потянулся за стаканом.
- Ciel e stelle!
Фелициано так и подскочил. Услышать старое приветствие Звездной Гвардии здесь он совершенно не ожидал, и машинально выпалил:
- Stelle e ciel! - И только подняв голову, опознал человека, обратившегося к нему таким образом.
- Глазам не верю! Анри?!
- Он самый, Аттель, - капитан Анри Армантьер устроился напротив, подцепив пустующий стул. - Честно говоря, я тоже не могу поверить. Сколько лет мы не виделись?
- Лет семь, -мрачно сообщил Фелициано. - Для меня они тянулись как вечность...
- Для меня тоже, - склонил голову Армантьер. - И ты не можешь без неба?
- Не могу, - вздохнул Фелициано. - А что делать, приходится.
- Официант! - позвал Армантьер. - Две бутылки вина, желательно "Шантрей". И быстро!
- Ты так и остался эстетом, - улыбнулся Аттель. - Ну откуда в ночном клубе "Шантрей"?
- В хорошем клубе должно быть, - отмахнулся Анри. - А что ты там пьешь? "Аршат"? Пиво? Mon Dieu!
- На что-то большее денег не хватает, - дернул щекой Аттель. - И так еле концы с концами свожу.
Армантьер застыл как статуя, резко побледнев, что всегда служило у него признаком страшной ярости.
- Что?! Аттель, во имя всего святого, ты же - экс-капитан Звездной Гвардии! Бои на двенадцати планетах, наград у тебя в полтора раза больше, чем у нашего командира!
- Было, - уточнил Фелициано. - Ты прав, Анри, верно сказал - экс-капитан. Звездной Гвардии больше нет, а потому и ее воинов как бы не существует.
- Прости... - глухо вымолвил Анри. - Брякнул сдуру... Это у меня семья богатая, а про остальных я и не подумал.
- Вот генералы еще раньше не подумали, - жестко сказал Фелициано.
Как ни странно, но заказанный Армантьером "Шантрей" в клубе оказался. Вино подействовало на отвыкшего от него Аттеля обычным образом - капитан выплеснул все, что наболело у него на душе за эти годы.
- Как нас называли, помнишь, Анри? Звездные Призраки!
- Да, - вторил другу Армантьер. - С легкой руки эмерских пилотов, которых мы в их же снежных пустынях крошили...
- Помнишь ведь?! Наша эскадрилья прошла от полюса до полюса! И на ТайТангоре, в пустынях, каждый сантиметр изучили, и на Крии выжили...
- Да Звездная Гвардия половину победы обеспечила! - стукнул стаканом о стол Анри. - Помнишь Эрионт? Операцию "Ночное небо"?
- Как не помнить... А помнишь, кто первым прошелся по Стальному Астероиду? Кто расчистил путь для последнего десанта?
- Звездные Призраки!
- Да... А потом, наши же генералы - наши!!! - взяли и списали Призраков. Как хлам какой-то!
- Говори уж точнее - вышвырнули, - хмуро поправил Армантьер. - Я пару лет назад встретил Стефана - помнишь его? Так он сейчас работает мелким клерком! Зарплата - минимальная! Это для второго пилота Звездной Гвардии!
Фелициано молча кивнул.
Когда они вышли из клуба, было уже около трех часов ночи. Однако вокруг кипела жизнь, а яркие огни зданий и рекламы превращали ночь в блеклые сумерки.
Аттель остановился и поднял голову к небу, скрытому сполохами лазерной рекламы.
- Даже тут неба не видно... - с тоской сказал он. - "Покупайте лучшую жевательную резинку"... Тьфу!
Армантьер согласно кивнул, покрутил головой, разминая мышцы, и вдруг указал другу:
- Смотри!
На тротуаре, у самой проезжей части, стояла худенькая невысокая девушка, одетая бедно, но опрятно. В руках у нее была кипа каких-то листков, и она с умоляющими глазами протягивала их прохожим.
Но внимание Армантьера привлекло не это. К девушке как раз подходили пятеро парней в новенькой форме. Они были уже изрядно пьяны, и хотя Анри не слышал слов, он вполне мог догадаться, какого рода предложение получила девушка. Она испуганно отшатнулась, но один из парней загородил ей дорогу.
Друзья переглянулись и шагнули вперед.
- Кажется, ей с вами идти не хочется, - твердо заявил Фелициано.
Парни оглянулись, в мутных глазах мелькнуло удивление.
Перед ними стояли двое, в одинаковой черно-сине-серебряной форме; один - немного выше товарища, стройный, русоволосый; второй, пониже - с черными волосами, четкими чертами лица.
- А-а, Звездная Гвардия, - протянул один из парней, разглядев обозначения на форме. - Придурки старые, их давно списали...
Теперь и Аттель опознал форму - аэрокосмическое училище.
- Идите отсюда, поняли? - икнул другой. - Девчонка - наше дело, а вы все равно только пиво хлестать горазды.
И, посчитав проблему решенной, развернулся к девушке, по-хозяйски положив ей руку на плечо.
В глазах Фелициано разгорелось бешеное пламя.
- Так, -произнес он. - Я, может, и списанный, но не подонок. И хамства, особенно по отношению к женщинам, еще никому не спускал...
Удар был верен - парень согнулся пополам, отлетев к стене. Приятели проводили его изумленными взглядами.
- Ты сдурел, да? - поинтересовался второй. - Ты хоть знаешь, на кого наехал?
- Прекрасно знаю, - прошипел капитан. - На тех, кто считает себя выше других; кого устроили в истребители богатые родители; кому диплом пилота нужен, только чтобы перед девчонками хвастаться!
Побагровев, парень шагнул вперед, выбрасывая кулак. Аттель чуть отступил, пропуская, а затем обрушил на лицо противника локоть, поворачиваясь всем телом.
Курсант покатился по тротуару; один из оставшихся, сообразив, что дело серьезное, выхватил нож. Аттель пригнулся, хмеля как не бывало, глаза холодно определяли слабые места в защите противника.
Парень неуверенно сдвинулся, выставив нож, и тут ему на затылок обрушилось предплечье Армантьера.
- Забирайте своих дружков, - жестко сказал Анри, - и катитесь отсюда. Иначе... иначе узнаете, как умеют драться истребители.
Перепуганные курсанты помогли подняться приятелям и побрели прочь, стараясь не оглядываться.
- Все в порядке? - осведомился Фелициано, поворачиваясь к девушке.
И застыл на месте.
Девушка была красива - не той яркой красотой, что постоянно мелькала на экранах, и не ледяным величием дам высшего света; нет, в ней было что-то совсем другое. Явно немалая часть азиатской крови (китаянка или японка - Фелициано плохо разбирался в отличиях народов), тонкие, словно выписанные кистью черты бледного лица, худенькая, но стройная фигурка - словно плоть от плоти природы. Она казалась совершенно неуместной в многомиллионном городе.
Но больше всего капитана удивило выражение ее глаз. Внимательные, немного испуганные, и - непонимающие.
- Зачем вы это сделали? - спросила она.
- Что? - Фелициано даже не понял сначала, о чем она.
- Зачем? - повторила девушка. - С ними... так жестоко.
- Их еще и не так надо было, - буркнул Армантьер. - Сами что ли, не видите, что это за люди?
- Нет плохих людей, - убежденно сказала девушка. - Есть только плохие поступки. А любые дела можно решить миром. Всегда.
Фелициано вспомнил бешеные бои над Крией и лишь усмехнулся. Армантьер пожал плечами.
- Вот, возьмите, - девушка протянула один из листков Аттелю. - Вы... вы поймете.
- Спасибо, - пожал плечами капитан и потянулся к карману.
- Нет, - остановила его девушка, - не надо. Я не беру денег.
Истребители удивленно переглянулись.
- Ну ладно, - нехотя согласился Фелициано. - Идите лучше домой. А то по улицам много швали бродит... Еще кого-нибудь похуже повстречаете. Всего доброго.
И оба пилота направились к автостоянке.
- Ты по-прежнему в своей квартирке? - поинтересовался Армантьер.
- А то где же? - грустно улыбнулся капитан. - Я ее не продам. Никогда.
- Это я знаю, - кивнул Анри. - Ты ведь именно туда возвращался после каждого рейда...
Они подошли уже близко к стоянке. Фелициано свернул и остановился около внушительного мотоцикла.
- Взгляни, - предложил он.
Взглянуть было на что. Мотоцикл был значительно больше обычного, и очень нестандартной формы: с вытянутым острым "клювом", серыми пластинами, напоминавшими крылья; он был похож на могучего сокола, готового взлететь.
- Хм, что-то знакомое... - Армантьер провел рукой по серой броне. - Mon Dieu! Да неужели...
- Именно так! - довольно подтвердил Аттель. - Даже в техпаспорте так и написано: "изготовлен из деталей обшивки и механизмов аэрокосмического штурмового истребителя СК-49". Это по-прежнему мой "SШr Sparviere".
- Летает так же быстро?
- Почти. Только вооружения нету. А иногда очень хочется... А движок тот же - одна подзарядка на полгода.
Фелициано оседлал мотоцикл, запустил мотор.
- Нормально доедешь? - поинтересовался Армантьер. - Выпили мы немало.
- Ничего, - усмехнулся Аттель. - Помнишь Николая? До сих пор не понимаю, как сочетались умение так пить и умение так летать. У него я и пить научился. Хорошо, что он всего этого не видит...
- Да, - согласился Анри. Оба замолкли. Николай погиб восемь лет назад над Эрионтом, в схватке с тремя истребителями противника, уйдя в пике и взорвав тараном мощную боевую платформу. Когда Аттель вспоминал это, у него всегда звучали в голове слова, прошедшие сквозь радиопомехи: "Двум смертям не бывать, а одна должна быть достойной!"
- Аттель, -проговорил Армантьер, - если ты не против, я тебе подыщу что-нибудь, работу...
- Только поближе к небу, - серьезно попросил Фелициано.
- Сойдет. Мне истребитель приходилось чинить на таких высотах, куда монтажники в жизни не забирались. Ну, ciel e stelle!
--
Stelle e ciel, Аттель!
2. Небо и сталь
Рано утром Аттель Фелициано, задумчиво глядя в потолок, пришел к выводу, что похмелье - это гораздо хуже подбитого истребителя. Хотя бы потому, что в последнем случае все ясно: или ты катапультируешься, или тебе конец. Ну а похмелье прекращаться не собирается, и что с ним делать - неясно.
"Отвык я все-таки от вина," - самокритично заключил Фелициано, поднимаясь с постели. Ладно, бывало и хуже.
Единственной работавшей в квартире техникой был музыкальный центр; от музыки Фелициано никогда не собирался отказываться. И сейчас он, поднявшись, первым делом сунул в центр диск Высоцкого, презентованный когда-то Николаем. По принципу "случайного выбора" выпал "ЯК-истребитель", и капитан только невесело усмехнулся.
Одеваясь, он нащупал в кармане что-то плотное. Вытащил измятый листок бумаги, припомнил: да, это вчерашняя девушка ему сунула. Хм, интересно...
Листок выглядел странно. Очень.
Во-первых, это была явно не типографская работа, тут все делалось руками, кистью и карандашом. Это уже было необычно: при нынешнем-то развитии копировальной и графической техники!
Во-вторых, рисунок, выполненный таким странным образом, завораживал. Нарисовано в манере японских живописцев, вроде с первого взгляда ничего примечательного, но рисунок не давал взгляду оторваться. Капитан вряд ли бы сам смог сказать, что приковало его внимание.
Ива, покрытая снегом. У корней примостился воробей, деловито клюющий какие-то зернышки. В небе неподвижно парит птица, неясно какая (но явно не ворона!).
Вот и все. И этот незамысловатый пейзаж почему-то хватает за душу; от него прямо-таки дышало спокойствием, миром, и... и... "Mon Dieu", как любит говорить Анри, как же это выразить? Даже и слов не подберешь.
Фелициано опустил глаза, разглядывая подпись под рисунком. Тоже кратко и просто, изящным почерком:
"Мир - в душе каждого".
М-да, такая надпись вполне сочеталась с рисунком. Интересно. Очень.
Аттель перевернул листок. С обратной стороны той же рукой было выписано: "Тэногава Оми". Подпись автора.
Странная красота девушки вновь всплыла перед его глазами. Почему-то капитану вдруг захотелось снова увидеть ее. Но как? Дождаться ночи и вновь пойти к тому клубу? Вряд ли она там будет после вчерашнего. Значит, не найти...
- Да что я? - рассердился на самого себя Аттель. - Думать разучился? Японка - значит, азиатские кварталы. Судя по ее одежде - бедные районы. А там все друг друга знают. Съездить и спросить.
Через двадцать минут из ворот подземной стоянки вылетел "SШr Sparviere".
Аттель оказался прав. Уже третий человек, которому он описал девушку, подумал и сообщил, что похожая живет за чертой города. Уточнив направление, капитан повернул на юг ("взял курс", как он по-прежнему говорил).
Да, ошибиться было трудно. Дом был всего один.
Посреди поля стоял маленький домик, напоминавший не то крупный квадратный вагон, не то сарай. Тонкие стены, плоская крыша, лестница к двери в две ступеньки, ни следа краски... Но однако вокруг дома было чисто, и стены были тоже тщательно отмыты. Над дверью был тщательно выписан иероглиф. Фелициано порылся в памяти и вспомнил его название - "синобу", что значило "терпение и вера".
А рядом с домом росла ива. И капитану не потребовалось извлекать листок, чтобы убедиться - это та самая.
- Хм... - Аттель выключил мотор и пошел к дому. Вокруг было тихо, но капитан был уверен, что в доме кто-то есть.
Поднявшись по скрипучим ступенькам, Фелициано несколько секунд прислушивался к окружающему. Тишина. Странная тишина...
Аттель поднял руку, намереваясь постучать в дверь, но тут она внезапно распахнулась.
Снизу вверх на капитана смотрела девочка, лет восьми-девяти. Очень похожая на вчерашнюю девушку, только глаза другие. Внимание, но не удивленное, а подозрительное, готовность в любую секунду отпрянуть и захлопнуть дверь.
Одета она была так же, как и та девушка - бедно, но опрятно.
- Кхм, - Аттель откашлялся, видя, что девочка не собирается заводить разговор. - У меня тут рисунок...
Реакция девочки была совершенно неожиданной: она вдруг захлопнула дверь, едва не стукнув ею капитана. Озадаченный Фелициано непонимающе воззрился на потемневшие доски, пытаясь понять, что он не так сказал.
Через минуту дверь снова открылась. На пороге стояла та самая девушка, которая вчера дала ему рисунок.
- Здравствуйте, - сказала она. Взгляд ее упорно устремлялся то в пол, то куда-то вбок, но только не на лицо Аттеля. - Пожалуйста, извините мою сестру. Она плохо относится к незнакомым.
- Да я не обижен, - усмехнулся Фелициано. - Вы позволите войти?
- Да, конечно. Прошу вас, - она посторонилась, пропуская капитана.
Внутри домик был не лучше. Почти пустое помещение, из мебели - большой стол в середине комнаты, стул и лавка рядом с ним, и широкая лежанка у левой стены. Справа виднелась небольшая ниша, а у дальней стены стояла маленькая печка.
Встретившая капитана девочка сейчас сидела за столом и увлеченно водила кисточкой по бумаге.
"А я еще думал, что живу плохо!" - потрясенно подумал Фелициано. Только тут он спохватился, что не назвался.
- Позвольте представиться, - с легким поклоном произнес он. - Капитан Аттель Фелициано, Звездная Гвардия.
Обычно после таких слов девушки либо становились расположенными к нему, либо надменно фыркали. Но она снова повела себя совершенно по-другому - в ужасе отшатнулась, лицо ее стало белым, как бумага.
- Вы военный? - прошептала она.
- Да, - удивленно пожал плечами Аттель. - А что?
- Н-ничего, - девушка справилась с собой. - Простите. Меня зовут Тэногава Амико.
- Амико? - вновь изумился Фелициано. - Извините, но я думал...
Он извлек из кармана смятый листок, бережно расправил его и показал подпись.
- Я понимаю, - кивнула девушка. - Ошибки нет. Оми - это моя сестра.
Не веря своим ушам, Фелициано бросил взгляд на девочку у стола, потом вновь на Амико. Та кивнула.
Аттель не знал, что и думать. Девятилетняя девочка так рисует?
Он вновь в упор взглянул на Амико, и на этот раз девушка встретилась с ним глазами. Она говорила чистую правду - Фелициано чувствовал это.
- Садитесь, - предложила Амико, передвигая стул. Сама она, подождав, пока гость сядет, опустилась на лавку рядом с сестрой. Оми же продолжала рисовать, не обращая внимания на капитана.
Фелициано молчал, не зная, с чего начать. Да и что тут скажешь, в самом деле?
Амико вежливо молчала.
- Да, - сказал Фелициано, чтобы хоть что-то сказать, - это очень необычно...
- Мы - самая обычная семья, - проговорила Амико. - Исключая талант Оми...
Фелициано прищурился. Обычная? Ничего себе обычная!
- I'm nothing special, in fact I'm a bit of a bore, - машинально пробормотал он. И чуть не подскочил, когда Амико вдруг добавила:
- If I tell a joke, you've probably heard it before...
- But I have a talent, a wonderful thing... - ошарашенно пробормотал капитан.
- 'Cause everyone listens when I start to sing, - кивнула девушка.
Вот это да! Аттель не мог прийти в себя. Песня эта была написана несколько столетий назад, и капитан твердо знал: только такие меломаны, как он, их слушают. Таких хватало в Звездной Гвардии, но здесь! В какой-то лачуге! И это "обычная семья"?
Дальше в мыслях Фелициано забраться не успел. Оми провела последний штрих, кисточка мелькнула туда-сюда. Девочка с удовольствием поглядела на рисунок и протянула сестре. Амико внимательно всмотрелась - и улыбнулась.
Улыбка странным образом полностью преобразила ее лицо. В помещении словно пахнуло одновременно морозной свежестью и весенним цветением; словно свет разлился по полутемному домику. Аттель не мог поверить, что так можно улыбнуться...
Амико протянула листок капитану. Тот машинально взял его, опустил глаза.
Те же скупые, изящные линии. Та же черная тушь и простой карандаш. Только сюжет другой.
Облако, медленно плывущее вдаль, напоминало формой дракона, странного зверя, любовно вылепленного из снега. Чуть дальше - журавлиный клин, упорно держащийся впереди.
Навстречу плыло другое облако. Темно-серое, по краям черное, грозовое. И перед ним тоже плыли силуэты.
В которых Аттель не сразу опознал аэрокосмические истребители.
Рисунок, как и первый, завораживал. Капитану показалось, что он слышит тоскливые журавлиные крики и ровный гул моторов.
Под рисунком был тщательно выписанный иероглиф, чем-то знакомый. Где-то его Аттель видел...
Да. Видел. Он выходил из-под тонкой кисти Тамуры Такеши, высокого улыбчивого японца, аса-истребителя и мастера-каллиграфа. Он летал так же, как выписывал иероглифы: легко, быстро и красиво. Точно так он и сражался в тот день, когда его истребитель сожгли над Крией...
А этот иероглиф Такеши нанес на свой истребитель, и потому Фелициано его запомнил.
Иероглиф "Небо".
Небо.
Аттель медленно поднялся, складывая рисунок. Положил его в карман, посмотрел на Оми. Та уже рисовала что-то иное.
Он не знал, что и как говорить. Он не знал, что делать. В воздухе, когда вокруг шипели яркие лучи и взрывались ракеты, было легче. Там он твердо знал, что от него требуется.
- Прошу простить за... за беспокойство, - Аттель чувствовал, что говорит что-то не то, но иные слова на ум не приходили. Он медленно поднялся, неловко поклонился и шагнул к двери.
И, уже выходя, вздрогнул, как от удара, когда вслед донесся тихий голос Амико:
- Оми умеет так рисовать, потому что умеет видеть небо.
"SШr Sparviere" мчался по ухабистой дороге. Под шинами шелестел асфальт, в ушах Фелициано гремела музыка, а перед глазами, сменяя друг друга, всплывали лица Амико и Оми.
И слышались ее прощальные слова.
Фелициано резко остановил мотоцикл, едва ли не вспахав колесами дорогу. Сдвинул наушники, поднял голову, погружая взгляд в яркую голубизну.
"Оми умеет видеть небо"...
Что небо для него, Аттеля Фелициано?
Когда тебя преследуют яркие клинки лучей, и шальная ракета, пущенная даже не в тебя, сносит крыло; и темнеют экраны в кабине, и истребитель уходит в пике...
Ад?
Когда четыре луча скрещиваются там, где ты только что был, а стремительная машина уходит вверх, рассекая белую пену облаков, и тебя захлестывает эйфория боя; и мощные, но тяжелые истребители противника безнадежно отстают, а наземные орудия не могут поймать тебя в прицел, и все скользит, как во сне...
Рай?
Когда месяцами ждешь полетов, изнывая от безделья, и забывая о том, что из каждого вылета кто-то не возвращается; когда тихо гудят разогревающиеся двигатели, и ты чувствуешь себя единым с истребителем...
Жизнь?
А может, и то, и другое, и третье...
Аттель отрешенно подумал, что практически никогда раньше не глядел в небо просто так. Не высматривая силуэты машин противника, не рассчитывая расстояние, а просто... просто поднять голову и посмотреть.
Медленно, очень медленно, он включил мотор и покатил по дороге.
Он не сомневался, что еще приедет сюда. Но по привычке решил "провести разведку" - узнать побольше об Амико и Оми.
- Светлая? - удивился Аттель, восстанавливая в памяти лицо Амико.
- Не в смысле внешности, - пояснил Такаши. - Душа у нее светлая. Она тут с рождения живет. И со всеми ладит.
- Она работает где-нибудь?
- Да, можно сказать, везде. Сложно сказать, чего она делать не умеет. Есть, конечно, вещи, которые она просто не осилит, так никто и не предлагает. Особенно часто ее Мацухира-сан приглашает, он открытки выпускает. Амико ведь такой каллиграф, каких поискать надо. Ее отец совершенства достиг, и дочь научил.
- А где сейчас ее родители?
- Отец погиб, лет шесть назад. Тут же военная база неподалеку, маневры проводили, кто-то из пилотов с управлением не справился. Истребитель прямо в дом врезался, а Сугата как раз там был.
Аттель вздрогнул. Про этот случай он слышал. Произошел почти через год после окончания войны, и самого капитана на базе давно не было, но он случайно встретился со знакомым техником, и тот между делом рассказал об аварии.
Такаши шумно вздохнул:
- Оми с тех пор не говорит. Зато рисовать начала. Вы видели, как она рисует?
- Видел, - кивнул Фелициано.
- Вот. Талант у нее. Амико ее и без слов понимает, будто они мысли друг друга читают, - Такаши снова вздохнул. - А мать полгода спустя погибла. На нее какие-то пьяные солдаты натолкнулись, ну вы понимаете... Она гордая была, постоять за себя умела. Да только против ножа не больно что сделаешь...
И отец, и мать... И от рук военных. Неудивительно, что она так побелела, услышав звание Фелициано.
- К Амико потом офицеры - американец и японец - приезжали, - продолжил словоохотливый японец. - Извинения принесли и денег целую пачку. Я как раз тогда к Амико зашел, надо было сваю поправить. У нее-то сил не хватило бы... о чем это я говорил? Ах да. Так вот, я видел, она еле удержалась, чтобы офицеру эту пачку в лицо не швырнуть. Но она для этого слишком вежлива. Просто отрезала: "Я не имею права брать деньги за кровь матери". Ледяным таким тоном. Тот, что деньги предлагал, еще что-то доказывать начал. Но второй, постарше, ничего говорить не стал. Отодвинул помощника назад, молча поклонился и ушел.
Аттель медленно кивнул.
- А вот эти рисунки, - капитан вытащил вчерашний листок и протянул его Такаши.
Тот взял, расправил, вгляделся:
- Оми их рисует, а Амико копирует. Когда сама, а когда к Тодаоки-сану зайдет, у него компьютерный магазин, ну и ксерокс, стало быть, стоит. Он ей просто так их делает - говорит, что у него язык не повернется с Амико денег требовать. А потом она их на улице раздает.
- Я видел, - сказал Аттель. - У нее этот листок и взял. Но она их бесплатно раздает.
- Именно что бесплатно! - поднял палец Такаши. - Амико говорит, что деньги за это брать не может. Она добра хочет, пытается, чтобы люди, как она говорит, "увидели небо".
Фелициано вздрогнул. Вот уже во второй раз это выражение.
Видеть небо...
Он еще немного поговорил с Такаши, потом вновь завел мотор и поехал домой.
Странный визит получился. Очень странный.
3. Встречи и новости
На следующий день Фелициано, собрав всю свою наличность, отправился в магазины. Закупленное весило немало, но по грузоподъемности "SШr Sparviere" не уступал своему летающему предшественнику. Основная проблема была в размещении. Немного поразмыслив, Аттель освободил один из отсеков с инструментами, оставив лишь самые необходимые. Теперь все - уложенное, привязанное, подвешенное - нормально и прочно разместилось на мотоцикле. Некоторое время Фелициано ехал неспешно, привыкая к изменившемуся весу, а затем перешел на привычную для себя скорость.
И вновь ветер свистел в лицо, а дорога с мягким шелестом ложилась под колеса "Верного Сокола". Сейчас Фелициано мог позволить себе погрузиться в прошлое, вновь представить себя за штурвалом истребителя, в небе.
Полтора часа поездки промелькнули как один миг и Аттель уже видел скромный домик Амико.
Он остановил мотоцикл прямо у крыльца, заглушил мотор, легко взбежал по ступенькам.
Амико, видимо, услышала рев мотора. Дверь она открыла еще раньше, чем Фелициано постучался.
- Здравствуйте... - она на секунду замялась, выбирая подходящее обращение.
- Можно просто по имени, - поспешил разрешить ее сомнения Аттель.
Он спрыгнул с крыльца, развязал веревки и втащил наверх две увесистые сумки.
- У вас холодильник есть?
- Погреб с ледником, - машинально ответила Амико.
- Сойдет, - кивнул Фелициано. - Откройте дверь, пожалуйста, у меня руки заняты...
Амико пропустила Аттеля вперед, и он с усилием поставил сумки на стол. Оми, сидевшая на лежанке, встрепенулась и уставилась на капитана внимательным взглядом.
- Но... но что это? - изумленно спросила Амико, наблюдая за тем, как Фелициано возится с застежками.
- Не так уж дорого, - беззаботно пожал плечами Аттель, хотя внутренне сжался: денег после этих покупок у него осталось всего ничего.
Фелициано не считал нужным оставаться здесь долго. Но противостоять прямой просьбе Амико он не смог.
И поэтому капитан сейчас сидел на лавке и наблюдал за тем, как девушка уверенно разбирается с пищей. Капитан и сам умел готовить, и очень неплохо... но до Амико ему явно было далеко. Некоторая неуверенность - явно не каждый день ей приходилось иметь дело с такими продуктами, - быстро прошла, и движения стали четкими и точными.
- Вы очень добры, Аттель.
Слова Амико были такими неожиданными, что капитан вздрогнул.
- Я? Добрый? - искренне удивился Фелициано. - Никогда за собой не замечал.
- Все люди добры, - пожала плечами Амико.
Аттель не нашелся, что ответить на такое необычное заявление. Потом вспомнил ее замечание тогда, на улице: "Нет плохих людей, есть плохие поступки".
- Вы в самом деле в это верите? - спросил он.
Амико вскинула на него удивленный взгляд. Удивленный так искренне, что Аттель сперва даже ничего не понял. А через секунду дошло: она просто не понимает, как можно что-то утверждать, не веря.
- Верю, конечно, - справившись с удивлением, ответила Амико. - Ко мне очень редко... подходят.
Фелициано медленно кивнул. Из разговора с Такеши он знал, что однажды на Амико положил глаз оябун одного из сильнейших городских преступных кланов. И сделал вполне понятное предложение, причем явился лично. Девушка отказала. Очень вежливо, но твердо. Такеши заверил, что оябун долго смотрел в лицо Амико, потом встал, поклонился и ушел. А с тех пор по городу прокатился приказ: тот, кто посмеет прикоснуться к этой девушке, будет иметь дело с якудзой.
Желающих не нашлось.
Но Амико тоже была права. Глядя на нее, Фелициано не мог представить человека, который осознанно захочет причинить ей зло. Та компания не в счет - пьяными руководит не мозг, а животные инстинкты, что в его глубине.
- Я бы не сказал, что все они добры, - медленно произнес капитан. - Мне приходилось сражаться с теми, кто был бы искренне рад моей смерти.
- Именно что искренне, - ответила Амико. - Они ведь защищали свои земли, так?
Фелициано пришлось согласиться. Действительно, как многое меняется от того, с какой стороны смотреть. Но потом он вспомнил пылающую землю Крии, и то, как падали вниз машины его товарищей...
Капитана невольно передернуло. Амико была права, но Аттель знал - если бы все повторилось сначала, он бы действовал так же. Он прекрасно понимал, что местные жители сражались за свою землю, однако капитан давал присягу.
Сначала.
А потом начали гибнуть его друзья, и у Фелициано появились личные счеты с крианами.