Земляной Игорь Валерьевич. Ильмериец

Ильмериец

Пролог

Они приближались, их было довольно много сто, может сто пятьдесят человек, разношерстная озлобленная толпа из разорившихся крестьян, бывших военных и прочего непонятного люда. В их руках даже не было настоящего оружия - вилы, топоры или просто дубины, впрочем у нескольких мародёров имелись луки. Они двигались к нему по священному мосту, который соединял две исполинские горные вершины. Кто и когда построил это чудо, люди не знали. Монолитные, гранитные глыбы, из которых был сложен мост, были безупречно подогнаны друг к другу. Вес каждой из глыб достигал не менее десяти тонн. Циклопические опоры моста уходили вниз на сотни метров, и терялись в глубине ущелья, но несмотря на всю грандиозность сооружения, в его линиях прослеживалась безупречная элегантность. Мост был всегда, всегда он существовал, и то редкое население, что ещё жило здесь, просто принимало его, как неотъемлемую часть пейзажа. Асгарльд с отстранённой грустью смотрел на приближающихся людей, потому что знал - жить некоторым из них осталось считанные минуты. Он не в силах был изменить их природу: страх и жажда грабежа уже полностью охватили их сознание, эти люди уже сделали свой выбор, когда, нарушив закон, с оружием в руках взошли на священный мост на противоположном конце. Теперь согласно долгу Асгарльд должен был их убить, серые глаза одинокого воина бесстрастно наблюдали за толпой. Увидев его, толпа взревела, подбадривая себя, и отбросив последние остатки сомнений, ринулась вперёд. Асгарльд поднял правую руку и его кисть, способная принимать немыслимые формы, привычно и безупречно точно застыла в положении "смерть". Гаральд поднял голову, и посмотрел на жреца громадными умными глазами с некоторым сомнением. Он ждал подтверждения приказа. Ответ пришёл незамедлительно, - Да, это нужно сделать, Мудрец исходя из законов всеобщих, Не должен жалеть ни живых ни усопших, - с некоторым удивленьем ответил Асгарльд и вопросительно замолчал, пристально вглядываясь в глубину драконьих глаз. Сомненье развеялось. Встав во весь свой огромный рост, дракон расправил крылья и хлопнул ими несколько раз, как бы разминая. Шаг в пропасть и вот он открылся взору людей - чёрный до синевы, как грозовая туча, бесшумно и неотвратимо приближался, планируя на людей, которые, не веря глазам, смотрели на приближающуюся смерть. Несколько секунд, и пламя, вырвавшееся из пасти Гаральда, сожгло первые ряды толпы. Настроение несостоявшихся грабителей сменилось на ужас, то во что никто из них не верил, то над чем смеялись уже их отцы оказывается существует. Теперь они просто бежали, бежали, топча тех, кто упал, бежали напуганные тем, что увидели, то, что не должно существовать. Дракон сделал круг над мостом и стал набирать высоту, возвращаясь к своему хозяину и другу Асгарльду, который уже сменил мудру " смерть " на положение пальцев " домой ". Жрец обернулся назад, его печальный взгляд застыл на входе в священную библиотеку, сокровищницу духа. Какая ирония судьбы, - подумал он, - книги которые должны были служить возвышению людей, бесценные знания, дарующие безграничные возможности и богатства, сегодня послужили причиной смерти нескольких глупцов. Асгарльд прекрасно понимал, что толкнуло этих несчастных людей на преступление. Желание любой ценой получить священные книги из Шаолет. Да, за эти манускрипты в городах долины платили хорошие деньги, платили из казны империи, чтоб потом сжечь. Именно эти малодостижимые богатства не давали покоя всё новым и новым искателям легкой наживы. Сегодня он впервые решился применить силу своего друга по ордену - дракона Гаральда. До этого дня, Асгарльд с лёгкостью справлялся с десятком проходимцев, которые наведывались к нему почти каждый месяц. Но сегодня его интуиция подсказывала ему, - Ситуация поменялась - страшное и непреодолимое изменение, произошло в сердцах людей, и толкнуло их на этот, по сути безрассудный поступок.

Сейчас он уже точно знал, уже не догадывался, а был уверен - в борьбу вступили могущественные силы, которые были абсолютно уверены, что выиграют теперь наверняка. Эти силы и собрали этих жалких трусливых бродяг, некоторые из которых лежали сейчас на мосту и были обречены на мучительную смерть под лучами Фагона. Другая, большая часть спасшихся, бежала, удаляясь по мосту, чтобы через две недели принести в город страшную новость - Дракон вернулся, дракон жив и по-прежнему находится в священном Шаолет. Сигнал, посланный Асгарльдом, будет правильно истолкован служителями Бергерет - война началась и в этой битве, он будет идти до конца.

ГЛАВА 1

Меллоу поднимался уже пятый день, почти неделю его ноги ровно и без устали рубили ступени в монолите гранита. Облака уже проплывали под ним но, не смотря на разреженный высокогорный воздух, невероятная мощь не проходила. Он никак не мог привыкнуть к потрясающему чувству всесильности. Раз за разом он брал в свою руку, покрытую чёрной металлической перчаткой, куски гранита и крошил камень в песок, нет даже не в песок - почти в пыль. Воину казалось, что его сила безгранична; есть по-прежнему не хотелось, не спал Меллоу уже около двух недель, ровно с того дня, как он впервые смог правильно прочитать священную мантру. Любые, даже самые сложные упражнения, какие только он мог придумать, экспериментируя, тщетно пытаясь найти предел своих сил, с лёгкостью выполнялись. В голове молодого двадцатиоднолетнего бойца роился клубок мыслей, он старался понять. Почему теперь камень как будто потерял свою твёрдость? - пальцем он мог пробить дыру в любом виде гранита, который окружал его - сером, голубом, красноватом. Казалось, что все виды горной породы теперь сделаны из глины. Каждый его шаг оставлял глубокий след, словно он шёл по свежевыпавшему снегу, а не по скальнику. Меллоу любовался игрой Солнца на чудесном снаряжении, которое пришло также внезапно, как и эта невероятная сила - сразу после прочтения мантры. Доспехи покрывали всё тело и плавно переходили в шлем, плотно облегающий голову. Он не мог найти в них никакого изъяна. Их лёгкость, практически невесомость потрясала, но при этом они были несокрушимо прочными и гибкими одновременно. Кожа себя чувствовала под ними как под домотканой рубахой изо льна, никакого дискомфорта, никаких потёртостей, словом ничего из того, что так досаждало ему на привычных армейских переходах в недалёком прошлом. Да, теперь это наверно можно было назвать прошлой жизнью, бывший солдат не верил, что он сможет вернуться к прежнему существованию. Меллоу вновь и вновь вспоминал события того вечера, которые так перевернули его жизнь.

****

Огромный военный лагерь раскинулся на широких просторах долины Бекаа. Всесильное войско империи уже неделю отдыхало после долгого перехода. Каждый день всё новые и новые князья подходили со своими дружинами и присягали на верность её Величеству. Императрица платила щедро, пожалуй, даже расточительно, и желающих попасть под золотой дождь было предостаточно. Здесь в долине находилась одна из точек сбора для северных племён империи Бергерет. Всего таких центров было около десятка, разбросанных в разных частях страны и в последние месяцы они работали в полную силу, набирая невиданную до этого по численности армию. Талиры готовились к войне.

Воин из сотни рукопашного боя, задумчиво смотрел на костёр, не обращая никакого внимания на своих товарищей. Меллоу ощущал необычную отстранённость от всего мира, как будто бы время для него остановилось. Он был одним из многих тысяч солдат, кто связал свою судьбу с войной. Молодого наёмника, стальной тысячи Германа, в который раз одолевало неясное предчувствие. Сегодня ему исполнилось восемнадцать лет, но настроение его было совершено не праздничным. Смутная тревога в груди, тяготила Меллоу, какая-то необъяснимая тоска опять начала наваливаться на него. Где-то глубоко внутри скрывалась опасная тайна и хотя физически он был в великолепной форме, душа юноши была в смятении. Уже не в первый раз, на него надвигалось ощущение мрачной безысходности. Еле уловимое чувство приближающегося конца, железным обручем сдавливало сердце. Он не мог найти причины своей странной, уже надоевшей хандры. Но юноша точно знал, что-то не так, что-то происходит не то. Его не покидало ощущение, какой-то бессмысленности нынешнего существования, неисполненности своего предназначения. Зачем же он вообще появился на свет, неужто только для того, чтобы служить солдатом, пусть даже и в знаменитом корпусе наёмников, могущественной армии? Неужели вся его жизнь, это только еда, сон и яростные сражения с бесконечными переходами? Но ведь животные также занимаются всем этим: постоянно бьются за место под солнцем, рыскают в поисках еды, спят и проводят ночи в брачных играх. Чем же тогда мы люди отличаемся от животных? Зачем нам дан разум, речь? Меллоу чувствовал: ему определенно нужно что-то изменить в своей жизни. Время, отпущенное ему на это решение, неумолимо таяло и видимо от этого краски окружающего мира меркли и становились тусклыми. Да, действительно странные для молодого воина мысли метались в его голове и мешали беззаботно отдохнуть после тяжкого марша.

Здравствуй Меллоу, - прервал размышления юноши, чей-то голос. Воин оглянулся. Одежда незнакомца, посох в его руках и взгляд поразительной чистоты, которым можно было любоваться часами, не оставляли сомнений - это был один из смотрителей Шаолет. Высокий старик со странным посохом в руках, внимательно и оценивающе рассматривал наёмника. Его борода и хитон, были белы как снег. Казалось, медленное течение времени вымыло из него всю черноту и тяжесть, оставив только лёгкость и белизну, сделав его похожим на ствол дерева, проплававший не одну сотню лет в море. " Жрец из Шаолет здесь и говорит со мной? " - мелькнуло в голове у Меллоу, одновременно у него начала неметь грудь и живот в ожидании кровавой резни, которая неминуемо должна была начаться через несколько секунд. С обречённостью он кинул взгляд на соседей по костру, которых было около десятка и от удивления замер, не веря своим глазам - все его сослуживцы неподвижно застыли, оцепенели на полуслове, полудействии. Причудливые неподвижные фигуры окружали юношу. Нет, они не были мертвы, они были живы, он чувствовал это, но они не двигались, как будто время остановилось для них. Хотя как оно могло застыть? Его костёр также весело и тепло потрескивал, как и сотни других костров армии Бергерет в долине Бекаа. Он отчётливо слышал уханье совы, пение цикад, шелест травы под прерывистыми напорами ветра, но ни единой речи, ни одного слова больше не доносилось до него. Всё это вихрем пронеслось в мыслях Меллоу, в его изумлённых глазах застыл вопрос: " Как, как этот старик узнал, что он не может причинить ему зла? Каким образом монах догадался, что он симпатизирует храму Шаолет, хотя наверно нет, сочувствует и жалеет этих странных жрецов, о которых ходят столь странные слухи и которых так ненавидит Бергерет". Неожиданно для себя воин осознал, что он пристально смотрит на пальцы жреца. Да, ошибки не было. Пересчитав пальцы ещё раз, Меллоу понял: их было шесть, как и у него самого. Более того, уродство, которым юноша был поражён с самого рождения, совпадало полностью. У старика, как и него самого, на каждом пальце было по четыре странных сустава. Эти суставы имели почти округлую форму и Меллоу мог поручиться, что сгибались они у загадочного незнакомца, точно так же - во все стороны. В детстве он достаточно настрадался от этого врождённого порока. Большинство людей в его деревне, смотрели на него с каким-то испугом или ненавистью. Возможно по этой причине Меллоу любил одиночество и уже с восьми лет уходил высокогорные пастбища один, чтобы пасти овец. До этой встречи он никогда ещё не встречал людей с такими же кистями, как и у него. Пытаясь найти истину, юноша несколько раз задавал своей матери вопрос - Кем был его отец и были ли у него такие же пальцы? Но каждый раз она мягко уходила от ответа. Его мать явно не хотела будоражить прошлое. Меллоу чувствовал, что в этой тайне скрыто что-то особенное и необычно важное для него. Интуитивно он чувствовал некоторое превосходство над остальными жителями его небольшого села, но в чём оно заключалось, юноше было абсолютно непонятно.

- Ну, я вижу в твоих глазах много вопросов, - негромко вымолвил жрец, - С чего же нам начать? Ах, ну да, конечно, с рук, - поймав пристальный взгляд Меллоу, мягко продолжил гость из Шаолет.

- Да именно с твоих рук мы и начнём, ведь из-за них мне пришлось покинуть мою любимую библиотеку Шаолет и оказаться здесь. Хотя руки - это всего лишь следствие и весомое доказательство того, что ты, как впрочем и я, не совсем человек. После этих слов восемнадцатилетний солдат, хотя с его ростом под два метра никто меньше 25 не давал, начал медленно оседать на землю. Сердце бешено колотилось, пот прошиб его насквозь. Старик попал в самое больное место, это являлось точной формулировкой того, что его тяготило всю жизнь - " Не совсем человек ", - всё крутилось и крутилось у него в голове. Как лаконично и как ошеломляюще точно эти два слова объясняли Меллоу все его догадки и переживания.

- Ты - Ильмериец, один из очень немногих оставшихся ещё на этой планете. Меня зовут Брет, можешь называть меня этим именем. Я являюсь верховным жрецом и настоятелем храма Шаолет.

Голубые глаза Брета казалось, излучали какую-то энергию, его светлые длинные волосы, доходившие до середины спины, чуть колыхались под тёплым летним ветром. Он был почти одного роста с Меллоу только гораздо мощнее - шире в плечах, и во всем теле крепко сбитого старика, чувствовалась непреодолимая сила.

- Неотъемлемый признак любого Ильмерийца это его руки и священные Мудры, с помощью которых он может воздействовать на проявленный мир, то есть на мир Яви, в котором мы находимся сейчас - мягкий речь слетала с губ Брета. - Правда, только в том случае, если он прошёл обучение у духовного наставника и ему открылся внутренний мир, - продолжил он. Скажи, тебе никогда не хотелось узнать - Какое твоё предназначение в этом мире? Зачем ты родился, какой деятельностью тебе необходимо заниматься, чтобы почувствовать удовлетворение от каждого прожитого дня? Меллоу молчал: слишком глубоко он погрузился в себя или может это жрец, применил свои чары? Пауза затягивалась, наконец, парень начал говорить негромко и вежливо, как того требовали правила общения со старцами.

- Да, я размышлял об этом; да, почти всегда об этом думаю, особенно когда засыпаю, какое-то странное чувство невыполненных обязанностей, чувство чего-то забытого и неисполненного, тоской наваливается на меня каждый вечер. Брет, с удовлетворением улыбнулся, - Значит, ты можешь слышать внутренний голос Соби или совести как вы говорите. Она говорит тебе, напоминает, что ты не выполняешь свой долг. Всё дальше и дальше уходишь от предначертанного тебе пути. Да, ты не смотря на свою молодость прекрасный воин, многие в твоей сотне никогда не смогут достичь того мастерства боя, которым ты уже владеешь, но твой ли это путь? Исполнить пусть плохо свой долг самолично, гораздо важней, чем чужой сверхотлично. Обязанность каждого Ильмерийца в познании истины, сокрытой внутри любого из нас, и передача этих знаний каждому достойному, кто просит дать эти знания. Хочешь ли ты пойти этим путём и посвятить свою жизнь служению Истине? Прямой, ясный до пронзительности, взгляд жреца, смотрел прямо в глаза Меллоу. Этот нечеловеческий взор выжигал всё наносное, практически всё, чему он научился в этой недолгой жизни, но одновременно с этим, откуда-то из глубины сознания или может подсознания, всплывали какие-то обрывки картин - калейдоскоп не виденных сцен в этой жизни стремительно крутился в голове Ильмерийца. Наконец безумно быстрая смена картин стала замедляться пока не остановилась на последней, - это были глаза, огромные умные нечеловеческие глаза. Он начал отдаляться от этого магического взгляда, чтобы увидеть, какому же существу принадлежат эти карие с чернотой глаза и сознание, повинуясь ему, отчётливо показало, голову этого создания. Меллоу застыл, у него замедлилось дыхание... Сомнений быть не могло: это был дракон, он помнил его и чувство теплоты, как от найденного чего-то очень дорогого, стремительной волной разлилось по телу. Да, теперь воин знал, что он изменит свою жизнь с этого момента, вне зависимости от того, как дальше сложится разговор с посланцем из Шаолет. Желёзный обруч, так давно сдавливавший его сердце начал отпускать, Меллоу вздохнул полной грудью.

- Да. Я готов. Я готов следовать за тобой, - твёрдым голосом принял решение Ильмериец, его смятение рассеялось.

- Подожди, - рассмеялся Брет, - Следовать за мной не нужно. Первое, что тебе надлежит сделать, это попробовать обуздать свои чувства и хотя бы немного успокоить ум. Я надеюсь, поможет тебе в этом, мудра начального уровня, дающую кой-какую силу. Слушай и запоминай, - правая рука жреца поднялась до уровня лица, его пальцы сплели немыслимый трёхмерный узор и голосом, изменённым до неузнаваемости, Брет произнёс, точнее, извлёк откуда-то из груди низкие, не похожие ни на что ранее слышанное Меллоу, вибрации. Эти звуки длились ровно одно дыхание жреца, но оно было фантастично долгим, не менее одной минуты жрец мелодично пел мантру. Набор звуков в ней был прост: не более трёх - четырёх букв, но то, как они сплетались в единый узор, было не по-земному прекрасно. Мантра медленно угасала, внезапно старик левой рукой выхватил из кармана небольшую склянку и чем-то плеснул из неё в костёр. Приятный запах топлёного масла окутал пространство, пламя ожило и загудело, и на миг показалось что, оно стало живым. Столб взметнувшегося огня чуть не опалил волосы Меллоу. Он завороженно смотрел на костёр пока наконец не понял, что настоятель уже молчит. Подняв глаза, юноша увидел перед собой жреца, уже закованного в великолепные доспехи, даже беглого взгляда брошенного на них хватило, чтобы понять: их совершенство было безупречным.

- Возьми это, - Брет протянул бывшему воину листок, который неизвестно как оказался в его руке, - Это рисунок того, как следует правильно расположить пальцы, а также ноты c текстом мантры. Не бойся, если это кто увидит, ведь только ты во всей этой армии обладаешь уникальными пальцами, а нотную грамоту ведают единицы. Хотя с твоей стороны было бы благоразумно утаивать эти знания - нельзя тревожить ум простых людей лишней информацией. Знание, переданное глупцам, лишь злит последних. Кто мудрость черпает в познанье глубоком, незнающих пусть не смутит ненароком. Они, оставаясь в своём заблужденье, в деяньях пускай обретут наслажденье. Запомни, как только ты впервые сможешь спеть мантру без ошибок и безупречно сплести узор мудры, тебе следует расстаться с помощником рисунком, ведь знания только тогда крепки, когда они находятся в голове. Не правда ли? - опять рассмеялся старик. И снова, во второй раз, жрец Шаолет изумил Меллоу. Откуда он знал, что с малых лет он ходил к деревенскому музыканту, который, наверно единственный, кто не дразнил Меллоу за его удивительные кисти рук. Архан, так звали музыканта, подолгу обучал его науке о написании звуков и только благодаря настойчивости музыканта, Меллоу овладел знанием нотной грамоты.

- Когда-то, - говорил Архан, - это знание поможет миру стать немного добрее, - при этом он гладил мальчика по голове, а его взгляд был устремлен куда-то далеко. Всё детство юноше казалось, что музыкант, вместе с его матерью скрывали от него какую-то важную тайну. И лишь перед самым уходом Меллоу в корпус наёмников, Архан, пристально вглядываясь в глубину его сердца, сказал странную фразу: " Будь готов к встрече с друзьями, они непременно отыщут тебя...."

- Запомни, для извлечения чистого звука, - продолжал хранитель знаний Шаолет, - тебе необходимо полностью отказаться от любой животной пищи и от одурманивающих напитков и трав. Тебе незамедлительно следует оставить армию Бергерет, так как общение с людьми, все мысли которых направлены лишь на плотское и земное, не будет давать тебе шансов в духовном развитии. Практиковать мудру тебе следует с восходом солнца, но не более одного часа. Когда ты почувствуешь, что вибрация мантры близка к тому, что ты слышал сейчас, влей в костёр несколько капель топлёного масла, и если бог огня Агни примет эту жертву, ты получишь силу. Но помни: главное условие успеха - это подчинение чувств и обуздание желаний, а подчинить их поверь, будет нелегко. Желанием всё мирозданье одето, желание - недруг познанья и света! Надеюсь, ты сможешь добиться результата за два-три месяца. Однако если этого не произойдет, то тебе необходимо продолжить практику на полном голоде, это поможет тебе очистить твой разум от материальных желаний. Я не сомневаюсь в твоём успехе, это лишь вопрос времени. После этого я встречу тебя на вершине горы Канмаш, мой старый добрый ворон Горлан предупредит меня заранее. Поверь, после освоения этой начальной мантры, взойти на священную вершину тебе будет по силам, хотя я знаю, что звучит это неправдоподобно, но ты должен верить мне. Да, - спохватился жрец, - мантра перестаёт действовать при одновременном скрещивании всех шести пальцев или при громком произнесении слова Мара. Меллоу инстинктивно вздрогнул, имя богини смерти произносить вслух запрещалось, это всегда делали еле слышным шепотом. - Надеюсь, мы ещё увидимся, - с улыбкой попрощался Брет и исчез. Тотчас же наёмники, сидевшие у костра, ожили. Они продолжали шутить, двигаться, как ни в чём не бывало. Казалось, что всё то, что с ним сейчас произошло, было лишь наваждением. Внезапно взгляд Меллоу упал на листок бумаги, которую судорожно сжимала его рука, на нём была начертана мудра. С обречённостью он выдохнул воздух: жизнь, к которой он так привык, но которая была ему как одежда с чужого плеча, подошла к концу. Юноша невольно содрогнулся при мысли о возможном наказании, однако он уже твёрдо решил: во что бы то ни стало покинуть корпус " бессмертных ". Оставалось только собрать оружие и выбрать время для ухода.

ГЛАВА 2

Армия Императрицы Бергерет насчитывала около пятисот тысяч воинов. В это число входили немногочисленные наёмники, всегда воевавшие лишь за жалование и Берсеры - народ, к которому принадлежал род Бергерет, - люди с чёрной кожей. Войска берсеров имели довольно сложное внутреннее устройство, но, тем не менее, даже очень большие по численности военные подразделения хорошо управлялись. Основой построения пехоты имперцев был десяток во главе со своим командиром. Десятки объединялись в полусотни, а те - в "кисиры", отряды численностью от 500 до 2000 воинов, которыми командовали офицеры - "реду" и "баиру". Во время боевых действий несколько кисиров, действующих совместно, объединялись в "эмуку". Главную силу войск берсеров составляла тяжеловооружённая ударная пехота. Это были наиболее сильные и опытные бойцы. Они имели полное защитное снаряжение - шлемы с назатыльниками из металлических блях; широкие боевые пояса; портупеи; небольшие круглые щиты. Наступательным оружием служили короткие мечи или кинжалы, короткие тяжёлые копья. Ещё в ряды имперской пехоты входили лучники, на каждого тяжеловооружённого пехотинца приходилось по два лучника. Они также несли солидное защитное вооружение: шлемы и панцирную броню - длинные кожаные рубахи с нашитыми на них в виде чешуи металлическими пластинами. Ломившаяся от золота казна её Величества, позволяла щедро платить искателям приключений, и недостатка в опытных воинах она не испытывала. Но даже самые опытные войны берсеров не могли сравниться в бою с наёмниками Германа. В число наёмников, которые были довольно самостоятельны и являлись самой обученной в военном плане силой, входили воины из разных уголков планеты. Ограничений при поступлении никаких не было, если воин действительно в совершенстве знал своё дело, его принимали без особых вопросов о его прошлом. Была лишь одна странная особенность - в корпус брали лишь тех, кто имел светлые волосы и голубые глаза. Бергерет всегда опасалась, определенной независимости и как ей казалось, ненадёжности наёмников, поэтому число голубоглазых бойцов, воевавших за деньги, было ограничено тысячей. В империи она была известна как "бессмертная тысяча". Её бессмертие заключалось в том, что численность корпуса оставалась неизменной на протяжении уже многих лет. Убитые, выбывшие по ранению или болезни, немедленно заменялись равноценными бойцами. "Бессмертные" были непревзойдёнными, могучими и искусными воинами. Наёмники презирали смерть и видимо, поэтому они не носили тяжёлых шлемов с назатыльниками. Их различали по чёрным косынкам с изображением Мары - богини смерти. В отличие от войск берсеров в "бессмертной тысяче" существовала жесточайшая дисциплина. Большинство воинских преступлений: дезертирство, трусость в бою, и особенно невыполнение приказа - каралось смертью. Тысячник, как и сотник, обладали абсолютной властью над жизнью своих подчинённых. Дисциплина поддерживалась не только наказаниями, но и наградами. За отличие при штурме неприятельского укрепления, за спасение командира, наградами служили производство в следующий чин. Отбор в специальный корпус лично проводили десять сотников, каждый из которых руководил своей неповторимой сотней. Лучники, мастера рукопашного боя, конница, сотня барабанного боя, мастера специальных машин и разведчики входили в отборную тысячу, которая могла навести ужас на любого правителя. Кроме этого в корпус входили: сотня боевых слонов с их наездниками, железная сотня - закованных в латы гигантов, целители и рота сеятелей смерти. Группа магов, которая держалась обособлено и подчинялась напрямую императрице, была придана тысяче недавно. В состав группы магов входили лучшие люди из ордена Талиров. По сути, маги присматривали за наемниками, и считать их в составе тысячи было бы неправильным. Кавалерия "бессмертных" была хорошо обучена, обладала большой манёвренностью и ударной силой; делилась на тяжёлую, среднюю и лёгкую. Главную массу составляла средняя Кавалерия, но решающий удар наносила тяжёлая Кавалерия, имевшая мощное вооружение и защитные средства. Возглавлял эту несокрушимую машину смерти Герман, гигант со светлыми волосами, он же принимал личное решение по приёму каждого нового рекрута в свою тысячу из числа тех, кто успешно прошёл испытательный бой у сотников. Механизм избрания сотников и тысячника был прост - ежегодно внутри каждой сотни проходили рукопашные поединки. Они выявляли сильнейшего, он становился сотником. Десять сотников в свою очередь проводили схватки между собой, сильнейший назначался тысячником. Последние семь лет в поединках сотников неизменно побеждал Герман.

Меллоу входил в роту мастеров рукопашного боя и до сих пор помнил тот последний экзамен, который персонально устраивал очередному соискателю казённого жалования тысячник Герман. На песчаной арене, небольшой по диаметру, около шести метров, стоял одетый в боевые доспехи Герман. Обеими руками он сжимал своё излюбленное оружие - металлический шест длиной около полутора метров. Условия приёма в корпус были просты - соискатель должен был за тридцать секунд хотя бы дотронуться до тысячника или ударить его, если повезёт любым своим оружием. Наносить увечье или рану на экзамене запрещалось, это приравнивалось к поражению и означало, что боец не в силах контролировать себя, а таким в легендарном корпусе было не место. На противоположном конце ринга находился Меллоу. Его оружием являлись два меча, строение его кистей позволило освоить ему собственную, особенную технику ведения боя, она заключалась в невероятно быстром вращении мечей, при котором воздух начинал гудеть и предугадать или увидеть движение удара было невозможно. В прошлом долгими днями, когда Меллоу ещё мальчиком пас овец в горах он самозабвенно оттачивал эту технику, откуда приходили знания рукопашного боя, он не мог сказать. Наверно откуда-то из глубин подсознания, опыт прежних воплощений мистически проявлялся в нём. Каждый год он осваивал всё новые и новые уникальные комбинации, пока наконец в его голове не сформировалась твёрдая решимость уйти из деревни и начать абсолютно новую жизнь. Жизнь воина.

Пробил гонг. Ильмериец начал вращать свои мечи и двинулся на экзаменатора, воздух немедленно наполнился низким звуком. Герман всё так же неподвижно стоял у края арены, двухметровый гигант, казалось, никак не реагировал на начало атаки Меллоу. Расстояние между двумя бойцами равного телосложения стремительно сокращалось, в момент, когда до тысячника оставалось не более двух метров, шест Германа также запел в гудении, его вращение всё увеличивалось пока, наконец, оружие нельзя было разглядеть в сплошной серой полусфере. Девять сотников, которые окружали арену и являлись одновременно и судьями и зрителями, замерли в напряжении ещё секунда и две немыслимо быстро вращающихся полусферы столкнутся. Звонкий удар мечей о железо неприятно проник в мозг Меллоу, мышцы рук занемели от предпринимаемого усилия не выпустить из рук оружия. Два его меча вонзились лезвиями в края шеста, который вытянутыми руками держал Герман, лезвия продолжали вибрировать и издавать этот неприятный звук, от которого начало сводить скулы. Неподвижное противоборство усиливалось, постепенно тысячник начал клонить Меллоу к земле. Ильмериец понял, что шансов дотронуться за оставшиеся 10 секунд до тела громилы, у него нет. Тогда он предпринял последнюю отчаянную попытку - в рукоятке меча скрывался секрет, в неё вкладывался небольшой нож, благодаря своей шестипалости он мог одновременно держать меч и двумя пальцами, которые были гибки как щупальца осьминога, вытаскивать и держать нож. Как только два его пальца твёрдо обхватили рукоять ножа, он, продолжая удерживать давление Германа, упал на землю, отбросил теперь ставшие ненужными мечи и коснулся своим оружием ахиллесова сухожилия Германа. Тем временем тысячник придавил шею Меллоу шестом к земле и улыбнулся,

- Ты проиграл юноша, приходи в другой раз, когда станешь немного опытнее. Но ты приятно удивил меня: я не часто встречаю столь подготовленных кандидатов, твоя техника владения мечами любопытна. Ильмериец улыбнулся в ответ и сильнее надавил своим кинжалом, - Нет, если бы лезвие моего ножа было бы покрыто ядом, ты был бы уже мёртв. С удивлением Тысячник взглянул на свою правую ногу - действительно, каким-то невероятным образом небольшой клинок, находящийся в правой руке Меллоу, касался его ахиллесова сухожилия. Как этот нож оказался в руке у юноши, Герман не понимал, он отчётливо видел, что два меча с которыми его противник начинал схватку, лежали на песке, тем не менее, одобрительные возгласы сотников означали - обмана не было, соискатель из Ильмерии выдержал испытание и теперь включён в состав "бессмертной тысячи". Потом были месяцы изнурительных тренировок, занятия физической подготовкой, часы, проводимые в сражениях, в оттачивании хитрых приёмов и комбинаций. Здесь в легендарном корпусе, с послушным оружием в руках, он уходил от первых неясных вопросов о том, что такое истина и как её постичь. В те дни его мастерство стремительно возрастало и уже к концу первого года, проведённого среди "бессмертных", Меллоу владел оружием намного лучше многих наёмников, умудрённых годами. Пропасть между ними с каждым месяцем всё увеличивалась. Несомненный рост его мастерства приносил ему удовольствие и на время отодвигал то смутное сомнение, что уже поселилось в его сердце. Ильмериец не упускал любую возможность позаниматься с оружием и отдавал этому всё своё время. Он научился многим приёмам защиты и нападения, зачастую он усовершенствовал их и изобретал собственные, при этом его нововведения не уступали общепринятым, а зачастую даже превосходили их. Некоторые сослуживцы, с чуть скрываемой завистью, замечали блеск его боевого стиля. Иногда, по их мнению, этот блеск был даже чрезмерным. Они с удивлением, смотрели за неуловимым вращением мечей Меллоу, справедливо полагая, что им самим никогда такого не достичь. Правда, теперь всё это, не имело значения.

Кажется, это было совсем недавно, около трёх лет прошло с того памятного поединка, и вот теперь Меллоу собирался покинуть корпус и уйти в неизвестность ради обретения веры в будущую миссию. Уходить надо было немедленно, так как на следующее утро лагерь снимался, и неизбежная перекличка быстро выявила бы его отсутствие. Исчезновение бойца из элитной тысячи было бы расценено, как измена, а предательство каралось смертью. Тысячник Герман ввёл жёсткое правило - изменники платили жизнью за своё решение. Где бы ни находился изменник, сотня разведчиков - ищеек всегда находила и уничтожала того, кто осмеливался бросать вызов правилам железной тысячи. Вероятно поэтому, корпус наёмников слыл непобедимым в бою, каждый из его воинов был несокрушим духом. Ильмериец прикидывал - до заката оставалось не более четырёх часов плюс ночь, итого у него в запасе было около двенадцати часов, прежде чем на него начнется охота бойцами из сотни разведчиков. Зная следопытов в деле, Меллоу не сомневался, что уже к вечеру следующего дня он будет, настигнут разведчиками. Как ни странно, не смотря на то, что шансов на успешный побег почти не было, голос внутри него говорил, - Верь, всё будет хорошо.

На севере от лагеря армии Бергерет, не более чем в тридцати километрах, начинались Великие Пирейские горы. Взгляд Меллоу был устремлен к ним, к снежным вершинам... Уже несколько дней он любовался их спокойным величием и теперь знал: его путь лежит туда к белому безмолвию. Сняв с головы чёрную косынку, юноша без сожаления отбросил её в сторону, теперь он не подчинялся приказам Германа и с этого мгновенья, история его жизни была перевёрнута на новую страницу. Без колебаний, ровным и лёгким шагом Ильмериец удалялся от лагеря, последние посты охранения он преодолел довольно легко и теперь с каждым движением он приближался к такому таинственному и манящему будущему. Всё выше и выше продвигался Меллоу по долине Бекаа. Отвесную, почти четырёхкилометровую стену Пирейского ледника было уже отчётливо видно, и казалась, что лёгкая прохлада веяла от исполинской белой стены. Неверная тропа бессильно исчезла в нехоженой траве, и пробивать дорогу становилось всё тяжелее. Тяжелее становилось и на сердце, несвойственные возрасту юноши морщины, вдруг прорезали его лоб. Неожиданно для себя он ощутил на сердце тяжкий груз свободы. Да, свобода - это груз, который может оказаться не по силам для слабого. Свобода - не подарок, свобода это выбор, иногда нелёгкий и мучительный. Остановившись попить у очередного ручья, весело сбегавшего вниз, беглец ощутил на себе чей-то взгляд. Ильмериец медленным движением положил руку на рукоять меча и, выпрямляясь, внимательно окинул взглядом ближайшее пространство. Никого не было, но всё же, стойкое ощущение того, что за ним кто-то наблюдает, не покидало его. Осмотрев всё ещё раз, Меллоу столкнулся с глазами ворона, чёрного как смоль. Ворон сидел совсем недалеко, на ветке орешника, и смотрел на беглеца почти человеческим взглядом. Пристальный, неподвижный взгляд буравил юношу. Что бы хоть как-то унять волнение, которое поднялось в нём, воин в шутку окликнул её - Что смотришь, сокол ясный? Внезапно ворон начал говорить. Его речь была трудно различима, но всё же Меллоу смог понять его слова.

- Тебя жду, Шестипалый, опасность большая скоро. Торопись, времени мало,- хрипло прокаркал ворон. - Ильмериец чертыхнулся, - Да знаю уж, прорицатель чёртов. Меллоу слышал от людей с жёлтой кожей, некоторое количество которых служили в его корпусе, о говорящих животных и птицах, но он никогда не относился к этим рассказам серьёзно. Теперь же вот, он в упор смотрит на говорящую птицу и даже разговаривает с ней. - Что делать лучше скажи, чем настроение портить и пугать понапрасну.

- Иди до белой стены, там маленький человек откроет камень. Тебе внутрь, не бойся. Сказав скороговоркой заготовленный текст, ворон вспорхнул и перелетел на плечо человека.

- Внутри камня мудра откроет дверь, - продолжал ворон. Да кто же ты? - вырвалось у опешившего от неожиданности Меллоу. Но странная птица лишь закаркала, забила крыльями и, слетев с плеча беглеца, начала подниматься в небо. В хриплом карканье чудился совсем неуместный смех. Покружив немного над изумлённым юношей, ворон направился к горам. - Ну и дела, - выдохнул Меллоу. Незаметно начало темнеть, день клонился к закату, нужно было продолжать движение, так как время работало против него. Тряхнув головой, чтобы сбросить наваждение, Меллоу со вздохом поднялся. - Ну и дела, говорящий ворон, - повторил он ещё раз, и размеренной походкой двинулся в путь. В движении прошла вся ночь и за восемь часов пути, воин оказался наконец, у подножья ледника. Уже начало светать, через несколько минут должно было взойти солнце и на начавшейся утренней перекличке его отсутствие будет обнаружено. С этими мыслями Ильмериец вышел на открытое пространство. Чахлый высогорный лес, который ещё встречался кое-где, закончился, и теперь идти приходилось по курумнику - большим наваленным валунам. Между камней шумела узкая, но быстрая горная речушка. Ворочая камешки и прыгая по перекатам, она бежала так быстро, что у неё не оставалось времени заметить одинокого беглеца. Осторожно перебираясь с одного громадного камня на другой, Меллоу методично приближался к своей цели - началу ледника Менсу. Что он будет делать, когда его путь будет прегражден отвесной стеной льда, поднимающегося в голубое небо, он не знал, по сути, он оказался в тупике, в ловушке, в которой его легко найдут бойцы из поискового отряда. Обычно на поиски дезертиров отправляли одно подразделение роты - десять человек, конечно с десятью разведчиками ему не справиться. Чувство усталости стало наваливаться на него. Ночь, проведенная на ногах, начала давать о себе знать. Зачем, зачем я ввязался в эту авантюру? - начал ругать себя Ильмериец, - Наверно старик жрец навеял на меня свои чары. Иначе чем же ещё можно объяснить столь глупое поведение, ведущее к смерти. Но как же говорящий ворон? И что это за камень, который сам откроется? Так незаметно, в раздумьях и разговорах с самим собой, Меллоу вышел на ледник. Лёд, источенный солнцем, совсем не скользил, и идти по нему было удивительно удобно. Настроение постепенно поднялось, лёгкий горный воздух пьянил голову, краски неба стали удивительно красивы, а тёмная синева приковывала взгляд. Кое-где в расщелинах, на дне которых весело бежали ручьи, лёд играл удивительным цветами, то розовым, то голубым. Горная тишина приятно давила на уши, которые немного устали от шума реки, вдоль которой он поднимался всю ночь.

- Жизнь определёно налаживается, - подумал Меллоу и решил присесть на небольшой камень, усталость всё сильнее давала о себе знать. Отдохну-ка пока здесь, а потом видно будет. Отложив в сторону свои мечи, он достал из кармана свой последний ужин и завтрак всё, что он смог взять из еды, при скором побеге из лагеря. Ржаная лепёшка и небольшой кусок вяленого мяса лежали перед ним. Посмотрев на кусок говядины, беглец вспомнил про слова старца о мясе и задумался на секунду, готов ли он навсегда отказаться от животной пищи? Глаза жреца снова встали перед ним, да он верил им, несмотря на всю абсурдность ситуации, несмотря на приближающуюся погоню и такой большой аппетит, от которого начало урчать в животе, он отбросил от себя мясо на лёд и начал есть лепешку.

- Ну, вот и всё, позавтракал, - съязвил Меллоу. А заодно сменил рацион, что дальше? Солнце тем временем поднялось высоко и начало припекать, но холодный воздух ото льда приятно охлаждал тело. - Ладно, пора в дорогу, - незаметно он начал говорить сам с собой. До стены льда оставалось не более километра и нужно было дойти до неё. Зачем юноша с маниакальным упорством стремился достичь древнего ледника, он не понимал, наверно просто следовал внутренним инстинктам. Собрав последние крошки с ладони, Ильмериец бережно разжевал их. В последний раз он с некоторым сожалением взглянул на такой аппетитный, но такой недоступный теперь кусок мяса, после чего решительно поднялся и двинулся в путь.

Расщелин становилось всё больше и больше, их глубина, когда он пытался достать взглядом дно, уже пугала. В очередной раз, обернувшись и посмотрев на границу леса и курумника, он увидел то, что давно ожидал увидеть, группа тёмных точек вышла из леса и двинулась по направлению к нему. Очень быстро, невероятно быстро, - подумал беглец - Всего шесть часов им потребовалось на путь, который у меня занял двенадцать, хотя я шёл ночью, но какая теперь разница? Расстояние до преследующей группы было около двух или трёх километров, что давало ему ещё около сорока минут преимущества. Отвернувшись от разведчиков, которые уверенно шли по его следам, Ильмериец решительно двинулся вперед. Ледник Менсу был поистине колоссален. - Сколько же тысяч лет копились эти бесконечные тонны льда? - мелькнуло вдруг в голове Меллоу. Странно, что я вообще об этом думаю, - осёк себя он. Под лучами летнего солнца, многие камни и валуны полностью открылись из-под снега. Формы некоторых из них были удивительными. Например, вон тот камень, лежавший в ста метрах впереди, был поразительно похож на маленького человечка. Интересно, когда развеется иллюзия, за сколько шагов до камня, - гадал Ильмериец. Расстояние до камня сокращалось, но по мере приближения к нему, сходство с человеческой фигурой только нарастало, заинтригованный воин не спускал с него глаз, забыв даже о погоне. Когда до странного изваяния оставалось не более пяти шагов, любопытство Меллоу переполнило его, сомнений уже не было. Это был рукотворный камень или скульптура. Конечно, время и ветер уничтожили тонкие детали, но гармоничность всех частей небольшой статуи не оставляли сомнений: здесь потрудилась рука человека. Зачарованно, теряя драгоценное время, обречённый беглец, стоял не в силах оторваться от невероятного зрелища, статуя во льдах Менсу. Как она здесь оказалась, кто и зачем изготовил её, вопросы роились в его голове. Наконец, с трудом оторвав свой взгляд от каменного человечка, Ильмериец двинулся дальше. Камней свободных от снега становилось всё больше и больше, размеры некоторых из них достигали пяти шести метров в высоту. Отдельные валуны выходили прямо из искрящейся на солнце стены Менсу, одна половина камней была ещё вмурована в лёд, но другая их часть уже вырвалась из ледяного плена. Недалеко от себя, в шагах пятидесяти, он увидел чрезвычайно красивый голубой валун, превосходящий по размерам все остальные. Величественный валун гордо возвышался над другими, поднимаясь над землёй метров на десять. Подойдя к камню, Ильмериец рефлекторно дотронулся до него и вздрогнул: камень был горячим и необычно ровным. Остановившись, проверяя свои первые чувства, он прижал две ладони к гладкой и приятной на ощупь поверхности - да, камень был горячим и почти обжигал руки. В это время он услышал, наконец, голоса догоняющей группы, значит, времени у него оставалось не более пяти минут. Убегать больше не было смысла: скорость передвижения разведчиков просто потрясала. Достав мечи из ножен, Меллоу приготовился к последнему бою. Ожидая карательную команду, он, не спеша, разминал кисти рук, вращая мечи в присущем только ему темпе и стиле. Двух, трёх я смогу достать, если встану спиной к камню, главное не дать им себя окружить, - хладнокровно, с полным самообладанием рассуждал бывший воин из сотни рукопашного боя. - Ну, а там, как сложится, лишь бы не расстреляли из арбалетов, как кролика. Желая почувствовать камень спиной, он сделал шаг назад и в этот момент увидел первого разведчика, тот был не более чем в пятидесяти шагах от него. Встретив взгляд бывшего сослуживца, командир следопытов, вытаскивая арбалет, отдал короткую команду и бегом направился к Меллоу. Пятясь назад, Ильмериец всё ещё пытался нащупать спиной валун, как вдруг внезапно понял, что находится уже внутри камня. Наверно это нервы,- подумал он. Наверно, я теряю сознание или может это приближение смерти? Меллоу мог видеть внешнюю границу камня, хотя видимость стала хуже, но он мог также видеть и лицо разведчика, выпускающего стрелу арбалета в него. Мгновенье и стрела запев полетела к нему. Поняв, что увернуться он уже не успевает, несостоявшийся ученик старца с улыбкой приготовился встретить смерть. - Всё, проиграл, - пронеслась последняя мысль. Удар, и стрела, вонзившись в него, отскочила. Лица "бессметртных", которые подбегали к Меллоу исказились в ужасе и недоумении. Боли по-прежнему не было. Что-то не так, - мелькнуло в голове у Ильмерийца. Командир, - закричал один из разведчиков. - Он исчез в камне!

- Немыслимо, но ведь я тоже отчётливо это видел, - прошептал командир отряда. Он стоял в двух шагах от Меллоу и ощупывал руками внешнюю границу голубого валуна. - Да, исчез - наконец хмуро и немного растерянно подтвердил он. Операция закончена, возвращаемся назад, тысячу догоним на марше, - мрачно подвёл итог разведчик. Похоже, он был сильно ошарашен неожиданным концом погони.

Невероятно, но Ильмериец был жив, мог слышать и видеть солдат, но они, похоже, не видели его. Да, они его определенно не замечали, для них он просто растворился в камне. Протянув руку, Ильмериец нащупал границу камня, с внутренней стороны она была такая же гладкая и горячая

на ощупь, как и снаружи.

- Обратно ты не выйдешь, простись с ними, а заодно и с солнцем, - вдруг раздалось за его спиной. Резко обернувшись, Меллоу увидел знакомую скульптуру, которая теперь обрела черты человека и стала живой. Маленький карлик, неспеша удалялся в глубину исполинской пещеры, необъятность которой парализовала Ильмерийца.

ГЛАВА 3

Командир сотни разведчиков Лайнен был расстроен, сегодня вечером его отряд вернулся с ликвидационного задания ни с чем. Доклад старшего группы обескураживал, дезертир, некто из роты рукопашного боя, ускользнул в последний момент. Допросив бойцов подразделения, которые являлись свидетелями произошедшего, сотник удалил всех их из командирского шатра и погрузился в раздумье. Случай был неординарный и доложить о произошедшем он должен был Герману, в любом случае это был прокол его сотни и Лайнен внутренне был готов понести наказание. Следующим утром тысячник и сотник стояли перед входом в походный шатер Бергерет. Они ждали уже около часа, пока личная охрана не даст им сигнал на вход. Лайнен впервые шёл на аудиенцию к Бергерет, и ему интересно было, коротая время, рассматривать её семерых телохранителей. - Неужели они смогут в случае серьёзного нападения защитить императрицу? - мелькнула у него мысль. Безусловно, все воины принадлежали к племени Берсеров, но их телосложение не говорило об их силе, скорее наоборот.

- Наверно маги, из таинственного взвода личной охраны, - в конце концов, решил Лайнен. Герман тем временем невозмутимо стоял рядом с сотником, казалось, что живое изваяние находилось около Лайнена. Да, ну и выдержка, - позавидовал ему командир сотни разведчиков. Наконец, полог громадного шатра отогнулся и чёрный как ночь телохранитель кивнул им обоим.

- Заходите. Оружие оставить снаружи.

Внутри шатра, в его глубине, находилось расшитое золотом кресло, на нём восседала высокая женщина в изысканных украшениях, с трёх сторон её трона стояли ещё несколько охранников-магов. Императрица наслаждалась первым впечатлением, произведённым на мужчин своей красотой и, почувствовав, что преступил границы дозволенного, Лайнен торопливо потупил взгляд. Красота её лица, не уступала красоте одежды. Безупречная точёная форма тела властительницы, против воли приковала взгляд сотника. Свою власть императрица унаследовала двадцать лет назад после гибели своего отца. Отец Бергерет - Каши, не оставил после себя мужского потомства и к ней, как старшей дочери перешло управление великой страной. Каши погиб, во время военного похода против Дарии - страны, населенной Расенами и Венедами, людьми с голубыми глазами и белой кожей. Правитель собрал тогда десятитысячную армию и вторгся на территорию Дарии, но лишь очень немногие смогли вернуться домой из того похода. Армия была разгромлена. А те, кто спаслись, рассказывали странные истории о непобедимых воинах, обращающихся в зверей, о говорящих деревьях и многих других странностях, что пришлось им встретить за той стороной неприступного перевала. Бергерет была женщиной лет сорока с властными чертами лица. Её пронзительный, пристальный взгляд буравил Германа.

- Приветствую тебя, владычица, - поздоровался тысячник. - Прости, что потревожил тебя, обстоятельства заставили.

- Ну что там?- вялым от деланного безразличия голосом оборонила Бергерет, хотя знала, что по пустякам Герман никогда не тревожил её, слишком ответственным был его характер.

- Вчера мои люди преследовали дезертира и почти настигли его у самой стены ледника Менсу, но гномы открыли запечатанный проход и впустили беглеца внутрь, тем самым, нарушив условие договора.

- Как близко твои разведчики были от голубого входа, когда он открывался? - с просыпающимся интересом спросила властительница.

- Не более чем в десяти шагах.

- Значит, гномы отчётливо видели отличительные знаки бойцов? - В её красоте появились резкие и гневные черты.

- Да, безусловно, - чётко по-военному ответил Герман. - Вся моя тысяча имеет форму "бессмертных" - чёрные косынки с изображением богини смерти, их трудно с чем-то перепутать.

- Хорошо, - с некоторым, с удовлетворением ответила она, - Кто является сотником того подразделения, что упустило дезертира?

- Я. Лайнен шагнул вперёд, - Это были мои солдаты.

- На первый раз ты и люди, принимавшие участие в этом бесславном преследовании, лишаетесь пищи и воды на один день, но в следующий раз это будет уже неделя. Возможно последняя, в твоей жизни, - ядовито объявила своё решение Бергерет, потеряв всякий интерес к Лайнену. Ты, сотник можешь идти, а ты, Герман останешься - не терпящим возражения тоном отдала распоряжение повелительница и погрузилась в раздумье. Что означало это событие? Что это было, случайность? Или может Асгарльд смог договориться с гномами? Нет, неправдоподобно, - осекла она себя. - За всю тысячелетнюю историю Шаолет, жрецы никогда не вступали ни с кем в союз, повелители драконов всегда держались обособленно, вряд ли они нарушили свой нейтралитет. Что ж, жалкие жители пещер поплатятся за свою неосмотрительность - наконец приняла решение императрица.

- Герман, отправь две сотни из твоей тысячи к леднику. Я придам тебе несколько магов, во главе с Картисом. Взломайте голубой вход в пещеры, найдите и убейте беглеца, если это так важно для вас, - ухмыльнулась она. Но с гномов взыщешь дань золотом, пополнение казны всегда полезно, а всех тех, кто смеет идти против моей воли нужно наказывать. Исполнять, - подвела черту Бергерет. Нетерпеливым жестом руки она дала понять - разговор закончен.

Герман молча поклонился и вышел, но на сердце у него остался осадок, как будто горький туман беспокойства окутал его. Нет, конечно ему не жалко было дезертира, в конце концов, даже если императрица по какой-либо причине и махнула бы на Меллоу рукой, правила корпуса, всё равно приговаривали изменника к смерти. Наверно, причина была в пещерах, о них ходили тёмные, загадочные слухи. Говорили, что никто из входивших в них ранее, пока вход ещё был открыт, живым не возвращался. По слухам, там жили гномы, которые враждовали с людьми. Послать в пещеры столь малое количество солдат, казалось легкомысленным решением. Мрачное предчувствие окутало тысячника, но ослушаться Бергерет он не мог.

Оставшись одна, императрица неспешно подошла к карте, происшествие с гномами совсем не занимало её ум. Взгляд властной женщины был прикован к стране Дарии, недоступной мечте многих лет её жизни. Военная компания должна была закончиться там за Пирейскими горами, когда последние Дарийские князья будут порабощены ею, когда последний оплот инакомыслия будет подавлен и её отец будет отомщён. Теперь, когда вожделенный алхимический секрет был разгадан Бергерет, и она могла изготовить ровно столько золота, сколько позволяли ей запасы меди, она могла купить всё и всех. Она имела возможность приобрести любое оружие, самые лучшие бойцы со всех стран мира стекались к ней, прельщённые баснословными гонорарами. Страна за страной, предлагали ей дружеские союзы, золото творило чудеса. Даже маги, заносчивые и могущественные чародеи, теперь служили ей, не в силах устоять перед властью денег, а ведь её отец в своё время так и не смог переманить их на свою сторону. Верховный маг ордена Талиров, дал наконец то, своё благословение на военную операцию. Сегодня она была как никогда близка к своей цели. Её громадная армия, уже насчитывающая более полумиллиона отборных воинов, находилась на марше и через две недели, обогнув ледник Менсу, она войдет побеждать в долину Расенов. В сказки трусов о непобедимых воинах Дарии, а также о диких зверях, которые объединялись в громадные стаи и безжалостно расправлялись с берсерами, она не верила, ни двадцать лет назад, когда приказала казнить вернувшихся предателей, ни сейчас. Маги, которых так не хватало её отцу, были теперь на стороне Империи берсеров и её победа предрешена. Шаолет, как всегда будет держать нейтралитет, а когда вся земля окажется под властью законов Бергерет, тогда придёт и очередь жрецов. Холодная улыбка заиграла на лице будущей повелительницы мира. Да, так оно и будет - вырвалось у неё, - Нет силы, способной устоять перед властью золота и все покорятся мне.

ГЛАВА 4

Уже около трёх часов после ухода обескураженных разведчиков, Меллоу тщетно пытался вырваться из каменного плена, его определённо не радовала перспектива оставаться в тёмном подземелье с ожившей статуей. Правда, с тех пор, как гном удалился вглубь горы, больше никто не тревожил юношу. Несколько больших булыжников, которые он принёс из глубины пещеры, грудой лежали у его ног - Попробую ещё разок,- устало подумал он. - Брошу ещё пару раз и всё, успокоюсь, - пообещал он себе. Выбрав самый тяжёлый на вид камень, он неторопливо поднял его и со всей силы, с плеча метнул в ненавистную камень-дверь. Ничего, снова ровным счётом ничего, булыжник опять просто отскочил от двери, не причинив ей абсолютно никакого ущерба. Бессильно, понимая свою беспомощность, он сполз на камни, надежда ушла, теперь оставалось лишь исследовать пещеру, может там в её глубине есть какой-то другой выход? Уходить в темноту ему не хотелось, дух Ильмерийца протестовал, кажется вот он выход, вот он ледник в двух шагах от него, но разумом юноша понимал: выбора нет, нужно решаться. Внезапно он вспомнил слова ворона - Внутри камня мудра откроет дверь. Судорожно он полез в карман и достал сложенный листок, который дал ему Брет - жрец Шаолет. Слава Богу, он не потерялся в этой суете, - с радостью подумал Меллоу. Света угасающего дня, проникающего через камень-западню, было достаточно, для того чтобы отчётливо видеть рисунок. Внимательно изучив схему мудры, Ильмериец принялся практиковать древнее искусство. Не прекращая попыток волшебством открыть дверь, пленник пещеры размышлял - Мудру дал ему Брет и сказал, что она даёт кое какую силу, но он же не говорил о вскрытии замков или дверей - ловушек. Что имел в виду ворон? Какая мудра сможет открыть эту дверь? Но ведь он знает и пытается постичь только одну единственную. Незаметно стемнело, и различать рисунок в наступивших сумерках стало уже невозможно. Чуда не произошло и западня не захотела отпустить свою жертву. Свернувшись калачиком, спрятав руки в одежде, Меллоу приготовился встретить завтрашний день. Бессонная ночь, проведённая в дороге, давала о себе знать. Как только он пристроился среди колких и холодных камней и смежил веки, глубокий сон чернотой обрушился на него.

Светало. Первые лучи солнца осторожно раскрасили розовым светом холодный лёд Менсу. Меллоу медленно просыпался. Камни, на которых он лежал, забрали за ночь тепло тела, и юношу пробирал озноб. - Нужно что-то делать, - с апатией подумал он. Если останусь здесь, то просто умру от голода и жажды. С трудом встав, распрямив окоченевшее тело, Ильмериец посмотрел в глубину чёрного пространства. - Смотри не смотри, а идти надо, - добавил невольный узник. Другого пути всё равно не было, поэтому с внутренним содроганием, не веря самому себе, он неспешно двинулся навстречу неизвестности. Настороженно смотря на зловещие лабиринты туннелей, которые открывались в боковых проходах, парень шёл вперёд. Через некоторое время пол пещеры резко пошёл под уклон и, потеряв равновесие, Меллоу непроизвольно дотронулся левой рукой до стены. Тело инстинктивно отдёрнулось: густая холодная слизь, покрывала стены подземелья. Мара! - выругался юноша, оттирая испачканную руку, от вызывающей отвращение липкой слизи. - Лучше упасть, чем опираться на такую мерзость. Осторожно, нащупывая каждый шаг, с трудом различая неверную дорогу, он продолжил свой путь. Пещера сузилась, и теперь пленник пещеры брёл уже в тёмном туннеле. Свет, идущий из двери - камня, неуклонно слабел с каждой минутой его продвижения. Пристально вглядываясь в изгибавшийся перед ним коридор, Меллоу пытался понять, что его ожидает за следующим поворотом. Вскоре он не мог уже ничего различить под ногами, и осторожно двигался лишь на ощупь. В этой слепой, мучительной прогулке по тёмному дворцу безмолвия прошло около часа, а может и больше. Течение времени стало неуловимым. Постепенно температура воздуха в пещере стала подниматься и озноб, который сотрясал тело Ильмерийца, стал проходить, но самообладание его потихоньку пропадало. Тьма вокруг стала настолько плотной, что казалось выталкивала из себя чужеродное тело, словно солёная вода. С большим усилием он заставлял себя делать неверные шаги. Мрак протягивал к нему свои руки и сжимал их на шее, от чего перехватывало дыхание. Достигнув очередного поворота, Меллоу остановился и прислушался в надежде угадать, какая неведомая опасность может подстерегать его впереди. Ни единого звука. Ни единого шороха. Тишина вызывала беспокойство, как будто подсказывала, что не всё так хорошо и его смятение оправдано. Пересилив предательски подступающий страх, собрав всю свою волю в кулак, парень, в очередной раз заставил себя двигаться дальше. Внезапно какой-то еле уловимый шум донёсся до слуха юноши. Пол выровнялся, и идти стало легче, звуки, отдалённо напоминающие журчание воды, становились отчётливее с каждым шагом. Меллоу оторвал взгляд от земли и посмотрел в глубину пещеры, в надежде разглядеть там хоть что-нибудь. К его удивлению и радости, впереди он смог различить голубоватый туман, от которого шло еле видимое свечение. Охваченный любопытством, беглец ускорил движение и вскоре метров через сто вышел к небольшому подземному ручью. Источник был мелким, не более метра в ширину. По его берегам росли странные, большие, величиной с ладонь, цветы. Именно от них и исходил этот приятный свет, который освещал пространство пещеры. Цветы росли на протяжении всего русла ручья, доступного взгляду. С нетерпением юноша упал на колени и, жадно захлебываясь, начал пить. Вода была восхитительной на вкус, и, казалось, напиться ей было невозможно. Постепенно жажда ушла, живот начал приятно урчать и надулся от большого количества выпитой воды. Самообладание опять вернулось к Меллоу, бездумно, в приятной истоме он сидел на берегу ручья, любуясь игрой переливающегося света. Его взгляд скользил вверх по руслу живительного источника и в глубине пещеры, почти на границе видимости, он смог различить жёлтое сияние, которое приковало его внимание. - Пойду, посмотрю, что это может быть,- решил Ильмериец. Жажда деятельности и вера в благополучный исход снова вернулись к нему. Подниматься вверх по течению русла ручья было приятно. Удивительный свет делал дорогу лёгкой и, не спеша, приближаясь к намеченной цели, Ильмериец размышлял - На сколько же километров он уже углубился в это подземное царство? Почему в глубине пещеры так необычно тепло, ведь снаружи горы лежали безграничные льды? И куда подевался тот странный человечек - гном? Ответы не приходили, машинально его рука сорвала подвернувшийся лепесток цветка, и Меллоу поднёс его к лицу, наслаждаясь необыкновенным свечением. Тонкий медовый аромат проник в его нос и голод сразу же напомнил о себе. Непроизвольно, юноша попробовал на вкус лепесток и замер от наслаждения - пища была восхитительна. Сладкий вкус растёкся по языку, и, кажется, что даже голова закружилась от удовлетворения. Живём!- с радостью воскликнул Ильмериец. Слава Богам! - неожиданно вырвалось у него, и он поклонился до земли. Сорвав несколько цветов, Меллоу приступил к такому неожиданному и может быть самому приятному в его жизни завтраку или ужину. Время окончательно перемешалось. Живительное тепло начало растекаться по жилам. Насытившись райской пищей, юноша запил еду водой и, обтерев рот рукавом, продолжил движение навстречу жёлтому свечению.

Еда есть, вода есть. Тепло. Всё очень даже неплохо - с удовлетворением подытожил Меллоу, приближаясь к источнику света. Наконец, он добрался до цели, жёлтое свечение исходило в том числе и от цветков, которые росли вокруг небольшой мелкой заводи ручья. Свет идущий от них, был немного сильнее или, может быть, просто большое количество растений давали такой эффект. Подняв голову вверх, юноша попробовал увидеть потолок пещеры, но определить высоту этой подземной оранжереи ему по-прежнему не удалось. Оглядевшись вокруг, он заметил чёрный провал небольшого грота, вход в который, был недалеко от заводи - метрах в двадцати. Влекомый жаждой исследователя, Меллоу зачарованно направился к входу грота. Войдя вовнутрь этой небольшой пещерки, юноша почувствовал странный горький запах травы. Внутри помещения царил полумрак, но всё же его глаза, привыкшие к темноте, могли различать некоторые предметы. Один из них в глубине пещеры, заинтриговал Ильмерийца, так как очертания его напоминали сидящего человека. Подойдя вплотную к предмету, Меллоу вздрогнул от увиденного: это была удивительно хорошо сохранившаяся мумия человека. На вид мертвецу было около восьмидесяти лет. Он сидел в позе лотоса, кисти его рук лежали на коленях, глаза были закрыты. Длинные седые волосы собраны в пучок на макушке головы, густая окладистая борода доходила до середины груди, хорошо сохранившаяся одежда полностью закрывала его тело. Мумия, неизвестно какой силой остающаяся в сидячем положении, находилась на звериной шкуре чёрного цвета, которая в свою очередь была положена на сухую траву. Видимо именно этот запах юноша почувствовал при входе в последнее пристанище аскета. Некоторое время, затаив дыхание, он стоял в оцепенении, как бы ожидая того, что старик сейчас откроет глаза и оживёт. Прошло несколько долгих минут в ожидании. Ничего не происходило. Тело старика навсегда застыло в своем последнем положении. С небольшим облегчением Меллоу перевел дух, ему чем-то необъяснимо нравился этот склеп. Обведя его глазами, он заметил позади мудреца вторую шкуру, которая, так же как и первая, была положена на траву. Горький и немного сладковатый запах травы, приятно кружил голову. Сделав несколько шагов, он присел на ложе аскета, его мягкость после ночи проведенной на камнях, заманчиво завлекала и приглашала отдохнуть. Странно, но в присутствии мумии Меллоу совсем не испытывал страха или беспокойства, скорее наоборот, какое-то чувство защищенности пришло к нему. Не в силах совладать с искушением, не веря самому себе, юноша медленно прилег на кровать и подложил кулак под голову. Ему было так хорошо: мягкая постель убаюкивала, в животе разливалась приятная теплота после обеда, еле видимые жёлтоватые всполохи дрожали на потолке грота и усыпляли его. - Отдохну немного здесь, - вдруг он принял решение. Главное не дотрагиваться до старика. Вскоре юноша оттащил свое ново обретённое ложе в самый дальний угол пещеры. Вот так-то лучше, - удовлетворенно подумал он. Через несколько секунд Меллоу блаженно вытянулся на спине и закрыл глаза. Шкура чёрного оленя, шкура чёрного оленя - это была последняя мысль, которая почему-то мелькнула в его голове, перед тем как глубокий сон овладел им.

ГЛАВА 5

Шираз, командир сотни рукопашного боя, стоял перед голубым валуном, который скрывал проход в царство гномов. Со слов сотника Лайнена, именно за этим камнем исчез его бывший боец Меллоу. В существование гномов Шираз не верил, поэтому он уже сутки думал, как ему исполнить приказ Германа ликвидировать дезертира и вернуться с золотом мифических гномов. Безусловно, шестипалого они разыщут, в этом он не сомневался, но как быть с золотом? С этими тягостными мыслями поделиться ему было не с кем, маги всегда держались обособлено и вели себя по отношению к воинам высокомерно, ну а своим подчиненным он не мог показывать и признаков сомнения.

- Сколько вам нужно людей, для того чтобы справиться с проходом? - раздраженно спросил Шираз

Трое магов переглянулись между собой.

-Мы полагаем, что у камня могут встать не более чем 5-6 человек, поэтому приведи нам две тройки: одну на работу, вторую на подмену.

Шираз отдал распоряжение и немедленно шесть крепких воинов подбежали к нему.

- Поступаете в распоряжение Талиров, - коротко приказал сотник и отошёл немного в сторону, чтобы не мешать процессу ворожбы, который сейчас должен был начаться. Маги выбрали себе по одному разведчику и начали колдовать над ними. Командир сотни рукопашного боя не раз видел, как это происходило, но каждый раз он удивлялся тем преображениям, которые наступали с людьми после сеанса транса. Неторопливо чародеи достали из карманов небольшие склянки и, открыв их, дали понюхать содержимое наёмникам. По своему опыту Шираз знал, хватало не более пяти-шести вздохов для того, что бы реальность начала исчезать. После этого маг начинал произносить странный текст, содержание которого ему никогда не удавалось запомнить, но эти слова неизменно с каждой секундой преображали тело. С каждым словом, вылетавшим из уст чародея, отождествление себя как с человеком пропадало, рождалось новое существо и, хотя телом оно было таким же, как и прежде, но по силе превосходило его в десятки раз. Новорожденный беспрекословно подчинялся любым распоряжением мага даже таким, какие отправляли его на неминуемую смерть. В глазах этих существ нельзя уже было увидеть прежнего разума, вели они себя механически и исполняли лишь то, что приказывали им их временные повелители маги. В среднем, действие чар действовало около часа. Шираз поднял глаза, оторвавшись от своих воспоминаний, обращение уже подходило к концу, обычно на это уходило не более пяти минут. Первая тройка зачарованных стояла и ждала приказа их повелителей.

- Возьми молот и раздроби этот камень - указав на голубой валун, сказал первый из магов. То же приказание отдали оставшиеся чародеи своим ново обретённым рабам. Немедленно обращённые создания приступили к работе, сила их ударов была невероятна, глухие мерные звуки, разнеслись по округе ледника Менсу. Искры сыпались после каждого удара молотов бойцов-монстров, и небольшие куски начали откалываться от голубого камня. Маги тем временем приступили к обращению следующих трёх солдат. Через полчаса работы неутомимых бойцов Ширазу открылась удивительная картина - довольно толстый слой гранита был уже полностью сколот в нескольких местах валуна, и чёрнота пещеры открылась взору. Каждый новый удар монстров лишь расширял открывавшийся проход, но однажды, когда молот, сорвавшись, попал в самый центр пустоты, он беззвучно отскочил от неё. Вскоре та часть валуна, которая была доступна ударам преображенных бойцов, была раскрошена, последние остатки камня слетели с невидимой полукруглой сферы, от которой теперь беззвучно отскакивали молоты. Бойцы методично и неутомимо били в невидимую преграду, не причиняя ей никакого вреда. Они явно не понимали бессмысленности своей работы.

- Стоп - отдали распоряжение маги. Ложитесь и отдыхайте. Воины, как подрубленные упали на лёд и застыли. От разгоряченных тел шёл пар, и лёд начал плавиться от их тепла. Широко раскрытые глаза обращенных, не мигая, смотрели в небо. Зрелище было неприятное, но сотник знал, что через несколько минут действие заклинания закончится, и они придут в себя, за наёмников он не переживал. Задумчиво подойдя к неразличимой полусфере, он прикоснулся к ней ладонью. Рука ощутила тепло, скорее даже небольшой жар исходил от невидимой двери, закрывающей доступ в пещеры.

- Вы сможете что-нибудь сделать с этим?- обратился к магам командир роты, с раздражением ударив кулаком по непреодолимой преграде. - Покажите же, на что вы способны.

- Не беспокойся сотник, безусловно, мы откроем проход, вопрос только когда и каким способом, - с чувством превосходства ответил Картис, - лучше отведи своих солдат на безопасное расстояние, а этих шестерых мы сейчас выведем из транса.

Поняв, что в ближайшее время его подчинённые не будут востребованы, Шираз отдал приказ ставить лагерь.

***

Меллоу разбудил странный звук. Некоторое время он лежал, пытаясь вспомнить его, как вдруг этот звук раздался снова. Теперь Ильмериец отчётливо расслышал его, он был похож на долгий выдох человека и исходил от мумии. Паузы между вдохами и выдохами приходящего в сознания аскета, постепенно уменьшались. Наконец, дыхание оживающего старика выровнялось, и мелкая дрожь начала пробегать по телу бывшей мумии. Меллоу запаниковал, оказывается, он вторгся в келью аскета, который, по-видимому, приходил в себя после глубокой медитации. Некоторое время он судорожно пытался понять, что ему делать в этой ситуации. Попробовать потихоньку уйти, пока мудрец ещё не пришел окончательно в себя или лежать, затаившись, не выдавая своего присутствия? На миг он вспомнил лицо таинственного старика, наполненное благородством. Нет, такой человек не может причинить ему зла и лучше уж находиться в обществе с такой возвышенной личностью, чем опять блуждать по сумрачным пространствам пещеры окончательно решил юноша и, взяв глиняную миску, которая лежала под рукой, осторожно поднялся. - Принесу ему воды, наверняка она ему пригодится. Тихонько обойдя просыпающегося мудреца, по-прежнему сидящего в позе лотоса с закрытыми глазами, Меллоу направился к ручью. Зачерпнув воды и, на всякий случай, сорвав два цветка, Ильмериец вернулся в подземную келью аскета. Старик с закрытыми глазами ровно дышал. Не зная, что предпринять дальше, Меллоу поставил посуду с водой перед мудрецом и присел рядом, ожидая окончательного пробуждения бывшей мумии. Так в волнительном ожидании прошло около часа, наконец, глаза старика медленно открылись и юноша, тотчас взяв воду, поднес её к губам аскета. Непослушными губами тот попытался неловко отпить несколько глотков. С большим трудом он выпил немного воды, но большая часть её просто пролилась на его одежду. Сходив за водой ещё раз, Меллоу опять попробовал помочь мудрецу утолить его жажду - на этот раз старик выпил значительно больше. Не зная, что ещё сделать Ильмериец сел у стены и принялся терпеливо ждать. Час проходил за часом, но мудрец сидел, казалось, не замечая, ни цветков, которые лежали у его ног, ни юношу. Незаметно для себя юноша задремал.

- Кто ты? - в полунаяву в полудреме раздался голос в его голове.

- Я Меллоу, воин армии Императрицы. Бывший воин, - осекся беглец.

- Меллоу, возьми воду и тонкой струйкой вылей её мне на темя, после этого, осторожно разотри моё тело маслом - повелел этот же голос. Дрёма прошла, и юноша проснулся. Слова старика не выходили у него из головы. Немного колеблясь, Ильмериец исполнил указание Мудреца. Масло он догадался выжать из лепестков тех удивительных жёлтых цветов, что росли около ручья. Осторожно растирая и массажируя аскета, юноша удивился запаху роз, который отчетливо исходил от тела мудреца. Чудеса - пронеслось в мыслях Меллоу. Старик неизвестно сколько просидел в этом склепе, а пахнет такой свежестью. Через некоторое время юноша справился со своим заданием и бережно уложил мудреца на ложе. В ожидании хоть каких-нибудь событий, он присел на шкуру чёрного оленя, которая покрывала его постель. Внезапно Меллоу вспомнил о рисунке с мантрой. Конечно, как же он мог забыть, самое время вновь попробовать выучить древнее знание. В усердных попытках прошёл весь день, но опять, как и в первый раз, все они оказались бесплодными. Юноша бессильно отбросил листок и замер. Опять медленно потекло время, и незаметно для себя Ильмериец уснул. В этот раз, похоже, он спал очень долго, в теле чувствовалась приятная свежесть, а голова стала очень ясной. Потянувшись на ложе, он с удовлетворением зевнул.

- Спасибо, Меллоу - неожиданно раздался глубокий голос старика. Ты должным образом выполнил мою просьбу, и твоя помощь помогла мне.

Аскет смотрел на юношу мудрыми глазами, из которых лучилась доброта.

- Я тоже попробую тебе помочь. Ты можешь задать мне любой вопрос, который тебя мучает. Меня зовут волхв Ясунь.

Меллоу был поражён, ещё вчера старик не мог двигаться, а уже утром выглядит таким бодрым и разговаривает с ним, как ни в чём небывало. Не выдав своего удивления, юноша быстро сел на кровати и на секунду задумался. О чём бы спросить? Что ему хотелось бы узнать больше всего? Неожиданно для себя он вдруг выпалил: Можешь ли ты помочь мне овладеть этой мудрой? Подобрав с пола пещеры листок, Меллоу протянул его мудрецу. - Да и ещё: ты сможешь вызволить меня из этой пещеры? Волхв удовлетворённо улыбнулся, внимательно изучив рисунок мудры и ноты мантры. -

- Да, безусловно, я могу помочь тебе и в освоении этой мантры и вывести тебя наружу. Более того, я готов обучить тебя некоторым другим познаниям. Но запомни, для того чтобы твой разум смог вместить все сокровища знаний, которыми я обладаю, тебе нужно иметь определённые качества, которые можно выработать лишь ежедневными усилиями. Без этого тебе будет очень трудно, практически невозможно, постичь Ведические знания. Изучение этой мантры это всего лишь первый небольшой шаг на пути твоего развития. Если ты по-прежнему твёрд в своём намерении, то с этого дня постарайся выполнять следующие правила.

Питайся только чистой и здоровой пищей. Помни всё, что ты вкушаешь, идёт на строительство тела твоего. Если можешь воздержаться от мясной пищи - воздержись. Прежде чем вкусить пищу предложи её Всевышнему Богу. Старайся ежедневно ходить босиком по земле, даже зимой. Хождение зимой по снегу, как и купание в холодной воде закаливает тебя и побеждает многие недуги. Смотри на живой огонь, отрешившись от всех суетных мыслей, чтобы сжечь в себе всё худое. Не плюй на землю, и воду, и в огонь, не выплевывай силу, жизнь и здоровье своё, и не бранись, бросая худые слова на ветер. Одни полные сутки в течение недели, если можешь, обходись без пищи и воды. Пост должен быть не в тягость, а в радость тебе, ибо он - очищает душу и тело. Победи в себе жадность, лень, самодовольство, страсть к стяжательству, лицемерие, страх и гордыню. Имеющий склонность к нечистоте внутри - сам завсегда нечист и вовне будет. Мысль не отделяй от дела. Услышал слово Учения - хорошо. Но самое главное делай!

Меллоу напряжённо слушал слова учителя. - Слишком много правил, - с некоторым раздражением подумал он, и хотя многим он уже следовал с детства, другим его приучили в армии Бергерет, но отдельные положения были для него в диковинку. Например: зачем нужно отказываться от мяса или голодать, разве голод не ослабляет человека? Неужели это так важно?

- Готов ли ты следовать моим наставлениям посланник Брета? - оборвал его размышление Ясунь.

Желание выйти из каменного плена было столь велико, что парень не раздумывая, кивнул головой. Меллоу хотел выбраться из пещеры внутренней ограниченности, он искренне стремился выскользнуть из западни иллюзии, которая как паутиной, оплела его сознание и не давала свободно мыслить. Вырваться из той ограниченности, что была у него внутри. Ильмериец жаждал выйти на свободу из тюрьмы сковывающих, тёмных представлений, которые так мешали, так тяготили его с самого детства. Юноша без колебаний принял решение.

- Да, учитель, я буду исполнять все твои наставления.

- Что ж, с сегодняшнего дня мы приступим к освоению правильного дыхания. В ноздрях уравняв с выдыханьем дыханье, стремлений и чувств погасив полыханье, - избавясь от страха, - мудрец безупречный приходит к свободе и высшей и вечной, - нараспев произнёс стихи наставник. Хорошо, запоминай внимательно - глубокий вдох в течение двенадцати ударов сердца, затем задержка - сорок восемь ударов и медленный долгий выдох на двадцать четыре удара. Глаза нужно прикрыть, но не нужно их закрывать совсем, потому, что так можно легко заснуть. Взгляд следует сосредоточить между бровей или устремить его на кончик носа. Тебе необходимо научиться управлять воздушными потоками в теле, меняя направление их движения, до тех пор, пока они не придут в равновесие. Запомни, Апана - это нисходящий поток, а Прана - восходящий. Это занятие поможет тебе увеличить продолжительность жизни и достичь духовного совершенства, а пока сходи-ка и принеси голубых и жёлтых цветов, нам с тобой надо позавтракать и набраться сил.

ГЛАВА 6

Картис, старший из трёх магов, пристально вглядывался в глубину пещеры сквозь прозрачную стену, которая надёжно закрывала вход. Ему показалось, что в сумрачной дали мелькнули какие-то тени. Наверно померещилось, - наконец решил он.

- Предлагаю разрушить защитную полусферу силами неба, поворачиваясь к магам, сказал Картис. Сегодня вечером будет шторм, и было бы благоразумней использовать эти силы, чем тратить наши.

- Да пожалуй ты прав, - согласились с ним братья по ордену. Вскоре мы будем готовы к призыву стихии огня. Тёмные тучи клубились на небе, и погода предвещала большую грозу. Через два часа сильный ливень обрушился на предгорья Пирей. Пронизывающий холодный ветер, силился сорвать мокрые одежды с трёх магов, которые неподвижным полукругом стояли перед входом в пещеру. Вспышки молний озаряли их застывшие лица и выхватывали из темноты далёкие чёрно-белые вершины. Волшебники были предельно собраны и, по-видимому, не замечали непогоды. Картис поднял руки ладонями к небу и начал громко произносить слова заклинания. Через минуту к нему присоединились остальные. Громкие гортанные слова на странном наречии доносились до Шираза, который внимательно смотрел за происходящим с небольшого отдаления. Молнии били всё чаще и ближе, и отчётливый запах озона, уже напитал воздух. Вдруг три мага, как по команде медленно начали опускать свои руки, их ладони были теперь направлены на непроницаемую дверь. В ту же секунду страшный звук расколол небо и огромная ветвистая молния, ослепив Шираза, ударила в защитную полусферу. Талиры стояли, не шевелясь, и только по их губам можно было понять, что они продолжают читать мантру. Следующий удар, ещё один, молнии с нарастающей частотой, били по невидимой преграде. Ослепительные вспышки распарывали тучи. Защитная полусфера начала светиться, фиолетовые блики пробегали по её, казалось, несокрушимой поверхности. Не в силах оторваться от необыкновенного зрелища Шираз зачарованно смотрел на то, как с каждым ударом молнии в середину сферы она меняет свой цвет. Быстро, всё происходило очень быстро, каждый новый удар молний удивительно менял раскраску чудесной двери. От фиолетового, спектр света быстро дошёл ярко красного и сфера начала светиться, как маленькое солнце, ослепляя и выжигая глаза. Не в силах терпеть боль Шираз прикрыл глаза рукой, но тем не менее, он пытался сквозь сощурившиеся веки, увидеть продолжение борьбы чародеев с магией, которая была вложена в дверь-камень. Свет дошёл до ослепительного белого, смотреть дальше не было сил. Рефлекторно, повинуясь внутреннему голосу, Шираз упал на лёд и закрыл ладонями лицо. В ту же секунду оглушительный взрыв потряс ледник Менсу. Вход в пещеру был открыт.

Шираз очнулся оттого, что кто-то сильно тряс его за плечи. В голове мелькали и тут же исчезали бессильные обрывки мыслей.

- Сотник, ты жив? Сотник очнись!- откуда-то издалека доносился до него, чей-то крик.

- Порядок, Шираз жив, командир очнулся - раздавались чьи-то голоса. Голова раскалывалась, в ушах стоял противный звон, который заглушал все звуки. Шираз медленно сел. Что произошло? Сколько времени он пролежал на холодном льду? Мыслей не было, ватное тело почти не слушалось, надо было собраться и встать, вокруг стояли бойцы его сотни, и показывать при них свою слабость он не мог. Закусив губу до крови, наёмник поднялся, в глазах почернело.

- Доложить обстановку, - не слыша сам себя, отдал распоряжение командир сотни рукопашного боя. В ушах по-прежнему противно звенело.

- Проход открыт, защитная сфера уничтожена - почему-то заминаясь, произнес его заместитель.

- Что-то не так? - предчувствуя неладное, хрипло спросил Шираз.

- Да, два мага при взрыве погибли. Картис жив, но находится в плохом состоянии. Его отбросило на камень, и он сильно повредил голову, но, тем не менее, передвигаться он может самостоятельно.

- Мара! - выругался сотник, стараясь сдержать свой гнев, - Вот же самоуверенные тупицы. "Не беспокойся сотник, проход мы откроем", - язвительно передразнил он Картиса. Ладно, позаботьтесь о мёртвых. Когда закончите, построиться в боевом порядке и ждать моего приказа.

- Даро, - жестом подозвал Шираз своего заместителя. Вы уже обследовали пещеру?

- Нет, ты пробыл без сознания совсем недолго, около десяти минут, мы ещё не успели ничего предпринять, - быстро ответил воин.

- Хорошо, ждать моей команды, - повторил приказ Шираз, медленно направляясь к открытому теперь входу в пещеру.

Дождь ослабел, гроза уже ушла в сторону и в разрывах облаков иногда проглядывала бледная луна. Дойдя до входа, командир смог оценить силу взрыва, уничтожившего защитный барьер. Часть скалы была разрушена. Покачивая головой, и кляня самонадеянных магов, которые своей гибелью так ослабили его подразделение, Шираз вошёл внутрь пещеры. Сделав несколько шагов вглубь, он остановился, ему показалось, что темнота впереди его колышется. - Здорово же меня шарахнуло, до сих пор плывёт в глазах, с неудовлетворением подумал он. Вот дурацкое любопытство, ладно хоть жив остался, - корил он себя. Выждав несколько мгновений, сотник двинулся дальше, навстречу темноте.

- Стой, - совершенно неожиданно раздался чей-то голос, - немедленно покинь пещеру или умрешь - продолжил тот же голос из темноты. Благоразумие победило вспышку гнева Шираза. Медленно пятясь назад, и никого не видя впереди, он вышел из пещеры. Полная луна тем временем взошла над ледником Менсу. Две сотни, ожидая его, уже выстроились в боевой порядок. Солдаты находились не более чем в пятидесяти метрах от входа в пещеру, и им было прекрасно видно, как за пятившимся назад из пещеры Ширазом на освещённый луной лёд, вышел маленький человечек. Он был небольшого роста, наверно по пояс взрослому мужчине, но все пропорции тела у него, были гармоничными, лицо его выражало полное бесстрашие. По-видимому, он совсем не боялся двухсот вооружённых бойцов, и, внимательно осмотрев их, он крикнул:

- Зачем вы нарушили условия договора и разрушили голубую дверь в наше царство? Или вы забыли уговор наших предков. Чего вы добиваетесь?

- Вы первые это сделали, пропустив через свою территорию человека. Его зовут Меллоу и он дезертир армии империи - с поднимающимся чувством ярости ответил Шираз,- Выдайте нам его немедленно, это первое. Второе, вы обязаны заплатить нам дань золотом за нарушение договора, в противном случае мы сделаем это силой. Так решила сама императрица.

- Да, я впустил на нашу землю около трёх дней назад человека, но он является гостем самого Ясуня, поэтому договор не нарушен, кроме того, обратно из подземелья ему не выйти. А вот твои воины уже преступили договоренности наших отцов и разрушили тайный охранный камень. Про золото забудь, не ты первый пытаешься претендовать на то, что не принадлежит людям по праву и ты никогда не получишь его. Приказы людей, пусть даже они именуют себя императорами, я никогда не исполнял ранее и сейчас разумеется не выполню. Оставь свои попытки пройти в пещеры и убирайся домой.

Кровь бросилась в лицо Шираза, от бешенства у него сдавило горло.

- Я раздавлю тебя маленький выродок. Убить его! - пылая от гнева, прорычал Шираз. Арбалетчики вскинули своё оружие, и немедленно град стрел полетел в сторону спокойно стоявшего гнома. Но за секунду до того, как первые стрелы должны были вонзиться в тело хранителя голубого входа, он исчез в густом тёмном дыме, который неожиданно образовался вокруг него. Тёмный туман, спрятавший гнома от взглядов солдат, постепенно рассеивался и к изумлению Шираза, ожидавшего увидеть лежащее на льду пронзённое стрелами тело, фигура гнома стояла в том же положении.

- Тупицы, как же можно так стрелять - с бешенством выхватывая свой меч, прошипел Шираз - Зарублю своими руками - сквозь сжатые губы вырвалось у него, и командир стремительно атаковал обречённого человечка.

Молниеносный выпад завершился успехом, меч сокрушительно обрушился на голову гнома и тут же со звоном и искрами отскочил от каменной статуи. Неподвижный камень в форме человека стоял, и, казалось, насмехался над бессилием посланцев Бергерет. Несмотря на изумление, Шираз быстро взял себя в руки.

- Проклятая магия, - ругнулся он вполголоса. Выдвигаемся немедленно, не забудьте помочь Катрису, внутри пещеры двигаемся в колонну по два, - отдал распоряжения Шираз и первым шагнул в тёмный, неизведанный мир гномов.

ГЛАВА 7

Меллоу наслаждался пустотой. Мысли, которые обычно клубились роем в его сознании, рассеялись, словно туман под лучами утреннего солнца. Паузы между дыханиями становились всё дольше и дольше, а вдохи глубже. Настроение беспричинно стало безоблачным и все тревоги, так мучившие его в последние дни, растворились в безмятежном спокойствии... Незаметно он погружался во что-то совсем неизведанное. Несмотря на плотно закрытые глаза юноша почувствовал, как окружающий мир начал вращаться со всё нарастающей скоростью. Чувствительность тела стремительно падала и вскоре, он не мог уже различить, где же он находился сейчас. Его тело, пещера, звёздное небо над головой, которое внезапно открылось ему: всё это стало единым, неразрывным целым. Нечто чистое и глубокое пронизывало разум Меллоу. Ему показалось вдруг, что он стоит на пороге понимания чего-то очень важного, какая-то великая тайна начала приоткрываться его сознанию. Вихрь мыслей, чувств и переживаний захлестнул Ильмерийца слишком внезапно, он совершенно не был готов ни к чему похожему и поэтому, силой заставил себя пошевелить исчезнувшим телом. Мгновенно, пришло ощущение тела, и со смешанным чувством облегчения и разочарования Меллоу наблюдал, как раскрывшееся перед ним лишь на мгновение знание, стремительно удаляется и меркнет. Испугавшись, глубины и величественности этой мудрости он отступил. Теперь, приподнявшаяся было завеса, опускалась обратно.

Медитация заканчивалась, и Ильмериец с сожалением перешёл на обычное дыхание. Он упустил что-то очень важное. Потрясённый юноша пытался понять, старался запомнить ту картину, что промелькнула в его голове. Удивительный образ медленно таял. Постепенно привычные мысли стали возвращаться и метеорами проноситься в голове Меллоу.

- Учитель, - обратился он к Ясуню. Меня терзают вопросы. Скажи, ты был мёртв, когда я повстречал тебя? Ты не дышал, и твоё тело было абсолютно без признаков жизни. Случайно ли ты вернулся к жизни, именно в тот момент, когда я расположился в твоем жилище аскета? Если ты был в царстве Мары то, как же ты смог вернуться, ведь это не дано смертным? Или ты победил смерть?

- Тела преходящи; мертва их отдельность, лишь вечного духа жива беспредельность, - загадочно начал волхв, - Нет, я не оставил своё тело навсегда, я находился в глубокой молитве - медитации, и был в это время на высших планетных системах. Там я встретился с моим давним другом Бретом - жрецом Шаолет, который попросил меня вернуться в тело и помочь тебе с наставлениями. Особенности микроклимата этой пещеры позволяют сохраняться моему телу очень долгое время, а шкура чёрного оленя надежно защищает от возможных неприятностей с насекомыми.

- Учитель, но как такое возможно? И что такое высшие планетные системы? А земля принадлежит какой системе?

Вопросы переполняли юношу. Как же много всего интересного он мог услышать от этой святой личности.

- Пойми, мы с тобой это не тела, которые лишь взаимодействует с материальной природой. Я и ты, являемся неуничтожимыми вечными частицами Бога и как бы помещены внутрь этих совершенных механизмов - тел, которые в свою очередь созданы лишь для условий этой планеты. Мы неразрывно вплетены в живую материю наших тел благодаря искусству Творца Рамхи и чувствуем себя неотличимыми от грубой материи. Но истинная наша сущность это Джива, размером она составляет одну десятитысячную кончика волоса, и находится в районе сердца. В огне не горит она и в море не тонет, не гибнет от стрел и от боли не стонет. Она всепроникающа и вездесуща; недвижна, устойчива, вечно живуща. Дживу нельзя уничтожить никакими видами оружия, даже Фаш-разрушитель, не может причинить ей вреда. Она была всегда со времени сотворения мира и всегда пребудет в нём. Я могу при помощи глубокой молитвы покидать моё тело и отправляться путешествовать по вселенной именно в форме Дживы. Связь с телом остаётся, и я имею возможность при надобности вернуться в него, но, поверь, духовные миры несравненно приятней и находится там одно наслаждение. Наша планета не одинока во вселенной, существуют нижние планетные системы, серединные, к числу которых принадлежит и наша земля, и высшие планеты.

У Меллоу захватило дух, путешествие между мирами, другие планеты, как бы он хотел получить такую возможность.

- А кто населяет другие миры, есть ли среди них люди похожие на нас? Сколько времени и как долго длится твое путешествие к другим планетам? - любопытство ученика только нарастало.

- Рассказать тебе обо всех формах жизни во вселенной я не могу, просто не хватит времени. Их больше миллиона. Формы тел приспособлены к различным условиям планет. Есть огненные тела, души в них живут на огненных планетах. Бывают тела, приспособленные к чудовищной силе тяжести - гравитации. Некоторые планеты имеют большее количество измерений, в отличие от нашего четырехмерного мира. Например, Мир Легов имеет 16 измерений, Мир Арлегов имеет 256. Существуют также миры с меньшим количеством измерений. Миры звуков, миры теней, зеркальных отображений, вечно меняющихся образов, где происходят постоянные превращения. Там цветок может стать через мгновенье свитком Харатьи, затем бабочкой, рысью и т.д. И все эти миры и Реальности вовсе не расположены отдельно, а проникают друг в друга.

Существа, населяющие высшие планетные системы, могут перемещаться между планетами на Вайтмарах или Виманах - воздушных кораблях в виде лебедя. В Дживе - неуничтожимой частичке, находящейся в сердце каждого живого существа, перемещение происходит мгновенно и это доступно человеку. Наверно я утомил тебя, своим насыщенным рассказом. Но, поверь мне, вселенная неисчерпаемо многообразна и прекрасна. В повисшей тишине, которая совсем не тяготила, Меллоу предался фантазиям. Он представлял себе необъятность вселенной. Сотни, тысячи, разнообразных планет, миллионы различных живых существ, путешествующих между мирами на белоснежных Виманах. Как это захватывало и раздвигало горизонты существующей реальности! Ему представлялась чудесная планета, окутанная лучезарным покоем. Вдали на горизонте был виден полупрозрачный, будто сложенный из хризолита горный кряж, горы излучали удивительное мягкое свечение. Трепещущие радуги перекидывались, скрещиваясь между собой через небосклон. В зените проступали дивные светила разных цветов и великолепное солнце не могло их затмить. Внизу в долинах росли колоссальные цветы, размер которых не лишал их удивительной нежности, а между ними открывались бездонные выси и дали девяти спектров цвета. Огромные цветы этой небесной планеты, составляющие целые леса, склонялись и выпрямлялись, качались, звуча в непредставимых ритмах и это их колыхание было подобно тишайшей музыке, никогда не утомляющей и мирной, как шум зелёных лесов. И в то же время полной неисчерпаемого смысла, тёплой любви и участия к каждому из там живущих. С лёгкостью и спокойствием недостижимому никакому живому существу на земле Меллоу двигался, как бы плывя в любом из четырёх направлений пространства между этими напевающими цветами. Иногда он останавливался, чтобы побеседовать с этими восхитительными растениями, язык которых был понятен юноше. Временами сами цветы что-то спрашивали у него. Здесь на небесно-синих полянах рядом с огромными тихо мерцающими золотыми лепестками, Меллоу явственно как наяву, ощутил лучезарный покой. Время остановилось. Вдруг его сладкие грёзы разбил глухой, но сильный рокот из глубины пещеры. Под ногами явственно ощущалась судорожная дрожь каменного пола. Многократное гулкое эхо дробилось о невидимые каменные своды подземелья и уносилось куда-то прочь. С трудом возвращаясь в реальность, Меллоу сжался в недобром предчувствии. Раскатистый грохот во второй раз прокатился по пещерам гномов и потом ещё раз и ещё. С тревогой и озабоченностью юноша кинул взгляд на Ясуня и по выражению его лица понял, случилось что-то серьёзное.

ГЛАВА 8

Асгарльд проснулся. С трёх часов ночи наступало время мудрецов, и в отдохнувшее тело жреца хлынула энергия, лежать уже было невозможно. С улыбкой, поднявшись со своего ложа, он приступил к ежедневным утренним обязанностям - омовению всего тела холодной водой, молитве и мягким растягивающим упражнениям. Закончив необходимые действия, Асгарльд приготовился встретить Фагон - Солнце. Выйдя во двор монастыря, жрец обратил свое лицо на восток и застыл в ожидании. Блики наступающей зари заиграли на небе. Первыми зарозовели в лучах просыпающегося солнца, вершины исполинских гор, которые как защитным кольцом окружали твердыню Шаолет. Нежный розовый цвет постепенно набирал силу. Граница света медленно скользила вниз и приближалась к зданиям священной библиотеки. Еще миг и вот краешек солнца показался из-за гор и тёплым лучом осветил голубые глаза Асгарльда. Начинался новый день, ещё один день по совершенствованию себя, может быть, он будет следующей ступенькой на пути к вершинам духа, а возможно это будет моя последняя заря, - немного отстранено подумал Асгарльд. Взгляд жреца блуждал по горизонту, мысленно он благодарил Творца - Рамху за эту великолепную красоту, за приятный свежий горный воздух, который, казалось, можно было пить, за возможность находиться рядом с мировой сокровищницей знаний. Внезапно в утренней синеве, не более чем в километре от смотровой площадки монастыря, он увидел поперечный диск из сгущающегося воздуха. Воздушные потоки стремительно ускорялись и двигались в нём по часовой стрелке. Центр этого образования постепенно начал набухать и надуваться пока наконец, не лопнул. Из места небольшого взрыва вылетел чёрный дракон. Мощные крылья мерно взмахивали и несли могучее тело. Да, это был Гаральд, он возвращался из своего мира. Опять за знаниями, улыбаясь с лёгкой грустью, подумал жрец. Но сегодня ему придётся сделать выбор. Сегодня нам предстоит вступить в открытое противостояние c силами зла. Готов ли мой друг идти по этой дороге? Крылатый змей стремительно приближался, и вскоре его громадное тело приземлилось рядом с Асгарльдом. Утро доброе, - мелькнула мысль в голове у жреца. Дракон не разговаривал голосом, он устанавливал мысленную связь, и слова-образы сразу появлялись в разуме собеседника. Такое общение было более точным и наполненным содержанием. Оно исключало возможность любого недопонимания при разговоре.

- Здравствуй Гаральд, - ответно поздоровался жрец, - C каким вопросом ты прилетел сегодня? - Наставник Асгарльд, помоги развеять мои сомнения. Я никак не могу забыть события прошлого месяца, когда ты приказал мне атаковать толпу, взошедшую на мост и готовившуюся ограбить священную библиотеку. Разве страдания и смерть тех людей, которые пусть даже и были злодеями, не ложатся на меня тяжким грехом? Неужели я не буду расплачиваться за свой поступок в следующем рождении? Зачем же тогда мы встали на путь изучения священных Вед, и чем же мы отличаемся от простых разбойников в долинах? Наставник, пусть эти люди, ослепленные жадностью, не видят никакого греха в том, чтобы убивать монахов, но почему же мы, осознающие, что убийство есть преступление, должны вовлекаться в подобный грех? Вымолвив это, дракон закрыл свои огромные глаза и выжидательно замолчал. Увидев подавленное состояние Гарольда, жрец спокойно ответил.

- Мудрец, исходя из законов всеобщих, не должен жалеть ни живых, ни усопших. Мы были всегда - я и ты и всем людям, подобно, вовеки и впредь мы пребудем. Гарольд, ты скорбишь о том, что не достойно горя. Знай же, дух, что пронизывает всё тело, неразрушим. В огне не горит он и в море не тонет, не гибнет от стрел и от боли не стонет. Никто не может уничтожить бессмертную душу. Душа неразрушима и вечна, лишь тело, в котором она воплощается, подвержено гибели. Для души не существует ни рождения, ни смерти. Она не уничтожается, когда погибает тело. Смотри: обветшавшее платье мы сбросим, а после другое наденем и носим. Так дух, обветшавшее тело отринув, в другом воплощается, старое скинув. Тот, кто родился, обязательно умрёт, и после смерти обязательно вновь родится. Поэтому не следует предаваться скорби, исполняя свой долг. Твой долг, это долг воина, твоё предназначение - сражаться, отстаивая ведические принципы. Исполни свой долг назиданье усвоя: воитель рождён ради правого боя. Воитель в сраженье вступает считая, что это - ворота отверстые рая.

- Спасибо тебе учитель, ты снял пелену с моих глаз, и теперь я отчетливо вижу, что мой долг воина - кшатрия сражаться, - без особой уверенности ответил дракон.

- Я рад, что благоразумие вновь вернулось к тебе, настойчиво продолжал Асгарльд, но мне бы хотелось, чтобы у тебя не осталось ни тени сомнения, перед тем как я передам тебе просьбу Верховного Жреца Брета. Пойми, что твоё сомнение участвовать в битве, является своего рода беспокойством о результате деятельности, а любая привязанность, как положительная, так и отрицательная является причиной нашего рабства. Такое отношение препятствует освобождению из плена коварных чувств и изворотливого ума. Не забывай, что плоды твоих действий не принадлежат тебе, а любая работа, в том числе и работа воина или правителя, ради результатов, сковывает цепями привязанностей к материальному миру. Итак, не плодов ты желай, а деянья, а ради плодов прекрати ты старанья. К плодам не стремись, не нужна их услада, однако бездействовать тоже не надо. Несчастье и счастье - земные тревоги. Забудь; пребывай в равновесии - в йоге. Хорошо на сегодня оставим эту тему,- глядя в немного затуманенные глаза Гаральда, прекратил его мучения мудрец. Дракон, как ученик у доски, которого отпускает учитель, с облегчением выдохнул воздух.

- Вчера, верховный жрец - Брет, на время вышел из своей медитации для того, чтобы поручить мне очень необычную и опасную миссию, продолжил Асгарльд. Впервые, за долгое время силы зла настолько окрепли, что будущее народов Дарии предрешено. Громадная армия Бергерет вместе с отступниками от светлой Веры - магами скоро войдет в долину и сметёт последний островок ведической культуры. Предвидя будущее Дарийцев, Брет милостиво взял на себя обязанности хранителя монастыря, а меня попросил немедленно выступить в защиту священных свитков - харатий, находящихся в Дарийском монастыре Велес. Если отступники маги, которые лишь прикрываются армией Бергерет, завладеют этими знаниями, они смогут открыть проход на нижние планетные системы и мир захлестнет хаос. Наша обязанность противостоять этому. Мне нужна твоя помощь. Готов ли ты сражаться вместе со мной?

Немедленно, волна непоколебимой решительности ворвалась в мозг Асгарльда, от былой задумчивости дракона не осталось и следа.

- Да, учитель, я буду с тобой до конца. Безусловно, ты можешь рассчитывать на меня. Я стоек; не знаю сомненья былого; твоё о наставник, исполню я слово!

- Что ж я искренне рад. Время на сборы нет, вылетаем немедленно. Дорога не близкая и мы не имеем права опоздать. Наша цель перевал Грохотун, мы должны успеть в монастырь Велеса раньше передовых отрядов Бергерет. В путь!

ГЛАВА 9

Их было четыре отряда, четыре группы из разных родов. В каждую входило по двадцать рослых, светлоглазых воинов. Рода снежного барса, медведя, тигра и рыси, объединили свои усилия, послав своих витязей на зов Ория. Длинные русые волосы мужчин были заплетены в боевые косы. Третий день они поднимались по Дарийской долине к Пирейским горам. Кони здесь вряд ли смогли бы пройти. На таких валунах лошади давно бы сломали себе ноги. Три дня, практически без сна, лишь урывая пару часов в сутки, шли они по бездорожью. Это был самая короткая дорога к перевалу Грохотун. Им нужно было успеть прийти к цели до следующего утра. Возглавлял эти восемьдесят воинов легендарный князь Венедов - Орий. О его славе уже ходили легенды по всей Дарии, и хотя на вид ему было не более 45 лет, многие говорили, что князю уже больше ста лет и свою силу он поддерживает ворожбой.

- Короткий привал, - скомандовал Орий. - Останавливаемся на той площадке, нам необходимо восстановить силы перед решающим броском. Продравшись сквозь колючие кусты ежевики, он вышел на небольшую изумрудную поляну, поросшую голубикой и окружённую ещё высокими елями. На ней лежало несколько больших валунов.

До монастыря оставалось около десяти километров и ему было необходимо осмотреть всё вокруг, пока облака сплошной пеленой, не затянули небо. Монастырь Велеса был заложен в незапамятные времена. Он находился почти на самом перевале Грохотун, названном так за частые грозы, случавшиеся в этих местах. Тучи нередко стояли над Велесом, зацепившись за горную твердь. Не в силах пройти дальше, в отместку, они проливали на перевал свою силу и в бессильном гневе пытались разбить молниями скалы. Вечерело. Полная луна появилась на ещё голубом небе. Князь Венедов подал знак Еремию и ещё пяти голубоглазым мужчинам из его родного клана Рыси. Тот час же воины плотным кольцом окружили Ория и, повернувшись к нему спиной, заняли оборонительную позицию. Их сильные руки лежали на рукоятях мечей, готовых в любую секунду обрушиться смертоносным танцем на любого, кто посягнет на жизнь Ория. Князь поклонился до земли и, глядя на заходящее солнце начал петь заговор. Еремий правая рука Ория, обернулся и, зная заранее, что сейчас произойдет, приготовился помочь князю. Остальные члены клана Рыси по-прежнему стояли неподвижными и грозными изваяниями. Допев до конца древнюю сагу, Орий мешком повалился на землю. Со стороны казалось, что жизнь покинула его. Подхватив своего родича и бережно уложив его на душистую горную траву, Еремий принял командование на себя.

Зоркие глаза орла, различавшие с километровой высоты даже мышь, как обычно, вызвали у Ория чувство восторга, сколько раз он испытывал это перевоплощение и каждый раз никак не мог к нему привыкнуть. Орий, один из немногих Венедов мог оборачиваться любым зверем или птицей. Остальные родичи обладали знанием перевоплощения только того животного, к клану которого они принадлежали. Чувство полёта захватило чувства, необъятная свобода пьянила сознание. - Жаль, что оставаться в этом теле, так прекрасно созданным Богом, нельзя больше одного дня, в который раз с некоторым разочарованием подумал Орий. Оборачиваться можно было лишь в полнолуние, когда сила луны была наиболее могущественна. Князю безумно нравились эти редкие моменты, но он всегда помнил предостерегающие слова своего первого наставника - Чем дольше человек пребывает в чужом облике, тем сильнее опасность потери собственного "Я", распада личности. Никто не знает, сколько орлов, что сейчас царственно кружили над белоснежными горами, прежде были людьми, чья мудрость и Имя, растворились в необъятных просторах неба. Набирая кругами высоту, орёл поднимался всё выше и выше, он парил на воздушном потоке, его крылья застыли и лишь кончиками оперения, птица меняла направление своего полёта. Глаза Ория, несмотря на сгущающиеся сумерки, довольно быстро отыскали здания Велеского монастыря. Он находился почти на самом перевале Грохотун, который соединял две горные системы и являлся одновременно границей Ведического государства Дарийцев и остальным миром, которым правила династия из племени берсеров. Сверху ничего необычного, ничего, что указывало бы на опасность, он не увидел. Великий Чур не мог ошибиться, наши небесные покровители не обманываются, обеспокоено подумал князь. Он отчётливо помнил вещий сон, приснившийся ему пять дней назад. Грозный Чур предстал пред ним и передал ему легендарный меч предков. Это могло означать только одно - начало новой большой войны - Ассы. Перелетев перевал, орёл продолжил свой полёт уже над территорией, принадлежащей империи Берсеров. Впереди, недалеко от вершины перевала, Орий, наконец, нашёл то, что искал - огромную военную колонну. Неприятельская армия, растянувшись гигантской серой змеёй, ползла по направлению к Грохотуну. В середине этой армады можно было различить стенобитные машины и другие механизмы зловещего вида, назначение которых было совершенно определённым - нести разрушение и смерть. Передовые отряды армии Бергерет, были всего в нескольких десятках километрах от монастыря. Его мощные стены белым квадратом выделялись на безжизненных камнях. Ворота были гостеприимно и доверчиво открыты.

Вскоре чёрные воины ворвутся в Велеский монастырь и, захватив его, неудержимой лавиной покатятся вниз в Дарийскую долину, со сжавшимся сердцем подумал Орий. Необходимо как можно быстрее предупредить монахов. Сложив могучие крылья, Орел камнем понёсся к земле. Здания монастыря стремительно приближались. Через несколько мгновений величественная птица, расправив крылья, приземлилась во дворе.

- Смотри, кто прилетел, - с улыбкой показывая пальцем на короля птиц, сказал один из монахов, обращаясь к дважды посвященному, - хороший знак.

- Не спугни только. Видишь, как подтанцовывает. Красотища-то какая!

Акинчиц, старший из монахов, внимательно посмотрел на птицу, и чем больше он вглядывался в её неправдоподобно умные глаза, тем более не по себе ему становилось. Орёл что-то явно пытался ему сказать, казалось, в его клекоте различались слова, но понять их Акинчиц не мог. Поняв, что во дворе нет ни одного ведающего, Орий в нетерпении вспорхнул и, подлетев к дверям монастырского общежития, начал скрести дверь своими мощными когтями и бить в неё клювом. Монахи замерли в недоумении, стали переглядываться, невероятность происходящего завораживала и настораживала их одновременно. Быстро поднявшись, старший монах подбежал к двери и, открыв её, впустил Ория внутрь.

- Где ведающий, где же Ваш ведающий, возбужденно спрашивал-клекотал князь Венедов, безуспешно пытаясь расправить свои почти двухметровые крылья в тесном коридоре. Акинчиц осторожно прижавшись к стене, обошёл птицу и приблизился к дверям кельи настоятеля. В это время настоятель Сурий по обыкновению молился, и прерывать его медитацию было очень непочтительно, тем не менее, собравшись с духом, монах постучался и открыл дверь в келью, впуская орла внутрь. Ситуация явно указывала на то, что в монастырь в теле орла прилетел один из ведающих. Акинчиц надеялся, что он не зря потревожил своего брата в Боге. Сурий находился внутри кельи. Он сидел на твёрдом ложе, подогнув ноги под себя, и, глядя на деревянное мурти Брамы, истово молился. Небольшая статуэтка, не более локтя в высоту, стояла перед ним, на довольно высоком пьедестале. На шее у фигурки была одета цветочная гирлянда, источавшая удивительно приятный запах, а перед ней лежали сладкие фрукты, неизвестно как сюда попавшие. Сурий был крепким стариком, с окладистой белоснежной бородой. Его возраст было трудно определить точно, но мудрость, которая читалась на его лице, подсказывала, он был свидетелем очень давних событий. Войдя внутрь, монах почувствовал какую странность, противоестественность. Глядя на Сурия, Акинчица не покидало ощущение чего-то нереального. Что же это было? Сконцентрировавшись, старший монах заметил едва заметное перемещение тела Сурьи вверх вниз, старик, как бы парил в сантиметрах 5-10 над поверхностью кровати. Хотя нет, Ведающий определенно не касался телом своего ложа. От растерянности Акинчиц застыл в дверях, мешая пройти Орию внутрь, и лишь острый клюв птицы, больно ущипнувший его, вывел монаха из замешательства. Одного взгляда брошенного на Сурия было достаточно, чтобы вынести однозначное суждение. Ведающий, - с облегчением подумал князь Венедов, шумно врываясь в келью. Счёт шел на минуты, и медлить было нельзя. Встав позади мурти и широко раскрыв свои крылья, орёл пронзительно закричал, звонкое эхо дробилось и, отскакивая от тесных стен, проникало во все закоулки сознания. Тело Сурьи мягко опустилось на ложе, и его глаза начали фокусироваться на предметах в помещении, Некоторое время он сидел неподвижно, с небольшим недоумением глядя на неизвестно как появившегося в его келье царя птиц. Наконец, выждав, казалось, невыносимо долгую паузу, Орий начал разговор.

- Прими мои поклоны, Ведающий. Я - князь Венедов Орий потревожил тебя в твоей медитации-молитве. Прости меня, но события таковы, что иначе поступить просто нельзя. Громадное войско Берсеров движется к монастырю и, возможно уже к утру, первые воины ворвутся в обитель духа. Я и мои восемьдесят воинов, находимся в нескольких километрах от Вас и, в лучшем случае, мы сможем прийти на помощь не ранее чем через пару часов. Закройте ворота монастыря немедленно, укройте, то что можно ещё спрятать. Берите в руки оружие и сражайтесь. Мы уже близко. Продержитесь!

Клёкот птицы прекратился и к удивлению Акинчица настоятель заговорил с птицей таким же странным птичьим языком.

- Здравия и тебе Орий. Давно мы не виделись. Жаль, что обстоятельства не дают мне возможности исполнить мой долг гостеприимства. Что ж, видно это воля Господа. Спасибо тебе, что предупредил нас. Обо мне и братьях монахах не беспокойся, но возьми на себя обязанность любой ценой защитить скит. В нём находится священная реликвия всех Дарийцев - Слово о Дарии.

Орий вспомнил, что выше монастыря он видел небольшое сооружение, поразившее его своей недоступностью, лишь небольшая, практически непреодолимая тропка вела к незаметному входу в убежище аскетов. Слово о Дарии, так вот где находится легендарная харатья, молнией прошила мысль сознание князя.

- Не беспокойся Сурий, я выполню твою просьбу. Пока я жив, враги не коснутся святыни. Всё, время на исходе. Позволь мне немедленно покинуть тебя.

С этими словами орёл неуклюже повернулся и направился к двери. Уже через минуту, взмывшая в небо птица, парила на восходящем потоке, стремительно поднимавшим её вверх. Зоркий взгляд, позволил быстро найти поляну, на которой отдыхали сородичи Ория. Небольшими пятнами они выделялись на изумрудной траве, а вокруг зелёной поляны, в тени елей, ядовитыми поганками были видны чёрные косынки "бессмертных" и блеск оружия многочисленных берсеров. Чувство беспомощности молнией обожгло сознание. Издав громкий крик, напрягая все свои силы, орёл устремился к Венедам. Но сердце его замерло, голос интуиции, которая никогда не обманывал, нашёптывал: Слишком поздно.

***

Еремий услышал его, это был смертоносный звук летящих стрел. Они неслись к ним, стремительно приближаясь и изменить что-либо было уже невозможно. Стреляли из арбалетов. Стреляли прицельно, перекрестным огнём. Вся поляна была окружена врагами и теперь, заняв удобную позицию, они хладнокровно расстреливали Венедов. Предсмертные крики разорвали так обманувшую тишину и воины клана Рыси то тут, то там падали замертво. В бешенстве, зарычав от гнева и бессилия, Еремий прокричал боевой клич рыси. Нечеловеческий по высоте крик сорвал его связки, но сила его была такова, что Берсеры опешили на несколько секунд. Венедам хватило этого времени на то, чтобы, выхватив мечи броситься в бой. Главной обязанностью Еремия было защитить тело Ория, без него они были обречены на неминуемую гибель. Рухнув на землю, схватив одной рукой тело упавшего пронзенного стрелой родича, а другой Ория, Еремий пополз к валунам на середине поляны. Подняв голову, он увидел, что быстрее всех сориентировалась в обстановке двадцатка клана Снежного Барса. Громадными прыжками, преодолев расстояние, отделяющее их от скрытых в камнях противников, воины вступили врукопашную. Род медведей, оправившись от первой неожиданности, спешил следом. Особняком держался клан тигра, попав в самое сложное положение и приняв основной удар на себя, двадцатка полосатого хищника укрылась, как могла за валунами и пережидала смертельный ливень из стрел. Доползя до убежища между двух больших камней, Еремий, скрежеща зубами и закрывая собой, тело Ория, мог только бессильно наблюдать за ходом боя. Противников было, по всей вероятности, около 100-150 человек и в равной схватке Венеды не уступили бы им, но в первую минуту боя около четверти родичей были ранены или убиты и теперь соотношение сил было неравным. Орий, ну где же ты Орий, с болью в голосе хрипел Еремий, смотря, как падают пронзенные стрелами Венеды. Наконец-то тело князя дернулось, сознание вновь вернулось к нему. Открыв глаза, Орий увидел склонившееся над ним перекошенное лицо своего друга.

- Князь, выручай, выручай нас скорее, бешеные глаза Еремия вылезали из орбит. Поняв всё с полуслова, Орий пружиной вскочил и, порвав на себе нательную рубаху, обнажил свою могучую грудь. Мощные мышцы вождя Венедов грозно вздулись. Выхватив свой меч, он мягкой рысью поступью двинулся по направлению к ближайшим бойцам одетых в форму воинов Бергерет. Губы князя негромко повторяли слова кавачи - защитной мантры и кривились в улыбке, и, хотя большинство стрелков сосредоточили своё внимание на Ории, стрелы, летящие в него, пролетали мимо. Искривлённое наговором пространство оберегало Венеда. Еремий, идущий сзади, по инерции продолжал защищать спину князя, хотя знал, он был заговорен и не проиграл ещё ни одной битвы за свою долгую жизнь. На свою беду воины берсеров беспечно и тщетно пытались попасть в него из арбалетов, бесполезно тратя своё время. Расстояние между ними и Орием неумолимо сокращалось.

- Мара!! - громкий яростный клич разорвал пространство. Князь Венедов бросился в бой. Не прекращая читать кавачу, Орий крушил ряды неприятеля, как дикий зверь режет стадо баранов, так и он раскидывал нечеловеческими ударами врагов.

- Смерть, смерть - вторили князю воспрявшие духом Венеды. Клан тигра, вышедший из-под удара арбалетов, с удвоенной яростью наконец вступил в бой. Липкий, парализующий волю ужас, вселился в уже нестройные ряды нападавших берсеров. Вождь Венедов был неуязвим для их оружия, безжалостно и неутомимо он наносил удар за ударом. Орий наступал с бешенством, которого Еремий ещё не видел в своём наставнике. Не выдержав смертоносного натиска, те из берсеров, кто ещё находился на безопасном расстоянии от приближающей машины смерти, бросив своё оружие, стали спасать свои жизни позорным бегством, обрекая на смерть оказывающих отчаянное сопротивление немногочисленных разведчиков из тысячи"бессмертных". Выучка железного корпуса делала своё дело. Оставшиеся в живых наёмники поняв, что ситуация изменилась, немедленно заняли круговую оборону. Ощетинившись мечами, бойцы Германа были готовы сражаться до последнего. Несмотря на всю безвыходность ситуации в их глазах светилось твёрдое намерение не сдаваться. Но даже эти, умудрённые опытом воины, ничего не смогли сделать с взбешённым Орием. Напор его мечей легко прорвал их оборону и, ринувшийся в атаку клан Снежного барса быстро подавил последнее сопротивление наёмников. Вскоре всё было кончено и коварная засада уничтожена. Догонять убегающих не стали, нужно было беречь свои силы перед решающим броском на Грохотун.

- Подсчитать потери, всех раненых принести ко мне, - не отойдя ещё от боевого запала, громко крикнул Орий. Еремий, обеспечь воду, - быстро отдавал распоряжения князь. Тяжёлораненых было четверо, и семеро бойцов получили неопасные ранения, в основном это были раны от стрел вражеских арбалетов. Шестеро Венедов навечно успокоились и уже отправились в мир Нави.

- Вскоре они предстанут перед Марой в ожидании итога своей прожитой жизни, и, я надеюсь, Мара будет благосклонна к ним, - отстранённо, глядя на тела родичей, сказал Орий. Для витязя нет более почётной судьбы, как умереть, сражаясь за родную землю. Власть Морены - вечна, а жизнь земная скоротечна. Смерть это лишь переход из мира сего, в мир Иной; путешествие длящееся только мгновенье. Где есть бесконечное, нет прекращенья, не знает извечное уничтоженья. Тела преходящи; мертва их отдельность; Лишь вечного духа жива беспредельность, - бесстрастно подвёл итог князь и посмотрел на небо. День давно уступил свои права, ночь набирала силу, надо было торопиться. Сдерживаемые стоны раненых подстёгивали князя. Чтобы помочь им, сперва нужно было смыть с себя осквернение, которым пропитала его битва. Чистый горный ручей вырывался на свободу из глубин скалы, недалеко от места битвы. Вода, падая с трёхметровой высоты, за долгие столетия вымыла грунт и теперь в месте падения небольшого водопада была природная купальня. Хрустальная вода была так прозрачна и чиста, что, наверно, даже предкам Дарийцев, давно покинувшим этот мир, хотелось вернуться, чтобы наполниться этой горной свежестью. Холод воды обжёг сознание, дыхание перехватило. Несмотря на это, Орий медленно выдохнул воздух из лёгких и с головой погрузился в ледяную воду. Спокойствие сознания и чистота, так необходимые ему сейчас, возвращались. Три глубоких вдоха, три погружения в неисчерпаемый источник силы, восстановили в нём нарушенное сражением равновесие. Князь ощутил, что горечь потери, грусть и усталость, мгновенно оставили его. Приняв полное омовение, Орий встал над приготовленной Еремием водой и начал читать наговоры на воду. Через пять минут всё было готово. Начав с тяжелораненых, князь осторожно окропил сначала мёртвой, а затем живой водой все их раны, которые немедленно начали затягиваться. Как в морозную ночь гладь пруда покрывается тонкой корочкой льда, так и раны бойцов незаметно, но неумолимо затягивала новая кожа, а кровотечения останавливались. Мёртвая вода позволяла забыть телу все причинённые ему разрушения, а живая исцеляла силами богини Рады. Закончив лечение раненых, Орий поручил им позаботиться о мёртвых родичах. Необходимо было соорудить кроды, большие погребальные костры, а чёрных воинов Бергерет, как чандалов просто завалить камнями. После этого остающимся воинам надлежало немедленно возвращаться вниз в долину и предупредить Дарийцев о начале новой большой войны - Ассе. В любом случае чёрный дым погребальных костров быстро донесёт страшную весть, мелькнуло в голове Ория. Спокойное мирное время ушло и всем кланам и племенам, нужно было успеть подготовиться к вторжению чёрных. Оглядев оставшихся в строю Венедов, князь крикнул:

- Братья, готовы ли Вы биться с ворогами до последнего вздоха? Тьма их движется по ту сторону перевала, и скоро они переступят священную межу.

- Мара! - в едином крике согласия слились голоса голубоглазых. Все воины один за другим срывали с себя доспехи и рвали на себе нательные рубахи. Их тела, ещё мокрые от пота блестели в лучах набирающей силу луны. В последний бой было принято идти обнажённым до пояса. Во многих врагов вселялся ужас ещё до того, как они встречались взглядом с Венедами, уже мысленно расставшимися с бренными телами. Осмотрев родичей, Орий запел песнь о Дарии, все выше и выше поднималась мелодия, всё дальше и дальше защитники своей Родины отдалялись от этого мира. В мыслях все они уже умерли. Они уже не принадлежали этому миру, даже с непобедимым князем выжить никто из них не надеялся. Воины подводили итог жизни. Наконец, звуки последней песни стихли, улеглись и все эмоции в душах воинов, лишь твёрдая непоколебимая решимость читалась на их лицах.

- Веди нас князь! - разорвал тишину голос Еремия, вышедшего вперёд из строя. Мы готовы.

ГЛАВА 10

Шираз, командир сотни разведчиков оглянулся. Наверно все солдаты уже вошли в пещеру, - машинально отметил он.

- Зажечь факелы, не растягиваться! Рявкнул, поморщившись наёмник. Контузия от взрыва постепенно проходила, но непрерывный свист в ушах, порядком мешал говорить.

Темнота, так давившая на сознание, отступила, и вся длинная цепочка подчинённых стала видна. Шираз немного повеселел, вид колышущейся массы, двигающейся в глубину пещеры, успокаивал.

- Сейчас найдём этого наглеца гнома, а потом доберёмся и до Меллоу, - с удовлетворением подумал он, - на этот раз осечки точно не будет. Картис, старший из магов, уже почти оправился после того страшного взрыва, что разрушил голубой вход в пещеру, и сейчас его состояние уже не внушало опасений Ширазу. Он знал, что с магом их операция в этом мрачном и негостеприимном пристанище сумрака, будет закончена быстро и безупречно. Ещё раз, посмотрев на Картиса, проходящего мимо, командир удовлетворёно хмыкнул. Считалось, что могущество магов было безграничным. Они могли видеть в темноте, дышать под водой, им подчинялись силы природы и звери, тайные заклинания, которыми обладали старшие из них, открывали им двери сокровенных знаний. Как же так получилось, что при взрыве всемогущие маги не смогли себя защитить?- злорадствовал Шираз. Мерный топот кованых сапог дробился о невидимые своды подземного царства. Неверная тропинка замедляла движение отряда Бергерет и воины, упираясь в спины идущих впереди, неспешно продвигались к ручью.

- Странно, ни души, задумчиво произнёс Шираз. Он ожидал увидеть или хотя бы услышать хоть какие то признаки жизни, но пещера молчала, все звуки тонули в её необъятном пространстве, как в вате. На девственно чёрных стенах обиталища тьмы не было видно ничего, что указывало бы на присутствие жизни.

Какое золото, какое к чёрту подземное государство, - постепенно закипал от злости командир разведчиков. Может, оно и было здесь когда-нибудь, но точно не в этом тысячелетии. Ну есть тут пара вырожденцев ростом с муравьиную кучу, ну и что из этого? Он чувствовал себя обманутым. Зачем нужно было посылать за никчемным беглецом двести отборных солдат да ещё с тремя магами. Его сослуживцы уже наверно через пару дней пересекут границу Дарии, и первый павший город станет долгожданной добычей наёмников. А он, один из девяти командиров элитной тысячи, вынужден слоняться по этому бестолковому склепу в поисках какого-то мальчишки и несуществующего золота. В сердцах он поддал камень ногой. Ещё эта история с неудачным взрывом, убившим двух магов. Нет, конечно, ему было не жалко этих выскочек, но неудачное начало скребло на душе. Неторопливо текло время, постепенно отряд всасывался в глубины необъятной пещеры. Жалкое подобие тропы уходило всё дальше вниз и вниз, пока, наконец, пространство под ногами не выровнялось и небольшой ручей, неизвестно откуда взявшийся, преградил дорогу.

- Погасить факелы,- гаркнул Шираз - десять минут на отдых. Живо, живо шевелимся.

В наступившей темноте почему-то были видны отблески воды.

- Смотри, а цветы-то светятся, - пронеслось изумлённым бормотанием по рядам солдат, с радостью кинувшихся к ручью. Светлая цепочка растений разрезала темноту и уходила вверх по течению источника. Впереди, может в метрах пятистах, может больше, она заканчивалась далёким ярким сиянием. В этом удивительном свете была отчётливо видна маленькая фигурка человека, опирающегося на посох и, казалось, ожидающего чего-то.

- Меллоу, - торжествующе воскликнул Картис. Отлично, теперь он наш! Взять его, но не убивайте, я сам исполню приговор.

Солдаты, выхватывая оружие, нетерпеливо толкая друг друга, кинулись вверх к манящему свету. Не торопясь, сорвав на ходу цветок, в предвкушении скорой расправы, командир направился к беглецу. Казнь дезертира отлично укрепит дисциплину и мою власть, - с удовлетворением подумал он.

Меллоу внимательно наблюдал из пещеры за Ясунем. Спокойная уверенность волхва передавалась и ему, хотя, судя по дрожи, которая временами пробегала по телу юноши, сдерживать себя ему было нелегко. Бойцовский темперамент одерживал вверх. Неудачная идея, - предательски свербило у него в голове. - Ну, и зачем только он вышел из пещеры, ведь можно было переждать тихонько внутри, глядишь и всё обошлось бы. Меллоу был уверен, что он не сможет выдержать зрелища убийства невинного старца и неизбежно вступит в бой. Но Ясунь был непреклонен.

- Это моя обязанность защитить гостя, - спокойно повторил он ещё раз, перед тем как покинуть пещеру - И не вмешивайся, твоя горячность может лишь помешать. Не переживай за меня, мягкое и слабое побеждает твёрдое и мощное. В мире нет ничего мягче и слабее воды, но она может разрушить крепкое и сильное и никто не в силах победить её. Сейчас Меллоу уже покинула та уверенность, которую придали ему тогда слова Ясуня. Надежда на счастливый исход стремительно таяла.

Торопливые тени солдат приближались. В мучительном ожидании замерло время. Ближе, ещё ближе, вот уже слышно сбитое дыхание особо рьяных вояк. Звенящее напряжение напитало всё пространство вокруг заводи с удивительными жёлтыми цветами, но Ясунь, не замечая его, невозмутимо стоял, и, казалось, увлеченно любовался игрой сполохов света на воде. Еле заметная улыбка проблёскивала на его безмятежном лице. Наконец первые воины приблизились к мудрецу на расстояние достаточное для того, чтобы им стало понятно - это не Меллоу. В небольшой растерянности первые из них встали в метрах пяти от Ясуня, а сзади, напирая, подходили всё новые и новые солдаты. Вскоре они плотным кольцом скрыли волхва от взора Меллоу. Разведчики ожидали команды. Никто из них не хотел брать на себя ненужную ответственность за судьбу тщедушного старика. Внимательно осмотрев, столпившихся вокруг него воинов, Ясунь неожиданно начал говорить

- Тот, кто нападает, не достигает успеха. Кто поднялся на цыпочки, тот не может долго стоять. Кто сам себя возвышает, тот не может стать старшим среди других. Тот, кто делает слишком большие шаги, не может долго идти. Всё это называется лишним желанием и бесполезным поведением. Поэтому, человек обладающий истиной, не совершает этого. Удивлённые солдаты в недоумении стали переглядываться, они никак не ожидали услышать что-нибудь подобное. Спокойный уверенный голос старца постепенно захватывал внимание воинов, их воинственность растворялась в глубине его мудрости.

- Человечность для людей важнее, чем вода с огнём. Я видел погибавших от воды и огня, но никогда не видел, чтобы кто-нибудь погиб от человечности, - продолжил учитель. Человечность это когда люди не делают другим того, чего не желают себе. Тем временем Шираз, чувствуя что-то неладное, ускорил шаг и, выбросив цветок, направился через расступающуюся толпу к окружённому пленнику.

- Я же сказал тебе, покинь немедленно пещеру, или ты ищешь смерти глупец? - внезапно раздался знакомый голос гнома. От неожиданности Шираз споткнулся. Резко обернувшись, он попытался найти взглядом назойливого наглеца. Смельчак стоял немного в стороне от ручья на небольшом каменном выступе и, благодаря этому, сейчас разница в росте не была так заметна. Как и прежде, ни тени сомнения или страха не читалось на его лице. Гном был сосредоточен и держал в руках большую морскую раковину. - Напрасно ты не послушал меня, и теперь боюсь ты зашёл слишком далеко, - бросил вызов таинственный обитатель пещеры. Кровь бросилась в лицо Ширазу. Опять, этот карлик! Ну, на этот раз он не успеет превратиться в камень, мгновенно забывая о Меллоу, подумал командир разведчиков. Выхватив оружие, он ринулся на ненавистную фигуру. В тот же миг гном поднёс раковину к губам и подул в неё. Странно, но никакого звука Шираз не услышал, лишь странный озноб пробежал по нему, а волосы по всему телу стали подниматься дыбом. Солдаты в недоумении стали переглядываться, их лица были охвачены необъяснимым нарастающим испугом. Вдруг, откуда-то из темноты один за другим стали выходить такие же маленькие человечки, все они держали раковины и непрерывно дули в них. По-прежнему никакого звука не было слышно, но всё же что-то эти дьявольские инструменты извлекали из себя и под действием этих всё новых и новых раковин, вступающих в бой, чувство ужаса стремительно нарастало. Неуловимый шум, находящийся где-то на зыбкой границе чувствительности человеческого слуха, креп с каждой секундой. Вскоре он усилился настолько, что заполнил собой всё громадное пространство пещеры. Шираз неожиданно для себя почувствовал, как его пробил пот, а ноги стали ватными от чёрного безысходного кошмара, который ворвался в мозг и туманом застлал глаза. До таинственного обитателя пещеры оставалось не более десяти шагов, но ноги командира уже не слушались, не веря себе, он ветеран многих битв, упал на колени, и не в силах слышать разрывающую сознание тишину схватил обеими руками свои уши. Распластанный на земле, раздавленный ужасом "бессмертный", уткнулся лицом в пол. Из последних усилий, собрав остатки воли в кулак, он закричал на пределе возможностей своих связок, пытаясь вырваться из чёрной пелены стремительно захватывающей его разум. Последнее, что запомнил наёмник, это была кровь, которая вдруг хлынула у него из носа и ушей. Сознание покинуло его, и он уже не мог видеть, как его вымуштрованная и закалённая в боях сотня, в ужасе бросая оружие, сходила с ума. Одни бойцы, также как и их командир, уже неподвижно замерли на земле. Другие, истошно крича, разбегались в разные стороны, третьи просто бились головой о камни, словно пытаясь выбить из себя ненавистный звук. Десятки маленьких защитников пещеры монотонно и страшно безразлично набирали в себя воздух и дули, дули в раковины смерти. Вскоре последние крики разведчиков затихли где-то в глубине царства гномов. На берегу ручья, скрестив ноги в позе лотоса и положив кисти рук на колени, сидел Ясунь. Он молился. C каждой минутой, низкий гортанный звук мантры, который рождался где-то глубоко в его животе, нарастал и, казалось, он успокаивал и залечивал всё то разрушение, которое причинили странные существа с раковинами в руках. На этот звук из последних сил, сдирая пальцы в кровь, полз Меллоу. Доползти, только бы доползти, пульсировала в его висках одна единственная мысль. Непослушные пальцы впивались в камень и по сантиметру приближали его к спасению. Дарек, вождь гномов, изумлённо смотрел на не сдающегося Ильмерийца. Он никогда и ни от кого ещё не слышал, чтобы люди, услышав звук ужаса, могли остаться в сознании. Преодолев последние метры и коснувшись, наконец, рукой Ясуня, юноша с облегчением выдохнул воздух. Почему-то он знал, теперь он в безопасности. Последняя искра сознания покинула его, и он замер в беспамятстве.

Мантра росла и ширилась, её всепроникающий звук достиг, наконец, сознания маленьких человечков. В растерянности они опустили свои смертоносные раковины.

- Прости нас Ясунь, - наконец разорвал молчание Дарек и, повернувшись, исчез в тёмных бескрайних просторах подземелья.

ГЛАВА 11

Ведающий истину Сурий стоял во дворе монастыря и смотрел на восходящий Фагон. Багровый диск солнца медленно выползал из-за горизонта и окрашивал стены обители в нежно-розовый цвет. Утренняя свежесть приятно бодрила тело. Птицы, не замечающие орды вражеских солдат, радостно начали петь гимны светилу. Начинался новый день. И это был первый день войны, между империей и непокорённой страной Дарией. Ворота монастыря были надёжно закрыты ещё ночью и передовые отряды армии Бергерет не смогли взять сходу обитель духа. Подходившие к Грохотуну нескончаемые вереницы солдат, обозов, военных машин заполнили собой уже всё пространство под стенами монастыря, но оно не смогло вместить громадную машину разрушения собранную под знаменами Берсеров. Вновь прибывшие ставили свои походные шатры уже по другую сторону перевала, на земле Дарии. Вторжение началось и, хотя ещё не было пролито ни капли крови, не было сделано ни единого выстрела из уродливых стенобитных машин, тем не менее, рубеж, после которого переписывалась история государств, уже был перейдён.

- Братья, - обратился настоятель монастыря Сурий к семерым монахам, застывшим перед ним неподвижным строем.

- Братья мои, в вере нашей светлой, - повторил старец, оглядывая своих учеников внимательным изучающим взглядом. Пришло время трудное и лихое. Захватчики вторглись на нашу землю. Чужеземцы, что посягают на всё чужое и им не принадлежащее, решили нарушить гармонию, царящую в мире света и уничтожить потомков расы великой. Их цель поработить наш народ. С погибелью рода закон гибнет вместе, где гибнет закон, там и рода бесчестье. Там жены развратны, где род обесчещен, а там и смешение каст из-за женщин. А касты смесятся, - умрёт всё живое, разрушатся все родовые устои. Прибывая на земли наши цветущие, они будут стремиться приучить наших детей к жадности, так как она губит познание, а когда познание убито, то и стыд исчезает. С убийством стыда угнетается правда, с гибелью правды уничтожается счастье, а когда счастье убито, то и человек погибает. Берсеры догадываются, что Дарию им не сломить своей военной мощью, но они также знают, что если отнимут у потомков расы великой цель в жизни, Веру и свободу духа, то и самих людей погубят. Ученики мои, настал час испытания. Знайте, что никто извне не сможет одолеть Вас, пока вы храните чистоту сердца. Будьте же одинокой скалой, о которую бессильно разобьются вражеские волны. Все мы находимся под защитой Вышнего Бога. И если во время битвы ваш разум целиком будет сосредоточен на образе светлом, то никакое оружие не коснётся Вас. Да будут крепки ваши руки, а разум чист, - закончил старец.

В это время, где-то за стенами монастыря, скрывающих от глаз противника нескольких защитников веры, глухо забили боевые барабаны. Это Берсеры, дождавшись восхода солнца, начали штурм святой обители. Братья-монахи, возглавляемые Акинчицом, сжимая в руках знаменитые Дарийские луки, стремительно рассредоточились на стенах монастыря. Стрелы, жизненно необходимые сейчас, были заранее принесены ими из пыльной комнаты, и теперь большими кучами лежали у бойниц. Помещение арсенала редко открывалось и посещалось монахами. Они даже не знали, кто и когда сложил всё то оружие, что хранилось в нём. Картина, открывшийся Акинчицу со стен обители, выглядела угнетающе. Всё пространство вокруг монастыря Велеса было заполнено колышущейся массой солдат. Эта чужеземная река плавно огибала остров Веры и, минуя перевал, неудержимо стекала вниз в долину Дариев. Берсеры, уверенные в своей силе, оставили лишь небольшой гарнизон для взятия крепости. Основная же масса, так и не успев отдохнуть, уже сворачивала свои походные шатры и, торопясь, вливалась в безбрежное море армии Бергерет. Оставшиеся воины уже начали обстреливать монастырь из луков, вражеские стрелы то и дело лязгали, цокали, отскакивая от камней. Под защитой лучников свирепая чёрная рать ринулась на штурм. Яростный, воинственный рёв огласил перевал, и сотни озверелых берсеров устремились к крепостным стенам. Акинчиц взял первую стрелу, положил её на тетиву лука и, сконцентрировавшись на образе Тора покровителя праведной освободительной войны, прочитал особый вид боевой мантры. Это знание являлось единственным, которым успел обучил их Сурий. Монахи никогда не готовились к войне и даже не могли предположить, что когда-нибудь эта мантра пригодится им в деле. Выдохнув воздух, старший монах натянул тетиву и нацелил стрелу, напитанную смертоносной энергией, в надвигающихся Берсеров. Раздался лёгкий свист и стрела полетела к своей цели. Неожиданно в середине полёта она завибрировала и невероятным образом разделилась на пять одинаковых стрел, каждая из них теперь несла смерть для Берсеров, уже приставляющих штурмовые лестницы к стенам крепости. Пять вражеских тел, как подкошенные, упали на камни перевала. Монах знал, что стрела несущая боевую мантру, всегда достигает цели, сердца жертвы, и смерть неминуемо соберёт свою жатву. Ещё свист и следующая пятёрка чёрных молча уткнулась головами в холодный гранит. Это братья, стоящие на стене, вступили в бой. Один за другим замертво падали Берсеры. Смертоносный ливень накрывал ряды нападающих, их не спасали ни щиты, ни кованые кольчуги. Стрелы как масло прошивали любую защиту и останавливались лишь только пронзив сердце очередного Берсера. Толпа осаждающих дрогнула, откатилась врассыпную и снова хлынула вперёд, опять рассыпалась и опять набежала, возвращаясь упорно, как приливная волна. Неутомимо, держа в голове лишь образ Бога, монахи брали стрелу за стрелой и, вложив в них знание, несущее смерть, отпускали на встречу c телами солдат армии Бергерет.

- Прекратить атаку! Назад, все назад! - донеслось до стен монастыря. Ритм барабанов резко поменялся, гулкие удары эхом отражающиеся от неприступных стен Велеса, отзывали имперцев назад. Первый штурм обители Велеса бесславно заканчивался. Смятые внезапным яростным отпором, оставив после себя груды мёртвых тел, чёрные воины трусливо спасали свои жизни. Встретить такое ожесточённое сопротивление они ни как не ожидали и, услышав команду к отступлению, с облегчением покидали боевые позиции. Вражеские воины наконец отступили. После небольшого перерыва, неприятель решил сменить тактику. С крепостной стены Акинчицу хорошо было видно, как берсеры уже разворачивали свои стенобитные машины в боевой порядок. Взять с наскока монастырь не удалось, и поэтому чужеземцы решили сравнять с землёй обитель Велеса. Небольшая кучка магов, вне зоны досягаемости стрел защитников перевала, суетилась возле больших и угрожающих машин. До их боевых порядков было около километра.

- Скорее всего, это катапульты, - хмуро подметил старший монах. Они представляли из себя довольно громоздкие сооружения из металла, угрожающе отблёскивающие на солнце. Защитник крепости недоумевал - Как же три - четыре человека смогут положить громадные валуны, которыми судя по всему должны стрелять машины смерти, на высокую платформу, от земли до неё было не менее двух метров высоты.

- Какая странная конструкция, и каким же образом они затащат на такую высоту камни, весящие по две, три тонны? - с разгорающимся любопытством подумал Акинчиц. Маги, в накинутых на головы тёмных капюшонах, выстроились кольцом возле валуна и замерли неподвижно. Довольно долго ничего не происходило, и монах устав смотреть на странный ритуал, оглянулся. В самом дальнем углу двора, утыканным стрелами берсеров, поджав ноги под себя, сидел Сурий. Перед ним горел жертвенный огонь, и лежали все предметы необходимые для совершения ягьи - жертвоприношения. Настоятель уже начал ягью и сейчас не принадлежал этому миру, чтобы не случилось с ним, он не мог ни прерваться, не исказить ни единого звука в произношении мантр. Любая ошибка, любая неточность в последовательности действии, приводила к разрыву контакта с миром Прави и цель жертвоприношения не достигалась. В очередной раз взметнулось пламя костра, когда Сурий влил в него новую порцию топлёного масла, губы Ведающего не останавливаясь ни на секунду, продолжали сплетать сложнейший речитатив молитвы. Сосредоточенность старца завораживала. Внезапно Акинчиц почувствовал лёгкий укол в сердце, неожиданно для себя он осознал, что всё то долгое время, пока он находился в монастыре, он завидовал Сурию, завидовал его отрешённости, его умению самозабвенно молиться. Внутренняя отстранённость от мирских дел настоятеля, порой наводила на мысли, что он живёт в другой реальности, лишь телом находясь в стенах обители. Где-то в глубине души Акинчиц понял, что пропасть между божественной мудростью старца и его уровнем духовного развития непреодолима, по крайней мере, в этом его земном воплощении. По-видимому, Сурий жизнь за жизнью накапливал всё то благочестие, которое в своей простоте было таким великим и недосягаемым. Понимая, что в ближайшем будущем или, скорее всего никогда, он не сможет провести ягью так, как это делает Ведающий, он всеми силами пожелал прогнать непонятно откуда взявшуюся зависть, закрыл глаза и, скрипнув зубами, повернулся к нападающим лицом. Невероятно большая каменная глыба уже покоилась на платформе первой катапульты, группа магов окружила второй громадный камень и также как и в первый раз, неподвижно стояла вокруг него.

- Что же они сделают? - подумал монах, стараясь забыть покалывающую занозу в сердце. Вдруг валун еле заметно стронулся с места и стал подниматься вверх, противоестественно покачиваясь в воздухе. Покинув землю, камень продолжил подниматься до тех пор, пока не замер над коричневыми капюшонами. Немедленно к валуну подбежали несколько солдат и, накинув на него верёвки, стали плавно, как по воде, буксировать будущее орудие разрушения, на платформу второй катапульты. Вскоре валун оказался над ней. Застыв на некоторое время в воздухе, камень вновь обрёл вес и рухнул в недра стенобитной машины. Катапульта жалостливо скрипнула, она еле выдерживала тяжесть каменной глыбы. Второй смертоносный механизм был готов к выстрелу. Методично раз за разом новые громадные камни взмывали в воздух и перемещались на стартовые позиции машин разрушения. Маги не допустили ни одной ошибки и вскоре все орудия смерти были готовы к устрашающему залпу. Тягостно потекло время в ожидании начала новой атаки берсеров, но вопреки ожиданиям Акинчица она так и не началась. Что-то случилось в армии противника, какое-то событие внесло сумятицу в её ряды, посмотрев в сторону Дарии, монах увидел стремительный клин, рассекавший армию захватчиков надвое и уверено приближающийся к крепости. Он состоял из диких животных. Первыми, как таран шли медведи, они расчищали себе дорогу, разбрасывая могучими лапами чёрных. Тигры и снежные барсы метались смертельными молниями в рядах берсеров и пресекали всякую попытку поднять арбалет или выхватить меч. Беспощадные зубы хищников смыкались на шеях жертв и, порвав очередную сонную артерию, неутомимо выискивали новую цель. Замыкали колонну рыси, они подавляли последние попытки сопротивления перепуганных солдат. Острыми когтями большие кошки раздирали лица тех воинов, кто ещё надеялся на силу своего оружия и численное превосходство. Звери были неутомимы, и расстояние от дерзкого отряда до ворот монастыря неумолимо сокращалось.

- Орий идёт, Венеды прорываются к нам - радостно воскликнул Акинчиц - Все вниз! надо успеть открыть ворота. Я подам сигнал, когда это можно будет сделать. Монахи торопливо сбежали вниз со стен крепости и, нетерпеливо толпясь у ворот, стали ожидать сигнала. Громадный белый медведь, возглавлявший клин зверей, вырвался наконец на открытое пространство перед монастырём. Сопротивление берсеров было сломлено, они были ошеломлены и, отступив к катапультам, перестали мешать продвижению зверей. Снежные барсы и тигры разогнавшись на пустом пространстве перед крепостью, лёгко преодолели крепостные стены в несколько прыжков. Несколько мгновений и хищники мягко, по-кошачьи приземлись во дворе. Плавность и грациозность движений больших кошек приковала взгляд Акинчица и он на время выпустил из поля зрения неторопливых медведей и следующих за ними рысей. Окровавленные морды тигров, перепачканная кровью шерсть барсов на святом дворе, невольно покоробила старшего из братьев, и он украдкой взглянул на Сурия, но тот не замечая ничего, продолжал таинственное жертвоприношение. Могучий удар медвежьей лапы по закрытым воротам напомнил монаху об его обязанностях - Открывайте, открывайте скорее, - чувствуя неловкость, прокричал братьям Акинчиц. Шестеро монахов с трудом подняли тяжеленный дубовый засов и навалились на ворота. Их мощные петли скрипнули, и они медленно начали открываться. Вход в обитель был открыт и рыси немедленно прошмыгнули в открытое пространство, за ними степенно проследовали медведи. Последний из них, громадный хозяин лесов Дарии, поднялся на две лапы и громко заревел. Мощный звериный рык перекрыл шум армии Бергерет и приковал внимание всех берсеров. Могучий белый медведь, не менее чем три метра в высоту, по-человечьи стоял и казалось, вызывал на бой всё громадное войско Бергерет. В его умных глазах не было ни тени сомнения или страха. Выждав небольшую паузу, Орий повернулся, и последним зашёл в монастырь Велеса, ворота за ним немедленно закрылись.

ГЛАВА 12

Меллоу очнулся, сколько он пробыл в бессознательном состоянии, он не знал. Во рту пересохло, и голова раскалывалась от боли. Всё тело было выжато, как лимон и трясущиеся руки с трудом оторвали тело от земли. Ильмериец попробовал вспомнить последние события, после которых его сознание отключилось, но не смог. Последние воспоминания обрывались на томительном ожидании схватки Ясуня с солдатами поискового отряда, которые плотным кольцом окружили старца. Почему сейчас он лежал на берегу ручья и, что случилось с его пальцами, стертыми в кровь он не помнил. Ясунь исчез, не было и воинов Бергерет. Странная тишина висела в воздухе негостеприимной пещеры. Вытоптанные цветы бессильно перестали светить, и лишь некоторые из них тщетно пытались разогнать плотный сумрак. - Неужели опять один? - с нарастающим смятением подумал юноша. Соглашаться с такими мыслями было невыносимо - Лучше уж было бы погибнуть в схватке с Берсерами, чем остаться навечно здесь. С усилием, доползя до ручья, он с жадностью напился и вымыл окровавленные пальцы. Живительная влага сделала своё дело и через некоторое время решимость, а вместе с ней и уверенность в своих силах вернулись. Одеревеневшие мышцы постепенно начали слушаться Меллоу. - Сколько же я пробыл в беспамятстве - свербила мысль - День, два? И что же здесь всё-таки произошло? Впрочем, какая теперь разница, выбираться придётся в любом случае, - подбадривал себя Ильмериец, судорожно напрягая память. Отрывочные картины разгрома поискового отряда, искрами вспыхивали в сознании, восстанавливая события. - Ужас, да и только, - невольно он выдохнул воздух. Перекошенные, залитые кровью лица агонизирующих наёмников стояли перед глазами. Здорово, что я вообще остался жив. С кряхтением Меллоу поднялся и потихоньку, разминая затёкшие мышцы, двинулся от заводи с поникшими цветами. - Солдаты пришли снизу, значит они нашли способ взломать камень-дверь в пещеры. Попробую вернуться назад, может вход ещё открыт, - подбадривал себя он, спускаясь вниз по течению ручья. С места побоища нестерпимо тянуло уйти. Неуловимый запах смерти стоял в воздухе. Вдруг он вспомнил, что не проверил укрытие аскета. - Может Ясунь просто спит, а я уже глупо похоронил его? - с просыпающейся надеждой подумал юноша. Повернувшись назад, он побрёл к пещерке старика. Чем ближе к ней он подходил, тем всё больше не по себе ему становилось. Последние несколько метров он буквально уговаривал себя сделать. Не страх, а предощущение страха, как в детстве, на миг оцепенило его и по спине побежали мурашки. Потеряв практически все испускающие свет цветы, пещера стала очень мрачной, и вход в убежище Ясуня был, еле отличим, от тёмных почти чёрных стен. - Эй? - негромко окликнул Ильмериец, больше для того чтобы избавиться от неприятного состояния. Голос уткнулся и пропал, словно в вате. Пересилив себя, Меллоу зашёл в пещеру старца. Неожиданно он спотыкнулся обо что-то и упал, в нос ударил крайне неприятный, тошнотворный запах. Густое зловоние перехватило дыхание. Время остановилось, и секунды превратились в вечность. Волосы встали дыбом. C парализующим волю ужасом и отвращением, юноша вдруг осознал, что лежит на груде покойников давно уже остывших, и закоченевших в немыслимых позах. Это были солдаты Бергерет, все они нашли своё последнее пристанище здесь. Их были десятки, гора трупов занимала всё пространство пещерки. Руки юноши медленно проваливались в спутанный клубок мёртвых частей тел, и казалось, что мертвецы неотвратимо засасывали его в себя, как беспощадная болотная трясина. Крик, попытавшийся вырваться из лёгких Ильмерийца, заблудился в лабиринтах страха и вышел наружу бессильным хрипением, в глазах всё поплыло. Не выдержав ещё одного испытания, сознание Меллоу провалилось в чёрное беспамятство.

Ласковое пламя костра приятно согревало и отгоняло мрак. - Наверно это был сон, страшное наваждение, привидится же такое - решил с облегчением, очнувшийся ото сна юноша. Ночной кошмар ни как не хотел выходить из головы, и он просто смотрел на играющее пламя. Знакомый голос Ясуня приятно убаюкивал - он с кем-то вёл беседу. Его собеседника не было видно, но пошевелится, чтобы отыскать глазами ещё одно живое существо Меллоу не хотелось. Он закрыл глаза и c наслаждением прислушался к такому родному голосу. Судя по всему, старец пытался что-то объяснить своему собеседнику и делал это очень мягко и добро.

- В древние времена в народе воспитывали сознание общего блага. Люди были безыскусственны и правдивы, не затевали ожесточённых тяжб, но имущества было достаточно. Не истощали тела, а успешно вершили свой труд. Следовали тому, что давали им небо и земля, и объединялись с ними в гармоничное единство. Они были грозны, но никого не убивали, казни существовали, но их не применяли, законов было мало и ими не докучали. Дух не метался в груди, ум не устремлялся ко всем четырём сторонам света, а душа была полна добрых и честных помыслов. Тогда сладкие дожди выпадали вовремя, пять злаков густо взрастали. Весна порождала, лето растило, осень приносила урожай, зима прятала. Год заканчивался возблагодарением за труды. В те времена законы были снисходительными, а наказания мягкими, тюрьмы пустовали, а вся Великая империя жила одним обычаем. Никто не таил злобных помыслов, и не жаждал чужого добра, -

Выждав небольшую паузу, Ясунь продолжил - Правление же следующих поколений было не таково. Высшие стремились к добыче и не знали меры, низшие стали жадны и недобры. Народ обеднел и озлобился, истощал силы в трудах, но безуспешно. Мудрствование и ложь повсюду пустили ростки. Разбойники и воры поднялись во множестве. Управляющее империей сословие и люди находящиеся у них в подчинении, возненавидели друг друга. Правители истощили добродетель, преумножили наказания и думают, что это и есть управление, а это всё равно, что приманивать птицу с арбалетом в руках. От таких действий смута только возрастает. Вот почему чем больше выдумывают всяких уловок высшие, тем более лживы становятся низшие, чем деятельнее высшие, тем ленивее низшие, чем требовательнее становятся правители, тем больше тяжб среди народа. Наказаний и штрафов недостаточно, что бы изменить нравы; казни и убийства не могут пресечь зла. Причина страданий людей и разрушении империй не в этом, она глубже.

- Ты хочешь сказать что солдаты, которые пришли к нам с оружием в руках были ни в чём не виноваты? И мы убили невинных? - с возмущением возразил знакомый Меллоу голос. По твоему я должен был подчиниться приказу этих жалких людей? Я не совсем понимаю твоих пространных речей.

- Нет, конечно их помыслы были нечисты, а созревшая карма приведшая их сюда должна была исполниться. Другими словами удел этих несчастных был предрешён.

- Значит, они получили по заслугам и справедливость восторжествовала. Я глубоко рад тому, что выполнил свой долг и поставил на место самоуверенных посланцев императрицы.

- Безусловно, люди преступающие закон несут наказание в любом случае, но тому, кто исполняет приговор закона кармы и становится нарушителем в свою очередь, не позавидуешь. Он так же, как и его жертва, превращается в нарушителя гармонии мира и в будущем его ждёт неминуемая расплата за совершённый поступок. Палач неизбежно станет жертвой. Это вопрос лишь времени и стечении подходящих обстоятельств.

- Но я лишь выполнял свои обязанности и защищал наше царство.

- Да ты имеешь полномочия и это твоя прямая обязанность, более того для воина нет более высокой чести и доблести, чем с оружием в руках отстаивать неприкосновенность Родины. И если от битвы откажешься правой, ты грешный, расстанешься с честью и славой. Ты будешь позором покрыт, а бесчестье, для воина горше, чем гибель в безвестье. Но нельзя при выполнении долга смешивать личные чувства с твоими обязанностями. Воин должен бесстрастно исполнять свой долг и только в этом случае, он будет не подвластен карме. Возможно, твои намерения были не совсем чисты и может быть ты поддался захлестнувшим тебя эмоциям? Боюсь, теперь твоя будущая судьба будет омрачена последствием этого поступка.

Меллоу в оцепенении слушал, получается, что никакого дурного сна не было и мертвецы лежавшие грудой в гроте старца это реальность. Приподнявшись на локоть, юноша посмотрел на таинственного защитника пещеры, разговаривающего с Ясунем, это был Дарек вождь гномов, знакомая каменная фигурка. - Постарайся понять, - доброжелательно продолжал хранитель мудрости, - Ты не Дарек, который временно воплотился в этом обличье. Ты - вечная душа, лишь на краткий миг попавшая в темницу этого тела. В настоящее время твой разум скован и введён в майю этим материальным миром. Сейчас, ты не видишь более, ни вечности, ни совершенства. Но со временем, все живые существа начинают прозревать, и видеть в кажущемся хаосе и несправедливости мирозданья, строгий порядок всеобщего закона воздаянья - кармы. Чем больше душа отрешается от иллюзии внешнего мира, тем глубже она постигает внутреннюю, истинную суть его устройства, тем полнее встаёт перед ней ясная картина высших миров. Услышав, шорох за своей спиной Ясунь обернулся и посмотрел на проснувшегося Меллоу.

- Ну вот и наш юный друг очнулся, как ты себя чувствуешь? - сердечно спросил старец. - Спасибо всё хорошо - с некоторой запинкой ответил Меллоу. Желая развеять сомнения, перемешанные с ночным кошмаром, он непроизвольно спросил у Ясуня - А где все те воины, которые находились здесь? Что здесь произошло?

- Они все убиты - резко, даже немножко грубовато и неожиданно для Меллоу, ответил Дарек, вождь гномов. Я и мои поданные, выполнили нашу обязанность и защитили Родину. Мы одержали славную победу. Ясунь еле заметно и немного опечалено в несогласии со словами Дарека, покачал головой.

- Прославлять себя победой - это значит радоваться убийству людей. Тот, кто радуется убийству людей, не может завоевать сочувствие в стране. Благополучие создаётся уважением, а несчастье происходит от насилия. Если убивают многих людей, то об этом нужно горько плакать. Победу следует встречать похоронной процессией.

- Мои люди только что убрали последние тела, непобедимых солдат Бергерет, а Ясунь своей ворожбой навсегда закрыл непроницаемым камнем, вход в их вечную усыпальницу. Хорошо, что в последний момент мы увидели тебя внутри грота, и ты не остался там навсегда, - игнорируя наставления Ясуня, продолжил Дарек. Похоже, что воинственный пыл продолжал ещё тлеть в его сердце и не давал словам мудреца проникнуть в разум.

- Прости, что не сразу оказали тебе помощь, - старец прекратил попытки достучаться до чёрствого сердца гнома, - мне нужно было запечатать вход в пещеру, варварски разрушенный магами. Теперь, я использовал более могущественные силы и навряд ли чародеи смогут ещё раз нарушить покой подземного царства. Твоё состояние не внушало мне опасений, ты просто крепко спал после перенесённого стресса.

- А как же вы справились со всеми воинами и почему при этом я не погиб?

- К сожаленью, Дарек применил сейчас незнакомое людям оружие - звуки ужаса. Обработанные специальным образом особые морские раковины, издают неслышный обычным слухом, но тем не менее существующий звук. Под влиянием частоты этой мелодии смерти, люди впадают в необычное состояние и любой ценой, если не умирают сразу, стремятся убить себя. Ты не умер лишь потому, что ты не человек, как и Дарек - вы не являетесь коренными жителями этой планеты. Я могу контролировать воздушные потоки в моём теле, и оружие этого типа на меня не действует.

- Значит, любой человек умеющий это делать, может выжить?

- Да, это так.

Постепенно в сознание Меллоу просочилось понимание того, что сказал Ясунь - Он запечатал вход в пещеру, и та слабая надежда, что ещё теплилась в нём, неуловимо растаяла.

ГЛАВА 13

Картис восстанавливался как всегда очень быстро. Раны, полученные им при взрыве защитного камня, уже почти затянулись и не доставляли никакого неудобства. Атаку гномов, которая сначала застала его врасплох, он смог блокировать погрузившись в один из известных ему трансов и, похоже что только он смог противостоять этому необычному оружию. По крайней мере, выживших солдат из карательного отряда, Картис не смог отыскать. Чувство униженности переполняло мага, как же так могло произойти, что он оказался в столь жалком положении. Двое его братьев по ордену, погибли при совершено глупых обстоятельствах - рядовое заклинание призыва молний обернулось неожиданным взрывом. А все воины Бергерет вообще убили сами себя, как безумная толпа сумасшедших. Как же эти никчемные гномы смогли застать его врасплох?, - снова и снова корил себя чародей. Наверно он полностью был поглощён первой неудачей и целиком положился на Шираза. Ум Картиса метался, желая найти себе оправдание. Чувство уязвлённой гордости целиком поглотило его разум. - Ничего, ничего у меня ещё будет время показать этим жалким уродцам, что такое настоящая магия, - тщетно успокаивал себя Талир, попранное самолюбие вовсю грызло изнутри и жаждало отмщения. Погрузившись в раздумье, Картис расчётливо перебирал варианты мести и вскоре кривая усмешка непроизвольно промелькнула на его лице. - Последним буду смеяться я, - надменно сказал личный телохранитель Бергерет маг Картис, пристально наблюдая из своего убежища за Меллоу и его друзьями. Коварный план постепенно сформировался в его голове и, усмехнувшись ещё раз, Картис приступил к его осуществлению. Он немного опасался седого старика сидящего рядом с Меллоу, так как тот был подозрительно похож на мага. - Хватит мне неожиданностей на сегодня, - прошипел Картис, подготавливаясь к магическому действию. - Теперь сюрпризы будут с моей стороны. Замерев на время, он сосредоточено погрузился в медитацию, и начал шептать заклятье. Небольшой камень, лежавший под его ногами плавно взмыл в воздух и остановился на уровне глаз Талира. Лёгким ударом Картис отправил камень в полёт. Булыжник медленно удалялся под самый свод пещеры, он парил в направлении сидящего у костра Ясуня, беззаботно разговаривающего с Дареком. - Хорошо,- удовлетворённо потер ладони маг,- Очень хорошо, времени у меня много, да и спешить теперь уже некуда - пробормотал он, выбирая камень побольше. Через несколько минут новый камень, уже размером с голову человека, не спеша удалялся за своим собратом в тёмную мглу, царившую в вышине пещеры. Раз за разом, каменные глыбы всё большого и большого размера, поднимались в воздух и отправлялись в странное путешествие наверх. Вскоре, небольшое облако из камней и валунов, незаметно сформировалось высоко над головами вождя гномов Дарека, юноши и волхва Ясуня. - Представление начинается, - вполголоса прошипел Картис, приступая к чтению мантры, снимающей заклятье с парящих камней. Произнеся последние слова заклинания, он хлопнул в ладоши, и смертоносный дождь немедленно устремился к земле. Он видел, как, почувствовав что-то неладное, гном успел поднять голову и посмотреть наверх, но это было последнее, что он смог сделать. Каменные глыбы обрушились на трёх врагов Картиса и они, даже не успев вскрикнуть, исчезли погребённые валунами. Грохот камней громким эхом наполнил пространство подземного склепа и костёр, который весело рассеивал чёрную мглу пещеры, мгновенно погас. Некоторое время маг вслушивался в тишину пещеры, все звуки исчезли. Остатки эха, заблудившиеся в дальних закоулках царства гномов, давно затихли и в наступившем безмолвии, было лишь слышно биение его сердца. Снедаемый любопытством, он сотворил в своей руке летающие огоньки и разослал их вперёд. Мертвенный синий свет разогнал темноту. Никаких шевелений у погасшего костра указывающих бы на признаки жизни, не было. Не в силах отказать себе в удовольствии, Картис пошёл вперёд, желая продлить своё наслаждение. Он жаждал увидеть плоды своей работы - мёртвые разможённые тела своих врагов. Приблизившись к груде валунов, засыпавших гнома и его друзей, он снова прочёл заклинание левитации, и камни немедленно взмыли в воздух. Разможённое тело гнома предстало его взору. - Ну вот и всё мой маленький друг, игра закончилась. Но победителем в ней оказался я, к твоей большой досаде, - цинично с неприятной усмешкой, произнёс Картис. Чувство гордости от превосходно задуманного и выполненного плана распирало мага. Желая удостовериться в исполнении приказа императрицы, он попытался найти взглядом и труп Меллоу. Раз за разом он проверял небольшой пятачок, но ничего кроме тела погибшего вождя гномов Дарека, не было. Меллоу и его собеседник старик, странно напоминающий мага, бесследно исчезли.

ГЛАВА 14

Императрица Бергерет стояла над необычной картой и изучала находку разведчиков. На невероятно ровной для гор поляне, не далеко от перевала Грохотун, её воины нашли трёхмерную каменную карту- плиту. Вернее карта состояла из множества таких плит, подогнанных друг к другу с поразительной точностью. Всего таких тщательно обработанных камней было не менее двухсот, и вся поляна представляла собой точный, с мельчайшими подробностями план близлежайшей местности. Солдаты только что очистили поверхность некоторых плит от травы и небольших карликовых берёз, тщетно пытавшихся их разрушить своими корнями и теперь, вся карта была доступна к изучению. Долгие столетья не причинили этому артефакту никакого ущерба и таинственные знаки, покрывавшие поверхность каменных плит без труда читались. Но смысл написанного не смог понять даже маг, которого Бергерет предусмотрительно взяла с собой. Судя по всему, карта была очень древняя. Поверхность её верхней лицевой части казалась на ощупь гладкой словно фарфор, и невероятно прочной, как алмаз. Озадаченная женщина, не веря своим глазам, смотрела на удивительную миниатюрную копию окружающих её гор, долин, рек и озёр. Больше всего её поражало неземное качество находки - Кто же мог сотворить такое? - задумчиво не обращаясь ни к кому, произнесла Императрица, - Какие же цивилизации жили до нас? Или это может это посланцы с дальних миров оставили след о себе? Мысль о том, что её империя, возможно, не является венцом развития человечества, непроизвольно покоробила Бергерет. Она никогда не сомневалась в том, что прошлые поколения были менее развиты технически. Поверить в то, что пришельцы с других планет оставили это удивительное творение, было ей намного легче. Повелительница, - неожиданно прервал её раздумье тысячник Герман, - Простите, что отвлекаю Вас, но наша армия встретила невероятно ожесточённое сопротивление со стороны горстки монахов, защищающих монастырь. Похоже, они используют магию. А около часа назад дикие звери - снежные барсы, медведи, тигры словно взбесившись, буквально выгрызли себе проход к монастырю, сквозь наши колонны, и скрылись в нём. Что нам делать? Остановить марш на Дарию, чтобы подавить их сопротивление или действовать по ранее утверждённому плану? Бергерет на миг задумалась. - Звери, пришли в монастырь? - переспросила она удивлёно, изящно приподняв бровь. Императрица вспомнила, что раньше она слышала небылицы о зверях, преданно служащих Дарийцам, но поверить в это она ни как не могла.

- Да именно так, я знаю, звучит это не правдоподобно, но я видел это собственными глазами.

- Чушь какая-то, что ж сравняйте с землей этот монастырь-зверинец со всеми его питомцами, - здравый смысл возобладал в ней, подавив слабые ростки сомнений. - Я надеюсь стенобитные машины у нас в полном порядке? Марш на Дарию не останавливать ни в коем случае, продолжайте движение. С лёгким раздражением Бергерет махнула рукой - Можешь идти.

Дымные тяжёлые тучи, запачкавшие горную синеву, приковали взгляд Бергерет к небу. Густой чёрный дым поднимался ввысь со стороны Дарии, - Что это, пожар? Только этого мне ещё не хватало, хотя для лесного пожара дыма маловато, - размышляла Императрица - В любом случае продолжаем наступление, - без колебаний повторила она сама себе, - Дария должна быть уничтожена.

Катапульты были заряжены гигантскими каменными глыбами и нетерпеливо ждали возможности померяться силами с древними стенами монастыря. Маги на безопасном расстоянии от крепости Велеса завершали таинственно-зловещие приготовления. Всё было готово к возмездию за утреннее поражение. Не хватало лишь приказа её Величества. Тысячник Герман бесстрастно подошёл к магам. - Ульф, - обратился он к предводителю роты чародеев - Императрица приказала сравнять с землёй эту занозу на нашем пути, но при этом движение всей колоны армии не должно приостанавливаться ни на минуту.- Хорошо, ответил верховный маг империи Бергерет Ульф, - это именно то, что мы и намереваемся сделать. Все мои люди займутся этим недоразумением, и до тех пор, пока мы не уничтожим этих мерзавцев, мы не успокоимся. Поверь, это наше страстное желание, - Ульф загадочно улыбнулся и, повернувшись спиной к Герману, крикнул солдатам боевых машин.- Залп!

Катапульты жалостливо скрипнули, преодолевая чудовищную тяжесть снарядов-валунов и, громадные камни один за другим взмыли в воздух. Первая попытка стенобитных машин разрушить стены монастыря не удалась. Большинство камней не достигли своей цели, некоторые из них просто не долетели, иные, сбившись с курса, приземлились на другой стороне перевала и лишь пара каменных глыб, чуть задев верхушку стен крепости, упали на её дворе. Мастера боевых машин засуетились, меняя что-то в недрах машин разрушения. Маги тем временем разбились на группы и неторопливо отыскивали и поднимали в воздух новые валуны. Подготовка ко второму залпу заняла гораздо меньше времени и вскоре все двадцать катапульт были заряжены. - Залп, - снова скомандовал Ульф. На этот раз громадные валуны почти синхронно, вздымая пыль, врезались в стены монастыря. Многотонные камни смогли разрушить в нескольких местах древние стены и радостные крики солдат Бергерет слились в единый гул. Ухмылка заиграла на лице верховного мага - Вот видишь Герман, как всё просто, несколько минут и крепости уже почти нет, а ведь мы ещё и не начинали, - надменно произнёс Ульф. Следующий залп катапульт почти до основания разбил стены обители Велеса, мастера боевых машин хорошо знали своё дело. Пристрелка закончилась, наступил черёд уничтожения.

- Мне нужны добровольцы, - Орий мерно вышагивал перед строем Венедов, - нам нужно любой ценой разрушить катапульты. Наибольшая большая опасность, состоит в том, если один из следующих ударов разрушит скит. Там хранится реликвия наших предков Слово о Дарии и наша обязанность спасти её. Но мы не можем позволить себе атаковать всеми силами, часть нас должна остаться в скиту, чтобы исключить любые попытки захвата священной книги. Мне нужны добровольцы, - ещё раз повторил князь,- Вы знаете, что запрещено дважды перевоплощаться в одно новолуние, и те, кто сделают это, нарушив закон, могут никогда не вернуться в человеческий облик. - Берегись! - надрывно раздался, чей то крик, - громадные камни, с грохотом сокрушая полуразрушенные стены крепости, перевали через них. Валуны катились по двору монастыря, разрушая всё на своем пути. Один из них врезался в здание монастыря, и обитель монахов содрогнулась от удара многотонной глыбы, по стенам здания пошли трещины, а стёкла вылетели из окон. Крыша обители с грохотом провалилась внутрь здания, вздымая клубы дыма. С трудом уворачиваясь от громадных камней, защитники крепости бросились врассыпную, спасая свои жизни, и лишь Сурий с железным хладнокровием, не обращал внимания на смертельную опасность. Он неутомимо продолжал читать молитвы над священным огнём, и камни наверно понимая важность его священнодействия, почтительно останавливались перед ним. - Времени нет, - громко крикнул Орий, - Нам не может долго везти, ещё два три залпа и нас просто расплющит здесь. Еремий! возьми четырёх монахов и поднимайся со всеми воинами в скит. Тропинка узка и вы без труда сдержите натиск берсеров. Мне нужно десять смельчаков из клана тигра и три монаха, мы должны успеть вывести из строя катапульты до следующего залпа. Венеды быстро разделились и большая часть отряда, вместе с монахами двинулась наверх в скит, оставшаяся же группа столпилась вокруг Ория. Князь начал читать заговор.

Ульф с приподнятым настроением смотрел на результат последнего залпа, стены монастыря планомерно разрушались. Всё шло по плану, он легко вошёл в доверие к Императрице, пообещав ей поддержку своего ордена, в её честолюбивом походе на Дарию. И теперь используя мощь королевской армии, он практически без усилий добрался до священной реликвии Дарийцев. Орден магов Талиров, был самой могущественной организацией в империи. Он существовал по своим законам и, на деле, являлся независимой от других органов власти системой. По сути это было государство в государстве, со своим судом, небольшой, но очень боеспособной армией, и политическим крылом. Религиозная организация магов, помогала осуществлять тотальный контроль над обществом, в империи Бергерет. В обязанности Талиров входило формирование всего того, чем были наполнены головы, поданных её Величества. Каждый четверг, все жители городов империи, послушно шли на молитву и вдохновлённые небольшими чудесами, которые показывали им маги, безропотно и привычно возвращались к своим занятиям. Большинство их них имели нелёгкую судьбу, и еженедельные молитвы-представления помогали им скрасить однообразные будни. Проблему магам доставляли слухи о загадочной стране Дарийцев, где по словам немногих побывавших там, устроено всё было иначе. Жизнерадостные, светлые рассказы вселяли надежды в сердца людей, о том, что жизнь может быть другой, не такой беспросветной. Ульф ясно, как никто другой понимал, что основой мироустройства Дарийцев, являлась их Вера, родовые устои, крепко опиравшиеся на священные трактаты. Основные положения и знания древней Веры были запечатлены в многотомном артефакте Слове о Дарии. Верховный маг преследовал две цели. Одним из его желаний являлось заполучить в руки реальные древние знания, которые Дарийцы безусловно имели. Эта мудрость, уходящая в глубину тысячелетий, давала им возможность приоткрывать завесу над секретами жизни и смерти. Их долголетие и безупречное здоровье были вожделенной мечтой, стареющего мага. Второй его целью было, захватив священное писание, изменить или подправить его слова так, чтобы полностью очернить Дарийцев и Богов которым они поклонялись. И вот теперь, загадочная книга, в которой черпали свои силы Дарийцы, находилась уже так близко. Ещё немного усилий и можно будет взять её в руки. Оставалось лишь немного подождать, пока надёжные стальные машины Бергерет не подавят сопротивление Дарийских монахов и тогда он, наконец-то овладеет могущественными знаниями. До монастыря было около километра и стрелы защитников крепости не могли долететь до позиций роты боевых машин. Верховный маг и его подчинённые, находились в безопасности. Тем не менее, Герман подстраховался и оставил в помощь Талирам ещё сотню арбалетчиков из своей тысячи, в дополнение к подразделению штурмовых машин. Остальные наёмники, уже скрывшись за перевалом, продолжали марш на Дарию.

- Продолжаем атаковать, ещё пять залпов, и после этого идём на штурм монастыря, - отдал команду верховный маг, с удовлетворением осматривая полуразрушенную обитель Велеса. Внезапно его взгляд застыл на кованых воротах крепости. Каким-то образом они уцелели при последней атаке стенобитных машин и сейчас медленно открывались. По-видимому, часть защитников пыталась выскользнуть из осады и, хотела спасти свои жизни. - Прекрасно, - подумал Ульф, - не нужно тратить лишние силы, пусть эти трусы бегут, всё равно они обречены. В горах, где все дороги наводнены армией её Величества их дни будут сочтены. Но к его изумлению, беглецы понеслись прямо на боевые порядки Берсеров и не думая скрываться. Невероятно быстро горстка монахов приближалась к Ульфу, и теперь он смог, наконец рассмотреть её. Это были не монахи. Группа из десяти разъярённых тигров, почти не касаясь земли, летела навстречу Берсерам. На четырёх из них сидели лучники, чудом державшиеся на спинах хищников, остальные животные плотным кольцом окружали их. Расстояние стремительно сокращалось и, достигнув дистанции достаточной для выстрела, монахи пустили в ход своё оружие. Их целью были солдаты и маги, заряжающие катапульты, а главной задачей было остановить сокрушительные залпы. Тотчас же стрелы монахов устремились к опешившим от неожиданного нападения солдатам Бергерет. Один за другим, коротко вскрикивая, чёрные воины падали на землю, убитые поразительно меткими выстрелами. Не теряя ни секунды, лучники выхватывали стрелу за стрелой и отправляли их в полёт. - Проклятье,- выругался Ульф,- они расстреляют нас как куропаток, нужно покончить с ними немедленно. Герман, придумай же что-нибудь! - Арбалетчики к бою, - быстро отреагировал командир, его громкая команда немедленно была исполнена. Наёмники стремительно заняли боевую позицию, в четыре ряда по двадцать пять человек в каждом, и молниеносно зарядили свои арбалеты. Военная подготовка подчинённых Германа была безупречной.

- Огонь, - скомандовал тысячник. Первая шеренга выполнила залп по приближающимся тиграм и мгновенно присела, вторая шеренга повторила действия первой, затем третья и наконец четвёртая линия солдат завершила первую атаку. Сотня стальных стрел прошило пространство, и пара зверей кувыркнувшись через голову, бессильно распласталась на земле. - Заряжай, - хладнокровно крикнул наёмник. Тигры сокращали расстояние с невероятной скоростью, теперь они сменили курс и неслись прямо на арбалетчиков. Засвистели первые стрелы монахов, и первая шеренга стрелков приняла удар на себя. С предсмертными хрипами, обречённые солдаты Бергерет падали на колени, бессильно схватившись за стрелы, разорвавшие их сердца. Лучники из монастыря Велеса стреляли невероятно точно, и защита не спасала наёмников. Стрелы пронзали её, не замечая. - Быстрее, заряжай! Сотня огонь! Второй залп был не таким сплочённым, страх уже проник в сознание солдат, тем не менее, арбалетные болты попали в цель, шкуры ещё нескольких тигров окрасились кровью. - Заряжай, - стальной голос Германа казалось не замечал, что времени на следующий выстрел уже не хватает. Ещё мгновение и страшные хищники обрушились всей своей массой на первые ряды арбалетчиков. Большие кошки, как молнии с невероятной скоростью рвали солдат. - В рукопашную! - перекрывая шум боя, крикнул не поддающий никаким эмоциям, Герман. Выхватив свой боевой шест, остро заточенный с обоих концов, он двинулся на лучников монастыря. Четверо монахов соскочив с тигров в последний момент, стояли метрах в пятидесяти от схватки и расстреливали в упор воинов Германа. Железный шест уже набрал вращение в руках тысячника и образовал непроницаемую сферу. Один из монахов, заметив приближающегося двухметрового гиганта, переключил всё своё внимание на него. Натянув тетиву лука, служитель монастыря сосредоточено прочитал боевую мантру и выстрелил в приближающегося тысячника. Стрела под действием заклинания разделилась в полёте на пять стрел и все они полетели точно в одну мишень - в сердце Германа. Невозмутимый тысячник, продолжал надвигаться, и еле видимая усмешка появилась на его лице. Все стрелы, отскочив от непреодолимой сферы, не достигли цели, переломанные железным шестом, они валялись на земле. Не ускоряя шага, наёмник неумолимо приближался к лучникам монастыря, грозно вращая своё оружие. Он непоколебимо был уверен в своих силах. Следующий выстрел монаха, также не достиг цели, беспомощное оружие опять не смогло пробиться через стальную сферу, образуемую шестом. Тем временем, атака тигров захлёбывалась, не смотря на то, что солдаты Германа гибли десятками, они сумели перестроить свои боевые порядки и организовать грамотное сопротивление. Боевая выучка и суровый армейский опыт наёмников делали своё дело. Всё чаще и чаще мечи солдат наносили раны хищникам, всё слабее и медленнее были их ответные выпады. Венеды медленно истекали кровью. Слишком большим было численное превосходство и, хотя клыки тигров всё также беспощадно рвали шеи арбалетчиков, силы были не равны. Медленно, но верно, бойцы Германа, закалённые многими годами сражений, брали вверх в этой кровавой сваре. Неприятельский круг неуклонно смыкался над слабеющими, но не сдающимися тиграми. Железо оказалось сильнее клыков. Ход битвы был уже предрешён.

ГЛАВА 15

Орий не выдержал. Его план рассыпался на глазах. Теперь стало ясно, что это было глупо и самонадеянно. Он недооценил "бесмертных", по-видимому, это была лучшая часть войска чужеземцев. Нужно было самому сойтись на мечах с бойцами Бергерет. Зачем только он согласился на предложение монахов и понадеялся на силу заговорённых стрел. Наёмники оказывали ожесточённое сопротивление, не в пример чёрным воинам Бергерет, и плавно приходили в себя после неожиданного нападения. Воинская доблесть и честь, для них были явно не пустыми словами. Да, бойцы Германа несли страшные потери но, не смотря на это, несгибаемо сражались и постепенно побеждали. Князь видел, что тигры уже измучены и смотреть на то, как истекали кровью его сородичи, не было больше никаких сил. Отбросив в сторону, ставший теперь не нужным лук, и выхватив свой меч, Орий яростно бросился врукопашную. Его приводил в бешенство вид ран своих собратьев. Он был в бешенстве от мысли, что все его друзья и товарищи если ещё не погибли, то вскоре будут мертвы. Защитная мантра кавача была уже произнесена им, и теперь он был неуязвим для оружия неприятеля. С ходу, врубившись в ряды солдат, он отчаянно пробивался к слабеющим с каждой минутой родичам. Его меч окрасился кровью неприятеля и неустанно вздымался над головой. Наёмники молча гибли, но не отступали, они до последнего сражались с неукротимым князем. Умирая, они изумлённо смотрели в след Орию, даже стрелы арбалетов, выпущенные в упор в его спину, не причиняли ему никакого вреда, казалось, что он был облачён в невидимую броню. Бой превратился в кровавую бойню, князь ослеплённый яростью, беспощадно уничтожал всю сотню наёмников. Прорубившись через последних солдат, он достиг, наконец, центра битвы. Несколько Венедов, обращенных в тигров, уже затихли и перестали сопротивляться. Жизнь покидала их. Другие из последних сил, лишь слабо защищались. Могучие тела хищников были изрублены и сплошь залиты кровью. Не помня себя от бешенства, Орий выпустил весь свой гнев на оставшихся солдат и вскоре все бойцы Германа полегли в схватке с непобедимым князем. Роты арбалетчиков больше не было. Скрипнув зубами от бессилия, он медленно опустился на колени. Поглаживая по головам умирающих тигров, Орий молча смотрел, как угасают последние искры жизни, в глазах бойцов клана тигра. Спасти их он уже не мог.

***

С арбалетчиками было покончено, князь Орий громил наёмников. И хотя они ещё оказывали сопротивление, монахам больше не нужно было ему помогать, он мог сам постоять за себя. Теперь трое оставшихся защитников монастыря, могли целиком сосредоточиться на приближающемся гиганте. Они, всё с нарастающей скоростью, выпускали в него стрелу за стрелой, но все попытки пробить оборону вращающейся сферы наёмника, терпели неудачу. Загадочный командир арбалетчиков, владел каким-то знанием, позволяющем ему легко отклонять смертоносные выстрелы. Времени не оставалось, Герман подошёл уже слишком близко и на его застывшем лице, отчётливо проявилась маска бесстрастия. Когда до лучников оставалось не более пяти шагов, он неожиданным броском метнул в них своё оружие: тяжёлый металлический шест с острыми клинками на концах. Вращающийся с невероятной скоростью стальной шар, сокрушительно врезался в монахов, не успевших ни как отреагировать на чудовищный по силе бросок. Венеды упали, сражённые смертоносным оружием. Подойдя к убитым, Герман спокойно подобрал своё оружие и посмотрел на их лица. По-видимому, смерть для них наступила мгновенно. - Достойные были соперники, - подумал про себя тысячник, вспоминая, как без тени страха, до последнего мгновения, монахи тщетно пытались попасть в него из луков - И оружие у них было подобающее, старые Дарийские луки, давненько я не видел такого, - отметил он. Обернувшись, Герман кинул взгляд на позиции арбалетчиков и замер в недоумении. Роты почти уже не существовало, последние её остатки, крошил громадный широкоплечий монах. Его бойцы мужественно, но безуспешно пытались противостоять разрушающему мечу Дарийца. Перехватив стальной шест в другую руку, Герман решительно двинулся к загадочному противнику. Ни тени сомнения, или неуверенности, не было на лице тысячника. Он был готов к схватке с любым врагом, и его шестипалые руки привычно и стремительно начали раскручивать смертоносный шест, опять запевший басовитым гудением.

Услышав необычный звук у себя за спиной, Орий обернулся. Последний, из разгромленный им роты воин, решительно приближался к нему. В его руках вращалась необычное оружие, которое и издавало этот звук. Соперник был высокого роста и крепкого телосложения. Как и у других наёмников, у него были белокурые волосы и голубые глаза, внешность характерная для Дарийцев, но не для воинов берсеров. Какое-то благородство, читалось на его лице, и Орий невольно проникся уважением к светловолосому гиганту. Спокойно поднявшись, князь, глядя прямо в глаза наёмнику, ждал его приближения. Два равных по силе соперника, сразу оценив возможности друг друга, не торопили начало схватки и пытались просчитать ход поединка. Герман начал первый. Не дойдя нескольких метров до Ория, он применил свою излюбленную тактику: доведя вращение шеста до максимального, он метнул его в князя Венедов. Орий мгновенно среагировал, легко уклонившись от смертельного броска и в свою очередь бросился в атаку. Замешкавшийся на секунду тысячник, быстро пришёл в себя от удивления и, подхватив с земли чей-то меч, приготовился к отражению удара. Но тут случилось непредвиденное: оружие мастеров боя не успело скреститься, земля, задрожав и растрескавшись, начала уходить вниз. Поверхность поля боя, прочная гранитная плита, лопнула словно лёд, под ударом невидимого камня. Громадный провал, возник вдруг у них под ногами. Тщетно пытаясь, ухватиться хоть за что-нибудь, Орий потеряв равновесие, падал в разверзшуюся пропасть. Вслед за ним исчезал и Герман, открывшаяся на секунды земная твердь поглотила свои жертвы, сомкнувшись над их головами монотонной массой скал. Всё замерло. Лишь только пыль, клубившаяся над местом сражения, указывала на то, что землетрясение действительно было. Два непобедимых бойца навсегда исчезли в обители Мары.

***

Притаившийся Ульф, смог наконец-то выдохнуть воздух с облегчением. События развивались столь стремительно, что он, спасая свою жизнь от разъярённого князя Венедов, был вынужден притвориться мёртвым. Не теряя времени на раздумье, верховный маг применил одно из самых своих могущественных заклинаний, чтоб навечно похоронить неуязвимого бойца из отряда монахов. Овладеть магией земли удавалось лишь немногим избранным, и он личный телохранитель Бергерет, в полной мере обладал этими знаниями. - Герман всё равно был обречён, - подумал Ульф, немного сожалея о невозмутимом командире наёмников,- Всё оружие было бессильно против проклятого Дарийца и всё равно, через несколько мгновений тысячник погиб бы, а я лишь немного ускорил это событие. Оглядев поле боя, заваленное грудой тел, маг брезгливо поморщился и побрёл к катапультам. Там постепенно начали собираться оставшиеся в живых войны Бергерет, те которые благоразумно не вступили в бой и, спрятавшись, спасли свои жизни. Члены магического ордена Талиров практически не пострадали. Чародеи успели вовремя применить защитные мантры и лишь несколько замешкавшихся из их числа, нашли свою смерть на перевале Грохотун. Потери роты боевых машин оказались более удручающими, около половины бойцов полегло под стрелами монахов. Тем временем Ульф, взял себя в руки и привычно надменная маска, была вновь натянута на его холёное лицо. Яростная вылазка Дарийцев, которая так напугала его, уже канула в прошлое. Теперь его жизни снова ничего не угрожало, а монастырь, по-видимому, лишился большинства своих защитников. - Что столпились, теперь сами заряжайте орудия, - нервно сказал Ульф, - Штурм крепости никто не отменял. Делайте ещё пять залпов, и идём на штурм. Оправившись от потрясения, чародеи один за другим приступали работе. Первые валуны взмыли над землей и неторопливо были помещены в недра катапульт. Осиротевший монастырь, напряженно ждал последнего удара, который должен был поставить точку в его многовековой истории.

- Смотрите, что это! - внезапно раздались панические возгласы в рядах Талиров. Маги, подняв свои головы к небу оторопели от увиденного. Их взгляды застыли на стремительно приближающемся драконе. Теряя высоту, повелитель неба бесшумно пикировал прямо на позиции армии Бергерет. Расстояние стремительно сокращалось и через несколько секунд, всепожирающее пламя с рёвом вырвалось из пасти Гаральда, уничтожая катапульты и сжигая людей. Храм Шаолет, впервые за всю свою историю нарушил нейтралитет и вступил в войну.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

ГЛАВА1

- Где мы? - взволновано, спросил Меллоу. Ясунь не отвечал. Его взгляд был направлен на исполинский мост, протянувшийся между двумя горными вершинами. Величественность этого моста поражала сознание, его создавали явно не в эту эпоху, люди обладающие совершенно другими пластами знаний. Принадлежность этого чуда инженерной мысли, к другой цивилизации была очевидна. Возможности древних строителей ошеломляли, видимо они могли творить любые формы из материи. Его протяженность составляла не менее двадцати километров. Безупречно прямой, как стрела уходил он другой вершине и, хотя циклопические опоры моста уходили вниз на сотни метров, и терялись в глубине ущелья, это не умаляло элегантность творения. Разум отказывался верить в увиденное, тем не менее, мост связывавший Шаолет с внешним миром существовал, он был реальностью. Истёртые камни выдавали преклонный возраст этого чуда архитектуры, но, не смотря на почтенные годы, мост был по-прежнему прочен и надёжен, как две горные вершины между которыми он протянулся. Годы бессильно пролетали мимо него, не в силах состарить его дух. Ясунь наверно вспоминал что-то очень давно забытое, что-то родное, его глаза были погружены в глубину лет и он не слышал Меллоу. Не дождавшись ответа, юноша осмотрелся вокруг. Они находились на середине исполинской горы, впереди гостеприимно распахнув двери, расположились небольшие строения маленького горного монастыря. Хотя, может он был больше, чем казался на первый взгляд. Здания вплотную примыкали к горной твердыне и возможно, лабиринты сумрачных комнат и коридоров, уводили в самый её центр. Монастырь располагался в середине колоссальной горной системы, снежные пики которой, уходили вдаль до самого горизонта. Необъятная панорама мира, открывающаяся взору с этой высоты, вводила в состояние беспричинной эйфории, и Меллоу забыв обо всём на свете, просто любовался необыкновенной картиной. Где-то там внизу в невидимых отсюда долинах, кипела жизнь со всеми её, горестями и радостями. Бурный поток страстей, каждое утро вводил людей в состояние напряженности и озлобленности от тягот повседневной жизни. А здесь, бесконечные горные вершины жили своей жизнью, своим странным, загадочным миром. Они были живые и Ильмериец чувствовал это, громадные исполины не замечали ни этой цивилизации, суетившейся у них под ногами, ни предыдущей давно канувшей в лету. Тысячи поколений сменяли друг друга, а они как стражи, охраняли покой неизвестной людям страны. Горы, с высоты своих прожитых лет, предавались размышлениям мудрецов, им с лихвой хватало времени на то, чтобы в белом безмолвии, задуматься о смысле бытия. Меллоу, почувствовав всю никчемность и мелочность своей прошлой жизни, невольно сжался. Он вдруг осознал, что вся его жизнь, это лишь краткий, неуловимый миг в истории этой планеты. Юноша явственно ощутил, что всё на земле неразрывно связано друг с другом и живые существа, это не только люди или животные, как он думал раньше. Деревья, горы, реки и океаны, все они наделены сознанием, и только человек, ослеплённый своей гордостью, не в состоянии почувствовать это. Даже небо в своей кристальной синеве дышало мудростью. Фагон, лучи которого здесь не были так беспощадно горячи, как в долинах; звезды, выходящие ночью на небосвод, тоже являлись живыми. У каждого светила был свой характер, своя судьба, своё предназначение. Каким же предназначением судьба наградила его, беглеца армии Бергерет? Зачем он пришёл в этот мир? Что ему надлежит исполнить? Старые, уже подзабытые мысли, разъедающие сознание, неожиданно нахлынули на Меллоу. Незаметно для самого себя, юноша погрузился в глубокое раздумье, переключив всё своё внимание с внешнего на внутренний мир. Ослепляющая красота гор больше не проникала в его сознание, он блуждал в лабиринте идей, в путанице жизненных установок. Что правильно, а что ложно? Что имеет базовую, нетленную ценность, а что преходяще в этой жизни? Чья жизнь более достойна для подражания - человека достигшего славы и почёта или судьба бедного труженика, не имеющего денег, но честно добывающего свой хлеб. Кто из них более счастлив и имеет мир в душе? Кто собирает истинные богатства? В смерти все равны и никому ещё не удавалось взять с собой в царство Мары, хоть что-нибудь из накопленного здесь, на земле. Вопрос за вопросом, требуя своих ответов, вспыхивали в голове. Внезапно, он вспомнил давнюю историю, рассказанную ему в детстве мамой.

В одном могущественном государстве правил царь. И вот однажды, на свой день рождения, он созвал всех знатных и известных людей страны, чтоб отпраздновать его с особым размахом. Пир удался на славу, гости были очень польщены дорогими подарками и изысканными угощениями. Никого царь не оставил без внимания и поданные, наперебой высказывали своё почтение монарху. Всем понравилось пышное торжество. Довольный государь сидел на своём троне, радуясь жизни. Внезапно царь увидел плачущего отшельника монаха, который пользовался непререкаемым авторитетом в его царстве. Очень удивленный государь подошёл к старцу и почтительно спросил его - Что случилось? Кто обидел тебя святой человек? Монах ответил - О царь, прямо сейчас я отчётливо увидел, что совсем скоро, не позднее чем через неделю, ты умрёшь. Улыбка сползла с лица царя, так как старец был провидцем и все его предсказания сбывались. Тем не менее, он был мужественным человеком и, взяв себя в руки, правитель спросил - Скажи мне старец, а какова будет моя судьба в царстве Мары, всё ли там будет у меня хорошо? - Да, - ответил монах, - Всё у тебя будет хорошо, ты будешь иметь такой же роскошный дворец, как и здесь, и твои любимые жены будут окружать тебя, ты не будешь иметь нужды ни в деньгах, ни в еде. Изысканные яства, всегда будут на твоём столе. Не много повеселев, государь спросил ещё раз - Ну а будет ли там хоть что-нибудь неприятного, такого к чему бы я мог подготовиться ещё здесь, на земле. Да, там будет одна маленькая пустяковина. В твою роскошную спальню, каждую ночь, будет залетать один комар, и пить твою кровь. В сетке на одном из окон, будет маленькая дырка, в неё то он и будет проникать. Но на беду, в том дворце не окажется ни одной иголки, и заштопать эту дырку будет невозможно. Укусы этого комара будут настолько болезненными, что ты не сможешь спать спокойно ни одной ночи. Обеспокоенный царь задумался

- Скажи мне мудрец, есть ли хоть какое-нибудь средство, чтобы предотвратить это? Переставший плакать монах спокойно ответил - Да конечно, тебе нужно всего лишь взять с собой иголку из этого мира и залатать дырку. Удивлённый правитель озадаченно спросил - Так как же я сделаю это?

- Вот и я говорю тебе об этом - Если ты не можешь даже иголку взять с собой, из этого мира, в царство Мары, то почему же ты сидишь такой гордый на своём троне?

- Меллоу, пора идти, нас ждут - вывел юношу из воспоминаний, настойчивый голос Ясуня. Волхв пристально смотрел на него и, судя по всему, уже не в первый раз пытался привлечь внимание Ильмерийца. - Где мы находимся? - проворно сориентировался немного смутившийся юноша. - Что это за место и как мы здесь оказались?

- Мы находимся с тобой в самом сердце Пирейских гор, в месте, где очень редко появляются люди. Разве что, по этому мосту отдельные смельчаки изредка добираются досюда. А называется это место монастырь Шаолет или храм Шаолет, как говорят у Вас в долинах. Это уникальная сокровищница знаний, крупнейшая библиотека священных книг и артефактов разных народов и цивилизаций.

- В последние годы народ повадился приходить сюда довольно часто и всё с недобрыми намерениями. Ясунь с Меллоу обернулись. В разговор вступил его старый знакомый Брет. Старец незаметно для них вышел из глубин монастыря, словно почувствовав их появление. Это был тот самый жрец Шаолет, что в одночасье изменил всю судьбу бывшего солдата Бергерет. - Я не знаю точно, какие у них намерения, но, судя по оружию в их руках, они явно приходят сюда не за знаниями, - продолжил Брет. Увидев настоятеля монастыря Шаолет, Ясунь торопливо подошёл к нему и молча заключил его в объятья. Это была встреча двух старых друзей, двух единомышленников по выбранному жизненному пути. Единая философия и знания, которыми обладали старцы, делали их удивительно похожими друг на друга. Особенно выделялись их глаза. В их глубине светилась мудрость веков и в то же время они обладали непосредственной детской наивностью.

- Брет, как приятно снова тебя видеть по прошествии стольких лет! - Ты совсем не меняешься, скажи, ты договорился со временем, и оно обходит тебя стороной? - пошутил Ясунь.

- Да я прячусь от него здесь, и оно забыло про меня. Сколько же лет мы не встречались?

- Давно, давно это было, может лет двадцать прошло или больше? Старый я стал совсем, наверно, не помню уж ничего, - улыбаясь в белоснежную бороду, ответил Ясунь.

- Ну, ладно шутки в сторону. Что же привело тебя сюда? Как я понимаю, должно было произойти что-то неординарное, чтобы ты покинул свою пещеру отшельника и появился здесь.

- Да, события пошли немного не так, как я предполагал вначале. Непредвиденные обстоятельства заставили меня изменить нашу первичную договоренность и, мне не удалось долгое время наставлять этого юношу. Боюсь, он ещё очень мало, что постиг из духовной науки. Ты оказался прав, когда попросил присмотреть за ним, ему действительно грозила опасность. К своему несчастью, воины армии Бергерет вторглись в пещеры гномов. Они искали Меллоу и хотели расправиться с ним. Всё бы кончилось мирно, безусловно, я смог бы убедить их покинуть подземелье, но судьба распорядилась иначе. Дарек, вождь гномов не сумел обуздать свой гнев и убил всех солдат. По-видимому, в их числе было несколько магов, которые смогли защитить себя и они напали на нас немного позднее. Мне пришлось мгновенно переместиться, чтобы выйти из-под удара, обрушившихся на нас каменных глыб. А так как, я часто думал о тебе в последние дни, я непроизвольно выбрал конечную точку путешествия, храм Шаолет, успев захватить с собой только Меллоу. Надеюсь, что Дарек смог защитить себя и мы ещё увидимся с ним, - по лицу Ясуня пробежала тень.

- Так, так, значит империя не побоялась нарушить договор и всё-таки послала войска в царство гномов? Боюсь, что все эти события, звенья одной цепи. Проходимцы, которые каждую неделю испытывают нас прочность. Военная авантюра, развязанная Императрицей против Дарийцев. И вот теперь, нарушение договора с гномами. Чего же она добивается?

- Я думаю что, поставив под свой контроль ведическое государство Расенов и царство гномов, она устранит последние очаги независимости в мире, и тем самым сможет получить всю полноту власти.

- Опять власть, в который раз очередной монарх, тщетно пытается построить самую великую империю, - покачав головой, сказал Брет. - Ладно друзья, проходите в храм знания, я думаю наш юный друг имеет массу вопросов, на которые он хочет получить ответы. За чашкой чая из замечательных горных трав, я попробую удовлетворить всё любопытство нашего гостя.

***

С нескрываемым любопытством, Меллоу шагнул вслед за старцами, в сумрачную глубину древнего монастыря. Маленькое помещение с приземистым потолком, в котором он очутился, было чисто убрано. В дальнем его конце виднелась небольшая, сколоченная из толстенных досок, дверь. Именно к ней и направился Брет, пересекая ничем не примечательную комнату. Правда приглядевшись, Ильмериец заметил ещё две таких же двери, которые искусно были сделаны и неотличимо сливались со стенами. По-видимому, они находились в одном из вспомогательных помещений Шаолет. Внезапно жрец остановился, как будто что-то вспомнив.

- Может быть, ты хочешь взглянуть на библиотеку, прежде чем мы сядем беседовать? - с хитрецой в глазах обратился он к юноше. Меллоу непроизвольно кивнул. Я так и думал, - с удовлетворением произнёс Брет. Подойдя к самой дальней от входа стене, которая наверно уже являлась частью самой горы он замер на некоторое время. В этом месте в комнату вдавался большой, выше человеческого роста, валун. Вероятно, он был настолько тяжёл и громаден, что древние строителя монастыря просто обошли его стороной, оставив гранитную глыбу в неизменном положении. На высоте около полутора метров в валун было вделано массивное железное кольцо. Взявшись за него старец замер, и терпеливо чего-то ожидал. Он стоял спиной к Меллоу и поэтому, юноша не мог видеть, какие действия производил верховный жрец. Неожиданно, раздался скрежет, и громадный камень стронулся с места. Брет своей рукой тянул за кольцо, намертво прикреплённое к валуну, и тот послушно следовал за усилием его руки. Каменная глыба парила в воздухе, постепенно открывая тёмный провал пространства. - Прошу друзья, пригласил их жрец кивком головы, когда валун наконец освободил вход в библиотеку. Я последую за Вами последним, мне необходимо будет закрыть доступ в хранилище. Сухой, тёплый воздух к удивлению Меллоу укутал его, когда он вошёл вслед за Ясунем в сумрак пещеры. Небольшой скрежет сзади и надвинувшаяся темнота говорили о том, что Брет закрыл вход. Жрец подхватил откуда-то обыкновенную масляную лампу и зажёг её, а также другие светильники, которые висели на стенах, чтобы осветить эту сумрачную, но в тоже время полную слов, скрывающую великие знания пещеру. Знания, которые таились здесь в глубокой тишине под высокими, каменными сводами. Удивительная картина открылась взору Меллоу. Книги, многие тысячи книг в матерчатых, бумажных и деревянных переплётах; непереплетённые манускрипты в резных и украшенных драгоценными камнями прекрасных шкатулках. Свитки, скрученные в трубку, в футлярах или просто перевязанные тесьмой. Ветхие папирусы, берестяные грамоты и странные каменные таблички, испещрённые таинственными иероглифами, наполняли собой безграничное хранилище. Мудрость неподвластная времени, окружала юношу повсюду - на полу, в сундуках, сложенная в стопки, стоящая на простых потемневших от старости деревянных полках. Рукописные артефакты разных эпох и давно забытых народов, неслышно говорили с юношей. Поражённый, он стоял в огромной пещере со сводчатым потолком, ни в силах вымолвить, ни слова. Любой человек, даже потратив на чтение всю свою жизнь, смог бы прочитать лишь только незначительную часть тех книг, что хранились здесь. Бесконечные ряды стеллажей терялись вдалеке. Меллоу физически ощущал громадную силу, заточённую в древних манускриптах, незримо пронизывающую всё пространство древней библиотеки.

ГЛАВА 2

Он держался из последних сил, неверные пальцы уже дрожали от напряжения и грозили в любую секунду выйти из повиновения. Удивительно, но здесь под землёй он мог ещё что-то видеть. Откуда брался этот слабый свет, было абсолютно непонятно, да и думать об этом уже не хотелось. Больше всего на свете Герман ненавидел предательство, он не чувствовал боли в разбитом плече, его не трогало то, что кровь всё никак не могла свернуться и обильно текла по его телу, капая в бездонную пропасть. К ранам он привык, вся жизнь тысячника была постоянной изматывающей борьбой. Его изматывала боль в сердце. Глаза Ульфа, с которыми он встретился в последнюю секунду боя с Орием, выжигали его сознание. В них читался приговор, он по сути ещё не вступил в схватку, он использовал лишь маленькую толику из своего арсенала возможностей, а верховный маг, уже принял своё подлое решение. Его предали. Страх за исход поединка, заставил мага совершить непростительную ошибку. Теперь он нажил себе непримиримого врага, тысячник никогда не прощал измены. Он мог смириться со всем, но только не с предательством. Пусть ему оставалось жить последние минуты, но до тех пор, пока он дышал и его сознание не померкло, Ульф и его орден Талиров будут для него первостепенной целью для возмездия. Изменник должен умереть, Герман сам ввёл это правило в своём желёзном корпусе "бессмертных", наводившим ужас на противников. Тысячник не боялся смерти, он отчётливо осознавал, что ему не удержаться над пропастью, но тем не менее с присущим ему хладнокровием, он не сдавался Маре. Поединок со смертью он медленно проигрывал, мышцы уже тряслись в последних усилиях, тщетно пытаясь спасти ситуацию. Ногти, ломаясь в кровь, бессильно пытались остановить неотвратимое сползание в пропасть. Герман перестал чувствовать руки, - Наверно это конец, - спокойно подумал он,- Теперь осталось немного. Ещё немножко жизни, ровно столько, сколько времени будет падать моё тело до дна пропасти.

- Кто твой отец? - хрипло раздался чей-то голос в тишине, - Назови своё настоящее имя, перед тем, как ты умрешь. Я хочу знать имя бойца, кто смог один убить троих монахов Велеса. Герман на секунду заколебался, тайна которую он хранил всю жизнь, теперь не имела смысла. Своё родовое имя, он держал в секрете от всех, даже от друзей.

- Меня зовут Идан, так нарёк меня мой отец Ормуд. - ответил тысячник, и в ту же секунду сорвался вниз. Падение захватило дух, с несгибаемым самообладанием, он ждал конца этого смертельного полёта. Орий, пристально вглядывавшийся в исчезающего тысячника, победно издал, странный высокий клич. - Да, наверно он прав, он выиграл в этой схватке, - равнодушно подумал Герман. Неуловимые летучие мыши, чёрными тенями проносились перед ним. Чем глубже он падал, тем больше становилась необъятная стая обитателей пропасти. - Сколько же их здесь, тысячи? - мелькнуло в голове у обречённого наёмника. Внезапно, словно по команде, вся громадная стая набросилась на него, и сотни, маленьких цепких коготков, вцепились в тысячника. Летучие мыши облепили всё его тело так, что на нём не осталось ни одного свободного места. Свист в ушах прекратился, чёрным бестиям удалось сделать невероятное - прервать падение в бездну. Маленькие крылья, слившись в едином усилии, поднимали его наверх. Медленно, но неотвратимо, Герман возвращался к уступу, с которого сорвался. Достигнув края пропасти, летучие мыши бережно положили раненого тысячника на землю и неуловимо растаяли внизу. Над ним стоял Орий и внимательно, словно в первый раз, разглядывал, недавнего врага. Князю Венедов был ведом язык животных и птиц, и это он, решил прервать падение Германа, приказав летучим мышам, доставить его обратно к своим ногам.

- Так ты говоришь твоё имя Идан, а имя твоего отца Ормуд? Знаешь ли ты, что это означает? Мы с тобой родичи. Видимо ты один из последних, кто остался в живых в загадочном клане Ильмерейцев. Я знал твоего отца, и мой долг теперь не позволяет убить тебя просто так, без веских причин. Скажи, как получилось, что ты поднял руку с мечом на Дарийцев? Ведь мы же побратимы c Ильмерийским родом. Может ты принял Веру Талиров и осознано участвовал в этом походе? Отвечай!

- Я воин, и моё призвание сражаться. Императрица щедро оплачивала мою работу, поэтому я продавал своё мастерство ей. Но Вера моя никогда не менялась с рождения, я верю в Вышних Богов. Довольно разговоров, если ты можешь, убей меня, нет - оставь в покое.

- Говорю тебе, я не поднимаю оружие против родичей в единой Вере. Ты проявил себя в битве, как храбрый боец и достоин уважения. Но если ты настаиваешь, то мы можем расстаться и ты умрёшь сам, без моей помощи. Только я могу, выйти их этого заточения, а ты вряд ли. Выбирай - пойдёшь со мной или останешься здесь?

Герман огляделся, они находились внутри гигантской расщелины, дна которой, не было видно. Когда земля разверзлась, они каким-то чудом рухнули не в пропасть, а на небольшую площадку, немного выступающую от стены. Орий приземлился почти в центре, а тысячнику не повезло больше. Герман упал на самый её край, чудом зацепившись за каменный уступ, и лишь поэтому, он в самом начале, не сорвался вниз. Никакого выхода не было. Думать особо не приходилось - можно было умереть мгновенной смертью, шагнув в чёрный провал или медленно дожидаться смерти от жажды и голода, на этом крохотном пяточке. Разорванное, кровоточащее плечо, забирало последнюю надежду в счастливом исходе. Оставаясь здесь, терять было нечего, разве что, свидание с Марой. Похоже, что выбирать приходилось между неминуемой смертью и слабой надеждой, которую давал этот Дариец. Хотя, каким образом можно было спастись, Герман абсолютно не понимал.

- Хорошо, я пойду с тобой. Ответь только, ты действительно знал моего отца?

- Не только знал, но и сражался вместе с ним плечом к плечу. Лет сорок тому назад, мы вместе с ним участвовали в военном походе против жёлтых, напавших на нас с Востока и он возглавлял тогда один из моих кланов. Ормуд проявил себя великолепным бойцом, его мощь была несравненна.

- Сколько же тебе лет было тогда?

- В то время я был ещё совсем молодым, мне не было и пятидесяти.

- Сорок лет назад мне было всего пять лет. Сколько же лет тебе сейчас? - спросил, потрясённый в глубине души, Герман.

- Девяносто два года. Невероятно, на вид Орию, было не более сорока пяти лет, и тысячник считал его своим ровесником. Привычно совладев со своими эмоциями, Тысячник решил оставить дальнейшие расспросы на потом и лишь сказал в ответ - У Вас у Дарийцев, все люди живут так долго?

- Многие, - коротко ответил князь. Ты готов? - продолжил он, протягивая свою крепкую руку Герману. Прямой взгляд князя буравил наёмника. Герман, протянув свою руку в ответ, решительно попробовал поднялся, принимая помощь Ория, но тут же сморщившись и скрипнув зубами сел обратно. Боль в плече молнией ударила по нервам, холодный пот выступил на его лице.

- Готов, но давай сначала выберемся отсюда,- бесцветным от боли голосом, согласился Герман, - Мне в моём состоянии, это будет не очень просто, позже, ты расскажешь мне о моём отце, я ведь совсем не помню его.

- Расскажу конечно, и не только о нём, я думаю тебе будет интересно посмотреть на историю империи берсеров с другой стороны. А пока, если ты не против, я помогу тебе с твоей раной. Князь, склонившись над разбитым плечом Германа, что-то начал нашёптывать. Мучительная, дёргающая боль, постепенно ушла и в голове прояснилось. Словно свежий ветер, веял от рук Дарийца, выполняющих сложные пассы, над кровоточащей раной. Незаметно самочувствие тысячника улучшилось и Орий, словно почувствовав это, прекратил ворожбу.

Закончив с плечом Германа, Орий подошёл к монолитной стене и начал читать наговор. Его глубокий, низкий голос, зычно разносился эхом по пропасти. Несокрушимая скала незаметно начала дрожать. C каждой минутой её вибрации усиливались, пока с оглушительным треском, она не раскололась, образовав проход вглубь каменной твердыни. Узкая, но достаточная для прохода человека щель, разверзлась, уходя высоко вверх. - Идём, - произнёс Орий, бесстрастно шагнув вперёд в чёрную глубину.

ГЛАВА3

Солнце уже поднялось высоко и туман скрывающий долины, рассеялся. Его последние клочья рваными облаками проносились в небе.

- Сколько нам лететь до монастыря Велеса? - перекрывая шум ветра в ушах, крикнул Асгарльд.

- Здесь близко, это по земле нужно идти огибая ледники, не менее двух недель, а мы, по воздуху, будем там уже к вечеру, - возник в голове ответ дракона.

- Прекрасно, монахи будут в безопасности.

Величественная картина, открывшаяся с высоты полёта Гаральда, очаровывала. Тёмно-синее бездонное небо, открывало взору невероятные дали. Кристально чистый, морозный воздух, позволял безупречно видеть горизонт. Белоснежные языки ледника Менсу медленно стекали с Пирейских гор в долины, словно неведомые людям белые реки. Остроконечные пики окружающих гор, как стражи, охраняли их покой. Вершины, сверкали и переливались игрой ослепляющего снега. Сколько лет Асгарльд жил уже в Шаолет, но он всё никак не мог насладиться божественной красотой гор, окружающих монастырь.

Жрец надёжно сидел на драконе, укрываясь от встречного ветра за большим загривком Гаральда. Они были вместе уже больше двадцати лет, их судьбы переплелись со дня ритуала первого посвящения. C тех пор, как Брет передал Асгарльду загадочное яйцо, в котором зарождалась жизнь его будущего ученика и друга, утекло много времени, но дракон по-прежнему был совсем юным. Двадцать лет для их жизни, длящейся столетия, это была даже не юность, а скорее раннее детство. Не смотря на это, разум Гаральда являлся зрелым не по годам, наставничество жреца Шаолет, отложило неизгладимый отпечаток на его развитии. По сравнению с его собратьями, драконами, которые жили в своём родном мире, Гаральд находился просто на другой ступени развития. На уровне, который даже в человеческом теле, был доступен не многим избранным. Ясная картина устройства вселенной, единой в своём бесконечном многообразии незаметно сложилась в его голове. Законы духовного мира, по которым существовали все планетные системы, были уже изучены им. Гармоничность мироздания, уже выстроилась стройным порядком в его философской платформе. Невероятная обучаемость драконов, являлась необъяснимой загадкой для многих поколений жрецов Шаолет. С давних пор неизвестно кем, был установлен неизменный порядок, при котором на церемонии посвящения в отречённую жизнь монаха, будущему жрецу Шаолет, вручали большое голубое яйцо, его будущего ученика и друга. Верховный жрец, каким-то образом материализовывал яйцо прямо из воздуха. Взаимосвязь между жрецом и драконом устанавливалась навсегда и преданности огнедышащих змеев, не было предела. Cо смертью жреца, дракон навсегда удалялся из мира людей, обратно на свою планету. В свою очередь, монах не мог позволить взять себе второе яйцо, если смерть забирала его подопечного. И всё же, несмотря на все достижения в духовном развитии, временами, необузданная животная природа, брала вверх над разумом драконов. Для управления этими стихиями, иногда взрывающих рассудок рептилий и превращающих учеников жрецов в страшных, неукротимых зверей, существовала система мудр. Мудры представляли собой сложнейший рисунок, переплетённых в немыслимом узоре, пальцев. Каждая мудра означала определённую команду, не повиноваться которой, драконам было невозможно. Жрец, обладающий значительным опытом, мог знать до трёх тысяч таких неукоснительных приказов. Все хранители знаний Шаолет, имели шесть пальцев на руке. Четыре сустава позволяли пальцам жрецов, занимать любое положение. Длина ладони была также необычна, она в полтора раза превышала человеческую. Но главным являлось то, что все аскеты, посвятившую свою жизнь храму Шаолет, были не людьми - они происходили с той же планеты, что и Драконы. Лариэль, так звали планету, где люди с шестью пальцами на руках, вели непримиримую, вечную борьбу с драконами. Некоторые Ларийцы обладали даром устанавливать мысленный контакт со своими извечными врагами и могли с помощью силы разума, объединённым с магией мудр, подчинять себе огнедышащих бестий. Жрецы Шаолет являлись странниками, покинувшими свою истерзанную противостоянием планету, уединившиеся в самом неприступном месте земли, в центре Пирейских гор. Они создавали мир гармонии в их сердцах и во взаимоотношениях с драконами. Сюда прибывали лишь те Ларийцы, кто устав от бесконечной борьбы за существование, в войне с племенем крылатых змеев, хотели построить другой мир возможностей, мир добра и взаимопонимания. Но с каждым годом, монахов нашедших умиротворение в горной тишине, становилось всё меньше и меньше. Многие из тех, кто всё-таки приходил в храм Шаолет, не выдерживали монашеской жизни и возвращались в Лариэль вместе со своими преданными драконами. Сражаться с внешними врагами, с неприятелем, которого можно было увидеть в лицо. Это было легче, чем ежедневно выискивать и бескомпромиссно искоренять в себе, глубоко спрятавшиеся пороки. Борьба с внутренними врагами изматывала и не позволяла ослабить контроль над чувствами, ни на час. Чувства так могущественны и напористы, что способны силой увлечь ум даже того, кто полностью овладел духовным знанием. Как сильный порыв ветра уносит лодку, так даже одно свободно блуждающее чувство, на котором непроизвольно сосредотачивали ум монахи, могло увлечь за собой их разум. Конечно, такие испытания преодолевали не многие. Некоторые из новичков, те кто не прошёл первичного посвящения, не выдерживали накала внутренней схватки. Они, так и не получив своего дракона, просто спускались в цветущие долины к людям. Семейная жизнь, на спокойной планете привлекала их больше. Асгарльд был последним из аскетов, бескомпромиссно связавший свою судьбу с уединением. - Неужели, цепь преемственности прервётся, и монастырь опустеет? - незаметно для себя Асгарльд погрузился в привычные размышления о судьбе Шаолет. Да, ещё оставался Брет, верховный жрец, и долгожитель монастыря, но он был уже таким старым. Что же случилось на Лариэль, какие события могли там произойти, чтобы поток пилигримов, желающих попробовать свои силы в духовном возрождении, совсем иссяк? Около тридцати лет назад, он покинул родную планету в поисках умиротворения. В те времена десятки таких же как он, ежегодно прибывали в Шаолет и Асгарльд был одним из их числа. Но в последние три года, ни одного Ильмерийца, ищущего духовных знаний, не появилось в храме. Каждый раз Гаральд прилетал из Лариэль один. Последний дракон Шаолет, никого больше не приносил на своей могучей спине. По-видимому, Ларийцы совсем перестали верить, или просто забыли, что где-то существует святое место, способное принести спокойствие в их израненные души. Сюда лишь всё чаще и чаще, шли озлобленные мародёры и грабители. Тщетно, Брет ждал того, кому можно было бы вручить яйцо следующего дракона, по-видимому история храма подходила к концу. Так незаметно, в глубоких раздумьях, пролетел почти весь день. Фагон уже клонился к закату.

Могучие, мерные взмахи крыльев Гаральда, неуклонно сокращали расстояние до перевала Грохотун. До монастыря Велеса оставалось уже совсем не много.

- Что будем делать? - нетерпеливо спросил дракон Асгарльда. Первые вражеские солдаты были замечены им, в окрестностях перевала. Отчётливо поблёскивали на солнце, осадные орудия. Мелкие фигурки копошились у катапульт, очевидно берсеры готовили их атаке. Посланцы Шаолет опоздали, разрушенные стены монастыря не оставляли сомнений - обитель Велеса уже пережила по-крайней мере один штурм и сейчас Талиры готовились к повторному нападению.

- Атакуем, медлить нельзя, - Асгарльд сжался в комок, каждый раз, когда он принимал это не простое решение, где-то переступая через себя, его душе становилось больно. Тем не менее оно было принято, и все сомнения были отброшены. Рука жреца Шаолет застыла в мудре "смерть" полностью подчиняя себе разум Гаральда. Теперь летучий змей из ученика Шаолет, превратился в безжалостную, беспощадную машину уничтожения. Набирая скорость, он пикировал прямо на позиции армии Бергерет, наводя ужас на оцепеневших магов. Многотонная туша дракона стремительно приближалась, изрыгая огонь, цепкие когтистые лапы уже приготовились почувствовать податливость человеческой плоти. Мгновение и пламя, вырвавшееся из пасти Гаральда, сожгло группу магов у первых двух катапульт. Схватив ещё двух Талиров, пытавшихся спасти бегством, дракон начал набирать высоту. Его мощные лапы уже в воздухе раздавили насмерть замешкавшихся чародеев и жизнь покинула магов ещё до того, как их окровавленные тела упали на землю. - Гаральд, в следующий раз разрушишь осадные орудия, - крикнул Асгарльд, оглядываясь назад на стремительно удаляющуюся землю. Талиры суетились, как муравьи возле разрушенного муравейника, они явно были ошеломлены внезапным нападением. Набор высоты закончился и развернувшись, дракон начал вторую атаку. В ушах уже привычно засвистело, скорость молниеносно выросла, и незаметно перешла в свободное падение. Считанные секунды отделяли дракона до его цели, как вдруг прямо на пути падения Гаральда, мгновенно из ничего возникло чёрное облако. Не успев ни как среагировать, воины Шаолет на всей скорости провалились в тёмную мглу. - Гаральд назад! Разворот! - быстро среагировал жрец. Дракон послушно выполнил команду и вышел из пике, чёрная марь не рассеивалась, медленно текли секунды стремительный полёт пожирал расстояние, но при этом ничего не происходило. Окружающий мир пропал в непроглядной пелене. - Наверх, наверх, набирай высоту! Асгарльд почувствовал, что что-то происходит. Где-то внутри него, было понимание того, что он уже не контролирует ситуацию. "Защита", - немного встревожившись, жрец Шаолет на всякий случай сменил мудру. Атаковать уже явно было некого. Взмах за взмахом неутомимые крылья дракона пытались вынести их обоих из загадочной мглы.

- Гаральд, ты чувствуешь где находится солнце?

-- Да, но оно странное.

-- Что значит странное?

-- Оно чужое.

-- Лети к нему в любом случае.

Некоторое время полёт был похож на неприятный сон: ватное облако не пропускало никаких звуков и даже движение встречного воздуха прекратилось. Ощущение нереальности происходящего только нарастало. Неожиданно они вылетели из загадочной тучи и оба поражённые замерли: на инфралиловом небе светило солнце зловещего цвета, отдалённо напоминающем фиолетовый.

-- Это не земля,- прошептал Асгарльд.

Густой, тёмный и в то же время интенсивный лилово-фиолетовый свет вызывал угнетающие чувства. Странное солнце пульсировало. Яркость его свечения постоянно менялась, и глаза никак не могли привыкнуть к новой реальности. Полёт дракона резко сменился, теперь он летел как бы из последних сил: угловато и неровно. Из стремительного повелителя воздушной стихии Гаральд превратился в неуклюжего и боязливого птенца. Делая невероятные усилия, двигаясь зигзагами и рывками, он пытался удержаться в воздухе.

- Что случилось, ты ранен? - с трудом втягивая в себя странный воздух, тревожно спросил Асгарльд.

- Нет всё в порядке, но воздух не держит меня, полёт здесь очень затруднён, я как бы продираюсь сквозь материальность. Долго так продолжаться не может, я теряю силы.

- Приземляйся, немедленно. С трудом, проваливаясь в невидимые воздушные ямы, дракон начал приближаться к земле. Картина обезображенного мира предстала перед ними: бесцветный ландшафт, чахлая трава, низкие кустарники и мхи. Немного вдалеке было видно свинцово-серое хмурое море. Кое-где в неприглядную местность вкраплялись огромные светящиеся пятна, похожие на гнилушки трупного зелёного цвета. Зловещая тишина висела в напряжённом воздухе. - Что это за место, где же мы оказались? - задумчиво произнёс Асгарльд. С большим напряжением дракону удалось наконец приземлиться, и они оба с нескрываемым удивлением рассматривали окружающую местность. - Никогда не слышал о такой планете, Гарольд тебе когда-нибудь приходилось встречать что-нибудь подобное?

- Я сам никогда не был здесь, но этот пейзаж напоминает мне рассказы моих собратьев из Лариэль. Некоторые из них говорили мне, что существуют такие миры из которых, попав туда однажды, выбраться почти невозможно. Они рассказывали, что воздух там не держит и перемещение между мирами практически невозможно. Упоминали и о пульсирующем фиолетовом солнце. Боюсь, что мы находимся именно в этом месте. Это Антарес - зловещая планета, называемая также сердцем скорпиона.

ГЛАВА4

Берсеры спускались с перевала. Уверенные в своей силе и безнаказанности, они уверено продвигались вглубь Дарии. Стало значительно теплее и горный пейзаж незаметно сменился. Деревьев становилось всё больше и больше, их огромные кроны пропускали всё меньше света и постепенно войско Бергерет втянулось в необъятную лесную чащу. Настороженный лес замер, и внимательно наблюдал за непрошенными гостями. В его объятьях вязли звуки, обомшелые многовековые деревья низко склоняли свои гигантские ветви. До земли свисали с них седые бороды лишайника, чуть колыхаясь от лёгкого ветерка.

Солдаты с невольным уважением поглядывали на молчаливые деревья, ряд за рядом возвышающиеся над ними. Бесконечные могучие стволы тонули в сером сумраке. Среди гигантов росли и молодые деревца, стройные и полные жизненных сил, с ярко-зелёной свежей листвой, встречались также и саженцы - тоненькие, покрытые редкими листиками прутики, ростом не выше юной девушки. Почва между деревьями была мягкой, покрытой многолетним слоем опавшей листвы. Страна Дарийцев разительно отличалась от их родных степей и равнин, она вселяла тревогу в их сердца. Загадочный лес пристально следил за берсерами. Они чувствовали на себе чьи-то взгляды, сотни тысячи невидимых глаз следили за каждым их движением. Лесная заброшенная дорога растянула длинной лентой войско Бергерет. Видимо ею очень редко кто пользовался и передовым отрядам разведки, то и дело приходилось очищать её от небольших деревьев и цепких кустарников, мешающих продвижению. Никаких признаков людей, кроме этого заброшенного тракта не было заметно. Дарийцы после последней войны с армией возглавляемой отцом Бергерет, оборвали все связи с империей и некогда оживлённый путь, соединяющий соседей, пришёл в упадок. Те редкие разведчики, которые изредка проникали на территорию голубоглазых приносили противоречивые сведения. Одни из них утверждали, что Венеды и Дарийцы очень миролюбивые люди и практически не имеют военных дружин. Другие, рассказывали о чрезвычайно сплочённых и опытных отрядах, которые легко держали оборону на юго-востоке пред многократно превосходящими силами кочевников. Императрица не придавала большого значения этой информации. Какая разница сколько воинов могли собрать под свои знамёна Дарийцы. При необходимости она могла бы нанять в пять или десять раз больше солдат, купив их преданность за двойное жалование. Золото, неограниченное количество которого теперь она могла создавать, являлось решающим доводом в достижении беспредельной власти над миром. Бергерет была абсолютно уверена в своих вербовочных центрах - они пользовались ошеломляющим успехом, и число желающих служить в рядах её армии росло каждый месяц. Не забывала она и о восточных государствах, с которыми у неё сложились более чем дружеские отношения. Восточные правители оказались падкими на деньги и поддерживали любое начинание властительницы в обмен на золото. По её просьбе все эти любители роскоши мгновенно предоставили бы ей все свои многочисленные рати.

Дария простиралась между империей Берсеров на юго-западе континента и обширными восточными княжествами желтокожих. Захватить, подчинить эту страну было необходимо, слишком важным было её стратегическое положение. В конце концов, ведическая культура голубоглазых, оставалась последним крупным островом независимости в планомерно захватываемым ею мире и была опасна. Была ещё одна, менее значимая цель, но тем менее существенная - запасы меди постепенно истощались. Платить за получение лояльности и безоговорочной поддержки, приходилось всё большому количеству стран. Расход красного металла катастрофически рос, а пополнить его запасы проще всего было в Дарии.

Войско Бергерет на многие километры завязло в лесной чаще. Приближалась ночь, исполинский лес окутали сумерки и на ещё голубом небе уже загорелись первые звезды. Необходимо было вставать на ночлег и разбить лагерь, и вскоре открывшаяся взору просторная лесная поляна, представила такую возможность. Большие могучие дубы обрамляли её по периметру, склоняя свои суковатые ветви к центру. - Прекрасно это то, что нам нужно, ставьте лагерь на этом месте. Здесь заночуем и дождёмся растянувшиеся порядки, - отдала распоряжение императрица. Голоса тысяч солдат разбили вечернюю тишину и всполохи многочисленных разгорающихся костров, заиграли на тёмной границе леса. Талирам была подвластна стихия огня и немного голубоватое, кажущемся холодным пламя, мгновенно вспыхивало в кострищах. Оно практически не требовало себе пищи и могло без устали гореть, довольствуясь лишь несколькими ветками. Походные палатки привычно устанавливались и через некоторое время, вся поляна была утыкана остроконечными шатрами. Солдаты, так истосковавшиеся по отдыху, наконец-то могли прилечь, многие из них отказывались даже от ужина. Непрерывный, почти двухдневный изматывающий марш забрал почти все силы и очень скоро большинство из них погрузились в глубокий сон. Напряжённая тишина, повисшая над поляной и пляшущие блики пламени костров, убаюкивали беспечных берсеров.

Из глубин леса, повинуясь неслышимому приказу, бесшумно выползали змеи. Черными извивающимися лентами они целеустремлённо двигались в одном направлении. Целью их движения была поляна, освещённая неестественным светом магических костров. Бесчисленное количество ядовитых рептилий, прячась в тёмных тенях, осторожно окружали заснувший лагерь. Неслышно и быстро они заползали в щели шатров и неподвижно замирали у выбранной жертвы, казалось они чего ждали. Яркая вспышка света озарила изнутри шатёр императрицы и через миг, пронзительный шипящий свист, раздался откуда-то из сумрака чащобы. Мгновенно лагерь взорвался истошными криками несчастных воинов. Обезумевшие солдаты, сталкиваясь друг с другом, выбегали из палаток с перекошенными от ужаса лицами. Большинство из них держались за укушенные места. Вся поляна была устлана шевелящейся массой змей и это невероятное зрелище вызывало озноб и испарину, а может это уже смертельный яд начинал своё губительное действие.

- Прекратить панику! Олвис немедленно останови это безумие. Голос Бергерет сорвался в крик, когда её взгляд упал на пол. - Убрать эту мерзость! В глубине шатра императрицы догорали в мертвенно синем огне несколько рептилий. Они ещё были живы и вздрагивали в предсмертной агонии. Начальник её личной охраны Олвис глубоко преданный Бергерет, за несколько секунд до нападения армии змей, сжёг их огненной мантрой. Императрица исключительно доверяла ему, и её ночной покой оберегал только он. Почтительно поклонившись, Олвис стремительно направился к выходу. Выйдя за порог шатра Талир мгновенно оценил обстановку: змеи в личных покоях Бергерет не были случайностью, это было нападением. Необъяснимо как, времени на размышления об этом совсем не было, но лесных гадов несомненно кто-то направлял. Чья-то невидимая воля послала полчища, уползающих теперь обратно змей, на лагерь. Обезумевшие солдаты, забыв про дисциплину и субординацию беспорядочно и бессмысленно куда-то бежали. Их остекленевшие взгляды не выражали ничего кроме панического страха и желания выжить любой ценой. Другая часть воинов, обессилено свалившись на землю, обреченным невидящим взглядом смотрела на свои руки, ноги, другие части тел, которые были прокушены ядовитыми зубами рептилий. Третьи, видимо самые слабые из них обессилено лежали, их тела сводило смертельной судорогой, и белая пена клочьями вылетала у них изо рта. Талиры стояли возле их шатров в центре поляны и немного растерянно смотрели на окружающий хаос. Они предусмотрительно возвели защитные круги, горевшие синим колдовским пламенем, вокруг их палаток и змеи не смогли преодолеть огненный барьер. В этой сумятице лишь наёмники Германа, смогли не потерять голову. Без колебаний они разрезали острыми клинками места укусов и пробовали отсасывать яд, помогая друг другу. После чего, раскалив ножи в пламени костров, прижигали кровоточащие раны. В воздухе висел тяжёлый запах горелой плоти.- Все ко мне, - решительный голос Олвиса сбил оцепенение с Талиров. Маги быстро окружили любимца Императрицы. - Немедленно сделать противоядие и раздать его всем солдатам, начните с самых слабых. Разбейтесь по двое, чтобы охватить как можно большое количество людей. Его уверенность быстро передалась подчинённым. Сотворив при помощи заклинаний сильнейшее противоядие, они приступили к спасению воинов, правда к некоторым их них помощь пришла уже слишком поздно. Тем не менее большинство солдат было спасено, бледные с провалившимися взглядами, они лежали на земле, и благодарили судьбу за счастливое избавление. Змеи, также быстро и бесшумно исчезли, как и появились, и лишь несколько десятков изрубленных тел рептилий, напоминали о недавнем кошмаре.

***

Долину окутала ночная тьма. В небе поблескивали звезды и большая полная луна светила в небе. Рада стояла под вековым дубом и разговаривала на странном, шипящем языке с большой чёрной коброй. А мимо неё, бесконечным шевелящимся покрывалом уползали в глубины леса, тысячи змей. Их яд сейчас медленно убивал многих берсеров, чёрных подданных императрицы, и ей их было совсем не жаль - они вторглись на её территорию с оружием. Рада принадлежала к редкому, почти забытому, клану змей и сородичи побаивались её. Странное прозвище " королева змей " то ли в шутку, то ли в серьёз, прочно закрепилось за ней и многие просто уже не звали её по-другому, они забыли её настоящее имя. Наверно они были правы, женщина могла разговаривать со змеями, и они слушались её. Ходили слухи, что она сама оборачивается громадной змеёй в полнолуния и стережёт покой верхнего леса, того что был на границе с империей. Она жила глубоко в лесу и редко выходила в поселения Венедов. Общение с людьми давалось ей тяжелее, чем беседы с холоднокровными рептилиями. Её тяжёлый чёрный и немигающий взгляд, мало кто мог выдерживать и люди сторонились " королеву ". Отпустив жестом чёрную кобру, Рада задумалась, в состав войска входили опытные маги и блестяще задуманное нападение провалилось. Она помнила события двадцатилетней давности, когда похожая армия, правда меньшим числом пересекла границу. Тогда в рядах берсеров не было Талиров и спасти имперцев от смертельного яда было не кому. Остатки той армии в панике покинули верхний лес и в последующие годы никто не осмеливался вторгаться в страну Дарийцев. На этот раз чужеземцы имели могущественных союзников, и хотя сотни воинов Бергерет погибли от укусов змей, основная часть войска уцелела. "Королева змей" бессильно смотрела на мерцающие голубоватые огни магических костров Талиров, понимая что остановить их она уже не сможет.

ГЛАВА5

Двухдневное изматывающее жертвоприношение, подходило к концу. Двое суток Ведающий истину Сурий, не отвлекался ни на что, даже жажда, которая так иссушила его, не могла воспрепятствовать совершению таинственного ритуала. Ведающий приступил к прочтению заключительных, наиболее важных во всей церемонии мантр. Взревев, пламя костра начало подниматься вверх ровным столбом и его жар опалил волосы Сурия. В пляшущем огне стали видны неясные зыбкие очертания какого-то существа. Постепенно контур загадочного обитателя пламени, становился всё более и более чётким. Через несколько мгновений, он полностью проявился: явственная фигура человека парила в нескольких сантиметрах от основания жертвенного огня, не касаясь земли. Жаркое пламя не причиняло какого-либо беспокойства таинственному обитателю огненной стихии и на его бесстрастном лице не отражалось никаких эмоций. Неожиданно он ступил вперёд, обретя тяжесть, и через несколько шагов остановился перед Сурием. Великолепный воин в золотых доспехах, с немым вопросом смотрел на Ведающего. Казалось, он был немного удивлён своим появлением в этом месте, но его выдержка не позволяла ему проявлять чувства. В облике сына огня ощущалась необыкновенная сила, строгие гармоничные пропорции его тела, лишь усиливали это впечатление. Церемония тем временем продолжалась, и старец продолжал вливать топлёное масло в огонь, не переставая петь мантры. Новые очертания начали обретать плотность и вскоре, ещё одно существо было рождено в жертвенном огне. Могучий лев с огненной гривой одним прыжком преодолел пространство и замер у ног воина в золотых доспехах. Пламя начало успокаиваться, постепенно уменьшаясь в размерах, и рёв огня сменился лёгким, чуть слышным потрескиванием. Сурий замолчал, жертвоприношение было успешно завершено.

- Прими моё почтение Ведающий, скажи, что заставило тебя вызвать нас из мира Нави? - c глубоким уважением спросил могучий воин. Чем я могу быть тебе полезен? Продолжительный обряд забрал у Сурия почти все силы, поэтому он лишь молча указал рукой на окружающий хаос, собирая в себе энергию для ответа. Монастырь Велеса был практически разгромлен: главное здание общежития потеряло свою крышу, и лишь каким-то чудом ещё не обрушилось, по стенам пролегли многочисленные трещины, громадные валуны громоздились по всему двору. Крепостные стены, стоявшие много веков неприступной твердыней, сейчас, представляли из себя жалкое зрелище. Мне нужна твоя помощь Арлег, я чувствую, что не смогу защитить священную реликвию, - наконец найдя в себе силы, хрипло произнес Сурий. Слишком могущественные стороны сегодня заинтересованы в овладении древним артефактом. - Ты говоришь о священных Ведах, мгновенно спросил небесный воин. Да, самая сокровенная часть Вед сейчас в опасности, орден Талиров решил любой ценой либо захватить их, либо уничтожить. - Хорошо я встану на их защиту, ведь первое что разрушает настоящую Веру это потеря истинных знаний, либо искажение первичных текстов. Где же они находятся? Старец указал наверх, в сторону скита. Слово о Дарии там, в скиту его защищают несколько Венедов. Не волнуйся Сурий, вскочив на льва, уверенно произнёс Арлег, моё могущество потрясёт врагов. Неожиданно лев с сидящим на нём седоком, взмыл в воздух. Ты же помнишь кто я?

***

Верховный маг Талиров был потрясен: впервые Шаолет вступил в открытое противостояние. Внезапная атака жреца могла завершиться полным успехом, промедли он ещё хоть немного. Всё-таки они недооценили жрецов Шаолет, те использовали дракона, не испугавшись того, что он может выйти из под их контроля. Жуткая бестия до сих пор стояла у него перед глазами, и кончики пальцев только сейчас начали оттаивать от сковавшего его холодного ужаса. Ульф не помнил, когда ещё в жизни ему приходилось чувствовать себя настолько беспомощным. Его, и окружавших его Талиров, спасла лишь случайность. Почти не понимая что делая, он в замешательстве открыл пространственные ворота и Гаральд на всей скорости попал в самый центр внезапно появившегося прохода. А ведь всё могло случиться совсем иначе. Второй раз дракон наверняка бы сжёг пламенем уже его самого. Ульф старательно стирал со своего лица остатки страха, который отказываясь подчиняться, прятался где-то глубоко внутри. Чувство униженности постепенно перерождалось в злость, в глубокую ненависть к монастырю Велеса.

Комментарии: 4, последний от 04/09/2010. © Copyright Земляной Игорь Валерьевич (sargagroup@rambler.ru) Размещен: 08/09/2010, изменен: 02/09/2010. 236k. Статистика. Повесть: Фэнтези		Ваша оценка:
Аннотация: Переработаны первые 14 глав

Земляной Игорь Валерьевич : другие произведения.

Ильмериец