На берегу стынет остов затонувшего корабля. Когда-то здесь было море.
А теперь здесь только снег до горизонта, да мы двое - я и Филипп с параллельного потока.
У нас свидание.
Мы сидим на обломке паровой палубы и пьем пиво. Ржавая арматура спрятана под изморозью, борт покрыт сосульками. Одни похожи копья, другие - на птичьи клювы.
Говорят, корабль шел под голландским флагом с грузом сыра, сельди и делфтского фарфора. Или что там еще везут из Нидерландов, хихи. Команда была пьяна в стельку, рифы скалы превратили корпус шхуны в два полукорпуса, и вот теперь мы с Филиппом топчем палубу своими унтами.
Очень красиво. Очень романтично. Холодно просто пипец как!
Спасибо папе, маме и киноакадемии за новый лыжный комбинезон, розовый как сакура в цвету. В старых джинсах я давно превратилась бы в сугроб. Мы с Филиппом пытались целоваться, но губы обветрились еще полчаса назад. Поэтому мы просто пьем пиво, подсовывая бутылки под шарфы. Нужно же что-то делать на свидании, которого мы так ждали? Филипп очень красивый, очень, я влюблена в него с первого курса. Кто же знал, что в его рюкзаке не термос с вишневым глинтвейном, а пять бутылок "Оболони"?
- Ты прекрасна как закат, - говорит Филипп.
У него не очень с комплиментами и с фантазией не очень, но он старается, поэтому я молчу и улыбаюсь из-под шарфа. Ласково-ласково. Тепло-тепло.
Плевать на всё. Главное, что теперь мы - пара.
Хотя, конечно, мы могли бы быть парой и в кафе. Там в глаза не летят снежинки, там можно снять "aляску", стряхнуть сосульки с меховой опушки и, главное...
- Ты моя пустынная роза, - бубнит Филипп. - Я готов сидеть здесь с тобой вечно. Я пленен тобой навек.
Кончик его носа побелел.
- Знаешь, что, Филипп, - говорю я. - Пожалуй, что... ты свободен.
Я вытерпела бы все. И обветренные щеки, и дуболомную романтику, и худшие в мире комплименты.
Но на мне лыжный комбинезон, розовый как окорок. Во мне - поллитра пива. Комбинезон. Пиво. Вы понимаете?
Я бегу прочь, проваливаясь в снег. Пока, Филипп! Ты свободен! Я свободнаааааа!