Он заприметил ее в вагоне метро. Ничего особенного, обычная худенькая блондиночка неопределенного возраста с бледным лицом без косметики и тоненькой шейкой. Шейка была чудесная: нежная, манящая, в меру длинная. Шейка трогательно выглядывала из воротника бедного серого плащика, как белый цветок из модной нынче оберточной бумаги, и его сердце забилось учащенно. А женщина, погруженная в свои мысли, казалось, не замечала не только его жадный взгляд, но и никого и ничего вокруг.
Неужели снова она - идеальная жертва?
Он сжал сильными пальцами в кармане куртки шелковый шнурок и загадал: если она доедет до последней станции, значит, сегодня. И всякий раз, когда вагон метро останавливался, в нем все замирало: а вдруг выйдет? Вдруг сорвется? Людей в вагоне и без того немного, а с каждой новой станцией становилось все меньше. Пассажиры рядом с ней поднимались, выходили, но она оставалась, сидела почти неподвижно, вялая, безучастная - пока не объявили ту самую последнюю станцию.
Он вышел следом за ней из вагона, поднялся на эскалаторе вверх, к выходу, не теряя ее из виду. Стеклянные двери станции распахнулись и выпустили запоздалых пассажиров в раннюю осеннюю ночь. Над миром, ныряя в пепельные облака, плыла круглая красная луна; студеный ветер освежал лицо, но он не чувствовал холода, наоборот: предчувствие удачной охоты горячило кровь. Двигаясь бесшумно, как хищный зверь, он устремился за блондинкой, цокающей каблучками по асфальту, как козочка копытцами.
Куда же она идет? Только бы она не жила рядом со станцией метро! Здесь еще шляются какие-то прохожие: то хохочущая парочка, то мрачного вида алкаш; здесь слишком много фонарей. И словно покоряясь его невысказанному желанию, блондинка прошла, не оглянувшись, мимо ярко освещенных домов, мимо супермаркета, мимо автостоянки, прочь из освещенного мира во тьму пустыря. И он уже знал, что сегодня, буквально через несколько минут шелковый шнурок обхватит ее шейку, обхватит мгновенно и туго, а потом будет та ни с чем не сравнимая дрожь тела, ради которой он и затевал охоту.
Теперь он точно знал, куда она направляется через пустырь: к новому ЖК "Парус", больше тут идти некуда. Сколько говорят вам, дурочкам: не ходите по безлюдным местам, особенно поздним вечером и ночью, не срезайте путь через пустыри - и что же? Цок-цок каблучок, козочка торопится. И он невольно ускорил шаг. Расстояние между ними стало сокращаться. Кроме них двоих на пустыре не было ни души, да и кто станет шататься здесь в полночь? И никто не услышит. И никто не увидит.
Из-за тучи снова выплыла круглая луна, и он почувствовал: пора. Вытащив из кармана шелковый шнурок, он быстрым движением догнал блондинку, одним движением туго захлестнул шнурок на ее шее и потянул к себе.
Он проделывал это десятки раз, он знал, что она никак не сможет вырваться - но вдруг туго натянутый шнурок ослабел и повис у него в руках бессильными обрывками. Что случилось со шнурком, как она смогла разрезать или разорвать его? Он так не успел понять, что произошло: блондинка развернулась к нему и засмеялась, обнажив острые длинные клыки. Его ноги внезапно ослабели, пальцы разжались, и шелковый шнурок упал на землю. Через мгновение она вонзила клыки в его шею и стала ужинать жадно, с аппетитом, пока обескровленное тело не упало на землю.