Аннотация: Мы на Кубе. Все первые строчки предложены Л. Бурель
Все первые строчки предложены Л. Бурель
1.
"Вновь ветер перемен кружит их шало.."
Забудем эту строчку для начала.
Гораздо ближе к сердцу мне такое -
"устойчивость глубокого покоя".
Как сладок сон в тепле уютных комнат,
хоть кто-нибудь из вас об этом помнит?
Под вой и рокот буйной вьюги снежной
так тихо спится. Ровно. Безмятежно..
Там за окошком "океаны бедствий",
невзгод и драм опасное соседство,
изменчивость, недружелюбный хаос!
К чему всё это, если мне досталась
уверенность в размеренности дней;
и длинный список чьих-то кораблей..
2.
В финал счастливый сказок верят дети.
Мы, взрослые, бываем им подобны -
не целым видим мир, а видим дробным,
деля его на "Я" и "всё_на_свете".
С чудесным "Я" несчастья не случится,
не грянет гром, не разразятся бури.
Заморские принцессы или принцы
падут к ногам, сражённые Амуром.
И выстоит в борьбе суровой Троя,
благополучно в порт придёт Титаник,
коль скоро мы участниками станем.
Играет каждый главного героя
и свято верит в безопасность места
в прицеле времени.. на перекрестье..
3.
Вам, право, осуждать меня не стоит,
что я от вас не отрываю взгляда,
что по ночам тревожу серенадой,
а по утрам букет кладу на столик.
Заваливаю письмами, звонками
вас отрываю часто от занятий.
Что вынуждаю вас шептать проклятья,
когда я появляюсь перед вами.
Такое неустанное вниманье
до точки доведёт кого угодно.
Но вот моё последнее признанье!
И пусть вам дальше дышится свободно!
Хотя любви моей не снижен градус,
жениться я на вас не собираюсь..
4.
И жизнь в малиновом я вижу цвете..
А только что она была в зелёном,
и лик её прекрасен был и светел.
Всё кончено. Повержен я и сломан..
Метаморфозы, как же вы мгновенны!
Как скоро исчезает мрак кромешный
и тает под слепящим солнцем вешним,
и радость снова носится по венам,
едва Она вас наградит улыбкой!
Но стоит чуть любимой отвернуться,
и мир становится пустым и зыбким.
Так наши чувства непрестанно бьются
и гибнут - надо только приглядеться -
на гладиаторской арене сердца..
5.
Дорога в рай надёжнее из ада.
Когда огнём страданий ты очищен,
в любой пучине Бог тебя отыщет.
Но в рай из ада так ли рваться надо?
Для просветлённого всего главнее
уничтожать застенки преисподней.
Пусть в темени стяг мира будет поднят -
пусть белыми крылами мрак развеет!
И рыцарь, что от рая отречётся,
во имя тех, кто погибает в бездне,
стократ необходимей и полезней,
чем те, кто ошалело ввысь несётся.
Пою тебе хвалу, незримый воин!
Ты больше всех молитв моих достоин..
6.
Оковы уползают прочь ужами,
застенок исчезает вдруг волшебно,
преображаясь в хлам и кучи щебня,
под дланью тех, кто стены сокрушает
в твоём кошмарном сне. С таким же чудом
мы наяву встречаемся нередко -
бывает чувства, запертые в клетку
сомнений, высказать до боли трудно.
Но иногда невероятный случай
предоставляет выход наилучший,
такой даруя поворот сюжетный,
в котором будешь ты другим услышан.
Пока мы в этом чудном мире дышим,
надежды наши не бывают тщетны..
7.
Часы - упрямы. На часах - двенадцать.
Как хочется застыть на перепутье.
В расщелину межвременья взглянуть бы
одним глазком, помедлить продолжаться,
помедлить жить, остановить мгновенье,
не лучшее, любое из возможных,
поймать бы время в сети осторожно
и рассмотреть. Подобное, наверно,
бывает с каждым, для кого минуты -
стволы в лесу, и он меж ними бродит
и задаёт вопрос об их природе.
Ответов много. Только почему-то
часы настырно к точности стремятся.
Часы - упрямы. На часах - двенадцать..
8.
"и давит скорость на закон Бернулли."
Я прочитал и удивился малость -
со следствием причина поменялась,
понятья с рельсов логики свернули.
Закон Бернулли заставляет тело
нестись к другому телу оголтело,
когда последнее, с сопротивленьем ссорясь,
огромнейшую развивает скорость.
В среде людей такое же бывает.
Тот, кто стремительно по жизни скачет,
притягивает всех, кто жил иначе,
в тиши, безжалостно их с мест срывая.
Любой процесс растолковать мы сможем.
Похоже, этот мир не так уж сложен!
9.
Но, почему-то, тянет нас на крыши,
ведёт на неприступные утёсы,
бросает в мир, а по пути заносит
в объятья зла или в адепты Кришны.
Мы жаждем править мир. Мы знаем точно,
насколько глубока его порочность.
Мы мир громим литыми голосами,
разоблачая, и теряем сами
самих себя в мерцаньи революций,
теряем пыл, уверенность и страсти.
Борьбы бросаем огневое счастье,
чтоб позже в мёртвой заводи очнуться,
где телевизор ждёт, диван и пиво.
И пляшет вечный разрушитель Шива..