- Чертовски хороши, эти ваши печенные яблоки с грецким орехом, ей-ей, Роза. Я скоро буду весить как жертвенный нильский крокодил на празднестве Вопрошания Аду! Роза, знаете ли вы как бы вас звали, эммм, ну веков двадцать пять назад?
- Где уж мне до вас, Уру Гин, знать бы свое дело да бед не наживать.
- Возможно! А впрочем, это совершенно неважно, что вас не интересует ничего кроме стряпни и всякой хозяйственной ерунды, это даже лучше, что вы слушаете и ничего не понимаете из того, что я вам говорю. А если и поймете хоть что-то, то выйдя за дверь тут же забудете. А если не забудете, то... - Тут старик засмеялся хриплым отрывистым смехом, причем глаза его превратились в щелки, а голова чуть потрясывалась. Сидевшая в углу на низкой скамеечке женщина с круглым лицом и невыразительными чертами почтительно склонила голову набок.
- Кхе-кхе, откашлялся старик и продолжил - ну так вот веков двадцать два тому назад или может даже больше вас бы называли не Рооз-гхемна, а исс Роза. Забавно? - старик ухмыльнулся и что-то стальное блеснуло в его глазах.
Роза подалась всем телом вперед и произнесла:
- Так, Уру-Аду-Гин.
- Хорошо, когда есть кто-то, с кем можно поболтать о насущном, - Уру оскалился.
Старик сосредоточился на яблоках, через несколько минут от них осталась только кожура. Легким движением руки указав на дверь, Уру опрокинулся на спинку стула и закрыл глаза. Рабыня поспешно забрала тарелку и удалилась из комнаты.
Уру открыл один глаз и убедившись, что более его покой ничто не нарушает соскочил со стула, почти подбежал к окну, спрятался за занавесками и начал наблюдать за будничной спешкой горожан.
Это был высокий, полный старик лет семидесяти. Бунтарь в молодости, он был еще достаточно крепок для выполнения своих жреческих обязанностей, но слишком устал для чего-то большего. Его смуглое морщинистое лицо обрамляли густая седая борода и лихо закрученные усы. Голова - выбрита на особый жреческий манер на затылке и левом виске.
Дом жреца находился на территории храмового комплекса, прямо напротив зиккурата. Окна выходили на шумную площадь между ремесленными мастерскими. Там началась ссора, переросшая в драку. Двое молодых людей, судя по значкам на груди младшие командные чины, лупили троих рабов. Вокруг них собрались люди, выкрикивавшие всяческие одобрения в сторону знатных юнцов. Вскоре вмешался какой-то свободный из числа подмастерьев. Свободный был настоящий бык - ударив наотмашь темноволосого юношу так, что тот растянулся по земле, он уже собирался обрушить всю свою силу на второго, но последний проявил чудеса проворности и скрылся в толпе.
- Шея! Шея! - закричал кто-то из числа зевак . Все бросились к поверженному юноше. Вперед протиснулся пронырливого вида старичок, заявлявший направо и налево: "Я лекарь!". Пощупав пульс и осмотрев бездыханное тело воина, он авторитетно вынес делу вердикт: "Мертв". Толпа, и без того галдевшая на целую лигу, заголосила еще больше, и на крики сбежалась храмовая стража.
- Убийство! Убийство! - слышалось со всех сторон .
Трое стражников повалили убийцу наземь, связали и повели в сторожевую башню к начальнику стражи.
- Гм-Гм... Забавно, - пробормотал Уру, щурясь от яркого солнечного света и поглаживая бороду.
Комната являла собой занятное зрелище: посредине стояло два стула, украшенных резьбой на мифологические сюжеты, между ними низенький стол, под ним пыльная лира с лопнувшими струнами, вдоль стен шкафы, забитые исписанными глиняными табличками, свитками, письмами, жалованными грамотами, подтверждениями привилегий, печатями.
В дверь постучали, Уру сел на стул и принял приличествующий жрецу вид: скрестил вытянутые ноги, сложил руки на животе и уставился на стенку, бормоча что-то невнятно.
- Войди же, - громогласно и повелительно произнес он наконец.
В комнату вошел светлокожий юноша-раб с клеймом на лбу и отвесил земной поклон. Уру недовольно поморщился и хлопнул в ладоши. Юноша, сконфузившись, сказал:
- Ваал Уру, вал Гудеа ждет внизу.
- Пусть поднимется.
Через пару мгновений вал Гудеа уже сидел напротив.
- За превеликую честь почитаю сидеть подле наиразумнейшего после Верховного жреца...
- Оставьте свой церемониальный этикет и напыщенный тон, у меня нет времени на эти ничтожности, - прервал его Уру. - Так какова цель вашего визита, вал Гудеа?
Гудеа чуть вскинул брови и вежливо улыбнулся.
- Я слышал, что вы деловой человек и не теряете даром ни минуты, что особенно важно, учитывая ваши лета. - Гудеа причмокнул, ожидая реакции Уру, но тот казался бесстрастным. - Наш достославный Верховный жрец, да даруют боги ему бессмертие, в мудрости своей безграничен. Помыслы его направлены на одно (тут Уру многозначительно хмыкнул) - на благо и процветание нашего государства...
Гудеа замолчал, резко оборвав свой панегирик. Уру выжидал.
- Ваал Уру?
- Вал Гудеа?
- Первый совет старейшин решил обратиться к вам с одной проблемой... Вы как единственный в своем роде специалист по древним языкам могли бы помочь нам расшифровать некий свиток, найденный в гробнице третьей династии Адаба. Имеются все основания полагать, что содержание его важно и крайне ценно...
- О, это слишком громко сказано, вал Гудеа, "специалист по древним языкам". Я всего лишь владею несколькими мертвыми языками Западной земли, ну знаете там, язык туманных морей или северных гор, и притом владею на весьма любительском уровне. А чему я действительно основательно учился - так это истории развития диакритических значков и огласовки. Достаточно узкая специализация, как видите, - Уру самодовольно улыбнулся.
- Потому Верховный жрец и посоветовал обратиться к вам, ваал Уру. Мудр тот, кто разрабатывает угольную шахту вглубь, а не вширь.
- Насколько я помню, адабское письмо - консонантное, так?
Гудеа поспешно кивнул.
- Гм, что вам сказать. Свиток с вами?
- Список первой части. Вот, пожалуйста.
Уру бросил взгляд на протянутый ему список и усмехнулся.
- Кто-нибудь его уже прежде изучал?
- Да, один храмовый писец. Он сумел разобрать все согласные, но затрудняется насчет этих знаков... Он говорит, что адабская письменность настолько сложна, что слова состоящие из одних и тех же согласных, но написанные с разными значками, могут приобретать иногда взаимно противоположный смысл.
- Как я уже говорил у меня мало времени. Слишком много неотложных дел. Но думаю, что на досуге было бы любопытно повнимательнее взглянуть на эту вещицу. У меня есть один словарь, возможно это поможет. Давайте сюда, - Уру выхватил список и спрятал в карман халата. - Как ваше здоровье?
- Превосходно, а ваше?
- Не хвораю. Но как говорили древние люди запада - отобедал и честь знавай.
Гудеа тяжело поднялся со стула , сложил руки в знак прощания и чуть кивнул. Уходя, уже в дверях он бросил на Уру странный не передаваемый на бумаге взгляд - будто то бы подозрение, зависть, злость и презрение слились в одном мощном потоке, направленном на престарелого жреца. Тот стоял к нему спиной у окна. Когда дверь хлопнула, жрец вздохнул и провел тыльной стороной ладони по лбу.
Следующее утро было прохладным и туманным. Жрец, измученный ночными кошмарами, встал позже обычного и сразу же распорядился позвать писца из храмового ведомства Верховного жреца.
Через полчаса долговязый, нескладный юноша предстал пред Уру.
- Уру-Аду-Гин! - молодой человек низко поклонился.
Уру почти развалился на своем гигантском стуле и потягивал теплое заморское вино.
- Итак, - начал он плавно растягивая слова, - вы и есть тот писарь?
- Именно так, именно так, - затараторил юноша.
- Вы занимались свитком прежде?
- Я занимаюсь им и сейчас, ваал Уру.
- Я звал вас, потому что хотел уточнить объем свитка, найденного недавно в гробнице.
- То, что вы получили лишь половина свитка...есть еще вторая часть... там туманное описание некоего устройства и много математических выкладок... но мы не можем сказать точно, пока не разберемся с огласовками.
- По крайней мере, вторая часть не очень актуальна до тех пор, пока вы не разберете первую? - лукаво спросил жрец.
Юноша заколебался.
- Я не очень уверен... они могут не относится друг к другу...
- Да что это вы мямлите? О, Аду справедливый, как я смогу работать с таким недоумком! - Жрец возвел глаза к небу. - Как вас зовут?
- Ваал-гхемн, - юноша явно нервничал и осматривался по сторонам, как бы ища защиты.
- Кто ваш отец?
- Я... не знаю своего отца, - промолвил тот с расстановкой.
- А мать?
- Рабыня.
- Она дала вам такое любопытное имя?
- Вероятно...
- Осмелюсь предположить, что она обладает превосходнейшим чувством юмора, не так ли? Что вы молчите, Господин-Раб?
- Видите ли, моя мать ...
- Нет-нет, - властно оборвал его Уру, - я, кажется, понимаю, и до меня доходили слухи, хоть я и на периферии. Вы, впрочем, чем-то похоже на отца, если это вас утешит. - Уру усмехнулся и провел рукой по бороде.
В воспаленных глазах юноши вспыхнуло нечто очень похожее на злобу. Он выпалил:
- А законы третьей династии Адаба делали сына рабыни и свободного полноправным членом общества, если это вам известно.
- Да, - ответил Уру сухо, - а теперешние законы запрещают рабу быть писарем.
Последний побледнел и закусил губу, опустив глаза и спрятав руки за спину.
- Вы - вор! Вы взяли то, что по праву вам не принадлежит. Общество лишь тогда надежно, когда каждый знает свое место и делает то, что должен. - Уру произнес это гордо и важно, чуть запрокинув подбородок.
- Что вы мне сделаете? - Писец злорадно спросил. - Вы ничего не можете...
Уру вскочил со стула, вытащил из кармана список и помахал им перед носом писца.
- Башка, набитая бобами! В моих руках твоя жизнь!
Юноша ошарашенно отпрянул от взбешенного старика, капельки пота выступили у него на лбу, он все больше и больше бледнел.
- Вы...нехороший человек, - выдавил он наконец из себя.
За вспышкой гнева последовал взрыв неудержимого смеха, наконец жрец, успокоившись, кивнул прижавшемуся к стене юноше:
- Можете идти. Привет Верховному-у...
- Ах, моя дорогая Роза, чтобы я делал без вас и ваших печенных яблок. А между прочим, жрец не должен предаваться пороку чревоугодия, боги не сильно жалуют грешников. Можете ли вы себе представить вот что - семнадцать веков тому назад было государство, в развитии своем превосходившее наше в сто крат! (Пусть принесут еще вина, - приказал он рабу, прибежавшему на зов господина.) И был период, когда оно было почти что идеально! Конечно, по сравнению с древними погибшими цивилизациями оно не так уж совершенно, но все же! Адаб владел частичкой древних знаний, да еще какой! (Я же просил теплого вина, идиот!) При шестом правителе династии они сумели построить волновую башню в главном храме! Да, да, вы только представьте! Все наше пространство пронизано невидимыми волнами и если настроиться на определенную частоту... Гм, хотя возможно я и сам не очень понял. Давайте по порядку.
Однажды разразилась холера по всему государству. Люди гибли сотнями. Тогда мудрый правитель решил убить двух зайцев одним выстрелом - вылечить подданных и физически, и духовно. (Ну наконец-то, разливайте же скорее!) По всей стране открылись лечебные дома - и, о да, они действительно излечивали больных и предостерегали здоровых, но не только в этом была их цель. Каждому человеку, жившему в государстве (за исключением военных и жрецов, которые обладают разумением, - при этом Уру постучал указательным пальцем по виску), больному и здоровому, старому и младому вшивали в тело специальное устройство, что-то вроде механизированной коробочки. Коробочка эта улавливала волны, исходившие от волновой вышки, спрятанной в главном храме, и направляла деятельность мозга. Представьте себе, Роза, что у раба не возникает и мысли о некоей несправедливости, он не спрашивает себя: почему я раб? Почему должен делать то-то и то? Почему они мне указывают, когда я не глупее их? И прочую ересь.
Нет ни бунтов, ни мятежей, ни даже недовольств. Есть только живые машины, обслуживающие высших. Прекрасно, понимаете? Какой рывок сделает такая цивилизация! Отличное вино, не зря плачено за бочку миной серебра! Несите с кухни еще яблок! - орал он суетящимся слугам. - Больше яблок, через неделю празднество Вопрошания Аду, я хочу быть в хорошем настроении! Придется устраивать маскарад по изгнанию чертей из того убийцы, ну помните, Роза, на прошлой неделе, этот... конфуз, - жрец громко рассмеялся. - И бывают на свете дурни! К черту! Все вы дурни, потому и служите нам! И вы, Роза, ни черта не понимаете из того, что я вам говорю! Вот ирония... С таким же успехом я бы мог разговаривать со шкафом или столом... О чем я до этого вел?..
А, о свитке? Вы еще не забыли этого, исс Роза, вот как оно на языке туманных морей или чего-то-там! Ну, ничего, ничего, не сокрушайтесь так...
Ну так вот... Кхм, - жрец откашлялся. - Они вшивали это устройство всем новорожденным. Но потом правитель умер, начались дворцовые перевороты, брат шел на брата, и система медленно пришла в упадок. Появились вольные и строптивые (он указал на раба, подносящего ему финики), а те, кто был угоден государству умирали. Рабы все чаще роптали на господ. И так, Адаб перестал быть великим городом, объединителем земель.
Вот тут, - он стал размахивать свитком в опьяненном неистовстве, - тут указана причина возвышение, упадка и падения Великой державы! И никто кроме меня не сможет это расшифровать! В моих руках все - власть и могущество Верховного жреца и государя, ваши рабские жизни и ваша свобода! - Жрец, обессилев, произнес упавшим голосом: - Унесите все. Я устал.
На улицах, во дворах и домах горожане оживленно болтали, обсуждая свежую новость, потрясшую умы всех, от самого презренного раба до Верховного жреца. Подмастерья с храмового хозяйства Аду не были исключением.
- Как нехорошо вышло, такой человек в годах и так низко поступать! - говорил один из них, парень лет двадцати, лениво прислонившийся к забору.
- А ведь служил богу правосудия и справедливости! - усмехнулся рыжеволосый коротышка с отрезанным ухом.
- Получит по самое то, - пробубнил угрюмо кто-то.
- Но вы подумайте! Не было такого никогда, чтоб жрец брал серебро от вельмож и подстраивал божественные знамения в их пользу!
- Ужасно, - просипел подслеповатый и тощий юнец.
- Ну, именно ему это легче всего было сделать - от знамений празднества Вопрошания Аду слишком многие судьбы зависят, а каждый печется о своей шкуре...
- Но я не понимаю как он делал это? Клал сердце жертвенного крокодила на весы - а дальше что? Дальше - божество!
- Он мог класть сердце обычного крокодила или не крокодила вообще... Поэтому знамения оказывались ложными, - неуверенно сказал тощий.
- Бабий бред! Нет никаких знамений, боги отвернулись от нас, - прошипел рыжий. Затем, подбоченившись, начал рассуждать:
- Так или иначе, серебро он брал, и из-за него государю служили неугодные богам люди. Также он занижал доходы храма и в казну платил меньшие налоги. Он преступник. Его казнят.
- Ага, если перед казнью он не обожрется печенными яблоками и не сдохнет!
Все засмеялись.
- Кстати, о яблоках. Розе дали вольную?
- Да, и земельный надел, что более важно. Смелая она все-таки женщина. Не каждый бы смог пойти розыскной отдел и заложить своего господина.
- Это верно...
Они улыбнулись и смущенно переглянулись.
- Может наш новый жрец будет не такой грубиян, как прежний, а ?
Зиккурат - многоступенчатое культовое сооружение
Ваал - с общесемит. "господин"
Диакритические знаки служат для изменения или уточнения значения других знаков
Огласовка - знаки, указывающие гласные звуки в консонантном письме
Консонантный тип письма - тип письма, передающий только согласные звуки