Жданова Светлана : другие произведения.

Хроники Валькирий. С именем ночи (черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.54*47  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Судьба явно решила напомнить, что от нее не убежишь в далекие земли и не скроешься за надежными стенами, когда заставила валькирию с именем ночи ввязаться в опасную игру с оборотнями. И сложно понять кто друг, а кто враг, и с кем можно встать рядом во время схватки, а кого лучше убить при первой возможности.
    Легко никогда и не было. Писать в Хрониках Валькирий всегда приходится кровью.
    Обновление 24.07.11 Наглыми бывают не только рыжие моськи, но и клыкастые


Не знаю точно, кто из нас более мстительный и кто на ком в итоге отыгрывался.

Но последнее слово всё равно будет за мной... если вы еще чего-то не выкинете.

(Арлану и Нюкте)

  
  
  
  
   Говорят, у валькирий нет сердца. Говорят - они не умеют чувствовать. Говорят - они такая же нечисть, такая же мразь и пакость. Говорят... но все равно зовут когда становится тяжело.
   Сами же сестры смерти не стремятся развенчивать мифы о себе. И живут так, словно их не интересует ничего вокруг. Ведь они знают, сколько правды в людской молве и когда рушится вера. Они знают...
   И лишь об одном стараются не говорить, но доподлинно знают все - горе тому, кто полюбит валькирию, горе той, кто осмелится.
  
  
   Ворон недовольно всхрапнул, и ей пришлось ослаблять поводья - нетерпенье никогда не приносило ничего хорошего. Валькирия это знала, но по позвоночнику проходила колючая волна, от которой волосы на голове вставали дыбом. Слишком знакомый признак, чтобы подавить инстинкт.
   Пыль на ссохшейся земле поднималась высоко и еще долго стояла над дорогой. Хотя сейчас здесь везде дорога - выжженная солнцем земля напоминала кожу старухи - песчано-серая плоть, испещренная каналами-морщинами. Значит, информация оказалась верной, и барону перекрыли оросительные каналы, прежде питавшие эти земли, обрекая население города и нескольких деревушек в округе на медленную мучительную смерть если не от когтей и клыков схаалов, то от голода и жажды. Правителю стоило раньше послать за помощью, а не тешить свою гордыню.
   Впрочем, валькирия вообще была низкого мнения о людях, тем более имеющих хоть какую-то власть. Не раз и не два она видела, как аристократия уничтожала безвинных, доверивших им свои жизни.
   Но это все ненужная сейчас лирика. Валькирий никогда не спрашивали, как править народом, а они же не лезли в это дело, даже несмотря на свой вес в обществе и долголетие. Их дело - монстры, а политика всего лишь инструмент.
   Гораздо больше данную сестру смерти интересовало облако пыли, показавшееся на горизонте. Если учитывать, что из этих земель каравана не видели больше ценсы, то это не могло остаться без внимания. Так что Ворону пришлось потерпеть вольное с собой обращение, и пропустить удар шпорами без обычного сверкания глазами и вставания на дыбы.
   Схаалы развлекались. Их добычей стала легкая коляска, в которой без чувств лежала девица, ее охрана, состоящая из пяти рыцарей и десятка лотов, а также несколько повозок с обычными сельчанами. Ну что ж - картина понятная - благородную дамочку решили вывезти из опасного города, по дороге к ним прибилось несколько рисковых семей, и они все вместе попались молодняку... судя по всему со взрослой сукой. Хотя охраны маловато, что в схему не вписывается.
   Оставив решение до лучших времен, валькирия обнажила клинок и направила Ворона в гущу чужой игры. Сука, разум которой не помутила кровавая пелена развлечения, первой почувствовала приближение нового противника, и, тявкнув что-то своим недорослям, бросилась на наездницу. Вот только это не входило в планы валькирии, съехав на бок коня, она уклонилась от тяжелой туши оборотня и уже через пару мгновений стояла на земле.
   Заметив подкрепление, рыцари воодушевились и принялись махать мечами куда активней, хотя уже заметно устали.
   Первый удар длинного меча вонзился еще не сориентировавшемуся схаалу под челюсть и вышел из затылка. Пнув ногой уже мертвое тело, валькирия опрокинула молодого оборотня на спину и, чуть вынув клинок, разрезала плоть до самой промежности. Запахло внутренностями и желчью. Вот только схаалы, да и просто чуткие носом люди могли отличить этот запах от того, что шел от лежавшей под телегой женщины, с разорванным животом. Из глаз оборотней пропал охотничий азарт, зато разлилось безумие... и страх. Не щенки, подростки, которых натаскивали на легкой добыче. Они уже знали вкус смерти своих сородичей, они знали, как опасны валькирии, и что она могла с ними сделать, даже без эффекта неожиданности, с которым легко и довольно показательно расправилась с их сородичем.
   Женщина же холодно улыбнулась и с силой оттолкнувшись от земли, в два невозможных прыжка, оказалась рядом со вторым схаалом, еще в движении отсекая ему голову. Молодых и растерянных тварей легко и необходимо убивать - возможно больше шанса у тебя не будет. Взрослый самец - в одиночку мог бы разметать здесь все за несколько минут. Матерая сука - убить молодую валькирию.
   Их надо уничтожать, пока есть возможность дотянуться клинком. Пока есть возможность - любая.
   Но не сейчас. Это не та игра.
   - Ещё? - обернулась валькирия к их "няньке".
   Готовящаяся к прыжку сука вздрогнула, но позы не сменила.
   - Валькирия, - наморщила она нос в оскале.
   - Убирайтесь. И передайте стае - теперь я здесь.
   Люди не верили счастью, когда схаалы растворились за ближайшими высохшими кустарниками. Они отделались очень легко. И люди и твари.
   Но это только начало.
  
  
   Оживившийся пейзаж сказал о близости людей куда раньше громкой и возбужденной девицы, из-за которой сегодня погибло трое. Оклемавшись от обморока, она для начала вдоволь наревелась, а потом принялась восхвалять рыцарей своей охраны, полностью игнорируя всех остальных, и превознося одного из сопровождавших ее мужчин, судя по латам - богатого аристократа.
   У валькирии же не было желания выслушивать этот бред избалованной женщины, и она спокойно выяснила обстоятельства у простых охранников. Как и предполагалось ранее, дочь местного барона решила уехать из опасного города. Судя по намекам, без разрешения своего отца. Уже в пути к ним присоединились крестьяне, которых никто не стал гнать, даже несмотря на недовольство благородной дамы - настоящие воины понимали - простые люди, которых никто не будет считать, являются тем самым балластом, который можно сбросить, выгадав несколько минут. Правда этого сделать так и не успели - схаалы незаметно для охраны окружили караван и напали скопом со всех сторон. Что подтверждает версию о натаскивании молодняка, но добавляет... дурной привкус всей истории.
   Было здесь что-то неправильное, не укладывающееся в схему привычного поведения оборотней. Одинокая сука с группой подростков, напавшая на хорошо вооруженных людей. Определенно, что-то здесь нечисто. Обычно на такой риск не идут без поддержки старших. Так или иначе, но сейчас слишком мало фактов, а делать выводы и хоть какое-то подобие раскладки ситуации на основе столь малых наблюдений и слухов - поспешно и нерационально.
   Валькирия вздохнула. Эта земля пропиталась кровью.
   Приближение конников Ворон почуял первым, тем самым дав возможность своей хозяйке спрятаться за чужими спинами и спокойно понаблюдать.
   И ведь было за чем! Группа из больше чем ценсы хорошо вооруженных воинов окружила обоз и без лишних слов взяла его под свой полный контроль. Никто из них и слова не сказал, в то время как молодая женщина начала кричать на главнокомандующего этого отряда, обвиняя... впрочем, это было не интересно. Что еще остается избалованной девице, чей рисковый план столь ожидаемо для остальных, и сокрушительно для нее, провалился? Только закатить истерику, выставляя себя жертвой произвола.
   Больший интерес вызывало поведение проштрафившихся рыцарей и того, кому собственно хуже всех пришлось от криков женщины. Даже не так, он-то и вызывал внимание, а все остальное - лишь его окружение.
   Такие крупные мужчины подавляют окружающих своим телосложением, но в этом еще чувствовалась и власть авторитета. Большой, сильный, уверенный в своей правоте, он спокойно выслушивал голосящую девицу, не спеша вступать в перепалку. Судя по всему, они слишком хорошо знакомы. И женщину, скорее всего, простят.
   ...Женщину, а не окружающих ее мужчин.
   - Это кто? - наконец произнес он хоть что-то, махнув рукой назад.
   - Валькирия.
   Воин кивнул и снова замолчал, даже не сделал попытку обернуться и рассмотреть свою новую проблему.
   Вот только интересно, почему он отнес к ним и валькирию? Напряженность тела, сказала куда больше самого мужчины.
   Делать выводы в данный момент у нее не было ни сил, ни желания. Лучше дождаться, когда витраж более-менее прояснится, чем рассматривать каждый осколок в отдельности.
   Барон оказался человеком более эмоциональным и живым. Едва обоз с его дочерью въехал за вторые крепостные стены внутреннего двора замка, он буквально сбежал с крыльца. Из произошедшего дальше, можно было сделать вывод, что юная баронесса не так глупа и наивна, как хочет казаться. Да, она снова плакала и причитала, но смогла не только смягчить сердце отца, но и направить его гнев в другую сторону, почти не задевая ее избранника, коим, судя по всему, оказался один из рыцарей, участвовавший в этом побеге. Так что отдуваться за все пришлось все тому же мужчине, который оказался братом девицы.
   Валькирия не стала сдерживать усмешку, когда из коляски достали тяжелый сундук и поспешно унесли за надежные стены замка.
   Девушка достойна восхищения!
   Когда страсти улеглись, барон обратил свое внимание на огромного черного жеребца и его хозяина, узнать в этой высокой сильной фигуре, закутанной в пустынные одежды, женщину - было довольно проблематично. Впрочем, как и по чуть вытянутому, тонконосому лицу с излишне серьезными колкими глазами. Валькирия в этот момент больше походила на одного из восточных людей, с темной загорелой кожей и опасной грацией сухого тела. И она это прекрасно осознавала, забавляясь происходящим.
   - Кто еще к нам пожаловал?
   Вопрос был задан даже не ей, а все тому же огромному мужчине.
   - Я не интересовался именем.
   В том, как это было сказано, сквозило раздражение, что не удивительно - как бы барон не волновался за свою казну и дочь, нет оправдания устроенному посреди двора. Тем более если тот широкоплечий мужчина действительно его первый рыцарь.
   Барон тоже понял это и теперь смотрел на своего сына слегка виновато, решил выместить гнев на приезжем.
   - Говорите, кто вы такой, или убирайтесь. Мы сейчас не в том положении, чтобы принимать каждого встречного.
   - Монсеньор, - вмешался избранник баронессы, - я считаю, вмешательство валькирии не будет лишним.
   - Валькирия?
   - Ну а кто еще мог пройти пустоши? Или валькирия или нечисть.
   Похоже, она была права, и этому огромному мужчине действительно не нравится присутствие валькирии. Интересно почему?
   Барон же быстро сориентировался, и добродушно улыбнулся:
   - Валькирии мы всегда рады. Тем более в такое время. Вы...
   - Обсудим подробности в другом месте.
   Барон кивнул, сразу став собранным и властным. Отдав распоряжения, он пригласил валькирию в свой кабинет.
   - Для начала, я хотела бы из ваших уст узнать, что происходит в этих землях.
   - Конечно.
   Тяжело опустившись в кресло, барон медленно и вдумчиво раскурил трубку и только после того как выпустил первое кольцо сизого дыма, начал рассказ.
   - Схаалы появились полгода назад. Сначала на окраинах земель, молодые самцы-одиночки. Четыре ценсы назад пришла вся стая. Большая. Много взрослых опытных сук.
   - Вожак?
   - Огромный. Со слов моих рыцарей, он едва ли не вдвое больше обычного оборотня. Его видели несколько раз, и он убивал только лучших.
   - Значит, остались только худшие? - приподняла черную бровь валькирия.
   - Нет! Вожак словно играет. Он... Лучше спросить у Тельмана. - Барон глубоко затянул дым из трубки. - Нам действительно нужна помощь.
   - Еще бы, если у вас под боком целая стая. Сколько в ней примерно сук?
   - Наверное, около ценсы.
   Иерархия схаалов проста и эффективна. Молодые самцы идут следом за самками, обычно не меньше чем по три особи на одну тварь. Самки же служат вожаку, они его до мозга костей и скорей сдохнут, чем уйдут из стаи. Каждая пытается занять место к нему поближе. Судя по этому, оборотней здесь очень много.
   Но валькирия все равно уже здесь и даже заявила о своем присутствии стае, следовательно, отступать поздно.
   ...О чем барону лучше не знать.
   - Очень много. Действительно огромная стая, слухи не врали.
   - Ты нам поможешь?
   - Это будет опасно и рискованно для одной валькирии. Вам следовало давно послать гонца в Церцию.
   - Посылали. А утром нашли изуродованный труп за воротами города. Схаалы до недавнего времени пропускали только обозы купцов, а сейчас и это право отняли. - Он поднял голову и посмотрел прямо в темные глаза сидящей напротив него женщине. - Ты возьмешься за это? Да или нет?
   Валькирия встала во весь свой немалый рост.
   - Пять мешков золота, апартаменты из нескольких смежных и обязательно хорошо протапливаемых комнат, уход моему коню, пока он здесь. А также выполнение всех моих требований, даже если я попрошу вывести в поля исключительно девственниц одетых в мужские кальсоны и прыгающих на одной ноге. Ну и всё, что может стать мне необходимым. - Предугадывая вопрос барона, она подняла руку. - Обдумайте условия до рассвета. Если согласитесь, мне нужен будет отряд вооруженных всадников и одна кляча на корм схаалам. Посмотрим, кто вас изводит поближе. Если же нет - я просто уеду.
   - Как тебя хоть зовут, валькирия?
   - Молитесь, чтобы никогда больше не звать валькирий. А имя моё - Нюкта.
  
  
   Барону ничего другого и не оставалось, так что утром ее ждал отряд и иссохшаяся доходяга, когда-то ходившая в упряжи.
   - На эти кости можно одеть седло?
   Мужчины вздрогнули и обернулись на голос. Никто не ожидал увидеть валькирию, выходящей из конюшни. Они просто не заметили, как она прошла туда, а теперь вела черного желтоглазого жеребца, к которому побоялись сунуться даже самые большие любители лошадей.
   Большинство местных никогда не видели настоящих валькирий, а вот сказки слушали все. Для них вожак схаалов был куда более реалистичен, чем сестра смерти, стоящая посреди замкового двора. Именно поэтому Нюкта и не спешила одергивать или осаждать мужчин, в данный момент во все глаза рассматривающих ее высокую фигуру, одетую на мужской манер. Возможно, другая, традиционно-красивая, вызывающая в своих обтягивающих тело легких латах и узких пробитых металлом корсетах, произвела бы большее впечатление... но здесь была именно она - Нюкта из клана валькирий. Для них и этого достаточно, чтобы онеметь.
   - Рада, что ты решил спасти свои земли, - улыбнулась она барону, стоящему неподалеку.
   - А разве у меня есть выбор?
   - Всякое бывает. Ближе к вечеру должна приехать повозка. Гийом - мой друг и помощник. Он должен привезти моё оружие и если повезет, продовольствие из Кхарта. Встретьте его.
   - Как мы узнаем, что это именно он, а не схаал, прикинувшийся вашим другом?
   - Спросите где он был этой ночью, если начнет ругаться и поминать моё имя, то это Гийом.
   А старик точно будет ругаться. Схаалы действительно позаботились, чтобы слава о происходящем в землях барона Медека далеко не ушла. Так что Нюкта по большему случайно попала в эти места, так как направлялась несколько южнее, где участились нападения шаоров, змееподобных тварей. Гийом уговаривал не лезть в это дело, но поведение оборотней показалось интересным, обычно они ничего подобного не творили. Сколько бы Нюкте не было свойственно ввязываться в подобные истории без всестороннего изучения, но на этот раз извечная тяга валькирий сыграла решающую роль, и она буквально сорвалась с места, оставив друга в городе. Впрочем, он знал, как поступить дальше... и еще был сердобольным человеком, и просто не мог не собрать несколько обозов с продовольствием, которое давно не поступало в город. Так что, скорее всего, старик всю ночь готовил телеги и будил торговцев.
   - Ты собираешься отвлечь схаалов от него? - посмотрел на нее уже знакомый мужчина.
   Валькирия чуть сощурилась, рассматривая его.
   Действительно крупный мужчина из тех, у кого размеры не умаляют пластичности и гибкости движений. Широкая грудная клетка, сильные руки, широкие ладони. При этом, он не выглядел грузным или отяжелевшим. Настоящий воин, способный и голыми руками свернуть шею схаалу.
   - Это Арлан, мой названный сын, - вмешался в их взаимные разглядывания барон Медек. - Всё что касается моих воинов, обращайтесь к нему.
   - Понятно, - кивнула валькирия.
   Первый рыцарь - возлюбленный дочери, а сын, пусть и названный... полководец, опора армии.
   Ей никогда не понять всех тонкостей взаимоотношений людей. Схаалы, мангоры и даже веруяны и то понятней.
   - Какая у нас сейчас задача?
   - Увеселительная прогулка. Я здесь в первый раз, покажите мне окрестности.
   - Ну разве можно отказать валькирии, - подкрутил ус один из рыцарей.
   - Моё имя - Нюкта. Можете называть меня так.
   Как только она оказалась в седле, Ворон нетерпеливо забил копытом. Этот жеребец точно знал, когда надо замереть на несколько часов, а когда оживить события.
   - Богиня Ночи? Подходит.
   Валькирия качнула головой, рассыпая по плечам длинные, кудрявые волосы цвета безлунного ночного неба. Ее наставница знала, как назвать семилетнее чудовище, подобранное где-то на просторах континента.
  
   Очень долго мужчины не разговаривали даже между собой, только короткими фразами, исключительно по делу. Что не удивительно в компании с валькирией, они просто не знали как стоит себя вести, ведь с одной стороны она - женщина, а с другой - воин.
   Здесь, вблизи жилищ людей, земля не была столь сухой и безжизненной, так что Нюкта не стала прятаться за пустынными одеждами. Длинные сильные ноги, крепко сжимавшие бока черного жеребца, были обтянуты коричневыми штанами, и, судя по тому, как затянута шнуровка от пояса до самых сапог - явно мужскими. Тело же скрывала кольчужная сетка под самое горло, тонкая и причудливо переплетенная, так, как здесь не делали. Из-под нее едва выглядывала темная рубашка. Всё это хоть и не прятало, но и не подчеркивало женских особенностей, что не делало легче проблему выбора поведения с гостьей. При этом, никакой прочей амуниции на валькирии не было, да и оружием служил только меч и метательные кинжалы на нижних ремнях.
   Вообще в какой-то момент у мужчин появилось ощущение, что валькирия выехала ради прогулки, так спокойно скользил ее взгляд и безмятежна она казалась.
   Казалась...
   На самом деле опытный воин мог бы разглядеть и плотно сжатые губы, и внимательный острый взгляд, тщательно изучающий окрестности, и тем более легкость, с которой держалась в седле эта женщина.
   - Что именно ты задумала? Мы должны хоть примерно знать, - поравнялся с ней командир отряда.
   Валькирия едва заметно улыбнулась:
   - Немного пошуметь, обозначить своё присутствие.
   - Судя по рассказам Роксаны, ты уже познакомилась с схаалами. Кстати, спасибо. Мы бы не успели.
   - Могли и успеть, - передернула она плечами. - Сука натаскивала подростков. Всего лишь игра. И судя по ней, договориться не получится.
   - Договориться?
   Услышав негодование в голосе, Нюкта пристально посмотрела в лицо собеседника. Судя по слишком темной для этих мест коже, в сочетании со светлыми волосами, в нем текла сиардская кровь. В то же время молодой мужчина был названным сыном барона. Бастард от белокосой наложницы? Не может быть, в этих землях наложниц не держали - женщин или приручали, или убивали. Нюкта никогда не была сильна в человеческих взаимоотношениях, так что ее больше заинтересовало другое - определенный ум, которым обладал этот мужчина. Со временем едва ли не на уровне интуиции начинаешь определять, стоит ли вдаваться в подробности с тем или иным человеком, или же достаточно коротких отрывистых приказов.
   - Схаалы относятся к разумным существам, точно так же как и вайроки или восточные тхуры. И до встречи на дороге, была надежда, что с этой стаей можно договориться, сейчас же подобному нет никаких подтверждений. Они убивают, а значит - будут уничтожены.
   - И о чем ты хотела договориться с этими тварями? - вмешался еще один воин.
   - Я не хотела. Я сказала, что была такая возможность. В северных лесах однажды поселилась... скорее даже семья схаалов - вожак с двумя женами, их щенки и да их старшей дочери супруг со своей сестрой. Перед жителями ближайшей деревни они никогда не таились, завели хозяйство и в общем жили в привычных традициях людей. Коров главе деревенскому продавали, а он их на базары в город сводил втридорога.
   - И долго жили?
   - Нет. Как-то по осени девка молодая пропала, за которой сын вожака таскался. Его в том и обвинили, с вилами пошли. А через пол ценсы девку в лесу нашли мертвой, снасильничал кто-то и убил.
   - Ну понятное дело!
   - Чего от зверей ждать!
   - Твари.
   - Кто убил?
   Нюкта посмотрела на сиарданина.
   - Человек убил, ножом. Волкодав звериного следа не взял.
   - Значит, схаалы могут жить среди людей?
   - Могут. И этим еще опаснее. Вайроки убивают ради крови, а оборотни, чаще всего, ради развлечения.
   - А кто сильнее - вайроки или схаалы?
   Нюкта чуть заметно усмехнулась. Прожженные воины перестали вести себя подобно невинным девам, и начали проявлять интерес не только к наличию у нее груди или кольчуге на женских плечах. По своему опыту валькирия знала - чем быстрее они почувствуют в ней воина хотя бы равного им, тем лучше для общего дела. Слишком уж глупо, а порой и опасно, когда мужчина кидается между валькирией и монстром, словно перед дамой сердца.
   Женщина... как часто этим попрекают валькирий. А они в ответ никогда не понимают - в чем таком именно их обвиняют, ведь по физической силе, ловкости и умениям они во многом превосходят мужчин. Мало какой воин может сравниться с ними... и всё же женщины.
   Как сказала однажды великая Цистерция: "Я могу отыметь столько мужчин за ночь, сколько успею, так что это мужчина - средство получения удовольствия. Чаше всего одноразовое".
   Так или иначе, но у людей воины - именно мужчины, и каждый раз их уважения приходится добиваться не внешним видом, а сталью.
   - Они сами это никак не могут решить и перебить друг друга окончательно.
   Достав флягу, она сделала глоток и почти сразу выплюнула воду.
   Солнце все ближе и ближе поднималось к зениту, а с этой стороны земель барона Медока не было ни колодцев, ни природных источников, так что земля напоминала не прежние плодородные почвы, а истоптанный тракт - песок, каменья и остовы деревьев, давно пущенных на костер путешественника.
   Мужчины начали изнывать от напряжения и жары.
   - Мы не слишком удалились от замка?
   - Нет, Ворик, - ответил Арлан, приоткрывая глаза. Вот кто не испытывал неудобств от такого времяпрепровождения. Словно жар его и не брал - кожа ровного цвета и не взмокшая как у остальных. Интересно - почему? Кровь южного племени сказывается? - Мы объедем вокруг замковой стены и за пару часов до заката вернемся. Успеем еще проводить людей с полей.
   Если по дороге никто не встретится... что почти невозможно с такой попутчицей.
   Впрочем, какое-то время валькирия молчала, чутко прислушиваясь к происходящему вокруг, принюхиваясь к неразличимому человеком запаху, краем глаза замечая смазанные тени. Покопавшись в седельных сумках, она достала небольшой боевой топорик и перевесила его на седло идущей рядом сдыхлой лошади. Так же медленно Нюкта пересела в ее седло.
   - Придержать? - кивнул один из воинов на идущего без седока Ворона.
   - Нет. - Она похлопала его по боку. - Пойдет в сторону, не удерживайте. И не вмешивайтесь.
   - Во что?
   Она не ответила.
   Старая кобыла под ней неуверенно пошла в сторону. Управлять такой было довольно сложно, так что отъехать далеко им не дали, позволив баронским рыцарям посмотреть за происходящим с достаточно близкого расстояния.
   Схаалы словно выросли из земли - огромные твари с задранной холкой и развитой грудной клеткой. Серо-бурые, значит самцы. Здоровые.
   Нюкта вынула ноги из стремени и, сложив руки на груди, благо ее размеры позволяли это сделать, насмешливо посмотрела на окружающих ее оборотней.
   - Привет, мальчики. Почему в одиночку? Вам не досталось женщины?
   - Почему бы тебе ею не побыть, валькирия?
   Обернувшись, она посмотрела на голого мужчину, тело которого скрывали только рисунки и всевозможные ожерелья. Сильный, мускулистый... он мог бы быть привлекательным, если бы не вонь. Они все воняли псиной и кровью.
   - Не дорос до меня. Люблю высоких мужчин, - испытующе окинула она других, перекинувшихся схаалов.
   Позади послышался рык. Всё же мужскую гордость иногда так легко задеть!
   Узкие губы валькирии тронула улыбка.
   Через секунду она уже стояла на седле. Перепуганная лошадь дернулась, придавая дополнительный толчок. Изогнувшись в дугу, валькирия прыгнула назад и, перевернувшись в воздухе, встала позади излишне любвеобильного оборотня. Одно движение, и он уже точно не сможет претендовать на место в ее постели, укоротившись на голову. Сдернув свободной рукой с шеи схаала ожерелья, она ногой толкнула тело вперед.
   - Кто еще хочет предложить мне свою кандидатуру?
   Зарычав, оборотни встали на четыре ноги. Таких убивать сложнее, но интересней. Куда интересней.
   Разъяренные самцы, всё же не самая трудная цель. Следующим упал первый слева, из его глаза торчало навершие метательного кинжала, вошедшее до самого мозга. Надо не забыть выковырять, напомнила себе валькирия, от обычного металла тварь так быстро не сдохнет. Ближний справа напал через пару вздохов. Подавить ее мощью огромного тела не вышло, женщина увернулась от прыгнувшего зверя, зацепив лапу самым кончиком длинного меча. Тут же подсекла им четвертого на сегодня оборотня, распарывая ему бок. Последний целый схаал оказался умнее и напал из-за спины, лишившись в итоге части уха.
   - Достаточно или ваша госпожа хочет большего?
   По всей видимости, чего хотела сука, приведшая их сюда, было уже не важно. Запах крови дразнил их нюх, легкие для подобных существ раны саднили, в алых глазах горела жажда смерти. Один из недостатков молодых самцов - неумение обуздать себя, только взрослые суки и вожак умеют убивать действительно хладнокровно. Этим они и опасны.
   Теперь первым бросился оборотень с рассеченным боком. Еще до того как он оказался на длине клинка, Нюкта развернулась назад, ударив подкравшегося недоумка носком сапога под челюсть. Так что первому досталось топором по черепу. Хрустнув, тот раскололся, но схаал и не думал останавливаться, вцепляясь в руку валькирии. Быстро достав еще один кинжал, она все так же спокойно, словно ее руку не сжимали тиски клыков, воткнула его в горло оборотня, как раз под ухом, затем резко дернула, с нечеловеческой силой прорезая кожу, плоть, сухожилия и вены. На руки потоком полилась липкая, горячая кровь. Челюсть разжалась, но валькирии некогда было ждать, когда тварь сдохнет.
   Отмахнувшись освободившейся рукой с мечом от целящегося ей в шею схаала, она сделала несколько больших шагов в сторону, освобождая себе пространство. Даже для оборотня валькирия двигалась слишком быстро. Да и к такому размаху они также не привыкли, очень высокая женщина с длинным тонким мечом сделала выпад вперед, вонзая холодный металл в грудь. Зверь не сразу смог остановить движение, вгоняя в себя оружие до самой рукояти.
   - Красивые глаза, - выдохнула она ему в морду, оказавшуюся близко-близко... и начала медленно, проворачивая доставать клинок из жарких ножен умирающего тела.
   В расширившихся зрачках отразилось ее собственное лицо и движение где-то позади. Рванув последнюю четверть меча вверх и расширяя рану, Нюкта встала на ноги, а потом и вовсе запрыгнула на спину падающему оборотню, отталкиваясь уже от него для нового кульбита.
   После которого, к удивлению последнего схаала, оказалась на нем верхом. Быстрое движение и голова отделяется от шеи, а сам оборотень валится на землю.
   Это самый точный способ убить любую тварь, жаль, что обычно их приходится порядком измотать, чтобы получить такую возможность. С этими было всё слишком просто.
   Вытерев клинок о шкуру зверя, валькирия вынула из глаза схаала свой нож и направилась к кустам, растущим неподалеку, за его близнецом.
   Внимание!!! Если вы читаете это - значит это черновик и, скорее всего, незаконченный. И очень надеюсь, что делаете вы это на сайте автора, а не потакая ворам и пиратам.
  
   - Зачем это? - кивнул на привязанную к седлу голову один из мужчин.
   - Чтобы знали.
   - Но откуда она там? Это же сука!
   - Пряталась в кустах, - объяснил за нее Арлан. Впрочем, Нюкта не имела ничего против, для нее это хрестоматийное поведение. - Помните, как пять дней назад нас вымотали самцы, а потом появились самки? Они всегда где-то рядом, ждут, наблюдают, изучают. Она привела их посмотреть на тебя?
   - Да. - Валькирия закончила вычищать место у рукояти клинка от крови и со свистом загнала его в ножны. - Оценить на что способна. Если они не хотят больших потерь, то должны понять для себя, кому можно вступать со мной в бой, а кому лучше поджать хвост.
   - Но зачем тогда... они отправили таких слабых?
   Нюкта заинтересованно посмотрела на светловолосого. Пожалуй, он действительно заслуживает своего положения.
   - Они послали тех, кого не жалко. Слишком медленные, слишком глупые и несобранные. Среди схаалов тоже такие есть.
   - А она? - кивнул он на голову. - Когда ты успела убить её?
   Валькирия лишь усмехнулась, кривя свой большой рот. Метательными ножами она пользовалась лишь раз, но двумя сразу. А уж вычислить, где засела сука, было довольно легко, следя, куда так и липнет взгляд оборотней.
   - Она такая же неудачница. Более умная ушла за вашей падалью.
   - Так вот зачем нужна было та лошадь, отвлечь вторую! - понял кто-то.
   - Скорее дать повод отвлечься, - Арлан свободней расположился в седле. Расслабился? - Она сделала крюк и вернулась, пряталась за грядой слева от нас.
   Пожалуй, это будет даже интересней, чем подсказывала ей интуиция.
   - Если ты закончила своё знакомство, то нам будет лучше поспешить. Мы как раз успеем встретить людей с полей. Чаще всего схаалы нападают ближе к закату.
   Она просто коротко кивнула, рассматривая светловолосого воеводу. Запоминающийся мужчина, с таким сложением он создан для оружия и битвы. Впрочем, как и все сиардцы, крепкие и сильные. Хотя этот выделялся бы даже на их фоне своим ростом. Сама Нюкта наверняка была ниже его, что для нее редкость. Еще один повод обратить внимание на светловолосого. Кроме того, что он похоже довольно умен.
   Ворон легко шел наравне с местными коренастыми, но на диво мощными лошадьми. Перья, вплетенные в гриву, развевались на ветру, придавая и без того нездешнему великану еще большую сказочность. Казалось, еще немного, и он обернется своим крылатым тезкой, воспаряя в небо. И лишь наездница удерживала его от перевоплощения, сжимая поводья в своих пальцах.
   Когда ей только подарили Ворона, Нюкта любила вставать на седло и, раскинув руки, представлять что взлетает. Потом было первое самостоятельное задание, оставившее на левом бедре жеребца три светлых шрама, а валькирии память не быть излишне самонадеянной.
   Едва замковые башни показались на горизонте, мужчины свернули в сторону, наконец-то оставив её одну. Как только всадники скрылись из виду, ремни были расстегнуты, а кольчуга снята. Развязав шнуровку, Нюкта задрала рукав, рассматривая наливающиеся синяки. Какими бы изгоями не были те схаалы, но простому человеку при таком укусе запросто могли сломать руку. Достав из седельной сумки небольшую глиняную баночку, она смазала кожу пахучей кашицей и вернула рукав на место, благо затягивать шнуровку без посторонней помощи в их условиях быстро учишься. Убрав кольчугу, Нюкта одела поверх грубой черной рубашки узкий кожаный жакет из твердой, толстой кожи, плотно обхватившей тело.
   Хотя, похоже, в этом случае без тяжелой амуниции не обойтись.
   Люди, ютившиеся на небольшом пятачке между двух крепостных стен, безропотно отходили с дороги, пропуская ее к замку. Ворон шел достаточно медленно, вдоволь нагулявшись за день, и поэтому шепотки за спиной было неплохо слышно. Правда валькирия уже давно к ним привыкла и не обращала внимания.
   А вот то что Гийом так и не появился, было плохим знаком. Солнце уже начало свой путь на ночной покой, освещая землю чуть мягче и нежней, а, как известно, схаалы и большинство другой скверны, способной выдерживать дневной свет, нападают на закате. И значит - ей надо поторопиться найти старика.
   Она очень надеялась, что сегодня оборотни буду особо осторожны и, отвлеченные представлением, спокойно пропустят повозку и седовласого. И если её расчет был неверным... Виновата окажется только сама Нюкта.
   Ворон не успел сильно разогнаться, когда на горизонте показалась толпа, люди возвращались после тяжелого рабочего дня за надежные стены крепости. И правильно делали - ночью с схаалами не хотелось бы встретиться даже валькирии, это слишком опасно. Среди общей серой массы можно было заметить конников охраны и несколько телег. А вот в самом конце показалась повозка Гийома.
   Облегченно вздохнув, Нюкта ослабила давление ног на бока жеребца, давая себе время успокоиться и придать лицу скучающее выражение. Что было бы простой задачей, всё же она давно привыкла не только скрывать, но и устранять ненужные эмоции, если бы не сверкающие глаза. Интерес порой скрыть куда труднее, чем тревогу.
   - С такой скоростью, тебе даже железо нельзя доверить, пока довезешь - заржавеет, - склонила она голову к плечу, рассматривая своего старого друга, сидящего на козлах.
   Он демонстративно отвлекся от разговора со светловолосым рыцарем, делая вид, что заметил ее только сейчас.
   - Прости старому неспешность. В моем возрасте всякая тряска вредна.
   Нюкта не смогла подавить усмешки.
   - А вообще у меня в дороге колесо отвалилось, этот косматый труф подсунул порченую телегу.
   - Может, просто не надо было ее так нагружать?
   - Всё равно не спалось, - пожал он плечами.
   Поняв гораздо больше, чем старик хотел, Нюкта совсем успокоилась.
   - К нам, надеюсь, барахла разного не набил? Если какой мешок распорется, убирать сам будешь.
   - Я аккуратно уложил. На-ка, пока глянь работу.
   На лету поймав широкие ножны, валькирия прицепила их перевязь пояса, доставая оружие. Широкий полуторник привычно лег в ладони, приятно согревая своей бархатистой обмоткой. Тяжесть Двуликого невероятно бодрила. Проведя вдоль дола двумя пальцами, валькирия улыбнулась.
   - Валькирии со своими железками, что барышни с любимыми куклами носятся, - пояснил Гийом сиардцу, заворожено наблюдавшему за отсветами нежности и привязанности на лице валькирии, с какими она даже своего друга не встречала. Движения - стали плавными, прикосновения - словно ласка. Словно у нее в руках не широкий меч, а любовник после утоления первой страсти.
   Взмах рукой, едва заметное движение, и вот в ее руках уже два меча, более тонких чем первоначальный, всё с такими же длинными рукоятями и хищными, опасными крюками на концах клинков.
   Чуть толкнув Ворона коленом, она заставила его отойти от повозки на пару шагов и опустила руки с блестящей в них сталью. Первый легкий замах, так чтобы только оценить. Второй уже более уверенный, от шеи до крупа жеребца. А вот третий полный, гибко прокручивая запястье, а вслед за ним и Лики. Сначала три круга синхронно, а затем в разные стороны.
   - Запорол.
   Уложив правый в ножны, валькирия взяла левый Лик в руки и поднесла к лицу то место, по которому шла трещина.
   - Сильно испортил?
   - Не знаю. Попробую восстановить в Церции.
   Голос Нюкты теперь звучал глухо от сдерживаемых чувств. Обычно до такого состояния ее было трудно довести, поэтому Гийом предпочел промолчать.
   - Ты отдавала его Мирушу? - вмешался Арлан, не предполагавший, чего ему может стоить подобное.
   - Да. У него были неплохие кинжалы. Вернусь - засуну раскаленный прут в задницу.
   Впрочем, спорить или осуждать решение валькирии никто не стал. Да и некоторые, из тех, кто прислушивался к разговору, с удовольствием предложили бы ей подержать недобросовестного кузнеца - здесь его многие знали и откровенно не любили. Да и знатоки признавали - за порчу такого оружия - валькирия снисходительна.
   - Кинжалы не его работы, - усмехнулся светловолосый. - Можно посмотреть?
   Нюкта пожала плечами - любимец уже испорчен и осквернен, так что причин отказать она не нашла. И даже с каким-то удовольствием отдала ножны Гийому, а он уже передал Арлану. Да и взгляд, который она искоса бросала на любимый клинок в чужих руках, можно было назвать презрительным.
   - Сталь очень крепкая, как он мог так сломаться? - посмотрел на валькирию мужчина. Для него один из Ликов казался легкой игрушкой, да и пара, наверняка, не слишком по руке бы пришлась. Не зря Сэлэния определила Двуликого как оружие для сильной женщины.
   - Нюкта вообще мастерица железо корежить, - криво усмехнулся Гийом. - Предлагал я ей деревянной дубиной вооружиться, может дольше прослужит. Хотя Двуликий долго у нас, еще от наставницы достался. А ей неизвестно от кого, так что чей сплав сами не знаем.
   - Понятно. Клеймо стерлось, но судя по всему из Дахрайской династии. Да и сама форма с механизмом соединения похожа.
   Нюкта проследила, как ноги мужчины чуть сжали бока серого жеребца, и тот пошел вровень с травой, не мешая Арлану рассматривать повреждение металла. Затем её взгляд проскользил по сильным бедрам к прямой широкой спине и только затем вернулся к рукам.
   Прикрыв блеск глаз густыми черными как смоль ресницами, она чуть заметно усмехнулась. Пожалуй, задание получится еще более интересным, чем предполагалось с появлением схаалов.
   - Сколько Мируш взял за работу?
   - Много.
   - Тогда засовывай еще один прут в глотку - чтобы не врал. Его уже нельзя полностью восстановить, всё равно баланс сбит, да еще неизвестно от какого удара совсем сломается.
   Вернув оба Лика в ножны, мужчина передал их Гийому.
   - Я говорил тебе, вернемся в Церцию и отдашь посмотреть мастерам, если сразу проворонила. Извини, Ворон, - склонил старик голову перед жеребцом, обернувшимся на него.
   - С чего ты взял, что его нельзя восстановить? - сощурилась Нюкта, смотря в спокойное лицо светловолосого. Как она не старалась, раздражение подавить не получалось.
   - Те кинжалы у Мируша моей работы, - чуть усмехнулся он, отвечая ей прямым, чуть насмешливым взглядом.
   Нюкта неожиданно успокоилась и кивнула... даже слишком низко, так что можно было принять это за поклон. Она ведь действительно успела прекрасно рассмотреть кинжалы - работа была великолепна. Если бы не мастерство, с которым они были выполнены, валькирия никогда не доверила Двуликого тому кузнецу. И результат - только на ее совести. Нюкта слишком спешила в баронство Медока, не стала разбираться, привыкнув, что валькириям не врут.
   Интересно, на что надеялся Мируш? Он думал - она уже не вернется? Хотя, если ее послали на устранение мелкой нечисти, то можно было предположить, что валькирия неопытна и молода для схаалов. Но это все равно слабое оправдание.
   - Не вовремя. Я уже привыкла к Двуликому.
   - Тебя предупреждали - нельзя выбирать.
   - Старик, прекрати зудеть, иначе останешься ночевать за воротами.
   - Ты слишком редко меня слушаешь, Ночка, - тихо сказал Гийом. - И зря ввязалась в эту историю. Тебе слишком рано браться за такое.
   - Мы уже здесь, так что - в самый раз.
   Седой мужчина покачал головой. Упрямство валькирий так же неистребимо, как и они сами.
  
  
  
   - И что? Она специально дразнит схаалов таким образом? - кивнул Винсент за окно.
   Арлан посмотрел туда же, словно впервые услышал о чем-то подобном и это не он помогал валькирии выбирать самое удобное место для украшения крепостной стены головой оборотня.
   - Возможно. Она не распространялась о причинах своих поступков.
   - Но вы провели вместе весь день, неужели ты ничего от нее не узнал.
   - В следующий раз поедешь вместе с нами и поговоришь с ней по высокосветски. Думаю, тебе удастся многое узнать.
   - Ну, разумеется, я же...
   - Прекратите эту свару! - вмешался барон, ставя на подлокотник кресла кубок с молодым вином. - Винсент, ты, как первый рыцарь, всегда можешь спросить обо всём саму Нюкту. А ты, Арлан, не дерзи и спокойно ответь на вопрос.
   Он подавил усмешку. Кажется, в этом месте ничего не меняется. Не менялось...
   - Я, право, совсем не успела ее разглядеть, - решила разрядить обстановку Роксана. - Валькирия действительно так красива, как гласят легенды?
   Кто о чём, а женщины всё об одном. Но здесь прекрасную даму было чем успокоить - вряд ли ее избалованный муж, так ценящий свои и чужие манеры, положит глаз на эту Богиню Ночи.
   Нюкта, надо же - сама тьма, властительница и полог страсти и смерти. С последним понятно - Арлан прекрасно видел, как она владеет оружием, а вот что со страстью?
   Опасная... очень опасная, так что в его положении лучше держаться от этой валькирии подальше.
   - Братец, ты о ней замечтался?
   - Нет, Роксана, думаю, как тебе ответить, чтобы не оскорбить твоего чувства прекрасного и не разочаровать в сказках.
   Женщина лукаво улыбнулась и, оторвав взгляд от пялец, посмотрела на него уже куда заинтересованней.
   - Неужели врут? Хотя меня всегда забавляло, когда воспевалась краса женщин, стоящих в бою рядом с мужчинами. Красоту и свежесть надо беречь, она так ранима. Да и не женское это дело.
   Барон покачал головой, смотря на жеманницу-дочь. И блеснув взглядом, обратился к Арлану.
   - Ну а тебе она как?
   - Сильная. За ней интересно наблюдать. Каждое движение выверено, каждое слово продумано, ничего не остается без внимания.
   - Кто о чём! - закатил глаза Винсент.
   Короткий сильный стук в дверь прервал их разговоры.
   Первым вошел Гийом, друг и оруже... оружевозец валькирии, мужчина по возрасту сравнимый с бароном, но поджарый, с крепкой рукой и совершенно седыми волосами. Его блестящие голубые глаза осмотрели комнату, прежде чем он сделал первый шаг. И только потом на породистом лице расцвела добродушная улыбка простака. Вот только Арлана таким было не обмануть.
   Следом за ним, пригнув голову в проеме, что заставило уголок губы мужчины чуть дернуться, вошла сама Нюкта.
   Пожалуй, он поспешил, сделав вывод, что Роксане не о чем беспокоиться. Нет, красива валькирия не была - слишком высокий рост для женщины, слишком литые мышцы заметны под одеждой, слишком вытянутое лицо, слишком большой рот и непередаваемо высокомерно горбатится нос. Слишком... она была слишком... удивительна и неправильна. Судя по тому, что он успел разглядеть во время вечерней прогулки, у этой женщины так же практически отсутствовала талия, а такое женское достоинство как грудь было едва заметно, но это всё компенсировали длинные сильные ноги и та надменно-вызывающая привычка держать себя, что заставляет простых людей безропотно подчиняться аристократам. Винсент пропал, он всегда терял волю и всякую мораль перед манерными женщинами.
   Кроме того, у конкретно этой было еще одно достоинство - целый плащ из черных сильно вьющихся волос. Они ниспадали до самой груди валькирии и просто завораживали, заставляя желать запутать в них руки, как путался в этот момент взгляд.
   Теперь, похоже, пропал уже он.
   - Извините за опоздание, - склонила голову набок Нюкта, разрушая тишину. - Я пыталась выполнить просьбу барона.
   Если учитывать, что роль подобия платья играл ярко алый сюрко, одетый поверх узких черных штанов и рубашки - то да, она пыталась.
   - Женщину я вижу, а вот юбку - нет, - Медок широко улыбнулся и, легко встав с кресла, подошел к валькирии. - Но ты и так хороша. Позволь мне еще раз представить мою семью. Это моя дочь - Роксана.
   Женщина встала и, придерживая юбки, сделала церемониальный поклон, с интересом посматривая на Нюкту, будто на мужчину. Даже глазки пыталась строить. Иногда Роксана была очень изощренна.
   - Рада знакомству.
   - Я тоже, - в ответ чуть склонила голову валькирия... окидывая рыжую бестию жарким взглядом, на какой не каждый мужчина отважится.
   Роксану бросило в краску, а вот Арлан попытался удержаться от улыбки. Это было великолепно!
   - Её муж и мой первый рыцарь - Винсент из рода Стенхеймов, - меж тем продолжил барон. - Ну а с Арланом из рода Тельман ты уже знакома.
   Коротко кивнув ему, Нюкта развернулась к седому.
   - Это мой друг - Гийом из рода Астеймов.
   - О! - только и смогли протянуть барон и Винсент.
   - Но предпочитаю об этом не распространяться, - поднял руки мужчина.
   И правильно. Представителей рода Астейм так просто в покое не оставят. Всегда найдутся "друзья" готовые услужить и подставить представителя одного из самых сильных семей Каридада - богатой западной страны.
   - Как же...
   - Я предпочитаю быть с любимой женщиной, а не просиживать время на пирах.
   - Кто бы дал тебе на них просиживать, - усмехнулась Нюкта. Как понял Арлан - они любили проводить своё время в мелких перепалках. - Я рада, что формальности наконец соблюдены.
   - О да, Нюкта. Невежливо с моей стороны держать тебя голодной, идем.
   Похоже, барон нашел с ней общий язык. И это хорошо... или плохо - с какой стороны посмотреть.
  
  
   Устроившись в объемном, удобном кресле, Нюкта чуть потянулась, с удовольствием чувствуя, как отвечают на это мышцы. После дня в седле, ее тело наконец вымыли и сытно накормили, так что возле огромного горящего камина она чувствовала себя вполне довольной жизнью и происходящим. Старик довольно бесцеремонно засунул ей под спину подушку и вложил в руку глиняную чашу с глинтвейном.
   Переступив через ее беспардонно вытянутые ноги, сероглазый обернулся:
   - Будешь урчать?
   Бросив на него взгляд, Нюкта снова вернулась к завораживающему танцу огня в камине. Пожалуй, в иной раз она бы пренебрежительно фыркнула, предпочитая открытое пламя и взлетающие в звездное небо искры... но сейчас ее от этой картины уже мутило. Здесь было уютно, относительно спокойно и интересно. За широким кольцом крепостной стены, отгораживающей баронский город от всего мира и хищных схаалов.
   Гийом прав - иногда стоит дать себе отдохнуть.
   - Что ты намерена делать дальше?
   Нюкта отвлеклась от созерцания и обернулась к барону.
   - Что и всегда - убивать.
   - Вот так просто? - приподнял точеные брови Винсент.
   - А есть другие занятия? - кинула она быстрый взгляд за свое кресло, туда, где на диване, рядом со своей женой, сидел этот лощеный аристократ. Рыженькую слегка повело от такой фразы и она бросила на валькирию злобный взгляд, пусть и из-под ресниц. Нюкта подмигнула Роксане и ее мужу одновременно. - Не вести же мне с схаалами беседы.
   - Ты сегодня с ними имела весьма занимательную беседу, - посмотрел на нее Арлан, склоняя голову так, что свободно повисшие светло-русые волосы начинали светиться от близкого огня. - Странно, мы никогда до этого не пробовали с ними говорить.
   - С оружием в руках не до разговоров, - встрял Винсент, пытаясь вернуть внимание валькирии к себе.
   Ее это напускное благородство и воспевание своих воинских подвигов никак не могло воодушевить продолжить с ним беседу. Нюкта видела, как держит в руках меч этот первый рыцарь. И сейчас, после сытного ужина и теплого вина, она не прочь посмотреть на то, как с ним управляется светловолосый кузнец.
   Заставив себя погасить тронувшую губы улыбку, сказала:
   - Схаалы, вообще, разговорчивые, когда спокойны и в человеческой ипостаси.
   - А они часто ее принимают? - насторожился барон.
   - Вы хотите узнать, есть ли оборотень в крепости? Есть, я уверена в этом.
   - Будешь его искать? - напрягся Арлан. Кажется, его возможность проникновения в так бережно оберегаемую крепость здорово беспокоила. Вон как зрачки расширились.
   - Посмотрим.
   Ей вовсе не хотелось сейчас думать о планах и смерти. На какой-то момент она даже согласилась с Гийомом, что ей стоило отдохнуть, прежде чем влезать в очередную свару. Всего лишь на момент. Потом она усмехнулась - однажды расслабившись, можно пропустить что-то важное. Так что лучше заканчивать пить и прогуляться до стены.
   Она встала.
   - Хочу взглянуть на долину. И на голову. Гийом, раздуй пока камин в комнате. Сейчас там должно быть холодно.
   Седой поджал губы, но признал, что его старым костям действительно лучше в теплой комнате. Они всегда легко понимали друг друга, говоря даже совсем не то, что думали на самом деле.
   - Я провожу, - одним движением поднялся светловолосый. Похоже, он действительно хорошо владеет своим крупным телом. - В наших переходах можно потеряться. Их строил вечно пьяный архитектор.
   - Тогда надо будет подняться днем и все их пройти, - кивнула Нюкта и допила свое вино. Валькириям много надо для хмеля, одного стакана горячего глинтвейна не хватит и для легкой эйфории. А вот у огня, в компании людей, таких живых и хрупких, в полной безопасности, она расслабилась. И это... удивительно приятно и в тоже время неправильно.
   - А вы хорошо смотритесь вместе, - заявила Роксана, когда они уже собирались уходить.
   Нюкта посмотрела на мужчину, возвышавшегося над ней на добрую треть головы. Какой-то болезненный, усталый взгляд серых глаз был направлен на баронессу. Он удивил валькирию не меньше собственных ощущений. Оказалось - она слишком привыкла быть равной или даже выше окружающих мужчин, и вот такой опыт слегка выбивал из колеи.
   Но это не повод оставлять заявление Роксаны без внимания.
   - Чтобы хорошо смотреться вместе, надо пройти не один бой спина к спине, - равнодушно пожала плечами Нюкта и толкнула дверь, ловко проходя между косяком и телом кузнеца. - Кстати, можно где-то быстро раздобыть меч? Не хочется идти куда-то почти безоружной.
   До того как тяжелая дубовая дверь за ними закрылась, она еще услышала хмыканье Гийома: - "Почти!"
   По переходам действительно пришлось поплутать. Нюкта внимательно следила за направлением, стараясь запомнить дорогу, даже несмотря на то, что это было довольно проблематично в таком состоянии. Перед каждым новым поворотом, она проводила ладонью по стене стороны, в которую они в итоге шли. Тактильные ощущения дополнят память и проснутся, когда ей будет не до долгих воспоминаний. Хотя лучше, если она потрудится и узнает эти переходы досконально. Тем более, что в них оказалось много тайн, одно из ответвлений неподалеку от выхода на нужную стену, приводило в небольшую комнату, с запасом еды, оружия и одеждой. Когда Арлан предложил ей плащ, Нюкта отказалась - ночи здесь холодные, но она точно не замерзнет, а вот недлинный меч в наспинных ножнах - то, что надо.
   - Должен как раз подойти. У наших руки коротки, да и латы мешают.
   Нюкта надела ножны, а затем попробовала вытащить меч. Длина рук ей это позволяла, а вот ширина коридора - нет.
   На одной из крайних башен действительно было прохладно, но терпимо. Порывистый ветер кидал в лица редкие капли дождя, словно ненавидя тех, кого не мог скинуть с этой высоты. Облака покрывали небо темной кипящей массой, надвигаясь с запада, словно гигантские морские волны - огромными массами, время от времени разрываясь, так что в образовавшиеся прорехи заглядывали звезды.
   Нюкта втянула в себя стылый, пропахший дождем и травой воздух, ощущая как он наполняет легкие, а затем, словно этот дикий несдержанный ветер, пропарывает тело насквозь, выстужая сердце и разгоряченную кровь. Острый и холодный как полоса металла за ее спиной.
   Легко запрыгнув на высокие зубцы, она уже с этой высоты осмотрела окрестности.
   Это место не назовешь совершенно плоским, и таким уж сухим. Благодаря деятельности крестьян, и без того довольно холмистую долину покрывало множество каналов разной ширины, заброшенности и наполненности. Всё зависело от близости полей, которых в это трудное время обрабатывалось не так уж и много. Наверняка после нападения на дальние деревни, люди предпочли уйти из этих мест. Конечно, всегда попадаются упрямцы, считающие свою землю, свои вещи, свой достаток, ценнее жизни, и не только своей. Такие перебирались поближе к единственному городу, точнее, его подобию за толстой каменной стеной, оставшейся еще с тех времен, когда в этих местах шли упорные междоусобные войны. Что ж, барона Медока и его подданных они хоть как-то спасают.
   Недалеко от стен, в стороне от дороги к главным воротам, виднелся обширный фруктовый сад, за которым ухаживали даже в это время, хотя некоторыми деревьями, похоже, пришлось пожертвовать для лучшего наблюдения.
   По другую сторону поблескивало озеро, скорее всего, сильно иссушенное за время присутствия здесь схаалов. В другое время здесь могло быть красиво - бескрайние поля с темными пятнами зарослей и далекой полосой леса. Но сейчас, когда крестьяне не имели доступа к дальним хвойным зарослям, простой люд рубил всё, что могло гореть, заранее, только боясь будущих холодов. С другой стороны, барон не препятствовал им, запретами многого не добиться, лесорубы начнут ходить на заготовки по ночам, а как это, скорее всего, будут сильные здоровые мужчины... их потеря очень скоро отразится на всех. Хозяин этих земель любил прикидываться грубияном и простаком, но был весьма неглуп и всеми силами пытался не допустить не только потери земель, но и внутреннего бунта, который может вспыхнуть в такой напряженной обстановке.
   - Откуда обычно приходят оборотни?
   Арлан, стоящий всё это время рядом, вытянул руку, показывая довольно определенную точку, а не направление.
   - Там была деревня, - пояснил он. - Довольно крепкая, много новых домов. Какое-то время схаалы нападали небольшими группами по всей границе с Герином, хотя, я думаю, пришли всё же не оттуда. Проверив территорию и нашу реакцию, напали на деревню довольно большой стаей. Днем напали, пока большая часть жителей в полях была, видно не хотели свою территорию лишний раз кровью марать. Больше оттуда люди не приходили. Что стало со стариками, молодыми мамашами и детьми - можно только догадываться.
   Нюкта не стала поворачиваться. Ей не надо было смотреть в его лицо и не стоило слышать из половины рассказа и оттенков голоса, чтобы понять Арлана. До того как на этих землях появился Винсент, о том, чтобы заводить первого рыцаря, тут даже не думали, был он - Арлан из рода Тельман. Судя по тому как беспрекословно ему подчиняются все, от рыцарей до простого люда - не просто был. А значит - утрата деревни жжет клеймом невыполненного долга. Она знала этот тип людей. Упрямых и уверенных что всё что происходит вокруг - их дело.
   - Как далеко вас пускают к деревне?
   - По-разному. Мы и не пробовали отвоевывать ее назад - их разом стало слишком много, не было ни сил, ни даже желания.
   - Второе место?
   - Мы не смогли его нащупать. Но в округе еще три пустых деревни.
   Пока Нюкта вглядывалась во тьму, пытаясь различить меж теней движущиеся силуэты, светловолосый рассматривал ее саму. Уж что он там мог разглядеть в пляшущем свете факела, непонятно, но сказал следующее:
   - Если завтра с утра вы уедете, не убив больше ни одной твари - они могут пропустить.
   Сложив руки на груди, она развернулась к нему лицом, привычно смотря сверху вниз. Ветер перестал хлестать в лицо, вместо этого кидая на него длинные черные волосы.
   - Почему я должна уйти?
   - Это не шутки, Нюкта. Боюсь, даже барон не представляет, как на самом деле обстоят дела.
   - А ты - знаешь?
   - Я был там, - кивнул светловолосый на тьму, разлитую за пределами крепостной стены. - Эти звери дерутся, словно одержимые. Словно... Они дерутся, словно умрут, если не отведают твоей крови.
   - Они дерутся как схаалы, - кивнула она. - Их не зря считают опаснейшими из нечистых тварей.
   - Ты раньше встречалась с ними?
   - Так, нет, - на мгновение смутилась она. - С одиночками, сбившимися в группы. Или не одна. Но это не важно. Истребление - всегда истребление, вне зависимости кого.
   - Гийом был прав - упертая до слепоты.
   Нюкта посчитала, что упоминание ее друга, это уже слишком.
   - Я валькирия. И меня не волнует, что и кто обо мне думает.
   - Да? Тогда почему ты всегда оставляешь последнее слово за собой?
   Склонив голову к плечу, она вдруг расслабилась, и с полуулыбкой посмотрела на мужчину.
   - Я валькирия. Слабость у нас неприемлют.
   - Уйти - слабость?
   - Нет. Уйти - невозможно. Слабость - не прийти. Я здесь.
   Она провела рукой по внутренней стороне своего бедра, и под внимательным взглядом достала небольшой метательный нож, бег гарды и рукояти, лишь с красной лентой, продетой в ушко. Широко замахнувшись, она кинула его куда-то в темноту. И через вздох в ответ послышался визг ночной твари.
   - Теперь - поздно.
   Она сделала шаг вперед, мягко вставая рядом с Арланом. Он же, не ожидавший такого, видно попытался ее поймать, но вместо этого прочертил рукой по телу. Она приподняла бровь, наблюдая за лицом мужчины, чья ладонь в этот момент касалась ее волос.
   Проведя по основанию шеи валькирии, он сказал:
   - Как я и думал - холодная как клинок.
   Скинув с себя прогретый меховой плащ, Арлан одел его на плечи все так же наблюдавшей за ним валькирии. Этот гигант со светлыми волосами продолжал удивлять Нюкту своими словами, действиями и поведением.
   - Спасибо, - кивнула она.
   Какими бы сильными они не были, валькириям всегда нравилось чувствовать себя женщинами. К сожалению, мало кто из мужчин это полностью осознавал, особенно увидев однажды сестру смерти на поле боя. В то время как точный комплимент и правильное отношение могли сделать из них податливых и страстных любовниц. Скольких дев это уже погубило!
   И сейчас Нюкта почувствовала острый привкус опасности. Пьянящий, словно ей кинули вызов и в то же время... всегда есть риск проиграть, а она этого не хотела.
   - Я хотела бы завтра поехать вечером с вами. Надеюсь, никто не будет против моей компании, - посмотрела она на мужчину, когда они возвращались.
   - Разумеется, не будет. Ребятам будет любопытно посмотреть на тебя еще раз. И занеси ко мне меч, я его наточу.
   - Барон не будет против?
   - Нет, он вообще слабо разбирается в оружии, оно ему безразлично. А этот клинок тебе подходит.
   - Тоже холодный? - не удержалась Нюкта.
  
  
   Холодный клинок... Ледяная побелевшая кожа... высокая, прямая и несгибаемая под этим ветром. Живой металл в ножнах из кожи и шелка. Длинные ноги, сильные бедра, идеальной изогнутой линии спина... Клинок или женщина. Дышащее, чувствующее оружие.
   Он всю ночь и утро промучился этим виденьем. В нем не было ничего плотского, хотя там, в длинных коридорах хотелось сжать ее и согреть дыханием и собственным телом. Арлан знал цену оружию, знал его красоту и истинную принадлежность. И на стене он видел не женщину, а холодный, готовый обагриться клинок, сильный, стойкий, безупречно острый и опасный.
   Осмотрев имеющиеся заготовки, мужчина бережно провел по каждой из них рукой и наконец остановил свой выбор. Должен как раз прийтись.
   Теперь остался главный вопрос - где найти в замке красный шелк.
   Повторяю. Если вы читаете это - значит это черновик и, скорее всего, незаконченный. И очень надеюсь, что делаете вы это на сайте автора, а не потакая ворам и пиратам.
  
  
   - А где леди Нюкта?
   - Не стоит называть её леди, - улыбнулся Гийом, смотря на молодого мужчину, чьи манеры граничили с наигранностью. - Обычно она говорит, что леди без платья не бывает, но на самом деле это просто оскорбляет ее происхождение.
   - Оскорбляет происхождение? - приподняла бровки цвета жженого сахара прекрасная Роксана. Вот уж кто гордился быть истинной леди.
   - Происхождение валькирий - до сих пор загадка. Они просто рождаются, чаще всего у девственных дев, не выбирая сословия. - Вдохнув аромат супа, поставленного перед ним слугой, Гийом продолжил свой рассказ, - То при каких событиях Сэлэния нашла свою лируа, ничего не говорит о матери Нюкты, у девочки всегда был слишком непримиримый характер, на грани с озлоблением, так что даже семья глубокой родословной могла избавиться от такого дитя. И в то же время, ее матерью может оказаться простая селянка. Но валькирий это мало волнует, ни на какие титулы они не претендуют, меж тем, имея право сидеть, когда стоят короли.
   Щедрой рукой всыпав в свою тарелку гренок, он попробовал первую ложку, знаменуя окончание рассказа. И очень надеясь, что присутствующие здесь правильно поймут рассказанное. Но судя по взглядам, Гийом останется голодным, а некоторые правила этикета, так чтимые отдельными представителями аристократии в этой столовой - будут попраны.
   - Так?.. - не выдержал Винсент.
   - Спит. Всю ночь изучала Хроники, а теперь отдыхает, - пояснил он, предугадывая чужие мысли. - Кстати, барон, ты мог бы предупредить слуг, чтобы не заходили в покои, выделенные нам, тем более, когда Нюкта отдыхает, это может оказаться опасным.
   - Конечно, - кивнул барон. - Как бы не были перепуганы происходящим наши люди, простолюдинам свойственны предрассудки.
   Гийом окинул взглядом всех присутствующих за столом и снова вернулся к своему супу, увы, уже остывшему. Так что пока слуги принесут следующее блюдо, он может немного отомстить.
   - И это правильно. Не будут ей надоедать. Кстати, Арлан, спасибо за меч. У валькирий оружие как булавки - никогда не напасешься.
   - Буду рад, если он сможет пригодиться, - оживился мужчина. А то ведь действительно приуныл, поняв, что не увидит черноволосой.
   Похоже, кроме молодой пары, мысли в голове придется прочищать и этому. И Гийом даже знал, каким именно способом. Но не сейчас, надо чтобы он видел Нюкту и смог разобрать мысли и ощущения, которые вызовет его история. Чтобы он понял, чем может рискнуть, продолжая проявлять не только воинский пыл и интерес. Валькирия не хрупкая изнеженная леди, вздыхающая над невинными сонетами и краснеющая под пылкими взглядами такого же юнца. Но кто бы в чем их не обвинял - все сестры смерти - женщины. Страстные сильные натуры, способные спасать и губить. И старому воину не хотелось, чтобы кто-то нарушил душевное равновесие его приемной дочери. Видеть боль в её глазах будет уже невыносимо.
   - Сможет. Я не видел улыбку на ее губах, с тех пор как мы вернулись из Схарии.
   - Вы были в Схарии?
   - Да, вернулись в Церцию с месяц назад. Но эта женщина не способна сидеть на месте и отправилась в провинцию недалеко от ваших мест, чтобы развеяться. Ничего особенного, должно было быть легкое дело.
   Наконец ему подали целую тарелку жаркого, исходящего ароматным дымком. Но, как он понял - наесться сегодня ему не грозит.
   - Так вот откуда у нее этот наряд, - приподнял кустистые брови дородный барон. Вот кто точно не останется голодным. - Я как-то видел этих черных людей из песков. Просто удивительно как они выживают в этих неимоверных условиях, да еще и с шайтами под боком.
   - Это их земля. И даже шайтам приходится потесниться там, где есть человек. Тем более, пески богаты и хорошо платят Церции. Да и нашим землям это выгодно - пока шайты заняты выживанием в своих естественных условиях и не плодятся больше чем могут прокормиться, они не начнут приспосабливаться к нашим холодным зимам и снегам. Вот только... кровью валькирий, навечно оставшихся в песках, можно затопить всю пустыню.
   - Многие гибнут?
   На темноволосого мужчину тут же шикнули, но бестактный вопрос уже прозвучал.
   - Два цикла назад из Церции ушли пятеро, вернулись трое.
   - Туда посылают сильнейших? - тут же спросил барон, в данный момент больше обеспокоенный безопасностью собственных земель, чем условностями и чужими чувствами.
   - Нет. Туда посылают тех, кто готов испытать себя, кто готов... умереть.
   Тех кто хочет умереть - осталось висеть в воздухе. Но он не смог этого сказать. Никогда это не будет озвучено, никогда не сказано, никогда не пережито. Чудовищное испытание для троих выживших - знать и помнить, помнить и знать... молча, боясь заметить в чужих глазах то же осознание. Как же эти девочки боялись еще раз вернуться в Схарию... вернуться как те, кто там остался, в пески как в единственное спасенье... от жизни.
   Проклятая земля, проклятая валькириями и самими богами.
   И Гийом готов принести любой обет, отдать свою жизнь, лишь бы его Нюкта не вернулась туда, ведомая собственной болью. Он убьет любого за это.
   - Но не беспокойтесь, барон, - нашел он в себе силы сказать, чтобы хоть как-то разогнать ту тень понимания, что упала на этих людей, - Церция посылает лишь лируа. То есть тех, кто имел своих наставниц и вырос вне града валькирий.
   - А это так важно?
   - Еще бы! Все девочки, в ком замечены способности валькирий попадают в Церцию, и самых сильных и подающих надежды берут в ученицы взрослые, заработавшие себе хоть какое-то имя наставницы. Хотя если по правде, наставница-ученица подчас сами друг друга находят. Нюкту тоже Сэлэния нашла и воспитывала. Наставница есть наставница. А учителя Церции... ну разве они настоящий бой покажут? А эта за кинжал раньше хвататься начала, чем за ложку.
   Он усмехнулся. Однажды увидев грязного, совершенно одичавшего ребенка, не понимавшего, зачем нужна эта штука, если есть нож и руки, которыми куда удобнее есть, Гийом отдал свое сердце и последний вздох во второй раз в жизни. Сейчас же, при определенных обстоятельствах ей уже не будет разницы, чем убивать - кинжалом или ложкой - одинаково хорошо получится.
  
  
   - Ты всегда используешь такие длинные клинки? - кивнул Арлан на полуторник, пристегнутый к седлу Ворона.
   - Они дают мне преимущество.
   Светловолосый кивнул. Говорить о том, что и так понятно, было глупо. Высокая фигура с широким замахом вкупе с длинным клинком давало валькирии возможность доставать противников на большем расстоянии. Да, может с такой фигурой она и теряла что-то, данное миниатюрным женщинам, но всё равно имела массу достоинств для воина.
   - Но с некоторыми видами тварей приходятся использовать что-то более короткое.
   - Что именно?
   - По случаю.
   - Ты сегодня не в настроении рассказывать? - посмотрел Арлан на валькирию. - Прости за расспросы. Сама видишь, наши земли лежат далеко от столицы, да и вообще места глухие. Люди здесь многого не знают, что подчас стоит жизни.
   - К расспросам мы с Гийомом давно привыкли. Это нормально.
   Валькирия сама не понимала, что ее тревожит. Вернувшись со стены, она признала некую правоту Арлана и достала Хроники, всю ночь проведя в поисках сведений о схаалах. И даже если верить Сэлэнии, скупой на описания - противник у валькирии в этот раз опасный. Прикинув количество особей стаи и занимаемую ею территорию, Нюкта могла сказать, что эта задача будет не из легких. Да что там - если ей удастся справиться, валькирия может заработать себе славу в Церции... и впервые Нюкту не трогала такая перспектива.
   Она помотала головой, отчего пряди волос, не попавшие в косу, свесились на лицо словно черные пружинки. Сомнения - это слабость. Она здесь - значит надо сделать работу, а лишние эмоции при этом только вредят.
   Вот только от таких мыслей легче не становилось. Беспокойство разгрызало внутренности, причиняя зудящую боль.
   - Хорошо, отложим их до завтра, - улыбнулся мужчина, словно поняв насколько ей сейчас не до этого.
   Благодарно кивнув, Нюкта сжала бока Ворона ногами, заставляя идти быстрее. Сделав несколько объездов вокруг толпы крестьян возвращающихся с полей, в какой-то момент валькирия резко дернула за повод, разворачивая жеребца в сторону. Но до тех пор, пока в ее руках не блеснула полоска металла, люди спокойно продолжали идти - мало ли что могло причудиться этой нечистой. Крестьяне, перепуганные насторожившимися воинами, еще оглядывались, любопытствуя, когда из-за холма послышался короткий визг смертельно раненой твари. Больше никто не ждал.
   Нюкта же ругнулась, поняв, что два из четырех метательных кинжалов ушли мимо метнувшихся в сторону оборотней. Но и одного сваленного с ног было достаточно, чтобы они обнаружили себя. Есть у этих тварей такая особенность - замрут и не видно, вот и эти словно из придорожного песка встали. Но валькирию не так просто обмануть, тем более одетым в шкуры, от которых так и несло псиной и нечистью.
   Показательно подсекая одного из оборотней в прыжке, она срезала с его холки пядь пуха, и когда он бросился в сторону, спрыгнула с лошадиной спины. Ворон не дурак, тряхнув головой тут же кинулся поближе к уходящим людям, подальше от валькирии и тварей. Здесь он только помеха - конская колбаса. Хотя копытом при надобности и лоб прошибет.
   В этот раз все было по-другому, более легкий меч, которым она могла работать и одной рукой, треххвостый кистень в другой руке и нападающие скопом схаалы. Молча, бросаясь по двое-трое, они метили в шею, в расставленные ноги и незащищенную спину. Да, оборотни уже знали насколько она быстра, но не успели к этому приноровиться, не уяснили, что порой у них есть лишь один шанс добраться до нее.
   Первый прыжок схаалов пришелся в пустоту, мгновенно отступив, валькирия отсекла голову и, использовав падающее тело как ступеньку, отмахнулась кистенью от второго нападавшего, переворачивая меч клинком за спину. Острое лезвие процарапало по костями, но у нее не было времени разглядывать чем же самонадеянный и в то же время трусливый самец напоролся на него.
   Следующий попытался вцепиться в локоть, но клыки скользнули по металлическому поручу, соскальзывая на запястье. Нюкта просто ткнула нахалу в глаз острым шипом на рукояти кистени, а затем добавила сапогом под дых.
   К этому моменту подоспели рыцари, также пожелавшие ввязаться в драку.
   - Леди в беде? - улыбнулся светловолосый, отмахиваясь от пепельного самца, который по сравнению с высокой широкоплечей фигурой человека смотрелся обычным волком.
   Нюкта приподняла брови, понимая, что Арлан шутит, но в данный момент это казалось ей несколько неуместно, тем более в такой форме. Так что она предпочла отвлечься на очередного оборотня, воспользовавшегося легким замешательством женщины. Эти наивные, наверное, еще не поняли, что отвлечь сестру смерти от битвы может разве что сама смерть. Оглушив зверя ударом кистеня, Нюкта закончила его жизнь, воткнув меч в раззявленную пасть.
   Самцы, самцы, кругом самцы. Ну не в одиночку же они пришли, тогда где эти твари?
   Первую Нюкта увидела рядом с одним из рыцарей. Эта гадина, которая ростом была меньше самца, обладала просто невероятной верткостью и теперь подкрадывалась к мужчине со спины. Хорошо хоть тот стоял, довольно широко расставив ноги, метательный нож прошел между ними, врезаясь в песок прямо у лап готовой к прыжку суки. Человек шарахнулся в сторону, открывая валькирии вид на тварь с желтыми глазами. Молодая еще, не могла она вести такую свору.
   Нюкта чуть улыбнулась и присела, резко поднимая вверх клинок и как только он начал вспарывать живот схаала, пытавшегося повалить ее, подалась назад, буквально садясь на землю. Всё же лучше так, чем оказаться с ног до головы во внутренностях.
   Пока валькирия вставала, сука бросилась прочь, правильно рассчитав свои силы. Снова помянув ее близких родственников, Нюкта огляделась, ища ту, что привела самцов, всё равно они сейчас заняты менее опасными жертвами - рыцарями. Более высокая и поджарая тварь нашлась как раз напротив Арлана. Держа мощный меч поднятым, он вглядывался в каждое движение опасной нечисти, словно предугадывая когда та нападет. Та же дышала размеренно, едва подаваясь на одну сторону, провоцируя мужчину. Отвлекшись на пару секунд на подкрадывающегося со спины схаала, Нюкта пропустила момент, когда эта дуэль выдержки закончилась победой человека, и голова зверя покатилась по утрамбованной земле.
   Одна готова, кивнула Нюкта без какой бы то ни было ревности. Некоторые из валькирий любили считаться с мужчинами, словно это сделает их выше... вот только в чем? Мужчина всегда останется мужчиной, а женщина - женщиной, даже когда она сильнее физически. От доения коровы у него своего молока не появится, а у нее от умения управляться оружием спереди штанов тесно не станет. Тем более, когда они делают одно дело и стоят на одной стороне.
   Молодая сука оказалась умной, спряталась и сидела тихо, осторожно наблюдая за происходящим.
   Даже тот легкий охотничий азарт, что был в крови, схлынул, оставляя ей спокойствие и легкою ломоту в мышцах, возвращавшихся в обычное состояние. Тугое, как натянутая струна лука, тело чуть расслабилось, становясь мягким. Движения от стремительных перешли к тягучим, напоминая о прежней резкости только в походке и повороте головы. Перестройка всего организма происходила без контроля самой валькирии, уже давно став привычной и заученной. Это было наверное единственным, что досталось ей от наставницы, чья техника боя была куда более яростной и ожесточенной и не изобиловала такими прыжками и увертками, как у Нюкты. Сэлэния умела убивать жестоко и кроваво, обладая безжалостностью, не ведомой этим шавкам. И хорошо научила этому свою лируа.
   Издалека послышался протяжный вой и схаалы бросились врассыпную. Нюкта же медленно достала еще несколько метательных кинжалов, и, дождавшись пока земля под одним из кустов словно зашевелится, бросила один из них. И стоило очертаниям раненого схаала проявиться, вслед полете второй, вонзившийся как раз между глаз.
   - Откуда ты знаешь, где они прячутся, спрашивать не буду. Но мне уже чисто интересно, - оперся на крестовину меча, воткнутого в землю, Арлан, - ты и из арбалета можешь так метко стрелять?
   - Я не люблю то, что стреляет.
   Спрятав оставшийся в ладони нож в один из карманов плотных кожаных брюк, валькирия направилась к валяющейся у кустов суке. Через какое-то время в мешке, прицепленном к седлу подошедшего Ворона, оказалось две головы. И только после этого Нюкта спокойно собрала свои окровавленные клинки, заворачивая их в тряпицу - Гийому будет чем заняться.
   Пока воины пешком добирались до ждущих их на дороге товарищей, держащих лошадей, валькирия объехала территорию. Схаалы появились довольно близко к замку, когда солнце еще и не думало погружаться за горизонт. Это странно. Вообще вся эта история не укладывалась ни в какие рамки поведения. Схаалы и раньше нападали, вырезая деревни, но затем уходили раньше, чем об этом прознают. А если уж и решали где-то задержаться, действовали куда тоньше. Так зачем им столько крови на территории целого баронства?
   Вернувшись к людям, она нашла Арлана, болтавшего с крестьянкой, сидящей на телеге и отчаянно стоявшей ему глазки. Впрочем, девушка была довольно симпатична, да и выглядела откровенной и доступной. Но стоило появиться Нюкте, светловолосый чуть осадил коня, отставая от и без того плетущейся телеги. Его пассия при этом надула губы, недовольно поглядывая на валькирию.
   - Схаалов видели где-то еще за пределами вашего баронства? - сразу спросила Нюкта.
   - Видели, но там они не нападали. Мы попробовали попросить помощи у соседей и всем вместе извести тварей, но никто не захотел связываться и рисковать, пока их земли не трогают. Лучше дождаться, когда оборотни достаточно изгрызут нас, а затем поживиться самим.
   Недовольство, скользившее в голосе мужчины, можно было понять, всё же он барону не просто вассал, но и родственник. Но валькирии до этого не было никакого дела, ее интересовали схаалы.
   Взгляд Арлана, поначалу выискивающий что-то в ее отрешенном лице, скользнул вниз по одетому в тонкую кольчугу телу и остановился на бедрах. Назвать его блудливым она не могла, и сделала вид что не заметила. В конце концов, на валькирий всегда смотрят довольно откровенно, словно коллекционеры на редкость. Некоторые из сестер смерти умели получать от этого удовольствие, таким же, как Нюкта, это было безразлично. Если валькирии нравился мужчина, она получала его вне зависимости - смотрел ли он на нее или нет. В обратном же случае - смотри, не смотри - силой всё равно получить не удастся. Хотя бывают и исключения, вспомнился ей Заулей, вызывая на губах едва заметную улыбку.
   - Нюкта, - позвал валькирию Арлан, не дав разбередить воспоминания, - ты можешь в следующий раз предупреждать нас, когда заметишь опасность? Нам не нравится, когда ты влезаешь в разборки одна. Можешь быть хоть первой валькирией Церции, но ты женщина, которую мы не можем оставлять в опасной ситуации одну. Просто предупреждай, большего мы от тебя не попросим.
   - Я постараюсь. Но обещать не могу.
   - Все валькирии такие самостоятельные? - пытливо заглянул он ей в лицо.
   - Всех мужчин так возбуждают драки? - ответила Нюкта тем же.
   Арлан с усмешкой покачал головой, но отвечать не стал.
  
  
   - Ты узнал что-то новое?
   Нюкта закрыла глаза, с удовольствием позволяя Гийому расчесывать свои длинные мокрые волосы.
   С ними вообще было много проблем, мало того что очень длинные, так еще и излишне кудрявые, вечно путающиеся и цепкие. Ухаживать за ними самостоятельно - нелегкая задача, и Гийом, любивший расчесывать и самолично готовящий масла и притирки, здорово спасал валькирию. Сам старик не раз говорил, что так он вспоминает те далекие дни, когда Нюкта была еще маленькой и для того, чтобы заплести пару косиц, приходилось связывать девочку. Не помня ничего подобного, она меж тем была благодарна за эту помощь. Волосы делали ее непохожей на многих, и в то же время являлись едва ли не единственным украшением излишне мужеподобному облику. Им с Сэлэнией пришлось много промучиться, прежде чем молодая валькирия научилась сражаться и даже использовать своё преимущество. Заплетая косы, Нюкта могла прятать в них оружие, а так же украшать заколками, способными забрать не одну жизнь.
   И всё же, лишь самой себе она признавалась - не будь они памятью о наставнице - валькирия, пожалуй, давно обрезала собственные волосы.
   - Много чего. Сама знаешь, слуги рады посудачить о своих хозяевах, не меньше чем разузнать о тебе.
   Гийом вообще удивительно быстро находил общий язык с людьми, были ли это едва дышащие от собственного величия аристократы, или древняя деревенская старуха. Так уж получилось, что жизнь сначала дала ему возможность увидеть весь блеск и кулуары высшего общества, а затем, словно преступника, привязанного за скачущей во весь опор лошади, протащила по самым захолустным и гнилым местам. И этот человек не испортился, скорее стал более точным и наблюдательным во всём что окружало его, он судил мягко но безжалостно, спускал окружающим мелкие прегрешения и недрогнувшей рукой и совестью избавлялся от всякой падали. Гийом оставался аристократом, образованным и тонко думающим, при этом совершенно без страха и брезгливости входил в дома ведьм или спал на голой земле во время походов. За все эти годы Нюкта так и не смогла до конца понять его, но восхищалась тем, что было не дано ей, заметно испорченной пониманием всей пошлости и грубости жизни.
   И была благодарна. За жизнь, за заботу и любовь, единственную, которую она была готова принять.
   - Итак, баронство досталось нынешнему правителю от его отца, а тому от троюродного дяди, так что они не имеют длинных родословных или огромного семейного древа. Но как ты сама убедилась, Медок хороший правитель - он много сделал для этих земель, в том числе и расширил систему орошения полей, что в этой земле не лишнее. Его первая жена была более знатного, но обедневшего рода и умерла, когда Роксане, их дочери, было около трех лет. Так, Ночка, волосы до ужина высохнуть не успеют, так что сиди ровно - я заплету косу. Где-то у меня были шелковые ленты с золотой вышивкой. Эта рыженькая обзавидуется, - злорадно усмехнулся старик и пошел к одному из сундуков, принесенных из их повозки. - Барон девочку баловал, как мог. Он и сейчас на ее дурной характер сквозь пальцы смотрит. Ничего не напоминает? - Гийом склонился и легонько поцеловал валькирию в лоб. - Когда ей исполнилось лет пять, он нанял гувернантку, которая смогла бы сделать из его сокровища настоящую леди. А еще через год женился на этой женщине. Звали ее Мариэтта Тельман, и со слов обслуги - души в ней никто не чаял. А то что не одна она к ним пришла, так понять можно - разве столь образованная женщина просто так уйдет из родного дома.
   - Не одна? - поморщилась Нюкта, когда старик чуть дернул за мокрую прядь.
   Гийом дернул уже за всю косу.
   - Ты чем слушаешь? Мариэтта Тэльман была матерью светловолосого Арлана. Кстати, действительно сиардской крови женщина. От кого она нагуляла ребенка до сих пор непонятно, ему было лет десять, когда они тут появились. Но барона это не остановило, Мариэтта была красива, ласкова, умна и прочее, прочее, прочее. Люди здесь расхваливали светлокосую на все лады. Через какое-то время она забеременела, и были надежды что наследником. Но они не сбылись - женщина умерла, точно также как и плод. Больше барон не женился, хотя по вдовушкам и в столицу наведывается регулярно. Местные поговаривают, что прокляли его, но это чушь, любой колдун сказал бы. Вместо этого вся его любовь досталась дочери и приемному сыну, к которому, как ты сама видела, Медок очень хорошо относится. Была у него, да и вообще у всего баронства, надежда женить однажды своих детей, благо Арлана тут любят. Но не вышло.
   Закончив с плетением сложной косы, непривычно тянущей назад без того горделиво посаженную голову, седой отошел в сторону, любуясь делом рук своих.
   - По лучшим правилам дворянства! Жаль платья нет подходящего.
   - Нет уж, находилась я в платьях. Как в них можно драться - до сих пор не представляю?
   - Ой, глупая девка! - наигранно закатил он глаза. - Мне иногда так и хочется тебя первому встречному аристократу замуж отдать. Но жалко становится... мужика.
   - Как воспитали, - хмыкнула валькирия, поднимаясь со стула.
   Кипельно-белая, едва ли не накрахмаленная рубашка, лежащая на кровати, говорила, что Гийом сегодня неплохо пообщался с прачками. Скинув ткань, в которую до этого было завернуто ее тело, Нюкта начала медленно одеваться, благо могла справиться с этим и сама. Рубашка, хоть и казалась внешне довольно узкой, обладала достоинствами, понятными только валькириям. Например, разрезы в самых, казалось бы, неожиданных местах - локтях, ключицах, вдоль позвоночника, что благодаря наложению ткани "внахлест" почти не было заметно. Так же довольно короткая вещь, имела полосу ткани, проходящую между ног и пристегивающуюся на маленькие металлические крючки, заменяя тем самым неудобные в ношении панталоны. Обычно такие носились только под очень узкую и одежду, например те брюки из тонкой кожи и второй, уже черной рубашки, которые выбрала Нюкта. Поверх этого она накинула свой красный сюрко, заменявший ей парадный костюм и платье.
   Теперь предстояло распределить оружие. Нюкта с тоской покосилась на лежащий на столике вчерашний заплечный меч. Надо завтра обязательно отнести его Арлану, а сегодня неплохо бы получить разрешение у барона носить оружие везде. Всё же в официальной обстановке это не приветствовалось, как знак недоверия.
   - Так, на чем я закончил? - дождавшись, когда воспитанница снова обратит на него внимание, спросил Гийом. Словно он мог забыть. - Но юная леди, вместо этого, предпочла молодого напыщенного аристократа, привезенного ею из столицы.
   - М-м! - кивнула Нюкта, думая, куда бы еще спрятать пару спиц.
   - Только не говори, - усмехнулся Гийом, - что ты ее понимаешь.
   - Почему не говорить? Я ее понимаю, но не одобряю выбора. Она предпочла красивого, лощеного аристократа, рыцаря, похожего на романтического героя, таких, каких рисуют на картинках, вместо того, что и так имела и имеет. Как предпочесть соседскую борзую преданному волкодаву.
   - Ты тоже заметила? И заставила старика изображать из себя шпиона!
   - Ты замечаешь то, чего я не вижу, ты говоришь с теми, кого я не замечаю. Всем свои роли. У Арлана она например - верного слуги и послушного сына. Хотя временами и съезжает.
   - Но тебе ведь пришелся по душе тот факт, что его сердце занято другой, так?
   Она рассеяно пожала плечами. Ответ и так был ясен.
   - Тебе его так жалко? Нюкта...
   - Всё в порядке, Гийом. Мне интересно наблюдать... ты ведь это тоже видишь? Мне никогда не понять, зачем люди так стремятся быть лучше или хуже чем есть. Столько лет быть кем-то другим... неужели оно стоило того?
   - Этот парень мне нравится, он умеет быть обаятельным и... пожалуй, даже в чем-то завораживающим. Но только в тот момент, когда перестает быть таким правильным. - Мужчина хмыкнул, - Поэтому то Арлан так и не получил эту рыжую, она не видела в нем того глубоко мужского и темного, к чему вас, женщин, обычно так влечет.
   - Их проблемы, - отмахнулась валькирия. - Меня они просили разобраться только с схаалами, а не своими отношениями.
   - Как будто я не вижу, как ты мило общаешься и смотришь на него. Нюкта, ты не умеешь и не хочешь прятать чувства и желания. Так что об этом знает не только он, но и весь двор барона Медока. В том числе и эта рыжая бестия. Как бы она чего не выкинула.
   - Муженька ее ты со счетов сбросил?
   - Нет. Но его контролирует сам Арлан. В Роксане же его слабость.
   Закончив сборы, Нюкта посмотрела на своего доверенного:
   - Приглядишь за ней?
   - Разумеется. И я даже знаю как именно. Готова? Тогда идем.
  
  
   Валькирия совсем не умела или не желала прятать свои чувства, так что ее беспокойство уловили все, в той или иной степени. Внимательная, сосредоточенная, вчера она казалась куда мягче и живей. Теперь же ни у кого не возникало сомнений - эта женщина могла пройти пески Схарии, выстоять и вернуться. Судя по рассказам Гийома, в статусе и отношении которого Арлан до сих пор не определился, этот путь требовал не меньшей воли и стойкости, чем физической силы. Возможно, после пустыни Нюкта такая холодная и каждый свой вздох готова к нападению, хотя что-то ему подсказывало - вот как раз сейчас валькирия в своем платье, и вчерашний вечер - это лишь сон их воображения, словно...
   Словно она вынырнула из воды, чтобы сделать вдох и вновь нырнуть, как ловец жемчуга.
   Кажется, у Медока были черные жемчужины. Если валькирия действительно так пришлась ему по вкусу, то не откажется же он сделать ей небольшой подарок?
   Арлан не смог сдержать усмешки - странные образы и сравнения пришли вместе с валькирией. Холодной, взвешенной, опасной. Ему бы стоило думать о том как не дать ей влезть в это дело слишком глубоко, а он вместо этого... вообще старается на нее не смотреть.
   Сегодня в большом зале собралось много народу. Это вчера барон решил познакомиться с валькирией в узком кругу, теперь пришло время представить её всем вассалам и хоть чем-то значимым людям баронства. Медок надеялся, что вид и уверенность Нюкты поселит в их сердцах хоть какое-то спокойствие и надежду. Вот только сосредоточенная холодность женщины, скорее пугала. Большинство этих мужчин и тем более женщин никогда не видели сестер смерти, зато знали сотню другую легенд, которыми любят развлекать народ музыканты и байщики. И такое своеобразное воплощение их сказок - завораживало. Она куда более настоящая, чем размытый образ девы в парче и золоте, рубящей монстров одним соколиным взглядом прекрасных очей.
   А вот присутствующих дам интересовало совсем другое, они ревниво посматривали на высокую женщину в откровенно обтягивающих тело мужских одеждах и активно перешептывались, стараясь узнать об интересующих их деталях у Роксаны, которая несомненно больше знает о валькирии.
   Молодая леди получала от этого свою порцию удовольствия - ей всегда нравилось быть в центре внимания, и даже в этой ситуации баронесса умудрилась остаться на высоте. Впрочем, ничего удивительного, рыжеволосая красавица еще в детстве научилась манипулировать людьми. Да ей в этом никто и не мешал. Барон только умилялся, когда забавная малышка надувала губки и со слезами просила ту или иную забаву. В замке почти не было тех, кто мог отказать ей в чем-то. Роксана всегда была мила и очаровательна, позволяя себе показывать настоящие чувства и отношения только в редких случаях и всегда, даже из самых компрометирующих ситуаций, выходила победительницей.
   В свое время она ловко устроила всё по своим желаниям. Роксана уговорила отца отвезти ее в столицу и представить обществу, даже не скрывая своего желания найти подходящего жениха. Медок, разумеется, посоветовался с Арланом и тот уверил, что это неплохая идея и приемный сын присмотрит за делами. Добровольно и без принуждений он отправил их карету, так что когда через год молодая леди явилась в сопровождении отца и мужа, кузнецу не в чем было ее обвинить. Говоря о расширении кругозора, переоценки себя, мира вокруг и людей, готовых быть верными слову и чувствам, она произнесла это роковое "если" - если она поймет, если решит и если вернется к нему... И в глубине души, он знал об этом сладком обмане, но женщины умеют кружить головы обещаниями блаженства.
   Так что ему не в чем обвинить свою сводную сестру. Это было ее решение, а принуждать любить себя - глупо. И лучше он останется братом и верным другом, чем...
   Арлан перевел взгляд на мужа Роксаны, увлеченно болтавшего о чем-то, даже не замечая, что его черноволосая собеседница совсем не слушает. Идеальным супругом его не назовешь, но баронессу полностью устраивают его положение и образ мысли. А значит и тех, кто считает себя ее семьей.
   Но если по просьбе барона, Арлан не вмешивается в личное дело этой пары, то это не значит, что происходящее остается без его внимания.
   Не меньше внимания досталось другу валькирии, вокруг которого собралась солидная компания. Вот уж кто умел понравиться. Провинциальные мужи побаивались валькирию и именно с Гийомом предпочитали говорить о том, что их волнует. И, судя по всему, он уже устал рассказывать, как им повезло заманить в свои земли Нюкту.
   - Она ученица легендарной Сэлэнии, валькирии убившей Князя вайроков, и просто не может быть слабой, - уже чуть ли не рычал седовласый.
   - Той самой?
   Стремление Арлана быть подальше от валькирий, привитое матерью еще в раннем детстве, похоже в этот раз сыграло с ним недобрую шутку и он просто не знал о ком именно идет речь. Благо это имя узнало лишь несколько немолодых мужчин, в глазах которых застыло уважение. Они с радостью поделились своими знаниями с окружающими.
   - Это было лет тридцать назад. Тогда имя валькирии Сэлэнии было у всех на устах, о ней пел каждый менестрель и рассказывали даже на дальних заимках. Она убила ужас тех времен. Десятилетиями он держал свою власть, а она пришла и убила. Никто так и не узнал как именно, помнится, я тогда баек пять разных слыхивал. А вы, сэр, доподлинно знаете?
   - Нет, - Гийом блеснул глазами. - Я познакомился с ней только через пару лет, а сама Сэлэния об этом не очень-то любила вспоминать. Всю правду знают только Хроники и Нюкта, как их хранительница. Но она ничего не скажет.
   - Это не моя тайна, - спокойно заявила валькирия, стоящая у окна.
   - Я же говорил. Сама Сэлэния тоже предпочитала скрывать, а когда кто-то слишком ее доставал, говорила, что просто залюбила его до смерти, так что вайроку даже глоточек крови сделать было некогда. Иногда я начинал верить, с темпераментом этой валькирии вполне жизнеспособная версия.
   - В этом случае, она бы не скрывала правду, - лукаво улыбнулась Нюкта. - Совет Церции позеленел бы от зависти.
   - Сэлэния любила их дразнить, - поддержал ее Гийом. Лицо его вмиг помрачнело. - Она была великой валькирией. И даже не свяжись она с этим... Сэлэния осталась бы легендой. А знаешь почему? Потому что нашла, отстояла и вырастила тебя, - ткнул он пальцем в черноволосую женщину, - Нюкту, валькирию Ночь. Ты обязана прославить себя и её, так что разберешься во всем происходящем здесь и убьешь нового Князя.
   - Куда я денусь, - нехорошо усмехнулась она.
   У Арлана возникло подозрение, что валькирия на самом деле хотела скривиться. И судя по вмиг ожесточившемуся лицу, ставшему более хищным и выразительным, он не ошибался. В ответ на их слова и смену настроения, сердце его застучало быстрее. Мужчине совсем не хотелось вмешательства в происходящее валькирии, тем более этой. Она ведь действительно сильная, но он уже понял - чем мощнее будет ее атака, чем сильнее сопротивление схаалов.
   Если они её убьют, будет многократно обидней что он так и не узнал о другой стороне этой женщины.
   - Хватит с тебя на сегодня вина, - меж тем заявила валькирия, смотря на Гийома.
   - Дай мне отогреться, Ночка.
   Она чуть заметно дернулась, но больше не влезала.
   - Простите, господа. Мы до сих пор не можем определиться с нашим статусом друг для друга.
   Мужчины вокруг покраснели, а Гийом рассмеялся.
   - Откуда такие мысли? Нюкта ученица и фактически дочь моей любимой женщины, единственное, что у меня от нее осталось, а вы о пошлостях думаете.
   - То есть... - округлились глаза у мужчин.
   Неужели они еще не поняли, что седовласый аристократ был связан с наставницей Нюкты, а не с ней самой? Хотя чему удивляться, эта здесь, обласкана теплыми нежными взглядами, а от Сэлэнии остались одни легенды.
   - Говорят, любовь валькирии способна вознести мужчину до небес, - усмехнулся барон. Вот только слышалась в его голосе грусть.
   - А любовь к ним, так же сбросить с этих небес так низко, как не может ни один порок. Потому как влюбленный мужчина от этой безысходности готов на всё.
   - Это древнее проклятье, - холодный голос Нюкты заставил всех вздрогнуть и посмотреть на нее, все так же стоящей у окна. Сложив руки на груди, она невидящим взглядом смотрела в самый центр пылающего камина и, казалось, даже огонь смиряет свой пыл. - За силу, красоту и долголетие валькирий прокляли... нас осудили на... - она чуть мотнула головой, - на обреченность. И взаимная любовь не ведома ни одной валькирии, как удел человеческих женщин, дарящих жизнь, а не смерть. О мужчинах проклинающие как-то не подумали. - Переведя взгляд с огня на группу застывших мужчин, она улыбнулась, как могла бы это сделать суккуба - соблазнительно и коварно, так что начинали трястись поджилки, а сердце сжимали ледяные тиски. - Ну, кто еще хочет любви валькирии?
   Арлану пришло в голову, что это не отпугнуло, а скорее усилило его желание оказаться с ней на одном ложе. И если бы не здравый разум, пожалуй, он бы рискнул.
  
  
   - Если хочешь, я могу сделать еще такие же, - посмотрел на нее светловолосый мужчина, пока они шли по переходу между внутренней и внешней крепостной стеной.
   Нюкта достала метательный нож, который накануне сделал Арлан и задумалась. Заметно шире ее привычных, конусовидный, обоюдоострый. Там где должна быть рукоять, только полукруг утяжеленного металла. Вообще, очень занятная идея, если учитывать, что такой нож может причинить тяжелые раны.
   - Если только немного изменить, не теряя прочих качеств.
   - Например?
   Судя по блеску глаз, Арлану действительно важна эта разработка и мнение валькирии. Ножи он принес сегодня, перед тем как они отправились на вечерний дозор, объезжая окрестности и беря под охрану возвращающихся крестьян. Это уже стало почти привычным делом, как и общество друг друга. Нюкта иногда дразнила, говоря, что слова леди Роксаны оказались пророческими, им со светловолосым воином действительно удалось довольно удачно подстроиться под действия друг друга, в чем, несомненно, была заслуга именно Арлана, нежели валькирии. Она привыкла быть одной, в крайнем случае с Гийомом, и кузнецу приходилось буквально угадывать ее следующие действия и движения, начиная от знаков, подаваемых при обнаружении засады схаалов, до движений во время боя. Несколько раз его длинный меч застывал в пяди от ее тела, но никогда даже не задел. Обычно, в какой-то момент драки, самцы начинали пугаться самого появления валькирии, пытаясь скрыться и вступить в драку с кем-то еще, более привычным и подвластным. И тут Нюкте надо признать - оборотни делали в корне неправильный вывод, бросаясь на Арлана, великолепно владеющего оружием и своим телом. Всё что оставалось женщине, просто по мере своих сил загонять обезумевших тварей в нужном направлении. Подобная тактика за неполную ценсу принесла определенные плоды.
   Хотя кое-что осталось неизменным - Арлан всё так же пытался шутить, даже прекрасно понимая, что во время битвы она предельно серьезна.
   - Раны он оставляет серьезные, и при хорошей силе броска глубоко входит в плоть - клыками так просто не вытащить. Но если бы можно было сделать несколько зазубрин, для тех же целей. Для близкого удара - есть меч, а ножи нужны для дальнего.
   - Подумаю, что можно сделать.
   - И еще, - она подняла нож за лезвие. - Если сделать рукоять чуть поуже - в руку ляжет идеально.
   Поймав ее ладонь, Арлан усмехнулся:
   - Немудрено, что ошибся.
   Действительно, рука мужчины оказалась куда больше далеко не маленькой кисти валькирии с сильными пальцами и широкой ладонью. Вызывающе приподняв бровь, он поднял ее к своему лицу и поцеловал тыльную часть, словно высокородной леди на светском приеме. В полутьме каменного перехода это было настолько же неуместно, насколько и неожиданно волнительно.
   Нюкта чуть склонила голову, недоумевая, что же на него нашло. Весьма своеобразный и понятный интерес к ней загорался в его глазах на протяжении всех этих дней, но мужчина никогда ничего не делал, чтобы хоть как-то выразить его. Она подозревала причастность Гийома, верного стража её покоя. Старый интриган вполне мог сделать что-то, непонятое ею, но точно уловленное Арланом.
   Сама же Нюкта предпочитала просто наблюдать за происходящим. Отогреваясь где-то внутри. Хотя с другой стороны, ей и не хотелось спешить. Физически этот мужчина привлекал ее, но гораздо важнее и опасней стала привлекательность его общества. Валькирии нравилось разговаривать с ним, нравилось смотреть, как время от времени с лица спадает маска заботы и доброты, показывая что-то куда более опасное и продуманное.
   Опасное...
   Лучше дождаться, когда это всё закончится и не рисковать понапрасну.
   Нюкта усмехнулась. Иногда есть за что сказать спасибо своей природной холодности. Пока ее точит интерес, а не желания плоти, гораздо легче держать дистанцию. Вот только в том, что долго это не продлится, женщина была уверена - уж больно жегся след его губ на коже, и слишком настойчиво было желание узнать, как он управляется со своим большим телом в порывах страсти.
   - Я попробую выполнить ваши пожелания, моя госпожа, - согнулся он в пышном дворцовом поклоне, словно и не было на нем боевой амуниции, примерно равной весу десятилетнего ребенка, и сам он напоминал юного пажа.
   - Пожелания? - приподняла она брови, а затем, заметив, как масляно заблестели серые глаза Арлана, рассмеялась и, повернувшись к нему спиной, пошла дальше.
   А поклоны то он отвешивает очень даже современные.
   - Так ты позволишь мне заглянуть в свою сокровищницу? - догнал ее мужчина, все с таким же игривым блеском в глазах посматривая на валькирию. - Вдруг среди твоих игрушек завалялось что-то типа Двуликого?
   Пожалуй, так говорить двусмысленности, как делал это Арлан, не удавалось никому.
   - Может тебе и еще чего позволить? - обернулась она. Проход стал уже, и поэтому пришлось идти друг за другом, благо Нюкта уже привыкла разбирать дорогу в этой норе крота. - Хроники там почитать...
   - Не отказался бы. Кстати, - его голос стал более серьезным, - а что за Хроники? Вы с Гийомом часто их упоминаете.
   - Книга жизни валькирий. Каждая из нас ведет... кто-то называет их дневниками, кто-то счетоводными книгами, но на самом деле, это просто способ не забыть, кто мы есть и кто были среди нас. В них записан опыт, мысли и сама жизнь тех кто был до нас.
   - Одна книга обо всех?
   Нюкта нагнулась, проходя особо узкое и низкое место, перед тем как проход начинал расширяться.
   - По сути - да. Но на деле их много, целая библиотека.
   Она замолчала, не желая больше говорить об этом. Хроники - еще большая тайна, чем сами валькирии.
   - Тогда так и быть, - в голосе мужчины снова послышались нотки, заставляющие Нюкту чувствовать на своей спине прикосновение ветра. - Зачем мне книги о валькириях, когда...
   Последние слова он проглотил, замерев, словно охотничий пес, почувствовавший зверя, но еще не взявший верного направления.
   - Возвращаемся на стену.
   Задавать вопросы в такой ситуации - было бы лишним. Обратный путь занял треть от того времени, что они шли к замку. Чем ближе они были к тяжелой деревянной двери, закрывающей выход, тем отчетливей доносился шум и суета, творящаяся на крыше, хотя Нюкта могла поклясться хвостом Ворона - о бое не может быть и речи. А вырвавшись наконец на свежий до опьянения воздух, поняла - насколько была права - происходящее скорее походило на уличное представление, вот только люд охал и тыкал пальцем куда-то за пределы стены.
   Удобно пристроившись за Арланом, спокойно идущим через эту толпу, валькирия очень скоро могла и сама рассмотреть что же привлекло сюда не только стражников - им ли на пустынные земли и знакомые силуэты схаалов любоваться, но и прочих ротозеев. За ближайшим оврагом, совсем недалеко от стены стоял ребенок. Маленький, едва понимающий что происходит. Белая, вся в росшиве рубашонка едва доходила ему до колен и явно не грела. Возможно от вечерней прохлады, а быть может от испуга, ребенок плакал так, что слышно было даже здесь на высокой стене. Вот только с места не сходил, словно не на своих ножках стоял.
   Валькирия недовольно скривила губы - хороший манок им подсунули, трогательный. Кто устоит, чтобы не открыть дверь, кто выдержит так прямо смотреть, как детеныша их рода рвут схаалы, в то время как сами стоят в надежном месте. Это при прямой опасности собственного ребенка своими руками в пасть гадине положишь, лишь бы тебя не тронули, а издали люди все благородные. Небось, еще и ночью плакать будут, да тризну отслужат своим божкам. И помянут, разумеется.
   - Это ж Веладкин сын, - признал кто-то ребенка.
   А Арлан кивнул головой. Затем повернулся к валькирии, смотря тяжелым, болезненным взглядом.
   - Он из той деревни, что схаалы вырезали. Значит, кого-то на забаву всё же оставили... твари.
   - Откуда ты знаешь, что он оттуда? - Собственно ей не было дела, признают детеныша или нет, скорей даже предпочла, чтобы такие подробности не открывались, но для светловолосого это было, пожалуй, важно.
   - Я там часто бывал, - отвернулся он, демонстрируя заострившийся профиль. - У меня там... женщина жила... знакомая.
   Нюкта пожала плечами, едва удерживаясь, чтобы не поморщиться. Это осложняло дело и прежде всего отношение Арлана к происходящему, как вообще в баронстве, так и с этой ловушкой. Заметно осложняло. Если в другой ситуации валькирия была вполне способна решить проблему с помощью всего одного метательного кинжала, а затем спокойно пойти переодеваться к ужину, то сейчас придется потакать благородным побуждениям и чувству вины этого мужчины.
   Слабости никогда ничего хорошего не приносили.
   - Ну и куда ты собираешься? - посмотрела она на снимающего наплечники Арлана.
   - За ним. Открыть двери я не дам, но если мы ничего не сделаем, народ может поднять бунт. Сама ведь понимаешь - выхода нет. Если бы мы были на стене, когда он появился, можно было бы всё скрыть, а сейчас поздно.
   Ей нравилось его благородство - не выходящее за рамки разумного.
   - И как ты собираешься это делать?
   - Спущусь на веревках. Или, думаешь, у нас не найдется веревки, способной меня выдержать? - усмехнулся мужчина.
   - Кошки есть? Чтобы с земли до стен долетали? Для ребенка.
   Арлан кивнул одному из своих солдат, стоящему неподалеку, а пока ожидал, занялся ремнями на защите ног. Забрав кошки у щуплого мужчины, Нюкта взвесила тяжесть металлических крюков. А затем, замахнувшись, ударила одним из них по светловолосой макушке, Арлан как раз очень удобно нагнулся.
   - Головой надо думать, а не только шлем на ней носить.
   И пока он не понял что происходит, протиснулась между зубцами, сделав шаг со стены.
   Обмотанная вокруг руки веревка сжимала как тиски, но кольчуге удавалось смягчать трение, и когда валькирия дотронулась до земли - чувствовала лишь легкое онемение. Но на него не было времени, так что пришлось забывать о такой мелочи, бросаясь к ребенку.
   Первый схаал встал на ее пути еще до этого, не долго думая Нюкта повторила удар кошкой, только на этот раз вложив куда больше сил. Тварь завизжала, когда один из крюков прорвал ухо, и тут же бросилась в сторону. Но у валькирии не было времени разбираться с оглушенным оборотнем, главное сейчас избавиться от ребенка, он балласт, который надо обязательно вытянуть. Доставать меч она не спешила, сейчас он так же мешал, но и веревкой рисковать не хотелось.
   Ребенок же словно и не замечал ее. Нюкта дернула его за плечо, а затем просто схватила подмышку и бросилась к стене. Вот тут то и пригодился довольно короткий, одноручный меч, что болтался у нее в наспинных ножнах. Конечно, подпускать ненасытных тварей так близко - радости мало, но выхода всё равно не оставалось. Так что Нюкте оставалось в который раз восхищаться своей наставницей, та умудрялась изводить целые стаи, держа за спиной ребенка, едва научившегося мечиком тыкать во всё подряд. Черноволосая валькирия такими способностями не обладала, и пока не уперлась в стену лопатками, заработала пару ощутимых укусов и глубокие царапины на предплечье руки, которой держала ребенка. Почувствовавшие кровь звери словно взбесились, повсюду слышался вой и довольное рычание.
   Усмехнувшись, она оскалилась в ответ.
   Разжав руку с ребенком, она вытащила ею свой привычно длинный и тяжелый меч. Замах очистил небольшую территорию перед стеной, но Нюкта и на этом не остановилась. Широкие дуги хаотично сменялись быстрыми даже для схаалов выпадами. Убить тут не получалось, но удержать на расстоянии, не дать причинить еще больших увечий, удавалось. Наконец сверху прозвенела тетива, а град стрел отрезал валькирию от тварей, давая несколько мгновений, чтобы обвязать тело ребенка веревкой. Сделав несколько шагов от стены, Нюкта встала спиной к схаалам, очень надеясь на чудо. Да вообще, все, что она сейчас делала - идиотизм чистой воды. И кое-кому за это придется отвечать!
   Крюк взлетел вверх с такой силой, что буквально подкинул за собой привязанного ребенка на несколько метров. И этого было достаточно, чтобы валькирия обернулась лицом к опасности, выдергивая из земли свой меч, так приятно отяжелявший руку.
   На плечи словно что-то навалилось, но не отяжеляя, а давая легкость. Легкость в движениях, в понимании, в чувствах. Не осталось ни страхов, ни сомнений. Такое бывает только когда валькирия один на один с противником, только когда нет ничего кроме них, когда жизнь приобретает смысл лишь за мгновение до того как уйти навсегда.
   Тяжелый клинок со всей мощью валькирии и своего веса прорубал крепкую шкуру и тугую плоть оборотней. Металл перерубал кости и заливался кровью. А Нюкта снова и снова наносила удары, ни на миг не останавливаясь, и словно совсем не дыша. Вот только кем бы она была, если не замечала ничего вокруг себя кроме смерти и обагренных кровью шкур. Разум первым определил приоритетную опасность, заставляя тело остудить пыл и сменить ритм дыхания. И только потом сама валькирия увидела эти силуэты в вечерних тенях. Чуть мельче самцов, поджарые, ловкие... сознательные.
   Матерые самки более опасны своих мужчин именно благодаря разуму, не покидающему их ни в момент оборота, как у молодых самцов, ни во время боя. Только вожак достаточно силен как физически, так и морально для такого. Большинство же самцов просто не доживают до такой стадии развития. Конкуренция сильна не только между самками.
   Нюкта осторожно начала пятиться к стене. Пожалуй, пришло время уходить. Валькирия не готова к серьезной стычке, не полное снаряжение, не то настроение и первоначальные задачи. Да, в кризисной ситуации валькирия могла выстоять и в худших условиях, но зачем, если можно этого избежать. Глупые валькирии долго не живут.
   Почуяв, что добыча пытается улизнуть, схаалы увеличили напор, пытаясь отвлечь и напасть исподтишка. Так что прыгнувшую самку Нюкта заметила слишком поздно. Рука метнулась к кинжалу на поясе, но в этот момент тяжелая туша сбила женщину с ног, придавливая всем весом к земле. Самцы тут же победно взвыли, нетерпеливо кружа вокруг них и махая хвостами, словно дворовые псы перед хозяином с косточкой в руках.
   - Ну что кривишься, валькирия?
   Голос, так же как и разумность, прерогатива взрослой сильной самки. Правда с человеческим не спутаешь, слишком хриплый и рычащий - их гортань не настолько гибкая.
   - Воняет.
   На самом деле Нюкту ужасно раздражала ситуация, где она проявила такую слабость на глазах у всего города. Когда она вообще позволила какой-то сучке сбить себя с ног. Нет, сбросить эту тварь возможно, но несколько мгновений она будет открытой, без серьезных повреждений не обойдется.
   Оборотень же дразнясь провела по ее щеке шершавым языком, обдавая смрадным дыханием.
   - Нравится, подстилка? Зря ты полезла. Это не твое дело. Но мы тебе рады, ты вкусная.
   Сука снова коснулась лица Нюкты языком, но не уследила за реакцией и валькирия успела вцепиться в красную воняющую плоть зубами. Короткого мига растерянности хватило, чтобы дотянуться-таки до кинжала и резким движением воткнуть его в правый бок схаала. Затем так же быстро ухватила тварь за челюсть, зажимая кровоточащую пасть и свернула шею.
   Дальше была гонка вдоль стены. Быстро бегать и хорошо уварачиваться - первое чему учат таких как она. На ощупь доставая метательные ножи, Нюкта не глядя кидала их в сторону озверевших схаалов и бежала дальше. За несколько шагов до цели, она ударила ближайшую тварь сапогом, и подпрыгнув с его "любезно" подставленной головы, ухватилась за веревку, спускающуюся со стены. Вот только оборотни также умели высоко прыгать.
  
  
   - Тяни!
   По натяжению веревки, Арлан и так всё понял, но седовласому простительно - каким бы спокойным он не казался, его выдавали глаза. Большой и сильный мужчина резко потянул, для начала поднимая валькирию на недоступную схаалам высоту. И только потом за дело взялись сразу несколько человек.
   Только когда Нюкта оказалась сидящей на каменном полу, он, наконец, смог хоть немного расслабиться, и напомнить себе, что валькирии действительно сильные и опасные существа.
   - Ну и потрепала же тебя эта кучка щенков! - непонятно чему восхищаясь, сказал Гийом, садясь рядом с ней.
   Валькирия дернула головой, словно отгоняя приставучую муху и видно попыталась что-то ответить. Но потом поморщилась и выплюнула... кусочек плоти, судя по всему бывший когда-то языком. И если до этого слышались голоса, поддерживающие насмешливые слова Гийома, то сейчас все заткнулись.
   - На, амулет сделай - щенков отгонять, - сунула она язык в руки седовласого.
   Но тот подарка не оценил, откидывая мерзкий кусок подальше. В данный момент он занимался ногами валькирии, с которых оказались буквально содраны защитные металлические пластины, а сквозь рваную кровоточащую плоть некоторых ран просматривались белые кости.
   Гийом обернулся к нему:
   - Нужны бинты или чистая ткань.
   Арлан кивнул, а когда вернулся, сапоги с женщины были сняты, а брюки обрезаны по колено. И, судя по шву, такое с ними не первый раз.
   - Держи, - присел он рядом с валькирией. - Спина тоже порвана.
   - Знаю, - процедила Нюкта сквозь зубы. И судя по взгляду, совсем не от боли.
   Странно, но только когда она смотрела на него так, словно сдерживаясь, чтобы не воткнуть в шею кинжал, который до сих пор сжимала в длинных сильных пальцах, Арлан заметил настоящий цвет глаз Ночи - темно-синие. И сейчас взгляд этих глаз заставлял всё внутри застывать и сжиматься от страха и опасений.
   Он был уже готов встать, уходя подальше, когда Нюкта зашипела и болезненно дернулась.
   - Прости, Ночка, железо в ране застряло. Сейчас замотаю, а уже в покоях зашью. Дойдешь сама или в обморок упадешь?
   - Дойду, - упрямо поджала она губы.
   - Если свалится, - вставая, посмотрел Арлан на Гийома, - позови меня. Я пока с дозорными, что шум подняли, разберусь.
   - Вот теперь мы такого точно не дождемся, - хмыкнул седой.
   После того как валькирия встала, Гийом вынул из одного из своих карманов небольшой мешочек и высыпал порошок из него прямо на камни.
   - Кровь валькирий. Некоторые считают ее эликсиром долголетия, - пояснил он. - А нечисть просто любит вкус.
   Посмотрев на свою руку, испачканную красным, Арлан задумался.
   Со стены он вернулся поздно. Наскоро умывшись, просто снял кольчугу, наколенники и наручи, направился в гостиную, в которой они обычно проводили вечера, хотя больше всего хотелось пойти прямиком к Нюкте. Но долг есть долг и прежде всего, стоит рассказать барону о подробностях произошедшего.
   В комнате он лишь кивнул присутствующим и буквально упал в привычное кресло.
   - Ну что там?
   В который раз он замечает, что Винсент куда нетерпеливее, чем должен быть настоящий аристократ. В нем не было степенности и достоинства, всё искусственное и напускное. И только жеманство и самолюбие его, собственное. Впрочем, Арлан втайне злорадствовал по этому поводу и ничего не мог с собой поделать.
   - Потерпи, дай Арлану отдышаться, - мягко пожурил зятя Медок.
   Благодарно кивнув, он провел рукой от затылка ко лбу, ероша короткие светлые волосы. С чего-то надо начать рассказ, но с чего именно это сделать, так чтобы не вызвать ненужных вопросов?
   - Держи, - подала ему стакан с горячим вином Роксана.
   Конечно, не лучший способ собрать мысли, но тоже неплохо.
   Женщина легкокрылой птицей скользнула по ковру, возвращаясь за свое рукоделие.
   Роксана вообще красива. От матери ей достались очень рыжие волосы и легкость стана, а от отца - большие выразительные глаза с цепким взглядом, и твердость в характере. Нежная и очень женственная, она умела очаровывать окружающих, с удовольствием обманывающихся в ее кажущейся невинности и слабости.
   Некогда он старался даже не прикасаться к ней, рискуя поставить на тонкой бледной коже синяк или вообще сделать больно своей непомерной силой. А было время, когда Арлан наоборот пытался использовать любую возможность, лишь бы дотронуться до ее тела или волос. Сейчас же... словно эту чистоту осквернили.
   Хотя не стоит винить ее в этом. Роксана молода и еще довольно наивна и не набралась того опыта, что дал бы ей настоящую женскую мудрость, а не уловки.
   Поставив стакан прямо на пол под креслом, он только и успел открыть рот, как распахнулась дверь, судя по всему - чудом оставшись висеть на петлях.
   - Нюкта? - удивился барон. - Мне передали, что ты ранена.
   - Но жива же.
   Он бы сейчас скорее поверил, что теперь то как раз и нет - не жива. Теперь - не женщина, а валькирия.
   Чуть прихрамывая, но чеканя шаг, она прошла к креслу, до этого сиротливо стоявшему около камина, вот только садиться не стала, а встала за спинкой, опираясь на него локтями. Внешность женщины изменилась не меньше поведения, вмиг потеряв ту привлекательность, которую можно было отметить раньше. Нахмуренные брови и поджатые губы никого, собственно, не красили, а уж вытянутое лицо Нюкты тем более делали хищным и отталкивающим. Тем более, когда темные глаза смотрели столь грозно и колко.
   Вслед за ней в комнату тихо вошел Гийом.
   - Как ты себя чувствуешь? - по-отечески тепло спросил у нее барон, почти не скрывая напряжения в голосе.
   За нее ответил седой:
   - Чтобы уморить валькирию, надо что-то посильнее. Хотя я не знаю, ратовать или прибить ее за упрямство.
   - Гийом!
   Проигнорировав тихий строгий голос валькирии, он продолжил.
   - Раны я зашил, но буду благодарен, если удастся удержать ее пару дней в замке. Пусть хоть немного затянутся, прежде чем она еще куда влезет.
   - Так быстро?
   Мужчина пожал плечами.
   - Что у вас здесь происходит?
   Все недоуменно посмотрели на валькирию.
   - В каком смысле? - напрягся Медок.
   Арлан же был готов придушить эту проклятую тварь, только бы она замолчала. Всё же хорошо, что он сначала не пошел к ней, иначе мог не удержаться. Она не имеет права вмешиваться. Ее никто не просил приезжать. Никто не просил лезть за стену сегодня.
   Валькирия столкнулась с его злым взглядом, и левый уголок ее губы чуть презрительно дернулся, говоря об истинном отношении куда больше, чем могли слова. И Арлану не понравилось, ох как не понравилось то, что он почувствовал от этого. Терять ее доверие было слишком... неприятно. И словно не он всего несколько мгновений назад думал, каким легким движением можно свернуть ей шею, да так что и никакая живучесть не спасет. А теперь же с горечью приходило понимание - она больше никогда не повернутся к нему спиной и никогда не будет так оценивающе, совсем откровенно смотреть и... Кажется, Гийом был прав так радуясь улыбке на губах валькирии. Усмешка...
   - Мне интересно, что у вас делает стая Тэскэ?
   Валькирия разжала кулак, и над сиденьем кресла качнулся небольшой кулон, в виде соответствующей руны.
   - Что за стая?
   - Одна из самых сильных и больших стай схаалов на этом материке. Она настолько велика, что разделена на более мелкие, с вожаками-наместниками. Никто не знает, сколько их на самом деле, никто не знает - как они общаются. Известно только об их мстительности, да о том, что вожак всей стаи один из самых опасных из существующих личностей. Этому монстру сейчас около трех столетий. И судя по всему, это - знак его приближенной самки.
   Побелевшие пальцы валькирии разжались, выпуская порванный шнурок с кулоном. Они упали на подушку сидения кресла, словно занимая отдельное место.
   - Ты убила ее?
   - Да.
   - Он будет за это мстить? - теперь барон смотрел куда строже.
   - Кто знает, что на уме у этой гадины. Что он вообще здесь забыл?
   Арлан очень старался, чтобы удивление, смешанное с облегчением не сильно отразились на его лице. Похоже, он сам себя больше перепугал. Хотя если учитывать эти ее взгляды и поведение... рано расслабляться.
   Только сейчас он заметил то, что раньше от него ускользало. Темная кожа валькирии слегка поблескивала от маленьких капелек выступившего пота, а сама женщина едва уловимо дрожала. Это было так неожиданно и странно, что он даже растерялся. Арлан видел, как она дерется - холодно, бесстрастно, движения на грани скупости. Не жизнь, а именно работа. Валькирия словно дровосек срубала чужие тела, не рискуя, едва ли что-то чувствуя. Сегодня он, наверное впервые, заметил изменения. В ней появилась страсть и легкость. И случилось это тогда, когда осталась один на один с ценсой взрослых самцов и пятью самками схаалов. Валькирия... действительно легендарная валькирия. Теперь каждый мог поверить, что пять-шесть женщин могут остановить армию, а одна - уничтожить стаю. И что же должно было произойти, чтобы невозмутимая, прохладная как осенняя ночь женщина стала такой?
   Она, кажется, сказала что стая огромна, но это и так известно, тогда - в чем соль?
   Видно барона мучил тот же вопрос.
   - Ты сможешь с ним справиться?
   Нюкта криво усмехнулась и распрямилась, обошла комнату вдоль стен, так чтобы оказаться у камина и за его спиной, встала у окна. Как он заметил, дрожь ее усилилась, а зрачки расширились до предела. Надо сказать - выглядела валькирия действительно пугающей. Кожаные брюки обтягивали бедра женщины, но вот ниже коленей шнуровка оказалась распущена, оберегая израненные ноги. Широкие рукава черной рубашки на мужской манер, напоминали крылья ворона, хотя Арлан не мог не признать, что так ее ладони и сильные пальцы выглядели куда изящней. Без своего привычного красного шелка высокая фигура смотрелась слишком... слишком. Такая сильная и словно вся изломанная.
   - Не вижу такой возможности. Разве что он спокойно постоит, пока я ему голову пилить буду, - тронула ее губы издевательская улыбка.
   - Нюкта! - осуждающе посмотрел на нее барон, как привык смотреть на Роксану, нестрого журя за недостойное поведение.
   - Вот и я думаю - такой возможности он мне не даст. А по-другому у меня просто нет шанса.
   - Ты заключила с нами договор, - неожиданно и довольно властно подала голос сестричка.
   Нюкта сложила руки на груди, пряча дрожащие пальцы, и оперлась правой ногой о стену под окном, тем самым еще больше напоминая хищную птицу. Выбившиеся из косы короткие пряди падали на лицо с горбатым, гордым носом.
   - Можешь подтереть им свой изнеженный зад, девочка. Я хочу просто выжить. Не надо меня одергивать, Гийом, - посмотрела валькирия на своего друга. Ее в очередной раз сильно затрясло, но усилием воли Нюкта подавила спазмы. - Если к ним попадет эта малышка, возможно, ей даже оставят жизнь. С таким хорошеньким личиком вполне сойдет полукровок рожать, обращение еще никто не отменял. А что будет со мной?
   - И что будет? - осторожно, с каким-то затаенным интересом спросил Винсент.
   Что-то Арлан в нем просмотрел.
   Ему самому не очень хотелось знать - и так мог представить. Схаалы никогда не церемонились с женщинами, насиловали, уродовали, калечили. С месяц назад, когда они объезжали окрестности, к отряду вышла оборванка, полубезумная, едва стоящая на ногах. От ее бессвязных речей видавших жизнь мужчин мутило. И сейчас даже между собой они предпочитают не вспоминать о той встрече и том, как хоронили женщину в степях. В тот раз никто не сомневался и все дружно отвернулись, и лишь вздрогнули, когда послышался хруст сломанных костей. Это были его последние объятья для нее.
   - У валькирий есть такое развлечение, - пугающе спокойно заговорила Нюкта, - поймать тварь повыносливей, и отыметь вволю... пока он не свалится от усталости. А знаете что самое интересное? Даже зная, что их ждет, схаалы никогда не отказываются. Самки допускают их до себя только когда сами этого хотят, да и то, кого выберут. Именно поэтому самцы так часто используют для своего удовлетворения человеческих женщин. А валькирии используют их.
   - И ты тоже?
   Винсент неисправим. Лучше бы заступился за честь жены, вынужденной слушать подобное. Не в каждом мужском кругу можно говорить подобным образом, не говоря уже о присутствии молодой леди, щеки которой уже просто полыхают.
   - Я не играю с тем, что убиваю. Пусть так развлекаются церцийские девочки. Но не думаю, что сук это особенно будет интересовать.
   - Стой Нюкта, - поднял руку Гийом. - Даже не смей просчитывать этот вариант. Или хотя бы не здесь. Тебя и так всю трясет уже.
   Женщина неожиданно покорно кивнула, пытаясь чуть расслабиться.
   - Ты совершенно уверена, что это именно тот вожак?
   - Нет. Но даже если здесь появилась одна из групп - они так просто не уйдут и не сдадутся.
   - Но ты...
   - Она убивала самок. Охотилась на них, разве непонятно по частоколу на стене. - Арлан скривился и посмотрел в открытое пламя камина. - Без их контроля стая бы ослабла.
   - Действенная методика, если имеешь дело с обычной стаей.
   Вот поэтому он и предпочитал молчать - иногда это сдержанная женщина становилась довольно ядовитой.
   - И что ты теперь намерена делать? - отвлек ее барон.
   - Думать как выбраться из дерьма.
   - Нюкта! - снова одернул ее седой. - Или успокойся, или...
   - Или.
   Поток воздуха, пронесшийся вслед за уходящей валькирией, пах кровью, лекарственными травами и чем-то еще, едва уловимым. Как он уже заметил, Нюкта вообще не имела своего выраженного запаха, что правильно при таком образе жизни и постоянной опасности попасться кому-то на клыки. Легкий, едва различимый аромат шел только от ее волос, но у него не было случая не только как следует принюхаться, чтобы запомнить его, но даже просто коснуться. Конечно, он не хотел подпускать валькирию близко к себе, особенно когда сам он чувствовал себя грязным и остро пахнущим, хотя это не оправдание тому, что Арлан так подавлял в себе стремление любой близости. Ему, бесспорно, хотелось ее как женщину, довольно сильно волнующую кровь, но он не только сознательно уклонялся от этого. Было в его отношении к ней... что-то опасное.
   - Простите ее. Лекарства и перенапряжение сказываются, - вздохнул Гийом.
   - Поэтому она вся дрожала?
   - Нет. Нюкта просто не может успокоиться, пока... Она ищет решение, прорабатывает все линии дальнейших действий согласно логике и своим знаниям. И то что выходит... если это применимо к валькирии, и тем более к Нюкте, то скажем, что это вызывает у нее ужас. А теперь представьте, что пока она с вами говорила, то проработала около сотни таких линий. Валькирии не только двигаются быстро, но и думают.
   На какое-то время в комнате повисла тишина.
   - И что же тут делает эта... стая? - Роксана подняла глаза от своего шитья.
   - Кто знает, - пожал плечами Гийом.
   Кто знает, тот молчит. Кто догадывается, тот оставит свои мысли при себе. И только тот, кого это не волнует - прибывает в счастливом неведении.
   - Надо найти Нюкту. Вылечиваются валькирии конечно быстро, но не настолько же!
   - Я знаю, где она должна быть, - встал Арлан, опережая Гийома. - Найду.
  
  
   Раз за разом продумывая разные пути выхода из ситуации, Нюкта приходила к одному и тому же результату - ей не выбраться. Но и паниковать раньше времени не стоит, пока во всем происходящем слишком много чистых листов и неизвестных фактов. И что-то подсказывало ей, что если правильно ими распорядиться, они с Гийомом не просто останутся в выигрыше, но и кое-что приобретут.
   Нет, идти против самого вожака валькирия еще не готова, она же не Сэлэния. От этой мысли Нюкта усмехнулась. Наставнице бы понравилась ирония их ситуации. Как она и учила, Нюкта старалась не замыкаться в одной технике боя и на одном противнике, хотя все равно сознательного готовила себя именно под вайроков. Но до этого схаалы не встречались черноволосой валькирии, да и не обращала она на них особого внимания. Вот небрежность и самоуверенность заставили расплачиваться.
   Заскрипела дверь, но Нюкта не стала поднимать взгляда от пустошей, раскинувшихся за крепостными стенами. Зачем, если она и так знала. Кто еще пойдет сюда, кто пройдет по коридору столь тихо, но за несколько шагов до двери начнет шаркать ногами, словно древний старик? Предупредил, надо же!
   - Я думал, ты придешь сюда их снять, - кивнул он на головы схаалов, все так же насаженные на древки старых копий.
   - Какой от этого будет толк? - пожала она плечами. Действительно - никакого.
   - Но пришла.
   Конечно, пришла. Ведь первым делом он должен был искать ее именно здесь. И это не нуждалось в разъяснениях, он сам подтвердил ее выводы.
   - Что ты тогда тут делаешь?
   Надо же, какие осторожные вопросы.
   - Жду.
   - Не замерзла ждать? - приподнял он светлые брови, и начал медленно приближаться.
   Она могла бы ответить, как сделала бы это вчера, провокационным и таким ожидаемым вопросом на вопрос: "Хочешь погреть?", но это означало бы сделать шаг назад. Это означало бы ее проигрыш и много-много лжи.
   - Валькирии не мерзнут.
   Оторвав взгляд от просторов, раскинувшихся за замковой стеной, валькирия посмотрела на светловолосого рыцаря, вставшего напротив нее, по другую сторону зубца. Спокойный, словно ничего и не происходит, чуть настороженный, готовый ко всему и немного большему. Всё же чем-то Арлан ей нравится. Возможно внешней открытостью, уверенностью. Во всяком случае, с ним можно было разговаривать.
   - Зато я мерзну. Если что-то хотела сказать - говори.
   - Почему ты скрывал это?
   На краткий миг маска спокойствия не удержалась, показав недоумение и растерянность мужчины. Но он быстро взял себя в руки и лишь усмехнулся:
   - А я должен был рассказать? Ты действительно считаешь, что им вообще надо знать о таком?
   Хороший ход. Ну ладно, Нюкта получила еще одно подтверждение своим догадкам и решила не давить больше, уведя его мысли подальше от столь острой темы. Она сделает вид, что он не подозревает, что она подозревает. Старая игра. Глупая. Лживая.
   - У них под носом целая стая опаснейших тварей. Ладно, Роксану и ее гнилого муженька "пожалел", но барона ты считаешь недостойным правды? Недалекого же ты мнения о своих близких.
   - Какое есть. Лишние волнения не сделают их жизнь легче.
   - Надо же, какой заботливый. Жаль, что это так мало ценят, да, Арлан?
   - Не надо обвинять меня в том, о чем ты не имеешь никого понятия. Валькирии не знают дома и семьи, а значит и привязанностей. Я не хочу обижать тебя своими словами, но это правда. Раньше у Медока была надежда. С тех пор как ты тут появилась, он стал меньше пить и снова заинтересовался делами. И теперь ты так оглушительно отобрала те крохи, которые заставляли его жить. Правда? Какой от нее толк? Разве ты сама не предпочла, чтобы в городе не узнали о том ребенке? Это ведь тоже правда. Но стало ли от нее лучше?
   - Не сравнивай толпу малообразованных людей с бароном. Это его земли. Если бы ты сказал ему раньше, вы успели бы отослать посыльного в Церцию?
   - Возможно, - опустил он взгляд. А затем начал медленно поднимать его, скользя по ее ногам и телу. В голосе ни капли раскаяния, в глазах отблески желания. Надо было приложить его крюком посильнее, да не по тому месту.
   - И почему это не было сделано?
   - У меня были сомнения. Как только я получил первое подтверждение своим догадкам - вместе с посыльным отправил письма. И еще раз и еще. Судя по тому, что здесь только ты, занесенная к нам неведомой силой, - он едва заметно усмехнулся, - посыльные далеко не ушли.
   - Вот это уже интересней, - чуть склонила она голову, а затем не выдержала и почесала зудящую рану на спине об угол каменной кладки. - Почему ты не сказал мне об этом? Я вроде на изнеженную леди не похожа, в обморок от твоих откровений не упала бы.
   - Почему я должен был говорить тебе? Ты валькирия, вот и разбирайся сама.
   - И именно поэтому ты так очаровательно уговаривал меня уехать.
   Арлан зло нахмурился. Интересно, чем именно она так задела его?
   - Но разве я оказался не прав? Тебе лучше было уйти.
   Изобразить на лице удивление было довольно легко, это соответствовало ее чувствам.
   - Для кого лучше?
   - Прежде всего, для тебя самой. Чтобы изменило, знай ты с самого начала?
   - Я бы выбрала другую тактику, а не тратила свои силы понапрасну, - кивнула она на частокол.
   - Ты жива только поэтому. Действуй ты по-другому, они бы почуяли угрозу и убили тебя, любыми силами. А сейчас им было просто интересно наблюдать за тобой. Пока они не воспринимают тебя всерьез - ты жива.
   - Какая трогательная забота! Вот только, - валькирия подалась вперед, опираясь грудью о разделяющий их каменный зуб, - что от этого изменилось? Лишняя ценса дней жизни. Победа имеет смысл, если только спасает хоть что-то. А сейчас есть лишь эта ложь.
   Оттолкнувшись от холодных кирпичей, она пошла к двери. Бестолковый получился разговор. Могла уйти сразу, как только заметила в его поведении сомнения.
   И всё же жаль...
   - Я не врал! - послышалось за спиной.
   - Ты не сказал, всего лишь. Но ложь есть ложь, как ее ни называй и чем ни оправдывай.
   - О! получается я тебе столько солгал! Может тогда рассказать, как в двенадцать лет я в колодец свалился и три дня просидел в нем, потому что стеснялся позвать на помощь? Или о своей первой женщине, а? Чтобы не лгать больше.
   Над левым плечом о стену оперлась его рука, а вторая чуть прижала за спину к двери. Ходит он тихо, очень тихо. Но скрип одежды никуда не скрыть, да и тяжелые сапоги ступают звучно, вот только ему лучше не знать об этом. Как и о том, настолько ясно она чувствовала каждое его движение, а сейчас и сильный жар, идущий от тела.
   Где-то внутри ее тела, такого холодного сейчас, послышался отклик горящей и плавящейся свечи. Это плохо.
   - Лучше расскажи, где ты был, пока барон в столице твоей рыжей мужа искал.
   Судя по тому, как он вздрогнул - действительно интересный вопрос.
   Но Нюкта не стала дожидаться ответа, а просто ударила мужчину по коленке и открыла дверь в коридор. Но далеко уйти ей все равно не дали. Довольно болезненно схватив за шею, Арлан прижал ее к холодной стене спиной. И уже не на грани насилия, как до этого, а довольно серьезно и жестоко. Впрочем, валькирия даже и не думала сопротивляться. С одной стороны ей было любопытно - что он скажет и сделает дальше. С другой - она имела возможность получить довольно интересные физические ощущения, ведь мужчина был гораздо крупнее ее и чуть выше, что совсем редкость. Так что теперь она понимала, как неуютно чувствуют себя обычные женщины. С третьей же стороны, Нюкта не видела реальной угрозы и опасности. Обычно чутье валькирию не подводит.
   - Не лезь в это дело. Не лезь, куда тебя не просят, - зло прошептал он ей в лицо.
   Она растянула губы в презрительной усмешке. Валькирий никогда не просят. Или молчат, или умоляют.
   Лицо Арлана напряглось еще больше, став в миг каким-то брезгливым. Убрав руку с ее шеи, он сделал шаг назад и покаянно опустил голову.
   - Извини, я не хотел делать тебе больно. Точнее хотел, но только потому, что ты такая упрямая и холодная.
   - Виновата я? - сделала она выводы.
   Он поднял голову и посмотрел на нее, все так же стоящую у стены. Двигаться пока мужчина не успокоится, было рискованно.
   - Ты... Проклятье!
   Раньше чем она смогла что-то сделать, Нюкта вновь оказалась прижата к холодной стене, но уже совсем-совсем иначе. Горячие губы накрыли ее рот, не дав ничего сказать, сминая все слова и сами мысли. Сопротивляться им не хотелось, и валькирия с не меньшей страстью ответила на поцелуй. Тело вмиг словно опалило и теперь ощутимо покалывало. Не разрывая танца губ и языков, Арлан приподнял ее, усаживая на себя. Впрочем, женщина была не против и крепко обхватила его бедрами.
   - Привычка, - прошептал он, отрываясь от ее рта. Заглянул в глаза, ища и находя одобрение. И снова вернулся к поцелуям, перемежая их с легкими укусами и посасываниями.
   А ей этого было мало. И поцелуев, и жарких ласк на грани грубости, и удовлетворения. Она хотела ощутить под рукой не ткань, а упругое сильное тело этого мужчины, хотела почувствовать на себе его шершавые ладони и вес. Хотела. Сейчас. Потом это будет невозможно. Потом не будет.
   Есть только сейчас.
   Потому что... она не спит с теми, кого убивает.
   Легко придерживаться своего правила, когда нет сомнений и такого желания. Сейчас же было обжигающе горячее тело, жадные руки, потирающие и сжимающие в довольно чувствительных местах, влажность рта и легкая, ноющая боль между ног, требующая удовлетворения. Хотелось большего, но Нюкта уже поняла - она себе такого не позволит.
   Поэтому валькирия полностью расслабилась, ожидая, когда Арлан это почувствует.
   Он снова заглянул ей в глаза, и усмехнулся. Рука его медленно прошлась по ее боку и чуть сжала талию, придерживая, пока женщина разжимала объятья своих ног. Судя по лицу, перемена настроения Нюкты оставила его недовольным, а по бедрам, еще и неудовлетворенным. Ну что ж, это ожидаемо. А вот то с какой легкостью он ее отпускает - весьма интересный факт. Его-то что останавливает?
   Вы не поверите - но все написанное выше, ниже и иногда по бокам - неполная версия, которую лучше бы читать с сайта автора. У которого наверняка есть печенюшки и прода.
  
  
   Два дня, в угоду Гийому, она просидела в комнате, среди старых книг из архива барона. Летописи, хранители былых войн и бед.
   Далекие земли, забытые и богами, которым поклонялись простолюдины, и королями, которым поклонялись аристократы. Малые земельные уделы, некогда, после очередной войны, выданные якобы героям, а на самом деле тем, кого предпочитали держать подальше от столицы, правителей и политики. Ссыльные края. И люди тут жили - ссыльные. Жестокость и разорения долгие столетия процветали в этих долинах. А ведь когда-то здесь и сады были. Судя по обрывочным записям и балладам молодого наследника ушедшего в небытие рода - его земля была зеленой, лесистой, с нежным летом и ясной зимой. Хотя Нюкта не доверяла излишне романтическому юноше, умершему лет двести назад. Для нее более важным документом стал обрывок дарственной, в которой передавались именно сады и двухэтажный каменный дом, судя по всему, одному из предков нынешнего барона Медока, иначе, почему этот клочок пергамента до сих пор столь бережно хранится?
   Вот только вечные войны выедают землю не хуже чем душу.
   Если вначале Нюкта еще пыталась как-то отследить происходящее на этих землях, то к вечеру настолько утомилась от крови, льющейся с сухих страниц летописей, что начала искать только более интересные и занятные факты. Которых почти не было. Да, на этих землях всегда было неспокойно, но человеческие войны мало интересуют тварей. Вопреки предрассудкам, нечисть предпочитает держаться подальше от неблагополучных земель. Да, здесь есть смерть и есть кровь, но люди настолько озлоблены и готовы к нападению, что для тварей рискованно подходить к ним. Человек не будет разбирать, кому перегрызть горло и воткнуть под ребра вилы - соседу, собравшему урожай с его яблони, или зверю, убившему его ребенка. Хотя пару раз валькирии и попались странные документы, косвенно говорящие, о проживании в этих местах схаалов-одиночек. Мог ли кто-то из них вернуться, чтобы поквитаться с нынешним хозяином этих земель? Неправдоподобно.
   Но это хоть что-то. Лучше принять возможность, чем тратить свое время на развитие одной линии, от которой ее уже тошнит. Отложив очередную толстую, пропахшую пылью и гнилью книгу, Нюкта вытянулась на шкуре, брошенной перед камином.
   Разум настолько устал обрабатывать информацию, устал от поисков и использования себя словно портовой шлюхи, которую имеют всё, кто может хоть что-то дать, что сейчас просто отказывался принимать решение.
   Так что же делать - оставить всё как есть? Молча искать дальше ниточки и подсказки этой головоломки или же пойти и вытрясти из Арлана все, что он знает?
   Сэлэния наверняка решила бы это еще в тот вечер, не поддаваясь действию спокойного голоса и пустых слов. И уж тем более не позволяла своей примитивной физиологии побеждать силу духа и само звание валькирии. Да и не попала бы наставница в такую ситуацию.
   А Нюкте будет полезно хоть раз отказать себе в прихоти.
   Гийом прав - после пустынь, и еще до того, когда согласилась отправиться в Схарию, чернокудрая валькирия стала слишком самоуверенной и бездумной. Пески... она решила, что победила свои страхи, что стала сильной, готовой выполнить свою клятву. Но, похоже, пески окончательно испортили ее самовлюбленный, непрактичный характер, раз она начала переоценивать свои силы, совершая грубейшие ошибки и творя такое, о чего истинная валькирия должна стыдиться. Нарушение слова, пусть данное только самой себе - не та черта, которой можно гордиться и легкой рукой записывать в Хроники.
   Она же чуть не пошла на это из-за мужчины. Мало того, из-за того, чей статус, происхождение и кровь не ясны.
   Сколько валькирий, поддавшихся своим соблазнам, ушло в забытье? Сколько жизней разрушали эти телесные желания, скольких они погубили?
   У валькирии только один настоящий страх, терзающий их всю жизнь, или до того самого момента, когда осуществляется. Больше всего они боялись любви. Хоть раз... опалиться об нее, напрочь сжигая свои крылья. Лебединые девы... ровно до тех пор, пока чистота их чувств не оскверняется подлым ядом, разливающимся в крови, пока они не становятся заложницами самих себя, вынужденные дорого платить за право быть... быть рядом, касаться, смотреть на того, без кого так больно жить.
   Но еще страшнее жить в ожидании, вглядываясь в лица и стараясь их не замечать. Страшно остановиться, взглянув в проклятый огонь. Страшно... как же это страшно.
   Нюкта всегда была самоуверенной и никогда не ставила недостойных целей. Она сжимала зубы, пока наставница пыталась расчесать ее волосы после тяжелого многодневного перехода, она раз за разом поднимала выбитый из рук меч, и даже когда пальцы начинали не слушаться, а всё тело ломить - не давала Сэлэнии шанса признать ученицу слабой. Когда же Лунный Свет погибла, молодая валькирия поставила перед собой слишком высокую планку мести. Разве одолеть ей что-то подобное? Этим вопросом Нюкта не задавалась. Важнее было - как достичь желаемого?
   В итоге она на краю обитаемых земель, в компании мелкого барона и его немногочисленной малообразованной свиты. А вокруг одна из самых сильных стай схаалов, способная растереть в порошок не только саму валькирию, посмевшую вмешиваться в их дела - но и весь город.
   С этой точки зрения странные полудружеские и недоверчивые отношения с Арланом - сущий пустяк.
   ...в который всё и упирается!
   Мотнув головой, Нюкта попробовала зайти с другой стороны. Все это время мысли об Арлане, таком знакомом, с милыми привычками и харизматичной личностью, не давали покоя. Стоило ей коснуться темы светловолосого рыцаря, как валькирия начинала нервничать и чувствовать себя неудобно за проявленную слабость. Но ведь тогда получается - он и есть слабость. Значит надо вывести его из этой категории.
   Итак. Оборотни явно хотят получить что-то - имеющееся за стенами города. Возможно, они даже ставили ультиматум, который барон не спешит выполнять. Тут придется уточнять всё у самого Медока. И это что-то нужно схаалам до потери любого приличия, так что они готовы рисковать и смело жертвовать. Скольких они убили за это время?
   Они... валькирия с Арланом.
   Кстати, а вот это - интересно. Очень интересно. Убивал он не разбираясь, без жалости и со следами ненависти и брезгливости на лице. С другой стороны - что ему оставалось.
   Что же ей делать в этой ситуации?
   Для начала - продолжать разыгрывать полное незнание, тут сиардец прав. Так же - присмотреться к нему самому. Обязательно надо поговорить с бароном.
   Но самое главное - найти внутри крепостной стены оборотня.
   Валькирия полностью расслабилась.
   Теперь, когда пусть такое невнятно решение принято, ей стало куда легче. Сердце успокоило ритм, в груди потеплело, и тело слегка поплыло. Нюкта буквально чувствовала, как напряжение уходило.
   Как всегда - без снов. Краткий миг без страха и страстей. На время внутренней ночи...
  
  
   - Так чему я обязана этой голодовке? - Нюкта обвела взглядом комнату. Желудок противно сосало и оставалось надеяться только на Гийома, который не оставит валькирию без пищи.
   - Канун Пришествия! - возмущенно заявила рыжая женщина.
   Приподняв брови, валькирия посмотрела на Гийома.
   - Трехдневный пост перед главной мессой.
   - А сегодня какой из этих дней? - лениво уточнила она.
   - Первый, - барон усмехнулся. - Странная ты женщина. Все летописи перевернула и, судя по всему прочитала, а такие вещи не знаешь.
   - Не обманывайтесь невежеством этой кудрявой бестии, - снова влез в разговор седой. - Валькирии прекрасно знают все религиозно-значимые даты и события, ведь по ним часто проводят запрещенные ритуалы.
   - А сама кому поклоняешься? - не отставал Медок, проявляя завидное любопытство с легким намеком на религиозную ревность.
   - Никому - ни новым, ни старым богам. Валькирий же не зря прокляли, да и вообще считают одними из видов нечисти. А зачем тварям - вера?
   Семейство барона с таким удивлением и благоговейным ужасом уставилось на валькирию, словно она сейчас же превратится в монстра или вытащит из складок своего красного сюрко один из святых атрибутов.
   - Прекращай пугать людей. Найду я чем тебя накормить!
   - Я говорю только правду.
   - Ничего удивительного, что истинно верующие так относятся к валькириям, - не преминула вставить свои слова Роксана.
   Вот уж для кого не в новинку голодать. Рыжеволосая женщина хоть и не выглядела изможденной, но явно предпочитала урезонивать свой голод во благо фигуры. У валькирий же был неизменно хороший аппетит. По-другому никак - им приходилось слишком много двигаться, а иногда и вынужденно голодать. Так что добравшись до еды они не ограничивали себя. Не в бою, так на кровати прыть проявят.
   Нюкте же осталось только первое, но судя по всему, оно компенсирует всё.
   - Но мы же не в Лидане.
   - Лидан, это то королевство, где валькирии были объявлены вне закона? - очнулся от дремы Винсент. Вот уж кто страдал от целибата. Ни одна правоверная женщина не допустит мужчину до своего тела в эти дни. Тем более если в обычные дни не знала воздержания.
   В ранней юности даже Нюкта не удержалась от желания подразнить постящихся. Для любой валькирии прилюдно съесть исходящую запахами заячью ножку, или чрезмерно оголиться - любимое развлечение и маленькая месть.
   - Да. Страна, которую и захватить как-то брезгуют.
   - Но что же совершили там валькирии, если король был вынужден ввести такие меры?
   - О! Это одна из легенд Церции, - усмехнулась Нюкта. - Оквельхина сделала ужасное, по мнению тогдашнего короля. Она отказала ему, во всеуслышание заявив, что валькирии спят с теми, кого сами пожелают, а не с теми, кто платит. Той же ночью был схвачен ее любовник, а вслед за ним и сама Оквельхина. Их долго пытали, затем убили мужчину на глазах валькирии, но она не сдалась. На следующую ночь появился закон, признающий валькирий - нечистыми тварями, порочащими и развращающими людей. За несколько дней погибло пять сестер смерти и две ученицы. Последних мучили особенно сильно, надеясь сломать молодых. Это было глупо - молодые валькирии злее, ревнивее к своей сути. Узнав о происходящем в Лидане совет Церции постановил оборвать все связи с тамошними землями и запретил принимать заказы, фактически оставив страну без защиты. Узнав об этом - в Лидан ринулись толпы нечисти. Через пятнадцать лет, когда население страны уменьшилось более чем в два раза, в Церцию прибыл новый избранный король, и умолял валькирий вернуться. Они заплатили всем остатком своей казны за это. Совет согласился, нам тоже не нравился такой рассадник тварей посреди материка, и через несколько лет удалось полностью очистить территорию. Но прошлое нельзя вычеркнуть, люди так обозлились, что до сих пор настороженно смотрят на сестер смерти, а мы же берем двойную цену за свою работу.
   - Столько невинных людей должно быть погибло, - ужаснулся барон.
   Нюкта безразлично пожала плечами, это ее мало интересовало.
   - Но как так можно! Пока вы сидели в своем городе...
   - Мы не обязаны класть жизни за чужую глупость! Из-за таких как они, не умеющих делать правильные выводы, нечисть бесновалась пятнадцать лет, в то время как валькирии были готовы в любой момент принять извинения. Из-за тех, кто обозлился на валькирий, а не на своего короля, не перенесшего отказа какой-то женщины, сейчас лиданцев сторонятся, как чуму. Мы же... Оквельхина заняла достойное место в наших Хрониках, ее имя навсегда звучит для нас воспеванием чести и достоинства настоящей валькирии. Мы воины, а не шлюхи. И кое-кому надо почаще об этом вспоминать.
   - А что - путают? - не смог промолчать Арлан.
   - Бывает, - усмехнулась она.
   - Ну скажем честно, - барон сделал глоток воды и поморщился, - валькирии не образец благочестия.
   - На то мы и валькирии. - Нюкта положила лодыжку одной ноги на колено другой, абсолютно не обращая внимания на стыдящие, осуждающие или заинтересованные взгляды окружающих. На данный момент ее раздражало это внешнее благочестие. Пьющий воду барон, Роксана, одетая в серую хламиду, из-под подола которой выглядывает дорогое кружево, елозящий в кресле Винсент, молчащий Арлан. И даже Гийом, за столько лет рядом с сестрами смерти не отвыкший от своей человеческой веры.
   Боги, как старые, проклявшие их народ, так и новые, принесшие сестрам смерти столько бед, никогда не были для этих женщин чем-то гипотетическим, теми, кому поклоняются по привычке или по воле своей общины. Валькирии на себе испытали их немилость, распрощавшись с бессмертием, надеждой и крыльями. Так что сейчас откровенно ненавидили этих сущностей, тем сильней, чем больше проходило времени, чем толще становились Хроники и больше крови проливалось, чем сильнее болело в груди.
   Вера? Вера есть, нет почитания.
   - Как я понимаю, еще три дня будет не до полей и тварей?
   - Именно так, - едва ли не издевательски улыбнулся Арлан.
   В данный момент ей было интересно, что его больше задело - ее подозрения, или ее отказ. Хотя какая разница?
   - Кстати, Гийом, ты мой меч не нашел?
   - Я нашел, - поняв ход ее маленькой игры, светловолосый заметно успокоился. - Завтра зайди в кузницу и забери.
   Валькирия благодарно кивнула. Там она еще не была.
  
  
   Труднее всего скрывать само ожидание. Вот только выдавать такое, казалось ему еще более губительным, чем все свои тайны вместе взятые. Почему? Арлан не знал. Просто понимал, что от бесконечного круга мыслей, от нетерпения и в то же время опасений, он не мог ни сосредоточиться, ни тем более работать. Металл не нитки, оружие не иголка, а кузнечное дело уж точно не вышивка, которой женщины любят успокаиваться, утверждая, что это приводит мысли в порядок. Арлан на своих собственных пальцах убеждался, что с лишними мыслями, тревогами и волнениями к горну лучше не подходить и не браться за молот.
   Так что закончив небольшую уборку, Арлан взялся за полировку меча. Ему не хотелось отдавать Нюкте оружие, которое может подвести ее однажды, или оказаться недостаточно хорошим. Металл медленно отвечал на ласки широких ладоней, держащих полировочные камни, и, теряя свою тусклость, начинал блестеть как истинный убийца - холодным, взвешенным, жестоким светом. Уснувший без рук хозяйки, уставший от крови нелюдей, он вновь начинал жить, заражая своим спокойствием.
   Сам же мужчина в этот момент думал.
   Иногда Арлан не понимал - что же его удерживает в этих землях. Ради чего он остается там, где давно все потеряно? Единственное, что здесь есть своего - могила матери, на которой он бывает только в праздник Пришествия. Для него это не столь важный символ - там, в земле, уже нет того что было ему дорого. Только гнилые доски и кости. Тогда почему? Долг? Перед кем - бароном, его людьми или дочерью? Арлан уже сполна отплатил Медоку, а теперь приносит лишь несчастья. Роксане он тем более не нужен. Не больше чем дворовый пес, которому можно кинуть кость, но чаще достаются пинки по ребрам от остроносых туфелек.
   Зачем же сиарданец вернулся сюда?
   При таком угле зрения он не имеет права злиться на валькирию. Она хотя бы предельно честна.
   Арлану нравилось наблюдать за этой женщиной. За внешним холодом чувствовалось нечто настолько притягательное, что ему до безумия хотелось стереть с нее этот иней, словно вековую пыль со старинного портрета. И в то же время она совсем не скрывала имеющиеся чувства, звучавшие на контрасте с чужой лживостью слишком ярко. Все эти дни он изучал ее и теперь точно мог сказать, что она думает про каждого человека, встреченного в замке. Вот только предсказывать, увы, не научился.
   В тяжелую дубовую дверь решительно постучались, и тут же довольно бесцеремонно дернули. Да, ее тяжесть явно не рассчитана на валькирию.
   - Не делай так больше. А если бы я раскаленную заготовку себе на ногу уронил?
   - Я учту, - качнула она головой.
   Странно, обычно ему не нравилось, когда кто-то чужой приходил сюда. Единственного кого Арлан допускал сюда, это городского кузнеца, у отца которого, в свое время, он и начинал учиться этому делу. Да и то, только когда без помощи было совсем нельзя. Сколько ему не предлагали взять ученика, Арлан просто не представлял кого-то еще в этом месте, да и как с ним общаться, передавая знания? Нюкта же другое дело - он ждал ее, и если быть с собой честным, хотел увидеть. Хотя работать в ее присутствии он вряд ли решится.
   Бросив на валькирию короткий взгляд, он вернулся к полировке.
   Впрочем, она не стала проявлять излишнего любопытства, и, осмотрев пространство, встала как раз напротив него.
   - Ты обещала учесть. - Подняв взгляд, он посмотрел в спокойное лицо женщины. - Не люблю, когда кто-то наблюдает за тем, как я работаю. Это меня тоже отвлекает.
   - Я учту, - снова повторила Нюкта, на этот раз чуть улыбнувшись. - Зачем ты занимаешься этим?
   - Ты хочешь, чтобы твой меч заржавел?
   - Нет. Но я не об этом. А вообще обо всем этом кузнечном деле. Это ведь не занятие для аристократа.
   - Кто тебе сказал... - Арлан сделал паузу и снова посмотрел на валькирию, - что я аристократ? Барон, конечно, как мог подправил моё происхождение и даже бумаги какие-то раздобыл, но это не делает мою кровь голубее.
   - Может быть, расскажешь это кому-то другому? Гийом, например, точно оценит шутку. - Нюкта резко дернула головой, откидывая с лица прядь волос. Чуть сощуренные темно-синие глаза смотрели всё так же изучающе и чуть насмешливо. - С баронским ходатайством тебя и в королевские казармы бы приняли. Даже с учетом происхождения. Так зачем?
   За такую упертость валькирию иногда хотелось банально ударить в зависимости от обстоятельств и случая - то по кудрявой голове, то по обтянутому брюками заду. Хотя это желание не мешало восхищаться такому характеру, ведь ее точно не сбить с толка, и живучести этих женщин - излишне упрямые быстро погибают.
   Кстати, никто до сих пор не знает, сколько лет этой валькирии. Во всяком случае - слишком молодой ее не назовешь, но и судя по присутствию Гийома, знавшего ее чуть ли не с младенчества, до старости Нюкте тоже далеко. Тем более что валькирии долгоживущие, как и вся нечисть.
   - Мать кузнецу местному отдала в ученики, чтобы силушку свою дурную на дело тратил. - Арлан почти нежно провел по заблестевшему металлу замшевой тряпицей. - Сказала - держать оружие я и так научусь, а вот по другую сторону постоять неплохо бы.
   - Разумно.
   Еще бы! Умная мать посоветует так, чтобы лучше было ее ребенку, а не ей, и только тогда он не будет пренебрегать ее советами.
   - А ты оказался послушным сыном, - Нюкта сложила руки на груди.
   Арлан прошелся взглядом по телу валькирии. Узкая, плотно прилегающая кожаная куртка по-видимому не сковывала движения, раз Нюкта ее носила, но довольно ясно очерчивала все женские линии. Видно в валькириях изначально заложена не только тяга к дорогам и убийству, но и к соблазнению всех, у кого в штанах что-то шевелится.
   - Тебе не жарко? Я-то к печи привык уже, а вот посторонним обычно не нравится.
   Чуть дернув бровями, она усмехнулась.
   Да, с тем, что его к себе не подпустят, Арлан уже почти смирился. Рожей, или чем-то другим, он явно не вышел. Но подразнить-то он может?
   Хотя пока он дразнит только себя - в паху совершенно определенно зазудело.
   - Я два года провела в Схарии, так что здесь довольно тепло. И как же твои кинжалы оказались у Мируша?
   - У меня появилось подозрение, что ты совсем заскучала, и тебе просто нечем заняться, кроме как приставать ко мне с вопросами. Но ведь ты не отстанешь, так? - В данный момент Арлан порадовался своей привычной собранности и тому, что кусок чистого сукна он приготовил заранее и теперь за ним не надо ходить, иначе могла бы возникнуть небольшая неловкость. Так что он спокойно завернул меч, пододвигая его к валькирии. - Максимум что мог сделать местный кузнец - хороший кухонный нож. Барон щедро заплатил Мирушу за мое обучение. А кинжалы стали последним заданием от мастера. И они остались у него, разумеется.
   - Понятно. Спасибо за меч, - чуть улыбнувшись, кивнула она.
   - Только спасибо?
   Нюкта осторожно взяла оружие со стола и прямым немигающим взглядом уставилась в его лицо.
   - И что тебе надо?
   - У тебя есть красная шелковая лента?
   Удивление ее было крайне приятным для него. Значит, под этими кудрями бродят не менее развратные мысли, чем его собственные. Правда, своим он волю давать опасался, во всяком случае, пока валькирия так близко.
   Надо же, начинает возбуждаться от одного вида этой женщины. Абсолютно некрасивая, жесткая и темная, как сама ночь, всегда одетая под самое горло. Но стоит только вспомнить упругость ее тела и то как потрясающе ощутимо даже через рубашку утыкались в его ладонь набухшие соски... Нет, лучше не вспоминать.
   - Я поищу.
   И в след ей лучше не смотреть.
   Слишком опасно. Слишком...
  
  
   - Почему ты еще не внутри?
   Усилием воли Нюкта удержала дрожь, и теперь успокаивала быстрый ритм сердца. Подкрадываться к валькирии - не самый умный поступок с его стороны.
   - Не дождутся, - презрительно бросила она, уголками глаз наблюдая за вставшим рядом мужчиной.
   Одетый в длинную холщовую рубашку, выглядел он довольно забавно. Обычные его одежды благородного воина - придавали солидности, а вот сейчас Арлан смотрелся ярким представителем своего сиардского рода - высокий, широкоплечий, светловолосый. Ему разве что косы или кузнечного молота не хватало. Ну и ремешка на голове. Хотя он и без них слишком выделялся - всё же традиционная одежда в дни храмовых праздников надевалась, дабы подчеркнуть, что перед богом все равны. Этот же мужчина был минимум на голову выше стекающейся к храму толпы.
   - Валькирию можно увидеть молящейся, только когда уже ничего нельзя сделать даже божественной волей, - вздохнул Гийом. - Да и то, старым богам, новых они не признают.
   Наверное, для валькирии нет большего унижения, чем это - пасть на колени, и как какая-то селянка, неспособная даже курицу зарезать, просить, умолять и проклинать богов, пославших на их род такую кару. И больнее всего даже не осознание, что тебе не ответят и не смилостивятся, а искушение - воззвать к тем, кто не услышит, когда над тобой лишь извечная тень беды, когда проклятие только подкрадывается, заставляя сердце рваться от ожидания. Сколько силы воли надо, чтобы потом не кривиться от призрения к самой себе!
   Просить у них - слабость.
   Арлан наконец отвел взгляд от ее лица, и посмотрел в сторону невысокого храма. В него всё реже и реже заходили опаздывающие, а внутри словно пчелиный рой образовался, судя по звукам.
   - Вы здесь так и будете стоять? - наконец дождавшись чего-то, Арлан направился в сторону храма.
   - Не люблю толчею, - пожал плечами Гийом. - Сама разберешься, Ночка?
   - Иди. Я подожду тебя... где-то.
   Переговариваясь о чем-то своем, мужчины направились к дверям, которые, заметно нервничая, придерживал служка. Похоже, мужчины действительно нашли общий язык. В этом конечно нет ничего особенного, но сам факт несколько раздражал Нюкту.
   Да и вообще, вынужденное ограничение в еде, и постоянное выматывание себя поиском выхода из ситуации, в которую они с Гийомом попали из-за ее нетерпеливости и завышенного самомнения, не делали характер валькирии лучше. Так что схаалу не повезло.
   Ловушка схлопнулась, как только он наступил на тщательно вычерченную схему. Служка, заметив тот самый знак, обещанный утром валькирией, захлопнул двери, лишая толпу в храме возможности понять происходящее. И вовремя, поняв, что оказался в западне, невысокого роста мужчина невзрачной внешности перекинулся в такого же облезлого вида тварь. То-то от него почти нет специфичного запаха взрослого самца - подослали недооборотня. В иерархии схаалов обращенные занимали нузшую ступень, и были годны разве что на мелкие поручения или совсем уж грязную работу. Например, подобную этой, ведь раз он пришел в храм, то точно из местных - чужака бы здесь быстро вычислили.
   Увидев оборотня прямо на пороге храма, Арлан напрягся, но седой вовремя одернул его, велев не вмешиваться.
   Нюкта обошла их, направляясь к беснующейся твари. Ловушку валькирия чертила ночью, а та всегда благоволила своей нареченной. Схему и данные она нашла в Хрониках еще после первой убитой суки. Ничего особо сложного - неотрывность линий, нанесенная острием меча, Нюкта даже пожалела, что выбрала для этого дела столь хороший клинок - тварь то попалась хилая.
   - Ну и что у тебя было за задание, сдыхоть?
   Схаал, разумеется, не ответил, только забился сильнее. Дабы его успокоить, пришлось приложить по голове мечом, единственным способным проходить барьер. А затем просто воткнула острие под челюсть, так что металл вышел где-то промеж ушей. Это была легкая смерть - с таким ударом он даже не понял.
   - Можно попросить кого-то убрать эту падаль? - обернулась она к мужчинам.
   И если Гийом, прекрасно знавший план валькирии, остался спокоен, то Арлан слегка побледнел, смотря на труп зверя, еще совсем недавно выглядевшего как обычный горожанин.
   - Ну и зачем было это делать здесь?
   - А где еще может собраться больше половины города в одном месте? - Валькирия хмыкнула. - Только в этот день люди готовы шептать слова молитвы в затылки друг друга. Набившись в одно помещение, и пройдя по одному и тому же месту. История их ничему не учит.
   Дальше развивать эту тему Нюкта не стала. Судя по тому, о чем Арлан легко рассуждает, образованию в этой сфере он не чужд и вспомнит хотя бы несколько исторических фактов с пожарами в день Пришествия. Да, сейчас на небольшой площади вокруг храма собралось много воинов, оберегающих покой молящихся, но вот суицидников никто не отменял.
   Арлан брезгливо поморщился, словно валькирия его носом в труп десятидневной давности потыкала, и, отвернувшись от них с Гийомом, начал давать распоряжения убрать тело.
   - Спорим, - Нюкта склонила голову к плечу, - он к чертежу близко не подойдет?
   - Даже спорить не буду, - хмыкнул Гийом.
  
  
   - Я требую от тебя объяснений!
   С такими словами барон буквально ворвался в комнату, которую ранее выделил валькирии. И в тот момент его не интересовало состояние, степень раздетости и самой готовности принимать гостей, так сильно внутри бушевал гнев. Правда, от вида жующей женщины и стойкого запаха мясного бульона Медок опешил так, что даже и слова вымолвить не смог. Вошедший следом за ним Арлан окинул комнату быстрым взглядом, принюхался и осуждающе покосился в сторону Гийома - вкусить пищу разрешается только после восхода солнца нового дня, а значит всем трем мужчинам еще долго придется подавлять спазмы голодного живота с помощью травяных взваров. Седовласый пожал плечами и кивнул в сторону барона.
   - Сейчас жрец приходил жаловаться. Говорит - гневаешь ты богов, омрачая святой день смертоубийством, пусть даже подлой твари.
   Валькирия даже рта не успела раскрыть, как ожил Медок.
   - Где это видано, чтобы убивали на крыльце храма! Боги хлопа запрещают в эти дни прихлопнуть, а тут... такое, - уже уставшим голосом добавил мужчина, выискивая место, где мог бы усадить свое грузное тело.
   Гийом предложил для этих целей большой сундук, прикрытый ковром, да еще и подушек через Арлана подал. Сразу было видно, что уже немолодому мужчине тяжело дались эти дни поста, так же как и долгое стояние на коленях во время церемонии поклонения.
   - Что, жрец так сильно возмущался? - отложила кусок хлеба валькирия. Чем тут же воспользовался Гийом, быстро убрав еду со стола, а так же открыл окно, давая свежему воздуху разогнать приятные ароматы.
   - Еще как, - подтвердил Арлан, как истинный рыцарь оставшись стоять возле своего сюзерена. - Пришлось даже напомнить, что сквернословие и наветы так же не украсят сей славный день. Правда моего благочестия никто так и не оценил, старик еще больше орать начал, словно я ладан на пол пролил.
   При этих словах светловолосый потер плечо, явно вспомнив о чем-то своем. Нюкта же с долез злорадства думала, как злился бы брюзжащий поганец, знай он гораздо больше своих мантр.
   - Ну ладно, я понимаю, дело это богоугодное - тварей нечистых убивать. Но ты могла бы сделать все подальше от храма или хоть меня предупредить? - снова взял слово барон. Видать когда первые волны гнева, поднятые служителем храма прошли, он осознал, насколько пагубным для его нервов и здоровья оказался разговор, приведший в итоге Медока в эту опочивальню.
   - Не могла. Если бы выдали волнение или что-то подобное - схаал мог сбежать. Да и рисовать ловушку где-то в другом месте не имело смысла.
   - Ловушку... о ней я только от Арлана узнал. Жрец же уверял, что ни один нечистый в храм не войдет. Даже ты.
   - Здесь он прав. По своей воле я никогда в подобное место не войду. Пусть там преклоняют колени те, кто мало помнит. Валькирии же никогда не примут новых богов.
   - Но... не эти боги прокляли вас, а те, ушедшие. И если бы вы не были такими упрямыми... воительницами, - судя по всему, первоначально Медок хотел сказать что-то иное, но вовремя оценил свои способности и приподнимающиеся брови Нюкты. Это на миг заставило его потерять нить монолога, больше похожего на проповедь, но к сожалению, этого мужчину оказалось не так просто сбить с толку, - наши боги могли бы обратить козни своих злобных предшественников во прах, открыв перед вами право выбора во всем его величии! И тем более они бы это сделали, как извечным противницам их врагов, попранных и ушедших из нашего благостного мира.
   Гийом прикрякнул, то ли подавляя смешок, то ли негодование. Нюкта же продолжала удивляться наивности такого умного по ее мнению человека, как барон. Хотя давно уже доказано - вера делает людей слепцами, перед лицом неведомого или нежеланного.
   - Благостного? Вы действительно считаете, что земли Латхоны - светлы и счастливы? Оглянитесь, этот континент похож на лист бумаги, на который сочатся чернила из треснутой склянки. Лассария отделилась от нас пустыней и вполне процветает, ведь именно оттуда привозят этот легкий шелк и чудный тяжелый бархат, и все специи на вашем столе именно из тех земель. А чудный жемчуг, перья для плюмажей рыцарей и платьев дам, что везут с архипелага, вместе с рыбой и другими диковинками. Все, что есть у нас, это примитивные производства, добывание руд и бескрайние поля, обрабатываемые людьми, которых постоянно жрет нечисть.
   - Не сгущай краски, Ночка, - вмешался Гийом. - Зато та самая прекрасная Лассария, которую ты тут описала втрое меньше наших земель за счет Схарии. Я был там, в молодости, когда отец отправил меня налаживать торговые связи. Архипелаг конечно предоставляет в наем великолепные по красоте фрегаты, но народ их живет еще в соломенных лачугах, вынужденные зарабатывать на зерно с Латхоны добычей жемчуга. Поверь мне, будь ты нормальной женщиной тех мест, выглядела бы сейчас старухой с испорченной отслаивающейся кожей и чуть теплящимся дыханием. Соленая вода никого не щадит. Точно так же как и морская нечисть.
   Нюкта заметила как при словах о "нормальных женщинах" любопытно посмотрел на нее Арлан. Ей даже стало любопытно - представляет ли он в данный момент ее таковой или пытается представить степень ее привлекательности в таком случае? У самой же валькирии были реалистичные взгляды на этот счет - фигура и лицо женщины были далеко от канонической, в обыденной жизни представляясь скорее уродливыми, и родись она крестьянкой - могла спокойно коротать век старой девой и даже прослыть ведьмой. И уже тем более никогда бы не удостаивалась таких откровенно похотливых взглядов молодых красивых рыцарей.
   Так что жалеть о своей судьбе она не спешила.
   Меж тем седой потом знатнейшего рода продолжал делиться воспоминаниями:
   - Сама же Лассария земля тяжелая, вздыбленная, вся сплошь из оврагов и гор. Маленькие долинки являются редкостью. Воздух там влажный, тяжелый и дожди иногда льют месяцами. Хотя богатств действительно не занимать - даже самые богатые дворы наших королей не идут ни в какое сравнение с простыми городами того континента. Все же камня у них там много. Вот только крестьяне, как и у нас гнут свои спины, правда на жуткой жаре.
   Резко взмахнув рукой, валькирия прервала речь своего друга и посмотрела ему прямо в глаза.
   - Скажи, там столько же нечисти, как и у нас? Не уверенна. Именно Латхона соседствует с Хадат, рассадником нечистой силы и злотворной магии. А на наших обширных землях тварям и прятаться легче, разве за каждым уголком проследишь?
   - Ох, тебя не переспоришь, вот уж действительно упрямица!
   - И перед богами мы не прогибаемся, - посмотрела на барона Нюкта. И без того узкие губы ее побелели, а кончик носа заострился. - Что вы вообще знаете о своей вере и истории? О том как свергли одних богов и водрузили молитвенники другим.
   - О! Эту историю я уже слышал в Церции, - поднял руку в огорождающем жесте Гийом. - Тем более, что начало рода Астеймов положил один из тех первых жрецов, чем очень гордилась моя собственная матушка и частенько, в наказание, заставляла меня учить наизусть его деяния. Я еще как-то по наивности поинтересовался, почему должен восхищаться убийцей, самолично пытавшего еретиков, и вообще... довольно примерзким типом. Ох и пороли же меня после таких слов! С тех пор я стал умнее. И сейчас оставлю вас. Только очень прошу, не давайте Нюкте слишком нервничать, валькирии очень уж чувствительны когда касаются этой темы.
   С этими словами он поцеловал чернокудрую в макушку и вышел из комнаты, оставив свою подругу наедине с жаждущими рассказа мужчинами. Глаза их блестели, а барон еще и поглаживал правое колено, выдавая нетерпение.
   - Так ты расскажешь?
   - Хорошо. Вот только мне не чем тебя обрадовать Медок. История то грязная. - Поудобнее устроившись в кресле, Нюкта взяла в руки стакан с настоем трав и уставилась взглядом в чуть теплящийся камин. - Откуда именно пришла новая вера до сих пор неизвестно. Да и не привыкли люди нового времени такими вопросами задаваться, для них никогда и не было иначе. Вообще мало кто знает правду, от нее остались лишь пепелища старых библиотек и устная память, такая гибкая под гнетом жрецов.
   Чуть хрипловатый, грудной голос ее в этом случае лился мягко, словно не раз она уже говорила такое, словно держала перед глазами давно знакомый, сотню раз прочитанный текст Хроник.
   - Новые боги сперва появились на юго-западе нашего материка и им не предали особого значения, богов в нашем мире всегда было достаточно много. Вот только эта вера разрасталась как черная гниль в теле, захватывая человеческие умы один за одним и зарождая в их умах то, что не видели раньше - нетерпимость. И примерно через столетье после первых упоминаний о ней началась война пантеонов. Рыцари новой веры признавали лишь своих богов, призывая остальной мир или преклонить колени перед их храмами, или пасть замертво. Через ценсу лет противостояние жрецов новых богов и тех, кто не хотел их принимать, достигло апогея. Вырезались целые народы, мужчины, вставшие на защиту не своих капищ, а домов, женщины старше детородного возраста, младенцы, никого не жалели. Страны, жившие до этого обособленно, с собственным укладом, со своим языком и своими богами, пали перед натиском, рассыпаясь в прах. Реликвии и храмы были попраны, а память о них стерта.
   Возможно, для многих из тех, кто погиб, было лучше склонить голову и принять новых богов, сохраняя жизнь себе и своим потомкам, но они видели во что превращаются люди, отбивающие свой лоб перед идолами залитыми кровью, в кого превращаются преданные своей вере и нетерпимости. Как фанатики и рыцари убивали за "неверную" вышивку по вороту последней рубахи и сгоняли людей как рабов, прикрывая свои пороки - волей новых богов.
   В то время не было страшнее твари, чем жрец. Поняв это, в дело вмешались валькирии. Мы не поклоняемся богам, ни старым, ни новым, хотя могли бы принять пришедшую веру, прося за свою преданность то, чего нас лишили их противники... но все боги одинаковы. Для нас было важнее остановить потоки крови и смертей, восстановить мир и уничтожить тех, кого мы признали нечистыми - жрецов, одержимых жаждой власти и крови. Восстание стоило нам очень дорого, рыцари веры уничтожили град валькирий, чьё имя позабыто людьми, но не нами. Осады не было - крепостные стены окружили и обстреляли горящими стрелами. Тех валькирий что успели выбраться тайными ходами выслеживали по всему материку и жестоко расправлялись над ними. Мы ведь такие же смертные, как и все. Тем более что к изведению воительниц присоединились и маги, желающие доказать преданность новой вере и поквитаться с нами.
   Известно, что лишь около ценсы сестер смерти смогли пересечь Схарию, уходя на другой континент, и забирая с собой последние знания и власть валькирий. Именно этим предлогом и воспользовались жрецы, потребовав выдать сбежавших дев, а получив отказ, сделали попытку пересечь пески и начать захват новых земель. Вот только там их уже ждали. Валькирии Атати, града того континента, жестоко отомстили за своих сестер, подняв народ и доходчиво объяснив, чего может стоить населению этих свободных земель приход жрецов новых богов. Так что первый отряд рыцарей веры вырезали еще в песках, затем валькирии пересекли Схарию и нанесли такой удар по ближайшим землям, что лезть через пустыню жрецам перехотелось. На этом Великая Война Нового Времени закончилась. К тому моменту на материке осталась едва ли половина населения. Следующие годы жрецы перекраивали историю, жгли оставшиеся библиотеки и запрещали старые языки. Постепенно ужасы победы новых богов стали забываться. Тем более что земли охватили новые беды - без знаний, вырванных с корнем, начали распространяться заболевания, вокруг царила разруха, а посевы давали лишь пустоцвет. Да и нечисть подняла голову, получив благодатную почву для развития - расплодились прежде вымирающие виды, а кто-то перешел на новый виток развития. Тут-то проявилась прощальная месть старых богов - первая валькирия родилась на этих землях только через пятьдесят лет после падения нашего града. Ее звали Церция и появилась она у младшей и любимой дочери одного из главенствующих жрецов. Именно это позволило ей не только вырасти в относительной безопасности, но и выкрасть из тайной библиотеки храма Хроники. Она основала новый град, собрала молодых валькирий и возродила наш орден. А так же сумела договориться со жрецами о политике невмешательства, выгодной обеим сторонам. Всё возрождается однажды... вот только мы еще и помним.
   Валькирия замолчала, и какое-то время в комнате царствовал только полумрак, так, словно и не было здесь трех дыханий, трех теней и стучащих сердец. Сгущающийся сумрак только добавил к пугающей и тяжелой атмосфере.
   - И вы думаете, - снова заговорила Нюкта, - что после того, как они допустили подобное, боги проявят милость? Им уже давно на эти земли плевать, если не чего похуже. Да и прислушайся они к нам... мы бы скорее вырезали себе язык, чем еще раз попросили о чем-то богов.
   Валькирии не получат ничего, кроме еще одной насмешки, они это знали, предпочитая жить без надежды, но не падая на колени. Как бы больно им оттого не было.
  
  
   Следующие полценсы дались городу и его стражам и жителям очень тяжело. Приближалась осенняя страда. Опасаясь, что в предстоящую зиму придется голодать, люди как могли заботились об урожае, порой едва ли не грудью защищая свои поля от схаалов, начавших нападать даже днем. Патрулирование территории стало постоянным, все воины что могли, с самого рассвета садились в седла и возвращались только вечером и удача, если в этот день лично им не пришлось столкнуться с тварями. Было много раненых и убитых. Казалось - весь город сходит с ума вслед за взбесившимися оборотнями.
   - Как рука?
   Валькирия бросила взгляд на светловолосого рыцаря, возившегося с ремнями железных наплечников.
   Предплечье ей прокусили вчера, во время затянувшейся схватки. Ничего особенного, но кольчужная сетка оказалась порвана, а мышцы всю ночь болели. Сейчас рваные ранки поджили и покрылись корочкой, осталось только дождаться, когда совсем исчезнут. Через ценсу-другую даже следов не останется.
   Но ей нравилось, как Арлан заметно беспокоился. Всё же чаще люди, тем более знающие силу и живучесть сестер смерти, любые ранения валькирий воспринимали довольно легкомысленно. Конечно - от простого укуса мало что изменится, да и в том бою это только разозлило Нюкту, но и слишком поверхностное отношение может пойти во вред. Бывали случаи, когда валькирии истекали кровью, так и не дождавшись хоть какого-то к себе внимания. Забота же Арлана выглядела довольно искренней, и можно сказать - трогательной. Конечно, с ней не носились как со знатной леди в обмороке, всего лишь уточнили о самочувствии и перетянули руку жгутом до возвращения в замок, но истинное отношение ведь не в этих практически ожидаемых действиях. К ее удивлению на обратной дороге мужчина старался далеко не отъезжать, словно опекая валькирию, да и разговаривал немного по другому, удерживаясь от своих обычных шуточек на грани допустимого. Такая забота... совсем не раздражала, и в условиях относительного спокойствия пришлась даже кстати.
   Хотя с другой стороны, Арлан вообще излишне личностно воспринимает каждую смерть или ранение. И как он сам иногда ей напоминает - Нюкта хоть и воин, но женщина, а значит повышенное внимание к ней вполне закономерно.
   Во всяком случае, после всего, что произошло полценсы назад, он не стал шарахаться от нее, как от чумной и если изменил отношение, то старался это не слишком показывать.
   - Нормально. Через пару дней затянется совсем.
   - Тогда хоть сегодня будь осторожней. Гийом и так обещал мне голову открутить, если тебя эти твари сожрут. И я даже боюсь представить, что он мне открутит, если тебя более-менее серьезно ранят.
   - Не беспокойся, - хмыкнула она, - ему не чужда мужская солидарность. Он скорее займется побудкой совести.
   - С этой обстановкой у меня даже нет времени посмотреть как восстановить твою кольчугу. - Наконец Арлан закончил надевать латы, и сделал несколько пробных движений. Видно не почувствовав никаких помех, он кивнул самому себе и уже на ходу занялся ножнами.
   Обычно Нюкта предпочитала одеваться в своих комнатах, с помощью Гийома, затягивающего самые труднодоступные ремни, но с этим осадным положением валькирии, как и всем в замке, приходилось рано вставать и на всё просто не хватало времени. Так что какие-то детали приходилось одевать едва ли не на Вороне. А иногда просто пользоваться неторопливостью и обстоятельностью Арлана, знавшего, что без него ворота точно не откроют, поэтому не боявшегося опоздать.
   Сейчас же валькирия просто ждала, когда этот мужчина наконец соберется.
   - Переживу. Гийом позволяет мне возить с собой достаточно брони. Тем более, кольчуга не лучшая защита против клыков схаалов. Они вполне способны ее прокусить.
   - Тогда почему ты не носишь ничего тяжелее? - кивнул он на ее бахтеpец, кольчужную рубаху, с вплетенными в полотно небольшими металлическими пластинами.
   - И потерять в свободе движений? Тем более с такими быстрыми тварями.
   В Хрониках были приведены зарисовки брони, способной подойти валькирии в таком случае, но ничего подобного у нее с собой не было. Так что приходилось несколько пренебрегать личной безопасностью.
   - Ты опять что-то просчитывала? - с интересом посмотрел на нее Арлан, когда они выходили во внутренний двор, где для них давно подготовили лошадей. Хорошо хоть Ворон на время решил унять свои повадки и разрешал конюхам подготавливать себя с утра. - У тебя зрачок расширился, - пояснил светловолосый.
   - Да. Не думала, что когда-то скажу такое, но мне, кажется, нечего надеть.
   Арлан довольно громко рассмеялся, чем привлек к себе и валькирии ненужное внимание.
   - Нюкта, прекращай меня соблазнять, - не сбавляя громкость голоса, продолжил он. - Это же просто вызов мне как кузнецу. А у меня сейчас совсем нет времени стучать молотом. Хотя это действительно заманчивая идея, - чуть тише произнес он, рассматривая валькирию. - Нужно что-то достаточно гибкое, и в то же время плотное, с более широкими полосами железа, чем эти.
   Легкое раздражение Нюкты сменилось интересом. Он действительно всерьез рассуждает об этом, или слова только для отвода глаз? Которые, кстати, зажглись особым одержимым блеском, подтверждающим ее догадку - данная тема действительно заинтересовала мужчину.
   Поняв, что Арлан их нагло надул компрометирующим началом своих речей, воины, воины, также собиравшиеся в путь, вздохнули, кто-то плюнул, а кто-то помянул светловолосого командира нелестным словцом. Но, в общем, они без того понимали, что между ним и валькирией ничего нет, да и знали насколько любит он поиграть с огнем.
  
  
   Столь бурное утро вылилось в не менее бурный день. Потрепали их сегодня знатно. Воины едва успевали отбивать атаки схаалов, нападавших большими группами с разных сторон одновременно. Иногда твари отвлекали воинов, перетягивая их на какую-то точку полей, а сами нападали с другого края. Организованность им была явна не чужда.
   К полудню Арлан принял решение уводить людей с полей. Ждать когда же оборотни наиграются не было ни сил, ни выдержки. Похоже, сегодня их решили просто извести. Тем более, что светловолосого рыцаря мучили подозрения и он просто не мог подавить в себе ожидание какой-то пакости со стороны вожака схаалов. Ну уж очень настойчивы были твари, не зря они устроили такое побоище.
   Еще одна причина его волнений объявилась, только когда они двинулись в сторону замковых стен. Большой черный жеребец вынырнул из весьма пощипанных зарослей и едва ли не танцующе прогарцевал к ним.
   В первый момент Арлану хотелось потребовать ответа - где же она всё это время пропадала, ведь он даже краем глаза не замечал ее высокую, черную фигуру, но вовремя прикусил язык. Она не обязана отчитываться перед ним в своих действиях, да и... с его стороны это будет слишком откровенным проявлением беспокойства. А его Нюкта принимает только в малых дозах, воспринимая всё остальное, как навязывание.
   Слабость. Отчего-то она любит отсекать от себя нормальные человеческие чувства, как слабость. Наверное, сейчас он мог предугадать, когда еще она скажет это набившее оскомину слово. Интересно, валькирия сама-то понимает, сколько боли подчас скрывает за этим? Нюкта словно эти земли, выжженные солнцем и ветрами, лишенные влаги и заботы... пустые. Вот только стоит присмотреться и сразу видно, что жизнь-то тут была. Жизнь, которую вырвали и смяли.
   Вот только свои чувства валькирия убивает сама, своими руками.
   Арлану вообще не следовало бы этого знать и интересоваться. Он изучал Нюкту совсем по другой причине, но чем дольше общался с этой странной женщиной, тем больше замечал глубоко скрытых черт. И тем сильней валькирия ему нравилась. С ней было интересно разговаривать и слушать глубокий, чуть хрипловатый голос, нравилось то как она смотрит на окружающих ее людей и то что она о них думает, нравилось... Да ему даже ее упрямство нравилось! Это уже не говоря о том, как крепко и умело она держит оружие. В этом Нюкта тоже была просто великолепна.
   А еще, она была женщиной. И это ему тоже пришлось по вкусу. Во всяком случае, за этим можно было прятать совсем другой интерес. Никто и не удивлялся тому, сколько времени он проводит рядом с Нюктой, особо не веря в его отговорки, что было Арлану только на руку. Сама же валькирия... это интересная и рисковая игра. Им обоим было выгодно держать друг друга поближе, контролируя каждый шаг. Они прятались за этим, создавая для окружающих впечатление безмятежности. Ну или хотя бы чего-то более понятного, чем то, что происходило на самом деле.
   И при этом, от секса с ней он бы не отказался. Вот только ему больше не предложат такого. А жаль. Если отбросить некоторые детали, например ее жестокость и пару принципов, то Нюкта очень привлекательная женщина. Даже слишком...
   - Сильно потрепали?
   - Много раненых, двое мертвы. Сколько потерь среди мирных - еще не подсчитывали. Нехорошо, да?
   Брови валькирии нахмурились, сгоняя с лица последние отблески азарта.
   Хотя очень напряженной она и не выглядела. Немного растрепанная и раскрасневшаяся, Нюкта расслаблено сидела в седле и напоминала кошку после удачной охоты. Вот только повода в левой руке держит, заметно оберегая правую.
   - Для такого агрессивного нападения - слишком мало.
   - И я не знаю - радоваться этому или пугаться. На, держи, - протянул он ей платок.
   - Зачем? - тряхнула головой валькирия, словно незрелого яблочка отведала.
   - Лицо вытри, а то твоего вида не только люди, но и схаалы наверняка пугаются.
   Взяв платок двумя пальцами, валькирия придирчиво осмотрела его.
   - Он чистый.
   - Я поняла, просто думаю, кто из дам будет предъявлять мне претензии за испорченную вещь.
   Обнаружив его личную монограмму АТ, женщина усмехнулась и, смочив ткань водой из фляги, стерла кровавые разводы со щек и лба, красноречиво показывающие, что всё это время она отнюдь не праздной прогулке предавалась. Обычно Нюкта была куда аккуратней. Арлан даже позволял себе подсмеиваться над этим, уточняя где именно валькирия прячет зеркальце. Правда она тоже не осталась в долгу, предложив ему самому поискать. Это конечно было очень заманчиво, но Арлан предпочел удержать своё любопытство и плотские желания в узде, не нарываясь на новые неприятности.
   До замка они доехали без серьезных приключений. Всю дорогу валькирия молчала и загадочно улыбалась, отчего кровь стыла в жилах даже у самого прожженного вояки. Когда же до городских ворот осталось совсем немного, за их спинами раздался жуткий вой. Люди без какой либо команды или наставлений подхватились, едва ли не бегом припуская к столь надежным стенам.
   - Я думала они поймут раньше, - оглянулась валькирия.
   - Что поймут?
   Ответа он дождался, только когда за их спинами тяжело захлопнулись деревянные, обитые железом створки ворот.
   - А почему, ты думал, они оставили людей в покое, пока мы возвращались? Тупые шавки без своих сук. Просто клыкастые кобели, не способные думать ни о чем, кроме секса.
   - Ты... - у Арлана просто в голове не укладывалось такое. Так что на ее злые слова он даже внимания не обратил. Да и вообще, не сомневался во мнение валькирии по поводу оборотней. - Ты снова убивала сук?
   - Только тех, что мне попадались. А они отчего-то решили объявить на меня охоту. Да и кто их будет считать. Кроме самих схаалов, - тихо добавила она.
   Глаза Нюкты, до этого безразлично разглядывающие толпу, хищно сощурились, придавая лицу очень некрасивое, но притягательное выражение. Она медленно выдохнула через приоткрытый рот, а затем аккуратно начала спускаться со спины Ворона.
   - Ты имеешь что-то против? - обернулась Нюкта к нему лицом. Расширенные зрачки растворились в потемневшем ночном небе ее глаз.
   Ну и что опять затеяла эта невыносимая женщина?
   Собственно, Арлан так и не успел ничего понять, когда она осуществила свой план. Резко обернувшись, валькирия сжала горло проходящего мимо мужчины, и прежде чем кто-то успел хоть как-то отреагировать, второй рукой загнала меч в тело как раз над ключицей, так что он буквально распорол сердце и легкие. Молодой парень лет двадцати пяти в последний раз дернулся в ее руках и обмяк.
   В первые мгновения сиарданец, точно так же как и все окружающие, замер от удивления. Упавший у ног валькирии человек, был одет в стеганные доспехи, покрытые металлическими пластинами, и судя по всему, являлся одним из ополченцев. Простоватое лицо, распахнутые в ужасе глаза... рука всё еще сжимающая хорошо сделанный кинжал.
   - Не трогай! - остановил Арлана, хотевшего поднять неподобающе дорогое оружие, властный голос Нюкты. - Он отравлен.
   - Зачем?
   Арлан знал ответ. И почему отравлен кинжал, который судя по всему, предназначался валькирии, и кто этот худенький паренек, так заметно пахнущий зверем, и как она его вычислила. Спровоцировала.
   - Глаза посмотри.
   - Оборотень, - громко произнес светловолосый, вставая. Ему хватило и одного взгляда на вытянутый зрачок, а вот людям надо убедиться, что валькирия убила не простого жителя, а именно схаала.
   - Обращенный оборотень, - кивнула Нюкта, пристально смотря ему в лицо. - Доносчик. Это из-за него сегодня было так неспокойно.
   Теперь понятно.
   Нюкта сделала верно, не оставшись вместе со всеми. Прознав о ранении, и возможно преувеличив ее тяжесть, ведь сам Арлан довольно откровенно опекал женщину, схаалы наверняка решили воспользоваться этим, наконец-то избавившись от валькирии, активно мешавшейся им. Но Нюкта ускользала от них, вроде бы и где-то здесь, но самцы не могли ее найти, мечась по всей территории, в то время как сестра смерти вырезала их сук, затаившихся в местах поукромней.
   Что ж, они проиграли, а Нюкта еще раз рискнула, вырывая в бою несколько дней жизни.
   Арлан посмотрел на удаляющуюся фигуру валькирии. Высокая, черная как самая беззвездная ночь, опасная и жестокая. Безумно жестокая. Но драться за свою жизнь она умела, и это вызывало уважение. Ему же оставалось только надеяться, что вожаку это качество тоже придется по вкусу и он...
   Нет. Не даст он ей возможности выжить.
   Нюкта доказала, насколько опасна, и теперь за ней начнется настоящая охота.
   И хуже всего, что Арлан серьезно рассматривает идею запереть эту черноволосую валькирию подальше и поглубже в подвалах, спрятать её, не давая выбраться самой и добраться до нее схаалам.
   Хотя порой ему хочется своими руками придушить ее!
  
  
   Долгожданный дождь шел уже второй день, но ему не спешили радоваться - слишком поздно, когда урожай уже собирали, слишком не вовремя - когда это надо было сделать как можно быстрее. Хотя для уставших воинов это стало в своем роде передышкой. Мужчины могли дать своим ранам начать затягиваться, переводили дух, просто отсыпались. Крестьянски спешно занялись традиционными заготовками на зиму, которые в погожие дни делали по ночам, пока их мужья почивали от тяжкого труда на полях рука об руку с супругой. Для аристократок и женщин, имеющих возможность не заниматься тяжелым трудом, всё осталось по-прежнему - домашние хлопоты, после которых у бедняжек едва хватало сил добраться до постели, где похрапывал их муж, никуда не делись. Но никто особо не возмущался. Люди прекрасно понимали, что эти короткие теплые дни будут кормить их долгие зимние месяцы.
   В то же время дождь дал передохнуть от смертей.
   Полдня провалявшись в постели, Нюкта пересилила несвойственную лень и поднялась. Обычно валькирии очень деятельные и долго в таком месте их может удержать только хороший любовник, да и то однажды сексуальные игры наскучивают, и хочется чего-то иного. Хочется ощутить прелесть свободного движения, бешеный огнь в крови и приятную тяжесть оружия. Именно поэтому валькирию нельзя представить примерной женой и домохозяйкой. Они просто не могут быть постоянными.
   Но сегодня дождь и накопившаяся усталость вполне располагали к совершенно праздному времяпрепровождению. Конечно, перед посторонними она так же упрямо держала лицо, не позволяя даже заподозрить себя в слабости. Вот только отдых нужен даже ей, тем более, когда есть возможность им воспользоваться.
   Сытно поев, Нюкта поверх простой плотной рубашки и штанов надела легкую кольчугу, из тех что скорее подтверждают статус, а не хранят. Во всяком случае, особо защищаться валькирия не собиралась, смотришь, еще какой оборотень соблазнится ее видимой беззащитностью и проявит себя.
   То как искривились ее губы от этой мысли, за улыбку было трудно принять, слишком откровенная опасность и некая порочность отразилась в ней. И ничего удивительного, ведь Нюкта точно знала, кого бы не прочь соблазнить. На те или иные действия.
   Всё же долгое отсутствие любовника сказывается на женском организме не лучшим образом.
   Для начала она проверила Ворона, стоящего в баронских конюшнях. Жеребец соизволил проявить характер и покапризничать, что ему, впрочем, было разрешено. Накинув на себя широкую мантию, валькирия спокойно вычистила коня, и побаловала яблоками и свежей морковью. Только после этого она направилась к барону.
   Его отношение к ней всегда удивляло Нюкту. Обычно правители относятся к валькириям куда более прохладно. Да что там говорить, большинство совсем не скрывает своей пренебрежительности к женщинам-воительницам. Зачастую, именно властьимущие свято уверены, что такие как она являются чем-то между шлюхой и наемницей. При этом, чаще всего, дешевой. На что вполне можно и обидеться. Особенно, на последнее. Так что платить им приходилось вдвойне. Но это маленькая тайна самих валькирий.
   И только после бокала вина и короткой беседы с Медоком, она, наконец, решила заняться тем, для чего и вышла из своей комнаты. Но сегодня, похоже, ей не удастся так легко дойти до кузницы.
   Нюкта шла по галерее, большие окна которой выходили на небольшой садик внутри замка. Прихоть местных, конечно, но в таком сером крае, как земли барона Медока, действительно хотелось чего-то яркого и живого, например как те цветы, что растут в вазонах. Теплый запах хризантем приятно щекотал в носу, действуя умиротворяюще даже на валькирию. Просто удивительно, почему в этой части замка так мало жилых комнат. Хотя большинство обитателей все же предпочитают видеть из окна обширные равнины, а не серый камень и маленький клочок земли. Но именно по галерее легче всего попасть из внутренней части дома в кузницу.
   За довольно приятными размышлениями валькирия чуть не пропустила прекрасное видение в виде леди Роксаны, опасливо пробирающееся к дальней двери.
   - Доброго дня, - улыбнулась Нюкта, стараясь чтобы ее голос звучал не очень ехидно.
   Рыжая баронесса вздрогнула и обернулась к неожиданно появившейся женщине.
   - И тебе доброго.
   Нюкта с удовольствием отметила, что щеки Роксаны побледнели. Удивление не входило в число любимых чувств валькирии, хотя бы потому, что говорило об ошибочности ее предположений, и черноволосая женщина лишь еще раз подтвердила для себя, что румянец стыда не для этой порочной особы.
   - Решила прогуляться и подышать свежим воздухом? - кивнула она на теплый плащ Роксаны.
   - Да, - задрала рыжая свой симпатичный носик. Вот только валькирия всё равно была минимум на голову выше своей собеседницы.
   - Странную дорогу ты выбрала. - Нюкта демонстративно стряхнула с густого меха плаща пыль и паутину. Да уж, какими тайными ходами она сюда шла, еще надо проверить. На всякий случай.
   - Это не твое дело.
   - Извини, женское любопытство. Новый любовник? Забавно, а я как раз направляюсь в кузницу к твоему старому.
   Роксана опешила от подобной прямоты. Хотя валькирия не могла поручиться, от чего именно красавица ненадолго потеряла дар речи. Возможно, женщине просто не нравилась такая прямолинейность.
   - Арлан никогда не был моим любовником!
   - Правда? Удивительная жестокость для столь милой леди.
   С заметным презрением во взгляде баронесса рассмотрела Нюкту с ног, затянутых в крепкую, вымоченную в алхимических растворах кожу, и до распущенных волос, сдерживаемых серебряным обручем. От внимания Роксаны не могли спрятаться ни излишне сильные мышцы, ни отсутствие хоть какого-то намека на талию и лишь только он на грудь. Да и резкие волевые черты лица особо восторгов не вызывали.
   - У меня есть выбор, - словно рыжая кошка промурлыкала Роксана.
   - Есть. Вот только нет страсти. - Валькирия сжала остренький подбородок баронессы. Та дурой не была, быстро оценила цепкость пальцев и решила не рисковать своей нежной кожей - синяки ее красить точно не будут. Чем, разумеется, воспользовалась Нюкта, проведя рукой по бледной щеке, а затем склонилась и поцеловала.
   Нет, в ее действиях не было и капли страсти. Скорее боль. Та, которую иногда замечала проклятая валькирия в глазах Арлана, когда он смотрел на эту бессердечную женщину. Сама Нюкта всегда оберегала себя от этого наважденья, с нее хватило и того, что она видела. Мучения тех, кто был ближе всего всю сознательную жизнь, до последних дней будет отравлять каждый вздох или движение чернокудрой сестры смерти. Вот только... видеть как кто-то другой столкнулся с подобным, но не испытывает тех же чувств... Нюкте было не понять этой легкомысленности и она впервые всем сердцем пожелала кому-то страдать так же как Сэлэнии. Вот только Роксана похоже даже не собиралась чувствовать вину за то, чего нет.
   Чуть прикусив губу баронессы, Нюкта наконец разорвала поцелуй и заглянула в ее раскрасневшееся лицо.
   - Оно всегда выбирает не тех. Иди, Роксана. И не играй с огнем, это бывает опасно.
   Ошарашенная и несколько испуганная женщина скрылась за одной из дверей, что вели к небольшому парку. Нюкта же глубоко вдохнула запах хризантем. Она и раньше не любила цветы...
   Всё это - не её дело. Почему же тогда Нюкта так паршиво себя чувствует?
   Ударив несколько раз ногой по тяжелой двери, она медленно потянула на себя кованую ручку. И не столько по просьбе Арлана, сколько давая себе успокоиться.
   - Я думал, ты проследишь за ней, - услышала она прежде, чем спустилась с невысокого порога.
   Нюкта приподняла брови, рассматривая высокого мужчину стоящего спиной к ней. Роксана всё-таки дура, хотя бы потому, что не попробовала его. Это только в легендах и сказках храбрые рыцари привозят своих невест из дальних земель, а в жизни же никогда нельзя отказываться от того, что рядом, ибо так ты хотя бы не теряешь.
   - У меня нет такой привычки. В отличие от тебя, по-видимому.
   Посмотрев на нее через плечо, Арлан улыбнулся:
   - Как я мог такое пропустить?! Ты решила перепробовать всех в замке?
   Сказано это было насмешливо, но вот в голосе просквозила обида, чем-то польстившая самолюбию валькирии. Как и любой другой женщине, ей нравилось быть желанной. Тем более этим мужчиной. Например, в случае с Винсентом, ухаживания и домогательства которого Нюкта довольно жестко пресекла, напомнив о жене и сломанных конечностях, внимание кажется удушающим и совсем ненужным. К Арлану же она и сама не осталась равнодушной, наслаждаясь его пламенеющими взглядами и двусмысленными фразами.
   - Зачем мне все? Мне хотелось узнать - такая ли она пустышка, какой кажется. Что ты в ней нашел?
   - После возвращения Роксана сильно испортилась. Раньше она не была такой.
   - А какой была? - стало интересно валькирии.
   Всё также не поворачиваясь к ней, мужчина пожал плечами.
   - Она ведь прочитала почти всю библиотеку в замке. Правда там не так уж и много. Мне кажется, это столица испортила прежнюю чуткую девочку. Все эти высокосветские приемы, шикарные наряды благородных дам. Они как будто ослепили ее. Поманили возможностями, которых у нее не было. Да, Роксана красивая женщина, но она родилась всего лишь в семье барона, владеющим дальними землями. Почти ничего в том кругу, куда ей хотелось попасть. Ее поманили светом, а затем вернули во тьму.
   - Неумение ценить то что имеешь, неминуемо повлечет за собой потерю того о чем мечтаешь. Любая столица изобилует хорошенькими амбициозными провинциалками, голодными до ее богатств. Жаль, что мало кто из этих райских птичек переживает зимы.
   - Всем хочется тепла, Нюкта.
   Звучало это грустно и несколько вызывающе. Во всяком случае, валькирия приняла подобное высказывание на свой счет и с трудом удержала себя, чтобы не намекнуть Арлану о шубке, в которой ему-то всегда тепло будет. Но вовремя остановившись, она разжала кулаки и едва ли не насильно заставила себя усмехнуться. Мгновение изжигающей боли в груди уже прошли, оставив после себя лишь легкое жжение и чувство восхищения.
   Еще раз окинув взглядом фигуру мужчины, она спросила:
   - Ты меня для чего сюда пригласил, на задницу твою полюбоваться?
   От хрипловатого глубокого смеха Арлана, по ее телу прошли мурашки. Легкое, едва ощутимое возбуждение было слишком приятно, чтобы спешно прогонять его, так что Нюкта решила позволить себе такой порок.
   - Твоя прямолинейность... жуткое оружие. Подожди еще немного.
   Вот только сама валькирия не была намерена ждать. Так что просто тихо подошла к Арлану сзади. Проведя кончиками пальцев по пояснице мужчины, она с удовольствием почувствовала, как он вздрогнул, но все же послушно отодвинулся, пропуская к столу.
   Перед Арланом лежал клинок и ножны, перевязанные красной лентой. Занятное оружие - каролинг с нешироким и довольно длинным клинком оказался выполнен из булата с его мягкими завораживающими линиями сплавки металла. У самой пятки с одной стороны личное клеймо Арлана, которое она уже видела на кинжалах - руна его имени, очень подходяще означающая "богатырь", а вот с другой защитные письмена, точное значение которых знают только кузнецы.
   - Сечен, - вслух прочитала она надпись на крестовине.
   - Холодный.
   Нюкта перевела взгляд на кузнеца.
   - Я не могу закончить письмена без тебя. Надо вписать твое имя и пару заклинаний, по твоему выбору.
   Длинный меч, далеко не легкий, но как раз под руку, ножны из черной кожи, перетянутые красным шелком. Красиво и определенно смертоносно. Во всяком случае, пробить густую схаальскую шкуру способен.
   Удивление подавлялось с трудом. В голове у Нюкты просто не укладывалось, как мужчина, которого она подозревала разве что не в организации всей этой кутерьмы, и то только потому что возраста и ума еще маловато, мог сделать такое.
   - Нравится? - спросил Арлан.
   А она едва ли не впервые не знала что сказать. Валькирия прекрасно понимала, что в таком подношении может быть подвох, и, беря что-то из его рук, надо ценсу раз проверить, не зря ведь они с Гийомом отложили в сторону меч, побывавший в руках светловолосого кузнеца, но именное оружие - не чаша с вином. Сколько дней он потратил на него? Ведь такое просто так не делается.
   - Хорош! Но почему каролинг?
   - Ты же предпочитаешь действовать двумя руками, значит нужно что-то достаточно удобное. Да и по силе удара ты с ним справишься. Ты можешь хотя бы улыбнуться, чтобы мне было приятно? - довольно мягко попросил ее Арлан, рассматривающий лицо валькирии.
   - Я не понимаю к чему это.
   Мужчина вздохнул и прислонился бедром к столу.
   - Мне захотелось его сделать. Для меня кузница, это развлечение, как ты сама заметила, способ отдохнуть от всего, что остается за пределами этих стен. Но так уж получилось, что ничего интересного за последнее время я не делал - наточить или выковать новый меч стражнику, и всё. А его мне было интересно делать. Можешь считать моей личной причудой. Такое объяснение тебя устроит?
   Она кивнула. Кто-то вышивает и развлекается с любовником, кто-то пьет, а вот он создает что-то прекрасное в своей смертоносности.
   И всё же меч хорош! Четкие линии и спокойствие.
   - Что ты за него хочешь?
   Арлан заметно напрягся, и Нюкте стало интересно, это потому что сам еще не решил или не уверен, что она на такое согласится?
   - Знаешь, мне бы очень не хотелось что-то брать за Сечен. Я ведь его сделал не на заказ. Но по всем законам, я не могу отдать его тебе без платы. Тем более именной меч. Так что и мало не возьму. - Голос у Арлана был спокойный, несколько обволакивающий, не будь она валькирией - давно бы расслабилась. Так что когда он дотронулся до ее волос, Нюкта не вздрогнула, лишь косо наблюдая за лицом мужчины. - Я попрошу у тебя жизнь, твою жизнь. Если тебе удастся не погибнуть в этом... безумии, Сечен будет твоим. Если же нет, вернется ко мне и останется как память.
   - Странная плата, не находишь?
   - Ох, до чего же ты упряма! Хорошо, - улыбнулся он. - Если ты собираешься мерить в чем-то более материальном, давай договоримся на половину той суммы, что ты запросила у Медока.
   - Недешево он мне встанет, - она наконец позволила себе ответить ему улыбкой. Да и скулы перестало сводить. Всё же ее ситуация сильно напрягала. Да еще и эти пальцы, перебирающие черные кудри.
   - Неужели ты столько запросила?
   - Еще, похоже, и продешевила.
   О том, что она всё равно бы взяла лишь половину суммы - Нюкта предпочла умолчать.
   - Церемонию проведем сейчас? И тогда я успею закончить его за пару дней.
   Именное оружие не просто имеет имя владельца вплетенное в вязь печати, но и должно особым образом быть передано кузнецом владельцу. Только так гарантируется особая связь, при которой никому другому меч уже не подойдет, но и будет служить куда вернее.
   Арлан начал что-то нашептывать, впрочем, валькирию не особо интересовала кузнечная магия, так что она просто наблюдала как его руки скользят по клинку, словно прощаясь. Сама же Нюкта даже не знала, чего больше хотела коснуться - теплой кожи или холодного металла. Понять какую игру ведет этот светловолосый мужчина пусть и сложно, но заманчиво и очень важно.
   Наконец меч оказался у нее - одна рука сжимала кожаную обмотку, а другая придерживала клинок горизонтально.
   - Будет немного больно, - тихо произнес кузнец.
   А она в ответ приподняла брови - лишь бы пальцы не отрезал.
   Разве она ему доверяет настолько?..
   Но подумать об этом валькирия не успела, Арлан чуть сжал ее руку, позволяя своему детищу распороть ладонь его новой хозяйки и напиться первой крови, что тонким ручейком потекла по долу чуть опущенного клинка. Наконец капли начали падать на пол и ее руку выпустили.
   - Теперь он твой.
   Нюкта кивнула, полностью принимая вес клинка. Пожалуй, он был даже длинноват для подобного вида, но хорошо держал баланс и пришелся как раз по руке высокой валькирии. Темный металл прекрасно скрывал любые блики, что могло быть весьма выгодно. Удобное яблоко не даст руке соскользнуть даже при очень сильном ударе, на который такой меч и рассчитан - довольно тяжелый, без идеальной заточки и со скругленным острием. Оружие, созданное не для изящных финтов, а для кровавой рубки.
   - Дай его сюда и замотай руку, пока не залила здесь всё кровью.
   Нюкта отвела взгляд от Сечена и посмотрела на кузнеца, ловко вытирающего клинок. Арлан прав, она не знает закончена ли его полировка, так что лучше всего сразу защитить новый меч от ржавчины. На ее же ладони кровь уже остановилась, а к утру порез станет совсем незаметным. Но руку она всё равно замотала, если в рану попадет грязь, может начаться воспаление. Увы, валькирии не бессмертны и порой даже простужаются.
   - Как пишется твоё имя? - спросил Арлан, пока она пыталась зубами порвать полоску ткани, чтобы закрепить повязку.
   Усмехнувшись, Нюкта распустила шнуровку рубашки, доставая цепочку с подвешенным к ней медальоном. Их называли по разному, кто "пристанищем души", кто "вырванным сердцем", а кто и просто "меткой". Желанная вещь для каждой молодой валькирии, означавшая, что отныне ее имя будет занесено в Хроники, а сама женщина стала полноценной воительницей. Когда-то он был лишь символом... А сейчас кто-то носит его открыто, гордо демонстрируя довольно крупные медальоны различных форм, словно говоря - "моё сердце при мне", а кто-то, как сама Нюкта, предпочитал прятать, чтобы никто и никогда не узнал их тайну.
   Когда выпуклый диск перестал крутиться, Арлану не составило труда увидеть не самый сложный в изображении символ ее имени, ложащийся серебряными завитками между черной эмалью. Вторая же сторона была своеобразным "лицом", и в случае с Нюктой состоял из сложного, едва заметного смешения темно-синего и черного цветов. Как же еще изобразить ночь?
   Как и у нее, знак Сэлэнии тоже был круглым и изображал тонкий серп луны сбоку от тьмы, чуть присыпанной алмазной крошкой - Лунный свет. Он неимоверно шел светловолосой, всегда немного грустной и безжалостной валькирии.
   Взяв уголь, Арлан несколькими уверенными движениями начертил символ на куске небеленой холстины и, судя по лицу, ничего кроме простого любопытства не испытывал. Неужели не знает о такой вещице? Судя по тому, что его больше интересует распущенный ворот рубашки, медальон для него лишь занятная побрякушка. И хотя это не о чем особом не говорит, сиарданин был неплохим лицемером, но такое поведение доставило ей удовольствие. Лучше иметь дело с похотливым кобелем, чем с алчной тварью.
   Тем более, что иметь первого гораздо приятней.
   Мужчина проследил взглядом за тем, как она убирала медальон и затягивала шнуровку и только потом спросил:
   - Еще какие-то заклинания накладывать будешь?
   - Я посмотрю в Хрониках что-то подходящее.
   Не удержавшись, Нюкта еще раз провела пальцами над самым клинком, чуть веющим холодом, и коснулась бархатистой кожи обмотки рукояти. Гийом будет ругаться, он всецело поддерживает ее статус универсала, как в видах нечисти, с которыми она сталкивается, так и в выборе оружия соответствующе. Но пока она не устанет от Сечена, из рук не выпустит.
   Повернув голову, Нюкта посмотрела на чем-то довольного Арлана.
   - Я надеялся на более эмоциональную реакцию, - заявил он. А у самого выражение лица, словно после бурной ночи - сытое, спокойное, несколько нахальное.
   - Глупо с твоей стороны. Я...
   Договорить ей так и не дали - в кузницу буквально влетел молодой воин, и закричал:
   - Арлан, у нас проблемы! Большие проблемы.
   - Что случилось? - напрягся светловолосый, резко становясь серьезным.
   - Роксана...
   Ничего удивительного в том, что хватило и одного этого имени, чтобы Арлан сорвался с места. А вот Нюкта наоборот медленно подошла к растерянному мужчине, которого кузнец буквально отпихнул с дороги, и довольно мягко, дабы не пугать, спросила:
   - Так что произошло?
   - Роксану видели за пределами стены, в саду.
   - Понятно.
   Дело приняло интересный оборот.
   Но уж очень не вовремя эта гулящая кошка решила встретиться со своим любовником-схаалом. К кому же еще она могла пойти за стену. И ведь наверняка знала кто он. Вот только чего искала от этих отношений? Неужели Роксана не понимала, как это опасно? Хотя... здесь скорее всего виновата и Нюкта - не надо было рассказывать о вольных нравах валькирий, подогревая интерес баронессы к опасным, но от этого только более притягательным оборотням.
   Не тратя время, женщина вышла на широкий двор, и забрала из конюшни Ворона. Для жеребца визит хозяйки, точно так же как и прогулка без седла, не стали неожиданностью. Всех лошадей, выращенных в Церции, изначально учат обходиться без этого удобного приспособления, на случай вот таких вот неожиданностей. Валькирии же тоже не неженки, небольшую скачку вытерпеть могут. А вот без оружия им куда сложнее. Пришлось отбирать первые попавшиеся мечи, надеясь, что они окажутся достаточно крепкими.
   Людям удалось задержать тварей только у дальнего леса, где сейчас кипела ожесточенная битва. Нюкта помянула баронессу, из-за которой сейчас рискуют жизнями эти мужчины и сама валькирия, еще одним недобрым словом. И пообещала засунуть ей в блудное место корень тапока, славящийся своим жгучим нравом.
   Схаалов было больше чем людей, так что последним приходилось очень тяжело. С определенного расстояния Нюкта убедилась, что самой Роксаны среди них нет, зато над кишащей толпой она заметила светловолосую макушку Арлана. Так что об этих "героях", кинувшихся спасать прекрасную леди, он позаботится. Сама же Нюкта повела Ворона чуть в сторону. Уже в лесу она слезла со спины черного жеребца и хлопнула по мускулистой шее, этой же рукой указав на городские стены. По мокрой земле без седла он навряд ли кого-то увезет, а рисковать конем она не хотела.
   Бежать даже по такому редкому лесу все равно было довольно трудно, но и тренированному человеку это не далось бы с той же ловкостью и скоростью как валькирии. Умение держать баланс тела и скорость давали ей преимущество, хотя последнее и уступало тому что могут развить схаалы. Так что задумай они уйти с добычей, ей бы никогда их не догнать. Но нет, твари затаились на одной из многочисленных полян, вырубленных браконьерами, о чем свидетельствовали многочисленные пеньки. Троица матерых самцов стояла на страже двух сук и еще одной баронессы. Словно поджидали кого-то...
   Но явно не валькирию.
   Нюкта не стала разбираться кого и зачем, об этом она узнает позже и точно знает от кого, а сейчас лучше заняться этими тварями, пока к ним не подоспела подмога. Хотя для нее и трети ценсы - более чем достаточно. Это уже не голенастые подростки.
   С первым самцом она встретилась еще до того как добралась до поляны, заметив ее он без промедления кинулся на валькирию. За несколько шагов до огромного пепельно-бурого зверя, Нюкта сделала резкий прыжок влево, и, оперевшись правой ногой на древесный ствол, оттолкнулась, уходя уже в другую сторону. Схаал тоже дураком не был, быстро развернувшись к ней мордой. Желтые глаза его были пусты, ни жажды крови, ни одержимости битвой, что не могло порадовать валькирию - он очень хорошо себя контролировал.
   На секунду они замерли друг напротив друга, а замет снова начали давно знакомый танец смерти. Но не зря именно валькирия была ее сестрой. Всё решил один прыжок: словно наконец решившись Нюкта сделала шаг навстречу оборотню, и тот ринулся в бой. Так что он даже не успел заметить как нога женщины проскользила по намокшей подстилке, а она сама буквально села на землю, выставляя вперед себя жало одного из клинков. Как только первый меч наколол на себя живое, сочащееся кровью тело, второй закончил дело, разрубая самца пополам.
   Быстрым взглядом убедившись что он мертв, валькирия встала.
   Не успела она сделать и нескольких шагов, как одна из сук зарычала, а вторая огрызнулась на товарку и встала.
   - Ты зря пришла, валькирия.
   Желания, да и сил говорить просто не было. Нюкта старалась сохранить ровное дыхание и сердцебиение. Просто загнать порыв анализировать ситуацию, как загоняла нервную дрожь и сомнения. Да, нелегко придется, но чего еще она ожидала? Судя по всему - спланированное похищение, группа схаалов удерживает основные силы людей, а вот эти... сильные, опасные. И это только в частности. Если смотреть шире... Не сейчас. Она знала что однажды это чем-то подобным закончится. Оборотни не могли долго развлекаться, они и так давно в этих местах.
   Они должны забрать то, зачем пришли.
   Сука еще раз смерила замершую и готовую к битве валькирию. Морально готовую, сейчас на воительнице не было ни хороших доспехов, ни достойного оружия. Только она сама. А это уже много.
   - Забирайте девку и уходите, - скомандовала схаалка, повернув лобастую голову к трем остальным тварям.
   Младшая кивнула, а один из самцов обратился крепким сильным мужчиной, под стать той гадине, что совсем недавно буквально рвало взглядом валькирию. Да и сейчас его глаза пылали ненавистью.
   - Мина? - хрипя произнес он, голосовые связки наверняка уже отвыкли от речи. Это суки в приличном возрасте могут проделывать подобное, а вот кобель на то и кобель - только вырвав право жить у себе подобных и обуздав самого себя, они обретают такую возможность.
   Сука зарычала и кобель не смел ослушаться, хотя, судя по всему, этих двоих связывало что-то большее чем подчинение, иначе не было бы в его голосе таких требовательных ноток. Да и вообще, кто он такой, чтобы говорить с одной из сильнейших в стае.
   А это Нюкта великолепно видела.
   Тварь была довольно невысокой, но крепкой, словно вся масса сжалась в ней без потери сил и эластичности движений. Едва заметное серебро на морде только подчеркивало впечатление опытности и мощи - такие суки, едва ли не на грани начала старения, самые опасные. Много знают, много могут, готовы на всё.
   - А без железяк этих сможешь станцевать, валькирия? - заговорила она, отвлекая не столько ее, сколько своих же подчиненных, уходящих сквозь промокший насквозь лес с дорогой добычей.
   Нюкта же молчала и не отрываясь смотрела на старую патлатую тварь, прожившую, возможно, в треть ценсы больше самой валькирии.
   Предугадать действия такой почти невозможно.
   На несколько мгновений закрыв глаза, Нюкта полной грудью вдохнула свежий аромат мокрой хвои, смешанной с прелостью лесной подстилки и вонью схаалов. А затем открыла глаза и громко, на пределе голосовых связок, закричала, уже буквально в морду схаалки, не ставшей терять время и возможность. На пол удара сердца тварь растерялась и этого хватило, чтобы валькирия сделала прыжок в сторону, уходя с прямого удара тяжелой, когтистой лапы. Левое предплечье несильно обожгло болью, вот только обращать на это внимание не было времени. Нюкта извернулась и ударила схаалку мечом под ребра. Клинок обагрился кровью, но нечему обнадеживаться, вряд ли он мог серьезно пробить густую шерсть.
   Разворачиваясь лицом к оборотню, Нюкта наугад взмахнула мечом, разрезая воздух, слева направо, а, уже сделав выпад вперед, используя удвоенную силу, начала его возвращать. Шкура на груди схаалки рассеклась, а вот тело не пострадало - сука успела податься назад и буквально сесть на землю. Зато уперевшись получше, она вполне смогла высоко и сильно прыгнуть, целясь валькирии в шею, которую едва удалось спасти, подставив руку. Челюсть сжалась на наборном наруче, угрожая если не откусить конечность, то раздробить кости. Да и Нюкта не смогла устоять под силой толчка и упала на спину, чувствуя как тяжелое тело схаалки давит на нее, а острые когти впиваются в тело, едва защищенное тонкой кольчугой. Не в силах отвести зажатую в клыках твари руку от горла, валькирия попыталась другой нащупать один из кинжалов, что всегда носила при себе. И как только сука чуть приподнялась, сильнее надавливая на тело лежащей под ней женщины своей когтистой лапой, она вогнала в напряженный и незащищенный живот одним из новых метательных кинжалов, одетым наподобие кастета. Один раз, затем еще и еще, пока были силы и туша нависала над ней. Живот у сук самое слабое место - здесь шерсть была мягче и реже, не мешающей щенкам сосать молоко. Оно просто не было предназначено на такую силу и злость, что сейчас испытывала черноволосая сестра смерти.
   Только сжав этот смертоносный кусок металла, Нюкта осознала как глупо с ее стороны было растягивать своё время, как безнадежно это было. Ей не стоило давать ему... нет, не шанса, давать им обоим возможности изучать.
   Скинув с себя труп, валькирия сначала села, а потом потянулась к валяющемуся невдалеке мечу, чтобы отрубить голову суке. Всё должно быть по правилам. И темным тварям не полагается жить среди людей.
   Опершись о ствол дерева, Нюкта встала на чуть дрожащие ноги. Можно подумать, она ночь провела в строю у Перевала Хадат, самого жуткого места их континента. Бой длился ничтожно мало, но она чувствовала себя уставшей и слабой.
   Но времени на отдых она не имела. Надо было попытаться догнать оборотней, забравших баронессу, ведь Нюкта могла только надеяться, что погоня к тому времени уже разделалась с ловушкой и рыцари слышали ее крик. Они должны были пойти по следу... и она очень надеялась, что глупая девка попадет сегодня в замок, а не под вожака, ведь валькирии очень хотелось лично вытрясти из Роксаны глупость и амбиции.
   - Про тебя столько рассказов, а я не впечатлен. Могла оказаться и более ловкой и не давать этой старухе валять себя.
   Нюкта вскинула голову, смотря на высокого, крепко сбитого черноволосого мужчину.
   Здесь могла быть ваша рек... То есть тут должен быть текст о том, что читать данное безобразие лучше на самиздате. Но не будет, ага.
  
  
   Схаалы не играли, но и настоящим, ожесточенным боем это нельзя было назвать. Кружатся, клыки щерят, а нападают вяло, словно пастушьи собаки... при стаде баранов.
   Арлан снес голову ближайшему к нему зверю и попытался успокоиться.
   Конечно, то что это еще одна ловушка, он понял с самого начала. Да и чего тут особо думать - схаалы давно не предпринимали ничего нового, продолжая медленно изводить людей, скрывающихся в городе. А что на самом деле? Готовили новый план? Выжидали? Уже приводили свой план в исполнение? Кто их знает. Последнее крупное нападение произошло несколько дней назад, и тогда они лишь попытались достать до валькирии, оказавшейся слишком опасной для них. А что теперь? Для кого была эта ловушка - для нее, или же...
   Судя по тому, что он всё еще здесь, а Нюкта давно скрылась в лесу - это уже не важно.
   Земля вокруг них уже пропиталась кровью, но твари не желали сдаться и пропустить людей вглубь старого леса. Хотя для Арлана они бы сделали исключение, но уже он сам не хотел оставлять своих рыцарей в качестве развлечения для цепных псов. Так что пришлось пробиваться вместе со всеми.
   Благо через какое-то время к ним присоединился еще один отряд, помогший избавиться от задержки.
   Взяв треть ценсы самых преданных и сильных товарищей, Арлан углубился в лес, оставив остальных разбираться с остатками схаалов и сторожить лошадей, те возможно еще понадобятся, если придется спешно отходить. На промокшей подстилке расползались ноги, но мужчины упрямо продолжали идти. Реально за баронессу волновался только Арлан, для других же было важно вернуть наследницу хозяина, без которого земли, а значит и все живущие на них, придут в упадок. Так что дочь барона Медока им надо было вернуть любыми силами. Никто не задавался вопросом каким образом и куда ведет их Арлан, воины давно привыкли следовать за ним...
   А вот он сам был куда менее уверен. Звери по всей видимости действительно заранее подготовились к нападению и теперь весь лес пропах чем-то резким, непохожим ни на один знакомый ему запах, но мужчина был уверен, что это отбивает нюх не только у него, но и у самих оборотней.
   Громкий крик привлек к себе общее внимание и мужчины как-то сразу развернулись в ту сторону... А вот Арлан насторожился и замер. Чуть слышно присвистнув, он привлек к себе внимание и, медленно подняв руку, приказал следовать за собой, чуть левее от того места куда они шли в данный момент, и почти в другую сторону от крика. Ведь валькирия-то как раз зашла в лес куда правее их.
   Его расчет оказался верным - они почти нос к носу столкнулись с небольшой группой схаалов, возглавляемой высоким мужчиной во второй человеческой ипостаси. Именно в его руках и находилась бессознательная Роксана.
   Втянув массивным носом воздух, оборотень в упор уставился на Арлана. В темных глазах его кроме ненависти пылало еще что-то насторожившее светловолосого. Из самого нутра мужчины вышел звук, напоминающий рычанье, сказавший куда больше чем могла бы человеческая речь - глубокий, прочувствованный звук, в котором нет места лжи слов и обмана, только нотки интонаций, порой едва заметные - рассказывающие так о многом. Хотя чем именно Арлан так разозлил этого "верного пса" осталось загадкой. А вот угрозу убить женщину он ну никак не мог пропустить. Чуть дернув верхней губой, и показав ровный ряд зубов, он принял вызов.
   - Женщину положи... осторожно.
   Схаал широко раздул ноздри, а затем просто разжал руки, выпуская Роксану... и в следующую секунду прыгнул на Арлана уже в своем истинном виде. Впрочем, Арлан и не собирался отвлекаться, быстро уходя с траектории оборотня.
   Он прекрасно помнил, что где-то рядом еще один матерый кобель и сука, так что справляться с разозленным зверем стоило быстрее.
   Когда три изрубленных тела осталось лежать на мокрой земле, Арлан поднял женщину на руки. Ее светлое, уже насквозь мокрое платье окрасилось кровью, но в нынешних условиях Роксане стоит радоваться, что не ее. Сейчас главное как можно быстрее отправить баронессу за надежные стены замка, а так же приставать к ней несколько надежных людей.
   К всеобщей радости больше схаалы не вылезали, затаившись где-то в глубине леса.
   Едва их небольшая группа выбралась, Арлан глубоко вздохнул, пытаясь вернуть своему нюху чувствительность. Обычно волков и нечисть отпугивали с помощью менее экзотических средств, а это что-то совсем неизвестное. Можно будет потом осторожно узнать у Нюкты, что бы это могло быть.
   Да, и кстати.
   - Валькирию никто не видел?
  
  
   Одной рукой прикрывая кровоточащий бок, другой она до боли в пальцах сжала рукоять последнего уцелевшего кинжала. Мечи схаал выбил первыми, лишая хоть какого-то преимущества, ведь метательные ножи и стальные спицы не могли причинить этому огромному животному большого урона. Они разве что раздражали, еще больше распаляя и без того довольно увлеченного игрой вожака.
   Нюкта задержала дыхание и постаралась подняться. С первого раза, конечно же, не получилось, тем более что Нюкта пыталась не вставать на колени и другие позы, способные спровоцировать тварь хотя бы на весьма ожидаемые в таком случае слова, если не действия. Её гордость и не такое выдержит, а вот жизнью лучше не рисковать. Так что пришлось сначала садиться. На схаала она демонстративно не обращала внимания, и так было давно понятно, что ей не тягаться с ним. Он прекрасно доказал это, еще когда в первый раз выпустил из своих клыков за один удар сердца до встречи с родной сестрой. Вот только предпочел короткую игру с ее жизнью и гордостью.
   До последнего ей не было никакого дела.
   Едва Нюкта успела отдышаться и собраться с силами, как на правом плече сжалась огромная челюсть. Длинные острые клыки глубоко погрузились в плоть, под ними трещали далеко нехрупкие кости, преодолевая даже низкий болевой порог валькирии. Захрипев, она чуть дернулась, а затем, побеждая боль и слабость, несколько раз ударила сжатым кулаком по морде, и только когда борьба немного очистила разум, нацелилась на нос твари. Что, разумеется, не понравилось схаалу. Он коротко рыкнул... и чуть приподнимая тело женщины, откинул ее в сторону.
   Налетев на дерево как раз распоротым боком, валькирия на какое-то время потеряла сознание.
   Вожак же звучно фыркнул. Он давно уже научился справляться и с более сильными противниками, чем валькирия и знал, куда именно наносить удары и в какую плоть запускать свои клыки, предпочитая костям конечностей мягкие ткани живота или боков. Да, обычно добраться до этой цели сложнее, все же эти воительницы не настолько глупы, чтобы не понять такой простой истины, и хорошо защищают себя, но для него, способного прокусить металл, порой было достаточно и одного правильно выверенного броска. Это лишь молодняк цепляется в то, что первое подвернется. А с валькириями так нельзя.
   - Жаль что ты такая упрямая.
   Нюкта не ответила. С трудом приоткрывая глаза, она посмотрела на склонившегося над ней оборотня. Его мощная пасть блестела от свежей крови, а вот глаза были пусты - ни чувств, ни эмоций.
   Поставив одну из широких когтистых лап ей на спину, схаал слегка нажал, дожидаясь, когда изо рта захрипевшей валькирии потечет маслянистая темная кровь.
   - Отойди от нее.
   Голос второго оборотня казался очень глухим и каким-то рвущимся. Еще совсем молодой схаал сделал несколько шагов к ним, а затем замер. Из-под тяжелых век валькирия с трудом, но смогла рассмотреть этого невиданного зверя. Огромный, всего на пол локтя ниже вожака, с серой шкурой, отмеченной песчаными подпалинами на сильных задних ляжках и широкой, очень мускулистой груди. Да и вообще, о его истинном возрасте можно было сказать только по блеску шкуры, да еще совсем юношеской гибкости, которую более взрослые твари со временем теряли. В остальном же, и высоким крепким костяком, и серебристым загривком и даже костяными пластинами на лапах и уже заметными спинными наростами, он казался переступившим тот порог, что отделяет тупую тварь, от более опасного зверя.
   И эти несоответствия были куда как заметней на фоне возвышающегося рядом вожака Тэскэ, во всем своем величии древнего существа.
   Сил ругаться, да и хоть что-то чувствовать от подобного у валькирии уже не было. Так что она просто закрыла глаза, сосредотачиваясь на звуках.
   - Почему это? - Голос вожака звучал куда уверенней. Уж у него точно не было никаких проблем с голосовыми связками, хоть он и атаковал ее молча, порой даже дыханием не выдавая своих намерений. - Скольких моих самок ты убил своими руками, так почему я не могу развлечься с твоей женщиной? Дурак, как тебе вообще пришло в голову связаться с валькирией?
   - Это не твое дело.
   - Как раз моё! - недовольно рыкнул вожак. - Чем дольше ты упорствуешь, тем дольше стая будет в этих землях. Моё же терпение на исходе. - Отойдя на несколько шагов в сторону, он кивнул на лежащую едва живую валькирию. - Она нужна тебе? Забирай! Всё равно к ночи сдохнет. И даже если нет - первое что сделает очнувшись, уже сама что-то воткнет в тебя. Они, конечно, любят развлечься с оборотнем, но никогда не забывают его потом прирезать. Так что лучше избавься от нее. Поверь, их шеи ломаются так же как и у любой другой девки. Всего один укус и я забуду всех тех, кого ты убил до нее.
   - Ну нет уж. От крови валькирии мне потом не отмыться, и придется по любому подчиняться тебе, не так ли? - Молодой самец сделал несколько уверенных шагов, забирая себе легко отданное пространство. Широкие лапы его ступали мягко, словно у кошки, и только тяжелое, едва сдерживаемое дыхание выдавало схаала.
   - Ищешь оправдание?
   - Зачем? Я могу и вполне прямо сказать. Она - моя!
   Вожак чуть склонил голову набок, а в глазах его зажегся интерес. Но не успел он двинуться к лежащей у его ног женщине, как оказался сбит молодым самцом. Нет, тот не впился в него зубами и когтями, хотя старший дал ему такую возможность. Дураками не были оба и прекрасно понимали, чего может стоить подобное этому оборотню. Всё же, как бы ни были они похожи, у новичка никаких шансов.
   Оттолкнув вожака в сторону, он заслонил собой валькирию и чуть присел, больше инстинктивно чем сознательно выражая готовность защищать. Для молодых самцов это почти инстинкт, дающий основу всему внутреннему укладу стаи. Для них своя женщина - идол, достойный крови и поклонения.
   - Ты серьезно думаешь, что она примет тебя? Это же валькирия! Хочешь поиграть с ней, пожалуйста, забирай в стаю, никто не оспорит твоего права на эту женщину. Вот только она такое навряд ли оценит.
   Но молодой схаал этого словно и не слышал, продолжая прожигать вожака взглядом, ясно давая понять, что о подобном даже задумываться не собирается.
   Тем временем, все также не открывая глаз, Нюкта перевернулась на левый бок, ослабляя давление на разодранный правый и поворачиваясь к тварям спиной. По сути, ей было уже нечего терять, и рисковать тоже было нечем. Во всяком случае, вожак был прав - тело начинало умирать и без посторонней помощи она не сможет восстановиться, даже у валькирий есть пределы.
   А вот их упрямству пределов не было.
   Молодой схаал повел ухом, но оборачиваться не стал. Сейчас ему было куда важнее доказать вожаку серьезность своих намерений, саму готовность идти до конца, ведь малейшая неуверенность будет принята как слабость. А значит Каххар получит все, что захочет - и потрепанную шкуру противника и мертвую валькирию.
   - Будь осторожней с ней, - наконец кивнул старший самец, принимая решение. - Условие остаётся в силе - убьешь её и возвращайся. С нами твоё место.
   Пока твари расшаркивались, Нюкта смогла привстать и, опершись о дерево, сесть. Боль уже давно перестала быть чем-то важным, больше всего валькирию в данный момент волновала сильная слабость из-за кровопотери и холод, сковавший ноги и руки. Так что она практически не чувствовала последний кинжал, сжатый одеревеневшими пальцами. Да и какой от него толк в этих условиях? Она даже заколоться бы не могла, договорить оборотни о чем-то другом.
   Загнав поглубже попытку собственного разума просчитать будущее при возможности ее попадания в стаю, Нюкта усмехнулась - тут даже особо думать не надо, слишком страшно и предсказуемо. Нечего тратить и так утекающие сквозь многочисленные раны силы. Они все равно еще понадобились, когда молодой схаал медленно развернулся к ней мордой и сделал несколько осторожных шагов. Рука с сжатым кинжалом поднялась раньше чем женщина успела осознать всю бесполезность сопротивления. Но и опускать ее Нюкта не спешила, ей отчего-то было важно отгородиться от этого зверя хоть чем-то. Страх ненадолго победил слабость, пусть пальцы все так же дрожали, отчего лезвие клинка сильно танцевало, не впечатляя и не обманывая оборотня. Подойдя ближе к валькирии, он замер, а когда она растерялась, ища в своем затуманенном разуме хоть какой-то вывод из его поведения, сделал несколько быстрых шагов, поднырнув носом под дрожащую руку.
   Горячий, обжигающий язык коснулся окровавленных пальцев, в то время как почти бесцветные глаза вглядывались в лицо.
   Валькирия несколько раз тяжело вздохнула, а потом приняла его правоту. Бояться, не доверять, да и доверять тоже уже поздно и глупо. У нее нет выбора.
   Без поддержки телом окончательно завладела слабость и рука упала. Отвернувшись от зверя, Нюкта прижалась щекой к шершавому стволу, пахнущему хвоей и смолой. Сознание медленно угасало.
   Валькириям не снятся сны.
  
  
   Ожидание в его ситуации - самое худшее. Гийом уже успел сделать несколько попыток выйти за ворота, и удержать себя удалось только с помощью голоса разума, говорившего, что Нюкте такое не понравится. Но и оставаться на месте не было никаких сил.
   Наконец в ворота вошел высокий светловолосый мужчина. Гийом знал, что если и можно было в такой ситуации надеяться на чудо, то исходить оно должно именно от этого... и всё равно испытал раздражение наравне с облегчением, когда увидел в руках Арлана изломанную фигуру, в которой просто невозможно было не узнать высокую черноволосую валькирию. Челюсть сжалась до боли, от мысли, что Нюкта сама ни за что не позволила бы светловолосому таскать себя, словно изнеженную обморочную барышню.
   - Найдите лекаря. Срочно, - буквально прорычал Арлан, быстро пересекая небольшую площадь двора.
   - Никаких лекарей, - откликнулся Гийом, снова начав дышать. - Я сам.
   - И понесешь ты ее тоже сам? - приподнял брови Арлан, когда седой преградил ему дорогу. - Она весит как здоровый мужик в боевых доспехах.
   Приняв его правоту, Гийом кивнул и быстро повел мужчину до апартаментов, выделенных им бароном. По дороге он приказал слугам принести им горячей воды, ведро чистой ключевой и оставить их у дверей, запретив заходить в комнаты.
   Нюкту уложили на ковер перед камином, в который тут же докинули дрова. Наскоро осмотрев валькирию, Гийом оценил повреждения, продумывая следующие свои действия. Самая страшная рана оказалась на боку - заметный след от клыков, не только прокусивших мягкие ткани живота и повредивших внутренние органы, но и сорвавших приличный кусок плоти с ребер и раздробивших кости. Сейчас регенерация валькирии уже остановила кровь и всю рану покрывала запекшаяся корка, которую придется удалять, чтобы зашить раны и возможно извлечь застрявшие в теле звенья от легкой кольчуги. Сломанное запястье, прокушенные ноги, располосованная спина, в данной ситуации это мелочи. Даже сломанная ключица и следы укуса на груди не так страшны по сравнению с теми ранами. Вскрыть такие, значит рискнуть, оставить - дать женщине медленно умереть от заражения, ослабший организм просто не сможет самостоятельно восстановиться и тем более противостоять инфекции.
   От осмотра его оторвал звон скинутых на пол металлических частей брони Арлана.
   - Ну и что ты делаешь?
   - Собираюсь помочь. Или ты один думаешь поднимать ее? Кровью изойдет быстрее, чем заштопать успеешь. - Хищно сощурив глаза и сморщив нос как обозленная шавка, он смотрел на Гийома, словно тот его убить собирается.
   Неплохая идея, иметь под боком этого сучьего выкормыша слишком опасно, тем более пока Нюкта в таком состоянии. С другой же стороны - именно он и принес ее в замок. Да и разбираться с ним лучше оставить самой валькирии.
   Гийом мог только представлять, что произошло в том лесу на самом деле. Судя по расположению укусов можно предположить, что Нюкта встретилась с вожаком, очень уж большие и мощные челюсти, если так раздробили крепкие кости валькирии. И как относиться к светловолосому он тоже не знал. Природная осторожность призывала если не уничтожить, то хотя бы отдалить, обезопасив женщину, но в словах Арлана была горькая правда, а в лице, вмиг потерявшем всю привлекательность и как ничто другое выдавшем истинную натуру, была уверенность.
   - Если бы я хотел ее смерти, разве тащил бы столько?
   В лице мужчины прорезалось какое-то отчаяние, немало удивившее Гийома. Но верить Арлану так просто он не мог.
   - Дай клятву, что никогда, слышишь меня, никогда не причинишь ей вреда, ни сам, ни своей волей, ни молчанием или словами. Поклянись самым дорогим.
   - Ты сумасшедший! Нашел когда упрямиться. Я клянусь... клянусь памятью и прахом матери, что никогда не причиню вреда, ни сам, ни по своей волей, ни молчанием или словами валькирии Нюкте. Остальное позже, договорились? Сейчас надо не дать моей клятве обесценится, - кивнул он на лежащую на полу женщину.
   Гийом сморгнул и попытался удержать лицо предельно спокойным. Ничего подобного от этого мужчины он не ожидал.
   В дверь подолбили, и послышался стук ведер о камень коридора. Значит, горячую воду принесли.
   - Заноси их сюда. Потом надо будет ее аккуратно раздеть и заняться ранами.
  
  
   - Шить умеешь?
   Арлан кивнул головой. Это дело было самим собой разумеющимся в их обстановке, тут пока доберешься до лекаря, рискуешь изойти кровью, так что все рыцари умели оказывать помощь раненым товарищам, это одно из первых чему их учат.
   - Может дашь ей настой черёты?
   - Только переводить, - махнул рукой Гийом. Подготовив несколько маленьких иголочек в форме полумесяца, мужчина осторожно уложил их на чистую белую ткань. Действовал он довольно ловко и четко, что указывало на немалый опыт подобных приготовлений. - По сути - что такое боль? Это знак нашего тела, о нанесенной травме и вообще нарушении целостности. - Осторожно убрав мокрое полотенце с бока Нюкты, он придирчиво рассмотрел размякшую корку и начал ее снимать, обнажая рваные раны. - Бери иголку.
   Арлан не стал терять время зря и спокойно подчинился. Разошедшиеся кроя раны уже набухли кровью, так что сейчас следовало действовать быстрее. Небольшие кусачки осторожно сжали тонкую иголку, с заметным усилием пробивающую казалось такую тонкую кожу. Гийом же тем временем продолжил вскрывать корку, а потом и сам взялся за нитку.
   - Боль конечно необходима, любой пыточных дел мастер подтвердит мои слова, но так же способна отвлечь и нанести вред всему организму. Как сказала бы Нюкта - это слабость. Так что валькирии практически не чувствуют ее. Хотя это тоже неправильный вывод из того что рассказывала мне Сэлэния. По ее словам боль есть, как напоминание о полученных ранах, забыть о таком довольно рискованно, но она... Сэлэния говорила, что если уколет палец - она об этом будет знать, как и о прошившей насквозь стреле. Боль для них где-то за гранью. Хотя чувствительность у них всё же понижена, это факт. - Закончив с первой раной, Гийом тут же занялся следующей. Судя по его отстраненному виду - говорить ему почти жизненно необходимо. И Арлан его понимал, ведь это хоть как-то спасало разум от беспокойства и жалости, позволяя рукам не трястись и спокойно выполнять свою работу. - Правда у всего есть обратная сторона. Они почти не ощущают холода и не страдают от жары, последнее ничего - особо не перегреваются, а вот замерзнуть до смерти могут, если ума нету. Да и... - Гийом довольно похабно усмехнулся, - проклятие у них такое друг другу есть - "Чтоб тебе любовник ласковый попался".
   Про холод он и сам понял, а вот последнее замечание было весьма интересным. Оказывается не зря о вольных девах ходит слава как об очень пылких и развратных любовницах, по-другому они и не чувствуют.
   Интересно, не потому ли страсть кудрявой валькирии так неожиданно утихла? Хотя нежным его в тот момент назвать было сложно, деланная холодность и провокации валькирии возбуждали не меньше, чем самые откровенные заигрывания. Это уже не говоря об осознания того, что под тонкой рубашкой на ней нет других одежд.
   И если тогда Арлан, наплевав на всю осторожность, сходил с ума от желания коснуться прохладного тела, то сейчас... зашивал ее.
   Гийом открыл новую рану, но теперь взялся не за иглу, а за кинжал, чуть разрезая плоть. Нюкта дернулась, хотя до этого не подавала признаков жизни, разве что сипло дышала. - Ну-ну, милая, потерпи. Сама ты это затянуть не сможешь. Арлан, влей ей в рот половину синего флакона, - кивнул он на подготовленные склянки.
   - Что здесь? - принюхался сиарданец к жидкости. В составе чувствовалось много трав, некоторые из которых были ему незнакомы. Да и что-то животного происхождения тоже было.
   - Лучше не спрашивай. Его готовят в закрытых лабораториях Церции специально для валькирий. Поддерживает их жизнь в таких случаях, - рассказывал Гийом, зашивая что-то внутри женщины, в то время как Арлан очень осторожно вливал в ее рот несколько тягучую тошнотворно пахнущую жижу. - Хорошо я захватил один флакон. Мы как-то не предполагали доходить до такого.
   Он хотел напомнить, что их никто и не просил влезать в это дело, но не стал. Седой прекрасно дал ему понять, что не питает иллюзий в происхождении Арлана, так что такая постановка вопроса могла вызвать новый виток недоверия и проблем. Уж лучше они оба сделают вид, что это сейчас не важно.
   - Валькирии так легко доверяют тебе то, что вроде бы хранят в секрете? - спросил светловолосый, когда вернулся к разорванному боку.
   - Они меня слишком хорошо знают. Как и то, для кого я беру то или иное снадобье. На самом деле, таких как я не так уж и мало. Мы находимся рядом с ними, помогая по мере возможности. Малая плата за возможность быть рядом с той, без кого не можешь жить. В Церции нас зовут тхари - любовник, на одном из языков старого времени. Некоторые считают это оскорбительным, но суть очень правильная. Чаще всего тхари также является одним из постоянных любовников валькирии, хотя и не имеет права требовать телесных отношений. Мы даже на ревность не имеем никакого права. Во всяком случае, сами стараемся ее не показывать, они и без того вечно чувствуют себя виноватыми.
   - Виноватыми? Почему?
   - Проклятье, - пожал плечами Гийом. - Попадая под его действие, мужчине остается незавидная роль. Валькирии знают что такое любить без взаимности и прекрасно нас понимают... от того им еще больнее. Есть конечно такие, кто легче ко всему относится, но они всё же женщины и чувствуют гораздо тоньше, тем более если как Нюкта видели подобное с самого детства. Она боготворит Сэлэнию, поставь ей капище и Нюкта впервые бы встала на колени. Но то что происходило между нами сначала вызывало у нее недоумение, а потом... мне иногда казалась, что девочка винит Сэлэнию, что тоже не добавляло никому радости. Так что для них - чужая любовь еще более страшный яд, чем своя.
   Наконец Гийом отложил щипцы и занялся травами, которые по горсти брал из разных мешочков и кидал в котелок над огнем камина. И не скажешь, что род этого мужчины насчитывает несколько десятков аристократов крови, а богатства хватит даже на содержание небольшой страны.
   Отвернув крючок с подвешенным котелком, мужчина оставил отвар томиться, а сам снова сел на ковер, уже порядком пропитавшийся кровью.
   - Давай я ее подержу осторожно, а ты посмотри, что там со спиной.
   Сев над валькирией, мужчина нагнулся, прижимая к себе ее тело. Затем заботливо и аккуратно посадил, придерживая за неповрежденный бок и плечо. Арлан же передвинул ткань с несколькими заготовленными иглами поближе и посмотрел на багровую от крови спину. Здесь тоже нашлась работа, но для начала пришлось вымыть, открывая небольшие круглые ранки от нижних клыков. А также два шрама.
   - Что это? - удивился Арлан, глядя на вертикальные рубцы, идущие от лопаток до талии, точнее того места, где был лишь намек на нее.
   - Они такими рождаются. Зашивай, давай, потом расскажу.
   Измученное, едва теплое тело мужчины оставили в покое только ближе к утру. Осторожно перенеся валькирию на постель, они укутали ее в одеяло, а Гийом еще и несколько грелок положил.
   - Думаешь, выживет?
   - Если не сдалась, пока мы ее мучили, то сейчас вряд ли решит последний лист переворачивать. Она...
   - Упертая, я знаю, - постарался улыбнуться Арлан.
   - Совершенно верно. В ее планы как-то не входило умирать в ближайшее время.
   Подойдя к ведру с остатками ключевой воды, которую Гийом использовал для различных отваров, он макнул в него полотенце. Едва ли не упав в кресло, седой вытянул ноги и накрыл лицо мокрой тканью. Этот вечер и ночь тяжело далась другу Нюкты. Хотя, если Арлан правильно понял отношения валькирии и этого мужчины, то его можно назвать приемным отцом, во всяком случае, он заботился о ней так, как не каждый родитель способен. С другой же стороны - Нюкта, это всё что осталось от женщины, которую Гийом любил.
   - Как будто кто-то такое планирует!
   - Всё зависит от степени допустимого риска. Нюкта всегда ходила по грани, при этом стараясь не влезать в то, что ей заведомо не по силам. У нее есть цель, а всё остальное - неважно.
   - Цель? - переспросил он, лишь бы в комнате не висела тишина. От усталости и запаха крови перед глазами появились огненные круги, и Арлан позволил себе расслабиться и сесть на сундук у дальней стены.
   - У каждого есть цель. Кто-то мечтает разбогатеть, кто-то удачно устроить свою семейную жизнь, кому-то достаточно мыслей о новой корове, а кто-то только и мечтает о наследнике. Валькирии же все поголовно грезят стать легендой.
   - Слава так важна для них?
   Мужчина вздохнул.
   - А как ты думаешь, что остается после валькирии? Это не спасенные жизни и список побежденных тварей. После того как валькирия умирает, остается лишь легенда. У них нет другого способа продолжить себя, ни детей, ни семьи. Только галерея славы, и то уважение, с каким примет новая валькирия твои Хроники. Это всё что от них остается. Чудовищная хрупкость. Какая цель у тебя в жизни, Арлан?
   Он передернул плечами. Говорить об этом не хотелось. Да и не о чем было говорить.
   - Иди отдыхать. Я все равно не смогу уснуть, пока она хоть немного не оправится.
   Да и не доверит он Арлану свою Ночку, это и так понятно. По-другому и быть не может.
  
  
   - Ночка, что ты задумала?
   Валькирия и не думала отвечать, заметно дергано копаясь в кибитке, на которой приехал Гийом. Наконец она несколько неловко вылезла и подтянула древко, с замотанным тканью навершием. Двигаться Нюкта пыталась как можно осторожней, гнев притуплял боль и неудобство от заживающих ран, но полностью избавиться от них она бы не смогла даже с помощью настоя черёты. Да и пластики в ее теле не было никакой, словно перепуганная птица... хотя скорее чучело, с ног до груди обмотанное тугими бинтами, защищающими зашитые раны.
   - Тебе необходимо хотя бы еще несколько дней, - продолжал увещевать седой, не рискуя подходить к ней. Он умный, знает чем это чревато.
   - Мне лучше знать, что необходимо. Лучше поищи броню для Ворона.
   Вздохнув, Гийом смирился и отправился искать людей, способных вот так неожиданно полностью снарядить боевого коня. И можно быть уверенным, что когда Нюкта закончит со своей защитой, Ворон уже будет стоять во дворе.
   Дождавшись когда компаньон уйдет, а без его поддержки в небольшой сарай точно никто не сунется, она начала затягивать ремни на броне. Дело было не только долгим, но и довольно болезненным для нее. Чтобы не говорили байщики, но абсолютно бесчувственен только камень. Да и тело находилось не в лучшей форме: от долгого лежания мышцы начали слабеть, отвыкая от нагрузок, которыми беспощадно изводила их валькирия, мелкие, заживающие раны отчаянно чесались и зудели, в то время как развороченный бок уже просто горел огнем. Это уже не говоря об общей слабости. Но ярость, сильнее чем самые тайные эликсиры алхимиков Церции, подгоняла ее, даруя иллюзорные силы.
   И Нюкта знала как такое состояние обманчиво и опасно.
   Закончив собираться, она подхватила алебарду, клевец и запасной меч.
   На мгновение, только на мгновенье, пыл схлынул, обнажая чувства, которые больше всего пугали валькирию, и она напомнила себе, что в таком состоянии может сорваться в любой момент и холодная голова останется таковой недолго.
   Судя по гулу голосов, на небольшой площадке хозяйственного двора замка собралась приличная толпа. Всем им было интересно самим убедиться, что валькирия не только жива после того как ее остывающее тело принесли в город, но и понять что же она на этот раз задумала, и куда собралась... да и много чего еще. Им интересно... праздное любопытство.
   Почему-то принято считать, что валькирии непомерно горды. Зачастую такие выводы делаются из-за их нежелания подчиняться чужим правилам и справедливой самооценки, которая требует, чтобы к ним относились соответствующе. В случае же Нюкты, за гордыню часто принимали ее холодность и почти непоколебимое спокойствие и свободные, колкие речи. Так что большинство судачащих о странном поведении заметно взбешенной валькирии списывало всё именно на задетую честь, которую попрали возможно каким-то жутким образом. Откуда им было знать, что гордость так же гибка, как трава, в зависимости от желания выжить. Валькириям приходится слишком много пройти, чтобы утратить это человеческое понятие.
   Так что Нюкта даже не обратила внимания на жадные взгляды, рассматривающие ее высокую фигуру и осунувшееся лицо. Они даже раздражения не вызывали, куда уж больше того, что она и так испытывала.
   - Грёша? Нюкта, ты собираешься взять Грёшу? - округлил глаза Гийом, глядя на ее оружие. Уж он то точно знал, на что способна тяжелая алебарда, со столь непривычной удлиненными и занятно выгнутыми формами лезвий.
   - Ещё пару раз повтори, вдруг она испугается, сама из рук вырвется и ускачет.
   - Мне показалось, или Нюкта пыталась шутить? - негромко с каким-то непередаваемой интонацией спросил Арлан, стоящий неподалеку от полностью собранного, дышащего жаром и бьющего копытом Ворона. Приемному сыну барона всегда удавалась как-то по-особенному мешать в своих интонациях насмешку, серьезность и искушение. Отчего даже в тот момент по спине женщины прошла прохладная волна.
   Валькирия крепче сжала древко алебарды и попыталась удержать растущее желание снести кому-то голову.
   Гийом же глянул на блондина предостерегающим взглядом, что не скрылось от Нюкты.
   Вообще, после того как она очнулась два дня назад покровительственное отношение старого друга к светловолосому стало куда заметней. Если до попадания валькирии на клыки вожака, Гийом лишь с удовольствием наблюдал за ним, то сейчас смотрел едва ли не с сочувствием, прекрасно понимая, что может устроить ему валькирия. Вот только чудилась ей в таком отношении какая-то странная, непонятная глубина. Да, возможно седой проникся таким доверием благодаря взятой клятве, всё же она наверняка сняла груз опасений с его плеч, но Нюкта не могла в такое поверить - слишком хорошо она знала этого осторожного человека. И эта маленькая тайны чужих отношений бередила без того болезненную рану.
   Хотя она не могла не признать, что клятва Арлана, которую заставил дать Гийом, оказалась весьма своевременной. Без нее Нюкта нервничала бы куда больше... с ней же, пусть и не чувствовала себя в полной безопасности, но могла хотя бы снять кое-какие подозрения и исправить просчитываемые линии вероятностей. Впрочем, такое положение дел отнюдь не упрощало ситуацию, создавая только новые вопросы.
   Она потрясла головой, отгоняя от себя мысли, которых старалась не касаться эти дни. Слишком опасны они были, слишком сильно от них стучало сердце и выворачивалось всё внутри. Еще там, в лесу, валькирия знала насколько тяжело ей будет разбираться в происходящем, теперь же она едва ли не жалела, что осталась жива - так хотелось сбежать от того, что едва ли не с первых дней ее пребывания в землях барона Медока было неизбежно.
   А еще эти два дня, в учащающиеся просветы бодрствования, чернокудрая сестра смерти не только старательно избегала думать об Арлане, но и замечать его, полностью игнорируя присутствие в комнате. Благо он быстро это понял и больше не приходил. Хотя то, что этот мужчина вообще осмеливался не только попадаться ей на глаза, но даже пытался заговорить, удивляло.
   Вот только держать свои чувства под замком Нюкта не умела. Так что, проснувшись сегодня утром, воспользовалась отсутствием в комнате Гийома и, разворошив его вещи, добралась до заветной склянки, после пары глотков из которой, ноги перестали дрожать, а в походке появилась твердость, которая ей теперь еще не скоро грозит.
   И чем быстрее она шла по замковым коридорам, чем удивленней встречали ее люди, тем жарче разгоралась в груди ненависть.
   Бессилие - одно из самых унизительных чувств, столь болезненное для валькирии.
   - Хорошо подумала? - ухватил ее за руку Гийом, когда она уже уселась в неудобном седле облаченного в тяжелые боевые доспехи Ворона.
   - Ты собираешься ее отпустить?
   Седой шикнул на Арлана, стоящего достаточно далеко, чтобы не рисковать получить металлом под ребра. Всё же в уме и нюхе ему не откажешь - знает, когда не стоит лезть под руку.
   - Да. - Рука Гийома разжалась. - Взбешенная валькирия не лучший собеседник, уж поверь мне. Постарайся быть осторожней Ночка, - уже для нее сказал мужчина. - Я пока подготовлюсь к твоему возвращению.
   Она кивнула.
   Застоявшийся конь, чуявший настроение своего седока, только под знакомой рукой пообтерял первый пыл, с каким вырвался из замка. Радость от долгожданной встречи с хозяйкой в нем переплеталась с ее гневом и запахом крови, туманящим разум, словно хищному зверю. Когда его мышцы достаточно согрелись, Ворон развил такую скорость, что шавки, в первый момент бросившиеся ему под копыта, так и остались на земле, не успев увернуться.
   Обозленная, почти потерявшая привычный вид и разум валькирия даже не таилась, когда приблизилась к деревне, ныне населенной одними бесхвостыми выродками волков. Большая часть их все равно спала, а те что и заметили, долго не могли отойти от подобной наглости, не веря своим глазам и нюху. Так что когда огромный черный жеребец оказался на околице - стая оказалась не готова. Они просто не могли поверить!
   Холодный металл алебарды быстро согрелся кровью нечистых тварей. Словно забыв о прежних ранах, о самой жизни, о самой себе и мире, валькирия размахивала древком, раз и навсегда опрокидывая оземь своих противников. Даже не будь она той, кем была, в том месиве тел ей бы все равно не пришлось особенно прицеливаться для следующего удара - в кого-то бы да попала, но почерневшие глаза Нюкты даже не моргали, а руки раз за разом опускали лезвия на схаальское войско, унося за раз чью-то жизнь. Молодые, обезумевшие от происходящего оборотни уже не слушали воя своих подруг, матерей и прочих сук стаи, бросаясь в драку словно в омут - ломая хребты, рассекая животы и разбивая свои глупые головы об оружие валькирии или копыта черного Ворона.
   Всеобщее безумие и свалка охватила небольшую улочку деревни, чьи настоящие жители давно разбрелись по иным местам или гнили в земле с перегрызенным горлом. Схаалы просто не могли поверить и принять что одна единственная женщина, пусть и сидящая на жутком чудовище, способна на что-то подобное - убивать, убивать, убивать... как могут они сами, всей стаей нападая на мирных крестьян, без разбора разрывая плоть каждому кто попадется на пути. Едва ли не впервые они поняли - что значит страх и паника.
   Одна из молодых самок, то ли желая доказать свою силу и возвыситься, то ли мстя за сына или любовника, умудрилась одним прыжком скинуть валькирию из седла, но тут же и сама упала в пропитанную кровью грязь с распоротым животом. Сама же Нюкта очертив алебардой пространство вокруг себя, сменила оружие. Вот только схаалы рано приободрились. Первый же бросившийся на нее оборотень был встречен ударом клевца и с размозженной головой отлетел на достаточно приличное расстояние, чтобы прочие твари с новой силой осознали насколько же эта женщина не является человеком.
   С кудрявых, уже порядком спутанных волос капала чужая кровь, она же оказалась размазана по лицу, только подчеркивая глубокую тьму взгляда. Такой странной и непонятной она показалась самцам, что с них как-то разом схлынуло привычное безумие, заставляя чуть опускать и без того низкий зад в попытках поджать отсутствующий хвост. Они, как и самки, замершие неподалеку, прекрасно понимали - валькирия уже давно должна быть мертвой, и если не после встречи с их вожаком, то только появившись здесь. Но губы ее кривились, обнажая ровные белые зубы, словно клыки, а руки все еще сжимали оружие.
   Сама же Нюкта из последних сил старалась не выдать слабости, постепенно охватывающей тело. Она устала, так устала, что еще немного и оказалась бы под брюхом у Ворона. Но вместо этого, женщина презрительно наморщилась и убрала меч в ножны, затем подцепила кованным острым мысом сапога древко алебарды и подхватила его. Как она вновь оказалась в седле Нюкта даже не помнила.
   Как и не понимала, почему схаалы так легко выпустили ее из деревни. Разум туманило еще сильнее, чем когда она только выехала из города и решила не просто прогуляться по округе, собирая всех попывшихся на пути тварей, а заявиться в ближайшее логово. Видно утверждение об отсутствии гордости у валькирий в ее случае было очень уж спорно.
   Хотя раньше Нюкту лишь несколько раз захватывала такая буря эмоций, что она просто не выдерживала, окунаясь в ту бездну сознания, что опасней любой твари, личный Хадат сестер смерти, из которого они черпали воинский раж и в который падали с головой. Безумие... дающее почти знакомое ощущение легкости.
   Дорогу обратно она плохо запомнила, доверяясь Ворону, чьей жизнью так рисковала в этот раз. Вот только не зря в Церции давно обзавелись собственной конюшней, выращивая особых скакунов, выносливых, сильных, умных и удивительно преданных своим хозяйкам. Тем более что черный гигант был отнюдь не тем молодым жеребчиком, что пытался показывать норов и диктовать условия. Была только цель, которая на данный момент состояла в том, чтобы довести едва сидящую в седле валькирию в безопасность.
   Если кто-то и пытался ее преследовать, то Нюкта этого не заметила, как и не услышала визги и возню где-то позади.
   Дерзкое нападение валькирии произошло так внезапно и закончилось столь быстро и бесславно для оборотней, что некоторые их молодых и горячих самцов просто не успели увидеть всё своими глазами. Впрочем, большинство из них только посмеялась над вящем ужасом охватившим их соплеменников. Тем более когда их насмешки и удаль поддержал один из сыновей старого наместника, так что положив хвост на приказ вожака оставить девку в покое, они бросились в погоню.
   На трупы, оставшиеся лежать на дороге, троица схаалов предпочла закрыть глаза.
   Они уже почти нагнали здорового жеребца, выслеживая его по запаху крови, каплями тянущейся по земле, когда одного из самцов сбил совершенно незнакомый им оборотень. Клыки его тут же вцепились в горло, пробивая себе путь сквозь густую шерсть. Распластанный по сухостою схаал успел только взвыть перед тем как одним рывком его шея оказалась разорвана до самых позвонков. Товарищи поверженного удивленно замерли, разглядывая здорового самца с оскаленной окровавленной пастью и серебристой холкой.
   Правда тот явно не был настроен на разъяснения, вместо слов, или хотя бы намека на происходящее, бросился на следующего кобеля. Действия его были настолько непонятны, а тактика движений непривычной, что заставляла схаалов теряться еще сильнее, просто не понимая за что их наказывают смертью и почему этот оборотень подавляет их силой, нежели умением.
   Но, так или иначе, последнему кобелю, пытавшемуся убежать, этого так и не удалось.
   Уходя от его трупа, оборотень скосил глаза в сторону, туда, где чуть подрагивал воздух, и едва слышно зарычал, обнажая самые кончики внушительных белых клыков.
   Скинув маскировку, огромный черный зверь, с белым воротником, презрительно фыркнул:
   - Да понял! Не трогал я твою девку. Они не мои.
  
  
   Раскаленный докрасна солнечный диск, словно только что вынутая из печи металлическая болванка, медленно погружался в неровное марево горизонта. Погода точно сговорилась с подлыми тварями и теперь изводила каменную твердыню и скрывающихся в ней людей. После дождей пришла жара и теперь днем воздух был полон душной влаги, а ночью, когда возвращался ветер, подступающая осень напоминала о себе особой промозглостью, что забирается через порог домов, залезает под одежду и одеяла, принося с собой болезни и тоску.
   Местный жрец уже давно потрясал посохом, обвиняя всех и каждого в грехах и провинности перед богами, наказавшими эти земли. Вот только показательного чуда после празднования Пришествия так и не случилось, схаалы не спешили, поджимая хвосты, бежать прочь от людей столь богобоязненных, верующих и чтящих своих пророков. Если уж быть точным, то дела стали идти даже хуже. Но и на это молец нашел что ответить, обвинив во всем валькирию, убившую богомерзкую тварь на крыльце храма. Да и вообще - Нюкта ему крайне понравилась, как возможность списывать на нее все случающиеся бедствия, от неожиданного нашествия оборотней, и до горячки у жены булочника. Впрочем, самой "мерзкой проклятой твари" не было до этого никакого дела и столкнувшись с жрецом, она лишь дразнила его своими загадочными взглядами и непередаваемо обольстительными улыбками, как могла бы улыбаться давнему любовнику, повязанному с ней какой-то гнусной тайной. Такое поведение раздражало не только божьего прислужника, но и Арлана, испытывающего жуткую смесь негодования, оскорбления и недовольства. Но его чувства никого не волновали и эти двое расходились в стороны, один пить успокоительные настои и нести откровения о нечистой гадине, поселившейся в самом сердце их города и без того наказанного богами, другая же посылала вслед непонятный символ из сложенных пальцев и шла дальше. Горожане и беженцы из сел уже давно привыкли к этому, относясь к такому противостоянию скорее как к представлению.
   Да и вообще, простые люди на удивление легко приняли валькирию. Многие из них видели, как яростно защищает она их от тварей, принимая это за нечто большее, чем долг воительницы и охотницы за нечистью. Люди любят верить в идеалы и геройство на основе чистого энтузиазма.
   О том сколько она затребовала у Медока - им лучше было не знать. Уж если барон ему не сказал, отделавшись тяжелым вздохом...
   Арлан устало провел рукой по волосам. И так у него который день - любая мысль в итоге сводится к Нюкте.
   Похоже, сильно ее "прогулка" не помогла, как бы Гийом не заверял, что валькирии просто физически необходимо сбросить напряжение и гнев, прежде чем плодотворно говорить с ним. Арлан предположил, что есть и другие способы, на что седой довольно похабно ухмыльнулся, заверив в полной их неэффективности в данном случае - Нюкта придушит его быстрее, чем удастся распалить ее. И хотя сиарданец имел ввиду нечто другое, но этот способ он взял на заметку.
   Всё равно на тот момент ему ничего другого и не оставалось. За вспышку чувств и издевательство над организмом Нюкта расплачивалась, проведя еще два дня в бессознательном состоянии. Седой на нее сильно ругался и снова зашивал разошедшиеся раны, сетуя, что могут остаться шрамы.
   У Арлана же за это время появилась возможность не только коснуться валькирии, что делал и раньше, когда помогал перестилать постель, но и... Это глупо и как-то совсем по-мальчишески, но ему очень хотелось уткнуться лицом в ее волосы, почувствовать под пальцами тугие жесткие кудри и просто вдохнуть запах, исходящий от них. При Гийоме он старался даже особенно не рассматривать женщину, но вот когда тот оставил его ненадолго присмотреть за своей драгоценной Ночкой, Арлан просто не смог удержаться.
   Это так глупо. И так неправильно.
   Буквально с ума сходить из-за валькирии! И это зная, чем ему такое может грозить.
   Всё же он не умеет выбирать женщин.
  
  
   - Ты как леди на свидание собираешься, - усмехнулся Гийом, наблюдавший за ней из дальнего угла комнаты.
   - Даже еще тщательней, - взмахнула она кинжалом, который так неосмотрительно держала за кончик клинка. Затем чуть подбросила его и убрала клинок в ножны, противоположные от меча, всё равно она одинаково хорошо действовала обеими руками.
   Нюкта не обольщалась. Даже оделась нарочито небрежно, хотя в этот раз и не решилась разгуливать по замку совсем без защиты. Еще с прошлого раза раны не затянулись. Именно их она и скрыла под плотной, стеганой рубашкой и сделанной на заказ хорошо подогнанной по фигуре бригандиной. Последняя действительно в ее случае выглядела едва ли не щегольски, с учетом что пластинчатый доспех довольно мастерски имитировал куртку с рукавами до локтя. Но выбора все равно не было, им в свое время даже в голову не пришло на рядовую, пустяшную поездку запастись целым арсеналом, и последняя целая кольчуга оставалась таковой до предыдущего выезда Нюкты за пределы замковой стены. Так что Гийому пришлось достать вещь, которую в ином случае он бы ей ни за что не отдал, оберегая дорогостоящие латы словно дракон свои сокровища. Хотя его тоже можно понять - платил-то за всё именно он, сама валькирия наотрез отказалась тратиться на что-то подобное. В этом же случае у них действительно не было иного выбора. Впрочем, выбор это вообще не прерогатива сестер смерти.
   - Волнуешься?
   Поймав себя на непроизвольном нервном поглаживании бедер, валькирия сжала руки в кулаки и кивнула.
   - Заметно. Даже слишком, - подсказал очевидное Гийом. Впрочем, он был прав, после его слов взять себя в руки оказалось куда легче. - Иди, а то боюсь, как бы ни пришлось мне снова тебя тащить. В следующий раз будешь с этим эликсиром осмотрительней и лишний раз не потянешься. Двойная доза слишком опасна для организма, тем более такого ослабленного.
   - Всё же надо попросить у местных кумушек одолжить тебе чепчик. Подходяще будешь смотреться. Мне лучше знать, что делать, обойдусь без опеки.
   - Дообходилась уже, - крикнул ей вслед седой, до того как она закрыла дверь.
   Не давая себе времени на излишние размышления, способные сбить настрой, она довольно быстро дошла до кузницы. Хорошенько пнув дверь, валькирия взялась за кольцо и потянула на себя, только тут оценив, насколько тяжелой створка была на самом деле. Обычно валькирия на такое даже внимания не обращала, но сейчас мышцы напряглись и нещадно закололи. Противное ощущение слабости от такой демонстрации только усилилось. Пожалуй, она сейчас мало чем отличалась от простой женщины и в этом только ее вина - тут Гийом был полностью прав.
   Проявить столь очевидную слабость в ее положении оказалось смертельно опасным.
   Правда решимость больше никогда не повторять чего-то подобного несколько увяла, стоило столкнуться взглядом с растерянными серыми глазами, в которых отражалась странная в таком случае радость.
   - Не рано ты снова встала?
   - В самый раз. - О том какой исцеляющей силой обладает желание разобраться с происходящим и воткнуть светловолосому под ребра кинжал подлинней, она говорить не стала.
   - Понятно, - протянул он. Отложив железные пластины, которыми занимался до этого, Арлан вытер руки о кусок небеленой ткани, меж тем, не отрывая от нее несколько настороженного, но всё равно заинтересованного взгляда. - Предлагаю поговорить в другом месте, если ты не против. Здесь для тебя в такой амуниции жарковато будет.
   Конечно, и всё это время он бригандину с таким интересом рассматривал. Хотя какая ей разница, одежда всегда была для валькирии скорее защитой от возможного нападения, чем способ прикрыть свою наготу, которая не очень то и волновала свободных нравом сестер смерти. И в данный момент Нюкту больше беспокоило то, что она по-прежнему практически беззащитна перед ним, нежели то, что он видел ее голой, невеликое удовольствие, наверняка.
   - Ты выглядишь как несвежий покойник молодого аристократа, - прокомментировал он ее ухмылку.
   - Вот только я жива.
   Нюкта совсем не понимала, зачем ему пытаться говорить ей гадости, сам ведь знает, что на изнеженную леди, падающую в обморок от слова "труп", она никак не походит. Эти слова скорее навеяли не самые приятные воспоминания о том времени, когда ей понадобилось скрыть отсутствие у себя плоти в известном месте и наличие ума и военного мастерства.
   - А у тебя оказывается странные предпочтения, - сложила она руки на груди... плоской из-за особой конструкции доспехов.
   - И не говори, - отмахнулся от довольно явного оскорбления Арлан.
   Сняв фартук из жесткой, едва гнущейся кожи, он осмотрел себя и поднял на нее взгляд.
   - Не против, если для начала я переоденусь?
   Судя по угольным разводам на щеках и мокрым пятнам в подмышках и на спине, ему еще и вымыться не помешает.
   Странно, но она думала всё будет куда напряженней. Но идя за высоким светловолосым мужчиной, пахнущим потом и кобелем, Нюкта поймала себя на том, что гнев, горевший в груди даже после того как она буквально снесла две трети ценсы тварей, чуть не загнала Ворона и просто повела себя как испорченный капризный ребенок, похоже действительно уснул, убаюканный деланным спокойствием серых глаз. Осталось лишь острое желание... воткнуть ему под ребра кинжал... и посмотреть насколько скоро он затянет рану. Должно быть очень быстро.
   Проведя в довольно уютную хоть и захламленную комнату, Арлан раскрыл следующую дверь и сделал приглашающий жест.
   - Подождешь меня наверху? И очень прошу, без меня не начинай.
   Нюкта усилием воли сдержала выражение лица. Похоже, мужчина нервничал даже больше нее.
   Сделав несколько шагов в сторону, он позволил ей пройти и даже повернуться к нему спиной без опаски. Хотя вся ситуация и без того казалась валькирии абсурдной. Но вот только она уже ничего не могла поделать - злиться не получалось. Ей осталось только проявить показательное доверие, и остаться привычно холодной. Хотя бы внешне.
   Не нравилось ей то, как он на нее смотрит. Не нравилось едва ли не больше всей этой ситуации.
   Лестница наверх оказалась совсем без окон и наверняка о ней мало кто знал. Так что Нюкта не особо удивилась, оказавшись в личной комнате Арлана. Хотя если быть более точной - в своеобразном кабинете.
   Комната оказалась довольно большой для спальни, зимой такую протапливать довольно проблематично. Хотя это только с первого взгляда. Четыре больших окна выходили не на внешнюю сторону замка, а на маленький внутренний сад, что защищало их от сильного холодного ветра. Сдержанный, несколько устаревший, но не утративший своей основательности и уюта стиль оформления позволял закрыть стены тяжелыми гобеленами, судя по всему, висевшими поверх жестких, теплых и таких неаристократичных циновок. Новомодные тканевые занавесочки, которыми наверняка отделаны спаленки местных барышень, а в особенности побывавшей в столице и глотнувшей истинного шика Роксаны, такой защищенности от стылого ветра и холода не дадут. Все же остальные поверхности стен были скрыты ценными в этих местах деревянными панелями. В сочетании с тяжелой мебелью и обилием металла и кожи в качестве обивочного материала, выглядело все довольно занятно - так основательно и уютно, словно находишься не в далеком, забытом всеми богами военном форте, а загородной резиденции высокопоставленного политического мужа, что только подчеркивалось обилием книг и листов, разбросанных не только на письменном столе, но и вокруг него.
   Проявив любопытство, Нюкта взглянула на эти записи и ни нашла ничего предосудительного - на большинстве из них оказались зарисовки оружия или других предметов, способных выйти из-под молотка кузнеца. Сделаны они были с помощью графитовой палочки, зажатой в странной металлической трубке, лежащей тут же. Если учесть цену на данный минерал - то на свои причуды Арлан не скупился.
   Сделав еще один круг по комнате, предоставленной ей для осмотра, Нюкта наконец села в кресло у пустого камина. Под ребра тут же впилась одна из металлических пластин бригандины и валькирии пришлось вручную пытаться чуть сдвинуть ее. Когда же заскрипела тяжелая дверь, она уже сидела, спокойно поглядывая на хозяина этих странных апартаментов и оценивая теперь уже его.
   Для выходца из этих мест подобная внешность должна казаться довольно диковинной - широкая тяжелая кость, крупная, но при этом удивительно пропорциональная фигура, какими не отличались жители данного королевства. Да и светлые, цвета мокрого песка, волосы так же выделяли его из толпы. Любой, кто погулял по свету и разбирался в различиях человеческой породы, сразу бы сказал, что в этом мужчине уверенно говорит сиардская кровь, при этом той своей исконной ветви, что дала в новое время столько смесков. Никакой приторной смазливой красоты, четкость и даже грубоватость черт лица и особый разрез серых, без малейшего намека на голубизну, глаз.
   Хотя светловолосые аристократы Сиардии сразу бы определили в нем чужую кровь. Вот только вопрос - какую?
   - Ты смотришь на меня так, будто ждешь не дождешься когда я на тебя брошусь, - с наигранной обидой сказал Арлан, устраиваясь в кресле напротив.
   Нюкта же сощурилась, отчего черты ее исхудавшего лица заострились еще сильнее.
   - Кто ты такой и что здесь происходит?
   - Так сразу? - совершенно по плебейски присвистнул он. - Хорошо. Но сначала ответь сама, как давно ты знаешь и откуда? На будущее, знаешь ли.
   - Будущее? Ты двигаешься как схаал, ты пахнешь как схаал, ты нелюдь, и это заметно любому, кто имеет с ними дело. А когда? Давно.
   - И почему же не убила сразу, как тех двоих? - приподнял он брови. Заметно побледневшее лицо мужчины словно постарело от волнения, хотя это не сделало его менее обаятельным.
   - Мне было интересно. Сейчас уже нет. Сейчас я просто хочу знать.
   - Хочешь? Ну что ж, - в голосе Арлана почувствовалась обида, так непонятная валькирии.
   В этот момент она вообще не понимала его и того что сейчас происходит. Почему он ведет себя как нашкодивший щенок, почему позволяет ей всё это, почему так легко сдался? Это ведь она сейчас в заведомо слабом положении, без сил, здоровья и возможности хоть что-то противопоставить оборотню. Это она живет и дышит по его прихоти. Так что Нюкта покорно смиряла внутренние волны раздражения и гнева.
   - Задавай вопросы.
   - Это результат обращения?
   Судя по округлившимся глазам - она ошибалась.
   Хотя обращение и сложный ритуал, но вполне возможен при определенной крепости человека физически и изъяна морально. Правда, большинство обращенных - женщины, так поступали когда в стае намечалась проблема с потомством. Да, щенки от таких женщин рождались более слабыми, чем от чистокровных сук, и особи мужского пола нередко погибали не достигнув совершеннолетия, а иногда их мог придушить вожак, как помеху в передвижении и лишний рот. В то время как о девочках заботились, и пусть во внутренней иерархии они были ниже обычных, но все же выше кобелей. Тем более что их дети считались уже полноправными и по силе и выносливости не отличались от прочих.
   С мужчинами же так могли поступить ради выгоды, которую и подозревала Нюкта. Ведь что-то этим тварям надо в баронстве. Тем более что особенности обращенных малоизученны, и какими-то из них могли бы объясняться странности поведения и физиологии самого Арлана - от него почти никогда не исходил специфический запах молодого здорового самца, разум не плыл от запаха крови и битв, да и поведение казалось уж очень человеческим. Это уже не говоря о глупости тянуть в свою постель валькирию.
   Правда, считала она так до того самого момента пока не стало известно о похищении Роксаны. Ну кому может понадобится эта девка? До нее есть дело разве что Медоку... и Арлану.
   - Тогда с кем же связалась твоя мать? Как я понимаю ты все же полукровка. - Нюкта усмехнулась: - Ни у одного чистокровного схаала не может быть таких ярко выраженных национальных черт. Надо признать, это сбивает с толку.
   - Не могу поверить, что тебя что-то может сбить с толку, - тронула улыбка его губы.
   Нюкта же поморщилась. Она не могла понять, что движет им и почему он ведет себя именно так. Хотя и не могла не признать действенность такой тактики - спорить и злиться на него, было почти невозможно.
   - Может, перестанешь обмазывать меня медом и мы вернемся к первоначальной теме?
   Мужчина кивнул.
   - Давай я не буду мучить тебя долгими рассуждениями и расскажу всё так, как понимаю в данный момент, не вдаваясь в подробности о происхождении и догадках. Поверь, многое мне стало понятно только недавно. Итак, леди Мариэтте Тельман было около двадцати, когда на приеме у одного из своих соседей познакомилась с загадочным мужчиной. У них завязался короткий роман, стоивший ей репутации и семьи. А также жизней нескольких рыцарей, наткнувшихся на парочку во время их ночного свидания. Тут-то Мариэтта и узнала о нечеловеческой природе своего возлюбленного. Через какое-то время после того как он исчез из ее жизни стало понятно, что девушка беременна. О своей дальнейшей судьбе и судьбе своего ребенка, уготовленной ей собственным семейством, Мариэтта даже думать боялась. И в какой-то момент решилась на побег. Подозреваю, это спасло мне жизнь, вряд ли схаальские младенцы похожи на человеческие и от такого приплода могли избавиться. Так или иначе, но она поспешила сбежать как можно дальше от родного дома. А потом родился я.
   Переведя дух, Арлан встал и пошел к секретеру, в котором оказались спрятаны бокалы и бутылки. Запасливый какой.
   - Тебе я не предлагаю, Гийома боюсь.
   Пока он возился с посудой, валькирия рассматривала его высокую фигуру. И не могла не признать - то, что она видела, ей нравилось. Всё же есть что-то привлекательно-низменное в физическом подавлении мужчиной женщину. Как то особое удовольствие, которое испытываешь, ощущая на себе вес желанного любовника. Но кроме чистого интереса, который могла испытывать высокая и рослая валькирия, в этот момент было в ней и иное чувство. То, из-за которого она так долго терпела его странности и мешала сама себе выяснить правду.
   Поймав ее взгляд, Арлан довольно улыбнулся. Нюкта в ответ пожала плечами - их взаимный интерес уже давно перестал быть какой-то тайной игрой и не будь валькирия физически вымотанной, в данный момент ей пришлось бы куда хуже, мужчины у нее не было давно, в то время как Арлан очень привлекателен. Но как говорила Тирэция, одна из прежних хозяек ее Хроник - "Хорошая драка требует продолжения на постели, после плохой - тебе и без того будет тяжело с нее встать".
   - И где же вы были до того как попали к Медоку? - решила поторопить его Нюкта. Ее время стремительно заканчивалось.
   - Прилично проколесили. Матери приходилось много работать и, зачастую, это совсем не было связано с ее хорошим образованием. И не надо думать плохого, она предпочитала сутками трудится, но не продавать свое тело. Гордость аристократки, знаешь ли. Потом ее взяли гувернанткой.
   - И за это время никто не догадался о тебе?
   - Мы часто переезжали. - Арлан сделал глоток из кубка, только этим выдавая насколько тяжело ему дается этот разговор. Спокойный, почти бесчувственный голос не выдавал особого волнения, а рассказ шел гладко, и можно было не сомневаться в том, что он хорошо подготовился к этой встрече. - Тем более я был довольно спокойным осторожным ребенком.
   - А как же обороты?
   - Чаще всего я был предоставлен сам себе, и никто не обращал внимания, куда и зачем я ухожу. - Взъерошив волосы, он перестал выглядеть таким подчеркнуто аристократичным, а то было не поверить, что совсем недавно этот мужчина пах потом после работы в кузнице. И, надо признать, таким Арлан ей нравился больше. Если бы Нюкта задумалась, то сама бы презрительно поморщилась от того, как словно змея замирала от тепла его эмоций и чувств. Они завораживали.
   Арлан же об этом совершенно не задумывался, в этот момент пытаясь сдержать что-то горящее огнем в груди. Раньше ему не доводилось рассказывать о том, что люди называют детством. Для него те годы слились в постоянной гонке за жизнь, в страх попасться, в беспокойство за мать и вечное чувство голода. Схаалам нужно мясо, которое даже горожане, не говоря уже о бедной "вдовице" с сыном, ели только по праздникам.
   - Я полностью контролирую себя, в это ты можешь поверить? Конечно, в моем возрасте у схаалов еще нет чего-то подобного. Но... Знаешь, когда боишься в одном из приступов загрызть собственную мать, очень быстро учишься держать себя.
   - Развитие вне стаи приводит или к раннему взрослению и большей психической устойчивости, либо к полной деградации особи. Поэтому схаалы избегают подобного. Люди и оборотни вообще не могут иметь общего потомства, за исключением одного варианта - если человека не обратят. Значит твой отец - обращенный. Или в крайнем случае - потомок обращенного.
   - Он обращенный. - Арлан опустил глаза и какое-то время рассматривал шкуру на полу. Потом скривил голову и довольно решительно сказал: - Ты должна знать - это Каххар. Пастух схаальского стада.
   Скулы валькирии заломило от напряжения.
   - Понятно.
   - Что тебе понятно? - неприятно скривился Арлан.
   - Что ему нужно в этих землях. Он ведь за тобой пришел?
   - Да.
   - Мне надо подумать. - В голове у нее уже шумело и не поймешь от чего - слабости или мыслей.
   - Нюкта, ты поверишь мне, если я скажу, что не хочу никому причинять вреда? Тем более тебе.
   - Верить? Может мне еще и вожака для тебя убить?
   Рот ее болезненно скривился. Сама же валькирия медленно встала, опасаясь головокружения. Зная Арлана, можно предположить, что едва заметив ее слабость, он кинется со своей помощью, от которой в эту и любую другую минуту ее просто тошнило.
   - Нюкта, - позвал он, к ее радости продолжая сидеть и, похоже, стараясь даже не двигаться.
   - Договорим позже. Мне нужно отдохнуть и подумать.
   - Если я тебе так противен, позволь мне хотя бы позвать Гийома.
   - Ты еще барона с его потаскухой позови, - огрызнулась Нюкта.
   Шуметь в голове перестало, хотя мысли все еще путались. Эта слабость была противна, но ничего с собой поделать она не могла - тело буквально сдавалось. Одно эмоциональное потрясение сменилось другим, и валькирия теперь не знала, что с этим делать.
   Когда она уже была около двери, Арлан наконец не выдержал и очень быстро подошел к ней и, схватив за плечи, прижал ее спину к себе.
   - Ну и долго ты собираешься строить из себя саму бесстрастную богиню? Если ты всё это время знала, кто я такой, то почему сейчас отказываешься от помощи? От моего признания ничего не изменилось и я по прежнему не хочу, чтобы ты... Это глупо да, - висок Нюкты обдало горячим дыханием, а затем по нему же прошлись сухие, обветренные губы, - бояться за жизнь валькирии, за жизнь того, кто должен убивать.
   - И именно поэтому ты подставил меня вместо своей гулящей девки? -От одного только осознания, как ловко на самом деле ему удалось отвести внимание от рыжей баронессы, Нюкту начинало мутить. Ни раз и не два в своей жизни она принимала удар на себя, но в этом случае... это оказалось противно.
   - Роксана должна жить.
   Голос у мужчины звучал довольно твердо, но Нюкта отчетливо услышала, как грохочет в них вода о подводные камни. Похоже, Арлан сам до конца не уверен в своих словах. Неужели он вдруг возжелал смерти своей возлюбленной?
   - Я не дам ему тронуть тебя, - светловолосый снова вернулся к интимному шепоту, а руки куда более ласково сжали ее плечи, всё так же давая поддержку ослабшему телу валькирии. - Об остальных же придется позаботиться.
   - Что ты задумал?
   Ноздри Нюкты затрепетали, словно она действительно учуяла что-то подозрительное.
   - Давай я помогу тебе спуститься с лестницы, она излишне коварна и крута, а ты едва на ногах стоишь. Извини, мне вообще не стоило тащить тебя сюда в подобном состоянии.
   Арлан выпустил ее плечи, но довольно крепко взял за локоть. Короткого мгновенья без поддержки Нюкте хватило, чтобы оценить свое состояние и перенести часть своего веса на подставленную руку.
   Когда они снова оказались в комнате кузницы, мужчина даже не подумал отпускать ее, потянув в сторону.
   - Идем, я кое-что покажу. И не надо так пошло ухмыляться. В такой обстановке что-то подобное я показывать остерегусь.
   Он всё же неисправим. И это нравилось Нюкте.
   На столе, к которому Арлан подвел ее, лежали металлические пластины, а также колечки для кольчуги.
   - Помнишь наш разговор о том, что тебе нечего надеть? Я конечно не портной изысканных платьев для истинной леди, но решил помочь с этой проблемой. - Смахнув сор с листов бумаги, лежащих тут же, он показал ей зарисовки брони, больше всего напоминающей пластинчатый доспех. - Сама понимаешь, абсолютной защиты нет и быть не может, но я попытался соединить достаточную гибкость и устойчивость к укусам. У схаалов крепкая челюсть, они могут кости ломать, так что руки и ноги придется закрывать сплошными латами. Для живота я тоже кое-что придумал, все же это слишком уязвимое место, как мы уже убедились. Осталось довести всё это до ума и подстроить под тебя. Но на данный момент это единственное что я могу сделать для твоей защиты.
   Нюкта снова сощурилась, рассматривая серьезное, взволнованное лицо мужчины. Сильные пальцы ее непроизвольно потирали бедра, выдавая волнение, ведь она уже поняла, к чему именно он ведет и даже сделала для себя некоторые выводы. Склонность валькирии к этому оборотню снова дала знать о себе, стоило немного расслабиться, но в то же время она совершенно здраво понимала, что он не просто является правым, но и во многом честным с ней. Да, оставался риск возможного коварства светловолосого, но Нюкта не чувствовала в нем лукавых талантов и искушенности, способной провести ее инстинкты.
   И будь она с собой более честной и не желай так скрыть от самой себя мотивы собственного поведения, то призналась бы, насколько ей хотелось довериться ему.
   - И что тебе надо от меня?
   Арлан усмехнулся, а серые глаза его вновь заблестели отнюдь не энтузиазмом, а чем-то более телесным.
   - Боюсь, на то что мне от тебя надо, ты еще не способна. Но вот в этом случае я хотел бы получить твою помощь. Извини, все необходимые размеры я снял чуть раньше, когда ты не смогла бы мне помешать и искусить своим сознательным состоянием. А вот с тем как ты двигаешься надо бы разобраться, уж слишком оно нетипично, боюсь, как бы не случилось каких проблем. Да и вообще, с такими особенностями тела...
   - Это ты грудь особенностью называешь?
   Взгляд мужчины скользнул по плоской бригандине, выискивая предмет разговора.
   - И ее тоже. - Нахмурив светлые брови, Арлан посмотрел ей в глаза. - Гийом одобрил эту идею, и сказал, что тут пригодилось бы что-то из ваших Хроник. Это...
   Тряхнув головой, так словно ее волосы не были стянуты в косы, и кудрявая прядка лезла в глаза, валькирия прервала речь мужчины, настороженно замершего под ее взглядом.
   - Я подумаю.
   Гийом, значит? Возможно, Арлан попытался сослаться на ее друга, чтобы смягчить воительницу, но в результате дал лишнюю информацию для размышлений. Нюкта никогда не сомневалась в своем друге, но она знала его слишком давно, чтобы не почувствовать его вмешательства. Вот только что седой затеял она понять до конца не могла. Хотя кое в чем даже не сомневалась.
   - Давай я провожу тебя в ваши с Гийомом комнаты. А то выглядишь ты просто ужасно.
   Ей действительно лучше быстрее уйти, иначе неизвестно что еще может сделать с ней Арлан, завораживая своим, таким обманчивым, спокойствием и той странной заботой, которую она ранее старалась не замечать.
   Да уж, кровь не вытравить даже годами, а натуру не перечеркнуть. И как бы он не старался, Арлан остается настоящим схаалом, почти зверем, со своими повадками и инстинктами. Вот только зря он причислил к своему еще и валькирию.
  
  
   Снова встать она смогла только через несколько дней, но за время своего вынужденного бездействия валькирия успела не только набраться сил и восстановить здоровье до более приемлемого состояния, так чтобы хотя бы не падать в обморок от переутомления, но и почти вернула себе прежний внешний вид. Чему, надо признать, весьма способствовало питание, о чем уже судачили все кому не лень, от поломоек, до жен почтенных господ. В конце концов, не каждый день можно увидеть представителя рода Астеймов на кухне, проверяющим качество мяса, которое будет сварено для его грозной подруги, и подмешивающим в густое варево какие-то травки, пускавшие по помещению ароматные запахи. Но Гийом был непреклонен и лично следил за всем касающимся чернокудрой валькирии.
   Вот барон и пригласил к ужину своих друзей, так заинтересованных и уже порядком заинтригованных происходящим. Правда предварительно Медок обговорил такой прием с самой Нюктой и заранее извинился. Валькирия же в ответ только улыбнулась, порадовав мужчину лукавым блеском глаз.
   - Рад, что ты вернулась к нам, девочка. Прости за эту фамильярность, - опустил он голову. - Ты просто напоминаешь одну мою знакомую.
   - Валькирию? Я так и поняла, ты слишком много о нас знаешь. Как ее звали? - дернула головой Нюкта.
   Это не понравилось Гийому, стоящему рядом с ней и трудолюбиво сплетающему жесткие кудри в тонкие косы, идущие с левой стороны головы к правой, седого обычно тем больше успокаивал этот процесс, чем сложнее он был.
   - Разве это имеет какое-то значение, - грустно посмотрел на нее барон. - Она была хорошей женщиной, хотя такой же немилосердной язвой как и ты.
   - Ты был ее тхари?
   - Нет, что ты. Я был молодым повесой без достойного занятия и дохода, таскался за всеми женщинами, каких только видел. А она меня буквально подобрала, когда в историю ввязался по глупости, познакомила с несколькими своими бывшими любовниками, помогла мне заиметь кое-какие связи. Как с ребенком обошлась, даже спать рядом с собой клала, просто занималась там не детскими играми. Так что мне есть за что ее благодарить, особенно за знакомство с моей первой женой. Так что позволь мне отплатить добром хотя бы тебе.
   Нюкта кивнула. Это многое объясняет в поведении мужчины. Людям свойственно подменять одного человека другим, растрачивая тепло и душевные порывы.
   - Так как ее звали?
   - Олиар. Ты знала ее?
   - Нет. Я не знаю всех.
   Олеар, Серебряная Монета, погибла десять лет назад во время нападения мангоров на небольшой поселок. Как изысканная, известная в высших кругах страны валькирия попала в те земли - не понятно для многих, кроме ее сестер и самых близких друзей. Она спасала... как всегда спасала.
   Есть вещи, которые лучше не знать.
   - Нюкта, я хотел попросить тебя, - несколько замялся Медок. - Ты могла бы... не трогать Роксану? Я понимаю, что твое состояние является следствием ее поступка, и мы нарушили наш договор, но вина в этом больше на мне. Роксане не хватает любви и внимания, но вместе с тем и надзора, возможно, не пытайся я заменить свои отцовские обязательства вседозволенностью, она была бы осмотрительней.
   - Медок, не надо. Я все понимаю. Вот только не уверена что ваша наука пойдет ей впрок. Роксана наверняка знала к кому идет, она же не полная идиотка. Значит, сделала это намеренно и ожидая чего-то. И глупость трудно простить женщине в ее положении, но осмысленность в данном случае куда тяжелее. Так что не надо принимать удар на себя и пытаться защитить свою дочь, барон. Это не спасет ее и не возвысит в моих глазах, только себя испачкаешь.
   - Она моё дитя, и я буду защищать ее до последнего, - грустно улыбнулся мужчина. Благодаря своему уму, ему было тяжело не видеть пороков Роксаны, но он всячески старался оправдывать ее, как и полагалось отцу.
   - Каждый уважающий себя мужчина, должен прежде всего защитить свое потомство. В том числе и от них самих, - внес свою лепту Гийом, до этого не желавший вмешиваться в разговор.
   Мужчины встретились взглядами, прекрасно понимая друг друга.
   - Именно поэтому ты поспешил выдать ее замуж? - чуть склонила голову к плечу Нюкта, разрушая неуютную тишину. - Так что даже толком не проверили личность будущего зятя.
   Поняв, что эти двое знают, или по крайней мере догадываются о куда большем, чем он надеялся, Медок сдался.
   - Я хочу нормальных внуков и наследника моего титула и земель, а не диких волчат. Арлан мне как сын, которого никогда не было, но я не могу так рисковать своими потомками.
   Нюкта кивнула. Доводы и предпочтения барона были весьма понятны, как и то, что даже зная о странном происхождении своего приемного сына, он не спешил раскрывать и раскрываться. Подробности же валькирию не интересовали. Она и так увязла во всех этих семейных связях и прочих нитях связи, в то время как ей надо не распутывать эти клубки, а добраться до погани внутри него.
   - Нюкта, - позвал ее барон, а когда дождался прямого острого взгляда, продолжил, - он действительно не плохой. Когда Мари призналась, я испугался, но потом стал присматриваться и... за все это время он не сделал ничего предосудительного. Могу за это ручаться.
   - Приму это к сведенью.
   Когда барон ушел, за расспросы взялся Гийом, видно желая утомить валькирию еще больше.
   - Так что ты решила?
   - У нас нет другого выхода. Вплетай красные ленты.
  
  
   Время после ранения валькирии стало для этих земель самым спокойным, за последние несколько ценс. Простые люди были склонны кидаться из крайности в крайность, то считая такое поведение тварей - благом, то шепчась о подозрительном затишье. Так же они не могли прийти к единой версии, что же повлекло такую перемену. Жрец гнет свою линию, простолюдины перебирают самые невероятные, рыцари, наслушавшись речей тех, кто был в тот день в лесу, убеждены, что валькирии, баронессе и им пришлось столкнуться с чем-то ужасным. Сам же Арлан многозначительно молчал, не желая рассказывать каким чудом ему удалось найти в продрогшем от слякоти лесу, едва живую Нюкту.
   И им не надо знать, насколько они правы.
   Воспользовавшись первой удобной возможностью, Арлан оставил отряд защитников и свернул на одну из троп, ведущих в небольшой лесок, заметно прореженный лесорубами за последнее время. Скрываться от посторонних взглядов ему было противно еще и потому, что никакие "как будто" не могут быть оправданием - он скрывался зверем, мерзкой тварью, ищущей уединения и места подальше от человеческих глаз. Но и по-другому он не мог, только так, наедине с самим собой и тем гложущим изнутри ощущением, Арлан мог принять своё проклятье и дар существования.
   Разбавленная кровь в его венах брала своё и оборот проходил куда сложнее чем у обычных схаалов, благо заранее зная, что ему сегодня предстоит, мужчина не стал усердствовать с броней, которую в данный момент спешно снимал со своего тела. Нечисть не любит металл хотя бы из-за невозможности оставить его при себе в обеих ипостасях. А вот стеганка, рубашка и штаны остались при нем и вернутся как только он пожелает стать человеком. Мгновение боли ознаменовало переход, который так не хотелось делать.
   Мир вокруг Арлана поменялся, заметно теряя в цвете, но при этом приобретая новую меру, делая предметы, ранее казавшимися плоскими и незначительными - многогранными и очень явными. Он видел, как с дерева медленно скатывается липкая, пахучая смола, оставляя в вечности серокрылого мотылька, обманутого приближающимися сумерками, он чувствовал вибрацию этой самой "плачущей" сосны, которую пробивал в поисках пропитания серый невзрачный птах. Он слышал биение его маленького сердечка. Эти ощущение разом обрушились на разум, затопив его своей мощью и сладостью, отдавая на поживу первозданной дикости. Вот только зверь оказался готов к подобному, оставляя свое сознание на плаву и не сдавшись.
   Тело чуть качнулось вперед, а затем оборотень сорвался в быстрый бег, в данный момент у него не было времени на долгие разминки и попытки "перебеситься".
   А зверь из кузнеца действительно вышел крупным, как и заметила в прошлый раз валькирия. Мышцы бугрились под гладкой шерстью лап, перекатывались на сильных задних ляжках и мощной груди. Еще совсем небольшие костяные наросты ритмично двигались в такт сокращению большого тела, так легко и ловко двигающегося по лесной подстилке.
   Темп снизился, только когда оборотень почуял близость цели, к которой до этого шел по весьма определенным меткам, непонятным ни для кого другого кроме них двоих. Обратное превращение заняло всего один вздох и на поляну, выбранную вожаком стаи, он вышел на двух ногах.
   Осмотрев своего внука с ног до головы, схаал дернул усами.
   - Смотри-ка, вроде целый. Или в штанах не видно, чего твоя шлюха оторвать смогла?
   Даже в звериной ипостаси его голос звучал издевательски, хотя вожак и не собирался задевать Арлана подобными словами, наоборот, был довольно сдержан для такой развратной твари. По отношению к своему потомку он вообще был излишне снисходителен, что наталкивало на весьма определенные мысли.
   - Я звал тебя обсуждать не содержимое моих штанов.
   - Не задирай уши, Арлан, ты не в той ситуации.
   Темный зверь потянулся, превращаясь в высокого, широкоплечего мужчину. В человеческом виде он нисколько не уступал в росте Арлану, но во всем его сильном теле чувствовалась мощь, еще недоступная молодости. Черные волосы с легкой проседью лежали поверх меха накидки, подчеркивая суровость лица, привлекательного своей властностью и каким-то животным магнетизмом. Из-под нависающих густых бровей смотрели карие глаза, в которых никогда не отражалась жалость или нежность. Даже таким - Каххар был непобедимым и жестоким владыкой, когда-то объединивший под своими лапами несколько стай и сделав их самок своими.
   - Так зачем ты вытащил меня? Если бы мне не было так это интересно, я бы вряд ли ответил на столь бездарно исполненный вызов. Все равно, что цепная шавка воешь, - презрительно сморщился вожак. - То даже слушать не хочешь, то сам морду к земле гнешь.
   - Ничего гнуть перед тобой я не собираюсь, - повел носом светловолосый, опираясь спиной на широкий древесный ствол. - Пусть суки твои и гнуться и ложатся.
   - Норова и силы у тебя, Арлан, хоть завались, а вот хитрости и опыта маловато. Молодой еще. Надо знать, когда с подобострастием глядеть, а когда и в глотку цепляться. По-другому в стае долго не проживешь.
   - Я не из твоей стаи.
   - То-то и оно.
   Каххар сложил руки на груди, готовясь к долгому разговору.
   Впрочем, идя сюда он и не ожидал ничего другого. Молодой оборотень был излишне горяч и горделив, чтобы выслушать его еще при первом знакомстве. Да и вырос он среди людей, а у них все же другие понятия и стаи, и щенок наверняка считал себя вправе обидеться на того, кто дал ему жизнь. С одной стороны парня лишили некой безопасности, что гарантирована всем детям схаалов, заставив с младых когтей бороться за само свое существование, с другой стороны именно это дало ему такую силу и возможность обуздать свои инстинкты. Да и не стоило забывать - только благодаря тому, что Каххар старался больше не встречаться и даже не интересоваться судьбой понесших от него женщин, Арлан вообще до сих пор жив. Но светловолосого это не интересовало, слишком долго он прожил с людьми.
   Если он сумеет принять и сохранить то, что предлагают взять, из него выйдет хороший воин, которого еще можно воспитать.
   - На данный момент ты единственный мой потомок, который мало того что успел достаточно окрепнуть, чтобы занять достойное место в стае, так еще и выросший вдали от нашей внутренней грызни. Не перебивай меня, - приподнял он руку, когда Арлан хотел что-то сказать. - Я буду говорить один раз, специально для такого недоросля как ты, у которого тело окрепло, а ум как у щенка. Стая существует уже несколько столетий, больше, чем схаал только может пожелать жить. За это время она разделилась на три группы, которые все так же подчиняются мне, но при этом имеют своего вожака. На данный момент одна из стай, даже с учетом всего происходящего здесь, достаточно выросла, чтобы разъединиться. Вот только сыновьям старого вожака я не доверяю. Эти блохастые выкормыши болонок что-то задумали и, судя по всему, собираются забрать власть не только у своего отца и новой стаи, но и метят моё место. А теперь переходим к тому, что касается тебя. Как мой сын, ты имеешь право вмешаться и потребовать стаю для себя. Нашим женщинам ты уже приглянулся, они любят грубую силу и легко признают за тобой право хватать их за холку.
   - Чувствую себя байщиком, на которого вдруг свалилось огромное наследство, - сыронизировал Арлан, ведь все знали, что для свободных странников нет ничего дороже дороги, хоть девкой их держи, хоть деньгами. - Вот только мне все равно не понятно, чего ты обо мне-то вспомнил?
   - С того, что на данный момент, ты мой единственный сын. Мои дети вообще редко доживают до возраста, когда могут представлять из себя хоть что-нибудь стоящее. В няньках я у них ходить не собираюсь, своя шкура мне ценнее, вот и приходится постоянно от баб этих бешеных скрываться. А желающих убрать сосунков всегда найдется. О тебе же никто не знал кроме меня. Только это было залогом твоей жизни. Единственный более чем из трети ценсы щенков. Ты сумел выжить в мире людей и хотя бы поэтому стоило присмотреться к тебе, - сказал вожак, и тут же подтвердил свои слова, окинув Арлана долгим взглядом, благо было на что посмотреть и пожалуй даже возгордиться. Перед ним стол мужчина с привлекательными чертами лица, что несомненно понравится любой самке, фигуру сына отличали высокий рост, развитые мышцы и крепкое сложение, делая того очень похожим на отца - самого крупного самца в стае. - В ситуации, когда выбирать не из чего, приходится принимать крайние меры. Ты же меня даже выслушать не захотел, так что в происходящем на этих землях только твоя вина.
   Ноздри Арлана начали раздуваться, вот только он и сам знал, что гнев вызван справедливыми словами и ничего противопоставить он им не может. Это его малодушие и страх перед таким пугающим, большим и вольным миром заставили светловолосого рыцаря вернуться в замок приемного отца, это глупые надежды соблазнили его пренебречь здоровыми опасениями и отодвинуть планы о поездке через Схарию в незнакомые земли Лассарии, где на чужом континенте он собирался найти убежище от прошлого. Вот только Арлан остался, теша себя оправданиями, уверяя, что он должен проследить за Винсентом, в руки которого отдавать баронство и Роксану, по его мнению, было уж никак нельзя. В результате же... разоренные земли, догнавшее его прошлое, рушащиеся будущее.
   И валькирия. Чернокудрая Царица Ночь, прохладная, немного безумная, такая загадочная и манящая. Женщина, во тьме которой он смог разглядеть реальны очертания предметов и дел, внесшая какую-то странную ясность в чувства и сам мир Арлана. Платить ей за это неблагодарностью было бы слишком низко даже для его схаальской натуры.
   - Я тебе ничем не обязан, и не собираюсь делать то, что ты хочешь. Да, ты дал мне жизнь, но сохранила ее моя мать и я сам. Так что в ваших играх за власть грызитесь сами.
   - У тебя нет выбора, Арлан. Пока стая верила, что на этих землях мы лишь развлекаемся перед тем как разойтись на две части, твоя жизнь принадлежала тебе. Пока ты упрямился, Теорин и Сайю поняли к чему идет дело и кто ты такой. И всё из-за какой-то проклятой девки. Теперь у тебя одна дорога - сразиться с братьями за свою жизнь... ну и властью над стаей. Я же здесь тебе больше не помощник. Или ты займешь своё место, или они разорвут тебя, а потом и город разорят.
   - Они же твои подданные.
   - Ты сам выбрал свой путь. Если они распотрошат тебя, как куренка, я придумаю что-то еще, могу лишь обещать, что братьям не жить, раз они пошли против меня. Но всё должно быть по правилам.
   - А ты, как понимаю, постоишь в стороночке, - с насмешкой предположил молодой оборотень. И пусть у него уже поджилки дрожали от грядущих неприятностей, но особого доверия и расположения к новообретенному отцу он не испытывал.
   - Я не могу диктовать сукам, под кем им ходить. Таковы наши устои - избранным сукам послушна вся стая, они же принадлежат мне. Эта принадлежность не обсуждается, - категорично заявил Каххар и, судя по лицу, действительно спорить в этом вопросе рискованно. - Наместник подчиняется избранным сукам, во всяком случае, они имеют на него давление. Он тот - кому дают власть они.
   - Вассал вассала не мой вассал, старая схема, - кивнул Арлан.
   - Не я выбираю наместника, а мои суки. Это их холки он будет закусывать. Сейчас же они просто должны получить... альтернативу, которой раньше для несогласных просто не было. Если же ты сумеешь не только победить, но и удержать власть, то сможешь заставить стаю уйти с этих земель, на прощанье даже поправив заборчики. Это я уже не говорю о жизни валькирии. Ты ведь из-за нее пришел, - утвердительно произнес Каххар. - Не буду рассказывать, какую глупость ты совершаешь, связавшись с этой женщиной, сам должен понимать. Лучше дам один совет - трахать ее можешь сколько угодно, но вот в одной постели лучше не спи, а то однажды можешь не проснутся.
   - Приму к сведенью. - И тут же, наконец собравшись с силами и мыслями, Арлан произнес: - Мне нужно не менее ценсы спокойных дней.
   Вожак приподнял брови, но не удивился подобному заявлению.
   - Ставишь условия? Ну что ж, я посмотрю, что могу сделать. Но так же с оговоркой - ты придешь как только я позову.
   Арлан кивнул.
   По его мнению, разговор был окончен, да и Каххар похоже не собирался открывать свои тайны, предпочитая наблюдать за сыном, делая какие-то свои выводы и строя новые планы. Это было заметно в темных глазах оборотня, рассматривающих вставшего напротив него зверя. При более близком знакомстве старый схаал оказался не таким уж и жестоким и бесчувственным, как ранее считал Арлан, и теперь он даже мог понять, чем именно этот мужчина так привлек его утонченную и весьма разумную мать, до последнего своего вздоха любившую коварного соблазнителя, обрекшего ее на изгнание, бедность и страдания. И все же, даже не смотря на зарождающуюся симпатию, этому странному существу не стоило верить.
   - Подожди, - поднял руку Каххар. - Последнее - если ты получишь медальон валькирии, это может гарантировать ей некую безопасность от наших сородичей. Правда только в том случае, если тебе удастся победить.
   Сомнений в том, о чем именно идет речь, у Арлана не было. Слишком хорошо он помнил глянцевый блеск ночи на груди валькирии и тот хищный взгляд, которым наблюдала за ним Нюкта, пока кузнец перерисовывал руну. Да и Гийом в свое время запретил снимать его с шеи раненой женщины.
   Похоже, схаал прекрасно догадался, что всей этой встречей и попыткой оттянуть время, его сын пытался обезопасить валькирию, на данный момент не способную выдержать еще один бой. И Арлану такое не нравилось. Ничего не ответив, он развернулся и кинулся в лес, желая лишь одного - побыстрее оказаться в замке, смыть с себя определенный запах, так свойственный всем оборотням, переодеться в строгие одежды и стать человеком.
   Впрочем, стоило исполниться этим мечтам, как пришли новые.
   Этот вечер Арлан предвкушал с каким-то особым нетерпением, а теперь еще надеялся избавиться от тяжелых раздумий, сводящих мужчину с ума.
   Небольшая прогулка по галерее ведущей к комнатам, в одной из которых жил Арлан, прекрасно освежила голову, благо рабочие еще даже не приступали к возвращению в большие оконные проемы зимних рам, и позволила высушить мокрые после мытья волосы. Хотя мужчина и не сомневался, что после такого ему не помешает расческа, которую безуспешно пыталась заменить собственная пятерня. Хотя ему вообще не пристало на такое жаловаться, волосы он стриг довольно коротко для этих мест и вообще людей, считающих себя аристократами. Но для него каждодневные водные процедуры с применением особых притираний и ароматного пенного раствора стали обязательными, и такая прическа существенно упрощала дело.
   Приведя мысли и разум в порядок, или хотя бы относительное спокойствие, он вернулся в общество людей, с недавних пор вызывавших разве что глубокое раздражение. Тем более Арлану не хотелось видеть семейство барона. Но тем не менее ему приходилось специально глушить в себе нетерпение. Все же за время, что валькирия провела без сознания, он успел привыкнуть видеть ее и знать едва ли не о каждом вздохе, благодаря словоохотливому Гийому, который с радостью делился своими наблюдениями.
   Хотя сегодняшний вечер вполне может обернуться для него полной катастрофой, если Нюкте вздумается заняться разоблачением, или она вынесет ему обвинительный приговор.
   Приглашенные на сегодняшний вечер все еще топтались в большой зале, и с нетерпением ожидали когда же их пригласят к столу, хотя Медок по всей видимости не спешил, дожидаясь кого-то особенного. И судя по тому, что среди присутствующих не было высокой фигуры валькирии, именно по ее вине вельможи и томятся от голода и любопытства. Впрочем, Арлан едва успел поприветствовать несколько семейств и перекинуться парой фраз с бароном, как двери снова раскрылись, пропуская опоздавших.
   Конечно же, долгожданное возвращение валькирии в ряды живых и здравствующих не могло пройти спокойно, но и сама Нюкта решила не оставаться в стороне, слегка шокировав публику своим видом. Своими мужскими одеждами ей было уже никого не удивить, и никто просто не мог бы представить валькирию в платье. Впрочем, как и она сама, так что сегодня чернокудрая снова предстала перед ними в довольно широких штанах, перехваченных у щиколоток и больше всего напоминающих длинные плотные панталоны, а так же странной длинной камзол. На правом плече женщины лежала толстая коса, затейливого плетения, украшенная красными лентами, спускающимися почти до живота валькирии.
   Арлан не смог скрыть усмешки, заметив этот знак, ясный наверное им одним. Значит она приняла его предложение, что не может не вызвать вздоха облегчения.
   Когда барон решил, что Нюкту достаточно помучили вопросами о самочувствии и боевых ранах, он предложил всем пройти к столу, и даже любезно подал руку так "нуждающейся в защите и опоре" женщине. Она отказываться не стала, заведя милую беседу о ранней молодости Медока и совершенно не обращая внимания на стоявшего неподалеку Арлана, удостоив его только коротким взглядом, скользнувшим по влажным светлым волосам.
   Зато уже у самых дверей его поймала Аурелия, молодая женушка старого друга барона... ну и одна из немногих женщин, с которыми он проводил ночи в замке, обычно-то Арлан предпочитал заводить любовниц подальше отсюда. А вот эта красавица, славящаяся своей добродетелью, сумела привлечь его внимание не рыжими косами, как многие до нее, а своим на редкость стервозным характером, о котором мало кто догадывался. Ну и пыла в ней было куда поболее чем у других благородных дам, пекшихся о своей репутации.
   - Почему ты не заходишь навестить нас? Совсем меня позабыл? - жарко прижалась она к его боку. - Или мужеподобные прелести валькирии тебе милее?
   - Аурелия, тебе будет лучше не говорить о Нюкте в подобном тоне, - как можно тише и оттого куда более угрожающе, чем он надеялся, предупредил Арлан. - В ней я от подобного не разочаруюсь, а вот в такой милой леди очень даже могу.
   - Ну не будь таким жестоким ко мне! Я соскучилась и жутко ревную. Муженек сегодня наверняка вина опять переберет, а мне не хочется одной мерзнуть в постели.
   Пожалуй, у этой распутницы вовремя закончились новые любовники, и она вспомнила о нем, все же с последними событиями светловолосый рыцарь оказался слегка обделен женским вниманием, хотя раньше славился отменным аппетитом до плотских утех. Тем более если учитывать, как его на прочность испытывала валькирия. Аурелии же было глубоко безразлично с чьим образом перед глазами мужчины растрачивают страсть в ее постели, лишь бы она сама осталась довольна.
   - Придется принести тебе теплое одеяльце, - усмехнулся Арлан, проводя рукой вдоль женской спины. - Идем, пока нас не хватились. Нет, леди, могу уверить, что мы делаем все, что в наших силах, - уже громче заговорил он, входя с большую столовую залу.
   Проводив леди к ее мужу, который казалось даже и не заметил отсутствия благоверной, увлеченно беседуя с соседом и размахивая ножкой птицы, мужчина присоединился к столу барона, по левую руку от которого сидела отнюдь не Роксана, как прежде, а Нюкта. Последняя встретила Арлана понятливым лукавым взглядом, на что он едва заметно пожал плечами.
  
  
   - Чувствую себя героиней какой-то жуткой романтической баллады, - пожаловалась Нюкта, заходя в протопленное и теплое помещение кузницы. Ночи уже давно перестали быть теплыми, но сегодня и валькирия отметила, насколько близко подбирается к этим землям зима, крадя горячее дыхание даже у сестры смерти.
   - Тогда мне для образа надо сходить оборвать клумбы, - в тон ей ответил Арлан, как обычно копающийся в железках у своего стола.
   - Тебе для начала надо стать приличным рыцарем.
   Косо посмотрев на Нюкту лукавым взглядом, светловолосый хмыкнул:
   - А что, я такой уж неприличный?
   - Сам-то как думаешь?
   О блудливом характере Арлана она никогда не питала иллюзий. В ее компании он не делал невинных глаз, выдавая себя за девственника и всегда спокойно говорил о своих связях, если дело касалось этого так, как мог бы говорить с мужчиной, равным себе по возрасту и положению. И это подкупало Нюкту. Валькирии вообще не делают тайн из своих сексуальных похождений, если только они не касаются проклятия, и считают ложную скромность и тем более ханжество - лицемерием. И в этом случае схожесть в отношении к данной теме вызывала некое уважение.
   Довольно хмыкнув, мужчина все же решил сменить тему.
   - Извини, что не даю выспаться, но время сейчас слишком дорого. Мне надо понять какие особенности твоего движения учитывать при изготовлении защиты. Я хочу сделать что-то подобное чешуйчатой брони, но с усиленными широкими пластинами на животе. Но я боюсь переборщить и сделать их излишне жесткими, лишив тебя изворотливости.
   Говоря об этом, Арлан с таким интересом рассматривал фигуру женщины, словно в первый раз видел ее. Его горящий от азарта и чего-то сравни фанатизму взгляд вызывал легкую, приятную дрожь, рождая мысли о том, как могли бы скользить по телу и его руки. Странно, но даже сейчас таким фантазии не вызывали в Нюкте неприятия, скорее малую толику нетерпения.
   - И что ты хочешь от меня, да еще и ночью?
   Взгляд мужчины изменился, в свете горна заблестев еще сильнее, а губ коснулась откровенно пошлая улыбка. Правда, в этот раз он предпочел не шутить с огнем.
   - Хочу посмотреть, как ты двигаешься во время битвы. Раньше мне было как-то не до подробностей.
   - Ты собираешься перекидываться?
   Судя по всему - до этого не собирался.
   - Большинство комнат, выходящих в сад - нежилые, так что никто даже ничего не заметит, - уверил ее Арлан, делая шаг к стоящей поодаль валькирии. - Ты же знаешь - я не причиню тебе вредя, а вот твоему телу тренировка пойдет на пользу.
   В последнем он прав - Нюкта уже пробовала понемногу восстанавливать способности, но под присмотром Гийома, а он никогда не давал ей особой воли, опасаясь за заживающий бок. Впрочем, у старика были причины опасаться - прошлый срыв отразился на заживлении не лучшим образом. Вот только валькирия слишком долго бездействовала и в данный момент ощущала себя скорее обузой, бесполезной при сложившихся обстоятельствах. Не говоря же об отношении к ней, что было в замке - люди с чего-то взяли, что сейчас она не способна даже нож в руках держать, став похожей на этих чопорных матрон и распутных девиц, что они берут себе в жены.
   А еще валькирию раздражало поведение Арлана и само его желание защитить её. Прикрыть спину в бою - это одно, а происходящее - совсем другое дело. Тем более, что Нюкта прекрасно понимала как на самом деле ей необходима эта защита.
   - Думаю, это должно быть интересным.
   Арлан был прав - вряд ли их кто-то мог увидеть ночью, ведь большинство людей, живущих в этих далеких землях, были все еще подвержены предрассудкам, считая, что ночной воздух вреден для здоровья и закрывали на ночь окна даже ставнями, совсем забывая, откуда взялось такое суеверие. Когда-то закрывать на ночь окна призывали даже валькирии, пытаясь оградить тем самым людей от ночных сикур, довольно опасных тварей, безумно расплодившихся в то время. Именно этот вид нечисти предпочитал залезать в комнаты к спящим людям через открытые окна и пользоваться телами людей, как кукушки чужими гнездами - через небольшой прокол сикуры откладывали в тело человека зародыш, который съедал своего носителя изнутри всего за полценсы. Когда же бедняга умирал в страшных мучениях, этот паразит выбирался наружу, пользуясь тем, что большинство простолюдинов закапывают тела своих родичей в землю, а не сжигают. Но после того как издали соответствующий закон - случаи смерти от сикур резко сократились и сейчас отдельные особи появлялись только в глухих деревнях. И их, разумеется, не могло быть в каменном замке.
   Но такие привычки оказались в этот раз на руку. Выходя из кузницы, Нюкта заодно прихватила несколько недлинных палок, все же настоящее оружие в ее руках слишком опасно, валькирий никогда не учили тренировочному бою, так что она не сможет остановить свой замах, даже рискуя отсечь оборотню голову. А вот от нескольких болезненных ударов деревом ему не помешают.
   - Хотя бы не убей меня, ладно? - чуть рычащее попросил Арлан, а всего через несколько вздохов мимо валькирии метнулась живая тень, буквально растворившаяся в ночном парке.
   Это он правильно. Выучка взяла над ней верх гораздо быстрее холодного разума, так что Арлану сильно повезло, что у схаалов от природы отсутствуют хвосты, иначе он мог бы его лишиться в данный момент.
   Тело валькирии напряглось, буквально вытянувшись от мерзкого холодка, прошедшегося по спине. Разумом она прекрасно понимала, что и кто эта нечисть, оказавшаяся так близко к ней, а вот тело и что-то гораздо более глубокое и дикое, чем сознание, продолжали ощущать рядом опасного хищника, которого надо уничтожить. В узком пространстве колодца двора, в ночной полутьме, освещаемой только высоким ликом луны и россыпью ярких звезд... идеальная ловушка.
   Злость на себя, на Арлана и саму ситуацию, в которой непонятно кто кого взялся приручать, поднялась жаром из живота и сдавила горло. Вот только валькирия не спешила терять голову, вместо этого пружинящей походкой направилась в самый центр импровизированного сада, к уютной каменной скамейке. Положив на неё палки, имитирующие мечи, она принялась осторожно развязывать узлы на своей свободной одежде, привезенной из Схарии. В песках особенно не походишь в узких и облегающих вещах - песок все равно найдет как просочиться, а стертая в кровь кожа потом долго не заживает. Так же как оказалось под этими слоями ткани удобно прятать бинты и шрамы, что к немалому удовлетворению Нюкты стало доводом в пользу причины не отказывать себе в уже привычных вещах, которые Гийом еще в Церции требовал оставить в сундуках и вернуться к традиционной одежде валькирий.
   - Может потом потренируемся, - раздался голос из ближайшего низкого кустарника с белыми, чуть светящимися под луной ягодами. - А сейчас я просто посижу и посмотрю.
   - Ты же сам предложил, - ответила женщина и одним резким движением откинула бесформенный ком тканей в сторону метнувшейся тени. Правда удар палкой прошел уже мимо, здоровенная тварь хоть и запуталась в лентах и рукавах длинной рубашки, но умудрилась увернуться.
   Довольно узкая нижняя рубашка валькирии теперь ярко выделялась среди теней, но прятаться от нюха схаала на такой небольшой территории довольно глупо, так что Нюкта могла себе позволить некую свободу взамен своей видимости.
   Не успела она встать уверенней, как к ней снова вернулся ускользнувший было оборотень, целящийся клыками в бок. Пришлось встретить его ударом "острия" в грудь и добавить второй рукой, сжимающей "палицу". Зверь недовольно рыкнул и отшатнулся. Нюкта же тонко улыбнулась и перехватила палку в левой руке поудобней.
   Нападения Арлана сильно отличалось то коротких опасных выпадов его отца. И не только некой неловкостью и заметной неопытностью, которую в ином случае можно было бы ждать от совсем молодого самца, что никак не вязалось с внешнем видом оборотня. В его движениях чувствовалась некая осторожность, которая скорее всего даже не зависела от схаала, слишком тот привык быть сильным и крупным, способным неаккуратным движением сломать или причинить боль. Это делало ему честь как человеку, но для целостности шкуры было губительно.
   Подумав об этом, Нюкта внутренне усмехнулась.
   Правда сегодня и ее нельзя было назвать такой уж опасной - тело упрямо продолжало копить силы, и было словно деревянным, ни обычной гибкости, ни быстроты реакции. Так что неудивительно, что в какой-то момент, ощутимо толкнул носом ей под зад, хотя в иной ситуации мог бы и клыками резануть. Попытавшись осадить нахальную тварь, едва ли не залезшую мордой между ног валькирии, она развернулась и хорошенько приложила того по ребрам. В тот же момент бок словно кипятком обдало. Неприятный жар быстро прошел, но его место заняло странное чувство, будто тело обмотали веревкой, которую теперь тянут в разные стороны.
   - Хватит.
   - Ты как? - тут же отреагировал схаал.
   Ударив по любопытному носу, буквально сунувшемуся под руку, Нюкта подошла к скамейке, по которой до этого уже успешно побегала и легла на нее, вытягивая тело, всё еще сведенное судорогой. Ей нужно было немного остыть и отойти от того, во что её снова втянул Арлан.
   И как ему вообще это удается? Нет, не осуществлять собственные планы и пользоваться симпатией валькирии, а казаться и быть таким правильным. Сейчас, когда гнев ушел, можно спокойно признаться в том, что этот мужчина действительно не собирается, да и не собирался причинять кому-то вред, слишком уж он чистоплюй. Сразу видно благородную кровь - не любит себе руки марать. Да и не врет особенно, предпочитая пользоваться замалчиванием фактов, впоследствии ставя перед фактом. Нюкту такой подход жутко раздражал, но его эффективность она не спешила оспаривать. Во всяком случае, в их положении это позволяло Арлану подыгрывать, не говоря болезненных слов выпутываясь из щекотливых ситуаций.
   Как с таким талантом пользоваться ситуацией он так и не добился Роксаны - в этом случае не совсем понятно. Хотя возможно ему это не так уж и надо. Судя по последним событиям, отношения у них скорее как у сестры и чрезвычайно ревнивого брата. Из них могла бы получиться хорошая семейная пара, без лишней страсти, но и без вполне естественного охлаждения и брезгливости, которая чистенького появляется в браках, заключенных по якобы сильным чувствам.
   - Неужели до сих пор болит?
   Чуть подвинув ее согнутые ноги, заодно и погладив Нюкту под коленом, светловолосый сел на уголок скамьи уже в человеческом обличии. Правда весьма своеобразный запах у него так и остался, но в случае с полукровкой он оказался куда менее выражен и довольно... приятен. Хотя это можно было скинуть на заметные нотки феромона.
   Валькирия открыла глаза.
   - Не болит, но ткани еще не срослись полностью. Это на вас раны быстро зарастают, - не удержалась она. А затем пояснила, - Кровь быстро свертывается, но чем больше раны, тем дольше они лечатся, таков закон природы и никуда от этого не деться.
   - Сколько примерно это займет времени?
   - Смотря, сколько у нас есть. - Нюкта отвлеклась от любований на алмазный купол и перевела взгляд на Арлана. - Воешь ты жутко.
   - Мне об этом уже сообщили, - чуть улыбнулся он, продолжая рассматривать тело валькирии, вытянувшейся на скамье. Хотя ей было и не понятно, чего такого интересного он нашел в этом занятии, мог бы вдоволь насмотреться пока она без сознания и одежды была, но одергивать не стала, такой взгляд не мог не импонировать любой женщине. - Надо чаще тренироваться, что ли. - На этих словах Арлан сбился и как-то резко стал серьезней. - У нас не больше ценсы. Вставай, не могу спокойно смотреть, как ты на этой ледяной глыбе лежишь, застудишься!
   Смерив его взглядом, Нюкта прислушалась к дельной мысли. Даже если она не рискует своими детородными функциями, то шрамам переохлаждение точно может не понравиться. Не в ее интересах затягивать выздоровление.
   - Хорошо, поговорим об этом завтра. Тем более, ты сегодня куда-то еще собирался. Леди не будет против такого опоздания?
   Арлан внимательно разглядывал лицо валькирии, словно если она сейчас не одобрит такое распутное поведение - он никуда не пойдет. Эта мысль отчего-то напугала Нюкту, что правда внешне никак не отразилось, оставив ее всё такой же спокойной.
   - Ее проблемы. А нам надо разобраться со своими. - Поймав ее за запястье, светловолосый спросил: - Придешь завтра? Тебе ведь хочется узнать, о чем именно мы говорили с Каххаром?
   - Что-то мне перестали нравиться перспективы твоего дальнейшего развития, - нахмурилась Нюкта. Такими темпами Каххар может получить не только наследника, но и конкурента.
   - Почему ты тогда еще не убила меня?
   - А ты поручишься за дальнейшие действия твоего отца? За то, что он не вырежет здесь всех? И это, заметь, я даже не спрашиваю о кровной мести для меня. Пока ты жив... - она дернула плечами, - у нас есть хотя бы отсрочка.
   - Понятно.
   Ну не ждал же он, что она так просто поверит оборотню, тогда чего сейчас так в лице изменился?
   Освободив руку из его пальцев, Нюкта сняла с помятого куста свои одежды и только когда последние ленты оказались завязаны, посмотрела на Арлана:
   - Приду где-то к полудню сюда. Надеюсь, ты до этого времени освободишься?
   - Постараюсь, - улыбнулся Арлан, провожая взглядом высокую фигуру валькирии, под светом высокой луны напоминающую призрачную тень.
  
  
   К полудню она, разумеется, не пришла.
   Чему Арлан и не удивился. Женщина, тем более валькирия, имеет право забыть и оказаться занятой другими, более важными делами. Конечно, подобные размышления не спасали его от некого недовольства, которые быстро оттеснила привычная работа с железом. Через какое-то время он решил сходить к городскому кузнецу и попросить его помощи, все же светловолосый очень боялся не успеть. Непомерная сила, данная ему кровью оборотней, способна на многое, но далеко не все, и тут руки опытного соратника очень пригодились бы. Тем более что этому человеку можно было довериться.
   Тут же ему донесли, что чернокудрую сестру смерти совсем недавно видели на крепостной стене, рядом с бароном, который песочил кого-то из стражников. Эта новость избавила Арлана от остатков недовольства, во всяком случае, стало понятно, где эта женщина пропадает. И наверняка опять пошла на стену без плаща, как будто там только ночью холодные ветра камни насквозь продувают.
   Поймав себя на этой мысли, Арлан недовольно поморщился - отчего-то ему постоянно хотелось согреть валькирию, напоминавшую совсем не жаркую летнюю ночь, а тьму поздних сумерек родного края матери: черный и темно-синий, царящие на небе, озаренном последними солнечными лучами. Вот только все порывы заботы или нежности рядом с ней приходилось в буквальном смысле в себе душить. Он очень боялся показаться глупым, несдержанным и слишком неопытным для этой женщины, обладавшей такой странной, гипнотизирующей чувственностью.
   Вместо того, чтобы думать о валькирии, Арлан решил снова вернуться к привычным и более спокойным мыслям о работе, которую должен выполнить опять же для нее. Ведь именно из-за него Нюкта окажется в двойной опасности - вряд ли те, кого выставил Каххар против него, не понимают как ценна жизнь чернокудрой валькирии для молодого схаала.
   Арлан не понимал, почему она стала для него важнее всего города, всех земель и людей, обреченных быть игрушками стаи. Конечно, в этом есть логика - чтобы не произошло, гибель валькирии будет на нем, и у мужчины просто не останется другого выхода, как только остаться в клане. Каххар ведь не зря требовал ее смерти. Да и сменил свое отношение тоже не зря.
   Если вожак решил, что медальон Нюкты нужен его сыну, то явно что-то затеял. И пока планы отца играли ему на руку, Арлан не был против. Правда, когда он принял такое решение, об истинном предназначении медальона имел смутные понятия, хотя то, что эта очень важная вещь и так просто ее не получают - Арлан был уверен.
   Вечером же Арлан, по дороге в малую обеденную залу, довольно удачно встретил Гийома и смог задать давно волнующий его вопрос, обсуждать который с самой Нюктой совсем не хотелось.
   - Скажи мне, почему Нюкта вся потемнела, спросив, не надо ли ей для меня вожака убить?
   - Она спросила такое? - Гийом остановился. В его острых соколиных глазах зажглось что-то, отчего у Арлана мурашки по спине побежали. Даже не смотря на то, что седой почти старик, но сила в нем ощущалась огромная. Сила мысли и слова, что иногда опасней всего. Тем более в случае кузнеца, страстно желавшего валькирию, чьим другом и поверенным был этот мужчина. - Теперь понятно... В жизни Сэлэнии, приемной матери и наставницы Нюкты, был только один мужчина, которого она любила. И теперь сам подумай, каким именно образом он стал Князем вайроков, когда она убила предыдущего. Я до сих пор не знаю, что именно там произошло, и по одному этому могу представить насколько всё ужасно. Сэлэния любила Нюкту как редкая мать любит свою дочь, но погибла ради него. Девочке было всего пятнадцать. В таких случаях валькирии забирают учениц в Церцию, все равно последний год обучения они должны прожить в городе. Вот только Нюкту это не устраивало, она не хотела стать еще одной церцийской девочкой, пустышкой, - пояснил он. - Примерно через две ценсы Ночка сбежала и вновь нашла меня. Она стала настоящей валькирией, свободной и самостоятельной за три года до своих сверстниц. Она осталась одна, без матери, без наставницы, без опоры только из-за этого подонка, которому Сэлэния не могла ни в чем отказать. - Гийом тяжело привалился к стене, прикрытой старым гобеленом. - Не обижайся на Нюкту. Она никогда не признается даже самой себе, что больше всего боится оказаться похожей на наставницу. Удивительно как тебя рядом терпит. Идем, не стоило затевать весь этот разговор. Просто... Запомни Арлан, если ты сделаешь ей больно - я тебя убью, и никакие клыки и когти не помогут.
   Светловолосый кивнул, воспринимая эту угрозу вполне серьезно.
   До комнаты они дошли молча. Судя по сведенным у переносицы бровям, Гийома терзали далеко нерадостные мысли и воспоминания. Арлан же снова и снова возвращался к минутам откровения седого. Услышанное сделало многое понятным в поведении и самом характере Нюкты, в том как она его сторонилась, в то время как темные глаза валькирии не могли скрыть интереса или желания. Прояснилось и презрительно-брезгливое отношение к самцам оборотней и женщинам, развлекающим себя с их помощью.
   И чем больше Арлан думал над этим, тем сильней в нем разгоралась некая нежность, которую так легко принять за ненавистную валькирии жалость, и понимание того, что стоит быть троекратно осторожней с ней. Все же не зря пришло к нему сравнение Нюкты с клинком - закаленная, холодная, опасно-острая, она ранила любую руку, посмевшую коснуться ее металла, потревожив призрачное спокойствие жаждущего крови существа. И не подчинится, и не ослабнет. Может лишь сломаться, как один из Двуликих.
   За своими нерадостными мыслями Арлан даже не заметил, с каким удовлетворением посматривает на него спутник.
   Нюкта сегодня тоже опоздала, а едва войдя в комнату, поморщилась. И ее можно было понять - до этого ей было как-то не до Роксаны, да и не попадалась баронесса на глаза, послушно отсиживаясь в своих апартаментах. Прошлый же вечер придал ей уверенности и смелости, а так же словно огонь легким ветерком раздул гордыню, напомнив, что она здесь хозяйка и гнев отца, а уж тем более мнение какой-то заезжей гулящей девки не должно влиять на ее решения и поведение. Эта женщина имела привычку подстраивать принятые каноны достойного поведения аристократа под свои нужды, а следовательно никогда не испытывала стеснения или недостатка в оправданиях. И почувствовав послабление, дорвавшись до такого привычного внимания, Роксана осмелела, гордо задирая свой остренький подбородок.
   Видно решив ей подыграть, валькирия ограничилась только презрительным взглядом и долгое время просто не обращала на баронессу внимания. Впрочем, дурой Роксана не была и старалась лишний раз не задевать Нюкту, что несказанно порадовало барона, вынужденного спасать ситуацию и развлекать узкий круг присутствующих разговорами.
   Именно тогда Арлан и узнал, что же именно заставило валькирию нарушить данное ему слово. Правда поведал об этом Медок, так как в этот момент Нюкта полностью сосредоточилась на поданных к ужину яствах, уделяя особое внимание мясным блюдам, и говорить просто не могла.
   - Крестьянская страда заканчивается, всего несколько дней и урожай будет собран. И что тогда? Мы с Нюктой и Гийомом обсудили этот вопрос и решили заняться средствами обороны замка более плотно. Эти стены добрую сотню лет защищали город только от ветров, но когда-то они строились как надежное укрытие от врагов нашего рода и выстояли не один приступ. Так что надо вернуть им прежнюю мощь и позаботиться о защите людей. Нюкта и Гийом нам в этом помогут. Так же мне потребуется твоя помощь, Винсент.
   Тот сразу замер, словно совсем не понимая о чем идет речь.
   Арлан же хоть и понимал, какие проблемы принесет такое решение, но поддерживал барона. Молодой аристократ за это время не сделал ничего, хоть сколько-нибудь достойное внимание. Кроме его распутного поведение, конечно же. Во всяком случае, о нем много кто судачил, в то время как о похождениях его светловолосого деверя шушукались разве что подружки по углам. К сожалению, жизнь ничему не научила этого молодого человека.
   Когда Винсент только появился в баронстве, первое что сделал Арлан, это проверил его прошлое. Разумеется, Медок и так рассказал своему приемному сыну много интересного и неутешительного, но лучше было перепроверить. И кое-что, к неудовольствию, но тайному злорадству Арлана, подтвердилось. Винсент действительно оказался тем еще транжирой и скандалистом. Растратив выделенные старшим братом наследство родителей, знатных аристократов откуда-то с южных земель королевства, молодой человек успел поучаствовать в нескольких сомнительных предприятиях и нажить целую толпу неприятелей и даже врагов. Именно из-за последних красивый, обходительный и родовитый мужчина в самом расцвете сил, женился на девице из менее знатной семьи, согласившись не только уехать вместе с ней в дальние земли свекра, но и войти в новую семью. А это было едва ли не главным требованием Медока к будущему мужу своей единственной дочери - он должен был отказаться от имени своего рода, дав своим детям право наследовать за нынешним бароном его титул. Также Арлану удалось выяснить, что манерный красавчик не гнушался заниматься шантажом, вымогая деньги у своих замужних любовниц. И кроме этого занимался контрабандой черёты совсем не в медицинских целях.
   В общем - у Винсента хватало недостатков, успокоивших гордыню Арлана. Убедившись, что избранник Роксаны никчемный тип, сиарданец почти перестал обращать на него внимания, лишь презрительно морщась, когда дело касалось этого мужчины.
   Сейчас же, когда новая страсть затмила привязанность к Роксане, он и вовсе стал равнодушен к Винсенту. Хотя к делу бы приставил того с удовольствием. До Арлана давно дошли слухи, будто баронский зять похвалялся забраться в постель к валькирии, и хотя у того явно не было шансов, но сама идея раздражала.
   Во всяком случае, именно так он называл жаркую ревность, которая находила даже от возможности почуять от желанной женщины чужой запах.
   После тяжелого дня барону просто до неприличия захотелось разговоров и желательно поинтересней. А так как ничего нового от Арлана или молодой семейной пары он услышать не мог, то взор его обратился к валькирии, сыто вытянувшейся в кресле и спокойно попивающей свой глинтвейн и ее другу. Вот последний и стал жертвой говорливости Медока. И мужчины мирно вели беседу, пока не коснулись воспоминаний, о прежних приключениях Нюкты, а в частности произошедшего в одном из самых шикарных дворов всей Латхоны.
   - Вы представлены королю Тибериусу? - живо заинтересовалась Роксана, услышав знакомое и явно влекущее название.
   - Имел честь, - чуть кивнул Гийом. - Правда обошелся бы и без этого, но приказ Церции в тот раз мы ослушаться не могли, слишком шатко было наше положение.
   - И что же за история там вышла, расскажите? Если это, конечно, не разглашает государственные тайны, - обрадовался Медок.
   - Почему бы и нет. Расскажу, если Нюкта не против.
   Чернокудрая поморщилась, но возражать не стала.
   - Нюкта только год как получила медальон и официальное право зваться валькирией. Со скандалом надо признать, получила, на деле доказав право владеть Хрониками Сэлэнии. Ну не морщись так, всё правильно, давно стоило дать этим старым перечницам по носу, чтобы не совались куда не надо. В общем - Нюкту, вместе со мной и несколькими другими валькириями выслали на помощь королю Тибериусу. На него совершилось несколько покушений, но иными способами следов злоумышленников найти не удалось. Две красавицы валькирии прибыли в столицу официально и встали непоколебимой стражей возле этого старого развратника. - По тому, как усмехнулся Гийом, можно было смело предложить, что женщины не только стояли возле короля, но и лежали. Так что Медок и Арлан одобрительно улыбнулись. - Мы же с Нюктой прибыли немногим позже. Я как официальный представитель своего рода, а она... точнее он, как мой дальний родственник. Кто мог заподозрить в высоком стройном парнишке женщину, да еще обладающую такой силой? Это была идеальная маскировка, ведь пока я блистал при дворе, Нюкта могла спокойно обследовать его кулуары и самые тайные местечки и сборища, в качестве молодого и неопытного аристократа из дальних провинций. Именно таким и предпочитают серебрить лоб зачинщики сговоров и переворотов. Так что купились не только подобные типы, но и сладострастные матроны, предпочитавшие юные тела.
   - Вот это было интересно, - вмешалась чернокудрая. Положив лодыжку одной ноги на колено другой, она поудобнее устроилась в кресле и продолжила говорить каким-то особо чувственным, чуть хрипловатым голосом. - Всегда полезно посмотреть на себя со стороны. Особенно когда дело касается такого тонкого инструмента как женская соблазнительность. В этом тоже есть свои неудачницы и мастерицы. Жаль, что последние попадаются крайне редко и обычно наблюдать за всеми ужимками и поползновениями довольно противно.
   - Ты судишь как женщина, Ночка, - мягко заявил Гийом.
   - Еще бы! От многодневного бинтования грудь у меня не отсохла, а то, что ты мне в штаны засуну, не приросло.
   И хорошо, подумал Арлан. Все же она ему нравилась именно как женщина, с которой можно быть друзьями. А это все же редкое сочетание.
   Но теперь понятно, откуда в ней такая прямота и неприятие любого кокетства.
   Грозно глянув на чернокудрую, Гийом продолжил рассказ.
   - Примерно через две ценсы Тибериус сделал Нюкту своим пажом. Надо признать она сама заслужила это право своими безупречными манерами, спокойствием, ну и диковинной внешности. Все же многие послы терялись при виде высокого, стройного юноши, одетого в черно-серебряную ливрею придворного. Именно тогда заговорщики, собиравшиеся заменить Тибериуса его младшим сыном, довольно влияемым парнишкой...
   Тут Нюкта громко фыркнула, привлекая к себе внимание.
   - Высокородного извращенца, которого крепко взяли за... место блуда, кое он предпочитал совать совсем не туда, куда полагается природой.
   Роксана густо залилась краской, а вот мужчины брезгливо поджали губы - разъяснений никому не требовалось.
   - Ну да. Шантаж дело довольно грязное и чтобы смягчить неприятие младшего принца, заговорщики решили заставить его самого захотеть осуществить их план. Ну и предложили в качестве подарка нового пажа, на которого этот сопляк давно поглядывал уж очень жарко. Никту же пообещали спасение от похотливого принца. Во время покушения заговорщики были пойманы и обличены. Ну а через несколько дней после этого Нюкта едва ли не впервые одела платье и была представлена двору и Тибериусу уже под своим настоящим именем.
   Арлан попытался представить такую привычную суровую валькирию в платье... и не смог. А ведь будь она несколько моложе, чуть мягче и более дерзкой и живой, то ей бы пошел корсет сжимающий тело в своих тисках, и узкая юбка, подчеркивающая длинные ноги. Но нет, это была бы не та Нюкта, по которой он сейчас сходил с ума.
   Хотя от таких фантазий мужчине стало довольно неудобно сидеть.
   - И как отреагировали придворные? - усмехнулся Медок.
   - Было много обидевшихся на такую шутку. Тем более что Нюкта не побоялась припомнить им кое-то весьма нелицеприятное. Ей тогда девятнадцать было, совсем еще девчонка... мстительная. Но кое-кто наоборот был приятно удивлен, не так ли?
   Гийом и Нюкта переглянулись, и на губах последней расползлась совершенно пошлая, но соблазнительная улыбка.
   - Так что ты там успела еще натворить? - аж подался вперед барон, уже давно забывший и о своем кубке с вином и о приличиях.
   Гийом же рассмеялся.
   - Да ей там капитан дворцовой стражи приглянулся. Под конец он уже от Никта, мы так Нюкту на мужской манер назвали, шарахаться стал, к принцу тому посылал. А валькирии очень не любят, когда им отказывают, как бы они в тот момент ни выглядели, и в чем бы ни была вина.
   - А молодым валькириям вообще лучше не отказывать, - добавила она сама. - Опасно это.
   - И грозит изнасилованием, - закончил мысль Гийом. - Но как помнится, в итоге он был вполне доволен. Но платья после той истории Нюкта зареклась носить.
   - Еще бы, с такой-то фигурой!
   Вообще, эти слова, сказанные леди Роксаной предназначались только для ушей ее мужа, или во всяком случае так следовало бы подумать. Вот только компания собралась слишком узкая, да и Арлан с Нюктой отличались завидным слухом.
   Валькирия бросила на баронессу короткий взгляд, но отвечать не стала. Остальные же дружно сделали вид, что ничего не заметили. Приободренная таким молчанием, Роксана оглядела темноволосую женщину более смелым взглядом, отмечая, насколько права была. Арлан же чуть заметно покачал головой - названная сестра так и не поняла, что ее попросту провоцируют.
   Дабы отвлечь компаниею от того что якобы не произошло, барон решил продолжить развивать предыдущую тему:
   - Ну и как тебе этот знаменитый двор? Он действительно так блистателен, как ходят слухи?
   Поставив пустой стакан под кресло, Нюкта переплела свои длинные пальцы и только тогда ответила:
   - Красиво. Светлые залы... темные подвалы. За всеми свои тайны. Но о таком лучше спрашивайте у Гийома, это он там из своего ожерелья бриллиант, мне же все происходящее показалось хуже уличного балагана. Не в обиду тебе будет сказано, - кивнула барону Нюкта, - но не люблю молодую аристократию, тем более так близко к трону.
   - Понимаю, - ответил ей Медок.
   - Ты слишком категорична, Ночка. Большинство из представителей молодой аристократии действительно хочет выслужиться и сделать себе и своему роду имя, иногда совершенно не разбирая путей для достижения своей цели. Но ведь есть и достойные представители.
   Валькирия презрительно поморщилась, отчего ее гордый нос еще больше заострился. Убрав одну ногу с колена другой, она вытянула их, довольно бессовестно пользуясь тем, в чем отказывала бедным аристократам.
   - Есть, конечно. Правда, большинство из них являются потомками побочных ветвей старой аристократии. Это легче всего проследить по именам их рода. Как в случае с Арланом, оно довольно близко к оригиналу.
   - Нюкта!
   Он совершенно не понимал, что она затеяла, но пока любовался на длинные ноги, так туго обтянутые темной кожей, убаюканный ложными подозрениями, валькирия успела его довольно жесткого поддеть. И это не могло не вызывать в нем толику восхищения, ведь Арлан знал, как ей претят подобная изворотливость и интриги. Именно поэтому в его голосе звучало больше какого-то нежного укора, чем подобающей здесь злости.
   - Что? - опередив его, даже чуть подскочила Роксана.
   Правый уголок губ валькирии чуть дрогнул и светловолосый мужчина понял, что она наконец-то поймала нужную ей добычу.
   - Собственно, ничего, - спокойно и чуть скучающе ответила Нюкта. - Линии аристократии происходящей от бастардов какого-то из старого рода, всегда были распространены и в основном не очень известны. Наверное, именно поэтому мать Арлана присвоила себе одно из них.
   - Так значит Тельман не твой род? - с довольными искрами в кошачьих глазах посмотрела на него баронесса.
   - А что это меняет? - уже по-настоящему нахмурился Арлан, несколько пугая свою сводную сестру и приемного отца своими хищно сощуренными светлыми глазами и морщинками у переносицы, разом сделав его похожим... впрочем, они старались даже не думать на кого именно. - Или тебе так надо доказать кому-то что ты лучше моей матери? Думаешь, никто не знал, что ты ее не любила и жутко завидовала? Ты до сих пор пытаешься быть похожей на нее, Роксана, даже больше чем думаешь, копируешь движения слова. Даже вон за вышивку взялась, хотя ненавидишь ее с детства. Очень глупо с твоей стороны думать, что ничего никто не замечает. - Волна раздражения схлынула с него, возвращая лицу и самой фигуре мужчины прежнюю мягкость. Переведя взгляд на расслабившуюся в кресле валькирию, Арлан спросил: - А ты-то зачем это затеяла?
   Тон его был таков, что удивленно замершую Роксану повело еще больше, уж очень знакомым он оказался - именно так сводный брат раньше, до появления нечистой девки, разговаривал с ней, журя за мелкие провинности.
   - Разве у меня мало поводов? - пожала плечами валькирия. - Правда руки марать об нее не хочется. Значит Гийом все же прав? Тельман... Т`Эльман, древний сиардский род, имеющих близкое родство с королевским. Очень близкое. В крови твоей наставницы, Роксана, текла кровь десятка королей. Ты никогда не была бы такой, хотя она приложила все усилия, чтобы вырастить тебя образованной женщиной с манерами и умением подавать себя. Но большего дать не смогла. Потому что таким надо родиться. Посмотри на Арлана, сколько бы он не старался делать и вести себя грубее, это проскальзывает в самых неожиданных местах. Почти незаметно... почти. Такое чувствуется на грани восприятия. Именно поэтому как бы легко не держал себя Гийом со всяким сбродом или простым крестьянином, они всегда чуют в нем власть. В тебе же есть только манеры и стремления быть кем-то другим, нежели ты есть. Почему ты так быстро сбежала из столицы? Не потому ли что именно это ощущали в тебе прожженная и закаленная в вечной борьбе придворная знать? Могу поспорить, отца-то они легко принимали, в нем есть достоинство и честь быть тем, кто есть, а не строить из себя... великосветскую шлюху. Еще раз приношу свои извинения, барон, - Нюкта встала и слегка поклонилась, тем самым не просто смягчая негодование Медока, а выдавая свое истинное состояние. - Думаю, мне стоит отдохнуть, день выдался тяжелым и завтра будет не лучше.
   Проводив Нюкту взглядом, Арлан тяжело вздохнул - и ни у кого в этой комнате не осталось сомнений, что он с удовольствием последовал бы за ней.
   - Я всегда подозревал, что Мари не так просто, как казалась даже при самом пристальном рассматривании, - задумчиво сказал Медок. - Но не настолько. Арлан...
   - Она сбежала из дома, когда оказалась беременна мной, - пождал тот губы. - У мамы была возможность стать первой леди Сиардании, или хотя бы женой одного из братьев инфанта. Род Т`Эльман всегда поставлял отборных невест к королевскому двору, вы даже не представляете как дорого в тех краях ценится чистая кровь и белые косы девиц. Я был там, когда вы с Роксаной уезжали. Хотя это ты и так знаешь, да Медок? Мне хотелось узнать родину матери. Ее младший брат оказался довольно неплохим человеком, помнящим и любящим свою сестру. С его помощью я был признан официальным бастардом рода. Марек так же посоветовал обратиться к королю, кем бы не был, по их мнению, мой отец, но терять побочную ветвь родового древа нецелесообразно.
   - Еще бы! - усмехнулся Гийом. - После всех воин в Сиардании меньше истинных сиарданцев, чем блох на мышах. А ты как раз очень похож на чистокровного. Король бы не только на твое происхождение глаза закрыл, но и на многое другое. И в гвардию взял бы, он, знаешь ли, любит своими отборными богатырями хвалиться каждому послу, и титул бы дал и земли. Правда, на привязь посадил... Так что не зря твоя мать сбежала, с женщиной вообще никто не станет считаться, тем более с порченой.
   - Вот поэтому я к королю и не пошел. Холодновато у них там жить.
   Тут раздался крик и Роксана взбешенной фурией вылетела из комнаты. Останавливать ее никто не стал, ей действительно лучше побыть одной и обдумать все, что стало известно. Слишком уж долго она предпочитала не замечать очевидного и стремиться к чему-то совершенно ненужному, даже не обращая внимания на то, что окружало ее с самого детства.
  
  
   Вдыхала и выдыхала она медленно, словно воздух так же густ, как и вода, едва ли не насильно проникающая в ее горло и легкие, а затем просачивающаяся обратно. Сердцебиение замедлилось и валькирия почти слилась с холодным камнем, так, что даже падающие на лицо первые снежинки, эти гончие близкой зимы, не спешили таять, уютно устроившись на щеках и путаясь в ресницах. Но Нюкта отнюдь не спешила умирать, и слегка улыбнулась, едва заслышав еще совсем далекие шаги.
   Когда спокойно идущий мужчина поравнялся с колонной, за которой и стояла валькирия, она резко дернула рукой в его сторону, ударяя ножнами меча в живот. И пока он не понял, что же происходит, с разворота попыталась достать ногой до головы. Правда больше из интереса и действительно попыталась. Поймав ее за щиколотку, Арлан другой рукой буквально снес валькирию все к той же колонне.
   - Кто в тебя сегодня вселился? Если рубцы зудят, то почеши их, а не изводи всех в округе.
   Уже привычным движением дернув головой, Нюкта заставила мужчину не давить так сильно на горло и только тогда ответила:
   - Мне было интересно - заметишь ли ты меня. - Нюкта не стала уточнять, что прежде всего ей хотелось сравнить Арлана и обычного схаала в способности чуять запахи и ощущать пространство. И результаты оказались спорными - Каххар наверняка бы вычислил валькирию, и запах, которого у ее сестер практически отсутствует, тут не причем. Так или иначе - живое тело создает определенные колебания, и точно так же как сама Нюкта видит легкую вибрацию в месте, где затаился оборотень, так и вожак может едва ли не услышать редкие удары ее сердца. Арлан же то ли не развил в себе это умение, то ли полностью лишен как полукровка.
   - А если бы я шею тебе сломал? - продолжал нотации светловолосый. В серых глазах его, то ли от света высокой луны, то ли от собственной нечеловеческой крови, загорелся зеленоватый свет. Сам же Арлан не спешил отпускать свою "добычу", вместо этого прижав ее ногу к своему бедру.
   - Не успел бы.
   Поморщившись от звучавшей в голосе валькирии уверенности, он тем не менее продолжил:
   - Если бы я не ждал тебя, вполне бы успел. - Перевел взгляд с лица валькирии на свою руку, поглаживающую женское бедро. - Но ведь ты, кажется, обещала...
   Нюкта тонко улыбнулась этим словам. Ей нравилось то как он себя держал, и то что не спешил обвинять ее в устроенной сегодня безобразной сцене, или в неловкой попытке испытать себя, и уж тем более лишь слегка намекал о встрече, на которую она не пришла. Ей нравилось ощущение жара мужского тела, нравилась жадность, с которой ласкал и острое удовольствие от нарочито-случайных прикосновений к внутренней стороне бедра. Искушение же самой запустить руку под рубашку, ощущая под пальцами тугие мышцы было очень сильно. Вот только Нюкта предпочла сжать кулаки и прикрыть горящую тьму глаз.
   - Полдень, полночь...
   - Женщинам простительно слегка перепутать, - согласился Арлан, поглаживая ее по пояснице и ягодицам. - Тебе же самой хочется, так почему нет? Не спишь с нечистью? Дурацкое оправдание!
   - Не тебе решать, - чуть отодвинула она от себя возбужденного мужчину. Он конечно был в чем-то прав, у нее уже даже дыхание сдерживать не получалось, а внутри все горело и сжималось, словно освобождая для него место, но чем сильнее захлестывали ее желания, тем явственней она чуяла в таком фатальность ошибки.
   Склонившись к ее лицу, Арлан звучно втянул в себя воздух, а затем выпустил женщину из своих рук. Отойдя к стене, он спрятал свое лицо в тени, словно валькирия слепа, как и люди. Во всяком случае, в этот раз она постарается таковой быть и не замечать ни хищного прищура светящихся в темноте глаз, ни плотно сжатых губ.
   - Чего ты боишься, Нюкта? Я дал клятву, что никогда сознательно не сделаю ничего, что может причинить тебе вред.
   - Кто сказал, что я боюсь тебя? - отрывисто спросила она. - Я тебя не понимаю, это будет сказано вернее. Тебе было бы гораздо разумнее убить меня еще в самом начале, и уж тем более позаботиться об этом, когда я начала подозревать. Ты этого не сделал. Более того, ты не позволил Каххару выполнить за тебя грязную работу. А вместо этого помог Гийому поставить меня на ноги. Я не понимаю, что движет тобой, зачем, почему? И в такой ситуации спать с тобой... нет. И доказывать мне какой ты хороший, благородный и честный тоже не надо.
   К своему неудовольствию, Нюкта и так слишком много знала и понимала о нем. Арлан слишком правильный, имеющий какие-то свои, излишне чистоплотные понятия о чести и долге, хотя они и не мешали ему делать что вздумается. В нем было что-то, что валькирия так боялась осквернить собой... и своим проклятьем.
   - Ты сумасшедшая, - наконец сказал он после долгого молчания. - Хотя нет. Даже наоборот - ты слишком разумна и напрочь лишена чувств. Мне уже и самому интересно, какого труфа я-то по тебе с ума схожу.
   - Поосторожней с труфом. А то скоро начнешь своим же именем ругаться.
   На губах Арлана появилась легкая улыбка, да и обижаться он похоже не спешил. Вместо этого мужчина кивнул.
   - Идем в кузницу, иначе ты замерзнешь и даже этого не заметишь.
   - А что, тренировку мы на сегодня отменяем? - Валькирия положила руку на навершие Сечена, висящего в ножнах.
   - Ты не устала? Тогда вперед!
   Весь гнев, всё непонимание и возбуждение, продолжающее бродить в крови, сделали последующую схватку более яростной и опасной, чем вчерашняя. И валькирия и схаал в этот раз не имели намерений жалеть друг друга, хотя дело обошлось неровными клоками шкуры и парой царапин на оборотне, и синяками для Нюкты. Правда последней доставалось все же больше, без своей привычной гибкости женщина не могла уклониться от тычков или ударов сильных лап, отчего ей частенько приходилось встречаться с землей. Разумеется, это злило валькирию все больше, и в итоге Арлан получил мыском сапога под брюхо и благополучно оказался повален на одну из клумб. В тело Нюкты впились шипы, нарастающие у взрослых, половозрелых самцов вдоль позвоночника, и именно это отрезвило ее разум, не дав в конечном итоге перерезать ему горло. Поменяв положение тела, так чтобы костяные иглы не тревожили и без того больной бок, она придавила задние лапы схаала еще и своим бедром, рукой же сжимая шею. А затем хорошенько приложила Арлана навершием Сечина по голове, как раз меж небольших треугольных ушей.
   Вот еще одна разница такого "домашнего мальчика" и самцов из стаи - у последних уши в большинстве своем рваные и часто седые на кончиках, в то время как у этого даже слегка бархатистые на ощупь.
   - Сдаюсь я! - прохрипел даже не брыкавшийся под ней зверь. Он ведь и сам понимал пограничность ситуации, как и то с какой легкостью на самом деле может перевернуться, уже сам подминая валькирию. Вот только делать больно Арлан не хотел, как и провоцировать. Ему больше нравилось поддаваться ей, оценивая на сколько сильна валькиия в тот или иной момент.
   Нюкта же с неким интересом рассматривала огромное животное, греющее ей бок. Раньше при близости подобных существ она вычисляла способы их убийства и ту опасность, которую они могли нести, тут же возникла возможность посмотреть на все с другой стороны.
   На поверку шкура у него оказалась не серой, а смесью очень крепких, жестких черных волосков, бесцветно-белого густого подшерстка и странных кудрей, придающих форму знаменитой непробиваемой схаальской шкуре. На месте подпалин на лапах это руно становилось короче и жестче, и в то же время приобретало гладкость и тот самый светлый цвет. А вот гуще всего шерсть оказалась на груди и шеи, а так же животе, последнее как раз и отличает самца и самку, делая последнюю куда уязвимее. Костяные наросты на лапах в случае с Арланом были еще довольно мягкими, явно начав формироваться только несколько лет назад, что все равно довольно рано. Они имели матовую поверхность и темно серый цвет, не приобретя свою обсидиановую гладкость.
   Загривок у Арлана тоже оказался примечательным - слегка серебристым по цвету, за счет тех же завитков снежного цвета. Правда и черные остовы тут казались куда заметнее и даже жестче. Нюкта не очень хорошо разбиралась в иерархической окраске стаи, так что могла только предположить, сколько всего выдавала такая странность.
   - Между прочим, мне щекотно, - развернул к ней голову оборотень. Глаза у него и в этом облике остались серыми, но теперь едва ли не полупрозрачными, так что впечатление оставалось довольно тяжелое - сначала можно было подумать, что зверь от природы слеп, но потом в глубине черного зрачка начинал отражаться твой близнец, и это несколько пугало. - Давай я перекинусь, и ты сможешь лежать на мне, сколько тебе захочется.
   Пасть у твари оказалось не менее внушительная, не удивительно, что эта челюсть способна рвать металл и дробить кости.
   - А на тебе в обоих видах столько шерсти? - не осталась в долгу валькирия, поднимаясь. Бок слегка стянуло, но боли после таких забегов не было. И Нюкта не могла понять отчего - то ли из-за тепла схаальсткого тела, то ли раны действительно удачно зарастают.
   - Сама узнаешь и посмотришь. - Тряхнув головой, Арлан легко вскочил на лапы. - Ты не могла бы отвернуться, не люблю когда видят оборот.
   Пожав плечами она послушно повернулась спиной к зверю, и пока он перекидывался и приводил себя в порядок, поправляя одежду и всклокоченные, торчащее во все стороны светлые вихры, Нюкта выудила из-под одного из кустов небольшую замшевую суму. Материал был пропитан особым составом, который должен был не пропускать влагу, но валькирия все равно проверила насколько сухо оказалось внутри, ведь единственная лежащая в ней вещь считалась поистине драгоценной. Пальцы скользнули по кожаному тубусу, так привычно и приятно.
   В протопленной кузнице было жарко и особенно это чувствовалось после прохладного хрустяще-свежего подлунного воздуха. Арлан зажег несколько масленых ламп, отчего дышать стало еще труднее, правда ненадолго, организмы быстро приспособились к новой обстановке.
   Пока мужчина ходил по довольно большому помещению кузницы, Нюкта устроилась на высоком рабочем столе и когда Арлан наконец подошел к ней оказалась на полголовы выше, что вполне устраивало ее и по-видимому его. Все равно других сидений кроме этого и колченого табурета, на который побоялась взгромоздиться даже валькирия, не оставалось.
   - Выпьешь чего-нибудь?
   - Нет. Я хочу знать, о чем вы договорились с Каххаром.
   Тяжко выдохнув, Арлан начал рассказывать и выходило у него гладко, так что сразу становилось понятно - больше чем он сам решил валькирия не услышит. Впрочем, не так уж много оборотень и утаил, разве только о мнении Каххара о самой Нюкте и взаимоотношениях с его сыном. Если бы валькирия в этот момент так не была занята попытками анализировать и вплетать услышанное в своё понятия о происходящем, то заметила бы за сухим изложением фактов и обстоятельств, скрытые чувства. Впрочем, у чернокудрой сестры смерти всегда были с ними проблемы.
   - Теперь хотя бы понятна сама ситуация, - кивнула она, как только мужчина замолчал.
   - Зато мне не очень, - нахмурился Арлан. - Что у них за система такая странная, если якобы вожак всего клана вмешаться не может. Кто он вообще такой?
   - Что ты вообще знаешь о клане?
   Арлан взъерошил короткие волосы, выдавая свою растерянность и истинную молодость, на этот день ему было всего двадцать семь лет. После такого одна из светлых прядей забавно оттопырилась за ухом, делая вид мужчины еще более трогательным, так что даже валькирия не удержалась от легкой улыбки.
   - Почти ничего. Я старался лишний раз не касаться темы оборотней, как и всего что связанно с нечистью.
   - Ты бы еще на голову мешок натянул. Клан Тэскэ образовался около четырехсот лет назад, правда, тогда он назывался совсем по-другому. Новое имя ему дал Каххар, когда убил прежнего вожака и захватил власть. Если я правильно поняла то, что описывает одна из прежних хранительниц Хроник, клан поглотил несколько более мелких стай, став для людей серьезной опасностью. Видишь ли, схаалы не бездумные твари, убивающие ради прокорма, но и не мирные странники. Стаи нападают на деревни или мелкие города, забирая из них все самое ценное, включая и пищу. Во времена Пришествия, - выплюнула это слово валькирия, - или междоусобиц, даже для людей такое считалось нормальным, сейчас же за подобное схаалов убивают. Правда, когда дело касается одиночек или обычных стай, с кланом Тэскэ дело иметь рискованно - слишком большая группа, разотрет в порошок и не заметит. Что же касается Каххара... для валькирий он как священное животное - и убить не рискнешь, ибо держит весь клан и непонятно что они устоят за это, и в то же время на жертвенник просится. Мы его даже выследить не можем, он ведь давно передал власть наместникам, а сам свободно перемещается по Латхоне, а может быть и по всему миру.
   Соскочив со стола, Нюкта достала из сумы кожаный тубус, а уже из него свиток, чьи вертикальные края были заключены в костяные трубки. Мудреный механизм сдерживал листы тонкого пергамента так, что при желании они запросто сворачивались без утомительного наматывания. Да и магией от них заметно пахло, схаал даже расчихался, предпочитая отойти подальше и промыть глаза и нос водой. Валькирия же продолжала перематывать листы, испещренные вязью слов и рисунков.
   - Нет, не помню, - сказала она для самой себя, жутко злясь, что могла забыть где и когда встречала нужную ей запись. Пальцы ее перебирали руны, нанесенные золотом на желтоватую кость, выдавая взволнованность, но мало говоря о том огне, душащим ее изнутри. Тонкие ноздри ее трепетали, а кончик носа слегка заострился.
   Наконец плотно сжатые губы расслабились, складываясь в нечто, отдаленно напоминающее улыбку.
   - Посмотри - это тот, кто говорил с тобой?
   - Что это за дрянь? - отозвался оборотень едва ли не из самого дальнего угла кузницы. Вещь, лежавшая перед Нюктой, его безумно раздражала своим запахом магии, так похожим на острую пряность, что выбивает слезу у самого сурового мужчины при использовании щепотки на большой казан отменной похлебки.
   Именно поэтому нечисть, за редким исключением, так не любит магию и немногочисленных магов, горло-то таким не перегрызть - просто близко не подойдешь от зловонья. С другой стороны с помощью того же признака, твари могли обнаружить в толпе мага и скрыться прежде, чем он даже почесаться успеет.
   - Это - Хроники. Ты же сам хотел их видеть.
   - Пожалуй, обойдусь, - пробормотал Арлан, прикрывая рот и нос рукой.
   - Уксус здесь есть?
   Смочив кусок ткани в слабом растворе яблочного уксуса, Нюкта отдала его мужчине и только когда он прикрыл им лицо - воздействие магического артефакта уменьшилось, или во всяком случае стало легче дышать. Пока же Арлан приходил в себя, валькирия осторожно поправила столь влекущий ее локон, заправляя его за ухо. От легкого прикосновения оборотень вздрогнул, но предпочел не обращать на подобное внимание, лукаво улыбаясь в прячущую его лицо ткань.
   - Подожди немного, скоро Хроники к тебе привыкнут, и станет легче. Это нормальная реакция. Есть мнение, что она вызвана намеренно и будто нечисть в нынешнем виде - результат экспериментов магов прошлого. По одной из легенд, сохранившейся в Хрониках - некогда все три материка населяли люди и во главе их стояли маги. А потом произошло что-то ужасное и Хадат навечно приобрело это имя, став страшным местом, о котором все бояться даже вспоминать. Последние силы магов были использованы, чтобы поднять Безликие горы между проклятыми землями и Латхоной.
   - А однажды боги за что-то рассердились на людей, заставив земли дрожать и открыть Перевал, - продолжил Арлан, убирая подсыхающую ткань с лица. Хотя ему нравилось стоять так - слушая ее голос и ощущая приятную близость чернокудрой. - Это я помню.
   - Это уже другая легенда, - нахмурилась Нюкта, - тоже страшная. Пока не построили форт, много людей и валькирий погибло. Но мы-то нечувствительны к магии. Даже скорее являемся антимагами. В большинстве своем она на нас не действует.
   - В большинстве?
   - Валькирию невозможно загипнотизировать, проклясть и по-иному воздействовать на то, что называют душой. Нет у нас ее, как и сердца. Правда есть некоторые действенные боевые заклинания, но мы прикладываем все силы, лишь бы в памяти и книгах их осталось как можно меньше, - коварно ухмыльнулась Нюкта. - Зато большая часть ведовства прекрасно справляется с некоторыми проблемами. Ведьмы и валькирии хоть и недолюбливают друг друга, но вполне неплохо уживаются.
   - А как же Хроники?
   Словно вспомнив о них, валькирия приподняла угольные брови и посмотрела в сторону стола.
   - Хроники, это магия нам неведомая. Они... не имеют начала и конца. В них история более чем сотни валькирий, какая бумага уместит на себе столько? Тебе стало лучше? Тогда подойди и посмотри портрет.
   Арлан настороженно посмотрел в сторону стола, но оценив свои ощущения, все же медленно подошел. Правда рот и нос он так же продолжал прятать за мокрой тряпкой, а моргать часто, то и дело стирая с уголков глаз влагу.
   Нюкта же провела пальцами по темной бумаге, вычерчивая пути рукописной кисточки, навечно оставившей след из коричневых строк. Небольшой портрет же был выполнен мастерской рукой незнакомым Нюкте веществом, оставившим жирные, чуть маслянистые штрихи, вычерчивающие жесткие линии непростого харизматичного лица. Правда, сходства с Арланом в них не было. Разве что общее впечатление какой-то волевой грубости.
   Тем не менее, светловолосый уверенно кивнул:
   - Да, это он. И что это значит?
   - То, что нам лучше забыть об этом.
   - Нюкта?! - требовательно сжал мужчина ее предплечье. - Объясни мне хотя бы, что именно я должен забыть? Каххар - обращенный, я лично видел его шрамы, но как кто-то из ему подобных смог стать таким? Он же не просто сильный, он ужасно сильный и способный одной своей волей управлять стаей. И если ты знаешь в чем тут дело - говори. Я должен понять, почему моё рождение вообще было возможно.
   - Для начала - отпусти меня, - холодно глянула на него Валькирия. - А потом... Каххар убьет тебя, если заподозрит подобные знания.
   - Как вы убиваете тех, кто владеет опасной для вас магией? - Арлан усмехнулся. - Ну убьют меня, так или иначе, тебе то какое дело? Одной тварью больше, одной меньше.
   Смотря как тени от лампад играют на лице мужчины, Нюкта вдруг осознала, что скажет ложь, или хотя бы полуправду, просто потому, что и себе в таком сознаться почти невозможно. Она попытается поверить самой себе, своим словам, своей логике, а не чему-то болезненному, так крепко сжимающему ее горло и грудь. Без дыхания, без понимания, валькирия чуть запрокинула голову, разрешая мужчине заглянуть в свои темные глаза, отлично зная насколько они бесстрастны... обманываясь этим.
   - Я не хочу, чтобы ты утянул за собой и меня. Каххар даже гадать не будет, откуда ты такое взял.
   - Если я умру, ты по любому не выживешь.
   Нюкта нахмурилась. Но что-то в его глазах и выражении лица заставило ее признаться:
   - Каххар обращенный и когда-то он был могущественным королем и полководцем... когда-то до тех пор, пока ему не дали бессмертие. Большего ты от меня не узнаешь. А если не уберешь руку с моей задницы, не получишь и Хроник.
   Руку он убрал, попутно так улыбаясь, словно как минимум успел нащупать третий сосок.
   - А ты дашь мне их?
   - Я могу поискать то, что тебе нужно, а ты уже смотри - подойдет или нет. Все равно прочитать сам ты их не сможешь.
   Взгляд оборотня соскользнул с ее губ и обратился к желтым листам, покрытым непривычной вязью странных текстов на одном из забытых языков древности.
  
  
   Вот уже две трети ценсы они проводили вечера и ночи совершенно одинаково - в компании друг друга, за занятием столь далеким от того, что им на самом деле хотелось, сколь провокационным для этого же. Тренировки для них оказались полезным, увлекательным занятием, приносящим не только необходимые умения и возможность изучать друг друга и самих себя, но и некоторое удовольствие. Днем же каждый был занят своим делом: Арлан торопился с изготовлением доспехов, Нюкта подгоняла рабочих, укрепляющих городские стены, и готовила это место к недолгой, но яростной атаке. Она была уверена, что схаалы не преминут устроить кровавую бойню, и жизнью серебряногривого оборотня тут не обойтись. За все время в гостином зале их видели только три раза, да и то вместе, словно они договаривались заранее. Хотя имя такому "совпадению" было Арлан, точнее его чутье, не имеющее ничего общего с носом.
   Сегодня же Нюкта пришла чуть раньше обычного, когда на западе только разгоралось пламя закатного солнца, готового словно птица-феникс вспыхнуть последний раз, чтобы возродиться к утру в новом золоченом яйце. Правда, выглядела валькирия не в пример обычного усталой и посеревшей лицом, так что все еще занятый работой Арлан не стал ничего спрашивать и удивляться, предложив воспользоваться провиантом, хранящимся в небольшой комнатке за кузницей, а так же бадьей и теплой водой. И даже пообещал не подсматривать. На подобное Нюкта заметила, что ничего нового за последнее время у нее не отросло, и грудь в размерах не прибавила. Хотя от еды и возможности умыться она отказываться не стала, однако, предпочтя принести себе свежей воды из колодца, способной освежить кожу и мысли.
   Усевшись прямо на стол, она оперлась спиной на теплую, насквозь прогретую стену, покрытую негорючей известкой. Мысли в голове женщины плыли плавно, словно сброшенные осенние листья по тихоходной реке, так что она успевала в полной мере рассмотреть каждую получше. Например, Нюкта обнаружила, что прячась в кузнице от дел и людей, сегодня отмеченных особым тупоумием, она ощущала себя еще и довольно уютно. Это чувство мало изведано валькирией, привыкшей к постоянным переездам и одинаково свободно и непринужденно ведя себя и в пышных дворцах и ночуя посреди поля. Даже к дому в Церции она оставалась равнодушной. А тут же ей оказалось тепло. И дело даже не в горячей печи, рядом с которой так приятно оказаться после усилившегося северного ветра, что начал даже днем гулять над станами крепости. Сама Нюкта тешила себя надеждой, что просто привыкла каждый вечер появляться здесь, переводить нужные страницы Хроник, почти до изнеможения драться со схаалом, а потом снова возвращаться, порой позорно опираясь за оборотня. Да, за последнее время она здорово подрастеряла своего самомнения и того снобизма, раздражавшего ее в других, но не в себе. И сейчас, через собственную волю, она иногда признавала некоторые нерадостные для себя мысли, чувства и даже то, что ее с непреодолимой на данный момент силой тянет к оборотню. Уж не здесь ли кроется то умиротворяющее чувство, обволакивающее словно кокон каринды, одного из самых коварных видов нечисти, дарящих своим жертвам волшебные сны, переходящие в смерть.
   Приподняв отяжелевшие веки, валькирия окинула взглядом такую высокую, сильную фигуру кузнеца, занятого приданием формы железной пластине. Волосы его заметно потемнели от пота и угольной пыли, вены и связки на мощной шеи и руках свивались в жгуты, подчеркивая плоть и загорелую раскрасневшуюся кожу. Широкие плечи, крепкие бедра, скрытые от взора женщины кожаным передником, сильные пальцы. Нюкте нравилось наблюдать за ним, провожая взглядом каждое движение и ощущая как жар в собственном теле продолжает нарастать, сначала внизу живота, а потом, медленно поднимаясь к груди, окрашивая ее в розоватый цвет, и, наконец, ударяет в голову... Отчего веки все же опускаются, а разум уплывает.
   Когда дыхание чернокудрой выровнялось, Арлан обернулся, внимательно посмотрев на это чудо - спящую валькирию. Даже сейчас она выглядела готовой к чему-то плохому - нахмуренная, с плотно сжатыми губами, словно через мгновенье откроет тьму своих глаз, и сожмет сильными пальцами рукоять меча. Защищаться ли она буде или нападать? Какая разница. Женщина, не знающая покоя, женщина, не знающая заботы и слабости, женщина с оружием в руках и кровью на лице. Лишь короткий миг в жизни, лишь то, что проходить мимо чужих жизней, едва задевая и принося только холод ночи и странное понимание, похожее на тонкую болезненную рану. Черная прядь падающая на смуглую кожу лба, тени от коротких густых ресниц пляшущие на резких скулах, легкий румянец от выпитого бокала вина и жаркого кузнечного горна, тревожно изогнутые губы... И как будто она не здесь, и словно ничего не происходит, и не было и не будет. Просто задремавшая валькирия...
   Отвернувшись от нее, мужчина ударил по зажатой клещами металлической пластине. Для него минуты, которые Нюкта спала рядом, почти доверяя, казались очень важными, и он не собирался отнимать их тишиной, способной насторожить подозрительную сестру смерти. Правда, на этот раз выбрав более плавный ритм своего молота, звук которого практически заглушал шепот древних, почти забытых кузнечных заклинаний. Они переплетались с его собственным дыханием и в то же время подстраиваясь под ритм сердца той, для защиты которой и должна служить работа кузнеца. По крупицам он крал ее стойкость, упрямство, воздух, выходящий изо рта Нюкты, взгляды и прикосновения, отдавая все это металлу. Он заставлял его подчиниться своим рукам и будущей хозяйке, на своем особом языке рассказывая, как достойна она своих новых доспехов и какая честь им уготована - защищать ее.
   Такая старая бытовая магия, сродно той, что владеют ведьмы и над которой насмехаются волшебники. Ну и пусть - главное, чтобы она верно служила.
   Вот дыхание валькирии на мгновенье сбилось, но и она сама и Арлан сделали вид, что ничего не произошло. Нюкта какое-то время вслушивалась в неясный шепот, силясь хотя бы угадать язык, на котором могли звучать слова заговора, но особого прилежания к мертвой речи у нее никогда и не было, и в итоге она посчитала лучшем удовлетворить свой интерес другим путем. И как только Арлан замолчал, спросила:
   - Откуда ты знаешь эти заговоры?
   Голос ее звучал хрипло спросонья, но Арлану это отчего-то понравилось и он, глянув в сторону приоткрывшей глаза валькирии, улыбнулся.
   - Самые простые еще Мируш рассказал, это одно из тех умений, которые учителю хорошо оплачиваются. Правда он и сам не больно-то знающий, да еще и жадностью с завистью гложем. Ну да труф с ним. А этому меня научил старый кузнец в родовом поместье Т`Эльманов. Как ты уже сама догадалась, когда Медок с Роксаной уехали в столицу, я отправился на родину матери. Мы с ее младшим братом, моим дядюшкой, уже несколько циклов переписывались, вот я и подгадал время, чтобы предложением его воспользоваться. Земли там действительно красивые, невдалеке от Долины Озерных Дев, но уже не в болотах. Весной все цветет, словно радуга осколками по полям рассыпалась, а по утрам туман стелется. Зимы злые, но без такого жуткого ветра как здесь. Там я со старым кузнецом и познакомился, когда по ремеслу соскучился. Оказалось, мой прадед тоже не дурак был с железом общаться, так что никто и не удивился. Старик же мне посоветовал архивы семейные поворошить, мол от пращура должны записи остаться, больно тот был кузнецом спорым, да знающем. Собственно из тех дневников заговоры и взяты. Каждый кузнец свои знания бережет, и лишним людям рассказывать не будет. Вот и дед их сыну младшему передал, да тот на войне сгинул. Больше некому было, только бумаге и потомку крови.
   - У каждого свои Хроники, да?
  
  
   Как с самых первых взглядов друг на друга изменились и валькирия и оборотень, так и тренировки изменились за те две трети ценсы, что они каждую ночь проводили вместе.
   Если первые дни эти двое только присматривались друг к другу, в том числе пытаясь оценить границы допустимого, то сейчас чувствовали себя настолько свободно, насколько вообще могут чувствовать существа, призванные быть врагами. По настоящему, яростно и на грани они могли заниматься недолго, после таких стычек обычно болело все тело, и Нюкта постоянно прятала под одеждой синяки от челюстей схаала, он же отделывался только незначительными ссадинами, как и у любого оборотня сходящими уже к восходу. Растущий лунный серп не успевал сместиться уловимо глазу человека, когда тренировки изменялись. Теперь движения валькирии и схаала становились куда плавней и задумчивей, они изучали возможности, просчитывали движения, постигали то кровавое искусство убивать, что еще не однажды спасет жизнь.
   Порой только знание логики, пластики и возможности движения противника может помочь выиграть. Нюкта до сих пор с трудом вспоминала что произошло с ней в деревне оборотней, но именно знания, полученные за время наблюдений и вполне традиционных схваток со схаалами, дали возможность рационально воспользоваться боевым трансом, словно из самых глубин разума руководя движениями и действиями валькирии.
   Арлан же в большей степени изучал самого себя, ведь он даже не предполагал на что именно способно его тело и инстинкты, способные раньше мысли убрать с линии удара.
   Сейчас они уже устали и Нюкта не особо лукавя, развернулась и ударила палкой по ближайшей тени. В отличие от прочих она была уж слишком неподвижна.
   Схаал коротко взвыл и прыгнул вперед. За это время его жертва успела сделать несколько шагов в сторону и добавить в след еще одним ударом. Огромная серая тварь тоже не осталась в долгу и взбрыкнула, словно излишне ретивый жеребец. Надо признать, что строение схаалов таково, что если долгой гонки они и не выдержат, но вот для прыжков лапы у них довольно крепкие. Задние же, в отличие от передних, было более приближены к животным и не имели таких когтей, хотя сила удара получалась немалой.
   Но в этом случае валькирия и сама допустила ошибку - обычно она предусмотрительно берегла раненый бок. Внешне он уже давно не беспокоил Нюкту, зажив достаточно, чтобы даже мнительный Гийом разрешил ей прежние нагрузки и перестал заматывать в бинты. Вот только сейчас в глазах неожиданно потемнело, чего хватило, чтобы женщина не удержалась на ногах и села на землю.
   - Убери морду, - оттолкнула она от себя схаала, чей холодный нос уткнулся ей в шею. Ощущение оказалось довольно противным.
   - Извини, - сказал Арлан. - Не думал, что получится так сильно.
   - Как ты вообще умудрился остаться таким увальнем? - дернула головой Нюкта. Боль быстро прошла, и теперь валькирия просто сидела на вымороженной за ночь земле и рассматривала большого зверя, чья шкура слегка блестела в свете высокой луны.
   - По-твоему я должен был носиться по полям каждую ночь и грызть заплутавших пьянчуг? Да и не нравится мне это, - прохрипел в ответ схаал. Голосовые связки у него оказались подпорчены то ли малой тренировкой, то ли разбавленной кровью.
   - А мечом или молотом размахивать нравится?
   Верхняя губа схаала дернулась, обнажая клык до половины.
   - Нам с матерью как-то пришлось спешно уезжать из одного города, - вдруг заговорил Арлан, удивляя самого себя. - Пришлось напроситься в повозку к торговцам, одним тогда казалось страшнее через леса идти. Несколько дней все спокойно было, а как в глухие места заехали, приспичило мужикам. Мать красивой была женщиной, да одинокой, вот и польстились. Меня же они за преграду не посчитали, а зря, как ты понимаешь. Один из тех мужиков мне пряник давал, другой ножичком охотничьим поиграться. А потом как озверели. И я озверел. У меня не было другого выхода, кроме как убить их всех, иначе нас с матерью могли выследить. Вот только к тому времени я уже научился себя контролировать, и столь желанное помрачнение все не наступало и не наступало. У валькирий есть металл, оружие же схаала - клыки и когти. Рвать ими живые тела не очень-то приятно.
   - И из-за этого ты рискуешь своей жизнью? Ты тот кто есть, и сколько бы не пытался прятаться, сколько бы не вырывал из себя эти клыки и когти, от этого ты не станешь человек. Нельзя из чугука выковать стальной клинок. А вот испортить любую заготовку можно запросто.
   - Не лезь туда, о чем мало понимаешь, - фыркнул оборотень, выдувая из ноздрей облачка белого пара.
   - Валькирия права, как не жутко это признавать.
   Сильнее сжав в руки в кулаки, Нюкта очень постаралась не дергаться и сохранять спокойствие. Да и чего ей, собственно, волноваться - если Каххар смог подойти незамеченным, то мог давно убить, прейди он к такому решению. Значит, схаальский пастух тут не ради смерти. Но как бы мало дела ему не было до валькирии, она всё равно предпочла оставаться настороже.
   Арлан же вообще не стал скрывать своих чувств и, приняв довольно воинственную позу, оскалился. Ему не нравилось то, как незаметно Каххар проник в город и сердце замка, не нравилось то, что тот мог услышать не предназначенное для чужих ушей, то что мог увидеть лишнее. Но больше всего не нравилось, то как самого начинала захлестывать сила, так бережно отведенная в сторону, сила, которую сдерживало одно присутствие рядом чернокудрой валькирии. Быть зверем - жалкий удел, по его мнению.
   Сам же Каххар остался доволен произведенным эффектом. До валькирии ему и дела не было, а вот взъерошенный загривок сына несколько позабавил и даже вызвал прилив гордости - молодой оборотень не спешил сдаваться влиянию более сильного родителя, как поступил бы любой щенок в стае. Разум Арлана оставался чист от инстинктов и уроков, впитываемых с молоком матери-схаалки. И это не могло ни радовать.
   Спускаться он пока не стал, продолжая наблюдать с галереи второго этажа. Сначала Каххар хотел дождаться, когда валькирия уйдет, но затем его привлекли не столько ее слова, сколь их интонация и реакция сына - он слушал. Мужчина из рода сиарданцев, издревле живших у самой окраины Долины Озерных Дев, гордого, отчаянно смелого и достойного, его собственный потомок и вдруг становится столь покорен женской руке.
   - Клыки прикрой, - довольно мягко посоветовал Каххар. Затем повел носом, вдыхая морозный воздух, смешанный с запахом разгоряченного молодого оборотня. От валькирии как всегда ничем не пахло. В том числе и мужчиной. - Я здесь не для того, чтобы тебя хорошим манерам учить.
   - А для чего? - даже не думал слушаться Арлан, морща нос. Ему совсем не нравилось задирать голову во время разговоров, тем более что шея схаалов не очень-то к такому приспособлена.
   - Твое время подходит к концу, но как я и думал - ты совершенно не готов к серьезному бою. Двигаешься как щенок слепой. В Лассарии есть животное гимпо - огромное и неповоротливое, один в один на тебя похоже, тоже при своих габаритах травку щиплет.
   Арлан на такое даже не думал обижаться - вожак был прав. Рассчитать силу ударов и обрести власть над своим телом он благодаря каждодневным тренировкам смог, а вот драться со взрослым схаалом сейчас бы не рискнул.
   Что хочет от него в данный момент Каххар, мужчина тоже быстро понял, чуть кивнув ему. Затем перевел взгляд на сидящую рядом валькирию.
   Синие глаза ее снова стали подобны ночному небу, холодными и темными. Да и все тело будто свинцом налилось, да так и застыло - Нюкта не чувствовала собственных пальцев и с трудом заставляла их двигаться. Опять разболелся бок и плечо, словно от близости черного схаала, а не долгого сидения на мерзлой земле. Хотя, в общем, валькирия признавала, что никакой злости или ненависти, что могли родиться в сердце у простого человека, в ней не было. Она сама нарвалась на Каххара в первый раз и, если быть совсем правдивой, сама пришла в эти земли. Из двоих, ее гнева больше заслуживал младший. Но в данном случае максимум что она могла бы предъявить Арлану, это та покровительственная, и даже скорее собственническая попытка защитить ее, с которой он навис над ее вытянутыми ногами.
   Медленно встав, Нюкта отошла подальше. Она вовсе не желала, чтобы в пылу драки Каххар "случайно" задел ее, но и посмотреть тоже хотелось. И не только из любопытства. Огромный, сильный и непостижимо древний зверь мог показать и рассказать своим телом гораздо больше, чем Арлан. Благо вожак даже не думал обращать внимание на постороннего зрителя, застывшего у одной из колонн.
   Совсем не напрягаясь, словно с низкой ступеньки, схаал спрыгнул со второго этажа галереи, опоясывающей уютный внутренний парк, мягко и почти неслышно становясь на лапы в нескольких шагах от метнувшегося в сторону сына. И тут Нюкте выпал случай заново оценить размер и разницу между этими тварями. Огромный, черный Кахаар напротив менее крупного, но заметно более гибкого темно-серого Арлана. В первом даже на расстоянии ощущалась сила не только могучего тела, чьи мышцы перекатывались под гладкой блестящей шкурой, но и той властности, что покоряла хищную нечисть. Страшный зверь, опасный.
   Валькирия поняла, что как завороженная не отрывает глаз от старшего, следя за его движениями и поведением, только когда Арлан с каким-то приглушенным звуком отскочил в сторону. В воздухе ощутимо запахло кровью.
   Каххар не собирался щадить или заниматься балаганным озорством - он дрался вполне серьезно. Да и сын его не отставал. Нюкте впервые пришлось видеть уравновешенного и спокойного Арлана в таком состоянии. Молодой схаал наконец дал выход всему тому гневу и обиде, что терзали его все эти годы, порой совершенно незаметно для самого оборотня. Но и он сам, и нерадивый отец и даже валькирия признавали - очень вовремя. Вздумай он поддаться чувствам и легкому безумию в момент, к которому его толкает Каххар, - бой можно было бы признавать проигранным еще до начала.
   К скрытой радости всех троих, Арлан действительно быстро учился.
   В какой-то момент Каххар ловко перевернулся, и, опрокинув противника на землю, сжал челюстью его шею. Молодой оборотень застыл, ощущая как острые клыки, пробив защиту из густого меха, разрывают кожу. Он знал - любое движение может стать непоправимой ошибкой. Но и сдаваться, подчиняясь вожаку, как тот разумеется хотел, Арлан не собирался, по-прежнему дергая усами и морща нос, скалиться и тем более рычать он не осмелился.
   Наконец Каххар выпустил его из своей хватки и отошел в сторону:
   - Неплохо... для щенка. Но никак не для взрослого схаала.
   Арлан повел носом, из которого сочилась кровь. Соглашаться с подобными словами он не собирался - слишком ощутима была разница между вожаком клана Тэскэ, его молодым сыном и тем, что только что здесь происходило. Научиться всему сразу - невозможно, но прежде любой науки должно стать понимание, ведь никто не будет учиться счету, без понимания цифр.
   Осознанность - одно из главных оружий схаала. Только когда он осознает себя, разделив две свои сущности, заставив не бороться за власть над разумом и телом, а иди рука об лапу, оборотень познает их обе в полной мере. Арлан же, в силу своего страха или же спорного происхождения, подчинил зверя, лишившись частицы себя настоящего, умений и способностей, что делали поколения схаалов такими хитрыми живучими тварями. И пусть это было сделано ради выживания, скорее интуитивно, но сейчас подобный "строгий ошейник" мог оказаться фатален. Человеку, пусть даже в теле нечисти, никогда не победить в схватке, к которой обрек его Каххар.
   И все же вожаку нравилось то, что он видел.
   - А теперь слушай, и запоминай. То, что делает схаала сильнее, может стать его слабым местом. Чистокровные слишком подвержены своим инстинктам, погрязли в них, как придворные королю Тибериуса - в пороке. Их даже сама идея разделения стаи пугает до дрожи, жаль хвостов нет - под пузо поджали бы, - презрительно тряхнул головой Каххар. - Если бы не мое решение, они скорее бы своих щенков душили или запрещали сукам нестись, контролируя свою численность. Отчего, ты думаешь, эти твари с такой легкостью принялись за игру на свои жизни? Смерть десятков для них - благо, лишь бы не трястись от мысли о разделении стаи. Если ты сможешь обуздать и обыграть схаалов в этом, то у тебя будет шанс победить. На клыки и силу я бы, на твоем месте, не рассчитывал.
   - Ты не на моём месте, - глухо ответил Арлан.
   - Еще бы. Я бы на твоем месте не усложнял себе жизнь, связываясь с валькирией, - кивнул вожак в сторону стоящей в темноте галереи Нюкты. Та в ответ не то улыбнулась, не то оскалилась как самая настоящая сука. - Проклятые девки еще никому добра не приносили.
   Арлан же заметно заволновался, в зверином теле любая сдержанность частенько отказывала, выдавая все порывы и чувства с головой. Вот и сейчас взгляд быстро метнулся к женщине, а дыхание стало раздувать грудь еще сильнее.
   Отец же его лишь как-то по особенному дернул усами, затем резко в два прыжка оказался на галерее второго этажа, а уже оттуда на крыше.
   Проследив за схаалом, Нюкта с усилием разжала кулаки, растопыривая пальцы до ломоты и боли. Медленно выдохнув, она попыталась восстановить дыхание, так тщательно сдерживаемое все это время, словно вновь позволила себе жить, а не прятаться. Очень хотелось позволить своим ногам подогнуться и сесть, но это было бы уже слишком. Она и так проявила слишком большую слабость.
  
  
  
  
   Продолжение следует... ;)
  

Оценка: 6.54*47  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"