Украинский летописец об истоках Российской коррупции
Ровно 900 лет назад - в 1114 году киевский летописец посетил Ладогу, нашу древнюю столицу. Его рассказ о поездке донесла нам Ипатьевская летопись.
Рассказав, сославшись на новгородца Юряту Роговича (1096 г.) и на Павла, Ладожского посадника, киевлянам о диковинках Невской земли, о падающих на нее с неба богатствах, хронист отступает от летописного повествования. Со ссылкой на Хронограф, источник канонический - византийский, он приводит рассказ из Всемирной истории, о технологических, военных и законодательных реформах египетского (так в летописи!!) Царя Сварога.
Сообщив об учреждении Сварогом моногамного брака и беспощадной кары за его попрание, летописец излагает новеллу, открывавшую читателям историю возникновения в России взяточничества: "ОтнЕлеже начАша человеки дань давати царям. Солнце-Царь - сын Сварогов, еже есть Дажьбог - бе бо муж силен, слышавше не от кого [от некоего]: жену некую от Египтянин, богату и всажену сущу [посягать - выдавать замуж], - и некоему всхотевшю блюдити с нею - искаше ея яти, хотЯ.
И <Дажьбог,> не хотЯ отца своего закона рассыпати, Сварожа, поем со собою муж<ей> несколько своих - разумев годину [время суток], егда прелюбЫ деют нощью, - <и> припаде на ню, не удОси [удостоверив] мужа с нею, а ону обрете лежащю с иным, с ним же хотяше. Ем же ю, и мучи, и пусти ю водити по земле в <у>коризне. А того любодейца усекну [обезглавив]!
" [ПСРЛ (изд. 1997 г.), т. 2, с.280].
С тех пор и повелось на Руси такое: давать взятки Царю-Солнцу!
***
Когда в Россию пришло западное празднование дня св.Валентина, как водится, сильно деградировавшее (подобно деградировавшему дню почитания предков - языческой "дмитровской субботе", под воздействием антиязыческой проповеди выродившейся в Хэллоуин), сохраняя однако натуралистические черты (устранить которые препятствовало именно церковное происхождение патрона), казенные "патриоты" развернули борьбу с ним - сообразно своему манихейскому мировоззрению. Благодаря протодьякону Андрею Кураеву мы можем догадываться о причинах - если 2 века назад элитные гей-клубы назывались масонскими ложами, в наши дни их роль выполняет МП.
Между тем, епископ Интерамнский, свщ.-мученик Уалентинъ находится в православных святцах. Отличие их от святцев латинских лишь в том, что празднование приурочено не к 14 февраля, а к 30 июля (12.08), дате, чаще упоминаемой, как день Иоанна-воина.
Может возникнуть предположение, будто традиция западного празднования не имеет общего с православной, "чтущей семью" (как, вот, напр., в житии Алексия, б-жьего человека...).
Это не так, поскольку, празднование опирается на обычаи языческих времен, на Руси сохранявшиеся с большим консерватизмом.
По западной дате оно сохранило связь со Сретением - древними переводчиками Евангелия нареченным так, не от просторечного слова "встреча", но по южнославянскому имени Сретеи - одной из трех Рожениц, славянских мойр, и именно той, которая считалась приносящей людям удачу [Ф.И.Буслаев "О литературе", 1990, с.159]. Это же позволяет понять, почему Сретение, героем которого является Христос, было отнесено, тем не менее, к богородичным праздникам, подобным Благовещению и Успению. Главным виделось это, а храм еврейского б-женьки Ягве, филологические штудии старца Симеона (и, равно, юдо-православных комментаторов его) - это всё вторичные детали, приплетенные задним числом, для дезавуирования мировидения язычников!
Что сего не отыскать в монашеской учительной литературе, сохранившейся с древнерусских времен (поскольку монастырские и епархиальные библиотеки сохранились, в отличье от частных), характеризует литературу, но не существо вопроса. Уже то, как восточные святцы поставили новую дату перед заговением на Успенский пост, вполне красноречиво! Следы сохранились и в литургической традиции, на что в наступившем году указал священник Дмитрий Першин.
Подтверждение же мы можем увидеть в той редакторской работе, которую проделывали над деловыми текстами люди той поры.
Я цитирую собственную книгу:
"Новорожденный на небе получает свою звезду, а на земле - свою Рожаницу" [Востоков, 1842, с. 229], - говорят хорутане. Воздушная вила числится доброй, водная - злая, а обитающая на земле, так сказать, постольку - поскольку [Макушев, 1867, с. 32-33]. Смысл их образов - образов натурфилософских - позволяет понять песня:
Куда летишь, кукушечка?
Куда летишь да ты, серая кукушечка?
Лечу, лечу да я в тот лесок, ку-ку.
Лечу, лечу да я в тот лесок, кукушечка.
А в том лесу - там три терема,
А в том лесу - там три терема, ку-ку.
А в тереме - там три девицы, ку-ку,
А в тереме - там три девицы, кукушечка.
Три девицы - три красавицы, ку-ку,
Три девицы - три красавицы, кукушечка.
...Лечу, лечу да я в тот лесок.
А в том лесе да три терема.
А в тереме там три девицы.
Три девицы, три красавицы.
Три красавицы, три обманщицы.
Цветы рвали да венки плели.
Венки плели да в воду бросали...
Песнью сообщается о красоте девиц, обманном характере их, их сродстве с птицей-кукушкой - зегзицей в диалектах, а также в единственном дождавшемся издания списке "Слова о полку Игореве", связи с гаданием о судьбе, а также со свадебной символикой
" ["Древности руссов. Где искать славянский Парфенон?", М., 2013].
Именно "зегзицею", согласно автору "Слова...", памятника ХII в., - Ярославна Новгород-Северская "полетит, - рече, - по Дунаеви, омочит бебрянъ рукавъ въ Каяле-реце, утерев князю кровавыя его раны".
Птица кукушка не летает над широкими водными пространствами! Речь не о реке, впадающей в Черное море, а о реке "вообще" (почему и Дунай постоянно поминается, не только в русских, но и в литовских народных песнях) - реке мертвых, за которой прозвучат языческие заклятья Ярославны [Ф.И.Буслаев "Народный эпос и мифология", 2003, с. 50], крайне неточно именуемые "Плачем".
Этот смысл очень четко сознавали современники "Слова...".
"Летописная повесть об Игоревом походе", будучи не анналистической записью, а развернутым повествовательным памятником, вторична перед памятником беллетристики [см. "Энциклопедия "Слова о полку Игореве"]. В редакции Ипатьевской летописи, рассказав о предшествовавшем авантюрному Игореву рейду весны 1185 г., разгроме половцев Святославом III Киевским 31 июля (день Евдокима Нового) 1184 г., - где не участвовали Черниговские вассалы, включая Игоря Святославича (ревновавшего славе Владимира Глебовича), - северский историограф сдвигает ту битву на день Иоанна Воина, 30.07 [ПСРЛ, т. 2, с. 633]. Владимир Глебович Переяславский - враг Игоря Северского [см. там же, с. 629-630; т. 1, с. 396-398] скончается в 1187 г., и Северской княгине Ярославне, номинально двоюродной (от разных бабушек) сестре Владимира ["Изборник", 1969, комм.Д.С.Лихачева], после этого достанется экземпляр Переяславского свода - от которого пошел Северский свод отраженный в летописи Ипатьевской. Северского хрониста в иных обстоятельствах отличает бухгалтерская точность датировок [Б.А.Рыбаков, 1972]. Так что он передвигал дату битвы на 30.07, день Валентина Интерамнского, не без намека. Хоть нас и убеждают, будто сугубый культ оного возник лишь во Франции ХIV века ["Православная Энциклопедия"], никак не затрагивая Россию...
Подобных примеров в древнерусской литературе много. Напр., по документам град Свияжск - форпост, от которого началось победное наступление июля 1552 на Казань, основан 24.05.1551, тогда же освященный, и строился 4 недели. Так говорит "Летописец начала царства", включаемый в Львовскую летопись [ПСРЛ, т. 20, с.481]. "Сказание о Казанском царстве" (чей автор использовал "Летописец...", работал над протографом Львовской летописи и редактировал ее Львовский список) руководствуясь устной поэтикой передвигает дату освящения на 21.06 (24.05 + 4 недели) - сопрягая с днем Мефодия Патарского и Солнцеворотом, как и положено в повестях, тематически связанных с идеей невидимого града [см. http://samlib.ru/editors/z/zhdanowich_r_b/kazanskijrazwedchik.shtml]. Но в редакции, сохраненной по древнейшему списку Перетца (передавшему эту дату хронографической редакции "Сказания..."), опубликованному Г.Н.Моисеевой, это событие передвинуто на 30 июля. Венчается "Сказание..." рассказом о триумфальном возвращении русского войска в Москву, стилизуемым под былину о вступлении в Киев дружины Чурилы Пленковича. И, судя по тому, что в рассказе о Свияжском чуде автор скрыто цитирует дохристианскую Черниговскую легенду [там же], совершается это перемещение - вполне осмысленно. Перед присоединением к войску, Иван Грозный паломничал к мощам Петра и Февронии Муромских. Редактор летописи отметил это, внеся в хронографический раздел летописи справку о св.Февронии Сирской (25.06, патронесса Муромской княгини). Но к личным эмоциональным проявлениям (вменяемым им ныне) Муромские князья не имели никакого отношения - это были династийные княжеские покровители, водители воинства, подобные Борису и Глебу, и их роли в падении Казани сказитель-беллетрист не касался.
Эллинистический роман-путешествие, созданный рязанскими священниками из рода Корсунских, рассказавший о переносе Николы Зарайского из Тавриды на Рязань, утрачен. Утрачен - к большому сожалению, ибо из его текста мы могли бы понять, как типажу жены Стольно-Киевского князя (в ХV в. получившего имя Владимира ВСЕславича) было вменено имя Апраксы. Оно именно вменено, т.к. достаточно древний вариант, фиксируемый сборником Кирши Данилова, потомка древнерусских профессиональных артистов, числит ее Ефросиньей.
На бумаге сохранился пролог этого византийского романа - "Сказание о Николе Зарайском". Другие его части представимы лишь косвенно. "Книга глаголамая о российских святых..." - каталог русских местночтимых святых в списках ХVII века упоминает о "единолетнем" княжиче Иване - Постнике (т.е. Иване, рожденном в Вел.пост, - имя Иоанна-Постника, цареградского патриарха, не принадлежало к княжим крестильным именам) Феодоровиче, погребенном вместе с Зарайскими князьями. То, что к декабрю 1237 г. княжичу Ивану шел 2-й год, "Повести о Николе Заразском" (известные нам) не сообщали! А дата существенна: она показывает, что встречу Федора с Евпраксеей Никола Чудотворец приурочил к монгольскому Курултаю 1235 г., где было принято решение о походе на Русь (на Владимир Залесский и Новгород Великий, к которому татары не поспели до распутицы, ввиду сопротивления Рязанских князей). В 1665 г. князь Н.Г.Гагарин восстанавливает каменные кресты на месте могилы Федора, Евпраксеи и Ивана Федоровича "по рассмотрении летописной книги". Д.С.Лихачев, отождествив эту книгу с "Повестями о Николе Заразском" [ТОДРЛ, т. 7, с.257], был элементарно невнимателен: Зарайские князья погребены в ограде Предтеченской церкви Осетровского Новгородка, хранители образа Николы конкурировали с ней за честь представления почитаемых святых (для чего и компилировали сборник повестей о Николе, включив в него дружинное Сказание о разорении Рязани и одну из первых книжных записей былины - Сказание о Евпатии Коловрате). И в их повестях эта церковь нигде не фигурирует (хотя в старших редакциях Рязанского сборника не фигурирует и церковь Николы, истина - знакомая многим - тогда еще ими уважалась, и из Никольских хор Евпраксея бросается лишь во вторичных реакциях повести).
"Летописная книга" - содержала сведения, связующие Зарайскую легенду с кругом купальских преданий, подобных "Сказанию об Евстафии Плакиде" (формально празднуемым 25 сентября, чья связь с чудесами Солнцеворота, однако, раскрывается содержанием жития Макария Желтоводского).
Датой же празднования переноса в ХIII в. [см. В.И.Антонова "Московская икона нач. ХVI в. из Киева и "Повесть о Николе Зарайском", ТОДРЛ, т. 13] корсунской иконы в Зарайск - были определены не дни почитания Предтечи(*), не традиционные никольские даты (майская и декабрьская), а 29 июля - день мч.Калинника, "притянув" ее к 30 июля.
Р.Жданович
*Современная Предтеченская церковь Зарайска освящена во имя усекновения - 29 авг., дабы развести почитание святых с оргиастическими купальскими обрядами. (прим.авт.).