Конец мая выдался жарким. Во дворах кипела и пенилась сирень, а на улицах плавился асфальт. Город ошалел от ранней, не по сезону, жары. Мужики вливали в глотки литры дрянного пива и едко потели в транспорте, а женщины излучали миазмы удушливого парфюма.

   Евгений купил билет и присел на скамейку в ожидании электрички. Похоже, жара застала врасплох всех: заставила напялить впопыхах молодых девчонок и дам в возрасте прошлогодние дольчики, брюки стрейч или минишорты, которые не только не маскировали, а выставили на показ добротный зимний жирок, оголили вислые животики и бледные ляжки. Казалось, какой-то обладающий скверным вкусом кукольник нарядил всех женщин города в модели из секонд хенда и выпустил на привокзальную площадь. Вся эта разношёрстная толпа с баулами разной величины с наступлением лета устремилась за город.

  

   Подошла электричка. Евгений подхватил увесистый рюкзак и вошёл в вагон. Сначала пришлось стоять: народу - битком. На ближайших станциях дачники рассосались, вагон почти опустел. Евгений сидел и перебирал в голове, какие приготовления надо сделать в последний рабочий день, что из вещей не забыть взять с собой в путешествие. Друг пригласил на зимнюю охоту. Но ждать открытия сезона не было мочи. Евгений сообщил Игорю, что к зимовью в верховье Абакана придёт вовремя, потому что выйдет уже сейчас. Пешком. К октябрю дойдёт. Вот только отработает одну смену перед выходом на пенсию - и выйдет.

   Пять лет назад, когда душный город вконец опостылел, Евгений устроился на загородную базу отдыха инструктором по туризму. Но и база отдыха быстро наскучила: отдыхающие не интересовались красотами природы и туристскими маршрутами, предпочитая шашлык-машлык и обильные алкогольные возлияния. А его манила тайга. Давно мечтал не просто пройти коротким маршрутом, а пожить, побродить по тайге несколько месяцев. Вот дотянул до пенсии - теперь-то уж его никто и ничто не остановит.

   - Мужчина, не угостите девушку сигареткой? - вырвал из мечтаний чей-то голос.

   Перед ним стояла тощая девица в рваных по моде джинсах и такой же куртке поверх майки с мордой дикого зверя.

   Евгений по привычке сунул руку в карман. Но сигарет не было. Забыл, что бросил курить с полгода назад.

   - Не курю и вам не советую! - ответил он и отвернулся к окну.

   - Ну, дайте тогда денег на сигаретку. Мужчина, ну что вам, жалко, что ли? - начала канючить девица.

   - Жалко, - бросил он, поднял рюкзак и пересел поближе к выходу.

   Девица обиженно засопела, но осталась на месте - на сиденье за спиной Евгения.

   Из соседнего вагона двигались двое. Один здоровый, другой худой, а в остальном одинаковые: бритые головы, татуированные руки, массивные цепи на шеях. Скользнули взглядом по лицу Евгения, прошли дальше. Вернулись. Остановились напротив джинсовой девицы.

   - Инга! Вот ты где прячешься, дорогуша!

   - Я не прячусь, - пролепетала она.

   - А когда долг собираешься отдавать? - похоже, говорил здоровяк.

   - Отдам я, отдам. Бес, погоди ещё немного - продам картины и соберу всю сумму.

   - Нет, дорогуша, так не пойдёт! Пойдём с нами, отработаешь. - А это уже тощий сказал. И мерзко захихикал.

   Что-то - внутренний голос или здравый смысл - подсказывало Евгению, что не следует вмешиваться. У людей свои дела. Но руки уже расстёгивали рюкзак и доставали дубинку. Так себе дубинка, самоделка: кусок резинового шланга с вставленным внутрь обрубком металлического троса, концы замотаны изолентой. Он смастерил её, чтобы защищаться от диких собак, которые сбивались в стаи по осени и нападали на людей, мстили бросившим их дачникам. Бить собак Евгению не довелось, Бог миловал, но дубинку так и возил с собой в верхнем кармане рюкзака.

   Между тем, эти двое принялись лупить девушку, она визжала и цеплялась за поручни. Пассажиры - несколько бабулек и дедков - отвернулись, будто их это не касается. И правильно, не касается. Евгений тоже сделал вид, что не собирается вмешиваться. Надел рюкзак, пошёл к выходу. Электричка уже притормаживала у станции, за которой - следующая - его. Внезапно он развернулся, в три прыжка подскочил к бандитам и нанёс дубинкой резкие удары по бритым затылкам: раз! два! Схватил девушку за руку, вытащил в тамбур и дальше - в распахнутые двери - выдернул из вагона. Двери закрылись, электричка засвистела и тронулась.

   - И что теперь? - спросила девица.

   - Ничего. Пойдёшь со мной. Переночуешь. Завтра уедешь.

   - Никуда я с тобой не пойду! - взвизгнула девица, вырывая руку.

   - Дело твоё, конечно. Тебя только что били. Вернутся и ещё побьют. Ты этого хочешь? - сказал Евгений и зашагал в сторону базы.

   Отсюда, не со своей остановки, до базы было километров пять. Евгений уже отошёл от перрона на приличное расстояние, когда девица его догнала.

   - Меня Ингой зовут. А вас как?

   - Евгений.

   - Куда мы идём?

   - Ко мне на работу.

   - И что это за работа такая - в лесу?

   - Много будешь знать - скоро состаришься. Не отставай! А то темноты не дойдём. - Евгений ускорил шаг.

   До ворот шли молча.

   - "База отдыха "Озон", - Инга прочитала вывеску и с преувеличенной радостью захлопала в ладоши. - Ой, как здорово! А дискотеки у вас бывают?

   - Бывают, но не сейчас. Отдыхающих пока нет, заедут только первого июня.

   - А кто это гавкает?

   - Не бойся. Это Султан - сторож номер один. Он на цепи. Султан - свои!

   - Номер один... Значит, есть номер два?

   - Есть. И номер два, и номер три. Вот мы и пришли. - Евгений отпер комнату в домике для сотрудников. - Проходи, располагайся.

  

   - Жека, ты что ли? - окликнул Евгения какой-то мужик.

   - А вот и сторож номер два, - сказал Инге Евгений. - Но тебе лучше ему на глаза не показываться. Посиди здесь. Я скоро. - Он вышел и прикрыл за собой дверь.

   - Я это, я. Здорово, Серёга!

   - Здорово! А чего поздно? Электричка уже минут сорок как пришла.

   - Да я не один, с дамой, ну ты понимаешь...

   - Понимаю, - осклабился номер два. - Жек, а может я тоже... того... к даме в деревню сбегаю? Пока группа не приехала. Завтра вернусь. У тебя последняя смена? Сутки же ещё отработаешь, до завтрашнего вечера? Подежурь за меня, а?

   - Валяй! До завтрашнего вечера буду здесь, подежурю, - ответил Евгений и вернулся в комнату.

   Инга сидела насупившись, молчала, на вопросы отвечать не пожелала. Как резко у неё меняется настроение!

   Евгений вскипятил чай. Предложил гостье. Отказалась.

   - Ну, тогда ложись спать. Вон на ту кровать. А я лягу на эту.

   Посреди ночи разбудила:

   - Жень, а Жень!

   - Чего тебе? Спи давай!

   - У тебя водка есть?

   - О господи! Зачем тебе водка?

   - Плохо мне. Надо бы ширнуться, а нечем. Дай хоть водки выпить.

   Евгений включил свет. Инга сидела на кровати, поджав под себя ноги, и дрожала. Налил полстакана.

   - На тебе водки. Хватит?

   - Ещё подлей.

   - Однако!.. Ну всё. Спи!

   Утром Евгений объяснил Инге, как дойти до станции:

   - Иди вниз, под горку, примерно с километр, там увидишь. Уезжай на первой электричке. - Строгим голосом добавил: - На базу больше не приходи. И вообще забудь сюда дорогу!

   Выпроводив гостью, Евгений покормил Султана и начал собираться. Рюкзак он почти полностью собрал дома. Оставалось положить топор, палатку, пластиковые бутылки, загодя наполненные крупой и ещё кое-что по мелочи.

   Ближе к обеду залаял Султан. Кого это черти несут? Группа только первого. Серёга? На Серёгу Султан лаять бы не стал. Возникло нехорошее предчувствие. Придётся, видно, уйти с работы пораньше. Евгений схватил недособранный рюкзак. Обогнул домик, нырнул в кусты, прополз до ограды, перебросил рюкзак, перемахнул сам, затаился. От ворот шли двое вчерашних, из электрички. Да, дела... Нашли, значит. Султан яростно лаял, рвался с цепи. Здоровяк показал что-то жестом. Тощий достал пистолет и выстрелил в собаку.

   - Чесать мой лысый череп! - выругался Евгений. - Собака-то тут при чём? Ну, сволочи!

   Бандиты прошлись по базе, заглянули в главный корпус, в столовую, в душевую, обыскали домик сотрудников. Громко и зло матерясь, пошли к воротам.

   Пронесло? Евгений посидел ещё за забором и хотел уже возвращаться. Но тут донеслись какие-то звуки со стороны стадиона. Подхватив рюкзак, стал пробираться в том направлении, прячась за кустами и деревьями.

   Так и есть. Кричали на спортивной площадке. Евгений подкрался ближе. У самодельных стальных тренажёров, выкрашенных перед началом сезона весёленьким колером, толпились люди. Предчувствия не обманули. На стадионе происходило явно не спортивное мероприятие. Пристёгнутая наручниками к рукоходу, кричала и извивалась, пытаясь вырваться, давешняя наркоманка. Тонкое тело девушки, казалось, вот-вот переломится. Перед ней стояли двое.

   Бес воткнул в живот Инге огромный, как наковальня, кулак. Инга согнулась пополам и затихла, обмякла, безвольно повисла на руках. Бес достал из сумки бутылку, отвинтил крышку и сделал внушительный глоток из горлышка. Оглянулся, будто почувствовал чей-то взгляд, помедлил и глотнул ещё раз. Потом набрал водки в рот и резко, словно увлажняя бельё во время утюжки, выпустил веер брызг в лицо девушки. Она вздрогнула и тяжело надсадно задышала, хватая ртом воздух.

   - Говори, сука, где твой фраерок, а не то пожалеешь, что на свет родилась!

   - Да не знаю я! Ничего не знаю! - тоненько заверещала Инга. - Это не мой фраерок! Он же старый, дед почти, последний день перед пенсией работает.

   - Ну, и куда он делся, этот твой дед?

   - Не знаю. Он выпроводил меня утром. Сказал, чтобы больше не появлялась. А сам тут остался.

   Бес пнул девушку пару раз, несильно, больше для острастки.

   - А, никуда он теперь не денется. Как зовут - знаем, где работает - знаем. Жену и детей вычислим. Придёт, как миленький.

   - На станцию сунется - там Глухой дежурит, не пропустит, - поддакнул второй бандит, доставая пистолет.

   - Надо Шефу позвонить, - сказал Бес, доставая мобильник.

   "Ну, это вряд ли, - прокомментировал про себя Евгений. - На стадионе сигнал не проходит. Связь есть только на горе".

   - Чёрт! Шеф не доступен! - подтвердил Бес.

   - Да и хер с ним. Потом позвоним, - отозвался тощий. - А пока с дамочкой побалуемся.

  

   Евгений поднял глаза на хмурое небо. Тоска. Смертная. Он снова вляпался. Видно, судьбу не обманешь. На роду ему что ли написано - петлять зигзагами, каждый раз меняя направление из-за каких-то нелепиц. Вот кто ему эта Инга? Случайная попутчица. Попросила закурить. Ну и дал бы. Глядишь, не привязались бы к ней эти, не разглядели. К парам, как правило, не приколупываются. Только к одиноким. Так и ехали бы себе тихо-мирно, каждый в свой пункт назначения. А у него единственной сигаретки не оказалось в кармане! А теперь из-за этой малости - под угрозой... да всё теперь под угрозой - жизнь этой дурочки, жизнь его жены, дочки. У!.. Хотелось завыть в голос, заорать. Он бы и землю стал грызть, если бы это могло помочь!

   Обстоятельства снова вынуждают действовать жёстко. Евгений достал из рюкзака карабин с обрезанным стволом.

   Бандюки красовались во весь рост, махая пистолетом, лениво куражились над связанной наркоманкой, не думая прятаться и не ожидая сопротивления ни от неё, ни от кого-то ещё в такой глухомани.

   Евгений сглотнул слюну. От выплеска адреналина закипела кровь. Он больше не колебался. Прикинул расстояние. До цели было не больше десяти метров. Вышел из-за дерева, выстрелил почти не целясь. Бесу снесло полголовы, тело судорожно дёрнулось и рухнуло в траву. На звук выстрела обернулся второй, тощий. У него отвалилась нижняя челюсть и вылезли от страха глаза. Даже про пистолет забыл. Евгений не стал разбираться в чувствах бандита, нажал на спусковой крючок.

   Дико закричала девушка. Евгений подбежал, зажал ей рот ладонью.

   - Тихо, тихо, милая. Успокойся. Не надо издавать громких звуков.

   Когда затихла, освободил от наручников. Окинув взглядом спортивную площадку, заметил на заборе кусок брезента, на котором работники отволакивали со стадиона прошлогоднюю листву и скошенную траву. По очереди погрузил на брезент трупы и оттащил в кусты.

   Инга смотрела на него с ужасом, но молчала.

   - Там же ещё третий был? Глухой, кажется? Иди на станцию и позови его. Мол, Бес приказал сюда идти, - сказал Евгений и, глядя прямо в глаза, тихонько добавил: - Да сама приотстань от него.

   Третьего он решил встретить недалеко от места, где лежали те двое. Дыша как паровоз, Глухой пёр в гору буром и получил свою порцию картечи в висок. Спровадив бандита к сотоварищам, Евгений догнал Ингу, которая в истерике неслась от него в сторону станции, нелепо отбрасывая в стороны тощие ноги.

   - Вздумала убегать? Нет, голубушка! Ты кашу заварила, придётся расхлёбывать.

   Чтобы снова не пришлось догонять, пристегнул девушку к тренажёру, а сам обыскал братанов, аккуратно разложив содержимое карманов на брезенте: два мобильника, кучка мятых купюр, нож-выкидуха, пистолет, три гранаты, несколько пакетиков с белым порошком. Не густо! Но что есть, то есть.

   Отведя Ингу в домик, дал ей один пакетик. Запер дверь снаружи на замок. А сам принялся провожать страдальцев в последний путь.

  

   В километре от базы отдыха лет шестьдесят назад, ещё во времена Советского союза, геологи били шурфы. Видимо, то, что искали - не нашли, или нашли не в достаточном для промышленной разработки количестве. Шурфы взорвали из соображений безопасности. Один шурф подорвали неудачно: взрывом вырвало наружу деревянный щит, которыми были укреплены стенки, и аккуратно приложило сверху, словно крышкой, да ещё присыпало породой. Со временем щит прогнил, порода ссыпалась вниз, образовался лаз в глубокий колодец. Опасное место! Да ещё и замаскировано зарослями дикой смородины. Он случайно обнаружил колодец прошлой осенью, надо было сразу засыпать, да всё руки не доходили. Потом зима завалила снегами, потом как-то забылось...

   К этому-то шурфу Евгений и свозил на тачке тела бандитов. Опасливо заглянул вниз. Зыбкие края того и гляди обвалятся. В глубине колодца жирно поблёскивала тёмная вода.

   Привязал к ногам трупов по камню и спихнул вниз. Туда же полетели мобильники и пистолет. Вот где пригодились трофейные гранаты. Отбежал, бросил в жерло, упал на землю и прикрыл голову. Хватило и одной. Салют, плохиши! Взрыв получился несильный - в деревне запросто могли и не услышать. Ну, или подумают, снова на разрезе уголь взрывают. Зато на месте старого шурфа образовалась аккуратная, присыпанная свежей землёй воронка. Поди тут найди кого-нибудь!

   Когда Евгений вернулся в домик, Инга лежала на его постели и пребывала в нирване. Особо не церемонясь, Евгений растолкал девушку и повёл на склад. За долгие годы работы базы отдыха на складе накопилось много старья: снаряжение, мужская и женская одежда. Некоторые шмотки вполне пригодны для жизни в тайге. Подобрал подходящий рюкзак, заставил Ингу померить ботинки с толстой подошвой; куртку, шапку, штаны и свитер велел выбрать самой. Она соображала плохо, выполняла его требования чисто автоматически.

   Его собственный рюкзак был уже собран. Евгений в последний раз обошёл территорию, проверил, не оставил ли каких-то компрометирующих следов и скомандовал:

   - Пошли!

   - Куда? Никуда я с тобой не пойду! Не хочу! Не пойду! - Инга забилась в истерике.

   Евгений посмотрел на неё и жёстко сказал:

   - Ты дрянь, девушка, и конченная наркошка. За дозу сдашь меня с потрохами. Я не стану из-за тебя рисковать своей семьёй. У тебя нет выбора. Точнее, выбор всегда есть. И сейчас он таков: либо ты идёшь сейчас со мной, либо я положу тебя рядышком с этими. - Евгений кивнул в сторону стадиона.

   Инга тоже повернула туда голову и неожиданно завыла, протяжно и обречённо. Евгений дал ей хорошую пощёчину, протянул рюкзак:

   - Надевай - и пошли!

   Он знал, что нужно быстрее уводить наркоманку подальше от цивилизации. Изба, в которой он планировал переждать ломку, находилась в пятидесяти километрах отсюда. В первый день пройти хотя бы километров пятнадцать, до землянки Валентина, известного бомжа и бродяги. Там можно будет переночевать.

   Инга шла медленно, то и дело оступалась, падала и принималась ныть. Евгений злился, ругал спутницу последними словами, но вербальная стимуляция выходила неэффективной, получалось только хуже. Но он ничего не мог с собой поделать: матюги так и сыпались. Когда подходили к землянке, к Ингиным подвываниям присоединился жалобный скулёж собаки. Евгений ускорил шаг.

   Дружок лежал без движения. Живыми были одни глаза.

   - А где Валентин? - спросил Евгений, собака в ответ вяло шевельнула хвостом.

   Евгений достал из рюкзака фляжку с водой, налил в миску. Дружок сделал попытку подползти, заскрёб когтями землю, но не сдвинулся с места.

   - Чесать мой лысый череп! - выдал Евгений своё любимое ругательство. - Похоже, что хозяина нет уже больше недели! Хоть бы собаку с цепи снял, бомжара!

   Евгений раскрыл руками собачью пасть и велел Инге лить в неё воду из фляжки. Наконец, Дружок обрёл возможность глотать. Евгений отцепил его и отнёс в тень. Через час сварил жиденький супчик и начал кормить своих подопечных.

   В землянке Валентина они зависли на три дня - ждали, когда оклемается собака. Едва Дружок смог ходить, вышли в дорогу. Продвигались очень медленно. За день сделали не больше десяти километров. Ночевали в наскоро построенном шалаше - палатку в спешке взять так и позабыл. Следующие три дня были ещё хуже. Ингу ломало и корёжило, поднялась температура. Преодолевали не больше пяти километров в день. Единственная радость - Дружок приходил в норму быстро. Убегал вперёд по тропинке, возвращался с недоумением: чего это вы так сильно отстаёте? Вечером третьего дня Евгений отдал Инге предпоследний пакетик.

   Ночью долго не мог уснуть. В голове роились и плодились невесёлые мысли. Забылся под утро. А когда проснулся - Инги не было. Она ничего не взяла с собой - ушла налегке. Евгений взял её рюкзак, поднёс к носу Дружка:

   - Ищи!

   Не понимая, чего от неё хотят, собака виновато завиляла хвостом.

   - Да чтоб вас разорвало, дворняжки!.. Это ж надо, какие никчёмные твари - обе! Откуда вы только взялись на мою голову? Тьфу! - выругался Евгений, с раздражением пнул Ингин рюкзак и пошёл в сторону, откуда они вчера пришли. Дружок сделал круг, и будто до него что-то дошло, огрызнулся на брошенный рюкзак, обнюхал его ещё раз и, обогнав Евгения, бросился вперёд.

   Ингу нагнали километра через четыре. Она стояла на берегу реки, не решаясь на переправу из-за сильного течения. Увидев погоню, шагнула в воду и быстро побрела к противоположному берегу. Евгений сходу влетел в реку, догнал бегунью на середине, где было уже по пояс, схватил за волосы и стал остервенело кунать с головой.

   -- Вот тебе, вот! Чтоб неповадно было!

   Инга визжала и царапалась. Ребром ладони он ударил по бицепсу - удар не сильный, но эффективный: рука повисла плетью, девушка обмякла, перестала сопротивляться. Он выволок её за волосы на берег, положил на живот и надавил на спину. Изо рта беглянки вылилась вода: наглоталась-таки. Евгений перевернул её на спину, взглянул на безжизненно бледное лицо и начал делать искусственное дыхание "изо рта в рот". Дружок сидел в сторонке и бесстрастно наблюдал за процедурами.

   Наконец Инга задышала, села.

   - Запомни, следующего раза не будет! - зло прошипел Евгений. - Пошли!

   Когда вернулись к рюкзакам, Евгений отдал Инге последнюю дозу наркоты - только бы шла. Через день они добрались до избы охотника. Изба как изба: печь, нары, стол, полка для продуктов.

   Инга без сил опустилась на нары. Евгений нашёл во дворе большую железную скобу, вбил в бревно рядом с нарами и пристегнул наркоманку за руку.

   Потом нарубил пихтового лапника, соорудил в углу лежанку для себя. Он надеялся, что здоровье Инги поправится, и через недельку они смогут продолжить путь. Однако всю первую неделю Инга почти не спала, отказывалась от еды, выла, просила не мучить и убить её быстро, как тех бандюков. Он поил её чаем, водил в туалет и снова пристёгивал. В минуты обострения наливал пятьдесят граммов спирта, больная выпивала и ненадолго затихала. Потом всё повторялось сначала. Сам Евгений был на грани эмоционального срыва, ему казалось, что он сходит с ума, хотелось бросить на хрен чёртову наркоманку и бежать, бежать куда глаза глядят. И только Дружок, который преданно ластился то к Евгению, то к тенью блуждающей по избе Инге, удерживал его от этого шага. Через три недели она начала понемногу есть, нормально разговаривать, и он окончательно снял с неё наручники. Девушка выглядела слабой, но вполне адекватной. Они двинулись дальше.

   Это был самый длинный участок маршрута. До следующей избы нужно пройти около ста тридцати километров. К этому времени были съедены почти все продукты. Оставались лишь чай, соль и килограмма два риса. Утром и вечером варили по горстке риса и делили эту жидкую кашицу на троих. Запивали чаем. Дружок чай не пил, поэтому людям доставалось по полной кружке. Если выходили к речке, иногда удавалось поймать рыбу, тогда варили уху. Но речки сильно петляли. Время от времени Евгений доставал из рюкзака карту и, сверяясь с ней, уводил спутников в сторону от реки. Тогда, сокращая путь, они двигались прямо по тайге на радость комарам и другим кровососам, преодолевали завалы из рухнувших от старости пихт, чавкающие под ногами болотца и обходили росшие на пути огромные валуны. Иногда поднимались на водоразделы, осматривали окрестности, снова сверялись с картой и наслаждались ветром, отгоняющим гнус.

   Зарядили дожди. Идти без тропы по высокому мокрому разнотравью было трудно. Голодные и холодные, вышли к реке. Она набухла от дождей. Мутная вода пузырилась и рыбалки не обещала. Решено было остановиться здесь на очередную ночёвку. Они заканчивали строить шалаш, когда прибежал Дружок и призывно залаял. Евгений нехотя оторвался от дела, обернулся:

   - Ну, чего там у тебя случилось?

   Дружок стоял передними лапами на тушке какого-то зверька и победоносно смотрел на хозяина.

   - Заяц? Ты поймал нам зайчика? Да мой ты красавчик! - Инга упала на колени, обняла собаку за шею и чмокнула во влажный нос. Отвернулась и вытерла со щеки дождинку.

   Зайца освежевали. Голову и внутренности отдали добытчику, тощую тушку поставили варить. Мясо было жестковато, но бульон, приправленный диким луком, который Инга насобирала по берегу, мм... просто божественный.

   Дождь ненадолго прекратился. Евгений сидел у костра, пил чай с листьями смородины и смотрел на Ингу, чистящую песочком котелок, на грызущего кость пса. Какая мирная картинка! С этого момента между мужчиной, женщиной и собакой начались новые отношения, начались сначала, с того как бы момента, когда первый на земле мужчина и первая женщина покормили первую собаку, и та принялась им преданно служить.

   Ночью снова шёл дождь. Но все трое спали в шалаше, и ничего, что пахло неустроенностью, немытыми мужским и женским телами, воняло псиной, - им было тепло и спокойно.

   Следующие два дня дождь лил беспрерывно. Они перешли на одну горсточку риса в день, добавляя к ней пучки черемши или луковицы саранки - что удавалось найти. Голод и спартанские условия жизни сделали своё дело. Инга чувствовала себя прекрасно и, несмотря на худобу, даже похорошела. Казалось, той прошлой жизни не было вовсе, как не было никогда рабской зависимости от наркотиков.

   Они двигались по высокому берегу реки, которая бурно несла рыжеватую мутную воду. Первым шёл Евгений, метров через пять трусил вываливший язык Дружок. Инга приотстала.

   Внезапно берег из-под ног Евгения стал уходить вниз. Слишком много дождя, слишком сильно намокла глина. Часть берега под тяжестью человека поехала в реку. Дружок мог бы запросто отпрыгнуть назад, но с лаем кинулся спасать хозяина, тот инстинктивно схватился за попавший под руку хвост, и вскоре оба очутились в воде. Течение потащило пса и вцепившегося в него человека с рюкзаком. Большой рюкзак имел некоторый запас плавучести, благодаря этому все трое держались на плаву. Но куда несла их река?

   Инга наблюдала картинку "Они поплыли" сверху. Время как бы замедлилось, и девушка видела всё в мельчайших деталях. Мелькнула мысль: "Вот она, долгожданная свобода!", а следом за ней, как обухом по голове, вторая: "Одна в тайге? Да ведь это же смерть! Голодная и мучительная".

   Инга побежала по берегу, стараясь не выпускать из виду своих спутников, моля провидение, чтобы их вынесло из воды на тот уступчик или на ту неширокую косу, но молитва всё не доходила, они миновали и уступчик, и косу, уплывали дальше и дальше. Река делала крутой поворот, и Евгения с собакой не стало видно. Инга бежала, падая, обдирая ладони, ударяя колени, поднималась и бежала дальше. Дождь смывал слёзы, и лишь на губах чувствовался их солоноватый привкус.

   За поворотом долина реки расширялась. Она замедлила течение, разделилась на рукава, огибающие небольшие зелёные островки. На одном из них неподвижно лежал человек, а рядом, задрав голову, выла собака. Что-то показалось Инге знакомым. Где она могла это видеть? Продолжая бежать вперёд, Инга напрягла память. Да это же одна из её картин! Однажды после недельного запоя, в состоянии глубокого похмелья, Инга вдруг достала кисти и принялась писать. Берег реки. На фоне кровавого заката ничком лежит мужчина, а рядом задрав морду, воет пёс. И такая безнадёга во всём... Она тогда болела три дня, не в силах оторваться от полотна, не в силах выйти из ступора. Картина называлась "SOS", спасите наши души...

   Да, нашлись тогда добрые люди, принесли дури, спасли, и вот... Вот она здесь. Вот к чему всё привело. И снова - река, человек и собака. Что это было тогда, предвидение?

   Инга остановилась. Внимательно приглядевшись к действительности, она увидела другое, увидела отличия. Здесь не было безнадёги, как на той картине. Не было кровавых всполохов в небе. Вода, хотя и мутная, но не такая чёрная, не такая зловещая. И пёс выл не от отчаянья и одиночества. Он просто звал на помощь. У него есть кого звать. У него есть они, мужчина и женщина. Мужчина лежит и нуждается в помощи. А женщина... Вот же она, рядом!

   - Сейчас я, миленькие, сейчас! - крикнула Инга и начала спускаться с высокого берега к воде, встала напротив острова.

   Их разделяло метров пятнадцать. Опасаясь не справиться с течением, поискала палку. Опираясь на неё, вошла в воду. Хорошо, что не очень глубоко. А, нет! Ноги оторвались, не чувствуют дна. Течение тут же подхватило и понесло. Рюкзак как поплавок - не утонешь. Но он и реке помогает тащить вниз по течению. Инга изо всех сил гребла к берегу. Через пару метров нога снова нащупала твёрдое.

   Выползла на остров чуть ниже Евгения. Он лежал без сознания, а рука судорожно продолжала сжимать собачий хвост. Дружок обрадовался Инге и повизгивал, извиняясь за то, что хвост пока занят, и он не может поприветствовать хозяйку как следует. Инга склонилась над Евгением и начала массировать кисть, пока не расслабились мышцы. Освобождённый Дружок лизнул Ингу в нос и принялся носиться по берегу, выражая высшую степень радости.

   Инга прикоснулась к лицу Евгения, потёрла заросшие рыжеватой бородой щёки, подбородок, виски, погладила горячий лоб. Евгений пришёл в себя, но мало что понимал. Сидел, отрешённо глядя на реку. Потом перевёл взгляд на Ингу, Дружка. Постепенно память вернулась. Но стало ли ему легче?

   Покинув остров, путешественники переправились на берег и побрели вниз по течению реки. Через некоторое время за перекатом открылся красивейший вид: широкий плёс огибала песчаная коса, над которой нависла скала, а на ней - раскидистая сосна. Из-под скалы вытекал родник, прозрачная вода омывала круглые камушки, играла на солнце и с журчанием стекала в реку. Солнце - это здорово! Инга положила под голову уснувшему на песке Евгению куртку, а сама подставила под ласковые лучи лицо.

   Обойдя плёс, Инга поняла, что здесь бывали люди. Судя по всему, давно. Следы костровища - просто обложенный небольшими камнями чёрный круг на траве. Пепел и золу давно смыли дожди. Кучка хвороста и даже несколько рубленых поленьев аккуратно прикрыты старым почерневшим полиэтиленом, прижатым по краям камнями покрупнее. Кругом чистенько, никакого мусора, бутылок и консервных банок. Рыбаки или кем там они были, выбрали прекрасное место для стоянки и наверняка пользовались им неоднократно, поэтому оставляли за собой порядок.

   Евгений ещё спал. Дружок где-то носился в поисках съестного. Инга решила помыться. Отыскала в рюкзаке хоть влажное, но чистое бельё, кусок мыла и направилась по косе подальше, к скале. Положила одежду на камень и голышом вошла в воду. Ох! Как же хорошо! Намылила голову и всё остальное, легла на воду, раскинув руки-ноги и позволяя воде омывать натруженное на таёжных тропах тело. Блаженство!

   Уже одеваясь, заметила у самого уреза торчащую среди камней горловину молочной фляги. Инга поняла, что это чей-то тайник. Уезжая, рыбаки упаковали во флягу остатки продуктов и опустили в воду. Поднявшаяся из-за дождей вода подмыла грунт, прибила посудину к берегу, и она оказалась на виду. Инга вытащила флягу на берег, открыла и стала вынимать трофеи, раскладывая их на песке. Тушёнка, сгущёнка, сайра тихоокеанская в масле, упакованные в полиэтилен гречка, чай, кофе... Какое богатство! Кроме еды во фляге обнаружилась аптечка, палатка, а ещё какие-то баллончики и чёрный пластиковый чемоданчик, который никак не хотел пролезать наружу через узкую горловину.

   - Ни хрена себе! - матюгнулся подошедший сзади Евгений. - Да у нас сегодня пир намечается!

   С шалашом и костром заморачиваться не стали. Евгений ставил палатку, а Инга готовила лапшу с тушёнкой на газовой горелке, которую извлекли из чёрного чемоданчика. Ужин получился царским!

   Утром, едва первые лучи тронули стенки палатки, Инга открыла глаза. Осторожно потрогала лоб Евгения. Температуры вроде нет. Хорошо. Рука скользнула ниже, провела по небритой щеке, спустилась на шею, грудь. Отчего-то проснулась нежность к этому чужому, немолодому уже дядьке.

   - Не пожалеешь потом? - спросил Евгений.

   - Нет, не пожалею, - прошептала она.

   Весь день они отлёживались. Просыпались, занимались любовью, снова засыпали. Вылезали из палатки, готовили еду, ели, пили чай со сгущёнкой, разговаривали с Дружком, который всё понимал про своих хозяев, и опять заваливались спать.

   На следующий день, когда они уже позавтракали и собирали вещи, чтобы снова отправиться в путь, звонко залаял Дружок. Вскоре послышался шум моторок, и к берегу причалили две лодки.

   С первой спрыгнули четверо в камуфляже, с оружием. Не обращая внимания на Евгения, Ингу и собаку, кинулись встречать вторую лодку, подтянули к берегу, из неё вышел человек среднего роста, слегка полноватый. В сопровождении охраны он двинулся к палатке путешественников.

   - Привет честной компании! О, я вижу, вы тут неплохо освоились, нычку мою вытащили...

   Евгений молчал, ждал, что будет дальше. А сам лихорадочно соображал, успеет ли достать обрез и две трофейные гранаты.

   Инга закудахтала, защебетала:

   - Понимаете, Женя заболел, а продукты у нас уже кончились. Я пошла купаться. А тут ваша эта... фляга на глаза попалась. Чего продуктам зря пропадать? Вы же не против помочь очень сильно нуждающимся?

   Хозяин усмехнулся:

   - Помочь можно. Отчего не помочь хорошим людям?

   Из-за его спины вывалились две молодые красивые девахи. Явно навеселе.

   - Ну, а чем нам поможете вы? - развязно спросила одна из них.

   - Цыц, курицы! А ну быстро начинайте готовить, есть страшно хочется!

   Охранников и цыпочек как ветром сдуло. На берегу закипела работа по благоустройству лагеря.

   - Будем знакомиться? Я Павел Ильич. Приезжаю сюда отдохнуть душой. И телом. Тихо тут, хорошо. Волшебное место! Вы тоже это заметили? - он протянул руку.

   - Да, хорошо тут у вас! - подтвердил Евгений и, отвечая на рукопожатие, представился: - Евгений, инструктор по туризму.

   - Хм, забавно! И кого инструктируешь? - он перевёл взгляд на Ингу.

   - Инга. Художница. - Быстро взглянув на Евгения, Инга добавила: - Бывшая.

   - Э-хе-хе! - засмеялся Павел Ильич. Бывших художников не бывает! Уважаю вашего брата. И сестру тоже. А чего ты рисуешь? Ну, это, имею в виду, в какой технике?

   - Да, хоть в какой могу! Девчонки, дайте помаду! - крикнула Инга.

   И прямо на голубеньком борту лодки быстро изобразила губной помадой танцующие силуэты обеих девушек.

   - А что, похожи! - довольно заулыбался Павел Ильич.

   - Ой, это я! А это я! - зачирикали курочки.

   - Ладно, ребята! Я сейчас приехал отпраздновать удачу мм... в делах. О, вам и не снился такой фарт! Приглашаю присоединиться к празднику!

  

   Наутро Павел Ильич спросил у Инги:

   - Вот это всё, - он показал рукой на реку, плёс, родник, скалу и сосну на ней, - запечатлеть сможешь?

   - Смочь-то смогу, но чем? Не помадой же! - прыснула Инга.

   - А какие проблемы?

   Он достал спутниковый телефон, набрал номер и заговорил:

   - Привет, Макс. Да, хорошо отдыхаю, не перебивай. Сейчас я передам трубу девушке, записывай, всё, что она скажет. Купишь и доставишь прямо сюда.

   Часов через пять на поляне приземлился вертолёт, из которого охранники выгрузили мольберт, холст, подрамники, кисти, краски и много ещё такого, чему Евгений и названия-то не знал.

   - О! - только и могла произнести Инга.

   Всю неделю она писала картину. Пожалуй, никогда раньше она так не старалась и никогда не летала так вдохновенно её кисть, накладывая на холст щедрые мазки. Почему-то Инге очень хотелось удивить и обрадовать и этого богатенького Павла Ильича с его девушками, и охрану, и Евгения. Особенно его, Евгения. И Дружка...

   - О, ты даже собаку свою изобразила! А чего? Пусть бегает. - Павел Ильич картину одобрил. Ему всё понравилось. Особенно сосна на скале. - Прям, как я, так же корнями за свою землю держится.

   Попрощались тепло. Павел Ильич отдал им палатку, снабдил продовольствием. На прощание даже обнялись, а с девчонками расцеловались.

   После полуторанедельного отдыха и сытной кормёжки на свежем воздухе, идти было легко. Значительно легче, чем в начале пути. Отъевшийся Дружок всё время бежал впереди и приминал высокие травы, обозначая тропу. Евгений шёл легко и свободно. Ему нравилась тайга. Его ничего здесь не раздражало. Даже комары. Впрочем, к концу лета их заметно поубавилось. Зато появились грибы, созрели ягоды, орехи. Тайга как бы раскрылась навстречу. Он чувствовал себя здесь легко и свободно. Как дома. Инга тоже не отставала, а иногда шла впереди. Она посвежела, фигурка едва заметно округлилась, сгладились углы и ломаные линии, волосы уже не торчали паклей, а сбегали на спину и ласково волновались, повинуясь ветру.

  

   - А жена у тебя есть? - просила Инга во время привала.

   - Есть.

   - И как она тебя отпустила? Не любит?

   - Любит. Потому и отпустила.

   - А ты её?

   - И я. Понимаешь, мы тридцать пять лет вместе. Если не считать те шесть. Впрочем, мы и тогда были вместе. Срослись корнями и кронами, как вот эти два дерева. - Евгений показал на кедр, к стволу которого прижалась берёза.

   - Какие шесть лет?

   - Сидел я. Жена из тюрьмы меня ждала. Дождалась. Не бросила.

   - Понятно, - сказала Инга и надолго замолчала. Потом всё-таки спросила:

   - А за что тебя?..

   - Тоже, как и тебе, не дал одному типу закурить. А, чего вспоминать! Давно это было, по молодости. Дело прошлое! Пошли! - сказал Евгений, надевая рюкзак.

   - Тридцать пять! - повторила Инга, поднимаясь. - Весомо... А мне всего тридцать исполнилось.

  

   До зимовья дошли уже под осень. Сорокалетний Игорь, давний знакомый Евгения, тепло встретил друга и всё время, не отрываясь, смотрел на Ингу.

   Они отдохнули несколько дней. Перестирали и заштопали одежду. Помогали мастерить хозяину плашки и кулёмы. Готовились.

   Проснувшись как-то ночью, Евгений ощутил смутную тревогу. Будто сбился с пути и пошёл не своей тропой. Утром ощущение усилилось. Он вдруг передумал оставаться здесь на зиму и засобирался домой. Что-то необъяснимое потянуло его в город.

   - Ты чего, друг? - удивился Игорь. - Скоро выпадет первый снежок. Откроется охота...

   - Ладно, в другой раз поохотимся. - ответил Евгений и сказал, обращаясь к Инге: - Ну, собирайся, завтра с утреца выйдем!

   - Знаешь, а я, наверное, останусь здесь, с Игорем, если он, конечно, не станет возражать, - сказала вдруг Инга.

   - Нет, я не против, - быстро сказал Игорь, обнимая её за плечи.

  

   Прощание вышло недолгим.

   - Спасибо тебе, Женя. За всё спасибо. - Инга прижалась к Евгению, поцеловала в губы. Хотела ещё что-то сказать, но передумала. Оттолкнула: - Иди уже.

   - Ладно, живите тут... ну, словом, всего вам самого-самого... - отчего-то запершило в горле, Евгений позвал Дружка почти шёпотом. Но тот услышал, подбежал, заглядывая в глаза.

  

   Евгений бодро шагал по тайге. В прозрачном воздухе кружились снежинки, застревали в высохшей пожелтевшей траве, ложились на землю редким ажурным кружевом, в узор которого вплетались чёткие собачьи следы. Он шагал и пока ещё не знал, даже не догадывался, что дома его ждёт радость: дочь родила внука. Не знал и никогда не узнает, что через восемь месяцев после их прощания Инга тоже родит мальчика и назовёт его Евгением. Не узнает он, что в сосну, которая крепко держалась за скалу у плёса, ударит молния, и срежет, будто косой, раскидистую вершину. Не узнает, что Павла Ильича убьют во время бандитских разборок. Не узнает...

   В электричке к Евгению подсел какой-то подросток.

   - Дяденька, дайте закурить.

   - Не курю и тебе не советую.