Аннотация: В Новый год чудеса происходят хочешь ты этого или нет.
Вячеслав заглушил двигатель. Вышел из машины. В лес он заехал всего метров на триста, а попал уже в совершенно иной мир. Вокруг стояли заснеженные ели, похожие на застывших великанов. Как будто играли в колдунчики, а до весны расколдовать их теперь некому.
Вячеслав набрал полную грудь бодрящего морозного воздуха и прокричал:
- Чай-чай-выручай.
Звук потонул в тёмной хвое разлапистых елей и простиравшихся вокруг пышных волнистых сугробах. В лесу разве не должно быть слышно эхо? А разве не должны здесь жить забавные зайчики, белочки, птички? Прыгать по ветвям, гоняться друг за дружкой, озорничать, разливаться весёлыми трелями?
Зачарованное царство какое-то. Необыкновенные тишина и покой. Вячеслав никогда раньше не испытывал ничего подобного. Ощущение такое как будто душу накрыли тёплым мягким и одеялом и шепнули на ухо - отдыхай. Он - городской житель, привыкший к суете, шуму и грязи. Под уговорами товарища и партнёра по бизнесу выстроил дом в деревне, но пожить здесь ещё не успел толком. Всё время наездами. И вот в первый раз решили всей семьёй встречать здесь Новый год.
Вячеслав представил как покажет всю эту красоту жене и детям. Старшие дочки - Юленька и Сашенька, может и не оценят, а вот младшей, его любимице, его чудесной Анечке, обязательно понравится этот лес. В каком восхищении распахнутся светлые глазки его доченьки. Она любит зверей, цветы, природу и всё необыкновенное. Именно ради Анечки он и затеял всё принести настоящую ёлку. Не купленную на базаре или в торговом центре, а из прямо из леса.
- В лесу родилась ёлочка, - затянул Вячеслав.
И он уже приметил ёлочку, растущую неподалёку от просеки. В высоту метров семь-восемь. Стройная лесная красавица. Застенчивая на фоне окружавших её старых огромных елей, которые всё равно не дадут ей вырасти выше. А так она в самый раз будет смотреться во дворе перед домом.
- В лесу она росла.
Вытащил из багажника прикупленную как раз по случаю бензопилу и, утопая по колено в сугробах, побрёл к ёлке. Обошёл кругом, примериваясь как лучше валить, чтобы удобнее её подцепить тросом и тянуть машиной. В интернете он предварительно изучил как правильно пилить дерево. Вот тут сделать направляющий подпил, а вот с этой стороны основной.
- Зимой и летом стройная, зелёная была.
Звук стартовавшей пилы прозвучал звериным рыком, разнёсшимся на всю округу. Вячеслав с испуга едва не заглушил пилу. Потом разозлился на себя. Ну что это он, взрослый мужик, владелец нескольких пищевых производств, испугался как нашкодивший мальчишка?
Вячеслав ободряюще похлопал ёлочку по нижним пушистым веткам, стряхивая с них снег. И не столько услышал, сколько ощутил как ожил вокруг него лес. Зашумели верхушки деревьев, словно пронёсся чей-то тяжёлый вздох. Мурашки по коже. Вот что значит городской житель. В лесу ему одному непривычно. Мерещится всякое.
Пила невероятно легко вгрызлась в ствол. Рычание перешло в визг. По дереву пробежала ощутимая дрожь, а с верхних веток посыпался снег. Острый запах бензина раздражал и будоражил кровь. Вячеславу показалось, что он переборщил с направляющим подпилом и зашатавшееся дерево рухнет неизвестно в каком направлении, может быть даже прямо на него. Он отскочил на несколько метров в сторону. Однако дерево, пошатываясь, всё же стояло крепко и не собиралось падать просто так без дополнительных усилий. Вячеслав несколько успокоился и сделал основной пропил, с другой стороны, чуть выше первого. Взял пилу в одну руку, навалился на ёлку свободным плечом, вкладывая в него всю силу тренированных мышц своего большого тела. Пульс у него был и впрямь как после хорошей тренировки, хотя ощущения совсем не как в спортзале. Как уж тут красная зона. Тут азарт. Адреналин. Пробудились какие-то древние инстинкты охотника.
Наконец ствол надломился и жалобно треснул. Дерево повалилось в сугроб, взметнув облако снега.
- Под самый корешок, - выдохнул Вячеслав.
Заглушил пилу и положил её прямо в снег. Поправил шапку на взмокшей голове. Огляделся. Показалось огромные ёлки стали ещё больше, придвинулись ближе, наклонились и нависли в угрожающем молчании.
- Ладно вам. Никого больше не трону. Не бойтесь.
Немного отдышавшись направился к машине. Внедорожник сейчас напоминал ему рыцарского коня в броне хромированного обвеса. На оставленном в машине смартфоне несколько пропущенных вызовов. Никогда не оставляют ео в покое. Пусть даже пожар на одной из его фабрик, он сейчас не станет никому перезванивать. За исключением жены. От неё последний вызов всего две минуты назад. И теперь она долго не отвечает на его звонок. Всё как обычно. И когда он уже потерял терпение, динамик вдруг затараторил голосом жены.
- Слава! Не слышишь? Празднуете уже с Михаилом? Мы собираемся и выезжаем. Оля и Николай тоже едут вместе с детьми. Протопи дом как следует. Ты купил по списку, что я просила?
- Всё у нас есть, Ленок, и даже больше. Приезжайте скорее. Соскучился по вам.
- По Анечке своей ты соскучился.
- По ней больше всех. Конечно. На дороге будь осторожнее. Не отвлекайся на телефон и не гони.
Выходит, времени у него полно. Приедут не раньше вечера. Никто ещё так просто не выезжал из Москвы. И дети наверняка ещё по дороге запросятся в Макдональдс или куда там ещё. Наверняка, в торговый центр заедут за покупками, которых в понимании Лены никогда не бывает достаточно.
Вячеслав развернул машину, взрывая колёсами сугробы по краям просеки, подламывая, росшие здесь тонкие кустики и деревца. Вот теперь ему пригодится полный привод в сочетании с мощным двигателем. Подцепит ёлочку и потащит её потихоньку по снегу. Впрочем, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Справиться с поверженным деревом оказалось непросто. С непривычки долго возился, обматывая трос вокруг нижней части ствола. Он спешил и не всё получалось как надо. К тому же, ощутимо похолодало. Без перчаток, которые пришлось снять, чтобы удобней было завязывать узлы дубели пальцы. Прихватывало щёки и нос. Дыхание рвалось из него облаками пара. Хотелось уже залезть в машину, поскорее завести мотор и нажать на педаль газа, ощущая послушную мощь железного зверя, прокладывающего себе путь по лесной дороге в сторону дома.
Наконец у него получилось и он, поддавая газу, потихоньку, словно крупную рыбу из воды, подтаскивал ель на просеку. Всё время вбирался из машины, убедиться, что трос держит, а ель нигде не цепляется за другие деревья.
- Вот так. Не испортить бы только всю красоту.
И тут он вспомнил о брошенной в снегу пиле. Вот чёрт. Называется подарил Дед Морозу. Нет уж, пусть он сам сегодня приносит подарки.Не глуша двигатель, чертыхаясь, выскочил из машины и бросился к тому месту, где пилил ёлку. Забрал пилу из сугроба, но запарившись от всей этой беготни налетел на выставленную большой елью ветвь, едва не выбив об неё глаз.
- Ах ты, зараза, - прошипел он, хватаясь за ушибленное место и замахиваясь пилой на дерево.
И тут снова зашумели верхушки деревьев. Затрещали, застонали стволы. Вячеслав посмотрел вокруг, словно впервые увидел лес. Ничего не было в нём прекрасного и сказочного. Мрачный сумрачный бор. Густые чёрно-синие тени. Нетронутые ничьими следами волнистые сугробы, напоминающие застывшее снежное море. Стало вдруг неуютно и зябко, как бывает под взглядом направленных на тебя множества чужих глаз. Холод пробрался через одежду к взмокшему телу, прямо до самых костей, вызывая противную дрожь.
Вячеслав бросился к машине. Не хватало ещё простудиться в Новый год. Покрепче взял руль и нажал педаль газа. Двигатель заревел медвежьим рыком. Машина пробуксовывала в снегу. Поддал ещё газу. Давай! Наконец машина тронулась с места, постепенно набирая ход. В зеркало Вячеслав видел, как следом за машиной, поднимая над собой облака снега, ползёт тёмная разлапистая масса ели.
- Пошла! Пошла! Вот так.
Вот и край леса. Возле самой опушки стоит потемневший от времени сруб. Над ним дымок из трубы. Это, кажется, жилище какого-то там Егорыча, бывшего геолога. Михаил вроде бы знакомил с ним, но Вячеслав не был уверен, что правильно помнил имя. Запомнился только облик чудаковатого мужичка с высоким лбом, крупным носом и рыжеватой бородой. Вот как раз и он сам. Вячеслав увидел, как отворилась дверь и на крыльце появилась сухощавая фигура. Бдит. В деревне все бдят друг за другом. Как же иначе? Пойдут теперь пересуды. Впрочем, они и так про него идут. Как только он начал здесь строить дом.
Впереди показался и его терем. Двухэтажное шале из бруса с панорамным окном и красной черепичной крышей. Лена говорит, самый большой и красивый дом во всей деревне. Правду сказать, таких домов здесь вообще немного. Всего два. По соседству с его теремом, выстроенный на месте родительского сруба, особняк его давнего товарища и партнёра по бизнесу, Михаила. Вячеслав несколько раз надавил на клаксон, пока в окне не мелькнуло лицо соседа. Круглое упитанная физиономия добродушного весельчака. А спустя несколько секунд его лицо появилось и на экране смартфона.
- Ты чего, Славутич? Занялся лесозаготовками?
- Миша, половина страны этим занимается. Не хочу отставать. Вдруг пригодится когда-нибудь.
- Чур тебя. А, вообще, молодец. Один с ней корячился? Надо было свистнуть, я бы тебе пацанов прислал в помощь.
- Присылай. Пусть поставят ёлку мне на участке и обмотают её гирляндой. Сделают?
- Не вопрос. Мастера на все руки. Трое из ларца.
- Только давай их прямо сейчас.
- Считай уже у тебя. А ты сам приходи ко мне. Мангал уже на подходе. Накатим без свидетелей, как говорится. За Новый год.
Выйдя из машины, Вячеслав увидел, что по дороге за ним тянется след из осыпавшейся хвои и обломанных веток. И только потом заметил за воротами мужика в бушлате валенках и ушанке. На добром бородатом лице застыло удивлённое и глуповатое выражение.
- Здравствуй, Егорыч, - поздоровался Вячеслав, - С наступающим.
- В лесу срубил? - спросил Егорыч.
- А где же ещё? В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла... Знаешь такую песенку?
- Как же ты это? В самый Новый год-то. Не побоялся?
- А кого бояться? Лесничего, что-ли? С ним договоримся. Да и где они, лесничие? Вымерли все давно.
- Эх, что же ты не спросил прежде чем рубить-то? Наживёшь беды.
Вячеславу кровь прилила к лицу. Нашёлся тоже умник, чтобы спрашивать у него разрешения. Он едва сдержался, чтобы не послать Егорыча. Выручил Михаил, вышедший со своего участка во главе ватаги работников.
- Вадим Георгиевич, рад видеть во здравии. С наступающим. Почему вид такой невесёлый?
- Так он ругается на меня, - ответил за него Вячеслав, - Не спросил у него разрешения, видите ли.
- Справедливо же. Нарушил закон ты, разбойник.
- Ну так и выплачу штраф, если надо. За такую красавицу и не жалко. Пусть будет всё по закону. Я же не против.
- Егорыч, ты не переживай, - затараторил Михаил, - А может угостить тебя по случаю Нового года? Приходи к нам сегодня праздновать. Посидим. Давно уже с тобой не сидели. А?
- Мишка, ты же и сам всё понимаешь прекрасно, - бросил Егорыч и зашагал прочь. - Потом не жалуйтесь.
- Загадочная русская душа. Слава, не бери в голову. Мужик он хороший. Отходчивый. Ты, кстати, тоже. А теперь давай, показывай парням фронт работ. Куда ставить-то? А то им ещё ехать домой. Праздник же у всех. Новый год. Пойдём и мы с тобой накатим, в конце концов. Они тут дальше разберутся без нас.
На участке Михаила возле мангала с жаркими углями образовалось уютное обитаемое пространство, отвоёванное у зимы. Жарились стейки. В воздухе смещались запах леса, дыма, мяса и виноградной лозы. Впрочем, на коньячок старались не налегать особенно сильно, но и, понятно, дело не ограничилось одной рюмкой.
- Насчёт Егорыча ты не переживай, - повторил Михаил, - Дружили мы с ним в детстве. В лес бегали, рыбалить ходили. Эх, хорошее было время.... Просто они все здесь малость тронутые.
- Как это?
- Понимаешь, они здесь даже не староверы или раскольники там какие-нибудь. Нет. Они тут ещё как в старину седую верят во всяких духов, домовых, леших.
- Так это вроде везде у нас... в деревнях.
- Вот везде было, а тут до сих пор. Понимаешь? Новгородская Русь, почитай. Причём ещё до Рюрика. Водяной, банный, кикимора на болоте. Вода живая и мёртвая. На рыбалку собираются- подношение водяному. В лесу и деревца не тронут, не спросив разрешения у какого-то там лесного духа. В Новый год это и вовсе особое время.
Вячеслав не вытерпел:
- Тоже думаешь зря спилил ёлку? Останусь без подарков от Деда Мороза?
- Ой, давай лучше выпьем ещё, - просмеявшись предложил Михаил, - Согреемся. А то угли остывают, а морозец потихоньку крепчает.
- Здесь ещё ничего. В лесу конкретный дубак.
- Это в городе тепло и сыро, а за городом зима, зима, - пропел Михаил размякшим от коньяка голосом.
На Вячеслава вдруг накатило странное ватное отупение. Михаил тем временем разглагольствовал, обволакивая разум словами:
- Говорю тебе, сюда не доберётся ни один городской катаклизм. Ни вирус, ни глобальное потепление. Живёшь в объятиях природы. А она всё и всегда делает как надо. Вот батя мой всю жизнь тут прожил...
- Миха, слушай. Пойду я немного посплю. Рано встал. Напрыгался я с этой ёлкой, да и коньячок способствует релаксации.
- Имеешь полное право. А пока я к вечеру истоплю баньку. Попаримся как следует. Последний раз в этом году. Из парилки в снежок на мороз. А?
- Рассчитаешься с мужиками? Я отдам потом.
- Не вопрос. Отдыхай.
На дворе мужики ещё продолжали возиться с ёлкой, но Вячеслав не стал особенно вмешиваться в процесс. Попросил только повернуть ель так, чтобы были не так заметны наиболее пострадавшие при трелёвке ветви. И отправился спать, завалившись прямо на диване в гостиной.
***
За окнами опустилась тьма. Небо взорвалось звёздами. Снег пылал алмазными искрами. В глубине чащи зашевелились кривые безобразные силуэты, словно там оживали чудовища стародавних времён. Из леса протянулись призрачные сизые тени. Приближался некто жуткий, косматый, бесформенный. Горящими глазами заглядывал в окно, железными пальцами скрёб по стеклу, вызывая ледяную дрожь в теле.
Вячеслав проснулся. Он действительно замёрз и теперь дрожал, скрючившись на диване. В комнате и впрямь уже стало темно. Однако темнота не была такой непроглядно чернильной, как в его сне. По стенам и потолку комнаты плясали разноцветные огни, с улицы доносились голоса.
- Какое чудо! Вау. Красота! Круто.
Вячеслав вскочил с дивана и уставился в панорамное окно гостиной. В дневном свете ёлка выглядела настоящей лесной красавицей. Но в темноте она превратилась в сияющую огнями королеву ночи, чей фрактальный силуэт приобрёл прекрасные и грозные черты одновременно. Вокруг ёлки плясали фигуры не то древние язычники, не то и вовсе сказочные существа: эльфы и нимфы. Они, словно простодушные поданные королевы-ели, сражённые её праздничным величием и совершенно позабывшие про всякий этикет. А на самом деле это прыгали возле ёлки его старшие дочери, а также племянники: Кирилл и Костя - оболтусы, едва шагнувшие за порог совершеннолетия. Их отец, его свояк, Николай, фотографировал на фоне дома и всё той же ёлки, Ольгу и Лену. И как обычно Лена позировала, а Ольга словно несла повинность. Не видно было только почему-то Анечки.
Вячеслав включил свет в доме и вышел на крыльцо:
- Подарок вам от Деда Мороза. Ель прямо из леса.
- Ура, - хором закричали дочки.
- Слава, ты с ума сошёл, - воскликнула жена.
Высокая блондинка с великолепной фигурой, которую не испортили даже роды. Она носила очки, делавшие её похожей на школьную учительницу.
- С Новым годом, любимая.
- Папа, ты сам рубил?
- Привет, Юленька. Вот этими руками.
- А наряжал тоже сам?
- Привет, Сашенька. А это уже секрет фирмы.
- У-у, папа... Скажи.
- Проще же было купить с доставкой, - заявила Ольга.
Старшая сестра, она не могла похвастаться той же красотой, что была у её младшей сестры. В тех же чертах не хватало изящности, женственности, как не хватало их и в характере Ольги.
- Когда сам, тут другое дело, - отозвался Николай.
- Нашёлся знаток, - фыркнула Ольга.
- Здорово, свояк, - подмигнул Николаю Вячеслав и протянул руку.
Николай ответил довольно крепким для научного работника рукопожатием.
- Кирилл. Костя. Ольга. Всем привет. Рад видеть всех. Молодцы что приехали.
На самом деле Вячеслав не слишком любил родню жены, но семья есть семья, а положение самого состоятельного человека в клане обязывало к радушию.
- Вот зачем, Слава? - не успокаивалась Лена, - Как сейчас говорят, для хайпа? Какой это пример детям?
- Ну вот что ты опять начинаешь? Отличный пример. Всем нравится.
- Мама, ты что? Круто! Такие фотки! - закричали в один голос подростки, - Ёлка как на Красной площади.
- А где Анечка? - спросил Вячеслав, начиная почему-то тревожиться.
- Папа, я здесь, - отозвался детский голосок.
Вячеслав нашёл дочку с другой стороны ёлки. Она с грустью рассматривала обломанные ветки, ствол с содранной корой.
- Анечка, ты почему одна здесь грустишь? Не понравился папин сюрприз? Красивую выбрал ёлку? В лесу знаешь их сколько? Завтра пойдём с тобой в лес, покажу тебе. Там как в сказке. Ну ты чего?
- Она какая-то... немного страшная.
- Почему?
- Огромная. Тёмная.
Вячеслав посмотрел на ёлку. Она и впрямь выглядела настоящим великаном, хищно раскинувшим длинные лапы в поисках добычи. Дикая тварь. Не какая-нибудь датская ель из питомника. Гирлянда смотрелась на ней, пожалуй, как бусы, одетые на рычащего медведя.
- Игрушек на ней никаких нет.
- Игрушки забыл купить. Но обязательно купим. Нарядим с тобой ёлку.
От дальнейших объяснений Вячеслава избавил приход Михаила с женой, Натальей, чем-то похожей на него полноватой хохотушки.
- Привет честной компании, - вскинул руки Михаил,- Уже хороводы водите вокруг ёлки? Молодцы. А папа ваш так и вовсе красавец. Мужики, приглашаю в баньку к себе. Тридцать первого декабря. Как положено.
- Интересно. Почему только мужики? А женщины, значит, на кухню?
- Милости просим и дам. Только учтите, в парной выше сотни.
- Нет, так не хочу. Ну вас к чёрту. Слезет вся кожа.
- Ой, Леночка, пошли они в баню, - воскликнула Наталья, - Мы прекрасно сейчас посидим и без них.
Наконец всё наладилось. Женщины отправились на кухню. Мужчины в баню. Несколько раз выбегали из парной прямо в снег, оглашали округу громкими криками.
Выйдя из бани словно заново увидели мир. Небо чистое чёрное с пылающими углями звёзд. Зубчатая тёмная кромка леса. Причудливой формы белое облачко дыма из трубы. Снег, искрящийся волшебным голубым светом. Воздух липкий от мороза.
- Видели такое когда-нибудь? - обронил Николай и слова его повисли в воздухе клубочками пара, словно замёрзли на лету.
- Не выдумывай, - возразил Николай, - Про такое не позабудешь. А наши в доме сидят. Не видят всей этой красоты.
- Пойдём и мы в дом, пока не застыли. Градусов за двадцать перевалило, должно быть. Давненько такого не помню, - поёжился Михаил.
На дворе переливалась огнями ёлка. В доме уже пахло чем-то новогодним и вкусным. По телевизору шла, конечно же, "Ирония судьбы". Вячеславу этот фильм всегда казался невероятно тягучим, а сейчас он будто бы и вовсе шёл в замедленном темпе. Поскорее бы уже тронулся и уехал этот вагончик. Никто правда и не смотрел фильм. Женщины заканчивали накрывать на стол. Племянники рубились в приставку, а старшие дочери замерли в креслах в эмбриональной позе, уткнувшись в смартфоны.
- Слава, почему в доме так холодно? - заметила их приход Леночка, - Подкинь дров в котёл.
- Подкидывал. Это на улице сильно похолодало.
- Подкинь ещё, значит.
- Я подкину, - любезно предложил Николай.
- И давайте уже все к столу. Очень хочется кушать.
- Вы девчонки молодцы. Стол шикарный.
- А где снова Анечка?
- Опять потерял свою ненаглядную? Она где-то наверху. Отправила её переодеваться в костюм Снегурочки.
Вячеслав нашёл дочку в их спальне. Не заметил её сразу и только обойдя все комнаты на втором этаже понял, что она тихонько сидит в кресле, развёрнутом спинкой ко входу. Анечка была в серебристой шубке и шапочке, а в руках держала волшебную палочку с навершием в виде звёздочки.
- Спряталась? Смотри, как ты замёрзла, дрожишь, - Вячеслав заметил, что дочка не отрывала взгляд от окна. - Красивый узор на стекле. Знаешь кто рисует такие?
- Это какой-то старик. Он сначала заглядывал в окно, смотрел на меня. А потом услышал как ты идёшь и заморозил стекло дыханием.
- Какой старик? - нахмурился Вячеслав, - Ну ты и выдумщица.
- Нос крючком. Брови густые и белые. Волосы тоже белые и борода.
- Ты уже Деда Мороза никак не дождёшься? Снегурка ты моя ненаглядная.
- Дед Мороз добрый. А у этого старика взгляд ледяной, строгий. Не пускай его в дом, папа.
- Ни в коем случае.
После этих его слов внизу сильно стукнула дверь. По дому пронёсся порыв ледяного ветра. Анечка съёжилась. Вячеславу тоже стало не по себе. Послышался голос жены:
- Николай, это ты бродишь туда-сюда? - прикрикнула Ольга. - Закрой сейчас же. У нас так никогда не будет тепла.
- Всё будет. Котёл как на пароходе. И дом тёплый.
- Так. Дети. Прячьте смартфоны. И телевизор сделайте тише.
- Вячеслав Александрович! За вами первый тост. Не можем начать без вас. Ждём - с.
- Пойдём, Анечка. Это просто сквозняк.
Все наконец собрались за столом. Напитки заполнили объёмы в сосудах.
- Ну что, дорогие мои, вот мы снова, - но едва только Вячеслав стал говорить тост, как сверху послышался несильный, но довольно отчётливый стук.
В наступившей тишине Михаил провозгласил зловещим голосом:
- Ну всё, Стуканец пришёл.
- Это ещё кто? - зашлась смехом Наталья.
- Дед Мороз. Так его называли раньше - Стуканец. Трескунец. Тот, кто кличет мороз трескучий. Поэтому ещё звали его - Трескунец.
- Он с подарками ходит? Без подарков не пустим.
- Наоборот. В старину ему самому делали подношения. Просили не приходить летом, не портить урожая. Не трещать, так сказать, слишком сильно.
- А давайте врежем за Трескунца, - предложил Николай, - Пусть он и впрямь в Новом году не так сильно трещит, как в старом.
- Миша, а ты откуда знаешь про Стуканца? - допытывалась Наталья у мужа.
- Бати моего жалко нет уже. Он бы сейчас рассказал вам историй. Наподобие, ночью не будешь спать, Леший, заберёт тебя в чащу. И ведь верил ему. Носа не высовывал из-под одеяла, не то что сбежать к пацанам на ночные гульки.
- Так ты и до сих пор боишься. Всё время накрываешься с головой.
- А это ты, Наташа, прямо как ночница. Вызываешь во мне одно беспокойство.
- Ой, Миша, тебе со мной страшно под одним одеялом?
Застолье набирало обороты. Вячеславу же не давали мысли о старике. Он прислушивался не к разговорам за столом, а к постукиванию, которое чудилось ему с разных сторон, то в одном, то в другом месте, словно кто-то искал тайники в доме.
- Папа, куда ты?
И никто кроме Анечки не заметил, как Вячеслав собрался ускользнуть из-за стола.
- Пойду, посмотрю на ёлочку. Как она там одна?
- Не ходи. Замёрзнешь.
- Так я же оденусь тепло. Посмотрю только и сразу обратно. Честно.
Вышел из дома, словно шагнул в открытый космос. Температура около нуля. Абсолютного. Перехватывает дыхание. Звёзды в чёрном пространстве неба горели ярче гирлянды на ёлке. Не идёшь, а плывёшь в невесомости, теряя всякую ориентацию в пространстве. Дом стал похож на пряничную избушку в глазури. Все окна залиты ледяным узором. А над печной трубой снова повисло причудливой формы облако белого дыма и тут же рассеялось едва только Вячеслав посмотрел на него.
- Ну что тебе надо? - неожиданно даже для самого себя прокричал Вячеслав.
В ответ снова послышалось отчётливое Тук-Тук-Тук. Не то с правой стороны, не то с левой. Вячеслава пробрала дрожь. Но холод теперь уже шёл изнутри, откуда-то из живота, заполнял сердце, лёгкие.
- Пошёл к чёрту! Понял? Кто бы ты ни был.
Надо предупредить остальных. Закрыть печную трубу. Не открывать дверь. Вячеслав бросился обратно в дом, где его встретила странная пугающая тишина. Вокруг стола застывшие тела с незрячими открытыми глазами. Михаил с поднятой в руке рюмкой, Лена с поднесённой ко рту вилкой, Наталья с улыбкой на лице, Юля с гримасой, которую она показывала Кириллу и все остальные в том же состоянии. Притронувшись к руке старшей дочери Вячеслав испытал странное ощущение. Как будто дотронулся до каменного или ледяного истукана. Что здесь произошло? Живы ли они теперь? Как их расколдовать обратно? А что вообще происходит? Зависло изображение телевизора. Не работали смартфоны. Застыли стрелки часов на стене. Они показывали без пятнадцати двенадцать.
- Папа, это всё он, Старик, - послышался голос Анечки, - Это он заморозил всех.
Оказалось, дочь снова спряталась за одеждой на вешалке, как она делала это в квартире, когда была ещё совсем маленькой. Вячеслав не стал даже задумываться о том почему они вдвоём сохранили способность двигаться, хотя замерло всё вокруг. Он думал о том как спасти хотя бы одну дочку.
- Анечка, нам надо уезжать отсюда. Скорее одевайся и выходи к машине.
- Папа, а как же все остальные?
- Вызовем помощь и вернёмся за ними.
Пробежав через двор первым делом открыл ворота. Однако, всё равно у него не получилось завести машину. На панели не загорались даже лампочки, не говоря уже о запуске двигателя. Ни звука. Вячеслав снова и снова поворачивал ключ, пока не осознал, что делает это всё медленнее и медленнее с каждым разом. Похоже, он замерзал, как и все остальные. И только он собрался вылезти из машины, как увидел в зеркале позади себя лицо старика, выбеленное, словно снег. Всклокоченные волосы, густые брови, торчащая в стороны борода. Нос крючком. И глаза. Пронзительные, обжигающие ледяным пламенем глаза.
Всего мгновение Вячеслав смотрел в эти ледяные глаза, как сердце его оказалось скованно жутким холодом. Не мог пошевелить даже глазами. В зеркало он видел, как вышла на крыльцо дочка в своей красной курточке, надетой прямо поверх костюма Снегурочки.
- Вернись в дом, - мысленно закричал ей Вячеслав, - Закрой двери. Прячься.
Возможно этот ужасный старик не сумеет найти её в доме, если она хорошенько спрячется там. Но вместо этого Анечка, как он и велел, подошла прямо к машине.
- Папа, ты не ругай меня. Мне не холодно. И не ищите меня потом... Не надо. Всё равно не найдёте. Он так сказал... Не могу тебе ничего сказать больше. Он не разрешает. Пока. Я люблю тебя. И маму тоже. Скажи ей.
К его ужасу, Анечка вышла за ворота и направилась по дороге прямо в сторону леса. Вячеслав кричал ей вслед немым криком, пока она не растворилась во тьме. После этого время остановилось и для него тоже. Он видел только силуэт дочки, словно бы застывший в воздухе перед его взором.
Затем, когда, вероятно, прошла целая вечность, спрессованная в какие-то часы, минуты или секунды, а может быть даже дни и года, к нему, будто из другого мира стали приходить какие-то ощущения, звуки.
- Бом. Бом.
Сердце ударило гулко, как колокол. И каждый удар всё громче и громче стучит в груди, отдаёт в висках. Нет, это стучит не сердце. Это бьют куранты в телевизоре. Новый год. Время снова пошло вперёд. Снег больше не сверкал голубым самоцветным блеском. Не было и этого жуткого космического холода. Не было сияния звёзд.
- С Новым годом! Ура! - донеслась из дома праздничная разноголосица.
Похоже в доме все благополучно оттаяли. Вячеслав тоже попробовал пошевелиться и убедился, что снова мог двигаться как прежде. И, значит, прошла всего четверть часа, и дочка не могла уйти далеко. Не заходя в дом, он бросился за ворота, на её поиски.
В темноте он налетел на кого-то и не сразу понял, что это Егорыч.
- С Новым годом, сосед! - счастливо выдохнул Егорыч тёплым запахом водки, - Вы как? Не замёрзли? А я погулять вышел. Одному-то дома сидеть не хочется... Новый год всё-таки.
- Погоди ты с Новым годом... Тут такое творится... Не видел здесь девочку? Дочку мою, Анечку? В красной куртке с цветочками? В костюме Снегурочки?
- Нет, не видывал, извини, - Егорыч развёл руками, - Она одна что-ли пошла гулять? Как так вышло-то?
- А старика с белыми волосами и бородой? Слушай, а может это ты всё и устроил, умник?
Вячеслав схватил Егорыча за грудки.
- Да что устроил-то? - глупо улыбался Егорыч.
Вячеслав не стал объяснять. Вряд ли это он. Кто вообще на такое способен? Оставил соседа и побежал дальше. Он бежал своему по утреннему следу из осыпавшейся хвои и обломанных веток. Иногда ему казалось, что он видит и следы маленьких сапожек, отпечатавшихся в снегу. И вели следы, конечно же, прямо в лес.
- Зачем же ты пошла туда, доченька?
А лес встретил его чёрной стеной. Встретил молчанием. Лес вовсе и не собирался выдавать ему своих тайн.
- Аня! Анечка! Дочка!
По просеке Вячеслав добежал до того места, где пилил ёлку. Здесь вместе с его утренними следами прервались и призрачные следы дочери. Куда бежать дальше он и не знал теперь.
- Аня! Анечка! Это я. Отзовись мне. Где ты? Анечка!
Звук его голоса попросту глох в тёмной массе леса. И Вячеслав тогда бросился с просеки прямо в чащу.
- Отдай! Это нечестно! Нечестно! Обиделся из-за ели? Посмотри сколько их у тебя. Кто ты такой, вообще? Злой старик. Захотел себе внучку? Снегурочку? Это моя Снегурочка. Моя ненаглядная. Отдай по добру лучше. Иначе разнесу весь твой лес. Спилю, сожгу к чёртовой матери. Найду тебя...
Постепенно угрозы его превратились в какой-то нечеловеческий рёв, вой. Он метался как зверь по сугробам, прыгал от дерева к дереву, молотил стволы, обрывал ветви. И лес ответил ему недовольным протяжным шумом. Подул ветер, бросивший в лицо заряд снега.
- А вот ты где? Давай. Давай. Выходи. Кто кого?
Ветер усиливался. Верхушки деревьев качались, шумели, скрипели стволы. Поднялась пурга. Начиналась вьюга. Вскоре в двух шагах стало ничего не видно. Стало очень холодно. Вячеслав ощутил, как задубело его лицо, закоченели руки и пальцы ног. Но он не отступал к просеке, не пытался сбежать из леса, а наоборот, шаг за шагом, продвигался вглубь чащи. В мельтешении снега ему виделось белое лицо ненавистного старика, которого он пытался схватить или ударить кулаком как можно сильнее.
- Найду тебя. Найду, старик. Берегись.
В конце концов, у него закончились силы. Он опустился в снег, понимая, что это гибель, теперь он замерзает по-настоящему и останется здесь в лесу навечно. Зато вместе с дочкой, без которой он всё равно не мыслил себе представить жизнь. Но уже на самом краю чёрной пропасти, он ощутил, как его подхватывают чьи-то сильные не то руки, не то лапы, не то ветви. Он уже не понимал кто это и что происходит с ним. Погибать или жить дальше было уже не в его воле.
**
Вячеслав очнулся в какой-то избе, лёжа на кровати, застеленной шерстяным покрывалом. За окошками тьма. Под потолком лампочка в оранжевом абажуре. Не столько светила, сколько создавала полумрак. Пахло чем-то душистым, лесным, чем-то горьким и кислым одновременно. В печи потрескивали дрова. Тикали часы. Негромко бубнил телевизор. Показывал что-то знакомое, новогоднее. Потом словно бы кто-то пошевелился на стуле, осторожно покашлял. Звякнул стеклом.
Вячеслав перевёл себя в сидячее положение. Навёл резкость в глазах. Просторная, но заставленная старой мебелью и вещами комната с побелённой печью. Посередине круглый стол. За ним восседает Егорыч. Перед ним початая бутылка не то водки, не то самогона. На столе нехитрая, но благородная снедь. Капусточка. Грибочки. Селёдочка. Тут же гранёный стакан с чаем. Неполный. В синей вазочке конфеты и пряники. Рядом с вазочкой несколько пустых обёрток и волшебная палочка с навершием в виде звёздочки.
- Откуда это? - с трудом разлепив губы не своим голосом прохрипел Вячеслав.
Он поднялся с кровати и на неверных ногах подошёл к столу. Взял в руки палочку и повторил вопрос. Егорыч с живостью повернулся к нему.
- О, сосед. Наконец-то. Очнулся.
- Папа, - выскочила из-за печи Анечка.
- Дочка... Как ты? Жива? Цела?
Вид у Анечки был вполне умиротворённый, даже больше сказать - счастливый. Она был всё в том же костюме Снегоручки. Вячеслав схватил её и поднял на руки. Зажмурил глаза, чтобы справиться с нахлынувшим головокружением. Устоял.
- Всё хорошо, - дочка обняла его за шею руками, - Меня дядя Вадим угостил чаем с конфетами. А ещё у него целый ящик со старыми ёлочными игрушками.
- Так с тобой всё в порядке? Ты где была? Как ты здесь очутилась?
- Пришла сразу за нами, - прогудел Егорыч, - Как я тебя приволок из леса, так и слышу кто-то скребётся в дверь следом. Открываю, а там, глядь, девочка в красной куртке с цветочками. Ну понятно, думаю. Дочка соседа, твоя, значит. Нашлась. Очень кстати. Папа ведь её тоже тут. Ну и заходи, говорю...
- Такт это ты меня приволок из леса?
- Ну а кто, посуди сам? Я же видел как ты побежал в лес. Не к добру это, думаю, в наш лес одному ночью бегать, да ещё в такую ночь. Подумал, подумал, да и пошёл за тобой. Неудобно, с одной стороны. Скажет ещё следит, чего привязался ко мне? А с другой всякое же может быть... Нельзя тебя одного в чаще бросить... Да и про дочку твою, думаю. Надо же искать ребёнка, раз потерялся. Какой уж тут праздник.
- Откуда же ты пришла? - Вячеслав перебил рассказ Егорыча, поставил дочку на пол, - Где ты была? В лесу?
Анечка наморщила лоб, обхватила голову ладошками:
- Не помню точно. Всё как во сне было. Помню, меня этот старик позвал из дома. Возле леса он меня встретил и перенёс в свой терем. А там всё как в сказке. Терем снаружи небольшой, старый, а внутри, красивый, просторный, светлый. Он на кресло резное уселся, взял посох, который рядом стоял, и спрашивает: Будешь мне помощницей? Владычицей леса тебя сделаю. Научу вызывать морозы лютые. Подымать вьюгу снежную. Подарю несметные сокровища. И как стукнет посохом! Или ты боишься меня? В лесу моём жить не хочешь? Нет, не боюсь, - отвечаю. Только буду скучать по маме и папе. Как я без них, да и они без меня? Он рассердился. Насупил брови свои косматые. Долго молчал, раздумывал. Потом говорит: Ладно, будь по-твоему. Чистая у тебя душа. Не могу губить. И после этого снова стукнул посохом и перенёс меня обратно на край леса. Иди говорит вон в эту избушку. В ней твой папа.
Дочка рассказывала, как будто припоминала давние события или сумбурный ночной сон, что едва вспоминается после пробуждения. Вячеслава же за время рассказа не раз кидало из жары в холод и обратно.
- Ну теперь значит всё хорошо будет. Оставит в покое нас этот старик.
- Простил он, конечно, - снова загудел Егорыч, - По старости стал добрее, видать. Помягчел. В прежние времена ни за что не пожалел бы.
- Папа, а у тебя волосы вот здесь стали белые. И вот здесь. Посмотри сам в зеркало.
- Анечка, пойди ещё посмотри игрушки.
- Выпьем, сосед?
- Давай, пожалуй.
- Держи. С Новым годом.
Вячеслав опрокинул в себя полстакана водки, словно это была простая вода. Только поплывшие вдруг через несколько секунд очертания комнаты убедили его, что это не так.
- Налегай на закуску, сосед. Вилку держи.
- И верю и не верю во всё это. Сон или явь, быль или небыль, - покачал головой Вячеслав. Он только сейчас понял, что по телевизору шли "Чародеи".
- Всякая быль когда-нибудь становится небылицей, - философски заметил Егорыч, - Дочка твоя и не вспомнит скоро уже, как сон для неё будет всё это.
- А на самом деле кто это был?
- По-разному называть можно. Хочешь зови его Дед Морозом. Может это он и есть. По мне так это просто дух здешнего леса. Они сейчас мало где сохранились. Нам повезло увидеть его в этом году.
- Повезло?
- Он уже редко показывается. Почти не проявляет себя. Всё больше дрыхнет. Видишь, не то помощницу себе ищет, а не то наследницу. Замену готовит. А может и станет когда-нибудь дочка твоя хранительницей нашего леса.
- Обязательно стану, дядя Вадим.
- Понятно. Егорыч, спасибо тебе. Спас. Если что-то от меня надо будет...
- Ладно тебе. За добро не берут плату.
- Всё равно. Спасибо.
- Давай ещё выпьем.
- Пойдём мы уже. Волнуюсь я теперь как у нас дома.
- Папа, мы дяде Мише звонили по телефону. Всё у них в порядке. Они там все удивились, что мы у дяди Вадима. Потому что не заметили как мы ушли из дома.
- А мама громко кричала?
- Громко. Но я не расслышала что именно.
- Представляю.
Егорыч кивнул головой.
- Мишкин телефон у меня записан. А как же? Мы дружили с ним.
- А пойдём к нам, Егорыч. Чего тебе одному сидеть? Праздновать Новый год веселей вместе. Ты же к нам шёл, когда я тебя по пути встретил? Так ведь? Вот и пойдём. Не стесняйся. Мишка тебе будет рад. Он только с виду такой важный, а сам всё ещё боится Лешего.