Аннотация: Небольшой эпизод общения отца и детей. Кто уловит иронию, пишите в комментарии ))
Это наша лавочка, и её зовут...
Саша должен был выйти в отпуск с понедельника. Но выходные перед отпуском - тоже в зачёт! Ура! Живём! Фух, отпуск...
Причина ухода в отпуск в апреле была не самой приятной - жене нужно было ехать в санаторий после травмы, путёвка была очень к месту и вовремя, и отказываться они не стали. Саша, конечно же, не возражал отгулять отпуск и одновременно помочь жене. Д и что тут такого? Мелкого в сад отвести, дочку по пути в школу проводить, и лежи в телевизор пялься, спи или просто валяйся на диване с книжкой. Неплохо бы собрать мужиков в баньку, но это сложнее - все вечно заняты, не соберёшь. Да и детей не с кем оставить. А! Ладно, можно и без баньки.
Можно, например, на выходной свозить детей в центр, погулять по набережной, смотаться в какой-нибудь торгово-развлекательный центр, может в пиццерию, хотя им какая-нибудь кондитерская больше подойдёт. Ну да разберутся как-нибудь.
Но пока Верочка собиралась, паковала сумки, писала инструкции и давала устные указания по всем хозяйственным вопросам, проза жизни без жены была далека, как не выпавший в июне снег. И только проводив её в воскресенье на вокзал и вернувшись с детьми домой, ощутил всей кожей - Верочки нет.
Тапочки на входе стояли как попало, вперемешку, комнаты были какие-то пустые и холодные, а кухня без неё и вовсе смотрелась дико. Сашка поставил чайник на огонь и сел на табурет, свесив руки между колен. На полу были крошки, какой-то ещё мелкий мусор, пыль. Он долго смотрел на это, пока не проснулись в нём давно забытые, погребенные под рутиной семейной жизни рефлексы. "Это мусор? Мусор! Значит, бери голяк и иди голячить палубу!" - голос командира из далёких времён срочной службы сперва глухо, а потом всё отчётливее прозвучал в голове.
- Дочка! - позвал Сашка. - До-о-очь!
Лиза прибежала, болтая длинненькими косичками.
- Что, пап?
- Лизок, бери голяк, - начал он и осекся, - то есть я хотел сказать веник, и подмети тут на кухне, а то мусорно как-то.
Лиза по-взрослому посмотрела на отца и сказала:
- А бабушка говорила, что если кто-то уехал, пока он до места не доберётся, убирать нельзя.
- Да? - изумился необразованный отец. - Ну ладно, завтра утром мама уже будет на месте, так что тебе всё равно придется тут подмести.
Девочка пожала плечом.
- Да я не умею...
И такая знакомая интонация проскользнула в её голосе, что Сашка на минутку задумался. А когда пришёл в себя, дочери уже не было на кухне. Он махнул рукой. А, ладно, не помрут же они от небольшого мусора?
Хорошо, что же дальше? Он был немного растерян. Кажется, что-то надо было делать. Но не было организующего начала, не было Верочки, которая в нужную минуту подсказывала: "Иди кушать! Вот носки чистые на диване, не забудь! Одень высокие ботинки, на улице сегодня мокро! Сходи за хлебом!", не было того двигателя, который всё вокруг завертел бы, закружил в одном маленьком, домашнем ураганчике...
Он пошел к детям. Может они подскажут, что сейчас нужно сделать? Мишутка включил мультики и сидел на диване, глядя в экран как маленький Будда. Лиза перебирала свои мягкие игрушки. Она была немного нетипичной девочкой - не играла куклами, зато мягких игрушек у неё было бессчетное множество.
- Что-то ищешь? - спросил Саша, чтобы начать разговор.
- Гришка потерялся, - Лиза почти по пояс залезла в коробок с меховым хламом.
- Гришка? Это кто?
- Бычок такой маленький, - она отмерила пол-ладошки. Верочка всегда смеялась над этой особенностью дочери, которая давала всем имена. Саша улыбнулся, поднял выпавшего зайца.
- А это кто?
- Сенька. Он сын Серафимы и Станислава.
- Да? У них даже семьи есть?
- Конечно! - Лиза округлила глаза, показывая тем самым нелепость вопроса. И стала доставать из коробки и усаживать на диванчик своё зверье. - Вот это семейство кошек. Мама Маруся, папа Васюхан, дети Эмма, Люстра, Питер и маленький Максимка.
В углу диванчика сидели разнородные игрушечные кошки - белые, серые, полосатые, даже жёлтая была одна. Лежачие, сидячие, стоящие на двух и на четырёх лапах. Самые большие были мама и папа, а все, кто поменьше - их дети.
- А почему такое имя странное - Люстра? - заинтересовался отец.
- Ну, это один из первых моих котов. Я ещё маленькая была, не совсем понимала значение некоторых слов, а люстра такое слово, знаешь, красивое и солидно звучит. Вот и назвала. Так, а вот семейство зайцев...
И дочка стала систематически сортировать игрушки по видам. Саша поражался не столько количеству игрушек, сколько тому, что дочь помнила все имена, и они ни разу не повторялись. Сзади подошёл Мишутка. Он уже выключил телевизор и смотрел на игрушки, которые сестра всё выкладывала и выкладывала из ящика, называя их по именам. Потянул Спшку за руку и сказал буднично:
- Пора поужинать, что ли.
Отец прикусил губу - точно! Верочка же говорила, чтобы накормил детей, как домой придёт, а он забыл, потом отвлёкся.
- Я же ничего не приготовил! - подосадовал он. Сын спокойно кивнул.
- Можно сварить пельменей - в морозилке есть, а можно овсянку молоком залить и в микроволновку поставить. Пойдём, есть хочется.
- Дочка, ты убери тут всё и приходи. Я вам овсянки приготовлю.
Она тем же, уже виденным жестом, пожала плечом.
- Ну ладно. Хотя пельмени вкуснее.
- А мама говорит, что на ночь пельмени есть вредно, - солидно отбрил сестру пятилетний карапуз и потянул отца в кухню. Там он всё рассказал и показал, откуда что доставать, как сложить, перемешать, добавить изюм, сливочное масло, сахар. Отец с гордостью выслушивал подсказки сына - какой хозяйственный растёт, молодец! Очень к себе располагал солидностью и немногословностью. А он даже и не знал. Приходит с работы поздно, уже и сил особенно нет поговорить по душам с детьми, чем-то вместе позаниматься... А они вот какие разные растут.
На кухню зашла Лиза и уселась во главу стола. Мишутка примостился у стеночки, подперев кулачком щеку и терпеливо, молча ждал. Дочь продолжала трещать:
- Папа, а правда, что если посмотреть на чайную ложечку вот так, - и она повернула её вогнутой стороной к глазу, - то она больше похожа на Таню, а если так, - повернула боком, - то на Настю?
- Почему на Таню и на Настю? - вертясь по кухне, во многом бестолково, спросил Саша.
- Ну по форме головы! - дочь сделала удивлённое лицо, как будто хотела сказать что-то типа "это же очевидно!". И наконец папа понял, кого ему так напоминает Лиза, внешне - его портретная копия. Она абсолютно точно повторяла манеры и ужимки девчонок, высмеивающих во всяких КВНах и юмористических программах современных барышень. Саша взглянул на сына. Тот молча ел кашу, поглядывая спокойно на сестру, которая как раз перешла к рассуждениям о нецелесообразности одаривания именами чашек и прочей посуды, как столовой, так и кухонной.
- Чашки слишком недолговечны, - сожалела она черпая ложкой кашу и отправляя её в рот. - Да, вот так привяжешься к какой-нибудь Наташке, а она бац, и разбилась. И всё. И Наташки нет, и сердце скорбит по утрате, - Сашка перестал есть и остро взглянул на дочь - откуда такие слова в лексиконе второклассницы? - А главное, главное... знаешь что?
- Что? - спросил совершенно автоматически.
- То, что имя уже использовано и давать его повторно нельзя. Ну, чтобы не путаться, не рвать душу воспоминаниям, сравнивая эту Наташку и ту, - пояснила Лиза. Отец скептически поднял бровь, а Мишутка только вздохнул, продолжая флегматично жевать. Уважение к сыну росло.
Вечер закончился, когда дети накормленные, искупанные, приготовленные на завтра в сад и в школу, уснули. Саша набрал Верочку. Она ответила очень быстро.
- Да? Привет, - на заднем фоне было слышно, как стучат колёса поезда. - Как у вас?
Сашка улыбнулся, представив себе, что она в черных штанах в обтяжку и просторной футболке, которую забрала у него - "Саша, не жмотничай, ты уже давно из неё "вырос", отдай мне!" - стоит возле окна вагона и держится одной рукой за поручень, а другой подносит трубку поближе к губам. А вокруг неё вьётся ветерок, несущий запах железной дороги - желаза, гари, обязательно - сигаретного дыма и туалета.
- Всё хорошо. Поужинали, помыли посуду, сложили портфель... Спят уже. Как ты?
- Я волнуюсь за вас. За тебя, - поправилась, - хочу чтобы ты справился.
- Справлюсь, не маленький.
- Да я знаю, просто с непривычки это трудно.
- А мне Мишутка помогает.
Верочка явно улыбнулась, говоря следующую фразу:
- Да, он такой! Давай, что ли, уже спать?
- Давай. Ты мне только скажи, чем мне заусенец возле ногтя срезать?
- О, я же забрала маникюрный набор. Так... На подоконнике в нашей спальне такой комодик маленький стоит, в нижнем ящичке поищи, должны быть старые кусачки.
- Спасибо, поищу. Кто у тебя соседи? Поспать хоть получится?
- Три женщины. Возраст разный, к общению и пьянству явно не тяготеют, - усмехнулась Вера. - Одна уже и спит, по-моему.
- Ну и хорошо. Целую тебя, милая. Удачно тебе добраться. Звони, как устроишься.
- Целую, люблю. Давай, спокойной ночи!
Звонок прервался. Сашка, слабо улыбаясь, пошёл искать кусачки. На подоконнике в глаза бросились плошки с цветами и какими-то табличками на палочках. Подсветил себе телефоном и не поверил глазам, вернулся и включил верхний свет. Да, действительно, в землю цветочных горшков были вставлены маленькие таблички на ножках, а на табличках... ученическим почерком написаны имена цветов. В широкой низкой плошке, где жили несколько разных кактусов, на табличку был приклеен довольно большой лист со схемой рассадки и подписью имени над каждым. Лиза, Лиза!
Когда заусенец был удалён, и Сашка уже забрался под тёплое одеяло с едва уловимым запахом жены и закрыл глаза, из детской послышался голос, зовущий маму. Сашка неохотно поплёлся на зов. Лиза скрючилась, сбив одеяло и выбросив подушку, и стонала: "Мама, мама!"
- Доченька, что такое? Что-то болит?
Та, не открывая глаз, сказала:
- Папа, холодно. Дай мне Вячеслава.
- Ког-го? - поперхнулся папа.
- Одеяло моё.
- А подушку как звать? - пошутил потрясённый отец.
- Маргарита, - дочь так и не открыла глаз, кутаясь в... Вячеслава.
Утром он сбился с ног, готовя завтрак, кормя детей, контролируя одевание и выслушивая, что Генриетте (куртке) не идет фиолетовый, поэтому Сирень, сиреневую шапку, Лиза сегодня не оденет, лучше Розалию, то есть шапку розовую. Саша с каким-то солидарным чувством поглядывал на сына, который с совершенно непроницаемым лицом ел кашу, как и вчера подперев голову рукой, потом так же молча одевался, пыхтя от усилий, спускался по лестнице тоже спокойно.
Уже вышли из подъезда, когда Лиза схватилась за голову:
- Я же Валечку забыла! - и выхватив у отца ключи, рванула обратно домой. Сашка вопросительно глянул на Мишу. Тот пояснил:
- Сменная обувь.
Они стояли, двое мужчин, и молча смотрели на мир вокруг себя. И тут Мишутка вытянул указательный палец:
- А это наша лавочка, и её зовут Квадриноаклиасс.
"Неужели и ты, Брут?.." - пронеслось в голове у Сашки.
Отец с подозрением уставился на мальчишку, а тот поднял к нему лицо и улыбнулся.