В начале июня 1995 года, лидеры боевиков в Чечне чувствовали свою полную обречённость. К этому времени, они уже не имели ни подготовленных кадров, ни достаточных средств для ведения диверсионной войны, в рядах боевиков был полный упадок боевого духа. Регулярная армия Дудаева была выбита к этому времени на 80 процентов, большинство ополченцев массово дезертировали, возвращались по домам и не думали о продолжении войны. По сути, основная масса боевиков к этому времени "сложила" оружие, из многотысячного мужского населения Чечни сопротивление продолжали несколько сотен человек из числа уцелевших "непримиримых сторонников независимости", совершивших тяжёлые преступления в ходе войны, а также часть азартной молодёжи.
Единственную надежду Дудаев и другие командиры боевиков, возлагали только на политическую остановку войны(формальную для чеченской стороны), которая позволит восстановить силы для последующей борьбы. Но никто на тот момент даже не предполагал, что этого можно достичь посредством террористического акта и тем более беспрецендентно кровавого террористического акта. На тот момент, все абсолютно были уверены, что это было невозможно по определению. Поэтому руководство боевиков осознало, что до полного разгрома и гибели их отделяют считанные недели, и предприняли шаги для спасения собственных жизней. Для этого предполагалось захватить аэропорт Минеральные Воды, и вылететь на самолёте в одну из стран Ближнего Востока, где попросить политического убежища.
Дудаев и его окружение были уверены в том, что российские власти разрешат им вылет на захваченном самолёте, если потребовать только одного вылета, без выдвижения политических условий, и что их не выдадут России, если этот захват обойдётся "малой кровью". Руководство этой операцией взял на себя один из самых опытных командиров боевиков - Шамиль Басаев, который уже имел опыт захвата самолёта. Решение о захвате аэропорта и вылете из России было принято на совещании руководства боевиков в самом начале июня 1995 года.
В посёлок Новогрозненский, где формировался отряд Басаева, командирами из других отрядов направлялись хорошо зарекомендовавшие себя во время войны бойцы. Основная их часть, мелкими группами и поодиночке, без оружия, в течении нескольких дней прибыла в посёлок Новогрозненский, где было определено место сбора, в котором было заготовлено оружие и транспорт в установленный срок. Целей рейда рядовые боевики не знали, среди них распостранялся слух, что готовится освобождение задержанных из фильтрационного лагеря.
Помимо Басаева, который осуществлял общее руководство, отдельными подразделениями отряда командовали Асланбек Асланбеков, Асланбек Исмаилов, Абу-Супьян Мовсаев, Абдул-Малик Межидов и Магомед Хатуев. Численность боевиков составляла 153 человека.
2. Захват города и больницы.
С наступлением темноты вечером 13 июня, боевики получили оружие и погрузились в автотранспорт на окраинах Новогрозненского в трёх точках сбора. Сформированная колонна состояла из трёх "КАМАЗов" - рефрижераторов, впереди которой следовал легковой автомобиль "ВАЗ" с боевиками одетыми в милицейскую форму и имеющих поддельные удостоверения личности на основе документов захваченных у убитых сотрудников милиции. Колонна выехала по маршруту Новогрозненский - Хасав-юрт - Будённовск, Зеленокумск - Минеральные воды. Миновав в течении ночи территорию Дагестана, колонна утром 14 июня въехала на территорию Ставропольского края. На трассе не было ни одного стационарного милицейского поста, единственный контрольно-пропускной пункт в районе посёлка Заречный, через который колонна проследовала во время смены дежурства с 9.00 до 9.30, пропустил их без предъявления документов и досмотра, так как им объяснили, что в "КАМАЗах" находятся погибшие в Чечне военнослужащие(т.н. "груз 200"). Личный состав нескольких передвижных постов участвовал в еженедельных учебных занятиях, а личный состав одного поста сопровождал автобусы, перевозившие жителей на сельскохозяйственные работы. Не подлежит сомнению, что Басаев и другие организаторы операции всё это знали - и это знание прямым образом повлияло на время и маршрут движения колонны. Необходимо признать, что операция была очень хорошо продумана и организована, но всё равно была сильно уязвима. Только случайность не позволила боевикам осуществить задуманное. Бдительность и в то-же время беспечность поста ГАИ в Будённовске, обернулись совершенно другим поворотом событий на Северном Кавказе и в Российской Федерации на протяжении всех последующих лет.
Уже после того, как колонна проехала Будённовск, на выезде из города она была остановлена на посту ГАИ. Не удовлетворившись стандартным объяснением про "груз 200", милиционеры решили досмотреть "КАМАЗы", но в этом им было решительно отказано. Такой отказ не насторожил милиционеров, и они согласились на предложение переодетых боевиков, проехать для объяснений в городской ОВД. Впоследствии, Басаев в целях пропаганды и очернения силовых структур, заявлял в десятках интервью о том, что целью операции была Москва, и он не доехал туда лишь из-за того, что истратил все заготовленные деньги на взятки жадной милиции в одном только Ставропольском крае. Из других его заявлений следовало, что он был вынужден изменить план "захвата Кремля" только из-за жадности Будённовской милиции, которая затребовала за проезд через город слишком большую сумму. На основании заявлений бандита, прокуратура завела сразу несколько уголовных дел, которые через некоторое время были тихо закрыты, уничтожив массу полезного времени и нервов людей.
При следовании к ОВД, Басаев понял, что план захвата аэропорта рушится, так как произойдёт непременное разоблачение боевиков с последующим боем в невыгодных для этого условиях. Поэтому он принял решение внезапно атаковать городских силовиков, захватить заложников и под их прикрытием вернуться на территорию Чечни. Вероятно такой план действий рассматривался при планировании операции.
Около 12 часов дня, при подъезде к знанию ОВД у одного из "КАМАЗов" якобы кончилось горючее(по приказу Басаева по рации) и он остановился. Выскочившие боевики расстреляли сопровождавший их автомобиль с милиционерами и рассеялись по городу, стреляя по всем, кто попадал в поле зрения. Два других "КАМАЗа" проехали в центр города, где располагались здания ОВД, городской администрации и узел связи. По зданиям был открыт шквальный огонь из стрелкового оружия и гранатомётов. Милиционеры в здании ОВД заняли оборону и отбили нападение, уничтожив шестерых боевиков. Не имевшие защиты здания администрации и почтампа были захвачены и разгромлены. После этого, организованные группы боевиков рассеялись по городу и стали сгонять всех пойманных жителей в центр, где под прикрытием захваченного бензовоза стали формировать колонну заложников. Всех кто не подчинялся или пытался бежать, расстреливали. Так погибла основная часть людей(около 90 человек) из общего числа жертв трагедии. Во время захвата заложников, отдельные боевики вели разведку и поджигали дома в частном секторе.
Сразу же после нападения, глава администрации позвонил в дислоцированный в 20км от города 487 отдельный вертолётный полк и сообщил его командиру, полковнику П.Родичеву о захвате города вооружёнными бандитами. В полку сразу же была сформирована из 32 человек во главе с начальником штаба полка подполковником Ю.Коноваловым, которая выехала в Будённовск на двух автобусах. Группа была вооружена лишь одними пистолетами, так как в части якобы имелось только 10 автоматов, которые оставили для защиты аэродрома и жилого городка. Как видно из этого, командование полка серьёзно не проанализировало сложившуюся обстановку. Автоматическим оружием прежде всего нужно было вооружить сформированную группу, перед которой стояла задача защитить город и оказать действенное огневое воздействие для достижения этой цели. В противном случае эту группу не стоило формировать вообще. Вызывает обоснованные сомнения информация об имеющемся в части количества автоматического оружия, которое минимум должен был иметь на вооружении комендантский взвод, помимо наличия автоматов в аварийных запасах лётчиков.
При подъезде к центру города автобусы попали под обстрел боевиков, которые вели огонь по всему транспорту, и группа военнослужащих с ходу вступила в неравный бой, только в первые же минуты которого погибли сразу три офицера. Двое лётчиков были тяжело ранены и их повезли в городскую больницу, семеро легкораненых отправили в госпиталь г. Зеленокумск. Это в буквальном смысле разделило их на живых и мёртвых.
При попытке оказать помощь захваченному городу, группа 487 ОВРП не смогла этого сделать не только из-за малочисленности и слабого вооружения. Командиру группы необходимо было хотя бы провести элементарную разведку, прежде чем въезжать в горящий город из которого доносились автоматная стрельба и взрывы, чтобы в пешем порядке, дворами пройти к центру города, если изначально группа направлялась именно туда. Так же, до подхода войск необходимо было принять хоть какой либо план действий. Но это должно было решаться ещё в расположении полка при формировании группы и при постановке каких-то задач для неё. По свидетельству лётчиков, никакого обсуждения предполагаемых действий не было вообще, группа действовала полностью наобум. Для чего в город была послана слабовооружённая группа? Для помощи милиции, для защиты како-либо объекта? Почему эвакуировав раненых в городскую больницу, вооружённые непострадавшие офицеры не остались там для защиты сотен людей. Можно допустить, что встретив даже слабое вооружённое сопротивление почти двадцати человек, боевики на какое то время были бы наверняка задержаны, и возможно не успели захватить здание больницы до подхода войск или вообще отказались бы от её захвата. В той обстановке счёт времени шёл буквально на минуты. Во всяком случае, это позволило бы многим людям покинуть больницу, что серьёзно нарушило бы планы боевиков и впоследствии сильно облегчило действия спецназа во время штурма. Следует признать, что только из-за непродуманности своих действий, группа военнослужащиз 487 ОВРП не смогла оказать захваченному городу никакой реальной помощи и сама понесла тяжёлые потери.
Выяснив к этому времени месторасположение городской больницы, Басаев решил захватить её вместе с больными, персоналом и согнать туда захваченных в городе людей. н также имел сведения о наличии в городе большого химического производства, но отказался от его захвата, чтобы не распылять силы, справедливо рассудив, что без большого количества взрывчатки не сможет диктовать свои условия, угрожая властям взрывом завода. Поэтому Басаев избрал наиболее выгодный вариант - городскую больницу, располагавшуюся на отдалении от городской застройки, и здания которой легче было контролировать и оборонять имевшимися в его распоряжении силами.
Под прикрытием бензовоза, ведя огонь по уже барражирующим над городом вертолётам, боевики погнали колонну заложников к больнице и захватили её. В больнице находилось около тысячи человек вместе с персоналом, в том числе более 200 беременных и рожениц с грудными детьми в родильном отделении. Вместе с захваченными в городе, общее количество заложников составило около 1.5 тысяч человек. Захватив больничный комплекс, боевики сразу же расстреляли всех находившихся там раненых милиционеров и военнослужащих. Также были расстреляны несколько мужчин из числа заложников, которые потенциально могли оказать сопротивление. Впоследствии, находя полное понимание, Басаев заявлял журналистам - "По моему приказу были расстреляны ещё пять человек, тоже не из числа заложников, а из числа уже засланных к нам после того, под видом пьяных или шатающихся".
В это время подходившие к городу части Внутренних войск и ОМОНа брали под охрану улицы и химический завод, вступая в перестрелки с одиночными боевиками, которые отходили к больнице. Вечером, при облёте больницы огнём боевиков были повреждены два Ми-24 из состава 487 ОВРП, которые благополучно совершили вынужденные посадки на своём аэродроме. Организовав оборону больничного комплекса, Басаев отпустил пять врачей для передачи ультиматума властям. В ультиматуме требовалось прекратить полёты вертолётов над больницей, вывести войска из Чечни, выработать механизм амнистирования всех чеченцев, предоставить Чечне независимость. Как видно из этого ультиматума, в одном ряду были заявлены выполнимые(прекращение полётов авиации) и невыполнимые требования(вывод войск, предоставление независимости). По сути, Басаев предлагал властям торг - прекрасно понимая, что на выполнение политических и долговременных требований власть не пойдёт - и тогда взамен них можно будет требовать беспрепятственного возвращения в Чечню. Басаев, на начальном этапе сознавал, что после такого злодеяния как захват больницы и убийства десятков людей, для спасения собственной жизни необходим возврат на территорию Чечни, что на какое-то время отсрочит его гибель. Требовать теперь самолёт для вылета не только Дудаева(который мог быть этим дискредитирован), но и для себя было бы нереальным - власти даже одиозных мусульманских стран выдали бы преступников России. Таким был мировой и общественный диссонанс во всём мире в первые дни трагедии, сравнимый лишь с диссонансом от событий 11 сентября 2001 года в США. Весь мир был шокирован масштабами теракта и жестокостью боевиков. До успешного окончания басаевской акции, все люди в стране были уверены в том, что пошедших на такие страшные преступления людей не только не оставят в живых, но даже не будут слушать. Причём в этом были уверены и сами боевики. После захвата города с больницей и такого количества жертв, все бандитыЮ включая Басаева, рассчитывали лишь на подпольную жизнь до конца дней, даже при случае бегства в Чечню, или скорую гибель в любом случае. Совершенно точно можно утверждать, что Басаев изначально НЕ ставил перед собой выдвижение именно ТЕХ требований, которые он выдвинул ПОСЛЕ начала переговоров с ним. Эти требования пришли ему в голову лишь после того, как с ним начали вести переговоры высокопоставленные(и не очень) политические деятели. Басаев сразу понял, что от политиков можно требовать политических уступок, и это стратегически изменило в пользу боевиков весь замысел, ход и предварительные итоги террористического акта.
Обстановка 15 - 16 июня
15 июня в Будённовск прибыли заместитель председателя российского правительства Н.Егоров, глава МВД генерал В.Ерин, глава ФСК генерал С.Степашин и командующий СКВО генерал А.Квашнин. Организовав и возглавив штаб операции по освобождению заложников, они не сделали самого главного - не запретили и не взяли под контроль доступ в больницу журналистов, "переговорщиков" из числа депутатов Государственной Думы, "независимых" представителей общественности и т.н. "правозащитников". Это сразу же вывело всю ситуацию из-под контроля штаба.
Ведя переговоры только с силовиками, Басаев мог слабо рассчитывать лишь на уход живым на территорию Чечни. Со своей стороны, выйдя на прямой контакт с Басаевым, депутаты и политики не имея на это никаких полномочий, сразу стали предлагать наперебой различные варианты, заранее гарантируя жизнь в обмен на свободу заложников. Это позволило Басаеву выбирать наилучшие предложения и через интервью журналистам выставлять себя борцом за свободу родины, простым солдатом, который готов пожертвовать жизнью ради остановки кровопролития и тд. Однако, он совершенно обоснованно сомневался, что военные его выпустят живым и поэтому его требования про "прекращение войны" носили пока лишь самый общий характер, для сохранения "человеческого лица". О политических уступках речь пока не шла.
15 июня Басаев потребовал устроить обширную пресс-конференцию. Руководство штаба не имело ни опыта, ни профессионализма при проведении антитеррористической операций, и разрешило её проведение. В течении 15 и 16 июня больницу посетило несколько делегаций журналистов и политиков. На пресс-конференции Басаев снова преподнёс широкой общественности свои цели про "прекращение войны", свои сожаления о жертвах, в которых конечно виновато лишь российское руководство, рассказах о продажной милиции, сорванном из-за этого плане захвата Кремля и т.д. Из террориста захватившего тысячи заложников, в том числе детей и рожениц, он стал медийной фигурой, почти равной прочим политикам. Как следствие, в результате массового воздействия СМИ, в сознании обывателей стал происходить перелом. Преступления террористов отодвинулись на самый дальний план, и если речь о них всё же заходила, то они оправдывались гибелью близких боевиков в результате "бомбёжек и зверств федералов", высшими целями ради "остановки войны", и прочей чепухой. На первый план выступали страдания людей, "благородство" боевиков, "продажность" милиции, нагнетался страх, что в связи с "массовыми убийствами мирного населения" чеченцы начнут массово захватывать города, больницы и опасные производства, которые федеральные силы не в силах (конечно же!) защитить.
Видя, что буквально у них на глазах, Басаев становится полным хозяином положения, Егоров - а также Степашин и Ерин (совершенно случайные и непрофессиональные люди на постах глав МВД и ФСК), приняли решение о скорейшем штурме больницы, что без проведения основательной подготовки такой сложнейшей операции, заранее обрекло её на провал.
Штурм
Штурм больницы начался 17 июня в 4 часа 55 минут утра. С нескольких направлений, к больничному комплексу стали выдвигаться группы спецназа из подразделений "А"(ФСК) и "Вега"(МВД), во втором эшелоне под прикрытием бронетехники шли группы спецназа "РУСЬ"(ВВ) и различных СОБРов.
Ни о какой внезапности речи не шло - штурм сам по себе из-за своей неподготовленности не предусматривал внезапности. Боевики под прикрытием заложников сразу открыли шквальный огонь по штурмовым группам. Первая волна штурмующих была отсечена от второго эшелона и осталась без какого-либо прикрытия на открытых участках местности. Было подбито несколько единиц бронетехники. В этой обстановке, понеся потери, часть "альфовцев" смогла достичь больничного комплекса и закрепиться на первом этаже одной из пристроек. "Вега" и второй эшелон штурмующих потеряв несколько человек ранеными, отошли на исходные позиции. По сути это стало окончанием штурма. Видя, что операция не развивается, руководство группы "А" отдало приказ об отступлении. При облёте больницы, огнём боевиков был повреждён вертолёт Ми-8 из состава Будённовского полка, который смог благополучно совершить вынужденную посадку. Во время этих событий больницу смогли покинуть и убежать более сотни заложников. После прекращения штурма, Басаев также отпустил несколько десятков женщин и детей, что позволило некоторым дуракам из руководства, утверждать, что "Басаев дрогнул" и тд. Наоборот - ход Басаева был беспроигрышным - на фоне провалившегося штурма он проявил "благородство", спасая женщин и детей "от огня спецназа". Кроме того, паника среди заложников только осложняла оборону больницы и их число можно было сократить с выгодой для себя в военном и пропагандистском плане. Также этот ход Басаева был уступкой переговорщикам из числа депутатов, которые оказывали давление на силовиков и общественное мнение - "Басаев отпускает заложников", "с ним можно договориться", он "не желает проливать кровь" и т.п.
Снайперским огнём спецназа во время штурма и в течении дня 17 июня было выведено из строя около 30 боевиков, до половины из них были убиты. Все другие бойцы силовых ведомств намеренно вели огонь по стенам здания, лишь для создания огневого воздействия. Вопреки заявлениям бандитов и журналистов, лёгкие ранения от огня штурмующих групп получили только несколько заложников. Несмотря на полный провал операции, руководство штабом решило её возобновить по той же схеме около 14 часов дня. Однако, бойцы спецназа, понимая, что эта авантюра провалилась ещё в утренние часы, встреченные новым шквалом огня, даже не предприняли никаких активных действий и сразу отошли на исходные позиции. Огневое воздействие снайперов по боевикам и ожесточённый ответный огонь продолжались всё это время с различной интенсивностью. По свидетельствам участников операции, изначально никто из них не верил в её успех, видя, что она совершенно не подготовлена и неорганизованна. В результате штурма погибли трое и получили ранения 24 сотрудника группы ФСК "А", из числа второго эшелона штурмующих погиб один военнослужащий, несколько человек получили ранения.
Капитуляция власти
Неудачный штурм ещё более обострил ситуацию. Средства массовой информации захлестнули страну и мир описанием гибели множества заложников от огня спецназа и ужасами штурма. Обстановка полностью вышла из под контроля силового штаба, в котором все руководители самоустранились от дальнейших действий. Времени на подготовку нового штурма уже не оставалось, хотя можно допустить, что новый штурм утром 18 июня мог увенчаться успехом в следствии того, что боеприпасы у боевиков были на исходе. Однако, Егоров, Ерин и Степашин были полностью деморализованы в результате неудачи штурма и его последствиями в СМИ. С этого момента Басаев понял, что может требовать политических уступок и выхода для переговоров на самые высшие эшелоны российской власти. В результате, 18 июня в переговоры с Басаевым по его требованию включился премьер-министр России Черномырдин. По сути, это были не "переговоры", а принятие условий террористов под гарантии первого на тот момент политического лица страны - президент Ельцын находился за границей. Черномырдин принял все требования боевиков, о которых они ещё двое суток назад не могли и мечтать. Главными из требований были - остановка боевых действий в Чечне и начало переговоров с командованием боевиков - т.е. фактически признание их легитимности. Самому Басаеву предоставлялся беспрепятственный уход со своими людьми на территорию Чечни. Безволие, некомпетентность и скудоумие высших представителей российской власти образца 1995 года, кардинально изменили обстановку в Чечне и предопределили распад российской государственности на Северном Кавказе в период 1995-1999 г..