Было семь утра, когда Серёжка тихонько вылез из-под одеяла, нацепил шорты и футболку и на цыпочках, чтобы не разбудить бабушку, вышел в сени. Там он обулся в кеды без шнурков и вышел во двор. Шнурки он давно потерял, но ему так больше нравилось, не надо ничего зашнуровывать и время на это тратить, тем более, что шнурки имели такую способность - в самый неподходящий момент они развязывались. Каждый знает, как это противно, когда они развязываются, особенно, если бежишь.
Стояло солнечное июльское утро, и пение птиц уже вовсю раздавалось с развесистых старых яблонь, вишен и груш. А Средний пруд, который находился в сотне метрах от калитки, сверкал и переливался яркими бликами под солнечными лучами. В посёлке было три пруда: Верхний, чуть выше, Средний, рядом с которым и был дом Серёжкиной бабушки, и Нижний пруд, чуть ниже. Верхний пруд был глубокий, и там ребята побаивались купаться. Ходили слухи, что там живёт Водяной, который постоянно утаскивает к себе людей. Уж больно часто тонули там. В Нижнем мало купались, потому что он был совсем мелким, много тины. А Средний был самым приятным для мальчишек, спокойный, здесь не обитал Водяной, а плавали маленькие блестящие плотвички и полосатые окуньки.
Серёжка сорвал грушу, она была ещё твёрдая, но это было вовсе сейчас не важно. Он засунул её в карман шорт и побежал к своему другу Митьке, который жил через дом по этой же улице. Они сегодня снова договорились идти к клубу, ведь вчера вечером там были танцы. А когда вечером в клубе танцы, то утром можно здорово поживиться. Клубная касса находилась недалеко от входа, небольшое окошко её было в стене с наружной стороны здания, рядом с входными дверями, а на земле под окошком кассы лежал на земле деревянный настил, который здесь положили для удобства, чтобы посетители клуба не пачкали обувь, стоя у кассы в вытоптанной грязной ямке. После дождя ямка наполнялась водой и, если бы не настил, то пришлось бы стоять по щиколотку в грязи. Эта ямка у кассы и была местом, куда спешили ребята. Покупая билет на танцы, молодые люди становились на поддон и частенько роняли сдачу. Ясное дело, не полезут же они за монетами под решётчатый поддон, да ещё при девчонках.
Этот "заработок" давно придумал Митька, и он всегда их выручал. Ребята с утра, когда никого у клуба ещё нет, снимали поддон, отставляли его в сторону и разогнав лужу ветками берёзы, сорванными по дороге, находили в грязи несколько монет. Порой им хватало и на детский сеанс в кино, билет на который стоил десять копеек и на фруктовое мороженое, которое стоило семь копеек. Так они частенько промышляли и радовались жизни. Сколько радости было посмотреть мультики, которые мальчишки обожали, и при этом ещё насладиться кисло - сладким мороженым.
Но сегодня они задумали другое. Сегодня они хотели купить пачку сигарет "Прима". Эти сигареты были самые дешёвые и стоили шестнадцать копеек. На той неделе они нашли здесь десять копеек и сегодня тринадцать. Митька незаметно взял на кухне дома коробок спичек, и теперь вопрос был только в том, продадут ли им сигареты.
Киоск открывался в девять часов, у ребят была уйма времени и они зашли за клуб. Сели на старую полинялую скамейку и Митька сказал: "Если не будут продавать, скажем, что дед Филипп попросил купить. Договорились?" Серёжка махнул головой. Это была хорошая задумка, тем более, что именно дед Филипп был виновником того, что ребята решились на такую покупку.
Дед Филипп был сторожем поселкового яблоневого сада. Ребята часто к нему прибегали, накупавшись в пруду. Вместе с дедом сторожил сад огромный пёс Огонёк, рыжий и очень добрый. Хотя, говорят, что какому-то горе - воришке он здорово покусал ногу, когда тот наворовал яблок и убегал от деда Филиппа. Ясно было, что это был не поселковый человек, потому что в посёлке никому и в голову не придёт воровать яблоки, которых в каждом дворе полно. Может поэтому Огонёк и набросился на чужака, а к ребятам он был очень добр и ласков, и любил поиграть и повозиться с ними.
Дед Филипп был тоже очень добрый, часто рассказывал им интересные истории и всегда угощал яблоками. Сам соберёт упавшие и выберет из них самые большие и самые спелые. Бывают такие, что у ребят в ладонях еле помещаются. А грушовка, уже созревшая к середине лета, сладкая. Ребята наедятся яблок и снова айда купаться.
Дед Филипп курил "Приму", дымил без конца. Иногда пускал в небо колечки. Это-то и нравилось ребятам. Как он это делает? Для них это было загадкой, которую непременно надо было разгадать. А значит, попробовать самим. Вообще-то давно ребят привлекали сигареты, так хотелось побыстрее стать взрослыми. Да ещё Лёнька с соседней улицы, тоже, как и ребята, приезжавший на лето к своим родственникам, показал, как он умеет курить. А был-то он всего на год старше Митьки и Серёжки, ему только исполнилось девять.
Поболтав за клубом и покидав плоские камешки в пруд, ребята пошли к киоску.
Киоск только открылся, и молодая продавщица Марина занималась тем, что выставляла на витрину новые журналы с красивыми фотографиями артистов, музыкантов и других знаменитых людей.
Митька отсчитал шестнадцать копеек и, подойдя к окошку киоска, сказал, подражая взрослым: "Приму".
Марина повернулась к нему и спросила: "Не рановато ли, дружок?"
"Да это я не себе. Что Вы? Я не курю, мал ещё. Это меня дед Филипп попросил, он не может сегодня, очень занят" - не моргнув глазом сказал Митька.
Серёжка даже позавидовал ему, тому, какой он находчивый и смелый.
"А-а, ну тогда другое дело. Привет деду Филиппу. Уж больно много он курит".
Марина отдала Митьке пачку, взяла монетки, пересчитала и продолжила своё занятие с журналами. Ребята отошли от киоска деловито и медленно, вроде всё они делают законно и не волнуются нисколько, завернули за угол ближнего дома и тут-то припустились бежать. Они бежали и смеялись, им казался этот обман смешным приключением. Они наслаждались молодостью, тёплым летним днём, каникулами и свободой.
Прибежав в то же заветное место, за клуб, сели на скамейку передохнуть. Кстати сказать, эта скамейка стояла здесь очень давно, и часто на ней сидели парочки, которые натанцевавшись приходили сюда обниматься и целоваться. Мальчишки наблюдали, и не раз, за такими парочками, но, заметив таких наблюдателей, парочка быстро прогоняла их.
Потом Митька, оглядываясь по сторонам, воровато достал сигареты. Одну он протянул Серёжке, вторую сунул в рот и полез в карман за спичками. С этой сигаретой во рту он выглядел очень смешно, и Серёжка улыбнулся.
"Чего смеёшься?" - сердито спросил Митька.
"Просто так. Ты смешной с сигаретой... тебе не идёт! Не то что деду Филиппу!"
"Ещё бы, он поди всю жизнь курит, а мы только начинаем. И нам пойдёт!"
Чиркнув спичкой, Митька поднёс огонёк к своей сигарете, но она никак не загоралась. В общем, ребята довольно долго пытались прикурить, но ничего не получалось, пока случайно Митька не втянул в себя воздух в момент, когда подносил спичку. И тут же закашлялся.
Когда у Серёжки получилось прикурить, он тоже сильно закашлялся, и у него даже закружилась голова, и стало как-то противно. Мальчишки решили, что не надо в себя втягивать дым. Когда научатся, тогда и будут втягивать, а пока надо было просто научиться держать правильно сигарету в пальцах и во рту, прикуривать и отставлять заправски, как это делают взрослые.
Попробовали попускать колечки, ничего не получилось, и таким образом неумело выкурив по сигарете, ребята решили, что надо понаблюдать ещё за дедом Филиппом, как он это всё делает, особенно за пусканием колечек.
Ребята пошли к яблоневому саду, к деду Филиппу. У входа их встретил подбежавший Огонёк, виляя своим хвостом и скалясь в улыбке.
Какого же было удивление ребят, когда на своём привычном месте, на огромном бревне они увидели сидящую и читающую газету дочь деда Филиппа, тётю Настю. Она, сдвинув очки на лоб, поприветствовала ребят и спросила: "Ну, что, за яблочками пришли?"
"Да нет, мы к деду Филиппу! А где он?"
Оказалось, что дед в поселковой больнице, плохо ему стало на днях, стал задыхаться. Тётя Настя рассказала, как ночью вызвали скорую и что врач сказал - от курения, мол, такое нездоровье. Она набрала ребятам яблок и вновь села, расстроенная, на бревно. Рядом с ней примостился Огонёк, уткнувшись своей огромной рыжей мордой ей в ноги.
А спустя две недели посёлок хоронил деда. Говорили много хороших слов, он и правда был хороший человек, трудяга. Работал он и трактористом в молодости, и механиком, потом, уже в старости, сторожем. Ребятам было очень жаль деда. Он лежал в гробу совсем худой и какой-то на себя не похожий, только вверх торчала его седая бородка клинышком, по которой и узнали его ребята.
После прощания с дедом, Митька сказал: "Надо эту пачку сжечь... и чёрт с ними, с этими колечками..."
Серёжка, соглашаясь, махнул головой.
Зайдя за клуб ранним утром в один из дней после похорон, они развели костёр и бросили туда пачку "Примы". Огонь медленно, как будто нехотя, принялся за сигареты. Ребята дождались, когда ни одной не осталось, засыпали костёр землёй и побежали купаться на Средний пруд.