Журнал Рец No. 9 : другие произведения.

Алексей Сериков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   АЛЕКСЕЙ СЕРИКОВ
  
   Родился в 1968 году в Иркутске. Лауреат конференции "Молодость. Творчество. Современность". Печатался: альманахи "Зеленая лампа", "Иркутское время". Характер нордический. Не женат.
   http://polnolunie.baikal.ru/serikov/serikov.htm
  
  
   * * *
  
   Покидая прохладу храма
   Уж смирись, дружок, и не хнычь:
   То, что греки строили - мрамор...
   Все, что Рим сотворил - кирпич.
  
   Память наша - не тверже воска.
   Рим пастуший, ты сдан в музей.
   Но Геката, мать перекрестка,
   Любит жаб, и жалеет змей,
  
   Лечит злаки, дышит в ветрила,
   Знает каждой пылинки час.
   Ни кузнечики, ни светила
   Не охрипнут, увы, без нас.
  
   Там - не слышно, как плачут дети...
   За Рекою - шаги легки...
   Много мудрых народов на свете,
   Только мы с тобой дураки.
  
   Дом людей - живая светлица.
   В каждом сердце - тепло и слеза...
   У индусов - мудрые лица,
   У евреев - грустны глаза.
  
   У раввинов сереброкудрых
   Ты прощения не найдешь.
   И священно дыхание мудрых,
   И светла дочерей их ложь.
  
   Ну, а нам - то костры, то забавы...
   Мы мостили собой века.
   Кости римские наши - как травы.
   Нашей кровью текут снега.
  
   Вот и жизнь прошла, это ж ясно...
   Где ж ты был, мой небесный вождь!..
   На земле я прожил напрасно,
   Но любил и закат, и дождь,
  
   И ходил от калитки мая
   Золотой дорогой стрекоз,
   В каждом городе оставляя
   Чье-то сердце, полное слез.
  
   А кукушку схоронят ивы,
   А ленка сбережет волна,
   Нет тебя, старушка, красивей
   От Атлантики до Синь-Хуа!
  
   Вот и буду рыдать ночами
   Не отнявши глаза от сна,
   Что под яблоневыми цветами
   Грели головы - я и она.
  
   Только ветром в волосы наши
   Травы счастья не намели.
   Мы с тобою - словно пропажа
   В горькой летописи Земли.
  
   Я иду по чистому следу.
   Так спешит за волной волна.
   Я в степи разыщу победу
   Как подкову с копыт скакуна.
  
   Только пусть уж без божьей слизи!
   Прожил жизнь - да и был таков...
   Пусть никто меня не унизит
   Отпущеньем моих грехов!
  
   Вот и выдохся век огромный...
   Смертны мы и не вечен Рим,
   Но смотри - и под лунной кровлей
   Я живой. Я тобой храним.
  
   ...Золотое мое колечко!
   Дважды пальца тобой не сжать...
   Уходи,
   Гераклитова речка,
   Все равно
   Тебя
   Не догнать.
  
   * * *
  
   Была ты как лес, махарани...
   Светла, зелена и ала.
   Лица птиц и созданий
   Любовь моя надевала.
  
   Твой голос, как дождь приходит...
   А улицы давно поменяли
   Счастливые телефоны
   На телефоны печали.
  
   За медную денежку - голос...
   А теперь - не хватит и Неба...
   Империя, белый твой колос -
   Он нынче не стоит хлеба.
  
   Что хлеба - сосулек стылых...
   Видно, опять виноваты.
   И не дозваться любимых
   За нищие наши дукаты.
  
   ...Горька ты, зимняя кружка...
   Нет дна у тебя, ни края...
   Счастье мое - как лягушка,
   Холодной зимой живая.
  
   Покорны ветру будылья.
   Кто ж ей не кланяется, осатанелый...
   А время меняет крылья
   На лягушачье тело.
  
   Эх ты, колченога - старушка...
   На Купалу уж не похороводишь...
   Зачем же живешь ты, лягушка,
   Зачем по дорогам бродишь?
  
   ...О, хриплые телефоны!
   Вы, горькие партизаны...
   И тот, кто ходил влюбленный
   Глаза отдавал за раны.
  
   И стал и грубым, и старым,
   А горести нам не любы!
   И хохотал Че Гевара
   Во все молодые зубы
  
   Со звездочки, алый, как песня...
   Да я и сам, как ушел, смеялся...
   А вот скажешь в трубку: "Эрнесто!..."
   И - будто тебя дозвался.
  
   * * *
  
   В Рим, как по щекам, текут родники.
   Чужих коршунят сердца на ветках повисли.
   ...Побереги ж губами горькие угольки!
   Странно - ведь я лег в песок у Реки,
   А помню:
   постель твоя
   Будто листья
  
  
  
  
   * * *
  
   ...Вино северной Фракии
   Холодное и золотое.
   Утро в душном тумане.
   А завтра опять будет вьюга.
   А солнце ушло к антиподам,
   Для них растить виноградник.
   Нет, видно,
   Пока не иссякнет эта
   Дубовая бочка,
   К нам не вернется весна.
  
  
   * * *
  
   "В доме напротив живут великаны" -
   Понял я с детских лет.
   Если я долго смотрел в окно -
   Они выключали свет.
  
   Помню, по ставням скользила тень,
   Круглая, как голова.
   А на окне у них пальма росла,
   Пальмы для них - трава.
  
   Тяжко им было, таким большим,
   Горбиться под потолком.
   Вот потому-то дом и скрипел,
   И ходил ходуном.
  
   Помню, я ночью дрожал как мышь,
   Но утром не помнил зла:
   Ведь утром смолкали они опять,
   А ночь, что ни есть, прошла.
  
   Так бы мне вечно ребенком быть,
   Но не обманешь Судьбу:
   Умер однажды отец-великан,
   И его волокли в гробу.
  
   Стояли дети его и жена -
   Маленькие, как никогда.
   Сипло скулила дырявая медь,
   И текла по щекам вода.
  
   Может, от слез, а может, и так,
   Просто чтоб горю помочь,
   Грянул последний великий дождь,
   И шелестел всю ночь.
  
   Ушли великаны из дома прочь,
   А дом их еще стоял.
   Рос я и рос, взрослел и взрослел
   Как только детство проспал.
  
   К старости стать великаном я смог,
   Но вот мир - велик для меня.
   Тесный мой дом променяв на гроб,
   Стану ль счастливей я?
  
  
   Самая простая песня.
  
   А в Иркутиуме - весна.
   Мокрый ветер калечит души.
   И колонны канули в лужи,
   Как в ленковый ручей блесна.
  
   А в Иркутиуме - весна.
   Знаешь, солнце ведь ходит неспешно.
   А у вас уж миндаль, конечно,
   И закаты, и ночи без сна.
  
   Любит солнышко мудрый грек,
   Нам же слаще ледовая каша.
   Утонула империя наша
   В золотой паутине рек.
  
   Наши реки ломают лед,
   И моря уносят печали.
   Мы б друг друга давно потеряли,
   Если бы не небесный свод.
  
   Только в звездных оковах живем,
   Нет над нами ни хана, ни бога.
   Легионная наша дорога -
   Многотравный и пыльный дом.
  
   У волчат - железный оскал.
   В пальцах Судеб не дремлют спицы.
   Но, покинув Индию, птицы
   Каждый май летят на Байкал.
  
   Брошу вещие травы в печь я,
   До зимы не надо угля.
   Если это птичья земля,
   То тем более - человечья.
  
  
   6 сентября, Листопад.
  
   А что, я тоже изловчусь,
   И стану строчкой букваря...
   Я никогда не разучусь
   Медовым песням сентября.
  
   Навстречу счастью и судьбе
   Забрел в дожди твой караван,
   И дарят золото тебе
   И бог, и тополь, и султан.
  
   Отдав листву за жар монет
   Зимой устанешь тратить их.
   Ай, боги! Весь ваш белый свет
   Не стоит листьев золотых.
  
   Ни золотых, ни огневых,
   Ни песен, что изранят слух,
   Тогбоны в облаках больших
   Куда глупей земных старух!
  
   ...Ты рядом - как иконостас...
   Я прячу пальцы от тебя.
   Стареют руки раньше глаз,
   Мудрея, горбясь и любя.
  
   И в горький полдень, на траве
   Все нищие, у ног твоих
   Сидят по локоть в серебре
   И - по колени в золотых...
  
   Скажу: "Мой первый день настал",
   И грянет в сентябре гроза
   Когда, вдруг вздрогнув звонче скал,
   Мы выплеснем глаза - в глаза!
  
   * * *
  
   Ай же степь, ты опять за свое!
   Все цветы - ни сучка, ни листа...
   Затерялось в цветах копье.
   Заблудились в устах уста.
  
   И опять мы богаче раджей
   В дни черемух твоих, Гюлистан.
   В наших флягах - озера. Пей!
   А в колчанах - веков дурман.
  
   Я сидел на белой кошме,
   Как почетный каганский гость.
   И двустиший жгучих в уме
   Шевелилась хрупкая плоть.
  
   А потом я вскочил в седло.
   Как же сладко сидеть в седле!
   И смеялись девчонки незло,
   "Рума, рума!" - кричали мне.
  
   И повел я, повел коня
   В поводу, покинув седло.
   Или, может, конь вел меня,
   Или солнце обоих вело.
  
   Реки вышли из берегов,
   Все тюльпаны да бирюза.
   Ты, как сокол, прощай врагов,
   Но выклевывай им глаза.
  
   И на светлых, звонких камнях
   Я заснул у бедер Земли.
   Жабы плакали на островах,
   И на Африку тучи шли.
  
   А на утро не встал на зов.
   Конь ушел за моря и рвы,
   Наглотавшись до самых подков
   Печенежской пьяной травы.
  
  
   * * *
  
   Может, недолго я на свете живу,
   Только по-прежнему - солнце дороже хлеба.
   Если лежать в воде и дышать сквозь траву -
   Нет ничего, кроме тебя и неба.
  
   Каждый вечер кольчуги гремят под водой,
   Плещут хвосты, рассекая скользкую тину,
   Бьются драконы - старый и молодой.
   Ты помоги старику - не дай ему сгинуть.
  
   Ночью приди с острогой и ударь в плечо
   Юную рыбу с лицом не по-рыбьи страшным.
   Может, река потому и жива еще,
   Что началась вовсе не днем вчерашним.
  
   Древний хозяин заводей и коряг,
   Он обмелел и ослаб с речкою синеокой.
   Вместе пришли осень, старость и враг -
   Ты помоги ему в этой битве жестокой.
  
   Пусть по свету не разольется в тоске
   То, что дракон собирал серебряными руками.
   Старости сладко дремать на речном песке,
   Да и тебя на зиму пустят под камень.
  
   В долгой воде - долог драконов род.
   Как ни плутай - а ноги несут к дому.
   Это все боги - прохлопали мир на вечность вперед,
   Вот и ушли реки вспять
   по кругу
   Земному.
  
   * * *
   В мае - светлые травы. В мае - цветут пионы. Халлу, столицу славы Покинули легионы. Рассвет сапогами вспорот, Жрецы жгут жир ароматный, О, яшмовый, медный город, Ясеневый и булатный!
  
   Засовы тяжкие сдвинув,
   Закрыли ворота за нами.
   Корми же, корми павлинов
   Ягодами и цветами!
  
   Империя жаждет горя,
   Жаждет крови и власти.
   Солнце, огонь и море
   Воинов смуглых счастье!
  
   Буланые кони пляшут,
   Топчут гулкие скалы,
   Настежь открыты пашни
   Клинкам косарей из Халлы!
  
   Зарево замков и пагод,
   Челюсти, лбы и спины,
   Кровью, кровью из ягод
   Будь те же пьяны, павлины!
  
   Костер на башне дымится,
   Пугая ночными вестями...
   Чтоб вечно стояла столица
   Дороги мостят костями.
  
   Только дождался лета -
   А уже не серп, а секира.
   Люди бьются, и это -
   Вечная мудрость мира.
  
   Старая правда, но все же
   Ослепну я от забрала!
   Жизнь моя не дороже
   Твоего покоя, о Халла!
  
   Бьет, как былинку, оземь
   Войско в лесах и травах,
   Пока усталая осень
   Не ляжет на переправах.
  
   Потянутся к югу птицы,
   В озера роняя стоны,
   Запоют рожки на границе
   И вернут легионы.
  
   Сыто дышит империя.
   В свечах и фонтанах - Халла.
   Нынче павлиньи перья -
   Плюмажи да опахала.
  
   Омыло снегом дороги,
   Больше - ни стрел, ни стали...
   Тяжко шагают ноги
   В ворота Зимней Печали.
  
   Ветер в моем доме
   Долго подтачивал время.
   Скажи, что осталось мне, кроме
   Слез, упавших на стремя?
  
   Ты меня слушай только...
   Память меня стерла.
   Я не могу громко -
   Пылью полно горло.
  
  
   * * *
  
   Мох на скалах съёжился от холода.
   Это осень. Сжалься, будь добра,
   Дай зимы, серебряного волока,
   Вёселки без рек умрут от голода.
   Дай воды твоей, как серебра.
  
   Птичьи сказки, песни комариные...
   В кровь разбейте губы трубачам!
   Пусть не рвут из нас походку львиную...
   Мы свои пути-дороги кинули,
   Только реки и остались нам.
  
   Я тебя подарком не обрадую,
   Пусть хоть в сто цветов цветут сады.
   Сивер любит колоски крылатые,
   Подарю тебе ячмень усатый я,
   Помни горечь русой бороды!
  
   Пашни наши стужами распороты.
   Горьки вина ледяной земли.
   Вам - свирели иволг, нам же вороны.
   Черным пивом, медом рук надорванных,
   Жаждушку, южанка, утоли!
  
   Славно в стужу пиво в сердце бесится!
   Может, расшатав небесный кол,
   Солнце б нас сожгло, да видно - ленится...
   Пусть твои уста хранит Медведица.
   Пусть ячмень придет к тебе на стол.
  
   * * *
  
   Финикийской рыбой моря пропахли
   В бычьих росах купается голова
   Жарче Солнца жаровня - и ближе, не так ли?
   Ты в крови оливок печешь мне вафли,
   До литых локтей подняв рукава.
  
   Отскулил кузнечик о бабьем горе,
   Постарел песок, наших встреч стыдясь.
   Только сердце в дождях, только горло ноет...
   ...Как тебе удается быть чище моря,
   Как и море, всех рек принимая грязь?
  
   Крошка-мир, на слонах черепашка... И полны
   Сладким смрадом колени и паруса.
   Соль да совесть на веслах, а лиц - не помню...
   Вот и бродят по свету, лакая волны,
   Финикийские дети - акульи сердца.
  
  
   * * *
  
   Кто-то сказал моему коту
   Что снег - это лунный пепел.
   Из костра войны, с головешки небес -
   На головы нам - зола...
   О алый дракон, золотой дракон,
   Ну кто я такой на свете?
   Кто я такой на холодном пути
   Под скрипки и колокола?
  
   Менялись краски моих дорог -
   Теперь вот снег белый.
   Как из кувшина, выпил я лето -
   Вот и замерз в снегу.
   Я долго бродил, а под осень пришел
   На синее-синее небо.
   Теперь я слуга
   у Верхних людей,
   Пастух
   На вечном лугу.
  
  
   * * *
  
   Вот и весна настала,
   Чаша дыханью и звукам.
   Знать береза не знала,
   Что станет упругим луком.
  
   В объятьях реки лежала
   Порубленная береза,
   Камни - холодные жала -
   Ветер швырял с откоса.
  
   Сохла согнутой, белой,
   До первого дня Звездопада.
   А тростник пригодился на стрелы,
   Что шелестел с ней рядом.
  
   Грянули, застучали
   Молотки весеннюю песню.
   Листья из звонкой стали
   Отныне с перьями вместе.
  
   Ладно сладились стрелы...
   О мир наш, костер воздушный!
   Для вечного злого дела
   Дай им бессмертные души!
  
  
   * * *
  
   Это твой город, Рина.
   Сладко тебе в нем спится.
   Это твое имя
   По ветру носят птицы.
  
   В мраморе стонут кони,
   Что им сказать, если спросят?
   Воду в твои ладони
   Реки со скал носят.
  
   Глянешь в окно рано -
   Берег окна в тумане.
   Каждый глоток тумана
   Каплей был в океане.
  
   И тысячу раз вернется.
   Да то ли еще случится!
   Ходит судьбы веретенце,
   Тонко звенят спицы...
  
   Это твой город, Рина,
   Белой куделью тканный,
   В лапы жаркого лета
   Упадет, бездыханный.
  
   И корабли по рекам
   Не обойдут причала
   Там, где я не был.
   Там, где ты не бывала.
  
   Это твой город, Рина.
   И ивы на том причале,
   И в лавках мудрые книги,
   Пыльные от печали.
  
   И голоса трамваев,
   И пьяных ночные песни,
   И то, что в сердцах скрывают
   Ласточки в поднебесье.
  
   В долгий ли день, в звенящий,
   Или в день тихий, как глыба
   В водах Земли и удачи
   Ходит моя рыба.
  
   Под плавниками то чудо
   Прячет печаль большую,
   А я ее смех добуду,
   И город твой рассмешу я.
  
   В шубах рыбьего меха,
   В яхонтах той водицы,
   Все будут плакать от смеха
   И на тебя молиться.
  
   А потом все слезы расплакав,
   Все люди станут дождями...
   А город - у Сонных Маков...
   И - никого меж нами.
  
  
   * * *
  
   1.
   У дней и у стрел - соколиный полет.
   До солнца - полынь да ковыль,
   Когда-нибудь лошадь уныло заржет,
   Ты ляжешь в майскую пыль.
   А руки холодные.
   Всхлипнешь едва -
   И тут уж - держись, не держись...
   И будет шакалам неделю жратва,
   Воронам веселая жизнь.
  
   2.
   Ярким в небе вспыхнет Телец,
   Свет обратится в ночь,
   А лошадь от ржанья охрипнет вконец,
   Но ей и молча невмочь.
  
   По спинам созвездий в кромешную даль
   Душу твою нести.
   Тебя не найдут ни любовь, ни печаль
   На сумеречном пути.
  
  
   * * *
  
   Арвен Гром живет среди дождя.
   Арвен Гром - угрюмое дитя.
   В марте Арвен - светлая хвоя,
   Но седеет к тучам декабря.
  
   Арвен Гром указывает путь
   Где и как ветрам холодным дуть.
   Крыльев утки не сожжет закат,
   В лунных гнездах кукушата спят.
  
   Если жарко в очаге твоем,
   Знай - придет погреться Арвен Гром.
  
  
   Колыбельная.
   Для Р.Л.
   Спи, мой малыш, под одеялом из желтого льна.
   Будут твои сновиденья, как пепел, легки.
   Духами злыми вся ночь за порогом полна,
   Черные рыцари скачут у Красной реки.
  
   Спи, мой малыш, да умолкнет в листве соловей.
   Пламя, не злись в очаге, головешки круша.
   Добрый наш Яхве не властен спастись от мечей,
   А у меча, мой малыш, ледяная душа.
  
   Людям не место в лесу - только сучья в лицо.
   Страшно грохочут копыта в корнях тополей.
   Черные рыцари копья сомкнули в кольцо -
   Им наплевать - что журавль, что олень, что еврей...
  
   Тише, малыш, не рыдай на кроватке лесной,
   Черные призраки любят слетаться на свет...
   Пытке наступит конец, как и сказке любой,
   Песни багровые вновь защебечет рассвет.
  
  
   Гадалка ( Карлу Смелому)
  
   Ручку скорее открой!
   В пальцах жизнь твою видно.
   Ох, полоса коротка,
   Да и морщинки на лбу...
   Золото душит его,
   Сжалься над ним, Розалинда!
   Перстень - подарок любви
   Только ускорит судьбу.
  
   Снег на развалах полей,
   Реки катятся в осень.
   Точно уснувший пескарь
   В прорубь он вмерзнет как есть.
   Люди прихватят кольцо,
   Палец отрубят - и бросят,
   Следом волки придут -
   Мясо на холоде есть.
  
   Перстень ударит в виски,
   Болью проколет плечи,
   Он же убийца, солдат,
   Он же к железу привык!
   Яшмовый красный дракон
   На золотом околечье
   В руку вопьется ему
   Высунув жало-язык.
  
   Ты еще молод и смел,
   Только вот беден не в меру.
   Девочка Роза, тебе
   Мало осталось с ним дней.
   Ты свои песни пропел,
   В них только горечь и вера,
   Что ж, умирай с перстеньком,
   Коли так веселей!
  
  
   * * *
  
   На ворох осколков разбилась октябрьская тишь.
   Буран загудел в барабанах голодной тайги.
   Дракон, как простая лягушка, забился в камыш,
   Чтоб в мягком болоте забыть о веселье пурги.
  
   Закрылись драконьи глаза до прихода тепла,
   И сердце притихло... Шуршит, как будильник, "тик-так".
   Под лед заточил нашу речку ноябрьский Враг,
   Кричала и билась, да только спастись не смогла...
  
   Рассвет не придет - нашу льдину не превозмочь.
   И ночь не придет - здесь давно уже вечная ночь.
   Ну, а на Земле, и вчера, и во веки веков -
   Пиликанье скрипок и рокот колоколов.
  
  
   * * *
  
   Не сжигай меня заживо, Рина моя.
   Пожалей тростника, бересты и огня,
   И высокого неба, и чистой воды,
   И небесной солнечной сковороды.
  
   Дым костей моих ляжет росой на луга,
   И согреет цветы, и накличет снега,
   И придут холода, как для мести войска,
   Мой язык - гуджарати, а песня - тоска.
  
   Что огонь не забрал, то зима унесла.
   Твой платок не для плеч, не для губ - пиала.
   Твои ноги в снегу, а душа легка
   Как печаль сгоревшего тростника.
  
  
   * * *
  
   Вышло так, что я с рыбами вверх по теченью ушел,
   А потом угодил в развеселый медяной котел.
   И сварили меня, и сглодали, сжимая в руках:
   "Что за вкусное мясо, как сладко хрустит на зубах!"
  
   Я бродил по воде и в пещерах спасения ждал.
   Я родился в бессмертной реке - а бессмертным не стал.
   Вот бы вымолить счастье, да с ним убежать и залечь...
   Нет следов на воде, да и были бы, кто б их искал?
  
   Флейты старых застав, подпевайте осенним дождям!
   Ходят реки - смешливые реки - по белым камням.
   Да и что из того, что ногами еще на земле?
   Вышло так,
   что не вышло,
   чтоб жизнь
   прилипала к рукам.
  
  
   * * *
  
   Луну с небес - не лилию сорвать.
   Я в полнолунья не мараю рук.
   В туманах все луга и все цветы,
   Я не добавлю в осень пустоты
   Когда тебе их брошу под каблук.
   Ты и октябрь легли в одну кровать.
  
   Замок замков хранит теперь твой дом.
   И не сломать молчания печать.
   Обманет сердце - ноги не солгут:
   Я дохожу к тебе за пять минут,
   И ухожу назад за те же - пять.
   Нет, славно - как же близко мы живем!
  
  
   * * *
  
   И ты ушел, чтоб вернуться, от той, что была дорога,
   И думал, что сыщешь удачу - в который раз...
   Прошел пески, дышал рассветом, встретил снега,
   И постарел, как взрослеет дуб, и в земле увяз.
  
   А только весной вдруг вспомнил силы свои
   И задрожал, будто старость пришла сама...
   Искал любовь - а встретишь внуков своей любви.
   И легко, как камень с обрыва, сошел с ума.
  
  
   * * *
  
   Ударят буйные дожди - и сжата ты в объятья:
   И дом, и седина твоя, и горести, и платья.
  
   И пальцы к ветру тянешь ты
   Как будто снова упилась
   Вином из Лазских ясных гор,
   Слезами горных глаз.
  
   Прост журавлей осенних нрав:
   Прочь - на рассвете...
   "Покорна влажным ласкам трав"...
   А снится -
   ветер.
  
  
   * * *
   Читая Ли Бо.
   Волны бились о берег
   Весь день и всю ночь до утра.
  
   Слезы в рыбьих глазах
   Холодны, как морские ветра.
  
   Сталью резали молнии
   Небо наискосок.
  
   И обломками льдин
   Осыпался соленый песок.
  
   Скрежетали зубами песчинки
   От желтого страха,
  
   Только к вечеру снова
   В огнях заструилась вода.
  
   И подумали звезды:
   "Грозе не бывать никогда!"
  
   Развеселый наш мир
   Унесла
   На спине
   Черепаха.
  
  
   * * *
  
   Ты помни, ты только не забывай
   Как жарко солнце в руке.
   И месяц июль, и месяц май
   По щиколотку в песке.
  
   Звенящую пену несет прибой,
   Вино на земном столе,
   Не плачь. Ты станешь опять собой,
   Родившись вновь на земле.
  
   Девятая эра на старом дворе,
   А мир - не сносил головы...
   Но жалко богам растоптать в игре
   Зеленый облик травы.
  
   Ведь ты - всего лишь ветер в горах,
   Колеблющий тонкую нить.
   Не помнят люди о прошлых днях,
   Иначе устали б жить.
  
   А я не устал - я в небесном пути
   Кувшин золотой несу.
   Не все ли равно, какие цветы
   К утру соберут росу?
  
   Поил бы росой тебя допьяна,
   И капли б текли по щекам...
   Да только ветер - он слаще вина,
   И это ты знаешь сам.
  
   А еще ты знаешь - нельзя без дорог
   Полной грудью дышать.
   И ты идешь, не жалея ног,
   И мне тебя не удержать.
  
   Ушла, рассмеялась, а сладок и зыбок
   Твой знак на плече моем.
   И мою золото в речке улыбок,
   Ладони сложив лотком.
  
   Слезы вернутся в волосы волн,
   Станут жемчугом дна,
   Когда ты вернешься, я буду полон
   Золота и вина.
  
   С собой ведь не дал, пожалел, забыл,
   Ни крошки, ни узелка.
   Может, холод тебя душил,
   А я сидел у костерка.
  
   И увидел я, что идет Весна,
   И в те же звонит зеркала.
   И полон я золота и вина,
   Что же ты не пришла?
  
   И журавлиный горестный труд,
   И круг не сомкнет рука...
   Так это нам не дороги лгут,
   А просто жизнь коротка.
  
   И так промыли меня дожди
   Что косточек не найдешь...
   Хотело ты ждать, сидеть у Реки?
   Вот в реку-то и уйдешь.
  
  
  
   * * *
  
   В стылый поток глядится Крепость-роса.
   В сети мои ловятся только звезды.
   Да и в руках-то - листья да голоса...
   Выстлал дороги щедрый бог колеса,
   А слушать Судьбу - так только стареть не поздно!
  
   В наших окошках ветер сгорел дотла.
   Кто ж виноват, что смотрят они навстречу!
   Звонкая кошка-комета по небу шла,
   Горький был год. А с горя и ты - ушла,
   В год серебра - потерял...
   А в год мой зеленый -
   встречу.
  
   * * *
  
   Вернись к ее окошку,
   О, жаркий ястребок!..
   Вернись, зажав в ладошку
   Этрусский якорек.
  
   А бронзы тот кусочек
   Подаришь ей не зря,
   Которой, между прочим,
   Плевать на якоря.
  
   Покорны нам как кони
   Ветра и родники,
   Легки твои ладони,
   И волосы легки.
  
   Светлей снегов и хлеба
   Быть якорям дано.
   От вологов - до Неба
   Его веретено.
  
   А ветер камни моет,
   А пальцы - как хрусталь...
   Все унесла с собою
   Гремучая печаль.
  
   И зимним морем стылым
   Дожди - к ее ногам...
   Каким же ты счастливым
   Бродил по облакам.
   * * *
  
   ...Повяжу на иву тряпицу -
   И помчит Небесный мой Вестник.
   Тут - лоскут на ветру...Там - копыта
   Зазвенят о божьи снега...
   О, не дрогни, летя к Воротам,
   Где снежинки куют и звезды,
   Разрывая губы о воздух,
   Кровью пачкая облака.
  
   Опаленный Луной и Солнцем,
   Закались, будь бесстрашен в клятвах!
   Раздави копытами стражу!
   Жеребенок, вломись к богам!
   И Уулу - Тойон крикнет с неба:
   - Эх! Коня загубил напрасно!
   Что ж,
   Раз дочка с Земли
   Согласна,
   Так и быть -
   За тебя отдам!
  
   * * *
  
   Санкт - Петербург, улица, где прежде жили кузнецы.
  
   На улице Бронницкой - дожди да печаль,
   И потухли уголья в горнах.
   Молчат молотки и сердца, а сталь -
   Лишь в решетках на окнах черных.
  
   Остыли в дождях лихие щипцы,
   И покорно разжались руки.
   На улице Бронницкой кузнецы
   Уже не сабли куют, а разлуки.
  
   Сердца, сжатого болью, не тронь!
   Но не кузнец ты, а трус, не иначе,
   Если не сможешь, раздув огонь,
   Перековать беду на удачу!
  
  
   * * *
  
   И. Ворониной.
  
   ...Да и некому сжалиться - бог и тот не вставал с постели.
   Только робко молчали в белые окна царь и царица.
   И бродили с тобой по Дворцовой мы в мелкой метели,
   И стояли обнявшись - двуглавою горькой птицей.
  
   Ради наших шагов - пол-Руси полегло в болото.
   И бугрились камни костями мостивших площадь.
   Но сияла ты родинками в иглах снежного пота,
   Хохотала, и путалась в зябких словах, и шептала наощупь
  
   О других - не о нас... Мы - снежинки над Сфинксами старыми.
   Да на стекле нацарапано по-английски,
   Мол, "Ники глядит сквозь утро, как мчат гусары",
   А бедный Ники просто плачет
   Перед стеклянной запиской.
  
  
   * * *
  
   По прочтении мемуаров Е. А. Августуса "Воспоминания русского добровольца - участника англо-бурской войны 1899 - 1901гг".
  
   Ушла за радугой разноязыкая рота.
   А бог волонтерам судил пасти
   Небесных тварей стада.
   До дыр в черепах зачитано
   Евангелие от Пулемета,
   И скоро привыкнут и наши
   Кровью дышать города.
  
   А повара-пушкари знай румянят шрапнелью котлеты
   Из русского мяса да в африканском говне.
   В окопах Трансвааля
   Горит европейское лето!
   На первой в Двадцатом,
   Крошечной, как сковородка,
   Англо-бурской
   Войне.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"